Кто был русским колумбом. Колумбы российские читать онлайн

Шелеховы или Шелиховы - весьма распространённая в старом Рыльске фамилия. Встречается она уже в документах XVII века. Среди носителей её - и стрелец, и пушкарь, и мелкий торговец, посадский человек. Пушкарём был и Киприян Шелихов, от которого и ведётся отсчёт рода Григория Ивановича. Сын его, Герасим, в 1679 г. был записан в купцы гостиной сотни и немало повидал на своём веку. В 1700 и 1702 гг. он исполнял обязанности таможенного бурмистра в Астрахани, на его средства была выстроена в Рыльске новая каменная Вознесенская церковь, его, по семейной легенде, пожаловал золочёным ковшом сам Пётр I.

Григорий Иванович Шелихов родился около 25-30 января 1749 г. Он был старшим сыном в семье. Брат Степан родился в 1757 г. и прожил всего 13 лет; второй брат, Василий, появился на свет в 1760 г., а сестра Аграфена - в 1753 г. Подробностей того, как протекала жизнь молодого купеческого сына в Вознесенском приходе Рыльска, не сохранилось.

Григорий поспешил выйти в большой мир едва тому представилась первая удобная возможность. В 1773 г. он открывает новую страницу своей биографии, появившись в Охотске в качестве приказчика вологодского купца М. Оконишникова. В 1775 г. Г. И. Шелихов вместе со своим будущим компаньоном и конкурентом П. С. Лебедевым-Ласточкиным участвует в подготовке «секретного вояжа» на Курилы и к берегам Японии. Однако, плавание это, предпринятое по прямому указанию Екатерины II, оказалось неудачным: бот «Св. Николай» разбился, принеся компаньонам крупные убытки.

Неудача не смутила Григория Ивановича. В следующем, 1776 г., он вместе с камчатским купцом Лукой Алиным отправляет на Командорские острова судно «Св. Пётр и Павел» под командованием Д. И. Бочарова. Экспедиция вернулась в 1780 г. с грузом пушнины на 74 240 рублей.

Состояние и влияние Шелихова росли. Иван Ларионович Голиков, чьим приказчиком он оставался до 1781 г., относился к нему со всё возрастающим уважением. Но ни богатство, ни положение в мире коммерции не могли обеспечить купцам почтения со стороны «благородного сословия». Чиновники смотрели на «торгашей», как на дойную корову, что вскоре испытал на себе и быстро богатеющий рылянин. Иркутский генерал-губернатор бригадир Ф. Г. Немцов вменил себе в привычку вымогать у Шелихова, равно как и у других купцов, деньги и товары «по цене немалой суммы». Не отставали и подчинённые - подпоручик Титов, лейтенант Леняков, прапорщик Повалишин, сержант Повалишин, подпоручик Тархов и поручик Шемякин. Все они снискали сомнительную славу «известных общественных разорителей», повинных в «излишних, неуказных отяготительных денежною и мягкой рухлядью поборах, во употреблении собственно для себя в работы людей... и других многих народных отягощениях». По инициативе городского прокурора Бурцова, бывшего в неладах с губернатором, купцы сообща подали на них всех жалобу. Стоит отметить, что Григорий Иванович, не дожидаясь ответа на это прошение, по-свойски разделался с одним из вымогателей, сержантом Повалишиным. Силой и здоровьем рылянина бог не обидел и вскоре уже сам «общественный разоритель» жаловался по бесконечным инстанциям на рукоприкладство дерзкого купца, посмевшего намять бока дворянину. В конечном итоге все тяжбы окончились ничем. Немцов остался на своём посту и, надо полагать, помирился с Бурцовым; купцы остались при своих интересах, а Г. И. Шелихов с тех пор во всех своих начинаниях старался в первую очередь заручиться поддержкой и благосклонностью властей.

Тем временем в Петербурге происходят события, неожиданно сильно отразившиеся на судьбе Григория Ивановича.

Ещё в 1778 г. Голиковы совместно с другими шестью купцами заключили в Сенате контракт на винный откуп в Санкт-Петербурге и Москве. Для увеличения своих доходов они ловко пользовались ввозимым из-за границы спиртным. Но в 1781 г. на рижской таможне была арестована крупная партия контрабандной французской водки. Это поставило откупщиков-контрабандистов на грань катастрофы. Несколько спас положение И. И. Голиков, взявший всю вину на себя - компаньоны обещали вознаградить его за лишения. Товар был конфискован, Иван Иванович попал в тюрьму и освободился лишь по амнистии 7 августа 1782 г. - в день открытия в Петербурге памятника Петру Великому (это, кстати, и подвигло курского купца дать обет написать историю царя-реформатора) [Мезин. 1991: 29]. Однако убытки были налицо. И тогда Иван Ларионович нашёл выход. Новым источником доходов взамен истощавшегося камчатского должен стать американский пушной промысел под руководством толкового и энергичного человека. Шелихова срочно вызывают в Петербург.

Соглашение было подписано 17 августа 1781 г. Создавалась компания на срок в десять лет для ведения промысла на уже известных и ещё не открытых островах, в ходе которого планировалось строить на осваиваемых землях крепости и завязывать торговлю с туземцами. Иван Ларионович внёс 35 000 рублей, капитан Михаил Сергеевич - 20 000, Шелихов вложил в дело 15 000 рублей. Бывший приказчик стал младшим, но полноправным партнёром своего бывшего хозяина. Но за это на него возлагались все хлопоты по постройке и снаряжению кораблей, все заботы по руководству экспедицией. Он сам должен был отправиться за море и обеспечить компаньонам наибольшую прибыль. Заодно, по его собственному выражению, уйти в плавание следовало и «ради того, чтобы удобнее разсмотреть хозяйским глазом все те виды, кои полезными быть могут»

Из Петербурга Шелихов с семейством заехал в родной Рыльск. О пребывании его тут свидетельствуют краткие записи в метрической книге Вознесенской церкви: 24 ноября 1781 г. у Григория Ивановича родилась дочь Екатерина.

Прибыв из Рыльска в Иркутск и далее в Охотск, Шелихов с головой ушёл в подготовку экспедиции. К 1783 г. было выстроено и снаряжено три галиота: «Три Святителя», «Св. Симеон Богоприимец и Анна Пророчица», «Св. Архистратиг Михаил». Причём одно судно было выстроено Шелиховым исключительно на собственные средства.

Флотилия тронулась в путь 16 августа 1783 г. Сам Г. И. Шелихов со своими родственниками находился на борту «Трёх Святителей». Трудностей в плавании оказалось предостаточно. Уже 12 сентября галиоты попали в жестокий шторм и потеряли друг друга из виду. На о. Беринга, заранее назначенный для зимовки, прибыли лишь два судна. «Св. Михаил», которым командовал Олесов, унесло прочь и о судьбе его Шелихов узнал только три года спустя. Оказалось, что Олесов всё же довёл галиот до Уналашки, где его выбросило на прибрежные камни. Там, в ходе зимовки, часть команды вымерла от голода и холода. Плавание возобновилось 16 июня 1784 г.

Остров Кадьяк пользовался дурной славой среди русских мореходов. Несколько попыток закрепиться на нём оканчивались неудачей. В 1763 г. аборигены - эскимосы-кониагмиуты (коняги) - «лишая промыслов вытеснили преждевременно» команду Степана Глотова. Лишь 11 дней продержались тут в 1776 г. промышленные Холодиловской компании. Недолго пробыли тут в 1779 г. и промышленные с судна «Климент» компании братьев Пановых.

