История ульяны громовой. "Предсмертное письмо" Ульяны
Ульяна Матвеевна Громова родилась 3 января 1924 года в Краснодоне (современная Луганская Народная Республика). По национальности русская. В школе Ульяна была лучшей ученицей, очень много читала. Вела записную книжку, куда вносила понравившиеся ей выражения из только что прочитанных книг. Например, в её записной книжке была такие цитаты:
«Гораздо легче видеть, как умирают герои, чем слушать вопли о пощаде какого-нибудь труса». (Джек Лондон)
«Самое дорогое у человека это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое, и, чтобы умирая, мог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире — борьбе за освобождение человечества». (Николай Островский)
В марте 1940 года она вступила в ряды ВЛКСМ.
Ульяна была десятиклассницей, когда началась Великая Отечественная война. К этому времени, как вспоминал И. А. Шкреба,
«у нее уже сложились твердые понятия о долге, чести, нравственности. Это волевая натура».
Ее отличало замечательное чувство дружбы, коллективизма. Вместе со своими сверстниками Уля работала на колхозных полях, ухаживала за ранеными в госпитале. В 1942 году закончила школу.
Когда началась война, Ульяна написала в своей записной книжке:
«Наша жизнь, созидательный труд, наше будущее, вся наша советская культура в опасности. Мы должны ненавидеть врагов своей Отчизны; ненавидеть врагов человеческого счастья, зажечься непобедимой жаждой отомстить за муки и смерть отцов, матерей, братьев, сестер, друзей, за смерть и муки каждого советского гражданина».
Ульяна Громова была одним из руководителей и организаторов борьбы молодёжи против немецко-фашистских оккупантов в шахтерском городе Краснодоне. С сентября 1942 года Громова являлась членом штаба подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия».
Каждый участник «Молодой гвардии» давал клятву:
«Я, вступая в ряды «Молодой гвардии», перед лицом своих друзей по оружию, перед лицом своей родной, многострадальной земли, перед лицом всею народа торжественно клянусь: беспрекословно выполнять любое задание, данное мне старшим товарищем, хранить в глубочайшей тайне все, что касается моей работы в «Молодой гвардии».
Я клянусь мстить беспощадно за сожженные, разоренные города и села, за кровь наших людей, за мученическую смерть тридцати шахтеров-героев. И если для этой мести потребуется моя жизнь, я отдам ее без минуты колебания.
Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть мое имя, мои родные будут навеки прокляты.Кровь за кровь! Смерть за смерть!»
«Молодая гвардия» сотнями и тысячами распространяет листовки — на базарах, в кино, в клубе. Листовки обнаруживаются на здании полиции, даже в карманах полицейских. В условиях подполья происходит прием в ряды комсомола новых членов, на руки выдаются временные удостоверения, принимаются членские взносы. По мере приближения советских войск готовится вооруженное восстание и самыми различными путями добывается оружие.
В это же время ударные группы проводили диверсионные и террористические акты: убивали полицеских, гитлеровцев, освобождали пленных советских солдат, сожгли биржу труда вместе со всеми находящимися там документами, спася тем самым несколько тысяч советских людей от угона в фашистскую Германию..
Организация была раскрыта полицией, члены «Молодой гвардии» были схвачены. 10 января 1943 года схватили и Ульяну. Мать Ульяны вспоминала об аресте дочери:
«распахивается дверь, и в комнату вваливаются немцы и полицейские.
— Вы Громова? — сказал один из них, указав на Уляшу.
Она выпрямилась, обвела всех взглядом и громко сказала:
— Я!
— Собирайтесь! — гаркнул полицейский.
— Не орите — спокойно ответила Уля.
Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Легко и уверенно одела она пальто, повязала голову платком, сунула в карман кусок овсяной лепешки и, подойдя ко мне, крепко поцеловала. Подняв голову, она так ласково, тепло посмотрела на меня, на столик, где лежали книги, на свою кровать, на детей сестры, боязливо выглядывавших из другой комнаты, как будто молча прощалась со всем. Потом выпрямилась и твердо сказала:
-Я готова!
Вот такой она мне и запомнилась на всю жизнь».
Ульяна и в камере убежденно говорила о борьбе:
«Борьба не такая простая штука, надо в любых условиях, в любой обстановке не сгибаться, а находить выход и бороться. Мы в данных условиях тоже можем бороться, только надо быть решительнее и организованнее. Мы можем устроить побег и на свободе продолжать своё дело. Подумайте об этом».
В камере Ульяна читала своим соратницам стихи.
С достоинством держала себя Ульяна Громова на допросах, отказавшись давать какие-либо показания о деятельности подпольщиков.
«…Ульяну Громову подвешивали за волосы, вырезали на спине пятиконечную звезду, отрезали грудь, прижигали тело каленым железом и раны посыпали солью, сажали на раскаленную плиту. Пытки продолжались долго и беспощадно, но она молчала. Когда, после очередных избиений, следователь Черенков спросил Ульяну, почему она держит себя так вызывающе, девушка ответила:
«Не для того я вступила в организацию, чтобы потом просить у вас прощения; жалею только об одном, что мало мы успели сделать! Но ничего, быть может, нас еще успеет вызволить Красная Армия!…» (из книги А.Ф. Гордеева «Подвиг во имя жизни»).
«Ульяна Громова, 19 лет, на спине у нее была вырезана пятиконечная звезда, правая рука переломана, поломаны ребра» (Архив КГБ при Совмине СССР, д. 100-275, т. 8).
Перед смертью Ульяна написала на стене камеры письмо своим родным:
Прощайте, мама, Прощайте, папа,
Прощайте, вся моя родня,
Прощай, мой брат любимый Еля,
Больше не увидишь ты меня.
Твои моторы во сне мне снятся,
Твой стан в глазах всегда стоит.
Мой брат любимый, я погибаю,
Крепче стой за Родину свою.
До свидания.
С приветом Громова Уля.
После жестоких пыток 16 января 1943 года 19-летнюю Ульяну расстреляли и бросили в шахту. Она не дожила до освобождения советскими войсками Краснодона всего 4 недели. Звание Героя Советского Союза ей было присвоено 13 сентября 1943 года (посмертно). -1 -2
Знайте Советские люди, что вы потомки воинов бесстрашных! Знайте, Советские люди, что кровь в вас течет великих героев, отдавших за Родину жизни, не помыслив о благах! Знайте и...
Знайте Советские люди, что вы потомки воинов бесстрашных! Знайте, Советские люди, что кровь в вас течет великих героев, отдавших за Родину жизни, не помыслив о благах! Знайте и чтите Советские люди подвиги дедов, отцов!
