Билингвизм и проблемы межкультурной коммуникации. Феномен билингвизм

Определить, что такое билингвизм, не так просто. В отличие от всего остального, что изучает психология, билингвизм - это не дихотомия: никто не может быть монолингвом или билингвом. У всех есть какой-то опыт, связанный с разными языками. Поэтому первая проблема исследований билингвизма - это определение его соотношения у населения. Есть два подхода. В некоторых исследованиях билингвов определяют как «людей, которые бегло говорят на двух языках на регулярной основе в течение большей части своей жизни». Люди, которые хуже говорят на втором языке, определяются как монолингвы. Используя этот подход, исследователи обычно разделяют людей на две группы, но им приходится исключать людей, которые не вошли ни в одну из этих групп, потому что сложно определить, билингвы они или нет.

Второй подход говорит, что билингвизм - это континуум. В нашем исследовании мы используем детальную анкету, которую даем участникам. Они отвечают на множество вопросов о своем уровне языка, использовании языка, о том, на каком языке и с кем они разговаривают дома и вне дома. На основе этой информации участники получают баллы, высшим из которых является «скорее билингв». Используя этот подход, не нужно разделять людей на группы - просто определять диапазон билингвизма.

История исследований билингвизма

Ученые давно исследуют детей и их познавательные процессы, в основном фокусируясь на языковых способностях детей и их овладении грамотностью. Но в 2004 году появилось исследование Эллен Биалисток и ее коллег, в котором впервые рассматривались взрослые. Ранее исследования детей делались не очень полно. Они были плохо контролируемы, плохо спланированы и имели ряд других проблем. Согласно исследованиям 1930–1950-х годов дети-билингвы были в неблагоприятных условиях по сравнению с детьми-монолингвами. Они плохо справлялись в школе, плохо сдавали тесты и так далее. Распространенным заключением таких исследований было то, что билингвизм наносит вред умственному развитию и сбивает детей с толку.

Первое исследование, которое показало позитивные последствия билингвизма, было опубликовано в 1962 году. Элизабет Пилл и Уоллэс Ламберт провели исследование в Монреале, где сравнили детей-билингвов, которые говорили на английском и французском, и детей, которые говорили только на французском. Они хотели правильно построить исследование и показать, что билингвизм не вредит детям. Они предположили, что если правильно провести исследование, то окажется, что дети-билингвы будут справляться с невербальными задачами так же, как дети-монолингвы, а с вербальными задачами - хуже, чем монолингвы. Но, в отличие от первоначальных прогнозов, оказалось, что дети-билингвы справлялись лучше со всем. Это был первый раз, когда позитивные эффекты билингвизма хорошо контролировались, но еще неидеально.

В течение 1990-х годов группа Биалисток и другие исследователи стали наблюдать за последствиями билингвизма у детей. Они были вдохновлены исследованиями Пилл и Ламберта и хотели создать условия, непохожие на те, в которых вели исследования Пилл и Ламберт, чтобы увидеть, подтвердятся ли их результаты в других группах и условиях. Эти исследования показали, что и лингвистические, и когнитивные задачи выполнялись лучше детьми-билингвами.

Чтобы продолжить это исследование, нужно было знать, как эти эффекты отражаются в долгосрочном периоде. Ученые проводили исследования над детьми четырех, пяти и шести лет и давали им простые когнитивные тесты. Все дети отлично справлялись с этими задачами за очень короткий промежуток времени. Дети-монолингвы справлялись с задачами так же хорошо спустя год. Дело в том, что дети-билингвы овладевают нужными навыками немного раньше. Далее было важно найти влияние билингвизма на когнитивные процессы в течение всего жизненного цикла. Упомянутое исследование 2004 года впервые рассматривало эти эффекты у взрослых. Было обнаружено, что в некоторых невербальных когнитивных задачах взрослые билингвы превосходили взрослых, которые говорили на одном языке.

Современные методы исследований

В данный момент есть большое количество самых разных исследований билингвизма. Исследования поведенческих аспектов теперь включают множество разных задач. Важно, что влияние билингвизма было найдено только в некоторых задачах. Никто не говорил, что билингвизм сделает кого-то умнее, талантливее и лучше в чем-то. Эффект довольно определенный. Исследования поведения нацелены на то, чтобы выяснить, какие тесты показывают различия.

В последнее время на вершине исследований находится изучение неврологических основ этих эффектов. Есть множество исследований по нейроимиджингу, в которых ученые пытаются выяснить, как отличается мозг билингва от мозга монолингва структурно и функционально.

В одном из исследований, которые сейчас проводят, ученые привлекают студентов-психологов, которые участвуют в психологических экспериментах. Эту аудиторию легче привлечь. Во многих современных исследованиях студентов-психологов делят на две группы, которые называют билингвистической и монолингвистической, и дают им простые варианты когнитивных тестов - тест Струпа, тест Саймона. Во многих исследованиях оказывается, что нет никакой разницы между этими группами. Эти исследования немного сбили ученых с толку. Некоторые предполагают, что вовсе нет никакой разницы между билингвами и монолингвами.

Проблема этих исследований в том, что есть простые тесты, с которыми хорошо справляются молодые люди: они не делали ошибок и выполняли задачи быстро. Кажется, что выяснение того, что общего или разного в разуме билингва и монолингва, - это не очень эффективная мера. Дело не в том, что нет разницы между билингвами и монолингвами, а в том, что это не лучший способ найти ее, по крайней мере у молодых людей. Эти тесты на такое неспособны.

В противоположность этому, если взять ту же аудиторию и использовать некоторые формы нейроимиджинга (электрофизиологию, фМРТ и пр.), окажется, что мозг отличается и используется по-разному в этих задачах. То есть выполнение задач одинаковое, но мозг разный. Очень важно использовать методы, которые выявят различия между монолингвами и билингвами.

Кроме того, есть группа небольших, но развивающихся исследований, которые пытаются выяснить, влияет ли билингвизм на познавательные способности при наличии нейродегенеративных заболеваний и инсульта, к примеру. Эти исследования привели к новым интересным результатам.

Язык у билингвов и овладение грамотностью

Овладение языком у билингвов - это довольно сложный вопрос. Когда ребенок растет в доме, где говорят на двух языках и более, они выучивают два языка абсолютно нормально и бегло на них разговаривают. Однако известно, что словарный запас билингвов среднестатистически меньше, чем словарный запас монолингвистического носителя каждого языка. Но в то же время билингвистический носитель владеет сразу двумя языками, так что едва ли это можно считать недостатком. Таким образом, тот факт, что дома дети окружены сразу двумя языками, не составляет никакой проблемы: они выучат их оба. Несколько нейровизуализационных исследований, проведенных на детях, показали, что их результаты сравнимы с результатами взрослых.

С грамотностью дела обстоят сложнее. Освоение детьми грамотности на обоих языках зависит от того, используют ли языки одинаковые системы письменности, и если нет, то это зависит также и от того, какой вид обучения ребенок получал на каждом из языков. Мы с коллегами опубликовали исследование в 2005 году, в котором сравнили первоклассников-монолингвов, носителей английского языка с англо-китайскими, англо-ивритскими и англо-испанскими детьми-билингвами. Мы обнаружили, что в случае, когда языки имели одинаковые системы письменности и некоторые другие общности, это положительно сказывалось на освоении грамотности на обоих языках. Если же системы письменности отличались, как, например, в английском и китайском, то дети изучали грамотность каждого языка по отдельности, «вспомогательного» эффекта не наблюдалось. Это никак не ухудшает способность изучения какой-либо из систем письменности, однако и не помогает в обучении. В свою очередь, если вы изучаете две алфавитные системы, которые используют одни и те же литеры, например английский и испанский, то языки будут даваться вам легче, так как будет понятна сама идея того, что буквы обозначают звуки. Наконец, если два языка используют одинаковую письменную систему, но разные литеры (например, английский и иврит или английский и русский), в обоих языках используются алфавиты, но с разными буквами, то процесс будет облегчаться в меньшей степени. Похоже, что детям идет на пользу общность двух языков, и это помогает им осваивать их.

Когнитивные особенности билингвизма

Не существует разницы между познавательными способностями в контексте общего интеллекта, так что билингвы не умнее, чем монолингвы. Но разница между монолингвистическим и билингвистическим мышлением существует в специфических процессах, связанных с вниманием и селекцией. Способность выборочно обращать внимание на важную информацию в присутствии отвлекающих факторов лучше развита у билингвов. И это нетривиально, так как эта способность находится в основе многих процессов высшего мышления и выполнения действий. Когда вы едете по шоссе на высокой скорости, у вас много мыслей в голове: как идет маршрут, где нужный вам съезд, дорожные знаки - вам нужно держать много вещей в уме и следить за указателями. Вам нужно уметь очень хорошо фокусировать свое внимание. Это то, что билингвы умеют делать лучше. Этот процесс удержания информации в голове, в то время как вы чем-то заняты, и способность выбирать, на какую информацию обратить внимание, является частью системы исполнительных функций.

Даже при выполнении заданий на запоминание способности памяти не отличаются, но в том случае, если задание включает в себя исполнительную функцию, то есть селективно обращать внимание на то, что участник должен запомнить, билингвы показывают лучший результат.

Если человек является билингвом, он регулярно использует два языка, оба этих языка постоянно активны. Это означает, что существует постоянный внутренний конфликт, нуждающийся в механизме селекции правильного языка. В интерпретации это означает, что система исполнительных функций используется для того, чтобы выборочно фокусироваться на языке, который требуется в конкретной ситуации, и именно этот процесс лежит в основе всех когнитивных задач, которые лучше даются билингвам. Некоторые исследования не разделяют людей на группы, а присваивают каждому участнику очки билингвизма. Обычно люди, которые более билингвистичны, показывают лучший результат, чем менее билингвистичные люди. В этом случае значимые последствия наблюдаются у людей, которые говорили на двух языках в течение более длительного периода времени по сравнению с людьми, которые были билингвами на короткий срок. И, возможно, все это связано с непрерывным опытом, все эти эффекты «дозировки». Это вряд ли так просто, потому что существует так много связанных с этим вещей, но в общем и целом чем больше, тем лучше.

Когнитивное старение и болезни у билингвов

Одна из находок исследований старения, которая несколько раз повторялась, состоит в том, что у пациентов, больных слабоумием, особенно болезнью Альцгеймера, первые симптомы болезни позже проявляются у билингвов. Известно, что болезнь находится в мозге и поражает его. Однако пациенты с билингвизмом могут функционировать сравнительно нормально на протяжении более длительного периода. Присутствует компенсирующий эффект. Это важная находка, и она повторялась во многих исследованиях.

Подобные тесты проводились на таких пациентах очень тщательно. Мы собирали информацию об их когнитивном уровне, их IQ, их мозге и так далее. Из этих исследований мы выяснили, что все эти единицы поражаются болезнью. Например, болезнь Альцгеймера сначала поражает среднюю часть мозга, отдел памяти - гиппокамп. У пациентов с билингвизмом эти поражения сильнее, но они могут продолжать функционировать на протяжении более долгого периода.

Недавнее исследование группы ученых из Эдинбургского университета затрагивало пациентов с инсультом. Была взята большая выборка пациентов, которые говорили на двух языках, и пациентов, которые говорили только на одном. Ученые исследовали возможность пациентов восстановить свои умственные способности после инсульта и выяснили, что вдвое больше пациентов-билингвов могли восстановить свои когнитивные способности. Цифры были очень значительными: 40% пациентов с билингвизмом и 20% пациентов, которые говорили только на одном языке, смогли восстановиться после инсульта. У пациентов с билингвизмом есть понятие «когнитивный резерв». Мы знаем, что есть много вещей, которые человек может делать на протяжении жизни, чтобы поддерживать свои когнитивные функции: решать кроссворды, участвовать в социальных группах, посещать лекции и так далее. Эти виды деятельности стимулируют мозг и поддерживают познавательные процессы. Билингвизм - это еще один фактор, который поддерживает когнитивный резерв.

Билингвизм делает обработку языка более сложной, а человек с билингвизмом всегда выбирает между двумя языками. Эта ситуация провоцирует постоянную стимуляцию мозга, которая замедляет старение. Таким образом, билингвизм действует так же, как формальное образование и другие вещи, которые вносят вклад в когнитивный резерв и защищают познавательные способности.

Трилингвизм и мультилингвизм

Большой массив исследований пытается включить трилингвов и мультилингвов - людей, которые говорят на трех языках и более. Однако трудно быть уверенным, что больше нет никаких различий. Когда мы сравниваем монолингвов и билингвов, мы осторожно подходим к пониманию того, что эти группы не отличаются ничем, кроме владения языками. Но если включить трилингвов и мультилингвов, многие вещи становятся разными. Например, многие люди становятся мультилингвами, потому что они более талантливые, более образованные или мотивированы изучать много языков. Все эти различия могут повлиять на их результаты тестов. Кроме того, есть несколько исследований, в которых не было найдено никакой разницы между детьми-мультилингвами и детьми-билингвами. Есть также исследования этого вопроса с более старшими людьми, даже с пациентами. Некоторые из этих исследований показывают, что чем больше языков знает взрослый человек, тем больше он защищен. Был возрастающий эффект. Но эти результаты предварительные, потому что исследования не всегда контролируют все факторы: люди, говорящие на четырех языках, могут быть более образованными, чем те, которые говорят на двух. Эти вопросы остаются открытыми.

Открытые вопросы

Исследования билингвизма довольно молодые, и в них есть много открытых вопросов. Сейчас исследователи работают над тем, чтобы понять механизм билингвизма и различия в разуме билингвов и монолингвов. В последнее время исследования по мозговому имиджингу проводились, чтобы понять, почему, как и с какими последствиями билингвизм меняет разум. Ответов на эти вопросы пока нет, но у ученых есть идеи, откуда их взять.

Введение

Проблема билингвизма всегда являлась и является сегодня одной из наиболее интереснейших проблем в современной лингвистике.

