М горький дети пармы читать краткое содержание. Горький Максим
В Неаполе забастовали служащие трамвая: во всю длину Ривьеры Кияия вытянулась цепь пустых вагонов, а на площади Победы собралась толпа вагоновожатых и кондукторов – всё веселые и шумные, подвижные, как ртуть, неаполитанцы. Над их головами, над решеткой сада сверкает в воздухе тонкая, как шпага, струя фонтана, их враждебно окружает большая толпа людей, которым надо ехать по делам во все концы огромного города, и все эти приказчики, мастеровые, мелкие торговцы, швеи сердито и громко порицают забастовавших. Звучат сердитые слова, колкие насмешки, непрерывно мелькают руки, которыми неаполитанцы говорят так же выразительно и красноречиво, как и неугомонным языком.
С моря тянет легкий бриз, огромные пальмы городского сада тихо качают веерами темно-зеленых ветвей, стволы их странно подобны неуклюжим ногам чудовищных слонов. Мальчишки – полуголые дети неаполитанских улиц – скачут, точно воробьи, наполняя воздух звонкими криками и смехом.
Город, похожий на старую гравюру, щедро облит жарким солнцем и весь поет, как орган; синие волны залива бьют в камень набережной, вторя ропоту и крикам гулкими ударами, – точно бубен гудит.
Забастовщики угрюмо жмутся друг ко другу, почти не отвечая на раздраженные возгласы толпы, влезают на решетку сада, беспокойно поглядывая в улицы через головы людей, и напоминают стаю волков, окруженную собаками. Всем ясно, что эти люди, однообразно одетые, крепко связаны друг с другом непоколебимым решением, что они не уступят, и это еще более раздражает толпу, но среди нее есть и философы: спокойно покуривая, они увещевают слишком ретивых противников забастовки:
– Э, синьор! А как быть, если не хватает детям на макароны?
Группами, по два и по три, стоят щеголевато одетые агенты муниципальной полиции, следя за тем, чтобы толпа не затрудняла движения экипажей. Они строго нейтральны, с одинаковым спокойствием смотрят на порицаемых и порицающих и добродушно вышучивают тех и других, когда жесты и крики принимают слишком горячий характер. На случай серьезных столкновений в узкой улице вдоль стен домов стоит отряд карабинеров, с коротенькими и легкими ружьями в руках. Это довольно зловещая группа людей в треуголках, коротеньких плащах, с красными, как две струи крови, лампасами на брюках.
Перебранка, насмешки, упреки и увещевания – всё вдруг затихает, над толпой проносится какое-то новое, словно примиряющее людей веяние, – забастовщики смотрят угрюмее и, в то же время, сдвигаются плотнее, в толпе раздаются возгласы:
– Солдаты!
Слышен насмешливый и ликующий свист по адресу забастовщиков, раздаются крики приветствий, а какой-то толстый человек, в легкой серой паре и в панаме, начинает приплясывать, топая ногами по камню мостовой. Кондуктора и вагоновожатые медленно пробираются сквозь толпу, идут к вагонам, некоторые влезают на площадки, – они стали еще угрюмее и в ответ на возгласы толпы – сурово огрызаются, заставляя уступать им дорогу. Становится тише.
Легким танцующим шагом с набережной Санта Лючия идут маленькие серые солдатики, мерно стуча ногами и механически однообразно размахивая левыми руками. Они кажутся сделанными из жести и хрупкими, как заводные игрушки. Их ведет красивый высокий офицер, с нахмуренными бровями и презрительно искривленным ртом, рядом с ним, подпрыгивая, бежит тучный человек в цилиндре и неустанно говорит что-то, рассекая воздух бесчисленными жестами.
Толпа отхлынула от вагонов – солдаты, точно серые бусы, рассыпаются вдоль их, останавливаются у площадок, а на площадках стоят забастовщики.
Человек в цилиндре и еще какие-то солидные люди, окружившие его, отчаянно размахивая руками, кричат:
– Последний раз… Ultima volta! Слышите?
Офицер скучно крутит усы, наклонив голову; к нему, взмахнув цилиндром, подбегает человек и хрипло кричит что-то. Офицер искоса взглянул на него, выпрямился, выправил грудь, и – раздались громкие слова команды.
Тогда солдаты стали прыгать на площадки вагонов, на каждую по два, и в то же время оттуда посыпались вагоновожатые с кондукторами.
Толпе показалось это смешным – вспыхнул рев, свист, хохот, но тотчас – погас, и люди молча, с вытянутыми, посеревшими лицами, изумленно вытаращив глаза, начали тяжко отступать от вагонов, всей массой подвигаясь к первому.
И стало видно, что в двух шагах от его колес, поперек рельс, лежит, сняв фуражку с седой головы, вагоновожатый, с лицом солдата, он лежит вверх грудью, и усы его грозно торчат в небо. Рядом с ним бросился на землю еще маленький, ловкий, как обезьянка, юноша, вслед за ним, не торопясь, опускаются на землю еще и еще люди…
Тогда цилиндр, окруженный какими-то угодливыми людьми, бросается в сторону карабинеров, – вот они тронулись, подходят, наклоняются к лежащим на рельсах, хотят поднять их.
