Книга мертвых «Некрономикон. Лавкрафт, «Некрономикон»: описание

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Книга

Одна из вариаций «Некрономикона», под названием Liber Logaeth , была выпущена писателем и исследователем паранормального Колином Уилсоном , утверждавшим, что это компьютерная расшифровка найденного им зашифрованного текста. Она ближе к лавкрафтовской мифологии и даже включает в себя цитаты из его произведений, но вместе с тем пестрит анахронизмами. Кроме того, подлинный текст Liber Logaeth , действительно написанный Джоном Ди на енохианском языке , не имеет отношения к «Некрономикону» ни по объёму, ни по содержанию.

Третьей книгой, очень близко примыкающей к серии Некрономиконов, является De vermis mysteriis (англ.) русск. - «Тайны Червя». Истоки первого издания весьма сумрачны. Она приписывается римскому легионеру Терцию Сивелию, который долгое время служил в составе легионов, расквартированных в Египте и Аравии , где встретил аксумского мага по имени Талим, воззрения которого якобы и составили манускрипт. Согласно легенде из Рима, где жил Сивелий после отставки, его записи были перевезены в Британию , где оказались утеряны в библиотеке какого-то замка. Обнаружил манускрипт Сивелия уже в XVII веке один монах, который вывез его в Рим около 1680 года. Первое широко известное издание вышло в 1932 году. К мифологии этой книги примыкает и текст «Книги Дагона », якобы написанной жрецами Древней Ассирии в XV столетии до н. э.

Мало известно издание «Некрономикон Гигера» () - собрание картин, написанных швейцарским художником Гансом Гигером (создателем прототипа чудовищ для фильма «Чужой »). Существует и ряд других Некрономиконов (де Кампа, Квина, Рипеля и др., а также т. н. «текст Р’льеха»). Многие из этих и другие тексты легли в основу «Некрономикона», созданного в 2009 году переводчиком, работающим под псевдонимом Анна Нэнси Оуэн .

Исторические прообразы Некрономикона

Исторические «книги Мёртвых», такие как древнеегипетская Книга мёртвых или тибетская Бардо Тодол , иногда описывались в качестве «настоящего» «Некрономикона». Их отнюдь нельзя смешивать с «Некрономиконом» Лавкрафта, так как они предназначены для того, чтобы помочь мёртвым в их загробной жизни, а не для того, чтобы живущие призывали мёртвых для своих нужд, хотя Лавкрафт, возможно, придумывал свой «Некрономикон» под их влиянием.

Другим возможным источником «Некрономикона» могла служить книга «Пикатрикс » (лат. Picatrix ), приписываемая Масламе ибн Ахма аль-Маджрити (Мадридскому). Эта книга по магии была написана по-арабски около 1000 года и переведена на латынь для кастильского короля Альфонсо Мудрого в 1256 году. Книга состоит из четырёх глав и содержит обширные сведения по астральной и талисманной магии. Любопытно, что в ней содержится сообщение о некоем таинственном городе Адоцентине, будто бы основанном в Египте Гермесом Трисмегистом . В средние века книга ценилась очень высоко, но считалась «чёрномагической». К примеру, французский король Генрих III , позволив Агриппе д’Обинье ознакомиться с ней, взял с него торжественную клятву не делать с книги копии.

Колин Уилсон , автор одного из «Некрономиконов», в качестве возможного прототипа указывает «Рукопись Войнича », однако, кроме зашифрованности обеих книг и общей магической направленности, других параллелей между этими текстами, по-видимому, нет. Также Уилсон называет свою версию Некрономикона Liber Logaeth , однако «Некрономикон Уилсона» отличается от исторического документа с таким названием, написанного Джоном Ди на енохианском языке и до сих пор не расшифрованного полностью, и по объёму, и по иллюстративному материалу.

Упоминание книги в письмах Лавкрафта

Было время, когда я собрал небольшую коллекцию восточных гончарных изделий и предметов искусства, объявив себя правоверным Магометанином, и назвался «Абдул Альхазред» - имя, которое, как вы можете заметить, я использую, как автора мифического произведения «Некрономикон», упоминающегося во многих моих историях…

Относительно торжественно процитированных циклов мифов Ктулху , Йог-Сотота , Р’льеха , Ньярлатотепа , Наг, Йиба, Шаб-Ниггурата , и т. д. и т. д. - признаюсь, что это полностью моя выдумка, подобно густонаселённому и разнообразному пантеону Пеганы Лорда Дансани. Причиной их отражения в работе доктора де Кастро является то, что вышеуказанный джентльмен является моим клиентом - я просматриваю его работы - и в них я для развлечения вставил эти ссылки. Если кто нибудь из других моих клиентов разместит свои работы в W.T. , вы возможно обнаружите ещё больший разгул культов Азатота, Ктулху и Великих Древних! Некрономикон безумного араба Абдула Альхазреда - также нечто, должное всё же быть написано, чтобы стать реальностью. Абдул - любимый персонаж моих фантазий; на самом деле, так я называл себя в возрасте пяти лет, будучи большим любителем Арабских ночей в переводе Эндрю Ланга. Несколько лет назад я сделал псевдо-историческое описание жизни Абдула, и постигших его отвратительную и непредставимую рукопись «Аль Азиф» и её переводов превратностей после его смерти… - описание, которому я буду следовать в последующих моих ссылках на эту тёмную и проклинаемую книгу. Я долгое время ссылался на определённые выдержки из Некрономикона - действительно считая неплохим развлечением придание правдоподобия этой искусственной мифологии путём обширного цитирования. Тем не менее, пожалуй стоит написать мистеру О’Нейлу и разуверить его относительно белого пятна в его мифологической эрудиции!

К Роберту И. Говарду (14 августа 1930)

… Я прочитал «Арабские ночи» в пятилетнем возрасте. В те дни я часто надевал тюрбан, рисовал себе бороду горелой пробкой и называл себя именем (одному Аллаху известно, где я его выкопал!) Абдул Альхазред - которое я впоследствии использовал, в память о былых днях, как имя гипотетического автора гипотетического Некрономикона!

Что касается написания Некрономикона - хотелось бы мне иметь достаточно энергии и изобретательности для его создания! Боюсь, это будет сложная задача, ввиду разнообразия ссылок и намеков, сделанных мной за все время! Я мог бы, конечно, выпустить сокращенный Некрономикон - содержащий отрывки, которые будут считаться по крайней мере разумно безопасными для прочтения человечеством! Так как Чёрная Книга фон Юнтца и поэмы Джастина Джеффри уже продаются, мне, пожалуй, стоит задуматься об обессмерчивании старого Абдула!

