Что говорил фельдмаршал кейтель об офицерах. Вильгельм Кейтель: биография, фото, цитаты

Ви́льгельм Бо́девин Йо́ханн Гу́став Ке́йтель (нем. Wilhelm Bodewin Johann Gustav Keitel ; 22 сентября , Хельмшероде , герцогство Брауншвейг (ныне земля Нижняя Саксония) - 16 октября , Нюрнберг , Бавария) - немецкий военный деятель, начальник Верховного командования Вермахта (Вооружённых сил Германии) - OKW ( -), генерал-фельдмаршал (). Подписал Акт капитуляции Германии , свидетельствующий о полном и безоговорочном поражении Германии в Великой Отечественной войне и Второй мировой войне в Европе . Международным военным трибуналом в Нюрнберге обвинён в преступлениях против человечества и, как один из главных военных преступников вермахта , казнён через повешение 16 октября 1946 года.

Биография

Вильгельм родился в богатом имении Хельмшероде (около Гандерсхайма, герцогство Брауншвейг) в семье землевладельца Карла Вильгельма Августа Луиса Кейтеля (1854-1934) и Аполлонии Кейтель, урождённой Виссеринг (1855-1888). Имение было куплено его дедом, окружным королевским советником Карлом Вильгельмом Эрнстом Кейтелем в 1871 году. Ещё долго Кейтелям приходилось расплачиваться с кредиторами и потому семья жила небогато. Свадьбу его родители сыграли в сентябре 1881 года, а в сентябре следующего года родился их первенец Вильгельм. Когда ему было 6 лет, Аполлония скончалась от родильной горячки , дав жизнь второму сыну, Бодевину Кейтелю , в будущем ставшему также военачальником.

До 9 лет юный Вильгельм учился у домашних учителей, а на Пасху 1892 года отец отправил его в Королевскую гимназию Гёттингена (сейчас - гимназия Макса Планка). Учился Вильгельм средне, не выделяясь на фоне других учеников. Учась в гимназии, он мечтал о карьере офицера. Он хотел служить в кавалерии, но содержание лошади было ему не по карману, и ему пришлось пойти в полевую артиллерию. На Пасху 1900 года отец записал его вольноопределяющимся в 46-й Нижнесаксонский артиллерийский полк, расквартированный в Вольфенбюттеле и Целле , в относительной близости от Хельмшероде. Как вольноопределяющийся, Кейтель имел привилегии: обязательная служба длилась не 3 года, а год, и доброволец мог выбирать род войск и место службы. Однако ему приходилось жить на личные средства, а не на казённые. Вскоре после этого отец Вильгельма женился во второй раз на Анне Грегуар, домашней учительнице Бодевина.

В октябре 1935 года по рекомендации командующего сухопутными силами генерал-полковника Вернера фон Фрича Кейтель назначен начальником управления вооружённых сил (нем. Wehrmachtamt ). С 1 января 1936 - генерал-лейтенант, с августа 1937 года - генерал артиллерии.

С 4 февраля 1938 года Кейтель возглавил Верховное командование Вермахта (Вооружённых сил Германии) - OKW . С ноября 1938 года - генерал-полковник.

Во время Второй мировой

Кейтель подписывает акт о безоговорочной капитуляции.

20 июля 1944 года присутствовал на совещании в «Вольфшанце» и получил контузию при взрыве бомбы, заложенной организаторами покушения на Гитлера. Придя в сознание, первым бросился к раненому Гитлеру, поднял его и вывел из помещения, после чего активно участвовал в подавлении «Заговора 20 июля» и участвовал в заседаниях Суда Чести, отдавшего многих высших офицеров, в том числе фельдмаршала фон Вицлебена , «Народной судебной палате ».

В ночь с 8 по 9 мая 1945 года Кейтель подписал повторный акт о капитуляции Германии .

После войны

Через четыре дня после капитуляции Германии Кейтель был арестован и вскоре предстал перед Международным Военным трибуналом , где ему были предъявлены обвинения в заговоре против мира, подготовке и ведении войны, военных преступлениях и преступлениях против человечности . Трибунал отверг доводы адвоката Кейтеля о том, что он всего лишь выполнял приказы Гитлера , и признал его виновным по всем пунктам обвинения. Сам Кейтель отвечал так:

Кейтель (Keitel) Вильгельм – генерал-фельдмаршал немецкой армии и один из главных нацистских военных преступников.
Кейтель служил начиная с 1901 года, принимал участие в первой мировой войне, где занимал разные штабные должности. После того как Германия капитулировала, он продолжал службу в рейхсвере.
С приходом фюрера к власти Кейтель стал активно вести дела с нацистским режимом, что в дальнейшем помогло ему подняться по карьерной лестнице: в 1935 года с должности командира дивизии он был назначен руководителем управления военного министерства.
С 1938 года стал начальником штаба верховного командования вооруженных сил и занимал эту должность до разгрома Германии в 1945 году.
Кейтель, являвшийся ближайшим военным советником и активным исполнителем указов Гитлера, поддерживал все кровавые планы фюрера по завоеванию всего мира и принимал сам непосредственное участие в их планировании и реализации.
Выполнял всевозможные особо важные дипломатические и политические поручения фашистского руководства. Кейтель создал ряд директив и приказов. В соответствии с ними немецко-фашизские войска во время Второй мировой войны совершили страшные преступления против человечности. Директивы и приказы Кейтеля, выпущенные до вероломного нападения нациской Германии на Советский Союз, отличались особой преступностью и жестокостью. Они санкционировали массовый террор, а также безнаказанную ликвидацию военнопленных и местного населения на оккупированной советской земле.

После неудачного покушения на жизнь Гитлера в июне 1944 года, Кейтель года стал входить в состав созданного Гитлером «офицерского суда», который выносил смертные приговоры участвовавшим в заговоре. 8 мая 1945 Кейтель подписал Акт о капитуляции вооружённых сил фашистской Германии. Международным военным трибуналом в Нюрнберге Кейтель, как один из основных военных преступников был приговорён к смерти и впоследствии повешен.

Подробнее:

Ви́льгельм Бо́девин Йо́ханн Гу́став Ке́йтель (нем. Wilhelm Bodewin Johann Gustav Keitel; 22 сентября 1882, Хельмшероде, герцогство Брауншвейг (ныне земля Нижняя Саксония) - 16 октября 1946, Нюрнберг, Бавария) - немецкий военный деятель, начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии (1938-1945), фельдмаршал (1940). Подписал акт о капитуляции Германии, закончивший Великую Отечественную войну и Вторую мировую войну в Европе. Международным военным трибуналом в Нюрнберге осуждён как один из главных военных преступников и казнён.

Биография

Вильгельм родился в богатом имении Хельмшероде (около Гандерсхайма, герцогство Брауншвейг) в семье землевладельца Карла Вильгельма Августа Луиса Кейтеля (1854-1934) и Аполлонии Кейтель, урождённой Виссеринг (1855-1888). Имение было куплено его дедом, окружным королевским советником Карлом Вильгельмом Эрнстом Кейтелем в 1871 году, и ещё долго Кейтелям приходилось расплачиваться с кредиторами, и потому семья жила небогато. Свадьбу его родители сыграли в сентябре 1881 года, а в сентябре следующего года родился их первенец Вильгельм. Когда ему было 6 лет, Аполлония скончалась от родильной горячки, дав жизнь второму сыну, Бодевину Кейтелю, в будущем ставшему также военачальником. До 9 лет юный Вильгельм учился у домашних учителей, а на Пасху 1892 года отец отправил его в Королевскую гимназию Гёттингена (сейчас - гимназия Макса Планка). Учился будущий полководец средне, не выделяясь на фоне других учеников. Учась в гимназии, Кейтель мечтал о карьере офицера. Он хотел служить в кавалерии, но содержание лошади было ему не по карману, и ему пришлось пойти в полевую артиллерию. На Пасху 1900 года отец записал его вольноопределяющимся в 46-й Нижнесаксонский артиллерийский полк, расквартированный в Вольфенбюттеле и Целле, в относительной близости от Хельмшероде. Как вольноопределяющийся, Кейтель имел привилегии: обязательная служба длилась не 3 года, а год, и доброволец мог выбирать род войск и место службы. Однако ему приходилось жить на личные средства, а не на казенные. Вскоре после этого отец Вильгельма женился во второй раз на Анне Грегуар, домашней учительнице Бодевина. После окончания школы в Гёттингене в начале марта он 7 марта 1901 года прибыл в расположение 46-го артполка, став фанен-юнкером (кандидатом в офицеры). Штаб и 1-й дивизион (в том числе и 2-я Брауншвейгская батарея, в которой служил Кейтель впоследствии) располагался в Вольфенбюттеле, 2-й дивизион - в Целле. Вначале Вильгельм служил в 1-й батарее гауптмана фон Утмана. 18 августа 1902 года Кейтель был произведён в лейтенанты, окончив перед этим военное училище в Анкламе. Вскоре после этого его перевели во 2-ю батарею. Интересно отметить, что 3-й батареей в это время командовал другой будущий фельдмаршал Гюнтер фон Клюге, пришедший в полк из кадетского корпуса; отношения между ними не заладились: Кейтель считал Клюге заносчивым выскочкой, обладавшим тем «букетом отрицательных благоприобретенных качеств», которые дают воспитание и образование в закрытом учреждении казарменного типа. В свою очередь Клюге не ценил Кейтеля и называл его «абсолютным нулем». В 1904-05 годах Кейтель окончил годичные курсы артиллерийско-стрелкового училища в Йютербоге. Руководство училища в порядке поощрения за успешную учёбу ходатайствовало о переводе его в учебный полк артиллерийского училища, но Кейтель не захотел учиться вдалеке от отчего дома. Вскоре командир полка полковник фон Штольценберг назначил его полковым адъютантом. 18 апреля 1909 года Вильгельм Кейтель женился на Лизе Фонтен, дочери промышленника и землевладельца из Ганновера Арманда Фонтена. Впоследствии в их семье родилось 6 детей, три сына и три дочери. Сыновья пошли по стопам отца, став военными.

