Глава семнадцатая. дуб уединенный

Как нужно относиться к богатствам страны? Нужно ли их беречь?

Д.А. Гранин – русский советский писатель и общественный деятель ставит проблему отношения к богатствам страны, так как считает, что их нужно ценить и сохранять.

Автор рассматривает данный вопрос на примере Петра I, который смог спасти леса от их чрезмерной вырубки. Во-первых, автор отмечает, что каждый из нас, как и царь должен ценить «создания природы». Поэтому богатства нашей страны должны существовать не только для наших потребительских нужд. Во-вторых, Д.А. Гранин показывает, как Петр I «понимая, что леса защищают реки» останавливает вырубку, в итоге он смог сохранить лес от его полного исчезновения. Таким образом, люди несмотря ни на что, должны защитить богатства от любых бед.

В произведении Н. Сладкова «Человек и природа» автор признает, что любит русскую природу за красоту, за загадки, за ее мудрость, бесконечное разнообразие. Все это нужно бережно ценить, улучшать, а не разрушать.

А в повести В. Распутина «Прощание с Матерой» автор текста описывает затопление деревни и острова Матера в связи со строительством плотины для электростанций на Ангаре. В итоге сохранить деревни не удалось, что привело к многочисленным бедам.

Итак, можно сделать вывод о том, что к богатствам нужно относиться бережно и сохранно, для того чтобы передать их будущим поколениям.

Вариант 2

Насколько важно бережно относиться к природе? Над этой проблемой предлагает задуматься Даниил Пришвин.

Писатель в своем тексте, повествуя историю из жизни Пертаǀ, которого тревожили «массовые порубки» деревьев, говорит о том, что нужно беречь наши леса. Автор наглядно изображает картину того, как человек губит природу. Он призывает «сохранить и передать своим детям» леса в полном порядке, ведь именно мы - наше поколение ответственно за наследие земли, которое необходимо подарить потомкам.

Таким образом, писатель приходит к следующему выводу: необходимо сохранять, беречь и укреплять природу для того, чтобы она процветала и давала будущему поколению своим лучшие плоды.

Подтверждением моей позиции послужит опыт художественной литературы. Например, в произведении С.Алексиевич «Чернобыльская молитва» мы видим, как человеческий фактор – его безответственная деятельность губит природу. Автор показывает нам то, что из-за небрежного отношения человека с естественным миром природы страдают его потомки, ведь в Чернобыль люди не попадут еще многие столетия.

Вспомним произведение В. Распутина «Прощание с Матерой». В нем мы видим ответственность людей, которые затопляют остров и уничтожают лучшие земли, перед будущим поколением. Именно этот пример является доказательством того, что мы должны сохранить окружающую среду для наших потомков.

Итак, текст Д.Гранина убеждает нас в том, что мы обязаны сохранить природу, ведь это необходимо для будущей жизни на Земле, для следующего поколения. Нам необходимо научиться бережно относиться к природе.

Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) -

Глава семнадцатая

ДУБ УЕДИНЕННЫЙ

Однажды весной, проезжая по Васильевскому острову, Петр увидел в саду, за оградой, несколько цветущих молодых дубков. Остановился полюбоваться, постучал в дом, позвал хозяина. Вышел мужик, мастер канатной фабрики Адмиралтейства. Петр спросил про дубки - откуда выросли такие? Мастер испуганно объяснил, что, зная про заботу государя о бережении старого дуба на острове Котлине, задумал посадить дубки на смену. Выслушав, Петр растрогался, поцеловал мастера в лоб за старание. Назавтра по дороге на Петергоф он выбрал участок земли, шагами отмерил его, велел засадить дубками, обнести оградой, повесить строгое предупреждение - не обрывать, не портить молодые посадки.

Приехав на Котлин, будущий Кронштадт, вокруг старого дуба заказал сделать стол, лавки. Ему нравилось там сиживать с моряками. Нравилась раскидистость дуба, он любовался коричневыми, литыми, как пули, желудями, как плотно сидели они в шершавых чашечках. Найти бы в окрестностях столько дубов, сколько здесь желудей, вслух мечтал он, показывая красоту и совершенство желудя. Эти создания природы казались ему чудом.

