Как клевещут на Сталина. Факты против лжи о Вожде

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Игорь Пыхалов
Как клевещут на Сталина. Факты против лжи о Вожде

* * *

Предисловие

В тревоге осквернители,

Поборники гуманности,

Бредовые мыслители,

Их беспокоят странности.

Ведь так они стараются,

Льют зелья ядовитые,

Но Сталин возрождается,

Сквозь образы разбитые.

Станислав Крутиков

Сталин возвращается… Эти слова мы слышим всё чаще и чаще. «Не допустить возрождения сталинизма», – бьются в истерике либеральные СМИ. «Возврата к сталинизму не будет», – заверяет нас президент Дмитрий Медведев. «Обеспокоенность возрождением сталинизма в России» высказывают западные державы.

Как же так? После хрущёвских разоблачений, после оголтелой горбачёвско-яковлевской травли, после миллионных тиражей «огоньков» и прочей перестроечной макулатуры, после ежегодных ритуальных завываний («Ты, потерявший родных и близких в сталинских лагерях…») и призывов к покаянию, имя Сталина в массовом сознании жителей нашей страны до сих пор не предано позору и забвению.

Почему популярность Сталина не уменьшается, а растёт? Почему буксует гигантская машина официозной пропаганды? Почему граждане нашей страны до сих пор яростно спорят, выясняя отношение к умершему более полувека назад государственному деятелю?

Потому, что здание антисталинской пропаганды изначально строилось на зыбком фундаменте лжи и клеветы. Дом, возведённый на песке, неизбежно рухнет.

Потому, что на фоне покойного вождя советского народа сегодняшние правители России смотрятся особенно жалко и нелепо.

Потому, что глядя на «успехи и достижения», демонстрируемые российской «сырьевой демократией», наши соотечественники всё сильнее осознают, что этот путь ведёт нас к гибели.

Сегодня отношение к Сталину стало своеобразной лакмусовой бумажкой, тестом на любовь к Родине. Недаром же было подмечено: «Сталин был коммунистом – говорят коммунисты. Сталин был националистом – спорят националисты. Сталин был мразью и ничтожеством – заявляют мрази и ничтожества».

Надеюсь, что и эта книга послужит делу восстановления доброго имени оболганного вождя.

Глава 1. Сталин и техника безопасности

В ходе визита в Советский Союз в ноябре-декабре 1944 года лидер «Сражающейся Франции» генерал Шарль де Голль имел несколько бесед с И.В. Сталиным. 3 декабря во время завтрака «возникла шутливая беседа между т. Молотовым и Гарро 1
Роже Гарро, представитель де Голля в Москве. – И.П.

о роли авиации в дипломатии и политике в духе того, что авиация облегчает политические связи стран.

Тов. И.В. Сталин включился в эту беседу и в иронически-шутливом тоне заметил: “Если только полёты не заканчиваются катастрофой”.

Затем т. Сталин добавил, обращаясь к де Голлю: “Вы можете быть спокойны в Ваших полётах в СССР. Никаких катастроф не будет. Это не наш метод. Такие катастрофы возможны где-нибудь на юге Испании или Африки, но не у нас в СССР. Мы бы расстреляли людей, виновных в такой катастрофе”» 2
Сойма В.М. Запрещённый Сталин. М., 2005. С.453-454.

Вот он, кровавый оскал тоталитаризма! Зачем же расстреливать, когда есть другие методы, гуманные и демократические? Как заявил недавно президент РФ Дмитрий Медведев: «Никакие интересы национальной промышленности, в данном случае авиапрома, не стоят человеческих жизней. Если самолётостроительная отрасль не в состоянии создавать качественные и надёжные машины, Россия будет закупать их за границей» .

К тому же, по мнению нынешних обличителей, во всех авариях на территории СССР (а также природных катастрофах и стихийных бедствиях) был виновен лично вождь советского народа:

«Вина за аварии была переложена с плеч политических руководителей (например, самого Сталина) на плечи работников промышленных предприятий.

В начале и середине 30-х годов любая крупная авария в СССР, в результате которой имелись человеческие жертвы, обычно давала повод для возбуждения уголовного дела» 3
Соломон П. Советская юстиция при Сталине / Пер. с англ. М., 1998. С.132.

Складывается впечатление, будто Сталин был всемогущим божеством, имел доскональную информацию обо всём происходящем в Советском Союзе и полную власть над любым происшествием. Всё, что было в стране плохого, происходило по злой воле Сталина, всё, что было хорошего – делалось вопреки Сталину.

Увы, вместо того, чтобы бороться с первопричиной всех бед, сталинские опричники искали виновных на предприятиях. Мало того, вместо «стрелочников» подручные кровавого тирана так и норовили осудить кого-нибудь из начальства:

«При укладке плиты карниза на возводимом здании школы рабочий-каменщик из-за большого выступа карниза был вынужден стать (для удобства работы) на стену возводимого здания.

Под давлением тяжести тела рабочего плита карниза обрушилась. Рабочий упал вместе с карнизом с высоты четвёртого этажа и погиб.

Приступив к расследованию дела, следователь установил, что рабочий встал на ещё не закреплённую плиту карниза, что погибший являлся старым опытным каменщиком, хорошо знавшим правила техники безопасности. Получив такого рода данные, следователь пришёл к заключению, что виновником происшествия является сам погибший каменщик. Дело было прекращено» 4
Расследование дел о вредительских и диверсионных актах, совершаемых при помощи и под видом нарушения правил техники безопасности, а также дел об иных преступлениях, связанных с нарушением правил техники безопасности. Пособие для следователей / Под ред. А.Я. Вышинского . М., 1937. С.13.

Казалось бы, чего ещё надо? Сам каменщик и виноват, закрыть на этом дело и успокоиться. Но нет, дотошные сталинские сатрапы начинают копать дальше:

«Прекращение этого дела являлось неправильным; ошибка следователя обусловливалась тем, что он совершенно неправильно определил те нарушения, которые фактически имели место в данном случае и в результате которых погиб каменщик.

Следователь не должен был ограничиваться выявлением только тех нарушений, которые допустил сам каменщик, следователь обязан был исследовать и все те обстоятельства, которые касались условий работы погибшего, и определить всю совокупность нарушений. Если бы он это сделал, то было бы установлено, что нарушение, допущенное каменщиком, было обусловлено целым рядом гораздо более серьёзных нарушений, допущенных руководителями строительства.

Следователь установил бы, что:

а) каменщику не было предоставлено нормально организованное рабочее место, в силу чего он был вынужден работать стоя на стене, этим самым был поставлен в опасные для него условия работы;

б) по характеру работ и в соответствии с требованиями правил техники безопасности технический руководитель строительства обязан был предусмотреть устройство выносных лесов с удобными площадками, ограждениями, перилами и бортовой доской;

в) укладка плит как с настила, так и выносных лесов должна была производиться двумя рабочими одновременно, а не одним, как это было в данном случае;

г) анкеровка (закрепление) карниза была проведена неправильно (анкеровка и закрепление карниза не соответствуют проекту);

д) размерность и профиль карниза не соответствовали проекту;

е) способ подачи материала для укладки карниза не соответствовал проекту организации работ.

Установив все эти моменты, следователь, естественно, не прекратил бы дела, так как для него было бы ясно, что погибший каменщик был поставлен администрацией строительства в чрезвычайно опасные условия работы. Задача следователя в данном случае заключалась бы в том, чтобы определить, чем именно вызваны нарушения правил безопасности со стороны руководителя стройки: преступной халатностью или умыслом, и, в таком случае, с какими целями – контрреволюционными или иными» 5
Расследование дел о вредительских и диверсионных актах… С.13-14.

А вот ещё один пример.

«В одной из шахт Черемховского угольного бассейна произошёл обвал.

Получив заключение горной инспекции, осмотрев место происшествия, опросив ряд свидетелей, следователь установил, что причиной обвала явилось несоответствие крепления установленному проекту. Установив это, следователь пришёл к заключению, что за обвал должны нести ответственность десятники, допустившие отступление от установленных правил крепления» 6
Там же. С.14.

Однако десятники с такой трактовкой не согласились:

«На суде обвиняемые заявили, что они, действительно, допустили отступления от установленных правил крепления, но что эти отступления были вынужденными. Они заявили, что им систематически недодавался крепёжный материал, а часть выдаваемого материала была негодной, что они неоднократно ставили об этом вопрос перед начальником участка и шахты. Дело было направлено к доследованию. На основании изучения бухгалтерских материалов и документов о движении крепёжного леса следователь установил, что отпуск крепёжного материала по сравнению с потребностью в нём был занижен. Количество же фактически израсходованного крепёжного материала соответствует количеству отпущенного материала. Помимо этого, следователь установил, что значительная часть крепёжного материала действительно не была пригодной. Подтвердилось также и то, что десятники неоднократно ставили вопрос перед администрацией шахты о том, что им недодают крепёжный материал.