Первая мировая война

Летом 1914 года Кейтель вместе с женой отдыхал в Швейцарии. Известие об убийстве эрцгерцога Франца Фердинанда застало его в Констанце, на пути домой. Вильгельм прервал отпуск и срочно выехал в полк. Во время Первой мировой войны обер-лейтенант Кейтель служил на Западном фронте в 46-м артиллерийском полку на должности полкового адъютанта и уже в сентябре 1914 года был тяжело ранен во Фландрии (осколком перебило правое предплечье).

Вернувшись в полк после лечения, в октябре 1914 года был произведен в капитаны и назначен командиром батареи в 46-м артполку.

В марте 1915 года Кейтель был причислен к корпусу Генерального штаба и переведён в штаб XVII резервного корпуса его представителем. В 1916 году назначен Ia, то есть начальником оперативного отдела штаба 19-й резервной дивизии. В декабре 1917 получил назначение в Большой Генеральный штаб (Берлин). С 21 декабря 1917 - начальник оперативного отдела штаба корпуса морской пехоты во Фландрии.

В конце 1915 года состоялось его знакомство с 1-м офицером оперативного управления штаба 7-й армии майором Вернером фон Бломбергом, обернувшееся преданной дружбой на всем протяжении дальнейшей карьеры обоих.

Ещё в 1914 году был награждён Железными крестами обеих степеней, затем получил ещё десять немецких орденов и один австрийский орден.

Между мировыми войнами

После окончания войны капитан Кейтель остался в заново созданной армии Веймарской республики. В 1919 году служил на должности главного интенданта в штабе 2-го армейского корпуса, затем в штабе 10-й бригады. С октября 1919 по сентябрь 1922 - преподаватель тактики в кавалерийском училище, затем - командир батареи в 6-м артполку. В 1923 году произведён в майоры.

В феврале 1925 года Кейтеля перевели в министерство обороны, на должность инструктора департамента подготовки войск. В 1927-1929 - вновь на командной должности, командир батальона в 6-м артполку. Произведён в подполковники.

С октября 1929 по октябрь 1933 - начальник организационного департамента министерства обороны. В конце лета 1931 года в составе немецкой военной делегации посетил СССР.

В 1933-1934 годах - начальник артиллерии 3-го военного округа. В 1934 году произведён в генерал-майоры. Затем военный комендант Бремена, формировал 22-ю пехотную дивизию.

С 4 февраля 1938 года Кейтель возглавил Верховное главнокомандование вермахта (вооружённых сил) (OKW). С ноября 1938 года - генерал-полковник.

Во время Второй мировой

12 ступенек на эшафот... <a href="http://top.seosap.ru/?fromsite=231" target="_blank"><img src="http://top.seosap.ru/img.php?id=231" border="0" alt="Seo система рейтинга и статистики сайтов SeoSap" width="88" height="31"></a> <a href="http://top100.rambler.ru/navi/2503112/"> <img src="http://counter.rambler.ru/top100.cnt?2503112" alt="Rambler"s Top100" border="0" /> </a> <a target="_top" href="http://www.akavita.by/"><img src="http://adlik.akavita.com/bin/lik?id=49852&it=1"border="0" height="1" width="1" alt="Akavita"/></a>

Вильгельм Кейтель – начальник штаба Верховного командования вермахта (ОКВ). Был приговорен к казни через повешение. Мемуары генерал-фельдмаршала написаны за несколько недель до приведения приговора в исполнение в тюрьме Нюрнберга. В книге представлены переписка Кейтеля с родными и составленные им документы военно-стратегического и организационного характера.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Мемуары фельдмаршала. Победы и поражение вермахта. 1938-1945 (Вильгельм Кейтель) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

БИОГРАФИЯ И КАРЬЕРА ФЕЛЬДМАРШАЛА КЕЙТЕЛЯ (1882 – 1946), НАПИСАННАЯ ВАЛЬТЕРОМ ГЕРЛИЦЕМ

На исторических фотографиях начальник штаба Верховного командования вооруженными силами Германии фельдмаршал Вильгельм Кейтель, подписывающий в Карлсхорсте под Берлином акт о безоговорочной капитуляции, выглядит как типичный представитель германского юнкерства, каким его всегда представляли себе союзники по антигитлеровской коалиции, – высокий, широкоплечий мужчина со слегка осунувшимся, но гордым и твердым лицом и моноклем, прочно вставленным в левый глаз. В час, когда тоталитарный режим Германии окончательно рушился, он демонстрировал, что является офицером старой школы, несмотря на то что в его облике не было никаких черт непреклонного прусского офицера.

Даже высококвалифицированные американские психологи, которые наблюдали и допрашивали его во время заключения, были склонны увидеть в нем прототип юнкера, прусского солдата; возможно, потому, что у них никогда не было реальной возможности изучить класс прусских юнкеров. На самом деле Кейтель происходил из совершенно другой среды.

Семья Кейтеля принадлежала к среднему классу землевладельцев из Ганновера, из региона с ярко выраженными антипрусскими традициями; дед фельдмаршала арендовал земли у Ганноверского королевского двора и был близок с королевской семьей Ганновера, свергнутой Бисмарком. Военные устремления и традиции были абсолютно чужды этой семье, и в безмолвном протесте против аннексии Пруссией королевства Ганновер в 1866 г. дед Кейтеля в 1871 г. приобрел поместье Хельмшерод площадью 600 акров в районе Гандерхейм герцогства Брюнсвик, по-прежнему ненавидя все прусское; и, когда его сын, отец фельдмаршала, поступил добровольцем на год в полк прусских гусар и приехал домой в отпуск, ему было строго-настрого запрещено переступать порог Хельмшерода до тех пор, пока на нем была ненавистная прусская форма.

Поместья Брюнсвика вроде Хельмшерода были похожи на большие поместья к востоку от Эльбы; их владельцев нельзя было так просто отнести к классу юнкеров. Карл Кейтель, отец фельдмаршала, вел жизнь зажиточного фермера. В отличие от своего сына, который был азартным охотником и любил верховую езду и лошадей, он придерживался принципа, что хороший фермер не может быть охотником; эти две вещи несовместимы. Его сын совершенно искренне не желал ничего, кроме как когда-нибудь научиться самому управлять поместьем Хельмшерод; в его венах текла кровь фермеров. Он не много знал о земледелии, но, как потомок старинного рода арендаторов-землевладельцев и владельцев поместий, он унаследовал талант организатора. Несколько раз Кейтель обдумывал мысль отказаться от солдатской жизни, но обостренное чувство долга, как он его понимал, подогреваемое его честолюбивой и решительной женой, побудило продолжить военную службу.

Упрямство его отца, который не хотел отходить от управления Хельмшеродом, пока позволяет его здоровье, и усиливавшееся стремление землевладельцев сделать военную карьеру, в особенности после победоносной Франко-прусской войны 1870-1871 гг., привели к тому, что наследник Хельмшерода, Вильгельм Бодевин Иоганн Густав Кейтель, родившийся 22 сентября 1882 г., стал офицером. Как гласит семейное предание, он почти заплакал, когда окончательно решил расстаться со всякой надеждой стать фермером. В пользу этого решения был еще один довод, характерный для нового поколения фермеров среднего класса: если ты не мог быть фермером, то тогда только профессия офицера соответствовала твоему рангу. Но офицерский состав, по крайней мере в маленьких северных и центральных областях Германии, был исключительно прусским. Каким унижением это было для семьи с такими сильными антипрусскими традициями!

Ничто в его юности и первые офицерские годы не давало намека на то, что молодому Кейтелю предстоит подняться на высший пост в вооруженных силах Германии и что этот пост принесет ему такую мучительную смерть. Он был плохим учеником. Его истинными интересами, как уже говорилось, были охота, верховая езда и занятия сельским хозяйством. После окончания школы в Геттингене в марте 1901 г. он поступает в 46-й Нижнесаксонский артиллерийский полк, штаб и первый отряд которого располагались в Вольфенбюттеле в Брюнсвике.

Несмотря на плохую учебу в школе, молодой лейтенант Кейтель оказался хорошим и добросовестным солдатом. По его предыдущей жизни нельзя было утверждать, что он склонен к аскетизму. И хотя это было так, он ненавидел легкомыслие и отвергал неумеренность в удовольствиях. Когда он и его товарищ Феликс Бюркнер, известный наездник, были в 1906 г. приняты в Военную кавалерийскую академию, они пообещали друг другу, что «не будут развлекаться и заводить отношения с женщинами».

