Лев Яковлевич Рохлин: биография, карьера и личная жизнь. Андрей Антипов: Лев Рохлин: Жизнь и смерть генерала
Эхо выстрела, оборвавшего жизнь генерала Льва Рохлина, будет звучать еще очень долго. На небосклоне общественной жизни России последних лет фигура Рохлина выделялась своей неординарностью и авторитетом, чтобы вот так сразу подвести черту под его жизнью и загадочными обстоятельствами смерти. Боевой "окопный" генерал, он и в политике действовал как солдат - прямо и честно, не страшась трудностей и презирая опасность. Жизнь Рохлина оборвалась на взлете. Он был слишком неудобен, в его устранении были заинтересованы многие влиятельные лица. Рохлин знал об этом интересе и неоднократно говорил о нем..
ПРЕДИСЛОВИЕ
Книга эта была фактически написана до трагической гибели генерала Рохлина. Лев Яковлевич прохладно относился к идее написания книги о нем. И, прочитав рукопись, приложил все силы, чтобы в книгу вошли имена как можно большего числа людей, с которыми ему пришлось служить и воевать. Наш последний разговор на эту тему состоялся за две недели до смерти генерала.
После гибели Льва Яковлевича автор не стал изменять ничего, что говорило бы о генерале в прошедшем времени. Других существенных изменений по тексту, который был на тот момент, тоже не делалось. Ведь автор практически во всех оценках опирался на мнение генерала. И нельзя было допустить, чтобы это мнение, даже из лучших побуждений, было подвержено вольному толкованию. А авторские оценки личности самого Рохлина остались неизменны. Разве что негатив сегодня воспринимается по-другому и кажется не столь значительным, как казался при жизни Льва Яковлевича. Масштаб этой личности с каждым днем, отдаляющим нас от него, становится все более понятным: "Лицом к лицу - лица не увидать, - говорил поэт. - Большое видится на расстоянье".
Российскому обществу, к сожалению, еще только предстоит в полной мере осознать, кем был генерал Рохлин и какую часть самого общества он представлял.
Сегодня мы пока недооцениваем биографии людей. Все время ищем что-то особенное, что сами ни понять, ни почувствовать не можем. Мы впадаем в отчаяние, когда люди, на которых мы надеялись, которым верили, которых успели даже полюбить, вдруг оказываются на деле совсем другими. Последние годы эти разочарования преследуют нас постоянно.
Секрет наших разочарований прост: мы мало знаем биографии наших героев. Ведь если разобраться, то сегодня среди известных в стране политиков не много тех, чья жизнь могла бы стать примером для подражания. Большинство из сегодняшних политических кумиров скользили по жизни легко и непринужденно. Судьба не била их, не ломала, не проверяла на прочность их характеры и убеждения. Верхом их мужества были какие-нибудь "крутые" словечки, сказанные в очередном интервью или на разрешенном митинге. В лучшем случае они расхрабрились до участия в каких-нибудь авантюрах, итог которых известен и может вызывать лишь чувство сожаления.
Что касается лиц, наделенных сегодня государственной властью (имеются в виду члены правительства), то их биографии практически неизвестны обществу, а если и известны, то ничего, кроме недоумения, вызвать не могут. Это биографии заурядных чиновников, знающих жизнь по газетам, а свою работу по учебникам. На их счету нет ничего построенного, в их жизни нет ничего пережитого, в их судьбах нет того, что могло бы вызвать интерес и подсказать, что от этих людей можно ожидать.
Не лучше обстоит дело и в среде профессиональных военных. Но тут две составляющих. Во-первых, политика нынешнего руководства страны привела к тому, что о людях в погонах сегодня судят либо по тем, кто в центре Москвы стреляет из танков по гражданам своей страны, либо по тем, кто настроил себе многоэтажные особняки и ездит на "Мерседесах". Но чаще по тем, кто безропотно скулит у пустых касс частей и подразделений, клянча деньги на прокорм своих семей. А во-вторых, сами военные, несмотря на отнюдь не легкие судьбы, умудрились по-своему приспособиться к нынешней жизни. Приспособиться так, что уже мало кто верит, что военная служба закаляет характеры и формирует личности.
На этом фоне жизнь и судьба генерала Льва Рохлина - почти легенда. В его жизни было все - и боль потерь, и горечь разочарований. Был тяжелый труд, полный опасностей, и радость побед. Была борьба, была любовь. Были ошибки и заблуждения. Было все.
Не было только одного - предательства. Он никогда не изменял своей вере в Россию, в ее народ и в их лучшую долю. Он отдавал всего себя служению этой вере. И никогда не подстраивался под обстоятельства, которые навязывала жизнь.
Придя в политику в прямом смысле из окопов, Рохлин с поразительной быстротой стал одной из самых заметных политических фигур России. И это при том, что к тому времени казалось: все места на политическом поле уже заняты, все роли распределены. Генерал сломал это представление, и вскоре всем стало понятно: армия, несмотря на все свои проблемы, дала стране нового лидера всероссийского масштаба, лидера, сумевшего дать людям надежду, вселить веру и побудить к действиям. В то же время это напугало тех, кто давно обосновался на политической кухне и занял места в структурах власти. Рохлина в равной степени любили и ненавидели. Он стал единственным из политиков, кого Борис Ельцин обещал "смести". И единственным, чья смерть, несмотря на все разговоры о том, как она наступила, обнажила всю жестокость политического противостояния в стране.
Впервые о генерале я написал в 1995 году в девятом номере журнала "Воин", известного большинству читателей как "Советский воин". Очерк назывался "Профессионал".
Тогда Лев Яковлевич еще не был широко известен в стране и армии. Но о нем уже говорили.
Мне, автору этого очерка, хотелось донести до читателей образ российского генерала, человека необычной и трудной судьбы, сложного характера и неукротимой энергии. Образ, резко контрастирующий с тем, который сложился в российском общественном сознании за последние годы и о котором мы говорили...
Такую возможность давала не только война в Чечне, где Рохлин проявил недюжинные командирские способности, но и личность самого генерала, жизнь которого полна событий, прямо связанных с судьбой страны и ее армии.
В предлагаемой вашему вниманию книге сделана попытка продолжить этот рассказ. Но в основу положен качественно иной материал, который удалось собрать за прошедшие годы.
И главные из этих материалов касаются "странной" войны на Кавказе. Войны, которая раскрыла все язвы российского общества последнего десятилетия. Войны, ставшей результатом безответственной политики властей, порочности созданной ими системы управления государством. И наконец, войны, продемонстрировавшей организационный и технический развал Российской Армии, разложение нравственных устоев, на которых она держалась испокон веку.
В первой части книги рассказывается о том пути, который Лев Рохлин прошел до чеченских событий, о том, как формировался характер будущего генерала, его взгляды и привычки, как приобретался боевой опыт.
Во второй части книги мы с помощью генерала Рохлина подробно остановимся на событиях, происходивших в Чечне в декабре 1994 - феврале 1995 года. Расскажем о том, как шли боевые действия в Грозном и что происходило накануне его штурма. При этом мы в первую очередь будем говорить о чисто военных вопросах, о проблемах управления и взаимодействия войск в частности и силовых структур в целом. Эти вопросы мало изучены и практически не освещены в средствах массовой информации. А потому мало кто представляет, в чем состояли конкретные причины поражения армии на первом и втором этапе военной операции, как и в чем проявлялись пороки системы управления войсками и их подготовки в последние годы.
В последние свои годы Лев Рохлин вел активную политическую пропаганду, призывая Ельцина добровольно уйти с поста. Но президент совершенно не планировал покидать своего кресла несмотря на собственную колоссальную непопулярность в народе. Коалиция готовила план импичмента Ельцина, о чем рассказал работник Комитета безопасности В. Илюхин.
У Рохлина было много единомышленников. По словам, генерала Лебедя, медиа-магнат Владимир Гусинский якобы предлагал депутату деньги для организации покушения на президента. Лев Яковлевич отказался. Он слишком верил в то, что к любому решению можно прийти честным и законным путем. Незадолго до гибели генерала в его адрес прозвучали зловещие слова: «Мы сметем с пути всех этих Рохлиных!»
Затем произошло это убийство. Оно должно было положить конец кампании против Ельцина. Дальнейшее обвинение и давление на супругу генерала с целью заставить ее взять на себя вину только подтверждает то, что в убийстве депутата был замешан Кремль. Сама Тамара Рохлина так и не признала своей вины.
При этом она не верит, что мужа могли убрать госслужбы («люди Ельцина»). Объясняет произошедшее банальным воровством. Якобы охранники генерала или связанные с ними люди украли у покойного деньги, которые были приготовлены на финансирование антипрезидентской кампании.
Есть герои, которые остаются в памяти народа надолго. Потому что они отличаются от других тем, что живут не для себя, а для других, стараясь сделать жизнь людей лучше. Таким был генерал Лев Яковлевич Рохлин - любимец простых солдат и надежда России на лучшую жизнь. Этой мечте не суждено было сбыться: в самом расцвете сил жизнь генерала оборвалась.
Ночная трагедия
В вечерних выпусках всех телеканалов России 4 июля 1998 года главной новостью было убийство генерала Льва Рохлина и арест его жены Тамары Рохлиной, которая была главной подозреваемой. Страна застыла в шоке: боевой генерал, который прошел Афганистан, Нагорный Карабах, Чечню, получив ранения, был убит во сне в постели на своей даче в деревне Клоково. Лев Яковлевич был легендарной личностью, которую заслуженно уважали простые граждане и побаивались во власти. Его прямолинейный и честный характер помогал ему в боях, но в кулуарах власти был помехой и наживал много врагов.
Льва Рохлина хоронила вся страна: первыми пришли шахтеры, которые оставили свою позицию перед зданием правительства, где устроили забастовку. Они стучали касками по асфальту и скандировали: «Ельцин - убийца!» Никто не поверил в версию, что Тамара Рохлина застрелила своего мужа во сне. События, которые разворачивались в то время в России, подталкивали к гипотезе, что это было политическое убийство: боевой генерал был очень популярен в народе и быстро набирал реальную силу. За ним могла пойти армия и народ, а это было реальной опасностью для существующей власти.