Явление билингвизма - это сложное комплексное явление, которое является предметом исследования различных наук, таких как лингвистика, психология, методика преподавания иностранных языков.

Проблема билингвизма была освещена в исследованиях отечественных и зарубежных авторов, таких как Н. И. Толстого, В.В. Иванова, С. Эрвина, Э. Хаугена и многих других.

билингвизм двуязычие лингвистический

Билингвизм

Билингвизм (lat. bi--два lingua--язык) - это двуязычие т. е. сосуществование у человека или у всего народа двух языков обычно первого - родного и второго - приобретенного. Если знание двух языков свойственно отдельным членам социума то это индивидуальный билингвизм если большим контингентам говорящих то это массовый билингвизм.

Массовый билингвизм может охватывать население одного из регионов страны (административно-территориальную область или экономический район) а может -- всю нацию (национальность). В первом случае говорят о региональном двуязычии во втором -- о национальном двуязычии (билингвизме). Если билингвизм свойствен всем без исключения социально-культурным группам народа то такой билингвизм называют полным или сплошным если он характерен лишь для отдельных социальных слоев (торговцев транспортников мореходов научных работников и др.) то его называют частичным или групповым.

Не при всяком билингвизме налицо взаимодействие между сосуществующими языками. Если билингв (носитель двух языков) свободно переводит с одного языка на другой т.е. если в его сознании одному понятию соответствует два слова то имеет место смешанное двуязычие (по Л. В. Щербе -- "смешанный язык с двумя терминами") если этого нет и языки функционируют как две автономные знаковые системы то здесь так называемое чистое двуязычие (оно бывает очень редко -- лишь как исключение).

Билингвизм -- явление многостороннее и может изучаться в разных аспектах. Наиболее рельефно выделяется три аспекта изучения билингвизма: 1) лингвистический (социолингвистический) 2) психологический 3) педагогический. Методологической основой исследования двуязычия во всех названных аспектах должно быть учение о нациях о национально-языковой политике о языковом строительстве в условиях многонационального и многоязычного государства.

В социолингвистическом аспекте важен вопрос о функциональной нагруженности второго языка -- о сферах его использования (в сопоставлении с первым языком) о степени свободы владения им (здесь различают несколько стадий -- начальную переходную высшую) о конкретном наборе используемых социально-функциональных компонентов второго языка т.е. его форм существования (литературный язык койне диалект и др.) о распределении коммуникативных функций между первым и вторым языками включая все наличные формы их

существования) о контингентах охваченных двуязычием о широте использования второго языка и его восприятии (например о принятии русского языка в качестве второго родного языка) об оценке двуязычия как социально-лингвистического феномена.

В науке билингвизм признается положительным явлением. В условиях нашей действительности высшая цель развития двуязычия (и прежде всего основного типа двуязычия в нашей стране -- национально-русского) -- всемерно способствовать тесному сближению народов взаимообогащению их культур овладению всеми народами высшими достижениями культуры науки и техники. Этому способствует овладение русским языком -- одним из наиболее развитых языков международного и межнационального общения.

Подобно тому как сочетание форм существования языка в пределах "языкового состояния" дает различные варианты диглоссии сосуществование функционально разных языков дает разные варианты билингвизма формирующие различные языковые ситуации.

Среди вариантов билингвизма отмечают: 1) билингвизм возникающий при использовании двух местных языков (чаще всего их территориальных диалектов). Обычно он бывает двусторонним например таджикско-узбекское и узбекско-таджикское двуязычие и т. п.; 2) билингвизм возникающий при использовании родного местного языка и языка регионального общения например в городах Африки (в Кении наряду с местными этническими языками широкое хождение имеет суахили как региональное средство межэтнического общения); 3) билингвизм возникающий при использовании местного языка и языка-макропосредника (межнационального языка); здесь складываются принципиально разные ситуации: а) в обществах антагонистических (социально неоднородных) где язык-макропосредник зачастую импортированный навязывается местному населению и может привести к вытеснению родных местных языков б) в обществах неантагонистических (социально однородных) где язык-макропосредник -например русский язык и малые языки страны юридически равноправны и имеет место гармоническое национально-русское двуязычие; 4) билингвизм состоящий в использовании регионального языка и языка-макропосредника например языка коренного населения союзных республик (в Азербайджане -- азербайджанского в Узбекистане -- узбекского и т. д.) и русского языка как "идете языка всех- народов нашей страны; 5) билингвизм состоящий в знании национального языка и профессионального языка (языка ритуального -- типа санскрита языка науки -- типа латинского классического арабского и др. языка-пиджина условного языка например мордовские ремесленники с. Селикса близ города Пензы кроме своего родного языка использовали арго ("понатский язык") полученный ими от русских ремесленников-отходников с. Чемодановка Пензенской обл.).

Феномен билингвизма (двуязычия) является предметом пристального внимания многих исследователей. Последнее объясняется не только многоаспектностью проблемы билингвизма, но и его судьбой, зависящей во многом от языковой политики, которая, к сожалению, не всегда учитывает характер взаимодействия культур и языков народов, проживающих на одной территории. В научной литературе рассматриваются общие вопросы билингвизма с позиций лингвистики, психологии, социологии, психолингвистики, вскрываются причины возникновения билингвизма, его этнокультурные корни. В коллективных монографических трудах советской эпохи систематизируются аспекты данной проблемы: на разнообразном фактическом материале рассматриваются важнейшие типы двуязычия, его формы и типы. Актуальность билингвизма определяется тем, что в начале ХХI века воспитание двуязычия обозначилось как одно из ведущих направлений образовательной политики европейских стран.

Проблема билингвизма является многоплановой. Так, различные ее аспекты изучались в работах C.Baker 1998, Т.Skutnabb-Kangas 1981, K.Beikers 2002, J.Schumann 1978, W.Mackey 1970, Н.И.Жинкина 1959, Е.М.Верещагина 1969 , А.А.Леонтьева 1964, Н.В.Имедадзе 1978 и др.

По данным ряда исследователей в современном мире детский билингвизм охватывает почти половину детей на планете, и эта тенденция будет расти и дальше (L.Bloomfield 1969; Y.Weinreich 1999; М.Т.Баранникова 1969; А.С.Маркосян 2004 и др.). В реальных условиях общения для детей-билингвов характерно стихийное речевое развитие при усвоении двух языков. Вместе с тем, есть и другие случаи, когда дети из семей с единой коммуникативной средой начинают посещать детский сад или поступают в школу с неродным языком обучения. Степень развития речи неизбежно сказывается на самоощущении ребенка-билингва, когда умение высказывать свои мысли и понимать речь окружающих на двух языках влияет на его место и роль в обществе (круг друзей, возможность стать лидером в группе сверстников, оценки в школе и т.д.).

Процесс становления двуязычия зависит от разнообразия, глубины и правильности речевых впечатлений, которые ребёнок получает с раннего детства в общении с взрослыми. В указанном контексте перед наукой стоит задача изучения особенностей процесса речевого развития детей при усвоении ими двух неродственных языков в смешанных коммуникативных средах. При этом важным является выделение детерминирующих факторов полноценного становления двуязычия.

В педагогической психологии чаще изучаются психологические аспекты направленного обучения детей иностранному или второму языку в дошкольном или школьном возрасте (П.Я.Гальперин 1976, Н.И.Жинкин 1959, И.А.Зимняя 1989 и др.) Вместе с тем, остается в стороне ситуация развития билингвизма в естественных условиях «смешанных» семей, в которых родители ребенка являются носителями разных языков и общения с взрослыми или сверстниками других национальностей за пределами семьи (А.А.Леонтьев 1964, Р.М.Фрумкина 2001).

С переходом государственных школ с русским языком обучения на билингвальное обучение, где некоторые модели такого подхода предусматривают изучение уже в начальных классах 50%-95% интегрированного содержания учебного материала на латышском языке, возникли серьезные негативные явления. Их усугубление связано также с тенденцией принимать в школы с латышским языком обучения детей из русскоязычных семей. В этих условиях дети испытывают естественный дискомфорт, порождаемый чужой для них языковой средой, а учитель вынужден иметь дело с неустойчивым поведением детей, а иногда и возникающими у них фрустрациями. У значительного числа детей долгое время сохраняется тенденция переводить слова и конструкции с одного языка на другой, пытаясь сохранить идентичность значений. Однако отсутствие достаточного запаса слов на латышском языке препятствует полноценному восприятию ими учебного материала и, соответственно, приобретению нужных навыков перевода с одного языка на другой. Родители тоже не могут помочь ребёнку в домашних условиях, поскольку дети не в состоянии пересказать на родном языке происходящее в школе. В результате школы вынуждены работать с целым рядом учащихся, не владеющих в достаточной мере ни родным, ни вторым языком. Главная проблема для таких детей состоит в том, что они, занимаясь в билингвальной школе или в школе с латышским языком обучения, так и не достигают так называемого абсолютного билингвизма. Среди таких есть дети, не имеющие речевой патологии, но не успевшие по социальным причинам овладеть латышским языком к моменту поступления в школу. Большую же часть проблемных в этом отношении детей составляют дети с различными нарушениями речевого и неречевого развития.

Кроме того, внушаемое в школе отношение к латышскому языку как доминантному, может привести к тому, что ученик станет воспринимать себя самого, родителей, язык и культуру семьи как нечто второстепенное. Т.Скутнабб-Кангас указывает, что учёба на недостаточно усвоенном языке порождает у учащихся дополнительную напряжённость. Вслушивание в язык требует усиленной концентрации, утомляет, ученик вынужден больше тратить на восприятие языковых форм, а не содержания. Учащимся необходима не только лингвистическая и специальная, но и коммуникативная компетентность - правильные высказывания должны быть сформулированы на языке не только понятном, но и отвечающим социальным нормам. Ребёнок вынужден одновременно осваивать язык и воспринимать информацию. Это нередко проводит к стрессу, снижению самооценки, недовольству собой и отчуждению. Многое зависит от индивидуальных особенностей ученика - от наследственности, от воспитания в семье и, обязательно, от уровня развития родного языка.

Изучая второй язык, как дети, так и взрослые, проходят известные стадии освоения второго языка. Стадии универсальны и неизменны, независимо от того, осваивается язык в естественной или формальной среде. Поначалу - малый запас слов и простой синтаксис, затем - усложнение предложений. Освоение единиц речи происходит постепенно. Последовательность, в которой осваиваются определённые грамматические или лексические единицы индивидуальна. Существуют различия также в темпе освоения второго языка и повышения уровня владения языком. Стадии освоения языка универсальны; последовательность освоения языковых единиц может быть индивидуальной, а скорость их освоения различна в каждой конкретной ситуации.

Следует учитывать также, что недостаточно простого знания латышского языка. Необходимо умение использовать его в целях речевой коммуникации. Перед детьми меньшинства, независимо от того, каков их первый язык, стоят две трудные задачи: нужно освоить не только содержание обучения, но и комплекс коммуникативного поведения. Справиться с этими задачами могут не все дети.

Существует и еще один важный аспект билингвизма. Согласно точке зрения Дж. Каминса освоение второго языка в значительной мере зависит от уровня развития первого языка. Если первый язык развит настолько, что ребёнок способен пользоваться им в отрыве от контекста, освоение второго языка происходит сравнительно легко. Если первый язык освоен плохо либо имеется риск утраты первого языка, освоение второго языка может заметно замедлиться.

Освоение второго языка в школе связывают также с общими способностями ребёнка и особым языковым (лингвистическим) талантом. Вместе с тем некоторые авторы не признают ведущей роли интеллекта в освоении иностранного языка (Baker 1998). Опираясь на модель вероятностного эпигенеза Л.М.Веккера можно выделить, что в смешанных коммуникативных средах характер средовых влияний, которым подвергается ребенок, является сложным по структуре и содержанию в сравнении с аналогичным процессом у его сверстника монолингва. Это обстоятельство стимулирует гораздо более широкие возможности подкрепления «механизмов ожидания» при обработке «звукового материала» у потенциальных билингвов с ранних стадий онтогенеза. Так, развитие сторон речи при двуязычии фактически отражает этапы овладения фонетикой, усвоения лексики и становления грамматики каждого языка.

Возникновение новых функций речи для двух языков, появляющихся на всех возрастных этапах развития ребенка, также зависит от коммуникативной среды и тесно связано с его ведущей деятельностью. В рамках каждого из них ребенок овладевает видами речи, т.е. языковыми средствами двух знаковых систем, обеспечивающими реализацию возникающей функции. В школьный период при систематическом обучении родному и второму языкам происходит их осознание ребенком, а также этот процесс распространяется на новые функции и виды речи. При рассмотрении проблемы билингвизма в рамках теории речевой деятельности (А.А.Леонтьев 1964, И.А.Зимняя 2001 и др.) были отмечены значение и важность создания специальной мотивации при овладении вторым языком в сензитивные периоды.

Другой важный вопро заключается в установлении соотношения наследственного и средового фактора в речевом онтогенезе двуязычия (W.Penfield & L.Roberts 1991, E.H.Lenneberg 1967). «Спонтанная обработка» ребенком словесного материала и понимание речи на ранних этапах есть результат наследственной способности нейрофизиологических структур мозга человека. Это, прежде всего, относится к вычленению и объединению словесных сигналов, взаимодействию или их сопоставлению в соответствии с законами работы мозга, а также созданию различных форм обобщения. Фактически существует врожденная способность ребенка строить лингвистические структуры, причем она «не ограничивается предрасположенностью» только к одной знаковой системе.

Генезис двух фундаментальных функций речи (коммуникативной и семантической) при двуязычии приобретает свою специфику, которая выражается в том, что процессы их формирования различны, но развитие одной стимулирует и опирается на становление другой, т.е. они тесно связаны между собой. При рассмотрении истоков коммуникативной функции было выявлено, что потребность в общении и ее становление в смешанных коммуникативных средах фактически задается ребенку извне. При этом взрослый опосредует через вербальную коммуникацию и развитие семантической функции речи. В речевом развитии ребенка, независимо от типа усвоения двух языков, возникает интерференция, т.е. их лексико-грамматические смешения в высказываниях.