Он не был сентиментален, дубы нужны были корабелам. Дубы и сосны. На один корабль шло три тысячи отборных деревьев. Двадцать пять верфей ежедневно требовали качественного леса. Надо было подвозить и подвозить бревна. Значит, вырубать леса, рощи, дубравы. Военные нужды не желали ни с чем считаться. Все для армии, все для флота! Рубить и возить, сотни возов, тысячи…

Кораблестроители считали, что Петр на все готов ради флота. На самом деле массовые порубки его тревожили все больше. Не в пример своим генералам и адмиралам, он держал себя в ответе за всю страну с ее богатствами. Первым делом он остановил вырубки лесов вдоль рек, понимая, что леса защищают реки, торопыгам заготовителям легче рубить прибрежные леса, тут же спуская их на сплав.

Второе - запретил сводить на местные нужды качественные породы - дуб, клен, вяз, лиственницу, большие сосны. Запретил рубить на дрова строевой лес, годный под корабельное дело.

Такой запрет был непривычен. Подумаешь, дерево. Лес по дереву не плачет. Лесов в России хватало, не то что теперь; бережливость Петра всех удивляла. То ли он увидел, как на голландских и английских верфях каждое бревнышко считают, то ли это была хозяйская забота, потому как леса были казенные, значит, его собственные, а свое беречь надо.

Почему у нас такого сознания нет? - спрашивал Антон Осипович. - Цари, выходит, были сознательней нас с вами.

Монархия была самым лучшим строем для нашего леса, - заявил профессор. - Я из-за этого стал ее сторонником! Монарх заботится, чтобы леса сохранить своим детям в полном порядке. Монархическое сознание - историческое, царь все время имеет в виду, каким он останется в памяти народа, он постоянно оглядывается на отца, на деда, хочет быть не хуже, перещеголять их, для наследника старается, чтобы он не отрекался от деяний отца. Он знает, что все, что он делает, говорит, все войдет в историю. У него совсем другое чувство ответственности, чем, допустим, у какого-нибудь министра лесного хозяйства. Министр смотрит на нас, ученых, как на врагов, мешающих лесозаготовкам; царь, он бы нас привечал, потому что мы о его сокровище заботимся. Просвещенный монарх - самый полезный для русских лесов! При Петре к лесу и уважение, и страх появились. Он наказывать не стеснялся.

Петра как ученого профессор не воспринимал. Но Петра как истинного лесовода он признавал. Про лес Петр понимал то, что специалисты до сих пор не понимают. Профессор не упускал случая пройтись в адрес министров, академиков, лесозаготовителей. В свое время это доставило ему немало неприятностей. За острый язык его перевели в Карелию. Там он столкнулся с тем, как лютуют леспромхозы, сплошь истребляют леса, продают, жгут. Пытался остановить их, пока ему ночью не намяли бока. Поехал в Москву, в министерство, добился приема, ему предъявили заключение экспертов - они по-новому определили запасы леса и снизили возраст порубки, так что не придерешься. Первой стояла подпись его шефа. В Питере он спросил шефа - как вы могли такое подписать? Шеф, не стесняясь, объяснил - написал то, что просили, за это получил институт - и тут же предложил ему, профессору Челюкину, лабораторию, которую тот много лет добивался, хороший оклад. Пришлось заткнуться, жить-то надо. И жить, и продвигаться. Не он, так другой бы нашелся. Все очень просто. Шеф считал свою сделку оправданной. Правда, сам он еще получил лауреата. С тех пор профессор утихомирился, усвоил, что стучать кулаком не может, не академик, время от времени надо гнуться, поддакивать, иначе дела не сделать. А лес по-прежнему рубят как хотят.

