Анализ стихотворения Батюшкова «Мой гений. Анализ стихотворения Батюшкова «Мой гений»
К.Н. Батюшкова можно назвать учителем А.С. Пушкина, именно он открыл многие образы и мотивы, которые позже развил и довёл до совершенства русский гений. Стихотворения К.Н. Батюшкова показали, какой мелодичной и искренней может быть поэзия. До него такой гармонии и простоты не было в русской лирике. Лучшими из всего творческого наследия этого автора считаются стихи, посвящённые возлюбленной. И произведение «Мой гений» является ярким тому подтверждением.
К.Н. Батюшкову посчастливилось испытать настоящую любовь. Он был счастлив ею, несмотря на то, что любовь эта была не взаимная. Своей возлюбленной поэт посвятил немало стихов, которые стали жемчужинами его творческого наследия. В список этих любовных произведений входит и рассматриваемое нами стихотворение «Мой гений»
Кому же поэт посвятил свои стихи? Молодой девушке — Анне Фурман. Познакомились молодые люди в Петербурге в 1813 году. К.Н. Батюшков долго ухаживал за Анной, но она не питала ответных чувств. В конечном итоге она согласилась выйти замуж за кавалера, но не по любви, а из-за его богатого состояния. Когда об этом узнал поэт, то расторг помолвку. Но светлый образ любви, который подарила ему Анна, в его сердце сохранился навсегда.
Жанр, направление, размер
Батюшков творил в эпоху расцвета романтизма. Его стихотворения проникнуты грустью и тоской. По жанру стихотворение «Мой гений» является элегией, так как в нём передаются глубоко личные переживания поэта, проникнутые настроением печали. Лирический герой обращается к своей памяти и ведёт с нею беседу о безвозвратном счастье.
Поэт в своей элегии использует такой стихотворный размер, как четырёхстопный ямб, что передаёт плавный, размеренный ритм. Тип рифмы в данном произведении смешанный. Автор сочетает мужскую и женскую рифму, что даёт ощущение некой сбивчивости. Так К.Н. Батюшков хочет показать искренность того, о чём говорит лирический герой. Его слова — не заученные шаблоны, а живая речь.
Образы и символы
В центре внимания находится лирический герой, который мысленно обращается к памяти: памяти сердца и памяти рассудка. Эти две полярные силы как бы противопоставляются. И память сердца, именно чувство побеждает рассудок. И тогда он видит, как наяву, свой гений — возлюбленную, которая одна способна собою заполнить весь мир. Лирический герой в деталях помнит героиню, ему не надо даже личного её присутствия, ведь её образ всегда с ним.
В стихотворении использовано много образов. Так, например, образ пастушки. Лирический герой хочет подчеркнуть, что ему не важен статус и достаток возлюбленной, он любит её лишь потому, что она — это она. Ему не нужны другие причины. Так же значимы образы памяти, к которым рассказчик и обращается, указывая на победу памяти сердца.
Темы и проблемы
- Основной темой стихотворения является любовь. Именно перед этим чувством преклоняется лирический герой. Он счастлив от того, что любит. Один лишь образ любимой дарит ему утешение и способность творить.
- Кроме того, автор затрагивает проблему борьбы рассудка и чувства. Если раньше, в пору классицизма, конфликт долга и эмоций решался в пользу первого, то в данном произведении лирический герой, не колеблясь, выбирает чувства.
Идея
Смысл произведения заключён в том, что любовь – это утешение и отрада. Это светлое чувство пленяет и уводит в мир мечты. Даже на чужбине, когда кругом всё другое, сердечная привязанность помогает, не даёт человеку унывать, наполняет его жизнь смыслом.
Таким образом, основная мысль произведения заключена в том, что намного ценней любить, чем быть любимым. Да, это прекрасно, когда любовь взаимна. Но, независимо от чувств избранника, твоё сердце и душа наполняются живительной силой, когда ты любишь.
Средства художественной выразительности
В своём произведении К.Н. Батюшков использует всевозможные средства художественной выразительности. Так, при описании гения — возлюбленной, автор использует яркие эпитеты: «голос милых слов», «очи голубые», «локоны златые». С помощью них мы можем не только представить героиню, но и понять, как нежно и трепетно лирический герой к ней относится.
Также поэт использует метафоры, например, «пастушки несравненной». Автор подчёркивает простоту и наивность, открытость своей возлюбленной.
Кроме того, в стихотворении К.Н. Батюшкова мы можем встретить синтаксический параллелизм при описании внешности героини. И употребление слов высокой лекции «власов», «златые», что возвышает образ возлюбленной.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!
Элегия Мой гений написана в ином эмоциональном ключе.