Следователь пришёл к заключению, что нарушение правил техники безопасности, выражавшееся в неправильном креплении, явилось лишь производной причиной от другого нарушения, заключавшегося в том, что на участках, где произошёл обвал, недодавался крепёжный материал и что часть выдаваемого для крепления материала была для этой цели непригодной. В результате доследования к уголовной ответственности был привлечён начальник шахты» 7
Расследование дел о вредительских и диверсионных актах… С.14-15.

Нетрудно заметить, что сталинский прокурор А.Я. Вышинский требует от следователей досконально разбираться с каждым случаем:

«В одном из цехов Актюбинского комбината обвалилось перекрытие потолка.

При осмотре места происшествия следователь обнаружил, что часть балок, которые использовались для перекрытия, прогнили. Получив заключение экспертизы о том, что строительный материал недоброкачественен, что он не мог выдержать тяжести засыпки перекрытия, следователь счёл характер нарушений правил техники безопасности “точно установленным” и привлёк к уголовной ответственности прораба строительства цеха за “использование недоброкачественного строительного материала”.

В дальнейшем, когда это дело было возвращено на доследование, было установлено, что предание прораба суду за обвал перекрытия было грубой ошибкой.

При более тщательном расследовании оказалось, что причиной обвала явилась засыпка перекрытия ненадлежащим материалом. Засыпка перекрытия была сделана из земли и мелких камней, а должна была быть сделана из опилок.

От конденсации паров засыпка намокла и утяжелила конструкцию, получился перегиб и обвал.

Строительный материал, употреблявшийся для перекрытия, был доброкачественным, но под влиянием сырости засыпки стал подвергаться порче.

Таким образом, оказалось, что нарушение правил техники безопасности заключается не в употреблении недоброкачественного строительного материала, а в засыпке перекрытия ненадлежащим материалом, и что в связи с этим к ответственности должен быть привлечён не прораб строительства, в отсутствие которого производилась засыпка перекрытия, а инженер, допустивший засыпку перекрытия ненадлежащим материалом» 8
Расследование дел о вредительских и диверсионных актах… С.12-13.

Оно и неудивительно. Как говорил нарком путей сообщения Л.М. Каганович: «У каждой катастрофы есть фамилия, имя и отчество» .

Сбросив коммунистическое иго, освобождённая Россия избавилась и от таких пережитков тоталитаризма, как правила техники безопасности. Сегодня «эффективным собственникам» безнаказанно сходит с рук практически любая авария.

Глава 2. Сталинская гласность

Одной из неотъемлемых черт «тоталитарного режима», по мнению обличителей, является отсутствие пресловутой «гласности». Тираническая власть просто обязана скрывать от народа ПРАВДУ, официозные СМИ должны старательно замалчивать информацию об авариях, катастрофах и прочих трагедиях.

Сеанс резунизма с последующим разоблачением

В романе «Контроль» известного писателя-перебежчика В.Б. Резуна, публикующегося под псевдонимом «Виктор Суворов», есть один занятный эпизод. В 1937 году на воздушном параде две парашютистки совершают затяжной прыжок, при этом одна из них разбивается.

Разумеется, «компетентные органы» всеми силами пытаются скрыть этот прискорбный факт от народа:

«Нажал Холованов кнопку микрофонную и тоном радостным: “А демонстрировался номер: “Катя-хохотушка и мешок картошки!” Га-га-га. Номер исполняли мастер парашютного спорта, рекордсмен Союза и Европы Екатерина Михайлова. И… мешок картошки! Га-га-га!”

Чёрен лицом Холованов. Диктору микрофон в зубы: продолжай! Засмеялся диктор радостно: и мешок картошки! Колокольчиком закатился.

А Холованов здоровенному чекисту: “Смейся, гад, застрелю!”

Засмеялся здоровенный уныло: Гы-гы-гы. И покатилось по чекистским цепочкам: гы-гы-гы. И по толпе: гы-гы-гы» 9
Суворов В. Контроль: Роман. М.: АСТ, 1994. С.66.

«Хоронили Катю Михайлову скромно. И скрыто. Хоронили, как подобает хоронить десантников в тылу врага. Без гроба. В шелку парашютном. В неизвестном месте. Нельзя на могиле памятник ставить. Нельзя имени писать. Престиж государства – выше любых индивидуальных жертв. Только крестик на карте. А карту – в надёжное место. Пройдёт пятьдесят лет, наступит полный коммунизм на всей земле. Не будет больше границ государственных, все страны сольются в одну великую семью равноправных народов. И тогда вспомним мы тебя, Катя Михайлова. Через пятьдесят лет. Страшно подумать: в 1987 году. И поставим на этом месте величественный тебе памятник. Из гранита. И напишем золотыми буквами: “При исполнении служебных обязанностей… при испытании новейшей техники, созданной творческим гением… Катя Михайлова… Хохотушка”» 10
Суворов В. Контроль: Роман. М.: АСТ, 1994. С.68-69.

Увы, слухи о трагическом происшествии всё-таки просочились:

«– Мы готовим миллион парашютистов, товарищ Холованов. А вы перед всем миром нашу страну опозорили. Понимаю, весь мир удивить хотели. Не вышло. Ошибку вы пытались загладить. Вы правильно действовали, когда увидели, что катастрофа неизбежна. Очень мне понравилось, как вы себя вели в момент гибели парашютистки. Вы единственный, кто реагировал решительно, быстро и правильно. Что разбилась парашютистка, видели все. Но благодаря вашим действиям половина Москвы верит, что разбился мешок с картошкой. – Помолчал товарищ Сталин. – Зато другая половина Москвы всё же верит, что разбилась парашютистка. Поэтому мы тут посоветовались с товарищами и решили вас, товарищ Холованов, расстрелять» 11
Там же. С.73.

Однако Холованов, не желая быть расстрелянным, придумывает хитроумный план, как пресечь распространение нежелательных слухов:

«– Отрицать то, что парашютистка разбилась, невозможно. Поэтому я дал Отделу распространения слухов приказ: все разговоры о гибели парашютистки не пресекать, а поощрять их и усиливать.

– Занятно.

– Обратите внимание, товарищ Сталин, в первые два дня говорили просто о парашютистке, не называя по имени. Последние пять дней не просто говорят, что безымянная парашютистка разбилась, а называют её – Стрелецкая. Ошибочно называют. Это работа моих ребят. Не отрицая факта гибели парашютистки, мои ребята направили слухи в другое русло. Где их легко пресечь. И обернуть нам на пользу. Опровергать гибель какой-то безымянной парашютистки невозможно и глупо. Но опровергнуть гибель парашютистки Стрелецкой просто. Ведь она жива и здорова. Поэтому пусть Москва пока болтает о гибели парашютистки. Но не какой-то вообще, а именно о гибели Стрелецкой! Всё внимание на Стрелецкую персонально. Чем больше слухов о её гибели, чем больше подробностей, тем лучше.

– А Стрелецкую надо спрятать, чтобы её никто не видел.

– Товарищ Сталин, я её спрятал немедленно после случившегося. Никто, кроме вас, меня и самой Стрелецкой, не знает, какая из двух парашютисток погибла.

– Но кто-то же видел труп той, которая действительно разбилась. Как её? Михайловой.

– Труп Михайловой близко видели Стрелецкая и я. Всё.

– Хорошо, товарищ Холованов. Хорошо.

– Так вот, если все будут говорить, что погибла именно Стрелецкая, и вдруг выяснится, что она жива и здорова, то… слух будет убит. Психология толпы такова, что никому не придёт в голову вспомнить о другой парашютистке. Если кто-то вчера повторил ложный слух о гибели Стрелецкой, то завтра он будет посрамлён. Предлагаю и настаиваю, за следующую неделю слухи о гибели Стрелецкой довести до высшей точки, а потом Стрелецкую показать» 12
Суворов В. Контроль: Роман. М.: АСТ, 1994. С.74-75.

Нетрудно догадаться, что план срабатывает на все 100 %.

А теперь вернёмся из вымышленного мира мрачной тоталитарной «Империи зла» в реальный СССР 1930-х годов. Отложим в сторону творение Резуна и откроем подшивку газеты «Правда». Например, вот номер за 27 марта 1936 года:

«ЦК ВЛКСМ и Центральный совет Осоавиахима с глубоким прискорбием извещают о гибели членов ВЛКСМ и Осоавиахима тт. Берлин Любовь Михайловны и Ивановой Тамары Павловны при совершении ими 26 марта затяжного прыжка.

Тов. Берлин Л.М. и тов. Иванова Т.П. являлись активными членами Центрального аэроклуба имени А.В. Косарёва и его парашютной секции. Выступая неоднократно на массовых авиационных праздниках, организуемых Центральным аэроклубом, погибшие товарищи пользовались заслуженной любовью как отважные парашютистки и активные организаторы массового парашютного спорта.