Поймите, лес - это не деревья, не толпа, это живое существо, - говорил профессор совершенно серьезно. - Теперь, когда я бываю в лесу, я чувствую, что он перестал мне доверять. То, что растения чувствуют человека, факт давно известный. Они, может, знают про нас то, что мы не знаем. Все живое - тайна. Некоторые ученые уверены, что, изучив ДНК, они столько надээнкакали, что могут учить Господа Бога. Не надейтесь!

Он воодушевился, выпятил нижнюю челюсть, призывно простер руку.

Саженый лес! Это же казарма! - он оглядел нас с отвращением. - Выставки бессилия! Чему учат детей: лес - арена жестокой борьбы за существование. Бедный Дарвин! Знаете, какое самое прекрасное из доступных нам чувств? Какое? - настаивал он.

Любовь, - определил Серега.

Нет и нет! Самое прекрасное - это ощущение тайны. Что такое любовь? Она жива тайной. Она и рождается тайной. А источник науки? Говорят - любопытство. Но откуда берется любопытство? Потому что сталкиваешься с неизвестным. Появляется неясный, туманный лик тайны, черты ее скрыты, она молчит, но дыхание ее слышно. Прикосновение к ней - счастье. Я помню, как волновало меня поведение раненого дерева, почему оно сильнее цветет, почему на раненом дубе в пять раз больше желудей?..

Лесные истории хлестали из него сплошным потоком, он не обращал внимания, что его перестали слушать.

Нам было интересно про самого Петра, а не то, что домик его на Петербургской стороне Меншиков хотел ставить из дубового бруса, а Петр не разрешил. Трогательно, но, как сказал Серега Дремов, - мелковато.

Про лесные реформы Петра профессор знал досконально. Больше, чем Молочков, который слушал как завороженный о разведении дубов под Таганрогом, Воронежем.

Они бы вдвоем остались - Молочков с профессором, как вдруг Серега Дремов ополчился на лесные страдания профессора, на всю его древесную идеологию, идиллию деревянной Руси.

Мысль у Сереги Дремова работала стихийно, никогда нельзя было предвидеть, куда она завернет. Ему не истина была нужна, ему сомнения интересны были. Он двинул их, как бульдозер, на профессорские леса, доказывая, что лесные угодья России не богатство ее, а несчастье, из-за них она застряла в своем развитии, превратилась в иждивенку, приживалку при лесах. Никакого почтения к русскому деревянному зодчеству он не испытывал, деревянные деревни, дощатые тротуары, рубленые церкви - все это не от ума, а оттого, что лес под рукой был, дешевка.

Пожар за пожаром уничтожали города, поселки. Да еще войны. Пз века в век огонь пожирал нажитое, и опять ставили те же срубы, ладили те же деревянные мосты, склады, колодцы, скотные дворы, гумна. Леса-то немереные. В тех же Швеции, Финляндии все строили из камня. Вся Европа камнем обустраивалась. А у нас не сгорит, так сгниет. Нашли чем хвалиться - топором! И мы могли бы чудеса показать. Возьмите церкви новгородские, хоть XII века, хоть XV. Умели же делать красоту неписаную. Каменную, между прочим. Озеро, холм травяной, и вдруг посреди наших избушек почернелых бриллиант граненый сверкает. Храм, и такие пропорции, такая стройность, каменные чудеса. На Западе каменные симфонии, а у нас ноктюрны, еще слаще. А если бы дома каменные строили, Россия дошла бы к нам из тех веков в самом волшебном виде, мы и вообразить не в силах красоту наших уездных городков.

Все дерево ваше виновато, из-за него обленились, чего стараться-корячиться, бери - не хочу… Не везет России, лесов видимо-невидимо, земли девать некуда, всего невпроворот, от богатства обленились, а тут еще победы военные. От побед и чванство, и пьянство, и отрезветь неохота. Несчастная страна, - рассуждал Дремов. - Интересно, Россия при Петре чувствовала себя несчастной?

Нет, не замечал, - улыбаясь, сказал Молочков. - Страна уже давно томилась своею отсталостью от европейских народов. Петр не насильничал, Россия сама хотела стать другой. Что мешало после смерти государя вернуться к прежним порядкам, влезть в старые одежды? Нет, не захотели.