Началась борьба, возня, но – вдруг вся серая, пыльная толпа зрителей покачнулась, взревела, взвыла, хлынула на рельсы, – человек в панаме сорвал с головы свою шляпу, подбросил ее в воздух и первый лег на землю рядом с забастовщиком, хлопнув его по плечу и крича в лицо его ободряющим голосом.
А за ним на рельсы стали падать, точно им ноги подрезали, – какие-то веселые шумные люди, люди, которых не было здесь за две минуты до этого момента. Они бросались на землю, смеясь, строили друг другу гримасы и кричали офицеру, который, потрясая перчатками под носом человека в цилиндре, что-то говорил ему, усмехаясь, встряхивая красивой головой.
А на рельсы всё сыпались люди, женщины бросали свои корзины и какие-то узлы, со смехом ложились мальчишки, свертываясь калачиком, точно озябшие собаки, перекатывались с боку на бок, пачкаясь в пыли, какие-то прилично одетые люди.
Пятеро солдат с площадки первого вагона смотрели вниз на груду тел под колесами и – хохотали, качаясь на ногах, держась за стойки, закидывая головы вверх и выгибаясь, теперь – они не похожи на жестяные заводные игрушки.
…Через полчаса по всему Неаполю с визгом и скрипом мчались вагоны трамвая, на площадках стояли, весело ухмыляясь, победители, и вдоль вагонов ходили они же, вежливо спрашивая:
– Бильетти?!
Люди, протягивая им красные и желтые бумажки, подмигивают, улыбаются, добродушно ворчат.
Синее спокойное озеро в глубокой раме гор, окрыленных вечным снегом, темное кружево садов пышными складками опускается к воде, с берега смотрят в воду белые дома, кажется, что они построены из сахара, и всё вокруг похоже на тихий сон ребенка.
Утро. С гор ласково течет запах цветов, только что взошло солнце; на листьях деревьев, на стеблях трав еще блестит роса. Серая лента дороги брошена в тихое ущелье гор, дорога мощена камнем, но кажется мягкой, как бархат, хочется погладить ее рукою.
Около груды щебня сидит черный, как жук, рабочий, на груди у него медаль, лицо смелое и ласковое.
Положив бронзовые кисти рук на колена свои, приподняв голову, он смотрит в лицо прохожего, стоящего под каштаном, говоря ему:
– Это, синьор, медаль за работу в Симплонском туннеле.
И, опустив глаза на грудь, ласково усмехается красивому куску металла.
– Э, всякая работа трудна, до времени, пока ее не полюбишь, а потом – она возбуждает и становится легче. Все-таки – да, было трудно!
Все эти рассказы пропитаны восхищением к окружающей земле и любовью к честным, трудолюбивым людям, какими должны быть и все мы. «Обо всем можно сказать красиво, но лучше всего – слово о хорошем человеке...».
1
Весь Неаполь был охвачен забастовкой служащих трамвая. За ними безразлично приглядывали агенты полиции. Если забастовка перерастет в волнения – вдоль домов уже собралась приличная группа карабинеров, готовых пустить свое оружие в ход.
Одно слово вмиг облетело всю толпу. Солдаты. Их прислали заменить вагоновожатых. Забастовщики уныло соскакивали с вагонов, на которые тут же влезали военные.
А потом на рельсы внезапно лег старый работник. Вслед за ним потянулись остальные люди, даже не имевшие отношения к забастовке. Рабочие победили, и в этот день все пассажиры как-то по-особенному радостно платили за проезд.
2
На привокзальной площади Генуи скопилась толпа народа. Все они встречали поезд, на котором приезжали дети из Пармы, города, охваченного забастовками.
Прибывшие дети были плохо одеты, в лохмотьях и усталые, но они обрадовались приветственному реву толпы и оркестру, игравшему в их честь.
Взрослые стали совать хлеб ребятам, забирали их к себе в дом погостить. За короткое время все дети были разобраны, и по мостовой застучали сотни каблуков дорогой или дешевой обуви, уводящие ребятишек. На площади остались лишь смятые цветы, конфетные бумажки и несколько человек.
3
Душный, жаркий полдень. Солнце прогрело яркий нарядный город, вонзаясь в его каменную мостовую. Пушка возвестила время обеда и в воздухе после выстрела отчетливее стали слышны запахи масла, чеснока и вина.
Пыльные люди бегут обедать, некоторые их них бросаются в теплые воды ласкового моря. Четверо мостовщиков сидят на дороге, и их оделяет хлебом старик, отрезая ровные куски от буханки. Мальчик принес бутыль вина и большое блюдо для них. В блюдо тотчас же налили вина. Проходящая мимо девочка с мамой бросила в вино горсть цветочных лепестков, но мостовщики черпали вино с лепестками, сказав, что «дар ребенка – дар бога».