Будучи командиром дивизии в Бремене в 1934-1935 гг., по должностным поручениям Кейтель, естественно, пользовался служебной машиной, но его жена ездила на трамвае, поскольку своей собственной машины у них не было. Такая строгость и чрезвычайная корректность были характерны для этого человека. Во время войны, на пике топливного кризиса, Кейтель, начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил, шокировал высших руководителей СС, обслуживающих государственные похороны, приезжая на скромном «фольксвагене», в то время как они, господа с серебряными черепами на фуражках и девизом «Наша честь заключается в нашей преданности», подъезжали на громадных сверкающих лимузинах.

Так или иначе, молодой Кейтель вскоре привлек к себе внимание своих начальников. Сначала его имя было представлено командованию показательного полка училища полевой артиллерии, затем обсуждалось, не выдвинуть ли его на должность инспектора тренировочного подразделения для офицеров-новобранцев.

В апреле 1909 г. лейтенант Кейтель женился на Лизе Фонтайн, дочери богатого владельца поместья и пивовара из Вульфеля, близ Ганновера, яростного антипруссиста, для которого первое время новый «прусский» зять не был желанным членом его семьи.

У Лизы Фонтайн было много интеллектуальных и художественных интересов; в юности она была очень красивой, но жесткой в поведении. Насколько можно судить по оставшимся после нее письмам, она была, скорее всего, более сильным и явно более честолюбивым партнером в этом браке; Вильгельм Кейтель же был просто обыкновенным офицером, единственным тайным стремлением которого было стать фермером и управлять Хельмшеродом. Это супружество, которое было осчастливлено тремя сыновьями и тремя дочерьми, одна из которых умерла в юности, прошло сквозь все испытания и несчастья. Даже когда настал самый страшный час и ее муж был приговорен к смерти Международным военным трибуналом в Нюрнберге, Лиза Кейтель сохранила самообладание. Что касается сыновей Кейтеля, которые все стали офицерами, то старший женился на дочери фельдмаршала фон Бломберга, военного рейхсминистра, в чьей гибели был виновен Кейтель, хотя и не предумышленно; а младший сын впоследствии погиб, сражаясь в России.

За умение хорошо выражать свои мысли командир полка Кейтеля выбрал его своим адъютантом. В прусско-германской армии эта должность была очень ответственной: в обязанности полкового адъютанта входили не только вопросы управления личным составом, но также разработка мобилизационных мероприятий и многое другое.

Но его начальники, видимо, верили, что лейтенант Кейтель способен на гораздо большее: во время осенних учений 10-го корпуса, в который входил его полк, начальник штаба корпуса полковник барон фон дер Венге завязал с ним разговор, из которого Кейтель сделал вывод, что его выдвигают в среду щеголей Генерального штаба; и это предчувствие его не обмануло. Таким образом, зимой 1913/14 г., человек, который всю свою жизнь ненавидел бумажную работу, начал, как он сам писал в первой части своих воспоминаний, изучать «серого осла», как это время называли в немецкой армии справочник для офицеров Генерального штаба.

В марте 1914 г. Кейтель проходил курсы корпуса для действующих и будущих офицеров Генерального штаба; на эти курсы были откомандированы четыре офицера Генерального штаба сухопутных войск, в том числе капитаны фон Штюльпнагель и фон дер Бусше-Иппенбург, оба позднее стали влиятельными людьми в республиканском рейхсвере.

Именно Бусше-Иппенбург, занимавший в маленькой республиканской армии ключевую должность начальника отдела кадров вооруженных сил, согласно первой части воспоминаний Кейтеля, перевел его в отдел Т-2 так называемого «Войскового управления», секретного агентства, организованного взамен Генерального штаба, запрещенного по Версальскому договору.

На войну Кейтель ушел с 46-м артиллерийским полком и в сентябре 1914 г. был довольно серьезно ранен осколком снаряда в правое предплечье. В его семейных документах есть несколько писем, написанных им его отцу и тестю, а также его женой к ее родителям, которые показывают отношение Кейтеля к этой первой великой и ужасной войне в Европе. Естественно, по долгу службы он был обязан свято верить в победу Германии, но в то же самое время глубоко внутри него была печальная убежденность в том, что на самом деле все, что они могут сделать сейчас, – это всего лишь держаться изо всех сил. Таковым было и его отношение ко Второй мировой войне. Непреклонное исполнение своих обязанности, слепое повиновение и никакой надежды на победу. Он выполнял приказы своего главы государства и продолжал служить ему даже на Нюрнбергском процессе, несмотря на признаваемую им самим неспособность понять этого последнего верховного вождя Германии.

Поворотной точкой в его карьере как офицера стало назначение в Генеральный штаб в 1914 г.; Генеральный штаб – со времен Мольтке – был элитой офицерского состава. Его письма той поры показывают, каким тяжелым был этот удар, обрушившийся на него, и как хорошо он понимал, что ему недостает интеллектуальных возможностей для этой новой работы; а письма его жены – огромную гордость в связи с назначением ее мужа.

Относительно последующих лет службы Кейтеля в эшелонах высшего командования республиканского рейхсвера есть достаточно свидетельств сильной нервозности Кейтеля и ненасытной его страсти к работе.

Об отношении Кейтеля к кайзеру Вильгельму II или прусской монархии в период окончания Первой мировой войны, когда Кейтель служил в Генеральном штабе в чине капитана в военно-морском корпусе во Фландрии, практически ничего не известно.

В течение долгого времени, по словам его старшего сына, на письменном столе у Кейтеля стоял портрет наследного принца Вильгельма, даже в министерстве обороны рейха, но в конце концов он убрал это изображение не вполне достойного наследника прусских королей и германских императоров.

В письме своему тестю от 10 декабря 1918 г. Кейтель пишет, что в ближайшем будущем он хочет оставить профессию офицера «навсегда». Но тем не менее, этого не происходит. После короткого периода службы пограничником на польской границе и службы офицером Генерального штаба в одной из новых бригад рейхсвера и еще после двух лет преподавания в Ганноверской кавалерийской школе Кейтель был переведен в министерство обороны рейха, в войсковое управление, замаскированный Генеральный штаб, с назначением якобы в организационный отдел сухопутных сил, Т-2. Как он писал в письме к своему отцу 23 января 1925 г., он был зачислен не в сам отдел Т-2, а на должность старшего над ближайшим окружением тогдашнего начальника войскового управления генерал-лейтенанта Ветцеля. На этой должности Кейтель в основном занимался тем, что пытался увеличить скромные резервы – официально запрещенные Версальским договором – для малочисленного рейхсвера; работал он и над организацией военных пограничных структур для охраны германско-польской границы. В маленьком войсковом управлении с его четырьмя отделами (Т-1, оперативным; Т-2, организационным; Т-3, разведывательным, и Т-4, боевой подготовки) он очень близко сошелся с некоторыми офицерами, и их пути неоднократно пересекались. Вернер фон Бломберг, который впоследствии стал главным начальником Кейтеля в качестве военного рейхсминистра, начинал как начальник отдела Т-4, а с 1927-го по 1929 г. был начальником войскового управления, другими словами, de facto начальником Генерального штаба. Полковник барон фон Фрич был начальником отдела Т-1. Именно Фрич как главнокомандующий сухопутными войсками в 1935 г. выдвинул Кейтеля на должность начальника Управления вооруженных сил (Wehrnachtamt). Полковник фон Браухич, впоследствии рекомендованный Кейтелем на должность главнокомандующего сухопутными силами, также некоторое время был начальником Т-4.

В сентябре 1931 г. начальник Т-2 Кейтель и главы Т-1 и Т-4, генерал-майор Адам и полковник фон Браухич, наносят дружественный визит в Советский Союз; в это время между рейхсвером и Красной армией были весьма теплые отношения, и этой традиции уже было около десяти лет. Среди документов фельдмаршала нет никаких записей, которые могли бы пролить свет на военный опыт, приобретенный в этой поездке, но в письме к своему отцу от 29 сентября 1931 г. он описывает свои впечатления от русской экономики и дает высокую оценку армии этой страны; строгое руководство и уважительное отношение к армии произвели сильное впечатление на немецкого подполковника.

После 1930 г., когда на протяжении нескольких лет Кейтель возглавлял организационный отдел, начались первые секретные приготовления по созданию так называемой армии «А», резервных войск, предназначенных для утроения численности существующей армии из семи пехотных и трех кавалерийских дивизий в случае чрезвычайного положения в стране или при ослаблении условий разоружения, наложенных на Германию. Даже заклятый враг Кейтеля, фельдмаршал фон Манштейн, который даже не упоминает Кейтеля в своих воспоминаниях об их поездке в Россию в 1931 г., вынужден согласиться, что в области военного дела Кейтель проделал великолепную работу.

С другой стороны, в письмах его жены к ее матери и иногда даже в письмах самого Кейтеля к его отцу мы видим отражение тяжести и смутности последних лет первой германской республики: Лиза Кейтель зачастую жаловалась на огромную массу бумажной работы, свалившейся на ее мужа, и его нервозность – черту, которой никто не предположил бы в таком сильном человеке. Политика, как таковая, затрагивалась лишь слегка. Как большинство из так называемых примерных граждан Германии, оба супруга Кейтель поддерживали Гинденбурга, который был избран президентом рейха в 1925 г.; после него они болели за многообещающего и энергичного рейхсканцлера Брюнинга (1931 – 1932), а затем – за Франца фон Папена, при чьем управлении армия получила еще больше возможностей.