А всяких Рохлиных мы сметем!
Подозрение, что смерть Льва Рохлина была выгодна Кремлю, усугублялось высказыванием Ельцина незадолго до роковых событий:
Я почувствовал, что есть какая-то, понимаешь, крепость начинается и этих, конечно, Рохлиных мы сметем. Вот. Таких, понимаешь, анти, антидеструктивных, конструктивных действий. Нет, такие нам не нужны.
На заявление Ельцина генерал Рохлин ответил, что его можно убить, но смести никогда. Все, кто знал Льва Яковлевича близко, отмечали его непростой характер: прямолинейный, несговорчивый, вспыльчивый, дотошный, с обостренным чувством справедливости. Не терпел разгильдяйства и предательства. Конечно, закулисные игры большой власти были не по нутру боевому генералу, он верил, что управлять можно честными и справедливыми способами. Благо у него был большой командирский опыт за плечами, где он реализовал свои принципы порядочности. Такое где-то идеалистическое отношение к жизни заложилось еще в раннем детстве.
Тюха-матюха
Лев Яковлевич Рохлин родился 6 июня 1947 года в городе Аральске в Казахской ССР. Отца своего Лева никогда не знал. Его забрали из дома по популярному в то время обвинению - враг народа. О дальнейшей его судьбе ничего не известно, сгинул где-то на просторах Гулага, как тысячи других людей. Мать, оставшись одна с тремя маленькими детьми на руках, а Левушке тогда было всего восемь месяцев, с клеймом позора «Семья врага народа», жила в очень тяжелых условиях. Подрастая, Лев видел, как мать выбивается из сил, чтобы прокормить семью. Тогда он дал себе слово, что сделает все от него зависящее, чтобы облегчить участь матери. Так начинает формироваться характер будущего генерала.
В школе Лев не занимал лидирующих позиций, был тихим, молчаливым, учился отлично. Ну просто тюха-матюха какой-то. Впервые он показал, на что способен, когда в классе появилась новенькая девочка. Так она ему понравилась, что он захотел с ней встречаться. Однако были старшеклассники, которые решили подвинуть незадачливого кавалера. Но от тихого отличника мало что осталось, Лев бился с группой ребят не на жизнь, а на смерть. После чего уже никто не мог назвать его тюхой-матюхой.
Тамара
Окончив школу с золотой медалью, Лев Рохлин пошел работать на завод, далее была служба в армии. Демобилизовавшись, он решает поступать в Одесский кораблестроительный институт. В институт его не приняли из-за драки во время экзаменов, в которой Лев набил морду хамоватому наглецу. Решение стать военным пришло спонтанно, на вокзале, где он разговорился с выпускником Ташкентского военного училища. Лев уезжает в Ташкент и поступает в училище.
Будучи курсантом военного училища, он встретил девушку, которая не оставила его равнодушным. Тамара работала медсестрой в госпитале. Любовь окрыляла и толкала на безрассудные поступки. Нищий студент, каким был тогда Лев Рохлин, чтобы впечатлить невесту и ее родителей, продает часы, единственную ценную вещь, и покупает большого плюшевого медведя. С этим подарком он приходит в дом Тамары, чтобы познакомиться с ее родителями. Вскоре молодые влюбленные поженились, у них родились дочь и сын.
Нелегкие испытания
В Туркмении, куда семья переехала на новое место службы, сын Льва Рохлина в годовалом возрасте заболевает энцефалитом. Мальчик перенес клиническую смерть и на всю жизнь остался инвалидом. Умственное развитие Игоря Рохлина, сына Льва Рохлина, отставало от нормы, его постоянно мучили жесткие эпилептические припадки. Тамара Рохлина оставляет работу и посвящает все свое время сыну. Жизнь с психически больным ребенком - это тяжелое испытание для родителей. Видеть, как твое чадо каждый день мучается, и быть не в силах ему помочь - такое не каждый выдержит. Естественно, что в такой ситуации срывы неизбежны для женщины, ухаживающей за больным ребенком.
Если в семье психологическая атмосфера тяжелая, мужчине трудно находиться в такой обстановке, он предпочитает уходить. Будущий генерал с головой ушел в работу, домой зачастую приходил только ночевать. Как скажет в интервью дочь Льва Рохлина Елена: «Отца мы видели редко: он уходил рано и приходил очень поздно». Такое поведение мужа обижало Тамару. Когда ей нужна была поддержка и помощь, супруг был на работе, отдавал всю свою энергию чужим детям: мальчишкам-солдатикам.
Афганистан
Тяжело переживая за своего сына Игоря, Лев Яковлевич Рохлин в бессилии как-то ему помочь отдает всего себя тем, кого он может уберечь. Его в армии недолюбливали офицеры, солдаты, считая самодуром, который всех замордовал военно-тактической подготовкой. Ни днем, ни ночью не было от него покоя. Но Рохлин очень четко уяснил смысл фразы, сказанной когда-то полководцем Александром Суворовым: «Тяжело в учении - легко в бою». Именно полученные навыки позволят сохранить жизни. В этом он удостоверился на собственном военном опыте.
Военная карьера Льва Рохлина - это путь через передовые горячих ран планеты: Афганистан, Чечня. Во всех местах, где пришлось командовать Рохлину, проявлялась его натура настоящего полководца. В Афганистане он командовал 860-м отдельным мотострелковым полком. В июне 1983 года он получил приказ проверить местность, на которой была произведена зачистка. Рохлину это и так было понятно, без всяких проверок, что участок гор, который подвергся авиаударам, ничего не покажет. Моджахеды только будут ждать группы разведки, чтобы всех перестрелять.
Боль на всю жизнь
Но приказ подлежит выполнению. Естественно, группы не вернулись с задания. И когда высокое начальство попеняло Рохлину, что, мол, плохо справились с выполнением приказа, он, несмотря ни на какие чины, в гневе выложил все, что думает: «Какое задание - такой и результат». При этом были употреблены не очень литературные слова. Он всю жизнь будет переживать за ребят, которые погибли тогда из-за глупого приказа.
За неуважение к начальству его снимают с должности, но в СССР не отправляют, а назначают заместителем командира 191-го мотострелкового отдельного полка. Не прошло и года, как бывший командир 191-го мотострелкового отдельного полка во время нападения моджахедов трусливо сбежал на вертолете, оставив свой полк. Командование в том бою взял на себя Лев Рохлин, сражался наравне с солдатами, потом уже официально он был восстановлен в должности командира.
Война неизбежна
Во всех местах, где приходилось служить Рохлину, он неизменно заботился об офицерах и солдатах. Много историй о том, что генерала не волновали ни внешний антураж, ни слава, ни критика. Для него главным было всегда одно - сохранить жизни ребят, за которых он нес не формальную, а настоящую ответственность. Он болел за своих людей сердцем. Успешным для Рохлина был тот бой, в котором были минимальные потери, а лучше, если их не будет вовсе.
В 1993 году он командовал Волгоградским 8-м гвардейским армейским корпусом. И, не изменяя своим принципам, доводил людей до изнеможения. Его тогда все ненавидели. А он только говорил: «Вот увидите, будет война, она неизбежна». И когда началась Первая чеченская кампания в 1994 году, бойцы генерала Рохлина поняли, как же был прав их командир, когда приобретенные навыки буквально каждый день вырывали их из лап смерти. При этом военнослужащие из других подразделений гибли в большом количестве из-за безграмотности командиров и своей неподготовленности.
Батя
Солдаты полюбили своего генерала и за глаза называли его батей, папой. Лев Яковлевич был примером командира, ведущим за собой людей. Он жил в тех же тяжелых условиях, в которых жили солдаты: в грязи, темноте и холоде. Генерал ничем не отличался от рядового: армейский бушлат, шапка-ушанка со спущенными клапанами, сапоги. Его можно было увидеть в бою, едущим на броне бронетранспортера в своих треснувших очечках и что-то чертящим на планшетке.
Когда генералу предложили возглавить штурм Грозного, он согласился с одним условием: «Я буду воевать только с теми, кого сам выберу». Произведя осмотр боевых подразделений, он многих отправил домой под предлогом, что пушечное мясо ему не нужно, спасая таким образом жизни необстрелянных молодых солдат, которых только призвали на военную службу. Благодаря военной тактике, разработанной Рохлиным, многие солдаты вернулись домой с войны.
Удар властью
Лев Рохлин после взятия Грозного отправил свой корпус домой. А сам собирался возвращаться в Чечню. Но популярный генерал стал заметной фигурой и был очень привлекателен для продвижения политической партии «Наш дом - Россия». Ему предложили войти в партию и идти на выборы в Госдуму. Здесь генерал увидел возможность помочь армии на высоком уровне и согласился. Кроме того, ему обещали помочь офицерам с квартирами, которые служили долгое время в ГДР, а после падения Берлинской стены вернулись в Россию.
В Госдуме он назначается на пост председателя комитета по обороне. Ознакомившись с документами, он начинает понимать масштабы развала армии. Он не может допустить этого. Его вера в честную политику терпит крах. Лев Рохлин начинает борьбу против власти Ельцина, но наивный в политическом смысле генерал идет в лобовые атаки и терпит поражение. Он выходит из НДР и Госдумы и создает свою партию «Движение в поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки (ДПА)».
Бунт?
Прошло 20 лет после убийства. Жизнь и смерть оставили многочисленные вопросы и загадки. Почему и кто убил генерала? Во время расследования убийства в работе было 4 версии:
- Убийство на бытовой почве. Подозреваемая - жена Рохлина.
- Кража. Подозреваемые - охрана Рохлина.
- Чеченский след. Подозреваемые - чеченские боевики.