Кстати, нет никакого «Некрономикона безумного араба Абдула Альхазреда». Этот адский и запрещенный том - образная суть моей концепции, которую другие из группы W.T. также использовали для фона в произведениях.

Что касается «Некрономикона» - трижды использованные за последний месяц намеки на него вызвали невероятное количество запросов относительно истинности и возможности получения работ Альхазреда, Эйбона и фон Юнтца. В каждом случае я искренне сознавался в подделке.

Относительно Некрономикона - я должен признаться, что этот чудовищный том - просто вымысел моего собственного воображения! Изобретение ужасных книг - любимое времяпрепровождение приверженцев сверхъестественного, и… многие из постоянных корреспондентов W.T. могут похвастаться таковыми - хотя может быть, что хвастаться тут нечем. Использование созданных друг другом демонов и воображаемых книг в своих историях скорее развлекает различных авторов - так что Кларк Эштон Смит часто говорит о моем Некрономиконе, в то время как я обращаюсь к его Книге Эйбона… и так далее. Это объединение ресурсов позволяет создать псевдо-убедительный фон темной мифологии, преданий, и библиографий - хотя, конечно, ни один из нас не имеет желания фактически вводить в заблуждение читателей.

Относительно ужасного Некрономикона безумного араба Абдула Альхазреда - признаюсь, что и зловещий том и его проклинаемый автор - есть не что иное как плоды моего воображения - как и злые сущности: Азатот, Йог-Сотот, Ньярлатотеп, Шаб-Ниггурат. Тсатоггуа и Книга Эйбон - изобретения Кларка Эштона Смита, в то время как Фридрих фон Юнтц и его чудовищные «Unaussprechlichen Kulten» порождены плодотворным воображением Роберта И. Говарда. Забавляясь созданием убедительного цикла выдуманного фольклора, вся наша банда часто ссылается на созданных другими её членами демонов, приобретших статус домашних любимцев; так например Смит использует моего Йог-Сотота, а я использую его Тсатоггуа. Также порой я вставляю пару собственных демонов в просматриваемые или написанные мной в соавторстве рассказы других профессиональных клиентов. Таким образом наш чёрный пантеон приобретает обширную гласность и псевдо-авторитетность, которую иначе бы не получить. Однако, мы никогда не пытаемся свести все к фактическому обману и всегда старательно объясняем вопрошающим, что это - 100%-ная фантазия. Чтобы избежать двусмысленности в моих ссылках на Necronomicon, я составил краткую историю его «создания»… Это придает ему своего рода дух правдоподобия.

Теперь коснемся «ужасных и запретных книг» - я вынужден сказать, что большинство из них абсолютно вымышлено. Нет и никогда не было никакого Абдула Альхазреда и Некрономикона, поскольку я придумал эти имена сам. Роберт Блох был озарен идеей о Людвиге Принне и его «De Vermis Mysteriis», а Книга Эйбона - изобретение Кларка Эштона Смита. Покойный Роберт И. Говард ответственен за Фридриха фон Юнтца и его «Unaussprechlichen Kulten»…

Относительно реально существующих книг по темной, оккультной, и сверхъестественной тематике - по правде говоря, их количество невелико. По этой причине намного больше удовольствия приносит изобретение мифических работ, таких как Некрономикон и Книга Эйбона.

Имя «Абдул Альхазред» придумал для меня кто-то из взрослых (я не могу вспомнить, кто именно), когда мне было 5 лет, и после прочтения «Арабских ночей» я страстно возжелал стать арабом. Годы спустя мне пришло в голову, что будет забавно использовать его в качестве имени автора запретной книги. Название «Некрономикон»… пришло ко мне во сне.

К Гарри О. Фишеру (конец февраля 1937)

Напишите отзыв о статье "Некрономикон"

Примечания

См. также

Отрывок, характеризующий Некрономикон

Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.

Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.

Энциклопедичный YouTube

1 / 2

НЕКРОНОМИКОН: Безумная книга сумасшедшего араба

НЕКРОНОМИКОН - КНИГА МЕРТВЫХ

Субтитры

Книга

Одна из вариаций «Некрономикона», под названием Liber Logaeth , была выпущена писателем и исследователем паранормального Колином Уилсоном , утверждавшим, что это компьютерная расшифровка найденного им зашифрованного текста. Она ближе к лавкрафтовской мифологии и даже включает в себя цитаты из его произведений, но вместе с тем пестрит анахронизмами. Кроме того, подлинный текст Liber Logaeth , действительно написанный Джоном Ди на енохианском языке , не имеет отношения к «Некрономикону» ни по объёму, ни по содержанию.

Третьей книгой, очень близко примыкающей к серии Некрономиконов, является De vermis mysteriis (англ.) русск. - «Тайны Червя». Истоки первого издания весьма сумрачны. Она приписывается римскому легионеру Терцию Сивелию, который долгое время служил в составе легионов, расквартированных в Египте и Аравии , где встретил аксумского мага по имени Талим, воззрения которого якобы и составили манускрипт. Согласно легенде из Рима, где жил Сивелий после отставки, его записи были перевезены в Британию , где оказались утеряны в библиотеке какого-то замка. Обнаружил манускрипт Сивелия уже в XVII веке один монах, который вывез его в Рим около 1680 года. Первое широко известное издание вышло в 1932 году. К мифологии этой книги примыкает и текст «Книги Дагона », якобы написанной жрецами Древней Ассирии в XV столетии до н. э.

Мало известно издание «Некрономикон Гигера» () - собрание картин, написанных швейцарским художником Гансом Гигером (создателем прототипа чудовищ для фильма «Чужой »). Существует и ряд других Некрономиконов (де Кампа, Квина, Рипеля и др., а также т. н. «текст Р’льеха»). Многие из этих и другие тексты легли в основу «Некрономикона», созданного в 2009 году переводчиком, работающим под псевдонимом Анна Нэнси Оуэн .

Исторические прообразы Некрономикона

Исторические «книги Мёртвых», такие как древнеегипетская Книга мёртвых или тибетская Бардо Тодол , иногда описывались в качестве «настоящего» «Некрономикона». Их отнюдь нельзя смешивать с «Некрономиконом» Лавкрафта, так как они предназначены для того, чтобы помочь мёртвым в их загробной жизни, а не для того, чтобы живущие призывали мёртвых для своих нужд, хотя Лавкрафт, возможно, придумывал свой «Некрономикон» под их влиянием.