связана с неразделенной любовью поэта к Анне Федоровне Фурман. Действительно, тема воспоминаний о любви присутствует в тексте и выражена с помощью лексических единиц (память сердца, любовью, образ милый и др.) , дан и портрет возлюбленной.
О память сердца! ты сильней
Рассудка памяти печальной,
И часто сладостью своей
Меня в стране пленяешь дальной.
В стихотворении используется традиционная для любовной темы поэтическая лексика и фразеология. Однако при удивительной прозрачности и ясности стихотворение Батюшкова завораживает каким-то ускользающим смыслом, в нем ощущается нечто, что выводит его содержание за рамки только любовной темы.
В мифологических словарях указывается, что Гений первоначально понимался как олицетворение внутренних сил и способностей.
В словаре стихотворения преобладают лексемы и словосочетания, относящиеся к внутреннему миру лирического субъекта и выражающие его состояние или его оценки и восприятие: память сердца, сильней, рассудка памяти печальной, сладостью, пленяешь, несравненной, образ милый, незабвенный, любовью, засну ль, усладит и др. Это объясняется в первую очередь жанровой природой произведения, так как в элегии раскрывается внутренний мир я.
Элегия имеет стройную ритмическую структуру: она написана четырехстопным ямбом с точной рифмой, рифменная цепь оформляется чередованием мужской и женской рифм, текст строится на перекрестности рифменного звучания (кроме второго четверостишия с кольцевой рифмой) . Ритмическая стройность определяет смысловую цельность текста. Можно сказать, что Мой гений в высшей степени соответствует требованию, предъявляемому Батюшковым к поэтическому тексту: текст должен быть ясен, а его композиция стройной.
Стихотворение не разбито на строфы, но тематически (и ритмико-синтаксически) отчетливо делится на три части: 4 + (4 + 4) + 4. Первая часть посвящена памяти сердца, вторая - портрету пастушки, третья - хранителю гению.
Первые две строки, задающие противопоставление сердце - рассудок, строятся по принципу параллелизма, однако это неполный параллелизм, и грамматические различия оказываются значимыми: асимметричность приводит к появлению добавочных смыслов.
Центральная часть элегии - портрет пастушки - занимает два четверостишия, скрепленных четырехкратным анафорическим повтором я помню, усиливающим возрастание эмоционального напряжения (звучит как заклинание) . Идеальный портрет создает не столько образ лирической героини, сколько представление и воспоминание о нем. При этом героиня наделяется божественными признаками, и ее образ сливается с олицетворением гения-хранителя: несмотря на зримость, это почти бесплотное видение.
Концовка стихотворения возвращает к его началу (память сердца пленяет сладостью - хранитель гений усладит печальный сон) и свидетельствует о том, что лирическое волнение успокаивается.
Если учесть сильные позиции текста, то выстраивается ряд: мой гений (заглавие) - память сердца (начало текста) - моя пастушка (начало третьего четверостишия) - хранитель гений (начало последнего четверостишия) - любовь (помимо позиции конца строки и рифмы, это единственное слово, которое акцентировано с помощью стихового переноса) - печальный сон (конец текста) . Все компоненты этого ряда можно считать контекстуальными синонимами, относящимися к одному денотату. Мой гений, таким образом, предстает синкретичным образом, многозначным и многоплановым.
Написанное почти двести лет назад стихотворение К.Н.Батюшкова «Мой Гений» наполнено изысканностью, красотой, свежестью и глубиной чувства. Какая-то лёгкость, даже невесомость стихотворных строк трогает сердце и близко современным юным читателям, отвечает их внутреннему состоянию. Лёгкость стиха не отменяет глубины смысла. Понимаешь, насколько лёгок Батюшков, лёгок, но не легковесен.
МОЙ ГЕНИЙ
О, память сердца! Ты сильней
Рассудка памяти печальной
И часто сладостью своей
Я помню голос милых слов,
Я помню очи голубые,
Я помню локоны златые
Небрежно вьющихся власов.
Моей пастушки несравненной
Я помню весь наряд простой,
И образ милой, незабвенной
Повсюду странствует со мной.
Хранитель Гений мой — любовью
В утеху дан разлуке он:
Засну ль? приникнет к изголовью
И усладит печальный сон.
1815
Прочитав стихотворение Батюшкова, поговорим о нём.
— Какое впечатление произвела на вас это стихотворение?
— Как вы думаете, почему автор назвал его «Мой Гений»?
