Бендер революции. Александр Парвус «кинул» на деньги Горького и Германию

Детство и юность

Родился в семье еврея-ремесленника в Березино под Минском. В раннем детстве дом семьи Гельфандов сгорел в результате крупного пожара, уничтожившего значительную часть города, и она была вынуждена переехать в Одессу, на родину отца, где тот снова стал портовым грузчиком. В Одессе Израиль окончил гимназию, участвовал в кружках революционной молодёжи.

Российский революционер в Германии

В 1885 году уехал учиться в Цюрих, где сблизился с группой «Освобождение труда» (Г. В. Плехановым, П. Б. Аксельродом и В. И. Засулич). В 1891 году со степенью доктора философии окончил Базельский университет (изучал главным образом политическую экономию) и переехал в Германию; вступил в Социал-демократическую партию Германии, где оказался на крайнем левом фланге. «Прозорливый и воинственный, - пишет И. Дойчер, - он искал способов и путей возродить революционный дух немецкого социализма».

В 1893 году как «нежелательный иностранец» был выслан из Пруссии, а затем из Саксонии, вместе с Юлианом Мархлевским. «Парвусом» А. Гельфанд стал летом 1894 года, когда подписал этим псевдонимом одну из своих статей в теоретическом органе германской социал-демократии (а фактически - II Интернационала) «Die Neue Zeit». Одновременно издавал собственное обозрение «Aus der Weltpolitik» (Из мировой политики).

При этом Парвус оставался в первую очередь российским революционером и на Международном социалистическом конгрессе в Лондоне в июле1896 года был членом российской делегации. С фальшивыми документами отправился в Россию, где собирал материалы для книги о голоде 1896 года («Das hungernde Russland», 1900).

В 1897 году стал редактором дрезденской газеты «Sachsische Arbeiter Zeitung» («Саксонская рабочая газета»), которая под его руководством резкостью тона вызывала сильное недовольство не только среди правых социал-демократов, но даже среди левых.

Широкую известность как марксистский теоретик и публицист Парвус получил благодаря своей полемике с Э. Бернштейном, статьям о мировой экономике и междунардных отношениях на рубеже XIX-XX вв.. Основная работа этого периода - «Мировой рынок и сельскохозяйственный кризис» (1897).

Квартира Парвуса в Мюнхене уже в конце 1890-х годов стала центром притяжения как немецких, так и российских марксистов; Ленин часто бывал у Парвуса, пользовался книгами его личной библиотеки, познакомился благодаря Парвусу со многими видными революционерами (в том числе Розой Люксембург), и, приступив к изданию за рубежом органа РСДРП - газеты «Искра», Ленин, Мартов и Потресов не замедлили привлечь его к сотрудничеству. «Его статьи, - пишет И. Дойчер, - обычно выходили на первой странице „Искры“ - редакторы с радостью отодвигали свои передовицы на задний план, оставляя место для него». Познакомившийся с ним в редакции «Искры» Л. Д. Троцкий, считавший Парвуса «несомненно выдающейся марксистской фигурой конца прошлого и начала нынешнего столетия», позже вспоминал, что уже в те годы Парвус «был одержим совершенно неожиданной, казалось бы, мечтой разбогатеть»: «Эту мечту он в те годы тоже связывал со своей социально-революционной концепцией. „Партийный аппарат окостенел, - жаловался он, - даже к Бебелю в голову трудно пробраться. Революционная критика отскакивает от них от всех, как горох от стены. Они довольны тем, что есть, ничего не хотят менять. Революция пугает их потому, что пострадают кассы. Вести революционной газеты нельзя, потому что могут пострадать типографии. Нам, революционным марксистам, нужно издательство, независимое от партийных бонз. Нужна большая ежедневная газета, выходящая одновременно на трёх европейских языках. К ней нужны приложения: еженедельные, ежемесячные, отдельные исследования, памфлеты и пр. Такое издательство станет могущественным орудием социально-революционной подготовки. Но для этого нужны деньги, много денег… Надо, во что бы то ни стало, разбогатеть!“».

После раскола РСДРП в 1903 году по организационным вопросам Парвус поддержал меньшевиков, но уже в 1904 г., когда в стане российской социал-демократии обнаружились серьёзные политические разногласия, разошёлся с меньшевиками и сблизился с Троцким, которого увлёк теорией «перманентной революции». В конце 1904 года Парвус, впрочем, пытался помирить большевиков с меньшевиками, полагая, что грядущая революция многие разногласия снимет, в то время как раскол партии наносит огромный вред рабочему движению; но эта попытка не удалась, - как утверждают авторы книги «Парвус - купец революции» З. Земан и В. Шарлау, это произошло по вине самого Парвуса, не нашедшего правильный тон в разговоре с Лениным.

С началом русско-японской войны Парвус опубликовал в «Искре» серию статей «Война и революция», в которых, назвав войну «кровавой зарёй предстоящих великих свершений», предсказывал неизбежное поражение России и, как следствие, революцию (неизбежность войны между Россией и Японией Парвус предсказывал ещё в 1895 году); это пророчество, не первое в его жизни и не последнее, закрепило за ним репутацию проницательного политика.

В революции 1905-1907 годов

Теория «перманентной» (непрерывной) революции восходит к К. Марксу и Ф. Энгельсу: согласно этой теории, в ходе непрерывных революций власть будет последовательно переходить от абсолютизма к конституционной монархии, затем - к буржуазной республики и наконец - к пролетариату. При этом, опираясь на опыт революций 1848-1849 годов в Европе, Маркс и Энгельс считали, что пролетарская революция неизбежно примет международный характер и, начавшись в одной стране, вызовет своего рода цепную реакцию: «француз начнёт, немец доделает». К этой теории, сложившейся ещё до Парижской коммуны, теоретики II Интернационала вновь обратились в начале XX века, на фоне нарастающего революционного движения в России. Так, Карл Каутский, повторяя, по-сути, точку зрения Маркса и Энгельса, считал, что революция в России, перед которой стоят буржуазно-демократические задачи, может дать толчок революционному процессу в Европе, и прежде всего в Германии, в которой на повестке дня стояла уже революция социалистическая (пролетарская). Когда же в ведущих странах Европы установится пролетарская власть, она, в свою очередь, поможет русским рабочим модернизировать экономику России и создать условия для строительства социализма.

Парвус, солидаризируясь с теоретиками марксизма, сделал свой вклад в развитие теории «перманентной революции», уделив в ней особое место роли России. Парвус полагал, что в России, в силу особенностей её исторического развития, буржуазия не является революционным классом, поэтому задачи, стоящие перед буржуазной революцией, здесь придётся решать пролетариату. Объединённый фронт с буржуазией, обязательный до падения царизма, должен рассматриваться только как временный союз. Парвус также весьма сдержанно оценивал революционный потенциал российского крестьянства, считая, что играть в революции самостоятельную политическую роль оно не готово и обречено на то, чтобы оставаться лишь вспомогательной, резервной силой революции. Пролетариат, согласно Парвусу, должен в ходе вооружённого восстания создать своё собственное временное революционное правительство, не входя в союзы с другими классами (отсюда известный лозунг (который Ленин несправедливо приписывал Троцкому): «Без царя, а правительство рабочее»). Главную задачу этого правительства Парвус видел в осуществлении как преобразований общедемократического характера, уже реализованных в ходе буржуазных революций на Западе, так и мер, направленных на радикальное улучшение положения рабочего класса. В силу того, что в мире уже сформирован единый рынок, буржуазная революция и создание правительства «рабочей демократии» в России должны будут подтолкнуть революционный процесс на Западе и привести к социалистическим революциям в странах Запада, где условия для победы социализма уже созрели. Придя к власти на Западе, пролетариат сможет помочь свои русским товарищам добиться построения социализма в России. С такими представлениями Парвус вернулся в Россию в революционном 1905 году.

Парвус с восторженным оптимизмом воспринял известия о начале революции в России. Вооружённый своей теорией о «перманентной революции», он решил проверить её верность на практике. Надеясь с помощью российского пролетариата как авангарда буржуазной революции в России добиться начала мировой социалистической революции, он на протяжении всей весны и лета 1905 г. страстно призывал российских рабочих захватывать власть и формировать социал-демократическое правительство «рабочей демократии». Между тем обстановка в России продолжала накаляться, в то время как в Германии российские эмигранты проводили время в бесплодных спорах. Гельфанд принял решение возвращаться в Россию для принятия участия в революционной борьбе на месте.

В октябре 1905 года, с началом Всероссийской стачки, Парвус по подложному паспорту приехал в Россию. Прибыв, как и Троцкий, в Петербург в конце октября, он опередил многих других эмигрантов-революционеров, которые вернулись в Россию только после провозглашённой царём амнистии. Троцкий и Парвус приняли непосредственное участие в создании Петербургского совета рабочих депутатов и вошли в его Исполнительный комитет.

Вместе с Троцким Парвус арендовал «газету-копейку» («Русскую газету»), которая с новыми редакторами быстро приобрела популярность: тираж её в считанные дни поднялся с 30 до 100 тысяч, а через месяц достиг 500 тысяч экземпляров (что в 10 раз превышало тираж большевистской «Новой жизни»). «Но техника, - вспоминал Троцкий, - не могла поспевать за ростом газеты. Из этого противоречия нас вывел в конце концов только правительственный разгром».

Лишившись «Русской газеты», Парвус и Троцкий в блоке с меньшевиками (левым крылом фракции) организовали газету «Начало», которая так же легко затмила «сероватую» газету большевиков.

По словам Г. Л. Соболева, 1905 год стал «звёздным часом» Парвуса; он писал статьи и прокламации, был одним из тех, кто определял стратегию и тактику Петербургского совета и составлял проекты его резолюций, выступал с пламенными речами в Совете и на заводах, был популярен и влиятелен. При этом находил время не только для политики; Троцкий вспоминал: «Парвусу так понравилась новая сатирическая пьеса, что он сразу закупил 50 билетов для друзей на следующее представление. Нужно пояснить, что он получил накануне гонорар за свои книги. При аресте Парвуса у него в кармане нашли 50 театральных билетов. Жандармы долго бились над этой революционной загадкой. Они не знали, что Парвус всё делает с размахом».

Именно Парвус был автором знаменитого «Финансового манифеста», исчерпавшего терпение правительства. В документе, принятом Петербургским советом 2 декабря, речь шла о коррупции в правительстве России, о его финансовой несостоятельности и подложных балансах. «Страх перед народным контролем, который раскроет перед всем миром финансовую несостоятельность правительства, заставляет его затягивать созыв народного представительства…». Указывая на непредставительный характер правительства («самодержавие никогда не пользовалось доверием народа и не имело от него полномочий»), Совет заявлял, что русский народ не будет оплачивать долги «по всем тем займам, которые царское правительство заключило, когда явно и открыто вело войну со всем народом». После Октябрьской революции 1917 года советское правительство напомнит об этом давнем предупреждении зарубежным кредиторам Николая II.

После ареста 3 декабря 1905 года Троцкого и других членов Исполнительного комитета сам автор скандального документа ещё несколько месяцев оставался на свободе и некоторое время возглавлял ушедший в подполье Совет: к 10 декабря был избран новый состав Совета, и Парвус стал его председателем. Но, как пишет Г. Л. Соболев, в конечном счете он потерпел поражение: «…Его авторитет в Петербургском Совете в решающие дни революционной борьбы резко упал, и ему даже пришлось выйти из его состава в знак протеста против принятого Советом решения о прекращении забастовки». В результате Декабрьское вооружённое восстание в Москве, не получив поддержки в других промышленных центрах, в том числе в столице, было подавлено.