4
Рядом с грудой щебня сидел черный рабочий с медалью на груди. Он рассказал, что получил ее за работу по постройке туннеля. Тяжкая это была задача – пробурить туннель в глубине горы, соединяющий две страны. Но он верил, что «человек, когда он хочет работать, – непобедимая сила». Сотни людей врезались в горы, дыша горячим воздухом, сталкиваясь с бьющими горячими ключами. Некоторые сходили с ума, некоторые умирали.
Заболел и отец рабочего, говоря, что это так наказывает гора за вмешательство. Но если все же туннель будет пробит и произойдет встреча с группой рабочих, идущих с другой стороны, то пусть сын придет на его могилу и скажет об этом.
Когда встреча произошла, люди плакали и целовали землю. А рабочий пришел на могилу отца и выполнил обещание.
5
Молодой музыкант рассказал, какую музыку он мечтает написать. Эта музыка про мальчика, идущего к большому городу, раскаленному, разрушенному. Это «место неутомимого боя за счастье», истекающего кровью. Мальчик идет к нему по дороге, словно ведомый чьей-то рукою. Небо утонуло в темных облаках, нет ни звезд, ни теней. В тишине наступающего вечера едва слышны легкие шаги путника.
А следом за мальчиком идет ночь, закрывая тьмой забвения даль, из которой он пришел. Сумрак уничтожает дома, деревья и трубы, но мальчик не торопится, словно знает, что он обязательно донесет в город что-то необходимое. А ночь ласково подталкивает его в спину, потому что пришла пора и его появления все ждут.
6
Был полдень. В камнях возле моря сидели два рыбака, старик и юноша. Юноша рассказывал, как встретил богатую американку, красивую, но не знающую местного языка. Они прокатались на лодке до утра. Вначале юноша мечтал, как девушка его полюбит, увезет в свою страну, где он будет любить ее столько, сколько та захочет. А потом она даст ему денег на лодку, снасти и землю и он вернется жить в достатке в свой край.
Юноша был задумчив, а старик поддевал его замечанием, что истинная любовь внезапна и ей совсем не нужно знать язык. А потом юноша признался, что уже под утро оставил мысли о деньгах, а стал мечтать получить эту девушку хотя бы на одну ночь.
7
На станции в купе ввели древнего одноглазого старика. Тот сказал, что у него 13 сыновей и к одному из них он едет на свадьбу. И рассказал, как повстречал свою жену.
Когда умер отец, все забрали за долги и семья осталась нищей. Старик тяжко работал и встретил девушку, у которой тоже не было ничего. Они собрались жениться, все их осуждали. В первую ночь пара решила ночевать в поле.
Но старик сосед отдал им старый овечий хлев, столяр – кровать, лавочница подарила белье и подушки. Люди несли вино и еду. Свадьба в итоге вышла веселой и достойной.
8
В ярких красках воскресного города выделялся седой человек с молодой женщиной. Он тоже не был стар, и его грустное лицо контрастировало с радостным обликом жителей.
Это был социалист, редактор газеты и простой рабочий. Будучи пропагандистом, вел в кружках разъяснительные работы против церкви. Однажды он повстречал девушку, которая оказалась достойным оппонентом и их споры длились почти год. Но он заметил, как в ней вызывают отклик рассказы о «позорной современности» и тяжелой участи людей.
Это послужило поводом сблизиться, и вскоре они полюбили друг друга. Но девушка соглашалась выйти замуж, только если они будут венчаться в церкви. Так возникло их новое противостояние.
Как-то она заболела и, умирая, призналась, что ее вера была страх перед непонятным.
9
Пятьдесят лет Тамерлан покорял землю, убивая и разоряя, преисполненный зла и тоски об умершем сыне. Не знал он жалости и не склонялся ни перед чем.
Только перед Матерью он склонился. Преодолев море, горы и реки, она явилась к вождю с требованием отдать ее сына, которого украли пираты несколько лет назад. И вот сейчас Тамерлан победил Баязета, предводителя пиратов.
Тогда приказал вождь лучшим всадникам отыскать и привести сына женщины. Встав, он поклонился ей, отринувшей страх во имя великой любви.
10
Ребенок – счастье матери. Овдовев практически сразу после свадьбы, одна женщина очень ждала появление сына. Но когда он родился, то стеснялась выходить на улицу и показывать его соседкам. Ребенок родился уродом.
Из жалости ему сколотили ящик, мягко устелили его дно, и посадили туда мальчика. Урод рос и знал только одно чувство – голода. Как в бездонную пропасть летело в его рот все, что зарабатывала мать. Когда не было еды, то он начинал мычать.
Через забор люди видели урода, и, ужасаясь, отводили взгляд. Как-то увидали его иностранцы. Женщина услыхала и запомнила их слова и попросила знакомого перевести. Иностранцы сказали, что Италия вымирает.
На следующий день урод объелся чем-то и умер.
11
Город был в осаде уже давно. Люди были обречены перед превосходящей силой противника.
В ночи иногда мелькала фигура женщины, которую обходили как прокаженную. Это была мать воина, возглавлявшего осаду, мать предателя. Как-то она увидела женщину, плачущую над телом сына и проклинавшую врагов и ту, которая родила их вождя. До того времени чувство долга перед родным городом не позволяло ей уйти. Теперь же она решилась.