С Шелиховым было 130 человек. Население Кадьяка насчитывало по его уверениям 50 000 душ. Реально эта цифра была, конечно, значительно ниже. Григорий Иванович прекрасно понимал, что малочисленные колонисты не смогут удержаться на острове одной лишь силой оружия. Только промышленные старого времени, появлявшиеся тут на одну зимовку, могли позволить себе «роскошь» грабежей и насилий. Для Шелихова, задумывавшего широкие планы освоения новых земель, видевшего себя новым Ермаком, такой путь был неприемлем. Мирное сотрудничество и постепенное подчинение себе «дикарей», превращение их в работных людей компании - таковы были его далеко идущие замыслы. Колонисты из России должны будут принести сюда земледелие, ремёсла, православие, приучать туземцев к «русскому образу жизни». Опорой его в этих планах должны были стать дети-заложники, получавшие новое воспитание в русской школе. Уже покидая Кадьяк, Шелихов оставил там «учащихся грамоте 25 мальчиков, которые гораздо охотнее желают быть с россиянами, нежели с дикими их отцами»

Несмотря на все преграды, Г.И. Шелихов не только вёл промысел, но и продолжал исследовать окрестные земли, рассылая свои партии «по Американской земле до Кинайских и Чугацких бухт». На Кадьяке, кроме первого посёлка в Трёхсвятительской бухте, были заложены селение в Павловской гавани и в устье реки Карлук. Мореходу Бочарову Григорий Иванович сулил тысячу рублей за открытие на севере неизвестных островов. Чтобы подтвердить российский приоритет на этих «ничейных» землях, он приказывал «по берегам ставить кресты и закапывать в землю обломки горшесные, кору берёзовую и уголья». Весной 1786 г. русские поселения появились на о. Афогнак и в Кенайском заливе (зал Кука). Самого же Григория Ивановича дела компании настоятельно призывали в Россию.

Оставив вместо себя за старшего К.А. Самойлова, 22 мая 1786 г. Г. И. Шелихов отплыл в Охотск на борту «Трёх Святителей» и 8 августа был уже близ берегов Камчатки. На борту галиота находилось пушнины на 56 000 рублей, беременная Наталья Алексеевна нянчилась с родившейся ещё в 1784 г. дочерью Авдотьей, а в голове самого Григория Ивановича роилось множество новых планов.

Наконец, 27 января 1787 г., Григорий Иванович прибывает в Охотск, где его, возможно, уже и не чаяли увидеть. Вернувшись, он тотчас включился в работу - ведёт деловую переписку с приказчиками, проверяет документацию, составляет рапорт генерал-губернатору И. В. Якоби, пишет И. Л. Голикову, посылая ему отчёт о своих достижениях и карту плавания. Привезённые им в Иркутск 15 молодых кадьякцев производят в здешнем обществе фурор - на балу у местного предводителя дворянства они «делали собранию удовольствие по своим обычаям производить при вокальной музыке свой танец».

Уходя в плавание младшим компаньоном солидных купцов, Григорий Иванович вернулся человеком уверенным в своих силах, несколько ожесточившимся, напористым, с твёрдым намерением взять всё дело в свои руки, хотя бы ради этого пришлось бы оттеснить прочих пайщиков компании. Америка стала уже в глазах Шелихова его вотчиной. Он её выстрадал за месяцы голодных зим и цинги, полил своей и чужой кровью. Делиться ею с кем-либо ещё он не собирался. В записке на имя генерал-губернатора И. В. Якоби он разворачивает широкий план деятельности компании под его, Якоби, покровительством: с постоянными селениями в Америке, с собственными вооружёнными силами численностью до 100 человек, с отправкой в колонии православных священников, с правом приводить в подданство аборигенов, заводить «хлебопашество, заводы и фабрики». Конкурентам, отечественным или иностранным, там, по мнению Шелихова, делать было нечего. Именно это убеждение и подвигло Григория Ивановича составить донос на американца Дж. Ледиарда, совершавшего в то время путешествие по Сибири с намерением вернуться в Соединённые Штаты через Охотск по морю. Встреча с путешественником состоялась у Шелихова в Иркутске 18 августа 1787 г.

Намечая план по оттеснению компаньонов от руководства компанией, Шелихов привлёк на свою сторону человека, казалось, всем обязанного И. Л. Голикову - его племянника по жене А. Е. Полевого. Как уже говорилось, воспоминания детей Алексея Евсеевича донесли до нас идеализированный облик любимого отца. Реально же этот тогда ещё молодой человек, сын разорившегося купца, оказавшись на доходном месте доверенного приказчика богатого родственника, не церемонясь злоупотреблял его доверием, присваивал деньги и влезал в долги. Это не укрылось от внимания Григория Ивановича. Вскоре Полевой уже был, фактически, агентом Шелихова в ближайшем окружении Ивана Ларионовича.

Но время открытой борьбы ещё не пришло. От компаньонов требовались слаженные усилия в общей борьбе за привилегии для их компании. И без влиятельных, с обширными петербургскими связями, Голиковых тут было не обойтись. А Иван Ларионович находился тогда на вершине своей карьеры. После смерти в 1787 г. своей первой жены, он вступает в брак с вдовой Н. В. Журавлёвой, роднясь тем самым разом с двумя солидными московскими купеческими фамилиями. Когда 13 июня 1787 г., возвращаясь из своего путешествия в Крым, императрица Екатерина II посетила Курск, Иван Ларионович, как городской голова, встречает её у спешно возведённых по такому случаю Херсонских ворот во главе почётных курских граждан, членов городского магистрата, учеников и преподавателей Главного народного училища. Среди прочих даров он подносит ей карту «Шелехова странствия». При этом на карте отчётливо проставлено, что составил её капитан М. С. Голиков (хотя на самом деле составили её, разумеется, опытные моряки, Бочаров и Измайлов, а Михаил Сергеевич мог, самое большее, оплатить труд гравера и типографа). Императрица проявила интерес к купцам-мореплавателям и компаньоны получают официальное приглашение ко Двору.

Вслед за этим успехом, в 1788 г. оба компаньона отправляются в Санкт-Петербург с прошением на царское имя, чтобы ходатайствовать о привилегиях и государственной ссуде для своей компании. Действовать им, однако, приходится теперь только вдвоём - М. С. Голиков в 1787 г. не сумел выполнить взятых на себя обязательств по поставке вина, понёс огромные убытки, «оставил все дела, вышел из компании по причине взыскания с него недоимки в казну», а 27 января 1788 г. скоропостижно скончался.

Между тем в Петербурге, в поддержку планов компаньонов, выступила Коммерц-коллегия во главе с А.Р. Воронцовым, старинным покровителем Голиковых. Противники планов компаньнов выступали против них, руководствуясь самыми различными побуждениями. Так академика Эрика Лаксмана толкали к этому гуманные соображения. Он писал графу А. А. Безбородко, фактическому руководителю Коллегии иностранных дел: «Где частные выгоды перевес имеют, там богачам нетрудно свои намерения исполнять по Северо-Восточному океану почти все коммерческие дела, которые сходственнее грабежом называть можно в руках помянутого Шелихова. Котораго промышленники состоят из ядра развратнейших иркутских буйственников и мошенников, и хозяин их довольно имеет в себе той жестокости, которую мы о Гишпанцах читаем в древней американской истории, когда он мог над бедными Алеутами пробовать свою саблю, пистолету и винтовку». А вот фаворитом императрицы Г. А. Потёмкиным в его неприязни к проекту Шелихова двигали лишь чувства личного соперничества с графом А. Р. Воронцовым, выступавшим в поддержку купцов.