Другим возможным источником «Некрономикона» могла служить книга «Пикатрикс » (лат. Picatrix ), приписываемая Масламе ибн Ахма аль-Маджрити (Мадридскому). Эта книга по магии была написана по-арабски около 1000 года и переведена на латынь для кастильского короля Альфонсо Мудрого в 1256 году. Книга состоит из четырёх глав и содержит обширные сведения по астральной и талисманной магии. Любопытно, что в ней содержится сообщение о некоем таинственном городе Адоцентине, будто бы основанном в Египте Гермесом Трисмегистом . В средние века книга ценилась очень высоко, но считалась «чёрномагической». К примеру, французский король Генрих III , позволив Агриппе д’Обинье ознакомиться с ней, взял с него торжественную клятву не делать с книги копии.

Колин Уилсон , автор одного из «Некрономиконов», в качестве возможного прототипа указывает «Рукопись Войнича », однако, кроме зашифрованности обеих книг и общей магической направленности, других параллелей между этими текстами, по-видимому, нет. Также Уилсон называет свою версию Некрономикона Liber Logaeth , однако «Некрономикон Уилсона» отличается от исторического документа с таким названием, написанного Джоном Ди на енохианском языке и до сих пор не расшифрованного полностью, и по объёму, и по иллюстративному материалу.

Упоминание книги в письмах Лавкрафта

Было время, когда я собрал небольшую коллекцию восточных гончарных изделий и предметов искусства, объявив себя правоверным Магометанином, и назвался «Абдул Альхазред» - имя, которое, как вы можете заметить, я использую, как автора мифического произведения «Некрономикон», упоминающегося во многих моих историях…

Относительно торжественно процитированных циклов мифов Ктулху , Йог-Сотота , Р’льеха , Ньярлатотепа , Наг, Йиба, Шаб-Ниггурата , и т. д. и т. д. - признаюсь, что это полностью моя выдумка, подобно густонаселённому и разнообразному пантеону Пеганы Лорда Дансани. Причиной их отражения в работе доктора де Кастро является то, что вышеуказанный джентльмен является моим клиентом - я просматриваю его работы - и в них я для развлечения вставил эти ссылки. Если кто нибудь из других моих клиентов разместит свои работы в W.T. , вы возможно обнаружите ещё больший разгул культов Азатота, Ктулху и Великих Древних! Некрономикон безумного араба Абдула Альхазреда - также нечто, должное всё же быть написано, чтобы стать реальностью. Абдул - любимый персонаж моих фантазий; на самом деле, так я называл себя в возрасте пяти лет, будучи большим любителем Арабских ночей в переводе Эндрю Ланга. Несколько лет назад я сделал псевдо-историческое описание жизни Абдула, и постигших его отвратительную и непредставимую рукопись «Аль Азиф» и её переводов превратностей после его смерти… - описание, которому я буду следовать в последующих моих ссылках на эту тёмную и проклинаемую книгу. Я долгое время ссылался на определённые выдержки из Некрономикона - действительно считая неплохим развлечением придание правдоподобия этой искусственной мифологии путём обширного цитирования. Тем не менее, пожалуй стоит написать мистеру О’Нейлу и разуверить его относительно белого пятна в его мифологической эрудиции!

… Я прочитал «Арабские ночи» в пятилетнем возрасте. В те дни я часто надевал тюрбан, рисовал себе бороду горелой пробкой и называл себя именем (одному Аллаху известно, где я его выкопал!) Абдул Альхазред - которое я впоследствии использовал, в память о былых днях, как имя гипотетического автора гипотетического Некрономикона!

Что касается написания Некрономикона - хотелось бы мне иметь достаточно энергии и изобретательности для его создания! Боюсь, это будет сложная задача, ввиду разнообразия ссылок и намеков, сделанных мной за все время! Я мог бы, конечно, выпустить сокращенный Некрономикон - содержащий отрывки, которые будут считаться по крайней мере разумно безопасными для прочтения человечеством! Так как Чёрная Книга фон Юнтца и поэмы Джастина Джеффри уже продаются, мне, пожалуй, стоит задуматься об обессмерчивании старого Абдула!

Кстати, нет никакого «Некрономикона безумного араба Абдула Альхазреда». Этот адский и запрещенный том - образная суть моей концепции, которую другие из группы W.T. также использовали для фона в произведениях.

Что касается «Некрономикона» - трижды использованные за последний месяц намеки на него вызвали невероятное количество запросов относительно истинности и возможности получения работ Альхазреда, Эйбона и фон Юнтца. В каждом случае я искренне сознавался в подделке.

Относительно Некрономикона - я должен признаться, что этот чудовищный том - просто вымысел моего собственного воображения! Изобретение ужасных книг - любимое времяпрепровождение приверженцев сверхъестественного, и… многие из постоянных корреспондентов W.T. могут похвастаться таковыми - хотя может быть, что хвастаться тут нечем. Использование созданных друг другом демонов и воображаемых книг в своих историях скорее развлекает различных авторов - так что Кларк Эштон Смит часто говорит о моем Некрономиконе, в то время как я обращаюсь к его Книге Эйбона… и так далее. Это объединение ресурсов позволяет создать псевдо-убедительный фон темной мифологии, преданий, и библиографий - хотя, конечно, ни один из нас не имеет желания фактически вводить в заблуждение читателей.

Относительно ужасного Некрономикона безумного араба Абдула Альхазреда - признаюсь, что и зловещий том и его проклинаемый автор - есть не что иное как плоды моего воображения - как и злые сущности: Азатот, Йог-Сотот, Ньярлатотеп, Шаб-Ниггурат. Тсатоггуа и Книга Эйбон - изобретения Кларка Эштона Смита, в то время как Фридрих фон Юнтц и его чудовищные «Unaussprechlichen Kulten» порождены плодотворным воображением Роберта И. Говарда. Забавляясь созданием убедительного цикла выдуманного фольклора, вся наша банда часто ссылается на созданных другими её членами демонов, приобретших статус домашних любимцев; так например Смит использует моего Йог-Сотота, а я использую его Тсатоггуа. Также порой я вставляю пару собственных демонов в просматриваемые или написанные мной в соавторстве рассказы других профессиональных клиентов. Таким образом наш чёрный пантеон приобретает обширную гласность и псевдо-авторитетность, которую иначе бы не получить. Однако, мы никогда не пытаемся свести все к фактическому обману и всегда старательно объясняем вопрошающим, что это - 100%-ная фантазия. Чтобы избежать двусмысленности в моих ссылках на Necronomicon, я составил краткую историю его «создания»… Это придает ему своего рода дух правдоподобия.

