Ходить по морю необходимо. Плавать по морю необходимо Плыть необходимо жить не обязательно

Сегодня в бухту Золотой Рог войдет российский парусник "Крузенштерн", совершающий кругосветное плавание. Есть что-то символичное в том, что он приходит во Владивосток 28 марта - в тот же день, когда ровно два года назад вернулся приписанный к Владивостоку фрегат "Надежда".

Меня много раз спрашивали: "А зачем нужно было затевать это кругосветное плавание? Ведь оно стоит немалых денег, тем более что в дальнейшей жизни этим курсантам не придется работать на парусниках?". И непросто порой объяснить людям, в большинстве случаев далеким от моря, что нынешним курсантам так необходима океанская практика. Что хождение под парусами во всем мире признано лучшей морской практикой для начинающих мореходов. Что для страны, пославшей свой парусник вокруг света, это демонстрация ее силы, экономической мощи и флага, столь необходимых в решении дипломатических и торговых вопросов. Что это связь с теми соотечественниками, кто по разным причинам находится за ее пределами. Не сразу смог я сформулировать для себя емкий и в то же время исчерпывающий ответ. Все встало на свои места, когда в далеком порту Сува на Фиджи мы встретили парусник индийских ВМС под командованием капитана 3-го ранга П. К. Гарга, трехмачтовый барк "Таранжини", который, как и "Надежда", совершал кругосветное плавание.

В буклете, посвященном этому плаванию, изданном в его начале и рассказывающем обо всем его маршруте, о предыстории идеи и осуществлении кругосветного плавания, я нашел такие слова: "Задача плавания барка "Таранжини" состоит не только в том, чтобы молодые офицеры и курсанты научились ходить под парусами. Главная задача - это развить в людях дух приключений, привить каждому такие качества, как навыки коллективного труда, постоянная готовность, гибкость мышления, физическая выносливость, качества лидера, и развить способность принятия и осуществления решений в трудных условиях плавания. Ознакомить и научить курсантов не бояться плавания в Мировом океане".

Почему же у нас порой возникают сомнения в необходимости подобных плаваний? Я, наверное, старомоден и испорчен в этом вопросе советским воспитанием, но слово "патриотизм" для меня не пустой звук, а учебный парусный корабль как раз и является одним из важных звеньев в воспитательном процессе будущих специалистов морского флота, патриотов своей Родины. Мы можем и должны гордиться тем, что страна способна послать парусный корабль в столь длительное и сложное плавание, которое прошло, что называется, "в штатном режиме". И во всех портах мира на бегин-рее развивался флаг Приморского края. После ремонта в Польше на верхнем фор-марселе мы несли герб России, а на крыле мостика гордо красовался уссурийский тигр, запечатленный на гербе Владивостока.

Все это лишний раз доказывало, что Приморский край и Владивосток вовсе не захолустье, а, хоть и далекая окраина России, все же один из главных форпостов мощной морской силы.

"Navigare necesse est, vivere non est necesse" ("Плыть по морю необходимо, жить нет необходимости") - это древнее латинское изречение еще долго будет будоражить воображение людей. Человека всегда будет тянуть за горизонт. И поэтому всегда кто-то будет уходить в далекое плавание. Корабли рождаются, чтобы ходить по морям, а парусники - чтобы из вчерашних мальчишек делать "морских волков". Поэтому это кругосветное плавание больше всего было нужно тем молодым парням, 189 курсантам и двум юнгам, которым предстояло входить в жизнь, тем более в морскую жизнь. Это плавание, я уверен, сделало их более крепкими, выносливыми, уверенными в себе, оставило неизгладимые впечатления на всю жизнь, воспоминания о которых будут согревать их души в самые суровые моменты.

Чтобы глаза мальчишек горели, чтобы они возвращались домой возмужавшими и окрепшими, чтобы любили, гордились своей страной, краем и городом, чтобы осознанно постигали премудрости своей профессии и никогда не жалели о своем выборе - это и есть то главное, ради чего и надо осуществлять подобные кругосветные плавания.