Ульяна Матвеевна Громова родилась 3 января 1924 года в Краснодоне (современная Луганская Народная Республика). По национальности русская. В школе Ульяна была лучшей ученицей, очень много читала. Вела записную книжку, куда вносила понравившиеся ей выражения из только что прочитанных книг. Например, в её записной книжке была такие цитаты:
«Гораздо легче видеть, как умирают герои, чем слушать вопли о пощаде какого-нибудь труса». (Джек Лондон)
«Самое дорогое у человека это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое, и, чтобы умирая, мог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире - борьбе за освобождение человечества». (Николай Островский)
В марте 1940 года она вступила в ряды ВЛКСМ.
Ульяна была десятиклассницей, когда началась Великая Отечественная война. К этому времени, как вспоминал И. А. Шкреба,
«у нее уже сложились твердые понятия о долге, чести, нравственности. Это волевая натура».
Ее отличало замечательное чувство дружбы, коллективизма. Вместе со своими сверстниками Уля работала на колхозных полях, ухаживала за ранеными в госпитале. В 1942 году закончила школу.
Когда началась война, Ульяна написала в своей записной книжке:
«Наша жизнь, созидательный труд, наше будущее, вся наша советская культура в опасности. Мы должны ненавидеть врагов своей Отчизны; ненавидеть врагов человеческого счастья, зажечься непобедимой жаждой отомстить за муки и смерть отцов, матерей, братьев, сестер, друзей, за смерть и муки каждого советского гражданина».
Ульяна Громова была одним из руководителей и организаторов борьбы молодёжи против немецко-фашистских оккупантов в шахтерском городе Краснодоне. С сентября 1942 года Громова являлась членом штаба подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия».
Каждый участник «Молодой гвардии» давал клятву:
«Я, вступая в ряды «Молодой гвардии», перед лицом своих друзей по оружию, перед лицом своей родной, многострадальной земли, перед лицом всею народа торжественно клянусь: беспрекословно выполнять любое задание, данное мне старшим товарищем, хранить в глубочайшей тайне все, что касается моей работы в «Молодой гвардии».
Я клянусь мстить беспощадно за сожженные, разоренные города и села, за кровь наших людей, за мученическую смерть тридцати шахтеров-героев. И если для этой мести потребуется моя жизнь, я отдам ее без минуты колебания.
Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть мое имя, мои родные будут навеки прокляты.
Кровь за кровь! Смерть за смерть!»
«Молодая гвардия» сотнями и тысячами распространяет листовки - на базарах, в кино, в клубе. Листовки обнаруживаются на здании полиции, даже в карманах полицейских. В условиях подполья происходит прием в ряды комсомола новых членов, на руки выдаются временные удостоверения, принимаются членские взносы. По мере приближения советских войск готовится вооруженное восстание и самыми различными путями добывается оружие.
В это же время ударные группы проводили диверсионные и террористические акты: убивали полицеских, гитлеровцев, освобождали пленных советских солдат, сожгли биржу труда вместе со всеми находящимися там документами, спася тем самым несколько тысяч советских людей от угона в фашистскую Германию..
Организация была раскрыта полицией, члены «Молодой гвардии» были схвачены. 10 января 1943 года схватили и Ульяну. Мать Ульяны вспоминала об аресте дочери:
«распахивается дверь, и в комнату вваливаются немцы и полицейские.
Вы Громова? - сказал один из них, указав на Уляшу.
Она выпрямилась, обвела всех взглядом и громко сказала:
Собирайтесь! - гаркнул полицейский.
Не орите - спокойно ответила Уля.
Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Легко и уверенно одела она пальто, повязала голову платком, сунула в карман кусок овсяной лепешки и, подойдя ко мне, крепко поцеловала. Подняв голову, она так ласково, тепло посмотрела на меня, на столик, где лежали книги, на свою кровать, на детей сестры, боязливо выглядывавших из другой комнаты, как будто молча прощалась со всем. Потом выпрямилась и твердо сказала:
Я готова!
Вот такой она мне и запомнилась на всю жизнь».
Ульяна и в камере убежденно говорила о борьбе:
«Борьба не такая простая штука, надо в любых условиях, в любой обстановке не сгибаться, а находить выход и бороться. Мы в данных условиях тоже можем бороться, только надо быть решительнее и организованнее. Мы можем устроить побег и на свободе продолжать своё дело. Подумайте об этом».
В камере Ульяна читала своим соратницам стихи.
С достоинством держала себя Ульяна Громова на допросах, отказавшись давать какие-либо показания о деятельности подпольщиков.
«…Ульяну Громову подвешивали за волосы, вырезали на спине пятиконечную звезду, отрезали грудь, прижигали тело каленым железом и раны посыпали солью, сажали на раскаленную плиту. Пытки продолжались долго и беспощадно, но она молчала. Когда, после очередных избиений, следователь Черенков спросил Ульяну, почему она держит себя так вызывающе, девушка ответила:
«Не для того я вступила в организацию, чтобы потом просить у вас прощения; жалею только об одном, что мало мы успели сделать! Но ничего, быть может, нас еще успеет вызволить Красная Армия!…» (из книги А.Ф. Гордеева «Подвиг во имя жизни»).
«Ульяна Громова, 19 лет, на спине у нее была вырезана пятиконечная звезда, правая рука переломана, поломаны ребра» (Архив КГБ при Совмине СССР, д. 100-275, т. 8).
Перед смертью Ульяна написала на стене камеры письмо своим родным:
Прощайте, мама, прощайте, папа,
Прощайте, вся моя родня,
Прощай, мой брат любимый Еля,
Больше не увидишь ты меня.
Твои моторы во сне мне снятся,
Твой стан в глазах всегда стоит.
Мой брат любимый, я погибаю,
Крепче стой за Родину свою.
До свидания.
С приветом Громова Уля.
Ульяна Громова предсмертная записка
После жестоких пыток 16 января 1943 года 19-летнюю Ульяну расстреляли и бросили в шахту. Она не дожила до освобождения советскими войсками Краснодона всего 4 недели. Звание Героя Советского Союза ей было присвоено 13 сентября 1943 года (посмертно).
«Печальный Демон, дух изгнанья,
Летал над грешною землей.
И лучших дней воспоминанья
Пред ним теснилися толпой...»
В январе 1943 года в оккупированном фашистами Краснодоне прошли аресты подпольщиков из антифашистской организации «Молодая гвардия». Брошенные в тюрьму молодые парни и девушки пережили глубокий шок, хотя и готовились к тому, что их деятельность может закончиться провалом.
