Лермонтов михаил - умирающий гладиатор. «Умирающий гладиатор» Михаил Лермонтов

«Мы жертвуем живыми, чтобы накормить мертвых» - так император Каракалла в III веке нашей эры сформулировал идейную основу гладиаторских боев, вместе со звериными травлями ставших самым кровавым и жестоким зрелищем в истории человечества.

Согласно римским верованиям, которые они, в свою очередь, заимствовали у этрусков, зверства должны были умиротворить души умерших. В древности это было высшей честью, которую могли воздать знатному предку благодарные наследники.

Впрочем, поначалу этот...

В Австрии обнаружены хорошо сохранившиеся руины школы гладиаторов. Она была частью 50-тысячного города Карнунт - важного военного и торгового форпоста Римской империи, расположенного в 45 км к востоку от Вены.

Развалины пока остаются под землёй - их нашли с помощью радара. Однако уже сейчас специалисты говорят, что это конкурент знаменитой «Людус Магнус» - самой большой гладиаторской школы Рима. К тому же, по их словам, австрийская находка сохранилась намного лучше - вплоть до остатков...

Британские археологи пришли к выводу, что на древнеримском кладбище, обнаруженном в Йорке в 2004 году, погребены останки примерно 80 гладиаторов. Первоначально предполагалось, что это захоронение солдат, перебитых новым императором Каракаллой в 211 году.

Кладбище было найдено на месте сада при бывшей усадьбе XVIII века. На то, что похороненные на нем люди были воинами, указывало то, что все они, судя по скелетам, были рослыми и сильными мужчинами, а также множественные характерные повреждения...

Ликует буйный Рим... торжественно гремит
Рукоплесканьями широкая арена:
А он - пронзенный в грудь - безмолвно он лежит,
Во прахе и крови скользят его колена...

Михаил Лермонтов

Кого из нас не охватывает романтическая жуть при одном слове «гладиатор»?

Раб, которому судьба даровала не медленное умирание в рудниках или под бичом на плантации, а героическую смерть, быть может, после многих побед, на арене цирка; последний из людей, по римскому определению - «говорящее орудие», возможно...

Эра амфитеатров

Особый размах «индустрия» амфитеатров приобрела, начиная со второй половины I века н. э.

Обезумевший от вседозволенности, свергнутый с престола и позорно погибший в 68 г. принцепс Нерон любил кровавые зрелища, но не спешил снабдить город новыми аренами.

Его заботы были вполне эгоистичными: непомерные средства потратил Нерон на возведение чудовищно громадного и роскошного дворца, Золотого Дома, с просторными садами и парками вокруг...

Пришедшая вскоре после него новая...

Основатель Колизея до открытия не дожил

Видимо, проект четырехэтажного здания существовал с самого начала, но, поскольку работы затягивались, а Веспасиан был стар, число этажей сократили до трех.

Но основатель Колизея до открытия не дожил: трехэтажную постройку торжественно открыл преемник Веспасиана, император Тит; лишь потом началось сооружение четвертого этажа...

Вообще же, амфитеатр был окончательно завершен лишь в конце I в. н. э., при цезаре Домициане. Однако «долгострой» не мешал...

Тисдрус открывает свое лицо

Амфитеатр, как это было принято во всем римском мире, использовался для гладиаторских боев, публичных схваток бестиариев с дикими зверями, а также для казни преступников.

Арена, эллиптическая по форме, относительно мала в сравнении с общей площадью здания, занятой, главным образом, тремя ярусами сидений.

Для защиты зрителей она была огорожена красивой, тщательно украшенной стеной высотой 3,5 м; некоторые мраморные плиты этой стены стоят до сих пор.

Буйный Рим

Увы, не только мускулистые мужи, ретиарии и мирмиллоны, чье общее название произошло от короткого римского меча gladius, выходили на арены цирков и амфитеатров.

«Буйный Рим» охотно наблюдал за тем, как преступников отдавали на растерзание диким зверям.