Не похоже, чтобы профессор соглашался, он нежно гладил свою бородку и незаметно передвинулся на более выгодные позиции, откуда можно было доказывать ненаучность истории, ибо у нее нет законов, на нее нельзя опереться, она в этом смысле бесполезна.

Вашему брату историку, - сочувственно приговаривал он, - хочешь не хочешь…

Я не историк, - немедленно поправлял Молочков.

Пусть вашему двоюродному брату, - соглашался профессор, - ему всегда известно, что случится дальше. Вы не можете избавиться от этого знания, и это накладывает свой отпечаток на ваши суждения. Вы невольно видите, правильно или неправильно поступает человек, а ведь люди того времени понятия не имели о результатах своих действий. В наших естественных науках мы разве знаем, что нам откроется? Наш поиск может завести в тупик, теория может оказаться ошибочной, истина прячется от нас.

Поиски ее были у Челюкина исполнены романтики и трагических заблуждений.

Молочков кивал, поддакивал, можно было подумать, что он отступал, затем, признавая все преимущества биологии, он начинал с того, как история обрастает мифами, иногда, если удается их снять, открывается совершенно непредвиденное. Привел несколько забавных примеров. На нас произвел впечатление, наверное, не самый значительный - про дубинку Петра, знаменитую, известную всем, которой он часто лупцевал нерадивых. Петровская дубинка стала чуть ли не символической для Петра. Но вот однажды морские историки показали Молочкову нечто иное - петровскую трость. Легкая, из пальмового дерева, Петр ходил с ней чаще, чем с дубинкой. На гранях трости сохранились надписи и блестели медные шляпки гвоздей, расположенные в каком-то сложном порядке. Оказывается, они отмечали разные меры, надписи поясняли: аршин русский, английский, страсбургский, датский, шведский, римский…

Она служила Петру для замеров на верфях и на стройках. Вот ее назначение. Попутно он, конечно, мог лупануть ею какого-нибудь растяпу, причинив прежде всего унижение.

А считалось - дубинка!

И следом Молочков рассказал про то, как Петр расправился с одним мифом.

Сочинение в формате ЕГЭ по тексту Д.Гранина

(пособие И.Цыбулько, 2017, вариант 11).

Трудно представить территорию России без леса. Он – украшение и гордость нашей страны, ее бесценное богатство. К сожалению, некоторые люди считают, что леса очень много, поэтому ничего не случится, если его безжалостно уничтожать. Но совершенно неправильно думать, что лесной фонд России неисчерпаем.

В поднимается очень важная проблема, волнующая всех неравнодушных людей, — проблема сохранения главного национального богатства страны – леса. Автор убеждает нас в том, что мы должны разумно пользоваться лесными ресурсами, быть заботливыми хозяевами богатства, которым одарила нас природа, такими же бережливыми, как Петр I.

Писатель отмечает, что «царь не был сентиментален», но он «держал себя в ответе за всю страну». Петр понимал: для создания мощного русского флота приходится постоянно вырубать огромное количество строевого леса. Но благоразумного хозяйственного правителя сильно беспокоили «массовые порубки». Защищая реки, русский царь запретил вырубку леса вдоль них. Запретил использовать «на местные нужды качественные породы» деревьев, «рубить на дрова строевой лес». «Не обрывать, не портить молодые посадки» — такое предупреждение велел поместить Петр на засаженном дубками участке. А мастера канатной фабрики Адмиралтейства, выращивавшего у себя молодые дубки, даже «поцеловал … за старание».

Дальновидный русский царь хотел «сохранить и передать своим детям в полном порядке» леса. Печально, но сегодняшнее состояние лесного фонда нашей страны свидетельствует о том, что потомки Петра мало задумываются над этим. Беспощадные нелегальные рубки, огромный ущерб от пожаров, нередко возникающих по вине людей… Уничтожаются леса – сокращается видовое разнообразие животных и растений, высыхают водоемы.