Сын обрадовался, что мать переменила мнение, и решил завтра же разрушить город.
Когда он уснул, мать его зарезала. Сказав, что это было плата ее как человека, она зарезала и себя, назвав это платой за имя матери.
12
На берегу моря сидел старый рыбак и вспоминал прошлое. Когда ему было 16, поплыли они с отцом в море. Легкий береговой ветер превратился в настоящий буран, хлипкая лодка шаталась и пристать к берегу не было никакой возможности. Отец сказал, что он не вернется на землю и стал учить сына премудростям рыбаков и тому, как нужно жить. Главное, относиться ко всем как к равным и не думать о людях хуже, чем они есть. А еще верить, что все хорошее происходит от человека.
Барку опрокинуло и понесло на рифы. Сын спасся, но отец разбился о прибрежные камни. Он пронес его слова через жизнь.
13
Извозчик Джузеппе оскорбил своего коллегу Луиджи, заявив, что соблазнил его жену. Доказать обратное никто не мог, и Луиджи уехал, оставив жену и ребенка.
Женщины не верили словам скандалиста и решили помочь. Подступив к извозчику, принялись они выспрашивать, как все произошло. Джузеппе рассказал, что был ранний вечер. Тогда спросили его, какое на вид тело жены Луиджи, но он не нашел ответа.
Все поняли обман Джузеппе и хотели выгнать его из комунны, лишив земли. Но потом сменили наказание на ежемесячную денежную выплату в виде половины заработка Луиджи для его семьи.
Но в этом не было необходимости – узнавший о честности жены Луиджи забрал ее, предупредив Джузеппе, что он будет зарезан, если когда-либо покинет остров.
14
За графином вина беседовали маляр Винченцо и слесарь Джиованни. Маляр рассказал, как он, будучи солдатом, был послан в Болонью для подавления бунта. Требования крестьян казались ему неуместными, ведь они вводили в траты землевладельцев.
Людям солдаты тоже не нравились, и часто на воинов падала черепица, ветки, камни. В госпитале постоянно были раненые. Попал туда и Винченцо.
Однажды он услыхал как дама обсуждала с доктором солдат, называя их полузверями, годными лишь на усмирение таких же животных с дурной кровью.
Винченцо рассказал услышанное товарищу, а к вечеру все солдаты знали эти слова. И солдаты стали глухи и слепы к действиям крестьян, позволив тем выиграть.
Когда отряд уходил, его забрасывали уже цветами.
15
На террасу отеля вышла богатая старуха, вслед за ней безобразный горбун в дорогих украшениях.
Это были брат и сестра. С малых лет девочка заявляла, что в их роду должны быть либо умные, либо красивые. Брата интересовало только строительство. Тогда сестра решила, что он станет архитектором. Но поскольку мальчик был уродлив, то обычного образования он не должен получить, чтоб не позорить семью. Так он и учился дома.
Когда погибли родители, брат решил на свою долю построить дом за городом и свезти туда всех уродов, и жить с ними. Сестра считала это глупой тратой денег. Когда дом был почти окончен, она объявила брат сумасшедшим. Он стал первым постояльцем нового дома, из которого сестра сделала психиатрическую лечебницу. За семь лет он превратился там в идиота.
16
На пароходе сидела компания русских аристократов. Они возмущались всем окружающим, грязью и схожестью местных жителей с евреями. Даже веселые дельфины казались им свиньями.
На палубу вышел седой итальянец. На его поклон ответил только один из русских. Итальянец стал беседовать с двумя знакомыми. Русские подслушивали, один из них переводил. Аристократия считала, что местный язык беден, потому его дополняют жестами. Но их «знаток» языка не смог перевести правильно и третьей части, додумывая все остальное.
17
За столиком кафе встретились инженер и социалист Трама. Инженер считал, что Трама должен учиться, ведь у него прекрасно работает мозг. Но он также и был идеалистом, веря в странные идеи всеобщего равенства.
На предложение стать социалистом инженер отказался, поскольку предпочитал собственную мастерскую с умными рабочими, такими как Трама. А в обещания светлого будущего он не верил.
Так и разошлись два упрямца. Один не хотел стать идеалистом, другой хотел учиться не тому, предпочитая пропагандистскую работу.
18
Иногда тяжелая жизнь разъединяет семьи, и люди уезжают в поисках заработка. У прекрасной Эмилии муж уехал в Америку. Красота женщина влекла к ней многих, но она не переходила границ приличия. Свекровь же следила за каждым шагом невестки, придумывая всякие мерзости и рассказывая всем подряд.
Как-то она пообещала написать сыну о бесстыдстве супруги. Но та не была виновата, потому зарубила старуху в лесу, предпочитая быть убийцей, чем оговоренной бесстыдницей. Женщину оправдали.
Другой житель узнал, что жену соблазнил его ж отец. Несмотря на то, что отец взял женщину силой, мужчина убил их обоих. И тоже был оправдан.