После чего зачастую и сами звери, за большую цену привезенные из дальних стран, львы, медведи или пантеры, падали, расстреливаемые в упор отрядами лучников.

Жертвами спектаклей, «максимально приближенных» к жизни, вернее, к...

I see before me the gladiator lie…
Byron.

Ликует буйный Рим… торжественно гремит
Рукоплесканьями широкая арена:
А он — пронзенный в грудь — безмолвно он лежит,
Во прахе и крови скользят его колена…
И молит жалости напрасно мутный взор:
Надменный временщик и льстец его сенатор
Венчают похвалой победу и позор…
Что знатным и толпе сраженный гладиатор?
Он презрен и забыт… освистанный актер.

И кровь его течет — последние мгновенья
Мелькают, — близок час… вот луч воображенья
Сверкнул в его душе… пред ним шумит Дунай…
И родина цветет… свободный жизни край;
Он видит круг семьи, оставленный для брани,
Отца, простершего немеющие длани,
Зовущего к себе опору дряхлых дней…
Детей играющих — возлюбленных детей.
Все ждут его назад с добычею и славой,
Напрасно — жалкий раб, — он пал, как зверь лесной,
Бесчувственной толпы минутною забавой…
Прости, развратный Рим, — прости, о край родной…

Не так ли ты, о европейский мир,
Когда-то пламенных мечтателей кумир,
К могиле клонишься бесславной головою,
Измученный в борьбе сомнений и страстей,
Без веры, без надежд — игралище детей,
Осмеянный ликующей толпою!

И пред кончиною ты взоры обратил
С глубоким вздохом сожаленья
На юность светлую, исполненную сил,
Которую давно для язвы просвещенья,
Для гордой роскоши беспечно ты забыл:
Стараясь заглушить последние страданья,
Ты жадно слушаешь и песни старины
И рыцарских времен волшебные преданья —
Насмешливых льстецов несбыточные сны.

(No Ratings Yet)

Еще стихотворения:

Люди — колючие тернии. Страшный измученный край. Полнится чаша терпения, льется уже через край. В воздухе носится смута. Лица угрюмы, резки. Чудятся рокотом бунта землетрясений толчки....
Один охотник жить, не старее ста лет, Пред Смертию дрожит и вопит, Зачем она его торопит Врасплох оставить свет, Не дав ему свершить, как водится, духовной, Не предваря его хоть...
С немецкого Из ворот выезжают три витязя в ряд, увы! Из окна три красотки вослед им глядят: прости! Напрасно в боях они льют свою кровь — увы! Разлука пришла —...
Какое торжество готовит древний Рим? Куда текут народа шумны волны? К чему сих аромат и мирры сладкий дым. Душистых трав кругом кошницы полны? До Капитолия от Тиоровых валов, Над стогнами...
Бушует вьюга и взметает Вихрь над слабеющим костром; Холодный снег давно не тает, Ложась вокруг огня кольцом. Но мы, прикованные взглядом К последней, черной головне, На ложе смерти никнем рядом,...
Умирающий медленный мир нежных речек, зеленых опушек, ты меня породил и вскормил, научил предсказаньям кукушек. Как спалось на весенней земле! Рухнешь в травы и спишь на здоровье, и летаешь, как...
Верь,- упадет кровожадный кумир, Станет свободен и счастлив наш мир. Крепкие тюрьмы рассыплются в прах, Скроется в них притаившийся страх, Кончится долгий и дикий позор, И племена прекратят свой раздор....
Мою хоронили любовь… Как саваном белым тоска Покрыла, обвила ее Жемчужными нитями слез. Отходную долго над ней Измученный разум читал, И долго молилась душа, Покоя прося для нее… Вечная память...
Не в первый раз мы наблюдаем это: В толпе опять безумный шум возник, И вот она, подъемля буйный крик, Заносит руку на кумир поэта. Но неизменен в новых бурях света...
Пр[асковье] Тих[оновне] Чир-ной Под тенью миртов и акаций В могиле скромной сей Лежит прелестная подруга юных граций: Ни плачущий Эрот, ни скорбный Гименей, Ни прелесть майской розы, Ни друга юного,...
И шли, и пели, и топили печь, И кровь пускали, и детей растили, И засоряли сорняками речь, И ставили табличку на могиле, И плакали, и пили, и росли, И тяжко...
Там солнца не будет… Мерцанье Каких — то лучей во мгле, Последнее напоминанье О жизни и о земле. Там солнца не будет… Но что — то Заставит забыть о нем,...
Света бледно-нежного Догоревший луч, Ветра вздох прибрежного, Край далеких туч… Подвиг сердца женского, Тень мужского зла, Солнца блеск вселенского И земная мгла… Что разрывом тягостным Мучит каждый миг — Все...
Прости! уж полночь; над луною, Ты видишь, облако летит; Оно туманной пеленою Сиянье нежное мрачит. Я мчуся вдаль, мой парус веет, Шумит разлучница волна,- Едва ли прежде прояснеет На своде...
Почто над холмами Адербиджана Светило дня так пламенно горит? Не сильный ли противник Аримана Благовестителем из Урмии летит? Так, это он! Тревога воскипела, И в Бактре Маг! Огнь вспыхнул до...