Очень жаль, что у нас нет комментариев Кейтеля по поводу наиболее загадочной и важной фигуры в тогдашнем министерстве обороны рейха, генерале фон Шлейхере, который сначала возглавлял главное управление, а затем – управление министерства, офицере, который с 1932 г. был министром обороны рейха, а в конце, с декабря 1932 г. по 28 января 1933 г., был последним перед Гитлером рейхсканцлером.

Возможная причина их отсутствия может заключаться в его болезни поздней осенью 1932 г., когда он страдал от сильнейшего флебита на правой ноге, на который он поначалу не обращал внимания, и даже продолжал ходить пешком от своего дома в Западном Берлине до здания министерства обороны на Бендлерштрассе, – явное доказательство его ревностного отношения к своему долгу. Конечным результатом этого стал тромбоз и плевральная эмболия, сердечный приступ и двустороннее воспаление легких. Его жена в это время тоже страдала от болезни сердца, и период выздоровления у них совпал.

В течение тех месяцев, когда начальник отдела войскового управления Т-2 лежал больной, он сначала вызывал подчиненных к своей постели для повседневного инструктажа и все время думал написать заявление об отставке. Если бы Кейтель в эти месяцы был на работе, то он, возможно, поддержал бы генерала фон Шлейхера, тогдашнего рейхсканцлера и министра обороны.

Он все еще находился в клинике в горах Высокие Татры в Чехословакии, когда 30 января 1933 г. президент фельдмаршал фон Гинденбург провозгласил фюрера Национал-социалистической партии Германии Адольфа Гитлера 21-м рейхсканцлером Германской республики. По воспоминаниям Кейтеля, первая реакция человека, который, в конце концов, был одним из старших офицеров Генерального штаба Германии, на это назначение была в высшей степени негативной. Он рассказывает о том, как его засыпали вопросами и в клинике д-ра Гура Татра-Вестерхайм, и на протяжении всего пути назад в Берлин: что же теперь будет?

«Я заявил [пишет Кейтель], что считаю, что Гитлер – это ein Trommler, «барабанщик», который имеет огромный успех среди простых людей только благодаря силе своего красноречия; я сказал, что сомневаюсь, подходит ли он на самом деле для роли рейхсканцлера».

Большинство старших офицеров рейхсвера с такой же явной осторожностью приняли нового рейхсканцлера, пришедшего после двадцати предыдущих за последние восемнадцать скорбных лет Веймарской республики. Как бы то ни было, Гитлер стал рейхсканцлером и, что было более существенно для подполковника Кейтеля, генерал-лейтенант фон Бломберг, бывший одно время его начальником в войсковом управлении, с которым, по его собственным словам, он с самого начала очень хорошо ладил и о чьем уходе очень сильно сожалел, стал теперь рейхсминистром обороны при Гитлере:

«Бломберг между тем был переведен в министерство обороны рейха, рейхспрезидент внезапно вызвал его из Женевы, где он возглавлял германскую делегацию на конференции по разоружению. За его назначением стояли фон Рейхенау и генерал фон Гинденбург, сын рейхс-президента. Гитлер долгое время был знаком с фон Рейхенау, и последний уже оказывал ему – по его же словам – огромную поддержку во время его избирательных поездок по Восточной Пруссии, когда он завоевывал для партии эту провинцию.

В начале мая были проведены первые крупномасштабные учения Генерального штаба в Бад-Нойхеме под руководством нового главнокомандующего сухопутными силами генерал-полковника барона фон Фрича; фон Фрич сменил фон Гаммерштейна в качестве главнокомандующего 1 февраля. Я хотел бы заявить здесь, что фон Бломберг пытался представить кандидатуру Рейхенау лично президенту рейха, даже угрожая уйти в отставку, но старый Гинденбург отослал их обоих и назначил барона фон Фрича, нисколько не принимая во внимание попытки Гитлера поддержать Бломберга в его борьбе за Рейхенау. Таким образом, первая попытка передать армию в руки национал-социалистического генерала не удалась. Когда я сразу же после его назначения встретился с Фричем, чтобы поздравить его, он сказал, что я был первым, кто сделал это, и по старой памяти он был чрезвычайно рад этому».

Теперь уже нельзя точно определить, что же объединяло Кейтеля и Бломберга: Бломберг был весьма одаренным, чрезвычайно умным и интересовался самыми различными вещами, намного превосходя стандартный образец прусского офицера; Кейтель был добросовестным, лояльным, выдающимся экспертом в своих областях. Возможно, это и стало причиной, по которой Бломберг выбрал его в качестве своего ближайшего коллеги, особенно потому, что в это время на повестке дня стояло увеличение армии, и никто не мог бы взяться за эту проблему так успешно и так рьяно, как Кейтель.

После выздоровления Кейтель задержался немного на своем старом посту главы отдела Т-2. Первый раз он встретился и поговорил с Гитлером в Бад-Рейхенхалле в июле 1933 г. – все еще в должности главы организационного отдела в войсковом управлении – на собрании старших военачальников Sturmabteilung, СА, – штурмовых отрядов – личной армии национал-социалистической партии.

В одном из писем его жены к ее матери, написанном 5 июля 1933 г., описываются впечатления Кейтеля от Гитлера: «У него был продолжительный разговор с Гитлером, он был вызван в его загородный дом и был в полном восторге от него. Его глаза были удивительными, и как этот человек мог говорить!..»

Любопытно, что ни Гитлер, ни Кейтель, похоже, потом не вспоминали этот разговор, потому что позднее Кейтель говорит, что он познакомился с Гитлером только в 1938 г., когда на пике кризиса с Бломбергом и Фричем Гитлер захотел встретиться с «этим генералом фон Кейтелем», о котором он явно не вспоминал на протяжении пяти лет. Можно отметить, что это было характерно для Гитлера, – он автоматически допустил, что имя Кейтеля, как прусского генерала, имело приставку фон, говорящую о дворянском происхождении.

Конференция в Бад-Рейхенхалле была созвана Гитлером, чтобы сгладить трения, существовавшие между легальными вооруженными силами Германии и полувоенными партийными войсками СА, проблемы, на которой Кейтель в своих мемуарах останавливается довольно подробно; его воспоминания об этом времени как командующего 3-й пехотной дивизией в Потсдаме в 1934 г. проливают новый свет на подоплеку того, что потом назвали «ночью длинных ножей» – кровавой чистки СА. Кейтель откровенно выступает против темных интриг СА:

«Группировка СА в Берлине – Бранденбурге под командованием генерала СА Эрнста – бывшего ученика официанта, который в шестнадцать лет был добровольцем-вестовым на мировой войне, – стала заметна благодаря ее интенсивной деятельности в моем регионе [Потсдам]. Повсюду создавались все новые отряды СА, которые пытались установить контакты с офицерами рейхсвера по всей моей области. Эрнст также нанес несколько визитов и мне, но я так и не смог определить, что действительно стояло за этим. Летом 1934 г. он начал заводить разговоры вокруг наших секретных [и нелегальных] оружейных складов в моей области; он полагал, что они находятся в опасности, потому что им недостает охраны, и предложил обеспечить их охраной. Я поблагодарил его, но предложение его отклонил; одновременно с этим я сменил дислокацию нескольких складов (пулеметов и винтовок), потому что я опасался, что эти места были выданы ему. Мой офицер Генерального штаба (майор фон Ринтелен) и я оба чувствовали опасность; мы нисколько не доверяли группировке СА и относились весьма подозрительно к неясной подоплеке их бурно выражаемого дружелюбия.

Фон Ринтелен служил в разведывательной службе под командованием полковника Николаи [начальник контрразведки Генерального штаба и разведывательной службы во время Первой мировой войны], поэтому был грамотным офицером разведки, и я позволил ему применить свои умения в этой «области» и заглянуть за кулисы происходящего. Для видимости он просто проверял некоторые предложения людей Эрнста. Тем временем мы свернули самые маленькие оружейные склады, которые не были защищены с военной точки зрения, и перевели их в ремонтные мастерские в Потсдам.

Фон Ринтелен сумел пролить достаточно света на происходящее благодаря болтливости штурмовиков. Хотя мы не подозревали ни о каких политических планах, которые мог бы задумать такой человек, как Рем, мы узнали, что они собирали оружие для какой-то «операции» в Берлине в конце июня и что их готовили – при необходимости – добыть его, захватив военные оружейные склады, местонахождение которых было им выдано.

Я поехал в Берлин и позвонил в военное министерство, чтобы поговорить с фон Фричем, но не застал его там. Я отправился к Рейхенау, а затем с ним – к Бломбергу и там рассказал о секретных планах берлинской группировки СА. Меня выслушали с прохладцей и сказали, что это всего лишь фантазии: СА лояльны к фюреру, и от них, без сомнения, не исходит никакой опасности. Я сказал, что я не удовлетворен этим. И приказал фон Ринтелену поддерживать контакт и продолжать дальнейший сбор информации о намерениях СА. Примерно во второй половине июня Эрнст вновь нанес мне визит в моем офисе в Потсдаме, сопровождаемый своим адъютантом и начальником штаба [фон Мореншильдом и Сандером].