От редакции: посетить "Крузенштерн" все желающие смогут 31 марта, 1 и 3 апреля. Доступ будет открыт с 10 до 19 часов. Экскурсии для школьников проводятся по предварительной записи. Заказ можно сделать по телефону 26-56-62.

Это латинское изречение, древняя матросская поговорка: «Плавать по морю необходимо…» Некогда море для человека было бесконечным, безбрежным, неясным и потому постоянно манящим - а что там дальше, за горизонтом? В далекие времена, когда никто еще не знал, что Земля - это шар, рождена эта мудрость. Полностью поговорка пишется так: «Плавать по морю необходимо, жить не так уж необходимо». Глубина мысли состоит в том, что люди всегда дороже самой жизни ценили познание окружающего мира. Открывать неизведанное всегда рискованно. Но человек с колыбели своей истории сознательно рисковал. Иначе мы не знали бы очертаний материков, глубин океана, пространства пустынь, высоты гор и толщи снегов. Все добыто дерзанием. Каждый шаг отмечен смелостью, вызовом опасностям и лишениям.

Всех, кто по крохам и лоскутам собрал нынешний образ Земли, перечислить немыслимо, имя им - Человечество. Но самые яркие имена память наша хранит и хранить будет вечно: Колумб, Магеллан… Наш век этот список пополнил двумя именами: Гагарин, Армстронг…

Плавать по морю необходимо… На долю Гагарина и Армстронга выпало счастье утвердить философскую широту этой мысли, ибо речь уже шла не о море, не о Земле в целом, люди шагнули в пространство, лежащее вне Земли.

Все, что бывает после первого шага, всегда превышает размеры первого шага. Но идущие торной тропой и широкой дорогой непременно помнят о первом усилии, о впервые дерзнувшем. В космосе люди живут теперь неделями, месяцами. Но нужны были сто с лишним минут, прожитых Гагариным, чтобы стало возможным все остальное.

«Плавать по морю необходимо…»

У Гагарина два дня рождения. Первый, тихий и незаметный, - в крестьянском доме. Второй - на виду всей Земли. Второе рождение вызвало множество чувств: «Он человек - посланец Земли», «он наш, советский». И, может быть, самое главное чувство - «он такой же, как все», родился в крестьянском доме, мальчишкой бегал босым, знал нужду… Высшая гордость простых людей - видеть человека своей среды на вершине успеха. Это дает человеку надежду, силы и веру. Вот почему смоленский парень в один час стал гражданином и любимцем Земли. С того апреля прошло уже (как летит время!) пятнадцать лет. Мы помним: в родильных домах в те дни большинству мальчиков давали имя Юрий. Этим ребятам сейчас по пятнадцать. Гагарин для них - уже история. Живой облик понемногу уже заслонен монументами, песнями и стихами, названиями пароходов, поселков, станций и площадей - обычный и естественный путь от жизни к легенде. И потому очень важно в день рождения Гагарина вспомнить его живым человеком.

Я знал Гагарина близко. Встречался с ним на космодроме, на свадьбе, на рыбалке, на собрании ученых, в почетном президиуме, в веселой комсомольской толкучке и дома в окружении ребятишек. Я видел Гагарина в одеждах, увешанных почетными орденами многих государств. И видел его в сатиновых трусах, когда космонавт шлепал себя ладонями по ногам, отбиваясь от комаров. Есть люди, знавшие Гагарина ближе и глубже. Думаю, лучшей, пока не написанной книгой о нем будет книга воспоминаний. Простых, безыскусных, каждое - на одну-две страницы. Мать, друзья детства, конструктор космических кораблей, государственный деятель, жена Гагарина, ракетчик на старте, космонавты, человек, отправлявший его в последний полет… Каждый по слову - и мы получим живое свидетельство об очень дорогом для нас человеке.