Ленинский комсомол и Осоавиахим будут хранить память об отважных парашютистках Любе Берлин и Тамаре Ивановой.

Центральный комитет ВЛКСМ и Центральный совет Осоавиахима выражают своё соболезнование всем родным и товарищам погибших комсомолок, верных дочерей социалистической родины» 13
Правда. 1936, 27 марта. № 86(6692). С.6.

Ситуация почти та же, что и в романе Резуна, однако власть и не думает скрывать информацию о трагедии. Три дня спустя в «Правде» большая заметка о похоронах погибших парашютисток:

«Увитые крепом знамёна обрамляют сцену концертного зала Дома печати. На невысоком постаменте в зале покоятся тела отважных парашютисток Любы Берлин и Тамары Ивановой, погибших 26 марта при выполнении смелого и сложного затяжного прыжка. У гроба – родные, почётный караул. Непрерывно проходят трудящиеся Москвы, пришедшие отдать последний долг погибшим. Через зал проходят лётчики и парашютисты, студенты орденоносного института физической культуры им. Сталина и института иностранных языков, слушатели дирижабельного учебного комбината, учащиеся, осоавиахимовцы, журналисты, друзья и товарищи покойных…» 14
Похороны Л.Берлин и Т.Ивановой // Правда. 1936, 30 марта. № 89(6695). С.6.

Ладно, допустим, в этот раз случилась досадная промашка, «товарищ Холованов» не успел вовремя среагировать, и тоталитарная пропагандистская машина, волей-неволей, вынуждена признать прискорбный факт.

«Несчастный случай с парашютисткой Бабушкиной

Горький, 25 июня. (Корр. “Правды”). 24 июня на массовке, посвящённой 15-летию Марийской автономной области, состоялись прыжки с парашютами. Орденоноски тт. Бабушкина, Пясецкая и инструктор парашютизма Носов совершили одновременный прыжок с трёх самолётов. Пясецкая и Носов благополучно приземлились, у Бабушкиной же парашют раскрылся на расстоянии 40 метров от земли. Бабушкина получила тяжёлые ушибы.

Вызванные из Казани профессора констатировали у Бабушкиной повреждение позвоночного столба и кровоизлияние в полости живота. Консилиум признал необходимым оперировать пострадавшую. Сегодня в 21 час операция состоялась. По мнению профессора Соколова, операция улучшила положение, но состояние Бабушкиной остаётся тяжёлым.

Специальная комиссия, выделенная для выяснения причин катастрофы, установила, что парашют Бабушкиной был в исправности. Несвоевременное раскрытие парашюта комиссия объясняет тем, что Бабушкина попала в штопор, её начало вертеть через голову. Пытаясь придать телу правильное положение, Бабушкина потеряла землю и дёрнула кольцо только в 40-50 метрах от земли. Раскрывшийся парашют амортизировал удар Бабушкиной о землю, благодаря чему она осталась в живых» 15
Глазов Л. Несчастный случай с парашютисткой Бабушкиной // Правда. 1936, 26 июня. № 174(6780). С.6.

Увы, спасти отважную девушку не удалось. Два дня спустя «Правда» публикует сообщение о её смерти:

«Йошкар-Ола, 27 июня. (Молния ТАСС). Сегодня, в 9 час. 10 мин. утра, в областной Йошкаролинской больнице скончалась парашютистка-орденоноска тов. Н.Бабушкина, получившая тяжёлые ушибы во время совершения прыжка с самолёта 24 июня в Йошкар-Ола» 16
Правда. 1936, 28 июня. № 176(6782). С.6.

Здесь же портрет, некролог. В следующем номере – объявление о прощании и похоронах:

Гроб с телом тов. Н.В. Бабушкиной устанавливается в Доме печати (Никитский бульвар, д. № 8-а).

Для прощания с телом Н.В. Бабушкиной в зале Дома печати будет открыт свободный доступ 30 июня с 16 часов до 22 часов и 1 июля – с 9 часов до 17 часов 30 минут.

Вынос праха из Дома печати в 18 часов 1 июля» 17
От комиссии по организации похорон трагически погибшей парашютистки тов. Бабушкиной Н.В. // Правда. 1936, 29 июня. № 177(6783). С.6.

Заметим, что на этот раз инцидент случился не в столице, а в далёкой Йошкар-Оле. Казалось бы, сам бог велел его скрыть. Однако сталинские власти даже не думают замалчивать трагическое происшествие.

