Части речи и их история. Своеобразие частей речи в разных языках

Ч а с т и речи - это наиболее общие классы слов, их лексико-грамматические разряды, которые отличаются друг от друга грамматическим значением, морфологическими особенностями (инвентарем словоформ и парадигм, особенностями словообразования) и синтаксическими функциями. Части речи, охватывая всю лексику языка, не на все слова в равной мере распространяют все свои особенности,- да и особенности эти различны с точки зрения выявления существенных свойств части речи и установления ее отличительных признаков. Части речи делятся на два основных класса - з н а м е н а т е л ь н ы е с л о в а и с л у ж е б н ы е с л о в а. Знаменательные слова могут быть членами предложения (в том числе одним единственным членом предложения) и обозначают отдельные понятия; служебные слова не являются отдельными членами предложения и обозначают понятия, которые являются значениями

знаменательных слов, образуя аналитические формы, словосочетания и предложения. Следовательно, различие между знаменательными и служебными словами функционально-грам-

матическое: они отличаются назначением, типом значения и словообразовательными свойствами.

Основными частями речи являются и м е н а и г л а г о л ы. Они - необходимые компоненты предложения; они образуют два основных разряда лексики, имеют свои словообразовательные

средства и словообразовательные модели, морфологические особенности.

И м е н а обозначают предметы и их постоянные признаки. Поэтому имена делятся на имена с у щ е с т в и т е л ь н ы е и имена п р и л а г а т е л ь н ы е; существительные обозначают

предметность и выступают в предложении в позиции подлежащего и дополнения; поэтому имена существительные могут изменяться по падежам, образуя падежные формы и предложно-падежные

сочетания (или падежные и послелоговые сочетания). Прилагательные обозначают признаки предметности, выступают в словосочетании и предложении определителями имени существительного, имеют особые аффиксы словообразования и степеней сравнения. В некоторых языках прилагательные согласуются с именем существительным, принимая его категории, как в

русском языке; в других языках они примыкают к определяемому существительному, не принимая его категорий, как, например, втюркских языках. Особую, лексически замкнутую группу образуют имена числительные, выделяясь в некоторых языках в отдельную часть речи.

Г л а г о л ы обозначают действия и состояния; они делятся на спрягаемые глаголы и

неспрягаемые глагольные формы. Собственно глаголы обозначают действие, изменяющееся во времени, и выступают в предложении в позиции сказуемого; поэтому глаголы могут изменяться по временам и лицам, образуя личные и временные формы глагола - простые и составные.

Глаголы имеют словообразовательные модели, уточняющие действие как активное и пассивное (состояние), совершенное и несовершенное; глаголы в ряде языков имеют формы залога,

аспекта и вида. Среди неспрягаемых форм глагола прежде всего необходимо назвать п р и ч а с т и я, совмещающие свойства глагола и прилагательного, а также и н ф и н и т и в ы, г е р у н д и и и

д е е п р и ч а с т и я. Все они образуют гибридные лексико-грамматические группы слов, которые в отдельных языках выделяются в особые части речи. В систему глагольных форм в ряде языков включаются б е з л и ч н ы е г л а г о л ы, безл и ч но-п р е д и к а т и в н ы е с л о в а (типа русских жаль, стыдно и т. п.), в е р б о и д ы типа прыг, скок и т. п.

Части речи разных языков. Третий принцип теории частей речи историко-типологический. Он состоит в признании того, что универсальным и постоянным является факт самого наличия

частей речи. Что же касается состава частей речи, их признаков, то они исторически подвижны и различны не только в языках разных типов, но также и в родственных языках, в том числе в

близкородственных. Различны по языкам и такие основные части речи, как имя и г л а г о л. Например, имя существительное есть в русском и татарском языках. Общим свойством этой части речи является то, что существительные имеют значение предметности, специальные

суффиксы словообразования, изменяются по числам и падежам. Однако и состав суффиксов, и образование форм числа и падежа обнаруживают заметные отличия. Так, в русском языке есть 6

падежей, в татарском тоже 6, но иные: основной (именительный), притяжательный (родительный), направительный, винительный, исходный, местно-временной. Русское существительное имеет род,

в татарском языке его нет; зато в татарском языке у существительных есть категория притяжательное, например: ат - лошадь, атым - моя лошадь. Своеобразие частей речи в разных языках не отрицает их универсальности; это своеобразие требует только того, чтобы при

описании каждой части речи конкретного языка учитывались не только его типологические и универсальные свойства, но и конкретные своеобразие и индивидуальность, характерные для

данного языка. Общие свойства отдельных языков проявляются очень своеобразно и даже противоположно: в русском языке сохраняется сложная система падежных форм, в английском -

временных форм глагола.

9. Синтаксис как учение о связной речи. Проблема определения предложения. Основные признаки предложения .

Синтаксис – раздел языкознания, изучающий построение связной речи и включайщий две основные части: учение о словосочетании и учение о предложение.

Оно является основной коммуникативной единицей языка и речи. Предложение как образец принадлежит языку, его реализация принадлежит речи. Предложение является в то же

время наиболее сложной единицей, в которой функционируют слова, словоформы и словосочетания. Иначе говоря, предложение является их минимальным контекстом, хотя само по себе имеет собственную структуру.

Двоякая обращенность предложения - к языку, его системе и норме, а с другой стороны - к речи, контексту и ситуации - делает его принципиально двухаспектной единицей.

Поэтому предложение и рассматривается с этих двух точек зрения

К о н с т р у к т и в н о й и к о м м у н и к а т и в н о й, а сам термин становится двузначным.

Предикативность как семантико-синтаксическое и коммуникативное свойство предложения имеет, в свою очередь, две стороны - формально-логическую и модально-смысловую. Иногда эти два свойства рассматривают как два аспекта предложения, называя первое свойство предикативностью, а второе - м о д а л ь н о с т ь ю. Семантически предикативность проявляется в наличии соотношения модели предложения с такой формой мысли, как с у ж д е н и е (п р о п о з и ц и я) . Как суждение имеет два основных компонента - с у б ъ е к т и п р е д и к а т (или

а т р и б у т) , так и предложение имеет два главных члена предложения - п о д л е ж а щ е е и с к а з у е м о е: Человек идет; Человек добр. Как семантическая структура предложения, так и

особенно его формальное строение могут отличаться от структуры суждения, соотносясь с ним опосредованно, непольс и избыточно. В е р б а л и з а ц и я субъектно-предикатной формы мыс"

порождает д в у с о с т а в н ы е предложения номинативного строя. Однако смысловая структура предложения и ее логическая характеристика и в этом случае не тождественны. Так, в предложениях Человек идет; Дом построен.

10. Понятие о словосочетании. Проблема природы словосочетания .

Словосочетание как синтаксическая единица является синтаксической формой, наделенной определенным синтаксическим значением. С л о в о с о ч е т а н и е - это типовое соединение словоформ, характерное для того или иного языка. Словосочетание является частью предложения, но оно существует и до предложения, представляя собой строительный материал для предложения и основу для создания составного наименования. Поэтому словосочетания необходимо отличать от сочетаний слов и от составных членов предложения. Например, железная дверь, деревянный дом, песчаная насыпь - разные сочетания слов, но один тип - атрибутивного субстантивного словосочетания, построенного на синтаксической связи согласования. Эти сочетания слов и этот тип словосочетания могут быть использованы для образования наименования (ср.железная дорога) и построения предложений, ср.: Железная дверь - не деревянный дом, не горит; Железная - дверь, деревянный -дом.

Словосочетанием не является: грамматическая основа, однородные члены предложения, служебная часть речи + существительное, фразеологизм.

Основными видами синтаксических связей подчинительного типа являются с о г л а с о в а н и е, у п р а в л е н и е, п р и м ы к а н и е.

11. Формальное и актуальное членение предложения .