Теперь коснемся «ужасных и запретных книг» - я вынужден сказать, что большинство из них абсолютно вымышлено. Нет и никогда не было никакого Абдула Альхазреда и Некрономикона, поскольку я придумал эти имена сам. Роберт Блох был озарен идеей о Людвиге Принне и его «De Vermis Mysteriis», а Книга Эйбона - изобретение Кларка Эштона Смита. Покойный Роберт И. Говард ответственен за Фридриха фон Юнтца и его «Unaussprechlichen Kulten»…

Относительно реально существующих книг по темной, оккультной, и сверхъестественной тематике - по правде говоря, их количество невелико. По этой причине намного больше удовольствия приносит изобретение мифических работ, таких как Некрономикон и Книга Эйбона.

Имя «Абдул Альхазред» придумал для меня кто-то из взрослых (я не могу вспомнить, кто именно), когда мне было 5 лет, и после прочтения «Арабских ночей» я страстно возжелал стать арабом. Годы спустя мне пришло в голову, что будет забавно использовать его в качестве имени автора запретной книги. Название «Некрономикон»… пришло ко мне во сне.

К Гарри О. Фишеру (конец февраля 1937)

Говард Лавкрафт - американский писатель, который оставил после себя великолепное литературное наследие. Современный мир должен сказать ему «большое спасибо» за неоценимый вклад в развитие литературы и воображения. Как писал сам

Знакомство с автором

Писал в жанрах фэнтези, ужасов и мистики. Он удачно совмещал эти три направления, что породило множество слухов. Лавкрафт создал уникальный мир мифов Ктулху. При жизни, как это часто бывает, его творчество не пользовалось особой популярностью. После смерти автора оно начало оказывать всё большее влияние на современную литературу. Для подчёркивания уникальности таланта писателя его произведения выделили в отдельный поджанр - лавкрафтовские ужасы.

Мальчик родился в Провиденсе и был единственным ребёнком в семье. Его отец работал ювелиром, но вскоре попал в психиатрическую больницу. Занимательно, что Говард был вундеркиндом: в 2 года он читал стихи наизусть, а в 6 лет начал писать свои. Это отчасти из-за того, что его дедушка владел самой большой библиотекой в городе. Мальчику часто снились страшные сны, многие из которых легли в основу будущих произведений («Дагон»).

Говард много болел, поэтому пошёл в школу лишь в 8 лет, однако его вскоре забрали оттуда. Дома он изучал химию, писал свои работы и много читал. Когда дедушка умер, семья сильно обеднела и съехала. На почве этого у Говарда случился нервный срыв, из-за которого он не окончил школу. Мать мальчика, Сара, попала в лечебницу, где и умерла. Она до последних дней держала связь с сыном.

«Некрономикон»

Лавкрафт «Некрономикон» написал как выдуманную книгу. Она часто упоминается в литературных произведениях последователей автора, которые основаны на мифах Ктулху. Рассказ «Ведьмин Лог» говорит, что в «Некрономиконе» содержатся все магические ритуалы, а также подробное описание Древних, их история и жесткие войны.

Многие читатели и исследователи творчества Говарда Лавкрафта верят, что у книги есть реальный прообраз, написанный не Абдулом Альхазредом, а настоящим автором. Такого мнения придерживаются люди, слишком вовлечённые в мир фантастики и мистики, а также сторонники теории заговора. Действительно серьёзно к книге и описанным существам относился журналист и мистик Кеннет Грант. Стоит сказать, что некоторые современные деятели культуры также считают, что Лавкрафт «Некрономикон» не выдумал.

Привычка делать отсылки к вымышленным книгам появилась после его увлечения Эдгаром По, который активно делал то же самое. Вскоре такая тенденция стала всё чаще встречаться среди писателей-мистиков. Первые упоминания и отсылки к книге можно встретить в рассказе The Hound (1923) и в «Показаниях Рэндольфа Картера» (1919).

Лавкрафт («Некрономикон») поместил в книге краткое описание, которое говорит о том, что прочтение может навредить психическому и физическому здоровью читающего. Именно по этой причине книга хранится в библиотеках под строжайшим запретом. Стоит отметить, что серия «Некрономикон. Миры Говарда Лавкрафта» содержит полную историю древних существ, их имена и способы призвания.

Лавкрафт пишет, что книга была создана Абдулом Альхазредом в Дамаске в 720 году. После этого она несколько раз переводилась (вымышленным теологом и реальным датским филологом). Также Лавкрафт утверждает, что отдельный, но отрывочный экземпляр есть у мага и астролога Джона Ди.

«Некрономикон» - реальность или вымысел?

Лавкрафт (серия «Некрономикон») показал вершину своего таланта именно в этой загадочной книге, которая красной нитью проходит через все его произведения. Сегодня можно найти текст «Некрономикона» в Интернете под редакцией Колина Уилсона, Роберта Тернера и Дэвида Лэнгфорда, которые перевели зашифрованную рукопись доктора Джона Ди. Их перевод называется Liber Logaeth. Они указывают, что публикуют лишь часть неизвестного произведения, в котором содержится много сходств с «Некрономиконом» Говарда Лавкрафта. Книга содержит 19 разделов, каждый из которых посвящён определённому духу или существу. Также есть подробное описание «общения» с духами и способы их вызова для получения личной выгоды. В начале книги можно найти краткое вступление, которое знакомит читателя с Аль-Азифом. Следующие несколько глав посвящены перемене сезонов в году, общению с камнями и знаками.

В сборнике Лавкрафта можно найти некоторые из его признанных зловещих шедевров, в которых отчётливо прослеживаются положения из доктрины «Золотой зари». Именно это наталкивает многих исследователей творчества этого человека на мысль о том, что в произведениях писателя есть место магической инспирации тайного знания древних орденов. Таким образом, книги Говарда Лавкрафта могут стать ключом к пониманию многих архаичных понятий, которые описываются у писателя с помощью сложного синтаксиса и устаревшей причудливой лексики. Даже понимая важность эзотерического знания, ценность демонологических ритуалов и оккультных практик, следует учитывать мистификацию и фантастичность некоторых отрывков из книги.

