Керченская десантная операция 1941 г. Керченско-феодосийский морской десант

Керченская десантная операция - крупная десантная операция советских войск на Керченском полуострове в начальный период Великой Отечественной войны. Проходила с 26 декабря1941 года по 20 мая 1942 года.

Несмотря на первоначальный успех, операция закончилась крупной неудачей: три советские армии были окружены и разбиты; общие потери составили более 300 тыс. чел, включая около 170 тысяч пленных, а также значительное количество тяжелого вооружения. Поражение десанта тяжело отразилось на судьбе осажденного Севастополя и облегчило вермахту летнее наступление на Кавказ.

Предшествующие события

Бои за Крым начались в конце сентября 1941. 26 сентября части 11-й армии вермахта прорвались через укрепления Перекопского перешейка и вошли на полуостров. Остатки 51-й армии к 16 ноября были эвакуированы на Кубань. Единственным очагом сопротивления оставался Севастополь с прилегающим укрепленным районом. Попытка вермахта взять Севастополь с ходу в течение 30 октября - 21 ноября 1941 не удалась. Для продолжения осады Севастополя командующей 11-й армией Э. фон Манштейн стянул к городу большую часть наличных сил, оставив для прикрытия района Керчи лишь одну пехотную дивизию. Советское командование решило использовать это обстоятельство для нанесения ответного удара силами Закавказского фронта и Черноморского флота.

План операции

7 декабря Ставка ВГК поставила перед командованием Закавказского фронта (командующий - Д. Т. Козлов, начальник штаба - Ф. И. Толбухин) задачу в двухнедельный срок подготовить и провести десантную операцию для овладения Керченским полуостровом. План операции, составленный Толбухиным, состоял в том, чтобы одновременной высадкой 51-й и 44-й армий в район Керчи и в Феодосийский порт окружить и уничтожить керченскую группировку противника. В дальнейшем предполагалось развить наступление вглубь полуострова, деблокировать Севастополь и полностью освободить Крым.

Главный удар, в районе Феодосии, должна была наносить снятая с иранской границы 44-я армия (ген.-м. А. Н. Первушин), а вспомогательный, в районе Керчи, - 51-я армия (ген.-л. В. Н. Львов). Высадку войск планировалось провести на широком фронте (до 250 км) одновременно в нескольких пунктах, чтобы лишить противника возможности маневрировать резервами и сковать его на всех важнейших направлениях.

1-й этап: высадка десанта

Силы сторон

Советские войска

В состав десанта были включены 8 стрелковых дивизий, 2 стрелковые бригады, 2 горнострелковых полка - всего 82 500 человек, 43 танка, 198 орудий и 256 минометов:

• 44-я армия (генерал-майор А. Н. Первушин) в составе: 157-я, 236-я, 345-я и 404-я стрелковые дивизии, 9-й и 63-я горнострелковые дивизии, 1 и 2 отряды моряков 9-й бригады морской пехоты ЧФ при 44-й армии.
• 51-я армия (генерал-лейтенант В. Н. Львов)) в составе: 224-я, 302-я, 390-я и 396-я стрелковые дивизии, 12-я стрелковую бригада, 83-я бригада морской пехоты

Для их обеспечения привлекалось 78 боевых кораблей и 170 транспортных судов, всего свыше 250 кораблей и судов, в том числе 2 крейсера, 6 эсминцев, 52 сторожевых и торпедных катера:

• Черноморский флот (вице-адмирал Ф. С. Октябрьский)
• Азовская военная флотилия (контр-адмирал С. Г. Горшков)

Военно-воздушные силы Закавказского фронта и армий, действовавших на Таманском полуострове, по состоянию на 20 декабря в общей сложности насчитывали около 500 самолетов (без учета истребительной авиации ПВО), авиация Черноморского флота располагала примерно 200 самолетами.

В резерве на Таманском полуострове находились также 156-я, 398-я и 400-я стрелковые дивизии и 72-я кавалерийская дивизия.

Немецкие войска:

Оранение Керченского полуострова несли:

• Часть войск 46-й дивизии (42-го армейского корпуса 11-й армии)
• 8-я румынская кавалерийская бригада
• 4-я горнострелковая бригада
• 2 полка полевой и 5 дивизионов зенитной артиллерии

Высадка десанта

В конце декабря 1941 части Закавказского фронта при поддержке судов Черноморского флота и Азово-Черноморской флотилии произвели морской десант: 26 декабря в районеКерчи и 29 декабря - в районе Феодосии. Первоначальная численность десанта составила более 40 тыс. человек,

В Феодосии выгрузка сил десанта проходила в порту. Сопротивление немецкого гарнизона (3 тысячи человек) было сломлено к исходу дня 29 декабря, после чего в Феодосию стали поступать подкрепления.

В районе Керчи высадка происходила намного сложнее: пехота высаживалась прямо в ледяное море и по грудь в воде шла к берегу. Переохлаждение вызвало большие потери. Через несколько дней после начала высадки ударил мороз и большая часть 51-й армии переправилась по льду замерзшего Керченского пролива.

В этот момент силы противника на Керченском полуострове были представлены одной немецкой дивизией - 46-й пехотной и румынским полком горных стрелков, охранявшим район Парпачского хребта. Силы десанта в Керчи многократно превосходили силы вермахта в данном районе, кроме того, высадка в Феодосии угрожала окружением, поэтому командующий 42-м корпусом ген. фон Шпонек немедленно отдал приказ к отходу. Позднее поступил приказМанштейна держать оборону, но выполнить его уже было невозможно. Немецкие войска отступили, избежав таким образом окружения, но при этом оставили все тяжёлое вооружение. За формальное нарушение приказа фон Шпонек был отстранен от командования и отдан под суд.

Результаты

В результате высадки десанта положение немецких войск в Крыму стало угрожающим. Командующий 11-й армией Э. фон Манштейн писал:

Однако наступавшая от Керчи 51-я армия продвигалась вперед недостаточно быстро, а 44-я армия от Феодосии основными силами двинулись не на запад, а на восток, навстречу 51-й армии. Это позволило противнику создать заслон на рубеже отроги Яйлы - побережье Сиваша западнее Ак-Монай. Оборону рубежа держала 46-я дивизия вермахта, усиленная дополнительным пехотным полком, и румынские горные части. Для укрепления боеспособности румынских частей в их состав были включены офицеры, унтер-офицеры и солдаты тыловых частей немецкой армии, в том числе и из штаба армии.

Ошибки планирования

При планировании операции были допущены существенные просчеты:

• на плацдарме не имелось ни одного медицинского учреждения, ближайший госпиталь находился на Кубани. Раненые бойцы, получив первичную перевязку в полковой санроте, свозились с позиций в Керчь, оттуда оказией на пароходах самостоятельно добирались до Новороссийска.
• в порт Феодосии не были своевременно доставлены средства ПВО. В результате, до 4 января от действий авиации противника погибли 5 транспортов: «Красногвардеец», «Зырянин» и др; тяжелые повреждения получил крейсер «Красный Кавказ».

Потери

В ходе операции общие потери составили 40 тыс. человек, из них более 30 тыс. - безвозвратно: убитыми, замерзшими и пропавшими без вести, 35 танков, 133 орудия и миномета.

2-й этап: бои за Парпачский хребет

К 2 января 1942 советские войска полностью заняли Керченский полуостров. Учитывая слабость немецкой обороны, Ставка указала генералу Козлову на необходимость скорейшего выхода к Перекопу и нанесения ударов в тыл севастопольской группировке противника.

Опасность возможного наступления понимал и противник. По словам Э. фон Манштейна:

Однако командующий фронтом Д. Т. Козлов откладывал наступление, ссылаясь на недостаточность сил и средств.

Утрата Феодосии

В первой половине января 1942 года войска Крымского фронта готовились к дальнейшему наступлению вглубь Крыма. Для поддержки будущего наступления был высажен Судакский десант. Однако Манштейн опередил Козлова на несколько дней. 15 января немцы внезапно перешли в наступление, нанося главный удар по стыку 51-й и 44-й армий в районе Владиславовки. Несмотря на количественное превосходство советских войск и наличие у них бронетехники, противник прорвал позиции генерала Первушина и 18 января отбил Феодосию. Войска Кавказского фронта вынуждены были оставить занимаемые позиции и отойти за Ак-Монайский перешеек. Среди прочих потерь, понесённых советской стороной, был транспорт «Жан Жорес» с грузом боеприпасов. Практически полностью погиб и Судакский десант, почти две недели героически оборонявший захваченный плацдарм.

Несмотря на потерю порта в Феодосии, советское командование сохранило возможность доставлять подкрепления по льду Керченского пролива.

Крымский фронт

28 января Ставка приняла решение о выделении войск, действовавших на Керченском направлении, в самостоятельный Крымский фронт под командованием генерала Козлова. Фронт усилили новыми стрелковыми дивизиями, танковыми частями и артиллерией. В начале февраля через пролив переправилась и вошла в состав фронта 47-я армия генерал-майора К. С. Колганова, выведенная из Ирана. Войска в Крыму были существенно усилены бронетехникой. 39-я и 40-я танковые бригады насчитывали по десять KB, десять Т-34 и 25 Т-60, 55-я и 56-я танковые бригады - по 66 Т-26 и 27 огнемётных танков. 226-й отдельный танковый батальон насчитывал 16 тяжелых танков КВ.

Ставка также решила укрепить штаб нового фронта. В Керчь в сопровождении группы офицеров прибыл в качестве представителя Ставки армейский комиссар 1-го ранга Л. З. Мехлис.

Наступление Красной армии

Ставка утвердила срок начала наступления на 26-27 февраля 1942. К началу наступления Крымский фронт располагал двенадцатью стрелковыми, одной кавалерийской дивизиями, несколькими отдельными танковыми батальонами с тяжелыми КВ и средними Т-34 и артиллерийскими частями РГК. Из общего количества войск 9 дивизий входили в состав первого эшелона фронта.

Наступление началось 27 февраля. Одновременно нанесла удары Приморская армия из Севастополя, но пробить кольцо окружения не удалось. Наступление же на Керченском плацдарме развивалось очень медленно: действиям танков мешали сильные дожди и противник отбил все атаки наступающих. Не устояла лишь 18-я румынская дивизия, на северном участке перешейка. Манштейну пришлось бросить в бой свой последний резерв - 213-й пехотный полк и штабные подразделения. Упорные бои продолжались до 3 марта. Прорвать неприятельскую оборону на всю глубину войскам Крымского фронта не удалось.

В период с 13 по 19 марта наступление возобновилось. Завязались упорные бои, о которых Э. фон Манштейн вспоминал:

На этот раз в первом эшелоне наступали 8 стрелковых дивизий и 2 танковые бригады. Из состава последних в течение первых трех дней наступления удалось подбить 136 танков. Тем не менее, на ряде участков создавалось критическое положение. О том, насколько упорны были бои, свидетельствует тот факт, что полки 46-й [пехотной дивизии], в полосе которой наносился главный удар, в течение первых трех дней отбили от 10 до 22 атак.

Несмотря на все усилия, добиться решающего успеха не удалось и на этот раз.

3-й этап: немецкое контрнаступление

В начале апреля в армию Манштейна стали поступать подкрепления: впервые с начала наступления на Крым ей была придана танковая дивизия (22-я т.д.) - 180 танков.

По настоянию Л. З. Мехлиса советские войска были сосредоточены в непосредственной близости от линии фронта, не имея достаточной глубины. Кроме того, большая часть сил Крымского фронта была сосредоточена на севере Парпачского перешейка. Воспользовавшись этим обстоятельством, немецкое командование спланировало обходной манёвр с юга (Операция «Охота на дроф»). Важная роль в операции отводилась авиации, для чего по специальному распоряжению Гитлера в Крым был переброшен 8-й воздушный корпус люфтваффе (командующий -Вольфрам фон Рихтгофен).

Наступление началось 8 мая. В результате прицельного воздушного удара был разрушен КП 51-й армии, командующий генерал-лейтенант В. Н. Львов убит, заместитель командующего генерал К. И. Баранов - тяжело ранен. На севере был проведен отвлекающий манёвр, в то время как основной удар был нанесен с юга. В результате, в течение двух недель основные силы Крымского фронта были прижаты к Керченскому проливу. 18 мая сопротивление окружённой группировки РККА прекратилось.

Последствия

По немецким данным, количество пленных составило около 170 000 человек. Планы советского командования по освобождению Крыма не осуществились. После ликвидации Крымского фронта Манштейн смог сосредоточить свои силы против осажденного Севастополя.

Керченско-Феодосийская десантная операция

Э. Манштейн (слева)

17 декабря 1941 года после сильной артподготовки немецкие войска начали второй штурм Севастополя. По приказу Манштейна в наступление ринулись пять дивизий.

Эрих фон Манштейн

В результате декабрьского наступления немцам удалось на северном участке приблизиться на 6-7 км к городу. Положение защитников Севастополя значительно усложнилось: город, бухта и аэродромы оказались в зоне огня немецкой артиллерии всех калибров. Ввод в бой с 21 декабря еще одной дивизии - 170-й пехотной - позволял Манштейну переуплотнить боевые порядки штурмующих и в конечном итоге добиться изменения ситуации в свою пользу. К 25 декабря войска Манштейна находились буквально в двух шагах от Северной бухты.

Однако в этот момент советское командование сделало «ход конем» и попыталось захватить инициативу путем высадки в Крыму крупного морского десанта.

Побережье Крыма представляло собой довольно протяженный участок, который требовалось оборонять пусть даже в разреженных порядках. Концентрация основных усилий немецких войск в Крыму против Севастополя делала защиту побережья почти формальной. Несмотря на серьезные проблемы с прикрытием боевых кораблей с воздуха вдали от баз, советский флот мог с полным правом претендовать на господство в акватории Черного моря.

План высадки морского и воздушного десантов на Керченском полуострове появился у командования Закавказского фронта еще в конце ноября 1941 года, вскоре после оставления Крыма советскими войсками. Первый доклад с изложением основных идей операции был направлен в Ставку ВГК 26 ноября 1941 г.

Предложение было воспринято с интересом, и 30 ноября в Ставку ВГК был направлен развернутый доклад с детализацией плана и расчетом количества выделяемых войск. Первоначально предполагалось овладеть десантом только восточной частью Керченского полуострова и двигаться далее до Феодосии. Директивой Ставки ВГК № 005471 от 7 декабря 1941 г. этот план был утвержден и фронт приступил к его практической реализации.

К моменту утверждения плана высадки в Крыму оборонявшей полуостров 11-й армии Э. фон Манштейна противостояла располагавшаяся на Таманском полуострове часть сил Закавказского фронта Д.Т.Козлова - 51-я и 44-я армии.

Д.Т. Козлов

Разумеется, из поспешно покинувших Керченский полуостров войск в группировку для сравнительно крупной десантной операции 51-я и 44-я армии превратились не по мановению волшебной палочки. Как и на других участках фронта, усиление армий для активных действий произошло за счет свежесформированных соединений.

В состав 51-й армии генерал-лейтенанта В.Н.Львова входили 224, 302, 390-я и 396-я стрелковые дивизии, 12-я стрелковая бригада, 83-я бригада морской пехоты.

В.Н. Львов (погиб в бою)

В состав 44-й армии генерал-майора А.Н.Первушина входили 157, 236, 345 и 404-я стрелковые дивизии, 9-я и 63-я горнострелковые дивизии, 74-я бригада морской пехоты. Из их числа 345-я и 404-я дивизии и 74-я бригада были сформированы осенью 1941 г.

А.Н. Первушин

В резерве командующего войсками Закавказского фронта на Таманском полуострове находились 156, 398 и 400-я стрелковые дивизии, 72-я кавалерийская дивизия. Три последних соединения относились к формированиям осени 1941 г.

Подготовку операции приказывалось закончить к 19 декабря. Начать высадку предполагалось 21 декабря.

Подготовка операции была прервана обострением обстановки в районе Севастополя. Для парирования кризиса потребовалось перебросить в город 20 и 21 декабря 345-ю стрелковую дивизию и 79-ю бригаду морской пехоты, первоначально предназначавшихся для высадки в Феодосии. Переброска войск также отвлекла боевые и транспортные корабли, привлекавшиеся для десантной операции. В результате начать высадку удалось лишь с 26 декабря.

26 декабря в районе Керчи и 30 в районе Феодосии были высажены войска 51-й и 40-й советских армий.

План высадки десанта

Вспомогательный десант у Керчи. Азовская флотилия должна была доставить из Темрюка и Кучугур 244-ю стрелковую дивизию и 83-ю бригаду морской пехоты, которые подчинялись 51-й армии генерал-лейтенанта Львова (всего 13 тыс. человек), и высадить на севере первый отряд в Ак-Монай и Арабат, второй отряд — севернее Керчи у мысов Зюк, Тархан и Хрони. Третий отряд — у Еникапе.
Эти отряды должны были вынудить оборону противника распылить свои силы.

Силы противника на Керченском полуострове были представлены немецкой 46-й пехотной дивизией и румынским полком горных стрелков, охранявшим район Парпачского хребта.

Общая численность вражеских войск на Керченском полуострове составляла 25 тысяч человек личного состава 180 орудий и 118 танков. На аэродромах в районе Керчи базировались две группы авиации, имевшие до 100 самолетов. Кроме того, группировку войск противника на Керченском полуострове могла поддерживать авиация с аэродромов, расположенных в районах Симферополя, Саки.

Для усиления внезапности никакой артиллерийской подготовки не предполагалось. Группа парашютистов должна была высадиться в южной части мыса Зюк. После занятия Керчи 51-я армия должна была наступать на Владиславовку.
На юге с Таманского п-ова должка была высадиться 302-я стрелковая дивизия, отведенная сюда из Керчи. Пункты высадки: Старый Карантин, Камыш-Бурун, Эльтиген и коммуна «Инициатива». В эти пункты войска должны были высаживаться внезапно и одновременно. Предусматривалось три атакующих волны.
Небольшое расстояние до места высадки позволяло контр-адмиралу Фролову быстро перебросить войска и ввести в действие береговую артиллерию.

К.С. Фролов

Огневая поддержка со стороны кораблей поэтому предусмотрена не была. Сторожевые катера должны были взять на себя защиту пляжей высадки, в то время как торпедные катера должны были прикрывать атакующие силы дымовой завесой.
Вспомогательный десант на мысе 0пук. Дивизион канонерских лодок и отряд торпедных катеров совместно со сторожевым катером и сторожевым кораблем должны были доставить из Анапы к мысу Опук и высадить там 3 тыс. человек из 44-й армии (отряд «Б»). Эта десантная группа должна была воспрепятствовать всякому движению войск вдоль побережья и наступать на север в направлении Керчи, чтобы там соединиться с 51-й армией и действозать совместно с ней. Эту группу должна была поддерживать артиллерия южной группы, высаленной у Феодосии.

Главный десант в Феодосии. Войска, назначенные для высадки в Феодосии, представляли отряд «А» (23 тыс. человек, 34 танка, 133 орудия), прибывший из Новороссийска; только последний эшелон прибыл из Туапсе. Отряд «А» был сформирован из частей 44-й армии (генерал-майор Первухин). Перевозка войси обеспечивалась силами Черноморского флота под командованием капитана 1 ранга Басистого, сменившего контр-адмирала Владимирского, который был ранен 21 сантября 1941 г., когда эскадренный миноносец «Фрунзе» был потоплен у полуострова Тендра пикирующими бомбардировщиками. Посадка на суда должна была производиться ночью. Десант планировалась высадить после сильной артиллерийской подготовки прямо на причалы Феодосии.
Силы высадки в Феодосии были разделены на три отряда. Передовой включал штурмовой отряд морской пехоты из 300 человек и десантное соединение из 12 сторожевых катеров, 2 тральщиков, буксиров и барж и гидрографической группы, а также отряд артиллерийской поддержки — крейсеры «Красный Крым» и «Красный Кавказ», эскадренные миноносцы «Железняков», «Шаумян» и «Незаможник», которые обеспечивали огневую поддержку и, кроме того, сами должны были перевезти передовой отряд — примерно 3 стрелковых полка и тяжелую технику.

эсминец “ Шаумян “

Главные силы десанта планировалось высадить двумя эшелонами. Первый — 11270 человек, 572 лошади, 51 орудие 4,5—12,2-см—грузился на транспорты:
«Зырянин» (2593 бр. т), «Ташкент» (5552 бр. т), «Жорес» (3972 бр. т), «Красный Профинтерн» (4638 бр. т), «Ногин» (2109 бр. т), «Шахтер» (3628 бр. т) и «Кубань» (3113 бр. т). Для их охранения привлекалось два эскадренных миноносца.
Второй эшелон— 6365 человек, 905 лошадей, 58 орудий, 14 танков—грузился на транспорты «Березина» (3087 бр. т), «Калинин» (4156 бр. т), «Курск» (5801 бр. т), «Дмитров» (3689 бр. т), «Красногвардеец» (2719 бр. т), «Азов» (967 бр. т), «Фабрициус» (2334 6р. т) и «Серов», охранение — лидер, дза эскадренных миноносца и три тральщика.

транспорт “ Жак Жорес “

Силы прикрытия состояли из крейсера «Молотов», лидера «Ташкент» и одного эскадренного миноносца.

крейсер " Молотов "

лидер “ Ташкент “

После захвата Феодосии и Ак-Монайскаго перешейка часть 44-й армии должна была наступать на восток и во взаимодействии с 51-й армией уничтожить окруженные немецкие войска. Успешно завершив эту задачу, 44-я и 51-я армии должны были наступать на Карасубазар в 60 км западнее Феодосии.
Вспомогательный десант на южное побережье.

Для того, чтобы нарушить прибрежное сообщение между Алуштой и Феодосией, западнее Феодосии, у Судака и Коктебеля планировалась высадка десанта в составе одного батальона с тральщиков и торпедных катеров.

Десант на Керченский полуостров

Вечером 25 декабря, после того как войска погрузились на суда в Темрюке, начался сильный шторм (ветер 14 м/с). Холодная волна распространилась по всему Крыму, и Керченский пролив замерз. Генерал Львов и адмирал Елисеев (начальник штаба флота) придерживались мнения, что это обстоятельство обеспечит большую внезапность. Они приняли решение начать операцию. По плану высадка должна была начаться 26 декабря в 5 ч 00 мин утра, за 2 ч до рассвета, но все группы запоздали.
2-я группа высадилась у мыса Зюк лишь в 10 ч, после двухчасового артиллерийского огня на подавление немецких батарей.