Осенью 1906 года вместе с другими членами Исполкома он предстал на открытом судебном процессе, получившем большой общественный резонанс; в отличие от Троцкого, приговорённого к пожизненному поселению в Сибири с лишением всех гражданских прав, Парвус получил лишь 3 года ссылки в Туруханский край; но, как и его ученик, по пути в ссылку бежал, вернувшись сначала в Петербург, а затем в Германию, где его ожидал большой скандал.

О том, насколько известен был в это время Парвус, свидетельствует статья о нём, помещённая в апреле 1906 г. в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона; и тем не менее революция не сделала его ни героем (как Троцкого), ни влиятельной фигурой в российской социал-демократии. «Несмотря на инициативность и изобретательность его мысли, - писал ученик о своём учителе, - он совершенно не обнаружил качества вождя».

«Дело Парвуса»

Ещё с 1902 года Парвус был литературным агентом М. Горького; его стараниями пьеса «На дне» была поставлена в Германии, где имела исключительный успех, обошла все театры и в одном только Берлине выдержала 500 представлений. Часть суммы, полученной от этих постановок, составила агентский гонорар самого Парвуса, другую он должен был передать Горькому, третью - в партийную кассу РСДРП (в то время формально единой); но, как утверждал Горький, кроме Парвуса никто своих денег не получил. «Трудно сказать, - пишут по этому поводу З. Земан и В. Шарлау, - что было правдой, а что вымыслом в этой истории с Горьким…». Во всяком случае, по жалобе Горького дело Парвуса в начале 1908 года рассматривал третейский суд в составе А. Бебеля, К. Каутского и К. Цеткин; Парвус был морально осуждён и исключён из обеих партий. Скандал заставил его покинуть Германию и найти себе прибежище сначала в Вене (где, по свидетельству Н. Иоффе, он некоторое время принимал участие в издании венской «Правды»), а затем в Константинополе, где в 1908 году победила так называемая Младотурецкая революция. Хотя, по мнению Радека, и помимо скандала, в Германии Парвусу уже нечего было делать: «Этот страстный тип эпохи Ренессанса не мог вместиться в рамках спокойной германской социал-демократии, в которой после падения волны русской революции революционные тенденции пошли на убыль. Ему нужно было или крупное дело, или… новые ощущения».

Турецкий период

В годы реакции, разочаровавшись в русской революции, Парвус увлёкся революционными событиями на Балканах. Ещё до отъезда из Германии он издал одну из лучших своих работ - «Колониальная политика и крушение капиталистического строя», первое глубокое исследование империализма, оказавшее значительное влияние на теоретиков II Интернационала, включая Ленина. «Изучение империализма, - писал Радек, - привело его к убеждению, что новый крупный толчок для рабочего движения придёт с Востока. Ещё в Германии он дал блестящий очерк движущих сил китайской революции. Из Константинополя он начал писать замечательные характеристики турецкого освободительного движения».

Об этом периоде жизни Парвуса его биографам доподлинно известно крайне мало, большая часть информации относится к разряду слухов, домыслов, предположений. Известно, что, поселившись в 1910 году в Константинополе, он установил контакты с различными социалистическими группами, писал статьи для правительственного журнала «Молодая Турция» и стал экономическим советником правительства младотурок, - но каким образом, достоверно не знает никто. Сторонники «масонской» версии русской революции считают, что с правительством Парвуса свёл один из его лидеров, Мехмет Таллат, великий мастер ложи «Великий Восток Турции». Иначе думает Г. Л. Соболев: «Он гордился заключённой сделкой с Россией по доставке зерна, которая, по его утверждению, спасла режим младотурок от катастрофы. Возможно, поэтому он стал не только миллионером, но и советником правительства „младотурок“…». Но, если верить Радеку, Парвус мог обратить на себя внимание правительства своими статьями как «глубокий знаток финансовых вопросов»: «Он сблизился с турецкими кругами и начал печатать в правительственном органе „Молодая Турция“ прекрасные боевые статьи против всех проделок финансового капитала в Турции».

Также доподлинно известно, что именно здесь, в Турции, осуществилась давняя мечта Парвуса: он наконец разбогател. Но история его обогащения представляет собою в основном область догадок. «…Его статьи, - пишет Радек, - обратили на него внимание финансовых кругов. …Он вошёл во всякие сношения с русскими и армянскими дельцами в Константинополе, которым служил советом, зарабатывая на этом крупные деньги. Имея всегда тягу к широкой жизни, он начал теперь жить, разбрасывая деньги направо и налево». С дорогостоящих советов бизнес Парвуса только начинался; в дальнейшем, по имеющимся сведениям, он стал официальным представителем ряда немецких компаний, в том числе концерна Круппа, и первые миллионы заработал на поставках в Турцию продовольствия и оружия во время Балканских войн 1912-1913 годов.

Некоторые историки утверждают, что уже в Турции, в 1911 году, Парвус стал германским агентом. Однако имперский посол в Константинополе Курт фон Вагенхейм в своей телеграмме от 8 января 1915 года представлял Парвуса иначе: «Известный русский социалист и публицист д-р Гельфанд, один из лидеров последней русской революции, который эмигрировал из России и которого несколько раз высылали из Германии, последнее время много пишет здесь, главным образом, по вопросам турецкой экономики. С начала войны Парвус занимает явно прогерманскую позицию».

Возвращение в Европу

В январе 1915 г. Парвус встретился с немецким послом в Константинополе Куртом фон Вагенхеймом, в разговоре с которым выдвинул идею организации революции в России. Как следует из донесения Вагенхейма, Парвус убеждал немецкого посла в полном совпадении интересов правительства Германии и русских революционеров; зная о заинтересованности немцев в Украине, для полноты совпадения заявил даже, что русские революционеры смогут достичь своих целей только при условии раздела Российской империи на малые государства, - хотя под этим не только не подписалась бы ни одна из фракций РСДРП, но и сам Парвус ни до этого, ни позднее подобной мысли (явно противоречившей его воззрениям) нигде больше не высказывал.

Далее, со слов Парвуса, посол сообщал: «…Отдельные фракции разобщены, между ними существует несогласованность. Меньшевики еще не объединились с большевиками, которые, между тем, уже приступили к действиям. Парвус видит свою задачу в объединении сил и организации широкого революционного подъёма. Для этого необходимо прежде всего созвать съезд руководителей движения - возможно, в Женеве. Он готов предпринять первые шаги в этом направлении, но ему понадобятся немалые деньги».

Опираясь на опыт революции 1905-1907 годов, Парвус на 20 страницах подробно расписал, как организовать кампанию в прессе, как поднять на борьбу с царизмом армию, флот и национальные окраины… Однако многие высокопоставленные чиновники отнеслись к меморандуму Парвуса скептически (так, министр финансов Гельферих 26 декабря писал: «По-моему, он слишком нафантазировал в своих планах, особенно в так называемом финансовом плане, в котором мы вряд ли сможем участвовать»), и вместо первоначально запрошенных 5 миллионов (для полного осуществления революции, по подсчётам Парвуса, требовалось 20 млн) он получил только один миллион рублей - 29 декабря 1915 года. З. Земан и В. Шарлау считают, что немецкая сторона вовсе не горела желанием поиграть с огнём и поддержка русских революционеров изначально рассматривалась как способ давления на Николая II с целью заключения сепаратного мира, не более того.

Как утверждают З. Земан и В. Шарлау, при возвращении Парвуса в Германию в 1915 году он был более чем прохладно встречен всеми фракциями германской социал-демократии. При этом одни, как Г. Хаас, считали его русским агентом, другие, как Э. Давид, - агентом турецким; а для пацифистов он был спекулянтом, бесстыдно наживающимся на войне. Однако правительство Германии позволило некогда нежелательному иностранцу вернуться в Германию в расчёте на определённые услуги.

Ещё в феврале 1915 года пацифистская газета «Наше слово», издававшаяся в Париже Мартовым и Троцким, опубликовала статью Троцкого «Некролог живому другу»: «На миг отвернувшись от фигуры, которая появляется на Балканах под столь заслуженным псевдонимом, автор сих строк считает долгом личной чести отдать должное человеку, которому он обязан своими идеями и умственным равитием больше, чем любому другому представителю старшего поколения европейских социал-демократов…». Но - «Парвуса больше нет. Теперь политический Фальстаф бродит по Балканам и порочит своего же покойного двойника». В другом номере газета призвала российских социалистов порвать какие бы то ни было политические связи с Парвусом, в частности воздержаться от работы в научном институте, основанном им в Копенгагене. Уязвлённый «некрологом», Парвус написал открытое письмо редактору, в котором пытался объяснить свою позицию, но Троцкий письмо не опубликовал.

Известно, что Парвус пытался установить контакт с Лениным и даже встречался с ним, однако нет сведений о том, что Ленин принял предложение о сотрудничестве. Не установлено даже, что? именно Парвус предлагал лидеру большевиков: объединиться с меньшевиками и созвать для этой цели «съезд руководителей» (как он обещал имперскому послу) или нечто большее. Известно, во всяком случае, что Ленин в то время стремился к совершенно иному объединению и был занят подготовкой к «съезду», который войдёт в историю как Международная социалистическая конференция в Циммервальде, и сам Парвус по поводу этой встречи впоследствии писал: «Я изложил ему мои взгляды на последствия войны для социал-демократии и обратил внимание на то, что, пока продолжается война, в Германии не сможет произойти революция, что сейчас революция возможна только в России, где она может разразиться в результате поражения от Германии. Однако он мечтал об издании социалистического журнала, с помощью которого, как он полагал, он сможет немедленно направить европейский пролетариат из окопов в революцию».

Историк-эмигрант Г. М. Катков констатирует, что «сговора не произошло», о том же свидетельствует Карл Радек: «Вернувшись из Константинополя в 1915 году, Парвус пытался завязать сношения с Лениным и Розой Люксембург. Получив от них обоих и от Троцкого ответ, что он предатель и что с ним не может иметь никаких политических дел революционер, Парвус покатился безудержно по наклонной плоскости». Подтверждают это и З. Земан и В. Шарлау. Поскольку «пораженчество» большевиков не имело ничего общего с желанием победы Германии (лозунг «превращения империалистической войны в войну гражданскую» был адресован социал-демократам всех воюющих стран), Ленин весьма резко отзывался о содержании журнала «Колокол» («Die Glocke»), который Парвус с сентября 1915 года издавал в Германии. Так, в ноябре 1915 г. в статье «У последней черты» лидер большевиков писал: "В шести номерах его журнальчика нет ни единой честной мысли, ни одного серьезного довода, ни одной искренней статьи. Сплошная клоака немецкого шовинизма, прикрытая разухабисто намалёванной вывеской: во имя будто бы интересов русской революции! Вполне естественно, что эту клоаку похваливают оппортунисты: Кольб и хемницкий «Народный Голос». Господин Парвус имеет настолько медный лоб, что публично объявляет о своей «миссии» «служить идейным звеном между вооружённым немецким и революционным русским пролетариатом»".