Не приветствовала намерений Шелихова и сама царица. Секретарь императрицы, А.В. Храповицкий, передавал её мнение в своём дневнике: «27 апреля 1788 г. Сказывали, что 25 лет не видали Доклада, подобно сделанному о Шелихове Комиссиею о коммерции: тут отдают в монополию Тихое море. Однако, хотя проекты Шелихова и были отвергнуты, положение его после визита ко Двору немало упрочилось. Он приобрёл известность. Многие столичные коммерсанты без колебаний предоставляли ему солидные кредиты. В Иркутске он выстроил себе новый дом в самом престижном районе города - в приходе Тихвинской церкви. В родном Рыльске ему принадлежало «под дом место в 1-й части в 3-м каменном квартале под номером 1-м наугольное», где он также затевал строительство. Запись в «Алфавитной книге жителей Рыльска», сделанная тогда с его же слов, гласила: «Торг производит обтовой и собственного корабля хозяин. Отправляет он в Америку и другия места где изобрел новые в пространстве Восточного океяна земли много тысячное число покорил в подданство Скипетру Российскому народа завел новую в тех краях за морем торговлю и отправляет свои корабли с разными товарами о чем в точности известно ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ»

17 марта 1793 г. Голиков и Шелихов решили поделить капитал надвое. Отправку судов в Америку и возмещение убытков в случае, если судно прибудет не в срок, брал на себя Голиков. Но в случае крушения все потери должен был компенсировать Шелихов. Вести тяжбы с работными также должен был Григорий Иванович, но нанимать людей предоставлялось в основном Голикову. Особо оговаривалось, что Шелихов имеет право посылать в Америку «своих наёмных или приятельских людей не более 20 человек». Договор снимал на время противоречия между компаньонами. Но только на время. Григорий Иванович упорно продолжал гнуть свою линию. Уже в 1794 г., благодаря усилиям своего бывшего приказчика, Иван Ларионович оказался «очень грамотно отстранён от дел» и компания оказалась практически целиком в руках Шелихова.

Последние годы жизни Г.И. Шелихова были заполнены бурной деятельностью. В 1794 г. стараниями его и Голикова на Кадьяк была направлена, наконец, первая православная миссия во главе с архимандритом Иоасафом. Тогда же было получено разрешение правительства на посылку в Америку 20 ремесленников и до 10 семей хлебопашцев. Правда, царица при этом распорядилась, чтобы ей лично докладывали обо всей деятельности компании. Помимо этого, Шелихов усилено пытается убедить И.А. Пиля содействовать ему в высадке поселенцев на Курильских островах. С помощью младшего брата Василия и своих приказчиков, Григорий Иванович осуществляет торговые операции практически на всех сибирских ярмарках, торгует с китайцами через Кяхту.

Cмерть застала Григория Ивановича в разгаре дел, не дав завершить множество планов. Он внезапно скончался 20 июля 1795 г. «посреде толико важных для него упражнений при полном здоровье своем и средних летах жизни своей». В записи метрической книги Тихвинской (Воскресенской) церкви о смерти «города Рыльска именитого купца Григорея Иванова Шелихова» стоит, правда, дата 24 июля 1795 г., но это может быть всего лишь датой погребения.

Подводя итог деятельности Шелихова, следует признать, что имеются все основания чтобы согласиться с жёсткой, но объективной характеристикой, данной ему одним из ведущих современных исследователей. «В Г. И. Шелихове, - писал А. Ю. Петров, - наиболее выпукло проявлялись отличительные качества одного из пионеров российского предпринимательства. Наряду с феноменальной работоспособностью, гибким умом, Г. И. Шелихов оставил свой след, как беспринципный и подозрительный человек, не останавливавшийся ни перед чем ради получения значительной прибыли» [Петров. 1997: 268]. Недаром окружающие называли его «пламя плящее» - действительно, подобно пламени выжигал Григорий Иванович всё, что стояло на пути его к славе и богатству. Он не считался с людскими жизнями, расправляясь с непокорными островитянами на Кадьяке; не считался со здоровьем своих детей, фактически сведя в могилу двух сыновей подряд; не были ему помехой благодарность и признательность покровителям, что сполна испытал на себе И. Л. Голиков.

Ровно 90 лет назад русским полярником было сделано крупнейшее в XX веке и последнее великое географическое открытие. 20 сентября 1916 года Министерство иностранных дел Российской империи специальной нотой сообщило, что в результате гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана 1913-1915 годов под руководством капитана 2 ранга Бориса Андреевича Вилькицкого открыт архипелаг из четырех крупных островов, названный Землей Императора Николая II. МИД России, говорилось в ноте, "имеет честь нотифицировать настоящим правительствам союзных и дружественных держав включение этих земель в территорию Российской империи". Собственно, открытие было сделано еще в 1913 г., задержка с его объявлением произошла из-за начавшейся войны.

Два судна "Таймыр" и "Вайгач" упорно пробивались на север. 20 августа на горизонте, там, где на карте была сплошная голубизна, открылась узкая полоска земли. Мифическая Земля Санникова? Нет, ибо район, где промышленник Яков Санников в 1811-м и полярник барон Эдуард Толль в 1885 году видели загадочную сушу, полярники миновали давно. Выходит - открытие? Положив на карту неизвестный остров, моряки назвали его именем наследника Цесаревича Алексея (шел 1913-й год - год 300-летия дома Романовых) и двинулись дальше на север. Утром 22 августа прямо по курсу открылись контуры высокого берега. И вновь на карте в этом месте - водная пустыня.

Высадились на берег, и командир "Вайгача" П.А. Новопашенный определил координаты: 80 градусов 04 минуты северной широты и 97 градусов 12 минут восточной долготы. На флагштоке взвился и под дружное "ура" захлопал на ветру русский флаг. Вилькицкий зачитал приказ об открытии новых земель и присоединении их к российским владениям. Главный результат гидрографической экспедиции был без преувеличения уникальный. При встрече первопроходцев в Архангельске Бориса Вилькицкого провозгласили русским Колумбом.

Архипелаг, состоящий из четырех крупных островов, имел площадь в 38 тысяч квадратных километров - чуть меньше Дании. Блестящие результаты гидро-графической экспедиции власть и научное сообщество оценили по достоинству. Вилькицкий был пожалован аксельбантом флигель-адъютанта Его Императорского Величества, Русское географическое общество удостоило полярника своей высшей награды - Константиновской медали.

После октября 1917 года, когда "отречение от старого мира" приобрело масштабы национального бедствия, судьба открытия Б.А. Вилькицкого оказалась печальной

"В 1918 г. в Советской России была опубликована карта Северного Ледовитого океана, на которой открытый всего пять лет назад архипелаг не был указан вовсе, - рассказывает сотрудник Государственного центрального музея современной истории России В.К. Рыков, предпринявший длительный и трудоемкий поиск в картографическом фонде Российской государственной библиотеки. - Правда, когда в 1924 г. Соединенные Штаты Америки попытались поднять в этом районе свой флаг, советское правительство в меморандуме, подписанном наркомом иностранных дел Чичериным, напомнило о своих правах на земли, открытые Вилькицким. Причем они были названы именно так, как это было нотифицировано царским правительством в 1916 г., то есть Землей Императора Николая II".

