Мария мнишек интересные факты. Значение мнишек марина в краткой биографической энциклопедии

В российской истории было немало самозванцев, претендовавших на царскую власть. Но только один из них был удостоен официального возведения на престол – Лжедмитрий І . А его жена, полячка Марина Мнишек стала единственной на Руси царицей, не принявшей православие. Их брак продлился всего 10 дней, с 8 по 17 мая – ровно столько, сколько продолжались празднования в их честь – и завершился трагически.

План
Введение
1 Биография
2 Интересные факты
Список литературы

Введение

Мари́на (Мариа́нна) Ю́рьевна Мни́шек (польск. Maryna Mniszech , Мнишех ; ок. 1588-1614) - дочь сандомирского воеводы Ежи Мнишека и Ядвиги Тарло, жена Лжедмитрия I, венчанная с ним в мае 1606, незадолго до его гибели, и коронованная как русская царица (единственная женщина, коронованная в России до Екатерины I); затем жена следующего самозванца, Лжедмитрия II, выдававшего себя за первого. Авантюристка, активно участвовавшая во всех основных событиях Смутного времени.

1. Биография

Украшенное романтическими рассказами знакомство Мнишек с Лжедмитрием произошло около 1604 г., и тогда же последний, после своей известной исповеди, был помолвлен с нею. Быть женой неизвестного и некрасивого бывшего холопа Марина согласилась из-за желания стать царицей и под влиянием уговоров католического духовенства, избравшего её своим орудием для проведения католичества в Царство Русское. При помолвке ей были обещаны самозванцем, кроме денег и бриллиантов, Новгород и Псков и предоставлено право исповедовать католичество и выйти за другого в случае неудачи Лжедимитрия.

В ноябре 1605 года состоялось обручение Марины с дьяком Власьевым, изображавшим лицо жениха-царя, а 3 мая 1606 года она с большой пышностью, сопровождаемая отцом и многочисленной свитой, въехала в Москву. Через пять дней состоялось венчание и коронование Марины. Ровно неделю царствовала в Москве новая царица. После смерти мужа начинается для неё бурная и полная лишений жизнь, во время которой она показала много твёрдости характера и находчивости. Не убитая во время резни 17 мая только потому, что не была узнана, а затем защищена боярами, она была отправлена к отцу.

В августе 1606 года Василий Шуйский поселил всех Мнишеков в Ярославле, где они прожили до июля 1608 г. В состоявшемся тогда перемирии России с Польшей было, между прочим, постановлено отправить Марину на родину, с тем, чтобы она не называлась московской царицей. На пути она была перехвачена Зборовским и доставлена в Тушинский лагерь. Несмотря на отвращение к Тушинскому вору, Марина тайно обвенчалась с ним (5 сентября 1608) в отряде Сапеги и прожила в Тушине более года. Плохо жилось ей с новым мужем, как видно из её писем к Сигизмунду и папе, но стало ещё хуже с его бегством (27 декабря 1609) из Тушина. Боясь быть убитой, она в гусарском платье, с одной служанкой и несколькими сотнями донских казаков, бежала (февр. 1610 г.) в Дмитров к Сапеге, а оттуда, когда город был взят русскими, в Калугу, к Тушинскому вору.

Через несколько месяцев, после победы Жолкевского над русскими войсками, она является с мужем под Москвой, в Коломне, а по низвержении Шуйского ведёт переговоры с Сигизмундом о помощи, для занятия Москвы. Между тем москвичи присягнули Владиславу Сигизмундовичу, и Марине было предложено отказаться от Москвы и ограничиться Самбором или Гродно. Последовал гордый отказ, и с ним прибавилась новая опасность - быть захваченной поляками. Поселившись в Калуге с мужем и новым защитником, Заруцким, она прожила здесь до начала 1611 г., уже под покровительством одного Заруцкого (Тушинский вор был убит в декабре 1610 г.) и с сыном Иваном («Ворёнок»), называвшимся Дмитриевичем.