Среди тех, кто не только сумел с достоинством перенести арест, но и подкреплял душевные силы своих товарищей, была Ульяна Громова . Девушка, которой всего за неделю до ареста исполнилось 19 лет, в камере читала друзьям стихи — лермонтовского «Демона».
Учась в школе, Ульяна читала очень много. Девушка была страстной поклонницей Лермонтова, Горького, Джека Лондона и Тараса Шевченко. Запомнившиеся выражения из книг она заносила в свой дневник. Среди них было и такое изречение Джека Лондона: «Гораздо легче видеть, как умирают герои, чем слушать вопли о пощаде какого-нибудь труса».
Ульяна помнила эти слова в последние дни своей жизни — мольба о пощаде так и не слетела с ее уст.
Ульяна Громова в 1940 году. Фото: Commons.wikimedia.org
Образцовая ученица
Ульяна Громова родилась в Донбассе, в поселке Первомайка, в семье рабочего. Отец Ульяны Матвей Максимович Громов , участник русско-японской войны, в свое время приехал в Краснодон и до самой пенсии работал на шахте. Мать Ули, Матрена Савельевна , была домохозяйкой и воспитывала пятерых детей. Ульяна была младшим ребенком в семье.
В школе Ульяна переходила из класса в класс с похвальными грамотами, была активной пионеркой. Преподаватели отмечали не только способности девочки, но и ее умение упорно и систематически работать над решением поставленных задач.
В марте 1940 года Ульяна Громова вступила в комсомол. Первым ее поручением стала работа в качестве вожатой с учениками младших классов.
Из дневника Ульяны Громовой:
«24 марта. Подобрав несколько журналов с рассказами и стишками, в 9ч. 30 мин. пошла в школу к октябрятам. К удивлению моему, пришло 6 человек. Подождала до половины 12, но никто больше не пришёл. Это меня рассердило, и я их отпустила домой...
Комсомольский билет Ульяны Громовой. Фото: Кадр youtube.com
Вредные мальчишки, наверное, им байдуже, что я трачу столько времени...
5 апреля. Сегодня мой день с октябрятами, а в остальные дни Вера Харитоновна Зимина занимается с ними дополнительно. Но опять неудача. Сегодня проходит по всей школе линейка. Но все-таки ребятки молодцы: красное знамя сегодня получают. Вот за это они молодцы. Теперь они краснознаменцы. Приходится завидовать им.
9 апреля . Читала „Лягушка-путешественница“, причём слушают не все одинаково и не внимательно. За все время моего прихода наблюдаю такую картину: ребята в шапках и одетые. Не знаю, чем объяснить невнимательность слушателей. Наверное, не умею я, да это и так, заинтересовать всех ребят. Ещё мало знакома с ними, да и опыта нет, чтобы завлечь» .
В этих строках ясно видна повышенная требовательность к себе. Те, кто знал Ульяну, говорили, что с обязанностями вожатой она справлялась отлично.
Непокорная
Мирные мечты о будущем прервала война, которую Ульяна встретила ученицей 10-го класса. Вместе со своими сверстниками она работала на колхозных полях, ухаживала за ранеными в госпитале, читала им газеты и книги, помогала писать письма родным.
В начале июня 1942 года Ульяна Громова окончила среднюю школу на «хорошо» и «отлично» при отличном поведении. А всего спустя полтора месяца ее малая родина была оккупирована немцами. Ульяна не эвакуировалась, решив не оставлять болеющую мать.
В первые же дни оккупации в доме Громовых поселились немцы. Самих хозяев фактически выселили на улицу, и до поздней осени семья ютилась в небольшом сарайчике.
Оккупацию Ульяна воспринимала как личное оскорбление. Осторожничая с немцами, она не стеснялась откровенно высказывать свое презрение тем, кто пошел на сотрудничество с гитлеровцами. Близкие просили ее быть осторожнее, но девушка не обращала на это внимания. Ей претила сама мысль о покорном существовании под властью «нового порядка».
Неудивительно, что именно Ульяна вместе с Маей Пегливановой и Анатолием Поповым организовала в посёлке Первомайке патриотическую группу молодежи, которая в сентябре 1942 года вошла в состав «Молодой гвардии».
Почтовая марка СССР, 1944 год: «Слава Героям-комсомольцам Молодой гвардии города Краснодона!». Фото: Commons.wikimedia.org
Красный флаг надежды
Спустя месяц Ульяну избрали членом штаба организации. Она принимала активное участие в подготовке боевых операций, составлении и распространении антифашистских листовок, сборе медикаментов, проведении агитации среди населения, призывая не подчиняться врагу и срывать его планы по поставкам продуктов фашистам, а также вербовку молодежи на работу в Германию.
Одну из самых дерзких акций Ульяна провела в ночь на 7 ноября 1942 года. В честь 25-летия Октябрьской революции она вместе с Анатолием Поповым водрузила красный флаг на трубе шахты № 1-бис в оккупированном Краснодоне.
Репродукция портретов руководителей подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия». Фото: РИА Новости
К концу 1942 года ситуация на фронте складывалась так, что над гитлеровцами нависла угроза отступления из Донбасса.
В этих условиях немецкая контрразведка, гестапо, полиция и жандармерия активизировали усилия по разгрому коммунистического подполья. Молодогвардейцы, смелые и инициативные, не были выдающимися конспираторами, поэтому разоблачение организации было делом времени. 1 января 1943 года состоялись первые аресты, 5 января они приняли массовый характер, а к 11 января в руках гитлеровцев оказался весь костяк организации, включая Ульяну Громову.
Ульяна после первых арестов своих товарищей вынашивала планы их освобождения, однако претворить их в жизнь не успела.
«Мой брат любимый, я погибаю»
Оказавшись в тюремной камере, она не пала духом, подбадривала других. На допросах ее уверенность в собственной правоте выводила немецких пособников из себя. «Не для того я вступила в организацию, чтобы потом просить у вас прощения; жалею только об одном, что мало мы успели сделать!», — бросила она в лицо следователю.
Дерзкую девчонку пытались сломать пытками. Сухие строчки судмедэкспертизы, сделанной после обнаружения трупов молодогвардейцев, гласят: «Ульяна Громова, 19 лет, на спине у неё была вырезана пятиконечная звезда, правая рука переломана, поломаны ребра».
Ей пришлось пережить страшные муки, но она никого не выдала и не дала никаких показаний. Невероятная стойкость Ульяны помогала держаться ее товарищам.