Многие исследователи творчества Лавкрафта причисляют его произведения к жанру научной фантастики и Они акцентируют внимание на том, что современный жанр не может строиться на тайне убийства, так как это больше не цепляет читателя. Для того чтобы создать себе аудиторию, следует передать атмосферу беспредельного ужаса. Говард Лавкрафт удачно с этим справлялся, и как талантливому писателю, но не мистику, ему следует отдать должное.

Древние

Лавкрафт («Некрономикон») создал целую вселенную существ, но большее внимание он уделил Древним - могущественным существам, которые живут с начала времён. Тёмные маги почитают их как своих богов. Они живут в других звёздных системах, но могут находиться под землёй или в водных глубинах. В человеческом обличии Древние достигают громадных размеров. Могущество основывается на первобытной силе, которая неведома человеку. Сила существ не безгранична, но достаточно велика. Она может охватывать всю планету, но получать помощь от тёмных богов могут лишь те, кто вступает с ними в контакт.

В произведениях Лавкрафта говорится о том, что в современном мире Древние ограничены в своих действиях, но причины такого положения вещей не раскрываются. Последователи и продолжатели творчества Говарда Лавкрафта предлагают свои трактовки бессилия этих существ.

История книги

Лавкрафт, «Некрономикон» которого известен многим, не объяснил своим читателям, как у него зародилась идея назвать книгу именно так. Возможно, на название повлияло произведение Эдгара По «Падение дома Ашеров» или незаконченная поэма Марка Манилия «Астрономикон». «Некрономикон» Лавкрафт изначально хотел назвать «Аль-Азиф». В арабском языке это словосочетание означает звуки, которые издают цикады или другие ночные насекомые, но в литературе это часто означает разговор демонов. Позже в письмах своим друзьям он писал, что название пришло к нему во сне.

Местонахождение

«Некрономикон» Лавкрафт создал в нескольких экземплярах, которые находятся у разных людей. Автор утверждает, что книга хранится в Гарвардского университета, в Британском музее, в университете Буэнос-Айреса и в библиотеке несуществующего Мискатоникского университета в вымышленном городе Аркхеме.

Название

«Некрономикон» Лавкрафт назвал согласно трём греческим словам, которые означают «закон», «мёртвые» и «воплощение». Получается, что книга представляет собой «Воплощение закона мёртвых». Учитывая тонкости языка, название можно переводить, как «Знание мертвецов» или «О мёртвых». Греческий вариант перевода предлагает более дюжины названий.

Связь с историей

Говард Филлипс Лавкрафт («Некрономикон») очень любил делать исторические отсылки, его книги переполнены ими. Иногда автор указывал на то, что тибетская Бардо Тодол и древнеегипетская Книга мёртвых являются настоящим «Некрономиконом». Однако путать эти понятия не следует. Первая книга служит путеводной звездой для мёртвых, а вторая рассказывает, как призывать духов к себе.

Вторая историческая книга, которая могла быть основой «Некрономикона», - «Пикатрикс» Масламе ибн Ахма аль-Маджрити. Это учебник по магии, написанный на арабском языке около 1000 лет назад. В 1256 году книга была переведена на латынь для короля Кастилии Альфонсо Мудрого. В книге имеется 4 главы, которые посвящены талисманной и астральной магии. Здесь можно найти описание древнего города Адоцентина, который был построен в Египте. В Средневековье «Пикатрикс» очень ценился, но считался учебником чёрной магии. Французский король Генрих III, разрешив своему подданному ознакомиться с содержанием книги, взял с того торжественную клятву не делать копий.

Ранее упомянутый говорит о том, что прототипом «Некрономикона» может быть «Рукопись Войнича». Следует заметить, что кроме отсутствия возможности полной расшифровки книг и их магической направленности, точек пересечения больше нет.

Реальность «Некрономикона»

Г. Лавкрафт «Некрономикон» называл чистой выдумкой после того, как на него посыпались слухи и сплетни. Ещё при жизни его заваливали письмами люди, которые хотели выяснить правду. Ещё больше шума поднялось после того, как вышла книга, которая якобы была переводом «Некрономикона». Называлась она Grimoirium Imperium. Также был выпущен ещё один «Некрономикон» автором под псевдонимом Симон. Что он собой представлял? «Некрономикон» Симона (Говард Филлипс Лавкрафт) был слабо связан с миром Лавкрафта и напоминал верования шумеров. Существуют варианты книги от Джона Ди - учёного XVI века, который якобы перевёл текст с арабского, и от Алистера Кроули, которому книгу передала Соня Грин - жена Лавкрафта. Считается, что она могла быть любовницей чёрного мага Алистера Кроули.

Более современный вариант был выпущен Колином Уилсоном - учёным и исследователем паранормальных явлений. Он утверждал, что сделал компьютерную расшифровку найденного старого текста. Это произведение содержит некоторые цитаты из книг Лавкрафта. Следующий, близкий к «Некрономикону» текст называется «Тайны червя». Первое издание приписывается римскому легионеру Терцию Сивелию, который в далёком прошлом встретил аксумского мага Талима. Именно его воззрения якобы положены в основу тайного манускрипта. Далее легенда говорит, что записи мага были перевезены из Рима в Британию, но затерялись в старинной библиотеке замка.

Также существует ещё одно издание «Некрономикон Гигера» - сборник картин швейцарского художника Ганса Гигера. Имеется ещё множество различных вариантов «Некрономикона» от разных авторов. Все они легли в основу книги, выпущенной в 2009 году переводчиком Анной Нэнси Оуэн (псевдоним).

Мнение читателей

Говард Лавкрафт, «Некрономикон» которого стал достаточно популярным, создал вокруг себя ауру загадочности, которая по сегодняшний день окутывает его имя. Многие почитатели его творчества жаждут узнать о реальности «Некрономикона» и возможности его прочтения. Занимательно, что отрицать истинность книги Лавкрафт начал только после того, как его захлестнула волна сплетен и всеобщего внимания. До этого момента он яро утверждал, что книга и её содержимое правдивы. После всеобщего скандала Лавкрафт до конца своих дней опровергал истинность книги, называя её «вымышленным фоном для своих произведений».

Как бы там ни было, Говарда Лавкрафта любят и читают по всему миру. Он настоящий король ужасов, который покорил весь мир. Полёт фантазии, смелость воображения и талант писателя позволили создать ему непревзойдённые творения, которые продолжают оказывать сильное влияние на современных читателей. Сегодня по запросу «лавкрафт некрономикон fb2» можно скачать множество разнообразных вариантов-прототипов настоящей книги.