Автор называет Гением свою возлюбленную, потому что она лучшая, замечательная, неповторимая, чудная, завладевшая его сердцем, занявшая все его мысли. Отмечают, что гений — это человек, обладающий особой одарённостью. Возникает и такая ассоциация: Гений (возлюбленная) — олицетворение доброты и нежности (ангел). Возлюбленная (ангел) — возлюбленная (Гений). Название — посвящение нежно любимой девушке. С любимой не суждено быть вместе, но она навеки в сердце.
Стихотворение грустное, но удивительно светлое. Обратим внимание ребят на то, что в учебнике слово «гений» написано с маленькой буквы, а в поэтических сборниках — с большой.
— Что это меняет в нашем восприятии?
Образ стал глубже и многограннее, ведь первоначальное значение слова «гений», пришедшего из мифологии, — добрый дух, с рождения сопутствующий человеку и охраняющий его, покровитель человека. Образ возлюбленной не просто живёт в сердце, а становится добрым духом, ангелом-хранителем лирического героя: «Хранитель Гений мой — любовью / В утеху дан разлуке он … »
Слово «гений» часто можно встретить в поэзии начала XIX века как в его мифологическом понимании, так и связанным с женскими образами. (Вспомним пушкинское: «гений чистой красоты». При чтении стихотворения «Я помню чудное мгновенье … -, написанного, кстати, через десять лет после стихотворения Батюшкова, девятиклассники отмечают общность их звучания и настроения.) Для Батюшкова Гений — образ вполне осязаемый, живой, это возлюбленная, несравненная пастушка (что совершенно в духе того времени), чувство к которой так
искренно и неподдельно, что мы забываем о пасторальной условности и вспоминаем о том, что в это время — летом 1815 года — Батюшков мучительно переживал разрыв и разлуку с Анной Фурман. Способность высветлить в стихах то, что тяжко давило, мучило в реальности, ещё не оставила его.
— Какова тема стихотворения? Как бы вы озвучили главную мысль этого произведения?
В каких словах она заключена?
Каждое слово дышит любовью. Любовь в печали, в сладости воспоминаний, в милом незабвенном образе несравненной пастушки. Любовь,
которая живёт в сердце лирического героя, которая волнует и по прошествии времени, которая оставила след в его жизни, о которой он тоскует, вспоминает, которая его охраняет в его странствиях. Можно упомянуть о биографическом подтексте. Но так ли это важно? Ведь стихотворение не о конкретном человеке. Оно вневременно, понятно каждому и двести лет спустя. Главная мысль — признание превосходства эмоционального опыта над «головным» началом в человеке — заключена в первых строках:
О, память сердца! Ты сильней
Рассудка памяти печальной
И часто сладостью своей
Меня в стране пленяешь дальной.
Далее память рисует образ несравненной
пастушки.
— Кого напоминает образ возлюбленной,
изображённой в стихотворении? Каков он?
Я помню голос милых слов,
Я помню очи голубые,
Я помню локоны златые
Небрежно вьющихся власов.
Моей пастушки несравненной
Я помню весь наряд простой …
Образ возлюбленной — в цвете (очи голубые, локоны златые), движении, усиленный четырёхкратным повтором: «Я помню» (как называется
такой приём?), в струящемся звуке и лёгкой интонации. Образ классический, но в нём есть и индивидуальные черты. А напомнил он нам Лизу- героиню повести Карамзина.
— Что подчёркивает классический образ «пастушки несравненной»? А что можно посчитать чертами конкретного человека?
Конечно, Батюшков создал пасторальный образ, что отвечало времени и традиции литературы начала XIX века. Очи голубые, локоны златые и наряд простой пастушки — это классика жанра, а вот небрежно вьющиеся власы, голос милых слов — детали, возможно, индивидуальные.
— Какие ключевые образы мы можем выделить в стихотворении?
— Память сердца, память рассудка, незабвенный образ милой пастушки, хранитель Гений, любовь, печаль, разлука.
Обратим внимание, что похожие слова и образы повторяются в начале и в конце стихотворения. Получается своеобразное кольцо (печальной памяти — печальный сон; сладостью — усладит; стране дальной — повсюду странствует со мной; память сердца — любовью в утеху дан разлуке он).
И в середине, в центре кольца, — образ возлюбленной, четырёхкратный повтор «Я помню … », то есть буду помнить всегда, не забуду никогда, помню и берегу в сердце каждую любимую чёрточку.
Стихотворение Батюшкова удивительно ёмко.
И особая прелесть в звучании «нездешних» слов (неполногласии, окончаниях прилагательных, особой поэтической лексике: «дельной»,
«незабвенной», «златые», «власов», «пленяешь»), Лёгкость восприятия и в особом сочетании рифм, и в стремительно струящемся размере, и в мелодичном звучании, которое придают гласные и сонорные звуки. Чтобы убедиться в этом, можно предложить посчитать количество сонорных и увидеть, что они преобладают в стихотворении ([н] — 31, [м] — 12, [л] — 18).
