Кто убил ахмад шаха масуда. «Панджшерский лев

Ахмад Шах Масуд

Через несколько дней после начала боевых действий в Панджшере мы обнаружили, что ущелье опустело. Ахмад Шах Масуд сумел вывести тайными горными тропами не только свои вооруженные формирования, но и мирное население.

Среди других полевых командиров Ахмад Шах выделялся прежде всего своей дальновидностью. В тех провинциях, которые были ему подчинены, а он управлял практически отдельным государством в северо-восточной части Афганистана, жизнь шла своим чередом. Создавалось впечатление, что ни существующее в Кабуле революционное правительство, ни продолжающаяся война не способны повлиять на многовековой уклад жизни в этой части страны. По-прежнему строились школы для детей, возводились мечети, оказывалась необходимая помощь во время уборки урожая, между крестьянами распределялись сельскохозяйственные удобрения. Огромным подспорьем Ахмад Шаху стали находившиеся на контролируемой им территории Северного Панджшера значительные залежи лазурита и других ценных поделочных камней. Месторождения эти разрабатывались, после чего бесчисленное количество самоцветов вывозилось за границу. Полученные от продажи деньги в первую очередь использовались для приобретения больших партий оружия.

Ахмад Шах является чрезвычайно колоритной фигурой, о которой следует рассказать подробнее. Сын Дост Мухаммеда (псевдоним Масуд в переводе означает «счастливый»), он родился в 1954 году в кишлаке Базарак уезда Панджшер, провинция Парван, в семье кадрового военного. Отец Масуда вышел в отставку в 1976 году в звании полковника и, по некоторым данным, долгое время проживал в Пакистане. По национальности - таджик, что, очевидно, значительно мешает ему окончательно занять в стране положение официального лидера.

После окончания столичного лицея в 1973 году Ахмад Шах поступил на инженерный факультет Кабульского университета. Во время учебы он сошелся с членами экстремистской организации «Братья-мусульмане» и стал принимать активное участие в антиправительственных выступлениях. Попав в «черные списки», даже не успев окончить второй курс, Масуд был вынужден покинуть университет и перебраться к себе на родину в Панджшер. Там он организовал небольшую вооруженную группу, которая осуществляла нападения на различные государственные учреждения, причиняя множество неудобств режиму Дауда. Через несколько месяцев после того, как антиправительственное движение было окончательно разгромлено, Ахмад Шах был вынужден эмигрировать в Пакистан.

По некоторым данным, именно в Пакистане будущий полевой командир близко сошелся с Г. Хекматияром. Однако вскоре после знакомства у них произошла крупная ссора, и Ахмад Шах был вынужден выехать в Египет.

Более двух с половиной лет Масуд находился на Ближнем Востоке, где, по всей вероятности, и получил первые уроки ведения партизанской войны. Больше того, есть сведения о том, чю в это время Ахмад Шах принимал участие в боевых действиях против Израиля в составе отрядов Организации освобождения Палестины.

В 1978 году Масуд вернулся в Пакистан, где встретился с лидером «Исламского общества Афганистана» (ИОА) Б. Раббани и вскоре стал одним из его ближайших помощников. В 1979 году Раббани направил его во главе одной из банд для ведения борьбы против кабульского революционного режима.

Среди личностных качеств Ахмад Шаха можно отметить его тщеславие и самолюбие. Безусловно, умен и выделяется среди остальных лидеров моджахедов талантом военного организатора. Волевой и энергичный человек, Масуд проявляет завидную настойчивость и целеустремленность при решении стоящих перед ним задач. Во время ведения боевых действий трезво оценивал обстановку, соотношение сил и был способен самостоятельно принимать решения. Вынослив - никогда не ночевал два раза подряд в одном и том же месте. Вместе с охраной постоянно совершал многокилометровые переходы. Всегда имеет при себе автомат Калашникова, для поездок по ущелью использовал армейский УАЗ. Свободно владеет несколькими европейскими языками. Одевается скромно, стараясь не отличаться от окружающих его людей.

Жена и дети во время присутствия в Афганистане советских войск находились на территории Пакистана. Сам Масуд в повседневной жизни в основном придерживается законов ислама. Но нашей военной разведкой было отмечено, что в тесном кругу близких друзей он не откажется как следует выпить.