А к т у а л ь н ы м ч л е н е н и е м предложений называется смысловое подчеркивание одного из компонентов предложения и установление между частями новых субъектно-предикатных

отношений. Выделенная часть предложения называется р е м о й высказывания, остальная часть - т е м о й высказывания". Средствами актуального членения являются порядок слов,

синтагматическое членение (по Л. В. Щербе) и постановка фразового ударения. Так, предложение Сейчас я пойду домой путем интонационно-смыслового членения может быть превращено в четыре фразы, имеющие одну и ту же позиционную модель предложения, одно и то же лексическое наполнение, но различное актуальное (смысловое) членение. Актуальному членению подвергаются все типы и виды предложений, в составе которых больше одного слова. Чем

больше слов в предложении (простом и сложном), чем сложнее его синтаксическая структура, тем больше возможностей его различной актуализации, тем сложнее сами правила актуального членения предложения.

Формальное членение разлагает состав предложения на его грамматические элементы; основными элементами формального членения предложения являются грамматический субъект и грамматический предикат.

II. Классификация языков

1. Типологическое языкознание. Понятие языковых универсалий. Типологическая (морфологическая) классификация языков.

Типологическая классификация языков возникла позднее попыток генеалогической классификации и исходила из иных предпосылок. Вопрос о «типе языка» возник впервые у романтиков. Романтизм – это было то идеологическое направление, которое на рубеже XVIII и XIX вв. должно было сформулировать идейные достижения буржуазных наций; для романтиков главным вопросом было определение национального самосознания. Именно романтики впервые поставили вопрос о «типе языка». Их мысль была такова: «дух народа» может проявляться в мифах, в искусстве, в литературе и в языке. Отсюда естественный вывод, что через язык можно познать «дух народа». На основе сравнения языков, проделанного В. Джонзом, Фридрих Шлегель сопоставил санскрит с греческим, латинским, а также с языками тюркскими и пришел к выводу: 1) что все языки можно разделить на два типа: флективные и аффиксирующие, 2) что любой язык рождается и остается в том же типе и 3) что флективным языкам свойственно «богатство, прочность и долговечность», а аффиксирующим «с самого возникновения недостает живого развития», им свойственны «бедность, скудость и искусственность». Разделение языков на флективные и аффиксирующие Ф. Шлегель делал, исходя из наличия или отсутствия изменения корня. Он писал: «В индийском или греческом языках каждый корень является тем, что говорит его название, и подобен живому ростку; благодаря тому, что понятия отношений выражаются при помощи внутреннего изменения, дается свободное поприще для развития... Все же, что получилось таким образом от простого корня, сохраняет отпечаток родства, взаимно связано и поэтому сохраняется. Отсюда, с одной стороны, богатство, а с другой – прочность и долговечность этих языков». При типологическом исследовании надо различать две задачи: 1) создание общей типологии языков мира, объединенных в те или иные группы, для чего недостаточно одного описательного метода, а нужно использование и сравнительно-исторического, но не на прежнем уровне младограмматической науки, а обогащенного структурными методами понимания и описания лингвистических фактов и закономерностей, чтобы можно было для каждой группы родственных языков построить ее типологическую модель (модель тюркских языков, модель семитских языков, модель славянских языков и т. д.), отметая все сугубо индивидуальное, редкое, нерегулярное и описывая тип языка как целое, как структуру по строго отобранным параметрам разных ярусов, и 2) типологическое описание отдельных языков с включением их индивидуальных особенностей, различением регулярных и нерегулярных явлений, которое, конечно, тоже должно быть структурным. Это необходимо для двустороннего (бинарного) сопоставления языков, например с прикладными целями перевода любого типа, включая и машинный перевод, и в первую очередь для разработки методики обучения тому или иному неродному языку, в связи с чем подобное индивидуально-типологическое описание для каждой сопоставляемой пары языков должно быть разным.

Традиция формирования концепции частей речи в разных языках мира насчитывает многовековую историю. Принципы выделения частей речи - одна из наиболее дискуссионных проблем общего и русского языкознания.
Начиная с первых известных грамматик и даже раньше, ещё задолго до того, как возникло языкознание как специальная научная дисциплина, классификации слов носили скорее логико-семантический и философский, чем грамматический характер. В связи с бурным развитием в Древней Греции философии и риторики у учёных возник интерес к различным сторонам языка, в частности к вопросу о характере связи между словом и обозначаемым им предметом. Первоначально стали различать два класса слов. Так, Платон в V - IV вв. до н.э. вычленил в своих философских диалогах такие компоненты, как субъект и предикат, ассоциирующиеся с именем и глаголом.

Чуть позже античные учёные (а индийские - почти одновременно с Платоном) стали различать четыре специфических по своей семантике разряда. Индийская лингвистика развивалась по совершенно особому пути, далеко не всегда сходному с европейскими, во многом предвосхищая лингвистические идеи, которые стали разрабатываться в европейской лингвистике лишь в наше время. Но и у древних индийцев выделялись классы, разряды слов. Так, в V - IV вв. до н.э. древнеиндийские грамматики Яска (применительно к чтению и толкованию сакральных текстов) и Панини (применительно к нормам санскрита) выделяли четыре класса слов: 1) имя, 2) глагол, 3) префикс-предлог, 4) союзы и частицы. Грамматика Панини состоит из множества кратких стихотворных правил (сутр) и очень не похожа на европейские грамматики с их таблицами парадигм. Использовано понятие «части речи» и в развивавшейся позже, в конце первого тысячелетия нашей эры, арабской грамматике, испытавшей на себе влияние греческой и индийской грамматических систем.

Аристотель в IV веке до н.э. различал такие «части словесного изложения», как имя, глагол, член, союз (или связка), правда, причисляя к ним на равных правах также отдельные звуки, слог и «падеж», т.е. форму имени и глагола, отличную от исходной. Все разряды слов Аристотель разделял на «значащие» (имя и глагол) - и «незначащие» (все остальные).
Учение о частях речи в Древней Греции было продолжено стоиками ( III - I вв. до н.э.), которые выделили пять частей речи: 1) имя собственное, 2) имя нарицательное, 3) глагол, 4) союз (собственно союз и предлог), 5) член (местоимение и артикль). Достижением стоиков, утраченным после прекращения их традиции, следует считать различение в имени «имени» в собственном смысле, имени индивида, и общего, или нарицательного, имени, вполне соответствующее современным логическим представления [Степанов 1985].

Дальнейшие наблюдения над лексикой позволили позже дифференцировать уже восемь классов слов. Впервые это сделали представители александрийской школы филологи Аристарх Самофракийский и его ученик Дионисий Фракийский ( II - I вв. до н.э.), которые, основываясь на морфологических и синтаксических признаках слов, выделили в «Грамматике» такие « partes orationis »: 1) имя, 2) глагол, 3) причастие, 4) член (артикль), 5) местоимение, 6) предлог, 7) наречие и 8) союз. Аполлоний Дискол ( II в. до н.э.) установил иерархию частей речи и определил их свойства и функции. Таким образом, у александрийских учёных грамматические свойства слов заняли полноправное место при классификации частей речи.
Дионисий Фракийский, полемизируя со стоиками, отказывается от резкого разделения имён на собственные и общие (нарицательные) и рассматривает и те и другие, пользуясь термином Аристотеля, как сущности; собственное имя у него есть обозначение «особой сущности», а общее имя - обозначение «общей сущности». В этом заключается разрыв с традициями стоиков и оформление философии имени как «философии сущности» [Степанов 1985].

В I веке до н.э. римская грамматика Варрона для деления слов на классы использовала формальный критерий - наличие или отсутствие у слов форм падежа или времени. Таким образом, имя (существительное, прилагательное, числительное, местоимение) - это слово, которое имеет падеж и не имеет времени, глагол - слово, которое имеет время и не имеет падежа, причастие имеет и то и другое, а наречие не имеет ни того, ни другого.