.
— А чем ещё пленяет нас это стихотворение?
Элегический стих Батюшкова одновременно печален и светел, проникнут особой интонацией доверительности, душевной открытости, подтверждающей известный девиз поэта: «Живи, как пишешь, и пиши, как живешь».
Константин Николаевич Батюшков (1787- 1855) — тонкий лирик и ценитель красоты живого русского языка — по праву считается основателем «школы гармонической точности» В отечественной поэзии. «В лёгком роде поэзии читатель требует возможного совершенства, чистоты выражения, стройности в слоге, гибкости, плавности; он требует истины в чувствах и сохранения строжайшего приличия во всех отношениях», — так сформулировал он важнейшие принципы поэтического искусства в своей «Речи о влияниях лёгкой поэзии на язык».
Поставь оценку статье
Стихотворение К. Н. Батюшкова «Мой гений» (1815 г.) по праву считается одним из лучших произведений поэта. В «Опытах в стихах и прозе» Батюшков поместил стихотворение «Мой гений» в раздел элегий, тем самым определив его жанровую принадлежность. И уже на уровне жанра можно оценить новаторство и самобытность Батюшкова, его отличие от многих предшественников и современников.
Элегия «Мой гений» написана в ином эмоциональном ключе.
связана с неразделенной любовью поэта к Анне Федоровне Фурман. Действительно, тема воспоминаний о любви присутствует в тексте и выражена с помощью лексических единиц (память сердца, любовью, образ милый и др.) , дан и портрет возлюбленной.
О память сердца! ты сильней
Рассудка памяти печальной,
И часто сладостью своей
Меня в стране пленяешь дальной.
В стихотворении используется традиционная для любовной темы поэтическая лексика и фразеология. Однако при удивительной прозрачности и ясности стихотворение Батюшкова завораживает каким-то ускользающим смыслом, в нем ощущается нечто, что выводит его содержание за рамки только любовной темы.
В мифологических словарях указывается, что Гений первоначально понимался как «олицетворение внутренних сил и способностей» .
В словаре стихотворения преобладают лексемы и словосочетания, относящиеся к внутреннему миру лирического субъекта и выражающие его состояние или его оценки и восприятие: память сердца, сильней, рассудка памяти печальной, сладостью, пленяешь, несравненной, образ милый, незабвенный, любовью, засну ль, усладит и др. Это объясняется в первую очередь жанровой природой произведения, так как в элегии раскрывается внутренний мир «я» .
Элегия имеет стройную ритмическую структуру: она написана четырехстопным ямбом с точной рифмой, рифменная цепь оформляется чередованием мужской и женской рифм, текст строится на перекрестности рифменного звучания (кроме второго четверостишия с кольцевой рифмой) . Ритмическая стройность определяет смысловую цельность текста. Можно сказать, что «Мой гений» в высшей степени соответствует требованию, предъявляемому Батюшковым к поэтическому тексту: текст должен быть ясен, а его композиция стройной.
Стихотворение не разбито на строфы, но тематически (и ритмико-синтаксически) отчетливо делится на три части: 4 + (4 + 4) + 4. Первая часть посвящена «памяти сердца» , вторая - портрету «пастушки» , третья - «хранителю гению» .
Первые две строки, задающие противопоставление «сердце - рассудок» , строятся по принципу параллелизма, однако это неполный параллелизм, и грамматические различия оказываются значимыми: асимметричность приводит к появлению добавочных смыслов.
Центральная часть элегии - портрет «пастушки» - занимает два четверостишия, скрепленных четырехкратным анафорическим повтором я помню, усиливающим возрастание эмоционального напряжения (звучит как заклинание) . «Идеальный» портрет создает не столько образ лирической героини, сколько представление и воспоминание о нем. При этом героиня наделяется божественными признаками, и ее образ сливается с олицетворением гения-хранителя: несмотря на «зримость» , это почти бесплотное видение.
Концовка стихотворения возвращает к его началу («память сердца пленяет сладостью» - «хранитель гений усладит печальный сон») и свидетельствует о том, что лирическое волнение успокаивается.
Если учесть сильные позиции текста, то выстраивается ряд: мой гений (заглавие) - память сердца (начало текста) - моя пастушка (начало третьего четверостишия) - хранитель гений (начало последнего четверостишия) - любовь (помимо позиции конца строки и рифмы, это единственное слово, которое акцентировано с помощью стихового переноса) - печальный сон (конец текста) . Все компоненты этого ряда можно считать контекстуальными синонимами, относящимися к одному денотату. Мой гений, таким образом, предстает синкретичным образом, многозначным и многоплановым.