Различие процессов становления языка у детей в одноязычной среде и в условиях многоязычия отмечает Н.Ш.Александрова, обобщая опыт коррекционной работы с русскоязычными детьми в Германии .

Сходная позиция имеется в работах В.А.Ковшикова (1994), считающего, что второй язык для ребенка - это еще одна целостная языковая система, а не дополнительные языковые единицы. В случае раннего двуязычия, пишет автор, наблюдается изменение всей программы реализации врожденной языковой способности, т.к. усвоение языка есть усвоение целостной системы. Мозг может изменять, модифицировать свою структуру и функцию под воздействием изменений в окружающей среде или внутренних изменений (Kolk 2000, Huttenlocher 2002, Thomas 2003). Детское многоязычие возможно как результат пластичных перестроек мозга под влиянием необходимости общаться на двух или нескольких языках. При любых сценариях освоения двух языков в раннем возрасте присутствует выраженная тенденция к одноязычию. При погружении в новую языковую среду ребенка, уже говорящего на одном языке, эта тенденция выражается в обеднении или полной потере первого языка (Porsche 1983, Pallier 2003, Jampert 2001). Одновременное (симультанное) освоение двух языков проявляет ту же тенденцию: происходит быстрое забывание одного из языков, если интенсивность общения на этом языке по какой-то причине снижается (Montanari 2002, Jonekeit 2002). Только сосуществование на протяжении длительного времени двух языковых сред, необходимых ребенку (естественных или созданных искусственно), приводит к двуязычию и позволяет сохранить его. Создается впечатление, что пластичность направлена, с одной стороны, на удовлетворение важнейшей потребности в коммуникации, а с другой стороны, стремится к экономному использованию ресурсов мозга и возвращению к исходной (одноязычной) программе. Если при одноязычии мы наблюдаем последовательное совершенствование языка у ребенка, то при многоязычии присутствуют две противоположные тенденции - совершенствование языка и его обеднение. Цель пластичных перестроек, спонтанно происходящих в условиях двуязычной среды, - обеспечение языковой коммуникации, необходимой в данный момент, причем сохраняется только то, что используется. Это справедливо и для второго, третьего и т.д. языков. Пластичность мозга помогает решить проблемы общения, но не открывает второй языковой канал, не запускает механизм развития второго языка.

Общие педагогические аспекты школьного образования и преподавание в раннем возрасте школьных дисциплин не на родном языке анализирует В.В.Аршавский в работе «Различия, которые нас объединяют» .

Автор стоит на позиции, которую разделяют далеко не все исследователи проблемы билингвизма. По мнению В.В.Аршавского, второй язык следует изучать после того, как в достаточной мере освоен родной. Для обоснования этой точки зрения В.В.Аршавским привлекается нейропсихологический план рассмотрения проблемы, в связи с чем обсуждаются вопросы педагогики и межкультурных взаимоотношений, возникающие в связи с особенностями типов полушарного реагирования на язык. В частности, качественное своеобразие психики и поведения человека, характер его социальных контактов, склонность к той или иной форме деятельности, по В.В.Аршавскому, во многом обусловлены наличием двух принципиально различных типов восприятия и переработки информации, связанных с возникающей в антропогенезе асимметрией полушарий большого мозга. Принято считать, что логико-вербальный тип обусловлен деятельностью левого, а пространственно-образный - правого полушария. Преобладающий тип полушарного реагирования в значительной степени определяет уровень психофизиологической адаптации индивида к конкретным условиям среды обитания, создавая необходимые предпосылки для включения механизмов поисковой активности.

Как показывает В.В.Аршавский, дети с левополушарным типом более успешно осваивают точные науки, а с правополушарным - успешнее справляются с гуманитарными предметами. Наибольших успехов по всем предметам достигают индивиды со смешанным типом реагирования, которых гораздо меньше. Ребёнок с образным (правополушарным) типом мышления не в состоянии воспринять логические схемы, необходимые для освоения языка. С первых школьных лет оказывается в условиях фактической дискриминации по сравнению с детьми, у которых доминирует логический тип мышления. Его способности к образному мышлению, к организации многозначного контекста существующей системой образования не только не стимулируются, но даже подавляются. Вместе с тем образность тоже крайне важна для полноценного владения языком и, если учесть ее доминирование на начальном этапе обучения, можно избежать ряда негативных явлений, имеющих место в противном случае. По этому поводу В.В.Аршавский пишет: «Совершенно очевидно, что методики преподавания должны способствовать развитию логико-вербального мышления не путём его непосредственной активации, а через активацию образного мышления. Дети, особенно те, у которых преобладает образный тип переработки информации, должны ставиться в условия, провоцирующие «открытия» (что неизбежно связано с активацией образного мышления). Они должны проходить в своём познании естественный путь от «озарения» - через эксперимент - к формулированию закона. Такая психофизически обоснованная система образования обеспечивала бы (без включения дополнительных неспецифических механизмов активации коры мозга стволовыми его образованиями, а лишь с помощью специфических корковых структур) усвоение логически строгих «точных» и естественных наук, однозначных связей между предметами и явлениями, и тем самым способствовала бы развитию вербально-знакового мышления. С другой стороны, такая педагогическая система не вызывала бы отвращения к гуманитарным дисциплинам, поскольку при этом не подавляются, а напротив, обогащаются возможности образного мышления, необходимого не только для полноценного эстетического развития, но и для любого активного творчества».

Автор предупреждает о той ситуации, которая может сложиться в Латвии с реализацией недостаточно продуманного и в значительной степени политизированного законопроекта о безотлагательном переводе преподавания различных специальных точных и гуманитарных дисциплин в школах национальных меньшинств с родного на государственный (латышский) язык с самого раннего школьного возраста, без учета степени индивидуальной готовности детей к билингвизму.

Более того, отмечает В.В.Аршавский в этой же работе: «язык является не столько средством общения, связанным с функцией левой гемисферы, сколько орудием глубинного мышления. Это мышление формируется в самом раннем детстве под влиянием контактов с родителями на базе образного правополушарного типа переработки информации. Родной язык является источником всей жизни индивида, его души, его прошлого и настоящего». Только в возрасте 9 - 14 лет, когда завершается становление типа полушарного реагирования и структур, обеспечивающих поверхностное выражение мысли в речи, когда появляется способность раскрыть мысль не только для себя, но и передать её другим людям, можно осуществлять попытку мыслить не только на родном, но и на заново выученном языке. Это вовсе не означает, что в раннем возрасте не следует изучать другие языки. Речь идёт об опасности насильственного перевода мышления на другой язык. Доминирующим в мыслительных процессах должен оставаться родной язык.

Согласно излагаемым представлениями В.В.Аршавского, преподавание в раннем возрасте школьных дисциплин не на родном, а плохо освоенном неродном языке не только малоэффективно в изучении самого языка, не говоря уже о понимании смысла преподаваемого предмета, но и опасно для нормального психического развития ребёнка. Возникает проблема «молчащего ребёнка» - глубинная (правополушарная) мысль не получает логического завершения в поверхностном речевом (левополушарном) мышлении. Ребёнок не может понять себя, раскрыть и реализовать свой творческий потенциал, а тем более донести его до преподавателя. В результате может развиться «педагогическая запущенность» - база для гипердиагностики умственной отсталости, формирования «обученной беспомощности» и высокого риска возникновения лингвапсихозов, неврозов и психосоматических расстройств» .

При всей ценности идей, постулирующих приоритетное значение родного языка для развития ребенка, его воспитания и образования, следует отметить, что в литературе имеются и другая точка зрения. Она состоит в утверждении, что параллельное изучение двух и более языков оказывает сугубо положительное - стимулирующее и развивающее - влияние на психику ребенка.

Авторы книги «Билингвальное образование. Теория и практика», доктор педагогических наук Р.Алиев и магистр педагогики Н.Каже полагают, что в современном мире постигать науки на нескольких языках не просто интересно, но и, прежде всего, необходимо . Они подчеркивают, что школьное билингвальное образование является элементом подготовки любого ребенка к жизни в мультикультурном обществе, причем собственная или родная культурная среда ребенка не только не подавляется, а подчеркивается и развивается в свете сравнений и обогащений со средой второго языка. «Если рассматривать школу как модель человеческого общества (или общество в миниатюре), оказывается, что именно билингвальная школа является наиболее точным приближением к жизни современного мультикультурного общества» Класс, пишут они, также является небольшой моделью общества. В нем существуют социальный порядок и принятая культура поведения. Учащиеся в значительной мере несут ответственность за принятый в классе «образ жизни». В обязанности учителя, кроме чисто образовательных функций, входит наблюдение за генерируемыми в классе идеями, а также поддержание определенного социального порядка, причем свои функции современный учитель осуществляет во взаимодействии с учащимися. В настоящее время учитель в школе не командир, как это было при традиционном подходе к образованию, а лидер. Современное образование помогает учащимся приобрести необходимые для существования в обществе навыки, причем приобретенные академические знания должны помочь учащимся в будущем включиться в решение социальных проблем. Тем самым растет роль именно билингвального учителя, в силу своей двоякой функции служащего проводником учащихся в многоязычный мир. Учитель приближает своих учащихся к проблемам реальной жизни, как бы «погружая» их в современный мир и при этом, беря на себя функцию первопроходца или, как его называют, «облегчающего - facilitator». Оказалось, что именно билингвальные педагоги в силу специфики своей деятельности, требующей беспрестанного поиска точек соприкосновения и модифицирования приемов, гораздо более гибки в своих подходах и методах. Им регулярно приходится ориентироваться не на одно решение, а на попытку согласования нескольких решений. Тем самым именно билингвальные учителя начали первыми сближение с демократическими традициями европейской системы образования» (Р.Алиев, Н.Каже 2005).

Известно, что изучение родного и второго языков, использование двух языков как средств обучения в школьной практике неизбежно приводит к межъязыковой интерференции в речи школьников. В психолингвистике, лингводидактике традиционно больше внимания уделяется влиянию родного языка учащихся на процесс освоения ими второго и иностранного языков. «Обратная» проблема, а именно то, как второй язык (в нашем случае - латышский) сказывается на качестве освоения ребятами родного языка (в т.ч. - на развитии орфографической и пунктуационной грамотности школьников), недостаточно изучена в современной науке. Результаты нашего исследования свидетельствуют о том, что такое влияние имеет место, а проблемы, которые в результате этого возникают, необходимо решать. С точки зрения психолингвистики, межъязыковая интерференция - это нарушение правил соотнесения контактирующих языков, которое проявляется в речи человека в отклонении от нормы. С точки зрения лингводидактики, межъязыковая интерференция - ошибочное отождествление школьниками фактов двух языков и перенос ими знаний и умений из одного языка в другой, приводящие к речевым ошибкам. Межъязыковая интерференция, по мнению ученых, - явление неоднозначное. С одной стороны, отрицательное, т.к. «оно всплывает на поверхность» в виде ошибок в речи школьников (произносительных, семантических, грамматических и др.). С другой стороны, это объективное и неизбежно возникающее явление в ситуациях билингвального обучения, а значит - требующее поиска эффективных путей его преодоления. При этом главный вопрос как раз и заключается в том, какие пути следует считать эффективными. Анализ исследований психолингвистов, нейролингвистов, лингводидактов, занимающихся изучением данной проблемы в условиях различных вариантов билингвизма, позволяет сформулировать дидактические предпосылки преодоления

Таким образом, анализ литературы по изучаемой проблеме показывает, что билингвальное образование трактуется неоднозначно. В его оценке имеются противоречия и необходимость целого ряда уточнений.

Т. а. Знаменская

проблемы билингвизма и его влияния на языковую личность

л__________________________________________г

Аннотация. В статье рассматриваются проблемы билингвизма и его влияния на языковую личность. Дается описание видов билингвизма; перечислены различные факторы, воздействующие на формирование билингвальной компетенции человека: возраст, индивидуальный опыт билингва, социокультурные условия взаимодействия двух языков и т.д. Отмечаются как положительные, так и отрицательные изменения в родной речи при изучении другого языка.

Особое внимание уделяется вопросам предотвращения интерференции родного языка в процессе обучения иностранному. Чтобы добиться высокой степени аутентичности иноязычной речи билингвов, создать платформу для развития двуязычной языковой компетенции, преподавателю следует учитывать особенности национальной стилистики, коммуникативных стратегий и речевых тактик как родного, так и приобретаемого языка. Сравнительный анализ лингвистических различий на уровнях фонетики, лексики, грамматики, стилистики производится на примерах английской и русской речи. Автор убежден, что для эффективного осуществления межъязыковой и межкультурной коммуникации необходим интегративный междисциплинарный подход, объединение лингвистической теории и методики преподавания иностранного языка.

Ключевые слова: билингвизм, языковая компетенция, двуязычная компетенция, интерференция, языковая самоидентификация, языковая личность, языковая аутентичность, уровни двуязычия, коммуникативные стратегии, речевые тактики, национальная коммуникативная стилистика.

Abstract. The paper considers the problem of bilingualism and its effect on the personality of the speaker. Various types of bilingualism are described along with the factors determining the bilingual competence formation: age, individual experience, socio-cultural conditions of the native and foreign language interaction. The author points out both the positive and negative impact on the native language as the result of the second language learning.

The special emphasis is on language interference in the process of learning a foreign language. To make sure the students achieve the adequate degree of its authenticity, and therefore the bilingual competence, the teacher should take into account the specificity of national styles, communicative strategies and speech tactics of both languages. A comparative analysis of linguistic differences of the English and Russian languages is demonstrated on the level of phonetics, vocabulary, grammar and national communicative stylistics. The author maintains that successful interlanguage and cross-cultural communication requires the integrative cross-disciplinary approach, consolidation of the linguistic theory and methods of foreign language teaching.