В середине I века н.э. в «Грамматическом руководстве» Палемона впервые было выделено междометие как самостоятельная часть речи и исключён отсутствующий в латинском языке артикль.
В средневековой Европе была сохранена грамматическая модель поздней античности, представленная в трудах Проба и Доната ( IV век н.э.) и в «Курсе грамматики» Присциана ( VI век), к которой Пётр Гелийский в середине XII века дал комментарий, ставший существенным вкладом в грамматическую теорию. Не исключено, что именно Петром Гелийским было впервые осуществлено разграничение имён на существительные и прилагательные.
В середине XVII века в знаменитой школе аббатства Пор-Рояль французский философ и филолог А. Арно подготовил совместно с П. Николем учебник логики (известный позже как «Логика Пор-Рояля»), а вместе с К. Лансло «Grammaire G énérale et Raisonné e », которую принято называть «Грамматикой Пор-Рояля». Концепции обеих книг исходили из принципов рационализма (направления в гносеологии, противоположного эмпиризму). Философские взгляды Арно, Лансло и Николя были близки к учению Р. Картезия-Декарта. Это учение признавало единственным критерием истинности только логическую правильность умозрительных построений, приводящих к этой истине, а не проверку её наблюдением и опытом. Схоластически описанные латинские категории (число, падеж, лицо и др.) воспринимались как «естественные», «логические», соответствующие незыблемым и единым (всеобщим) законам разума. Ars grammatica понималось у Арно и Лансло как искусство правильно «выражать свои мысли посредством знаков, которые люди изобрели в этих целях» (здесь обнаруживалось прямое продолжение античных концепций и средневекового учения номиналистов). В «Грамматике Пор-Рояля», которая по своим установкам и методам была фактически философским введением в изучение логики языков, впервые излагалось учение о членах предложения отдельно от учения о частях речи. Но само предложение понималось как выражение при помощи слов логического суждения (законы которого едины для всех языков). Такой априорный подход казался удобным при преподавании. К грамматикам подобного рода приспосабливалось школьное обучение, и можно сказать, что во многих странах до сих пор в школьной практике эти рационалистические традиции господствуют [Широков 2003].

В целом система частей речи, выделенная на материале древнегреческого и латинского языков, была принята позже и в славянских грамматиках. Восемь частей речи (до XIX века использовался термин «часть слова») сохраняются и в грамматиках Лаврентия Зизания (1596 г.), и Мелетия Смотрицкого (1619 г.), однако Лаврентий Зизаний вслед за греческими образцами сохранил артикль («различие»), а Мелетий Смотрицкий, следовавший за римскими предшественниками, исключил артикль, но ввёл междометие.


Таким образом, учение о частях речи возникло в совершенно различных грамматических школах. Можно думать, что появление этого учения, принятие его в русских грамматиках было обусловлено не только использованием античной грамматической традиции, но и некоторыми объективными факторами, содержащимися во многих, если не во всех языках мира, а в частности и в русском языке.

Человечество всегда интересовалось, каким образом возник на земле язык. В древние времена на этот вопрос отвечали, что язык создал бог или герой. Древние египтяне считали, что язык создал бог Птах. Древние иудеи считали, что язык создал бог Иегова. Древние же греки считали, что язык создал Прометей. В дальнейшем все чаще высказывалось мнение, что язык создал сам человек.

Люди пытались найти ответы на вопросы: каким образом создавался язык вообще и конкретные языки в частности; какой язык являлся более древним. Отвечали по-разному. Один египетский фараон даже провел эксперимент: ребенка изолировали от матери и воспитывали его вне общения, кормили его козьим молоком. Первое слово, которое произнес младенец, было: «Beh». Египетские мудрецы пришли к выводу, что это слово лидийского происхождения и означает хлеб . Отсюда был сделан вывод, что лидийский язык был самым древним. Понятно, что ребенок этим словом «Beh» просто воспроизвел блеяние овцы, и суждение древних египетских мудрецов здесь ни при чем.

Армянский лингвист Ерзенкаци считал, что древним языком был еврейский, как язык Библии. Но другой армянский лингвист Татеваци считал, что самым древним языком был армянский. Разумеется, такие суждения не имеют никакой научной ценности.

В эпоху Возрождения стали господствовать идеи о том, что язык появился в результате договора между людьми. Но, чтобы договориться, нужно было уже знать какой-то язык. Но откуда берет свой язык сам этнос? Проблема происхождения языка распалась на две проблемы:

1) Каковы условия и предпосылки возникновения языка вообще, каков механизм появления первых слов?

2) Какова история возникновения конкретных языков?

Нельзя сказать, что эти вопросы нашли разрешение в науке. Пока же можно говорить о фрагментарных положениях, осуществляющих поиск решения этих проблем.

Прежде всего, исследователям стало ясно, что необходимо было физиологическое преобразование бывших неандертальцев в современных кроманьонцев (людей Homo Sapiens). По теории Ч.Дарвина известно, что люди возникли из приматов, которых сам ученый называл питекантропами. От питекантропов возникли две ветви живых высокоразвитых существ: с одной стороны, обезьяны, а с другой, примитивные люди, или неандертальцы.

Неандертальцы появились примерно миллион лет назад в северо-восточной Африке. Это были существа высокого роста, покрытые шерстью и обладавшие прямохождением. Речевой аппарат у них не был развит, но они пользовались обрядами захоронения и приготовления пищи. По мнению отечественного палеонтолога И.Ефремова (знаменитого писателя-фантаста), древние пралюди попали под воздействие радиации, в результате чего лишились хвостов, шерстяного покрова, сократился период беременности, возникли преждевременные роды (самки обезьян носят своих детенышей 11 месяцев, а человеческие детеныши появляются на свет через 9 месяцев). Человеческие детеныши появляются на свет физиологически недоношенными, появляется возможность социального воздействия на них со стороны родителей. Так появились люди современного типа Homo Sapiens, или кроманьонцы (так они были названы по селению Кроманьон в южной Франции, где в пещере были обнаружены черепа людей). Произошло это примерно 400-200 тысяч лет тому назад. Под воздействием прямохождения и использования орудий труда изменилась гортань человекоподобного существа, возникли органы речи.

Трудовая теория возникновения человечества, над которой трудились Л.Г. Морган, Ф. Энгельс, сейчас считается наиболее авторитетной теорией формирования современного человека. Что касается теории появления первых звуков человеческой речи, то здесь существует целый ряд гипотез, претендующих лишь на частичное объяснение. Среди них – теория звукоподражания. Вне всякого сомнения, какие-то слова можно объяснить звукоподражанием, но едва ли этим можно объяснить появление языка вообще. Различие современных языков едва ли может быть объяснено свойствами звукоподражания.

Другая гипотеза – это теория непроизвольных трудовых, или моторных выкриков. Наверное, какие-то отдельные языковые факты могут быть объяснены данной теорией. Например, если спросить человека, не знающего китайский язык, какое из двух китайских слов Chung или Ching обозначает тяжелый, а какое - легкий, то мы можем получить ответ: «Chung – это тяжелый, а Ching – легкий». В самом деле, при наклоне под тяжестью груза человеку легче произнести низкий звук у, а при подъеме легкого тела вверх легче произнести высокий звук и. Но и эта теория едва ли может объяснить разнообразие языков.

Больших успехов добилась лингвистическая наука при решении вопроса о том, как образовывались языковые семьи, а от них – отдельные языки. По мнению отечественного языковеда Е.Д.Поливанова, возикновение языков осуществлялось в результате двух параллельных процессов – дивергенции, или разделения, и конвергенции, или объединения.