В «Опытах в стихах и прозе» Батюшков поместил стихотворение «Мой гений» в раздел элегий, тем самым определив его жанровую принадлежность. И уже на уровне жанра можно оценить новаторство и самобытность Батюшкова, его отличие от многих предшественников и современников. Так, В. К. Кюхельбекер в своей полемической статье «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие» (1824 г.) сформулировал общее образно-эмоциональное содержание элегии: «Чувство уныния поглотило все прочие. Все мы взапуски тоскуем о своей погибшей молодости; до бесконечности жуем и пережевываем эту тоску...» [Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. – М., 1974. – Т. 2. – С. 573]. Очевидно, что элегия «Мой гений» написана в ином эмоциональном ключе:
Н. В. Фридман считает, что «Батюшков так далеко уходит от традиционной «плачевности», что основной психологический колорит ряда его элегий [к их числу относится и «Мой гений». – Е. П.] становится мажорным и жизнеутверждающим» [Фридман Н. В. Поэзия Батюшкова. – М., 1971. – С. 270]. Может быть, определение мажорный слишком категорично и потому не совсем точно выражает эмоциональную тональность батюшковской элегии (которая не так однозначна), но в целом можно согласиться с мнением исследователя. Несмотря на чувство печали (а слово печальный дважды употребляется в этом коротком тексте), создается впечатление, что жизненная опора найдена и это, видимо, и позволяет считать общее настроение стихотворения оптимистичным. Таким образом, Батюшков, безусловно, расширяет эмоциональный диапазон элегии и передает сложные и богатые оттенками чувства.
Во всех изданиях поэтических произведений Батюшкова в комментариях указывается, что элегия «Мой гений» связана с неразделенной любовью поэта к Анне Федоровне Фурман. Действительно, тема воспоминаний о любви присутствует в тексте и выражена с помощью лексических единиц (память сердца, любовью, образ милый и др.), дан и портрет возлюбленной. В стихотворении используется традиционная для любовной темы поэтическая лексика и фразеология. Однако при удивительной прозрачности и ясности стихотворение Батюшкова завораживает каким-то ускользающим смыслом, в нем ощущается нечто, что выводит его содержание за рамки только любовной темы.
Представляется, что для понимания этого стихотворения необходимо проанализировать прежде всего лексико-семантический уровень текста и его композицию.
Начнем с заглавия, которое, как известно, является сильной позицией текста, задает ключ к его пониманию и значение которого, в свою очередь, обусловлено текстом и уточняется им. «В современных изданиях, – как отмечает И. Шайтанов, – слово «гений», в том числе и в названии стихотворения «Мой гений», печатают со строчной буквы» [Цит. по изд.: Батюшков К. Н. Стихотворения. – М., 1988. – С.7], в результате оказывается затушеванным мифологическое понимание образа, очень важное для Батюшкова и его времени. В мифологических словарях указывается, что Гений первоначально понимался как «олицетворение внутренних сил и способностей», как «персонификация внутренних свойств» и жизненной силы, а затем как «спутник и дух покровитель» мужчины, руководивший его действиями и помыслами, позднее и как «человек, оказывающий на кого-либо благотворное или отрицательное воздействие». В позиции заглавия присутствует весь этот комплекс смыслов, и словосочетание мой гений может быть, таким образом, прочитано как 1) мои жизненные силы (применительно к поэту – мое дарование, т. е. «гений творчества»); 2) мой дух-покровитель, тот, кто меня оберегает, – «гений-хранитель»; 3) тот, кто оказывает на меня влияние (в данном случае – возлюбленная, «гений» любви). Последующий текст должен уточнить смысл заглавия и, возможно, отсечь какое-то из значений или добавить новое. Но в любом случае вряд ли следует заранее ставить знак равенства между гением и возлюбленной, опираясь на факты биографии поэта. Поэтому трудно согласиться с мнением И. Шайтанова, который пишет: «Его Гений – его возлюбленная, являющаяся ему условной пастушкой, которая, однако, увидена так явственно, чувство к которой так лично и неподдельно, что мы забываем о пасторальной условности и вспоминаем о том, что именно в этот момент – летом 1815 года – Батюшков болезненно переживал разрыв и разлуку с Анной Фурман» (цит. соч., с. 8).
В словаре стихотворения преобладают лексемы и словосочетания, относящиеся к внутреннему миру лирического субъекта и выражающие его состояние или его оценки и восприятие: память сердца, сильней, рассудка памяти печальной, сладостью, пленяешь, несравненной, образ милый, незабвенный, любовью, засну ль, усладит и др. Это объясняется в первую очередь жанровой природой произведения, так как в элегии раскрывается внутренний мир «я».