Keywords: bilingualism, language competence, natural and artificial bilingualism, bilingual competence, language interference, linguistic self-identification, linguistic authenticity, bilingual levels, communicative strategies, linguistic behavior, national communicative style.

Двуязычие, или билингвизм,- это попеременное практическое использование двух (или более) языков, причем степень этого использования и соотношения языков разными специалистами и учеными определяется неодинаково. Американский лингвист Л. Блумфильд, например, считал, что билингвизм подразумевает равное владение каждым из языков на уровне родного , согласно данному мнению, к билингвам можно отнести большинство жителей Кана-

ды, Швейцарии или пограничных с Францией районов Бельгии. Другая точка зрения, выраженная У. Вай-нрайхом , состоит в том, что речевая компетенция в родном языке и знание иностранного языка могут отличаться.

Процесс перестройки с одного языкового кода на другой, т.е. переход из одной семиотической системы в другую, который совершается человеком, овладевающим новым языком, привлекает внимание

Инновации в образовательных учреждениях

Сравнение построения высказываний носителем русского и английского языков

Фраза на русском языке Перевод носителя русского языка на английский Фраза на английском языке

Мне надоел этот холод I’m sick and tired of this cold I’ve had it with this cold

Есть в этом что-то забавное There is something funny in it There’s a funny side to it

Он не понял этой шутки He didn’t understand the joke The joke was lost on him

Придать новый смысл чему-то To give a new sense to somethig To read a new meaning into somethig

многих психологов, психолингвистов, социолингвистов, поскольку причины такой перестройки бывают, как правило, экстралингвистическими. Интересует он, конечно, и лингвистов, и педагогов, в том числе и в плане влияния изучения иностранного языка на поведение на родном языке.

Французский ученый А. Буало разделял билингвизм на естественный (бессознательный) и искусственный (осознанный) . Первый возникает и существует благодаря естественным регулярным контактам живущих на одной территории разноязычных народов и предполагает наличие у них одновременно двух вариантов выражения на соответствующих языках мыслей, чувств и пр. Естественное двуязычие можно обнаружить в любой нашей автономной и бывшей союзной республике.

Искусственный билингвизм возникает в результате специального обучения. Приступая к освоению иностранного языка, человек уже обладает навыками родной речи, которые стремится перенести на новый язык. Иностранные слова в этом случае воспроизводятся путем внутреннего перевода. Видя, например, в тексте английское «house», русский по рождению учащийся соотносит его не с предметом, а со словом «дом». Такого же рода интерференция, иногда даже в большей степени, происходит и на уровне предложения - как при переводе с иностранного на родной, так и при построении высказывания на иностранном языке .

Языковой перенос правомерен и возможен, если языковые подсистемы сопоставимы. Например, в русском и английском есть категория числа (единственное и множественное), есть части речи, общие для двух языков, категории настоящего, прошедшего и будущего времени и т.д. Однако те или иные лингвистические явления и категории могут быть в одном языке и отсутствовать - в другом. Например, в английском имеются герундиальные и инфинитивные комплексы, перфектные формы, артикли, продолженное время, но их нет в русском; в русском же, в отличие от английского, развиты морфология и согласование форм слов в предложении, есть склонение существительных и т.д. В случаях алломорфизма, отсутствия аналогий в разных языковых системах очень часто наблюдается неправомерный перенос явлений родного языка на иностранный. То, что понимают под акцентом в широком смысле этого слова, является результатом подобной языковой интерференции -неверного наложения одного языка на другой.

Немецкий ученый Г Шухардт сделал вывод: речевое общение между двумя языковыми коллективами ввиду трудностей ведет в диахроническом плане к перестройке общих языков в сторону их упрощения .

Так, сегодня серьезную угрозу сохранению идио-матичности и богатству английского национального языка британские ученые видят в его превращении в глобальное стандартизированное средство международного общения. Стремясь к экономии усилий, билингвы пытаются достичь симметрии, состояния двуязычного изоморфизма. Максимально используются все языковые явления, совпадающие в родном и иностранном языках, и игнорируется то, что разнится. Носитель русского при построении высказывания неизменно выбирает «родную» модель и практически никогда более идиоматичную «английскую» структуру. В табл. приведено несколько подтверждающих примеров из нашей собственной практики преподавания и общения с носителями английского языка.

Как видим, во всех случаях экономия усилий при выборе конструкции перевода интуитивно проявляется говорящим в пользу привычной русской речевой логики.

Различают три уровня владения чужим языком: начальный (второй язык выполняет только информативно-коммуникативную функцию), переходный (среди прочего проявляется экспрессивная функция) и адекватный (возникает мыслительный процесс на втором языке). Последний уровень наиболее близок к естественному билингвизму (примеры: английский и русский у В. В. Набокова; английский и французский у С. Моэма или О. Уайльда). Относительно изучения иностранного языка в вузе можно говорить лишь о начальном уровне. При обучении второму языку в условиях интеграции в новом языковом коллективе, т.е, в стране изучаемого языка, вероятно быстрое и эффективное достижение последующих двух уровней. Однако в этом случае возникает угроза потери собственной идентичности с родной культурой и обществом. Изменение языковой личности как серьезная проблема и угроза самоидентификации рассматривается социолингвистами, этнолингви-

стами, лингвокультурологами .

Весьма распространено мнение, что наиболее эффективно обучение иностранному языку начиная с раннего детского возраста при погружении в иноязычную среду, как это происходит, например, в семьях эмигрантов или приемных семьях из-за рубежа. Однако в исследованиях, посвященных этим пробле-

Инновационные проекты и программы в образовании 2014/3

Инновации в образовательных учреждениях

мам, отмечаются не только положительные результаты этих интеграционных процессов, но и множество отрицательных последствий. Так, в книге Н. Ш. Александровой «Родной язык, иностранный язык и языковые феномены, у которых нет названия» анализируются многочисленные работы ученых разных стран, посвященные билингвизму . На материале многих языков (корейского и французского, немецкого и русского, итальянского и немецкого, греческого и русского, персидского и немецкого и др.) приводятся свидетельства примитивизации как первого, так и второго языка и частой утраты родного языка . Причем «та или иная степень обеднения родного языка при погружении в новую языковую среду наблюдается не только у школьников, но и у взрослых и выражается в некоторой дезавтоматизации родной устной и письменной речи» . Под дезавтоматизацией в данном случае подразумевается неуверенность в построении фраз, выборе словарных форм, согласовании, ударении и пр.

На наш взгляд, совмещение двух языков в раннем детском возрасте наносит серьезный урон языковой компетенции. Активное освоение нового языка всегда сопровождается заметными потерями в родном языке. В некоторых случаях (особенно если в семье не поддерживается родной язык) ребенок теряет навыки общения на родном языке. Иногда изменения столь необратимы, что при попытках восстановления родного языка его приходится учить заново как иностранный.

Наиболее благоприятным возрастом для погружения в новую лингвокультуру считается 10-11 лет с условием активного содействия сохранению родного языка. При сознательном усвоении второго языка можно избежать печальных последствий, но возникает другая проблема - сильное влияние родного языка, т.е. языковая интерференция .

Опытный педагог для предотвращения интерференции может спрогнозировать возможные ошибки, добиться максимальной аутентичности в сохранении собственной языковой личности говорящего на родном или иностранном языке. Для успешного решения этих задач преподавателю необходимо знать наиболее типичные случаи этого явления интерференции, которые существуют на всех языковых уровнях .

I. Фонетическая интерференция - наиболее устойчивый недостаток, практически не поддающийся полному преодолению. Даже при хорошем знании грамматики и лексики произношение звуков и интонация выдают не носителя языка. Например: англичане, изучающие русский язык, как правило, не оглушают конечный согласный, с трудом овладевают русской интонацией, в которой преобладает тенденция понижения по сравнению с английским.

У русских, говорящих по-английски, наоборот, происходит оглушение конечных звонких согласных, не выдерживается долгота гласных, плохо усваиваются звуки, отсутствующие в русском языке (w, сочетания th, ng, ir, er), дифтонги и т.д.

II. На лексическом уровне англичане испытывают сложности в употреблении предлогов, не совпадающих с английскими в тех же сочетаниях (ждать для...), глаголов с видовыми приставками (отъехать, подъехать, уехать, выехать, заехать, съехать, наехать и пр.); смешивают в узусе кажущиеся идентичными синонимы (например: Тоже (вместо также) мы хотели бы увидеть новый образец) и т.п. Трудноразличимыми для носителей английского языка являются формы русских прилагательных, обладающих сложной морфологией или снабженных оценочными суффиксами (примеры ошибок: консерваторский вместо консервативный, журналистический вместо журналистский и т.п.).

И русские, и англичане допускают такую типичную лексическую ошибку, как смешение валентности, т.е. неправильное сочетание слов. Do и make переводятся одним глаголом делать, отсюда типичная ошибка русских в их употреблении на английском: существуют устойчивые сочетания, типа to make a mistake, to make a face, to make a mess, в которых не употребляется глагол to do, и, наоборот, сочетания to do the job, to do one’s hair, to do one’s duty, to do one’s best, не допускающие употребления глагола to make. Или, несмотря на соответствие русского глагола убеждать английскому convince или persuade, возможен только один правильный перевод выражения убежденный холостяк - confirmed bachelor.

Существуют отличия во внутренней семантической структуре сходных по значению слов. Например, ошибка в речи русских связана с глаголами learn и teach, так как оба они при переводе могут быть представлены глаголом учить. В английском же первый глагол означает изучать, а второй обучать. И такие лексические ловушки подстерегают осваивающего иностранный язык на каждом шагу.

Под влиянием аналогий в родном языке нередко при попытке употребления иностранного слова происходит искажение его значения. Так, английское science подразумевает только естественные науки, humanities - гуманитарные; русские же, говоря по-английски, как правило, не разграничивают этих значений и используют science и для естественных, и для гуманитарных наук, так как в русском языке понятие наука объединяет все отрасли знания. То же происходит с такими словами, как barracks (казармы, а не бараки), salute (приветствие, а не салют), minister (священник в первом значении лексемы) и т.д.

К стилистической неадекватности также ведет чрезмерное увлечение сленгом, который иностранцам рекомендуется употреблять очень осторожно, так как он очень быстро устаревает и его коннотации обычно понятны только носителям языка, но не всегда осознаются иностранцами. Так, например, сленгизм joint до середины XX в. использовался в значении «жилье», но в настоящее время приобрел значение «сигарета с марихуаной, косячок»; сленговое выражение broad в 30-50 гг. прошлого столетия означало «привлекательная девушка или женщина», сейчас оно пре-

Инновационные проекты и программы в образовании 2014/3

Инновации в образовательных учреждениях

терпело семантические изменения и получило явно негативную окраску. Такие «превращения» происходят сплошь и рядом и часто вообще не фиксируются словарями, оставаясь фактами лишь устной речи. Поэтому неразборчивое употребление сленга может привести в лучшем случае к нарушению смысла и недоумению собеседника, а в худшем - к неловкой ситуации.

К распространенным случаям лексической интерференции относится и так называемая «пиджинизация» языка - перенесение лексических единиц других языков в родной, когда это ничем не оправдано. Безусловно, без заимствований любому языку не обойтись, и многим словам, маркирующим новые явления, невозможно найти замену. Так, уже привычными стали пришедшие извне имиджмейкер, Интернет, пиар, нет альтернативы совсем свежим айпад, смартфон, флэшмоб, блоггер. Для большинства из них в русской лексике отсутствуют аналоги. В случае же наличия таковых происходит невидимая и не осознаваемая многими борьба лексем за право на существование. Бывает, отечественные синонимы незаметно исчезают с арены лингвистических «баталий», как это, например, произошло с замещенной компьютером аббревиатурой ЭВМ, которую, видимо, скоро можно будет отнести к архаизмам. Иногда сопротивление бесполезно, поскольку язык сам регулирует ассимиляцию иноязычных слов или вытеснение их словами родного языка. Одним из образцов саморегуляции в пользу русского языка может служить заимствование live journal, которое в современном употреблении все больше замещается русским словосочетанием живой журнал (ЖЖ).

Вместе с тем, происходит засорение языка словами типа пуш-ап эффект, перформанс, промоушн, интродуктивный, блокбастер, вау, упс и др., многие из которых являются необоснованными заменителями тех, что имеются в родной речи.

Разумеется, повлиять на язык и отменить слова, которые нам не нравятся, нельзя. Однако, преподаватель иностранного языка способен повлиять на грамотность студентов в использовании не только изучаемого, но и родного языка.

III. Грамматическая система обычно более логична, чем фонетическая, лексическая или стилистическая. Здесь действуют достаточно четкие правила, поэтому она, по сравнению с другими разделами языка, легче для усвоения.

Тем не менее, на грамматическом уровне наблюдается интерференция моделей родного языка там, где языковые явления не совпадают. Например, англичане, изучающие русский, склонны употреблять вспомогательные глаголы и сложные аналитические формы там, где это не нужно: я буду идти, я буду говорить и т.п. Им кажутся очень сложными падежные формы существительных, личные формы глаголов, согласования по роду, числу и падежу из-за отсутствия или несовпадения этих категорий и их морфологического выражения в английском. Русские, в свою очередь, неизменно предпочитают форму Past Indefinite вместо Present Perfect для выражения прошедшего времени; избегают длительных форм

Continuous (Progressive), Present Perfect Continuous, Absolute Participle Construction, Verbal Complexes; затрудняются в использовании артиклей, отсутствующих в русской грамматике. Очень часто ошибки вызваны механическим переносом из родного в изучаемый язык (знания - knowledges, деньги - money are, советы - advices) или неверной аналогией внутри изучаемого языка (например, согласование по «ложной» форме множественного числа - the news are).

IV. Стилистические ошибки (путаница значений слов, их коннотаций в соответствующем контексте, специальных оборотов, этикетных формул и т.д.) -одни из наиболее частых и наиболее плохо изживаемых.