Она вскоре была подкреплена первой группой, которая слишком запоздала, чтобы достичь Арабата и Ак-Моная. Однако встреченные трудности — большое волнение, атаки немецкой авиации и сопротивление немецкой обороны — помешали высадке всех групп.
Азовской флотилии удалось между 26 и 29 декабря создать 3 незначительных плацдарма. Сильное противодействие не позволило ей выгрузить тяжелую технику. Десантники смогли вынести на берег лишь незначительную часть своего снаряжения, так как они вынуждены были прыгать в ледяную воду. Отсутствие горючего не позволило авиации оказать десанту поддержку. Немецкая авиация значительно мешала транспортировке войск.
Второму эшелону удалось высадиться только частично. 29 декабря советское главное командование решило сгруппировать свои силы (примерно 6 тыс. человек, 9 танков и 10 орудий) на мысе Тархан. Там они приготовились к обороне, в то время как с двух плацдармов пришлось отступить. Атака Керчи затягивалась.
В момент, когда Азовская флотилия 25 декабря готовилась к выходу, войска грузились на суда адмирала Фролова в Тамани и Комсомольске. Плохая погода затягивала выход транспарткых судов. Только первый эшелон высадился планомерно. Сторожевые корабли были обнаружены раньше, чем они приблизились к берегу. Немецкая артиллерия открыла огонь, русским удалось, однако, высадиться в 4 местах.

Второй эшелон запоздал на 4 ч и прибыл только в 7 ч 00 мин, и лишь одной группе удалось усилить плацдарм в Камыш-Буруне. Вскоре прибыл третий эшелон, но группы вернулись обратно на Таманский берег. К вечеру 27 декабря у русских остался только плацдарм у Камыш-Буруна, на котором находилась половина первоначально планировавшихся войск. С других плацдармов они были вытеснены. В общем было высажено 3600 человек. 27 декабря штормовая погода (ветер 7—8 баллов) помешала выходу кораблей с десантом в море. Только ночью 29 декабря снова можно было возобновить переброску. Теперь уже почти все силы десанта были высажены в Камыш-Буруне (всего 11225 человек, 47 орудий и 12 бронированных автомашин). Таким образом, на 29 декабря на северный и восточный берег полуострова было высажено 17 500 человек.

Слабость советского воздушного прикрытия позволяла немецкой авиации действо-вать беспрепятственно. Часть транспортных средств была потоплена, а без артиллерии и танков русские не могли наступать. Манштейн отдал приказ командиру 42-го армейского корпуса генерал-лейтенанту Шпонеку сипами единственной оставшейся на Керченском п-ове дивизии сбросить противника в море.

Ганс фон Шпонек

Штурм Севастополя достиг своей решающей стадии, казалось, достаточно было еще одного усилия, чтобы занять важнейший из узлов сопротивления — форт Сталина. Манштейн не мог послать подкреплений в Феодосию и Керчь, кроме двух румынских бригад (8-й кавалерийской и 4-й горной). В Севастополе оба противника находились на предела своих возможностей. Русские спешно выслали туда линейный корабль «Парижская коммуна», крейсер «Молотов», лидер «Ташкент» и три эскадренных миноносца, чтобы обстреливать острие наступающего клина немецких войск севернее города.
Утром 30 декабря советская разведывательная группа случайно обнаружила, что немцы оставили Керчь. Генерал Шпонек накануне получил известие, что русские высадили десант в Феодосии и, чтобы не быть отрезанным, по собственному решению, вопреки директиве Манштейна, приказал 46-й пехотной дивизии отступать форсированным маршем на запад. Отмена Манштейном этого приказа не достигла командования корпуса, так как все линии связи были нарушены. Русские заняли Керчь.

25 декабря в 9 ч 00 мин русский десантный отряд «Б» был сосредоточен в Анапе. Он вышел в море с четырехчасовым опозданием. Начавшийся шторм не позволил погрузить тяжелую технику на сторожевой корабль «Шторм» и на лихтер. 26 декабря отряд вышел в море, но из-за плохой организации и штормовой погоды он дважды был вынужден возвращаться в Анапу, не дойдя до мыса Опук, где его ожидала группа поддержки. Тогда контр-адмирал Абрамов 2 получил приказ высадить десант на плацдарм в Камыш-Буруне. Выйдя в 17 ч 28 декабря из Новороссийска, он в 22 ч начал высадку.
28 декабря погрузка на суда отряда «А» в Туапсе и Новороссийске была завершена. Организация была не лучше, чем в Керчи и Тамани. Одни полки запаздывали, другие путали транспортные суда. В 18 ч 00 мин десантный отряд вышел, часом позже вышла группа кораблей артиллерийской поддержки. Две подводные лодки, предназначенные для навигационного обеспечения высадки, вышли еще в 3 ч. Это передвижение русских было немцам известно, и они следили за ним. Отсутствие военно-морских сил не давало возможности немцам атаковать русских в море. Советская авиация, наоборот, бомбила Марфовку, где находилась штаб-квартира немецких войск, а также Владиславовну и железнодорожную линию у Феодосии.
В 03 ч 18 мин 29 декабря отряд кораблей артиллерийской поддержки открыл огонь. В 04 ч 03 мин они прекратили стрельбу, и со сторожевого катера СКД 0131 была высажека на мол первая группа, за ним последовал СКА 013. После короткого боя русские завладели маяком. Вход в порт обеспечивал русский буксир «Кабардинец». В 04 ч 00 мин в порт вошел первый эскадренный миноносец, одновременно с ним вошел крейсер «Красный Крым», вставший на якорь в 360 м от причала. Шлюпки и катера начали перевозить десантников на берег. Погода ухудшалась. Снежный буран затруднял действия десанта, к тому же четыре немецкие батареи открыли огонь.

Тогда командир крейсера «Красный Кавказ» капитан 2 ранга Гущин решил высадить десант прямо на причал. Вражеский огонь усиливался, с рассветом начала действовать немецкая авиация. Когда крейсер отошел от стенки, он получил прямое попадание в одну из башен, появились первые жертвы. К обеду высадка 4500 человек была завершена. Корабли отошли на рейд, чтобы оказать артиллерийскую поддержку войскам десанта, разумеется, без самолета-корректировщика. Корректировка проводилась на берегу артиллерийскими наблюдателями. В 08 ч 30 мин появились пять советских самолетов типа ЛАГГ-3. В полночь крейсера вынуждены были покинуть рейд. «Красный Кавказ» вернулся в Новороссийск.

Вечером 28 декабря Феодосия была занята русскими. В 23 ч 00 мин один тральщик высадил небольшую группу у станции Сарыголь, которая должна была прикрыть подходы к Феодосии с востока. Немцы при поддержке авиации оказывали жесткое сопротивление севернее города. Русские не располагали тяжелей боевой техникой. Орудия перевозились на баркасах по одному и выгружались без кранов. Прибытие обоих последующих отрядов десанта задерживалось. Первый отряд из-за большой волны и морской болезни войск прибыл 29 декабря в 22 ч 00 мин, а утром 30 декабря его атаковала авиация. Вскоре над рейдом поднялась густая, черная дымовая завеса. Крейсера были атакованы с воздуха более 10 раз, но все атаки были отбиты. Второй отряд прибыл 31 декабря в 01 ч 00 мин.
На берегу события развертывались благоприятно для русских, но несколько замедленно. 30 декабря 44-я армия стояла все еще в 6 км от Феодосии. Подкрепления немцам (170 и 132-я пехотные дивизии, снятые из-под Севастополя) могли прибыть в район Феодосии лишь через несколько дней. Если русские приняли бы решение наступать на Джанкой, они полностью отрезали бы снабжение немецкой 11-й армии. Однако их план, в котором они переоценили немецкую оборону, предусматривал движение 44-й армии в первой фазе (с 29 декабря по 4 января) на север и на восток, чтобы совместно с 51-й армией уничтожить немецкие силы на Керченском полуострове. 51-я стрелковая дивизия преследовала отступающую из Керчи 46-ю пехотную дивизию немцев, которая вследствие бездорожья была вынуждена бросить всю тяжелую боевую технику (398 бронемашин, 68 орудий). Но, тем не менее, дивизия избежала окружения.
31 декабря русские заняли Владиславовку. Для того, чтобы отрезать пути сообщения немцев на северном побережье, в Ак-Монай была высажена 12-я стрелковая бригада, а парашютная группа заняла подходы к Арабатской стралке; однако это оказалось бесполезным, петому что немцы и не пытались ее занимать. Используя медлительность русских, Манштейну удалась с остатками 46-й пехотной дивизии и 213-м пехотным полком 73-й пехотной дивизии, а также двумя румынскими бригадами создать, правда, слабую, фронтовую линию восточнее Феодосии.

Румынский генерал Раду Корне

Плохая погода мешала действиям авиации обеих сторон, что, однако, для немцев было ощутимее, чем дпя русских. Немецкое командование было обеспокоено также возможностями, которыми располагали русские вследствие полного господства на море. 29 декабря было дано распоряжение: на всякий случай усилить оборону Евпатории и Ак-Мечети. 4-й воздушный флот заминировал 1 января и в последующие дни рейды в Керчи, Феодосии, Ялте, Евпатории, Ак-Мечети и Перекопе.
К 1 января русские располагали следующими силами: 40519 человек, 236 орудий, 43 танка и 330 автобронемашин.
Несмотря на активность немецкой авиации, флот высадил в Фесдосии последний эшелон. 4 транспорта вскоре было потоплено и многие повреждены. В замерзшем Керченском проливе движение кораблей было невозможно. К 5 января лед оказался настолько толстым, что позволял переправу войск. На следующий день 13 тыс. человек из 302-й, 244-й и 296-й стрелковых дивизий и 12-й стрелковой бригады без тяжелой техники перешли по льду. Люди шли с интервалом 5—7 м. Остальная часть 51-й армии (8250 человек, 113 орудий, 820 бронемашин) была переброшена из Тамани на малых судах с помощью двух базовых ледоколов. 47-я армия и дивизия казаков вернулись обратно в Анапу и Новороссийск для того, чтобы оттуда на кораблях переправиться в Камыш-Бурун.
Тем временем Манштейн приостановил штурм Севастополя. 25 декабря он прекратил наступление на южный участок и выслал 170-ю пехотную дивизию в направлении Керчи. 30 декабря за ней последовала 132-я пехотная дивизия. 2 января гарнизон Севастополя перешел в наступление на северном участке.

Керченско-Феодосийская десантная операция завершилась захватом важного оперативного плацдарма в Крыму - освобождением Керченского полуострова, овладением важными опорными пунктами противника в Крыму - городами и морскими портами Керчь и Феодосия, войска продвинулись на запад на 100-110 км.

В итоге операции упрочилось положение войск Севастопольского оборонительного района. Немецкое командование 1 января 1942 года было вынуждено прекратить свое второе наступление на Севастополь и перебросить оттуда часть сил в район Феодосии. Керченская группировка противника понесла большие потери. Эти результаты были достигнуты благодаря героическим действиям сухопутных войск и флота. Операция, проводившаяся как часть контрнаступления Красной Армии, развернувшегося в декабре 1941 года, была самой крупной морской десантной операцией в ходе Великой Отечественной войны. Главное ее значение заключалось в том, что противник лишился возможности использовать Керченский полуостров как плацдарм для проникновения на Кавказ. Вместе с тем она отвлекла часть сил врага из-под Севастополя, облегчив его защитникам отражение второго вражеского штурма.

Мемориал “ Аджимушкай “ (Керчь)

Трагедия Крымского фронта

Обладание Крымским полуостровом имело стратегическое значение. Гитлер называл его советским непотопляемым авианосцем, угрожающим румынской нефти.

18 октября 1941 11-я армия вермахта под командованием генерала от инфантерии Эриха фонМанштейна начала операцию по захвату Крыма. После десяти дней упорных боев немцы вышли на оперативный простор. К 16 ноября 1941 весь Крым, кроме Севастополя, был оккупирован.

26 декабря 1941 началась Керченско-Феодосийская десантная операция. Войска советских 51-й и 44-й армий Закавказского фронта отбили Керченский полуостров, продвинувшись на 100- 110 км за 8 дней .

Советские войска остановились 2 января 1942 на рубеже Киет – Новая Покровка – Коктебель.Советским 8 стрелковым дивизиям, 2 стрелковым бригадам и 2 танковым батальонам там противостояли одна немецкая пехотная дивизия, усиленный пехотный полк и румынские горная и кавалерийская бригады.

Манштейн в своих мемуарах написал:

"Если бы противник использовал выгоду создавшегося положения и стал бы быстро преследовать 46-ю пд , а также решительно ударил по отходившим от Феодосии румынам, то создалась бы обстановка безнадежная не только для этого нового участка фронта 11-й армии. Решалась бы судьба всей 11-й армии. Более решительный противник мог бы стремительным прорывом на Джанкой парализовать все снабжение армии. Отозванные от Севастополя войска – 170-я и 132-я пд – могли прибыть в район западнее или северо-западнее Феодосии не раньше чем через 14 дней."

Командование Закавказского фронта все-таки запланировало проведение операции по освобождению Крыма . План операции был доложен наркому обороны 1 января 1942 . Удароммотомехгруппы (2 танковые бригады и кавалерийская дивизия) и 51-й армии (4 стрелковые дивизии и 2 бригады) планировалось выйти к Перекопу, где заранее предполагалось выбросить воздушный десант. 44-й армии (3 стрелковые дивизии) – выйти к Симферополю. Две горнострелковые дивизии должны были ударить вдоль черноморского побережья. Приморская армия должна была сковывать противника у Севастополя и высадить десант в Евпатории с последующим направлением на Симферополь. Общая задача – уничтожение всех сил противника в Крыму . Начало операции - 8-12 января 1942.

Однако в намеченный срок операция не была начата, а 15 января 1942 немцы и румыны нанесли контрудар, отбив 18 января Феодосию. Советские войска были оттеснены на 10- 20 км, на Карпачский перешеек.

27 февраля 1942 началось советское наступление как из Севастополя, так и с Карпачского перешейка. Там против 3 немецких и 1 румынской пехотных дивизий действовали советские 7 стрелковых дивизий и 2 бригады, несколько танковых батальонов. Во втором эшелоне советских войск были 6 стрелковых дивизий, одна кавалерийская дивизия и две танковые бригады. Румынская дивизия на северном фланге отступила вновь до Киета , на 10 км. 3 марта 1942 фронт стабилизировался - теперь он выгибался дугой на запад.

13 марта 1942 советские войска (8 стрелковых дивизий и 2 танковые бригады) вновь перешли в наступление. Немцы держались, а 20 марта 1942 попытались нанести контрудар силами 22-й танковой дивизии (только что переформированной из пехотной дивизии) и двух пехотных дивизий. Немцы были отбиты.

26 марта 1942 четыре советские дивизии попытались наступать, но в свою очередь были отбиты.

Последняя попытка советского наступления в Крыму была 9-11 апреля 1942 .

"Увеличение сил Крымского фронта в настоящее время произведено не будет. Поэтому войскам Крымского фронта прочно закрепиться на занимаемых рубежах, совершенствуя их оборонительные сооружения в инженерном отношении и улучшая тактическое положение войск на отдельных участках, в частности захватом Кой-Асанского узла."

К этому времени в составе Крымского фронта было 16 стрелковых дивизий и 3 бригады, кавалерийская дивизия, 4 танковые бригады, 9 артиллерийских полков усиления. Фронт имел 225 бомбардировщиков и 176 истребителей (исправных). У противника было 5 немецких пехотных и 1 танковая дивизии, 2 румынские пехотные дивизии и кавалерийская бригада, а также моторизованная бригада "Гроддек ", состоявшая в основном из румынских подразделений под командованием немецкого штаба.

При таком соотношении сил (Манштейн оценивал советское превосходство в силах как двукратное ) немцы и румыны перешли 8 мая 1942 в наступление.

Манштейн решил обратить фактор численного превосходства советских войск в св ою пользу . Линия фронта состояла из двух участков. Южный участок от Кой-Асана до берега Черного моря (8 км) представлял собой хорошо оборудованные (с января 1942) советские оборонительные позиции, их занимала 44-я армия. Северный участок от Кой-Асана до Киета (16 км) выгибался на запад. Советское командование должно было ожидать, что немцы ударят в районе Кой-Асана , чтобы отрезать северную группировку (47-ю и 51-ю армии).

Действительно, учитывая малочисленность своих сил, Манштейн мог рассчитывать только наокружение как можно большего количества советских сил на как можно меньшей территории и уничтожение их затем авиацией и артиллерией. Его сил было достаточно для действий на узком участке фронта, но далее на восток Керченский полуостров расширяется, и там численный перевес советских сил мог дорого обойтись немцам.

Замысел немецкой операции "Охота на дроф" базировался на нанесении главного удара не в районеКой-Асана , а на южной оконечности линии фронта, где его меньше всего ожидали. Причем здесь должны были наступать три пехотные и танковая немецкие дивизии, а также бригада "Гроддек ", то есть не менее половины всех немецко-румынских сил. На северном и центральном участках фронта немцы и румыны должны были провести демонстрацию наступления, по-настоящему перейдя в него лишь после прорыва южной группировки. Кроме того, в первые часы операции наносились массированные авиаудары по штабам частей 47-й и 51-й армий.

Уловка немцев сработала – советские резервы после начала наступления оставались на севере. 8 мая немцы прорвали советскую оборону на 5 км участке, на глубину 8 км. 9 мая пошел проливной дождь, помешавший немцам ввести в бой танковую дивизию, однако до ливня успела продвинуться моторизованная бригада "Гроддек ", отрезавшая 44-ю армию от тыловых позиций. Кроме того, в тылу 44-й армии высадился немецкий шлюпочный десант. Этот был лишь один батальон, однако он оказал помощь немецкому наступлению.

11 мая 1942 немецкая 22-я танковая дивизия достигла северного побережья Керченского полуострова. За ней следовали немецкая 170-я пехотная дивизия и румынская 8-я кавалерийская бригада. В образовавшемся котле оказались 8 советских дивизий, в этот день погиб командующий 51-й армией генерал-лейтенант В.Н.Львов. В этот же день Сталин и Василевский отправили главнокомандующему войсками Северо-Кавказского направления гневную директиву, начинавшуюся словами

"Военный совет Крымфронта , в том числе Козлов, Мехлис , потеряли голову, до сего времени не могут связаться с армиями…"

и заканчивавшуюся приказом:

"не пропускать противника" .

Однако немцы и румыны наступали стремительно. Вечером 14 мая немцы были уже на окраинах Керчи. 15 мая 1942 Ставка ВГК приказала:

"Керчь не сдавать, организовать оборону по типу Севастополя".

Однако уже 16 мая 1942 немецкая 170-я пехотная дивизия взяла Керчь. 19 мая 1942 боевые действия на Керченском полуострове прекратились, за исключением сопротивления остатков советских войск в Аджимушкайских каменоломнях.

Из 270 тысяч бойцов и командиров Крымского фронта за 12 дней боев было потеряно безвозвратно 162.282 человека - 65% . Немецкие потери составили 7,5 тысяч . Как написано в "Истории Великой Отечественной войны":

"провести эвакуацию организованно не удалось. Противник захватил почти всю нашу боевую технику и тяжелое вооружение и позже использовал их в борьбе против защитников Севастополя" .

4 июня 1942 Ставка ВГК объявила виновными в "неудачном исходе Керченской операции" командование Крымского фронта.

Армейский комиссар 1-го ранга Мехлис был снят с постов замнаркома обороны и начальника Главного политуправления Красной Армии и понижен в звании до корпусного комиссара.

Генерал-лейтенант Козлов снят с поста командующего фронтом и понижен в звании до генерал-майора.

Дивизионный комиссар Шаманин снят с поста члена Военного совета фронта и понижен в звании до бригадного комиссара.

Генерал-майор Вечный снят с должности начштаба фронта.

Генерал-лейтенант Черняк и генерал-майор Колганов сняты с постов командующих армиями и понижены в звании до полковников.

Генерал-майор Николаенко снят с поста командующего ВВС фронта и понижен в звании до полковника.

1 июля 1942 (еще до взятия Севастополя) Манштейн получает звание генерал-фельдмаршала .

Добавьте подпись

фото из инета, район Керчи.военно пленные

I"d say it"s rather May 1942 (17-19), after Operation Trappenjagd.

Уточнение

It is after the conquest of Sevastopol.

Image attached is from the book:

Bessarabien Ukraine-Krim. Der Siegeszug Deutscher und rumänischer Truppen

Besuche von Weltgeschicher Bedeutung (Visits of world historical importance), which describes an international delegation who came to see how the German- Romanian troops conquered Sevastopol.

Перевод текста:

Именно после завоевания Севастополя.

Изображения, взято из книги:

Bessarabien Украина-Крым. Der Siegeszug Deutscher унд rumänischer Truppen

Besuche фон Weltgeschicher Bedeutung (Визиты всемирно-историческое значение), которая описывает международных делегаций, которые пришли посмотреть, как немецко-румынские войска захватили Севастополь.

Предположительно это Марфовка.

Так же Марфовка.

Советские боеприпасы, первые две фугасные, остальные осколочные.

Керченский полуостров, осень2010 года.

Керченский полуостров, осень2010 года.

мои раскопки

Стрелянные гильзы

Акмонайские позиции. Доты.

следы от пуль

Личное оружие бойца 633 СП, 157 СД.

Фрагмент снайперской винтовки Мосина.

Район Керчи, май 1942 года, на фото Ил-2.

Май 1942, район Керчи.

Все 5 фото из Бундесархива, Германия

«Паникеров расстреливать на месте…»

ИЗ ТРАГЕДИИ Крымского фронта во времена правления Хрущева создали один из наиболее запутанных мифов о Великой Отечественной войне - миф о том, что Верховный Главнокомандующий специально направлял на различные фронты своего бездарного в военном деле, но «верного пса» Мехлиса и тот в страхе держал командование. Вследствие чего, в частности, произошла крымская катастрофа мая 1942 года.

На обложку книги доктора исторических наук Юрия Рубцова «Мехлис. Тень вождя» (М., 2007) вынесено следующее резюме о герое произведения: «Одно только упоминание имени Льва Мехлиса вызывало ужас у многих храбрых и заслуженных генералов. Долгие годы этот человек был настоящей тенью Сталина, его «вторым я» и фактически хозяином Красной Армии. Он был настолько фанатично предан своему вождю и стране, что ради выполнения поставленной задачи не останавливался ни перед чем. С одной стороны, Мехлиса обвиняют в том, что на его руках кровь сотен невинных командиров, часть из которых он расстрелял лично. С другой стороны, его уважали простые солдаты, о которых он неизменно заботился. С одной стороны, Мехлис был одним из главных виновников поражения первых месяцев Великой Отечественной войны и краха Крымского фронта весной 1942 года. С другой стороны, его несгибаемость и твердость не раз спасали войска в самых отчаянных ситуациях. Был ли Мехлис воплощением зла? Или он просто олицетворял свое противоречивое время?»

Документы, которые приводит в книге уважаемый коллега, не позволили ни автору, ни читателям сделать однозначный вывод. Хотя, отмечу, в нашей историографии доминирует устойчивая неприязнь к личности этого заместителя наркома обороны и начальника Главного политуправления РККА. Творческая интеллигенция в своем большинстве оценивает эту историческую фигуру со знаком минус.