Лексическим центром элегии являются слова, входящие в семантическое поле «память»: память (2 раза), помню (4 раза), образ незабвенный, с которыми связана основная тема – тема воспоминаний. Особенно важным является выражение память сердца, взятое Батюшковым из высказываний французского мыслителя Ж. Масье. Объяснению его посвящена специальная статья, написанная также в 1815 г. («О лучших свойствах сердца»): «Масье... на вопрос: «Что есть благодарность?» – отвечал: «Память сердца». <...> Эта память сердца есть лучшая добродетель человека» [Батюшков К. Н. Соч.: В 2 т. – М., 1989. – Т. 1. – С. 148]. Таким образом, память сердца наполняется нравственным содержанием. Следует отметить также, что в поэзии Батюшкова слова, входящие в семантическое поле «память», часто употребляются в одном контексте со словами семантического поля «мечта» (ключевого образа для Батюшкова, образа-концепта), иногда как синонимы:
Как приятно мне в молчании Вспоминать мечты прошедшие («К Филисе»); Между протекшего есть вечная черта: Нас сближит с ним одно мечтанье. Да оживлю теперь я в памяти своей... («Воспоминание»); Но здесь живет воспоминанье. И путник... Вкушает.сладкое мечтанье. («На развалинах замка в Швеции»).
А «мечта» в поэтическом мире Батюшкова – это душа поэтов и стихов («Мечта»), иными словами, она всегда связана с мотивом творчества, поэтического вдохновения. Поэтому память сердца ассоциативно связывается и с мотивом поэтического творчества. Вообще, как отмечают исследователи, особенностью стиля Батюшкова является «употребление повторяющихся слов и словосочетаний, своеобразных поэтических клише, переходящих из одного стихотворения в другое» [Семенко И. М. Батюшков и его «Опыты» // Батюшков К. Н. Опыты в стихах и прозе. – М., 1977. – С. 459-460]. Это во многом определяет многозначность слова у Батюшкова: чтобы понять его смысл, необходимо учитывать не только словарное значение слова и его значение в данном контексте, но и иметь в виду его семантическую наполненность в других стихотворениях поэта (а часто и в прозаических произведениях).
Кроме темы памяти и любви, в анализируемом стихотворении можно выделить еще несколько мотивов: мотив странствий (в стране дальней, повсюду странствует) и связанный с ним мотив разлуки; печали и утешения (сладостью, пленяешь, повсюду со мной, хранитель гений, любовью, в утеху, приникнет, усладит); женской красоты, которая одновременно и совершенна (несравненной), и естественна (небрежно вьющихся власов, наряд простой); сна (засну ль, к изголовью, сон).
Все эти мотивы сложным образом взаимодействуют и переплетаются. Поэтому одни и те же слова и словосочетания оказываются связанными одновременно с несколькими тематическими линиями. Так, слово сладостью относится не только к мотиву утешения, но и к теме памяти, так как обозначает отвлеченный признак, носителем которого является память сердца; сочетание повсюду странствует со мной указывает и на странствие, и на утешение; хранитель гений относится и к любви, и к утешению. И т. д.
Особого комментария требует слово сон, которое, как и память сердца, является одним из ключевых в тексте. В поэзии Батюшкова сон, сновидение, как и воспоминание, часто выступает синонимом мечты:
Сон глаза твои сомкнет, Я невидимо с мечтами Стану плавать над тобой... («Привидение»); Как сладкая мечта, как утром сон приятный! («Мщение»); Зефир последний свеял сон С ресниц, окованных мечтами... («Пробуждение»).
Ср. аналогичные примеры в прозе («Похвальное слово сну»):
...усыплять сердце... посредством сладостных мечтаний; ...Тибулл, которого вся жизнь была одно сладостное мечтание без пробуждений...
Следовательно, мотив сна также связан с мотивом творчества (сны поэзии) и памяти. То же можно сказать и о мотиве утешения, которое лирический герой поэзии Батюшкова также находит в мечте (= в творчестве):
...Украшены мечтой... Какое утешенье... ; Блаженство находить мечтой... («Мечта»); И от печали злыя Мечта нам щит... («Послание Н. И. Гнедичу»).
Таким образом, можно выделить еще один мотив – мотив поэтического творчества, который в элегии выражен не явно, а имплицитно, через ассоциации, хотя и является одним из главных.
На лексическом уровне намечены и основные семантические оппозиции: сердце – рассудок; печаль – утешение; разлука – неразлучный спутник.