Договориться с русскими социал-демократами за рубежом Парвусу не удалось; вместо объединительного съезда руководителей РСДРП состоялась Циммервальдская конференция, не имевшая ничего общего ни с планами Парвуса, ни с интересами его покровителей; «теперь, - пишут З. Земан и В. Шарлау, - ему предстояло сделать выбор: он мог информировать МИД о своей неудаче в Швейцарии и ограничиться в этом случае, по договорённости с немецкими дипломатами, социалистической пропагандой в Западной Европе или попытаться создать свою организацию, достаточно сильную, чтобы она могла действовать в России». Но в России война загнала противников «мировой бойни» либо в труднодоступные районы Сибири, либо в глубокое подполье; никаких собственных связей с российским подпольем Парвус не имел, как политический деятель был в России давно забыт. Когда назначенная им на январь 1916 года революция не состоялась и пришлось давать объяснения, Парвус ссылался на неких своих агентов в России, посчитавших будто бы необходимым отложить восстание на неопределённое время; однако имена этих мифических агентов неизвестны исторической науке и по сей день.

Позднее Парвус переместился в Копенгаген, где основал Институт по изучению причин и последствий мировой войны. Быть может, именно с целью создания собственной организации и установления связей с российским подпольем он приглашал к сотрудничеству многих российских социал-демократов, именно из числа противников войны (согласились немногие); однако никакая самостоятельная организация на базе института не возникла, а предполагаемая конспиративная деятельность этого учреждения, по словам З. Земана и В. Шарлау, не имеет документального подтверждения: «институт занимался тем, чем и должен был заниматься, - исследовательской работой». Созданием «рабочих мест» для очень небольшого числа нуждающихся русских эмигрантов, по-видимому, исчерпывается вклад института в русскую революцию.

Более полезной оказалась импортно-экспортная компания, созданная Парвусом в Копенгагене в 1915 году. Компания поставляла в Россию различные товары отчасти легально, отчасти контрабандой; когда летом 1917 года ЦК РСДРП(б) разбирал персональное дело польских революционеров Я. Ганецкого и М. Ю. Козловского, обвинённых в спекуляции и контрабанде, Ганецкий в своих показаниях по поводу этой компании сообщал: «Будучи в тяжёлом материальном положении, узнав, что Парвус в Копенгагене делает дела, я обратился к нему и предложил свои услуги. Парвус сначала предложил мне деньги для моего личного оборудования в коммерции. Но, не имея опыта, я не хотел лично вести дела с чужими деньгами. Немного спустя было организовано акционерное общество, и я был управляющим».

Американский историк С. Ляндерс, изучив перехваченную российской контрразведкой переписку Ганецкого с его финансовыми агентами в Петрограде, пришёл к неутешительному выводу: «Товары направлялись в Петроград, а вырученные за них деньги - в Стокгольм, но никогда эти средства не шли в противоположном направлении». Но для эмигрантов, если верить Радеку, фирма всё же оказалась полезной; в июне 1917 года, защищая Ганецкого, Радек писал из Стокгольма Ленину: «…Ганецкий занимался вообще торговлей не для личной наживы, а для того, чтобы помогать материально партии. Последние два года Ганецкий не одну тысячу дал нашей организации, несмотря на то, что все рассказы о его богатстве пустая сплетня…».

После Февральской революции Парвус пытался принять деятельное участие в переброске через Германию в Петроград находившихся в Швейцарии российских революционеров, которым страны Антанты отказывали в визе. Однако от его закулисных услуг отказались: эмигранты предпочли действовать открыто и официально - через Комитет по возвращению русских эмигрантов на родину. Когда же он попытался в Стокгольме встретиться с Лениным, тот категорически отказался от общения и даже потребовал, чтобы его отказ был официально запротоколирован.

Будучи к тому времени уже германским подданным, вернуться в Россию Парвус не мог, но много времени проводил в Стокгольме, пытаясь оттуда, в первую очередь через Заграничное бюро ЦК РСДРП (в его состав входили В. В. Воровский, Я. Ганецкий и К. Радек), принять участие в русской революции. Когда в июле 1917 года большевиков обвинили в связях с германским генштабом и главным доводом оказалась созданная им экспортно-импортная компания, Парвус в своём берлинском издательстве выпустил брошюру под названием «Мой ответ Керенскому и компании»: «Я всегда, - писал Парвус, - всеми имеющимися в моём распоряжении средствами поддерживал и буду поддерживать российское социалистическое движение. Скажите вы, безумцы, почему вас беспокоит, давал ли я деньги Ленину? Ни Ленин, ни другие большевики, чьм имена вы называете, никогда не просили и не получали от меня никаких денег ни в виде займа, ни в подарок…». Но ему не поверили.

Тем временем деятельность Парвуса всё больше разочаровывала германскую сторону. В декабре 1917 года советник миссии в Стокгольме Курт Рицлер направил в МИД секретный меморандум об участии Парвуса «в развитии событий»: «Насколько сильно его влияние на русских социалистов - не ясно. Он сам поначалу страстно ждал сообщений на этот предмет, а теперь он полагает, что Троцкий активно и открыто выступает против него, Ленин занимает нейтральную позицию, а деятели более мелкого масштаба - на его стороне. Его предположение относительно Троцкого абсолютно верно, но не исключено, что и Ленин тоже против него и что он переоценивает свое влияние на других, точно так же как он переоценил доверие Воровского и Радека к нему. Он говорит, что эти двое ничего не предпринимают, не сообщив ему. Но я абсолютно точно выяснил, что он ошибается. Воровский относится к нему с величайшим подозрением и говорит, что верить Парвусу нельзя. Сейчас доктор Гельфанд работает над укреплением своей позиции в России с помощью „унтер-офицеров“, вопреки Ленину и Троцкому и даже, при необходимости, против них. В этих обстоятельствах, всячески стараясь сохранить с ним доверительные отношения, я был вынужден отстранить его от всех вопросов, касающихся способов переговоров». Ещё раньше, в ноябре, получив от нового российского правительства официальное предложение о перемирии и начале мирных переговоров, МИД намеревался подключить к переговорам и Парвуса, как представителя германской социал-демократии, и откомандировать его для этой цели в Петроград. Но от этого пришлось отказаться, поскольку Вухерпфенниг из Стокгольма 22 (9) ноября докладывал: «Здешняя русская колония раньше времени узнала о делах Парвуса и отнеслась к ним неодобрительно. Даже круги, близкие к большевикам, возражают против того, что ему поручена столь деликатная миссия, говоря, что немецкие социал-демократы дадут противникам большевиков мощное оружие, „выбрав“ такого человека, как он, в качестве курьера, тогда как другая сторона говорит, что вряд ли большевики оказались бы у власти без денежной поддержки Парвуса. Многие считают, что появление Парвуса в Петрограде поставит под угрозу ожидаемое там формирование демократической коалиции».

После Октябрьской революции («Мидас наоборот»)

После Октябрьской революции Парвус, по свидетельству Ганецкого, ждал, что Ленин всё-таки пригласит его руководить российскими финансами, но этого не произошло. К. Радек, проведший 1917 год в Стокгольме, рассказывал: «Когда пришли известия об Октябрьской революции, он приехал от имени Центрального Комитета германской социал-демократии в Стокгольм и обратился к заграничному представительству большевиков, предлагая от имени пославших его, в случае отказа германского правительства заключить мир, организовать всеобщую забастовку. В личном разговоре он просил, чтобы после заключения мира ему было разрешено Советским правительством приехать в Петроград; он готов предстать перед судом русских рабочих и принять приговор из их рук, он убежден, что они поймут, что он в своей политике не руководствовался никакими корыстными интересами, и позволят ему ещё стать в ряды русского рабочего класса, чтобы работать для русской революции». Ленин, однако, считал Парвуса слишком скомпрометированным.

Не получив разрешения вернуться в Россию, Парвус, по свидетельству Троцкого, какое-то время ещё пытался издалека участвовать в русской революции: "После Октября Парвус сделал было попытку сблизиться с нами; он даже стал издавать для этой цели где-то в Скандинавии газетку на русском языке, кажется, под заглавием «Извне»… Помню, как весело мы смеялись по поводу неуклюжей попытки «бывшего» человека взять русскую революцию под свою высокую руку. «Надо поручить „Правде“ его отхлестать…» - такими примерно словами откликнулся Ленин на парвусовскую попытку".

Мечты молодого Парвуса в известном смысле осуществились: революции в России и в Германии состоялись, при этом в русской революции некоторые исследователи отводят Парвусу такую роль, о какой он в молодости мог только мечтать. И разбогатеть ему удалось. Но, приобретя многомиллионное состояние, Парвус в 1918 году отошёл от политики (при этом, правда, в 1921 году уволил из финансировавшейся им газеты «Die Glocke» Макса Беера, за попытку последнего повернуть газету влево). «Он расходовал, - пишет Радек, - значительные деньги на ряд социал-демократических издательств, но сам в них участия не принимал: политически он совершенно опустился. Он сказал несколько лет тому назад: „Я Мидас наоборот: золото, к которому я прикасаюсь, делается навозом“».

Смерть

Парвус умер в декабре 1924 года от инсульта. После его смерти не осталось никаких его бумаг, исчезло всё его состояние.

Семья

жена - Гельфанд, Татьяна (Тауба) Наумовна-Гершевна, (рожд. Берман, 1868-1917), расстались в 1902 г.

сыновья от первых двух жён стали советскими дипломатами. Старший, Е. А. Гнедин, отец Т. Е. Гнединой, был ближайшим сотрудником Максима Литвинова, на печально знаменитых московских процессах цензурировал сообщения иностранных корреспондентов; в 1939 году сам был репрессирован и провёл 10 лет в лагерях; оставил мемуары
. Второй сын работал в посольстве СССР в Италии (потом исчез).

Два Парвуса

Исследователи жизни и деятельности Парвуса З. Земан (известный также как первый публикатор знаменитых документов МИДа Германии) и В. Шарлау оказались вынуждены признать, что «загадка жизни Гельфанда осталась неразрешённой» и имеющиеся в их распоряжении источники позволяют «частично раскрыть загадочные обстоятельства, связанные с жизнью Гельфанда», но не более того.

С одной стороны, уже один только «Меморандум д-ра Гельфанда» вкупе с распиской в получении денег даёт все основания считать его платным германским агентом, действовавшим в интересах Германии, и с этой позиции толковать все его действия, в том числе считать его копенгагенский институт лишь прикрытием конспиративной деятельности.

С другой стороны, люди, знавшие Парвуса, никогда не верили в то, что он работал на кайзеровскую Германию: человек, считавший, что революция в России неизбежно вызовет цепную реакцию, одной из ближайших жертв которой станет именно Германия (что, в конечном счете, и произошло), - такой человек, разжигая революционный пожар в России, мог оказывать кайзеру лишь заведомо медвежью услугу.

Парвус был сторонником вступления Турции в войну на стороне Германии и Австро-Венгрии, при его непосредственном участии Германия оказывала Турции помощь оружием и продовольствием, - для одних это вернейшее доказательство его предательства как в отношении России, так и в отношении социал-демократии; а для других - лишь очень сомнительный путь к революции. «В Парвусе всегда было что-то сумасбродное», - напишет Троцкий после его смерти. Его позицию в годы войны Карл Радек излагает следующим образом: «Неверие в самостоятельные силы русской революции толкнуло его к мысли, что неважно, кто разобьёт царизм: пусть это сделает Гинденбург. Русские рабочие используют поражение царизма. А что сделают германские рабочие перед лицом победоносного германского империализма? На этот вопрос Парвус отвечал: война настолько ухудшит положение германских рабочих, что они поднимутся и справятся со своими Гинденбургами. Он не понимал только одного - что для этого нужно ещё одно условие: чтобы германская социал-демократия подготовляла восстание рабочего класса, вместо того чтобы развращать его массы социал-патриотической проповедью». Примерно так же, только без критики формулирует позцию Парвуса его немецкий ученик К. Хениш: «Союз между прусскими штыками и российским пролетариатом приведет к падению царского самодержавия, но одновременно исчезнет и прусский полу-абсолютизм, как только он лишится тыла русского абсолютизма, служившего ему защитой». Наконец, с этим согласуется и заявление самого Парвуса, сделанное в 1919 году: «Я желал победы центральным державам, потому что я хотел предотвратить реакцию победоносного царизма и союзнического империализма и потому, что я считал, что в победоносной Германии социал-демократия будет достаточно сильна, чтобы изменить режим».