Если бы пришлось участвовать в этой книге, свою страницу я написал бы о первой встрече. Тогда, 12 апреля 1961 года, мы еще не знали, кто этот человек, знали только фамилию и кое-какие подробности биографии. Не терпелось космонавта увидеть, и мы с репортером Павлом Барашевым, преодолев горы препятствий, получили разрешение полететь в район приземления. В огромном самолете «ИЛ-18» мы были единственными пассажирами. Стюардесса явно знала какой-то секрет. И мы без большого усилия стали его обладателями: «Этот самолет завтра доставит в Москву Гагарина».

В Куйбышеве нас ожидали новые препятствия, но часам к четырем дня мы все же пробились в крепость, охранявшую космонавта. Это был дом на берегу Волги. В большом зале стоял бильярд. Мы стали гонять шары, нетерпеливо поглядывая на большую дубовую дверь. Именно из нее, как нам казалось, должен был появиться космонавт. Худощавого миловидного лейтенанта, сбежавшего по узкой деревянной лестнице сверху, мы приняли за адъютанта, который, конечно же, должен тут быть…

Вы из «Комсомолки»? - приветливо улыбаясь, сказал лейтенант.

Сверкающий позументами шлейф из пожилых генералов и врачей в штатском по лестнице сверху сразу же все прояснил - мы говорили с Гагариным! Но ничего богатырского в человеке. Рост - ниже среднего. Скроен, правда, на редкость ладно. В глазах веселые искорки. Покоряющая улыбка. Все глубокомысленные вопросы, которые мы приготовили космонавту, оказались не к месту. Надо было спрашивать что-то очень простое. Гагарин нас выручил.

Ну как там Москва?

У нас были газеты с первым рассказом о космонавте, со снимками его дома. Это было первое зеркало славы, и Гагарин с мальчишеским любопытством в него заглянул.

Да, это Валя и дочка…

Космонавт в эту ночь спал, как всегда, хорошо. А мы с Барашевым не заснули. Передав в газету заметку, долго отвечали на один и тот же вопрос. Все в редакции хотели знать: какой он? Потом почти до утра мы сидели возле приемника - на разных языках в эфире беспрерывно повторялось слово Гагарин.

Утром зал, где вчера мы начали бильярдную партию, заполнили именитые граждане города Куйбышева - директора заводов, руководители разных ведомств. У каждого был подарок для космонавта. . И всех привело сюда беспредельное любопытство: какой он? А потом было море людей, в котором «ИЛ-18» казался маленькой рыбкой. Гагарин в новой, с иголочки, форме майора стоял на лестнице, подняв для приветствия руки. Но люди не хотели его отпускать. Одно слово летало над полем: Га-га-рин! В эту минуту можно было понять: легкой жизни у парня не будет.

Потом мы летели в Москву. Это были два часа в жизни Гагарина, когда все было позади, и все только-только еще начиналось. В иллюминаторы были видны истребители почетного сопровождения. Командир нашего самолета вышел сказать: «Что делается на Земле, братцы! Наш радист не может отбиться. Журналисты умоляют, грозятся, требуют, просят хоть слово от космонавта…»

Таким было второе рождение Гагарина. Так началось испытание на человеческую прочность, более жесткое испытание, чем переход рубежей космоса. Ожидал ли он сам, что окажется на вершине внимания, любопытства и поклонения? За пять минут до посадки во Внукове я сел рядом с ним. Самолет пролетал как раз над Кремлем. Улицы были запружены людьми.

В честь тебя… Ожидал?