Наша справка. Лев Захарович Мехлис родился в 1889 году в Одессе. Окончил 6 классов еврейского коммерческого училища. С 1911 года в армии, служил во 2-й гренадерской артиллерийской бригаде. В 1918 году вступил в коммунистическую партию и был на политработе в Красной Армии. В 1921-1922 годах - в народном комиссариате рабоче-крестьянской инспекции, который возглавлял Сталин. В 1922-1926 годах - один из личных секретарей Генерального секретаря ЦК Сталина, в 1926-1930 годах учился на курсах при Коммунистической академии и Институте красной профессуры. В 1930 году стал заведующим отделом печати и издательств ЦК ВКП(б) и одновременно главным редактором газеты «Правда». В 1937-1940 годах - начальник Политуправления РККА, заместитель наркома обороны СССР, в 1940-1941 годах - нарком госконтроля. По воспоминаниям Никиты Хрущева, «это был воистину честнейший человек, но кое в чем сумасшедший», ибо ему была присуща мания видеть везде врагов и вредителей. В канун войны он был вновь назначен начальником Главного политуправления, заместителем наркома обороны (с сохранением поста наркома госконтроля). В 1942 году был представителем Ставки Верховного Главнокомандующего на Крымском фронте. После разгрома в мае 1942 года войск Крымского фронта был снят с занимаемых постов, в 1942-1946 годах - член военных советов ряда армий и фронтов. В 1946-1950 годах - министр государственного контроля СССР. Умер 13 февраля 1953 года.

Константину Симонову приписывают порой такое высказывание о Мехлисе: «Я был на Керченском полуострове в 1942 году. Мне ясна причина позорнейшего поражения. Полное недоверие командующим армией и фронтом, самодурство и дикий произвол Мехлиса, человека неграмотного в военном деле… Запретил рыть окопы, чтобы не подрывать наступательного духа солдат. Выдвинул тяжелую артиллерию и штабы армии на самую передовую. Три армии стояли на фронте 16 километров, дивизия занимала по фронту 600-700 м, нигде и никогда потом я не видел такой насыщенности войсками. И все это смешалось в кровавую кашу, было сброшено в море, погибло только потому, что фронтом командовал безумец…»

НО ЭТО, замечу, не личная оценка Симонова. Дело было так. В преддверии двадцатилетия Победы, 28 апреля 1965 года, писатель-фронтовик решил высказать некоторые связанные с историей Великой Отечественной войны мысли. В материале есть такой фрагмент. Его стоит привести полностью (цитирую по: К. Симонов. «Глазами человека моего поколения. Размышления о И.В. Сталине». М., АПН, 1989).

«Хочу привести пример операции, в которой наглядно столкнулись истинные интересы ведения войны и ложные, лозунговые представления о том, как должно вести войну, опиравшиеся не только на военную безграмотность, но и на порожденное 1937 годом неверие в людей. Я говорю о печальной памяти керченских событиях зимы - весны 1942 года.

Семь лет назад один из наших писателей-фронтовиков писал мне следующее: «Я был на Керченском полуострове в 1942 году. Мне ясна причина позорнейшего поражения. Полное недоверие командующим армиями и фронтом, самодурство и дикий произвол Мехлиса, человека неграмотного в военном деле… Запретил рыть окопы, чтобы не подрывать наступательного духа солдат. Выдвинул тяжелую артиллерию и штабы армии на самую передовую и т.д. Три армии стояли на фронте 16 километров, дивизия занимала по фронту 600-700 метров, нигде никогда я потом не видел такой насыщенности войсками. И все это смешалось в кровавую кашу, было сброшено в море, погибло только потому, что фронтом командовал не полководец, а безумец…»(Подчеркну, это слова не Симонова, а знакомого ему писателя. - А.М.)

Заговорил я об этом отнюдь не затем, чтобы лишний раз недобрым словом помянуть Мехлиса, который, кстати, был человеком безукоризненного личного мужества и все, что делал, делал не из намерения лично прославиться. Он был глубоко убежден, что действует правильно, и именно поэтому с исторической точки зрения действия его на Керченском полуострове принципиально интересны. Это был человек, который в тот период войны, не входя ни в какие обстоятельства, считал каждого, кто предпочел удобную позицию в ста метрах от врага неудобной в пятидесяти, трусом. Считал каждого, кто хотел элементарно обезопасить войска от возможной неудачи, паникером; считал каждого, кто реально оценивал силы врага, - неуверенным в собственных силах. Мехлис, при всей своей личной готовности отдать жизнь за Родину, был ярко выраженным продуктом атмосферы 1937-1938 годов.

А командующий фронтом, к которому он приехал в качестве представителя Ставки, образованный и опытный военный, в свою очередь тоже оказался продуктом атмосферы 1937-1938 годов, только в другом смысле - в смысле боязни взять на себя полноту ответственности, боязни противопоставить разумное военное решение безграмотному натиску «все и вся - вперед», боязни с риском для себя перенести свой спор с Мехлисом в Ставку.

Тяжелые керченские события с исторической точки зрения интересны тем, что в них как бы свинчены вместе обе половинки последствий 1937-1938 годов, - и та, что была представлена Мехлисом, и та, что была представлена тогдашним командующим Крымским фронтом Козловым».

НЕ БУДУ полемизировать с великим писателем. У каждого свой взгляд на былое. Выскажу свое личное мнение о Мехлисе, подкрепленное знакомством с документами той поры. Да, действительно, Лев Захарович - весьма непростая и неоднозначная политическая фигура. Был резок, порой даже очень, зачастую прямолинеен в оценках и требованиях. Мягко выражаясь, дипломатничать не любил. Был жестким, в том числе и на грани жестокости, а в годы войны и переходил за эту грань в сложной фронтовой обстановке.

На сей счет можно привести несколько примеров. 12 сентября 1941 года. 34-я армия Северо-Западного фронта. Заместитель наркома обороны Мехлис составляет лично приказ по войскам фронта № 057: «…За проявленную трусость и личный уход с поля боя в тыл, за нарушение воинской дисциплины, выразившееся в прямом невыполнении приказа фронта о выходе на помощь наступающим с запада частям, за непринятие мер для спасения материальной части артиллерии… генерал-майора артиллерии Гончарова на основании приказа Ставки ВГК № 270 расстрелять публично перед строем командиров штаба 34-й армии». При этом генерал накануне уже был расстрелян во внесудебном порядке на основании устного распоряжения Мехлиса и генерала армии К.А. Мерецкова.

Жестоко? Да, жестоко. Но это война, и речь шла о судьбе всего государства… К тому же в те трагические месяцы на фронте в условиях отступления под натиском немецких войск царила нервознейшая обстановка.

Следует в связи с этим также отметить, что Сталин отнюдь не потворствовал подобного рода расправам. В начале октября он жестко одернул командиров и комиссаров, практиковавших самосуд и рукоприкладство вместо воспитательной работы. Приказ наркома обороны № 0391 от 4 октября 1941 года, подписанный Сталиным и начальником Генштаба Б. Шапошниковым, так и назывался: «О фактах подмены воспитательной работы репрессиями». В нем Сталин потребовал «самым решительным образом, вплоть до предания виновных суду военного трибунала, бороться со всеми явлениями незаконных репрессий, рукоприкладства и самосудов».

ПОЗВОЛЮ себе небольшое отступление. У нас со времен перестройки в исторической литературе и публицистике доминирует стремление оценивать поступки государственных деятелей, их мотивы с позиций реалий нынешнего времени - времени мирного и доброго. Тогда была принципиально другая ситуация, и жизненная школа у того поколения была иной. Многие прошли испытания в борьбе со спецслужбами императорской России и в братоубийственной Гражданской войне. Это ожесточило будущих советских руководителей, людей сентиментальных среди них не было.

Понять причины крайней жестокости в отношении иных военачальников в 1941-м - того же командования Западным фронтом - невозможно также вне контекста обстоятельств драматического начала отражения агрессии нацистской Германии. О них мы, к сожалению, несмотря на принятые решения о рассекречивании документов Великой Отечественной войны, знаем далеко не все.

Конкретный пример: телеграмма начальника Генерального штаба генерала армии Г.К. Жукова в войска западных военных округов от 18 июня 1941 года. Этот документ по-прежнему недоступен для исследователей - даже для сотрудников Института всеобщей истории Российской академии наук, привлеченных к подготовке новой многотомной истории Великой Отечественной войны.

А такая телеграмма существовала. В 2008 году в издательстве «Кучково поле» вышла книга ветерана контрразведки Владимира Ямпольского «…Уничтожить Россию весной 1941 г.», в которую включены материалы по делу командующего Западным фронтом генерала армии Д.Г. Павлова. В протоколе закрытого судебного заседания Военной коллегии Верховного суда СССР от 22 июля 1941 года есть такой эпизод. Член суда А.М. Орлов оглашает показания подсудимого - бывшего начальника связи штаба Западного фронта генерал-майора А.Т. Григорьева на следствии: «…И после телеграммы начальника Генерального штаба от 18 июня войска округа не были приведены в боевую готовность». Григорьев подтверждает: «Все это верно».

Есть все основания утверждать, что 18 июня 1941 года Сталин разрешил привести войска первого стратегического эшелона в полную боевую готовность, но санкционированная им директива Генерального штаба оказалась по каким-то обстоятельствам невыполненной командованием западных военных округов, и в первую очередь в Западном Особом.

Сохранился еще один документ, свидетельствующий о направлении 18 июня 1941 года в адрес командования западных военных округов телеграммы начальника Генштаба. Это исследование, осуществленное в конце 1940-х - первой половине 1950-х годов военно-научным управлением Генерального штаба под руководством генерал-полковника А.П. Покровского. Тогда, еще при жизни Сталина, было решено обобщить опыт сосредоточения и развертывания войск западных военных округов по плану прикрытия государственной границы накануне Великой Отечественной войны. С этой целью было задано пять вопросов участникам тех трагических событий, занимавшим перед войной командные должности в войсках западных округов (фрагментарно ответы на некоторые вопросы были опубликованы в «Военно-историческом журнале» в 1989 г.).

Вопросы были сформулированы так: 1. Был ли доведен до войск в части, их касающейся, план обороны государственной границы; когда и что было сделано командованием и штабами по обеспечению выполнения этого плана? 2. С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу и какое количество из них было развернуто до начала боевых действий? 3. Когда было получено распоряжение о приведении войск в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня; какие и когда были отданы указания по выполнению этого распоряжения и что было сделано войсками? 4. Почему большая часть артиллерии находилась в учебных центрах? 5. Насколько штабы были подготовлены к управлению войсками и в какой степени это отразилось на ходе ведения операций первых дней войны?

Редакция «Военно-исторического журнала» сумела опубликовать ответы на первые два вопроса, но когда подошла очередь отвечать на третий вопрос: «Когда было получено распоряжение о приведении войск в боевую готовность?», главный редактор журнала генерал-майор В.И. Филатов получил команду сверху прекратить дальнейшую публикацию ответов участников событий июня 1941 года. Но даже из первых двух ответов следует, что телеграмма (или директива) начальника Генштаба существовала…

ТЕПЕРЬ о поведении на фронте самого Мехлиса.

Из воспоминаний генерал-полковника инженерных войск Аркадия Хренова: «В одной из рот его и застал приказ об атаке. Он, не раздумывая, стал во главе роты и повел ее за собой. Никто из окружающих не сумел отговорить Мехлиса от этого шага. Спорить же с Львом Захаровичем было очень трудно…»

Из воспоминаний генерал-майора Давида Ортенберга, редактировавшего во время войны с Финляндией (1939-1940 гг.) газету 11-й армии «Героический поход» и вместе с Мехлисом попавшего, будучи в одной из наших дивизий, в окружение: «Армейский комиссар 1-го ранга посадил работников редакции на грузовичок - бывшее ленинградское такси, дал для охраны несколько бойцов: «Прорывайтесь». И прорвались по еще непрочному льду озера. А сам Мехлис вместе с командиром дивизии возглавил ее выход из окружения… Увидев, что наши не могут сбить финский заслон у дороги, Мехлис расставил бойцов в цепь, сам сел в танк и, двигаясь вперед, открыл огонь из пушки и пулемета. Следом пошли бойцы. Противника с его позиции сбили».

Сохранилось и высказывание генерала армии Александра Горбатова о Мехлисе: «При каждой встрече со мной вплоть до освобождения Орла Мехлис не пропускал случая задать мне какой-нибудь вопрос, от которого можно было бы стать в тупик. Я отвечал просто и, вероятно, не всегда так, как ему хотелось. Однако заметно было, что он, хотя и с трудом, изменяет к лучшему свое прежнее отношение ко мне. Когда мы уже были за Орлом, он вдруг сказал:

Я долго присматривался к вам и должен сказать, что вы мне нравитесь как командарм и как коммунист. Я следил за каждым вашим шагом после вашего отъезда из Москвы и тому, что слышал о вас хорошего, не совсем верил. Теперь вижу, что был не прав».

Мехлис, конечно, не имел академического военного образования и не обладал полководческими талантами наподобие великого Рокоссовского. Этого полководца, к слову, он высоко ценил и незадолго до катастрофы Крымского фронта, ставшей ему очевидной уже весной 1942 года, просил Сталина назначить именно Константина Константиновича командующим Крымским фронтом. Увы, из-за тяжелого ранения Рокоссовский тогда еще находился в госпитале (8 марта 1942 года командующий 16-й армией Западного фронта Рокоссовский был ранен осколком снаряда и проходил лечение до 23 мая. - Ред.).

В то же время Мехлис знал, что такое война. Ведь в период Гражданской он находился на фронте, был комиссаром бригады, затем 46-й стрелковой дивизии и Правобережной группы войск на Украине, участвовал в боях против банд атамана Григорьева и одного из самых талантливых полководцев Белой армии - генерала Я.А. Слащева, получил ранение.

С Гражданской войны привычкой у Мехлиса было говорить людям в лоб об ошибках и просчетах. На этом он, естественно, нажил себе немало врагов. Говорил Мехлис всегда с пафосом, но искренне. Конечно, не обходилось без свойственной ему манеры видеть все либо в белом, либо в черном цвете. Следует учесть, что на посту наркома (министра) госконтроля он был вынужден заниматься тем, что сегодня назвали бы антикоррупционными мероприятиями, и по результатам проверок многим советским чиновникам пришлось сменить теплые кабинеты на бараки на Колыме. Воровали и барствовали за счет государства чиновники и при Сталине. Не отсюда ли истоки ненависти к «главному контролеру» Сталина со стороны потомков семей советской номенклатуры, большинство из которых неплохо приспособилось к новой жизни?..

И вот началась Великая Отечественная война. Мехлис снова в армии. 20 января 1942 года он прибыл на Крымский фронт (до 28 января 1942 года фронт назывался Кавказским) в статусе полномочного представителя Ставки Верховного Главнокомандования. Накануне его прибытия войска успешно осуществили Керченско-Феодосийскую десантную операцию (26 декабря - 2 февраля) и захватили обширный плацдарм.

Командующий Кавказским фронтом генерал-лейтенант Д.Т. Козлов получил указание Ставки ВГК всемерно ускорить сосредоточение войск на плацдарме. Туда решили перебросить дополнительные силы (47-ю армию) и не позднее 12 января перейти в общее наступление при поддержке Черноморского флота. Речь шла о том, чтобы как можно скорее выйти к Перекопу и нанести удар в тыл севастопольской группировке вермахта. Крым к лету 42-го мог реально стать вновь советским.

Наша справка. В результате Керченско-Феодосийской десантной операции к 2 января 1942 года советские войска полностью заняли Керченский полуостров. Как после войны признавал командующий 11-й армией Эрих фон Манштейн, «в первые дни января 1942 года для войск, высадившихся у Феодосии и подходивших со стороны Керчи, фактически был открыт путь к жизненной артерии 11-й армии - железной дороге Джанкой - Симферополь. Слабый фронт прикрытия (севастопольской группировки вермахта. - Ред.), который нам удалось создать, не мог бы устоять под натиском крупных сил. 4 января стало известно, что у противника в районе Феодосии уже было 6 дивизий». Немецкий генерал считал также, что «если бы противник использовал выгоду создавшегося положения и быстро стал бы преследовать 46-ю пехотную дивизию от Керчи, а также ударил решительно вслед отходившим от Феодосии румынам, то создалась бы обстановка, безнадежная не только для этого вновь возникшего участка… Однако командование фронта откладывало наступление, ссылаясь на недостаточность сил и средств.

Наступление советских войск все же началось, но прорвать позиции немецких дивизий не удалось. Обычно этот срыв описывают так, что-де наше командование недооценило силу и возможности противника. Конкретных виновников провала наступления, которое могло привести к освобождению всего Крыма, историки стараются не называть, чтобы никого не обидеть.

Замалчивается, что наступление сорвалось из-за отсутствия продуманного плана, а также четкого материально-технического и боевого обеспечения десантированных в Крыму войск. Это прежде всего проявилось в нехватке транспортных судов для переброски с «большой земли» живой силы, артиллерии. С обеспечением войск боеприпасами и горючим дела также обстояли катастрофически. Это свидетельство генерал-майора А.Н. Первушина, командующего участвовавшей в этой операции 44-й армией (был тяжело ранен в январе 1942 г. - Ред.).

Далее вмешались погодные условия - наступившая оттепель привела в полную негодность полевые аэродромы. Сказалось и отсутствие нормальной связи, средств противовоздушной обороны. В порт Феодосии «забыли» доставить зенитную артиллерию, и как следствие, до 4 января от безнаказанных действий немецкой авиации погибло 5 транспортов, тяжелые повреждения получил крейсер «Красный Кавказ».

18 января немцы, воспользовавшись пассивностью советских войск, отбили Феодосию. Тогда генерал Козлов принял решение на отвод войск на Ак-Монайские позиции - оборонительный рубеж примерно в 80 километров от Керчи. Вот в такой ситуации на фронт и прибыл Мехлис.

Через два дня после прибытия он отправил Сталину телеграмму следующего содержания: «Прилетели в Керчь 20.01.42 г. Застали самую неприглядную картину организации управления войсками… Комфронта Козлов не знает положения частей на фронте, их состояния, а также группировки противника. Ни по одной дивизии нет данных о численном составе людей, наличии артиллерии и минометов. Козлов оставляет впечатление растерявшегося и неуверенного в своих действиях командира. Никто из руководящих работников фронта с момента занятия Керченского полуострова в войсках не был…»

Наша справка. Козлов Дмитрий Тимофеевич (1896–1967 гг.). На военной службе с 1915 года, окончил школу прапорщиков. Участник Первой Мировой войны. В РККА с 1918 года, командовал батальоном, полком. После Гражданской войны учился в Военной академии имени Фрунзе. В период советско-финской войны командовал 1-м стрелковым корпусом 8-й армии. С 1940 года - заместитель командующего войсками Одесского военного округа, затем - начальник Главного управления ПВО РККА. С 1941 года - командующий войсками Закавказского военного округа. После катастрофы в Крыму снижен в воинском звании до генерал-майора. В августе 1942 года назначен командующим 24-й армией Сталинградского фронта, с августа 1943 года - заместитель командующего Забайкальским фронтом. Участвовал в боях против Японии.

Обычно телеграмму Мехлиса характеризуют так: самонадеянному наркому госконтроля «хватило» двух дней, чтобы составить представление о положении дел на фронте. Однако по сути Мехлис был прав. Основные положения его телеграммы соответствовали, кстати, содержанию приказа самого командования фронта № 12 от 23 января 1942 года. Приказ был подписан Козловым, членом Военного совета фронта Ф.А. Шаманиным и Мехлисом.

К этому надо добавить, что командование Кавказского фронта на тот момент находилось в Тбилиси. И оттуда руководило боевыми действиями. Из тысячекилометрового далека.

Мехлис действительно оперативно разобрался в чем дело. И немедленно поставил перед Ставкой вопрос о выделении из Кавказского фронта самостоятельного Крымского и переносе управления войск на Керченский полуостров. Одновременно он затребовал пополнения в живой силе (3 стрелковые дивизии), стал требовать от фронтового командования срочного наведения порядка в артиллерии, ПВО, тыловом обеспечении.

«1. Командованию армий, дивизий, полков учесть опыт боев 15-18.01.42 г., немедленно навести порядок в частях… Полковую артиллерию и артиллерию ПТО (противотанковую. - А.М.) иметь в боевых порядках пехоты…

2. Паникеров и дезертиров расстреливать на месте как предателей. Уличенных в умышленном ранении самострелов-леворучников расстреливать перед строем.

3. В трехдневный срок навести полный порядок в тылах…»

Особо тщательно Мехлис проверил состояние ВВС и артиллерии фронта, от которых в решающей степени зависела боеспособность всей группировки наших войск. Выяснилось, что из-за плохого материально-технического обеспечения на Керченском полуострове скопилось 110 неисправных самолетов, поэтому в день производилось менее одного самолето-вылета.

Мехлис, используя свой должностной статус, добился от Ставки ВГК и Генерального штаба дополнительных вооружений - фронт получил 450 ручных пулеметов, 3 тысячи ППШ, 50 минометов калибра 120 мм и 50 - калибра 82 мм, два дивизиона реактивных минометов М-8. Решался вопрос о выделении фронту дополнительного количества танков, в том числе тяжелых КВ, противотанковых ружей и боеприпасов.

24 января был назначен новый командующий ВВС фронта - генерал-майор Е.М. Николаенко. Чуть позже прибыл новый начальник инженерных войск - генерал-майор А.Ф. Хренов. В преддверии запланированного наступления Мехлис добился также направления на фронт большого количества политработников разных уровней, в том числе специалистов по спецпропаганде на немцев.

По льду Керченского пролива переправилась на полустров 47-я армия (командующий - генерал-майор К.С. Калганов), переброшенная из северного Ирана.

15 февраля Сталин принял Мехлиса. На встрече он, к неудовольствию Верховного, попросил дополнительного времени для подготовки фронта к наступлению. Это к вопросу о том, выполнял ли бездумно Мехлис приказы Ставки. И Сталин с ним согласился - видимо, аргументы Мехлиса подействовали.

27 февраля 1942 года началось запланированное наступление. Крымский фронт располагал 12 стрелковыми дивизиями, четырьмя танковыми бригадами, одной кавалерийской дивизией. Но командование Крымского фронта вместо того, чтобы в условиях безлесной местности Керченского полуострова активно использовать для прорыва немецкой обороны танки, в том числе КВ и Т-34, пустило вперед пехоту, атаки которой немцы отражали пулеметным огнем.

Три дня гоняли пехоту в бессмысленные атаки, положив тысячи людей. 13 советских дивизий наступали против трех немецких и одной румынской. А безвозвратные потери огромны (к апрелю уже 225 тысяч человек).