После ввода в Афганистан 40-й армии Масуд и его помощники уделяли огромное внимание ведению пропаганды и весьма искусно настраивали местное население против советских войск. В Панджшере умело распускались слухи о том, что «легендарный боец за ислам» является якобы посланником пророка Мухаммеда и обладает сверхъестественной силой. Такая работа среди безграмотных дехкан оказалась весьма эффективной, она обеспечивала Масуду постоянный приток все новых бойцов. С новобранцами регулярно проводились занятия по боевой подготовке, во время которых особое внимание уделялось обучению владению стрелковым оружием, минно-подрывному делу и физической закалке.

Летом 1982 года вооруженные отряды Масуда насчитывали в общей сложности более двух с половиной тысяч человек. Они контролировали один из самых важных в стратегическом отношении районов Афганистана - ущелье Панджшер и прилегающую к нему территорию.

Умело используя рельеф местности, бандгруппы Ахмад Шаха сумели создать несколько мощных укрепрайонов. В частности, были оборудованы огневые позиции для крупнокалиберных пулеметов, заранее подготовлены укрытия для моджахедов и распределены участки обороны между группами. Масуд создал специальные отряды для минирования дорог. Основные силы сосредоточивались на обороне входа в ущелье.

Ахмад Шах искренне заботился о простых людях, и они отвечали ему признательностью - среди афганского населения авторитет этого полевого командира был огромен. Конечно же, командование Ограниченного контингента было крайне заинтересовано в том, чтобы окончательно склонить Масуда к сотрудничеству с нами и тем самым исключить кровопролитные столкновения в Панджшере и других северо-восточных провинциях Афганистана. Усилия разведывательного центра 40-й армии принесли определенные результаты. В 1982 году нам удалось главное - мы установили с Ахмад Шахом достаточно прочные контакты, которые не прекращалась до самого вывода советских войск из Афганистана.

На протяжении всего нашего военного присутствия в Афганистане работа с Масудом шла с переменным успехом. Тем не менее командование Ограниченного контингента держало под контролем деятельность его бандформирований. В частности, уже в 1982 году представителями 40-й армии и лично Ахмад Шахом были подписаны соглашения, в которых шла речь об обязательствах Масуда не допускать обстрела советских колонн на южном участке перевала Саланг, где он безраздельно господствовал.

Пойти на такой шаг Ахмад Шаха вынудили истощение сил и средств его отрядов, резкое сокращение поставок в банды оружия, боеприпасов и продовольствия в связи с блокадой ущелья Панджшер, а также активизация действий банд «Исламской партии Афганистана» против формирований ИОА в провинции Каписа, через которую проходили караваны с оружием для панджшерцев. В значительной степени пойти на перемирие Масуда заставило и недовольство местного населения, которое понесло значительный ущерб в результате боевых действий формирований Ахмад Шаха.

В соответствии с договоренностью Масуд отдал приказ своим бандгруппам приостановить активную деятельность против правительственных сил и вести вооруженную борьбу прежде всего против банд враждебных ИОА организаций.

Со своей стороны Масуд настаивал на выводе советских войск из Панджшера, прекращении призыва в афганскую армию пополнения из этого уезда.

У советского военного командования были все основания предполагать, что на перемирие Ахмад Шах пошел прежде всего из тактических соображений. Выступая перед своими подчиненными, он однажды заявил, что заключил перемирие с правительством, чтобы выиграть время, пополнить запасы оружия, боеприпасов, продовольствия. Как только это будет сделано, он снова начнет борьбу.

Показательно, что, говоря о перемирии с правительством, Масуд категорически отказывался поддерживать контакты с кабульским режимом. Связник руководителя службы государственной безопасности Наджиба, который должен был установить и поддерживать контакты с Масудом, бездействовал. Все переговоры велись непосредственно с советским командованием.

Установившееся затишье Ахмад Шах активно использовал в своих целях. Строились новые огневые рубежи в районах Обдара, Тавах, Чимальварде, Хисарак, Гуват и Параидех. К работам по восстановлению разрушенных укреплений привлекались местные жители. Основные позиции оборудовались средствами противовоздушной обороны, в том числе и зенитными горными установками (ЗГУ). По некоторым сведениям, значительную помощь душманам оказывали советники и военные специалисты из Франции, США, Китая и, естественно, Пакистана. Вместе с тем бандгруппами накапливалось крупнокалиберное и противотанковое оружие.

Временное перемирие, заключенное Ахмед Шахом в декабре 1982 года под угрозой полного разгрома его бандформирований советскими войсками, было продлено до апреля 1984 года. И именно в этот период командованием 40-й армии была отмечена резко возросшая боевая активность отрядов Масуда за пределами Панджшера. Нападениям подвергались колонны, следовавшие по автомагистрали Кабул - Хайротан в районе Северного и Южного Саланга, а также в провинции Баглан.