Сравнивая в русской и английской речи способы отбора говорящими языковых средств для определенных целей коммуникации, можно заметить специфику национальной стилистики, в большой мере влияющую на языковую личность пользователя конкретного языка.

Особенности стилистики английской и русской речи проявляются прежде всего в диалоге, который содержит набор предложений различных коммуникативных типов: вопросов, ответов, императивов. Наибольшее разнообразие вариантов среди вопросов-запросов информации и квази-вопросов (вопрос-совет, вопрос-побуждение, вопрос-подтверждение и т.п.).

В большинстве случаев вопрос, запрашивающий информацию, в русском более прямолинеен и менее вариативен, чем в английском. Ср.: Не скажете (не знаете), который час? и Could you tell me the time, please? Would you know the time? Do you happen to know what time it is (what’s the time)? Для подобных вопросов в английской речи характерна, пользуясь понятием

В. Г Гака, разговорная проксемика -соблюдение психологического расстояния между говорящими . Англичане часто задают вопрос без вопросительной формы, с тем чтобы не оказывать давления на собеседника. Например, для выяснения, где находятся остановка или банк, расхожими являются фразы I’m looking for a bus-stop или I wonder if there’s a bank nearby. Такая речевая тактика оставляет адресату обращения право на выбор - вступать или не вступать в коммуникацию.

Этикетные формулы советов в английском также более разнообразны и толерантны. Кроме аналогично выраженных в обоих языках ассертивных советов вроде Тебе необходимо сменить обстановку, часто сопровождаемых субъективными модальными оборотами по-моему, я считаю, на мой взгляд, мне кажется (to my mind/if you ask me I think you need a change), англичане чаще, чем русские, выбирают совет в виде вопроса, например Do (don’t) you think a change would do you good?

Еще более очевидны указанные тенденции в проявлениях императива. В английском для общепринятых норм общения, исключая специфические регистры (административную, военную сферы или экстремальные ситуации), характерна коммуникативная толерантность. Для этой цели существует целый

Инновационные проекты и программы в образовании 2014/3

Инновации в образовательных учреждениях

ряд конструкций (Why don"t you...; How about...; What would you say to.; What do you think of.; Wouldn’t it be a good idea. Vdon’t и пр.), свидетельствующих о расположенности к диалогу и о признании права собеседника на выбор и независимое принятие решения.

В русском языке просьба, совет и императив носят гораздо более категоричный характер. Конструкции, содержащие формы, аналогичные выше перечисленным в английском, иногда встречаются в роли совета, но практически никогда в роли императива.

Важным показателем национальной стилистики языка являются речевые стереотипы. Особую роль в английском речевом поведении играют повторы как в вопросе, так и в ответных репликах. Их основная функция контактоустанавливающая, или, по выражению Р Якобсона, фатическая. Наравне с междометиями и этикетными формулами повторы относятся к тем речевым стереотипам, которые в силу своей семантической пустоты, и в то же время обязательного присутствия в процессе коммуникации, являются, по мнению В. А. Виноградова, манифестацией языка в культуре, необходимой составной частью базисных концептов национальной культуры .

Английский диалог, в отличие от русского, немыслим без повторов, как в вопросах, так и в утверждениях и ответных репликах. Это так называемый вопрос-подхват, вопрос-повтор или вопрос-эхо, например; I arrived yesterday.- Did you?; It was midnight.-Was it?; You called him back, didn’t you; I’m your mother aren’t I? Ответы на прямой вопрос в английском языке всегда сопровождаются тавтологическим повтором (Yes, I did; No, I didn’t и т.п.), нехарактерным для русского языка. Очевидно, что в большинстве случаев эти повторы чисто декоративны с информативной точки зрения. Тем не менее, именно они являются показателем «настоящего» английского диалога и всегда выдают неносителя языка, так как русский, говорящий на английском, часто пренебрегает этими «излишествами», нетипичными для его отечественной коммуникативной стилистики. То, что соответствует вежливой норме общения в русском языке - краткий ответ «да» или «нет», для англичан приобретает категоричный, «неприветливый» оттенок.

Активное использование повторов в английском придает речи особую динамику апеллятивности (постоянного обращения говорящего к собеседнику) и интерактивности (сигнализации слушающего о его участии в акте общения).

Обобщим изложенное. В целом, национальная стилистика английской речи по сравнению с русской характеризуется большей вариативностью этикетных формул, соблюдающих психологическое расстояние и исключающих прямое давление на собеседника; толерантностью; апеллятивностью; совещательностью; интерактивностью. Русская же речь демонстрирует прямолинейность, высокую степень категоричности и императивности. Все эти особенности необходимо учитывать при обучении иностранному языку, чтобы добиться высокой степени аутентичности иноязычной речи

билингвов без тех помех, которые накладывает языковая интерференция. Решение этих проблем возможно при объединении разработок в области лингвистической теории, с одной стороны, и методики преподавания иностранного языка - с другой. Такой интегративный междисциплинарный подход позволяет создать платформу для формирования двуязычной языковой компетенции, необходимой для успешного осуществления межъязыковой и межкультурной коммуникации.

Литература

1. Александрова Н. Ш. Родной язык, иностранный язык и языковые феномены, у которых нет названия // Вопросы языкознания. 2006. № 3. С.88-100.

2. Виноградов В. А. Язык и культура в их соотношении и взаимодействии // Язык и культура: материалы международной научной конференции. М., 2003. С.18-19.

3. Гак В. Г. Язык и культура: язык или культура? // Язык и культура: материалы II Междунар. науч. конф. М., 2001.

4. Гулида В. Б. Петербургская социолингвистика: пят-

надцать лет развития // Вопр. языкознания. 2010. № 2. С.106-119.

5. Знаменская Т. А. Формирование двуязычной компетенции при изучении иностранного языка // Образование и наука. 2013. № 1. С.94-106.

6. Сиденко А. С. О проекте в условиях билингвального образования: «Развитие коммуникативной компетентности учителя средствами описания передовых практик» // Муниципальное образование: инновации и эксперимент. 2013. № 4. С.46-49.

7. Сиденко Е. А. VI Международный семинар по вопросам естественного билингвизма и межкультурной коммуникации // Эксперимент и инновации в школе. 2012. № 4. С.41-43.

8. Сиденко Е. А. Обучение иностранному языку в условиях погружения в новую языковую среду: коммуникативная компетентность // Муниципальное образование: инновации и эксперимент. 2013. № 4. С.15-20.

9. Bloomfield L. Language. London, 1935.

10. Boileau A. Le probleme du bilinguisme et la theorie des substrats langues vivantes. Bruxelles, 1946.

11. Burkhard-Montanari E. Wie Kinder mehrsprachig aufwachsen. Frankfurt-am-Main, 2002.

12. Jampert K. Sprachforderung entsteht uber Beziehung und Aktivitat Treffpunkt deutsche Sprache Eine Tagungsdocumantation Projektheft 5. Munchen, 2001.

13. Olshtein E. The attrition of English as a second language with speakers of Hebrew // Language attrition in progress. Dordrecht, 1986.

14. Pallier C. et al. Brain imaging of languge plasticity in adopted adults: can a second language replace the first? // Cerebral Cortex. 2003. № 13. Р155-161.

15. Skutnabb-Kangas T, Toukomaa K. Teaching migrant children"s mother tongue and learning the language of the host country in the context of the socio-cultural situation of the migrant family. (UNESCO-Report). Tampere, 1976.

16. Schuchardt H. Kreolische Studien. Wien, 1888.

17. Weinreich U. Languages in contact: findings and problems. The Hague, 1963.

Инновационные проекты и программы в образовании 2014/3

Введение

Со времен мифа о Вавилонском столпотворении люди, потерявшие способность понимать друг друга, ищут способы взаимодействия между собой. Народы и этносы не могут развиваться изолированно, а многообразие языков и их тесное соседство просто не оставляют иного выбора человеку, как изучать иностранные языки. Изучение других языков позволяет не только наладить коммуникацию и информационный и экономический обмен, но и также обогатить культуру собственного народа за счет привнесения в нее частички культуры народа изучаемого языка. Такой культурный и языковой обмен существовал во все времена, и сегодня он приобретает новую окраску на фоне глобализации мирового сообщества.

Глобализация оказывает двойственное влияние на отдельные нации. С одной стороны, между народами стираются различные барьеры - в том числе языковой - которые ограничивают взаимопроникновение и смешение культур и наций между собой. Рамки позволяли каждому этносу сохранять свою идентичность и уникальность, создавая великое множество различных культур и народностей на земном шаре, теперь же происходит постоянный культурный обмен, культуры разных этносов распространяются по всему миру. Однако происходит и навязывание культуры одного народа другому. В связи с этим можно говорить об обратной стороне глобализации - всплеск интереса людей к своему происхождению, своим корням. Становится престижным знать историю, культуру своего народа, и сохранять их, передавая следующим поколениям, чтобы не допустить исчезновения этноса.

Одной из форм проявления глобализационных процессов являются межнациональные браки. В таких семьях, где происходит смешение не только двух, а зачастую и больше, национальностей, но и двух языков и культур, мы можем наблюдать то двойственное влияние глобализации, о котором говорилось выше. С одной стороны, в интернациональной семье стерты рамки различия между этносами, нет расовой неприязни, так как члены такой семьи изучают язык, культуру друг друга, а с другой стороны, вполне закономерно стремление каждого члена семьи сохранять свою культурную и национальную принадлежность и прививать любовь к своей культуре детям. Другой формой проявления глобализации становится возрастающая необходимость изучать как минимум один иностранный язык для полноценной жизни в современном обществе. Рост числа людей, владеющих минимум одним иностранным языком в совершенстве, интенсивный культурный обмен, межнациональные семьи - во всех этих случаях и имеет место феномен билингвизма и бикультуризма. Поскольку тенденция глобализации международных отношений только растет, тема формирования билингвизма на основе соотношения культур является более чем актуальной.

Темой данного исследования является проблема формирования билингвизма на раннем этапе через соотношение культур. Объектом исследования является межкультурная коммуникация, предметом - собственно феномен билингвизма. Целью нашего исследования мы определили изучение соотношения культур как способ формирования билингвизма. Для достижения цели нами были поставлены следующие задачи:

Определить понятие билингвизма, его разновидности, этапы возникновения и способы функционирования;

Определить факторы возникновения и способы формирования двуязычия, рассмотреть феномен бикультуральности;

Место сопоставления культур в формировании билингвизма;

Поставленные задачи отображаются в структурном построении исследования: в первой главе работы рассмотрены теоретический анализ подходов в изучении проблемы билингвизма, в первом параграфе первой главы мы даем обобщенное понятие феномену билингвизма, а также рассматриваем классификацию и факторы возникновения данного явления. Во втором параграфе первой главы мы рассматриваем феномен бикультуральности и насколько метод сопоставления культур в становлении билингвизма является действенным. Во второй главе мы даем практическое подтверждение тем теоретическим выводам, к которым мы пришли в первой главе.

В работе были использованы следующие методы исследования:

теоретический метод: анализ литературных источников по исследуемой проблеме;

эмпирические методы: наблюдение, анкетирование, опросы;

количественный и качественный анализ результатов исследования.

Проблеме двуязычия в российской и иностранной литературе посвящено множество работ, начиная с работ таких выдающихся ученых, как Л. Щерба, Г. Верещагина, У. Вайнрайх, а также В. Аврорина, А. Залевской; однако среди исследователей встречается масса разногласий и противоречий, что говорит о необходимости систематизации знаний по теме. Кроме того, проблема соотношения культур в прививании билингвизма является малораскрытой, чем и определяется научная новизна и практическая значимость работы.

1. Билингвизм: понятие, классификация

билингвизм двуязычие культура

Несмотря на кажущуюся однозначность термина «двуязычие», мы все-таки обнаружили некое разночтение. Вслед за некоторыми учеными мы обратили внимание на сосуществование фактически двух терминов, обозначающих одно и то же явление: билингвизм и двуязычие. Практически все словари объясняют происхождение слова «билингвизм» следующим образом: Bilingualism От лат. Bi - два раза + Linqua - язык. Следовательно, можно предположить, что вначале лингвисты использовали кальку от слова «билингвизм» - «двуязычие», и многие до сих пор предпочитают именно этот термин. Позже, когда стало модным использовать иноязычную лексику, термин «билингвизм» стал более предпочтителен. Этим, наверное, можно объяснить и появление прилагательного «билингвальный».

Намного сложнее обстоит дело с содержанием термина. Под билингвизмом или двуязычием понимают владение двумя языками, когда оба языка достаточно часто реально используются в коммуникации. Л.Л. Нелюбин называет билингвизмом одинаковое владение двумя языками, Р.К. Миньяр-Белоручев говорит о билингвизме как о знании двух языков, Швейцер А.Д. конкретизирует, что за первый язык обычно принимается родной, за 2-й - неродственный, но широко употребляемый той или иной этнической общностью. При этом степень владения двумя языками может быть разной: владение устным разговорным или письменным литературным или обеими формами. У. Вайнрайх называет двуязычием практику попеременного пользования двумя языками, а В.Ю. Розенцвейг уточняет: "Под двуязычием обычно понимается владение двумя языками и регулярное переключение с одного на другой в зависимости от ситуации общения".

Согласно Краткому этнологическому словарю, билингвизм - функционирование двух языков для обслуживания нужд этнического коллектива и его отдельных членов; отличается от простого знания еще одного языка наравне с родным и предполагает возможность пользоваться разными языками в различных жизненных ситуациях. А другой словарь определяет двуязычие, билингвизм как владение двумя различными языками или диалектами одного языка в степени, достаточной для общения. При этом подчеркивается, что понятие "двуязычие" имеет два аспекта - психологический и социальный. Двуязычие может характеризовать каждого отдельного человека (психологический аспект) или может иметь место массовое или групповое двуязычие (социальный аспект). Двуязычие в узком смысле - одинаково совершенное владение двумя языками, в широком смысле - относительное владение вторым языком, умение им пользоваться в определённых сферах общения. Все приведенные выше определения верны и в то же самое время противоречат друг другу.