На этом топонимические казусы не закончились. Хотя в конце 20-х годов архипелаг все же появился на советских картах, он стал носить иные названия - сначала Северная Земля, потом Таймырский. И только после экспедиции Г.А. Ушакова и Н.Н. Урванцева в 1930-1932 гг. окончательно приобрел современное название - Северная Земля.

На протяжении многих десятилетий официальная пропаганда противопоставляла советского ученого Георгия Ушакова его предшественникам, приписывая ему "открытие огромной полярной страны". А деятельность "русского Колум-ба" замалчивалась, - не в последнюю очередь из-за того, что многие участники полярной экспедиции 1913-1915 годов, в том числе и сам Б. Вилькицкий, оказались после революции в эмиграции.

С нансеновским паспортом беженца Борис Андреевич очутился в Бельгийском Конго, работал гидрографом. Семья распалась: жена и сын Андрей осели в Германии. В 1929 г. Вилькицкий перебрался в Бельгию, трудился (он, обладатель высшей награды Русского географического общества!) на фабрике канцелярских товаров. Делу, ставшему для него на всю жизнь главным, - приведению в порядок материалов давней экспедиции отдавал вечера да редкие выходные дни.

Не станем повторять привычное: дескать, как мы расточительны в отношении к своему наследию, сколько мог бы еще сделать для нашей страны Вилькицкий, останься он на родине, - ведь судьба отмерила ему немалый жизненный срок (он умер в Бельгии в 1961 году). А мог ли он остаться? Мог ли, следуя кодексу офицерской чести, сотрудничать с режимом, замолчавшим его открытие? Думаю, не мог.

И все же, расходясь с советской властью политически, известный полярник не изменил объективности. Размышляя о проблемах изучения и освоения Русского Севера, Вилькицкий занимал позицию ученого и гражданина. Об этом говорит и статья, опубликованная в парижской газете "Возрождение" к 20-летию его полярной экспедиции. Да, он не приемлет советскую власть, осуждает ее за расточительную трату ресурсов и страсть к "шумливым рекордам". Но не может не радоваться "такому неожиданному оживлению в изучении наших полярных вод", тому, что "Советская Россия размахом своего участия в плане международных исследований оставила далеко позади любую другую державу".

Родственники похоронили Вилькицкого в Брюсселе. И лишь спустя 35 лет хлопотами потомков Бориса Андреевича прах выдающегося русского полярни-ка навечно лег в родную землю на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга рядом с останками отца и брата.

Однако, для увековечения памяти о русском Колумбе не сделано главное - на географические карты не вернулись исконные названия, данные Вилькицким тем землям, которые открыла его экспедиция. Несколько лет назад Российское дворянское собрание обращалось по этому вопросу даже к Президенту РФ. Безрезультатно. Межведомственная комиссия по географическим названиям по поручению из Кремля рассмотрела предложение дворян, но не поддержала его, объяснив тем, что названия архипелага Императора Николая II и острова Цесаревича Алексея "практически не употреблялись", к тому же переименование, мол, вызовет путаницу на картах и в справочных изданиях...

И все же мы убеждены: предсказание Бориса Андреевича Вилькицкого, адресованное нам из 30-х годов и частично уже сбывшееся, обязательно сбудется полностью: "Пройдут годы, забудутся ужасы революции и гражданской войны... исчезнут одиозные народу имена, рассеянные по необъятному простору России, как уже исчезли улицы и заводы с именем Троцкого; вернется Ленинграду имя великого Петра, как и другим городам их исторические названия, обретут вновь и эти земли имена покойных Государя и Цесаревича, имена, принадлежащие им по праву истории".

http://www.fondsk.ru/article.php?id=254

Необычна судьба автора приводимой здесь трилогии. Один журналист дал точную характеристику этому человеку: «Русский по рождению, иностранец по паспорту, "из духовных лиц" по происхождению, российский писатель по духу, американский ученый по профессии, бродяга по натуре». К этому следует добавить, что В. П. Петров - иностранный член Центра по изучению Русской Америки и русско-американских отношений при Институте всеобщей истории Российской Академии наук (Москва, 1994), введен в Палату славы Конгресса русских американцев (Вашингтон, 1994), которая чествует самых выдающихся деятелей русской национальности; внесших большой вклад в литературу, искусство, науку и общественную жизнь США. До В. П. Петрова этой чести удостаивались: 3. К. Зворыкин - «отец телевидения» (1978); A. Л. Толстая - писатель и гуманист (1979); В. В. Леонтьев - экономист, лауреат Нобелевской премии (1980); С. А. Жаров - основатель и руководитель всемирно известного казачьего хора (1981); А. Д. Данилова - «прима балерина абсолюта» (1983); маэстро М. Ж. Ростропович (1985); М. А. Вербоз - художник (1988); Е. Т. Федукович - ученый, врач-офтальмолог (1992).

Виктор Порфирьевич Петров родился в 1907 году в семье священника в Харбине, где окончил реальное училище и юридический факультет русского университета. 1928-1929 годы он работал репортером в англоязычной газете «Харбин Дейли Ньюс». В 1930 году В. П. Петров переехал в Шанхай. Здесь с дипломом правоведа в поисках хлеба насущного он переменил ряд профессий: был музыкантом в китайском похоронном оркестре, телохранителем китайского генерала, потом устроился репортером в русской газете.

20-30-е годы - расцвет русской культурной жизни в Харбине и Шанхае. В. П. Петров живой свидетель того времени. Он хорошо знал С. Г. Петрова-Скитальца, который одно время жил в доме его отца в Харбине, встречался с С. И. Гусевым-Оренбургским.

В. П. Петров знал многих участников литературного объединения «Молодая Чураевка» в Харбине. Позже был одним из создателей литературного объединения «Шанхайская Чураевка», а в 1933 году русского содружества «ХЛАМ», объединявшим людей искусства: художников, литераторов, артистов, музыкантов. В Шанхае вышли первые книги В. П. Петрова: сборник рассказов «Под американским флагом» (1933); роман «Лола» (1934), повествующий о жизни молодых русских эмигрантов в Китае; а в 1937 году «В Маньчжурии. Рассказы».

В 1940 году В. П. Петров переезжает в Америку. Позже он вспоминал о забавном случае в консульстве США. «Чиновник в американском консульстве, - говорил писатель, - заполняя визу, спросил меня, где я родился. Я ответил, что в Китае. Он записал: "китаец". Потом посмотрел на меня внимательно и дописал сверху: "белый". Так что сейчас я единственный белый китаец в Америке».

В Америке В. П. Петров не оставил литературный труд. Он писал рассказы, очерки. Сотрудничал с известным нью-йоркским журналом «Новоселье» и двумя русскими газетами. В США В. П. Петров продолжил и свое образование. В Американском университете в Вашингтоне он получил дипломы: бакалавра экономики, магистра истории и доктора географических наук. В. П. Петров - автор восьми научных книг на английском и одной книги на японском языках, а также около ста статей в научных журналах США, Англии, Германии, Греции и Японии.