Проблемы русского леса серьезно волновали и советского писателя Л. Леонова. В романе «Русский лес» автор показал отношение к природе поколения середины 20 столетия. Герои произведения, ученые лесоводы Иван Вихров и Александр Грацианский, на вопрос использования человеком леса смотрят по-разному.

С раннего детства Вихров не мог равнодушно наблюдать за варварским истреблением лесных чащ. По его мнению, нельзя бездумно пользоваться лесом: это приводит к оскудению природных богатств Родины. Как и Петр Великий, Иван Вихров чувствовал себя ответственным за судьбу потомков. Ученый считал, что будущим поколениям необходимо оставить не меньше, чем получили от своих предшественников сами.

Невозможно согласиться с точкой зрения лесовода Александра Грацианского, который считал взгляды Вихрова не соответствующими требованиям современной жизни. Мечтающий о славе, он писал критические статьи на опубликованные труды своего оппонента, отрицал идеи защитника русского леса, искренне любящего свою страну.

Мы должны не только пользоваться богатством, щедро предоставленным нам природой, но обязаны его охранять, заботиться о восстановлении. Каждый человек должен в полной мере осознать: сохраняя природу, мы думаем о себе и своих детях.

Русский язык

12 из 24

(1) Однажды весной, проезжая по Васильевскому острову, Петр I увидел в саду, за оградой, несколько цветущих молодых дубков. (2) Остановился, постучал в дом, позвал хозяина.(3)Вышел мужик, мастер канатной фабрики Адмиралтейства. (4)Петр спросил про дубки - откуда выросли такие?(5) Мастер испуганно объяснил, что, зная про заботу государя о сохранении старого дуба в Кронштадте, задумал посадить дубки на смену.(6) Выслушав, Петр растрогался, поцеловал мастера в лоб за старание.(7) Назавтра по дороге на Петергоф царь выбрал участок земли, шагами отмерил его, велел засадить дубками, обнести оградой, повесить строгое предупреждение - не обрывать, не портить молодые посадки.
(8)Приехав в Кронштадт, вокруг старого дуба заказал сделать стол, лавки.(9) Ему нравилось там сиживать с моряками.(10) Нравилась раскидистость дуба, он любовался коричневыми, литыми, как пули, желудями,тем, как плотно сидели они в шершавых чашечках.(11) Найти бы в окрестностях столько дубов, сколько здесь желудей, вслух мечтал он, показывая красоту и совершенство желудя.(12) Эти создания природы казались ему чудом.
(13) Царь не был сентиментален, дубы нужны были корабелам.(14) Дубы и сосны.(15) На один корабль шло три тысячи отборных деревьев.(16) Двадцать пять верфей ежедневно требовали качественного леса.(17) Надо было подвозить и подвозить бревна. (18) Значит, вырубать леса, рощи, дубравы. (19)Военные нужды не желали ни с чем считаться.(20) Все для армии, все для флота! (21)Рубить и возить, сотни возов, тысячи...
(22)Кораблестроители считали, что Петр на все готов ради флота.(23) На самом деле массовые порубки его тревожили все больше.(24) Не в пример своим генералам и адмиралам, он держал себя в ответе за всю страну с ее богатствами.(25) Первым делом он остановил вырубки лесов вдоль рек, понимая, что леса защищают реки, торопыгам заготовителям легче рубить прибрежные леса, тут же спуская их на сплав.
(26)Второе - запретил сводить на местные нужды качественные породы - дуб, клен, вяз, лиственницу, большие сосны. (27)Запретил рубить на дрова строевой лес, годный под корабельное дело.
(28)Такой запрет был непривычен.(29) Подумаешь, дерево. (30)Лес по дереву не плачет.(31) Лесов в России хватало. (32)Бережливость Петра всех удивляла.(33) То ли он увидел, как на голландских и английских верфях каждое бревнышко считают, то ли это была хозяйская забота, потому как леса были казенные, значит, его собственные, а свое беречь надо.
- (34)Почему у нас такого сознания нет? - спрашивал меня один профессор.- (35) Цари, выходит, были сознательней нас с вами. (36) Монарх заботился, чтобы леса сохранить и передать своим детям в полном порядке. (37) Он знал, что всё, что он делает, говорит, - всё войдет в историю. (38) У него совсем другое чувство ответственности, чем, допустим, у сегодняшнего министра лесного хозяйства. (39) Министр смотрит на нас, учёных, как на врагов, мешающих лесозаготовкам; царь, он бы нас привечал, потому что мы о его сокровище заботимся. (40) При Петре к лесу и уважение, и страх появились.
(по Д. А. Гранину)