Вы сейчас читаете стих Умирающий гладиатор, поэта Лермонтов Михаил Юрьевич

«Умирающий гладиатор» Михаил Лермонтов

I see before me the gladiator lie…
Byron.*

Ликует буйный Рим… торжественно гремит
Рукоплесканьями широкая арена:
А он - пронзенный в грудь - безмолвно он лежит,
Во прахе и крови скользят его колена…
И молит жалости напрасно мутный взор:
Надменный временщик и льстец его сенатор
Венчают похвалой победу и позор…
Что знатным и толпе сраженный гладиатор?
Он презрен и забыт… освистанный актер.

И кровь его течет - последние мгновенья
Мелькают, - близок час… вот луч воображенья
Сверкнул в его душе… пред ним шумит Дунай…
И родина цветет… свободный жизни край;
Он видит круг семьи, оставленный для брани,
Отца, простершего немеющие длани,
Зовущего к себе опору дряхлых дней…
Детей играющих - возлюбленных детей.
Все ждут его назад с добычею и славой,
Напрасно - жалкий раб, - он пал, как зверь лесной,
Бесчувственной толпы минутною забавой…
Прости, развратный Рим, - прости, о край родной…

Не так ли ты, о европейский мир,
Когда-то пламенных мечтателей кумир,
К могиле клонишься бесславной головою,
Измученный в борьбе сомнений и страстей,
Без веры, без надежд - игралище детей,
Осмеянный ликующей толпою!

И пред кончиною ты взоры обратил
С глубоким вздохом сожаленья
На юность светлую, исполненную сил,
Которую давно для язвы просвещенья,
Для гордой роскоши беспечно ты забыл:
Стараясь заглушить последние страданья,
Ты жадно слушаешь и песни старины
И рыцарских времен волшебные преданья -
Насмешливых льстецов несбыточные сны.

*Я вижу перед собой лежащего гладиатора…
Байрон. (Англ.)

Анализ стихотворения Лермонтова «Умирающий гладиатор»

Михаил Лермонтов с детства увлекался зарубежной поэзией, и Байрон долгое время являлся для него образцом для подражания. Именно по этой причине в манере, присущей этому английскому литератору, в 1836 году Лермонтов написал стихотворение «Умирающий гладиатор».

Оно состоит из двух частей, каждая из которых несет свою смысловую нагрузку. Причем, объединяет их аллегория, которую автор искусно проводит между событиями прошлого и настоящего. В первой части Лермонтов описывает бой гладиаторов, естественным исходом которого является гибель одного из воинов. Над умирающим участником поединка никто не рыдает, потому что восторженная публика отдает почести победителю. Тому же, кто проиграл, остается лишь сожалеть о том, что его жизнь заканчивается так глупо и бессмысленно. «Напрасно - жалкий раб, - он пал, как зверь лесной, бесчувственной толпы минутною забавой», — отмечает поэт.