Как уже говорилось выше (см. Генеалогическая классификация языков) вначале появился прачеловеческий – ностратический язык, который распался на две зоны языков – западноностратический и восточноностратический. Из западноностратических появились постепенно такие семьи языков, как: Койсанская, Нигеро-Конголезская, Нило-Сахарская, Афроазийская, Кавказская и Индоевропейская.

Из восточноностратической языковой зоны появились такие языковые семьи, как: Австралийская, Австронезийская, Австроазиатская, Дравидийская, Яо-Мяозийская, Китайско-Тибетская, Алтайская, Палеоазиатская и Америндская семьи. Начало разделения (дивергенции) человеческого праязыка началось примерно 50-40 тысяч лет назад. Предпосылкой процесса конвергенции, или объединия, является сама физиология, или генетическая природа человека. Если браки производятся внутри родственного племени, то это племя вымирает. Для сохранения производства человека необходимы разноэтнические браки. Только в результате такой конвергенции могут возникнуть этнические языковые семьи и языки.

В истории человечества конвергенция производилась как добровольно, так и насильственно. Картина конвергенции более сложна, чем картина дивергенции, поэтому мы можем указать на отдельные фрагменты этого процесса и только в самых общих чертах.

Наука и мифология говорят нам о том, что примерно 10-12 тысяч лет назад на территории нашей земли произошла большая катастрофа, в результате чего погибли два материка, на которых проживали разные группы людей. Первый материк – Атлантида, который ушел на дно Атлантического океана (термины «Атлантида», «Атлантический океан» произошли от названия среднеамериканского племени – ацтланов). Жители Атлантиды, темные по цвету волос и цвету глаз, расселились по современному средиземноморью, образовав средиземноморскую культуру. Поскольку земля долгое время была покрыта водой, средиземноморцы дигались по возвышенностям в направлении Южного Урала.

На севере, в районе нынешней Скандинавии и Северного Ледовитого океана ушел под воду материк Гиперборея, жители которого были, в основном, светловолосые и голубоглазые. Они двигались по Уральскому хребту до Южного Урала, где примерно 7-5 тысяч лет до новой эры произошло соединение двух рас (в районе древнего города Аркаим). Генетическое смешение двух рас дало индоевропейскую этническую семью, которая затем двинулась в район Алтая и Средней Азии к предгорьям Тянь-Шаня и Памира.

По мнению некоторых исследователей, тюркская группа языков произошла из смешения индоевропейцев и монголов (гипотеза Л.Н.Гумилева). Романская группа языков явилась результатом смешения латинян и кельтов. Английский этнос возник в результате смешения кавказского, латинского, кельтского и германского этносов. Греческий этнос возник в результате смешения славян и иллирийцев (гипотеза Л.Н. Гумилева). Русский этнос возник в результате первичного смешения двух славянских ветвей – северной и южной, а также иранского, угро-финского и балтийского этносов. Аналогичным образом смешивались и языки.

Смешение языков способствовало установлению их определенной типологии, а также этапов их развития. В истории развития языков проявляются некоторые тенденции, общие для всех языков, и тенденции, характерные для конкретных языков. Какие-то моменты развития для одних языков являются лишь этапами их истории, другие же языки используют их в качестве типологических признаков. Таким образом, история и типология языков взаимно перекрещиваются.

Различные уровни языка развиваются в целом самостоятельно, но вместе с тем имеет место и взаимодействие этих уровней.

Рассмотрим некоторые основные тенденции в развитии языков.

Развитие фонетических (произносительных) свойств языков, по мнению И.А. Бодуэна де Куртене, начиналось с произношения заднерезонаторных звуков (гортанных). Следующим этапом стало формирование губных звуков, поскольку заднеязычные и их иннервации связаны между собой. На третьем этапе произошло освоение среднеполосных звуков (переднеязычных и среднеязычных). Первые звуки не были ни согласными, ни гласными. В лингвистике за такими звуками закрепилось название сонанты. Можно условно обозначить гортанные заднеязычные сонанты транскрипционным знаком h, губные сонанты – w, переднеязычные сонанты – е, среднеязычные – j. При этом кульминационные, или центральные части слогов стали гласными, а маргинальные, или периферийные – согласными. Таким образом, губной сонант расщепился на гласный U и согласный V; переднеязычный сонант Е расщепился на гласный E и согласный S; сренднеязычный J расщепился на согласный J и гласный I; гортанный сонант h расщепился на гласный a и согласный h.

В наиболее древнем развитии языков в произношении гласных важную роль играла высота звука (которая до сих пор занимает ведущее положение в китайском и вьетнамском языках). В дальнейшем стала доминировать долгота, которая заметно проявлялась в таких языках, как древнегреческий, латинский и современный чешский. В большинстве современных языков доминирующую роль в произношении гласных играет сила звука, именно по этому признаку различают ударные (сильные) и безударные (слабые) гласные. В глубокой древности, а во многих языках в современную эпоху ударные и безударные гласные качественно не отличались друг от друга. В современную эпоху они начинают отличаться качественно, иногда довольно сильно. Этот процесс зашел довольно далеко и в русском языке. В настоящее время ему подвергается и английский язык. Ударение в большинстве языков в древности было одноместным. Одноместным оно является и в ряде современных языков (французский, польский и тюркский языки). В большинстве языков мира в настоящее время ударение разноместное.

Формирование фонологического строя шло от процессов зарождающейся альтернации к процессам позиционных изменений, а от них к процессам непозиционных (морфологических) изменений. В некоторых языках (например, в русском) позиционные изменения и сейчас являются ведущими. Но во многих языках индоевропейской системы ведущую роль в дифференциации грамматических форм сейчас играют морфологические чередования (в английском, немецком, французском языках).

Смычные согласные произошли позже щелевых поначалу в конце слогов, а также между гласными в середине многосложных слов. В древности во многих языках, а в китайском, японском и корейском даже сейчас, не дифференцируются звуки р и л.

Следующим этапом стало разграничение шумных и сонорных согласных.

Как известно, современные сонорные согласные не различаются по глухости и звонкости, а шумные согласные различаются. Но в корейском языке до сих пор звонкие и глухие согласные не дифференцируются. Артикуляционно это связано с тем, что при произношении шумных глухих согласных небная занавеска полностью закрывает носовую полость. При произношении звонких шумных согласных носовая полость должна быть слегка приоткрыта. В языках, где до сих пор существуют носовые гласные (французский, польский) при произношении носовых гласных вход в носовую полость открыт, при произношении неносовых гласных вход в носовую полость закрыт. В тех же языках, где нет дифференциации на носовые и неносовые вход в носовую полость при произношении носовых гласных слегка приоткрыт. В праславянских языках, в отличие от современного русского, носовые гласные существовали.

Такое свойство, как дифференциация мягких и твердых согласных, появилось одним из последних. Однако в разных языках оно проявляется по-разному. Например, в большинстве индоевропейских и тюркских языках имеет место «полумягкость», или смягчение за счет артикуляции палатализации (сближения средней части языка и твердого неба). Но в сильной степени дифференциация по твердости и мягкости осуществляется в современном русском языке. Мягкие согласные в современном русском языке отличаются от твердых продвижением активных органов вперед, их сильной напряженностью, большей площадью смыкания или сближения, а также более резким размыканием.

Во многих европейских языках характер артикуляции смежных согласных и гласных относительно не зависимы друг от друга. Однако есть языки, в которых эта зависимость проявляется отчетливо. Например, в тюркских языках имеет место процесс словесного сингармонизма, когда в одних случаях в слове произносятся твердые согласные и гласные непалатализованные, а в других случаях – соединяются согласные смягченные и палатализованные гласные (небный сингармонизм). В некоторых тюркских языков имеет место и губной сингармонизм (турецкий, киргизский языки, частично – казахский).