Проведя анализ литературы по теме двуязычия, можно выделить несколько подходов к определению понятия билингвизм, которые условно обозначим как социолингвистический (с позиции социального взаимодействия языковых общностей) и лингвистический, состоящий в свою очередь из когнитивного (с точки зрения владения языками) и функционального (с точки зрения функции языков) подходов.

Социолингвистический подход рассматривает билингвизм как сосуществование двух языков в рамках одного и того же речевого коллектива, использующего эти языки в соответствующих коммуникативных сферах в зависимости от социальной ситуации и других параметров коммуникативного акта. В исследованиях последнего времени, выдержанных в русле социолингвистического подхода, двуязычие рассматривается как общественный феномен в ряду прочих социальных явлений. Так, А.П. Майоров понимает двуязычие как «сосуществование, взаимодействие и взаимовлияние двух различных языков в едином билингвистическом коммуникативном пространстве в определенную историческую эпоху в многонациональном государстве». Билингвистическое коммуникативное пространство рассматривается как составная часть социальной среды, которая оказывает решающее воздействие на формирование и развитие личности.

Под воздействием языков понимаются всевозможные разновидности взаимовлияния, взаимопроникновения двух и более языков и диалектов, заимствования каким-нибудь одним языком различных языковых фактов из других языков, а также результаты контактирования языков в разные периоды. «Понятия «двуязычие» и «взаимовлияние языков» в значительной мере соотносительны, ибо одно из них обычно предполагает другое. Двуязычие выступает не только как посредствующее звено в ходе взаимовлияния языков, но и как основная, наиболее активная и всеобъемлющая форма соприкосновения языков, ибо двуязычие - собственно процесс контактирования языков».

Остановимся на лингвистическом (когнитивном и функциональном) подходе к определению билингвизма. Для понимания билингвизма в русле когнитивного подхода важным является определение билингва, данное Н.В. Имедадзе: это «человек, владеющий (на том или ином уровне) двумя языками, т.е. индивид, который использует две языковые системы для общения именно в целях общения, т.е. когда сознание направлено на смысл высказывания, а форма является средством».

В рамках обозначенного подхода встречаются как достаточно жесткие определения билингвизма, предъявляющие очень высокие, иногда оторванные от реальности, требования к уровню владения языками, так и либеральные, сводящие спектр таких требований к минимуму.

Типичным примером жестких трактовок, встречающихся в зарубежной литературе, является определение L. Bloomfield, который рассматривает билингвизм как владение двумя языками на уровне родного (Native like control of two languages), т.е. предполагается равноправное владение «в совершенстве» двумя языками. Созвучными этому определению являются рассуждения отечественного исследователя В.А. Аврорина о том, что «двуязычием следует признать примерно одинаково свободное владение двумя языками. Иначе говоря, двуязычие начинается тогда, когда степень знания второго языка приближается вплотную к степени знания первого».

Такие трактовки представляются нам достаточно уязвимыми, поскольку, во-первых, абсолютное совершенство в знании языков встречается весьма редко, а, во-вторых, Bloomfield не учитывает того факта, что совершенное знание второго языка (на уровне родного) ограничивается часто определенными аспектами (например, устная речь, аудирование, грамматика, чтение и т.д.) и поэтому не поддается целостной оценке. Кроме того, мы согласны с Н.В. Имедадзе, который считает, что такое определение этого термина «привело бы к неоправданному сужению этого понятия, до чрезвычайно редкой и чреватой многими психологическими трудностями формы - полное функциональное равенство языков ставит под вопрос органическую связь языка и когнитивных процессов; полное размежевание функций может привести к раздвоению личности».

К числу либеральных можно отнести взгляды J. MacNamara, относящего к билингвам любого субъекта, который обладает минимальной компетентностью в одном из четырех аспектов языка - аудировании, говорении, чтении, письме.

Более взвешенные позиции мы обнаружили в определениях билингвизма, выдержанных в русле функционального подхода. Так, Mackey рассматривал билингвизм как «альтернативное использование двух или более языков одним и тем же индивидом». При этом он дает характеристику двуязычия по следующим показателям:

по степени двуязычия (degree of proficiency): насколько говорящий является билингвом;

по социальной функции (social function): почему речевой акт совершается здесь и сейчас на языке А, а не на языке В;

по языковой ситуации (alternation): при каких условиях говорящий переключается с языка А на язык В;

по интерференции (interferens): насколько языки различимы и насколько они смешиваются.

Следует отметить, что Mackey подвергает сомнению возможность дать характеристику билингвизму как абсолютному феномену. Он считает более правомерным вопрос «Насколько субъект билингвален?», нежели вопрос «А билингвален ли субъект?».

В рамках функционального подхода для облегчения понимания интересующего нас термина Е.М. Верещагин рассматривает первичную (для внутрисемейного общения) и вторичную (для внешних ситуаций общения) языковые системы. «Если первичная языковая система определенным членом семьи используется и во всех прочих ситуациях общения, и если им никогда не используется иная языковая система, то такой человек может быть назван монолингвом. Если в определенных ситуациях общения употребляется и иная языковая система, то человек, способный употреблять для общения две языковые системы, называется билингвом». Умения, присущие соответственно монолингву и билингву, Верещагин рассматривает как монолингвизм и билингвизм.

Данные трактовки затрагивают лишь отдельные характеристики билингвизма, но не дают целостного представления об этом явлении. Учитывая все вышеуказанные трактовки мы выработали собственное определение билингвизма: владение человеком двумя различными языковыми системами в степени, достаточной для ясного и четкого изложения своих мыслей в необходимой ситуации.

С разными взглядами на природу двуязычия связаны и различные его классификации. Так, Л.В. Щерба выделял два типа двуязычия:

Чистый тип - употребление одного языка в определенной обстановке, например, в семье, употребляется один язык, в общественных кругах - другой.

Смешанный тип - когда люди постоянно переходят от одного языка к другому и употребляют то один, то другой язык, сами не замечая того, какой язык они в каждом данном случае употребляют

Исследователи Залевская и Медведева различают понятия естественного (бытового) и искусственного (учебного) двуязычия (билингвизма). При этом подразумевается, что второй язык «схватывается» с помощью окружения и благодаря обильной речевой практике без осознавания языковых явлений как таковых, а иностранный язык «выучивается» при посредстве волевых усилий и с использованием специальных методов и приемов.

Две системы языков у билингва находятся во взаимодействии. Широко известна гипотеза У. Вайнрайха, предложившего классификацию двуязычия по трем типам, основанную на том, как усваиваются языки:

составной билингвизм, когда для каждого понятия есть два способа реализации (предположительно, чаще всего характерен для двуязычных семей);

координативный, когда каждая реализация связана со своей отдельной системой понятий (такой тип обычно развивается в ситуации иммиграции);

субординативный, когда система второго языка полностью выстроена на системе первого (как при школьном типе обучения иностранному языку).

По степени владения двумя языками различают координированный и субординативный (смешанный) типы билингвизма. При смешанном билингвизме формируется общая картина мира, где одному элементу плана содержания соответствуют два элемента плана выражения (переводные эквиваленты на разных языках). При координированном билингвизме создаются две параллельные системы, где каждому денотату соответствует свой сигнификат. С различными типами билингвизма связаны многие языковые процессы при билингвизме: за счет смешанного билингвизма происходит интерференция, а также спонтанное переключение кодов, когда говорящий на одном языке неожиданно переходит на другой язык, даже в случае, когда нет в этом необходимости. Проблема перевода также объясняется исследователями разделением билингвизма на типы: смешанный билингвизм облегчает перевод, поскольку связывает одинаковые понятия на разных языках в одно целое; при координированном билингвизме, напротив, затрудняется поиск переводных эквивалентов, поскольку в таком случае, как отмечает С. Каралюнас, «каждое слово - как одного, так и другого языка - имеет отдельный смысл».

Как говорилось выше, рассматривая проблему билингвизма, Л. В. Щерба выделяет чистое и смешанное двуязычие. В соответствии с этим ученый разграничивает два типа усвоения языка. Первый тип имеет место при усвоении второго языка «беспереводным» путем от его носителей и, следовательно, национально специфичные когнитивные структуры усваиваются, будучи представленными единицами языка, без искажения. При смешанном двуязычии изучаемый язык воспринимается через призму родного. Строй изучаемого языка искажается категориями родного языка, потому что нет абсолютно тождественных понятий у носителей разных языков, более того, слова могут обозначать один и тот же предмет, но представлять его по-разному, поэтому и перевод никогда не бывает точным. В связи с этим, одним из главных требований к изучению второго языка Л. В. Щерба выдвигает изучение его «непосредственно из жизни». Такое освоение языка ученый называет натуральным методом и полагает, что только оно «приучает к анализу мысли посредством средств выражения». В результате у билингва образуется единая система ассоциаций.

Попытку разработать всеобъемлющую классификацию типов билингвизма, опирающуюся на междисциплинарный синтез различных наук, предпринял H. Baetens-Beardsmore, который выделил более 30 типов билингвизма, а именно:

приобретенный (achieved),

сопутствующий (additive),

прогрессирующий (ascendent),

приписываемый (ascribed),

асимметричный (asymmetrical),

сбалансированный (balanced),

сложный (compound),

последовательный (consecutive),

координативный (coordinate),

диагональный (diagonal),

ранний (early),

функциональный (functional),

горизонтальный (horisontal),

зарождающийся (incipient),

индивидуальный (individual),

детский (infant),

поздний (late),

пассивный (passive),

абсолютный (perfect),

продуктивный (productive),

рецептивный (receptive),

регрессирующий (recessive),

остаточный (residual),

побочный (secondary),

коллективный (societal),

субординативный (subordinate),

убывающий (subtractive),

последовательный (successive),

симметричный (symmetrical),

истинный (true),

вертикальный (vertical).

Другую классификацию предлагает С. Манина. Так, существует массовый и индивидуальный билингвизм, каждый из которых может быть, в свою очередь, естественным или приобретенным. Носителем естественного массового билингвизма выступает сообщество - от небольшой группы людей до социума как естественного окружения индивида. Этот вид билингвизма охватывает весь народ или подавляющее его большинство, когда один из компонентов двуязычия выступает как средство межнационального общения. Социальный билингв постоянно пребывает в двуязычном окружении и вынужден попеременно обращаться то к одному, то к другому языку. Например, в многонациональных странах существует тенденция малочисленных народов изучить официальный язык страны, отличный от родного, для того, чтобы иметь возможность в полной мере реализовать свои гражданские права в рамках своего государства.

Следующим типом билингвизма является профессиональный тип - индивидуальный, приобретенный. Его представитель - переводчик, использующий в коммуникации чаще всего два языка. В отличие от природного, естественного билингвизма, который обычно является коллективной практикой народов, переводческий носит профессиональный характер, и, как правило, ограничен социальной практикой конкретного индивида. По сути, переводческий билингвизм - это такая разновидность билингвизма, которая характеризуется употребление индивидуумом или группой людей двух языков в ходе их профессиональной деятельности в зависимости от конкретной коммуникативной ситуации. Для билингвизма этого типа важен функциональный статус употребляемых языков и их типологическая близость. Однако, существует мнение, что «языковая коммуникация с переводом существенно отличается от обычной ситуации билингвизма, когда двуязычный субъект попеременно, в зависимости от внешней среды, пользуется либо одним, либо другим языком. Перевод предполагает одновременную актуализацию обоих языков. Поэтому обычную ситуацию билингвизма можно определить как билингвизм статический, а перевод - как билингвизм динамический. При динамическом билингвизме в контакт вступают не только два языка, но и две культуры, а переводчик соответственно является местом контакта не только языков, но и двух культур». Именно этим обусловлено и то, что переводчик - всегда билингвален, так как изучает не только язык, но и культуру и другие смежные темы, однако билингв не всегда может являться переводчиком в зависимости от разнообразных факторов, в том числе и от этапа формирования билингвизма у индивидуума.

Следует назвать еще одного представителя профессионального билингвизма - учителя. Преподаватель является носителем двух языков, применяет свои навыки в профессиональной деятельности и передает учащимся знания языков, которыми владеет. В этом случае реализация двуязычия будет качественно иной, нежели в ситуации перевода. В учебной аудитории полноценное общение на втором языке не реализуется в полной мере, оно лишь моделируется с большей или меньшей степенью успешности. При этом для двух сторон билингвальное общение в процессе обучения будет различным: для преподавателя это полноценный билингвизм, для учащихся - билингвизм вынужденный, связанный с усилиями, напряжением воли, памяти, а также органов речи в связи с наличием коммуникативных препятствий. Наиболее типичным вариантом общения будет тот, при котором иностранный язык является таковым и для учащихся, и для учителя.

Анализируя творческий процесс переводчика и преподавателя, можно прийти к выводу, что постоянной заботой профессионального билингва является поиск и подбор в процессе речи таких форм выражения, которые бы максимально соотносились по своему содержанию с формами выражения, принятыми на другом языке. Здесь немаловажную роль играет культурный и фольклорный аспект, о которых мы поговорим в следующем параграфе данной главы.

Еще одним видом билингвизма является диглоссия - одновременное существование в социуме двух языков, применяемых в разных функциональных сферах или коммуникативных ситуациях - то есть один язык расценивается как «домашний», а другой - «официальный». Таким образом, диглоссия предполагает иерархичность используемых языков. Важным условием при диглоссии является то обстоятельство, что говорящие делают сознательный выбор между разными коммуникативными средствами и используют то из них, которой наилучшим образом способно обеспечить успех коммуникации.