Гагарин был смущен и заметно взволнован. Он знал, конечно, цену всему, что совершил позавчера утром, но явно не ждал, не представлял этой лавины чувств, замкнувшихся на его имени…

И потом были еще семь лет жизни; напряженной жизни на виду у людей. Работа. Семья. Друзья. Все было, как у других. Но была еще трудная, пожизненная честь - быть символом нации, олицетворением всего, что стояло за его стовосьмиминутным полетом. Полная тяжесть этой нагрузки была известна только Гагарину. Но он никогда не жаловался. Умел везде успевать. Знаменитая его улыбка не потускнела от времени, не превратилась только в защитное средство. Сверхчеловек? Нет, обычный человек из плоти и крови, но хорошей закваски был человек и очень крепкой закалки. Этим и дорог. Мечтал ли еще полететь? Мечтал. Говорил об этом не часто, но говорил. И были у него определенные планы… Таким людям надо бы отпускать по два века, а он прожил до обидного мало. Но жил хорошо. До последней минуты жил по высокому счету: «Плавать по морю необходимо…»

Navigare necesse est… Это латинское изречение, древняя матросская поговорка: «Плавать по необходимо…» Некогда море для человека было бесконечным, безбрежным, неясным и потому постоянно манящим: а что там дальше, за горизонтом?

В далекие времена, когда никто еще не знал, что Земля — это шар, была отлита строка человеческой мудрости. Полностью поговорка пишется так: «Плавать по морю необходимо, жить не так уж необходимо». Глубина мысли состоит в том, что люди всегда дороже самой жизни ценили познание окружающего мира. Открывать неизведанное всегда рискованно. Но человек с колыбели своей истории сознательно рисковал. Иначе мы не знали бы очертаний материков, глубин океана, пространства пустынь, высоты и толщи снегов. Все добыто дерзанием. Каждый шаг отмечен смелостью, вызовом опасностям и лишениям.

Всех, кто по крохам и лоскутам собрал нынешний образ Земли, перечислить немыслимо, имя им — Человечество. Но самые яркие имена память наша хранит и хранить будет вечно: Колумб, Магеллан… Наш век этот список пополнил именем: …

Плавать по морю необходимо… На долю Гагарина выпало счастье утвердить философскую широту этой мысли, ибо речь уже шла не о море, не о Земле в целом, люди шагнули в пространство, лежащее вне Земли.

Все, что бывает после первого шага, всегда превышает размеры первого шага. Но идущие торной тропой и широкой дорогой, непременно помнят о первом усилии, о впервые дерзнувшем. В космосе люди живут теперь неделями, месяцами. Но нужны были сто с лишним минут, прожитых Гагариным, чтобы стало возможным все остальное.

Повод для этого разговора — день рождения Гагарина. 9 марта ему бы исполнилось сорок лет. Конечно, грустно, что дату человеческой зрелости мы отмечаем без самого человека. Но следует помнить: Гагарин и после вершинного взлета жил по закону: «Плавать по морю необходимо…»

У Гагарина два дня рождения. Первый, тихий и незаметный,— в крестьянском доме. Второй — на виду всей Земли. Второе рождение вызвало множество чувств: «Он человек — посланец Земли», «он наш, советский». И, может быть, самое главное чувство — «он такой же, как все», родился в крестьянском доме, мальчишкой бегал босым, знал нужду… Высшая гордость простых людей — видеть человека своей среды на вершине успеха. Это дает человеку надежду, силы и веру. Вот почему смоленский парень в один час стал гражданином и любимцем Земли. С того апреля прошло уже (как летит время!) тринадцать лет. Мы помним: в родильных домах в те дни большинству мальчиков давали имя Юрий. Этим ребятам сейчас по тринадцать. Гагарин для них — уже история. Живой облик понемногу уже заслонен монументами, песнями и стихами, названиями пароходов, поселков, станций и площадей — обычный и естественный путь от жизни к легенде. И потому очень важно в день рождения Гагарина вспомнить его живым человеком.

Я знал Гагарина близко. Встречался с ним на космодроме, на свадьбе, на рыбалке, на собрании ученых, в почетном президиуме, в веселой комсомольской толкучке и дома, в окружении ребятишек. Я видел Гагарина в одеждах, увешанных почетными орденами многих государств. И видел его в сатиновых трусах, когда космонавт шлепал сеоя ладонями по ногам, отбиваясь от комаров. Есть люди, знавшие Гагарина ближе и глубже. Думаю, лучшей, пока не написанной книгой о нем будет книга воспоминаний. Простых, безыскусных, каждое на одну-две страницы воспоминаний. Мать, друзья детства, конструктор космических кораблей, государственный деятель, жена Гагарина, ракетчик на старте, космонавты… Каждый по слову — и мы получим живое свидетельство об очень дорогом для нас человеке.