Показать текст целиком

Во все времена люди использовали природу в своих целях. И чем больше развивался человек, тем больше природных ресурсов он использовал. Сегодня мы, можно сказать, овладели всеми богатствами планеты, нанеся Земле большой ущерб. Люди вырубают леса, портят реки,моря,океаны,загрязняют воздух.

Автор концентрирует внимание читателя на деятельности русского царя, Петра1. Императора, несмотря на любовь к кораблям и заботу о военно-морском флоте, очень волновала массовая вырубка лесов. Петр1 знал,что такое обильное уничтожение деревьев может привести к серьезным последствиям, поэтому призывал беречь и восполнять лес. Наш царь много лет назад видел,то чего не видят современные чиновники. В наше время люди заботятся о своем комфорте и уюте, не думая о состоянии окружающей среды . Автор восхищается царем, понимающим важность живой природы, и огорчается потому что современные жители Земли не понимают этой важности. Возможно, ответив на эти вопросы , мы научимся жить в гармонии с окружающей средой, уберегая себя и природу от бед. Так как же человеку научиться беречь Землю?

Позиция автора ясна и раскрывается достаточно четко: нужно понимать, какие последствия будут после сильного влияния на мир и предотвращать тем самым экологические катастрофы.

Критерии

• 1 из 1 К1 Формулировка проблем исходного текста
• 3 из 3 К2

Ты кому присягал в верности! - кричал он в ярости. - Мне или моей жене?

Полковник рванул на себе мундир, обнажил исполосованную шрамами грудь, плечо, прорубленное под Полтавой, тело солдата, искалеченного войной.

Вот вам моя верность, вот моя присяга!

Раны, полученные под Полтавой, всегда вызывали у Петра умиление, и тут он в какой-то момент смягчился.

Я готов поцеловать твои раны, - сказал он, - но они ничего не меняют, ты остаешься укрывателем злодейства. Ты изменил своей присяге, а я присягал карать всех нарушителей закона, невзирая на чины и заслуги. И своей присяге я не изменю.

Тогда полковник привел последний свой довод - он боялся поссорить царя с супругой. На это Петр лишь усмехнулся:

Ты не мог нас поссорить. Я дам моей жене взбучку, вот и все. Но ты будешь повешен.

Так оно и было.

Состоялся суд над князем Матвеем Гагариным, сибирским губернатором. Приговорили его к смертной казни. Петр со своим двором наблюдал из окон Юстиц-коллегии, как вешали князя. И Екатерину заставил смотреть. За Гагариным был казнен и полковник. Ему была оказана милость - за его боевые заслуги был он не повешен, а расстрелян.

Да… вот это… аксессуары… - произнес Гераскин с восхищением.

Помолчали.

Дремова в этой истории более всего занимала Екатерина. Как она пошла на такое? С чего? Неужто она, царица, имела с этого Гагарина интерес?

Брала, - подтвердил учитель. - То есть следственных материалов на нее, кажется, нет, судя, однако, по косвенным показаниям, принимала подарки и золотом, и деньгами. Вначале вступалась за людей по доброте. Спасала от ссылки. А то и от плахи. Все кругом за меньшее брали. И она стала брать. Вернее, принимать стала дары. И от Гагарина.

Все-таки никто не понимал, в голове не укладывалось - царица, и берет взятки. Глупо.