В современном русском языке отчетливо проявляется слоговой сингармонизм: после твердых согласных следуют непередние гласные, после мягких согласных следуют передние гласные. В праславянском языке, вероятно, существовал словесный сингармонизм (о чем свидетельствует «третья палатализация», когда согласные менялись под воздействием предшествующих гласных), можно думать, что переход от словесного сингармонизма к слоговому, а от слогового к отсутствию сингармонизма представляет собой закономерное историческое явление, но в настоящее время отсутствие сингармонизма в европейских языках, наличие слогового сингармонизма в русском языке, наличие словесного сингармонизма в тюрских языках стало типологической особенностью этих языков. В известной мере можно сказать, что различие в произношении ударных и безударных гласных в русском языке является его типологической особенностью, а отсутствие такого различия в других языках их типологической особенностью. Но уже заметно, что в современном английском языке тоже намечается достаточно резкое различие в произношении ударных и безударных гласных.

Чем древнее язык, тем меньше в нем непозиционных чередований звуков. В большинстве современных языков непозиционные чередования занимают большое место и служат для дифференциации грамматических форм.

По характеру произношения можно выделить две типологические особенности языков:

– в одних языках доминирует узкое (имплазивное) произношение гласных, в основном, в области среднего подъема (английский, тюркский языки);

– в других языках доминирует широкое произношение гласных, охватывающее диапазон от самого верхнего до самого нижнего подъема (русский, романские языки).

По-видимому, древнерусский язык был более имплазивным (закрытым), нежели современный русский язык, так что для русского языка имплазивность и эксплазивность служат не только типологической, но и исторической категорией. Можно думать, что развитие от имплазивности к эксплазивности, от прогрессивной (от более заднего к более переднему произношению) к регрессивной (от более переднего к более заднему произношению) артикуляции служит основной исторической тенденцией для многих языков.

Менялся и грамматический строй разных языков. Заметно, что в древности во многих языках было больше морфологических форм, чем в современности, резко уменьшились падежные системы, число грамматических форм глагола, резко уменьшилась употребляемость кратких форм прилагательных. В английском языке исчезли видовые формы глагола и падежи существительных, сократилось число типов склонений и видов спряжений в русском языке, но сохранились видовые пары. В целом все большую роль стали занимать аналитические формы выражения грамматических отношений. Например, в английском языке порядок слов стал занимать такое же место, как и в китайском. Усилилась роль предлогов (например, в русском языке) и послелогов (например, в английском языке).

Во всех языках уменьшилось, а иногда и исчезло совсем количество эргативных конструкций (конструкций без подлежащего). В глубокой древности во всех языках преобладало количество так называемых паратактических конструкций. Внешне паратактические конструкции напоминают сложносодчиненные предложения, но в действительности, паратаксис обозначал неразличение сочинения и подчинения, этому явлению соответствовало и отсутствие в человеческом сознании причинных отношений. Поэтому в эпоху господства паратаксиса невозможно было создание наук как фундаментальных, так и прикладных. И только примерно с 14-15 веков возникает в синтаксическом строе наличие гипотактических конструкций. Внешне они напоминают сложноподчиненные предложения, но в реальности обозначают дифференциацию сочинения и подчинения. Этому лингвистическому явлению сопутствовало возникновение причинных отношений в сознании и перспективы в живописи и восприятия пространства.

В семасиологии, по мнению некоторых исследователей (В.В.Колесов), господствовало наличие метонимии и гетеронимии. И только при переходе от древнего языка к среднему и новому его состоянию усилилось господство синонимии, антонимии и полисемии, возникла стилистическая дифференциация языковых средств. В древности из всех явлений полисемии использовалась, в основном, метонимия, в дальнейшем расширилось использование синекдохи. С развитием стилистических форм речи и художественной литературы все большую роль стала занимать метафора. Под сильным воздействием французского языка, которым увлекались русские дворяне в 18-19 веках, достойное место в русском языке стал занимать функциональный перенос. С именем А.С. Пушкина связано появление такого неординарного лингвистического явления в русской литературе, как принцип соразмерности и сообразности, в соответствии с которым один и тот же образ описывался с двух сторон разными средствами – снаружи (с точки зрения физического облика) и изнутри (с точки зрения духовного содержания).

1. История вопроса о частях речи. Критерии установления частей речи.

2. Принципы выделения частей речи

3. Части речи в языках мира

Вопрос о частях речи занимает умы ученых с древнейших времен. Исследованиями в этой области занимались еще Аристотель, Платон, Панини и др.

Наиболее общими и необходимыми категориями в грамматике каждого языка являются части речи. С выяснения вопроса о частях речи начинается грамматическое описание любого языка. Говоря о частях речи, имеют в виду грамматическую группировку лексических единиц языка, т.е. выделение в лексике языка определенных групп или разрядов, характеризуемых теми или иными признаками. Но на каком основании выделяют группировки слов, называемые частями речи? Или иначе – на чем основано традиционное распределение слов по частям речи?

Проблема, касающаяся сущности частей речи и принципов их выделения в различных языках мира, - одна из наиболее дискуссионных проблем общего языкознания. Высказывания по вопросу о том, на чем основано распределение слов по частям речи, многочисленны, разнообразны, но очень часто не ясны и противоречивы.

Выделяются отдельные части речи на основании присущего словам, относимым к данной группировке слов, одного ведущего признака, или они выделяются на основании совокупности разнообразных признаков, из которых не один нельзя назвать ведущим? Если верно первое, то что является ведущим признаком? Лексическое значение слова? Заключенная в нем логическая категория (объект, субъект, предикат)? Его связь с грамматической категорией? Его морфологическая природа? Его синтаксическая функция? и т.д. Выделяются ли части речи на одном или на разных основаниях?

Познания в области природы слова, в частности его грамматической природы, еще недостаточно глубоки для того, чтобы можно было построить грамматическую классификацию слов в научном смысле этого слова, и постепенно возникшее и закрепившееся в традиции распределение слов по частям речи – еще не классификация, а только констатация того, что среди слов есть группировки, объединенные теми или другими общими и более или менее существенными, но не всегда ясными признаками.

В определении сущности частей речи есть еще одна проблема. Это проблема универсальной природы частей речи, т.е. во всех ли языках выделяются части речи, одинаков ли набор частей речи во всех языках.

Традиция формирования концепции частей речи в разных языках мира насчитывает многовековую историю. Принципы выделения частей речи – одна из наиболее дискуссионных проблем общего языкознания.

Начиная с первых известных грамматик и даже раньше, ещё задолго до того, как возникло языкознание как специальная научная дисциплина, классификации слов носили скорее логико-семантический и философский, чем грамматический характер. В связи с бурным развитием в Древней Греции философии и риторики у учёных возник интерес к различным сторонам языка, в частности к вопросу о характере связи между словом и обозначаемым им предметом. Первоначально стали различать два класса слов. Так, Платон в V-IV вв. до н.э. вычленил в своих философских диалогах такие компоненты, как субъект и предикат, ассоциирующиеся с именем и глаголом.

Чуть позже античные учёные (а индийские – почти одновременно с Платоном) стали различать четыре специфических по своей семантике разряда. Индийская лингвистика развивалась по совершенно особому пути, далеко не всегда сходному с европейскими, во многом предвосхищая лингвистические идеи, которые стали разрабатываться в европейской лингвистике лишь в наше время. Но и у древних индийцев выделялись классы, разряды слов. Так, в V-IVвв. до н.э. древнеиндийские грамматики Яска (применительно к чтению и толкованию сакральных текстов) и Пáнини (применительно к нормам санскрита) выделяли четыре класса слов: 1) имя, 2) глагол, 3) префикс-предлог, 4) союзы и частицы. Грамматика Панини состоит из множества кратких стихотворных правил (сутр) и очень не похожа на европейские грамматики с их таблицами парадигм. Использовано понятие «части речи» и в развивавшейся позже, в конце первого тысячелетия нашей эры, арабской грамматике, испытавшей на себе влияние греческой и индийской грамматических систем.