Понимая, что жить ей остается считанные часы, Уля нацарапала на стене камеры прощальную записку:
«Прощайте мама,
Прощайте папа,
Прощайте вся моя родня,
Прощай мой брат любимый Еля,
Больше не увидишь ты меня.
Твои моторы во сне мне снятся,
Твой стан в глазах всегда стоит.
Мой брат любимый, я погибаю,
Крепче стой за Родину свою».
Уже после освобождения Краснодона надпись на стене тюрьмы найдет Вера Кротова — подруга и дальняя родственница Ульяны. Листочек, на который Вера переписала прощальные слова Ульяны, теперь хранится в музее.
Матвей Максимович Громов, отец Ульяны Громовой, стоит у своего дома на котором висит мемориальная доска. 1972 год. Фото: РИА Новости / Дацюк
Жизнь, за которую не стыдно
16 января 1943 года Ульяну Громову и ее товарищей вывезли к шурфу краснодонской шахты № 5, где казнили, после чего тела были сброшены в шахту. Некоторых из подпольщиков бросали вниз живыми. Затем шахту забросали гранатами.
14 февраля 1943 года город Краснодон был освобожден советскими войсками. Тела погибших молодогвардейцев подняли из шахты и 1 марта 1943 года с воинскими почестями захоронили в братской могиле в парке имени Комсомола, в самом центре города Краснодона.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 сентября 1943 года члену штаба подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия» Ульяне Матвеевне Громовой посмертно присвоено почётное звание Героя Советского Союза.
Среди любимых фраз из книг, которые выписывала в свой дневник Ульяна, были и слова из книги Николая Островского «Как закалялась сталь»: «Самое дорогое у человека — это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, мог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире — борьбе за освобождение человечества».
Ульяна Громова сумела прожить свою короткую жизнь так, как учили ее любимые писатели.
Знайте Советские люди, что вы потомки воинов бесстрашных!
Знайте, Советские люди, что кровь в вас течет великих героев,
отдавших за Родину жизни, не помыслив о благах!
Знайте и чтите Советские люди подвиги дедов, отцов!
Ульяна Громова с братом Елисеем
Ульяна Матвеевна Громова родилась 3 января 1924 года в Краснодоне (современная Луганская Народная Республика). По национальности русская. В школе Ульяна была лучшей ученицей, очень много читала. Вела записную книжку, куда вносила понравившиеся ей выражения из только что прочитанных книг. Например, в её записной книжке была такие цитаты:
«Гораздо легче видеть, как умирают герои, чем слушать вопли о пощаде какого-нибудь труса». (Джек Лондон)
«Самое дорогое у человека это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое, и, чтобы умирая, мог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире - борьбе за освобождение человечества». (Николай Островский)
В марте 1940 года она вступила в ряды ВЛКСМ.
Ульяна была десятиклассницей, когда началась Великая Отечественная война. К этому времени, как вспоминал И. А. Шкреба,
«у нее уже сложились твердые понятия о долге, чести, нравственности. Это волевая натура».
Ее отличало замечательное чувство дружбы, коллективизма. Вместе со своими сверстниками Уля работала на колхозных полях, ухаживала за ранеными в госпитале. В 1942 году закончила школу.
Когда началась война, Ульяна написала в своей записной книжке:
«Наша жизнь, созидательный труд, наше будущее, вся наша советская культура в опасности. Мы должны ненавидеть врагов своей Отчизны; ненавидеть врагов человеческого счастья, зажечься непобедимой жаждой отомстить за муки и смерть отцов, матерей, братьев, сестер, друзей, за смерть и муки каждого советского гражданина».
Ульяна Громова была одним из руководителей и организаторов борьбы молодёжи против немецко-фашистских оккупантов в шахтерском городе Краснодоне. С сентября 1942 года Громова являлась членом штаба подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия».
Каждый участник «Молодой гвардии» давал клятву:
«Я, вступая в ряды «Молодой гвардии», перед лицом своих друзей по оружию, перед лицом своей родной, многострадальной земли, перед лицом всею народа торжественно клянусь: беспрекословно выполнять любое задание, данное мне старшим товарищем, хранить в глубочайшей тайне все, что касается моей работы в «Молодой гвардии».
Я клянусь мстить беспощадно за сожженные, разоренные города и села, за кровь наших людей, за мученическую смерть тридцати шахтеров-героев. И если для этой мести потребуется моя жизнь, я отдам ее без минуты колебания.
Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть мое имя, мои родные будут навеки прокляты.
Кровь за кровь! Смерть за смерть!»
«Молодая гвардия» сотнями и тысячами распространяет листовки - на базарах, в кино, в клубе. Листовки обнаруживаются на здании полиции, даже в карманах полицейских. В условиях подполья происходит прием в ряды комсомола новых членов, на руки выдаются временные удостоверения, принимаются членские взносы. По мере приближения советских войск готовится вооруженное восстание и самыми различными путями добывается оружие.
В это же время ударные группы проводили диверсионные и террористические акты: убивали полицеских, гитлеровцев, освобождали пленных советских солдат, сожгли биржу труда вместе со всеми находящимися там документами, спася тем самым несколько тысяч советских людей от угона в фашистскую Германию..
Организация была раскрыта полицией, члены «Молодой гвардии» были схвачены. 10 января 1943 года схватили и Ульяну. Мать Ульяны вспоминала об аресте дочери:
«распахивается дверь, и в комнату вваливаются немцы и полицейские.
Вы Громова? - сказал один из них, указав на Уляшу.
Она выпрямилась, обвела всех взглядом и громко сказала:
Собирайтесь! - гаркнул полицейский.
Не орите - спокойно ответила Уля.
Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Легко и уверенно одела она пальто, повязала голову платком, сунула в карман кусок овсяной лепешки и, подойдя ко мне, крепко поцеловала. Подняв голову, она так ласково, тепло посмотрела на меня, на столик, где лежали книги, на свою кровать, на детей сестры, боязливо выглядывавших из другой комнаты, как будто молча прощалась со всем. Потом выпрямилась и твердо сказала:
Я готова!
Вот такой она мне и запомнилась на всю жизнь».
В.В. Щеглов. Арест Ульяны ГромовойВ.В. Щеглов. Арест Ульяны Громовой
Ульяна и в камере убежденно говорила о борьбе:
«Борьба не такая простая штука, надо в любых условиях, в любой обстановке не сгибаться, а находить выход и бороться. Мы в данных условиях тоже можем бороться, только надо быть решительнее и организованнее. Мы можем устроить побег и на свободе продолжать своё дело. Подумайте об этом».