- Политический след. Подозреваемые - …
Расследование версии заказного убийства по политическим мотивам показало, что было много материалов, говорящих о подготовке Рохлиным боевых операций, которые бы привели к импичменту президента Ельцина, отмене итогов приватизации и возвращению страны к прежним позициям. Рохлин был самым радикальным оппозиционером власти. Его смелые высказывания на митингах и призывы к свержению предателей не могли остаться незамеченными. Его боялись. Бунт должен был состояться 20 июля 1998 года, а 3 июля его очень удобно убивают. Но версия не была доказана.
Жена или воры?
Когда арестовали Тамару Рохлину, она призналась в убийстве мужа, но, увидев дочь, успела сказать:
Я все беру на себя, я не хочу вашей смерти. Они мне угрожали, я буду делать, как мне скажут, потому что я вас очень люблю.
Уже после, немного успокоившись и придя в себя, Тамара изменит свои показания. Она расскажет, что в дом ворвались трое в масках, избили ее и, угрожая ей и сыну, убили Леву. Рохлина в нападении подозревала охранников мужа, которые позарились на деньги, собранные для предвыборной кампании. Подозрение имело место, т. к. один из охранников после смерти Рохлина внезапно разбогател. Но и эту версию никто не довел до конца.
Чеченский след
Были подозрения, что боевому генералу отомстили чеченские боевики. Когда Лев Рохлин брал Грозный, за его голову была объявлена награда в 200 тысяч долларов. Эта версия тоже могла иметь место, но осталась только версией.
Хотя достаточных доказательств в том, что убила генерала его жена, не было, ее признали виновной и дали 8 лет. Затем срок сократили до 4 лет, а когда страсти вокруг убийства Рохлина улеглись, ее выпустили, извинились и выплатили компенсацию в размере 8 тысяч евро.
На самом излете оборвалась жизнь Льва Рохлина - честного генерала, наивного политика, несчастного отца и непонятого мужа. Он так и останется в истории единственным человеком, отказавшимся от награды Героя России, просто сказав: "В гражданской войне полководцы не могут снискать славу. Война в Чечне - не слава России, а ее беда".
День, когда подразделения 8-го корпуса достигли поселка Толстой-Юрт, отмечен еще одним событием...
ОБРАЩЕНИЕ БОРИСА ЕЛЬЦИНА К ЖИТЕЛЯМ ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
"Сегодня, 15 декабря 1994 года, истекает срок, предусмотренный моим указом "О некоторых мерах по укреплению правопорядка на Северном Кавказе", для добровольного сложения оружия лицами, которые участвовали в вооруженном противоборстве в Чеченской Республике.
Однако под давлением руководителей вооруженных формирований сдачи оружия не произошло. Это оружие активно используется для противодействия федеральной государственной власти в восстановлении конституционной законности, правопорядка, обеспечения общественной безопасности, конституционных прав и свобод граждан России. Продолжает литься кровь, усиливаются тревоги россиян.
Лучшим выходом из сложившейся ситуации было бы прекратить огонь и сесть за стол переговоров без каких-либо предварительных условий. В случае личного согласия Д. Дудаева возглавить чеченскую делегацию на переговоры мною будет направлена полномочная делегация России высокого уровня.
Жители Чеченской Республики до сих пор лишены возможности действительно свободно выразить свою волю, свободно и в соответствии с законами Российской Федерации сформировать государственные органы, определить судьбу своей республики. Наиболее разумным решением сегодня стало бы назначение сроков выборов в Чечне.
Стремясь свести к минимуму использование силовых методов, при которых, к сожалению, возможны жертвы среди мирного населения, срок добровольного сложения оружия и прекращения сопротивления федеральным силам правопорядка продлевается на 48 часов, начиная с 00 часов 16 декабря 1994 года.
Прекращение огня незаконными вооруженными формированиями буду считать проявлением доброй воли и первым шагом на пути к восстановлению мира и законности в Чеченской Республике. Важно, чтобы тяжелые орудия смолклщ а затем были сданы в установленные сроки. Надеюсь, что все конструктивные и политически ответственные силы Чеченской Республики поддержат ненасильственный путь к выходу из кризиса.
В эти критические для судьбы чеченского народа часы надеюсь на понимание высказанной позиции всеми российскими гражданами.
Верю, что мир и спокойствие в Чеченской Республике скоро восторжествуют.
Б. Ельцин".
Документ, в общем-то, основополагающий. Или, по крайней мере, призван быть таковым.
Если допустить, что жители Чеченской Республики действительно ждали от Бориса Ельцина послания, то они, очевидно, хотели узнать ответы на все возникающие вопросы, ответы, позволяющие понять суть и цели происходящего. На деле же обращение, несмотря на весьма многословные (и вряд ли уместные в официальном документе такого уровня) декларации, приводит к прямо противоположным результатам.
Двусмысленность и недоговоренность каждой строчки могли вызвать только новые вопросы у жителей республики.
Какое оружие требуют отдать? То, которое еще вчера было подарено властям Чечни? Кто, по мнению Москвы, нарушает российские законы? Советский генерал Джохар Дудаев? Но он не так давно при молчаливом попустительстве той же самой Москвы запросто разогнал парламент республики и объявил себя пожизненным президентом с правом наследования престола... Почему московские власти на протяжении нескольких лет допускали, чтобы людей выгоняли из их домов и убивали на улицах? Чтобы старики годами не получали пенсий? Чтобы дети не ходили в школу? И почему, наконец, те же самые московские власти внезапно меняют курс и то, что можно было вчера, в одночасье становится нельзя сегодня? Почему в своей невесть откуда взявшейся любви к соблюдению законности присылают на Кавказ чуть ли не все российское войско?
Ответов на эти вопросы Борис Ельцин не дает. Более того, не дает и никаких перспектив выхода из сложившейся ситуации. К кому, например, он обращается? К Дудаеву? Но зачем тогда фактически называть генерала узурпатором, подчеркивая, что жители республики лишены права на свободное волеизъявление? Абсурд. К полевым командирам? Но ведь именно под их давлением, согласно обращению, и не произошло сдачи оружия. Не меньший абсурд. К жителям Чечни? Но их боевики держат под прицелами подаренных Россией автоматов. Еще не легче. Может быть, к оппозиции?
Чеченская оппозиция к тому времени утратила свое влияние, - считает Рохлин. - Честно говоря, я сначала думал, что она является реальной силой, и вполне нормально относился к подготовке отрядов Автурханова на нашем полигоне Прудбой в Волгограде. С самим Автурхановым я не имел контактов, но воспринимал его положительно. Мой афганский опыт подсказывал, что поддержкой авторитетных людей из числа местного населения и опорой на них можно добиться хороших результатов и завоевать доверие к себе. Однако оппозиция не сумела как следует подготовиться. Ее неудачные попытки сбросить Дудаева лишь укрепили авторитет режима, установленного генералом. А участие российских военных в трагически закончившемся походе оппозиции на Грозный в конце ноября 1994 года окончательно лишило доверия чеченцев к российским властям и армии.
В этих условиях обращение не просто било мимо цели. Оно с предельной отчетливостью свидетельствовало: президент России либо - по каким-то одному ему известным соображениям - тщательно скрывает как свои намерения, так и подлинные причины происходящего, либо вообще не владеет ситуацией.
А Дудаев три года готовился именно к войне.
За это время на территории России образовался регион, организационно в ее состав входящий, но ни законам, ни официальным структурам не доступный.
Именно в этот период чеченские преступные группировки обрели силу во всей России. Они проникали во все сферы жизни страны, где можно было быстро получить большие деньги. Ни одна преступная группировка не могла серьезно соперничать с чеченскими бандами. Еженедельник "Аргументы и факты" даже опубликовал интервью с безымянным мафиози, который подтвердил, что чеченские группировки заставили считаться с собой всех. И без их ведома ничего в преступном мире не происходит.
Сам факт появления подобной публикации говорил тогда о многом.
Ясно было и другое: знаменитые чеченские авизо, с помощью которых выкачивались огромные деньги из российских банков, не могли бы иметь место, не будь работа с ними прикрыта из Грозного. Фальшивые деньги не могли бы так просто и в огромных количествах быть выброшены в оборот, не поддерживай эту акцию официальные власти Чечни. Без этой поддержки не могли бы столь долго осуществляться незамеченными и спекуляции с нефтью.
Впрочем, вряд ли все это могло происходить и без тех, кто, находясь во властных структурах в Москве, имел интерес к этому.
Разгромленные непрерывными реформами спецслужбы были бессильны.
Одних только этих общеизвестных фактов, о которых писала российская печать, вполне достаточно, чтобы в конце 1994 года понять: Дудаев и его сподвижники настроены агрессивно и решительно. Просто так своей "свободы", позволяющей творить что угодно и жить без проблем, они не отдадут.
Разгромив оппозицию, - продолжает Рохлин, - Дудаев продемонстрировал свою силу. Если он этим и не завоевал всеобщей любви своего народа, то, по крайней мере, заставил себя уважать и бояться. Он заявлял, что с такой армией, как у него, "можно мир брать".
О мощи этой армии можно судить по официальным итоговым данным о потерях боевиков на 15 августа 1996 года.
Всего потерь в незаконных вооруженных формированиях:
Боевиков (безвозвратно) - 17391;
Танки -119 (уничтожено - 98, захвачено - 21);
Бронетанковая техника - 302 (уничтожено - 197, захвачено - 105);
Ракетно-артиллерийское вооружение - 680 (уничтожено - 383, захвачено - 297);
Самолеты - 226;
Вертолеты - 5;
Автомобили - 1528 (уничтожено - 1314, захвачено - 214).
Если все это хоть наполовину правда и если к этому прибавить все и всех, кто не уничтожен и был на момент начала боевых действий в строю, то становится ясно: Дудаев имел основания для жесткой позиции.
Мы уже имели информацию, что не у всех сложилось так же удачно, как у нас, - рассказывает Рохлин. - Не все достигли назначенных рубежей. Не все избежали потерь. По тому маршруту, от которого мы отказались, через Хасавюрт - пошли пограничники. Около 80 из них попало в плен. В Назрани разгромили колонну. Затем по ней ударили "градом". Наш успешный выход к Толстому-Юрту воспринимался радостно. Меня представили к званию Героя России. На связь со мною вышел министр обороны. "Ты, - говорит, - назначен заместителем командующего округом". Отвечаю: "Я этого не просил". - "Нет, - настаивает он, - я подписал приказ". - "Хорошо, - говорю, - давайте отложим этот разговор до лучших времен и поговорим о деле..."