Сам «Меморандум д-ра Гельфанда» одним представляется тщательно разработанным планом действий, а для других это заведомый, рассчитанный на неосведомлённость немецких чиновников блеф, в котором реальным содержанием были наполнены только три слова: «понадобятся немалые деньги». Именно ради денег, как полагает Г. Л. Соболев, Парвус сам - в нарушение всех правил конспирации - распространял слухи о готовящемся им восстании в Петрограде. Когда в 1916 году эти слухи достигли российской столицы, начальник Петербургского охранного отделения К. И. Глобачёв (который, в отличие от Парвуса, через своих провокаторов имел прямую связь с социал-демократическими организациями) докладывал по начальству: «…Денежные средства их организаций незначительны, что едва ли имело бы место в случае получения немецкой помощи». И конкретно по поводу планов Парвуса Глобачёв писал: «Это только мечты, которым никогда не суждено осуществиться, ибо для создания подобного грандиозного движения, помимо денег, нужен авторитет, которого у Парвуса ныне уже нет...».

Российские социал-демократы, по крайней мере с начала Первой мировой войны, отказывались считать Парвуса товарищем по борьбе: он был равно чужим и для тех, кто призывал рабочих всех воюющих стран «превратить империалистическую войну в войну гражданскую», и для тех, кто боролся за «мир без победителей и побеждённых, без аннексий и контрибуций», и для тех, кто призывал русских рабочих на время войны забыть свои претензии к существующей власти. А для высокопоставленных германских чиновников он оставался «русским революционером» и «известным русским социалистом»..

Предлагаем ничуть не потерявшую актуальность публикацию 2014 года с разбором либерального антисоветского мифа о „выдающейся” роли Парвуса в революции.

Несуществующие «деньги Ленина»

Публикации о якобы полученных В. И. Лениным немецких деньгах для организации революции не прекращаются до сих пор. Совсем недавно, к годовщине рождения Ленина, «Российская газета» опубликовала серию статей на эту тему (см. «Революции из пробирки» от 3 апреля и «Деньги на колыбель революции» от 22 апреля).

В одной из них директор РГАСПИ (бывший архив Института марксизма-ленинизма) А. Сорокин распространяется на счет финансовых схем большевиков, пломбированного вагона и пр. Имея в пользовании огромный архив, Сорокин не приводит никаких фактических доказательств, ограничиваясь пространными рассуждениями и зачитыванием отрывков из писем.

Сходным образом выглядит доказательная база и у остальных искателей «немецкого золота», строящих свои построения на домыслах и подложных документах.

В теме мифических денег Ленина существуют три основных обвинения: Парвус, пломбированный вагон и другие «источники средств» Ленина. Рассмотрим их последовательно.

Имя Парвуса присутствует практически во всех «исследованиях», посвященных теме большевиков-«немецких шпионов». На первый взгляд, складывается впечатление, что Парвус — это «злой гений» своей эпохи. Но обращаясь к его биографии, мы видим всего лишь авантюриста-коммерсанта, мошенника, тяготеющего к власти и роскошной жизни.

Александр Парвус (настоящая фамилия — Гельфанд) вырос в Одессе. Переехал в Германию, где примкнул к социалистам. В начале 1900-х гг. вместе с Лениным издавал газету «Искра». Затем они жестко разошлись во взглядах, и Парвус примкнул к меньшевикам.

Еще до войны будущий агент германского Генштаба испортил себе репутацию в среде революционеров. Будучи литературным агентом Горького, он собрал за пьесу «На дне» значительную сумму — около 100 тыс. марок. И вместо того, чтобы сдать ее в партийную кассу... отправился в путешествие с «дамой сердца».

После этого социал-демократический Третейский суд исключил его из партийных рядов. Парвус уехал в Константинополь, где нажил неплохое состояние на экспортно-импортных сделках и контрабанде оружия для турецкой армии.

Когда началась Первая мировая война, Парвус посчитал, что наступил его звездный час. Он вернулся в Германию и предложил свои услуги германскому МИДу, предъявив собственноручно состряпанный меморандум по организации революции в России.

Парвус основывался на том, что интересы германского правительства полностью совпадают с интересами русских революционеров и был уверен, что российские социал-демократы помогут ему в его замысле. Он даже назвал точную дату революции — 22 января 1916 г., день годовщины Кровавого воскресенья. Немцы, видимо, заинтересовались этой идеей, так как выделили ему под революционные цели миллион марок.

Но надеждам Парвуса не суждено было сбыться. Первая же попытка поговорить с Лениным окончилась тем, что большевистский лидер выставил незваного гостя за дверь. Затем Ленин опубликовал совершенно разгромную статью «У последней черты»: «Парвус, показавший себя авантюристом уже в русской революции, опустился теперь в издаваемом им журнальчике «Колокол» до <...> последней черты... Он лижет сапоги Гинденбургу, уверяя читателей, что немецкий генеральный штаб выступил за революцию в России» .

Проглотив обиду, Парвус сделал еще несколько попыток вступить в контакт с Лениным, но все они окончились провалом: Ленин категорически отказывался иметь с ним дело.

После того как январь 1916 г. прошел, а революция в России так и не случилась, германский МИД заметно охладел к Парвусу и перестал выдавать ему деньги, обоснованно подозревая, что тот кладет их себе в карман. Тем не менее, многочисленные псевдоисторики, спекулируя на факте знакомства Ленина с Парвусом, выстраивают целые схемы финансирования большевиков немецким Генштабом.

Но, как высказался один из первых искателей «немецкого золота» С. П. Мельгунов, «всё это очень далеко от установления непосредственной связи Ленина с Парвусом» .

Проезд Ленина через территорию Германии в марте 1917 г. постсоветскими историками-мифотворцами всегда подавался как тайная операция по заброске Ленина в Россию, щедро спонсированная золотом и валютой.

На самом деле данное предприятие отнюдь не являлось тайной. Весь процесс велся совершенно открыто. Еще в 1957 г. немецкий историк Вернер Хальвег опубликовал книгу «Возвращение Ленина в Россию в 1917 году», где собрал большинство документов по этой теме.

После Февральской революции все находившиеся в Швейцарии русские революционеры-эмигранты стали искать способы возвращения на родину. Ленин быстро выясняет, что в Англии и Франции на революционеров составляют «черные списки», запрещающие им как противникам войны проезд через территорию. От нелегального пути с фальшивыми паспортами также пришлось отказаться. «Мы боимся, что выбраться из проклятой Швейцарии не скоро удастся» , — переживает Ленин в письме Коллонтай.

19 марта 1917 г. в Берне состоялось совещание представителей различных революционных партий. На этом совещании лидер меньшевиков Ю. Мартов предложил вариант проезда через Германию в обмен на интернированной Россией части немецких военнопленных. Ленин сразу же соглашается с этой идеей. Мартов настаивает на необходимости получения согласия русского Временного правительства на обмен военнопленных, дабы избежать неблагоприятных толков по поводу такого проезда.

Революционеры образовали «Центральный Комитет по возвращению русских политических эмигрантов на родину», куда вошли представители всех партий. Вести переговоры должен был лидер швейцарских социал-демократов Роберт Гримм.

23 марта Гримм через германского посланника барона Гизберта фон Ромберга отправил запрос в МИД Германии на проезд эмигрантов. В германском МИДе сразу оценили выгоду от создавшейся ситуации: немцы, действительно, готовы были поддержать любые организации, способные дестабилизировать обстановку в России.

Поэтому рассмотрение запроса эмигрантов прошло без особых задержек. МИД телеграфировал в ставку: «Так как в наших интересах, чтобы в России взяло верх влияние радикального крыла революционеров, кажется уместным разрешить им проезд» .

Ленина в России напряженно ждали. Но, несмотря на это, Ленин, под давлением объединенного ЦК, соглашается дождаться ответа из Петрограда.

Затем, проведя в бесплодном ожидании две недели, Ленин принимает решение действовать в одиночку. Он назначает Фрица Платтена для продолжения ведения переговоров с германским посольством.

Домыслы по поводу того, что план проезда русских эмигрантов изначально принадлежал немцам, легко опровергаются немецкими же документами. Еще 21 марта в своем донесении в МИД германский посланник в Дании Брокдорф-Ранцау, тесно связанный с Парвусом, не упоминает ни о каких подобных предложениях. И лишь 23 марта посланник в Берне фон Ромберг в своем письме статс-секретарю МИДа Германии Циммерману запрашивает: есть, мол, сведения о таком желании русских; как себя вести? Проведя ряд консультаций, Верховное Главнокомандование дает добро: это в интересах Германии.

От Парвуса также было получено предложение тайно перевезти Ленина и Г. Зиновьева. Но это предложение было резко отвергнуто, причем тогда, когда никакой ясности относительно успеха переговоров со Ставкой еще не было. Ленин твердо не желал вступать в неофициальные связи с Берлином. В письме Ганецкому он писал: «Берлинское разрешение для меня неприемлемо. Или швейцарское правительство получит вагон до Копенгагена или русское договорится об обмене всех эмигрантов...» .

4 апреля Платтен на приеме у фон Ромберга получил согласие на проезд эмигрантов через Германию независимо от их партийной принадлежности. Там же Платтен изложил условия эмигрантов: проезд любого числа лиц, независимо от их взглядов на войну и без проверки документов; вагон с эмигрантами пользуется правом экстерриториальности, что позволит избежать контактов с немцами; проезд оплачивают сами эмигранты.

Единственное обязательство, которое эмигранты берут на себя — предлагать в России возвращение интернированных немцев. Для полной прозрачности отношений условия эти должны были быть опубликованы в швейцарской и русской прессе.

Чтобы избежать клеветы, Ленин составляет «Протокол собрания членов РСДРП», к которому прилагаются все связанные с поездкой документы.

9 апреля из Цюриха выехал поезд с 32 русскими эмигрантами. Ромен Роллан писал в своем дневнике: «... Они знают, что с первого же момента их пребывания в России они могут быть арестованы, посажены в тюрьму, расстреляны... Во главе их стоит Ленин, который считается мозгом всего революционного движения».

А что же те, кто остались в Швейцарии, нашли ли они иную возможность проезда?

Дни оставшихся проходили в ожидании ответа из Петрограда. «Положение наше стало невыносимым» , — телеграфировал Мартов однопартийцам в Россию. Только 21 апреля пришел ответ от Милюкова. Он писал, что проезд через Германию невозможен, и в который раз пообещал добиться возвращения через Англию... Эмигранты расценили ответ Милюкова как издевательство. И заявили, что поедут в Россию тем же путем, что и Ленин. Аксельрод, Мартов и Семковский написали по этому поводу: «Соображения дипломатического характера, опасения ложного истолкования отступают для нас на задний план перед могучим долгом участвовать в Великой революции» .