Если бы пришлось участвовать в этой книге, свою страницу я написал бы о первой встрече. Тогда, 12 апреля 1961 года, мы еще не знали, кто этот человек, была только фамилия и кое-какие подробности биографии. Не терпелось увидеть космонавта, и мы с репортером Павлом Барашевым, преодолев горы препятствий, получили разрешение полететь в район приземления. В огромном самолете «ИЛ-18» мы были единственными пассажирами. Стюардесса явно знала какой-то секрет. И мы без большого усилия стали его обладателями: «Этот самолет завтра доставит в Гагарина».

В Куйбышеве нас ожидали новые баррикады препятствий, но часам к четырем дня мы все же пробились в крепость, охранявшую космонавта. Это был дом на берегу Волги. В большом зале стоял бильярд. Мы стали гонять шары, нетерпеливо поглядывая на большую дубовую дверь. Именно из нее, как нам казалось, должен был появиться космонавт. Худощавого миловидного лейтенанта, сбежавшего по узкой деревянной лестнице сверху, мы приняли за адъютанта, который, конечно же, должен тут быть…

— Вы из «Комсомолки»? — приветливо улыбаясь, сказал лейтенант.

Сверкающий позументом шлейф из пожилых генералов и врачей в штатском по лестнице сверху сразу же все прояснил: мы говорили с Гагариным! Но ничего богатырского в человеке. Рост — ниже среднего. Скроен, правда, на редкость ладно. В глазах веселые искорки. Покоряющая улыбка. Все глубокомысленные вопросы, которые мы приготовили космонавту, оказались не к месту. Надо было спрашивать что-то очень простое. Гагарин нас выручил.

— Ну как там Москва?

— Да, это Валя и дочка…

Мы оправились и поспешили с вопросами о здоровье, о самочувствии. Попросили сыграть в бильярд. Гагарин с готовностью взялся за кий и сразу же показал, что проигрывать не намерен. Игры, однако, не получилось. Один из нас суетился со съемкой, а у медиков-генералов были свои обязанности— с шутками, под руку, но настойчиво они увели от нас лейтенанта Гагарина. С лестницы, повернувшись, он подмигнул и показал руку, дескать, еще доиграем… Космонавт в эту ночь спал, как всегда, хорошо. А мы с Барашевым не заснули. Передав в газету заметку, долго отвечали на один и тот же вопрос. Все в редакции хотели знать: какой он? Потом почти до утра мы сидели возле приемника — на разных языках в эфире беспрерывно повторялось слово Гагарин.

Утром зал, где вчера мы начали бильярдную , заполнили именитые граждане города Куйбышева — директора заводов, руководители разных ведомств. У каждого был подарок для космонавта. И всех привело сюда беспредельное любопытство: какой он? А потом было море людей, в котором «ИЛ-18» казался маленькой рыбкой. Гагарин в новой, с иголочки, форме майора стоял на лестнице, подняв для приветствия руки. Но море не хотело его отпускать. Одно слово летало над полем: Га-га-рин! В эту минуту можно было понять: легкой жизни у парня не будет.

— В честь тебя… Ожидал?