Мехлис 9 марта направил Сталину предложение немедленно снять Козлова и наштаба генерал-майора Ф.И. Толбухина с должностей. Заменили только начальника штаба фронта - на генерал-майора П.П. Вечного. 29 марта Мехлис вновь письменно настаивает перед Сталиным на снятии Козлова. Характеристика командующему дается нелицеприятная: ленив, «обожравшийся барин из мужиков», оперативными вопросами не интересуется, поездки в войска расценивает как «наказание», в войсках фронта, авторитетом не пользуется, кропотливой, повседневной работы не любит.

Вместо него Мехлис просил назначить кого-либо из следующих генералов: Н.К. Клыкова, но тот командовал прорывавшейся к Ленинграду 2-й ударной армией и в тот момент его менять было нельзя; К.К. Рокоссовского, который находился еще на излечении в госпитале; командующего 51-й армией генерал-лейтенанта В.Н. Львова, с которым познакомился на Керченском полуострове. Но кандидатура последнего не нашла почему-то поддержки Сталина.

К началу мая группировка войск фронта изготовилась к наступлению, но оно все откладывалось. 6 мая 1942 года Ставка дала распоряжение о переходе фронта к обороне, видимо, располагая сведениями о предстоящем наступлении немцев. Но командование фронта перестроить войска для ведения обороны не успело. Их группировка оставалась наступательной.

Тем временем немецкое командование усилило свою 11-ю армию. Еще в начале апреля в ее составе появилась 22-я танковая дивизия (180 чешских танков LT vz.38: вес - 9,5 тонны, лобовая броня - от 25 до 50 мм, 37-мм пушка). 8 мая немцы перешли в наступление при массированной авиационной поддержке (операция «Охота на дроф»). Был разрушен командный пункт 51-й армии, 11 мая генерал Львов погиб.

Уже в ходе майского прорыва нашей обороны немцами Ставка дала генералу Козлову указание:

«1) Всю 47-ю армию необходимо немедля начать отводить за Турецкий вал, организовав арьергард и прикрыв отход авиацией. Без этого будет риск попасть в плен…

3) Удар силами 51-й армии можете организовать с тем, чтобы и эту армию постепенно отводить за Турецкий вал.

4) Остатки 44-й армии тоже нужно отводить за Турецкий вал.

5) Мехлис и Козлов должны немедленно заняться организацией обороны на линии Турецкого вала.

6) Не возражаем против перевода штаба на указанное вами место.

7) Решительно возражаем против выезда Козлова и Мехлиса в группу Львова.

8) Примите все меры, чтобы артиллерия, в особенности крупная, была сосредоточена за Турецким валом, а также ряд противотанковых полков.

9) Если вы сумеете и успеете задержать противника перед Турецким валом, мы будем считать это достижением…».

Но ни Турецкий вал, ни Керченские обводы не были оборудованы в инженерном отношении и серьезной преграды для немцев не представляли.

Хуже того. Все три армии фронта (44-я, 47-я и 51-я), изготовившиеся к наступлению, были развернуты в один эшелон, что резко сокращало глубину обороны и резко ограничивало возможности по отражению ударов противника в случае его прорыва. Когда немцы перешли в решительное наступление, их главный удар пришелся именно по самому неудачному построению войск - по 44-й армии (командующий - генерал-лейтенант С.И. Черняк). Второй эшелон этой армии находился всего в 3–4 км от переднего края, что дало немцам возможность даже без смены позиций своей артиллерии нанести огневое поражение нашим частям на всю оперативную глубину. Что они и сделали.

К тому же большая часть советских войск была сосредоточена на северном участке Крымского фронта. Воспользовавшись этим обстоятельством, немецкое командование, имитировав основные усилия на севере, нанесло главный удар с юга, где располагалась 44-я армия.

Вот резкое и эмоциональное мнение Мехлиса о ее командующем: «Черняк. Безграмотный человек, неспособный руководить армией. Его начштаба Рождественский - мальчишка, а не организатор войск. Можно диву даваться, чья рука представила Черняка к званию генерал-лейтенанта».

«Неудачи в войнах всегда неизбежны, но их нельзя оправдать, если они возникли по безалаберности людей, которым доверено ведение войны. Это явное пренебрежение к противнику послужило трагической прелюдией к роковым поворотам в мае 1942 года».

Валентин Пикуль. «Площадь павших борцов».

В ночь на 7 мая военный совет Крымского фронта с одобрения Мехлиса направил в войска необходимые распоряжения (в связи с ожидаемым немецким наступлением. - Ред.). Увы, быстротой их передачи работники штаба фронта не озаботились. В итоге к утру они дошли даже не до всех командующих армиями!

7 мая немцы приступили к интенсивным авиационным ударам по советским позициям, особенно пунктам управления. На следующий день под прикрытием артиллерийского огня в атаку пошли пехотные части.

8 мая Мехлис отправил Сталину телеграмму, в которой написал: «Теперь не время жаловаться, но я должен доложить, чтобы Ставка знала командующего фронтом. 7 мая, то есть накануне наступления противника, Козлов созвал военный совет для обсуждения проекта будущей операции по овладению Кой-Аксаном. Я порекомендовал отложить этот проект и немедленно дать указания армиям в связи с ожидаемым наступлением противника. В подписанном приказании комфронта в нескольких местах ориентировал, что наступление ожидается 10–15 мая, и предлагал проработать до 10 мая и изучить со всем начсоставом, командирами соединений и штабами план обороны армий. Это делалось тогда, когда вся обстановка истекшего дня показывала, что с утра противник будет наступать. По моему настоянию ошибочная в сроках ориентировка была исправлена. Сопротивлялся также Козлов выдвижению дополнительных сил на участок 44-й армии».

Все данные бьют прямо в глаза - завтра немцы начнут наступление, а командующий в приказе указывает срок 10–15 мая. Очевидно, не сработала разведка штаба фронта.

В ответ на свою телеграмму, в которой в очередной раз просил сменить Козлова, Мехлис получил весьма раздраженное послание Сталина: «Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте вы - не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный на месте исправлять ошибки командования. Вы вместе с командованием отвечаете за то, что левый фланг фронта оказался из рук вон слабым. Если «вся обстановка показывала, что с утра противник будет наступать», а вы не приняли всех мер к организации отпора, ограничившись пассивной критикой, то тем хуже для вас. Значит, вы еще не поняли, что вы посланы на Крымфронт не в качестве Госконтроля, а как ответственный представитель Ставки.

Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но вы не можете не знать, что у нас нет в резерве Гинденбургов… Если бы вы использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и живой силы противника, противник не прорвал бы фронта и танки не прошли бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя два месяца на Крымфронте».

Мехлис вроде бы заслуженно получил «на орехи». Особенно если учесть, что Сталин затем отозвал его с фронта и понизил в должности. Раздражение Верховного объяснимо: несмотря на численное превосходство наших войск в районе Керчи, они не сумели остановить немецкое наступление. Но давайте разберемся в том, что в позиции Мехлиса могло вызвать гнев Сталина? На мой взгляд, прежде всего то, что Мехлис ограничился позицией наблюдателя и не вмешался в процесс принятия решений, очевидных даже не для профессионального военного. Располагая и штурмовой авиацией, и противотанковой артиллерией, и Т-34 и КВ, превосходящими немецкие танки чехословацкого производства со слабенькой 37-мм пушкой, советское командование могло остановить немецкую 22-ю танковую дивизию.

Сегодня все шишки валятся на голову Мехлиса, на командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф.С. Октябрьского, который-де «строил каверзы Крымскому фронту», на главнокомандующего войсками Северо-Кавказского направления маршала С.М. Будённого, на Ставку. А командование фронта как бы ни при чем… Не оправдывая промахов Мехлиса, за что он был наказан Сталиным, отмечу, что он до последнего пытался переломить стремительно ухудшавшуюся ситуацию в мае 1942-го.

Чем завершилась германская «охота на дроф», известно: 13 мая оборона наших войск была прорвана, в ночь на 14 мая маршал Будённый разрешил эвакуацию с Керченского полуострова, 15 мая противник занял Керчь. Это позволило немцам сосредоточить свои усилия на взятии Севастополя.

Такова цена катастрофы на Крымском фронте. Но не будем «смаковать» ее детали и сохраним в сердцах светлую память о всех бойцах и командирах РККА, погибших на крымской земле.

Приказ народного комиссара обороны СССР

О фактах подмены воспитательной работы репрессиями

За последнее время наблюдаются частые случаи незаконных репрессий и грубейшего превышения власти со стороны отдельных командиров и комиссаров по отношению к своим подчиненным.

Лейтенант 288-го сп Комиссаров без всяких оснований выстрелом из нагана убил красноармейца Кубицу.

Бывший начальник 21-го УР полковник Сущенко застрелил мл. сержанта Першикова за то, что он из-за болезни руки медленно слезал с машины.

Командир взвода мотострелковой роты 1026-го стрелкового полка лейтенант Микрюков застрелил своего помощника - младшего командира взвода Бабурина якобы за невыполнение приказания.

Военный комиссар 28-й танковой дивизии полковой комиссар Банквицер избил одного сержанта за то, что тот ночью закурил; он же избил майора Занозного за невыдержанный с ним разговор.

Начальник штаба 529-го стрелкового полка капитан Сакур без всяких оснований ударил два раза пистолетом ст. лейтенанта Сергеева.

Подобные нетерпимые в Красной Армии факты извращения дисциплинарной практики, превышения [слово «превышения» вписано Сталиным вместо «нарушения». - Ред.] предоставленных прав и власти, самосудов и рукоприкладства объясняются тем, что:

а) метод убеждения неправильно отодвинули на задний план, а метод репрессий в отношении к подчиненным занял первое место;

б) повседневная воспитательная работа в частях в ряде случаев подменяется руганью, репрессиями и рукоприкладством;

в) заброшен метод разъяснений и беседы командиров, комиссаров, политработников с красноармейцами, и разъяснение непонятных для красноармейцев вопросов зачастую подменяется окриком, бранью и грубостью;

г) отдельные командиры и политработники в сложных условиях боя теряются, впадают в панику и собственную растерянность прикрывают применением оружия без всяких на то оснований;

д) забыта истина, что применение репрессий является крайней мерой, допустимой лишь в случаях прямого неповиновения и открытого сопротивления в условиях боевой обстановки или в случаях злостного нарушения дисциплины и порядка лицами, сознательно идущими на срыв приказов командования.

Командиры, комиссары и политработники обязаны помнить, что без правильного сочетания метода убеждения с методом принуждения немыслимо насаждение советской воинской дисциплины и укрепление политико-морального состояния войск.

Суровая кара по отношению к злостным нарушителям воинской дисциплины, пособникам врага и явным врагам должна сочетаться с внимательным разбором всех случаев нарушения дисциплины, требующих подробного выяснения обстоятельств дела.

Необоснованные репрессии, незаконные расстрелы, самоуправство и рукоприкладство со стороны командиров и комиссаров являются проявлением безволия и безрукости, нередко ведут к обратным результатам, способствуют падению воинской дисциплины и политико-морального состояния войск и могут толкнуть нестойких бойцов к перебежкам на сторону противника.

Приказываю:

1. Восстановить в правах воспитательную работу, широко использовать метод убеждения, не подменять повседневную разъяснительную работу администрированием и репрессиями.

2. Всем командирам, политработникам и начальникам повседневно беседовать с красноармейцами, разъясняя им необходимость железной воинской дисциплины, честного выполнения своего воинского долга, военной присяги и приказов командира и начальника. В беседах разъяснять также, что над нашей Родиной нависла серьезная угроза, что для разгрома врага нужны величайшее самопожертвование, непоколебимая стойкость в бою, презрение к смерти и беспощадная борьба с трусами, дезертирами, членовредителями, провокаторами и изменниками Родины.

3. Широко разъяснять начальствующему составу, что самосуды, рукоприкладство и площадная брань, унижающая звание воина Красной Армии, ведут не к укреплению, а к подрыву дисциплины и авторитета командира и политработника.

На фронте я застал невообразимую панику. Все пушки, пулеметы, противотанковые ружья были брошены на поле боя, а люди бежали группами и в одиночку к Керченскому проливу. И если видели плывущую у берега доску или бревно, сразу же на этот предмет прыгали по несколько человек и тут же тонули. То же самое происходило, если удавалось обнаружить на берегу что-либо из плавучих средств или видели приближающуюся лодку - бросались тучей, тут же все затоплялось, и люди гибли.

Такой паники я никогда в жизни не видел - в моей военной практике подобного не случалось.

Это была какая-то стихия бедствия, хоть противник особенно и не наступал. Его авиация работала хорошо, она и создавала панику. Но ей это удалось сделать только потому, что наша авиация бездействовала, а командование фронтом растерялось и потеряло управление.

Несмотря на это, мне удалось занять ближний оборонительный керченский обвод и на нем закрепиться. Мехлису и Козлову я приказал руководить этой обороной, и если придется эвакуироваться, то они должны выехать с керченской земли последними.

Часть людей уже попала на Таманский полуостров через Керченский пролив. Там у меня была расположена стрелковая бригада трехполкового состава. Я приказал ей задерживать всех переправляющихся и сажать на оборонительный рубеж Тамани.

После всего этого я позвонил по телефону ВЧ И.В. Сталину и доложил об обстановке. Он спросил: «Что вы думаете делать дальше?» Я ответил, что будем бороться на ближнем оборонительном обводе (защищать Керчь). Но Сталин сказал: «Вы теперь должны прочно защищать Таманский полуостров, а Керчь эвакуировать».

Я все же решил Керчь защищать как можно дольше, потому что падение Керчи сразу же скажется на обороне Севастополя, у которого к моему приезду на это направление была половина боевого комплекта огнеприпасов. И я довел его к 15.5.42 до 6 боекомплектов…

Я был на командном пункте фронта, когда ко мне подошел И.А. Серов (заместитель наркома внутренних дел. - Ред.) и представился как уполномоченный НКВД от Берии. Серов у меня спросил, какие будут распоряжения. Я ответил, что при эвакуации ему надлежит потопить паровозы, чтобы они не попали в руки немцам.

Спустя 2–3 часа Серов подошел ко мне и доложил, что мое распоряжение выполнено, паровозы затоплены. Я спросил: «Как?!» Он ответил, что спустил их с мола. Я сказал: «Ну и дурак. Я же вам сказал, что это надо сделать при эвакуации, а мы еще уходить не собираемся, и паровозы нам нужны». Я приказал ему из Керчи выехать и не осложнять дела».

Затем мы переехали в г. Тамань, где был мой командный пункт. И вдруг у меня прекратилась связь с Керчью, с которой нас связывал единственный провод - телефон ВЧ. Выяснилось, что Серов приказал его перерезать.

На мой вопрос, зачем он это сделал, Серов ответил, что эта связь принадлежит НКВД и он имеет право ею распоряжаться.

Я сказал ему: «А вот распоряжаться вы, к сожалению, не умеете. Поэтому я вас отдам под суд как предателя Родины, потому что вы лишили меня возможности управлять фронтом, я остался без связи».

На другой день мне позвонил из Москвы Берия и попросил уладить дело с Серовым. Я повторил, что Серов будет отдан под суд. Тогда Берия сказал, что он Серова отзывает в Москву и сам его накажет».

Из дневниковых записей Маршала Советского Союза С.М. Буденного,
в мае 1942 года главнокомандующего войсками
Северо-Кавказского направления.

Письмо «опального генерала»

«11.2.66 г. Здравствуйте, Александр Иванович!

Большое Вам спасибо за то, что не забыли старого опального генерала. Опала моя длится вот уже почти 25 лет.

В моей памяти часто встают события тех дней. Тяжко их вспоминать особенно потому, что вина за гибель всех наших полков лежит не только на нас, непосредственных участниках этих боев, но и на руководстве, которое осуществлялось над нами. Я имею ввиду не профана в оперативном искусстве Мехлиса, а командующего Северо-Кавказского направления и Ставку. Также я имею ввиду Октябрьского Выдающийся литератор двадцатого века Константин Симонов, неоднократно бывавший на Керченском полуострове в дни военных противостояний, отраженных в его знаменитых «Разных днях войны», имел полное право заявить: «Войну издали не снимешь, войну можно снимать только вблизи». Этими словами К. Симонов еще раз подчеркнул неоценимую роль кино- и фотодокументов, оставивших для потомков героику и трагедию народной победы над фашизмом.

Одним из таких подлинных свидетельств ужасов Великой Отечественной войны стал фотоснимок военного фотокорреспондента Анатолия Гаранина «Смерть солдата», вошедший в классику советской военной фотографии.

Прикомандированный к штабу Крымского фронта, А. Гаранин, как представитель газеты «Красная Звезда», весной 1942 года в очередной раз отправился на передовую, чтобы отснять атаку бойцов на неприятеля во время боя.

Подразделение, увлекаемое командиром, рванулось вперед. Анатолий навел свою «лейку» на группу солдат. Кадр должен был получиться удачным – в объектив попали несколько человек, устремленных единым порывом вперед, на врага. Но в этот самый момент, перед тем как сработал затвор фотоаппарата, неожиданно в нескольких метрах от атакующих разорвался вражеский снаряд. Кадр мгновенно стал другим. Взрыв нарушил картину боя, внес в фото страшные коррективы. Вместо предполагаемого снимка атаки пленка зафиксировала трагедию. Ближайший к нам смертельно раненый боец медленно опускается на крымскую землю. Для него война окончилась – тело приняло смертоносный металл.

Где-то далеко отсюда будут слезы жены, матери, детей и родственников и вечная надежда на возвращение родного человека с той проклятой войны – надежда, угасающая с каждым днем после Победы….

Архив кино- и фотодокументов помог установить, что местом съемки фотографии «Смерть солдата» стали знаменитые Ак-Монайские позиции, находящиеся в западной части Керченского полуострова. К сожалению, пока никто не знает точного места съемок. Полоса земли от селения Ак-Монай (Каменское) до самого Черного моря длиной почти в 17 километров – свидетель гибели бойца. То самое место, где с января по май 1942 года шли ожесточенные бои с переменным успехом, завершившиеся трагедией для войск Крымского фронта.

Кто же тот боец, смерть которого мы видим на снимке? Имя его остается неизвестным. Он, скорее всего, захоронен в одной из многочисленных братских могил, находящихся в зоне Ак-Монайского перешейка. Останки солдата могут покоиться в Семисотке, Каменском, Батальном, Ячменном, Уварово и других селах, в которых по несколько братских могил с тысячами захороненных. Большинство, несмотря почти на семидесятилетний срок, прошедший после окончания боевых действий в Крыму, остаются безымянными. И главная причина этого – гибель архивных документов.

Фотография «Смерть солдата» еще раз заставляет задуматься над жестокостью самой варварской войны в истории человечества, где гибель одного – трагедия, а смерть миллионов – статистика. Та самая невозмутимая статистика, которая больше семидесяти процентов не пришедших с войны считает пропавшими без вести. В бою - морские пехотинцы 83-й бригады (1942 г.).

Стоять насмерть! Мощанский Илья Борисович

Керченско-Феодосийская десантная операция (25 декабря 1941 - 2 января 1942 года)

Керченско-Феодосийская десантная операция

Керченско-Феодосийская операция - самая значительная десантная операция в Великой Отечественной войне. Несмотря на то что нашим войскам не удалось полностью решить поставленных перед ними задач, эта десантная операция явилась одной из героических страниц в летописи Великой Отечественной войны, символом мужества воинов Закавказского фронта, штурмовавших в декабрьскую стужу 1941 года скалистые берега Крыма, не имея специальных десантных средств и какого-либо опыта в проведении подобных операций.

Высадка десанта в Крыму диктовалась обстановкой, сложившейся на советско-германском фронте в конце 1941 года, и, в частности, на его левом крыле, после разгрома немцев под Ростовом. Основной целью планировавшейся операции было овладение плацдармом, с которого должны были начаться действия по освобождению Крыма. Кроме того, десант должен был оттянуть силы противника от Севастополя и тем самым облегчить положение защитников города, а затем полностью деблокировать его. Успешные действия ликвидировали бы угрозу вторжения германских войск на Северный Кавказ через Керченский пролив.

Всего в Крыму противник имел силы, эквивалентные 10 дивизиям. При этом две трети своих войск он сосредоточил под Севастополем, а одна треть выделялась для противодейственной обороны Керченского полуострова (42-й армейский корпус в составе 46-й и 73-й пехотных дивизий, 8-й кавалерийской бригады румын и двух танковых батальонов). Общая численность вражеских войск на Керченском полуострове составляла около 25 тыс. человек, около 300 орудий и минометов, 118 танков. Возможности керченской группировки в значительной мере возрастали благодаря господству авиации противника, которая насчитывала в Крыму свыше 500 бомбардировщиков и около 200 истребителей.

Планируя Керченскую операцию, командование Закавказского фронта первоначально ставило перед войсками весьма узкую задачу, сводящуюся, в сущности, к занятию лишь восточного побережья Керченского полуострова с последующим методическим наступлением на запад с целью выхода на фронт Джантара, Сейтджеут.

Тогда эта операция мыслилась в виде выброски морского и парашютных десантов на восточный берег Керченского полуострова (мыс Хорни, маяк Кизаульский) с последующей переброской на полуостров главных сил для развития общего наступления на фронте Тулумчак, Феодосия. Ее (операции) разработка началась 3 декабря 1941 года.

Операцию предполагалось осуществить силами 56-й и 51-й армий (7–8 стрелковых дивизий, 3–4 артиллерийских полка резерва Главного командования, 3–4 танковых батальона, авиация обеих армий и 2 авиадивизии дальнего действия).

Морской флот должен был содействовать высадке десанта и обеспечивать фланги наступающих армий.

В дальнейшем план операции претерпел некоторые изменения. Окончательный вариант действий был выработан к 13 декабря командованием Закавказского фронта после согласования с командованием Черноморского флота. Предусматривалось одновременно с форсированием Керченского пролива произвести высадку нескольких десантов - морского (2 дивизии и бригада со средствами усиления) в районе Феодосии, авиадесанта в районе Владиславовки, вспомогательного морского десанта в районе Арабата и Ак-Моная. Задача десантов - овладеть Ак-Монайским перешейком и нанести удар в тыл керченской группировке противника.

Осуществление этого плана должно было привести к оперативному окружению противника в западной части Керченского полуострова.

В операции должны были участвовать 51-я и 44-я армии (в составе 9 стрелковых дивизий и 3 стрелковых бригад) и средства усиления - 5 артиллерийских полков, мотопонтонные и инженерные батальоны, 2 авиадивизии дальнего действия и 2 авиаполка.

В состав 51-й армии перед началом операции входили 224, 396, 302, 390-я стрелковые дивизии, 12-я и 83-я стрелковые бригады, батальон морской пехоты Азовской военной флотилии, 265, 457, 456, 25-й корпусные артиллерийские полки, 1-й дивизион 7-го гвардейского минометного полка, 7-я отдельная огнеметная рота, 75, 132, 205-й инженерный батальоны, 6-й и 54-й мотопонтонные батальоны Азовской военной флотилии, Керченская военно-морская база.