Почему же глупо? Мало ли как повернется судьба. Как посмотрят потом на ливонскую крестьянку, случайно подобранную Петром по совету Меншикова? Есть предположение, что она переправляла свои капиталы в гамбургский банк, открыла там счет на чужое имя.

Смотри, когда началось, - сказал Антон Осипович.

Ну бестия, - сказал Гераскин. - Впередсмотрящая. Ее бы кнутом.

Не мог. Петр любил ее. Перед Екатериной был слаб. Чувство его, может, дало трещину, но Екатерина всячески старалась заживить рану. Она это умела. Как писали современники, она словно плющом обвила Петра.

Ну что, годится? - спросил у Дремова профессор. - Не хуже Дюма.

Чего ж тут веселого? Грязь и подлость.

Не говорите, в руках умелого беллетриста эта история заиграет как природный алмаз, ее надо мастерски огранить, снабдить хорошей оправой из дворцовых интриг, измен, погони…

Для вас история - это сюжеты, - неодобрительно сказал Антон Осипович. - Я так считаю, что она уроком должна служить. Это пример, как надо наводить порядок. Только строгостью у нас можно. Кнутом да виселицей. Ведь не посчитался, что князь, к тому же губернатор. Эх, сейчас бы публичные казни устроить! Страх нужен. Без страху власть не может быть прочной.

Нет, Антон Осипович, - сказал учитель. - Если бы можно строгостью, Петр нагнал бы страху на сто лет вперед. В том-то и фокус, что никакие наказания наших мздолюбцев не останавливали. От этой напасти лекарства никто не нашел. Под конец царствия Петра словно бы эпидемия разразилась. А ведь он, как никто, постиг природу взяток. В одном из указов он писал, что если начальник станет "лакомства ради грешить", то из страха, чтобы подчиненные не выдали, он и их привлечет к мздоимству и окажется от них в зависимости, "отчего государству не только бедство, но и конечное падение".

Один историк подсчитал, что из ста рублей, собранных с обывательских дворов, в те годы тридцать шли в казну, остальное чиновники разбирали. Петр изнемог в борьбе со взятками и казнокрадством. Но продолжал, не сдавался. Его обвиняют, что он доносительство поощрял, так он за фискальство схватился как за последнее средство. Тогда же, когда Гагариным занимались, виновными в махинациях с казенными подрядами были найдены еще губернаторы смоленский, казанский, вице-губернаторы Ершов и Корсаков. Из вельмож такие, как Апраксин, Головкин. Еще бывший кравчий Салтыков, обер-секретарь Неелов. Чиновников же, подьячих - превеликое множество. Граф Яков Брюс, начальник артиллерии, ученый, кстати говоря, культурнейший человек той эпохи, замешан оказался в подрядах по артиллерии. Хапанул. Петр ничего не мог понять.

Ну, Меншиков, отпетый жулик и ворюга, - кричал он Брюсу, - ему лишь бы копить, у него нет ничего за душой, дорвался до власти и гребет, а ты-то что, ты ж ученый человек, календари составляешь, тебе зачем красть?

Шло дело о взятии Яковом Долгоруковым прибыльных денег, шло дело архангельского вице-губернатора Курбатова. Обер-фискал Нестеров - уж этот-то искоренит казнокрадство, для того и пришлось утвердить фискалов, Нестеров, который так яро взялся за эту грязную работу, себя не щадил, терпел и презрение, и ругань, и ненависть, - тоже не выдержал, поддался, стал брать. Довел себя до плахи. И его казнили, главного фискала России. Так что и это учреждение не оправдало надежд петровских… Но Петр вновь и вновь кидался в бой, рубил эту гидру со всей своей богатырской силой. Рубил почти буквально, то есть головы летели безостановочно. Наказывал без различия званий и должностей, именитых всего строже. После казни царевича Алексея он уже никого не жалел, разве что Меншикова, своего любимца, выгораживал, но дошло под конец до того, что и его отдал под следствие. Все это слишком печально… лучше послушайте нечто комичное.