Аристотель в IV веке до н.э. различал такие «части словесного изложения», как имя, глагол, член, союз (или связка), правда, причисляя к ним на равных правах также отдельные звуки, слог и «падеж», т.е. форму имени и глагола, отличную от исходной. Все разряды слов Аристотель разделял на «значащие» (имя и глагол) – и «незначащие» (все остальные).
Учение о частях речи в Древней Греции было продолжено стоиками (III-I вв. до н.э.), которые выделили пять частей речи: 1) имя собственное, 2) имя нарицательное, 3) глагол, 4) союз (собственно союз и предлог), 5) член (местоимение и артикль). Достижением стоиков, утраченным после прекращения их традиции, следует считать различение в имени «имени» в собственном смысле, имени индивида, и общего, или нарицательного, имени, вполне соответствующее современным логическим представления.
Дальнейшие наблюдения над лексикой позволили позже дифференцировать уже восемь классов слов. Впервые это сделали представители александрийской школы филологи Аристарх Самофракийский и его ученик Дионисий Фракийский (II-I вв. до н.э.), которые, основываясь на морфологических и синтаксических признаках слов, выделили в «Грамматике» такие «partes orationis»: 1) имя, 2) глагол, 3) причастие, 4) член (артикль), 5) местоимение, 6) предлог, 7) наречие и 8) союз. Аполлоний Дискол (II в. до н.э.) установил иерархию частей речи и определил их свойства и функции. Таким образом, у александрийских учёных грамматические свойства слов заняли полноправное место при классификации частей речи.

Дионисий Фракийский, полемизируя со стоиками, отказывается от резкого разделения имён на собственные и общие (нарицательные) и рассматривает и те и другие, пользуясь термином Аристотеля, как сущности; собственное имя у него есть обозначение «особой сущности», а общее имя – обозначение «общей сущности». В этом заключается разрыв с традициями стоиков и оформление философии имени как «философии сущности».
В I веке до н.э. римская грамматика Варрона для деления слов на классы использовала формальный критерий – наличие или отсутствие у слов форм падежа или времени. Таким образом, имя (существительное, прилагательное, числительное, местоимение) – это слово, которое имеет падеж и не имеет времени, глагол – слово, которое имеет время и не имеет падежа, причастие имеет и то и другое, а наречие не имеет ни того, ни другого.

В середине I века н.э. в «Грамматическом руководстве» Палемона впервые было выделено междометие как самостоятельная часть речи и исключён отсутствующий в латинском языке артикль.

В средневековой Европе была сохранена грамматическая модель поздней античности, представленная в трудах Проба и Доната (IV век н.э.) и в «Курсе грамматики» Присциана (VI век), к которой Пётр Гелийский в середине XII века дал комментарий, ставший существенным вкладом в грамматическую теорию. Не исключено, что именно Петром Гелийским было впервые осуществлено разграничение имён на существительные и прилагательные.

В середине XVII века в знаменитой школе аббатства Пор-Рояль французский философ и филолог А. Арно подготовил совместно с П. Николем учебник логики (известный позже как «Логика Пор-Рояля»), а вместе с К. Лансло «Grammaire Générale et Raisonnée», которую принято называть «Грамматикой Пор-Рояля». Концепции обеих книг исходили из принципов рационализма (направления в гносеологии, противоположного эмпиризму). Философские взгляды Арно, Лансло и Николя были близки к учению Р. Картезия-Декарта. Это учение признавало единственным критерием истинности только логическую правильность умозрительных построений, приводящих к этой истине, а не проверку её наблюдением и опытом. Схоластически описанные латинские категории (число, падеж, лицо и др.) воспринимались как «естественные», «логические», соответствующие незыблемым и единым (всеобщим) законам разума. Ars grammatica понималось у Арно и Лансло как искусство правильно «выражать свои мысли посредством знаков, которые люди изобрели в этих целях» (здесь обнаруживалось прямое продолжение античных концепций и средневекового учения номиналистов). В «Грамматике Пор-Рояля», которая по своим установкам и методам была фактически философским введением в изучение логики языков, впервые излагалось учение о членах предложения отдельно от учения о частях речи. Но само предложение понималось как выражение при помощи слов логического суждения (законы которого едины для всех языков). Такой априорный подход казался удобным при преподавании. К грамматикам подобного рода приспосабливалось школьное обучение, и можно сказать, что во многих странах до сих пор в школьной практике эти рационалистические традиции господствуют.

В целом система частей речи, выделенная на материале древнегреческого и латинского языков, была принята позже и в славянских грамматиках. Восемь частей речи (до XIX века использовался термин «часть слова») сохраняются и в грамматиках Лаврентия Зизания (1596 г.), и Мелетия Смотрицкого (1619 г.), однако Лаврентий Зизаний вслед за греческими образцами сохранил артикль («различие»), а Мелетий Смотрицкий, следовавший за римск ими предшественниками, исключил артикль, но ввёл междометие.

Таким образом, учение о частях речи возникло в совершенно различных грамматических школах.

Классификация частей речи в античном и средневековом языкознании и языкознании эпохи Возрождения составлялась в тесной связи с развитием логики : части речи отождествлялись с членами предложения и сближались с членами суждения, т. е. с категориями логики. Но ведь не всегда члены суждения совпадают с частями речи. Например, предикат может быть выражен в восточнославянских языках практически любой частью речи: Он грустил (глагол). Он грустный (прилагательное). Мне грустно оттого, что весело тебе (предикативное наречие, категория состояния). Моё обычное состояние – грусть (имя существительное). Но все же эта классификация была частично грамматической, так как некоторые части речи устанавливались по наличию определенных грамматических форм и значений (например, глаголы – это слова, изменяющиеся по числам, временам, лицам и т.д. и обозначающие действие). Грамматика античного мира, средневековья и даже эпохи Возрождения имела в основном дело с греческим и латинским языками; при разработке грамматик новых западноевропейских языков языковеды исходили из норм латинского языка.

Взгляд на части речи как логико-грамматические категории господствовал вплоть до конца XVIII – середины XIX в.

В XIX – XX в. традиционная система частей речи перестает удовлетворять ученых. Появляются указания на непоследовательность и противоречия в существующей классификации, на отсутствие в ней единого принципа деления. В XIX в. в связи с интенсивным развитием языкознания, в частности морфологии, с изучением множества новых языков встает вопрос, на основе каких критериев следует выделять части речи и различны ли они в разных языках. Выделение частей речи начинают основывать на морфологическом критерии, т. е. на общности грамматических форм, присущих тем или иным разрядам слов.

Примером выделения частей речи с формально-грамматической точки зрения может служить определение частей речи у Филиппа Федоровича Фортунатова. Части речи, называемые им «формальными классами», ученый выделял по наличию у соответствующих слов тех или иных форм словоизменения: слова склоняемые, слова спрягаемые, слова несклоняемые и неспрягаемые. Исходя из этого, существительное – такой формальный класс (согласно Фортунатову), который имеет форму падежа, а прилагательное – такой формальный класс, который характеризуется формой рода, числа и падежа.

Наряду с морфологическим продолжал развиваться логико-синтаксический критерий подход а к характеристике частей речи. С синтаксической точки зрения в одну и ту же часть речи объединяются слова, которые выступают в роли одного и того же члена предложения. Например, те слова, которые могут выступать в качестве определений, являются прилагательными. Основываясь на узкоморфологических или синтаксических особенностях слов, всегда так или иначе связанных с их собственно-лексическим значением, части речи начали обозначать как »лексико-грамматические разряды слов» .

Иерархия признаков, лежащих в основе выделения частей речи, по-разному понимается в разных лингвистических школах.