Армией командовал генерал-лейтенант В. Н. Львов.

В состав 44-й армии перед началом операции входили 236, 157-я стрелковые дивизии, 63-я горнострелковая дивизия, 251-й горнострелковый полк, 105-й горнострелковый полк с дивизионом легкого артиллерийского полка, 1-й дивизион 239-го артиллерийского полка, 547-й гаубичный артиллерийский полк, 61-й инженерный батальон.

Армией командовал генерал-майор А. Н. Первушин.

В резерве находились 400, 398-я стрелковые дивизии и 126-й отдельный танковый батальон, который в конце декабря 1941 года отдельными подразделениями участвовал в десанте.

156-я стрелковая дивизия из состава Закавказского фронта была выделена для обороны побережья Азовского моря.

Общее руководство операцией осуществлял командующий Закавказским фронтом (с 30 декабря - Кавказским фронтом) генерал-майор Д. Т. Козлов. Высадка войск была возложена на Черноморский флот под командованием вице-адмирала Ф. С. Октябрьского и входившую в его состав Азовскую военную флотилию, возглавлявшуюся контр-адмиралом С. Г. Горшковым.

Десантирование возлагалось на Азовскую военную флотилию, Керченскую военно-морскую базу и Черноморский флот.

На 1 декабря 1941 года в обороне на Керченском полуострове находились 46-я пехотная дивизия вермахта и 8-я кавалерийская бригада румын. В период с 11 по 13 декабря немецкое командование перебросило сюда 73-ю пехотную дивизию и дивизионы штурмовых орудий.

Общая численность полевых войск противника на Керченском полуострове составляла 10–11 тысяч человек. Они входили в состав 11-й немецкой армии (штаб - город Симферополь).

Оборона противника состояла из укреплений полевого и долговременного типа. Глубина оборонительной полосы равнялась 3–4 км. Город Феодосия и прилегающий к нему район были оборудованы как сильный узел сопротивления.

Противодесантная оборона создавалась в местах, удобных для высадки десантов и строилась по системе опорных пунктов. Она эшелонировалась на значительную глубину и состояла из укреплений полевого и долговременного типа с огневой связью между ними. Укрепления прикрывались проволочными заграждениями. Основные опорные пункты были созданы в северо-восточной части полуострова от мыса Хрони до Александровки, а также в районах мыса Такыл и горы Опук. Феодосия с гарнизоном более 2 тыс. человек была превращена в узел противодесантной обороны. Значительное количество наземной и зенитной артиллерии размещалось в населенных пунктах, превращенных в сильные узлы сопротивления с круговой обороной. Подходы к Феодосии с моря были заминированы.

Наиболее сильно был укреплен район Еникале, Капканы, Керчь. Здесь было максимальное количество пехоты и огневых средств.

С 3 по 25 декабря войска 51-й и 44-й армий, средства усиления и военно-воздушные силы, предназначенные для участия в предстоящей операции, производили перегруппировку и сосредоточение в районы погрузки, на корабли и суда.

Плохие метеорологические условия этого периода осложнили проведение перегруппировки, и особенно перебазирование авиации с аэродромов Кавказа.

Поддерживающие военно-воздушные силы (132, 134-я дивизии авиации дальнего действия, 367-й бомбардировочный полк СБ, 792-й полк пикирующих бомбардировщиков Пе-2, 9 истребительно-авиационных полков) были недостаточно укомплектованы материальной частью. На вооружении состояли устаревшие типы самолетов (ТБ, СБ, И-153, И-16). Скоростных истребителей и бомбардировщиков в составе военно-воздушных сил было не более 15 %, и то часть из них находилась в тылу на аэродромах дивизий дальнего действия (132-й и 134-й), входя органически в состав последних, и самостоятельного участия в операциях не принимала.

702-й полк пикирующих бомбардировщиков на Пе-2 бомбометанию с пикирования обучен не был и использовался как разведывательный.

Аэродромная сеть Краснодарской области была абсолютно не подготовлена для приема большого количества самолетов. Прибывшее на этот театр командование военно-воздушных сил Закавказского фронта плохо знало местные условия. Огромный аппарат военно-воздушных сил Северо-Кавказского округа не был использован в помощь командованию и зачастую даже мешал работе штаба фронта.

Военно-воздушные силы Черноморского флота сразу не были подчинены фронту оперативно и в основном продолжали обеспечивать оборону Севастополя. Активное участие в действиях на Керченском полуострове они принимали только от случая к случаю. Вследствие плохой организации и тяжелых метеорологических условий перебазирование сопровождалось многочисленными авариями и вынужденными посадками. В начальной стадии операции смогло принять участие фактически только 50 % авиачастей, предназначавшихся для ее осуществления. Остальные 50 % продолжали оставаться на тыловых аэродромах и на трассе. Необходимых транспортных средств для высадки десанта во Владиславовке фронт к началу операции не получил.

В составе десанта планировалось иметь свыше 40 тыс. человек, около 770 орудий и минометов и несколько танков. Таким образом, соотношение сил предполагалось в пользу Закавказского фронта: по пехоте - в 2 раза, по артиллерии и минометам - в 2,5 раза. В танках же и авиации преимущество оставалось на стороне противника. Перед высадкой цифры несколько изменились.

Черноморский флот и Азовская военная флотилия по корабельному составу многократно превосходили врага, но у наших моряков практически полностью отсутствовали специальные десантные и высадочные средства, что в свою очередь влияло на быстроту высадки (десанта) на берег. Оказалось, что паромы, баржи и катера тут не в состоянии заменить никакие линкоры и крейсеры.

Соотношение сил и средств сторон перед началом десантной операции

Силы и средства	СССР	Германия	Соотношение
Соединения	6 сд, 2 сбр, 2 гсп	2 пд, 1 кбр, 2 отб
Личный состав*	41,9	25	1,7:1
Орудия и минометы	454	380	1,26:1
Танки	43	118	1:2,7
Самолеты	661	100	6,6:1
Корабли и суда	250	-

* тысяч человек.

Тренировка войск к предстоящим действиям (погрузка, выгрузка, действия десанта) была проведена наспех и недостаточно организованно. Кроме того, эффект специальных тренировочных занятий был сильно снижен, так как часть соединений, прошедших эту специальную подготовку, затем была отстранена от участия в операции (345-я стрелковая дивизия, 79-я стрелковая бригада, которые были переброшены на усиление Севастопольского гарнизона) и заменена соединениями, которые пройти специальной подготовки не успели.

Инженерные части проделали огромную работу по устройству путей, ремонту пристаней, изысканию ресурсов и подготовке плавучих средств, а также средств погрузки и выгрузки войск (сходни, лестницы, лодки, плоты и т. д.). Войска получили большое количество средств заграждения: мины, малозаметные препятствия, взрывчатые вещества - для закрепления занятых рубежей по высадке десанта. Для усиления льда Керченского пролива были собраны и подготовлены местные средства (камыш), ремонтировались пристани Темрюк, Кучугуры, Пересыпь, на косе Чушка, Тамань, Комсомольская и другие.

Схема высадки и действия десантов Красной армии, Черноморского флота и Азовской флотилии с 25 декабря 1941 года по 2 января 1942 года

В первые и последующие эшелоны войск обязательно включались саперные подразделения.

Однако при определении соотношения сил в десантной операции следовало бы исходить из того, сколько войск позволяют высадить переправочные средства в первом эшелоне. В данном случае многое зависело также и от погоды.

Подготовка к проведению десантной операции, как уже отмечалось, началась с 3 декабря. Командующий 51-й армией высадку передовых десантов со стороны Азовского моря решил произвести в следующих пунктах: у Ак-Моная - 1340 человек, у мыса Зюк - 2900 человек, у мыса Тархан - 400 человек, у мыса Хрони - 1876 человек, у мыса Еникале - 1000 человек. Всего намечалось высадить 7616 человек, 14 орудий, 9 минометов калибра 120 мм, 6 танков Т-26.

Согласно «Рассчету сил и средств для высадки морских десантов Азовской военной флотилией», для высадки в район Казантипского залива предназначалось 530 человек, для высадки на мысе Зюк в западной группе - 2216 человек, две 45-мм пушки, две 76-мм пушки, четыре 37-мм пушки, девять 120-мм минометов, три танка Т-26, а также 18 лошадей и одна радиостанция (танки были переправлены на барже «Хопер», которая буксировалась пароходом «Никополь». - Примеч. авт. ), для высадки в восточной группе - 667 человек и две 76-мм пушки. В район мыса Хрони высаживалось 1209 человек, две 45-мм пушки, две 76-мм пушки, три танка Т-26 (доставлены буксирным пароходом «Дофиновка» и баржей «Таганрог». - Примеч. авт. ) и одна автомашина в составе западной группы, 989 человек, две 76-мм пушки и две 45-мм пушки в составе восточной группы. В Еникале планировалось высадить 1000 человек. На суда Азовской военной флотилии были погружены части 244-й стрелковой дивизии и 83-й стрелковой бригады.

Посадка десанта должна была производиться ночью, высадка - за 2 часа до рассвета. Каждому отряду были приданы боевые корабли, которые должны были огнем своих орудий поддержать высадку.

Районом погрузки для соединений 51-й армии назначался Темрюк и, частично, Кучугуры. Керченская военно-морская база силами 10 групп трех отрядов должна была высадить десант из состава 302-й стрелковой дивизии (3327 человек, 29 орудий, 3 миномета) в районе маяка Нижне-Бурунский, станции Карантин, Камыш-Бурун, Эльтиген и коммуны «Инициатива».

В состав первого броска входило 1300 человек. Высадка должна была производиться внезапно, без артиллерийской подготовки, под прикрытием дымовой завесы с торпедных катеров.

Погрузка войск на суда производилась в Тамани и в Комсомольской.

10 декабря в Новороссийск прибыл командующий Черноморским флотом с оперативной группой для руководства подготовкой и непосредственным ходом операции. Сама высадка планировалась на 21 декабря.

В это же время германское командование готовило свои войска к повторному штурму Севастопольского оборонительного района, а на рассвете 17 декабря начало наступление на Севастополь. В ходе ожесточенных боев, несмотря на упорное сопротивление наших войск, противнику, обладавшему на направлении главного удара большим превосходством в силах, удалось за четыре дня продвинуться на 4–6 км, вклинившись в направлении Северной бухты.

Для небольшой территории, удерживаемой защитниками Севастополя, это было архиопасно. Наши войска тут же нанесли контрудар и приостановили вражеское наступление, но надо было переломить ситуацию. В этих условиях Ставка ВГК подчинила Севастопольский оборонительный район командующему Закавказским фронтом и потребовала от него немедленно направить в Севастополь способного общевойскового командира для руководства сухопутными операциями, а также одну стрелковую дивизию или две стрелковые бригады и не менее 3 тыс. человек маршевого пополнения. Кроме того, ЗКФ должен был усилить авиационное обеспечение обороны Севастополя, выделив для этого не менее 5 авиаполков, и наладить бесперебойное снабжение оборонительного района боеприпасами и всем необходимым для боя.

По указанию Ставки в Севастополь на боевых кораблях направили 345-ю стрелковую дивизию из Поти, 79-ю курсантскую бригаду морской пехоты из Новороссийска, танковый батальон, вооруженный маршевый батальон, дивизион 8-го гвардейского минометного полка PC. В течение декабря в Севастополь было доставлено 5000 т боеприпасов, 4000 т продовольствия, 5500 т других грузов, 26 танков, 346 орудий и минометов. Корабли Черноморского флота усилили поддержку защитников Севастополя своим огнем. Правда, делалось это с переменным успехом.

После «взбучки» от Ставки ВГК командование Черноморского флота, а затем и Закавказского фронта, стало оперативно усиливать Севастопольский оборонительный район. Указания на этот счет они получили 20 декабря, а 22 декабря части 345 сд и 79-й бригады морской пехоты контратаковали возобновившую наступление группировку германских войск во фланг и восстановили положение.

Командир 345-й стрелковой дивизии подполковник О. Н. Гузь, обращаясь к воинам-закавказцам, направляющимся в бой, говорил: «Все - до единого - ляжем здесь, костьми усеем эти холмы и долины, но не отступим. Такого приказа ни от меня, ни от командующего не будет». Призыв комдива выражал настроение всех защитников города-героя.

Вторая попытка противника прорваться к Севастополю, предпринятая 28 декабря, также не имела успеха.

В связи с переброской части войск Закавказского фронта и сил Черноморского флота для усиления обороны Севастополя потребовалось уточнить план десантной операции. Высадка войск планировалась уже не одновременно, а последовательно: на северное и восточное побережье Керченского полуострова - на рассвете 26 декабря, а в Феодосию - 29 декабря. Соответственно изменившемуся плану были уточнены задачи войскам фронта.

51 А теперь ставилась задача: одновременно высадить десанты на северном и восточном побережье полуострова, а затем ударами с севера и юга овладеть городом Керчь. В дальнейшем овладеть Турецким валом и наступать в направлении ст. Ак-Монай. Высадка десантов возлагалась на Азовскую военную флотилию и Керченскую военно-морскую базу, которые на время операции подчинялись командующему 51-й армией.

44 А получила задачу во взаимодействии с Черноморским флотом основными силами высадиться в районе Феодосии, овладеть городом и портом, уничтожить феодосийскую группировку противника и, перехватив Ак-Монайский перешеек, отрезать ему путь на запад. Частью сил армия должна была наступать на восток с задачей во взаимодействии с 51 А рассекающими ударами уничтожить окруженную группировку немцев. С выходом частей 51-й армии на ак-монайскую позицию 44-й армии ставилась задача быть в готовности к развитию успеха в направлении Карасубазара. Кроме того, 44-й армии приказывалось высадить десант в районе горы Опук с задачей ударом на север содействовать 51-й армии в форсировании Керченского пролива и в районе Коктебеля с целью не допустить подхода резервов противника со стороны Судака.

Из-за невозможности прикрыть войска, высаживаемые в районе Феодосии, истребительной авиацией с дальних кавказских аэродромов было решено в район Владиславовки в ночь на 30 декабря высадить воздушный десант в составе парашютного батальона с задачей захватить аэродром и обеспечить посадку и дальнейшие действия с этого аэродрома фронтовой авиации. Однако уже в ходе боевых действий от плана отказались - в распоряжении нашего командования почти не было исправных транспортных самолетов.

Решением командующего Черноморским флотом наличные силы флота были разделены на 2 группы. Группа «А» предназначалась для высадки десанта в Феодосии и группа «Б» - у горы Опук. Существовали также и силы прикрытия.

В состав группы «А» входил отряд корабельной поддержки: крейсер «Красный Кавказ», крейсер «Красный Крым», эскадренные миноносцы «Незаможник», «Шаумян», «Железняков». На эти корабли было погружено 5419 человек, 15 орудий, шесть 107-мм минометов, 30 автомашин и 100 т боеприпасов. Данная материальная часть принадлежала 251-му стрелковому полку 9-й горнострелковой дивизии, 633-му стрелковому полку 157-й стрелковой дивизии, батальону морской пехоты, двум батальонам 716-го стрелкового полка 157-й стрелковой дивизии, 256-му артиллерийскому полку. Остальные корабли группы «А» были объединены в 2 отряда транспортов и 2 отряда их охранения.

1-й отряд транспортов перевозил 236-ю стрелковую дивизию. На эти корабли (8 транспортов) было погружено: 11 270 человек, 572 лошади, 26 45-мм орудий, 18 76-мм орудий, 7 122-мм орудий, 199 автомашин, 20 танков Т-37/Т-38, 18 тракторов, 43 повозки, 6 двуколок и 313 т боеприпасов.

2-й отряд транспортов (7 кораблей) перевозил 63-ю горнострелковую дивизию (без 246-го горнострелкового полка).

Для организации самой высадки группе «А» был придан отряд высадочных средств: 2 тральщика, 2 буксирных парохода, 15 катеров типа МО, 6–10 самоходных баркасов.

В состав группы «Б» входили корабли высадки и силы прикрытия.

На корабли высадки (канонерские лодки «Красный Аджаристан», «Красная Абхазия», «Красная Грузия», один буксир, один болиндер, несколько катеров МО) было погружено 2493 человека, 42 лошади, 14 орудий, 6 120-мм минометов, 8 автомашин, 230 т боеприпасов и продовольствия из 105-го горнострелкового полка и 1-го дивизиона 239-го артиллерийского полка.

На транспорт «Кубань», перешедший из группы «А» в состав отряда «Б», погружено 627 человек, 72 лошади, 9 орудий 814-го полка.

Корабли высадки поддерживали силы прикрытия: крейсер «Молотов», лидер «Ташкент» и эскадренный миноносец «Смышленый».

Пункты погрузки - Новороссийск, Анапа и Туапсе. Погрузка должна была производиться только ночью, высадка первого броска - до рассвета, после мощного огневого шквала судовой и корабельной артиллерии по порту и городу Феодосия.

Выгрузку трех дивизий (236, 63-й и 157-й) в районе Феодосии предполагалось осуществить в течение двух суток.

Командование и штабы Закавказского фронта, Черноморского флота и армий при подготовке к операции соблюдали чрезвычайную секретность. Кроме ограничения круга лиц, привлекаемых к разработке плана операции, категорически воспрещалось до выхода в море объявлять частям пункты высадки, а высадка на северное и восточное побережье планировалась одновременно за 2 часа до рассвета без артиллерийской и авиационной подготовки.

В связи с тем что высадка войск 51 А планировалась без артподготовки, транспорты вооружались собственной артиллерией, которая устанавливалась на палубах и предназначалась для немедленного подавления всех огневых точек противника, которые бы могли помешать высадке десантов. На каждом корабле имелись также приспособления для стрельбы из ПТР, ручных и стрелковых пулеметов, отлично подготовленные расчеты, которые своим огнем должны были прикрыть и обеспечить высадку первых эшелонов.

Были согласованы действия дивизионной артиллерии (группы поддержки пехоты), артиллерии усиления и береговой артиллерии Керченской ВМБ (группы артиллерии дальнего действия). Действия корабельной артиллерии согласовывались с действиями десантников на берегу.

Изыскивались дополнительные средства. Инженерными войсками было подготовлено 176 байд, 58 баркасов, 17 дубков, 64 рыбачьих шлюпки.

Штурмовые отряды укомплектовывались только добровольцами, что позволило отобразить в них наиболее смелых, дерзких и инициативных бойцов.

Подготовка операции завершилась. Но накануне высадки погода резко ухудшилась. Создались дополнительные трудности. И все же в связи с тяжелым положением наших войск под Севастополем и в интересах достижения внезапности было решено десантирование не откладывать.

В ночь на 25 декабря войска 51-й армии (224-я стрелковая дивизия и 83-я бригада морской пехоты) начали погрузку на корабли. Сильный ветер и волна мешали приему на суда бойцов и грузов, что уже нарушало график выхода кораблей в море.

25 декабря 5 отрядов, посаженных на суда Азовской военной флотилии в районах Кучугуры и Темрюк, с 13 часов до 16 часов 40 минут один за другим по направлению к северному побережью Керченского полуострова вышли в море для выполнения поставленной задачи. Несмотря на сильный шторм при подходе к берегу и противодействие со стороны противника, отрядам удалось 26 декабря высадиться в районе мыса Зюк и в районе мыса Хрони.

Высадка проходила очень тяжело, так как шторм на море достигал семи баллов. Из-за этого заданный строй отрядов все время рассеивался. Сейнеры, на которых находились войска, в условиях сильного волнения на море не могли самостоятельно бороться с непогодой. Большинство мелких судов, байд и шлюпок просто разбилось. Буксиры разыскивали уцелевшие баржи и упрямо тащили их к крымскому берегу. Вблизи него бойцы прыгали в воду, а снаряжение, боеприпасы и легкие орудия несли на руках по 10 метров и более. И стихия поддалась.

У мыса Зюк из состава 1-го и 2-го отрядов было высажено 1378 человек, 3 танка Т-26, 4 орудия и девять 120-мм минометов. На захваченный плацдарм у мыса Хрони было высажено 1452 человека, 3 танка Т-26, 4 орудия, штабы 143-го стрелкового полка и 83-й бригады морской пехоты из четвертого отряда.

Отряду № 3 из-за больших потерь в кораблях и л/с высадить десант у мыса Тархан не удалось. Такая же участь постигла и пятый отряд, который из-за сильного шторма до Еникале не дошел и повернул обратно.

На следующий день противник отчаянно бомбил корабли 1-го и 2-го отрядов высадки и уничтожил несколько из них, в том числе транспорт «Пенай».

Основные силы десанта на северное побережье Керченского полуострова высадились у мыса Хрони. В течение 27 и 28 декабря здесь продолжалась высадка вторых эшелонов и части тех сил и средств, которые не удалось высадить у мыса Зюк и мыса Тархан.

В последующие дни из-за шторма высадка не производилась. Лишь 31 декабря началась массовая высадка десантов. За 26 и 31 декабря всего здесь было высажено около 6 тыс. человек, 9 танков Т-26, 9 орудий и 10 минометов и 204 т боеприпасов.

Немцы довольно быстро оправились от шока и при поддержке своей господствующей в небе авиации перешли в контрнаступление. В результате места высадки у мыса Зюк и мыса Хрони быстро были ими захвачены, а наши десанты, продвинувшиеся на юго-запад от побережья, оказались отрезанными от каналов снабжения. Шли ожесточенные бои. В одном из них отличился красноармеец Георгий Воронцов. Танк Т-26, на котором он двигался в составе десанта, подорвался на вражеских минах и остановился. Немцы решили захватить экипаж боевой машины. Но попытки подобраться к танку неизменно срывались автоматным огнем Воронцова. Тогда германские солдаты залегли и стали бросать в Т-26 связки гранат. Рискуя жизнью, Воронцов проворно подхватывал их и отбрасывал в сторону. Ни одна граната не разорвалась у танка. Мужественный солдат 132-го отдельного мотоинженерного батальона надежно охранял танк до подхода подкрепления, за что впоследствии был награжден орденом Ленина. Несмотря на мужество отдельных бойцов, десанты «северного побережья» не выполнили поставленных перед ними задач, но привлекли к себе значительные силы противника и тем облегчили действия других десантов.

Десантные отряды из состава 302-й стрелковой дивизии, предназначенные для высадки на восточное побережье Керченского полуострова и грузившиеся в Тамани и бухте Комсомольская, в основном вовремя закончили посадку. Но из-за сильного шторма кораблям Керченской военно-морской базы своевременно выйти в море не удалось. Высадка десантов началась 26 декабря незадолго до рассвета. Здесь особенно отличились своим мужеством и боевым мастерством экипажи сторожевых и торпедных катеров. Действуя парами, они оказывали друг другу взаимную огневую поддержку: пока один из них производил высадку, другой прикрывал его огнем. Подавляя и уничтожая огневые точки противника, прикрывая высадку дымзавесами, катера помогали десантникам закрепляться и расширять захваченный плацдарм. Большую помощь десантным группам оказала артиллерия 51-й армии и Керченской военно-морской базы, которая мощными ударами подавляла огневые точки врага в Камыш-Буруне, Еникале, Керчи и других пунктах.