Мы можем назвать скорее вынужденным, чем естественным билингвизмом тот вид, при котором человек становится эмигрантом, и ему приходится общаться на неродном ему языке. При этом эмигранты, естественно, продолжают разговаривать и на своем родном языке. Выбор языка зависит от ситуации, места, собеседника и ряда других факторов. Смешение двух языков у билингва-эмигранта не всегда предполагает недостаточную языковую компетенцию, но может являться стратегией, выбранной на уровне высказывания для упрощения сообщения или для установки комфорта коммуникации.

Наблюдение речевого поведения билингвов показывает, что даже в случае минимального контакта между языками невозможно предполагать строгое использование одного языка. Не бывает человека, который был бы только монолингвом. Билингвы сознательно или несознательно пользуются дополнительными ресурсами своего двойного кода, который в их речи функционирует на самом деле как один. Следует также отметить, что родной язык эмигрантов гораздо больше подвержен интерференции со стороны языка из новой родины, чем язык исконно проживающих на данной территории билингвов.

Индивидуальный билингвизм - явление не менее значительное, чем другие разновидности двуязычия. Сегодня уже нет непроходимой пропасти между двумя некогда полярными его разновидностями - двуязычием социальным и индивидуальным.

Итак, анализ литературы позволяет нам прийти к следующим выводам: ввиду отсутствия целостного понимания билингвизма как многоаспектного междисциплинарного феномена, мы вынуждены составить собственное рабочее определение для использования в нашей работе. Классификация типов билингвизма остается одним из спорных вопросов теории билингвизма, который связан как с различиями в подходах к изучаемому явлению, так и с раскрытием новых его сторон. Терминологическая неупорядоченность в описании билингвизма иногда приводит к противоречивости в толковании одних и тех же понятий. Налицо необходимость создания обобщенной и адекватной классификации типов билингвизма с учетом его важнейших аспектов, что и было частично выполнено в работе. Однако, данный аспект не является основным в нашем исследовании, поэтому более тщательная проработка вопроса возможно в дальнейших исследованиях.

2. Формирование двуязычия: причины, факторы и способы. Бикультуральность

Безусловно, подлинные причины билингвизма имеют социально-исторический характер и связаны с определенным культурно-историческим контекстом. Именно поэтому чисто лингвистическое изучение двуязычия не в состоянии объяснить конкретные его формы и результаты взаимовлияния языков. В каждом конкретном случае важно учитывать социально-исторические условия возникновения и функционирования двуязычия. В то же время, не учитывая структурных особенностей языков, нельзя дать полную характеристику их взаимодействия. В связи с этим билингвизм не только и не столько лингвистическое, сколько социокультурное понятие. Соответственно, билингвом можно считать человека не только знающего несколько языков, но и владеющего основами культур нескольких языковых общностей.

Когда же человек становится билингвом? По В.А. Аврорину: "двуязычие начинается тогда, когда степень знания второго языка приближается вплотную к степени знания первого". Е.М.Верещагин выделяет три уровня развития билингвизма: рецептивный (понимание речевых произведений, принадлежащих вторичной языковой системе), репродуктивный (умение воспроизводить прочитанное и услышанное) и продуктивный (умение не только понимать и воспроизводить, но и строить цельные осмысленные высказывания).

Современные исследования проблем взаимовлияния языка и идентичности уходят своими корнями в историю развития научных взглядов на взаимосвязь языка с таким сложным феноменом, как культура. Немецкий философ и языковед В. Фон Гумбольт, напрямую связывая язык с культурой, рассматривал его как выражение индивидуального миросозерцания нации и как активный творческий процесс, влияющий на духовное развитие народа. В лингвистке наиболее эвристичным методологическим направлением для исследования языка и идентичности является романтическая лингвистическая парадигма, связанная, в первую очередь, с именами В. Фон Гумбольдта, К. Фосслера, в России - А. Потебни, М. Бахтина. Основой для эмпирической базы послужила гипотеза лингвистической относительности Э. Сепира-Б. Уорфа, которая выступила мощнейшим стимулом к исследованию взаимосвязи языка и культуры не только среди лингвистов и психологов, но и среди антропологов, определив развитие многочисленных этнографических исследований языка и культуры.

Романтическая лингвистическая парадигма стала особенно востребована во второй половине прошлого века среди тех исследователей, кто стремился изучать функции языка и пытался интегрировать язык в социокультурный контекст. Основоположник феноменологической социологии и один из основателей социального конструктивизма А. Шютц, опираясь на нее, рассматривал язык не просто как схему интерпретации и выражения, состоящую из лингвистических символов, представленных в словарях, и синтаксических правил, перечисленных в идеальной грамматике, а как коннотативное образование. По его мнению, каждое слово или выражение любого языка имеет множество вторичных ассоциаций, разделяемых лишь членами данного сообщества: периферию, соединяющую прошлое с настоящим, зависимость от социального контекста и конкретных ситуаций, идиомы, технические термины и жаргонизмы, диалектные слова, а также все элементы интеллектуальной и духовной жизни группы (в первую очередь, литературу).

Такой подход к изучению данной проблемы подчеркивает, во-первых, сложную природу взаимосвязи языка и идентичности, требует выделения различных уровней языковой компетентности и осознания того факта, что, для того, чтобы понять ту или иную культуру через язык, необходимо выйти за рамки его лексики, грамматики и синтаксиса. Во-вторых, этот подход определяет понимание того, что, даже стремясь интегрироваться в другую культуру, изучая язык и используя другие средства адаптации, человек обретает не ту идентичность, которая характерна для представителей данной культуры, а новый тип идентичности, который не есть механический продукт старой и новой, а качественно совершенно иное образование.

Для успешной аккультурации наиболее важной характеристикой двуязычия представляется высокий уровень языковой компетентности в обоих языках, а не возраст и условия приобретения языков.

Известная модель аккультурации канадского психолога Дж. Берри, который предложил типологию формирования этнической идентичности в условиях новой культуры на основе критерия различной ориентации индивида на межкультурное взаимодействие. Степень и особенности идентификации личности с собственной и доминантной группой в процессе аккультурации определяют развитие этого процесса по различным типам - сепаратизму, интеграции (бикультурации), ассимиляции и маргинализации. В данной типологии речь идет о формировании новых идентичностей, в частности, по типу бикультуральной в процессе трудного начального периода адаптации в чужой стране, который обычно длится несколько лет. Однако по прошествии этого периода трансформации идентичности могут как зафиксироваться, так и продолжаться.

В последние десятилетия ХХ века западными социолингвистами и социальными психологами предлагались различные модели овладения вторым языком, предполагающие в качестве результата обязательное изменение первоначальной идентичности. Представим пять наиболее проработанных моделей:

Социопсихологическая модель У. Ламберта, согласно которой в процессе освоения индивидом вторым языком меняется его идентичность. Возможен конфликт идентичности.

модель социального контекста Р. Клемента. Автор утверждает, что двуязычный индивид придает большое значение этнолингвистической жизнеспособности как первого, так и второго языка, а к изменениям в идентичности может приводить не просто освоение и использование второго языка, а степерь интеграции билингва в сообщество его носителей.

Интергрупповая модель Г. Джайлса и Дж. Бирна основана на выделении интегративной мотивации как основополагающего фактора в изучении второго языка, определяющего ту или иную степень идентификации изучающего язык с группой его носителей.

Социообразовательная модель Р. Гарднера, согласно которой для овладения вторым языком необходима интегративная мотивация, охватывающая все сферы жизни, а в качестве невербального результата такой интеграции возможно изменение идентичности говорящего (прежде всего, в отношении культурных ценностей и верований).

Модель преференции Б. Спольски. В ней возможность изменения идентичности показана как нелинвгистический результат излучения языка. Трансформация идентичности происходит через изменение различных установок и мотивации человека, изучающего второй язык (в первую очередь, к группе носителей языка, например, при стремлении к интеграции с ними).

Одним из наиболее широко распространенных сегодня взглядов на этнические и культурные идентичности становится рассмотрение их как сущностей, выбираемых посредством смены языковых кодов (перехода с одного языка на другой). В рамках этнографически ориентированных социолингвистических и психолингвистических подходов этническая идентичность рассматривается как результат выражения социального смысла, осознаваемого говорящим в процессе смены языкового кода. При этом для носителя языка каждый акт говорения на нем и даже молчания может означать выбор идентичности. Говорящий всегда выбирает тот язык, который символизирует для него права и обязательства, удобные в данный момент, выбирая вместе с тем и наиболее подходящую идентичность. Сознательный уход от использования одного языка, рассматриваемого как инструмент символического доминирования и политической власти одной группы над другой, предоставляет двуязычному индивиду полную свободу и дает возможность для обретения новых идентичностей и новых ценностей.

С точки зрения условий возникновения различают, как обсуждалось ранее, естественный и искусственный билингвизм, которые, в свою очередь, имеют два варианта: детский и взрослый. Вследствие влияния разноязычного окружения возникает естественный билингвизм; искусственный же формируется в процессе обучения.

Принимая вышесказанное во внимание, интерес, прежде всего, имеет формирование детского билингвизма, так как именно возраст человека, в котором второй язык подключается к первому, оказывается принципиально важным для характера усвоения языка. Как подчеркивает Ю. Протасова, до трех лет говорят о двойном овладении языком, после трех - о первичном и вторичном усвоении языка, после 16 - только об усвоении второго языка. Результат обучения второму языку меняется в зависимости от того, какое «количество» того или иного языка «получают» дети на занятиях и на каком языке они общаются со сверстниками. Рассматривая детский естественный билингвизм, следует уяснить, что применение второго языка может наблюдаться как в одноязычной (моноэтнической), так и в двуязычной (биэтнической) семье. Билингвизм ребенка наиболее естественно развивается в биэтнической семье, но, несмотря на некоторые трудности, в моноэтнической семье родители, воспитывая ребенка с рождения на двух языках (один говорит с ним на родном, а другой - на иностранном языке), тоже могут вырастить его билингвом. Различия в характере развития детского билингвизма в таких семьях, несомненно, наблюдаются, поэтому мы рассматриваем их как разные типы по этнолингвистическому критерию: биэтнический или моноэтнический билингвизм.

В двуязычном обществе детский билингвизм развивается по-разному. Если два языка в семье совпадают с двумя языками в обществе, для формирования билингвизма создаются благоприятные условия, особенно если оба языка имеют одинаковый или почти одинаковый статус в обществе. Однако такие ситуации встречаются нечасто, так как обычно языки отличаются разной престижностью.

Сопоставления одинаковых языковых комбинаций в условиях одновременного детского неконтактного и контактного билингвизма, которые пока отсутствуют, могли бы расширить и углубить анализ различных форм взаимодействия языков, объяснить их специфику.

Полноценные билингвы обладают высоким уровнем способности к осознанному анализу устройства языка, что помогает в изучении иностранных языков; у них развиваются переводческие способности, биграмотность. В раннем онтогенезе у билингвов наблюдается отставание в становлении познавательных функций, но в школьном возрасте билингвы могут даже опережать сверстников в когнитивном развитии, что обуславливает их высокие академические достижения. Плохо изучены социокультурные факторы сохранения у ребенка родного языка родителей в ситуации эмиграции. Формирование у детей знания нескольких языков позволяет развить толерантность к различным культурам. Если дети - потомки эмигрантов, то сохранение у ребенка языка страны, из которой приехали родители, позволяет воспитать интерес к культуре данной страны, сформировать бикультуральную личность. Однако часто особенности социокультурной ситуации развития таких детей препятствуют формированию у них полноценного билингвизма.

В условиях билингвального развития ребенок рано начинает делать осознанный выбор не только между языками, которыми он владеет, но и культурами. Поэтому в ходе формирования и изучения детского билингвизма очень важно учитывать комбинацию всех его аспектов, поскольку здесь наблюдается очень тесное взаимодействие двух языков, а иногда - двух культур и двух этносов.

В биэтнической семье ребенок усваивает не только два языка, но и две культуры от их носителей. В моноэтнической семье родители являются носителями лишь одной культуры, в рассматриваемых нами случаях - русскоязычной. В биэтнической семье ребенок становится и билингвом, и бикультуралом, в моноэтнической семье ребенок может стать билингвом, но остаться монокультуралом. Следствием этого является недостаток социолингвистической, психолингвистической и этнокультурной компетенции в его речевой деятельности на неродном языке, как на вербальном, так и на невербальном уровнях.

Немаловажное значение для формирования бикультуральности представляет собой ролевая структура коммуникации на каждом языке. Сбалансированность этого аспекта речевой деятельности играет существенную роль в усвоении социолингвистической компетенции на каждом из языков. Ребенок усваивает культуру посредством языка и актов речевого общения, а самым существенным для ребенка посредником между ним и культурой является взрослый человек. Что происходит, если самые важные для ребенка взрослые люди - родители - общаются с ним, используя средства не одного, а двух языков? Если такая ситуация складывается в одноязычном обществе, то проблема двуязычной социализации существует не только для одноязычной (моноэтнической), но и для двуязычной (биэтнической) семьи, поскольку роли на двух языках в ролевом репертуаре ребенка-билингва распределяются очень неравномерно. Мотивы его деятельности, связанные с речью на языке общества, разнообразны и имеют тенденцию к постоянному расширению. Речевая деятельность на языке, не представленном в окружающем ребенка обществе, с возрастом ребенка все более сокращается. Например, речевая деятельность на английском языке у русско-английских детей-билингвов ограничена лишь одной постоянной ролью - сына/дочери - в ситуации общения «отец/мать - сын/дочь», но постепенно и она имеет тенденцию к сужению.

Это происходит потому, что ролевой репертуар личности в одноязычном обществе предполагает, главным образом, реализацию коммуникативных актов на одном языке, основном для данной культуры. Маленький ребенок рано делает «открытие», что на одном из его языков не говорят в большинстве ситуаций (в детском саду, во дворе, в магазинах, в поликлинике, других семьях и т.д.), что вызывает у него сомнения в необходимости общения на этом языке. Даже дома его постоянная роль («сын/дочь») реализуется лишь в одном из двух сегментов - в общении с папой, но не с мамой (или наоборот), если билингвальное воспитание базируется на принципе «один родитель - один язык».