В период, когда Панджшер был объявлен зоной перемирия, там нашли убежище несколько бандформирований оппозиции, которые подвергались интенсивному огневому воздействию в других провинциях и районах Афганистана. Подобные действия являлись лишь частью задуманного Масудом плана объединения и консолидации различных исламских партий. Мы отдавали себе отчет в том, что после создания «единого фронта» оппозиция получит возможность от методов партизанской войны перейти к крупномасштабным маневренным действиям.

Перемирие сохранялось несколько месяцев. Должен сказать, что взятые на себя обязательства и договоренности Масуд, за редким исключением, выполнял. Но именно эти «редкие исключения» представляли собой настолько мощные всплески активной деятельности его банд, что нам приходилось испытывать множество неудобств. В подобных случаях командованию 40-й армии приходилось немедленно предпринимать, как говорится, адекватные меры - мы не могли безучастно смотреть на гибель наших солдат. Ответный удар, как правило, состоял из серии активных боевых действий, направленных не только на расширение подконтрольной советским войскам зоны вдоль основных автомагистралей, но и на уничтожение известных нам баз, лагерей и стоянок, использовавшихся бандформированиями, которые подчинялись непосредственно Масуду.

Проводя кропотливую работу в отношении Масуда, командование Ограниченного контингента постоянно находилось под колоссальным давлением. С одной стороны, к прекращению перемирия нас подталкивал сам Масуд, то и дело устраивая провокации и испытывая наше терпение. Примеров таких действий можно привести очень много: требования вывести то или иное советское подразделение за пределы ущелья, угрозы личной расправы с офицерами, нападения на посты и заставы, обстрелы мест постоянной дислокации…

С другой стороны, к «решительным действиям» 40-ю армию очень активно подталкивали представители КГБ, находившиеся в Кабуле. Зная о категорическом отказе Масуда поддерживать какие бы то ни было контакты с правительством Афганистана, офицеры госбезопасности тем не менее формулируют и отправляют в Москву такие предложения:

«Принять в ближайшее время меры по склонению Ахмад Шаха к официальным контактам с представителями правительства ДРА. В качестве первого шага предложить Ахмад Шаху проявить инициативу в самостоятельном выходе на руководство ДРА для ведения переговоров об освобождении находящихся в заключении его близких помощников. В работе с ним главное внимание уделить его склонению к прямому или косвенному признанию существующего в Афганистане режима».

Ничего принципиально нового в этих задачах для командования 40-й армии не было. Больше того, стратегическим направлением в деятельности военных по отношению к Ахмад Шаху Масуду являлось окончательное склонение этого полевого командира на сторону народной власти. Однако мы отчетливо понимали, что в короткий срок просто невозможно окончательно склонить Масуда к сотрудничеству с кабульским правительством и командованием Ограниченного контингента. Для этого нужны месяцы, которые мы получили, заключив с Масудом соглашение о перемирии.

О ходе нашей работы с Ахмад Шахом и ее перспективах представители КГБ были осведомлены достаточно хорошо. Знали они и о том, что мы ни в коем случае не должны были допустить возобновления боевых действий в Панджшере со стороны формирований Масуда. Тем не менее, выдвинув заранее неприемлемые ультимативные требования к Масуду, офицеры госбезопасности продолжают:

«В случае отказа Ахмад Шаха от выполнения указанных требований осуществить действия, направленные на разгром его и его группировки. Как представляется, более выгодным для нас с политической точки зрения был бы захват его живым вне территории Панджшера (до окончания перемирия). Цель этой акции состояла бы в том, чтобы добиться от него полного морально-политического и военного разоружения, о чем он мог бы лично заявить (после соответствующей работы с ним) в обращении к своим сторонникам. Учитывая престиж имени Ахмад Шаха, созданный в организациях местной контрреволюции и на Западе, указанное мероприятие имело бы значительный пропагандистский эффект и вызвало бы серьезное замешательство в стане противника.

Одновременно с этим можно было бы подумать об акции по физическому устранению Ахмад Шаха и его близкого окружения на случай, если по каким-либо причинам вариант его захвата живым окажется неосуществимым.

Осуществление спецакции поручить органам СГИ ДРА и 40-й армии.