В камере Ульяна читала своим соратницам стихи.
С достоинством держала себя Ульяна Громова на допросах, отказавшись давать какие-либо показания о деятельности подпольщиков.
«…Ульяну Громову подвешивали за волосы, вырезали на спине пятиконечную звезду, отрезали грудь, прижигали тело каленым железом и раны посыпали солью, сажали на раскаленную плиту. Пытки продолжались долго и беспощадно, но она молчала. Когда, после очередных избиений, следователь Черенков спросил Ульяну, почему она держит себя так вызывающе, девушка ответила:
«Не для того я вступила в организацию, чтобы потом просить у вас прощения; жалею только об одном, что мало мы успели сделать! Но ничего, быть может, нас еще успеет вызволить Красная Армия!…» (из книги А.Ф. Гордеева «Подвиг во имя жизни»).
«Ульяна Громова, 19 лет, на спине у нее была вырезана пятиконечная звезда, правая рука переломана, поломаны ребра» (Архив КГБ при Совмине СССР, д. 100-275, т. 8).
Художник Глебов. Ульяна Громова читает Демона в камере тюрьмыХудожник Глебов. Ульяна Громова читает Демона в камере тюрьмы
Перед смертью Ульяна написала на стене камеры письмо своим родным:
Прощайте, мама, Прощайте, папа,
Прощайте, вся моя родня,
Прощай, мой брат любимый Еля,
Больше не увидишь ты меня.
Твои моторы во сне мне снятся,
Твой стан в глазах всегда стоит.
Мой брат любимый, я погибаю,
Крепче стой за Родину свою.
До свидания.
С приветом Громова Уля.
Ульяна Громова предсмертная записка
После жестоких пыток 16 января 1943 года 19-летнюю Ульяну расстреляли и бросили в шахту. Она не дожила до освобождения советскими войсками Краснодона всего 4 недели. Звание Героя Советского Союза ей было присвоено 13 сентября 1943 года (посмертно).
Легендарная баскетболистка, признанная Российской федерацией баскетбола лучшей центровой ХХ века, Ульяна Семенова отметила 60-летний юбилей. Двукратная олимпийская чемпионка, трехкратная чемпионка мира, десятикратная чемпионка Европы, она любима и востребована в родной Латвии и за границей. С высоты своего уникального роста (2 метра 10 сантиметров) и прожитых лет она оценила спортивное прошлое.
Ульяна, для начала устраните, пожалуйста, противоречия по поводу вашего имени и места рождения: вроде бы вы не Ульяна и родились не в Латвии, а в Литве?
Мои родители были староверами, при рождении меня назвали Ульяна и крестить должны были как Иулияну. Но батюшка, когда писал имя, вместо «н» написал «к» - получилась Иулияка. Родители у меня не очень грамотные, не обращали на это внимания, пока я вдруг сама не заметила ошибку. Когда мне исполнилось 16 лет, хотела поменять имя. Но все вокруг стали отговаривать: зачем, такое необычное имя! С тех пор, когда предъявляю документы, все удивляются. Недавно банковский служащий переспросил: «У вас тут правильно имя написано?»
А с местом рождения получилась такая история. Когда маме подоспело время рожать, папа повез ее в ближайший роддом - он находился в литовском Зарасае, тогда как до латвийского Даугавпилса - 25 километров. Отец не задумывался о том, в какой республике маме рожать, да это и не имело особого значения. Но интересно, что это дало о себе знать много лет спустя. Факт моего рождения стал основанием для того, чтобы тренер баскетбольной команды Литвы выступил с заявлением, что я должна выступать за них.
Ульяна с братом Семеном в деревне (из личного Семеновой Ульяны архива)
- Ваш феноменальный рост - это семейное?
Родня у меня невысокая: отец - 1,76, брат - 1,78… Мама, правда, говорила, что ее двоюродный брат был ростом под 2 метра - может, я в него. Уже в первом классе я стояла первой на физкультуре. В 13 лет, когда занялась баскетболом, мой рост составлял 1,88. Кстати, выше 2,10 у меня никогда не было - в прессе преувеличивали. Помню, врач измеряла мне рост и приговаривала: «Уля, не поднимай голову, не делай 2,12, не приписывай». Я вовсе не самая высокая среди баскетболисток: слышала про девушек ростом 2,13, 2,16 и даже выше. Бытовых неудобств с таким ростом, конечно, хватало - всю жизнь по гостиницам с отвертками ездили, чтобы отвинчивать спинки кровати.
- Как вы попали в спорт? Это случайность или сработала советская система поиска талантов?
Я в принципе была тренированная девочка, физически развитая, потому что выросла в деревне, в школу ходила пешком 5 километров, ну и, конечно, по дому приходилось родителям помогать. В школе баскетбольной секции не было, но я занималась другими видами спорта - ручным мячом, волейболом, легкой атлетикой, лыжами. В те времена тренеры ездили по республике и отбирали перспективных ребят. Муж моей сестры сыграл большую роль в том, что я попала в баскетбол: сам будучи спортсменом, он понимал, что у меня хорошие данные, и по его подсказке к нам домой приехали тренеры из Риги - уговаривать моих родителей, чтобы отпустили меня в столицу, где я могла бы серьезно тренироваться. Первый раз я, как их увидела, в лес убежала. Сложно было оторваться от маминой юбки, не могла представить себя вдали от дома. Но все-таки меня уговорили, и в 1965 году я попала в мир баскетбола. Конечно, у меня прекрасный для баскетбола рост, но, чтобы достичь результатов, одного его недостаточно. Не хотелось быть медведем на площадке, которому только дают мяч в руки, а он кладет его в корзину. Нужно было очень много работать, тренировки шли по шесть часов в день, выкладывалась изо всех сил - иногда за тренировку теряла 2,5-3 килограмма. Поначалу я жила в школе-интернате, где закончила 7-й и 8-й классы. Конечно, порой несладко приходилось. Потом переехала в семью сестры и ее мужа. А через три года мне как перспективной спортсменке дали квартиру, обустроилась с комфортом.
Центровая Ульяна Семенова была ключевой фигурой на площадке, многие игровые комбинации держались на ней
Я быстро начала показывать результаты и уже в 14,5 лет играла за сборную СССР среди юниоров. А в 16 вошла во взрослую сборную Союза. В общей сложности отыграла 18 лет в сборной, 22 года - в латвийской клубной команде ТТТ.