Из разговора с министром я понял, - продолжает Рохлин, - что вопрос о взятии Грозного считается уже решенным делом. Такое мнение не имело под собой никаких оснований...
"Рабочая тетрадь оперативной группы центра боевого управления 8 гв. АК" пестрит записями, свидетельствующими об активности боевиков в тот период.
16 и 17 декабря 1994 года их отряды вели разведку районов расположения частей 8-го корпуса, обстреливали из минометов позиции 3-й мотострелковой роты, демонстративно маневрировали силами численностью до 80 автомашин перед позициями 264-го противотанкового артполка... И даже пытались нанести удар по войскам двумя реактивными установками "град", развернув их в полутора километрах юго-западнее станицы Петропавловская. Лишь упреждающий огонь артиллерии корпуса сорвал эту попытку.
Вечером 17 декабря в 21.00 в радиосетях Дудаева прошла команда на подавление высот по Терскому хребту. Проще говоря, боевики получили приказ выбить войска с занимаемых позиций.
Рохлин тут же отдал необходимые распоряжения на усиление разведки и подготовку к отражению ударов противника.
"В связи с поступившей телеграммой от Дудаева о согласии на переговоры никаких передвижений, выходов на рубежи и нанесения ударов без личного разрешения командующего войсками округа и министра обороны не предпринимать, но при огневом воздействии со стороны незаконных вооруженных формирований открывать огонь на поражение. Потапов. Передал ОД (оперативный дежурный. - Авт.) п-к Протопопов".
Несколько раньше, - рассказывает Рохлин, - на связь со мной вышел начальник штаба Северо-Кавказского округа генерал Потапов Владимир Яковлевич. Он спрашивает: "Если мы не пришлем письменный приказ, будешь выполнять задачу?" Я не то чтобы остолбенел, но стало неприятно. "А какие проблемы?" - спрашиваю в свою очередь. "Понимаешь, - говорит, - надо выяснить настроения офицеров. Ты расспроси людей, узнай, что они думают..." - "Нет уж, - отвечаю. - Вам надо, вы и спрашивайте. А я анкетированием по поводу желания выполнить приказ заниматься не буду. Не знаю, что у вас на уме, но участвовать в развале дисциплины в условиях начавшихся боевых действий меня не заставите..."
Короче говоря, войска вошли в Чечню и уже, выражаясь военным языком, вступили в боевое соприкосновение с теми, кого в официальных документах называли "незаконными вооруженными формированиями", а в политическом руководстве страны еще продолжается игра в ожидание возможности либо испугать Дудаева, либо легко разгромить его боевиков.
Дудаев, в свою очередь, подыгрывает Москве своими телеграммами.
Высокопоставленные командиры - в растерянности. Они даже не решаются отдать приказ, тем более - письменный. Пытаются устроить в войсках опрос общественного мнения.
"Неопределенность, удобная, быть может, в политике, - писал Лев Толстой в своем знаменитом романе "Война и мир", - для армии вредна".
Все это объяснимо, - считает Рохлин. - В Чечню пришла армия и командиры, опозоренные в Тбилиси, преданные в Вильнюсе, оболганные и униженные в Москве в 1991-м и 1993-м... Что после этого можно было ожидать? Руководство страны стало заложником той политики, которую оно проводило в отношении армии последние годы. Взять, например, командующего округом генерала Митюхина12. Это сильный руководитель, который умел добиться выполнения своих приказов. Он много сделал для обустройства округа. И для мирного периода был хорошим командующим. Но в то же время он был продуктом эпохи. У него не было никакого опыта руководства войсками в условиях войны. Он легко подвергался сомнениям, когда дело касалось решения прямых задач армии. Как свидетель ее развала, бегства (иначе не назовешь) из Германии и других стран Восточной Европы, он не был готов к решительным действиям. Испытав на себе все самодурство политиков, он не видел возможности противостоять ему. Его приучили думать только о том, как бы не подставиться...
Одним словом, в Чечню армию ввели люди, которые были частью политиками, частью хозяйственниками, слегка военными, но совсем не боевыми командирами. И дело свое они делали слегка и частично. Они легко принимали все, что им говорили, но это вовсе не значило, что они всем верят. Просто они не собирались брать на себя ответственность и оставляли за вышестоящими начальниками право пребывать в плену их собственных фантазий или чего-то другого, о чем говорить вслух - себе дороже.
Совсем иная ситуация была в рядах чеченских боевиков и командиров.
Как настоящий военный, Дудаев понимал значение духа войск. А как лидер созданного им режима, он не мог не создать развернутой идеологии для своих подданных. И в этом он был последователен.
Российские власти не мешали осуществлению амбициозных планов генерала. Наоборот, даже помогали. Войска ушли из Чечни, даже не попытавшись вывезти технику и оружие. Приказа об этом из Москвы не поступало.
Получив от России наследство, исчисляемое тысячью единиц оружия, десятками танков и бронетранспортеров, сотнями артиллерийских орудий и минометов, миллионами единиц боеприпасов, Дудаев получил возможность сформулировать философию жизни для своего народа: "Если ты волк - хватай, если шакал - терпи".
В последующем идеологическая основа режима стала опираться еще на несколько ключевых заявлений лидера. "Каждый чеченец должен стать смертником", - говорил генерал. Он утверждал, что "свобода - слишком дорогая вещь, чтобы можно было легко ее получить". И определял цену: "Если семьдесят процентов чеченцев погибнут, то тридцать будут свободными".
Видеопленки с записью откровений Дудаева по сей день лежат в московских киосках. Его книга "Великая Ичкерия", где формулировались притязания на создание чеченского государства с границами "от моря - до моря", тоже не дефицит на книжных рынках.
Но московские политики не обращали внимания на все эти слова. Они сами много говорили и писали про свободу, про счастливую и сытую жизнь народа, которая вот-вот наступит, и про рельсы, на которые они лягут, если свободы и счастья вдруг всем не достанется. Говорили, но ничего из сказанного не делали и не собирались делать. Похоже, они считали, что так поступают все политики на свете. Особенностей характера генерала, не привыкшего бросать слова на ветер, они не учли.
За первые сутки после ввода войск в Чечню было захвачено, сожжено и выведено из строя 72 единицы техники. Десятки военнослужащих были либо убиты, либо ранены.
Спустя два года, в феврале 1997 года, на парламентских слушаниях, где рассматривались причины массовой гибели военнослужащих Российской Федерации на территории Чечни, организованных председателем Комитета Государственной Думы по обороне Львом Рохлиным, бывший заместитель главнокомандующего Сухопутными войсками генерал-полковник Эдуард Воробьев скажет:
"...Операция планировалась не на исполнение, а на устрашение. Авиация, вертолеты, танки, БМП, еще чего-то, идут со всех концов. И Дудаев поднимает руки при одной мысли, что со всех направлений выдвигается такое количество техники. Вот в этом был стратегический просчет, я не знаю, министра там, Генерального штаба, кого угодно..."
Заявление министра обороны Павла Грачева о том, что все проблемы в Чечне можно решить одним полком за 2 часа, Эдуард Воробьев назвал тогда бравадой. А мнение министра о том, что Дудаев испугается, увидев, какая сила на него прет, - искренним заблуждением.
Сегодня я точно знаю, - говорит Рохлин, - что министр обороны без бравады и заблуждений не удержался бы в президентской команде и одного дня. А Грачев умудрился пять лет быть "лучшим министром". Считать, что в этих заблуждениях министр был искренен, - значит совсем уже ни во что его не ставить...
Посылая телеграммы о готовности к переговорам, Дудаев лишь тянул время, добиваясь, кроме прочего, деморализации федеральных войск. Братания некоторых подразделений армии с боевиками, в частности, в районе села Самашки (о чем также упоминалось на парламентских слушаниях в феврале 1997 г.), скорее всего проходили не без ведома президента Ичкерии.
Однако, когда тянуть время не удавалось, а ложное братание боевиков оборачивалось фактической сдачей оружия населением, Дудаев и его полевые командиры действовали очень жестко.
ИЗ "РАБОЧЕЙ ТЕТРАДИ ОПЕРАТИВНОЙ ГРУППЫ ЦЕНТРА БОЕВОГО УПРАВЛЕНИЯ 8 Гв. АК":
"25.12.94 г. 11.15. Радиоперехват.
Суть перехвата: на совещании боевиков в Заурском р-не постановили: выслать в ст. Червленую боевую группу. Всех жителей, которые сдадут оружие, уничтожить как предателей. Особенно подчеркнуто: вина по организации сдачи оружия жителями ложится на директора совхоза в Червленой Бачаева Занди. Его убить в первую очередь".
Но, похоже, убежденность в легкости взятия Грозного, которая сквозила в словах Грачева при разговоре с Рохлиным, доминировала в политическом руководстве страны, где к тому времени уже фактически не было ни одного человека, не только хорошо разбирающегося в военных вопросах, а даже просто представляющего, что такое армия и что такое война.
Политики, несколько лет третировавшие армию своей некомпетентностью и демагогией, доведшие ее до полного развала и продолжающие с ней злую игру в условиях фактически начавшейся по их воле войны, не хотели утруждать себя даже попыткой разобраться в том, что же происходит и чего можно ожидать.
Военные под руководством Павла Грачева обслуживали интересы этих политиков с энтузиазмом отнюдь не профессиональным. Это особенно удивительно, если учесть, что те, кто знал генерала Грачева по Афганистану, отзывались о нем как об осторожном командире, всегда заботившемся о сбережении людей.