Я вызвал Ринтелена присутствовать как наблюдателя. После полного набора пустых фраз Эрнст вновь завел разговор об оружейных складах, убеждая меня доверить ему их охрану в тех местах, где не были размещены воинские подразделения: у него была информация, как он сказал, что коммунисты знают, где находятся эти склады, и он боится, что они захватят их. Я вступил в разговор и рассказал ему о трех местных маленьких складах, про которые, однако, я знал, что они уже были вывезены. Меры по передаче их под охрану должны были быть разработаны в ближайшем будущем с директором оружейных складов, и Эрнсту должны были сообщить об этом. Наконец Эрнст простился со мной, сказав, что в конце этого месяца он надолго покидает страну и что он назовет мне своего представителя.

С этой новой информацией о планах путча майор фон Ринтелен в тот же день поехал в Берлин и позвонил Рейхенау в военное министерство; этот внеплановый визит Эрнста был окончательным подтверждением всех наших подозрений. Ринтелен встретился с Бломбергом, который теперь начал серьезно относиться к этому. Позже он проинформировал меня, что в тот же день он сообщил эти новости Гитлеру, и последний ответил, что он поговорит об этом с Ремом, хотя Рем избегал его в течение нескольких недель, поскольку Гитлер счел необходимым строго спросить с него касательно народной милиции.

Путч 30 июня не произошел. Гитлер из Бад-Годесберга сразу же улетел в Мюнхен, где он получил самые последние новости о планах, вынашиваемых Ремом. Рем созвал всех своих соучастников в Бад-Висзее. Гитлер прибыл туда на рассвете и захватил заговорщиков с поличным. Таким образом, можно сказать, что план Рема был расстроен в тот самый день, когда он организовывал этот путч. Никакого путча не произошло. Согласно документам, захваченным Гитлером в Бад-Висзее и показанных Бломбергу, путч был направлен главным образом против армии – то есть рейхсвера – и ее офицерского корпуса, как оплота реакции. Они считали, что Гитлер явно просмотрел этот этап в своей революции, но они смогут исправить это сейчас. Бломберг и Фрич должны были быть смещены – Рем хотел заполучить одну из этих должностей себе.

Поскольку план Рема, по сути, заключался в усилении вооруженных сил, разрешенных нам по Версальскому договору, многочисленной народной милицией по швейцарской модели, это было уже хорошо известно фон Шлейхеру [прежнему рейхсканцлеру и военному министру].

Рем задумал превратить СА с их революционным офицерством, состоявшим главным образом из бывших армейских офицеров, недовольных своей отставкой и поэтому враждебно настроенных к рейхсверу, в будущую народную армию по территориальному принципу. Она никогда не стала бы работать совместно с рейхсвером, а только против него, что означало бы ликвидацию рейхсвера. Рем знал, что Гитлер уже отверг такие идеи, поэтому он хотел принудить Гитлера к сотрудничеству, поставив его перед свершившимся фактом.

К сожалению, генерал фон Шлейхер также приложил к этому руку: он всегда был кошкой, которая не устоит перед политическими мышами. Вот почему Шлейхер и его эмиссар фон Бредов, который ехал в Париж с предложениями Рема к французскому правительству, были арестованы. Я не осведомлен, предпринял ли кто-нибудь из них попытку вооруженного сопротивления, но сегодня я склонен думать, что нет. Оба были расстреляны.

Фон Бломберг хранил в своем сейфе список фамилий тех, кто был расстрелян; в нем было семьдесят восемь имен. Очень жаль, что во время Нюрнбергского трибунала свидетели, даже Юттнер [генерал-лейтенант СА], умолчали о реальных планах Рема и старались замять это дело. В этих планах участвовали и были полностью посвящены в них только высший эшелон руководящих кадров СА; среднее звено СА и офицеры рангом ниже полковника не имели о них ни малейшего понятия и, скорее всего, никогда о них и не узнали.

Тем не менее, то, что он [Бломберг] сказал в благодарственной телеграмме Гитлеру, безусловно правильно: решительным личным вмешательством Гитлера в Бад-Висзее и предпринятыми им действиями он смог предотвратить назревавшую опасность до того, как она разгорелась в разрушительный пожар, который унес бы во сто крат больше жизней, чем это произошло в конечном итоге. Почему виновные стороны не предстали перед военным трибуналом, а были просто расстреляны, находится за пределами моего понимания».

Этот комментарий характеризует непосредственность фельдмаршала. То, что Гитлер не имел законного права устраивать эти казни, то, что это было явным нарушением законности, не поняли в 1934 г. ни Бломберг, ни Кейтель: они увидели впереди только неясные и внушающие опасения очертания постреволюционного состояния СА, в лице подставной фигуры Рема. Как напишет позже фельдмаршал фон Манштейн: «Чем больше те дни отдаляются от нынешних, тем больше людей, кажется, склонны преуменьшать степень опасности, представляемой СА во времена командования такого человека, как Рем; они же представляли опасность не только для рейхсвера, но и для всего государства».

Карл Эрнст, лидер Берлинской группировки СА, его адъютант и начальник штаба были расстреляны в ночь с 30 июня на 1 июля, в «ночь длинных ножей»; Эрнст Рем, начальник штаба СА, был расстрелян на следующий день рано утром; генерал Курт фон Шлейхер и его жена были убиты в эту ночь в своем доме в Ной-Бабельсберге, а также был расстрелян генерал-майор фон Бредов.

Весной 1934 г. умер отец Кейтеля, и он получил в наследство поместье Хельмшерод. Кейтель подал прошение об отставке, поскольку решил полностью посвятить себя делам семейного поместья; он хотел уйти в отставку с 1 октября 1934 г. Но его вызвал начальник военного кадрового управления, генерал Швельдер, который сказал ему, что Фрич готов предложить ему должность командующего дивизией под Хельмшеродом, и Кейтель выбрал 22-ю пехотную дивизию в Бремене, отозвав свое заявление об отставке. «Такова сила человеческой судьбы», – говорит Кейтель в своих воспоминаниях. Но он недолго был на этой новой должности.

«В конце августа мне позвонил командующий военным округом [генерал фон Клюге], который хотел, чтобы я приехал и встретился с ним, чтобы обсудить что-то очень срочное. В это время я был на учебном полигоне в Ордруфе; вблизи которого мы и встретились и спокойно поговорили с глазу на глаз.

Он был крайне дружелюбен, рассказал мне, что 1 октября я должен сменить фон Рейхенау на посту начальника вермахта [управления вооруженных сил] в министерстве Бломберга и что другому кандидату на этот пост, фон Фитингофу, уже отказали. Я был очень взволнован и, несомненно, не мог этого скрыть. Затем он сказал мне, что за моим выдвижением стоял Фрич и что я должен иметь в виду, что это было практически вотумом доверия от Фрича и Бломберга. Я попросил его сделать все возможное и невозможное, чтобы предотвратить мое назначение, для этого еще было время. Я просил его сказать Фричу, что, как солдат, я никогда не был так счастлив, как сейчас, командуя дивизией в Бремене; я не хотел иметь никаких дел с политикой. Он пообещал сделать это, и мы расстались.

По дороге назад из Ордруфа в Бремен я остановился на несколько дней в Хельмшероде, где жила моя жена с нашими детьми. Она убеждала меня согласиться на эту должность и не делать ничего, что могло бы навредить моим шансам на избрание...»

У Кейтеля с Фричем долгое время были хорошие отношения, и он высоко ценил Бломберга как понимающего, умного и образованного руководителя. Кейтель хотел укрепить позиции военного министра рейха как Верховного главнокомандующего вооруженными силами и создать для него в управлении вооруженных сил – и прежде всего в департаменте национальной безопасности – эффективный объединенный оперативный штаб, управляющий всеми родами войск. Он никогда не считал себя, как по образованию, так и по талантам, пригодным для роли начальника Генерального штаба вооруженных сил; как и Бломберг, он осознавал необходимость установления такого поста, но этот пост никогда не был создан. И армия – в лице генерал-полковника Фрича и генерала Людвига Бека, позднее ставшего начальником войскового управления и главным военным теоретиком, – а также военно-морской флот изо всех сил противились этим новшествам.

Но активнее всего протестовала именно армия. Генерал Бек, начальник Генерального штаба сухопутных сил, откомандировал одного из своих наиболее талантливых офицеров Генерального штаба баварца Альфреда Йодля в департамент национальной безопасности в благой надежде на то, что Йодль будет защищать интересы армии. Но Йодль, блестящий мыслитель, также загорелся новыми идеями. Ненависть Бека к Кейтелю стала смертельной, до такой степени, что такой изысканный человек, как Бек, стал использовать грубые выражения.

Еще большей проблемой было приведение в порядок военно-воздушных войск Германии: этот третий и новейший род войск находился под командованием бывшего капитана авиации Германа Геринга, только что произведенного в генерал-полковники и наслаждавшегося обладанием уникальной политической властью, сочетая должности рейхсминистра авиации, премьер-министра Пруссии и комиссара четырехлетнего плана, одновременно не входя в высшие партийные круги.