- В последней вы долгие годы были капитаном, а вот в сборной - не пришлось. Почему?
Меня бы выбрали единогласно, но тренер Лидия Алексеева не хотела. У нее был принцип: капитаном всегда была маленькая разыгрывающая. Люда Базаревич, Надя Захарова, Ангеле Рупшене… Сборную всегда вспоминаю тепло - меня девчонки очень любили, знали, что выручу в трудную минуту. «Улечка, Ласточка, иди на площадку, палочка-выручалочка! Нам же медали нужны золотые!» Меня так называли - Ласточка. Когда играла сборная, меня никогда не выпускали на поле в основном составе. Алексеевой очень не нравилось, что все вокруг говорили: «СССР - команда Семеновой». Поэтому она меня придерживала. Но как только мы оказывались в минусе, раздавалась команда: «Уля, раздевайся!» Меня это задевало: зовут, когда надо догонять. Но когда ко мне бежали девчонки: «Ласта, Ласточка, давай!» - помогали переодеваться, я все забывала и шла на площадку. По окончании спортивного дня девчонки собирались у меня в комнате. Когда жили на сборах в Серебряном Бору, после ужина все сидели у меня: ха-ха, хи-хи… Доктор идет по комнатам, чтобы процедуры расписать, а все комнаты пустые. «Ну понятно, у Ульяши сидят…» Я была магнитом в команде - натура у меня такая, люблю, чтобы со всеми оставались хорошие отношения.
В статусе баскетбольной звезды Семенова вручает мяч с автографами маэстро Раймонду Паулсу
А еще я была в сборной комсоргом, но эта должность приносила лишь головную боль. Не успевала прилететь в Москву, как меня вызывали в ЦК ВЛКСМ, чтобы сообщить, какие нужно собрания провести, какие темы осветить, как разбирать съезды партии и обсуждать книги Брежнева «Целина» и «Малая земля». Все отдыхают после тренировки, а я к политинформации готовлюсь - штудирую прессу. Приезжали проверяющие - смотреть, как комсомольская работа ведется. Лучше бы вместо этого обучили иностранным языкам - мы же за границу выезжали. Но нет, этого не разрешали! Девчонки учили втихаря, чтобы хоть как-то объясняться с иностранцами. А так делали вид, что языками не владеем. Как только предстояли соревнования за границей, особенно в таких странах, как Китай, Япония, США, меня вызывали на ковер. «Ты у нас ведущий игрок. Во-первых, нам нужна только победа, ты должна команду вести за собой. А во-вторых, интервью даешь только ты. Это нельзя говорить, это - тоже…» Я переспрашиваю: «Подождите, а на каком языке я буду говорить? У меня же переводчик умный - ему лучше знать, что переводить, а что - не надо…» Переводчики-то были непростые, все в погонах. А вообще для меня давать интервью было тяжелейшей работой, лучше, наверное, камни ворочать. Помню, перед московской Олимпиадой американские телевизионщики приехали делать фильм о знаменитых советских спортсменах. Нагрянули ко мне домой. А мы не могли говорить, что мы профессиональные спортсмены и получаем за это деньги. Мы могли быть только любителями. Вот я и рассказывала: окончила спортивный институт, работаю тренером, после занятий иду тренироваться. Журналист спрашивает: «Ну а вот у вас ковры дома, телевизор цветной. Откуда?» Я отвечаю: «Могу себе позволить. Когда выигрываем чемпионат мира, Европы - нам полагается вознаграждение».
Когда Латвия стала независимой, помню, состоялась большая пресс-конференция. Журналисты давай забрасывать вопросами: «Уля, рассказывай, как тебе сейчас живется?» «Ой, - отвечаю, - сейчас я могу говорить вам все что угодно!» Журналисты смеются: «Да мы и раньше знали, что вы профессиональные спортсмены, но ты же ни разу не раскололась!»
Время было сложное не только в спорте. В 1984 году готовились-готовились к Олимпиаде, и вдруг - бойкот! Для нас это был последний шанс выиграть олимпийское «золото». Мастерство американок очень быстро росло, и больше победы они бы нам не дали. Но не суждено было случиться. Впрочем, у меня и так медалей хватает.
- С неспортивным поведением на спортивной площадке часто сталкивались?
В тех видах спорта, где нет электронных табло, которые фиксируют результаты, - например, как в легкой атлетике, - это обычное дело! Где есть судьи на площадке, там всегда может быть ошибка, часто умышленная. Сколько было случаев! Например, на чемпионате мира в 1983 году в Сан-Паулу. На всех мировых первенствах нашими главными соперницами были американки. И весь наш основной состав в первой половине игры получил по 3-4 фола, которых и в помине не было. Помню, достала мяч, а на меня села мулатка, 10-й номер, я отдала пас, наши ушли вперед, забросили, а судья свистит - гол не засчитан - и показывает на меня - фол! У меня аж в глазах потемнело от возмущения! Только вырвались на 6-7 очков вперед! В перерыве тренер Алексеева подошла к генеральному секретарю FIBA и сказала как отрезала: «Если будете так судить, больше не будете секретарем». Он поговорил с судьями, и они стали мягче. Ведь явно было задание - засудить!
Да и на внутренних соревнованиях таких вещей хватало! Я иногда психовала, говорила судьям: «Вы подсуживаете, не даете мне играть в баскетбол. Если так - вместо меня пойдете в сборную СССР, а я больше не пойду!» Я в целом играла корректно, хотя меня старались вывести из строя самыми разными способами: и били, и щипали. Ноги отдавливали так, что ногти чернели. Мне даже заказывали обувь на размер больше, чтобы ногам меньше доставалось.
- Какие качества важны для баскетболиста? Ну, кроме высокого роста, конечно…
Нужен талант и чтобы голова хорошо работала. Ведь решения приходится принимать за доли секунды, думать быстро. Знаете, я обратила внимание, что в сборной Америки, во всяком случае раньше, разыгрывающим игроком всегда была белая спортсменка. Потому что у темнокожих хорошая физика, они сильные, но белокожие лучше соображают. Пусть не так хорошо бросают мячи и бегают, но лучше владеют мячом в процессе розыгрыша. В женском спорте особенно важны не силовые приемы, а тактика.
- Приходилось кому-то применять хитрую тактику, чтобы попасть в сборную Союза?