Кроме того, известно, что за несколько дней до ввода войск в Чечню Грачев подписал секретную директиву Д-0010 "Об итогах подготовки Вооруженных Сил РФ в 1994 году и уточнении задач на 1995 год", где говорилось: "Уровень мобилизационной готовности не отаечает предъявляемым требованиям... Много недостатков отмечается в вопросах планирования операций и боевых действий. Некоторые командующие, командиры и штабы не умеют аргументированно обосновать целесообразность принятых решений".
Тут сразу и не угадаешь, то ли министр не читал то, что подписал, то ли не понимал смысла составленного подчиненными документа?
А может быть, с тех пор, как Павел Сергеевич попал в свиту президента, потерся среди тех, кто без тени сомнения пересел со стульчиков младших научных сотрудников в кресла министров, он посчитал, что тоже принадлежит к касте неприкасаемых, и утратил чувство ответственности за жизнь своих подчиненных, заразив этим страшным вирусом весь руководящий состав армии?
Не ясна позиция и тех, кто составлял этот документ. Почему они не напомнили министру о имеющихся проблемах? Или они уже до того устали от царившего в стране маразма, что им было все равно?
В любом случае поведение большинства высших офицеров и генералов было по меньшей мере странным...
Во время сборов командиров в Моздоке, - вспоминает Рохлин, - на которых отрабатывались вопросы взаимодействия, Грачев отвел меня в сторону и вновь начал убеждать, что он все знает, все просчитал: никаких проблем с взятием Грозного не будет. Дудаев только блефует. У него нет сил...
Если Грачев всех в этом убедил, тогда понятно, почему в Чечню направлялись необученные, неподготовленные части, почему вопросы управления и взаимодействия отрабатывались столь формально. Понятно и то, почему никто из многозвездных генералов не возмутился, никто не умер от стыда, никто не пустил себе пулю в висок, почему никто, кроме генерал-полковника Эдуарда Воробьева, даже в отставку не подал.
Не ясно другое: почему ничего подобного не случилось после того, как туман иллюзий развеялся и расплата за эти иллюзии пошла тысячами человеческих жизней?
За что умирали солдаты и офицеры? За что они сражались?
Три года спустя депутат Лев Рохлин с высоты своего политического опыта скажет:
За интересы мафии.
К этому выводу он придет не потому, что станет много знать о мафиозных разборках в высших политических кругах страны. И не потому, что ему стали известны суммы, которые заработали отдельные лица на войне. А лишь потому, что как профессионал, получивший доступ к информации о состоянии армии и обороны страны, он не мог пройти мимо факта: развал такого масштаба не может иметь причиной одни лишь политические ошибки и стратегические просчеты.
Чтобы так развалить страну и ее армию, нужно иметь вполне определенные задачи и конкретные интересы.
А чтобы довести дело до того, что произошло в Чечне, недостаточно нечаянного стечения обстоятельств. Нужен план, определяющий последовательность и характер шагов, которые могли к этому привести.
Кто мог составить подобный план?
Все эти вопросы возникнут потом. А в конце 1994 года далекий от политики прожженный вояка генерал Рохлин готовился к смертельной схватке и заботился лишь о том, что могло бы помочь выйти из нее с минимальными потерями. Генерал не верил в увещевания Грачева. Но знал, что в военном деле только результат может показать, кто прав, а кто нет. До этого прав лишь тот, у кого власть и право принимать решения.
Генерал и его подчиненные были тогда в числе немногих, кто умел сражаться и побеждать, кто сумел сохранить это умение и подготовиться к худшему, несмотря на все попытки убедить их в отсутствии опасности...
Самоуверенность, - говорит Рохлин, - чрезвычайно опасна. При отсутствии объективной информации о противнике, при непродуманности плана действий, при неразберихе в управлении она может обернуться трагедией. Я был уверен, что в Грозном нас ждут жестокие бои.
5.30. КК (командир корпуса. - Авт.) уточнил задачи командирам частей по штурму Грозного.
6.30. Проверка средств связи.
6.45. Начало движения.
7.50. Прошли Терский хребет.
9.01. 131 омсбр (отдельная мотострелковая бригада из Майкопа. - Авт.): с/х "Родина" охвачен с северной, западной и южной стороны... На нашем направлении соседи ведут бой. Уточнить.
9.30. На северо-восточной окраине русского кладбища подбита САУ (самоходная артиллерийская установка. - Авт.) - наша".
Мы знали, что нас ждут. Двигаться мы могли либо по Петропавловскому шоссе, либо в обход, по бездорожью, мимо аэропорта "Северный", и далее - через русское кладбище, - рассказывает Рохлин. - Мы имели данные от оппозиции, что на шоссе подготовлены к взрыву две бензоколонки, собрано большое количество гранат, бутылок с зажигательной смесью. На русском кладбище тоже засада. Она поставлена там не случайно. В бою под станицей Петропавловской я запретил артиллерии и танкам стрелять по мечети, где располагался опорный пункт боевиков и их корректировщики огня. Проблему решили снайперы и пулеметчики. А противник посчитал, что раз я не разрушил мечеть, то по русскому кладбищу тем более стрелять из пушек не буду. Короче, нас ждали на всех возможных направлениях. Тогда я поставил задачу командиру 33-го полка полковнику Владимиру Верещагину захватить мост через речку Нефтянку на Петропавловском шоссе и подготовить переправу для прохода основных сил.
Но даже ему я не сказал, что это ложный маршрут.
31 декабря основные силы пошли в обход и приблизились к русскому кладбищу. Заблаговременно наносить удар артиллерии по кладбищу я не стал. Это выдало бы наши намерения. Но когда с кладбища открыли огонь, наша артиллерия стала бить вдоль дороги, проходящей через него. И колонна пошла фактически между разрывов снарядов.
Несколько раньше, когда достигли моста у аэропорта "Северный", я отвел 33-й полк от моста на Петропавловском шоссе и назначил часть его подразделений в резерв для имитации, что я все же пойду этим маршрутом.
Русское кладбище стало последним рубежом для многих чеченских боевиков, сгинувших в русских могилах.
Подразделения 8-го корпуса вошли в город.
Когда меня спрашивают, есть ли на войне этические нормы и нравственные правила, - говорит Рохлин, - я не знаю, что ответить. Но давно убедился: за попытки соблюсти эти нормы и правила на войне приходится платить кровью.
Война, по мнению Льва Толстого, требует от человека определенной ограниченности. В том числе и в чувствах, в восприятии происходящего. Без этой ограниченности, считал писатель, не может быть настоящего военного человека, не может быть истинного полководца.
Кто-то скажет, что это страшно. Но почему тогда человечество и его вожди никак не хотят отказаться от достижения своих целей насильственным путем? И почему цивилизация, развитие образования и культуры не приводят даже самые богатые и процветающие народы к отказу от использования средств и методов этого насилия, а лишь совершенствуют их, делая все более страшными и изощренными?
Не солдат начинает войну и даже не генерал. Войну начинают политики, те самые, кто брезгливо морщится от запаха пота и не знает, как пахнет еще теплая кровь, кто щеголяет изящными манерами и претендует на право вести народы к вершинам образования и культуры.
Солдат и генерал меньше всего заинтересованы в войне. Ибо они знают: жить по ее правилам и умирать придется на войне именно им.
ИЗ "РАБОЧЕЙ ТЕТРАДИ ОПЕРАТИВНОЙ ГРУППЫ ЦЕНТРА БОЕВОГО УПРАВЛЕНИЯ 8 ГВ. АК":
10.02. Вышли на южную окраину кладбища. Найти 81 мсп (мотострелковый полк. - Авт.). Пусть доложат, где находятся.
10.14. На ул. Ипподромной установлен "град" боевиков. Доведено до КК (командир корпуса. - Авт.). Нанести удар артиллерией.
10.15. 81 мсп вышел на ул. Профсоюзную. 255 мсп вышел на ул. Круговая и Маяковского.
11.40. 131 омсбр атакует в направлении отм. 123,5.
12.25. Генерал-полковник Куликов доложил порядок действий МВД: как только часть города будет пройдена, люди Воробьева подходят и частью сил в обратном направлении вычищают дома.
12.40. В районе Загряжское идет бой.
12.50. 104 вдд находится на восточной окраине города вдоль железной дороги.
14.12. КВО13 поставил задачу с вводом резервов ускорить движение к дворцу и блокировать его с соседом. Одновременно ставить блоки по коридорам прорыва".
Самое сложное, - говорит Рохлин, - и в конечном счете самое главное - это подготовка к сражению, его замысел, тактический расчет, выучка войск, план их действий и организация управления. От этого зависит все остальное. Такая подготовка требует отдачи всех сил и времени. Сердце сжимается. Ты не спишь и не ешь. Думаешь только об этом. Считаешь, измеряешь, сто раз перепроверяешь информацию. Это адская работа.
Генерал Рохлин не участвовал в разработке того, что называли "операцией по разоружению незаконных вооруженных формирований в Чечне".
Но он, как известно, и не заблуждался насчет формулировки, заимствованной из арсеналов полицейско-милицейской терминологии.
Марш частей корпуса к Грозному был лучшим тому подтверждением.
Перед штурмом города, - рассказывает Рохлин, - я решил уточнить свои задачи. Исходя из занятых нами позиций, я считал, что Восточную группировку, командовать которой предлагалось мне, должен возглавить другой генерал. А меня целесообразно назначить командовать Северной группировкой. На эту тему у меня состоялся разговор с Квашниным. Он назначил командовать Восточной группировкой генерала Стаськова14. "А кто будет командовать Северной?" - спрашиваю. Квашнин отвечает: "Я. Передовой командный пункт развернем в Толстом-Юрте. Знаешь, какая это мощная группировка: танки Т-80, БМП-3. (Таких тогда почти и не было в войсках.)" - "А какая моя задача?" - спрашиваю. "Пройди до дворца, займи его, а мы подойдем". Я говорю: "Вы смотрели выступление министра обороны по телевидению? Он сказал, что на танках город не атакуют". С меня эту задачу сняли. Но я настаиваю: "Какая все же моя задача?" - "Будешь в резерве, - отвечают. - Прикроешь левый фланг основной группировки". И назначили маршрут движения.