Обращаясь к далекому прошлому, Лермонтов сравнивает погибшего гладиатора с современным миром . Причем, проводит аналогию с западными странами, которые, по мнению поэта, погрязли в праздности и грехах. Обращаясь к старушке-Европе, поэт тонко подмечает: «К могиле клонишься бесславною главою». При том автор утверждает, что причины этого кроются в отсутствии веры и надежды на лучшее. К таким выводам автор приходит, апеллируя к недавним событиям 1812 года. По мнению Лермонтова, Европа во время правления наполеона погибла дважды. Первый раз она пала под натиском французского полководца, а второй раз – благодаря русским войскам, которые свергли диктатора. Таким образом, европейски страны в восприятии Лермонтова представляются совершенно никчемными и безвольными, они – потребители удовольствий, за которые вынуждены расплачиваться не только собственной свободой, но и жизнью.

Подчеркивая никчемность западного уклада общества, поэт отмечает, что его гибель неизбежна . Причем, осознает это не только сам автор, но и прогрессивные люди европейских стран, так напоминающих бесславно скончавшегося гладиатора. Именно это заставляет Европу обращаться к истокам своей культуры и древним традициям, ища в них ответы на вопрос о том, как выжить. Однако поэт убежден, что все эти попытки спасения тщетны, так как европейцы утратили самое главное – духовность, без которой предания старины глубокой напоминают «насмешливых льстецов несбыточные сны».

I see before me the gladiator lie…
Byron.

Ликует буйный Рим… Торжественно гремит
Рукоплесканьями широкая арена:
А он – пронзенный в грудь – безмолвно он лежит,
Во прахе и крови скользят его колена…
И молит жалости напрасно мутный взор:
Надменный временщик и льстец его сенатор
Венчают похвалой победу и позор…
Что знатным и толпе сраженный гладиатор?
Он презрен и забыт… Освистанный актер.

И кровь его течет – последние мгновенья
Мелькают, – близок час… Вот луч воображенья
Сверкнул в его душе… Пред ним шумит Дунай…
И родина цветет… Свободный жизни край;
Он видит круг семьи, оставленный для брани,
Отца, простершего немеющие длани,
Зовущего к себе опору дряхлых дней…
Детей играющих – возлюбленных детей.
Все ждут его назад с добычею и славой,
Напрасно – жалкий раб, – он пал, как зверь лесной,
Бесчувственной толпы минутною забавой…
Прости, развратный Рим, – прости, о край родной…

Не так ли ты, о европейский мир,
Когда-то пламенных мечтателей кумир,
К могиле клонишься бесславной головою,
Измученный в борьбе сомнений и страстей,
Без веры, без надежд – игралище детей,
Осмеянный ликующей толпою!

И пред кончиною ты взоры обратил
С глубоким вздохом сожаленья
На юность светлую, исполненную сил,
Которую давно для язвы просвещенья,
Для гордой роскоши беспечно ты забыл:
Стараясь заглушить последние страданья,
Ты жадно слушаешь и песни старины
И рыцарских времен волшебные преданья –
Насмешливых льстецов несбыточные сны.

Я вижу перед собой лежащего гладиатора… Байрон.

В стихах «Когда-то пламенных мечтателей кумир» и следующих четырех Лермонтов говорит о крушении надежд, возлагавшихся на революционные движения в Европе в конце XVIII и первой трети XIX в., о духовном кризисе, охватившем «европейский мир» в период послереволюционной реакции.

В авторизованной копии – дата: «2 февраля 1836 г.». Последние две строфы зачеркнуты (возможно, редакцией «Отечественных записок», где стихотворение было опубликовано в 1842 г. без двух последних строф, – т. 21, № 4, отд. 1, с. 378).

Эпиграф к стихотворению взят Лермонтовым из поэмы Байрона «Чайльд-Гарольд» (песнь IV, строфа 110, стих 1). С этой же поэмой связано и содержание стихотворения: начальные 20 стихов являются свободным переложением строф 139–141 песни IV «Чайльд-Гарольда».