В сборной, конечно же, была острая конкуренция - стояла очередь из желающих играть в ней. Но тем, кого отобрали, работать приходилось до седьмого пота. Помню, жили в Сухуми на сборах, там даже вечером жара 30 градусов. А надо по стадиону 20 кругов пилить - и это только разминка! Тренировки по общей физподготовке мы называли «горячий цех». Терпели, потому что попадание в сборную означало и международные соревнования, и выезды за границу. Хотя это сейчас спортсмены по контрактам получают миллионы, а мы выезжали практически без денег. В Америку на 20 дней летели и получали 20 долларов. И то были рады! Я всегда любила музыку - на эти деньги покупала себе пластинки, хотя бы одну, «Битлз» например. У меня и сейчас коллекция сохранилась - пластинок шестьдесят. И, естественно, покупали журналы моды. Возвращалась - меня уже друзья-подружки ждали, знали, что привезу, будем разбирать новинки.
- Вам довольно непросто подобрать одежду. Как решали эту проблему?
С моими параметрами одеться можно было только в Америке - там много магазинов больших размеров. Здесь в основном мне портниха шила. Ведь не все же в спортивной форме ходить, случались и приемы на высшем уровне. Например, я единственная латвийская спортсменка, которая имеет три ордена: орден Дружбы народов, орден Трудового Красного Знамени, орден Ленина. И все мне их вручали в Москве в торжественной обстановке. В независимой Латвии в 1994 году я также получила высшую награду - орден Трех Звезд. А годом ранее неожиданно пришло письмо из Америки - оформляйте бумаги на то, чтобы быть принятой в Зал славы баскетбола в Спрингфилде. Церемония была очень торжественная. Каждого из участников привозили на отдельном лимузине, затем проход по красной дорожке. Мне помог выйти из авто сопровождающий, я взяла его под руку - идем, а у меня все плывет перед глазами, и одна мысль: только бы не упасть. На фуршете стою и вдруг понимаю: природа распорядилась так, что всю жизнь я смотрю на людей сверху вниз, а тут, пожалуй, в первый раз оказалась среди мужчин, которые выше меня. Это было так необычно! Американцы, конечно, умеют организовывать торжества - это незабываемо! В 1999 году меня принимали в Зал славы женского баскетбола. Американские спортсменки не очень-то наряжаются, а я была в платье и смотрелась среди них королевой. Вышла одна баскетболистка на сцену, у нее спрашивают: «Что вам помешало стать олимпийской чемпионкой?» Она на меня показывает: «Да вот сидит тут в первом ряду Уля Семенова - вот кто мне помешал!»
Президент МОК Жак Рогге во время своего визита в Ригу вручил Ульяне Семеновой памятный знак Олимпийского комитета
В Америке меня любят. Помню, в 2002 году пригласили на очередное мероприятие, а у меня срок действия паспорта заканчивался. Подняли всех на ноги, быстро сделали новый паспорт. Прилетаю в Нью-Йорк и на контроле даю два паспорта, объясняю: вот новый, вот старый, а вот виза на 10 лет. У пограничника глаза округлились: «Зачем вам два паспорта? Я бы вас вообще без паспорта и без визы пропустил!» Для них люди, вошедшие в Зал славы, - это нечто особенное. Меня и на улицах узнавали, подходили: Semjonova, Semjonova!
- В Союзе вас так же ценили?
У меня осталась некоторая обида на Советский Союз - за то, как пришлось завершить спортивную карьеру в сборной. Дело было в 1986 году, я готовилась к чемпионату мира в Москве. В процессе подготовки поменялся тренер сборной: Лидию Алексееву сняли и назначили Ячменева из новосибирского «Динамо». А наша ТТТ в чемпионате СССР всегда была главным конкурентом «Динамо». Мы первые, они вторые, и им никак не удавалось нас обогнать. Меня Ячменев по понятным причинам не любил. И когда его назначили, сразу сказал: «Семеновой в сборной не будет». А у меня уже билет куплен на самолет в Москву, последние сборы остались. И вдруг звонит доктор сборной и говорит: «Ульяша, такое дело, поменялся тренер. Ты в состав не попадаешь…» Я была в шоке. На тот момент в чемпионате СССР я была лучшей по очкам, лучшей по штрафным, лучшей по подбору мячей. И при таких показателях меня в сборную не взяли! Пошла сдавать билет в спорткомитет - они ничего не понимают, в глазах немой вопрос. Я отвечаю: «Звоните в Москву за объяснениями». Представитель Госкомспорта все пытался меня уговорить, две недели покоя не давал: «Уля, поезжай на сборы…» Я сказала: «Нет, спасибо. Я в сборной Союза 18 лет отыграла, а вы меня пнули». Хотя бы поблагодарили, букет цветов подарили - мне кажется, так нужно провожать игроков. Ничего подобного! Дали задание врачу меня уведомить… Мне даже сейчас это неприятно вспоминать. В общем, в тот раз поехала смотреть соревнования как зритель - наверное, впервые в жизни в такой непривычной для себя роли. Американки увидели меня, подошли поговорить, и, когда узнали, что я не буду играть, одна аж запрыгала от радости: «Все, мы - чемпионки!» Конечно, многие сочувствовали. Чешский тренер подошел: «Да, у вас в России всегда чуть что - тренер начинает выбрасывать игроков… Эх, если бы можно было, забрали бы тебя, за нас бы играла!» Я три месяца не могла прийти в себя, трясло даже. Наши тогда взяли второе место - и то с большим трудом. Американки все-таки стали первыми!
- Вы покинули сборную, но не ушли из большого спорта…
После этого еще играла в ТТТ. А в 1987 году стала первой ласточкой - первой советской спортсменкой, которая поехала по контракту за границу. Уж не знаю, почему так сложилось. Сыграло свою роль и начало перестройки. Когда я стала всерьез высказывать желание поиграть за границей, в Госкомспорте сказали: есть одно место… В общем, по каким-то своим каналам Москва предложила мне Испанию. Как, что, чего - подробностей никто не знал. Но все вокруг меня поддерживали: «Правильно, Уля, молодец, давай!» Я подписала контракт и уехала играть за клуб «Тинторетто». С моим приходом команда добилась большого прогресса: в чемпионате Испании переместилась с 12-го места на 2-е. Это было сенсацией, все страшно радовались. У нас имелись отличные шансы стать чемпионами Испании. Не хочу приписывать себе заслуги, ведь один игрок в поле не воин, но иногда может переломить ситуацию. На меня там, можно сказать, молились. Но все закончилось в один момент. Я привыкла играть на деревянном полу, на паркете. А у испанцев - бетон, покрытый линолеумом. Сейчас от этого покрытия отказались, слишком жесткое. А тогда непривычно, конечно, было, но я старалась не обращать внимания. И вдруг заболел ахилл на левой ноге. Думала, потянула во время утреннего кросса. Но вдруг на тренировке, как сейчас помню, 2 января, прыгаю, опускаюсь - и все, голеностоп полетел, косточка отломилась. Сначала не осознала всей серьезности травмы, еще продолжала играть, потом эта косточка раздробилась на восемь частей. Эта травма заставила уйти из спорта. В аэропорту меня провожали и плакали, президент клуба говорил: «Ты всех в себя влюбила. Сколько у нас американок играло, но таких теплых отношений не было». Я и сама была расстроена, когда уезжала: эти несколько месяцев в Испании я провела как в сказке, поняла, что значит жить и тренироваться в достойных условиях. Но я уже знала, что не вернусь.