Следует отметить еще одну, неявную, но, как представляется, достаточно важную для данного текста антитезу: «языческое (земное, телесное)» – «христианское (небесное, духовное)», которая получает в элегии достаточно интересное выражение. Левый член оппозиции выражается, прежде всего, словами гений (из римской мифологии) и пастушка (образ из ранней, эпикурейской лирики, связанный с представлениями о радостях земной, плотской любви). Правая часть оппозиции находит выражение в тех же самых образах, но воспринятых в несколько ином ракурсе. Так, сочетание хранитель гений вызывает желание подставить вместо гения слово ангел (тем самым от римской мифологии шагнуть к христианству), а портрет «пастушки» настолько идеален и одухотворен, настолько оторван от грубой реальности («от земли»), что вызывает ассоциации с чем-то небесным, божественным (почти пушкинское чистейшей прелести чистейший образец) и может восприниматься как образ музы (опять-таки намек на мотив поэтического творчества). Слово любовь тоже оказывается неоднозначным; неясным остается, идет ли речь о любви со стороны лирического субъекта или о любви по отношению к нему. В результате любовь вырастает до чистой (небесной) любви (в христианском смысле). В пользу такого понимания свидетельствует и использование страдательной конструкции с творительным субъекта (дан любовью, т.е. дарован свыше). В этом контексте и образ возлюбленной, приникшей к изголовью спящего, сливается с образом ангела-хранителя, оберегающего человека в жизни (ср. похожий образ в батюшковском «Похвальном слове сну»: ангел-хранитель присутствует у ложа праведника). Таким же неоднозначным становится в элегии и образ гения, его нельзя соотносить только с образом возлюбленной и ставить между ними знак равенства. Этот образ вбирает в себя все те значения, которые присутствовали уже в заглавии, и обогащается дополнительными смыслами, обусловленными основными семантическими линиями, рассмотренными выше. А в семантическом пространстве стихотворения обнаруживается смысловая многозначность отдельных слов и словосочетаний.
Остановимся теперь на композиции и немного на «грамматике поэзии» стихотворения. Элегия имеет стройную ритмическую структуру: она написана четырехстопным ямбом с точной рифмой, рифменная цепь оформляется чередованием мужской и женской рифм, текст строится на перекрестности рифменного звучания (кроме второго четверостишия с кольцевой рифмой). Ритмическая стройность определяет смысловую цельность текста. Можно сказать, что «Мой гений» в высшей степени соответствует требованию, предъявляемому Батюшковым к поэтическому тексту: текст должен быть ясен, а его композиция стройной. «Для Батюшкова весьма характерно то «чувство соразмерности, которое Пушкин считал одной из главных особенностей "истинного вкуса"» [Фридман Н.В. Указ. соч. – С. 281].
Стихотворение не разбито на строфы, но тематически (и ритмико-синтаксически) отчетливо делится на три части: 4 + (4 + 4) + 4. Первая часть посвящена «памяти сердца», вторая – портрету «пастушки», третья – «хранителю гению».
Первые две строки, задающие противопоставление «сердце – рассудок», строятся по принципу параллелизма, однако это неполный параллелизм, и грамматические различия оказываются значимыми: асимметричность приводит к появлению добавочных смыслов. Словосочетания память сердца и рассудка память обозначают внутренние свойства человека и занимают в тексте параллельные места (начала строк). Но они неравноценны для лирического субъекта, что подчеркнуто грамматически. Первое словосочетание употреблено в конструкции обращения и во 2-м лице (близость предмета речи к субъекту), а второе – как зависимый компонент подчинительной конструкции в 3-м лице (удаленность предмета речи от субъекта) [См. об этом: Ковтунова И. И. Поэтический синтаксис. – М., 1980]. Оба словосочетания могут быть поняты и как общие человеческие свойства, и как индивидуальные свойства лирического субъекта данного стихотворения. В последнем случае возникает эффект автокоммуникации, когда диалог ведется между разными сторонами лирического «я». Признаки сильней и печальной также параллельны, но грамматически неравноправны: первое – предикат, второе – атрибут. Отсутствие определения у памяти сердца оставляет возможность предположить, что сравнение (сильней) проводится по общему признаку печальный. К тому же словосочетание память сердца, занимающее первое место в тексте, перекликается со словом сон, являющимся последним словом стихотворения и также имеющим определение печальный. В таком случае эпитет печальный окрашивает в свои тона и слово сладость в третьей строке, что приводит к возникновению имплицитного оксюморонного смысла «пленяешь своей печальной сладостью», который передает лишенную определенности (прямолинейности) и богатую нюансами эмоцию.