Известен В. П. Петров и как писатель. Он автор двадцати шести книг на русском языке, более трехсот статей в периодической печати русского зарубежья: об истории Русской Америки, о Китае и о своих путешествиях по земному шару.

Судьбой русских за океаном В. П. Петров заинтересовался давно. Еще в 1945 году он опубликовал свою первую статью «О Русской Америке». В последующие годы появились его книги: «Сага Форта Росс», «Столетняя годовщина прихода русских эскадр в Америку» (соавтор), «Колумбы российские», «Камергер двора», «Завершение цикла», «Русская Америка», «Краткий очерк о пребывании русских в Калифорнии в начале прошлого столетия», «Форт Росс и его культурное значение», «Русские в истории Америки» (книга издана в США и в России), «Русские в Америке, XX век».

В своих книгах писатель рассказывает об участии русских в культурном развитии Америки. «С русскими именами, - говорит он, - связаны многие значительные страницы истории американского континента "…" Я верю, - продолжает он, - русская молодежь будет узнавать из моих книг много интересного о своих соотечественниках, прославивших имя России в веках».

В далекие 30-е годы В. П. Петров дружил с А. Н. Вертинским, который, по словам писателя, «заставил» его своими песнями поехать на Огненную Землю. «Прихожу как-то, - вспоминал В. П. Петров, - Вертинский сидит в минорном настроении и напевает:

В тихом и далеком океане,
Где-то возле Огненной Земли
Плавают в сиреневом тумане
Мрачные седые корабли.

Я-таки поехал на Огненную Землю через пятьдесят лет».

Результатом этой поездки явилась книга В. Петрова «От Восточной Африки до Огненной Земли» (Вашингтон, 1989). «На Огненной Земле все было именно так, как я представлял себе, не раз вспоминая слова песенки Вертинского», - говорил писатель.

В. Александров

КОЛУМБЫ РОССИЙСКИЕ

Посвящаю моей жене, чье терпение и помощь в неутомимых поисках исторических материалов были краеугольным камнем этого труда

Колумб здесь росский погребен;
Преплыл моря, открыл страны безвестны;
Но, зря, что все на свете тлен,
Направил паруса во океан небесный.

Г. Р. Державин «Надгробие Шелихову»

ГЛАВА ПЕРВАЯ: НА ДАЛЬНЕМ СЕВЕРЕ

1

Еще одна весна осветила бледным светом угрюмый, почерневший, намокший остров Кадьяк. Приближалась Пасха 1802 года, и изголодавшиеся, измученные жители острова стали готовиться к тому, чтобы достойно и торжественно отпраздновать Святой праздник. Трудно им двигаться на ногах, мало осталось сил; одолела нужда и недостаток самых необходимых продуктов, но праздник должен быть отмечен как следует!..

По-прежнему яростно бросаются громадные волны на берега острова; гигантские валы пытаются смыть, снести с лица земли жалкое селение Святого Павла, носящее громкое название главной конторы компании Шелихова в Русской Америке. По-прежнему бурный океан бурлит пенистыми гребнями вечно движущихся, неумолчно рокочущих водных масс.

Русские работники - «промышленные» - и алеуты радостно подставляют свои усталые, изможденные тела с каждым днем все более теплеющему солнцу, точно пытаются как можно скорее запастись энергией, прогреться и возобновить потерянные силы, если не пищей, которой было мало, то по крайней мере теплом солнечных лучей.

Всегда интересно представить себе, каким путем могла бы пойти история, если бы… Если бы полуостров Аляска не был продан фактически за бесценок американцам в 1867 году, то вполне возможно, что это оказалась бы единственная территория царской России, избежавшей революционных потрясений начала двадцатого века – просто из-за огромного отдаления от метрополии. Тогда столицей стал бы город Анкорридж, расположенный примерно на широте Санкт-Петербурга, а сама территория Аляски – была бы заселена куда более плотно.
Не случилось… Но вот что интересно: самый крупный остров - Ка;дьяк, - в одноименном архипелаге, расположенного у южного побережья полуострова, отделен от него проливом Шелихова, названного так в честь русского исследователя, мореплавателя, промышленника и купца, который, начиная с 1775 года, занимался обустройством коммерческого торгового судоходства между Курильской и Алеутской островными грядами, в чем весьма преуспел. И не только в этом.
Но – обо все по порядку.