Рохлин возразил против идеи размещения ПКП (передового командного пункта) Северной группировки в Толстом-Юрте.
ПКП должен размещаться непосредственно за боевыми порядками войск, - поясняет он. - А Толстой-Юрт - в стороне, левее. Кроме того, я знал, если ПКП группировки разместят у меня, то я останусь без средств связи. И не смогу управлять своими силами.
Генерал, похоже, уже тогда не доверял управленческим способностям Квашнина и всячески старался оградить себя от его участия в управлении подразделениями своего корпуса. Позднее он так охарактеризует Анатолия Васильевича: "Энергичный, добрый, гостеприимный человек, абсолютно не профессиональный в военном деле".
В Северной группировке, - продолжает Рохлин свой рассказ, - по словам Квашнина, была одна проблема: бойцы не готовы. Но считалось, что время есть и можно провести занятия, научить. Мне показалось странным, что за несколько дней предполагалось научить людей тому, на что обычно тратится несколько месяцев и даже годы. Я тогда даже подумал, что, если все произойдет так, как планируется, мне придется пересмотреть весь свой опыт, все взгляды на боевую подготовку и планирование боевых операций.
Позднее, став депутатом Госдумы и занявшись изучением причин массовой гибели военнослужащих в Чечне, Рохлин обнаружит: мнения о том, что за несколько дней можно подготовить людей к ведению боевых действий, придерживались чуть ли не все высокопоставленные руководители Минобороны и главкоматов родов войск. Они без тени сомнения отдавали приказы о направлении в войска, ведущие боевые действия в Чечне, солдат из технических подразделений ПВО, ВВС, моряков с кораблей ВМФ и даже солдат из строительных батальонов. Их несколько дней учили держать в руках автомат и бросали в бой. На языке военных таких солдат называют "пушечным мясом". Не лучше обстояло дело и с теми, кто приходил в войска добровольно, по контракту. Их вообще считали уже подготовленными, коли они в свое время уже отслужили срочную службу.
О какой подготовке этих людей можно было говорить, - спрашивает Рохлин, - если в армии к тому времени уже десять лет практически никто не занимался боевой подготовкой?
Короче говоря, это были люди, большинство которых отличались от солдат-срочников лишь возрастом. Да еще, быть может, тем, что, хлебнув прелестей эпохи перемен, готовы были рискнуть жизнью в надежде хоть как-то поправить свое материальное положение и положение своих семей. Но если срочников готовили хоть несколько дней, этих иногда бросали в бой на следующий день после заключения контракта.
Офицерский корпус многих частей лишь пополнял ряды обреченных. В 81-м мотострелковом полку ("Самарском", как прозвали его журналисты) из 56 командиров взводов 49 были выпускниками гражданских вузов, призванных на два года. Говорить об уровне их подготовки не приходится. Почти все они погибли в Грозном, разделив участь своих солдат.
Вопросы депутата Рохлина на этот счет и его попытки выяснить вину в этом высокопоставленных командиров снискали ему славу склочника. А его обращение к Верховному главнокомандующему, где он назвал Ельцина фактически главным виновником развала армии и ее трагедии в Чечне, ополчили против генерала всю президентскую рать и абсолютное большинство средств массовой информации, обрушивших на Рохлина потоки лжи и клеветы. Уже мало кто вспоминал о его роли в чеченской войне. Но это будет позднее.
Идея наступления в предпраздничный день не вызвала у меня особых сомнений, - продолжает Рохлин. - Ведь праздники есть праздники. Они могли стать поводом для расслабления людей. А расслабляться было нельзя. Тогда я еще не знал, что общего плана фактически нет. А дата назначена в связи с днем рождения министра обороны...
Сам генерал продолжал готовить свои войска к самым неожиданным поворотам событий.
Чтобы понять, насколько тщательно был разработан план действий, приведем подробную запись:
ИЗ "РАБОЧЕЙ ТЕТРАДИ ОПЕРАТИВНОЙ ГРУППЫ ЦЕНТРА БОЕВОГО УПРАВЛЕНИЯ 8 Гв. АК":
13.00. Совещание у командира корпуса.
2. Выполнить поставленную задачу. Надо очень добросовестно подготовиться. Лично посмотреть каждого солдата.
Задача следующая:
1. Идти вдоль Сунжи.
2. Прорубить коридор, обеспечить проход по нему и выйти в центр города, обеспечивая фланг главной группировки.
Как надо действовать?
1. Разведать места, где нас не ждут.
2. Нанести артиллерийские удары по тем точкам, где предполагается противник.
3. Действуем тремя группами:
1-я - 255 мсп. Исходя из задач, имеет... (идет перечисление находящейся в полку боевой техники. - Авт.). Сбивая все огнем, пройти 2/3 пути.
2-я - 33-й мсп (также перечисляется находящаяся в полку техника. - Авт.). Идет вслед 255-му мсп. Блокирует эту часть пути. Выбирает наиболее высокие здания. Оборудует на них опорные пункты. Продумать, какие можно подготовить мешки с землей. Удерживает мосты, обеспечивает подвоз БП (боеприпасы. - Авт.).
3-я - орб (отдельный разведывательный батальон. - Авт). Идет вслед за 1 мсб слева и справа на максимальную глубину. За ним идет 2 мсб. У каждого офицера карта 1:50 000. Здесь будут наступать основные силы. По двум улицам. А здесь будут наступать 81-й полк и 131 омсбр. (Рохлин показал на карте. - Авт.)
Какие нужно решить проблемы?
1. Блокировка. По каждому блоку номера БТРов и пофамильный список расчета. Командир взвода - знает задачу.
2. Распределить обязанности.
3. В 33 мсп такие же штурмовые группы, как в 255 мсп.
4. Кого и когда освободить от выполнения задач.
5. Проверить экипировку л/с (личного состава. - Авт.).
6. "Мухи" (гранатометы. - Авт.) - всем отстрелять.
7. Подготовка водителей БТР (кого брать, кого нет).
8. БТР должны быть забиты боеприпасами.
9. Создать бронегруппу по вывозу раненых. Обеспечить связь.
10. Посадить наблюдателей по всему маршруту выдвижения. Найти места.
Командный пункт - в центре боевых порядков. Здесь, в районе (Толстой-Юрт. ~ Авт.), остается артиллерия и 2 танка - резервная группа.
Объекты все будут нанесены на план города - п/п-к Поздеев15. Подготовить мне две карты. Схема должна быть у каждого офицера.
После 18 часов заслушиваем, кто что сделал.
Разведка докладывает 28.12.
Письменное решение должно быть оформлено к 20.00".
Многое в документе написано неразборчиво и потому опущено. Но суть, думаю, ясна: генерал, как настоящий профессионал, не ждал чуда.
Вряд ли где еще готовились пофамильные списки личного состава каждого блокпоста и определялась задача каждому командиру взвода.
Только так можно добиться четкости управления и ответственности командиров, - утверждает Рохлин.
Подразделения 8-го корпуса двигались с величайшей осторожностью. Командиры изучали город, наносили на схемы названия улиц, многие из которых были переименованы новыми властями. На каждом занятом рубеже устанавливались блокпосты, Чем ближе был центр Грозного, тем меньше оставалось в подразделениях техники, оставляемой на этих блокпостах. Вперед шла пехота. Все делалось по плану. Но это был план всего лишь резерва, каким им предписано было быть.
А в эфире, - рассказывает Рохлин, - слышались радостные доклады соседей: прошли такую-то улицу, заняли такой-то рубеж.
По карте, на которую наносилась оперативная обстановка, получалось, что подразделения 8-го корпуса далеко не впереди.
Заняв консервный завод, узнали, что министр обороны недоволен: "Почему отстает этот хваленый афганец?"
Рохлин получил команду подтянуться и занять больничный комплекс, который находится почти в центре города. От Совмина и президентского дворца его отделял лишь один квартал, где располагались строения Института нефти и газа.
Кстати, метод руководства войсками по принципу "давай-давай" использовался и по отношению к другим частям. Управлявшие из Моздока полководцы не знали и не хотели знать, как складывается обстановка. Чтобы заставить войска идти вперед, они пеняли командирам: все уже дошли до центра города и вот-вот возьмут дворец, а вы топчетесь на месте...
Как свидетельствовал позже командир 81-го полка полковник Александр Ярославцев, на его запрос относительно положения соседа слева - 129-го полка Ленинградского военного округа - он получил ответ, что полк уже на улице Маяковского. "Вот это темп", - подумал тогда полковник ("Красная звезда", 25 января 1995 года). Ему и в голову не могло прийти, что это далеко не так...
Мало того, ближайшим соседом слева 81-го полка был сводный отряд 8-го корпуса, а не 129-й полк, который наступал из района Ханкалы. Это хоть и слева, но очень далеко. На улице Маяковского, если судить по карте, этот полк мог оказаться, лишь миновав центр города и пройдя мимо президентского дворца. Поэтому не ясно, то ли командование группировки вообще не смотрело на карту и не понимало, о чем спрашивает полковник Ярославцев, то ли сам командир 81-го полка не знал, кто у него ближайший сосед, или, быть может, журналисты, бравшие у Ярославцева интервью, все перепутали? В любом случае это говорит о том, что никто толком не представлял себе картину происходящего, а взаимодействие было налажено так, что вводило в заблуждение не только участников боев, но и тех, кто позднее взялся изучить их ход...
На консервном заводе подразделения 8-го корпуса оставили еще часть техники и пошли вперед.
Когда команду выполнили, в передовом отряде осталось около 600 человек.
Соседи же, подгоняемые сидящими в далеком Моздоке начальниками, запрудили улицы бронетехникой, которой было не развернуться на узких улицах города.
А из подвалов и окон близлежащих домов опытные бойцы Дудаева уже ловили в прицелы гранатометов борта танков, рассматривали в мощные оптические прицелы импортных снайперских винтовок лица солдат и офицеров.
"Тихому не верь, быстрого не бойся" - гласит чеченская пословица.