Эскалация насилия и сопротивление
Вооруженного сопротивления частям ВВ МВД и СА на первом этапе операции «Кольцо» оказано практически не было из-за несоразмерности сил и неоправданной жестокости поддерживавшей азербайджанцев советской армии. Когда 30 апреля в Геташене стало ясно, что войска покрывают погромы и убийства со стороны азербайджанских формирований, трое из числа защитников села с гранатами в руках захватили группу военнослужащих во главе с командиром бакинского полка внутренних войск МВД СССР полковником Машковым. Требуя прекратить операцию, они вышли на переговоры с целью обмена солдат на заложников-армян, но были обстреляны и убиты. Были убиты и четверо азербайджанских омоновцев.
Однако этот эпизод заставил силы МВД, армии и следовавший за ним азербайджанский ОМОН остановить насилие и временно покинуть село.
О количестве же сил, брошенных на два карабахских села, имелись более или менее точные данные. При обыске полковника Машкова армянским ополченцами был изъят лист с перечнем радиопозывных частей и подразделений, участвовавших в разорении Мартунашена и Геташена. В этом списке позывных, опубликованном затем в прессе, упоминались: командир военной части 5478 и два командира рот той же части; командир военной части 5477 и два командира рот той же части; рота спецназа МВД СССР (три позывных); рота ОМОНа МВД СССР (три позывных); вертолетно-истребительное звено (8 позывных); танковое подразделение 23-й дивизии; огнеметный расчет; группа саперов; подразделения азербайджанского ОМОНа (без указания позывных)31.
С 1 мая село Геташен оставалось блокированным армией и внутренними войсками, а население подвергалось акциям психологического устрашения, ночным обстрелам. В село явились азербайджанские эмиссары с требованиями подписать бумаги о «добровольном выезде» из села.
В тот же день представитель МВД СССР МВД доставил сельчанам бумагу, за подписью заместителя министра внутренних дел Азербайджанской Республики Р. Мамедова и заместителя командира дивизии МВД СССР полковника Е. Мишина. В бумаге, от имени комендатуры особого района (подразделения которой покинули Геташен еще 15 апреля) эти лица гарантировали жителям Геташена и Мартунашена обеспечивать их безопасность «в процессе оформления документов на продажу личных домов» и «безопасность передвижения» в ходе депортации. Там же говорилось, что все эти действия согласованы с МВД СССР.
3 мая началась депортация: мужчин в автобусах под конвоем вывезли к границе Армянской ССР, а женщин и детей партиями сажали в транспортные вертолеты Ми-26, которые брали курс на Степанакерт. Там обезумевшим от ужаса, униженным и ограбленным людям «любезно» дозволили переночевать в домах родственников, знакомых и просто горожан, а на утро наряды внутренних войск вновь собрали геташенцев и на вертолетах вывезли в Ереван. Тем самым идеологи операции преследовали цель оказать психологическое воздействие на степанакертцев: страшные рассказы депортированных должны были подавить волю жителей карабахской столицы в преддверии новых акций террора.
Операция «Кольцо» неслучайно началась с Геташена и Мартунашена, - последних населенных пунктов Северного Нагорного Карабаха, еще остававшихся армянскими.
Некогда 5-тысячный Геташен и прилегающие несколько сел остались последним оплотом армян на севере Нагорного Карабаха. Само же стратегическое положение Геташена было исключительно важным: он контролировал обширную, но крайне малонаселенную горную местность, которая была связующим звеном между «материковой» Арменией, армянскими селами Шаумянского района и стратегически важным Кельбаджарским районом Нагорного Карабаха с его горными трущобами и перевалами. С азербайджанских атак на соседние с Геташеном армянские деревни Азат и Камо начались и первые масштабные и открытые вооруженные столкновения в январе 1990 года. Тогда атаки были отбиты, но вскоре советские внутренние войска «добровольно-принудительно» выселили жителей Азата и Камо, а их дома были заняты азербайджанцами, нацелившимися на Геташен.
Не случайно и то, что за Геташеном последовала депортация четырех сел Шушинского района и пятнадцати – юго-западной части Гадрутского района. Как хорошо видно на карте, именно эти местности, наряду с Геташеном были расположены наиболее близко к границам Армянской ССР. Из всех этих мест существовало множество троп через горы и леса, перекрыть их полностью было нереально, и по этим тропам на лошадях и ослах местное подполье могло доставлять в осажденные села оружие, боеприпасы и медикаменты.
При взгляде на ту же карту становится ясно, что после депортации населения четырех сел Бердадзора, – армянского анклава в Шушинском районе НКАО с преимущественно азербайджанским населением, - ширина Лачинского кордона, отделявшего НКАО от Армянской ССР, увеличилась с 6-7 до 45 км! А депортация сел на юго-западе Гадрутского района значительно затруднила коммуникации этой части края с Горисским районом Армянской республики.
Также очевидно, что события апреля-июня были лишь прелюдией к широкомасштабной депортации всей оставшейся армянской части Нагорного Карабаха. Эти события позволили азербайджанским силам закрепиться на крайне выгодных позициях и обрезать последние остатки возможных коммуникаций армян Карабаха с «материковой» Арменией в преддверии последующих шагов по депортации.
А что такие шаги не замедлят продолжиться, не скрывали и в азербайджанском руководстве. Так, выступая 22 мая 1991 г. на пресс-конференции в Постпредстве республики в Москве, заведующий отделом идеологии ЦК КП Азербайджана А. Дашдамиров сказал, что «в ближайшее время из Карабаха необходимо будет выслать еще 32 тысячи человек»32. По словам Дашдамирова, их прописка была признана азербайджанскими властями недействительной. Генпрокурор же Азербайджанской ССР И. Гаибов, выразив благодарность армии, отметил, что ей «следует действовать энергичнее и смелее, с большей наступательностью»33.
Кстати накануне, 20 мая центральные средства массовой информации сообщили о том, что 1400 жителей Степанакерта якобы «оставили родной город и переехали в другие регионы». Эту информацию мэр Степанакерта Максим Мирзоян назвал «очередной пропагандистской провокацией, цель которой - посеять панику среди оказавшегося в экстремальной ситуации населения Арцаха»34. А корреспондент ТАСС в НКАО Вадим Быркин, связавшись по телефону с Москвой, сообщил, что эта информация была передана в Москву из Кировабада находившимся там военным корреспондентом ТАСС35.
Последующие события лишь подтвердили, что депортация не ограничится наиболее близко расположенными к АрмССР местностями Карабаха…
В связи с трагическими событиями в Геташене и Мартунашене руководство Республики Армения потребовало срочного созыва внеочередного съезда народных депутатов СССР, однако Кремль проигнорировал этот призыв.
Одновременно в первых числах мая внутренние войска МВД и части 4-й армии обстреляли приграничные населенные пункты в Иджеванском, Ноемберянском, Таушском, Горисском, Кафанском районах Республики Армения, вторглись в ряд населенных пунктов, частично разорив их.
В ходе этих действий против собственного народа были убиты 24 человека, из них 14 – сотрудники МВД Республики Армения. 10 милиционеров направлялись в автобусе на дежурство в приграничное село Воскепар, когда неожиданно были расстреляны из засады подразделением спецназа. Преднамеренность этого убийства была очевидна, что позже подтвердили слушания в Комитете по правам человека Верховного Совета РСФСР в мае-июне 1991 года.
В совместном заявлении руководителей правоохранительных органов Республики Армения в связи с совершенными массовыми убийствами и иными преступлениями, в частности, говорилось: «Факт жестокого убийства в с. Воскепар 10 милиционеров-армян благодаря оперативному освещению средствами массовой информации и группой депутатов РСФСР общеизвестен. Доказано, что эти милиционеры не произвели ни одного выстрела и никакого сопротивления действиям войск МВД СССР и армии не оказывали… При этом в просьбе направить по делу следственную группу Прокуратуры СССР в республику было отказано… Вообще неоднократные просьбы направить представителей правоохранительных органов СССР в республику не были удовлетворены, в то время, как в Азербайджане они находились»36.
В том же заявлении приводились данные о том, что советской армией и внутренними войсками были убиты 14, ранены 28 и взяты в заложники 60 сотрудников МВД Республики Армения. Вместе с гражданскими лицами всего 104 человека были взяты в заложники войсками, вывезены за пределы республики и переданы в азербайджанское МВД, где они подверглись пыткам и издевательствам.
Вот два свидетельства о том, что представляла собой «советская армия», располагавшаяся с азербайджанской стороны вдоль административной границы двух республик Советского Союза. Напомним, что в двух соседних районах республик – Горисском и Лачинском – еще 15 января 1990 года был введен режим чрезвычайного положения, были созданы военные комендатуры, введены части внутренних войск. На азербайджанской стороне с осени того же года находились и части национализированной Баку 23-й дивизии, дислоцированные по соглашению между Баку и Кремлем.
«14 февраля в 11 часов с территории Лачинского района был обстрелян загон для скота животноводческой фермы села Тех Горисского района. В тот же день оперативная группа воинской части, дислоцированной в Горисском районе, пыталась подойти к месту происшествия, однако также была обстреляна снарядами. В 19 часов 30 минут военный комендант Горисского района отправился на встречу с комендантом Лачинского района Азербайджанской ССР. Однако вместо последнего появился начальник штаба воинской части, в пьяном виде. Без всякой причины он оскорбил коменданта Горисского района, других присутствующих и возвратился в Лачинский район. Сразу же после этого возобновился обстрел загона… Со стороны Лачинского района к селу Хндзореск приблизились три боевые машины и обстреляли село. По заявлению коменданта Горисского района и военнослужащих, а также по сообщению отдела ВД Горисского района, подобные действия провоцируют командир особого батальона майор Алиев и находящиеся под его командованием военнослужащие»37.
Другое свидетельство, относящееся к сентябрю 1991 года, взято нами из рукописи правозащитника Виталия Данилова, отрывки из которой мы уже цитировали.
«По инициативе Международного конгресса по правам человека группа независимых наблюдателей побывала на армяно-азербайджанской границе в районе Горис-Лачин. Среди наблюдателей был и депутат Киевского горсовета Евгений Клименко. Он мне и рассказал о том, что увидел на границе.
Незадолго до этого из Центра поступил приказ союзной армии взять под контроль армяно-азербайджанскую границу в районе Горис-Лачин в связи с начавшимися там перестрелками. С армянской стороны был дислоцирован мотострелковый батальон 7-й армии (штаб армии - в Ереване). Командовал батальоном русский майор. Он принял наблюдателей, показал расположение части, дал возможность побеседовать с солдатами. С азербайджанской стороны был развернут, причем в боевой порядок, мотострелковый батальон 4-й армии (штаб армии - в Баку). Командовал им майор-азербайджанец. Он наотрез отказался принять независимых наблюдателей, заявив: «Подойдете близко, будем стрелять. Мне приказано защитить азербайджанскую границу, и я защищу ее всеми средствами».
Киевский депутат Евгений Клименко был этим до глубины души потрясен: что думает Центр, как могло случиться, что мотострелковый батальон Советской Армии выполняет не общесоюзную задачу, а национальные устремления азербайджанского руководства?»
Одновременно с действиями по депортации периферийных сел в Карабахе и провокациями на границе двух союзных республик в самой НКАО начались массовые аресты и незаконные задержания граждан.