Отношения Кейтеля и Бломберга были дружескими, но прохладными и официальными. Они хорошо относились друг к другу, никогда не ссорились и даже не спорили друг с другом; но какой-либо близости, которую можно было бы ожидать после долгих лет знакомства, начиная с 1914 г., между ними не было. Сам Кейтель всегда приписывал это тому, что после смерти жены весной 1932 г. Бломберг замкнулся в себе. Его же отношения с фон Фричем, главнокомандующим сухопутными силами, были, напротив, всегда дружескими, сердечными и доверительными. По инициативе последнего они часто проводили вечера наедине друг с другом, разговаривая и предаваясь воспоминаниям за бокалом вина.

В 1936 г. Кейтеля произвели в генерал-лейтенанты; этот год был полностью занят перестройкой в вооруженных силах Германии и принес весьма драматические дни, связанные с ремилитаризацией Германией Рейнской зоны 7 марта 1936 г.

«Это была очень рискованная операция, поскольку существовала огромная опасность того, что французы наложат санкции. Жесткие протесты западных держав склонили Бломберга предложить Гитлеру отозвать те три батальона, которые фактически были всеми нашими войсками, перешедшими Рейн, и которые продвинулись до Экс-ла-Шапель, Кайзерслаутерна и Саарбрюккена. Второй батальон 17-го пехотного полка вошел в Саарбрюккен и проходил по торговой площади, а в это время французские пушки были наведены на город. Гитлер отвергал все предложения по отводу батальонов: если враг атакует, они должны будут приять бой и не отступать ни на дюйм. Были изданы соответствующие приказы на этот случай.

Три наших военных атташе в Лондоне получили наиболее сильные протесты. Фрич и Бломберг снова возражали Гитлеру, но он отвергал любые уступки угрозам. Наше министерство иностранных дел получило ноту из Лондона, требующую гарантий, что к западу от Рейна не будет построено ни одного укрепления. Бломберг улетел в этот день в Бремен. В его отсутствие фюрер вызвал к себе Фрича, Нейрата [рейхсминистра иностранных дел] и меня. Это был первый раз – не считая первого случая, когда я рапортовал ему среди других генералов, – когда я предстал перед ним. Он поинтересовался, что планируют Фрич и Нейрат ответить на эту ноту, и наконец спросил меня. До этого момента я был только безмолвным слушателем. На его вопрос я предложил ответить, что пока мы не будем там воздвигать постоянные укрепления: мы могли сказать это с чистой совестью, поскольку только по техническим соображениям нам потребуется не менее года, чтобы сделать там хоть что-нибудь. Фюрер спокойно выслушал меня, но, как показалось, сначала не расположен был соглашаться с моим предложением; затем он решил ответить на эту ноту уклончиво: мы ответили, что мы будем учитывать их требования, несмотря на то что у нас и не было таких планов, и в настоящий момент мы не видим в этом необходимости. Поскольку мы уже начали строительство укреплений вдоль других участков нашей западной границы, хотя они были только частью долгосрочной программы, рассчитанной до 1950 г., никто лучше французов не понимал необязательные отговорки, к которым мы прибегали в нашей терминологии.

Нейрату было приказано подготовить этот ответ, а Фричу и мне было разрешено удалиться. Это была моя первая официальная встреча с Гитлером. В последующие дни напряжение ослабло: Гитлер играл с огнем и победил, действуя против совета его солдат, он нисколько себя не скомпрометировал. Он показал большее хладнокровие и более развитый политический инстинкт. Маленькая победа, которая возвысила его в наших глазах».

В 1938 г. генерал-лейтенант Кейтель, бывший тогда главой управления вооруженных сил, был рекомендован Гитлеру уходящим в отставку военным рейхсминистром фон Бломбергом, как его новый начальник канцелярии.

Бломберг мог рекомендовать его с чистой совестью. Управление вооруженных сил было уже отдельной гибридной структурой: формально Бломберг мог иметь заместителя, как военный министр и «начальник штаба» в качестве Верховного главнокомандующего вооруженными силами; но в диктаторской структуре фюрера с полным отсутствием парламентской жизни, и только редкими плебисцитами, проводимыми время от времени, должность государственного секретаря потеряла свою значимость, и даже и во времена Веймарской республики, с ее гражданскими секретарями по обороне, не было такой должности. Неофициально эти обязанности исполнял лично начальник Главного управления рейхсминистра обороны.

При Бломберге министерский секретариат и аппарат начальника штаба были объединены. Таким образом, управление вооруженных сил объединило под одним руководством службу стратегического планирования, военно-командную канцелярию, департамент национальной обороны и множество других департаментов, обрабатывающих всю эту информацию, разведывательные и административные функции министерства, а также его спорную функцию объединенного командования вооруженными силами. Систематическое расширение этого управления, а также постоянное расширение департамента национальной обороны в настоящий центр руководства для всех трех родов войск, сухопутных, военно-морских и воздушных сил, к которому стремился Кейтель, было грубо прервано свержением Бломберга в начале 1938 г.

Кейтель объяснял, что он не предполагал, что его ожидало, когда – без каких-либо колебаний – он согласиться принять предложенную ему Гитлером должность «начальника Верховного командования вооруженных сил», хотя известно, что он высказывал мнение, что по логике эта должность должна была называться «начальник штаба при Верховном командовании вооруженных сил». Можно было подумать, что его влияние было не так сильно, но во время кризиса Бломберга – Фрича он сумел добиться назначения в качестве приемника Фрича своего собственного кандидата.

Его кандидатом был фельдмаршал фон Браухич, отпрыск силезской фамилии, которая дала Пруссии дюжину генералов за предыдущие сто пятьдесят лет, он вызвал его в Берлин из Лейпцига, где некоторое время он был командующим 4-й группой армий. Браухича, воспитанного в кадетском корпусе и в гвардии полевой артиллерии, другие старшие генералы встретили с полным одобрением, и больше всех – истинный юнкер генерал фон Рундштедт; с другой стороны, его назначение поставило точку в судьбе выдающегося и талантливого начальника Генерального штаба генерала Бека. Кейтель, вероятно, никогда не испытывал каких-либо теплых чувств к этому офицеру, и Браухич безусловно не желал работать вместе с таким начальником Генерального штаба.

К тому же Кейтель упорно настаивал на назначении на должность начальника кадрового управления армии своего брата и на исключении из окружения Гитлера тогдашнего адъютанта вооруженных сил, энергичного и уверенного в себе полковника Хоссбаха. Хоссбах утверждал традиции прусского Генерального штаба и защищал идеи генерала Бека, который считал, что командование в вооруженных силах было привилегией только старого классического Генерального штаба. В тесном сотрудничестве с главнокомандующим вооруженными силами Кейтель надеялся преодолеть сопротивление двух других главнокомандующих и установить единое командование вооруженными силами.

Так или иначе, победа Кейтеля над предложенной Гитлером кандидатурой Рейхенау была пирровой победой: в то время Гитлер уже одержал целый ряд дипломатических побед, и Кейтель беспристрастно свидетельствует о том, как сильно впечатляли подобные успехи простых солдат. Но несомненно он уже тогда был тем чудовищем, которым он затем показал себя во время войны.

Кейтель считал, что он хорошо знал Браухича, и он был о нем высокого мнения с тех пор, как они оба стали главами отделов в войсковом управлении и вместе ездили в Советский Союз. Браухич был высокообразованным и несколько чувствительным человеком старой школы.

По внешности, по своему хорошему образованию, по выправке старшего офицера и по изысканности Кейтель был близок Браухичу, но полной противоположностью Гитлеру. Внешне Кейтель выглядел как землевладелец-юнкер: он любил хорошо поесть, не отказывался от бокала вина, который, тем не менее, редко появлялся на его рабочем столе; время от времени любил выкурить сигару и был прекрасным наездником и увлеченным охотником.

Гитлер, наоборот, был вегетарианцем, соблюдающим своеобразную и скудную диету; он не пил спиртного и строго осуждал людей, курящих в его присутствии; он ненавидел лошадей и рассматривал дворянскую охоту как убийство невинных животных и по этому поводу в своих беседах часто впадал в чрезвычайную сентиментальность. Этот ефрейтор, кроме того, был движим подсознательным подозрением ко всем высшим офицерам, всегда испытывая страх, что они не принимают его всерьез.

В ответе на анкету, предложенную ему его адвокатом, Кейтель подчеркивает, как тяжело было работать с новым начальником: «Я действительно имел право высказывать свое собственное мнение. Но фюрер обычно тут же пресекал меня и говорил, что он думает и какое его собственное мнение. Было очень тяжело противоречить ему. Часто я мог высказать свою точку зрения только в самую последнюю очередь».

Кроме того, Кейтель приводит ответ Гитлера всякий раз, когда тот встречал какие-либо возражения: «Я не знаю, почему вы так кипятитесь из-за этого. Вы не отвечаете за это, ответственность лежит на мне одном».

И д-ру Нельте, своему адвокату, и одному из американских следователей Кейтель описывает, как он страдал вначале от манеры поведения Гитлера. И в этом тоже Гитлер был «революционером», а Кейтель – солдатом старой школы. К несчастью, это часто лишало его уверенности, которая была ему необходима, чтобы противостоять истеричному поведению Гитлера: «Мы смотрели на вещи по-разному». Он добавляет, что он никогда не думал, что Гитлер испытывает к нему хоть какое-то действительное доверие; но он считал своим долгом «переждать» атаки Гитлера на офицерский корпус и сухопутные силы. «Я был, – замечает он, – гитлеровским громоотводом».