Двое убийц стали встречаться и собрались бежать вместе. Их поступок шел вразрез с прошлыми деяниями, поэтому мать Эмилии ударила топором любовника дочери. Он не погиб, но женщину осудили.
19
Старый Туба был с детства влюблен в море. Добывал кораллы, забрасывая сеть на самое дно и с интересом рассматривая пеструю жизнь, выловленную вместе с драгоценными розовыми ветвями. О виденном он мог говорить часами.
Шло время, годы таяли в переменчивой воде. Восемьдесят лет стало Тубе, и вот он, больной, не мог более ловить рыбу для своей многочисленной семьи. Тогда вошел он в дом, но бедные родственники будто следили за каждым куском хлеба, который он съедал.
Как-то утром старик смог сползти с горы до морского берега. Сбросив лохмотья, он поплыл на спине в даль и больше не вернулся.
20
Старик Чекко в очередной раз разглядывал письмо с открыткой. На картоне были изображены его сыновья и непонятная надпись по-английски. Предчувствуя неладное, он пошел к людям. Жена художника сказала, что парни арестованы по политическим соображениям. Они были социалистами. Тогда старик прошел к попу, и тот негативно высказался о социалистах.
А потом он попал к умирающему русскому, и тот сказал, что старик может спокойно умирать: когда мадонна спросит его о детях, он может сказать, что они «хорошо поняли главную заповедь ее сына: они любят ближних живой любовью». Сыновей арестовали как борцов за интересы рабочих, добившихся для них поднятия зарплаты.
21
Рождество начинают праздновать в полночь. Кругом бегают ребятишки, запуская фейерверки, и ночное небо освещается огнями. Иногда какой-нибудь шутник запускает шутиху по площади, и тогда она гонится за степенными мужчинами, а те убегают, смешно приплясывая и растеряв свою важность. Этот день – единственный, когда детей никто не будет ругать из-за проделок.
Рождение Христа приветствует гул органа, сопровождаемый рокотом набегающих на берег волн. Дети несут маленькую куколку мадонны в старую заброшенную церквушку. Здесь уже все готово к празднику – ясли, фигурки, зажжены свечи и вокруг стоят взрослые. Все вокруг наполняется песнями, детским смехом, огнями. Праздник продлится до зари.
22
У квартала было две гордости – фонтан и Нунча, красивая веселая торговка овощами. В 23 года она осталась вдовой с дочкой на руках. Но и тогда женщина не упала духом, и ее смех и доброе сердце притягивали многих мужчин. Она могла бы заработать много денег, но слишком уважала свое тело, чтобы его продавать, потому делала все, руководствуясь симпатиями. Дочь расцвела, красотой затмевая мать. Ей тоже стало нравиться внимание мужчин. Как-то из соперничества она зацепила мать, заявив, что той вредно столько танцевать из-за возраста. Та обиделась и предложила на спор пробежать трижды до фонтана и обратно. Дочь смогла пробежать дважды.
Нунча засмеялась, и стала танцевать до полуночи. А во время последнего танца умерла от разрыва сердца.
23
Ночью на берегу моря сидели старик рыбак и солдат. Старик рассказал, как много лет назад на горе жило семейство греков, а самыми богатыми людьми были Гальярди. Как-то Карлоне Гальярди полюбил Джулию, дочь кузнеца. Но и выбор сына грека пал на нее. Соперничая, он оговорил девушку, обещав при всех жениться на ней. Карлоне стал этому свидетелем. Одной рукой он ударил невесту, другой стал душить грека.
Но правда становится известной. На Рождество семья Джулии получила в дар корзину сосновых шишек, в которых лежала рука Карлоне, та, которой он ударил невесту. Он убил обманщика и, отбыв наказание в тюрьме, женился на избраннице.
24
В ночной город входили трое – юноша с девушкой и их мать. Парень провожал родных к брату. Они оба были социалистами и сейчас их дороги должны были разойтись по разным городам. Они не боялись расставания, ведь «когда человек несет в сердце своем слово, объединяющее мир, он везде найдет людей, способных оценить его...». Мать радовалась встрече и видела, как десятки людей уважаю и любят и второго ее сына. И она верила, что с такими людьми лучшая жизнь скоро наступит.
25
Бригада каменоломов расположилась на обед, и один из них рассказал про Андреа Грассо. Он пришел к ним в деревню нищим, но за короткое время разбогател. Грассо ценил людей меньше животных, это показалось обидным рассказчику и его другу Лукино. Они как-то встретили Андреа на пустыре и попросили вести себя вежливее. Но Лукино были должники этого богача, и с тех пор им стало хуже жить.
Рассказчик был одинок, потому не побоялся выступить против Грассо. Но тот ударил его ножом, а потом был свален и рассказчик ударил его ногой. Почти два года он за это провел в тюрьме. Вернувшись, снова пошел к Андреа. Тот выстрелил дробью, и в схватке поломал руку. Мужчину снова посадили, уже на 4 года.
Но он опять вернулся в деревню Завидев врага, Грассо начал кричать, и тут же его разбил паралич. Вскоре он умер.