До июня 1612 г. она находилась под Москвой, преимущественно в Коломне, где был и Заруцкий. После умерщвления Ляпунова она заставила Заруцкого и Трубецкого объявить её сына наследником престола и вместе с Заруцким подослала убийц к Пожарскому, когда отпал от неё Трубецкой. Подступившее к Москве земское ополчение заставило Марину бежать сначала в Рязанскую землю, потом в Астрахань, наконец вверх по Яику (Уралу). У Медвежьего острова она была настигнута московскими стрельцами и, скованная, вместе с сыном, доставлена в Москву (июль 1614 г.).

Здесь четырёхлетний её сын был повешен, а она, по сообщениям русских послов польскому правительству, «умерла с тоски по своей воле »; по другим источникам, она повешена или утоплена. Перед смертью прокляла род Романовых, предсказав, что ни один из Романовых никогда не умрёт своей смертью и что убийства будут продолжаться, пока все Романовы не погибнут. Кроме того, существует версия, что Марина Мнишек была заточена в Круглой (Маринкиной) башне Коломенского Кремля, где и скончалась. От Марины сохранились многочисленные письма к отцу, королю и Папе Римскому и дневник.

2. Интересные факты

· В 1606 году Марина Мнишек впервые привезла в Россию вилку. На своем свадебном пиру в Кремле Марина с вилкой шокировала русское боярство и духовенство. В дальнейшем вилка стала поводом для недовольства противников Лжедмитрия. Они аргументировали это следующим образом: раз царь с царицей едят не руками, а какой-то рогатиной, значит, они не русские и не монархи, а порождение дьявола.

· Другой причиной, по которой Лжедмитрия заподозрили в переходе в католичество, был отказ от походов в баню. Поскольку для русского человека баня всегда была неотъемлемой частью жизни (вспомним рассказ из Повести временных лет о посещении апостолом Андреем русских земель). Лжедмитрий же с супругой в баню не ходили и не мылись, что было характерно для остальных европейских стран того времени, но в России вызывало справедливое возмущение.

Список литературы:

1. Горелова Л. Е. Памятники русской медицинской письменности // Русский медицинский журнал. - 14.02.2000. - Т.8. - № 5

2. Нож, ложка, вилка - вехи истории

3. А. Б. Горянин , Миф о неопрятности русского народа.

, Львовская область

Мари́на или Мариа́нна Ю́рьевна Мни́шек (польск. Maryna Mniszech, Maryna Mniszchówna, Marianna Mniczech , Мнишех ; род. ок.1588 г. в родовом замке в Ляшках Мурованных , ум. в 1614/15 году) - дочь сандомирского воеводы Ежи Мнишека и Ядвиги Тарло , жена Лжедмитрия I , венчанная с ним в мае , незадолго до его гибели, и коронованная как русская царица (единственная женщина, коронованная в России до Екатерины I); затем жена следующего самозванца, Лжедмитрия II , выдававшего себя за первого. Активно участвовала во всех основных событиях Смутного времени .

Биография

Представительница шляхетского рода Мнишеков .

Украшенное романтическими рассказами знакомство Мнишек с Лжедмитрием произошло около г., и тогда же последний, после своей известной исповеди, был помолвлен с нею. Быть женой неизвестного и некрасивого бывшего холопа Марина согласилась из-за желания стать царицей и под влиянием уговоров католического духовенства, избравшего её своим орудием для проведения католичества в Русское царство . При помолвке ей были обещаны самозванцем, кроме денег и бриллиантов, Новгород и Псков и предоставлено право исповедовать католичество и выйти за другого в случае неудачи Лжедимитрия.

Здесь трёхлетний её сын был повешен, а она, по сообщениям русских послов польскому правительству, «умерла с тоски по своей воле »; по другим источникам, она повешена или утоплена. Имеется предание, согласно которому Мнишек перед своей смертью якобы прокляла род Романовых , будто бы предсказав, что ни один из Романовых никогда не умрёт своей смертью и что убийства будут продолжаться, пока все Романовы не погибнут. Кроме того, существует версия, что Марина Мнишек была заточена в Круглой (Маринкиной) башне Коломенского Кремля , где и скончалась.