Наступили сумерки. И боевики нажали на спусковые крючки. Их гранатометчики в упор расстреливали бронетехнику. Минометы осыпали войска градом мин. Танки били прямой наводкой.
Сначала сжигалась техника в голове и в хвосте колонны, - рассказывает Рохлин, - а затем удар обрушивался на середину. Техника была лишена возможности маневра. И горела как свечка.
Избиение продолжалось до наступления полной темноты и потом возобновилось с рассветом. Нападавшие изощрялись как могли.
Мне позднее рассказывали, - вспоминает Рохлин, - что боевики привязывали гранаты к парашютикам от сигнальных ракет и бросали их из окон домов на колонны. Граната при этом взрывается в воздухе и поражает большую площадь...
ИЗ "РАБОЧЕЙ ТЕТРАДИ ОПЕРАТИВНОЙ ГРУППЫ ЦЕНТРА БОЕВОГО УПРАВЛЕНИЯ 8 Гв. АК":
2 мсб 81 мсп - вокруг дворца.
1 мсб... (неразборчиво).
131 омсбр - двумя батальонами занимает оборону возле ж.д. вокзала".
Это последняя запись о положении этих частей в первый день штурма.
131-я бригада не имела задачи, - говорит Рохлин. - Она была в резерве. Кто приказал ей захватить железнодорожный вокзал - можно только догадываться.
ИЗ ПИСЬМА ГЕНЕРАЛЬНОГО ПРОКУРОРА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Ю. И. СКУРАТОВА ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ СЕЛЕЗНЕВУ Г. Н. № 1-ГП-7-97 ОТ 15. 01. 97 г.:
"В соответствии с постановлением Государственной Думы от 25 декабря 1996 г. № 971-11 ГД "О рассмотрении обстоятельств и причин массовой гибели военнослужащих Российской Федерации на территории Чеченской Республики в период с 9 декабря 1994 года по 1 сентября 1996 года и мерах по укреплению обороны страны и безопасности государства" сообщаю:... проводится проверка обстоятельств гибели личного состава 131-й отдельной мотострелковой бригады (войсковая часть 09332), штурмовавшей г. Грозный 31 декабря 1994 года - 1 января 1995 года, в ходе чего погибли 25 офицеров и прапорщиков, 60 солдат и сержантов, а без вести пропали 72 военнослужащих бригады.
Из пояснений участников этих событий, документов, изъятых в ходе проверки, следует, что в конце декабря 1994 года в г. Моздоке высшим командованием МО РФ поставлена общая задача по освобождению города Грозного.
Конкретную задачу по вводу войск в город, маршрутам движения и взаимодействию ставил генерал-полковник Квашнин А, В. (в то время - представитель Генерального штаба Вооруженных Сил РФ).
131-й бригаде была поставлена задача к 27 декабря 1994 года сосредоточиться в двух километрах восточное Садовой, чтобы обеспечить проход в город Грозный другим войскам. В последующем бригада заняла рубеж по речке Нефтянка и находилась на нем до 11 часов 31 декабря, после чего по радио командовавший в тот период группировкой "Север" генерал-лейтенант Пуликовский К. Б. отдал приказ на вход в г. Грозный. Письменных боевых и графических документов в бригаду не поступало. После прохода по улице Маяковского штабом корпуса бригаде было приказано взять железнодорожный вокзал, что первоначально не планировалось.
Захватив вокзал, бригада попала в плотное огненное кольцо незаконных вооруженных формирований и понесла значительные потери в живой силе и технике.
Как усматривается из материалов проверки, вопросы тщательной подготовки операции должен был решать Пуликовский, однако этого в полной мере сделано не было, что явилось одной из причин гибели большого количества личного состава 131-й бригады.
В действиях Пуликовского усматриваются признаки состава преступления, предусмотренного ст. 260-1 у п. "в" УК РСФСР, а именно - халатное отношение должностного лица к службе, повлекшее тяжкие последствия.
Однако уголовное дело возбуждено быть не может, так как Государственной Думой 19 апреля 1995 года объявлена амнистия в связи с 50-летнем Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг., и допущенное Пуликовским правонарушение попало под ее действие".
Пуликовский говорит, что он не давал команду 131-й бригаде захватить вокзал, - рассказывает Рохлин. - Передовой командный пункт Северной группировки так и не был развернут. Командовали с Моздока. Поэтому выяснить, кто отдал команду, трудно. Генпрокуратура уверена в своей версии. Но я знаю, что в отличие от меня Пуликовский до последнего момента не знал, будет ли он вообще чем-то командовать. Ведь Квашнин сам объявил себя командующим всего и вся. Пуликовский не мог подробно составить план действий и отдать нужные распоряжения. Все решал Квашнин.
Странно здесь и другое: Генпрокуратура в приведенном выше документе указывает, что "конкретную задачу по вводу войск в город, маршрутам движения и взаимодействию ставил генерал-полковник Квашнин А.В.", но ее следователи почему-то пропустили мимо внимания тот очевидный для каждого военного факт, что ставить войскам конкретные задачи может только тот, кто этими войсками командует. Квашнин же, если верить все тому же документу, был "в то время - представитель Генерального штаба Вооруженных Сил РФ".
Поэтому получается, что российская Фемида вводит в военную практику новое понимание управления: конкретную задачу войскам может ставить любой "представитель" (Бога, черта, Генштаба и т. п.), а конкретно отвечать будет тот... кого назначат крайним. И подписаться под этим нововведением пришлось Генеральному прокурору России Юрию Скуратову. Интересно, по своей воле он это сделал или нет?
Как бы там ни было, а Пуликовский, Рохлин и все остальные военные считали Квашнина командиром. Квашнин, по словам Рохлина и по записи, сделанной им в своей личной рабочей тетради и приведенной выше, не только исполнял обязанности командующего Северо-Кавказским военным округом, но и был командующим всей группировки федеральных войск в Чечне, и плюс - командующим группировки "Север" (она же - Северная группировка, как ее чаще называли). А может, Рохлин и другие заблуждались? И Анатолий Васильевич Квашнин был всего лишь самозванцем?
В любом случае вся эта управленческая чехарда лишь подтверждает: никто не хотел брать на себя ответственность, даже тот, кто объявил себя начальником. А система управления армией, за годы многолетних "реформ" превратившаяся в нечто такое, о чем трудно сказать изящным слогом, вполне позволяла избежать этой ответственности.
Тут с ходу даже не определишь, что хуже - позиция таких, как Митюхин, которые, по крайней мере, честно демонстрировали свою беспомощность, или таких, как Квашнин, которые без особых терзаний брались командовать всем и вся...
В 19.20 Рохлин приказал уточнить положение 81-го мотострелкового полка и 131-й отдельной мотострелковой бригады через командование группировки войск в Чечне. В "Рабочей тетради оперативной группы центра боевого управления 8 гв. АК" записаны слова комкора: "Ген. Шевцов16 должен был поставить им задачу, чтобы они дали положение войск вокруг дворца".
Никакой информации генерал не получил.
Через три года, 28 декабря 1997-го, ведущий программы "На самом деле" телеканала "ТВ-Центр" Михаил Леонтьев обвинит в гибели 131-й бригады генерала Леонтия Шевцова, который, по сведениям журналиста, и отдал ей тот самый злополучный приказ - идти на железнодорожный вокзал...
Рохлина обвинят в гибели этой бригады еще раньше - в декабре 1996-го. Об этом мы тоже поговорим позднее...
Теперь лишь отметим, что уровень управления войсками в Чечне еще долгие годы будет не только темой журналистских расследований, но в первую очередь предметом политических интриг, острие которых можно будет поворачивать как угодно и против кого угодно. Последнее возможно уже потому, что никто по сей день не брался всерьез изучить военную сторону того, что происходило в Чечне...
Впрочем, любому исследователю этой темы придется столкнуться с тем, с чем столкнулись прокуроры, - с отсутствием документов, подтверждающих полномочия военачальников, и с.... - как бы это помягче сказать... - лукавством, наверное, главных действующих лиц. Не признался же генерал Квашнин, что не Пуликовский, а именно он командовал группировкой "Север" в первые дни боев за Грозный... И не признается, очевидно, никогда.
В 20.45 в центр боевого управления корпуса поступила информация о действиях Восточной группировки: 129-й мотострелковый полк и парашютно-десантный батальон 98-й дивизии ВДВ, наступавшие из района Ханкалы, уперлись в завалы из железобетонных блоков и, встретив сильное сопротивление противника, перешли к круговой обороне в районе кинотеатра "Родина". Инженерная техника для разбора завалов так и не пришла. Подразделения МВД, которые должны были обеспечить установку блокпостов в тылу группировки, тоже где-то потерялись.
А подразделения 104-й дивизии ВДВ, которые должны были поддержать наступление 129-го полка в случае успеха его действий, остались в прежнем районе. В 129-м полку 15 убито и 55 ранено. Сожжено 18 единиц техники.
Информации о 81-м полке и 131-й бригаде все не было. А вскоре в расположение 8-го корпуса прорвалась рота 81-го полка. Вслед за ней то на том, то на другом участке стали выходить другие группы этого полка. Растерзанные, подавленные, потерявшие своих командиров, бойцы выглядели ужасно. Лишь 200 десантников, которых в последний момент передали в состав полка, избежали печальной участи. Они просто не успели догнать полк и присоединиться к нему. Пополнение предполагалось принять на марше...
Была ночь, - рассказывает Рохлин, - ситуация оставалась непонятной. Полная неразбериха в управлении. Когда узнали о положении 131-й бригады, мой разведбат попытался прорваться к ней, но потерял много людей. До железнодорожного вокзала, где подразделения бригады заняли оборону, было около двух километров, напичканных боевиками.
Рохлин тогда уже понял, что его гвардейцы оказались единственными, кому удалось не только вплотную приблизиться к центру города, но и закрепиться, не дав себя разгромить.