У детей-билингвов есть одноязычные и двуязычные социальные роли. К первым относятся все роли за пределами дома и часть ролей дома, если не применяется локальный принцип разделения языков общения на «домашний» и «внешний». Двуязычный социально-ролевой репертуар обычно ограничен лишь сегментом роли «сын/дочь». Только эта роль имеет историю взаимодействия ребенка с одним из родителей.

Тем не менее, по распределению социально-ролевых отношений моноэтнический естественный одновременный билингвизм имеет преимущество перед искусственным. Оно состоит в том, что одна из постоянных ролей реализуется билингвально, в то время как при искусственном билингвизме на иностранном языке реализуется обычно лишь переменная позиционная роль «ученик» в ситуации общения «учитель иностранного языка - ученик», довольно ограниченная по времени межличностной коммуникации. Общение на иностранном языке с другими детьми на уроке еще более ограничено и имеет характер не реальной коммуникации, а специально подготовленной, квазикоммуникации, характерной для учебного общения.

В двуязычном обществе и биэтнической семье при совпадении усваиваемых ребенком языков с языками общества лингвокультурные варианты его вербального поведения совпадают с инвариантом, характерным для данного общества. В одноязычном обществе, но в биэтнической семье, когда лишь один из языков семьи совпадает с языком общества, инвариант вербального поведения в данной стране и в стране, где преобладает Я2, вероятно, значительно отличается от вариантов вербального поведения биэтнического билингва-бикультурала.

Углубление монокультуральности у русско-английских детей-билингвов наблюдается все более явно, когда они начинают учиться в школе, где все предметы преподаются по-русски. Ситуация меняется, если подобная семья переезжает в англоязычную страну, где ребенок получает образование на английском языке. Если родители прилагают все усилия для сохранения русскоязычного общения дома и поддерживают связи с русскоязычным обществом и носителями русского языка, ребенок вполне способен стать носителем двух культур, т.е. бикультуралом.

Для того чтобы и в условиях русскоязычного общества билингвальный ребенок мог усвоить русско-английскую бикультуральность, необходимо сбалансировать общение на двух языках, в условиях русскоязычной и англоязычной культур. Кроме того, сохранению билингвальности и формированию бикультуральности может способствовать двуязычное русско-английское образование, которое пока практически отсутствует в России. Поэтому одна из главных трудностей при формировании раннего детского билингвизма в моноэтнической семье - это проблема усвоения им бикультуральности.

Культура многолика и многоязычна, но, тем не менее, цельна и гармонична, хотя «если бы процесс коммуникации ограничивался рамками языковых коллективов, то, - по словам У.Вайнрайха, - в отношении культур человечество являло бы не менее пёструю и разнообразную картину, чем в языковом отношении». Подобная гармония возможна лишь при наличии контактов между культурами. Общеизвестен тот факт, что практически все языковые коллективы перенимают что-либо у своих соседей и сами являются источником определённых знаний и явлений для других сообществ, поскольку процесс культурных заимствований является обычно обоюдным и односторонен только в том смысле, что один народ может дать больше, чем другой.

Заимствуются понятия и представления об определённых явлениях, предметы, созданные природой, руками человека или промышленностью, технологические процессы, обычаи и обряды и многое другое, то есть происходит культурная диффузия. Естественно, что одновременно с культурными заимствованиями происходит и освоение слов, обозначающих вышеперечисленные вещи и понятия, что соответственно запечатлевается в культуре. Так развитие материальной сферы влечёт за собой формирование сферы духовной (и наоборот).

Взаимодействуя друг с другом, культуры обогащаются и, проходя долгий путь, развиваются. Поэтому «культура всегда, с одной стороны, - определённое количество унаследованных текстов, а с другой - унаследованных символов». Однако эта стройная, согласованная система перетекания культуры в культуру не смогла бы функционировать без посредников, коими всегда оказывались двуязычные члены взаимодействующих сообществ. Как отмечает Н.Б. Мечковская, «даже минимальное взаимопонимание невозможно до тех пор, пока обе стороны (или одна из сторон) не сделают хотя бы один шаг навстречу партнёру». Этот шаг, заключающийся в усвоении основных слов языка контакта, и делали билингвы, то есть взаимодействие культур (и, естественно, языков) происходило и до сих пор происходит при посредничестве индивидуального билингвизма некоторого числа говорящих.

Именно по этой причине двуязычие сопровождало эволюцию человечества с древнейших времён, ведь для того, чтобы народ развивался, контакты с другими национальными общностями просто необходимы (как известно, изолированные от внешнего мира племена и народности не создают богатых культур и постепенно, если не сливаются или не контактируют с соседними племенами, исчезают).

Как видим, основной причиной появления билингвизма являются социальные факторы, поэтому усиление экономических и культурных контактов между государствами приводит к росту количества двуязычных (или полиязычных) их членов. Данный факт можно проиллюстрировать множеством примеров. Среди них, в частности, необходимо отметить, что индивидуальное двуязычие, как правило, развивается при ограниченных культурных взаимодействиях. Если же контакты носят более широкий и активный характер, то обычно в подобных условиях развивается групповой или массовый билингвизм. Как правило, это происходит в следующих случаях: при миграциях больших этнических групп, при сосуществовании в рамках государственного объединения нескольких этнических общностей, а также при активном взаимодействии соседствующих государств. Ранее очень часто такое двуязычие возникало при завоеваниях одних стран другими.

Однако при формировании билингвизма наряду с бикультурностью следует быть осторожным в выборе метода. Во многих развитых странах популярностью пользуется так называемый метод «погружения», когда, например, ребенок в чужой стране находится в обществе людей, которые не говорят на его родном языке. Использование родного языка вне дома запрещается, даже является нежелательным общение на родном языке дома с родственниками. Сторонники данного метода считают, что, так как у ребенка не будет иного выхода, как использовать языковую систему окружения, он гораздо быстрее воспримет язык нового места жительства, чем если бы он продолжал использовать родной язык. Однако у данного метода есть немало противников - ведь переезд в новую страну для ребенка уже является своеобразным психологическим шоком, а если на него начать давить и заставлять отказаться от родного языка - это может привести к стрессам, или даже к более серьезным последствиям. Поэтому правильным в данном отношении будет говорить не о методе «погружения», а о методе «сопоставления», «наложения» культур, когда одновременно идет восприятие культуры двух этносов.

Выводы

Итак, были описаны основные факторы и этапы формирования билингвизма, обусловленные социально-культурными условиями возникновения двуязычия - вынужденный или естественный билингвизм, массовый или индивидуальный, ранний или поздний. При изучении второго языка непременно имеет место изменение этнической идентичности билингва, что позволяет говорить о возникновении феномена бикультуральности - когда человек становится носителем двух культур одновременно.

Литературные и культурные взаимосвязи между народами диалогичны по своей природе, и диалог культур предполагает участие более или менее широких слоев культурно-языковых общностей. Билингвизм как межкультурная и межъязыковая коммуникация приобретает самые различные формы, складывающиеся в разновидности, в зависимости от уровня владения разными языками, степени их распространенности или охвата носителей, ситуации их применения, отношения к ним со стороны говорящего и слушающего и ряда других факторов. Феномен билингвизма является предметом пристального внимания многих исследователей. Явление это не однозначное, во многом пока еще не изученное, но при этом активно формирующееся в соответствии со стремительно меняющимися условиями жизни.

Рассмотрев разнообразные подходы к определению билингвизма, мы вывели собственное рабочее определение двуязычия: владение человеком двумя различными языковыми системами в степени, достаточной для ясного и четкого изложения своих мыслей в необходимой ситуации.

Данное определение является достаточно либеральным, однако не противоречит точке зрения рассмотренных нами исследователей. Следует также отметить тот факт, что вследствие невыработанности четкого определения двуязычия, классификация и систематизация разновидностей двуязычия также остается размытой.

Изучение языка неразрывно связано с культурой его носителей, поэтому без знания культуры носителей языка невозможно в полной мере овладеть языком. В процессе обучения необходимо обращение к функциональным, культурологическим, контрастивным и другим аспектам, что обеспечивает целостное понимание языка в его коммуникативной, когнитивной, культуроносной и эстетической функциях.

Как видим, основной причиной появления билингвизма являются социальные факторы, поэтому усиление экономических и культурных контактов между государствами приводит к росту количества двуязычных (или полиязычных) их членов. Данный факт можно проиллюстрировать множеством примеров. Среди них, в частности, необходимо отметить, что индивидуальное двуязычие, как правило, развивается при ограниченных культурных взаимодействиях. Если же контакты носят более широкий и активный характер, то обычно в подобных условиях развивается групповой или массовый билингвизм. Также массовый билингвизм имеет место в многонациональных государствах, таких, как Россия.

Список литературы

1.Аврорин В.А. Двуязычие и школа //Проблемы двуязычия и многоязычия. М.,1972. С.49-62.

2.Вайнрайх У. Одноязычие и многоязычие. Новое в лингвистике. - Вып. 6. Языковые контакты. - М., 1972. - C. 25-60.

3.Верещагин Г.М. Психологическая и методологическая характеристика двуязычия (билингвизма). - М.: Изд-во МГУ, 1969. -160 с.

.Гарбовский Н.К. Теория перевода. М., 2004. С. 318-319.

.Забелина Н.А. О билингвизме. Теория языка и межкультурная коммуникация. 2007. № 2. С. 14-19.

.Завьялова, М. В. Исследование речевых механизмов при билингвизме (на материале ассоциативного эксперимента с литовско-русскими билингвами) /М. В. Завьялова // Вопр. языкознания. - 2001. − № 5.

.Залевская А.А., Медведева И.Л. Психолингвистические проблемы учебного двуязычия: Учебное пособие. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2002. 194 с.

.Имедадзе, Н.В. Психологический анализ владения вторым языком (психология билингвизма) // Психология учебной деятельности студента при овладении иностранным языком в языковом вузе: сборник научных трудов / Ред. И.А. Зимняя. - Москва: Московский государственный лингвистический университет им. Мориса Тореза, 1980. - С. 64-75.

.Манина С.И. Билингвизм в межкультурном пространстве. Культурная жизнь Юга России. 2007. № 6. С. 82-85.

.Иншакова О.Б., Голикова Е.О. Особенности формирования лексики у детей-билингвов // Тезисы XIV международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. Языковое сознание: устоявшееся и спорное. - М., 2003.-С. 103-105.

.Леонтьев А.А. Психолингвистические и социолингвистические проблемы билингвизма в свете методики обучения неродному языку // Психология билингвизма. Ред. кол.: д-р психол. наук, проф. И.А.Зимняя (отв. ред.) и др.- М.: МГПИИЯ им. Мориса Тереза, 1986. - Вып. 260. - С. 25 - 31.

.Михайлова Н.Б., Ганзер О.В. Индивидуальные различия в речевом развитии детей от 2-х до 9 лет в условиях моно-и билингвизма // Тезисы XIV международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. Языковое сознание: устоявшееся и спорное. - М., 2003. - С. 169 - 170.

.Мошникова Д.А. Некоторые особенности речи детей на раннем этапе развития билингвизма / Д.А. Мошникова // Проблемы онтолингвистики-2007: материалы Междунар. конференции (21 - 22 мая 2007 г.). - СПб., 2007. - С. 142 - 143.

.Нелюбин Л.Л. Толковый переводоведческий словарь. 3-е изд., перераб. М.:Флинта: наука, 2003. 320 с.

.Петрова А.А. Просодия речи при раннем билингвизме. Русский язык за рубежом. 2009. № 6. С. 88-94.

.Протасова Е.Ю. Дети и языки. М., 1998.

.Розенцвейг В.Ю. Основные вопросы теории языковых контактов // Новое в лингвистике. Вып. VI. Языковые контакты. М., 1972. С. 5-24.

.Солдатова Г.В., Тетерина М.В. Многоязычие как фактор формирования новой идентичности и культурного интеллекта. Мир психологии. 2009. № 3. С. 34-46.

.Чиршева Г.Н. Двуязычная коммуникация / Г.Н. Чиршева. - Череповец: ЧГУ, 2004.

.Чиршева Г.Н. Детский билингвизм и развитие бикультуральности. Вестник Череповецкого государственного университета. 2010. Т. 4. С. 54-57.

.Шахнарович A.M. Раннее двуязычие: внутренние и внешние аспекты // Социолингвистические проблемы в разных регионах мира (материалы международной конференции). - М., 1996. - С. 445 - 447.

.Швейцер А.Д. Современная социолингвистика. Теория, проблемы, методы. - М.: Наука, 1976. - 176 с.

.Ширин А.Г. Билингвизм: поиск подходов к исследованию в отечественной и зарубежной науке. Вестник Новгородского государственного университета. 2006. № 36. С. 63-67.

.Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974.

.J.F. Werker, K. Byers-Heinlein Bilingualism in infancy: first steps in perception and comprehension // Trends in Cognitive Science, 2008; 12(4):144-51

.Jong de Ester J. Effective Bilingual Education: from Theory to Academic Achievement in a Two-Way Bilingual Program// Bilingual Research Journal/ Spring 2002/ Volume 26/ Number 1.

.Mackey W.F. A description of bilingualism // Reading in the sociology of language. Ed. J.A. Fishman. Den Haag: Mouton. 1977. P.555.

.Mackey W.F. A typology of bilingual education // Cordasco F. Bilingual schooling in the United States: A sourcebook for educational personnel. N.Y., 1976. P.79.

.MacNamara J. // The Journal of social issues. 1967. P.59-77.

31.Sebastián-Gallés N., Bosch L., Pons F. 2008. Early bilingualism. In Encyclopedia of infant and early childhood development (eds Haith M., Benson J., editors.), pp. 172-182 San Diego, CA: Academic Press.

Похожие работы на - Теоретический анализ подходов в изучении проблемы билингвизма