Сохранились многочисленные её письма к отцу, королю и Папе Римскому . Известен и так называемый «Дневник Марины Мнишек», составленный, однако, не ею (и не от её лица), а человеком из её свиты.

Источник «Дневника Марины Мнишек»

Название «Дневник Марины Мнишек» появилось с легкой руки Николая Устрялова , которое он применил в его работе «Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Часть IV. Дневник Марины Мнишек и польских послов» в 1834 году. Однако в предисловии он указывает, что рукопись написана неизвестным поляком, бывшим в свите Марины. Рукопись была получена Устряловым от неназванного «любителя отечественной истории» и была взята «из манускриптов учёного Албетранди ». О Марине Мнишек в «Дневнике» говорится в третьем лице, например: «Дочь воеводы привезли в Краков».

В художественной литературе

Напишите отзыв о статье "Мнишек, Марина Юрьевна"

Примечания

Литература

• Хмыров М. Д. Марина Мнишек: Исторический очерк. СПб., 1862.
• Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. Вып. 3, СПб., 1874.
• Мордовцев Д. Л. Русские исторические женщины в допетровское время. СПб., 1874.

• Козляков В. Н. Марина Мнишек / Вячеслав Козляков. - М .: Молодая гвардия , 2005. - 352 с. - (Жизнь замечательных людей . Серия биографий. Вып. 935). - 5 000 экз. - ISBN 5-235-02790-6 . (в пер.)

Ссылки

• . Восточная литература . Проверено 29 марта 2011. .

Отрывок, характеризующий Мнишек, Марина Юрьевна

Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.

Марина Юрьевна Мнишек оставила значимый след в истории России как первая женщина, которую короновали до Екатерины I. Она родилась в 1588 г. в Польше в прикарпатском городке Самборе. Ещё в раннем детстве её мать Ядвига Тарло умерла. Отец Марины Мнишек Ежи (Юрий) Мнишек был знатным польским шляхтичем и сандомирским воеводой.

Её биография содержится в «дневнике Марины Мнишек» – рукописи одного из приближённых к ней придворных поляков, имя которого так и не установлено.

Марина была четвёртой дочерью в семье. По отцовской линии род Мнишек был очень старинным и знатным, имел корни в Чехии и Моравии. Благодаря знатному происхождению, высокому положению отца, роскоши и богатству Самбора, рассказам о великих подвигах предков перед немецкими императорами, Марине с детства прививались такие черты характера как честолюбие и гордость. В своей семье она обучилась грамоте, изучала католическое богословие.

После смерти жены, отец Марины повторно женился, но стал терять своё влияние и богатство. Для поправления пошатнувшегося положения он выдал свою дочь Урсулу замуж за старого князя Константина Вишневецкого. Такая же участь (спасение отца из долговой ямы посредством замужества) ожидала и её сестру Марину. По воспоминаниям современников девушка была грациозной, настойчивой и загадочной с чёрными волосами и тонкими очертаниями лица.

Лжедмитрий I и хитрый план отца Марины Мнишек

После того как в 1604 г. появились слухи о чудесном спасении русского царевича Дмитрия среди шляхтичей Речи Посполитой, отец Марины был окрылён. Он придумал гениальный, беспроигрышный, но при этом простой план: выдать Марину замуж за Лжедмитрия, чтобы она стала царицей Московского княжества (одного из богатейших государств того времени). Отец знал про истинное происхождение Лжедмитрия I от Адама Вишневецкого, которому Лжедмитрий в своё время открылся. Отец приглашает к себе в дом Дмитрия. Тот влюбляется в 16-летнюю Марину с первого взгляда и сразу же предлагает жениться на ней. Но отец предусмотрительно требует гарантий, для чего в Самборе 25 мая 1604 г. заключает договор с Дмитрием, согласно которому клятвенно обещал:

• жениться на Марине сразу после воцарения;
• одарить её драгоценностями;
• передать ей в полное владение Псков и Новгород;
• Марина могла беспрепятственно исповедовать католическое христианство;
• в случае провала авантюры Лжедмитрия, Марина могла повторно выйти замуж за другого;
• отцу Марины для покрытия долгов и снаряжения дочки в Москву переслать миллион злотых (а 12 июня также передать отцу Марины во владение Северское и Смоленское княжества).