В 1742 - 1743 гг. на картах российских мореплавателей впервые появились очертания берегов северо-западной Америки, остров Кадьяк, мыс Св. Ильи. Эти карты составили оставшиеся в живых после плавания в 1741 году к американским берегам штурманы Второй Камчатской экспедиции, которые даже и предположить не могли, что этим названиям суждено навечно войти в историю географических открытий и освоения Русской Америки.
Экспедицией В. Беринга был открыт путь к островам и землям, изобиловавшим ценным пушным зверьем, и, начиная с 1743 года, по нему устремились многочисленные купеческие компании. За 50 лет ими было добыто 62 952 бобра, 491 532 морских котика, 60 805 голубых песца, 56 552 лисицы (черно-бурой, красной, сиво-душки), меха других зверей, также 893 пуда моржовой кости общей стоимостью 7 802 304 руб.
Но все это были лишь единичные «вылазки», полувоенные набеги с целью получить ценные трофеи. С местным населением купцы-охотники практически не сталкивались и, по-видимому, искренне считали, что ведут промысел на диких, пустынных просторах. Что их, строго говоря, вполне устраивало.
Но в середине восемнадцатого века, в 1747 году в зажиточной купеческой семье города Рыльска Курской губернии, родился мальчик, получивший в святом крещении имя Георгий. На радость родителям, мальчик рос смышленым и бойким, с ранней юности проявил интерес к торговле и выказал недюжинную практическую сметку. Во всяком случае, в двадцать с небольшим лет он уже был правой рукой отца в его торговых отношениях с Сибирью.
В 24 года пытливый приказчик уезжает в Сибирь, где вовсю процветала торговля мехами с купцами «Поднебесной империи». На месте он основательно изучил торговлю не только с Китаем, но и мировую. Затем из Кяхты уезжал в Охотск, где впоследствии, уже в 34 года на паях с охотскими купцами основал «Американскую, Северо-Восточную, Северную и Курильскую компанию».
В Рыльске молодому предпринимателю было тесно, и почти сразу после смерти родителей он перебрался в Сибирь на постоянное жительство. Однако еще в 1781 году он ошарашил родной город Рыльск, заявив в магистрате собравшимся купцам:
"Имею я торг в Сибири, в Иркутской губернии и составляю компанию в Северо-восточном Тихом океане для поисков неизвестных островов и земель и сыскания необитаемых диких народов, которых собственными трудами и капиталом из усердия к отечеству стараюсь сыскать и подводить под высокосамодержавную российского императорского престоловластия, а затем и для собственной пользы через посредство промысла на тех островах и землях дорогих зверей".
В Сибири внимание двадцативосьмилетнего коммерсанта почти немедленно привлекли недавно открытые острова в Тихом океане, где добывали морских бобров, от которых компаньоны-торговцы, отправлявшие суда, при счастливом возвращении последних, получали значительную прибыль. Человек с другим складом характера сидел бы себе смирно и складывал прибыль в кубышку. Но не Шелехов.
Он лично отправился «в Камчатку» - практически почти неизвестную россиянам территорию - и там, в товариществе с еще одним купцом, отправил свое первое судно за шкурами бобров, песцов и морских котиков, которое и вернулось в 1780 году с большим грузом этих мехов. Но еще за три года до этого он в 1777 году снарядил судно к Курильским островам и берегам Японии, а затем - к Алеутским островам, причем штурман экспедиции Прибылов открыл там неизвестную гряду островов, получивших по его фамилии название «Прибыловых».
Наконец, Шелехов составил компанию с двумя братьями-купцами Голиковыми и отправился к берегам Америки с тремя кораблями. 22 июля 1784 года корабли пристали к большому острову Кадьяку. Здесь Шелехов в гавани, названной им Трехсвятительской, основал постоянное поселение – Кадьяк - и, таким образом, положил начало русским колониям в Америке.
При этом Шелехову пришлось столкнуться с воинственными туземцами, но благодаря сравнительно хорошо вооруженной команде, а главное, богатым подаркам местным вождям, он быстро и легко покорил пытавшихся было сопротивляться жителей.
Утвердившись на этом острове, Шелехов на следующий год, оставив вместо себя на острове Кадьяке своего помощника Самойлова, отправился в Иркутск, куда и прибыл в 1787 году и был обласкан генерал-губернатором Якоби.
По совету и с благословения губернатора, Шепелев отправился в Петербург и представил высшему начальству донесение о своих действиях во время пребывания на Кадьяке, за что удостоился высочайшего внимания государыни-императрицы Екатерины Второй, мгновенно сообразившей, какие выгоды может принести России практически бескровная и не требующая больших вложений из казны колонизация Америки.
По повелению Екатерины правительствующему сенату, в 1788 году Шелехов был пожалован золотой медалью, осыпанной алмазами, для ношения на шее на голубой ленте, шпагой и похвальной грамотой, дозволявшей продолжать начатые подвиги на пользу торговли. После этого Шелехов большей частью жил в Иркутске, как сборном пункте всех товаров, откуда и распоряжался действиями компании.
В последующие годы он продолжал посылать к берегам Северной Америки свои суда и основал селение в Кенайской губе. В 1793 году на остров Кадьяк, по его ходатайству, была отправлена духовная миссия и послано несколько десятков ссыльных ремесленников и хлебопашцев для заведения ремесел и земледелия.
Сам остров Кадьяк, как впоследствии выяснилось, являлся самым крупным (после Гавайев) островом возле американского континента. Его аборигены – племя кониага - жили за счёт охоты, рыболовства, земледелия и собирательства, и были не так воинственны и свирепы, как индейцы континентальной Америки, с которыми довелось столкнуться европейцам. Хотя в самом начале все складывалось не слишком идиллически.
Шелихов намеревался не давать местным «эскимосам» ни малейшего повода для враждебных действий, желая сделать их российскими подданными не посредством страха, а добром и к их собственной выгоде. Он принял первых, кто осмелился наведаться в русское поселение, очень дружелюбно, накормив и одарив подарками.
Однако, к несчастью для русских, во время визита случилось то, чего никто не мог предугадать – солнечное затмение. Жители острова очень испугались и восприняли это как недобрый божественный знак. Следующей ночью они напали на русский лагерь, который несмотря на превосходящее оружие лишь с трудом смог отразить натиск.
На следующее утро с соседнего острова стали подходить лодки, наполненные воинами, шедшие на подмогу кадьякским эскимосам. Было понятно, что русские не смогут долго противостоять этой превосходящей силе. Поэтому Шелихов отдал приказ обстрелять поселение туземцев из пушек, после чего сотни из них сразу сдались из страха перед неизвестным оружием.
Наиболее воинственных Шелихов приказал казнить. Остальные должны были оставить своих детей в качестве заложников и были отпущены на свободу. Эти дети были воспитаны вместе с русскими детьми, ходили в школу и изучали русский язык. Несмотря на трудности, русским в итоге удалось установить мирные отношения с индейцами, но колонизация материка по соображениям безопасности откладывалась.
Свое путешествие Шелехов описал в книге: «Странствование российского купца Григория Шелехова в 1783 г. из Охотска по Восточному океану к Американским берегам, с обстоятельным уведомлением об открытии новообретенных им островов Кыктака и Адюгнака и пр. 2 ч. с чертежом и с изображением самого мореходца и найденных им диких людей». Книга выдержала два издания: СПб. 1791-1795 г. и СПб. 1812 г. и даже была переведена на немецкий язык.
Перед возвращением в Охотск в мае 1786 года Шелихов составил главному правителю Северо-восточной компании К. А. Самойлову программу действий из 32 пунктов. Он должен был не только организовать промысел пушнины (в его ведении находилось 163 русских промышленника), ведать сооружениями и судами, но и «поступать расселением российских артелей для примирения американцев и прославления Российского государства по изъясненной земле Америке и Калифорнии до 40 градусов», в том числе и построить крепость за мысом Св. Ильи.
Грандиозным планам Шелихова суждено было в значительной степени осуществиться. Полуостров Аляска был осмотрен и найден удобный проход в Бристольский залив, в Кенайском заливе артель промышленников вела не только промысел, но и активно торговала с жителями. В Чугацком заливе также работала промысловая артель.
В 1794 году здесь было построено три судна: фрегаты «Феникс», «Пегас» и «Олег» (всего Шелихов построил 11 судов). На острове Монтагю, на мысе Св. Ильи, была построена крепость. На Кадьяке заведена школа, где американские мальчишки учились читать по-русски, писать, считать и осваивать навигацию. Исследованы заливы Якутат и Льтуа, во многих местах зарыты в землю медные доски с надписью «Земля российского владения».
Благодаря его кипучей энергии и неустанной заботе, дети аборигенов Аляски стали изучать по русским книгам мореходное дело, горную науку, разные ремесла, историю России. В Русской Америке зазвучали стихи Ломоносова и Державина, Пушкина и Крылова.
Шелихов хорошо понимал роль и значение православной церкви в нравственном и духовном просвещении аборигенов Аляски и сам просил Екатерину II направить в Русскую Америку Духовную миссию. Это было сделано в 1794 году. И поныне православные храмы украшают поселки Алеутов, эскимосов, тлинклитов. Недаром аборигенам он оставался в памяти, как Отец.
Летом 1794 года Шелехов образовал Северо-Американскую компанию с центром на островах Прибылова. Как писала в 1797 году его вдова,
«… его намерение в учреждении сей компании состояло в том, чтобы захватить все Алеутские острова и в севере к Берингову проливу лежащие острова и оба противолежащие друг другу азиатской Чукотской земли и американские матерые берега, завести с тамошними народами торговлю, и, где можно, крепосцы и поселения, и тем самым предупредить приходивших туда иностранцев...»
Умер Шелехов совсем молодым, готовясь к плаванию к берегам Японии: проблема ранних российско-японских торговых и политических контактов неоднократно поднимались отечественными историками и географами. Однако далеко не все её аспекты в равной степени изучены.
Ещё в 1738-1742 гг. отряд М.П.Шпенберга обследовал острова Курильской гряды и собрал первые сведения об Японии. Чуть позднее были установлены первые контакты с японскими торговцами на Кунашире, которые стремились к прямой торговле с русскими.
В 1750 году сын М.П.Шпанберга - А.М.Шпанберг представил в Адмиралтейц-коллегию рапорт с новым проектом установления торговых отношений с Японией, но не был тогда поддержан. Тем не менее, спустя десятилетия на основании его проекта Ф.И.Соймонов представил в правительство записку «О позволении купцам собственным их иждивением открывать Курильские острова».
В 1761 году последовал соответствующий указ сената. На основании его иркутский губернатор предписал главному командиру Камчатки К.М.Бему предпринять более решительные шаги к организации плаваний на Курилы. В частности, было предложено отправить секретно одно частное судно под видом промыслов вплоть до Матсмая (Хоккайдо), но первая попытка, предпринятая купцом А.Толстых, оказалась неудачной.