Всю ночь и утро нового года ждали 3-й батальон 276-го мотострелкового полка, который должен был сменить 33-й полк корпуса на блокпостах по ул. Лермонтовская. Подполковник Валерий Барноволоков несколько раз выезжал на перекресток улиц Маяковского и Богдана Хмельницкого, куда должен был прибыть батальон.
"Мы были в полном неведении относительно замысла старшего начальника", - утверждает начальник штаба этого батальона майор Евгений Питеримов.
В 3.00, когда подполковник Барноволоков ждал батальон на перекрестке, батальон начал отход из города и через час перешел к обороне у совхоза "Родина". Еще через час начальник штаба 34-й дивизии, куда входит 276-й полк, наконец поставил задачу идти в город, во взаимодействии с внутренними войсками поставить блокпосты по ул. Лермонтовская и, штурмуя наиболее важные строения, овладеть районами, прилегающими к реке Сунжа и ул. Первомайская.
Майор Питеримов по сей день удивляется, что вышестоящее командование, ставя задачу, не дало даже самых поверхностных сведений о противнике и характере его действий. У майора сложилось впечатление, что командование даже в то время продолжало считать, что боевики слабы и не способны к сопротивлению. Сам он и его подчиненные к тому времени уже видели, что это далеко не так.
Как бы там ни было, батальон наконец установил блокпосты по улице Лермонтовской. А 33-й полк выдвинулся вперед, к больничному комплексу, где уже закрепились 255 мсп и разведывательный батальон.
Рохлин стягивал свои силы, зная, что теперь боевики налягут на него.
В 7.55 1 января от командующего группировкой поступила информация. В "Рабочей тетради оперативной группы центра боевого управления 8 гв. АК" она записана так:
Расшифровать эту запись можно следующим образом: "Ген. (все названные - генералы. - Авт.) Куликовский (правильно - Пуликовский. - Авт.), Петрик (правильно - Петрук. - Авт.), Семенюта. (здесь то ли точка, то ли запятая... Скорее точка. - Авт.). Бабич (правильно Бабичев. - Авт.) в 10. 00 с двумя пдб (парашютно-десантный батальон. - Авт.), с ТВ (наверное, танковый взвод. - Авт.) и мер (так обычно обозначают мотострелковую роту, но тут трудно точно сказать. - Авт.) от парка им. Ленина по ж. д. выйдут на разблокировку двух б-нов на ж.д. вокзале. С юга 503 мсп (мотострелковый полк. - Авт.) по пр. Орджоникидзе выдвигается до дворца, блокирует все и встает. Пуликовский поведет МСБр (учитывая последние буквы "Бр", это может быть 131-я мотострелковая бригада, точнее, то, что от нее осталось. - Авт.) по ул. Первомайской к центру. Между Первомайской и Орджоникидзе прочный коридор. Получается сплошной коридор: от Первомайской к р. Сунже, ж.д. вокзал, Б. Хмельницкого, Первомайская. Пуликовский должен передать МСБ (возможно, это наспех обозначена все та же 131-я бригада. - Авт.) Рохлину (надо созвониться). Свое решение доложить через час".
Если смотреть по карте, то названные улицы являются фактически продолжением друг друга, пересекая город с севера на юг: ул. Б. Хмельницкого переходит в ул. Маяковского, далее проспект Орджоникизде, который упирается в железнодорожный вокзал... Откуда у командования в Моздоке возникло мнение, что по этим улицам создан "сплошной" и "прочный" коридор, можно только догадываться. А порядок перечисления этих улиц, других объектов и географических названий свидетельствует, что, диктуя информацию и давая указания, эти начальники даже не смотрели на карту. Возможно, конечно, что оператор в штабе Рохлина, принимавший информацию, сам чего-то напутал. Но вряд ли он напутал так много. Его работа была чисто автоматической, и он не мог все записать задом наперед...
А противник тем временем не дремал и ничего не путал... Его маневренные группы наносили удары то тут, то там. Они использовали все средства передвижения - от бронетранспортеров до легковушек со срезанными крышами и мотоциклов, успевая в считанные минуты концентрировать максимум сил и средств в любом районе. Данные радиоперехвата свидетельствовали, что разведгруппам боевиков поставлена задача поиска и захвата подбитой техники и одиночных машин. А захватывать было что.
По итоговым данным, только 131-я бригада потеряла 20 из 26 имевшихся в ее составе танков и 102 из 120 боевых машин пехоты, вошедших в город.
Если верить сведениям о численности личного состава бригады, вошедшего в город (446 человек), то получается, что в машинах были только экипажи. Пехоты не было. Поэтому брать подбитую технику можно было голыми руками.
А соседей из Восточной группировки тем временем настигла другая беда.
В 8.30 министр обороны (по другим данным - генерал Квашнин) приказал командующему этой группировкой генералу Николаю Стаськову отойти в исходный район. А через сорок пять минут по подразделениям этой группировки был нанесен удар авиацией федеральных войск. Два штурмовика "Су-25" выпустили весь свой запас неуправляемых реактивных снарядов в тот момент, когда бойцы занимали места в машинах. Около пятидесяти человек убито и ранено. Большинство - офицеры 129-го полка, руководившие посадкой личного состава на машины.
Авторы исследования "Российские Вооруженные Силы в чеченском конфликте. Анализ. Итоги. Выводы" Н. Н. Новичков, В. Я. Снеговский, А. Г. Соколов и В. Ю. Шварев цитируют генерала Квашнина, утверждающего, что именно он отдал приказ отступать. Похоже, Анатолий Васильевич не знал, что произошло после того, как был отдан этот приказ. Тогда, спрашивается, кто дал другой приказ: нанести авиационный удар по району, в котором находились силы Восточной группировки? Ведь и непосвященному ясно, что за сорок пять минут после получения приказа большая масса войск, ведущих тяжелейший бой в городе, не могла покинуть район. Или авиацией командовали все, кому не лень? А если нет и Квашнин все держал под контролем, тогда Рохлин прав, говоря об абсолютном непрофессионализме генерала Квашнина...
В любом случае это лишний раз подтверждает, что управление войсками велось как и кем попало. Единственное, что объясняет эту управленческую чехарду, так это желание начальников уйти от ответственности, максимально запутав ситуацию.
Во время налета авиации на Восточную группировку погиб и начальник разведки группировки полковник Владимир Селиванов, легендарный десантник, которого еще в Афганистане дважды представляли к званию Героя.
Сотни раз рисковавший жизнью разведчик вряд ли подозревал, что судьба уготовила ему смерть от бездарности собственных начальников.
Зенитчики со зла пальнули вдогонку самолетам. Но, слава Богу, не попали. Иначе это только дополнило бы трагедию.
Незадолго до своей гибели Селиванов оставил начальнику штаба Восточной группировки полковнику Юрию Горскому информацию, что против группировки действует не две-три сотни, как утверждалось ранее, а более двух тысяч организованных и управляемых единым командованием боевиков. Не считая мелких отрядов, которые атаковали то тут, то там. Другую информацию он унес с собой в могилу.
Дело в том, что накануне наступления пропала офицерская группа 45-го полка специального назначения ВДВ. Полковник выходил на ее поиск. Результат поиска он никому не успел доложить.
А через три года английская журналистка Карлотта Голл сообщит, что, по ее сведениям, полученным от чеченцев, группа 45-го полка пыталась проникнуть в президентский дворец и была частью уничтожена, частью захвачена. Журналистка, писавшая в это время книгу о войне в Чечне, пыталась выяснить у Рохлина, что он знает по этому поводу. Генерал не мог ничего ответить. Ведь группа действовала не с его направления...
Что касается полковника Селиванова, то командование вновь представило его к званию Героя (посмертно). Но, как и первые два, и это представление осталось только представлением.
Вскоре выяснилось (это записано в "Журнале боевых действий"...), что боевики захватили карту, где отмечены все координаты войск. Вероятно, карта была изъята у кого-то из раненых или убитых командиров. Как бы ни были плохи карты, которыми были снабжены войска, но знающие свой город боевики кое-что могли по ним определить.
Кроме того, они перехватили и взяли под наблюдение сети управления авиацией и артиллерией.
В 20.55 штаб 8-го корпуса получил информацию о том, что боевики произвели разведку охранения штаба и других подразделений корпуса. В 21.10 планировалось нападение.
К этому времени Рохлин уже успел подтянуть все свои наличные силы, те самые 600 бойцов и командиров 255-го и 33-го полков, разведывательного батальона и некоторых других подразделений. И отдал команду собирать все и всех, кто уцелел в разбитых колоннах.
В ночь с 1 на 2 января, когда Восточная группировка отошла, Западная увязла в боях и встала, Северная, в лице 131-й бригады и 81-го полка, была разгромлена. Боевики сосредоточили весь огонь на подразделениях генерала.
Бетонный потолок подвала, где располагался передовой командный пункт, дрожал от взрывов мин и снарядов. Они ложились один в один, грозя обрушить потолок на головы бойцов и командиров. И Рохлин не мог не принять решения о перемещении командного пункта в глубину своих боевых порядков - на консервный завод.
Но ситуация продолжала оставаться катастрофической.
Подсчет сил противника, - рассказывает Рохлин, - проведенный на основании данных разведки и радиоперехватов, свидетельствовал: на каждого солдата и офицера приходилось от 6 до 10 боевиков. Противник имел полную свободу маневра и мог достигать на отдельных участках еще большего перевеса сил.
За два дня боев в городе потери корпуса составили 12 убитых и 58 раненых. Однако разгромить себя гвардейцы не дали.
От разгрома нас спасло то, что мы не спешили выполнять приказы командования, - говорит Рохлин, - и действовали так, как подсказывали опыт и обстановка.
Пересмотреть свои взгляды на боевую подготовку и планирование боевых операций генералу так и не пришлось.
Министру обороны, как ни странно, тоже.
9 февраля 1995 года в Алма-Ате Павел Грачев заявил: "... операция по взятию города была спланирована внезапно и проведена с наименьшими потерями... А потери пошли, тут я вам честно хочу сказать, по рассеянности некоторых командиров нижнего звена, которые почувствовали легкую победу и просто-напросто расслабились".