Критика

«Некрономикон» - книга Лавкрафта, которая чаще всего становится предметом ярых дебатов. Критики акцентируют внимание на том, что автор цитирует издание практически в каждом своём рассказе и упоминает его там, где только заикнулись об оккультизме. Кроме того, все герои книг автора, читавшие «Некрономикон», заканчивали плохо. Также заметна тенденция, что прочитавшие книгу полностью всегда приходят к более трагичному концу, чем те, кто читал вразброс. Возникает и другой вопрос: откуда у всех героев желание прочесть эту книгу?

«Некрономикон. Миры Говарда Лавкрафта» - это уникальное произведение литературы, которое заслуживает особого внимания критиков и читателей. Узнать окончательный и правдивый ответ на вопрос о реальности книги невозможно. Границы и рамки каждый устанавливает самостоятельно. Хорошо, когда воображение развито, но нельзя давать ему слишком много власти.

Об этой книге ходят легенды. Её всегда окутывал ореол зловещей тайны. Жуткие легенды, связанные с книгой мертвых «Некрономикон» («Necronomicon»), знакомы человечеству уже долгое время. В разные времена книгу называли по-разному – «Ключ от ворот ада», «Книга Зла», «Книга Мертвых», но сегодня чаще всего её называют «Книга мертвых Некрономикон».

Кто-то считает «Некрономикон» выдумкой знаменитого писателя Говарда Лавкрафта, но большинство всё же уверено, что книга реальна. Сегодня в Интернете существует огромное количество сайтов, где любому желающему предлагают ознакомиться с содержанием легендарного фолианта. Однако при всем могуществе всемирной сети есть вещи, которые ей неподвластны, и «Некрономикон» из их числа. Эта книга всегда будет храниться в тайне от непосвященных, и в наших же интересах, чтобы такой порядок не нарушался как можно дольше.

По преданию книга содержит историю и магические ритуалы великих древних - расы, жившей на Земле до появления человечества. Познавшему тайны «Некрономикона» открывалась не только мудрость веков, но и власть над потусторонними силами. Однако книга открывает свои секреты далеко не всем, а расплатой за праздное любопытство и невежество могут стать психическое здоровье или даже смерть.

Считается, что эти рукописи способны открывать врата в параллельные миры. Врата открываются в обоих направлениях, и в обмен на силу и могущество маг рискует впустить в нашу реальность духов огромной разрушающей силы. Возможно, именно поэтому, книга мертвых «Некрономикон» всегда старались скрыть от глаз обывателей, что бы ни кто не смог её прочесть. Нельзя играть с тем, что мы не в силах понять и осознать. Однако «Некрономикон» может не только разрушать, он открывает огромные возможности постижения иных миров, а значит, и расширения сознания. Но для того, чтобы это стало возможным, человечеству нужно еще чуть-чуть «повзрослеть».

Происхождение книги

В оригинале «Некрономикон» написан на арабском языке и в момент своего создания назывался «Аль Азиф». Столь необычное название возникло как подражание зловещим ночным звукам, которые принимались арабами за демонический вой. Книгу создал безумный поэт Абдул Альхазред примерно в VIII веке. Уроженец Санаа, одной из провинций Йемена, ещё юношей он покинул родной дом и отправился странствовать по Ближнему Востоку. Два года он прожил у развалин , несколько лет постигал мудрость египетских жрецов в Мемфисе, а потом целое десятилетие провел в аравийской пустыне, которая тогда носила имя Руб аль Кхалии (означает «пустая четверть»), а сегодня именуется Дахна («Темно-красная пустыня»).

Это место издавна считалось нечистым и жители близлежащих земель до сих пор стараются обходить его стороной, чтобы ненароком не навлечь на себя гнев хозяев пустыни - злых духов, слуг шайтана и ангела смерти. Предания гласят, что пустыня эта населена демонами и ужасными чудовищами, а выжившего в ней всегда считали героем. Поэту повезло — он возвратился живым и остаток своей жизни провел в сирийском городе Дамаск. Там он и создал свою таинственную книгу.

По древнему арабскому поверью, именно в Дахне скрывается вход в таинственный город Ирем. Арабские мистики и маги (магррибы) считали Ирем очень важным и священным местом. Его полное название Ирем зат аль Имад. Согласно старым легендам, этот город был построен джинном по повелению шаха Шаддада. Магррибы верили, что Ирем располагался на другом уровне реальности, а не в физическом месте, таком как, например, Дамаск, Нью-Йорк или Рига. Они были убеждены, что колонны - это символ существ прежней расы и называли Ирем «Городом Колонн», то есть городом Древних. По воле самого Аллаха этот прекрасный город был разрушен. Сейчас от него остались лишь занесенные песком руины, под которыми погребены великие знания древней могущественной цивилизации.

Во все времена маги Востока стремились отыскать путь в сокрытый город, но сделать это было совсем непросто. Одни пытались проникнуть за грань реальности с помощью осознанных сновидений, другие - через медитации. Были и такие, кто хотел шагнуть в неведомое с помощью сильнодействующих наркотиков. Неважно, каким образом, но человеку необходимо было достигнуть фаны - состояния, когда спадают оковы плоти, а дух соединяется с великой пустотой. Тем, кто сумел обрести власть над этой священной пустотой и выйти за её пределы, открывались великое могущество и неограниченная власть над обитателями обоих миров - над людьми и джиннами.

В VIII веке тех людей, которые имели контакты с джиннами, называли «маджнун» - одержимыми силой. Все суфийские герои были «маджнун». Однако в наше время это слово переводится как «безумный человек». Вот почему Альхазреда считали безумным поэтом. В старину все арабские книги писались стихами, включая даже такие ортодоксальные труды, как Коран. Арабская культура утверждала, что поэтов на творчество вдохновляют джинны. Именно поэтому пророк Мухаммад настойчиво отрицал, что он был поэтом. Ему хотелось показать всем людям, что его вдохновил Аллах, а не какой-то там джинн.

По арабской мифологии джинны - это могущественные существа, жившие в мире до появления людей. Какое-то неведомое обстоятельство заставило их однажды уйти из нашего мира в другую реальность, где они и находятся ныне в спящем или замороженном состоянии. Маг, победивший пустоту, обретал силу разбудить джиннов и возродить их в нашей реальности.