С 1774 года за дело взялись компаньоны П.С.Лебедев-Ласточкин и Г.И.Шелехов. один за другим ими были отправлены два судна «Св. Николай» и «Св. Наталия». Руководителям этих экспедиций предписывалось вступить с японцами в переговоры и попытаться установить торговые связи. Им дважды удалось встретиться с японскими торговцами, а на северо-восточной оконечности Хоккайдо провести переговоры с представителем местной администрации. В ходе переговоров последний заявил, что для торговли есть порт Нагасаки, «где со всех сторон собираются и торги производят, куда можете ходить и вы».
Эти первые контакты были положительно оценены и самими купцами и правительством. П.С.Лебедев-Ласточкин писал позднее, что «двоекратно с епонцами компания наша виделась и менялась малым ещё количеством, а время от времени начало бы преумножаться».
Все материалы о плаваниях к Японии он представил в правительство и получил высочайшее одобрение, а Иркутску выпала честь стать инициатором первого российского посольства в Японию.
В августе 1783 года у берегов Камчатки потерпело крушение японское судно «Синсемару». Спасшихся моряков только в 1789 году перевезли в Иркутск. Заботу о них приняли на себя иркутский генерал-губернатор И.А.Пиль, учёный натуралист Э.Г.Лаксман, Г.И.Шелехов и ряд иркутских купцов. В их среде и возник проект установления постоянных торговых связей с Японией.
Разработан он был Э.Г.Лаксманом и Г.И.Шелеховым и с представлением И.А.Пиля был направлен Екатерине. В сентябре 1791 года появился именной указ «Об установлении торговых отношений с Японией», в котором отмечалось, что «в случае возвращения сих японцев в их отечество укрывает надежду завести с оными торговые связи». Экспедиция должна была отправиться в Японию от имени иркутского генерал-губернатора.
Сделано это было, очевидно, для того, чтобы не уронить престиж императрицы в случае неудачи посольства и не возбудить подозрение Англии и Голландии в отношении целей российской политике на Тихом океане. Надо сказать, что в Петербурге довольно скептически смотрели на возможность установления достаточно прочных взаимоотношений с Японией.
« ... Не токмо все иностранные купцы,- писал Э.Г.Лаксман, - но и большая часть господ сие японское предприятие яко невозможно всячески критиковали, так что я в Петербурге столько же был предметом насмешки, как сдесь ненависти и гонения».
Последние строчки связаны с конфликтом Лаксмана с Шелеховым и иркутскими купцами. Шелехов не мог простить ему того, что в итого правительство поддержало планы Лаксмана, направленные на более сдержанное, скорее научное и политическое развитие отношений с Японией. Шелехов же на первый план выдвигал чисто коммерческие задачи. Лаксмана пугало, что Шелехов «... ныне монополистическим оком взирает на будущую первоначальную японскую торговлю»
Посольство Лаксмана длилось около года и в целом выполнило намеченную программу. Япония уклонилась от подписания дипломатических и торговых договоров, но оставила надежды на продолжение диалога. Русскому послу был вручён письменный лист, разрешающий русским торговым судам посещать порт Нагасаки.
Кроме того, были собраны новые сведения об Японии, описаны и положены на карты Хоккайдо и другие южные острова Курильской гряды, привезены коллекции образцов флоры и фауны, семена сельскохозяйственных культур.
Политические результаты посольства вызвали в правительстве противоречивые оценки. Екатерина Вторая ожидала от него большего и в ряде писем не скрывала своего разочарования итогом.
В 1796 года по распоряжению Екатерины начинается подготовка новой экспедиции в Японию. Но последовавшие одна за другой неожиданные смерти Г.И.Шелехова, Э.Г.Лаксмана, а затем и самой императрицы, остановили эти приготовления.
Скончался Шелихов в июле 1795 года в Иркутске и был похоронен на территории Знаменского женского монастыря. На памятнике его высечены известные стихи, сложенные в честь его Державиным. В 1903 году на родине Г. И. Шелехова, в городе Рыльске ему был воздвигнут памятник.
По смерти Шелехова, Императрица Екатерина II даровала его жене и потомству права российского дворянства, с предоставлением, впрочем, производить торговлю, а Император Павел I, покровительствуя составившейся в 1798 году Российско-Американской Компании, повелел, чтобы из семейства Шелехова назначен был первенствующий директор ее.
Могила Шелехова - памятник истории федерального значения, охраняется государством. Он изготовлен на Екатеринбургской камнерезной фабрике из серого уральского мрамора по заказу наследников, установлен в 1800 году.
Текст на восточной грани:
«Здесь в ожидании пришествия Христова погребено тело по прозванию Шелихова, по деяниям бесценнаго, по промыслу гражданина, по замыслам мужа почтеннаго, разумом обширнаго и твердаго, ибо в царствование Екатерины Вторыя, императрицы и самодержицы всероссийской, Государыни властной и великой, разширившей свою империю победами врагов ея на западе и на полудне, он отважными своими морскими путешествиями на востоке нашел, покорил и присовокупил державе ея не только острова: Кыктак, Афогнак и многия другия, но и самую матерую землю Америки, простираясь к северо-востоку, завел в них домостроительство, кораблестроение и хлебопашество и испрося Архимандрита с братью и клиросом провозгласил в грубом народе, неслыханным невежеством попранном. неведомое там имя Божие и во имя святыя Живоначальныя троицы насадил православную христианскую веру в лето 1794-е. Христе Спасителю! причти его к лику благовестников твоих, возжегших на земле свет Твой пред человеки. Гаврила Державин».
Текст на северной грани:
«Григорей Иванович Шелихов Рыльской имянной гражданин родился года 1748, вступил в супружество года 1775, начал торговлю свою во окраинах Сибири в 1773 году. Морския путешествия свершил в 1783, 1784 и 1785 годах, скончался 1795 июля 20 дня», «Колумб здесь Росский погребен, преплыл моря, открыл страны безвестны, и зря, что все на свете тлен, направил парус свой во океан небесный искать сокровищ горних, неземных, сокровище благих. Его ты, Боже, душу упокой. Гаврила Державин».
Текст на западной грани:
«Поставила сие надгробие в память почтенному и добродетельному супругу горестная вдова, с пролитием горячих слез и с сокрушенным вздыханием ко Господу».
Текст на южной грани:
«Как царства падали к стопам Екатерины, Росс Шелихов без войск, без громоносных сил, притек в Америку чрез бурные пучины, и нову область Ей и Богу покорил. Не забывай, потомок, что росс, твой предок, и на Востоке громок».
* * *
Давно уже идет спор: как следует правильно писать ШелЕхов или ШелИхов. Сам «Колумб Росский» (так его назвал поэт Р. Державин, использовав слова М. В. Ломоносова) употреблял оба варианта, но чаще всего «Шелихов».
Но практически во всех документах девятнадцатого века потомки и родственники «Колумба Росского» именовались «ШелЕховыми», а город спутник Иркутска стал именоваться «Шелеховым», хотя другие географические объекты, названные в его честь, именовались через «И»: залив Шелихова в охотском море, гора, мыс и залив на острове Парамушир, ряд других наименований в бывшей русской Америке и др.
В возникшем противоречии легче всего разобраться при знакомстве с малоизвестной историей выработки указа Павла I об утверждении «герба Шелеховых». Вот подлинный текст малоизвестного указа:
«Его величество государь император Павел Первый обращал монаршее внимание на заслуги умершего гражданина Шелехова, жертвовавшего жизнью в присоединении к скипетру его императорского величества обитающих в Северной Америке народов и положившего в том краю основание греко-кафолической христианской вере и прочыя разным для государства полезным заведениям: начала 1797 года ноября в 10 день всемилостливейше пожаловать соизволил жене его вдове Наталье Шелеховой, разделявшей с ним труды в странствиях и рожденным от них детям дворянское Российской империи достоинство, представляя при этом свободу продолжать торговлю на первобытном их праве»…
И в заключительной части сообщалось об утверждении 1 апреля «герба Шелехова» В указе описывался этот герб:
«В Щите, имеющем голубое поле, изображены два серебреных Креста, один вверьху, а другой внизу, и между ими находится серебреная Полоса. Щит увенчан обыкновенным дворянским Шлемом, с дворянскою на нем Короною и тремя Строусовыми Перьями. Намет на Щите голубой, подложенный серебром. По сторонам два Американца, держащие в руках с правой стороны Меркурьев жезл, а с левой Якорь, под Щитом Девиз ВЕРОЮ и УСЕРДИЕМ».
Именно из-за этого указа Павла I в XIX веке и стали потомки "Коломба Росского" именоваться «Шелеховыми». Но показательно, что уже после указа был опубликован новый портрет «Коломба Росского», под которым дан миниатюрный герб 1797 года, но в овале большими буквами было написано: «Григорий Иванович Шелихов. Родился 1748, скончался 1795 года».
На могиле «Колумба Росского» в Иркутске на самом памятнике так же он назван «ШелИховым». Почему же в таком случае герб был составлен для «ШелЕховых»?
В первую очередь в этом виноваты те лица, которые самовольно опубликовали его труды под фамилией «ШелЕхов»: трижды на русском языке - в 1791, 1792 и 1793 гг., дважды - в немецком переводе (1793 год). После выхода этих книг и решили сохранить в гербе транскрипцию «Шелехов».
После обнаружения документов Г. И. Шелихова в архиве Воронцовых стало очевидным, что главным виновником публикации книг Г. И. Шелихова был президент Коммерц-коллегии А. Р. Воронцов, который постоянно получал из Иркутска различные отчеты о развитии торговли и торгового мореходства на Тихом океане. Воронцов считал, что в конце XVIII в. наступил новый этап, когда России уже стало опасным оставлять в секрете свои открытия в Америке. Для закрепления этих территорий за Россией важно было, чтобы замечательные русские открытия в этих далеких районах получили международное признание. Необходимо было, чтобы об этих открытиях узнал как можно скорее весь мир. Вот почему Воронцов вполне сознательно передал эти секретные документы для опубликования В. С. Сопикову.
Именно Сопиков, заметив, что в документах фамилия «Колумба Росского» писалась по-разному - то Шелихов, то Шелехов, решил ввести единообразие. Зная, что в русском языке существовало слово «шелег» или «шелих» в значении «фишка в игре, металлический кружок в виде монеты, но без цены», Сопиков предпочел назвать Григория Ивановича «Шелеховым». Тогда в России широко было распространено выражение, что «воры унесли все до шелеха», то есть все до последней безделицы. Иногда тогда же миниатюрных детей нежно называли «шелехами». Так возникло прозвище, от которого в дальнейшем и родилась фамилия «Шелехов». Но подобно тому, что на Руси издавна существовали «Мелеховы» и «Мелиховы», точно также с давних времен были и «ШелИховы», к которым и принадлежал род Григория Ивановича.