16 мая в газете «Советский Карабах» было опубликовано сообщение военного коменданта района чрезвычайного положения В. Жукова, в котором тот оповещал граждан: «Военной комендатурой санкции на аресты жителей гор. Степанакерта не давались. По всем вопросам проведения обысков и задержания граждан просим обращаться в прокуратуру НКАО»38. Однако было очевидно, что аресты – дело рук КГБ и МВД АзССР, и никаких санкций на аресты областная прокуратура не давала.
Некоторые из задержанных были убиты в застенках. Так, 18 мая в селе Кичан Мардакертского района НКАО был арестован и вывезен в Шахбулагскую колонию Агдамского района агроном Юрий Гулян. 6 июня его труп был привезен в больницу райцентра Мардакерт. Официальная версия гласила, что смерть наступила вследствие язвенной болезни, однако повторное вскрытие тела показало, что причиной смерти Ю. Гуляна стали жестокие избиения: смерть наступила в результате деформации внутренних органов. Обнаружены переломы ребер, гематомы в области почек, печени, легких и сердца. На лице следы грубых ударов, проломлена черепная кость, вывихнуты суставы, разбиты зубы39.
От незаконного задержания, пыток и смерти был не застрахован никто, даже формально защищенные законом люди, - что нарочито продемонстрировали карательные силы.
В ночь со 2 на 3 июня 1991 года дежурный по УВД НКАО майор милиции Грачья Шахбазян был задержан вооруженными автоматчиками, вошедшими в здание, и вывезен в Шушу, где заключен в местное СИЗО. Там он подвергся жестоким пыткам, причем его истязатели периодически включали рацию на милицейской волне и передавали в эфир крики пытаемого. 13 июня на имя начальника УВД НКАО В. Ковалева из Шуши поступила телеграмма, извещавшая о том, что майор Г. Шахбазян повесился в камере Шушинского СИЗО. Проверить официальную версию было невозможно, а выданное родственникам тело Г. Шахбазяна было сильно изуродовано, что свидетельствовало о перенесенных им страшных мучениях.
Многие из тех карабахцев, кто явно были в очереди на арест, ушли в подполье, подчас скрываясь на дачных участках, у знакомых. Или перебрались в глухие горные районы, где располагались тренировочные лагеря активно формировавшихся в период чрезвычайного положения отрядов самообороны.
…Между тем, после некоторого затишья в июне, операция по депортации возобновилась с новой силой.
Новый удар опять был нанесен на севере. На этот раз по Шаумянскому району, который хотя и не входил административно в состав НКАО, но составлял с ней физически единое целое. Более того, армяне составляли более 80 процентов населения района, - показатель этот был даже чуть выше, чем в среднем по НКАО; армянские же села плотно контролировали всю территорию горного района, в то время как 4 азербайджанских находились на границе с соседним низинным азербайджанским районом.
Еще 14 января 1991 г. Президиум Верховного Совета Азербайджанской ССР принял решение об упразднении Шаумянского района и его слиянии с соседним Касум-Исмайловским районом. На бумаге был образован новый, Геранбойский район, в котором на 17-18 тысяч армян приходилось уже около 50 тысяч азербайджанцев (против 3,5 тыс. в Шаумянском), Однако районные власти Шаумяна де-факто сохранились и функционировали, не признавая принятого в Баку решения.
4 июля 1991 года президент СССР М. Горбачев издал Указ об отмене чрезвычайного положения в «Геранбойском районе». То есть фактически в армянском Шаумянском районе, так как в прилегающем к нему азербайджанском Касум-Исмайловском районе чрезвычайное положение Указом Президиума ВС СССР от 15 января 1990 года не вводилось.
В тексте Указа от 4 июля содержалась ссылка на заявление А. Муталибова о том, что «будут приняты все меры по обеспечению безопасности населения, исключению случаев необоснованного выселения местных жителей, соблюдению прав и свобод человека, гарантированных Конституцией СССР». Накануне, вечером 3 июля Горбачев принял армянских депутатов Людмилу Арутюнян и Генриха Погосяна, заверив их, что «даст указание немедленно прекратить антиконституционные акции в Карабахе». Любопытно, что в тот же день, 4 июля М. Горбачев также подписал Указ о награждении орденом Красной звезды семерых сотрудников ОМОН МВД АзССР «за участие в боях по разоружению боевиков в Ханларском районе Азербайджана», то есть за бойню в Геташене и Мартунашене.
На рассвете 6 июля из Шаумянского района был начат вывод постов внутренних войск, подчинявшихся комендатуре района чрезвычайного положения. В тот же день министр обороны СССР маршал Язов издал приказ о запрете полетов вертолетов гражданской авиации в Шаумянский район, в точности по геташенскому сценарию.
Сразу после этого азербайджанский ОМОН атаковал села Эркеч, Бузлух и Манашид, расположенные всего в нескольких километрах к юго-востоку от Геташена. Однако нападавшие были с потерями отбиты, а руководивший операцией заместитель азербайджанского министра внутренних дел Мамедов с группой подчиненных попал в окружение и спасся от пленения лишь благодаря вмешательству советских войск.
После чего азербайджанцы отошли, и в дело вновь вступила советская армия, в лице частей 23-й дивизии 4-й Армии. Вновь против защитников карабахских сел и мирного населения пошли танки и иная бронетехника. Местные ополченцы и добровольцы из «материковой» Армении в неравных боях подбили несколько танков и БМП. Именно несколько погибших в ходе сопротивления карательной операции «Кольцо» в Геташене и Шаумяне были первыми удостоены (посмертно) звания национальных героев Армении.
15 июля истребители МиГ-23 советской армии нанесли ракетно-бомбовые удары по не желавшему «добровольно депортироваться» армянскому селу Эркеч. Это был первый в истории конфликта случай применения боевых самолетов против населенных пунктов.
Однако хотя войска и захватили три новых села, депортировать на этот раз было некого: под прикрытием сил самообороны все население сел было эвакуировано в глубь района. При этом танки и БМП пытались перерезать дорогу эвакуируемым сельчанам; они обстреляли колонну грузовиков, в результате чего погибли четыре женщины и маленький ребенок.
Нападавшим достались лишь пустые дома, а отряды самообороны отошли и заняли новые оборонительные позиции близ крупнейшего в Нагорном Карабахе села Вериншен, насчитывавшего до 5 тысяч жителей. У карабахских ополченцев были выгодные позиции: танки и бронетранспортеры могли подойти к селу через единственное дефиле, и его защитники были готовы сжечь бронетехнику армейскими огнеметами и гранатометами.
24 июля части армии и силы азербайджанского МВД заняли позиции на краю плато, где располагались три депортированных армянских села, и приступили к артиллерийским и вертолетным обстрелам Вериншена.
Все это уже давно напоминало самую настоящую войну с линией фронта, тылом, эвакуацией населения в глубь страны, наступлениями и отходами. Лишь неравенство сил сторон и сам факт необъявленной войны гигантской империи с горсткой собственных мирных граждан были вопиющими.
В первых числах июля карательные акции с новой силой возобновились и по всей НКАО. Так, массовые аресты прошли в селах Мартунинского и Мардакертского районов. В селе Каринтак Шушинского района было арестовано 12 человек с санкции районного прокурора-азербайджанца и с ведома военного коменданта района чрезвычайного положения Жукова. Еще тридцать человек без всяких санкций были задержаны и увезены40.
В конце июля - начале августа, в разгар депортации в Шаумянский район большая направилась группа советских депутатов разных уровней – союзных, российских, московского и ленинградского Советов. Среди них народные депутаты Владимир Смирнов (к тому же еще и полковник), Виктор Шейнис, Анатолий Шабад, Владимир Комчатов и многие другие. Прибыв в район из Еревана, на вертолетах, они установили «живую стену» в селе Вериншен, сменяя друг друга вахтовым образом, бомбардируя руководство страны, Верховный Совет и иные организации телеграммами протеста и сообщениями из региона.
Вместе с депутатами в Вериншене находились и посланцы некоторых общественных организаций, в частности, представитель Комитета солдатских матерей Елена Лунина, добровольцы-врачи. А старейший на сегодня член Комитета российской интеллигенции «Карабах» (КРИК), геолог Кирилл Алексеевский – уже тогда пожилой человек с окладистой седой бородой - и вовсе стал душой обороны села. Он провел в Вериншене не один месяц, и в сентябре 1991-го был даже включен шаумянцами в делегацию представителей района на съезде Национального совета и местных депутатов Нагорного Карабаха в Степанакерте.
Участие всех этих людей во многом спутало карты карательным силам и заставило их прекратить обстрелы села из орудий и вертолетов.
Между прочим, среди защитников шаумянских сел были и несколько русских солдат, сознательно дезертировавших из частей внутренних войск и присоединившихся к армянским ополченцам-«фидаинам». С одним из этих «вэвэшников», Сашей автор лично познакомился в Вериншене, куда привез в начале августа 1991-го корреспондента журнала «Столица» Андрея Шведова.
…Всего в ходе операции «Кольцо» было депортировано 24 села: Геташен и Мартунашен в Ханларском районе, 4 села (под общим названием Бердадзор) в Шушинском районе НКАО, 15 – в Гадрутском районах НКАО, 3 - в Шаумянском районе Нагорного Карабаха. Все деревни были разграблены, некоторые из них были сожжены и стерты с лица земли; хозяйства, дома и имущество присвоены грабителями.
Были полностью ограблены и изгнаны с родных очагов около 7 тысяч человек. Только в первый период депортации, с 20 апреля по 20 мая 1991 г. в Геташене и Мартунашене, по данным спецкомисии Верховного Совета Республики Армения, было убито 22 человека, а в НКАО - 14 человек.
Впрочем, эти цифры нельзя считать точными. Как справедливо отмечали позже петербуржцы Игорь Бабанов и Константин Воеводский в брошюре «Карабахский кризис», «многие из депортированных умерли уже в Армении – от ран и пережитых потрясений»41.
В период операции «Кольцо» в НКАО активизировались азербайджанские банды, которые устраивали засады на дорогах, убивали и брали в заложники сельчан, пастухов, обстреливали села, грабили и жгли фермы и посевы, угоняли скот…
Между тем, стало расти и сопротивление карабахцев.
В мае-июле был проведен ряд дерзких операций против сил азербайджанского МВД, в рядах которых стало расти число убитых и раненых. На дорогах близ депортированных сел Гадрутского района стали появляться мины, на которых подорвались несколько машин с омоновцами и мародерами из азербайджанских сел.
В мае, сразу после депортации Геташена лишь случайность спасла В. Поляничко и его команду во время совещания Оргкомитета с руководством комендатуры. Выстрел из гранатомета в окно 3-го этажа Обкома был точным, но граната задела оконную раму и детонировала; «комитетчики» отделались контузиями и порезами от стекол.
В июне-июле несколько дерзких нападений было совершено на азербайджанские села Мартунинского и Мардакертского районов, в которых дислоцировались омоновцы и близ которых до того были совершены убийства карабахских армян. Немало азербайджанских омоновцев были убиты в этих районах НКАО и Шаумянском районе.
Военные колонны внутренних войск, в сопровождении армейской бронетехники выдвигавшиеся к очередному селу, предназначавшемуся в жертву ненасытному Молоху по имени «проверка паспортного режима», все чаще стали блокироваться и обстреливаться. Происходило это по афганскому сценарию: подрыв или обстрел из гранатомета передней и задней бронемашин с последующим массированным обстрелом из укрытия всей колонны.
В августе 1991 года, при попытке начать депортацию крупного горного села Атерк в Мардакертском районе НКАО местные ополченцы захватили в плен более 40 солдат и офицеров внутренних войск вместе со всем их оружием и бронетехникой.