Среди историков существует предположение, что Дмитрий открыл будущей жене своё настоящее имя. Но эта правда её не страшила, т.к. она преследовала свои меркантильные и честолюбивые интересы.

Другая часть историков утверждают, что любовь была взаимной, т.к. в русских летописях есть свидетельства о том, что Дмитрий был храбр, остроумен, красив, силён и что Марина была в него влюблена.

Несомненно, отец Ежи Мнишек сыграл огромную роль в организации так называемой экспедиции «царевича Димитрия».

В ноябре 1605 г., несмотря на отсутствие жениха, Марина Мнишек была обручена с дьяком Власьевым, который изображал лицо супруга (так называемое обручение «через представителя). Она получила богатые дары, и собралась отправляться в Москву. Отъезд неоднократно откладывался. 3 мая 1606 г. в сопровождении отца и богатой свиты она прибыла в Москву.

Спустя 5 дней произошла коронация и венчание, которые сопровождались провокационными поступками для русских людей со стороны польских авантюристов:

• был нарушен обычай не заключать браки перед пятницей – постным днём;
• над Мариной была вознесена шапка Мономаха, которая предназначалась лишь для царей, а не для цариц;
• Марина без разрешения Папы Римского не могла венчаться по православному обряду, но политические обстоятельства были для неё важнее;
• на свадьбе молодожёны демонстративно использовали вилки, что было шоком для русских бояр, которые пользовались лишь ложками.

Целую неделю первая в России царица правила в Москве. Но после скорой кончины мужа её ожидает тяжёлая, полная лишений новая жизнь.

Лжедмитрия Первого возмущённые подданные низвергли. После этого инцидента Марина Мнишек желала остаться в России и отказалась возвращаться на свою родину в Польшу. Тогда же появился и второй её муж, который также выдавал себя за чудом спасённого Дмитрия. Марина Мнишек была честолюбива и всеми способами стремилась удержать свою власть в России. От Лжедмитрия она зачала сына, которого назвала Иваном. Его в народе ещё во время беременности прозвали «воренком» (Иван Воренок – в честь отца «вора», а вором тогда называли также всех бунтовщиков и злоумышленников). Но это лишь одна из версий, т.к. доподлинно неизвестно кто был его отец. Сама Марина объявила его отпрыском истинного наследника российского престола.

Под покровительством донских казаков

После убийства Лжедмитрия Второго начался хаос. Народ был агрессивно настроен ко всем иностранцам. Беременная Марина призывала народ отомстить за убитого мужа, но народ был глух. На её просьбу отозвались только донские казаки под предводительством Ивана Заруцкого, который к тому же испытывал к ней симпатию. Казаки под его командованием напали на калужских татар и всех убили. Спустя несколько дней после этих событий Марина родила сына Ивана и призвала всех горожан присягнуть ему на верность как легальному наследнику российского престола. Но народ считал её колдуньей и врагом. И даже армия Яна Сапеги, прибывшая сюда по просьбе Марины Мнишек, не смогла её спасти.

Польская подданная Марина оказалась под защитой казаков Ивана Заруцкого. В казачьей вольнице рос и воспитывался её трёхлетний сын. Но кроме этих казаков никто не желал признавать в мальчике царя.

После освобождения от польских оккупантов Москвы в 1612 г. и венчания на царство Михаила Романова в 1613 г. приближённый к атаману Ивану Заруцкому князь Дмитрий Трубецкой получил во владение богатейшую область Вагу, бывшую во владении у Шуйских и Годуновых.