Таким образом, через Германию проехали еще две группы эмигрантов. Всего же через Германию вернулось в Россию 159 революционеров.

Только историки, согласившиеся выполнять несвойственные истории пропагандистские функции, могут живописать проезд Ленина в Россию как крупномасштабную операцию, в которую «по предложению Парвуса включились не только генеральный штаб и министерство иностранных дел, но и сам кайзер Вильгельм II». Но отчего-то пропагандисты обходят стороной факт, что кайзер узнал об операции только 12 апреля, когда Ленин и его группа уже были в Стокгольме. Поэтому пожелание кайзера о том, чтобы русским социалистам были выданы «Белые книги» и другая подобная литература для ведения разъяснительной работы, осталось не услышанным.

Еще одним поводом для обвинений большевиков в работе на немцев является получение ими денег от швейцарского социал-демократа Карла Моора. Весной-летом 1917 г. Заграничное Бюро РСДРП (б) получило от него 113 926 шведских крон (около 40 тысяч долларов). Существует предположение, что Моор работал на германскую разведку под псевдонимом Байер.

Ленин тогда с сомнением отнесся к спонсированию Моором: «Но что за человек Моор? Вполне ли и абсолютно доказано, что он честный человек? Что у него никогда и не было и нет ни прямого ни косвенного снюхивания с немецкими социал-империалистами?» Вследствие подозрений насчет чистоты репутации Мора большевики приняли деньги исключительно как ссуду. И в дальнейшем уже подобных подарков не принимали.

Когда в сентябре 1917 г. от Моора поступило очередное предложение о передаче средств для партии, ЦК большевиков «ввиду невозможности проверить действительный источник предлагаемых средств» и «истинные цели предложений Моора» ответил отказом.

Кстати, через несколько лет после революции, в ноябре 1921 г., Моор приезжал в Москву, где слезно требовал вернуть ему данные большевикам деньги. (Неужто для возвращения германской разведке?..)

Полученные от Моора около 40 тысяч долларов — сумма, конечно, немалая, но явно не дотягивает до «германских миллионов», которыми якобы должна была быть полна партийная касса. При этом деньги Моора даже не пересылались в Россию, а были потрачены исключительно на проведение в начале сентября 1917 г. в Стокгольме Третьей Циммервальдской социалистической конференции.

Советский историк Ляндрес отмечал: «Принимая во внимание цели конференции и состав ее участников, можно с уверенностью сказать, что «немецкие деньги», на которые она была устроена, были использованы в не меньшей степени против правительства кайзеровской Германии, чем против Временного правительства А. Ф. Керенского» .

Итак, все три основные обвинения о спонсировании немцами Ленина: Парвус, пломбированный вагон и другие «подкупавшие» типа Моора — одна сплошная ложь. К этому же выводу пришел и глава Временного правительства А. Керенский, расследовавший в 1917 году дело большевиков.

Но о расследовании Керенского и о том, как позже мифологизировали тему «немецких денег», — в следующей статье.

Светлана Сухова

Детство и юность

При этом Парвус оставался в первую очередь российским революционером и на Международном социалистическом конгрессе в Лондоне в июле1896 года был членом российской делегации . С фальшивыми документами отправился в Россию, где собирал материалы для книги о голоде 1896 года («Das hungernde Russland», 1900).

В революции 1905-1907 годов

Теория «перманентной» революции

Парвус, солидаризируясь с теоретиками марксизма, сделал свой вклад в развитие теории «перманентной революции», уделив в ней особое место роли России. Парвус полагал, что в России, в силу особенностей её исторического развития, буржуазия не является революционным классом, поэтому задачи, стоящие перед буржуазной революцией , здесь придётся решать пролетариату. Объединённый фронт с буржуазией, обязательный до падения царизма, должен рассматриваться только как временный союз. Парвус также весьма сдержанно оценивал революционный потенциал российского крестьянства, считая, что играть в революции самостоятельную политическую роль оно не готово и обречено на то, чтобы оставаться лишь вспомогательной, резервной силой революции. Пролетариат, согласно Парвусу, должен в ходе вооружённого восстания создать своё собственное временное революционное правительство, не входя в союзы с другими классами (отсюда известный лозунг (который Ленин несправедливо приписывал Троцкому): «Без царя, а правительство рабочее»). Главную задачу этого правительства Парвус видел в осуществлении как преобразований общедемократического характера, уже реализованных в ходе буржуазных революций на Западе, так и мер, направленных на радикальное улучшение положения рабочего класса. В силу того, что в мире уже сформирован единый рынок, буржуазная революция и создание правительства «рабочей демократии» в России должны будут подтолкнуть революционный процесс на Западе и привести к социалистическим революциям в странах Запада, где условия для победы социализма уже созрели. Придя к власти на Западе, пролетариат сможет помочь свои русским товарищам добиться построения социализма в России . С такими представлениями Парвус вернулся в Россию в революционном 1905 году :94, 128 .

В Петербурге

Лишившись «Русской газеты», Парвус и Троцкий в блоке с меньшевиками (левым крылом фракции) организовали газету «Начало », которая так же легко затмила «сероватую» газету большевиков .

Именно Парвус был автором знаменитого «Финансового манифеста», исчерпавшего терпение правительства . В документе, принятом Петербургским советом 2 декабря, речь шла о коррупции в правительстве России, о его финансовой несостоятельности и подложных балансах. «Страх перед народным контролем, который раскроет перед всем миром финансовую несостоятельность правительства, заставляет его затягивать созыв народного представительства…» . Указывая на непредставительный характер правительства («самодержавие никогда не пользовалось доверием народа и не имело от него полномочий»), Совет заявлял, что русский народ не будет оплачивать долги «по всем тем займам, которые царское правительство заключило, когда явно и открыто вело войну со всем народом» . После Октябрьской революции 1917 года советское правительство напомнит об этом давнем предупреждении зарубежным кредиторам Николая II .

«Дело Парвуса»

Турецкий период

Парвус и «младотурки»

В годы реакции, разочаровавшись в русской революции, Парвус увлёкся революционными событиями на Балканах . Ещё до отъезда из Германии он издал одну из лучших своих работ - «Колониальная политика и крушение капиталистического строя», первое глубокое исследование империализма , оказавшее значительное влияние на теоретиков II Интернационала, включая Ленина . «Изучение империализма, - писал Радек, - привело его к убеждению, что новый крупный толчок для рабочего движения придёт с Востока. Ещё в Германии он дал блестящий очерк движущих сил китайской революции. Из Константинополя он начал писать замечательные характеристики турецкого освободительного движения» .

Об этом периоде жизни Парвуса его биографам доподлинно известно крайне мало, большая часть информации относится к разряду слухов, домыслов, предположений. Известно, что, поселившись в 1910 году в Константинополе , он установил контакты с различными социалистическими группами, писал статьи для правительственного журнала «Молодая Турция» и стал экономическим советником правительства младотурок , - но каким образом, достоверно не знает никто. Сторонники «масонской » версии русской революции считают, что с правительством Парвуса свёл один из его лидеров, Мехмет Таллат, великий мастер ложи «Великий Восток Турции» . Иначе думает Г. Л. Соболев: «Он гордился заключённой сделкой с Россией по доставке зерна, которая, по его утверждению, спасла режим младотурок от катастрофы. Возможно, поэтому он стал не только миллионером, но и советником правительства „младотурок“…» . Но, если верить Радеку, Парвус мог обратить на себя внимание правительства своими статьями как «глубокий знаток финансовых вопросов»: «Он сблизился с турецкими кругами и начал печатать в правительственном органе „Молодая Турция“ прекрасные боевые статьи против всех проделок финансового капитала в Турции» .

Также доподлинно известно, что именно здесь, в Турции, осуществилась давняя мечта Парвуса: он наконец разбогател. Но история его обогащения представляет собою в основном область догадок. «…Его статьи, - пишет Радек, - обратили на него внимание финансовых кругов. …Он вошёл во всякие сношения с русскими и армянскими дельцами в Константинополе, которым служил советом, зарабатывая на этом крупные деньги. Имея всегда тягу к широкой жизни, он начал теперь жить, разбрасывая деньги направо и налево» . С дорогостоящих советов бизнес Парвуса только начинался; в дальнейшем, по имеющимся сведениям, он стал официальным представителем ряда немецких компаний, в том числе концерна Круппа , и первые миллионы заработал на поставках в Турцию продовольствия и оружия во время Балканских войн 1912-1913 годов.

Некоторые историки утверждают, что уже в Турции, в 1911 году , Парвус стал германским агентом . Однако имперский посол в Константинополе Курт фон Вагенхейм в своей телеграмме от 8 января 1915 года представлял Парвуса иначе: «Известный русский социалист и публицист д-р Гельфанд, один из лидеров последней русской революции, который эмигрировал из России и которого несколько раз высылали из Германии, последнее время много пишет здесь, главным образом, по вопросам турецкой экономики. С начала войны Парвус занимает явно прогерманскую позицию» .

Начало Первой мировой войны

Возвращение в Европу

«Меморандум доктора Гельфанда» и «Некролог»

В январе 1915 г. Парвус встретился с немецким послом в Константинополе Куртом фон Вагенхеймом, в разговоре с которым выдвинул идею организации революции в России . Как следует из донесения Вагенхейма , Парвус убеждал немецкого посла в полном совпадении интересов правительства Германии и русских революционеров; зная о заинтересованности немцев в Украине , для полноты совпадения заявил даже, что русские революционеры смогут достичь своих целей только при условии раздела Российской империи на малые государства, - хотя под этим не только не подписалась бы ни одна из фракций РСДРП, но и сам Парвус ни до этого, ни позднее подобной мысли (явно противоречившей его воззрениям) нигде больше не высказывал.

Далее, со слов Парвуса, посол сообщал: «…Отдельные фракции разобщены, между ними существует несогласованность. Меньшевики ещё не объединились с большевиками, которые, между тем, уже приступили к действиям. Парвус видит свою задачу в объединении сил и организации широкого революционного подъёма. Для этого необходимо прежде всего созвать съезд руководителей движения - возможно, в Женеве. Он готов предпринять первые шаги в этом направлении, но ему понадобятся немалые деньги» .

Расписка Парвуса в получении 1 млн рублей на организацию революции. Текст: « Получил 29 декабря 1915 один миллион рублей в банкнотах на потребности революционного движения в России от посланника Германии в Копенгагене. Др. А. Гельфанд»

По просьбе Вагенхейма, в марте 1915 г. Парвус направил немецкому правительству подробный план организации революции в России - документ, известный под названием «Меморандум д-ра Гельфанда» . Ключевую роль в своём плане Парвус отводил большевикам, которые будто бы «уже начали действовать», но успех считал невозможным без объединения усилий всех социал-демократов (включая многочисленные национальные организации); пренебрегая тем, что значительная часть меньшевиков занимала «патриотическую» позицию и считала недопустимыми антиправительственные выступления во время войны, Парвус писал, что «умеренная группа всегда находилась под большим влиянием немецких социал-демократов, и личный авторитет некоторых немецких и австрийских социал-демократических вождей и сейчас может оказать на них сильное воздействие»…

Опираясь на опыт революции 1905-1907 годов, Парвус на 20 страницах подробно расписал, как организовать кампанию в прессе, как поднять на борьбу с царизмом армию, флот и национальные окраины… Однако многие высокопоставленные чиновники отнеслись к меморандуму Парвуса скептически (так, министр финансов Гельферих 26 декабря писал: «По-моему, он слишком нафантазировал в своих планах, особенно в так называемом финансовом плане, в котором мы вряд ли сможем участвовать»), и вместо первоначально запрошенных 5 миллионов (для полного осуществления революции, по подсчётам Парвуса, требовалось 20 млн) он получил только один миллион рублей - 29 декабря 1915 года . З. Земан и В. Шарлау считают, что немецкая сторона вовсе не горела желанием поиграть с огнём и поддержка русских революционеров изначально рассматривалась как способ давления на Николая II с целью заключения сепаратного мира , не более того .