Представляется целесообразным до истечения срока действия заключенного с Ахмад Шахом перемирия провести следующие мероприятия:

…Спланировать комплекс военно-тактических действий (операцию) по группировке Ахмад Шаха, в том числе с использованием оружия усиленной мощности…»

Последствия подобных «мероприятий», если бы они были осуществлены, очевидны. Мы не только уничтожили бы и без того непрочные контакты, но и своими руками создали бы в стратегически важном районе страны серьезный очаг напряженности. Очевидно, не навоевавшись со своими соотечественниками, кабинетные деятели КГБ стремились во что бы то ни стало проявить доблесть в Афганистане. Вот только для того, чтобы кто-то из них продырявил лацкан своего пиджака для очередного ордена, солдаты и офицеры 40-й армии должны были рисковать жизнью.

Чекисты явно «подмочили» в Афганистане свою репутацию. На моей памяти они больше десяти раз докладывали в Москву о том, что Масуд ими ликвидирован, после чего он появлялся то в одном, то в другом районе страны. Наверное, Ахмад Шах не читал рапорта представителей КГБ относительно собственной персоны.

Возникает закономерный вопрос: если один из самых влиятельных афганских оппозиционеров был решительно настроен против революционного кабульского правительства и находившихся в стране советских войск, организовывал диверсии на дорогах и нападения на наши гарнизоны, что же в таком случае помешало окончательно разгромить формирования Ахмад Шаха и ликвидировать его самого?

Упреки в том, что мы не сумели победить Масуда, что он оказался значительно умнее и прозорливее командования 40-й армии, на мой взгляд, беспочвенны и необоснованны. Любые проводимые нами операции, в том числе и против Ахмад Шаха, нужно рассматривать в контексте всего пребывания советских войск в Афганистане и тех задач, которые стояли перед Ограниченным контингентом. Могли ли мы вообще выиграть войну в Афганистане? Здравый смысл подсказывает, что победить военным путем целый народ невозможно. Об этом нигде и никогда не было даже речи. Локальные победы нам действительно были нужны, и мы их добивались. Определенные цели перед собой командование 40-й армии ставило и в борьбе против Масуда. Но даже в периоды жесткой конфронтации с военным лидером оппозиции, а она возникала довольно часто, мы не стремились окончательно разбить его банды, а самого Ахмад Шаха уничтожить физически. Мы планировали боевые действия таким образом, чтобы нанести Ахмад Шаху лишь значительное поражение, скажем в Северном или в Центральном Панджшере, и лишить оппозицию возможности быстро восстановить свои силы. Такие задачи мы перед собой ставили и, как я уже сказал, успешно их решали.

Наивно полагать, что мощнейшая 40-я армия не смогла бы окончательно ликвидировать группировку Ахмад Шаха. Советское военное командование в Афганистане имело все возможности для того, чтобы нанести ему сокрушительное военное поражение еще задолго до летней кампании 1985 года в Панджшере и прилегающих к ущелью районах. Если бы в этом возникла необходимость, мы бы уничтожили Масуда. Лично у меня в этом никогда не возникало сомнений, нет их и теперь. Прекрасно понимал свое положение и сам Ахмад Шах, что, естественно, влияло на его политику и отношения с советскими военными: он всегда знал, что ему разрешается делать, а за что он будет жестоко наказан. Окончательно решая судьбу Масуда и планируя против него какие-то мероприятия, мы вплотную столкнулись бы с единственной проблемой, которая для командования наших войск всегда являлась самой сложной: как сохранить жизнь людей? И советских, и афганских. Достигая своих военных целей, мы всегда думали о том, как избежать гибели наших солдат. Поэтому старались применять новые и неординарные способы воздействия. Подчас приходилось идти даже на обман, для того чтобы вытащить противника на переговоры и попытаться убедить его отказаться от вооруженной борьбы. На мой взгляд, такого мнения придерживалось большинство офицеров и генералов Ограниченного контингента. Ни одна революция, а уж тем более афганская, не стоит бесчисленных жертв, которые неизбежно появляются на крутых изломах истории. Только в том случае, если наши усилия на мирных переговорах не достигали своей цели, а угроза для жизни советских специалистов и военнослужащих становилась реальной, нам приходилось начинать боевые действия. Но даже в такой ситуации командованием 40-й армии со своей стороны привлекались минимальные силы и средства. Если мы и планировали артиллерийские налеты или авиационные удары, то они были небольшой мощи и наносились преимущественно по горным массивам, ущельям и тем местам, где не проживало мирное население.