Традиционно на первый план выдвигались морфологические признаки , что обусловлено ориентацией европейского языкознания на флективные и агглютинативные языки. Расширение типологической перспективы привело к осознанию неуниверсального характера морфологических признаков. В качестве дополнительных выступают и семантические свойства, существенные прежде всего для идентификации частей речи в разных языках.

Морфологический подход к выявлению частей речи полностью удовлетворить не может. При выявлении частей речи по грамматическим формам даже в языках, богатых формами словоизменения, за пределами остаются слова, лишенные этих форм, так как во всех известных науке языках имеются неизменяемые неоднородные по составу слова (среди них, например, наречия, частицы, междометия). Даже в языках, богатых формами словоизменения, установление частей речи через частнограмматические категории не всегда возможно. Например, можно ли говорить, как мы привыкли, что существительному свойственна категория грамматического рода, если в большинстве языков мира этой категории нет. Или еще пример: при бесспорном наличии прилагательных в русском и турецком языках по частнограмматическим категориям и по морфологической структуре они различны. Частнограмматическими категориями прилагательного в русском языке являются категории падежа, числа и согласовательного класса (как соединение грамматических категорий рода и одушевленности-неодушевленности), т.е. те же частнограмматические категории, которые характерны и для русского существительного. Турецкое же прилагательное не имеет ни одной частнограмматической категории, свойственной существительному русского языка (например, категории рода, числа, определенности–неопределенности).

Морфологические признаки частей речи могут в известной мере являться опознавательными знаками частей речи, но не общим критерием их установления.

Критерийсловоизменения при установлении частей речи оправдывает себя частично в морфологически развитых языках, прежде всего в индоевропейских, семитских и тюркских. Этот критерий непригоден для китайско-тибетских и некоторых других языков Дальнего Востока, так как приводит некоторых исследователей даже к отрицанию частей речи в этих языках. В китайском, тайском, вьетнамском языках имеются слова, не различающиеся морфологически , о которых обычно говорят, что в зависимости от синтаксической функции одно и то же слово выступает то как существительное, то как прилагательное, то как глагол.

Словообразовательные процессы не всегда влияют на принадлежность слова к той или иной части речи. Разные по производству слова могут относиться к одной части речи (лес, лесник, лесничий, перелесок, лесничество и др.), а слова, подобные по словообразованию, могут не принадлежать к одной части речи (хороший, зрячий, большая – прилагательные; рабочий, лесничий, столовая – существительные) (Кочергина В. А., 91).

Синтаксические критерии установления частей речи основаны на том, что члены предложения и части речи выявляются по одним и тем же грамматическим категориям. Но если, например, существительное как часть речи связано с категорией грамматического подлежащего, а через него и с категорией субъекта логического суждения, то следует заметить: субъект выражается в речи чаще всего формой грамматического подлежащего, а функции существительных шире и разнообразнее. В большинстве языков существительные могут выступать в качестве любого члена предложения. При этом у различных частей речи наблюдается сходство в синтаксических функциях. Так, в русском языке обстоятельство образа действия может выражаться наречием или конструкцией с существительным. Или, например, прилагательные китайского языка сходны по синтаксической функции с глаголами, существительными и особенно с числительными.

Таким образом, ни частнограмматические формы и значения слов, ни их типы словообразования, ни их синтаксические функции сами по себе не выступают определяющими при отнесении слова к определенной части речи. Части речи – каждая по-своему и в различных языках по-разному – морфологичны или неморфологичны, синтаксичны, в известном смысле логичны.

В современном английском и американском языкознании существует 2 подхода к грамматическому разделению словарного состава. Первый предполагает выделение частей речи (parts of speech), а второй - классов слов (word classes). «Части речи» выступают традиционным термином для описания различных типов слов, которые формируют предложение: имя существительное (N), местоимение (Pr), глагол (V), имя прилагательное (Adj), наречие (Adv), предлог (Prep), союз (Conj), междометие (Interj). Критериями их выделения принято считать значение, форму и функцию. Этот подход не является безупречным, носители языка испытывают определенные трудности в отнесении отдельных слов к частям речи.

Под классами слов понимают группы слов, выполняющих схожую функцию. Слова объединяются в эти группы по своим комбинаторным функциям, морфологическим особенностям и т.д. Наиболее типичными группами слов являются части речи: имя существительное, глагол, имя прилагательное, местоимение, предлог, артикль, союз, междометие, демонстратив и т.д.

Но в научных изданиях Великобритании и США иногда имеет место терминологическое неразличие word classes и parts of speech. Высказывается мнение, что термин «части речи» устарел и не отражает своей сущности, т.е. объединения отдельных слов в классы с учетом общности их морфологии, семантики и роли в структуре предложения. Данная точка зрения основывается на взглядах Л. Блумфилда о более широком понимании классов слов, включающих в себя традиционные части речи, а также различные структурные конструкции (сложные формы: инфинитив, причастие, герундий).

Приниципы выделения частей речи

Лексико-грамматический принцип учитывает четыре категориальных признака, причём первые два признака являются наиболее универсальными, так как применимы для большинства языков.

Согласно семантическому признаку, который определяется прежде всего по лексическому значению: существительные имеют значение предметности и отвечают на вопрос кто? что?; глагол означает процесс, действие или состояние, отвечает на вопросы что делать? и т. д.

Синтаксическая функция частей речи в разных языках наиболее общая: существительные преимущественно выполняют функцию подлежащего или дополнения, глаголы – сказуемого, прилагательные – определения или выступают как часть составного сказуемого.Между тем морфологический признак выступает как дополнительный, так как, например, грамматические категории рода, падежа характерны не для всех языков.

Словообразовательный признак распространяется только на производные слова. К тому же он непригоден для китайско-тибетских и некоторых других языков. Таким образом, категориальные признаки проявляются в разных языках по-разному.

Таким образом, часть речи как общий лексико-грамматический разряд слов характеризуется не одним, а четырьмя категориальными признаками:

1. семантический признак части речи - это его общее грамматическое значение (например, имена существительные имеют значение предметности);

2. синтаксический - это его обычная, первичная синтаксическая функция (сущ. в роли подлежащего и дополнения, это его первичная функция);

3. словообразовательный признак - это набор его словообразовательных моделей и инвентарь словообразовательных средств для пополнения лексики данной части речи, а также способность выделять основы для пополнения лексики других частей речи (для сущ. характерно внутрисубстантивное суф. словообразование);

4. морфологический - инвентарь его словоформ и парадигм, система морфологических категорий и разрядов. По этому признаку часть речи может охватывать слова изменяемые и неизменяемые.

Классификационный принцип лежит в основе распределения слов на две группы: знаменательные и служебные части речи. Однако необходимо подчеркнуть, что междометия не включаются ни в группу знаменательных слов, ни служебных. Это объясняется тем, что «от знаменательных слов они отличаются отсутствием номинативного значения <…>; а в отличие от служебных частей речи междометиям не свойственна связующая функция.

Историко-типологический принцип - признание того, что универсальным и постоянным является факт самого наличия частей речи. Состав частей речи, их признаки исторически подвижны и различны не только в языках разных типов, но также и в родственных языках.

Привычная схема частей речи в русском и других европейских языках не годится для многих языков Азии и Африки. В китайском то, что мы определяем как прилагательные и глаголы, объединяется более широкой категорией предикатива. В украинском они объединяются в имена в противоположность глаголу. Существительные есть в русском и татарском языках. Общее свойство - значение предметности, специальные суффиксы словообразования и изменяемость по числам и падежам. Однако состав суффиксов, образование форм числа и падежей обнаруживают заметные отличия. В татарском иные падежи, нет рода, есть категория притяжательности. Своеобразие частей речи в разных языках не отрицает их универсальности, это своеобразие требует только того, чтобы при описании каждой части речи конкретного языка учитывались не только его типологические универсальные свойства, но и конкретные своеобразие и индивидуальность, характерные для данного языка.