Как утверждают З. Земан и В. Шарлау, при возвращении Парвуса в Германию в 1915 году он был более чем прохладно встречен всеми фракциями германской социал-демократии. При этом одни, как Г. Хаас, считали его русским агентом, другие, как Э. Давид, - агентом турецким; а для пацифистов он был спекулянтом, бесстыдно наживающимся на войне . Однако правительство Германии позволило некогда нежелательному иностранцу вернуться в Германию в расчёте на определённые услуги.

Известно, что Парвус пытался установить контакт с Лениным и даже встречался с ним, однако нет сведений о том, что Ленин принял предложение о сотрудничестве. Не установлено даже, что́ именно Парвус предлагал лидеру большевиков: объединиться с меньшевиками и созвать для этой цели «съезд руководителей» (как он обещал имперскому послу) или нечто большее. Известно, во всяком случае, что Ленин в то время стремился к совершенно иному объединению и был занят подготовкой к «съезду», который войдёт в историю как Международная социалистическая конференция в Циммервальде , и сам Парвус по поводу этой встречи впоследствии писал: «Я изложил ему мои взгляды на последствия войны для социал-демократии и обратил внимание на то, что, пока продолжается война, в Германии не сможет произойти революция, что сейчас революция возможна только в России, где она может разразиться в результате поражения от Германии. Однако он мечтал об издании социалистического журнала, с помощью которого, как он полагал, он сможет немедленно направить европейский пролетариат из окопов в революцию» .

В Копенгагене

Договориться с русскими социал-демократами за рубежом Парвусу не удалось; вместо объединительного съезда руководителей РСДРП состоялась Циммервальдская конференция , не имевшая ничего общего ни с планами Парвуса, ни с интересами его покровителей; «теперь, - пишут З. Земан и В. Шарлау, - ему предстояло сделать выбор: он мог информировать МИД о своей неудаче в Швейцарии и ограничиться в этом случае, по договорённости с немецкими дипломатами, социалистической пропагандой в Западной Европе или попытаться создать свою организацию, достаточно сильную, чтобы она могла действовать в России» . Но в России война загнала противников «мировой бойни» либо в труднодоступные районы Сибири, либо в глубокое подполье; никаких собственных связей с российским подпольем Парвус не имел, как политический деятель был в России давно забыт . Когда назначенная им на январь 1916 года революция не состоялась и пришлось давать объяснения, Парвус ссылался на неких своих агентов в России, посчитавших будто бы необходимым отложить восстание на неопределённое время ; однако имена этих мифических агентов неизвестны исторической науке и по сей день .

Позднее Парвус переместился в Копенгаген , где основал Институт по изучению причин и последствий мировой войны. Быть может, именно с целью создания собственной организации и установления связей с российским подпольем он приглашал к сотрудничеству многих российских социал-демократов, именно из числа противников войны (согласились немногие); однако никакая самостоятельная организация на базе института не возникла, а предполагаемая конспиративная деятельность этого учреждения, по словам З. Земана и В. Шарлау, не имеет документального подтверждения: «институт занимался тем, чем и должен был заниматься, - исследовательской работой» . Созданием «рабочих мест» для очень небольшого числа нуждающихся русских эмигрантов, по-видимому, исчерпывается вклад института в русскую революцию.

Более полезной оказалась импортно-экспортная компания, созданная Парвусом в Копенгагене в 1915 году. Компания поставляла в Россию различные товары отчасти легально, отчасти контрабандой ; когда летом 1917 года ЦК РСДРП(б) разбирал персональное дело польских революционеров Я. Ганецкого и М. Ю. Козловского , обвинённых в спекуляции и контрабанде, Ганецкий в своих показаниях по поводу этой компании сообщал: «Будучи в тяжёлом материальном положении, узнав, что Парвус в Копенгагене делает дела, я обратился к нему и предложил свои услуги. Парвус сначала предложил мне деньги для моего личного оборудования в коммерции. Но, не имея опыта, я не хотел лично вести дела с чужими деньгами. Немного спустя было организовано акционерное общество, и я был управляющим» .

Американский историк С. Ляндерс, изучив перехваченную российской контрразведкой переписку Ганецкого с его финансовыми агентами в Петрограде, пришёл к неутешительному выводу: «Товары направлялись в Петроград, а вырученные за них деньги - в Стокгольм , но никогда эти средства не шли в противоположном направлении» . Но для эмигрантов, если верить Радеку, фирма всё же оказалась полезной; в июне 1917 года, защищая Ганецкого, Радек писал из Стокгольма Ленину: «…Ганецкий занимался вообще торговлей не для личной наживы, а для того, чтобы помогать материально партии. Последние два года Ганецкий не одну тысячу дал нашей организации, несмотря на то, что все рассказы о его богатстве пустая сплетня…» .

В 1917 году

После Октябрьской революции («Мидас наоборот»)

Мечты молодого Парвуса в известном смысле осуществились: революции в России и в Германии состоялись, при этом в русской революции некоторые исследователи отводят Парвусу такую роль, о какой он в молодости мог только мечтать. И разбогатеть ему удалось. Но, приобретя многомиллионное состояние, Парвус в 1918 году отошёл от политики (при этом, правда, в 1921 году уволил из финансировавшейся им газеты «Die Glocke» Макса Беера , за попытку последнего повернуть газету влево). «Он расходовал, - пишет Радек, - значительные деньги на ряд социал-демократических издательств, но сам в них участия не принимал: политически он совершенно опустился. Он сказал несколько лет тому назад: „Я Мидас наоборот: золото, к которому я прикасаюсь, делается навозом“» .

Смерть

Семья

жена - Гельфанд, Татьяна (Тауба) Наумовна-Гершевна, (рожд. Берман, 1868-1917), расстались в 1902 г.

Два Парвуса

С одной стороны, уже один только «Меморандум д-ра Гельфанда» вкупе с распиской в получении денег даёт все основания считать его платным германским агентом , действовавшим в интересах Германии, и с этой позиции толковать все его действия, в том числе считать его копенгагенский институт лишь прикрытием конспиративной деятельности.

Парвус был сторонником вступления Турции в войну на стороне Германии и Австро-Венгрии , при его непосредственном участии Германия оказывала Турции помощь оружием и продовольствием, - для одних это вернейшее доказательство его предательства как в отношении России, так и в отношении социал-демократии; а для других - лишь очень сомнительный путь к революции. «В Парвусе всегда было что-то сумасбродное», - напишет Троцкий после его смерти . Его позицию в годы войны Карл Радек излагает следующим образом: «Неверие в самостоятельные силы русской революции толкнуло его к мысли, что неважно, кто разобьёт царизм: пусть это сделает Гинденбург . Русские рабочие используют поражение царизма. А что сделают германские рабочие перед лицом победоносного германского империализма? На этот вопрос Парвус отвечал: война настолько ухудшит положение германских рабочих, что они поднимутся и справятся со своими Гинденбургами. Он не понимал только одного - что для этого нужно ещё одно условие: чтобы германская социал-демократия подготовляла восстание рабочего класса, вместо того чтобы развращать его массы социал-патриотической проповедью» . Примерно так же, только без критики формулирует позцию Парвуса его немецкий ученик К. Хениш: «Союз между прусскими штыками и российским пролетариатом приведет к падению царского самодержавия, но одновременно исчезнет и прусский полу-абсолютизм, как только он лишится тыла русского абсолютизма, служившего ему защитой» . Наконец, с этим согласуется и заявление самого Парвуса, сделанное в 1919 году : «Я желал победы центральным державам , потому что я хотел предотвратить реакцию победоносного царизма и союзнического империализма и потому, что я считал, что в победоносной Германии социал-демократия будет достаточно сильна, чтобы изменить режим» .

Сам «Меморандум д-ра Гельфанда» одним представляется тщательно разработанным планом действий, а для других это заведомый, рассчитанный на неосведомлённость немецких чиновников блеф , в котором реальным содержанием были наполнены только три слова: «понадобятся немалые деньги». Именно ради денег, как полагает Г. Л. Соболев, Парвус сам - в нарушение всех правил конспирации - распространял слухи о готовящемся им восстании в Петрограде. Когда в 1916 году эти слухи достигли российской столицы, начальник Петербургского охранного отделения К. И. Глобачёв (который, в отличие от Парвуса, через своих провокаторов имел прямую связь с социал-демократическими организациями) докладывал по начальству: «…Денежные средства их организаций незначительны, что едва ли имело бы место в случае получения немецкой помощи» . И конкретно по поводу планов Парвуса Глобачёв писал: «Это только мечты, которым никогда не суждено осуществиться, ибо для создания подобного грандиозного движения, помимо денег, нужен авторитет, которого у Парвуса ныне уже нет...» .

Российские социал-демократы, по крайней мере с начала Первой мировой войны , отказывались считать Парвуса товарищем по борьбе: он был равно чужим и для тех, кто призывал рабочих всех воюющих стран «превратить империалистическую войну в войну гражданскую », и для тех, кто боролся за «мир без победителей и побеждённых, без аннексий и контрибуций », и для тех, кто призывал русских рабочих на время войны забыть свои претензии к существующей власти. А для высокопоставленных германских чиновников он оставался «русским революционером» и «известным русским социалистом». .

См. также

Книги и статьи А. Парвуса

«Государственный переворот и массовая политическая забастовка» (Staatsstreich und politischer Massenstreik) (1895)
«Мировой рынок и сельскохозяйственный кризис» (перев. с нем, 1897)
«Das hungernde Russland» (1900) (описание поездки по голодающим губерниям)
«Россия и революция» (1906)
«В русской Бастилии во время революции» (In der russischen Bastille während der Revolution) .
«Колониальная политика и крушение капиталистического строя» (1908)
«Капиталистическое производство и пролетариат» (Die kapitalistische Produktion und das Proletariat) (1908)
«Классовая борьба пролетариата» (Der Klassenkampf des Proletariats) (1908)
«В рядах германской социал-демократии» (1908)
«Социал-демократия и парламентаризм» (Die Sozialdemokratie und der Parlamentarismus) (1909)
«Социализм и социальная революция» (Der Sozialismus und die soziale Revolution) (1909)

Литература

Земан З., Шарлау В. Парвус - купец революции. Нью-Йорк, 1991
Земан, З. , Шарлау, У. ISBN 978-5-9524-2941-3
Хёпфнер К., Шуберт И. Ленин в Германии. - М.: Политиздат, 1985. - С. 67, 102.
Соболев Г. Л. Тайный союзник. Русская революция и Германия. СПб, 2009
«Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника», т. 3, стр. 333, 337