Неясно, каким образом йеменскому страннику удалось обнаружить дорогу в запретный город, но именно там он нашел хранилище драгоценных манускриптов, которые содержат знания великой расы, жившей на Земле задолго до появления нашей цивилизации. В культуре Востока эта раса обычно называется Древние. Все, что Абдул Альхазред узнал из манускриптов Ирама, он описал в своей книге. Правда, обнародование тайных знаний не принесло ему ни славы, ни признания.

По легендам, Абдул Альхазред внезапно исчез из Дамаска, где жил в последние годы жизни, и больше его никто никогда не видел. Однако народная молва утверждает, что поэт был растерзан прямо на улице каким-то жутким невидимым чудовищем.

Дальнейшая судьба фолианта

Как бы ни сложилась судьба автора, труд его сохранился. Примерно в X веке рукопись «Аль Азиф» была переведена на греческий язык и получила привычное миру название «Некрономикон» («некро» в переводе с греческого означает «мертвый», а «номос» - «опыт», «обычаи», «правила», «постулат»).

В 1230 году книгу перевели и на латынь, в этом переводе она сохранила греческое название, а уже позже, в XVI веке, рукопись попала в руки доктора Джона Ди, который перевел её на английский язык. Джон Ди - это человек-легенда, фаворит королевы Елизаветы Английской, один из величайших ученых XVI века, алхимик, маг и чародей. Самые блистательные дворы Европы оспаривали честь принять его у себя. Однажды по приглашению императора Рудольфа он прибыл в Прагу и там, по свидетельству исторических хроник, в высочайшем присутствии превращал куски свинца в высокопробное золото. При желании вы можете обратиться к замечательной книге Густава Майринка «Ангел западного окна» и ознакомиться с биографией этого удивительного человека - Джона Ди, избранника Древних, одного из трех переводчиков книги «Некрономикон».

На протяжении многих веков представители самых разных религий и культов охотились за каждым экземпляром «Некрономикона» в надежде навсегда уничтожить столь опасный фолиант. Но, как гласят легенды, в мире существует 96 копий книги, и как бы ни старались последователи традиционных религиозных организаций уничтожить «Некрономикон», число книг всегда остается неизменным. Однако лишь семь из них имеют реальную ценность, то есть могут служить вратами в другие измерения - три на арабском языке, одна на греческом, две на латыни и одна на английском (та, что вышла из-под пера Джона Ди). Остальные копии несут в себе какие-то дефекты. Тем не менее, эти книги наделены огромной силой, которая отличает «Некрономикон» от всех других.

Правители и диктаторы, такие как Наполеон, Бисмарк и Гитлер, стремились обладать истинным экземпляром «Некрономикона». Есть свидетельства, что после окончания Второй мировой войны в США и СССР были созданы специальные группы, которые занимались поисками этой неизведанной реликвии. По всей видимости, их труды не увенчались успехом.

Миф или реальность

Своей сегодняшней популярностью Книга мертвых обязана отцу литературного жанра ужасов Говарду Лавкрафту. Она упоминается почти в десятке его произведений. По легенде, писателю удалось отобрать один из экземпляров Книги Мертвых у последователей секты «Вороны смерти». Чтобы сохранить «Некрономикон», при помощи своего друга, археолога Эндрю Скотта, Лавкрафт предпочел спрятать её в надежном месте где-то посреди песков Сахары. Судьба двух друзей после этого сложилась трагически: Лавкрафт вскоре умер, а его друг-археолог бесследно пропал.

Говард Лавкрафт писал в жанрах фэнтези, ужасов и мистики. Он удачно совмещал эти три направления, что породило множество слухов. Лавкрафт создал уникальный мир мифов Ктулху. При жизни, как это часто бывает, его творчество не пользовалось особой популярностью. После смерти автора оно начало оказывать всё большее влияние на современную литературу. Для подчёркивания уникальности таланта писателя, его произведения выделили в отдельный поджанр – лавкрафтовские ужасы.

В конце жизни в своих письмах к друзьям Говард Лафкрафт признавался, что «Некрономикон» - это плод его воображения.

Древние легенды гласят, что первый экземпляр этой книги был написан на коже девственниц, их кровью, но это, скорее всего только легенды. Из-за большого числа тех, кто хотел присвоить себе авторство этой книги, настоящий «Некрономикон» затерялся в огромном числе рукописей, выдаваемых за оригинал, но являющихся всего лишь искажённым подобием.

Некоторые исследователи пытались связать «Некрономикон» со знаменитой египетской «Книгой мертвых» или «Бардо Тодол» - аналогичным трактатом, написанным мудрецами Тибета. Однако эти книги предназначались для того, чтобы облегчить мертвым переход в иной мир, и не содержат рецептов, как использовать их силу для земных нужд. Появлялись версии, что прообразом «Некрономикона» могли быть средневековый «Пикатрикс» или же самая странная рукопись в истории — так называемый .

На протяжении всего XX века появлялись труды, претендующие на звание истинного «Некрономикона». Часто его путают с такими трудами как «Grimoirium Imperium» (издан в конце 1970-х годов), «Некрономикон Симона» (издан в 1977 году издательством Schlangekraft Inc., является самой популярной версией книги) и «Liber Logaeth» (издан писателем и исследователем паранормального Колином Уилсоном). Есть также ряд менее известных подобий таких авторов, как Рипель, ДеКамп, Квин, Р’лайх и др. При таком обилии текстов появились художественно оформленные издания и даже подарочные варианты книг.

Появление такого количества вариантов книги может служить еще одним доказательством таинственности и недосягаемости истинного «Некрономикона». Особый интерес к книге подстегнули такие художественные фильмы, как «Неименуемое» («The Unnamable», 1988), «Безымянное 2» («The Unnamable II: The Statement of Randolph Carter», 1993), «Книга Мёртвых» («Necronomicon», 1993), «Сны в доме Ведьм» («H.P. Lovecraft’s Dreams in the Witch-House», 2005), «Удивительные странствия Геракла» (6 сезон, серия «City of the Dead»), «Наследие Вальдемара» (2010-2011). Сюжет наиболее известного и популярного фильма «Зловещие мертвецы» («Evil Dead»), части 1 и 2, основан на том, что ужасные демонические события начинаются именно после прочтения заклинаний со страниц «Некрономикона».