Но внутренняя смута не была ликвидирована. Часть разбойничьих отрядов со всей России приближалось к Лебядни – ставке Ивана Заруцкого. Кроме того, его поддерживал черкасский народ.

Царь Михаил направил на подавление мятежа князя Одоевского Ивана Никитича. К концу апреля 1613 г. была собрана новая армия из рекрутов ближайших к Москве городов. Одоевский с этой армией направился к ставке Ивана Заруцкого – к Лебедяни. Но тот с казаками и черкассами ушёл в сторону Воронежа. Одоевский развернулся и нагнал противника в конце мая под Воронежом, где на протяжении двух суток сражался с мятежниками. В результате войско мятежников было разбито, а сам Заруцкий был вынужден сбежать за Дон. Царский воевода Одоевский решил, что на этом с бунтовщиками закончено и остановился в Туле. Но через время Заруцкий направился в Астрахань, где нашёл множество единомышленников. Там же он основал свою новую ставку.

Казак Заруцкий был уверен, что ему удастся заручиться поддержкой персидского шаха Аббаса, волжских казаков, бродячих разбойников Московской области, ногаев, юртовских татар и пойти с этими объединёнными силами вверх по течению Волги, подчиняя себе всё новые города. По причине обнищания государства ему удалось захватить приволжские области, которые служили источником рыбных промыслов, а также Астрахань.

Иван Заруцкий перебил всех сопротивляющихся дворян и бояр Астрахани. С помощью татар он перехватывал посыльных и убеждал, что якобы вся Россия уже давно присягнула на верность не Михаилу, а самозванцу. Так ему удалось заручиться влиятельными союзниками.

Также он послал своего подданного Тимофея Чулкова пройтись с грамотой, на которой все жители Астрахани должны были «приложить руку», но не читать содержания грамоты. Кто отказывался – подвергался пыткам. Большинство не задавало лишних вопросов. Но многочисленные кровопролития и казни заставляли Марину Мнишек (которая всё это время была с атаманом Заруцким) опасаться неожиданного восстания горожан. Она просила не звонить на заутреню, т.к. это якобы может разбудить сына. Реальная же причина была в боязни «приходу». Атаман Заруцкий мечтал заручиться поддержкой Персии, для чего передавал ей Астрахань. Но большая часть казаков была не согласна с таким решением.

Подавление мятежа

В это же время к концу зимы царь Михаил предпринимал активные меры по подавлению многочисленных мелких мятежных групп в России. Он поручил князьям Одоевскому и Головину очистить Астрахань от мятежников. Одновременно с этим царь послал авантюристу Заруцкому письмо с полным помилованием в случае прекращения военных действий. Но тот отказался.

В качестве превентивной меры против расправы над безоружными жителями, астраханцы сами подняли бунт изнутри. И при этом на Астрахань шла царская армия. Узнав об этом от мятежных казаков, отпали юртовские татары и часть казаков (ставших перебежчиками). При этом против них выступил из Терка отряд Хохлова, разбивавший оставшиеся части мятежного войска.

Марина Мнишек вместе с Иваном Заруцким и малолетним сыном была вынуждена бежать и скрываться в обычных камышах. Узнав про это, местные рыбаки тут же сообщили про них властям.

После осады мятежных казаков стрельцами, сами казаки связали своего атамана, Марину и её сына и передали их стрельцам. При этом присягнули на верность Михаилу Романовичу и были помилованы. Стрельцами были взяты в плен также и дети ногайского князя Иштерека и мурзу Джан-Арслана.

Для предотвращения потенциального бунта и попыток их освобождения, 13 июля Одоевский отослал Ивана Заруцкого, Марину Мнишек и её сына в Казань. С ними были посланы большие войска сопровождения.

В кандалах и под конвоем Марина Мнишек была доставлена в Москву, где она так мечтала властвовать. Там, за Серпуховскими воротами Москвы, стрельцы осуществили расправу над Иваном Заруцким, которого посадили на кол.