Примечания

Партийный псевдоним «Молотов» с 1915 года имел также советский политический деятель В. М. Молотов (Скрябин)
Земан, З. , Шарлау, У. . - 1-е. - Москва: Центрполиграф, 2007. - 320 с. - 5000 экз. - ISBN 978-5-9524-2941-3
И. Дойчер. Вооруженный пророк. М., 2006. С. 112
I съезд РСДРП. Документы и материалы
С. Тютюкин, В. Шелохаев. Стратегия и тактика большевиков и меньшевиков в революции
Л. Троцкий. Наша первая революция. Часть I
Земан З., Шарлау В. Парвус - купец революции. Нью-Йорк, 1991. С. 77
Соболев Г. Л. Тайный союзник. Русская революция и Германия. СПб, 2009. С. 112
Нужно отметить, что все эти разработки Гельфанда были значительно переработаны и углублены Л. Д. Троцким, и «теория перманентной революции» неразрывно сплелась с именем Троцкого. Примечательно, что позднее (по возвращении в Германию в результате побега из сибирской ссылки) Гельфанд пересмотрел выводы из своей теории: скептически оценивая возможность получить помощь от европейского пролетариата, Гельфанд, в отличие от Троцкого, сделал вывод о невозможности победы социализма в России в результате революции(Земан, З. , Шарлау, У. . - 1-е. - Москва: Центрполиграф, 2007. - С. 128. - 320 с. - 5000 экз. - ISBN 978-5-9524-2941-3 ).
Соболев Г. Л. Тайный союзник. С. 113
Л. Троцкий. Моя жизнь. М., 2001. С. 179
Так характеризует «Новую жизнь» Л. Троцкий: Моя жизнь. С. 179
И. Дойчер. Вооруженный пророк. С. 151
Там же. С. 180-181
Некоторые положения Манифеста, в том числе призыв к финансовому бойкоту правительства, позже воспроизведут в своём «Выборгском воззвании» кадеты ; причём, как пишет И. Дойчер, «почти в тех же выражениях» (И. Дойчер. Вооруженный пророк. С. 153-154)
Цит. по: И. Дойчер. Вооруженный пророк. С. 153. О Манифесте см. также: А. И. Спиридович 1905 год. Подготовка вооруженного восстания. Совет Рабочих Депутатов. Работа по местам. Боевая работа.
Цит. по: Л. Троцкий. Моя жизнь. С. 187. См. также: И. Дойчер. Вооруженный пророк. С. 153
И. Дойчер. Вооруженный пророк. С. 153
Энциклопедия Санкт-Петербурга
Соболев Г. Л. Тайный союзник. С. 114
Парвус . Здесь он назван «известным немецким и русским писателем и политическим деятелем»
Л. Троцкий. Моя жизнь. С. 170
Горький М. ПСС. Т. 20. М., 1974. С. 10-11
Соболев Г. Л. Тайный союзник. С. 116
Земан З., Шарлау В. Парвус - купец революции. С. 8
Надежда Иоффе о Льве Троцком
"Издавали и редактировали венскую "Правду" в основном четверо: Парвус, М.И.Скобелев, Л.Д.Троцкий и А.А.Иоффе ", - пишет в мемуарах дочь последнего Н. Иоффе, там же она отмечает о Парвусе: "Парвус занялся коммерческой деятельностью Постепенно эта деятельность стала для него основной - он нажил большое состояние, и отошел от революционной борьбы" .
К. Радек. Парвус // Силуэты: политические портреты. . М., 1991. С. 251

Деятель российского и германского социал-демократического движения, публицист, сотрудник газеты «Искра» и журнала «Заря», доктор философии, меньшевик. Партийный псевдоним «Молотов» с 1915 имел также советский политический деятель В. М. Молотов (Скрябин).

Участие в марксистском движении

Сын еврея ремесленника, переехавшего из местечка Березино в Одессу. Окончил гимназию. Участвовал в кружках революционной молодёжи. В 1885 уехал учиться в Цюрих, там примкнул к членам группы «Освобождение труда» (Г. Плеханов, П. Аксельрод и др.). Окончил в 1891 году Базельский университет со степенью доктора философии и переехал в Германию, где стал членом германской социал-демократической партии. Получил известность как марксистский публицист; его квартира в Мюнхене пользовалась большой популярностью у марксистов. Ленин часто бывал у Парвуса и пользовался книгами его личной библиотеки, познакомился там со многими видными революционерами (в том числе Розой Люксембург). В 1893 был выслан из Пруссии, а затем из Саксонии, вместе с Юлианом Мархлевским. После этого по фальшивым документам поехал в Россию, где собирал материалы для книги о голоде 1896 г. В 1897 стал редактором дрезденской газеты нем. «Sachsische Arbeiter Zeitung», которая за время его редакторства резкостью тона вызывала сильное недовольство не только среди правых элементов социал-демократии, но даже среди левых.

Парвус способствовал организации органов РСДРП - газеты «Искра» и журнала «Заря». Троцкий писал, что «Парвус был, несомненно, выдающейся марксистской фигурой конца прошлого и начала нынешнего столетия…» и при этом «был одержим неожиданной мечтой разбогатеть». В 1903 году Парвус примкнул к меньшевикам, в 1904 г. сошелся с Троцким, которого увлек теорией «перманентной революции», восходящей еще к Карлу Марксу.

Участие в революции 1905 года

С началом русско-японской войны Парвус принялся писать статьи, в которых провозглашал революцию как следствие поражения России от Японии. Когда в 1905 году революция началась, Парвус приехал в Петербург, где его устроили членом Исполкома Петроградского совета. Вместе с Троцким они издавали и редактировали «Русскую газету». Тогда же в предисловии к брошюре Троцкого «До 9-го января» изложил основные идеи теории «перманентной революции», развиваемой далее Троцким, согласно которой пролетариат не сможет построить в отсталой России социализм, а должен, опираясь на ресурсы России, продолжать революционные пертурбации, революционизировать Европу, и так продолжать до мировой революции, лишь при условии совершения которой пролетариат сможет удержать власть в своих руках.

После поражения революции, в 1906 году Парвус был арестован и сослан в Туруханский край, но по пути бежал (с заранее заготовленными документами) и вернулся в Германию, где стал членом ЦК германской социал-демократической партии. Пользуясь своим положением и доверием революционеров, присвоил себе доходы от постановок пьесы «На дне» (около 130 тысяч марок), доверенные ему М. Горьким для нужд германской социал-демократической партии, за это был подвергнут остракизму всеми революционерами (кроме Ленина и большевиков).

Пребывание в Турции и Первая мировая война

В 1910 году поселился в Константинополе и занялся продажей немецкого продовольствия и оружия в Турцию, стал в Константинополе консультантом правительства младотурок и приобрёл большое состояние, писал статьи для журнала правительства младотурок «фр. La Jeune Turquie». В 1913 приехал в Вену, где финансировал и вместе с Львом Троцким редактировал газету «Правда» (не путать с большевистской газетой). В январе 1915 г. Парвус встречается с немецким послом в Константинополе, в разговоре с которым выдвигает идею раздувания революции в России и по его просьбе марте 1915 г. направляет немецкому правительству тщательно разработанный план организации революции в России (в котором ключевая роль отводилась большевикам), под который он и стал получать под него крупное финансирование, часть которого присвоил, а часть использовал для разворачивания в России стачек и революционной пропаганды, в том числе в Швейцарии, где он финансировал и организовывал поддержку «Нашего Слова», издававшегося Мартовым и Троцким в Париже. Известно, что по этим делам он встречался с Лениным, после чего Ленин переехал на новую квартиру в Берне и развернул издание газеты «Социал-демократ» и журнала «Коммунист», и изучал возможность перебраться в Стокгольм, где Парвус дислоцировался. Позднее Парвус переместился в Копенгаген, где основал «институт изучения социальных последствий войны». Вместе с личным представителем Ленина Я. Ганецким. Парвус принимал активное участие в переброске Ленина и других революционеров через Германию и Скандинавию в Петроград, но когда он попытался встретиться в Стокгольме с Лениным, тот категорически отказался это делать, и даже демонстративно потребовал, чтобы это официально запротоколировали. При этом он целый день 13 апреля вел переговоры с Карлом Радеком, на которых, как полагают некоторые исследователи, и были обговорены условия финансирования большевиков. Схема была следующая: немецкие товары легально и контрабандно переправлялись через Скандинавию в Россию, где его представитель Козловский и двоюродная сестра Ганецкого Е. Суменсон продавали их, а деньги передавали большевикам и германским агентам в России (см.: Вопрос о «немецком золоте»). Через революционеров Парвус собирал сведения о состоянии дел в России и составлял отчёты для немецкой разведки.

После Октябрьской революции, как писал Ганецкий, Парвус ждал, что Ленин всё-таки пригласит его руководить Российскими финансами, но этого не произошло - официально он считался социал-предателем, сбежавшим в лагерь буржуазии. Большевики особенно указывали на этот факт в качестве аргумента против обвинений их в германском финансировании. Троцкий в своих воспоминаниях писал: "После Октября Парвус сделал было попытку сблизиться с нами; он даже стал издавать для этой цели где-то в Скандинавии газетку на русском языке, кажется, под заглавием «Извне»… Помню, как весело мы смеялись по поводу неуклюжей попытки «бывшего» человека взять русскую революцию под свою высокую руку. «Надо поручить „Правде“ его отхлестать…» - такими примерно словами откликнулся Ленин на парвусовскую попытку".

Приобретя в результате своих махинаций многомиллионное состояние, Парвус в 1918 г. отошёл от политики, став обычным капиталистом. Однако в 1921 г. уволил из финансировавшейся им газеты «Die Glocke» Макса Беера, за попытку последнего повернуть газету влево.

Смерть

Парвус умер в декабре 1924 года. После его смерти не осталось никаких его бумаг, исчезло всё его состояние. Брошенные им сыновья от первых двух жен стали советскими дипломатами. Один работал в посольстве СССР в Италии (потом исчез), второй, Е. А. Гнедин, отец Т. Е. Гнединой, был ближайшим сотрудником Максима Литвинова, попал в лагерь и оставил мемуары.

Как уничтожалась Российская империя

«Парвус первым осознал, что манипуляция общественным сознанием является важнейшим инструментом политики ». Наталия Нарочницкая

«Российская демократия может достигнуть своей цели только через окончательное свержение царизма и расчленение России на мелкие государства. Интересы германского правительства и интересы русских революционеров, таким образом, идентичны». Александр Парвус

«». Уинстон Черчилль

«Идеи Троцкого и Парвуса актуальны и востребованы сегодня. Потому что нынешняя «оппозиция», равно как и «оппозиция» образца 1905 года, финансируется из одного и того же зарубежного источника. Цель у них также не изменилась: любой ценой вызвать потрясения и дестабилизацию».

Николай Стариков

«Не у царя искать свободы — не у царя и не у митрополита. Царь от народной нужды богат, от народного гнета силен. А митрополит и архиереи распоряжаются церковными доходами, владеют монастырскими землями и сокровищами » — текст этой листовки в 1905 году написал человек, глубоко ненавидевший православную Россию и во многом усилиями которого была уничтожена Российская империя. Актуальность изучения тайных пружин великих потрясений нашей страны каждый день подтверждают все новые и новые события. Как говорит Михаил Задорнов, «мы все время не просто наступаем на одни и те же грабли, а танцуем на них, причем еще и не под нашу музыку».