Преодолевая сильное огневое сопротивление противника, отряды 302-й стрелковой дивизии высадились и закрепились в районе Камыш-Буруна. В первый день была высажена половина запланированного десанта. Наращивание сил стало возможным лишь через день - 28 декабря, когда шторм несколько утих. К исходу 29 декабря в районе Камыш-Буруна высадились почти все главные силы десанта (11 225 человек, 47 орудий, 198 минометов, 229 пулеметов, 12 автомашин, 210 лошадей). Сюда же 28 декабря вышел на берег десант, предназначенный для действий в районе горы Опук, куда отряд высадки «Б» направлялся из Анапы дважды, но шторм и некоторые другие причины, связанные с организацией перехода, помешали ему осуществить высадку.

Операция по высадке десантов в районе Камыш-Буруна также полна примерами храбрости и массового героизма во имя Родины. Вот один из них. Матросы с канонерской лодки «Красный Аджаристан» мужественно вели себя в море, они же первыми сошли в студеную воду и помогли десантникам переправиться на берег. Настоящими патриотами показали себя и жители рыбацкого поселка на Камыш-Бурунской косе. Обрадованные возвращением родной армии, они, не страшась вражеского огня, бросились на помощь десантникам и вместе с ними выгружали с подходивших судов оружие и боеприпасы. Женщины с санитарами подбирали раненых бойцов и уносили к себе домой, где по-матерински заботились о них.

Высаженные на северное и восточное побережье Керченского полуострова десанты заняли плацдармы и развернули бои по их расширению. Однако, не имея достаточного количества танков и артиллерии, они скоро вынуждены были перейти к обороне. К этому их вынудила и недостаточная поддержка нашей авиации. Даже в самый ответственный - первый - день операции она совершила всего лишь 125 самолето-вылетов.

Значение героических действий десантников на северном и восточном побережье Керченского полуострова невозможно умалить. Они сковали значительные силы противника, его резервы и создали условия для успешной высадки десанта в Феодосии. К исходу 28 декабря скрытно от противника в Новороссийске и Туапсе была завершена погрузка войск 44-й армии, предназначавшихся для высадки. На суда отряда корабельной поддержки был посажен первый бросок десанта - два стрелковых полка, а на 12 катеров отряда высадочных средств - штурмовой отряд в составе 300 моряков. В 3 часа 29 февраля корабли ЧФ из группы «А» с десантом были у цели.

Около 4 часов утра 29 декабря отряд корабельной поддержки открыл огонь по порту Феодосия. Одновременно с этим ко входу в порт направился отряд высадочных средств. Ринувшись в проход между маяком и бонами, сторожевые катера прорвались в порт и высадили штурмовую группу моряков для захвата причалов. Ошеломленные дерзостью советских моряков, нацисты заметались. Этим воспользовались краснофлотцы. Они уничтожили противника на причалах, на молу порта. В этот период особенно отличился экипаж сторожевого катера под командованием младшего лейтенанта Черняка, который под огнем противника высадил штурмовую группу и захватил маяк. Другой сторожевой катер во главе с командиром отряда высадочных средств старшим лейтенантом А. Ф. Айдиновым, ворвавшись в гавань, прочесал огнем все причалы и подал сигнал «Вход в гавань свободен». По этому сигналу корабли с первым броском десанта направились к причалам.

Катера отряда высадочных средств начали переброску с крейсера частей передового отряда (663-й стрелковый полк 157-й стрелковой дивизии, 251-й горнострелковый полк 9-й горнострелковой дивизии), возглавляемого майором Г. И. Андреевым. Противник сосредоточил по гавани огонь артиллерии. Командиры баркасов под ураганным огнем и при непрекращающемся шторме перебрасывали десантников с кораблей на причалы порта. Старшина 1-й статьи Иван Дибров, обладавший большой силой, переносил десантников на руках в шлюпку, а затем высаживал их на причал. Когда же у баркаса вражеским снарядом сбило руль, Дибров куском доски вместо руля в течение четырех часов управлял баркасом.

Несмотря на сильный огонь противника и шестибалльный шторм, затруднявший швартовку кораблей к стенке, к 5 часам три эскадренных миноносца прорвались в порт и стали высаживать войска с их боевой техникой на широкий мол. Вскоре здесь же пришвартовался крейсер «Красный Кавказ», который менее чем за час высадил десант прямо на мол без помощи катеров. Вслед за ним в гавань вошел транспорт «Кубань» и к 11 часам 30 минутам закончил высадку десанта непосредственно на причал. К этому времени уже было высажено 1700 человек. Высадка первого отряда десанта с боевых кораблей непосредственно на причалы порта позволила резко сократить время высадки и способствовала достижению успеха. В 9 часов 15 минут также закончил выгрузку крейсер «Красный Крым».

Кораблям приходилось швартоваться и высаживать десанты под огнем и бомбовыми ударами авиации противника и одновременно самим вести огонь с целью подавления батарей и других огневых точек. Во время высадки десанта крейсер «Красный Кавказ» получил несколько пробоин. Когда вражеский снаряд пробил башню, загорелись боевые заряды. Возникла угроза взрыва и гибели корабля. Личный состав башни начал самоотверженную борьбу с этим пожаром. Матрос Пушкарев, рискуя жизнью, хватал горящие заряды и выбрасывал их за борт. Благодаря самоотверженности наших моряков крейсер был спасен. Однако усилившийся огонь врага вынудил его и другие боевые корабли отойти от мола и причалов. Маневрируя в заливе, они вели артиллерийский огонь, поддерживая действия десантных войск. Все это происходило днем под непрерывным воздействием вражеской авиации. Только крейсер и эскадренные миноносцы были атакованы с воздуха тринадцать раз.

Весь день в Феодосии шли уличные бои. Передовой отряд, не ожидая полного очищения города, атаковал противника на примыкающих к нему высотах, захватил их и отрезал немцам пути отхода. Тем временем моряки из штурмовой группы продолжали очищать город от остатков вражеских войск. К исходу 29 декабря в городе не осталось ни одного оккупанта.

В ночь на 30 декабря в Феодосию пришел первый отряд транспортов. В течение дня он высадил 236-ю и часть сил 157-й стрелковой дивизии. Второй эшелон десанта - 63-я горнострелковая дивизия - высадился 31 декабря. С 29 по 31 декабря в район Феодосии было высажено и выгружено 23 000 человек, 34 танка, 133 орудия и миномета, 334 автомашины и транспортера, 1550 лошадей и около 1000 т боеприпасов и других грузов.

Для того чтобы внести ясность в ситуацию, еще раз коснемся судьбы двухтысячного десанта, который группа «Б» из кораблей Черноморского флота должна была высадить у горы Опук. Из-за неорганизованности и перипетий погоды высадку десанта, но уже у Камыш-Буруна, удалось осуществить только 28 декабря.

В результате героических усилий воинов Закавказского фронта и моряков Черноморского флота, а также тщательно организованной и хорошо осуществленной высадки в Феодосии советские войска закрепились на Керченском полуострове и создали угрозу окружения и уничтожения всей керченской группировки врага. Командующий 11-й немецкой армией генерал Манштейн так оценивал обстановку, сложившуюся после высадки советских десантов: «Это была смертельная опасность для армии в момент, когда все ее силы, за исключением одной немецкой дивизии и двух румынских бригад, вели бой за Севастополь». Чтобы предотвратить окружение, германское командование вынуждено было спешно отвести свои войска из-под Керчи и одновременно усилить их на феодосийском направлении. В начале января здесь кроме 46-й пехотной дивизии действовали части 73-й пехотной дивизии и румынского горнопехотного корпуса. На подходе к этому району находились также 132-я и 170-я пехотные дивизии, перебрасывавшиеся из-под Севастополя.

Этими силами противнику удалось организовать сильную оборону в районе Феодосии. Между тем наша 44-я армия, которая могла сыграть решающую роль в отсечении керченской группировки немцев, продвинулась вперед лишь на 10–15 км, что позволило основным силам противника выскользнуть с Керченского полуострова. Этому способствовали и нерешительные действия командования 51-й армии, которое не использовало ранее высадившиеся части 224-й стрелковой дивизии и 83-й бригады морской пехоты для немедленного преследования отходившего противника.

Были и другие серьезные причины, не позволившие отрезать противнику пути отхода. Одной из них является неудавшаяся попытка высадить 1 января 1942 года морской десант в районе Ак-Моная. Зима была холодной, и корабли с десантом, зажатые льдом, не смогли выйти в район десантирования. Не достиг цели и воздушный десант на Арабатскую стрелку, так как он был выброшен с опозданием и в стороне от основных путей отхода врага.

В ходе боев 44-й армии удалось, преодолевая отчаянное сопротивление противника, расширить плацдарм в северном и западном направлениях. Ко 2 января фронт ее действий проходил по линии Кулепа-Мечеть, Карагоз, Коктебель. Севернее - на рубеж Киет, Сент-Асан - вышли части 302-й стрелковой дивизии 51-й армии.

Крупнейшая в истории Великой Отечественной войны десантная операция была осуществлена дорогой ценой. Безвозвратные потери составили 32 453 человека, из них Закавказский фронт имел 30 547 погибших, а Черноморский флот и Азовская военная флотилия - 1906 человек.

Из книги Июль 1942 года. Падение Севастополя автора Маношин Игорь Степанович

Керченско-Феодосийская десантная операция (26 декабря 1941 - 3 января 1942 года)Планируя Керченскую операцию, командование Закавказского фронта первоначально ставило перед войсками весьма узкую задачу, сводящуюся, в сущности, к занятию лишь восточного побережья Керченского

автора

Из книги Битва за Москву. Московская операция Западного фронта 16 ноября 1941 г. - 31 января 1942 г. автора Шапошников Борис Михайлович

Часть V Наступление войск Западного фронта с рубежа рек Лама, Руза, Нара, Ока (25 декабря 1941 года – 31 января 1942

Из книги Битва за Москву. Московская операция Западного фронта 16 ноября 1941 г. - 31 января 1942 г. автора Шапошников Борис Михайлович

Глава четвертая Наступление центральных армий с рубежа рек Нара, Руза, Москва и развитие операций (25 декабря 1941 года – 17 января 1942 года) Неудачи начального периода наступательных действий армий центрального участка Западного фронта в декабре явились основанием для

Из книги Битва за Москву. Московская операция Западного фронта 16 ноября 1941 г. - 31 января 1942 г. автора Шапошников Борис Михайлович

Глава пятая Наступление армий левого крыла на Детчино, Козельск, Сухиничи и завершение боев за Калугу и Белев (25 декабря 1941 года – 5–9 января 1942 года) Обстановка на левом крыле к 26 декабря 1941 годаПеред войсками армий левого крыла Западного фронта после 25 декабря стояла

Из книги Битва за Москву. Московская операция Западного фронта 16 ноября 1941 г. - 31 января 1942 г. автора Шапошников Борис Михайлович

Глава седьмая Можайско-Верейская операция (14–22 января 1942 года) Значение Можайска как опорного пунктаЗанятие Дорохова и ожидавшееся взятие нашими войсками Рузы открыли перспективу наступления на Можайск.В числе многочисленных опорных пунктов, на которых противник

Из книги Ошибка генерала Жукова автора Мощанский Илья Борисович

Контрнаступление под Москвой Триумф полководца (5 декабря 1941 года - 7 января 1942 года) Эта книга посвящена описанию стратегической операции, в ходе проведения которой было нанесено первое крупное поражение германским вооруженным силам и развеян миф о непобедимости

Из книги Стоять насмерть! автора Мощанский Илья Борисович

Из книги Германо-итальянские боевые операции. 1941–1943 автора Мощанский Илья Борисович

Из книги Прибалтийские дивизии Сталина автора Петренко Андрей Иванович

2. Участие Латышской дивизии в контрнаступлении под Москвой (20 декабря 1941 года - 14 января 1942 года) Наступательный этап Московской битвы начался с 6 декабря 1941 года и проходил до 20 апреля 1942 года. Подготовленная осенью 1941 года Латышская дивизия вошла в число резервных

Из книги Освобождение Правобережной Украины автора Мощанский Илья Борисович

Житомирско-Бердичевская фронтовая наступательная операция (23 декабря 1943 года - 14 января 1944 года) Обширный плацдарм на правом берегу Днепра, западнее Киева, занимали войска 1-го Украинского фронта - командующий генерал армии Н. Ф. Ватутин, члены Военного совета

Из книги Азовский флот и флотилии автора Коган Василий Григорьевич

Керченско-Феодосийская операция После начала наступления наших войск под Москвой, разгрома немцев под Ростовом и Тихвином стратегическая обстановка на фронтах Великой Отечественной войны изменилась. Ставкой Верховного Главнокомандования быта поставлена задача:

Из книги Гибель «Армии Власова». Забытая трагедия автора Поляков Роман Евгеньевич

Из книги Борьба за Крым (сентябрь 1941 - июль 1942 года) автора Мощанский Илья Борисович

КЕРЧЕНСКО-ФЕОДОСИЙСКАЯ ДЕСАНТНАЯ ОПЕРАЦИЯ (26 ДЕКАБРЯ 1941 - 3 ЯНВАРЯ 1942 ГОДА) Планируя Керченскую операцию, командование Закавказского фронта первоначально ставило перед войсками весьма узкую задачу, сводящуюся, в сущности, к занятию лишь восточного побережья

Новый суперпроект ведущего военного историка.

От прорыва Манштейна через Перекопские позиции до провала первых штурмов Севастополя, от Керченско-Феодосийской десантной операции и неудачного наступления Крымского фронта до Керченской катастрофы и падения Главной базы Черноморского флота, от длительной немецкой оккупации полуострова до стремительного (всего за месяц) освобождения Крыма победной весной 1944 года, когда наши наступавшие войска потеряли вчетверо меньше оборонявшегося противника, – в этой книге подробно проанализированы все операции Вермахта и Красной Армии в борьбе за Крым.

Отдельно рассмотрены как действия наших сухопутных войск – танкистов, пехоты, артиллерии, – так и боевая работа советских ВВС и Черноморского флота.

Разделы этой страницы:

Общее контрнаступление Красной Армии, начавшееся в ноябре под Тихвином и Ростовом и продолжившееся под Москвой в декабре 1941 г., не могло оставить в стороне Крымский полуостров. Перехват советскими войсками стратегической инициативы зимой 1941/42 г. происходил по единой схеме: удар по растянутому флангу ударной группировки противника. Соответственно в Крыму удар был нанесен по приморскому флангу 11-й армии. Побережье полуострова представляло собой довольно протяженный участок, который требовалось оборонять пусть даже в разреженных порядках. Концентрация основных усилий немецких войск в Крыму против Севастополя делало защиту всего побережья почти формальной. Она концентрировалась на нескольких участках.

План высадки морского и воздушного десантов на Керченском полуострове появился у командования Закавказского фронта еще в конце ноября 1941 г., вскоре после оставления Крыма советскими войсками. Первый доклад с изложением основных идей операции был направлен в Ставку ВГК 26 ноября 1941 г. Предложение было воспринято с интересом, и 30 ноября в Ставку ВГК Военным советом фронта был направлен развернутый доклад с детализацией плана и расчетом количества выделяемых войск . Первоначально предполагалось овладеть десантом только восточной частью Керченского полуострова и двигаться далее до Феодосии. В данном документе впервые появляются две армии, которые в последующем осуществляли высадку – 51-я А и 44-я А. В составе первой предполагалось задействовать три сд и одну сбр , в составе второй – три сд с частями усиления. Соответственно первая нацеливалась на захват Керчи, а вторая – южнее, на район Чонгелек Татарский. Также в плане от 30 ноября впервые появляется высадка в районе г. Опук (силами одного гсп). Одновременно командованием фронта был запланирован воздушный десант в районе станций Салын и Багерово с целью захвата Турецкого вала и воспрещения подхода резервов противника. В первых числах декабря уже имелись сравнительно детализированные проработки с нарядом сил и конкретными местами высадки. Планирование по 51-й армии вел еще генерал П.И. Батов, позднее смененный В.Н. Львовым. Уже в плане, датированном 2 декабря 1941 г., в качестве мест высадки на северном побережье Керченского полуострова фигурируют Тархан, Хрони и Мама Русская .

Посадка десанта на крейсер «Красный Кавказ». 28 декабря 1941 г. Крейсеру предстояло высаживать пехотинцев ночью, пришвартовавшись к молу Феодосии.

Десант на борту «малого охотника». Керченско-Феодосийская операция, декабрь 1941 г.

В начале декабря командование фронта отдало предварительные распоряжения, в частности по артиллерии. Высадку предполагалось поддерживать артиллерией из треугольника м. Ахилеон, Коса Чушка, Батарейка . Также предусматривалась высадка артиллерии и минометов уже в первом эшелоне десанта, без средств тяги, в расчет на перекатывание вручную. Одновременно были отданы распоряжения по подготовке стрелковых частей к десантированию с проведением учений с посадкой и высадкой с кораблей и судов.

Транспорты с пристани Темрюк вышли в море в 14.00–17.00 25 декабря, с пристани Кучугуры – в 19.00, с пристаней Тамань и Комсомольская – в 2.00–3.00 26 декабря 1941 г. Уже в период посадки десанта генерал-лейтенант В.Н. Львов изменил решение, уменьшив Ак-Монайский отряд до 500 человек, и приказал высадить его не у Ак-Моная, а в Казантипском заливе . За счет этого отряда усиливалась высадка у м. Хрони. Однако в конце дня погода ухудшилась, что серьезно затруднило высадку. Как позднее вспоминал командующий АзВФ С.Г. Горшков: «Из-за большой разницы в скорости, различной мореходности походный порядок разнотипных кораблей и судов был нарушен, многие из них отстали и вынуждены были следовать одиночно. Шедшие на буксире у десантных судов сейнеры, байды и шлюпки захлестывало водой, а порой отрывало и уносило в море» . Ввиду шторма, встречного ветра и наката волн десанты опоздали с подходом к местам высадки от двух до шести часов и производили высадку уже при свете дня.

1-й отряд, задержанный штормом, до Казантипского залива не дошел и десант оказался высажен несколько западнее 2-го отряда. В итоге вместо амбициозного десанта у Ак-Моная был высажен в районе выс. 43, 1 (3 км западнее Нов. Свет) неполный батальон 83-й мбр под командованием лейтенанта Капран (193 человека), занявший оборону в 2 км от берега.

2-й отряд подошел к берегу в районе к западу м. Зюк к 7.00 26 декабря. С берега был открыт огонь «47-мм пушки», подавленной канлодкой «Дон». Сейнеры не могли подойти близко к берегу из-за своей осадки, шлюпки были выброшены на берег и разбиты. Как указывается во флотском отчете, бойцы десанта выходили на берег по грудь в ледяной воде . Выгрузить артиллерию и танки не представлялось возможным. Ближе к середине дня ситуация ухудшилась вследствие появления авиации противника. Самоходная шаланда «Фанагория» была потоплена, унеся с собой около 100 человек. Уже в темноте баржу «Хопер» удалось поставить поближе к берегу, были сделаны сходни и по ним выгрузили три танка и артиллерию. Согласно приказу на оборону побережья 46-й пд весь участок от м. Зюк до Челочина поручался… батальону связи соединения . Соответственно сопротивление десанту на берегу было меньшим, чем на других участках, где оборонялись пехотные подразделения (см. ниже).

На участке высадки 2-го отряда произошла коллизия, показывающая, насколько важно использовать для десантных операций специально подготовленные части. Когда уже было высажено около 1000 человек, командир 224-й сд полковник А.П. Дегтярев потребовал произвести… обратную посадку десанта . Мотивировал он это невозможностью выполнения задачи высаженными за день силами (по плану предполагалось высадить 2900 человек). Обратную посадку производить не стали. В итоге в районе выс. 43, 1 к западу от мыса Зюк было высажено 878 человек, 3 танка, 2 37-мм орудия (зенитных), 9 120-мм минометов, 2 76-мм пушки . Согласно оперсводке 51-й армии, высадились стрелковая рота 185-го сп, батальон 143-го сп и 200 человек морской пехоты .

Для парирования высадки у м. Зюк немецкому командованию пришлось выдвигать I и III батальоны 97-го пп 46-й пд, находившиеся в глубине и на побережье Казантипского залива. Первой их задачей становится образование заслона на господствующих высотах к западу от Чокракского озера . Оценка количества высадившихся в отчете о действиях 97-го пп, надо сказать, была довольно точной – 1000 человек.

У Тархана 3-м отрядом под огнем с берега и ударами с воздуха было по армейскому отчету высажено всего около взвода. Замешкавшийся с высадкой земснаряд «Ворошилов» 3-го отряда попал под удар с воздуха и был потоплен, погибло 450 человек . 200 человек удалось спасти КТЩ «Ураган», буксиром «Дофиновка» и КЛ № 4 и «Днестр» . Переполненный поднятыми с «Ворошилова» людьми катерный тральщик ввиду явного срыва высадки вернулся в Темрюк.

Успешнее всего в первый день высадки действовал 4-й отряд у м. Хрони, высаживавшийся с помощью баржи «Таганрог» (болиндера), использовавшейся потом как причал. «У мыса Хрони» здесь означает, что реально было высажено у выс. 71, 3 западнее мыса Хрони по батальону от 143-го сп, 160-го сп и 83-й мбр (1556 чел.) и три танка . Десант возглавил командир 83-й мбр полковник И.П. Леонтьев, сразу начавший наступление в направлении Аджимушкай. Десанту удается дойти до Булганака, где он вступает в бой с солдатами немецких тыловых частей.

Как указывается в отчете о действиях 72-го пп, уже в 3.30 был слышен сильный шум боя на участке соседнего 42-го пп (где высаживался десант КВМБ). Вскоре командование дивизии сообщает, что «русские высадились у Камыш-Буруна» . Для проведения контратаки выводится с позиций в районе Керчи I батальон полка, но контратака начинается не сразу, а только ближе к 15.00. В отчете о действиях отмечается, что атака при поддержке артиллерии идет «не в направлении плацдарма, а в направлении высоты 164,5 в глубокий фланг противника» . В армейском отчете по итогам операции указывается, что подразделения 143-го сп «начали бежать, бросая оружие и сдаваться в плен» . Однако беспорядочное отступление удалось остановить, и отряд на ночь закрепился на северных скатах выс. 154, 4. По немецким данным, решительного результата контратака действительно не достигает. Согласно отчету 72-го пп, «Левое крыло остановлено крупными силами противника, который закрепился в хорошо оборудованных старых полевых укреплениях и оказывает ожесточенное сопротивление». Также немецкую ударную группу обстреливают с фланга с моря (оставшиеся у берега канонерские лодки). Взятие сколь-нибудь значительного числа пленных 26 декабря в немецких данных не фигурирует, вероятно, армейский отчет несколько опережал события.