С другой стороны, Кейтель, как солдат, был убежден, что этот человек, возглавлявший рейх и вооруженные силы, обладал незаурядными талантами; Гитлер действительно был необыкновенно одаренным во многих областях, обладал сверхмощным чарующим красноречием, отлично помнил детали, даже в военных делах, и потрясающим воображением, силой воли и смелостью. По мнению Кейтеля, его традиция верности к повелителю автоматически перешла на нового вершителя судьбы Германии; это была та же самая верность личности монарха, которая столетиями управляла мыслями офицеров при любом государственном строе Германии. Фюрер бессознательно стал чем-то вроде Ersatz-Kaiser. И хотя с правителем могло быть трудно или он мог поступать необычно и, по мнению многих, слишком необъяснимо, он был священным. Критиковать его, публично или в частной беседе, было бесчестно; можно было лишь из чувства долга выражать сомнения о правильности некоторых приказов. Но как только правитель принимал решение, офицер был обязан исполнять эти приказы и брать на себя ответственность за них.

Этот принцип еще не изжил себя со времен эпохи старых прусских юнкеров XVIII века и был выражением усовершенствованного понятия верности, возникшего во времена кайзера Вильгельма. В случае такого вождя, как Гитлер, это было особенно опасно; но все-таки это был принцип, которому следовал фельдмаршал Кейтель. Но было и еще кое-что: у Гитлера был дар влиять на людей; это был дар, который он часто использовал в отношении Кейтеля. Хотя фельдмаршал и был очень смелым офицером, в душе он ощущал себя беззащитным против Гитлера, тем более что в течение долгого времени он был вынужден соглашаться, что фюрер Германии оценивал конкретные ситуации более точно, чем его опытные солдаты: «Я был бесконечно преданным оруженосцем Адольфа Гитлера; мои политические взгляды должны были быть национал-социалистическими».

Так Кейтель описал себя чехословацкому адвокату полковнику д-ру Богуславу Экеру на предварительном допросе 3 августа 1945 г. Но он подчеркнул, что ранее, во времена кайзеровского рейха и Веймарской республики, у него не было политических симпатий и он не участвовал в политической деятельности; поэтому он не стал «нацистом», добавил он.

С другой стороны, Кейтель признает, что, когда его спросили о стоимости программы перевооружения Германии, он «чуть не упал», когда узнал, что 1 сентября 1939 г., во время своей первой речи о войне, Гитлер оценил ее в 90 миллиардов рейхсмарок, тогда как фактически она никак не могла быть больше 30 – 40 миллиардов. Такие преувеличения и обманы были частью натуры этого «верховного вождя». Для Кейтеля Гитлер – как человек и как фюрер – всегда был загадкой. Самоубийство Гитлера в конце войны и его уклонение таким образом от единоличной ответственности, о которой он так страстно и резко заявлял во время споров с Кейтелем, было тем, что фельдмаршал не мог понять до конца. Но он не отказался от своей роли «оруженосца» Гитлера, даже несмотря на то что он должен был заплатить за свою верность собственной жизнью.

Документы и письма, воспроизведенные в этой книге, взяты в основном из двух источников: во-первых, из переписки, содержащейся в документах его Нюрнбергского адвоката, д-ра Отто Нельте, и огромного количества писем, написанных женой фельдмаршала своей матери, отцу и свекру; письма воспроизведены с некоторыми купюрами, опущенные фрагменты отмечены точками. Во-вторых, использованы мемуары и воспоминания, написанные самим фельдмаршалом в тюремной камере в Нюрнберге, где он ожидал вынесения приговора и расстрела, составленные без доступа к каким-либо документам или материалам.

Кейтель описывает тяжесть последних месяцев до суда и выполнения приговора в записках о своей жизни, в конце которых он указывает:

«Условия, в которых мы живем здесь в течение пяти месяцев, сейчас [после возвращения в нюрнбергский Дворец правосудия] оставляют желать лучшего, поскольку я ничего не знаю о том, что происходит с моей страной и моей семьей, и, конечно, о том, что ждет меня самого. В последние два месяца нам разрешили писать письма и открытки, но мы не получили никаких ответов.

Очевидно, все эти обстоятельства не могли не отразиться на моем здоровье, нервах и умонастроении. С мая я потерял два стоуна в весе, из которых один – за последние восемь недель пребывания здесь, в нюрнбергской тюрьме. Сейчас я уже не могу худеть больше.

Я хорошо понимаю, что мы, солдаты, должны быть привлеченными к ответственности военным трибуналом союзников и что нас нужно держать врозь в заключении на время расследования, но я заметил, что то, что меня в моей камере лишили даже самых скромных предметов необходимости, – это гораздо тяжелее утомительных, как всем известно, допросов, на которых все свои показания – поскольку я нахожусь под присягой – я должен тщательно взвешивать.

Я упоминаю только некоторые лишения. С 5.30 вечера или когда наступает темнота – которая теперь наступает значительно раньше, чем этот час, – можно только сидеть и размышлять в темноте, потому что мои очки забрали, и читать невозможно даже при тусклом свете, проникающем из коридора. Во-вторых, здесь есть только одна койка и один маленький стол, но нет письменного стола, отделения или полки, забрали даже деревянный стул. В-третьих, нет ничего, на что можно было повесить или положить одежду и белье: приходится класть их на каменный пол, и одежду нельзя содержать в чистоте. В-четвертых, окно, которое проветривает камеру и регулирует температуру, не открывается изнутри. В-пятых, прогулка на свежем воздухе ограничена десятью минутами.

Это только наихудшие лишения, которые выходят за пределы того, что и так уже является общеизвестной строгостью обстановки тюрьмы предварительного заключения. То, как все это влияет на мое умонастроение, и неопределенность моей судьбы постепенно берут верх над моими физическими и психическими возможностями.

Я должен подчеркнуть, что, составляя этот список причин моего физического и психического спада, я не выражаю какое-либо недовольство, поскольку я не сомневаюсь в истинных добрых стремлениях моих непосредственных смотрителей [американцев] и поскольку я лично пользуюсь разнообразной помощью американских военных врачей, то должен выразить им свою искреннюю благодарность. Но моя постоянная боль в пояснице является физической пыткой для шестидесятилетнего человека, которому не разрешают даже стул со спинкой».

Как будет видно из основного текста мемуаров, у Кейтеля не было времени прочитать или исправить свою рукопись, и, как можно ожидать, в ней много ошибок в хронологии, орфографии и деталях. Подчас в предложениях отсутствуют глаголы или окончания. Понимая, что это – исторический документ наивысшей значимости, редактор пришел к решению расставить знаки препинания и в некоторых местах исправить грамматику оригинала. В английском издании исправлены неправильные даты и неверное написание имен, а там, где есть некоторые сомнения насчет точного смысла слов Кейтеля, это отмечено в примечаниях или текст оставлен неисправленным. В некоторых местах редактором вставлены предполагаемые окончания предложений и пояснительные фразы, заключенные в квадратные скобки.

Подчеркивания в оригинале Кейтеля отмечены курсивом.

Вообще, удивительно, что вопреки огромной психической нагрузке тех недель между вынесением приговора и его исполнением фельдмаршал был способен записать настолько выверенную оценку своей жизни и описать свой modus operandi во время тех решающих годов в истории Германии. Но возможно, эта работа стала отдушиной для человека, который за предыдущие два десятилетия должен был привыкнуть к штабной бумажной работе, а также это отвлекало его внимание, поскольку давало ему хоть что-то для работы ума.

Нельзя утверждать, что фельдмаршал был прирожденным писателем, нельзя видеть в его рукописи труд великого историка. Стиль этой его первой и единственной книги часто нескладный и запутанный; возможно, он изменил бы и переработал многое, если бы у него было больше времени.

И хотя он не уделял внимания драматизму и красочности описания, его записки военного времени и письменные приказы свидетельствуют о том, что он умел хорошо выражать свои мысли простыми ясными словами. Эту простоту нужно иметь в виду при чтении его мемуаров.

Вильгельм Кейтель появился на свет 22 сентября 1882 года в семье потомственных землевладельцев Карла Вильгельма Августа Луиса Кейтеля и Аполлонии Кейтель-Виссеринг. Детство будущего фельдмаршала прошло в 650-акровом семейном имении Хельмшероде, расположенном в западной части герцогства Брауншвейг. Семья жила очень скромно, с трудом расплачиваясь за поместье, купленное в 1871 году дедом Вильгельма Карлом Кейтелем. Вильгельм был первым ребенком в семье. Когда ему исполнилось шесть лет, у него родился брат Бодевин Кейтель, также известный военачальник. Во время родов мама – Аполлония Кейтель - скончалась от инфекционного заражения. До девяти лет Вильгельм обучался под присмотром домашних учителей, мечтая стать фермером, как все его предки. Но в 1892 году, отец отправляет его в Королевскую гимназию Гёттингена. Здесь он впервые задумывается о карьере военного. Поскольку содержать лошадь было очень накладно, Вильгельм выбирает полевую артиллерию. Закончив Гёттинген со средними отметками, в начале весны 1901 года он в качестве вольноопределяющегося попадает в 46-ой Нижнесаксонский артиллерийский полк. В это же время его отец женится на одной из бывших домашних учительниц Вильгельма – Анне Грегуар.