Казнь четырёхлетнего сына Ивана

В то время в столице уже был избран на царский трон Михаил Романов. Стрельцы посчитали, что четырёхлетний ребёнок может стать причиной новой смуты, т.к. он был отпрыском официально коронованной и всенародно признанной Марины. Поэтому от него было необходимо избавиться. Его ожидала страшная и жестокая публичная казнь. Забрав четырёхлетнего сына из рук спящей Марины Мнишек, его публично повесили.

Что стало с самой Мариной Мнишек, её дальнейшая судьба доподлинно неизвестна. Согласно польским источникам, она была также казнена. Согласно российским – скончалась в тюрьме от перенесённого горя.

После этого неурядицы стали незначительными и эпизодическими.

Казнь четырёхлетнего ребёнка не имела смысла и не привела ни к каким историческим результатам кроме одного: больше никакой «Иван Дмитриевич» не претендовал бы на российский престол.

Самое противоречивое и парадоксальное в казни этого ребёнка в том, что царских «бастардов», как правило, не казнили лишь за факт их рождения. Обычно их ссылали в монастыри, или подстраивались «несчастные случаи». Публичная казнь в этом случае – непомерная мера, которая до сих пор вызывает яркие эмоции у исследователей.

Остаются неразрешёнными многие вопросы:

• С какой формулировкой были осуждены на казнь приговорённые? По какому приговору?
• Кто был в составе судей?
• Какое могли предъявить обвинение 3-х летнему ребёнку (кроме потенциальной возможности в далёком будущем стать причиной новой смуты)?

Легенды, предания, поверья

Сегодня эта история обрастает всё новыми и новыми легендами. Так, в коломенском кремле укоренилось поверье о призраке Марины Мнишек: якобы её не обретшая покоя душа навечно осталась в здании. Многие посетители говорили о мрачности кремлёвских коридоров, в которых они якобы чувствовали невидимый, пристальный и пронизывающий взгляд кого-то.

Но это поверье родило ещё одно предание, согласно которому для обретения взаимной любви (особенно касается тех, кто страдает от безответности в отношениях) надо попросить у призрака Марины Мнишек помощи и удачи в любви.

Есть ещё одна легенда о способности Марины Мнишек превращаться в птицу. По легенде она вылетала из Коломенской башни в окно, когда ей вздумается, а страже строго-настрого запрещалось даже просто смотреть в глаза заключённой. Это объяснялось тем, что посмотрев на неё можно моментально влюбиться и просто сгореть от пылкой страсти.

До нашего времени в Коломенском кремле сохранилась круглая башня, которую до сих пор называют Маринкиной (в честь Мнишек). Также известен на весь мир её портрет из Вишневецкого замка, который называется «1604».

Про эти события повествует одна из известнейшей отечественных пьес «Борис Годунов», которая впервые ставилась в 1870 году в Мариинском театре. Затем многократно экранизировалась. В частности, в 1987 г. Марину Мнишек сыграла Ирина Малышева, а в 2011 г. – Агния Дитковските.

Проклятие династии Романовых Мариной Мнишек

Есть мнение, что сами бояре нашли в убийстве маленького сына Марины Мнишек Ивана определённый символизм: с гибели ребёнка началась смута, с гибели невинного ребёнка она должна завершиться.

Однако символично, что и само падение династии Романовых в 20 веке, спустя 3 века после этих событий также произойдёт посредством убийства невинных маленьких детей!

Это связано с народным преданием о существовании проклятия, которое Марина Мнишек наслала на всю династию Романовых. По легенде, Марина предсказала, что все Романовы будут умирать не своей смертью и, в конце концов, власть династии будет свергнута. Можно верить в то, что Марина Мнишек прокляла род Романовых, или нет. Но история и факты эту легенду только подтверждают.