5-й отряд не высаживался вовсе. Ввиду сильного сопротивления в районе Еникале он был перенаправлен на м. Хрони, но в итоге простоял у м. Ахилеон. Согласно флотскому отчету, тральщики отряда потеряли шедшие у них на буксире байды и шлюпки, шторм также расстроил движение сейнеров . Командир отряда повернул назад для розыска шлюпок и сейнеров, в итоге высадка отряда 26 декабря не состоялась.

В итоге в первый день операции было высажено около 2500 человек на широком фронте, с весьма приблизительным соблюдением районов высадки, часть кораблей вернулась в Темрюк с десантом. По существу это можно назвать если не провалом, то большой неудачей десанта, высаживаемого Азовской военной флотилией.

В тот же день, 26 декабря, начала высадку частей 51-й армии в районе Камыш-Бурун Керченская военно-морская база. По плану КВМБ предполагалось произвести высадку в пунктах Старый Карантин, Камыш-Бурун, Эльтиген, маяк Нижне-Бурунский и коммуна «Инициатива». Направлением главного удара был избран Камыш-Бурун. Первый бросок в каждом пункте высадки в составе 325 бойцов предполагалось произвести с 2 торпедных катеров и 4 сейнеров . Всего в первом броске высаживалось 1300 бойцов и командиров. Выделенная армией для высадки 302-я сд не имела боевого опыта, но все же успела получить минимальную десантную подготовку. С 15 декабря с ее бойцами было проведено 10 учений по посадке и высадке с сейнеров и тральщика.

Так же как и в случае АзВФ, выделенные для десанта суда КВМБ были разделены на отряды, их было три. Посадка десанта началась в 16.00 25 декабря. Как отмечается во флотском отчете: «Несмотря на заранее разработанный план, посадка проходила медленно и не организованно» . В назначенное время посадку войск закончил только 1-й отряд (к 1.00 ночи 26 декабря). Связано это было с тем, что сейнеры подходили с рейда к причалам по своему усмотрению, вне плана, а также с запаздыванием некоторых частей десанта. Всего было принято 1154 человека 1-м отрядом, 744 человека – 2-м отрядом и 3327 человек – 3-м отрядом .

Неорганизованность посадки десанта усугубилась штормовой погодой, в результате своевременно вышел к месту высадки только 1-й отряд. Соответственно 2-й отряд запоздал с выходом на час, а 3-й отряд – на 2 часа. Усугубилась ситуация необходимостью следования отрядов через промоину между Тузлинской косой и м. Тузла, трудную в навигационном отношении в силу малых глубин и узости фарватера. Однако следование другим маршрутом между Павловским мысом и косой Тузла исключалось ввиду опасности обстрела противником. Переход ночью в штормовых условиях, при сорванном штормом ограждении опасных участков, привел к посадке на мель части судов. Транспорты, баржи, «болиндер» снимались с мели до 11.00 и следовали к берегу уже при свете дня.

В итоге к 5.00 26 декабря, практически по графику, к Эльтигену, Камыш-Буруну и Старому Карантину вышел только 1-й отряд в составе 20 сейнеров и 8 торпедных катеров. По немецким данным, высадка начинается около 4.45 утра берлинского времени. В отчете о действиях 42-го пп сообщается о донесении от I батальона в 4.45: «Несколько больших и малых кораблей пытаются причалить к Рыбацкому полуострову у Камыш-Буруна. Одновременно катера пытаются войти в бухту у верфей». В 4.50 следует сообщение от III батальона: «Противник численностью 70 человек высадился в южной части Эльтигена». На тот момент 42-й полк 46-й пд насчитывал 1461 солдата и офицера и оборонял береговую линию протяженностью 27 км . I и III батальоны полка являлись главным противником высадки силами КВМБ, II батальон находился в Керчи и окрестностях.

Наиболее результативной оказывается высадка у Камыш-Буруна, где первый бросок закрепился на Камыш-Бурунской косе и пристани судоремонтного завода. Десант поддерживался артиллерией, немцы это особо отмечают: «В течение всего времени весь берег находится под огнем тяжелых и тяжелейших орудий противника с противоположного берега».

Куда более драматичной оказывается судьба других отрядов. Из-за сильного противодействия в Старом Карантине удалось высадить только 55 бойцов во главе с командиром пункта высадки техником-интендантом 1 ранга Григорьевым. Остальная часть десанта ушла в Камыш-Бурун. Это подтверждается отчетом о действиях 42-го пп, в котором сказано о высадке в полосе I батальона: «Большая часть вражеских катеров под концентрированным огнем вынуждена повернуть назад» . Относительно высадившихся в немецком отчете приводятся показания пленных, согласно которым «катер приблизился к берегу на несколько сотен метров, и солдаты были вынуждены идти вброд по мелководью» .

Группа Григорьева была достаточно быстро разгромлена, что подтверждается и флотским отчетом, и отчетом о действиях 42-го пп. В последнем указывается: «Части 3-й роты уничтожают высадившегося на ее участке противника и берут в плен офицера и 30 солдат. Один комиссар расстрелян» . По советским данным, отряд разбился на две группы и пытался прорваться на Камыш-Бурун, группа бойцов во главе с Григорьевым была окружена и погибла, вторая группа во главе со старшим политруком Грабаревым нашла шлюпку и отошла к своим кораблям . Высадившиеся в Эльтигене 19 человек во главе с командиром пункта высадки майором Лопата вели бой в окружении. В отчете о действиях 42-го пп о сопротивлении этой небольшой группы написано: «В полосе III батальона противнику удается закрепиться в южных домах Эльтигена. Разворачиваются ожесточенные уличные бои. Последнее упорное сопротивление сломлено ближе к полудню, застрелены 2 комиссара» . Скрупулезные отметки о комиссарах, скорее всего, связаны с выполнением небезызвестного приказа о комиссарах.

Крейсер «Красный Кавказ» в море. Крейсер был достроенным в кораблем, заложенным еще до Первой мировой войны под названием «Адмирал Лазарев». Главный калибр крейсера составляли четыре 180-мм пушки в одноорудийных башнях.

Следующая волна высадки подходит к берегу уже при свете дня и ожидаемо встречает шквал огня. Часть сейнеров под огнем поворачивает назад в Тамань. Второй отряд из 12 сейнеров подходит к 7.00. Причем огонь открывают только что прибывшие противотанковые пушки немцев, даже небольшое опоздание ухудшало положение. Основная часть десанта высаживается на Камыш-Бурунскую косу и пристань судоремонтного завода, где закрепился первый бросок. Здесь же, у Камыш-Буруна, десант достигает частного успеха, окружив и разгромив 2-ю и 12-ю роты 42-го пп, пробивавшиеся к своим, бросив транспорт. Еще одним частным успехом оказывается высадка южнее Эльтигена (в самом Эльтигене высадиться не удается). Как указывается в отчете 42-го пп, «противнику удается захватить не занятый нашими войсками железный завод, расположенный западнее дороги Камыш-Бурун – Эльтиген». Здесь, по всем признакам, имело место упущение в организации обороны побережья немцами.

3-й отряд в составе 9 сейнеров, 3 буксиров, «болиндера» и 2 барж прибыл только к 13.00. По немецким данным, это произошло несколько раньше, около полудня. Главные силы 823-го гсп 302-й гсд на «болиндере» (снявшемся с мели, на которую он наскочил в темноте) достигли Камыш-Бурунской бухты. Здесь он становится жертвой артогня и ударов с воздуха, погибло до 300 человек и почти вся материальная часть. Как указывается в отчете 42-го пп: «Один большой буксир получает попадание и кренится. Около 200 русских прыгают через борт и вплавь или вброд добираются до Рыбацкого полуострова» . Потопление «болиндера» ударом с воздуха отчет 42-го пп подтверждает. По армейскому отчету, часть десанта действительно добиралась до берега вплавь: «личный состав бросился в море, к берегу» . Как позднее свидетельствовал командующий 51-й А В.Н. Львов на переговорах со штабом фронта, большинство спасшихся с «болиндера» не имели оружия . Оно было, очевидно, брошено в море как мешавшее добираться до берега вплавь. Баржа с главными силами 825-го гсп (до 1000 человек десанта) загорелась, была возвращена обратно в Тамань.

В итоге, как указано во флотском отчете, за 26 декабря КВМБ было высажено около 2200 человек. Из них 1500 человек в Камыш-Буруне, 120 на Камыш-Бурунской косе, 500 человек южнее Эльтигена (в районе Коммуны «Инициатива») и 55 – в Старом Карантине. Мелкие отряды были практически сразу уничтожены. Как прямым текстом написано в армейском отчете: «Главные силы 302-й гсд высадки не произвели» . Одновременно с высадками силами АзВФ и КВМБ 26 декабря была сделана попытка высадки отряда «Б» у горы Опук. Однако уже в море суда были разбросаны в темноте ветром. Прибыв на место на канлодке «Красный Аджаристан», командир отряда контр-адмирал Н.О. Абрамов не обнаружил остальные корабли и решил возвратиться к Анапе, собрать отряд вместе и высадить 27 декабря. По существу высадка оказалась сорвана. Подводя итог событий 26 декабря, приходится признать успехи первого дня высадки крайне ограниченными.

Переломить ситуацию в свою пользу на второй день операции советским войскам не удалось. 27 декабря высадка практически не производилась вследствие сильного шторма (7–8 баллов). Немецкое командование, в свою очередь, попыталось сбросить десанты в море контрударами. Сбор сил 97-го пп для контрудара по высаженным у м. Зюк (точнее выс. 43, 1) подразделениям завершается только утром 27 декабря, в результате контратака на плацдарм состоялась только в 13.00 . Ответом десанта стала контратака с танками, но все три машины были подбиты немцами. Также этот отряд был изолирован от других групп высадки минированием перешейка у м. Зюк (что стало последствием промаха с местом высадки).

Несмотря на отсутствие подкреплений, отряд полковника Леонтьева попытался утром 27 декабря из района выс. 154, 4 возобновить наступление на Аджимушкай. По немецким данным (отчет 72-го пп), ему удается грамотными действиями достичь первоначального успеха: «Незадолго до рассвета противник проходит между позициями 2-й и 3-й рот и силами примерно двух рот атакует позиции зениток на северной окраине Аджим-Ушкая» . Однако эта атака была в конечном итоге отбита немцами. Одновременно выпад Леонтьева заставляет немцев отложить собственную контратаку на плацдарм, она начинается уже после 9.00 утра. По отчету 72-го пп против этого плацдарма немцами было задействовано два батальона (что совпадает с советской оценкой). Отряд оказывается достаточно «крепким орешком», в отчете о действиях 72-го пп отмечается «упорное сопротивление хорошо окопавшегося противника и артиллерийский огонь с кораблей» . Позднее, при подведении итогов в отчете 72-го пп, отмечалось: «Большие трудности нашим войскам создавал частый огонь корабельной артиллерии противника». Нажим противника и угроза окружения заставляют отряд отойти к морю на выс. 106, 6 . Отряд ст. лейтенанта Капран атакован, но удерживает позиции, понеся незначительные потери.

Эскадренный миноносец «Незаможник». Корабль относился к доставшимся от царского флота эсминцам-«новикам».

Попытка немцев сбросить в море десант КВМБ также успеха не имеет. Контратака на отряд в районе Эльтигена (Коммуны Инициатива) проваливается. В отчете 42-го пп указывается: «По полностью лишенной укрытий местности, в условиях, когда противник окопался на протяжении более чем километра, продвинуться удается лишь ненамного. Противника поддерживают с другого берега пролива и с кораблей орудия тяжелого и тяжелейшего калибра» . В целом на плацдармах сохраняется неустойчивое равновесие.

Вместе с тем, ввиду возникшей паузы, немецкая оборона в районе Керчи усиливается. Южнее Керчи на мыс Ак-Бурну ставятся 88-мм и 20-мм зенитки, которые могут фланкировать как подходы к Керчи, так и Камыш-Буруну. В Керчь прибывает снятый из Феодосии II батальон 97-го пп 46-й пд.

Высадка возобновляется 28 декабря. В районе м. Хрони высадка производится ранним утром силами 3-го отряда, удается высадить около 400 человек (по армейскому отчету, 300 человек 143 сп). Отчет 72-го пп подтверждает факт высадки, несмотря на обстрел: «Русские высаживают до батальона и пытаются продвинуться в южном направлении» .

В целом возникшая 27 декабря пауза негативно сказалась на положении отрядов на северном побережье Керченского полуострова. Они не получили дополнительных сил, а противник получил время на сбор ударных группировок и обеспечение их поддержкой артиллерии. Атака двух батальонов 97-го пп на находящийся у выс. 43, 1 отряд начинается утром 28 декабря, и к полудню десант оттесняется на узкое пространство у обрывистого берега. Здесь десантники принимают последний бой. В отчете 97-го пп указывалось: «Здесь он особенно упорно обороняется в расщелинах и между утесами. Порой вражеские солдаты стоят в воде, их приходится убивать поодиночке, поскольку они по большей части не сдаются» . Вскоре главные силы десанта оказываются разгромлены. Немцами было заявлено 468 пленных (в том числе один офицер), 300 убитых и раненых советских военнослужащих . Их трофеями стали выгруженные орудия, в том числе две 37-мм зенитки и 5 тягачей. Остатки отряда удерживали нескольких гнезд сопротивления на берегу, в которых, по словам допрошенных немцами пленных, находилось еще около 200 человек. Это вполне стыкуется с упомянутой во флотском отчете численностью отряда 878 человек. Следует сказать, что в армейском отчете о судьбе этого сопротивлявшегося до конца отряда ничего не говорится.

Отряд Леонтьева 28 декабря был сбит с позиций, понес большие потери, начал отходить к м. Тархан. В результате контрнаступления немцам удается занять место высадки. В отчете 72-го пп указывается: «Остатки противника все еще держатся на самом берегу и в каменоломнях чуть восточнее высоты 115,5». Отряд ст. лейтенанта Капран был отрезан от моря и окружен, хотя его уничтожение не состоялось.

Несколько менее драматично развивались события к югу от Керчи. 28 декабря КВМБ в 4.00–5.00 высаживает в Камыш-Бурун 678 человек 827-го гсп. Высадка именно ночью подтверждается противником. Однако попытки развить наступление с удерживаемого у Камыш-Буруна плацдарма на запад и соединиться с десантом у Эльтигена успеха не имели. Одновременно попытки немцев ликвидировать плацдармы заканчиваются ничем. Фабрика в районе Камыш-Буруна переходит из рук в руки. Только в районе к северу от Эльтигена им удается несколько ограничить по размеру советский плацдарм, в отчете 42-го пп это описано так: «Наступление развивается хорошо, противник отброшен к маленькой прибрежной полосе и вынужден сгрудиться на узком пространстве».

Сюда же, в Камыш-Бурун, перенацелили отряд «Б» 44-й армии (2393 человека) на трех канлодках, построенных изначально как десантные суда, и еще одном «болиндере». Однако особого успеха эта высадка не имела. Канонерские лодки сели на мель 50–150 м от берега, десант пришлось перевозить шлюпками . «Болиндер» вышел из строя.

В итоге к утру 29 декабря десант 51-й армии оказался в сложном, близком к катастрофическому, положении. В ЖБД 11-й армии оценка обстановки под Керчью была вполне однозначной: «Командование армии полагает, что на 28.12 положение на Керченском полуострове находится под контролем, уничтожение еще находящихся на полуострове частей противника состоится 29.12» . Учитывая тяжелое положение десантов, это заявление не выглядит пустым бахвальством. В отчете о действиях 42-го пп обстановка на утро 29 декабря оценивается как стабильная: «В первой половине дня 29.12 оба плацдарма противника были надежно блокированы, после получения подкреплений начаты контрудары, наметились первые успехи» . На переговорах с А.М. Василевским, состоявшихся в ночь с 28 на 29 декабря, Д.Т. Козлов признавал: «Обстановка к исходу дня сегодня на фронте 51-й армии сложилась не в нашу пользу» . В этот момент обстановка резко переменилась в пользу советских войск – состоялась высадка в Феодосии, в глубоком тылу немецких войск на Керченском полуострове.

Еще один черноморский «новик» – эскадренный миноносец «Шаумян».

В то время как на Керченском полуострове шли бои с прижатыми к морю десантами, в 13.00 28 декабря в Новороссийске началась посадка первого броска десанта на крейсера «Красный Кавказ» и «Красный Крым», эсминцы «Железняков», «Шаумян», «Незаможник» и транспорт «Кубань». На 12 сторожевых катеров в 17.00 были приняты 300 бойцов штурмовых групп и гидрографическая партия. В составе первого броска десанта погрузились 5419 бойцов и командиров, 15 орудий и 6 минометов, 100 тонн боеприпасов и 56 тонн продовольствия . Как указывалось в отчете штаба ЧФ: «Несмотря на то что корабли были расставлены в Новороссийском порту по заранее утвержденной диспозиции, хорошо известной руководящему командному составу частей Красной Армии, погрузка и посадка войск проходили недостаточно организованно» . Части подходили с опозданием, путали названия кораблей. На некоторые корабли грузилось больше войск, чем предусматривалось планом.

Несмотря на изъятие из состава войск, запланированных для высадки, 79-й бригады, командование фронта постаралось отобрать для первого удара максимально хорошо подготовленные части. Как высказался Д.Т. Козлов на переговорах с А.М. Василевским в ночь с 28 на 29 декабря 1941 г.: «Первым эшелоном идут один полк 9-й гсд, кадровый, тренированный для морских десантов, батальон морской пехоты и один полк 157-й дивизии, укомплектованный кубанцами» . В целом соединения 44-й армии были неплохо укомплектованы по меркам декабря 1941 г. (см. табл. 1).

Заблаговременно, с вечера 26 декабря, в Новороссийске началась погрузка матчасти и лошадей на транспорты 1-го отряда («Зырянин», «Жан Жорес», «Шахтер», «Ташкент», «Азов» и «Кр. Профинтерн»). Еще два транспорта, «Серов» и «Ногин», были заняты перевозками в Севастополь и встали под погрузку соответственно утром 28 декабря и вечером 27 декабря. Погрузка войск 44-й армии на транспорты началась в 17.30 и закончилась в 23.00 28 декабря. На 1-й отряд транспортов грузилась 236-я сд, на 2-й отряд – 63-я гсд (без одного полка). В итоге 1-м отрядом транспортов было принято 11 270 человек, 572 лошади, 26 45-мм орудий, 18 76-мм орудий, 7 122-мм гаубиц, 199 автомашин (преимущественно «полуторок»), 18 тракторов, 20 легких танков, боеприпасы, продфураж и др. имущество . В 3.00 28 декабря в Туапсе началась погрузка матчасти и лошадей, а затем посадка личного состава 63-й гсд на транспорты 2-го отряда («Калинин», «Димитров», «Курск», «Фабрициус» и «Красногвардеец»). На транспорты отряда было принято 6365 человек, 906 лошадей, 31 76-мм орудие, 27 122-мм гаубиц, 92 автомашины, 14 танков, боеприпасы, продфураж и др. имущество . Таким образом, к вечеру 28 декабря советским командованием были собраны достаточно крупные силы пехоты и артиллерии, способные радикально изменить обстановку в Крыму.

Схема из доклада командира 46-го саперного батальона. Хорошо видно, что ночью батальон находился в двух шагах от гавани.

Следовало бы ожидать, что неодновременность высадки десантов в Крыму негативно скажется на условиях высадки в Феодосии. Однако ситуация была весьма неоднозначной. С одной стороны, высадка в районе Керчи ослабила немецкую оборону в районе Феодосии ввиду изъятия резервов. По плану обороны 46-й пд II батальон 97-го пп формировал участок береговой обороны «Феодосия» от Коктебеля до Дальних Камышей (включая населенные пункты). С началом высадки 51-й армии он снимается из Феодосии и спешно отправляется к восточной оконечности Керченского полуострова. Немецкая оборона Феодосии лишается подразделений, имевших возможность изучить город и его окрестности. С другой стороны, в последние дни декабря полным ходом шла перегруппировка 11-й армии с общей целью противодействия десантам, как уже высадившимся, так и еще только задуманным. Для усиления обороны Керченского полуострова командованием 11-й армии выдвигался 46-й саперный батальон (отдельная моторизованная часть) под командованием капитана Штрайта, задействованный ранее в штурме Севастополя. Он был тогда, еще до высадок, назван «последним резервом 11-й армии».

Причем следует подчеркнуть, что батальон Штрайта не предназначался для организации обороны Феодосии. Как указывается в отчете о действиях 46-го сб, конечной точкой маршрута был Ак-Монай: «Здесь батальон должен был взять на себя береговую оборону и вместе с 6 ротами различных строительных батальонов, которые планировалось подчинить ему, построить позицию в самом узком месте полуострова Керчь от Ак-Моная в южном направлении» . Т. е. задачей 46-й сб являлось переоборудование советских Ак-Монайских позиций на случай радикального изменения обстановки на Керченском полуострове. Днем 28 декабря, в то время как в Новороссийске с той или иной степенью организованности проходила посадка советских войск на корабли и суда, 46-й сб находился на марше из Карасубазара в Ак-Монай. Батальон выходит в район Феодосии во второй половине дня.

Ночной марш в назначенный район в незнакомой местности по плохим дорогам был признан нецелесообразным, и 46-й сб делает остановку. Как указывается в отчете о действиях, «батальон с разрешения командира саперных частей корпуса расположился на ночь в Феодосии, чтобы на следующее утро с рассветом возобновить движение на Ак-Монай» . Т. е. по большому счету батальон оказывается в Феодосии случайно. Позднее к нему присоединяются две роты дорожно-строительного батальона. Комендатура города указывает саперам и строителям места расположения.

Весьма существенным вопросом для оценки последующих событий является план действий немецких подразделений в Феодосии. В своем докладе о происходившем командир 46-го сб капитан Штрайт написал по данному вопросу следующее: «…не было никакой информации о плане действий по тревоге, не было никаких указаний по поводу действий батальона в случае десанта противника или иного нападения. Как выяснилось позднее, план действий по тревоге и обороны для находящихся в Феодосии частей существовал, кроме того, несколькими днями ранее все должны были быть приведены в повышенную боевую готовность. В этой ситуации негативное воздействие оказал тот факт, что соответствующие приказы не доводились до сведения прибывающих в Феодосию подразделений» .