Несмотря на многочисленные подделки и спекуляции, не только местонахождение, но и подлинное содержание «Некрономикона» до сих пор остается загадкой. Если верить Лавкрафту, помимо собственной истории и описания сложнейших магических ритуалов, древние раскрывают секреты строения Земли и космического пространства. Многие постулаты книги содержат в себе сведения, открытые современными математиками и физиками только в последнее столетие.

Загадочное содержание

«Так о чем же там написано?» — спросите вы. О темных секретах природы Земли и вселенной. В книге указаны некоторые божества, которым поклонялись Древние. Особо важными считались Йог-Сототх и Азатотх. Йог-Сототх - это прошлое, настоящее и будущее. Это протяженность бесконечности. Это вездесущее и всеобъемлющее существо. В центре него обитает брат-близнец - Азатотх. Этот маленький карлик является опорой всего мироздания и владыкой миров. Азатотх излучает в бесконечность волны вероятностей, из которых создаются наборы возможностей для каждого космоса и каждого существа во вселенной. Ученые утверждают, что идея Азатотха тесно связана с самыми последними моделями квантовой физики. Трудно представить, что в начале веков обитатели аравийских пустынь разбирались в математике хаоса, в законах параллельных пространств и тому подобных темах, о которых наша современная наука лишь начинает догадываться.

Божество Йог-Сототх (Yog-Sothoth)

Йог-Сототх и Азатотх - это бесконечное расширение и бесконечное сжатие. Между прочим, «Азатотх» переводится с египетского, как «разум Тота», а Йог-Сототх может считаться производной от Yak Set Thoht («Сет и Тот - единое целое»). Согласно египетской мифологии, Сет и Тот - темный и светлый аспекты мира. Исследователи «Некрономикона» считают, что греческий переводчик «Аль Азиф» заменил имена арабских божеств на египетские, поскольку в ту пору Египет считался колыбелью человеческой цивилизации.

Далее «Некрономикон» сообщает о таинственной силе, присущей Земле. Она персонифицируется драконом Ктулху - божеством, круглый лик которого изображался с десятком протуберанцев или щупалец. Некоторые востоковеды причисляют Ктулху к Древним. Они считают, что он был их верховным жрецом. И есть такая легенда, гласящая о том, что если маг или волшебник вызовет его в неправильное время, Ктулху поднимется из бездны Тихого океана и поразит человечество невиданной болезнью - приступами безумия, от которых не спасется ни стар, ни млад. Легенда говорит, что сны людей - это мысли Ктулху, а наша жизнь - есть его сон. Когда божество проснется, мы исчезнем. Так что, лучше не будите Ктулху.

Еще в книге отмечаются Иные боги. Именно они привлекают к «Некрономикону» людей, жаждущих непомерной власти. Всех их объединяла единственная цель - найти Город Древних и заручиться поддержкой жутких, но могущественных сил.

Душой и посредником Иных являлся Ньярлатотеп - Могущественный вестник. Через него магррибские волшебники вступали в контакты с Азатотхом. Ньярлатотепа часто называли Ползучим хаосом. Он мог принимать любую форму, но знающие люди всегда узнавали его по запаху. В «Некрономиконе» указаны символы и заклятия для призывов Иных богов. Один из них — Шуб-Ниггуратх появлялся в образе черного козла. Кстати, ему поклонялись не только арабы, греки и египтяне, но и шумеры - самая древняя цивилизация человечества.

Многих магов интересовали другие существа, описанные в «Некрономиконе». Примерно треть книги посвящена управлению шогготами - бесформенными «угрями» из пузырей протоплазмы.

Другой интересной расой являются «глубокие». Они обитают в глубинах вод, пещер и подземных полостей. Их вид напоминает помесь рыбы, лягушки и человека, а управляет ими божество Дагон, союзник Ктулху. Дагон упоминался в филистинской традиции, позже он стал вавилонским Оаннесом, а затем превратился в греческого Посейдона и римского Нептуна. «Глубокие» легко поддаются контролю, но власть над ними так очаровывает мага, что он постепенно сам становится их рабом.

Пожалуй, самыми отвратительными существами, описанными в «Некрономиконе», являются гули или упыри. Они во многом похожи на людей, но их породу обычно выдают клыки и чудовищные черты лица. Гули могут входить в половые сношения с людьми. Кроме того, при определенных обстоятельствах человек без труда превращается в упыря. Однако обратная трансформация уже невозможна.

Necronomicon Fragment — Pinterest Occult

В современной массовой культуре гули причисляют к вампирам, однако это не совсем верно. Нынешние вампиры являются представителями духовного Ордена Трапеций. Это маги так называемого Пути левой руки. Упыри же являются их божественными лидерами (вернее, энергетическими шаблонами). Маги Ордена Трапеций одержимы идеей бессмертия. Их опыты и деяния внушают отвращение и страх. Власть вампиров в современном мире потрясающе велика. Но как бы они ни превозносили упырей, те были и остаются безмозглыми пожирателями трупов, у которых одно на уме - укусить и попить человеческой кровушки.

Магические символы и заклинания «Некрономикона» позволяют людям выходить за пределы физической реальности. Но беда в том, что книгой обычно пользуются не лучшие представители человечества.

Кроме того, на страницах рукописи можно отыскать подробное описание процесса порабощения человеческих душ и инструкции по созданию психотронного оружия. Магические формулы из «Некрономикона» способны научить человека выходить за грань нашей реальности. Сила «Некрономикона» ориентирована на то, чтобы книга попадала в руки только эгоцентричных и властолюбивых людей. Из всех темных таинств вселенной они обычно выбирают худшие, и плоды их трудов ложатся на человечество тяжелым грузом.

С другой стороны, «Некрономикон» - это великий источник мудрости духа, призывающий посвященного читателя поэтапно восходить к вершинам познания бытия. Тот, кто окажется способен проникнуть в информационную структуру зашифрованного текста, сможет получить колоссальный объем знаний.

Если же отбросить все сверхъестественные предпосылки, то никто не сможет сказать, что на самом деле дает «Некрономикон», и способен ли человек познать всю его силу. Возможно, когда-то и найдется тот, кто будет способен впитать сокрытую в книге мудрость. Остается только надеяться, что если однажды книга сама найдет своего избранника, то им окажется мудрец, а не диктатор.

Современные переводы книг «Аль Азиф» и «Некрономикон» находятся в открытом доступе в Интернете и любой желающий может с ними ознакомиться. Но прежде, чем приступать к чтению, следует вспомнить, что для читающего это может быть небезопасно.

Статья основана на материале издания «Тайны XX века».