26
Маленький Пепе любил разглядывать все вокруг. Как-то синьора посулила ему монетку за то, чтобы он отнес корзину яблок. Мальчик вернулся вечером и рассказал, как мальчишки хотели отнять яблоки, но он принялся их ими обкидывать. Те яблоки, что не разбились, они съели когда помирились. Он недоумевал, отчего хозяйка не дает ему обещанную монетку.
А еще он упросил сестру, бывшую горничной у богатого американца, взять у того брюки для него. Обрезав ножницами, он подогнал их под себя и не понимал, почему американец сердится – ведь будь у него столько вещей, он подарил бы ему трое брюк.
Взрослые качали головами и говорили, что Пепе вырастит или анархистом, или поэтом.
27
В ночь перед Пасхой люди стягиваются на площадь. Особенно выделяются фигуры, изображающие воскресшего Христа и его ученика Иоанна. Странная темная фигура в плаще также притягивает всеобщие взгляды.
Сопровождаемая оркестром, она подходит к Христу и сбрасывает плащ. Теперь все видят, что это мадонна, а из-под плаща ее летят десятки белых голубей. Эта картина настолько волнительна, что люди запевают песни, некоторые молятся. И все верят и в собственное воскресение.
Другие пересказы для читательского дневника
- Краткое содержание Погодин Тишина
История повествования ведётся в военное время. Главным героем произведения, является Сергей Вохмистров. После окончания войны герой возвращается в свой родной дом. Его приезд наполнен
- Краткое содержание Красный цветок Гаршин
Однажды сумасшедший дом одного из небольших городов пополнился новым пациентом. Измученные бессонными ночами сотрудники с трудом доставили буйного мужчину из-за очередного приступа.
- Краткое содержание Бунин Окаянные дни
«Окаянные дни» были написаны Буниным в 1918 году в виде дневника, в котором велись учетные записи. Именно в них и были употреблены все случаи, произошедшие в те года, которые изменили жизнь многих людей в России.
- Краткое содержание Толкиен книги Властелин Колец
«Дом там, где наше сердце» было написано в великой книге Джона Рональда Руэла Толкиена «Властелин колец». Делится она на три части
На вопрос Краткое содержание произведение М. Горького -Дети пармы заданный автором Осознанный
лучший ответ это СКАЗКА I повествует о забастовке трамвайных служащих в Неаполе. К бастующим подтянуты войска, задача офицера – заменить вагоновожатых солдатами. Бастующие ложатся на рельсы, с ними борются карабинеры, но на помощь трамвайным служащим приходят зеваки из толпы – мужчины, женщины, мальчишки укладываются рядом, не давая возможности солдатам двинуть трамваи вперёд. Через полчаса о всему Неаполю с визгом и скрипом мчались вагоны трамвая, на площадках стояли, весело ухмыляясь, победители.
СКАЗКА II. Неофициальное название – «Дети Пармы». В Генуе, на маленькой площади перед вокзалом, у памятника Колумбу, собралась густая толпа народа – преобладают рабочие, но много солидно одетых, хорошо откормленных людей. Рабочие встречают детей бастующих в Парме. Когда поезд прибывает, они разбирают детей.
Высокий человек в кожаном переднике, с голыми огромными руками, держит на плече девочку лет шести и говорит женщине, идущей рядом с ним, ведя за руку мальчугана, рыжего, как огонь:
– Понимаешь, если это привьется… Нас трудно будет одолеть, а?
И густо, громко, торжествующе хохочет и, подбрасывая свою маленькую ношу в синий воздух, кричит:
– Evviva Parma-a!
Люди уходят, уводя и унося с собою детей.
СКАЗКА III. Город. Без названия. Полдень, о его наступлении возвестила пушка. Люди обедают, купаются в море. Расположились на обед и 4 мостовщика. Старый мостовщик нарезает хлеб, следя за тем, чтобы куски были одинаковыми. Слепой мальчик приносит вино. Мимо проходит красивая женщина с маленькой девочкой,
напевающей песню. Смеясь, девочка бросает лепестки цветов в вино. Мостовщики рассержены, а старик достал откуда-то стакан, зачерпнул вина вместе с цветами, тяжело поднялся на колени и, поднося стакан ко рту, успокоительно, серьезно сказал:
– Ничего, синьора! Дар ребенка – дар бога.. Ваше здоровье, красивая синьора, и твое тоже, дитя! Будь красивой, как мать, и вдвое счастлива…
СКАЗКА Х. Неофициальное название – «Мать урода». Героиня – вдова, муж её, рыбак, вскоре после свадьбы уехал ловить рыбу и не вернулся, оставив её с ребенком под сердцем.
Ребёнок родился уродом, руки и ноги у него были короткие, как плавники рыбы, голова, раздутая в огромный шар, едва держалась на тонкой, дряблой шее, а лицо – точно у старика, всё в морщинах, на нём пара мутных глаз и большой рот, растянутый в мертвую улыбку.
Он был нем, но когда где-нибудь близко от него ели и урод слышал запах пищи, он глухо мычал, открыв пасть и качая тяжелой головою, а мутные белки его глаз покрывались красной сеткой кровавых жилок.