Центральная часть элегии – портрет «пастушки» – занимает два четверостишия, скрепленных четырехкратным анафорическим повтором я помню, усиливающим возрастание эмоционального напряжения (звучит как заклинание). «Идеальный» портрет создает не столько образ лирической героини, сколько представление и воспоминание о нем. При этом героиня наделяется божественными признаками, и ее образ сливается с олицетворением гения-хранителя: несмотря на «зримость», это почти бесплотное видение.
Концовка стихотворения возвращает к его началу («память сердца пленяет сладостью» – «хранитель гений усладит печальный сон») и свидетельствует о том, что лирическое волнение успокаивается.
Если учесть сильные позиции текста, то выстраивается ряд: мой гений (заглавие) – память сердца (начало текста) – моя пастушка (начало третьего четверостишия) – хранитель гений (начало последнего четверостишия) – любовь (помимо позиции конца строки и рифмы, это единственное слово, которое акцентировано с помощью стихового переноса) – печальный сон (конец текста). Все компоненты этого ряда можно считать контекстуальными синонимами, относящимися к одному денотату. Мой гений, таким образом, предстает синкретичным образом, многозначным и многоплановым.
Стихотворение написано от первого лица, которое заявлено уже в заглавии (с помощью притяжательного местоимения мой) и связывает заключенные в нем смыслы с лирическим субъектом. Однако дальше следует достаточно тонкая игра: все местоимения в тексте (кроме весь) – личные или притяжательные: ты, своей, меня, я, моей, со мной мой, он. Как видим, почти все они относятся к первому лицу, и только три местоимения: личные ты и он и возвратно-притяжательное своей – как будто бы не указывают на говорящего. Однако это не совсем так. Ты и своей относятся к памяти сердца, т. е. также к зоне «я». Он – это хранитель гений, который, если учитывать все значения этого слова, совмещает «я» и «не я». В подобного рода случаях, как отмечает М.Л. Гаспаров, «точка авторского зрения... не объективна, а субъективна, мир представлен не внешним, а внутренне пережитым» [Гаспаров М. Л. «Снова тучи надо мною...» // Гаспаров М. Л. Избр. труды. – М., 1997. – Т. 2. – С. 17]. Переходы с первого или второго лица на третье, а также использование абстрактных субстантивов, называющих неотъемлемые свойства субъекта, драматизируют лирический монолог.
В пространственной организации стихотворения (при всей ее неопределенности) выделяются две основные оппозиции, которые, с одной стороны, переплетаются и взаимодействуют, а с другой – нейтрализуются и в конечном итоге оказываются снятыми. Первая оппозиция («далеко – близко») выражена словосочетаниями в стране... дальней (первое четверостишие) и приникнет к изголовью (последнее четверостишие), а также словами разлука и повсюду... со мной. Последние, в свою очередь, составляют вторую антитезу: врозь (разделение) и вместе (соединение). Однако, несмотря на пространственные оппозиции, локализация описываемого внутри «я» (в памяти лирического субъекта) приводит к тому, что левые части этих оппозиций оказываются как бы снятыми, они не релевантны, так как во внутреннем мире «я» преодолевается пространственная и временная разъединенность «я» и «ты» – мотив преодоления пространства и времени в памяти и творческом воображении.
Можно отметить также, что от начала к концу стихотворения пространство сужается: от страны... дальней (максимальная удаленность) к приникнет к изголовью (максимальная близость). Последнее выражение, кроме движения по горизонтали, добавляет и вертикаль: взгляд сверху вниз, что также подчеркивает небесную сущность гения.
Параллельно – во временном плане – осуществляется переход от настоящего времени (которое вбирало в себя прошлое, так как речь идет о воспоминании) к будущему, которое относится к области мечтаний, а мечты и воспоминания у Батюшкова, как отмечалось выше, часто выступают как синонимы. Таким образом, временной план оказывается нерасчлененным, совмещенным: и настоящее, и будущее неотделимы от прошлого и вбирают его в себя.
Мы видим, таким образом, в этом стихотворении за кажущейся простотой сложную семантическую структуру, преобразующую традиционный поэтический материал. Каждое из ключевых слов этого стихотворения оказывается многозначным, и благодаря этому тесно, до неразличимости, сливаются разные смысловые линии и слои стихотворения (любовь – творчество – утешение), так что одно естественно вырастает из другого.
Источник : Панова Е. А. «Память сердца»: (лингвопоэтический анализ стихотворения К. Н. Батюшкова «Мой гений») / Е. А. Панова // Русский язык в школе. – 2007. – № 3. – С. 62–67. – Библиогр. в сносках.