Кстати, по контракту на время работы в Испании мне полагалась приличная сумма, но Москва деньги забирала и присылала только 400 долларов. Жилье мне оплачивали, но на эти деньги жить было очень трудно - в то время пособие по безработице составляло примерно столько же. Но я же женщина, мне помимо еды нужно и духи купить, и что-то из косметики, и одежду. Поехала, называется, деньги заработать. В результате возвращалась на родину с нулем в кошельке. Правда, мне испанцы подарили видеокамеру. Но и ту Москва хотела отобрать: я имела право принимать подарки только не дороже 50 долларов, а если больше - надо было сдавать в советское посольство. Всякое бывало… Знакомые теннисисты рассказывали: собираются они ехать в Швейцарию на турнир, заранее зная сумму за выступление, а вперед уже выехали советские чиновники и деньги прибрали к рукам. За границей, когда поняли эту систему, перестали давать деньги чиновникам, говорили: «Мы сами рассчитаемся со спортсменами».
И когда я по возвращении из Испании устроила скандал из-за недополученных гонораров, мне звонили спортсмены из всех видов спорта: «Держись, мы тебя поддерживаем!» По сути, я создала прецедент. Тяжело было, думала, что не выдержу. Но, наверное, среди прочего это тоже сделало меня сильной, я хорошую закалку получила. И на площадке, и в жизни.
Про советский спорт говорили, что в нем была важна победа любой ценой, потому и на спортсменах экспериментировали.
Слышала об этом. Сейчас это делают еще чаще, поскольку современная медицина предоставляет массу возможностей. Но в мою бытность в баскетболе насчет допинга было строго: на чемпионатах Европы, мира и Олимпийских играх наш тренер запрещала нам даже кока-колу пить - вдруг найдут повышенный кофеин. Если голова болит - только через тренера врач давала таблетку. Нам допинг и не нужен был. Мы были на голову-две выше и сильнее остальных. Так зачем лишние проблемы? В других видах спорта - да, мы знали, что употребляют. В гребле, в легкой атлетике, в тяжелой. Некоторым ставили условия: не будешь пить допинг - в сборную не попадешь. Многие шли на это добровольно. Если кто-то говорит, что не знал, - это лукавство, такого не бывает.
- Личную жизнь тренеры контролировали - браки, рождение детей?
Конечно, если спортсменка влюбилась, это сразу чувствуется - становится мягкая, лиричная. К одной, помню, на чемпионат Европы в Венгрию приехал ее парень. Играем на следующий день, а она полный нуль. Что касается рождения детей, то это в индивидуальных видах спорта спортсмен может планировать, а в командных - тебе найдут замену, и все. Так что каждая решала сама. У нас многие девчонки были замужем. Саша Овчинникова, например, вышла замуж за Сашу Белова. Она - под 1,90, очень симпатичная, он - 2 метра, красивая была пара. Он, к сожалению, рано ушел из жизни.
Конечно, у меня тоже были поклонники, среди них весьма состоятельные иностранцы. Но, во-первых, часто ставили вопрос о моем переезде за границу, что для меня неприемлемо. А во-вторых, я не очень была уверена, что нужна именно я, а не известная спортсменка Ульяна Семенова. Я вообще думаю: так ли уж она нужна, эта личная жизнь? Знаю многих семейных людей, у которых жизнь далеко не счастливо сложилась. Мне же судьба подарила гораздо больше. Я не одинока - не успеваю откликаться на все приглашения, которые мне поступают. Так что неудачницей в этом смысле назвать себя не могу.
- Знали, чем будете заниматься по завершении спортивной карьеры?
Я ушла окончательно из большого спорта в 1989 году - после Испании еще подписала контракт во Франции, но через несколько месяцев поняла, что из-за травмы не могу играть, разорвала договор… Латвийское государство мне оказало помощь - сделали дорогостоящую операцию, назначили персональную пенсию. Жаловаться не приходится.
Любимое хобби Ульяны - собирать грибы. Но и в этом она любит побеждать - непременно должна набрать больше, чем у друзей...
Звали в политику. Я только успевала отнекиваться: мол, не готова. В 1994 году все-таки избиралась в рижскую Думу от партии «Латвияс цельш», но меня не выбрали, и я… обрадовалась. Потом многие знакомые признавались: «Улечка, мы боялись тебя потерять, поэтому не голосовали за тебя!» Если бы меня выбрали, мне пришлось бы сильно себя ломать. Я в спорте честно играла, а политические игры - это не мое. На тренерскую работу тоже не хотела. К тому моменту устала и от баскетбола, и от спорта. Нервы были на пределе. С начала 90-х я начала заниматься социальным фондом Олимпийского комитета Латвии. Поначалу чувствовала себя странно: ведь всегда обо мне заботились, а тут вдруг я хлопочу. Сначала у меня было 30 подопечных, потом стало 50, затем 80, сейчас их 180 - бывших латвийских спортсменов, которым надо помогать. С 2000 года наш фонд платит олимпийским чемпионам 200 латов ежемесячно (около 12 тысяч рублей. - «Итоги») - это неплохо. Как-то бывшая президент страны Вайра Вике-Фрейберга сказала мне: «Нелегкая работа у тебя, Уля». Но обратной дороги у меня нет - только вперед.
- Не жалеете, что посвятили жизнь спорту?
Нисколько. Правда, иногда мне говорят: вот в нынешних условиях ты была бы миллионершей! Ну да, была бы богатой. Но всегда есть две стороны медали. Мое богатство в душе и в моих друзьях и близких - этого никак не отнимешь. Я объездила полмира. В Италии была раз сорок, в Америке - раз двадцать пять, Париж знаю лучше, чем Старую Ригу. Лучше в Латвии куда-нибудь съезжу или отправлюсь грибы собирать - очень я это дело люблю…