Ел он много и чем дальше – всё больше, мычание его становилось непрерывным; мать, не опуская рук, работала, но часто заработок её был ничтожен, а иногда его и вовсе не было.
… Иностранцы, гонимые скукой, шатались повсюду, заглянули и к ней: она видела гримасы брезгливости и отвращения на сытых лицах этих праздных людей, слышала, как они говорили о её сыне, кривя губы и прищурив глаза. Особенно ударили ее в сердце несколько слов, сказанных презрительно, враждебно, с явным торжеством.
Она запомнила и много раз повторив про себя чужие слова, в которых её сердце итальянки и матери чувствовало оскорбительный смысл; знакомый миссионер перевёл ей эти слова: «Италия вымирает впереди всех романских рас».
А на другой день её сын объелся чем-то и умер в судорогах…
Все молчали, никто ни о чем не спрашивал ее… Иногда люди понимают, что не обо всём можно говорить до конца.
Цикл «Сказки об Италии» сложно назвать сказками. Текст по стилю ближе к прозаическим рассказам, соединенным в одну книгу. 27 коротких рассказов-новелл не содержат фантастических сюжетов, волшебных предметов. Произведение М. Горького «Сказки об Италии» – это путешествие по городам страны. Одухотворенные жители символизируют новую жизнь и новые интересы. Люди объединяются так быстро, что возможно только в сказках. Жизнь не всегда проходит среди горожан, за чертой тоже спрятаны тайны. Город проникает в умы, распространяясь далеко за своими пределами.
Музыканты, мечтающие в звуках создать облик городской жизни, яркий праздник Пасха, стачечники, рабочие переходят из одной сказки в другую. В первой и последних новеллах встречается Колумб – открыватель Нового Света. Фигура помогает понять, как широко раскинулись мечты жителей Италии. Красиво описывается природа: богатая Земля, доброе Солнце. Магией веет от образов матерей. Они служат жизни, призывают быть справедливыми простых людей и царей. Голос матерей слышим везде. Одна ищет сына, пропавшего 4 года, бродя по городам и странам. Ей помогает попутный ветер. Другая прячет от людей уродливого сына и работает усердно, чтобы его прокормить.
«Сказки об Италии» читать нужно, чтобы понять ту особую роль, которую несут в мир дети. Они у автора имеют необычные сказочные эпитеты: первые лучи солнца, герольды весны, свежесть утра, игра солнца. Дети – это короли общества и хозяева городов. Умен и непосредственен мальчик Пепе, мечтающий об одной паре брюк. Ребенок радуется жизни, он становится олицетворением обновленной Италии, который помнит свое прошлое и верит в светлое будущее. Литература, представленная классиком, помогает представить действительность во всех ее сказочных проявлениях, причем создает сказку сам человек.
Город засыпает в духоте, он ворчит, как огромное животное. Оно слишком много пожрало за день разной пищи, ему жарко, неловко и снятся дурные, тяжелые сны.
Вздрагивая, угасает огонь, отслужив свою жалкую службу провокатора, лакея рекламы. Дома всасывают людей, одного за другим, в свои каменные внутренности.
Худой, высокий и сутулый человек стоит на углу улицы и скучно бесцветными глазами смотрит направо и налево, медленно повертывая голову. Куда идти? Все улицы одинаковы, и все дома смотрят друг на друга бельмами тусклых окон одинаково безразлично и мертво…
Душная тоска давит горло теплой рукой, стесняя дыхание. Над крышами домов неподвижно стоит прозрачное облако дневных испарений проклятого, несчастного города. Сквозь эту пелену в недосягаемой высоте небес тускло мерцают тихие звезды.
Человек снял шляпу, поднял голову, смотрит вверх. Высота домов в этом городе оттолкнула небо дальше от земли, чем где-либо. Звезды - мелки, одиноки…
Вдали тревожно звучит медная труба. Длинные ноги человека странно вздрагивают, и он идет в одну из улиц, шагая медленно, наклонив голову и размахивая руками. Уже поздно, улицы становятся все более пустынными. Одинокие маленькие люди исчезают, точно мухи, пропадая во тьме. На углах неподвижно стоят полицейские, в серых шляпах, с палками в руках. Они жуют табак, медленно двигая челюстями.
Человек идет мимо них, мимо телефонных столбов и множества черных дверей в стенах домов, - черных дверей, сонно разинувших квадратные пасти. Где-то далеко гремит и воет вагон трамвая. Ночь задохнулась в глубоких клетках улиц, ночь умерла.
Человек идет, размеренно передвигая ноги, и качает свой длинный, согнутый корпус. В его фигуре есть что-то думающее, и хотя нерешительное, но решающее…
Мне кажется, он - вор.
Приятно видеть человека, который чувствует себя живым в черных сетях города.
Раскрытые окна дышат тошным запахом человеческого пота.
Непонятные, глухие звуки дремотно возятся в душной, тоскливой тьме…
Уснул и сонно бредит мрачный город Желтого Дьявола.