И потом были еще семь лет жизни, напряженной жизни на виду у людей. Работа. Семья. Друзья. Все было, как у других. Но была еще трудная, пожизненная честь — быть символом нации, олицетворением всего, что стояло за его стовосьмиминутным полетом. Полная тяжесть этой нагрузки была известна только Гагарину. Но он никогда не пожаловался. Умел везде успевать. Знаменитая его улыбка не потускнела от времени, не превратилась только в защитное средство. Сверхчеловек? Нет, обычный человек из плоти и крови, но хорошей закваски был человек и очень крепкой закалки. Этим и дорог. Мечтал ли еще полететь? Мечтал. Говорил об этом не часто, но говорил. И были у него определенные планы… Таким людям надо бы отпускать по два века, а он прожил до обидного мало. Но жил хорошо. До последней минуты жил по высокому счету: «Navigare necesse est, vivere non est necesse» — «Плавать по морю необходимо…»

Март 1974 г,
В.ПЕСКОВ

Ежели задать моряку (неважно — настоящему или бывшему) вопрос «а далеко ли твой корабль плавал?» — существует немалая вероятность того, что ответ будет следующим: «плавает г…, корабли — ходят!» (Другой вариант: «на каких судах ты плавал?» — «плавает г…, на судах — ходят!», или «… моряки ходят!»)

Так вот, те моряки, что чуток культурнее — обычно самое неприличное слово в сей фразе заменяют словосочетанием «муха в варенье». А от по-настоящему культурных моряков данную поговорку вообще вряд ли когда услышишь (но бывают ли такие?).

Изначально она, судя по всему — была придумана «старыми» матросами — с целью понтануться перед вновь прибывшими «душарами». На сушу просочилась, ясное дело — через уволенных в запас… А там уже стала распространяться как зараза — благодаря стабильному правилу «один дурак ляпнул — остальные подхватили».

Ну да ладно, чёрт с ним. Мореману виднее — что у него там в море плавает, а что — ходит. Но, весьма забавно то, что нынче не «плавают», а ХОДЯТ надувные резиновые лодки, байдарки, катамараны, плоты и прочие озёрно-речные корытца (к морю, кстати, не имеющие никакого отношения) вместе с их «капитанами» и плавсоставом (которые могли вообще в армии не служить, не говоря уже про флот). Никому из вышеуказанных лиц, видимо, не хочется ненароком оказаться тем самым отбросом жизнедеятельности, фигурирующим в морской поговорке.

Очевидно, что вся эта подмена понятий также делается с целью потешить своё самолюбие. Дескать — вон я какой бывалый, фактически — мореход. Правда, львиная доля таких «мореходов» море видала разве что с берега, или в лучшем случае — из пассажирского окна прогулочного катера. Посему, со стороны всё это «морехождение» выглядит как детский сад и банальное обезьянство, а с научной (психиатрической, ясное дело) точки зрения — как проявление некого комплекса неполноценности.

А вот согласно словарю русского языка — слово «плавать» по отношению к морякам и их кораблям (а стало быть — вообще к любым судам и плавсредствам) гораздо более применительно по смыслу и «литературности», нежели «ходить», коему отведено лишь профессионально-разговорное (именно морское!) применение.

Но и это ещё не всё. Оказывается — сам великий и могучий русский язык поставил здесь кому следует хорошую подножку. Из того же словаря выясняется, что в медицинском разговорном — слово «ходить» кроме своего основного значения так же подразумевает и (кхе-кхе) собственно биомеханический процесс, в результате которого появляется на свет субстанция, что в той крылатой фразе плавает.

У «плавать» и «ходить» существуют слова-синонимы, имеющие от них некоторое смысловое отличие. Это — «плыть» и «идти». Согласно словарю — «плавать» и «ходить» означают неоднократное перемещение без определённого направления (под «плавать», кстати, также не только перемещение понимается, но и просто нахождение в воде), а «плыть» и «идти» — однократное перемещение в определённом направлении.

Что забавно — и эти два слова вовлекли в тот же дурдом, что и «плавать» с «ходить», хотя в любимой мореманской поговорке они даже не используются. Более того — неприятная субстанция, упомянутая в ней, сама по себе — без приложения внешней силы — плыть физически неспособна. Но объясни это неграмотному люду. Остаётся лишь с иронией ответить — «ну стало быть я — г…!», и продолжать грести вёслами.