«Освободить Россию от царизма или стать богатым»

Есть формула, что революцию задумывают мудрецы, осуществляют фанатики, а плодами ее пользуются подлецы. Когда все это сосредоточивается в одном человеке, то имя его Александр Парвус. Марксист-теоретик, революционер, шпион, коммерсант, публицист, международный авантюрист, «купец революции»… Что для него значили идеи, что судьбы миллионов людей? Все это лишь путь к обогащению. Он оказал такое громадное влияние на ход мировой истории, что это трудно переоценить. И вообще, произошла ли бы революция в России, уничтожившая почти безследно уникальную цивилизацию? Это ведь не было коллективным безумием народа. Внешние силы, подталкивавшие разрушительные процессы в стране, направлялись теми, кто оставался за кулисами. Парвуса же здесь вполне можно сравнить с режиссером-постановщиком.
Израиль Лазаревич Гельфанд — таково настоящее имя Александра Парвуса — родился 8 сентября 1867 года в местечке Березино Минской губернии. В Одесской гимназии он приобщился к чтению революционной литературы и определил для себя цель жизни: освободить Россию от царизма или стать богатым. В 19 лет юноша уехал в Цюрих, где познакомился с членами группы «Освобождение труда». Под их влиянием он и стал марксистом.

Первый манипулятор общественным сознанием

Александр Парвус был одним из первых политических эмигрантов, вернувшихся в Россию в 1905 году, в разгар стачек и забастовок. Наталия Нарочницкая, автор книги «Россия и русские в первой мировой истории»: «Именно он, а вовсе не Ленин, играл роль первой скрипки. Ленин вообще явился к шапочному разбору ». Во время первой русской революции он стал одним из лидеров созданного в Петербурге Совета рабочих-депутатов, фактически его отцом-основателем.

Парвус и Троцкий были бойкими журналистами. Каким-то образом им удалось взять в свои руки две газеты — «Начало» и «Русскую газету». Скоро тиражи этих изданий при символической цене в одну копейку выросли до одного миллиона экземпляров. Наталия Нарочницкая: «Парвус первым осознал, что манипуляция общественным сознанием является важнейшим инструментом политики ».

Удивительный был этот революционер: одержимый мечтой разбогатеть и даже не скрывавший этого. Многие тогда отмечали его страсть к деньгам и неразборчивость в средствах для их добывания.

За организацию революционных выступлений в России Парвус был осужден и приговорен к ссылке, но с дороги бежал сперва в Петербург, а потом в Германию и в Турцию, где стал финансовым советником при правительстве младотурок. Он очень разбогател и приобрел большое влияние в финансовом мире, став заметной фигурой мировой закулисы. После начала Первой мировой именно он склонил руководство Турции вступить в войну на стороне Германии.

На службе у немецких спецслужб

8 января 1915 г. Парвус явился к германскому послу в Константинополе со следующим заявлением: «Российская демократия может достигнуть своей цели только через окончательное свержение царизма и расчленение России на мелкие государства. Интересы германского правительства и интересы русских революционеров, таким образом, идентичны ». Парвус предлагал уничтожить историческую Россию, создав вместо нее конгломерат мелких государств.

Германское правительство заинтересовалось планом Парвуса и пригласило его в Берлин. С этого и пошла «свадьба» Парвуса с немецкими спецслужбами. Там он предоставил свой, отпечатанный на 20 страницах, меморандум о подготовке революции в России на германские деньги, чтобы вывести русских из битвы и привести к власти в стране радикалов, которые заключат с Берлином сепаратный мир .

Суть плана такова : организация под антивоенными лозунгами общероссийской забастовки на оружейных заводах и железных дорогах; взрывы железнодорожных мостов; организация восстаний и забастовок в регионах с политическими лозунгами; поджоги на нефтепромыслах; агитация среди рабочих ведущих отраслей и в портовых городах; подстрекание антирусских настроений на Украине, в Финляндии и на Кавказе; агитация против царизма . Все это должно было привести к хаосу и отречению царя. А затем Россия, не приспособленная жить в условиях демократии, рухнет. И был человек, который, по мнению Парвуса, мог бы это осуществить, — Ленин, одержимый манией власти и мирового господства, готовый на любые средства ради достижения цели. По Парвусу, революция в России — это, прежде всего, бизнес, а для этого нужен первоначальный капитал.

Наталия Нарочницкая: «Грандиозность его хитроумного плана была в том, чтобы разрушить оборонное сознание. Тысячи оплаченных им газетчиков, даже депутатов Государственной Думы злорадствовали по поводу поражения собственной армии , во время успешных наступлений кричали, что война «позорна и безсмысленна». Он стал первым автором по политтехнологии по превращению отечественной войны в гражданскую… Развал Российской империи изнутри был также центральным пунктом в плане Парвуса. Никогда еще Германия не имела такого эксперта по России, который так знал все ее слабости ».

Элизабет Хереш (Австрия), биограф Александра Парвуса: «Для руководства кайзеровской Германии этот план по разрушению России изнутри был просто подарком судьбы ». Операция Парвуса началась. Всего она стоила, с точки зрения автора бизнес-плана, 20 миллионов рублей.

«Это Парвус нашел Ленина и дал ему шанс»

Немецкие чиновники оценили подрывной опыт Парвуса. Он становится главным консультантом немецкого правительства по России. Тогда же ему выделяют первый транш — миллион золотых марок. Потом последуют новые миллионы «на революцию» в России.

Отношения между Парвусом и Лениным были проблематичными с самого начала. В 1900 году именно Парвус убедил Ленина печатать «Искру» на своей квартире, где и была оборудована нелегальная типография. И вот теперь в Швейцарии Парвусу предстояло снова увидеться с Лениным. Из воспоминаний Парвуса: «Ленин сидел в Швейцарии и писал статейки, которые почти не выходили за пределы эмигрантской среды. Он был совершенно оторван от России и закупорен как в бутылке».

Н. Нарочницкая: «Возникает вопрос: почему же Парвус выбрал именно Ленина? Это Парвус его нашел и дал ему этот шанс. Ленин был циником, и даже среди революционеров не каждый был готов взять деньги у стороны противника в момент отечественной войны . Парвус как будто понял страшное честолюбие Ленина, его безпринципность. Он дал понять, что у Ленина появятся новые возможности, и эти возможности — деньги».

Заключив союз с Лениным, Парвус направляется в Копенгаген, где создает «офшор» для отмывания немецких денег — коммерческую экспортно-импортную компанию, назначив ее управляющим связника Ленина Якова Ганецкого. Контора давала возможность отправлять своих людей под видом «деловых партнеров» в Россию для создания подпольной сети. Збинек Земан (Чехия), биограф Александра Парвуса: «Это очень тесная связь между политикой, экономикой и секретными службами. Тогда эта технология находилась еще в пробной, экспериментальной стадии. Она совсем еще не была развита».

Революция мобилизовала русских на разрушение своей страны

Парвус создал агентурную сеть в Европе и России. О ее деятельности представитель германского правительства был высокого мнения: «Работа так хорошо поставлена, что часто даже люди, работающие в организации, не знают, что за всем этим стоит германское правительство ». Революция фактически мобилизовала русских на разрушение своей страны. Уделял он внимание, между прочим, и «Спилке вызволення Украины», оказывая сепаратистской организации «практическую помощь». Революция активно плела свои сети и в масонских ложах, готовя в их среде будущее Временное правительство .

По Парвусу, днем начала революционных событий в России должно было стать 22 января 1916 года. В этот день 45 тысяч рабочих выходят на забастовку в Петрограде в память о «кровавом воскресенье». Еще 10 тысяч начинают бастовать в Николаеве. Обе акции оплачены Парвусом — каждый день забастовки стоит немцам полторы марки на человека в день. Бизнесмен от революции, кажется, сделал все, что мог, но огонь не перебросился, как он рассчитывал, на другие фабрики и заводы. Страна до взрыва еще не дозрела.

На него и на Ленина работает война и все более обостряющаяся ситуация в России. Так и приходит февраль 1917 года. Интерес МИДа Германии вновь возник к Парвусу после февральской революции. Надо было спешить. Временное правительство продолжило войну с Германией, подтвердив союзнические обязательства перед Францией и Англией. Финансирование для Парвуса снова было разморожено.

Он перевез в Россию «палочку чумы»

Для совершения государственного переворота в России группа революционеров-экстремистов была привезена из Швейцарии через Германию.
Э. Хереш: «Ленин сказал, что ни в коем случае нельзя покупать билеты на немецкие деньги. Поэтому их частным образом купил Парвус. Всего в «пломбированном» вагоне разместилось 33 человека ».

В день приезда Ленина в шведской газете «Политикен» появилась фотография Ленина с подписью: «Вождь русской революции ». Э. Хереш: «К этому времени Ленин уже десять лет находился вне России — в эмиграции, и на родине его едва ли кто-нибудь помнил, так что подпись эта была абсолютно абсурдна. Но… так «работал» Парвус». По заданию Парвуса Яков Ганецкий срежиссировал грандиозную встречу Ленина на Финляндском вокзале в Санкт-Петербурге: с оркестром, цветами, броневиком и матросами-балтийцами. В Берлин ушла срочная шифровка: «…Въезд Ленина в Россию удался. Он работает полностью по нашему желанию …».

Кстати, уместно вспомнить и историческую фразу, сказанную по поводу германской операции Черчиллем, о которой даже сегодня в России предпочитают не вспоминать: «Ленин перевезен в Россию, как палочка чумы ».

Мало кто знает, но в июле 1917 года с санкции Керенского были обнародованы документы, из которых явствовало, что Ленин и его партия регулярно получают деньги от немецкого правительства. Из показания свидетелей : «Большевики платили за забастовочный день больше, чем за рабочий. За участие в демонстрации и выкрикивании лозунгов — от 10 до 70 рублей. За стрельбу на улице — 120-140 рублей ».

Между тем Временным правительством планировалось подписание сепаратного мира с Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией, но не с Германией. Была назначена дата на 8-9 ноября. Такой вариант развития событий лишал Ленина его главного козыря в борьбе за власть. «Промедление смерти подобно! Теперь все висит на волоске!» — истерично заклинал Ленин. 25 октября (7 ноября по новому стилю) произошел незаконный захват власти большевиками. Э. Хереш: «В этой истории Парвус, подобно кукловоду, дергал за ниточки марионеток, разыгрывавшими придуманный им спектакль, который мы все еще называем «революцией»».

Ленин и Троцкий стали вождями, которые вынуждены были подписать позорный договор со спонсором революции — Германией. Условия договора предусматривали около миллиона отторгаемых квадратных километров. Такой была расплата за власть.

Грандиозный и ужасный план Парвуса воплотился в жизнь, но он сам стал изгоем для своих единомышленников. Парвус ожидал, что Ленин в благодарность отдаст ему российские банки. Но Ленин передал Парвусу: «Дело революции не должно быть запятнано грязными руками ». Жить ему было незачем. И Александр Парвус умер 12 декабря 1924 года.

Говоря о немецких спонсорах уничтожения России, нельзя забывать, что там был и Троцкий со своими англо-американскими банковскими связями. Но это тема отдельного разговора.

Как пишет российский писатель, публицист Николай Стариков: «Идеи Троцкого и Парвуса актуальны и востребованы сегодня. Потому что нынешняя «оппозиция», равно как и «оппозиция» образца 1905 года, финансируется из одного и того же зарубежного источника. Цель у них также не изменилась: любой ценой вызвать потрясения и дестабилизацию ».

В статье использованы материалы О. Слепнина, Л. Шифнер, Е. Муравьевой, М. Загорской, В. Богданова, Г. Лободенко, С. Тхонова, А. Мищенко, М.А. Панкова, И.Ю. Романенко, фильма Е. Чавчавадзе «Кто заплатил Ленину? Тайна века раскрыта!»

Подготовил Юрий Истомин