Жил-был обер-секретарь Сената. Работник хороший, знающий. Некоторое время трудился исправно, неподкупно. Потом, как выражались в ту пору, прельщен был. Стал брать - по принципу "чем я хуже". Вскоре, как водится, построил большой дом, обставился, накупил ковров, посуды.

Однажды завели об этом разговор между собою петровские денщики. Стоя на запятках царских санок, они громко обсуждали новые приобретения обер-секретаря, удивлялись, откуда такие средства у простого чиновника, живущего на жалованье, дворянского звания не имеющего, наследства также…

Петр слушал, не вмешивался. Когда проезжали мимо дома обер-секретаря, Петр зябко передернулся, предложил заехать погреться. Хозяин находился в Сенате, хозяйку Петр успокоил - ничего особенного, завернул по пути, перевести дух от мороза. Нахваливал дом, убранство, попросил показать покои, спальню. Поблагодарил за приют, приехав в Сенат, сказал обер-секретарю, что побывал в его доме, хорош дом, дворянин, имеющий тысячу душ, не смог бы лучше обставить.

По своей привычке Петр ничего не откладывал, и награждать, и наказывать, и проверять любил тотчас. Позвал обер-секретаря после заседания Сената в отдельный кабинет, спросил, на какие такие деньги сооружен дом.

Стал секретарь крутиться, мол, экономия, копил копейку за копейкой, в долги влез, друзья помогли. Слушал-слушал Петр его увертки и приказал следовать за собою в крепость. До крепости добрались молча, через одни ворота, другие, часовые открывали двери, пока наконец очутились они в пыточных камерах Канцелярии Тайных розыскных дел. Офицеры тамошние вытянулись, ожидая приказаний. Обер-секретарь впервые увидел дыбу и прочие инструменты. Петр подождал, затем спросил, не хочет ли он признаться во всем. В гневе Петр был грозен до ужаса, но и в суровости внушал страх - глаза его округлялись, лицо начинало подергиваться. Было известно, что в такие минуты спастись можно было только чистосердечным признанием. Когда Петру каялись, ничего не утаивая, он успокаивался и уменьшал наказание. А то и вовсе прощал. За признание - прощение, повторял он, за утайку нет помилования. Лучше грех явный, нежели тайный.

Обер-секретарь пал на колени, признался, что дом построен на взятки, и утварь вся, и рухлядь, все от поборов, рассказал, с кого, за какие дела, сколько брал.

Ничего не скрыл. Петр не смягчился, глядел хмуро.

И тут же приказал дать ему без свидетелей несколько ударов кнутом. Милостивых, конечно, потому что настоящие удары штука страшная, с третьего кровь, с десятого ребра показывались.

На том обер-секретарь был отпущен.

Дня через три, будучи в Сенате, Петру понадобился обер-секретарь для справки. Доложили, что нет его, болен. Зная причину его болезни, Петр призвал его к вечеру во дворец. Обер-секретарь явился. Будто ничего и не было. Петр изложил дело, которое надлежало срочно исполнить. Обер-секретарь пал на колени и стал уверять, что не в состоянии нести свои обязанности и звание, поскольку обесчещен, на людях не может более показываться, следует восстановить его честь. Для этого очистить его, прикрыв знаменем. Существовал такой обычай для офицеров. Реабилитация. Когда выяснялось, что зря наказали человека, его перед строем прикрывали знаменем, и он возвращался избавленный от всех обвинений. Если, конечно, не был полностью искалечен пытками.

На слова обер-секретаря Петр только головой покачал:

Ну и дурак же ты… Теперь никто понятия не имеет, что ты наказан, а тогда всякий узнает, что ты бит был, да при этом кнутом.

И предупредил, что на сей раз прощает его исключительно по надобности в делах, повторится подобное - будет высечен публично, а то и казнен без всякой пощады.

Все цари боролись со взятками. Даже временщик Бирон боролся, - сказал профессор. - Интересно было бы знать, какие результаты давали все строгости… Шереметев - зачем ему?