Распределение слов по частям речи в каждом языке подчиняется своим семантическим, грамматическим и синтаксическим закономерностям. Вследствие этого в структуре той или иной части речи, а также в самом их наборе проявляется своеобразие языков. В украинском и русском языках, например, среди знаменательных частей речи выделяются существительное, прилагательное, глагол, наречие, местоимение, числительное, в китайском - имя, предикатив (т.е. глагол и прилагательное) и наречие, в ряде языков Северной Америки и Африки наречия и прилагательные объединяются в рамках одной части речи и т.д.

Различия прослеживаются и в наборе грамматических категорий общих частей речи. Так, если обратиться к существительному, то в болгарском языке, например, имя существительное имеет категорию определенности /неопределенности, которой нет у существительных в русском языке, в то же время здесь нет категории падежа; в английском, армянском, грузинском, корейском, узбекском, таджикском, бенгальском языках существительное, обладая общим значением предметности, не имеет категории рода; в скандинавских языках существительные имеют только два рода - общий и средний; в финно-угорских языках существительное обладает кате­горией притяжательности, с помощью которой выражается принадлежность кому-либо или обладание чем-либо (для чего используются особые суффиксы, включающиеся в основу слова перед падежным окончанием), а также разветвленной системой падежных форм (в венгерском языке, например, их насчитывается два­дцать), кроме того, существительное здесь может изменяться по степеням, при том что категория рода у него отсутствует; сходная ситуация наблюдается в некоторых тюркских языках (например, в башкирском): имя существительное, обозначая предмет, лишено категории рода, но обладает категорией притяжательности; категорию притяжательности имеют также существительные в енисейских и дравидских языках и т.д.

Своеобразие прослеживается и в организации такой части речи как глагол: в болгарском языке, например, глагол имеет более развитую систему временных форм, чем в русском, особенно это относится к прошедшему и будущему времени (ср., например, такие формы прошедшего времени, как аорист «прошедшее совершенное», имперфект «прошедшее неопределенное», плюсквамперфект «про­шедшее предварительное» или будущего: «будущее предваритель­ное», «будущее в прошедшем» и т.д.). Еще сложнее ситуация в английском языке, где представлено двадцать шесть временных форм английского глагола, которые могут передавать отношение действия, обозначенного глаголом, не только к моменту речи, но и разграничивать определенность/неопределенность действия, законченность/незаконченность, длительность/мгновенность и т.д.; в тюркских языках глагол, кроме действительного и страдательного залога, известного во всех славянских языках, обладает также возвратным, взаимным, понудительным залогами, каждый из которых (кро­ме действительного) имеет свои формообразующие аффиксы; кроме того, помимо изъявительного и повелительного наклонений, в тюркском глаголе выделяются желательное и условное, имеющие свое формальное выражение; в абхазско-адыгейских языках глагол обладает такими редкими морфологическими категориями, как категория союзности (с помощью которой выражается идея совершения действия с кем-либо), понудительности (каузатива), версии (передающей отношение действия к его субъекту или косвенному объек­ту); в лезгинском языке глагол имеет категорию времени и накло­нения, но не изменяется по лицам и числам.

Таким образом, морфологическая система любого языка, наряду с универсальными элементами, имеет и свои собственные, которые формируют его своеобразие и индивидуальность.

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-11-23

Почти все современные грамматические концепции частей речи берут свое начало из античной (древнегреческой). Части речи - калька с древнегреческого mere tu logu или непосредственно латинского partes orationis, д где partes -"части", а oratio -"речь, высказывание, предложение"Частями речи сначала называли те грамматические явления, которые теперь называют членами предложения *. Лишь впоследствии это выражение приобрел современный то рминологичного значение, хотя еще долго части речи отождествляли с членами предложениявали з членами речення.

Впервые части речи были выделены древнеиндийскими грамматиста. Яска и. Панини (V в до. Не), которые различали в санскрите такие части речи, как имя, глагол, предлог, союз и долю. Однако давно ьоиндийська теория не была известной в. Европе. Европейская теория частей речи идет от. Аристотеля (IV в до. Не), который выделил четыре части речи: имя, глагол, член (артикль) и союз. Окончательно ученому ния о частях речи сформировалось в александрийской школе (II в до. Не). Аристарх. Самофракийский и его ученик. Дионисий. Фракийский впервые выделили восемь частей речи: имя, глагол, наречие,. Артикл ь, местоимение, предлог, причастие, союз. Прилагательное был объединен с существительным в одной части речи, потому что в древнегреческом языке они имели общую систему склонения. В основу классификации сли в по частям речи было положено два принципа: морфологический ("Имя есть склонений частью языка,") и семантический ("что означает тело или вещь"). Эта система частей речи была заимствована римскими ученым и, которые, правда, внесли в нее незначительные изменения: из числа частей речи были устранены артикль, которого нет в латинском языке, а добавлено вигунемає в латинській мові, а додано вигук.

Позже эта классификация распространилась на все европейские, а затем и на другие языки. Так сформировалась классификация частей речи, которую принято называть школьной и по сути стала универсальной. Грамматические клас асы слов разных языков пытаются втиснуть в заранее выбранную античную схему, не учитывая различия, которые есть в разных речьах.

По школьной классификации выделяют десять частей речи, которые разделяют на самостоятельные (те, которые могут быть членами предложения) и служебные (те, выражающие отношение между словами в предложении). К самостоятельным ч частей речи относятся существительное, прилагательное, числительное, местоимение, глагол и наречие. К служебным - предлог, союз, долю и. Артиклль.

Особняком выделяют возгласы, которые не могут быть членами предложения, но могут сами образовывать предложения

Широко известна классификация частей речи. ВВ. Виноградова. По мнению этого ученого, частями речи есть только знаменательные слова. В его классификации выделено четыре категории слов: части речи, модальные сл лова, доли языка и возгласы. К частей речи он относит имена (существительное, прилагательное, числительное), местоимение, глагол, наречие и категорию состояния. К частным языка, за. Виноградовым, принадлежат свою долю и, связи, предлоги и союзы. Графически эта классификация выглядитвигляд:

Части речи в разных языках

Языковеды пришли к выводу, что невозможно построить одинаковую для всех языков систему частей речи, потому что в каждом языке есть много своеобразного в членении слов на части речи. Во-первых, не у всех языках одни и те же части речи, во-вторых, в разных языках есть существенные различия в характерных признаках одного и той же части речи. Обычная для европейских языков схема частей речи не подходит для многих языков. Азии,. Африки и. Америкики.

Итак, различия в частях речи разных языков касаются как самого состава, так и объема отдельных частей речи. Если основные части речи - имя и глагол - выделяют во всех языках мира, является отражением нием универсальности функционально-семантических категорий субстанциональности и процессуальности (т.е. предмета и действия), то в других частях речи имеются значительные расхождения. Так, в некоторых языках. Северной. Америки и и. Африки не различающих наречия и прилагательного. В китайском языке выделяют такие части речи, как имя, куда относят существительное и числительное, предикатив, куда входят глаголы и прилагательные, а такой же наречие. Прилагательные объединены с глаголами в одну часть речи на основе способности быть сказуемым без вспомогательной связи. Подобное есть и в бирманской языке. В некоторых языках выделяют только именно к и глагол, как, например, в индейской языке йумі йума.

В английском языке противопоставление прилагательного и существительного сведено к минимуму. В тюркских языках есть проблема толкования так называемых"изобразительных слов", то есть таких, которые имитируют звук или является"образными"как отдельную часть языковк окрему частину мови.

Затрудняют классификацию слов по частям речи и явления перехода слов из одной части речи в другую, что свидетельствует о существовании более или менее стабильных промежуточных звеньев между частями речи. В тюркских, мон нгольських и тунгусо-маньчжурских языках переход существительных в прилагательные и наречия и наоборот имеет массовый харакр.