…Поражение коммунистического путча в августе 1991-го положило конец депортациям. Характерно, что в дни путча ГКЧП атаки на осажденный Нагорный Карабах усилились. В Баку потирали руки, предвкушая новые опустошения. Говорили уже не только о необходимости «окончательного решения надуманного карабахского вопроса» путем поголовной депортации всех армян из НКАО, Шаумяна. Но также об «освобождении» от армян Зангезура, отделявшего населенную азербайджанцами Нахичеванскую автономную область от бывшей Азербайджанской ССР.
Камуфляж депортации
Накануне депортации среди населения НКАО, Шаумянского района, Геташена и Мартунашена распространялись листовки с требованием покинуть родные места. В ряде случаев листовки разбрасывались с вертолетов внутренних войск МВД СССР. Позже представители МВД СССР всячески отрицали насильственный характер выселения, а говорили о «добровольном переселении».
Житель Москвы, отставной полковник А. Симонян в мае 1991 года направил на имя министра внутренних дел СССР Б. Пуго заявление о незаконности депортаций в Карабахе. Начальник отдела ГУООП МВД СССР Л. Танцоров цинично отвечал заявителю: «По имеющейся информации, органами милиции и подразделениями внутренних войск МВД СССР гражданам армянской национальности, на основании их письменных заявлений была оказана помощь в переселении за пределы республики. При этом необходимо отметить, что оценка правомерности фактов переселения не входит в компетенцию органов внутренних, а является прерогативой прокуратуры».
Командующий внутренними войсками МВД СССР генерал-полковник Юрий Шаталин в начале июля 1991 года направил Председателю ВС СССР Анатолию Лукьянову информацию об обстановке в Нагорном Карабахе «для сведения народных депутатов СССР». В ней он откровенно лгал: «Опубликованные некоторыми средствами массовой информации сообщения о якобы проведенной в НКАО депортации армянского населения не соответствуют действительности»42.
Ниже приводятся некоторые свидетельства очевидцев акций по камуфляжу депортации.
Из протокола допроса в Прокуратуре Республики Армения свидетеля Парашян Эмилии Михайловны, 1948 года рождения, жительницы села Геташен:
«…Они железной частью ружья наносили мне удары в голову, требуя подписать документ, что желаю добровольно оставить родное село и дом. Между тем, как военнослужащий заставлял подписать этот документ, омоновцы полностью перевернули все вещи в квартире, топором разорвали 7 ковров, разбили мебель немецкого производства: жилую комнату, спальню, вытащили из кармана 4200 руб., золотые вещи, сберкнижки и т.п. Жестоко избили мою мать, наносили удары по голове, животу, спине и т.д. 13-летнего Араика схватили за горло, чтобы задушить его. Я с криком подошла к злодею, чтобы он оставил его, но тот плюнул мне в лицо, сказав, что наше место - Ереван, идите туда, это не ваша земля, она принадлежит Азербайджану».
Из протокола допроса Атанесяна Арсена Абеловича, 1946г. рождения, уроженца села Геташен:
«В селе Камо нас водворили в помещение клуба. На сцене были поставлены 3 стола, за которыми сидели офицеры войск МВД и Совармии. Рядом с ними сидели председатель исполкома Ханларского райсовета Мамедов, его заместитель, начальник РОВД майор Мамедов и другие ответственные лица... К нам подошел капитан высокого роста, тучный, рыжий, имеющий золотые зубы и сказал: «Если хотите остаться живыми, то возьмите эти бумаги и подпишите, что вы имеете желание покинуть село и просите оказать в этом содействие». Когда же мы отказались подписать, азербайджанцы набросились на нас и стали всех избивать. Капитан с золотыми зубами взял у какого-то подполковника резиновую дубинку и, приблизившись к нам, произнес: «Кто из вас не подпишет бумагу, тому голову разобью». Мамедов подошел к секретарю парторганизации Аркадию Симоняну и, плюнув в лицо, сказал: «Хватит, почему не хотите покинуть село, хотите быть уничтоженными, никто из вас не останется в живых».
Когда мы остановились напротив помещения клуба, появилась автомашина марки УАЗ, из которой вывели двух девушек с двумя детьми. Они настолько были избиты, что я еле опознал их».
Террор в Нагорном Карабахе против мирных жителей власти АзССР и Кремль пытались скрыть, всячески исказить. В некоторых репортажах пытались убедить зрителей в том, что сами карабахцы просили переселить их из родных мест и собственных домов, – якобы из-за боязни «боевиков из Армении». Подобные фальшивки топорно фабриковались, а «признания» выбивались под дулами автоматов и угрозой расправы, насилия.
Из протокола допроса свидетеля Заргаряна Александра Гургеновича, жителя с. Геташен от 20 мая 1991 года:
«...Меня схватил русский в чине подполковника, поволок в маленькую комнату и начал избивать автоматом. Я только помню его слова, которые он непрерывно твердил: «Почему вы не убираетесь с азербайджанской земли?». После этого... заставили умыться.
Ко мне подошел спецкор азербайджанского телевидения Маис Мамедов и сказал: «Должны тебя заснять на кинопленку и, если хочешь остаться в живых, то должен сказать, что мы, армяне, несколько раз хотели оставить село, однако армянские боевики не разрешают и каждый вечер совершают нападения на азербайджанские села, мы боимся, хотим оставить село и выехать за пределы Азербайджанской республики». Я отказался от такого интервью. По указанию Кязимова меня увели и трое начали избивать. Минут через 20 вновь заставили умыться, а потом снова перед кинокамерой расспрашивали об «армянских боевиках». Я ответил, что в селе никаких боевиков не видел... Они выключили камеру и начали снова избивать меня… Когда я, изнемогая, падал, продолжали избивать в лежачем положении... Весь день продолжалось избиение и истязание, когда избивавшие уставали и уходили, вместо них приходили другие…»
Из рассказа жительниц Геташена Карине Акопян и Греты Балаян:
«Омоновцы, всучив группе молодых парней автоматы, сфотографировали их как армянских фидаинов. Турки засняли на ленту и следующую сценку: будто группа азербайджанцев с хлебом и солью явилась мириться с армянами, а геташенцы, якобы, отвергли и презрели миролюбивый порыв. Подобные грубо состряпанные фальшивки демонстрируются не только по бакинскому, но и по центральному телевидению»43.
Из рассказа народного депутата РСФСР Валентины Линьковой, выполнявшей посредническую миссию в Шаумянском районе:
«…Захваченного жителя армянского села, душевнобольного юношу объявили боевиком, одели в военную форму, повесили на грудь автомат и фотографировали, снимали для телевидения»44.
Центральное советское телевидение одновременно продолжало раздувать национальную неприязнь по отношению к армянам. В дни депортации Геташена в программе «Время» был показан сюжет из Ростова-на-Дону, в котором корреспондент уверял, что перебои в городе с продовольственными товарами, в частности, с маслом, связаны с массовой скупкой продуктов приезжими из Армении, которые-де загружают ими направляющиеся в Ереван самолеты.
Журналист Константин Эггерт, направляясь в командировку в Ереван в начале июня 1991 года, по дороге в аэропорт «Внуково» разговорился со средних лет штурманом.
«Узнав, куда я еду, он недобро усмехнулся: «Увидите, стало быть, как они там наше масло едят. У нас чуть ли не половина отряда отказалась в Армению летать. Этих спекулянтов пусть другие возят! Смотреть противно – от продуктов и вещей, которые они в Москве нахапали, самолеты взлететь не могут». Я возразил: «Виноваты те, кто продает с «черного» хода. Ни вы, ни я тоже не откажемся от покупки из-под прилавка. Такова жизнь. А у них там блокада, невольно приходится что-то изобретать». Мой попутчик задумался, потом сказал: «Может быть, вы правы. Впрочем, мне их проблемы безразличны». На том и расстались»45.
Сей образчик широко распространенного «совкового» мышления дает понять, что низменная пропаганда падала на щедро удобренную «советским интернационализмом» почву и находила благодарного слушателя. И в определенной степени выполняла свою роль в деле камуфляжа карательных акций в Закавказье.
В разгар депортации Нагорный Карабах пытались максимально изолировать от внешнего мира.
Шаумянский район с начала операции «Кольцо», то есть с конца апреля 1991 года, был полностью лишен электричества, телефонной и телеграфно-почтовой связи.
Было сведено до минимума воздушное сообщение между Степанакертом и Ереваном. В конце июля авиасвязь вовсе была прервана и возобновлена лишь на короткий период осенью. Неоднократно отключалась телефонная связь НКАО с внешним миром. Предпринимались попытки вообще полностью лишить область всякой связи.
Так, в ночь с 17 на 18 мая приехавшие на трех УАЗах вооруженные люди в военной форме ворвались в помещение междугородной АТС в Степанакерте, арестовали сторожа, облили бензином технику и подожгли ее. Приехавшие на вызов сотрудники милиции были обезоружены. Лишь оперативность пожарных позволила спасти оборудование. По заявлению военной комендатуры, напавшие на узел связи были не из числа военнослужащих дислоцированного в районе чрезвычайного положения контингента внутренних войск46.
В первых числах июля в аэропорту омоновцами были избиты почтовые работники, весь почтовый груз изъят и уничтожен47.
Однако полностью окружить Нагорный Карабах стеной информационной блокады не удалось.
Лишь немногочисленные армянские (в основном местные, карабахские) и независимые журналисты извне могли попасть на места событий, смертельно рискуя при этом. Оператор армянского телевидения Вардан Оганесян был схвачен карателями в Геташене и лишь ценой неимоверных усилий, благодаря международным журналистским организациям вышел на свободу после нескольких месяцев заточения.
Корреспондент «Московских новостей» Владимир Емельяненко прорвался в Геташен в дни депортации и опубликовал в своей газете материал с кричащим названием: «Свидетельствую: в Геташене была бойня».
Отважная Инесса Буркова - публицист и писатель, член КРИКа передавала свои полные драматизма сообщения из Шаумяна уже с первого дня трагедии Геташена и Мартунашена.
Журналист Андрей Пральников и фотограф Алексей Федоров многократно бывали в регионе с самого начала событий в качестве корреспондентов «Московских новостей». В период операции «Кольцо» они, будучи уже сотрудниками газеты «Мегаполис-экспресс», опубликовали материалы, в которых рассказывалась правда о депортациях.
Болгарская журналистка Цветана Паскалева вместе с группой добровольцев попала в Шаумянский район в разгар депортации. Ее кричащие репортажи были показаны по российскому телевидению в выпусках информационной программы «Вести», которая начала выходить в эфир как раз 1 с мая 1991 года. «Вести» были единственной программой советского телевидения, которая демонстрировала отражающие реальность сюжеты и новости из Карабаха. Делалось это, конечно, в пику горбачевскому Кремлю с его центральным телевидением. Тем не менее, первый удар по информационной блокаде на телевидении был нанесен именно благодаря «Вестям».
Чешский журналист Яромир Штетина (ныне является сенатором Чешской Республики) и ранее, в период чрезвычайного положения неоднократно бывал в Карабахе со своими коллегами. Высланный из Карабаха в Ереван самолетом, - куда его впихивали вооруженные солдаты, - он чудным образом через сутки мог снова объявиться в Степанакерте, вызывая шок у военных комендантов. В период операции «Кольцо» Яромир - тогда обозреватель ведущей чешской газеты «Людови Новини» и его отважная коллега Дана Мазалова подробно знакомили общественность Чехословакии с происходящим в регионе, рассказывали европейцам о трагедии депортированных карабахских крестьян.
А в период последовавшей затем войны Яромир Штетина и его коллеги провели в своей стране целую кампанию солидарности с Нагорным Карабахом, в результате чего из Братиславы в регион дважды были направлены самолеты Ил-76 с грузами гуманитарной помощи, собранной гражданами тогда еще единой Чехословакии.