В Генуе, на маленькой площади перед вокзалом, собралась густая толпа народа - преобладают рабочие, но много солидно одетых, хорошо откормленных людей. Во главе толпы - члены муниципалитета, над их головами колышется тяжелое, искусно вышитое шелком знамя города, а рядом с ним реют разноцветные знамена рабочих организаций. Блестит золото кистей, бахромы и шнурков, блестят копья на древках, шелестит шелк, и гудит, как хор, поющий вполголоса, торжественно настроенная толпа людей.
Над нею, на высоком пьедестале - фигура Колумба, мечтателя, который много пострадал за то, что верил, и - победил, потому что верил. Он и теперь смотрит вниз на людей, как бы говоря мраморными устами:
«Побеждают только верующие».
У ног его, вокруг пьедестала, музыканты разложили медные трубы, медь на солнце сверкает, точно золото.
Вогнутым полукругом стоит тяжелое мраморное здание вокзала, раскинув свои крылья, точно желая обнять людей. Из порта доносится тяжкое дыхание пароходов, глухая работа винта в воде, звон цепей, свистки и крики - на площади тихо, душно и все облито жарким солнцем. На балконах и в окнах домов - женщины, с цветами в руках, празднично одетые фигурки детей, точно цветы.
Свистит, подбегая к станции, локомотив - толпа дрогнула, точно черные птицы, взлетело над головами несколько измятых шляп, музыканты берут трубы, какие-то серьезные, пожилые люди, охорашиваясь, выступают вперед, обращаются лицом к толпе и говорят что-то, размахивая руками вправо и влево.
Тяжело и не торопясь толпа расступилась, очистив широкий проход в улицу.
Кого встречают?
Детей из Пармы!
Там забастовка, в Парме. Хозяева не уступают, рабочим стало трудно, и вот они, собрав своих детей, уже начавших хворать от голода, отправили их товарищам в Геную.
Из-за колонн вокзала идет стройная процессия маленьких людей, они полуодеты и кажутся мохнатыми в своих лохмотьях, - мохнатыми, точно какие-то странные зверьки. Идут, держась за руки, по пяти в ряд - очень маленькие, пыльные, видимо, усталые. Их лица серьезны, но глаза блестят живо и ясно, и когда музыка играет встречу им гимн Гарибальди, - по этим худеньким, острым и голодным личикам пробегает, веселою рябью, улыбка удовольствия.
Толпа приветствует людей будущего оглушительным криком, пред ними склоняются знамена, ревет медь труб, оглушая и ослепляя детей, - они несколько ошеломлены этим приемом, на секунду подаются назад и вдруг - как-то сразу вытянулись, выросли, сгрудились в одно тело и сотнями голосов, но звуком одной груди, крикнули:
Да здравствует молодая Парма! - гремит толпа, опрокидываясь на них.
Evviva Italia!
Почти все дети расхватаны по рукам, они сидят на плечах взрослых, прижаты к широким грудям каких-то суровых усатых людей; музыка едва слышна в шуме, смехе и криках.
В толпе ныряют женщины, разбирая оставшихся приезжих, и кричат друг другу:
Вы берете двоих, Аннита?
Да. Вы тоже?
И для безногой Маргариты одного…
Всюду веселое возбуждение, праздничные лица, влажные добрые глаза, и уже кое-где дети забастовщиков жуют хлеб.
В наше время об этом не думали! - говорит старик с птичьим носом и черной сигарой в зубах.
А - так просто…
Да! Это просто и умно.
Старик вынул сигару изо рта, посмотрел на ее конец и, вздохнув, стряхнул пепел. А потом, увидав около себя двух ребят из Пармы, видимо, братьев, сделал грозное лицо, ощетинился, - они смотрели на него серьезно, - нахлобучил шляпу на глаза, развел руки, дети, прижавшись друг ко другу, нахмурились, отступая, старик вдруг присел на корточки и громко, очень похоже, пропел петухом. Дети захохотали, топая голыми пятками по камням, а он - встал, поправил шляпу и, решив, что сделал все, что надо, покачиваясь на неверных ногах, отошел прочь.
Горбатая и седая женщина с лицом бабы-яги и жесткими серыми волосами на костлявом подбородке стоит у подножия статуи Колумба и - плачет, отирая красные глаза концом выцветшей шали. Темная и уродливая, она так странно одинока среди возбужденной толпы людей…
Приплясывая, идет черноволосая генуэзка, ведя за руку человека лет семи от роду, в деревянных башмаках и серой шляпе до плеч. Он встряхивает головенкой, чтобы сбросить шляпу на затылок, а она все падает ему на лицо, женщина срывает ее с маленькой головы и, высоко взмахнув ею, что-то поет и смеется, мальчуган смотрит на нее, закинув голову, - весь улыбка, потом подпрыгивает, желая достать шляпу, и оба они исчезают.
Высокий человек в кожаном переднике, с голыми огромными руками, держит на плече девочку лет шести, серенькую, точно мышь, и говорит женщине, идущей рядом с ним, ведя за руку мальчугана, рыжего, как огонь:
Понимаешь, - если это привьется… Нас трудно будет одолеть, а?