P.S. После продажи Аляски в 1867 году остров перешёл во владение США.

«Колумб здесь Росский погребён:
Преплыл моря, открыл страны безвестны;
И зря, что всё на свете тлен,
Направил паруса во океан небесный,
Искать сокровищ горных, не земных,
Сокровище благих!
Его Ты душу, Боже, упокой!»
Гавриил Державин

«Как царства падали к стопам Екатерины,
Росс Шелихов, без войск, без громоносных сил,
Притёк в Америку чрез бурные пучины,
И нову область ей и Богу покорил,
Не забывай, потомок,
Что Росс твой предок был и на Востоке громок! »
Действительный Статский Советник Иван Дмитриев

Эти строки содержаться в эпитафии на могиле русского исследователя, мореплавателя, промышленника и купца Григория Ивановича Шелихова.

Григория Иванович родился в 1747 году, в городе Рыльске в семье зажиточного купца. И уже в юном возрасте был приучен к коммерческой и хозяйственной деятельности. Когда ему было около 28 лет, его родители умерли, и Шелихов принял решение навсегда переехать в Сибирь, ведь ранее, по поручению отца, он начал вести торговые дела с сибиряками.

В 1773 году он приехал в Иркутск и годом позже организовал свое первое собственное дело в товариществе с купцом из Якутии. Купцы, торговавшие в Сибири, к тому времени уже начали осваивать острова в Тихом океане, где водился морской бобр. Их примером вдохновился и Григорий Иванович, отправившись на Камчатку, и вернувшись оттуда с большим грузом мехов.

В 1783 году Шелихов, вместе с компаньонами братьями Голиковыми, отправился к берегам Аляски. В то время там жило местное население, которое успело убить группу русских охотников. Ввиду этого Григория Ивановича отговаривали от затеи располагаться на берегу и близлежащих островах. Но «Русский Колумб» был непреклонен. Он основал первое поселение на острове Кадьяк, и планировал в будущем колонизировать материк. Шелихов и его люди не планировали вести вражду с местным населением. Более того, он не раз наведывался к ним в гости. Однако по каким-то причинам (указывают на солнечное затмение как дурное для эскимосов предзнаменование) местное население напало на колонизаторов. Лагерь с трудом отразил натиск туземцев, захватив некоторых в плен.

Корабли экспедиции на Аляске

В 1791 году Шелиховым была основана «Северо-Восточная компания», позже преобразованная в Русско-Американскую торговую компанию.

Деятельность Григория Ивановича Шелихова была признана. Он был награждён золотой медалью и серебряной шпагой «за открытие островов в Восточном океане». Участвовал в строительство новых школ, музеев и церквей Установил хорошие отношения со многими государственными деятелями и исследователями. Постоянно расширял свое дело и планировал начать торговать с Китаем.

Григорий Иванович Шелихов умер в Иркутске на 47-ом году в жизни и был похоронен у Знаменского женского монастыря. Его вдова, Наталья Шелихова, установила на его могиле мраморный памятник. Он внес огромный вклад в освоение новых территорий, развитие купеческого дела, и в становлении города Иркутска, как центра торговли и культуры.

В честь Шелихова названы залив в Охотском море, пролив между Аляской и островом Кадьяк, бухта на острове Парамушир, город Шелехов в Иркутской области.

Памятники в Шелехове и Рыльске