«Выходит, мы хорошие граждане, когда работаем и выполняем планы.
А стоит заговорить о своих правах, как превращаемся
в экстремистов и националистов»

Кнарик Аракелян, Герой Социалистического труда, ткачиха
газета «Советский Карабах», 5 мая 1989 года

Помнится, в ходе одного из первых перестроечных телемостов с участием представителей советской и американской общественности одна советская гражданка в пылу спора бросила в эфир: «В СССР секса нет!». Эти слова не только рассмешили полмира, но и стали с тех пор расхожим клише. Но суть-то проблемы гражданка отразила правильно: секс в Союзе, конечно, был, но негласно, так сказать, подпольно. Официально же о нем ничего не говорилось, и это означало, что этот вопрос в Советском Союзе был «решен раз и навсегда»!
То же самое можно было сказать и о национальном вопросе в СССР. Документы партии и правительства, выступления советских лидеров, учебники истории и научного коммунизма однозначно гласили, что национальный вопрос в Советском Союзе решен раз и навсегда, навеки восторжествовала дружба народов СССР, и вообще все идет к тому, что очень скоро отдельные народы окончательно и бесповоротно сольются в новую общность, - единый советский народ.
В соответствии с этой теорией было ясно, что муссирование и тем более официальное поднятие каких-то там национальных вопросов - есть отход от ленинской национальной политики, «удар в спину перестройке», «экстремизм», «национализм» и так далее. Исходя из этого, идеологические инстанции КПСС и дали поручение советским СМИ: как, каким образом освещать неожиданно свалившиеся на кремлевские головы «события в НКАО и вокруг нее».

Что же там произошло?