Гитлер (справа) с генерал-фельдмаршалами Кейтелем (в центре) и Вильгельмом фон Леебом (справа от Гитлера за кадром, виден на других вариантах этого снимка) изучает карту в процессе подготовки плана нападения на СССР - «Барбаросса». Слева на заднем плане адъютант Гитлера Николас фон Белов

Изначально Вильгельм Кейтель в качестве кандидата в офицеры служил в первой батарее артиллерийского полка. Но в августе 1902 года он окончил военное училище, был повышен до лейтенанта и переведен во вторую батарею. Третьей батареей в это время руководил Гюнтер фон Клюге, который сразу же стал заклятым врагом юного Кейтеля. Клюге считал Кейтеля «абсолютным нулем», а тот в ответ называл его «заносчивым выскочкой». В 1905 году Вильгельм закончил курсы Ютербогского артиллерийско-стрелкового училища, после чего в 1908 году командир полка фон Штольценберг определил его полковым адъютантом. Весной 1909 года Кейтель женился на дочери состоятельного землевладельца и промышленника Арманда Фонтена – Лизе Фонтен. В будущем у них родилось три дочери и три сына. Все сыновья стали военными. Необходимо отметить, что в семье Лиза всегда играла главную роль. Несмотря на не покидавшее всю жизнь Кейтеля желание вернуться в родное поместье в Хельмшероде и осесть там, она страстно желала дальнейшего продвижения супруга по служебной лестнице. В 1910 году Кейтель становится обер-лейтенантом.

Когда началась первая мировая война, Кейтель со своей семьей находился в отпуске в Швейцарии. Он попал на Западный фронт в 46-ой артиллерийский полк и участвовал в сражениях до тех пор, пока в сентябре во Фландрии осколок гранаты не перебил ему правое предплечье. За проявленную храбрость был награждён Железными крестами первой и второй степеней. Из госпиталя он вернулся в полк уже капитаном. Весной 1915 года Кейтель получает назначение в Генеральный штаб и переводится в резервный корпус. Начинается стремительный взлет карьеры Кейтеля. В 1916 году он уже начальник оперативного отдела штаба девятнадцатой резервной дивизии. В конце 1917 Вильгельм оказывается в берлинском Генеральном штабе, как начальник оперативного отдела штаба корпуса морской пехоты во Фландрии.

После окончания войны по условиям Версальского мирного договора Генштаб армии Германии был распущен. Кейтель в звании капитана попадает в состав армии Веймарской республики, где работает инструктором тактики в кавалерийской школе. В 1923 году он был повышен до майора, а в 1925 переведен в состав министерства обороны. В 1927 году он попадает в шестой артиллерийский полк командиром одиннадцатого батальона и в 1929 становится оберст-лейтенантом (подполковником). В 1929 году Кейтель снова возвращается в министерство обороны, но уже начальником организационного департамента.

Слева направо: Рудольф Гесс (Rudolph Hess), Иоахим фон Риббентроп (Joachim Von Ribbentrop), Герман Геринг (Hermann Goering), Вильгельм Кейтель (Wilhelm Keitel) перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге

Летом 1931 года Кейтель путешествует по СССР в составе делегации германских военных. Страна впечатляет его своими размерами и возможностями. Когда в 1933 году рейхсканцлером Германии стал Гитлер, Кейтель был назначен пехотным командиром. В 1934 году умирает отец Вильгельма, и он всерьез решает уйти из армии. Однако его жена сумела настоять на продолжении службы, и Кейтель уступил ей. В конце 1934 года он принял командование 22-й бременской пехотной дивизией. Кейтель проводил огромную работу, формируя новую боеспособную дивизию, несмотря на то, что это отрицательно сказывалось на его здоровье. К 1935 году он стал законченным неврастеником, много курил. Долго лечился от тромбофлебита правой ноги. Впоследствии почти все соединения, в создании которых он участвовал, были уничтожены под Сталинградом. В 1935 году Кейтелю был предложено возглавить управление вооруженных сил. Самостоятельно он не мог решиться на это, но опять в дело вступила его супруга, заставив Вильгельма согласиться. 1938 год был особенно удачлив для него. В январе старший сын, лейтенант кавалерии, сделал предложение одной из дочерей военного министра Германии Вернера фон Бломберга. А в феврале Кейтель встал во главе учрежденного Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ). Почему Гитлер доверил ему эту должность? Скорее всего, за то, что Вильгельм уже тогда мог беспрекословно выполнить любое его распоряжение.

Генерал Вальтер Варлимонт позже напишет: «Кейтель был искренне убежден, что его назначение предписывало ему отождествлять себя с пожеланиями и указаниями Верховного главнокомандующего даже в тех случаях, когда он лично с ними не согласен, и честно доводить их до сведения всех нижестоящих».

Начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии фельдмаршал Вильгельм Кейтель, рейхсминистр Имперского Министерства авиации Герман Геринг, Адольф Гитлер и начальник Партийной канцелярии НСДАП, ближайший соратник Гитлера Мартин Борман. Фотография сделана после самого известного покушения на Гитлера - тот потирает поврежденную при взрыве руку

По решению Вильгельма ОКВ был разделен на три части: оперативный отдел Альфреда Йодля, отдел разведки и контрразведки или Абвер Вильгельма Канариса и экономический отдел Георга Томаса. Все три отдела имели соперников в лице других управлений и служб «третьего рейха», таких как Генштаб армии, управление иностранных дел, служба безопасности. ОКВ никогда не работал так, как хотел Кейтель. Отделы не взаимодействовали друг с другом, число проблем и задач только росло. Единственной успешно проведенной военной операцией, координированной ОКВ, был «Везерюбунг» – оккупация Норвегии и Дании, занявшая 43 дня. После победы Германии летом 1940 года над Францией, расщедрившись, фюрер сделал его фельдмаршалом. Весь август Кейтель готовил план по вторжению в Англию под названием «Морской лев», который так и не был реализован, поскольку Гитлер решил напасть на Советский Союз. Испуганный Кейтель составил документ, в котором выразил все свои возражения по этому поводу и предложение об отставке. Неизвестно, что сказал ему взбешенный фюрер, но после этого Кейтель целиком и полностью доверился Гитлеру, превратившись в его покорную марионетку. Когда в начале 1941 года Гитлер принял решение о полном уничтожении русского народа, Кейтель издает хорошо известные приказы о безоговорочном истреблении советских политработников и переходе всей власти на оккупированном Востоке в руки Гиммлера, что явилось прологом к геноциду. Впоследствии Гитлер выпустил целый ряд приказов, призванных сломить волю нашего народа. Например, за каждого убитого в оккупированном тылу немецкого солдата необходимо было уничтожить от 50 до 100 советских людей. Под каждым из этих документов стояла подпись Кейтеля. Полностью преданный фюреру, Вильгельм был именно тем человеком, которого Гитлер терпел в своем окружении. Кейтель полностью растерял уважение своих коллег-военных, многие офицеры именовали его «лакейтель». Когда 20 июля 1944 года бомба, заложенная полковником Штауффенбергом, взорвалась в «Вольфсшанце» – «Волчьем логове», начальник ОКВ был контужен и оглушен. Но спустя мгновение с криками: «Мой фюрер! Вы живы?», уже поднимал Гитлера, пострадавшего гораздо меньше остальных. После, проводя операцию по подавлению переворота, Кейтель не проявил никакого сострадания к участвовавшим в нем офицерам, многие из которых были его друзьями. В последние дни войны, в битве за Берлин Кейтель совершенно потерял чувство реальности. Он винил всех военачальников и отказывался принимать тот факт, что Германия проиграла войну. Однако 8 мая 1945 года Вильгельму пришлось подписать акт о капитуляции Германии. Сделал он это в парадной форме, с маршальским жезлом в руке.

Фельдмаршал Вильгельм Кейтель едет на подписание Акта о безоговорочной капитуляции Германии

После этого он отправился во Фленсбург-Мюрвик, где спустя четыре дня был арестован военной полицией Британии. Международный Военный трибунал в Нюрнберге обвинил его в заговоре против мира, совершении военных преступлений и в преступлениях против человечества. Кейтель отвечал на все вопросы прямо и согласился лишь в том, что исполнял волю Гитлера. Однако трибунал признал его виновным по всем пунктам. Ему было отказано в расстреле. 16 октября 1946 года сразу после казни Риббентропа Вильгельм Кейтель был повешен.

Самостоятельно взобравшись на эшафот, Кейтель сказал: «Я прошу всемогущего Господа быть милосердным к народу Германии. Более двух миллионов немецких солдат погибли за отчизну до меня. Я иду за моими сыновьями - во имя Германии».

Очевидно, фельдмаршал наивно полагал, что все последние восемь лет, добросовестно подчиняясь фюреру, он выполняет волю всего германского народа. Он окончательно погубил весь прусский офицерский корпус, определенно не желая этого.

Уже с петлей на шее Вильгельм прокричал: «Deutschland uber alles!» – «Германия превыше всего».

Тело казненного немецкого фельдмаршала Вильгельма Кейтеля (Wilhelm Bodewin Gustav Keitel, 1882-1946)