Здесь Штрайт, скорее всего, имеет в виду планы 46-й пд и ее приведение в боевую готовность по сигналу «Рождественский человек» (см. выше). Это позволяет сделать вывод, что, во-первых, целенаправленного радикального усиления войск в Феодосии командованием 11-й армии после высадок в районе Керчи предпринято не было, а во-вторых, что командирами на местах было проявлено общее небрежное отношение к организации обороны. Приказы и планы обороны не стали доводить до следующих транзитом через Феодосию частей. Усугублялась ситуация тем, что немецкие саперы прибыли уже в сумерках в незнакомый город. Вместе с тем, несмотря на вопиющие факты халатного отношения к организации обороны, сам факт наличия в районе Феодосии имеющего большой боевой опыт 46-го сб ухудшал условия высадки запланированного советского десанта. Также в Феодосии находилась рота тяжелого оружия 186-го пп 73-й пд, по дивизиону от 77-го артполка и 54-го артполка, и 902-я команда штурмовых лодок (100 человек), одна противотанковая рота, одна береговая батарея . Еще одним фактором, влияющим на положение в районе Феодосии, являлось присутствие в городе старшего начальника в лице полковника Бёрингера, начальника саперных частей 11-й армии. Он мог подчинить себе любые подразделения в городе.

В 3 часа ночи 29 декабря отряд боевых кораблей подошел к Феодосии. Ориентировку ночью для входа в порт давали огни подводных лодок «Щ-201» и «М-51», заранее выдвинутых к порту, это было типично для навигационного обеспечения советских десантов. Под прикрытием огня корабельной артиллерии специально выделенные катера ворвались в Феодосийскую гавань и высадили на защитный мол группу разведчиков, захвативших маяк и две противотанковые пушки. Гавань не только не была заминирована, но в ночь высадки были открыты боновые ворота. Всего катерами было высажено в гавани 266 человек штурмового отряда.

Вслед за катерами в гавань прорвались эсминцы: первым согласно отчету штаба ЧФ в 4.40 вошел в порт ЭМ «Шаумян», за ним в 4.56 ЭМ «Незаможник» и в 5.00 ЭМ «Железняков». Первый высадил 330, второй – 289 и третий – 287 человек. Эсминцы закончили высадку десанта уже к 5.35–5.51 («Шаумян» и «Незаможник»), последним был «Железняков» – к 7.00.

По описанным выше причинам, начавшаяся высадка советских войск становится для находившихся в городе немецких саперных частей весьма неприятным сюрпризом. С одной стороны, все подразделения 46-го сб находились приблизительно в центре города, частью рядом с гаванью (по приложенной к отчету карте – к югу от гавани). С другой стороны, они были совершенно не знакомы с местностью и не имели внятного плана действий. В первый, самый важный момент высадки они лишь заняли оборону своего расположения. Связь со строительными ротами в южной части города отсутствовала.

Опытным ухом саперы определяют «стрельбу большого количества автоматического оружия русских», т. е. высадку крупными силами. В документах 11-й армии (приложения к ЖБД) есть свидетельство о том, что Бёрингер связывался со штабом армии. Звучит оно следующим образом: «В 7.00 звонок полковника Бёрингера из Феодосии. Он установил контакт с полевой комендатурой (подполковник фон Колер). Ожесточенные бои в гавани Феодосии» . Ответом на доклад Бёрингера был приказ «защищать каждый квартал» .

Однако начальник инженерной службы армии Манштейна этот приказ выполнять не стал. Наоборот, он принимает радикальное решение вывести саперов из Феодосии (которая грозила стать мышеловкой) и отдает приказ об отводе 46-го сб на развилку дорог Керчь – Симферополь (на окраине Феодосии). Приказ немедленно передается ротам, кроме того, отдается распоряжение немедленно вывести из города транспорт. К тому моменту часть автомашин, находившихся в непосредственной близости от гавани, оказывается потеряна. Целью такого маневра являлось, как позднее писал командир 46-го сб, «отнять у противника возможность продвигаться как на Симферополь, так и на Керчь» . Насколько оправданным было невыполнение приказа? Тем более что в городе оставались артиллерийские дивизионы 46-й пд.

Собственно, именно находившиеся в Феодосии немецкие артиллерийские дивизионы оказали первое противодействие десанту. В 5.08 крейсер «Красный Кавказ» получает попадание в район первой трубы, вызвавшее пожар . В 5.21 немецкий снаряд попал в башню крейсера, пробил броню и вызвал пожар . На крейсерах и эсминцах были убитые и раненые от огня с берега. Сам Бёрингер обо всем этом докладывал в штаб 11-й армии по телефону: «Ожесточенные бои в гавани Феодосии. Немецкая артиллерия принимает в них активное участие. Один корабль противника горит» .

Однако темпы высадки оставляли желать лучшего. В 5.02 крейсер «Красный Кавказ» подошел с внешней стороны к широкому молу и начал швартоваться. Одновременно началась высадка части десанта баркасами. Швартовка крейсера проходила в исключительно сложных условиях ввиду сильного отжимного ветра. Для швартовки крейсера в состав отряда был включен буксир «Кабардинец», своевременно прибывший к месту высадки из Анапы. Однако увидев интенсивный артобстрел кораблей, капитан буксира струсил и вернулся в Анапу (был предан суду) .

«Красному Кавказу» удалось отшвартоваться и подать сходню только в 7.15. Из-за загроможденного причала № 3 высаживались только бойцы и командиры, выгрузка артиллерии и автомашин оказалась невозможной. В этих условиях несколько рот с боевым опытом могли существенно изменить обстановку в гавани. Вместо этого Бёрингер уходит из города и уводит их с собой. Верхом цинизма в этом отношении выглядит доклад Бёрингера уже из Карасубазара (на дороге в Симферополь) около 15.00: «Береговая артиллерия вела огонь до последнего снаряда, затем артиллеристы взяли в руки карабины» . Вопрос о том, почему плечом к плечу с артиллеристами не стояли подчиненные самого Бёрингера, оставался без ответа.

Реакция командования 11-й армии на высадку в Феодосии была достаточно быстрой. Уже в период между 6.30 и 8.00 отдаются распоряжения направить в Феодосию румынские 4-ю горную бригаду и 3-й мп (полк Корне) и 240-й противотанковый дивизион. Т. е. в первую очередь выдвигались либо близко расположенные, либо моторизованные части. Авиации предписывалось действовать только по Феодосии. В 8.00 состоялось совещание с участием Манштейна. Начальник оперативного отдела Т. Бюссе получает задачу выяснить, какие силы, в первую очередь артиллерию, можно высвободить для Феодосии на западном побережье и в полосе XXX AK. Запрашивается артиллерия в том числе из-под Херсона (210-мм гаубицы). В 9.30 следует решение Манштейна о немедленном выводе с фронта одного полка 170-й пд и ночью направить его в Алушту, а также подготовить вывод с фронта еще одного полка.

Утром 29 декабря, когда в Феодосии уже несколько часов гремит бой, в восточной части Керченского полуострова еще продолжались попытки частей 46-й пд сбросить в море десантные отряды. Сюрпризом для немцев стала попытка отряда Капрана прорваться к морю. Это заставило 97-й пп перейти к обороне. Тем самым была остановлена попытка ликвидации 200 смельчаков, засевших в прибрежных скалах. Отряд Леонтьева, по советской версии событий, пытался наступать, но позднее «отряд вел бой в окружении» . По немецкой версии событий, отряд был разгромлен. В отчете 72-го пп указывается: «В 9.15 группа Листа и 2-й батальон совместно уничтожают последние силы противника (300 пленных). Место высадки противника полностью зачищено, противник на участке полка ликвидирован» . Советский отряд у Камыш-Буруна сам пытался наступать, шли бои с переменным успехом сторон на территории фабрики. Весьма результативной немцами считалась атака на плацдарм у Коммуны Инициатива, в отчете 42-го пп указывается: «Наступление развивается хорошо, русские несут тяжелейшие потери. Они составляют не менее 100 убитых и 200 раненых, в плен взято 60 человек». Вместе с тем не утверждается, что плацдарм ликвидирован.

Однако достигнутый самим фактом высадки в Феодосии психологический эффект превысил даже самые смелые ожидания. Игнорирование Бёрингером прямого и недвусмысленного приказа померкло перед действиями штаба XXXXII AK. Если в штабе 11-й армии настроения были далеки от панических, на местах дело дошло до прямого самоуправства. Ближе к полудню 29 декабря Манштейн отдает приказ командованию XXXXII AK: «46-я пд должна уничтожить высадившегося противника. Основные силы сосредоточить на северном берегу. Отход запрещаю. Удержание перешейка у Феодосии берет на себя армия. Отданные там приказы румынским кбр и мп остаются в силе» . Приказ передается в 11.09 29 декабря. Однако уже в 10.00 29 декабря командующий XXXXII корпусом граф Шпонек приказывает 46-й пехотной дивизии оставить Керченский полуостров. Это привело Манштейна в ярость, Шпонек был отстранен, впоследствии арестован и заключен в крепость . Позднее в мемуарах Э. фон Манштейн написал: «Дело графа Шпонека показывает, насколько трагична бывает для военачальника коллизия между обязанностью выполнять приказ и своим собственным мнением об оперативной необходимости» .

Аэрофотоснимок Феодосийской бухты.

Больше всего взбесило Манштейна то, что Шпонек передал приказ об отходе и выключил рацию, т. е. поступил так, чтобы не услышать ответного запрета. Такие «фокусы» периодически выкидывали разные немецкие командиры, но в данном случае для Шпонека это имело самые далеко идущие последствия.

Потери 46-й пд в стремительном отступлении по заснеженному Керченскому полуострову составили 9 тяжелых полевых гаубиц, 12 легких полевых гаубиц, 4 тяжелых и 8 легких пехотных орудий, 14 тяжелых и 73 легких пулемета, 12 тяжелых и 25 легких минометов, 3 тяжелых и 34 легких ПТО . Людские потери с 25 декабря по 3 января были умеренными: убито 152 человека, ранено 429 человек и пропали без вести 449 человек .

В то время как разворачивался скандал с отходом 46-й пд от Керчи, выведенные из Феодосии саперы попытались удерживать перекресток дорог к северу от города. Однако вскоре они были обойдены и сбиты с исходной позиции. Командование обороной в районе Феодосии принимает подполковник фон Альфен (командир 617-го саперного полка). Из города, бросив матчасть, отходят артиллеристы. Тем временем советские части продвигаются вперед, охватывая позиции 46-й сб.

Окончательно идея обороны перекрестка дорог была похоронена с высадкой небольшого отряда (усиленная рота) в Сарыголе, на дороге из Феодосии на восток. По отчету штаба ЧФ, он был высажен около 23.00 с БТЩ-26 . Отряд обстреливает позиции 46-го сб из минометов. На ночь подполковник фон Альфен приказывает занять круговую оборону вокруг деревни Ближняя Байбуга. Это вполне стыкуется с советскими данными, говорящими о продвижении десанта до г. Лысая к северо-западу от Феодосии и близлежащие высоты с правым флангом в 5–6 км и левым флангом – в 3–5 км от города. В самой Феодосии в этот момент уничтожались мелкие разрозненные группы немцев. К утру 30 декабря Феодосия была полностью освобождена от противника. Из плена было освобождено 2000 красноармейцев. Если судить по донесению оберквартирмейстера 11-й армии о потерях от 31 декабря 1941 г., за предшествующую десятидневку были потеряны 7 leFH18, 3 sFH18, 1 10-cm K18 и 2 sFH M/37(t) . По всей вероятности, большая часть потерянного относится именно к Феодосии (потери 46-й пд были выше и с ними разобрались позже). В течение ночи в район Ближней Байбуги подошли части румынской горной бригады.

Намеченная на утро контратака, ударной силой которой должны были стать румынские части, закончилась полным провалом. Как позднее докладывал командир 46-го сб: «Румын невозможно было побудить сделать хоть один шаг вперед. Румынские офицеры находились не со своими частями, а в расположенном в тылу доме» . Артиллерия была потеряна, поэтому не последовало ни одного выстрела в качестве артподготовки.

Тем временем высадившиеся в Феодосии части перешли в наступление. Решающее преимущество было получено за счет использования танков. Как указывалось в ЖБД 11-й армии: «Прорвавшиеся русские танки вызвали у румын такие же панические настроения, как в сентябре в ходе прорыва севернее Мелитополя. Паническое отступление румын, к сожалению, увлекло за собой и немецких солдат» . Как писал позднее командир 46-го сб, две имевшихся у него противотанковые пушки заклинило из-за мороза, а румыны своими противотанковыми орудиями не воспользовались. Атака советских танков отбрасывает румын и 46-й сб на 1,5 км западнее селения Дальние Байбуги. Здесь находятся румынские части, усиленные немецкой артиллерией.

В период с 29 по 31 декабря были перевезены и высажены в районе Феодосии 23 тыс. человек, 1550 лошадей, 34 танка, 109 орудий, 24 миномета, 334 автомашины и трактора, 734 тонны боеприпасов и 250 тонн других грузов. К исходу 31 декабря высадившимся в Феодосии войскам 44-й армии удалось продвинуться на 10–15 км от города и захватить Владиславовку. Подтянувшиеся к Феодосии румынские части, хотя и не были в состоянии сбросить десант в море, все же могли сдерживать его продвижение до подхода немецких дивизий. Утром 31 декабря начальник штаба 11-й армии в разговоре с начальником штаба ГА «Юг» произнес фразу, во многом определившую дальнейшее развитие событий: «Положение у Феодосии может представлять опасность для Крыма и 11-й А» . Соответственно предлагалось остановить наступление на Севастополь и усиливать XXXXII AK за счет сил, изымаемых из LIV AK. В итоге Хансен получает приказ на прекращение атак на Севастополь.

В течение 1 января 1942 г. войска 44-й армии продвинуться в северном направлении не смогли. К исходу 2 января советские войска вышли на рубеж Киет, Нов. Покровка, Изюмовка, Коктебель, где встретили организованное сопротивление противника. Потери высадившихся 63-й гсд, 236-й и 157-й сд, 251-го гсп и морского отряда 44-й армии в этот период можно оценить как умеренные. С 30 декабря 1941 г. по 2 января 1942 г. они потеряли 431 человека убитыми, 161 пропавшими без вести и 705 ранеными .

Высадка 51-й армии продолжилась, и десанты перешли к преследованию. Командующим Кавказским фронтом Д.Т. Козловым 1 января 1942 г. был доложен в Ставку ВГК план освобождения Крыма ударом на Перекоп, утвержденный на следующий день.

На переговорах с начальником штаба 44-й армии Рождественским днем 2 января Д.Т. Козлов прямо сказал: «Вопрос стоит так – кто скорее и больше сосредоточит войск, я хочу, чтобы генерал Первушин, вы и все ваши работники – это поняли» . Однако условия гонки сосредоточения войск были крайне тяжелыми. На переговорах с А.М. Василевским вечером того же дня командующий фронтом признавал: «Ледовая обстановка на Керченском п/о [вероятно, все же «проливе». – Прим. авт .] не дает возможности ничего переправлять» .

В окрестностях Керчи 51-я армия взяла богатые трофеи, однако часть вооружения и техники была отбитыми у врага отечественными образцами. Так по состоянию на 10 января 1942 г. АБТУ 51-й А отчиталось о захвате 232 отечественных и 77 немецких грузовиков, 44 отечественных и 41 немецких легковых машин, 35 тракторов и 12 танков советского производства . Вся эта техника была неисправной.

Исключительной ценности трофеем стали 4 паровоза марки ОВ и 80 вагонов и платформ . Их удалось отремонтировать и привести в годное для движения состояние. Серьезным подспорьем стал захват в Керчи 10 000 тонн угля . Это позволило организовать ж.д. перевозки в интересах войск фронта, пусть и в ограниченных масштабах. Это стало еще одним упущением со стороны командования XXXXII AK и 46-й пд – ж.д. транспорт не был уведен или уничтожен.

Погибшие в Феодосии транспорты. На переднем плане «Зырянин», за ним «Ташкент».

Однако помимо очевидных преимуществ идея с высадкой в Феодосии имела и очевидные недостатки. Большое удаление от баз авиации фронта не позволяло обеспечить надежное прикрытие с воздуха. В результате на транспорты в порту обрушились удары немецких бомбардировщиков. Первым погиб «Ташкент» (5552 брт), успевший выгрузиться. Следующим 4 января стал «Зырянин» (3592 брт), перевозивший жидкое топливо и снаряды, пораженный бомбами в момент перекачки горючего. В тот же день был атакован и потоплен «Ногин» (2150 брт). 9 января были потоплены «Спартаковец» и «Чатыр-Даг». 16 января подорвался на мине «Жан Жорес» (3972 брт). Так же медленно вывозились грузы с причалов Феодосии, и поэтому немало боезапаса было уничтожено в период бомбардировок порта авиацией противника.

Все это привело к снижению темпа накопления войск на плацдарме у Феодосии и нехватке у них самых необходимых запасов. Напротив, немцы торопливо сосредотачивали войска, изъятые из нацеленной на Севастополь группировки. Это позволило им добиться количественного и качественного перевеса и перейти в контрнаступление. Э. фон Манштейн пишет: «Оно должно было вестись тремя с половиной немецкими дивизиями и одной румынской горной бригадой против противника, силы которого возросли теперь до восьми дивизий и двух бригад. В то время как противник располагал танками, хотя и в ограниченном количестве, у нас не было ни одного» . Здесь Манштейн несколько лукавит, т. к. в составе собранной под Феодосией ударной группировки имелись штурмовые орудия. В реалиях 1941–1942 гг. они были крайне проблемным для советской противотанковой обороны и легких танков образцом немецкой бронетехники. Уже по состоянию на 8 января в подчинении XXXXII AK находились два взвода штурмовых орудий: 4 САУ из 197-го батальона и 2 САУ из 190-го батальона . Основные силы этих двух батальонов штурмовых орудий оставались в подчинении LIV AK под Севастополем .

Немецкое наступление началось 15 января, и к 18 января атакующие полностью заняли Феодосию, окружив часть сил 44-й армии. Было заявлено о захвате 10 тыс. пленных, 177 орудий и 85 танков. Остатки 44-й армии отошли к Парпачскому перешейку. Был тяжело ранен командующий армией генерал А.Н. Первушин, погиб член Военного совета А.Г. Комиссаров, контужен начальник штаба полковник С.Е. Рождественский. В командование армии вступил генерал И.Ф. Дашичев. Главным последствием немецкого контрудара стала потеря Феодосии как порта снабжения советских войск в Крыму.

Состояние войск 44-й армии после Феодосии можно оценить как удручающее (см. табл. 2).

Вверенные злополучному Д.Т. Козлову войска пытались отбить полуостров в сложный для Красной Армии период в своеобразных природных условиях. Высадка в Феодосии 29 декабря 1941 г. стала «ходом конем», резко изменившим оперативную обстановку в Крыму, но закрепить этот успех не удалось. Накопление войск, боеприпасов, горючего в Феодосии шло медленно. Выдвижение по раскисшим из-за оттепели дорогам Керченского полуострова 51-й армии также запаздывало. Все это позволило немецкой 11-й армии 15 января 1942 г. контратаковать и вскоре вновь занять Феодосию.

Уже вечером 17 января следует приказ № 0183/ОП штаба фронта: «Кавказский фронт с утра 17.1 переходит к обороне на линии Ак-Монайских позиций» . Соответственно как позиция прикрытия были обозначены Тулумчак, Корпечь, Кой-Асан и Дальн. Камыши, а Ак-Монайские позиции становились главной полосой обороны.

В середине дня 17 января состоялся разговор Д.Т. Козлова с А.М. Василевским, на котором командующий фронтом твердо и последовательно отстаивал целесообразность принятых мер. Козлов мотивировал свои приказы так: «Я не решил рисковать окончательной потерей дивизий и предложил отойти на Ак-Монайские позиции с тем, чтобы подтянуться и измотать противника» . Более того, он без обиняков заявил: «Обстановка, сложившаяся сегодня, не вызывает необходимости пересмотра принятого решения» . В разговоре с Москвой командующий фронтом также оценивал намерения противника как самые решительные: «Ударом справа и слева сбросить наши части в море». В конечном итоге Василевский, начинавший разговор с Козловым с достаточно шапкозакидательской оценки противника под Феодосией, к концу двухчасовых достаточно напряженных переговоров согласился с аргументами комфронта. В итоге войска отошли на Ак-Монайские позиции.

Столкнувшись с серьезным кризисом в Крыму, Ставка ВГК направила в Крым своих представителей – армейского комиссара 1 ранга Л.З. Мехлиса и заместителя начальника Оперативного управления Генерального штаба генерал-майора П.П. Вечного. Мехлис прибыл на фронт уже 20 января 1942 г. . Начинался новый этап борьбы за Крым.

Выводы. Керченско-Феодосийская операция и последовавшая за ней борьба за Феодосию порождает в отечественной историографии полярные оценки, как положительные, так и отрицательные. Важным вопросом является жизнеспособность плацдармов, образованных в результате высадки войск 51-й армии силами АзВФ и КВМБ. Изучение документов сторон приводит к неутешительному выводу, что большинство высаженных отрядов к утру 29 декабря 1941 г. были или разгромлены, или находились на грани разгрома. С другой стороны, нельзя сказать, что все плацдармы были близки к распаду. Наиболее устойчивым было положение частей 302-й гсд у Камыш-Буруна. Ликвидация этого отряда 29 декабря (как это указывается в ЖБД 11-й армии) представляется маловероятной. В отличие от других плацдармов он, кроме того, поддерживался артиллерией 51-й армии. Вместе с тем ликвидация других плацдармов позволяла высвободить по меньшей мере два-три пехотных батальона для атаки на плацдарм. Это стало бы для него серьезным испытанием, если не катастрофой.

Трагическая судьба значительной части высаженных отрядов заставляет задуматься о жизнеспособности плана операции по высадке на Керченском полуострове в целом. Здесь изучение немецких документов приводит к выводу, что позиции 46-й пд под Керчью вовсе не были неприступной крепостью. Обороняемый связистами район мыса Зюк мог стать брешью в обороне 46-й пд и XXXXII корпуса в целом. Однако это требовало массирования высадочных средств для высадки и снабжения крупных сил. Например, привлечение канонерских лодок (бывших «эпильдифоров») из состава ЧФ для высадки в Азовском море.

Вместе с тем неудачи в районе Керчи одновременно стали магнитом, стягивающим немецкие резервы. В частности поставленный в оборону в районе Феодосии батальон 97-го пп. Это создало почву для успеха высадки в Феодосии, позволившей надолго перехватить инициативу у противника.

Однако, как показала практика, мало было высадить войска, их еще нужно было полноценно снабжать. В этом отношении показательна оценка, сделанная по горячим следам событий, в 1943 г. в «Сборнике по изучению опыта войны». Давалась неприглядная картина выброски на полуостров ослабленных соединений: «Грузилась и транспортировалась какая-нибудь дивизия, ослабленная в артиллерийском отношении и без обозов, а ее «тылы» (так было принято называть остатки дивизии, хотя в составе этих тылов находился на 7/8 артиллерийский полк) с несколькими тысячами лошадей и сотней (иногда и больше) автомашин оставались на Кавказском побережье» . В итоге перевезенные соединения не могли долгое время «по-настоящему ни сражаться, ни жить» . 44-й армии перед лицом сосредоточения крупных сил противника требовалось по-настоящему сражаться.