В СССР мало кто вообще знал о Нагорном Карабахе. Но еще более далеки были советские люди от нелегких проблем горного края, сведений о которых в периодической печати, по понятным причинам, до этого вообще не было. Что же узнал советский читатель из статьи бакинского корреспондента «Известий» «Что имеем - сохранить!», которая явилась первой авторской публикацией на тему карабахского кризиса в центральной советской прессе?1
Во-первых, что «область населяют представители 49 национальностей, самую большую часть составляют армяне». Уже в этой фразе был заложен типичный пример дезинформации-полуправды, так часто позже использовавшейся в карабахском вопросе советской пропагандой, и до сих пор остающейся основным оружием пропаганды азербайджанской. В самом деле, ведь «самая большая часть» вовсе не означает подавляющего большинства населения, коим были в автономии армяне. При наличии 49 национальностей это может быть и 10, и 20 процентов населения.
В то же время из материалов переписи 1979 г. было доподлинно известно, что армяне составляли 75,9% населения НКАО, азербайджанцы – 22,9% русские – 0,8%, а на долю представителей остальных 46 национальностей приходилось всего 0,35 процента или... 576 человек. Но без этих сведений у читателя создавалось совершенно превратное представление о национальном составе населения области, что навевало заведомое неприятие «переподчинения» автономной области Армянской ССР.
Далее газета сообщала, что «сейчас это один из наиболее развитых регионов республики». Впоследствии это утверждение приказало долго жить, однако сказка о благополучии, якобы царившем в НКАО под властью АзССР, еще долго кочевала по страницам газет и журналов. Кочует и до сих пор по азербайджанским СМИ и интернет-сайтам.
Интересно, что в той же публикации косвенно сообщалось и о сессии областного Совета от 20 февраля, на которой в строго демократических рамках был поставлен вопрос о переходе НКАО из состава Азербайджанской ССР в Армянскую ССР. Однако сообщалось об этом косвенно, потому что по утверждению бакинского корреспондента «Известий» Р.Талышинского, ссылавшегося на неизвестных юристов, «это собрание не может считаться сессией».
Впрочем, версия о том, что сессия Облсовета НКАО, - впервые в истории СССР политически оформившая инициативу «снизу», истинное народное волеизъявление, - вовсе не была сессией, а лишь обращением «группы депутатов» вскоре сошла со страниц центральной печати. Уже 13 марта 1988 г. газета «Московские новости», отличавшаяся уже тогда более «смелым», по сравнению с другими изданиями, изложением событий, мужественно проинформировала читателей о принятом сессией областного Совета решении. Однако в Баку так и не нашли в себе мужества признать очевидное - законность сессии Облсовета, и даже Верховный Совет Азербайджанской ССР, вынужденный в конце концов отреагировать на постановление Совета народных депутатов области, делал вид, что рассматривает... «обращение группы депутатов».
Наконец, из той же публикации в «Известиях» от 23 февраля люди «узнали», что «есть и такие, кто вопрос о передаче НКАО из Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР не раз пытался выдвинуть вперед». Под словом «такие» автор вольно или невольно подразумевал народ Карабаха.
В той же статье устами решительно никому не известного бакинского писателя Карабоглы (псевдоним некоего Тельмана Чальяна) читателю сообщили, что «это затемнение» и что оно «пройдет». Но как совсем скоро оказалось, Карабоглы ошибся: «затемнение» не прошло. Да и не могло пройти, потому что речь шла об общенародном требовании, сплотившем, как любили говорить в советское время, «тружеников города и села», руководителей всех рангов и уровней.
Позже тот же неизвестный писатель из Баку высказал парадоксальную мысль на страницах «Советской Культуры», заявив, что если карабахцы осуществят свою заветную мечту о воссоединении с Арменией, то они «станут и экономически, а главное, духовно беднее»2. И хотя в статье «Огонь в кузнице деда» Чальян писал о ностальгии по родному краю, было очевидно, что его чаяния и интересы давно и безнадежно оторвались от надежд и чаяний этого самого народа.
Таким образом, уже первый материал «о событиях в НКАО и вокруг нее» в советской прессе полностью дезориентировал читателя и содержал массу дезинформации. Начало потоку лжи и искажений было положено.
Надо сказать, что за первой ласточкой в «Известиях» другие авторские материалы не последовали. На авансцену вышел ТАСС, сообщивший о «выступлениях части армянского населения с требованием о включении Нагорного Карабаха в состав Армянской ССР», о нарушениях общественного порядка, спровоцированных «отдельными экстремистски настроенными лицами с обеих сторон»3.
О сессии Облсовета вновь не было сказано ни слова. Гласно выраженное стремление всего армянского населения НКАО, подтвержденное решением главного органа советской власти области, по существу, было приравнено к «провокации националистических элементов». В сообщении ТАСС от 24 февраля разъяснялось, что «все это стало возможным в результате призывов безответственных лиц, а также пассивной позиции партийных и советских органов автономной области»4. Было, правда, неясно, о какой пассивности шла речь, если именно сессия Облсовета, то есть местная советская власть, обратилась к Верховным Советам обеих республик и Союза ССР по вопросу о передаче НКАО в состав Армянской ССР?
Что касается «пассивной позиции» партийных органов, то ответ на этот вопрос был дан несколько позднее - 17 марта, когда пленум обкома компартии по всей форме обратился в ЦК КПСС с просьбой положительно решить карабахский вопрос. И если о постановлении сессии Облсовета газеты все же поведали (хоть и с опозданием), то о решении пленума карабахского обкома советская партийная печать так никогда и ничего не сообщила! Такая «гласность» процветала в период «перестройки и гласности».
Правда, упоминание об этом, но опять же косвенное, было сделано на страницах «Известий»: «Да, проблемы Нагорного Карабаха не выдуманы, но, в конце-то концов, о них высказались уже и сессия областного Совета народных депутатов, и пленум обкома партии»5. Думается, однако, что большинство читателей «Известий» так и не догадались тогда, о чем идет речь. Не всякий ведь может читать между строк, тем более, когда информация столь туманна. Так что, советские люди так и остались в неведении относительно позиции обкома «руководящей и направляющей».
В упомянутом тремя абзацами выше сообщении ТАСС одновременно сообщалось о том, что пленум Нагорно-Карабахского обкома партии освободил 24 февраля от обязанностей первого секретаря Б.Кеворкова, безраздельно «царившего» в области на протяжении почти полутора десятилетия. Впрочем, за какие такие «недостатки, допущенные в работе», был освобожден Кеворков, большинству читателей так и осталось непонятным. Во всяком случае, многие советские люди, связав в уме несколько сообщений ТАСС, вероятно, пришли к выводу, что этот самый Кеворков и есть «покровитель безответственных лиц, выдвигающих противоправные требования».
В последующей информации ТАСС от 25 февраля заместитель Генерального прокурора СССР Александр Катусев подверг уничтожающей критике «охотников сплетен», признав одновременно, что в области «были факты правонарушений». Однако каких именно, с чьей стороны, он так и не сказал.
В центральных, как тогда говорили, московских СМИ не было особой разницы в подходах к освещению событий в Карабахе. Даже в выделявшихся на фоне таких зубров советской пропаганды как ТАСС, «Правда» или «Известия» своим либеральным тоном «Московских новостях».
Эта газета издавалась Агентством печати «Новости», - передовым отрядом советского агитпропа и аналогом американcкого ЮСИА6. «Московские новости» выходили сразу на нескольких иностранных языках, большая часть тиража шла за рубеж, где надо было показать, что гласность в СССР никто не отменял. Русскоязычный вариант, конечно же, должен был соответствовать общим для издания критериям, иначе у идеологических противников на Западе появился бы замечательный повод говорить о двойных стандартах Кремля.
Но истинное лицо спущенного сверху либерализма «Московских новостей» опять-таки проявилось с самого начала освещения карабахского кризиса (в последующие годы газета действительно освещала неудобные властям СССР события смелее других официальных изданий). Характерным примером исчезновения гласности в «самом передовом» издании Союза стала история с публикацией письма академика Андрея Сахарова Генсеку ЦК КПСС М.С.Горбачеву от 21 марта 1988 года.
В своем письме видный ученый и правозащитник обращался к Горбачеву по двум наиболее острым национальным вопросам: о возвращении крымских татар в Крым и о воссоединении Нагорного Карабаха и Армении. Касаясь проблемы Нагорного Карабаха, Андрей Сахаров, в частности, писал:
«Вместо нормального конституционного рассмотрения ходатайства органов Советской власти начались маневры и уговоры, обращенные преимущественно к армянам. Одновременно появились сообщения в прессе и по телевидению, в которых события излагались неполно и односторонне, а законные просьбы армянского населения объявлялись экстремистскими, и заранее как бы предопределялся негативный ответ.
К сожалению, приходится констатировать, что уже не в первый раз в обострившейся ситуации гласность оказывается подавленной как раз тогда, когда она особенно нужна.
...Поднятые в этом письме проблемы стали пробным камнем перестройки, ее способности преодолеть сопротивление и груз прошлого. Нельзя вновь на десятилетия откладывать справедливое и неизбежное решение этих вопросов и оставлять в стране постоянные зоны напряжения»7.
Между тем, само письмо «Московские новости» проигнорировали. Вместо него были опубликованы несколько фраз, произвольно надерганных из дополнения академика к своему письму Генсеку. В результате этих манипуляций в стиле детской аппликации, из текста всего-то в три абзаца была выброшена самая главная мысль, содержавшаяся в дополнении к письму Андрея Дмитриевича Сахарова М.Горбачеву. А именно: «Я призываю Верховные Советы Азербайджана, Армении и СССР учесть ясно выраженную волю большинства населения автономной области и областного совета как главное основание для принятия конституционного решения»8.
Тем самым преподносимые как рупор перестройки «Московские новости» сделали как раз то, от чего предостерегал Андрей Сахаров в своем письме: изложили его обращение «неполно и односторонне», подавив гласность «тогда, когда она особенно нужна».
Бурные события в области, в Армении и Азербайджане продолжали оставаться фактически скрытыми от советских людей, которые в те же дни получали массу информации о демонстрациях аборигенов-канаков в Новой Каледонии и палестинцев на территориях, оккупированных Израилем. О том, что происходило под боком, наиболее любопытные узнавали из передач западных «радиоголосов», преследовавших, конечно же, свои цели. Люди тщетно ждали от советских средств массовой информации правдивых сообщений, беспристрастных фактов. Отсутствие правды порождало слухи.

Игорь Пыхалов

Как клевещут на Сталина. Факты против лжи о Вожде

* * *

Предисловие

В тревоге осквернители,

Поборники гуманности,

Бредовые мыслители,

Их беспокоят странности.

Ведь так они стараются,

Льют зелья ядовитые,

Но Сталин возрождается,

Сквозь образы разбитые.

Станислав Крутиков

Надеюсь, что и эта книга послужит делу восстановления доброго имени оболганного вождя.

Глава 1. Сталин и техника безопасности

В ходе визита в Советский Союз в ноябре-декабре 1944 года лидер «Сражающейся Франции» генерал Шарль де Голль имел несколько бесед с И.В. Сталиным. 3 декабря во время завтрака «возникла шутливая беседа между т. Молотовым и Гарро о роли авиации в дипломатии и политике в духе того, что авиация облегчает политические связи стран.

В начале и середине 30-х годов любая крупная авария в СССР, в результате которой имелись человеческие жертвы, обычно давала повод для возбуждения уголовного дела» .

Следователь установил бы, что:

д) размерность и профиль карниза не соответствовали проекту;

е) способ подачи материала для укладки карниза не соответствовал проекту организации работ.

А вот ещё один пример.

«В одной из шахт Черемховского угольного бассейна произошёл обвал.

Однако десятники с такой трактовкой не согласились:

Как клевещут на Сталина. Факты против лжи о Вожде

Игорь ПыхаловКак клевещут на Сталина. Факты против лжи о Вожде

* * *

Предисловие

Глава 1. Сталин и техника безопасности

Глава 2. Сталинская гласность

Сеанс резунизма с последующим разоблачением

Игорь Пыхалов
Как клевещут на Сталина. Факты против лжи о Вожде