Биография
Авантюрную свою натуру она унаследовала от отца, графа Мнишека. Род их происходил из Богемии. Львовский староста, управляющий королевской экономией в Самборе, Ежи Мнишек, казалось, вот-вот рухнет в глубочайшую пропасть безденежья. Брак его дочери Марины с Дмитрием Московским мог принести ему и славу, и кредиты, и звонкую монету.
Года за три до описанных событий Москву взбудоражили слухи о царевиче Дмитрии: мол, не погиб он в мае 1591 года в Угличе, а остался жив, перебрался за рубеж. Вскоре якобы он появился в Речи Посполитой. Называл себя сыном Ивана Грозного, чудесно спасшимся, и претендовал на трон «прародителей своих». Его поддержала часть магнатов и шляхты, а также сам король Сигизмунд. Лжедмитрий, как прозвали его на Руси, раздавал обещания налево и направо: королю – целые области, Мнишеку и другим – города и уезды, деньги и драгоценности…
Вряд ли жених так уж сильно понравился панне Марине. С виду он был весьма неказист: малорослый, приземистый, непропорционально широкий в плечах; хоть и сильные руки, но разной длины. Светлые рыжеватые волосы, нос «башмаком», бородавки... За всю долгую разлуку с суженым Марина не отправила ему ни единой строчки.
Многие польские магнаты, торопившие самозванца с походом, вовсе не желали, чтобы он в столь ответственный момент связывал себя с женщиной. Но в мае 1604 года помолвка авантюриста с Мариной все же состоялась. Счастливый избранник подписал брачный контракт, по которому в знак благодарности дарил отцу Марины один миллион злотых да Смоленское и Новгород-Северское княжества. Невесте же – города Новгород и Псков вместе с думными людьми, дворянами, духовенством, с пригородами и селами. Самозванец торжественно пообещал, что Новгород и Псков будут навсегда избавлены от опеки Москвы. Удел закреплялся за Мариной «в веки».
Но и это еще не все. За год Лжедмитрий должен был перевести все православное царство Московское в католическую веру. Если же обещание он свое нарушит, Марина вправе развестись с ним и вновь выйти замуж. Пожалованные земли и доходы с них при этом за ней сохранятся...
О чем думал Лжедмитрий, посылая в Краков своего порученца, дабы тот от имени государя московского обручился с чужеземкой? Что двигало им в тот момент – любовная горячка или неистребимая страсть к авантюрным приключениям? Наверное, в равной мере и то, и другое. Женолюбив был расстрига настолько, что почти перед самой свадьбой сошелся с дочерью Бориса Годунова – Ксенией. Об этом попенял ему в письме будущий тесть. Ксению срочно постригли и отправили от греха подальше в монастырь на Белоозеро.
Только после этого 12 ноября 1605 года состоялось заочное обручение нового русского царя и дочери польского воеводы. Марина блистала: пышное белое платье, корона в бриллиантах и самоцветах... Пишут, что, оставляя навеки отечество, она неутешно плакала – возможно, от горестных предчувствий…
Торжественно въезжала Марина в государство Московское. Везли ее на двенадцати белых конях, в санях, украшенных серебряным орлом. В каждом селении «цареву невесту» встречали хлебом-солью; жители Дорогобужа, Вязьмы, Смоленска подносили ей многоценные дары...
В Москву Марина въехала в роскошной колеснице, запряженной десятью пегими лошадьми, впереди шли триста гайдуков... Колесница остановилась в Кремле, у Девичьего монастыря. Невесту приняла инокиня-царица – мать царевича Дмитрия, якобы признавшая в Лжедмитрии своего сына (перед убийством самозванца царица Марфа с такой же легкостью отреклась от него). Свадьба состоялась под пятницу, чего по православным законам делать было нельзя… Марина появилась в русском красном бархатном платье с широкими рукавами и в сафьяновых сапогах, на голове ее сиял драгоценный венец. Сразу после венчания она сбросила непривычное русское платье, надела польское.
«8 мая состоялось бракосочетание царя Димитрия и польской панны Марины Юрьевны, и сразу после этого на нее был возложен венец царицы всея Руси, – рассказывал очевидец тех событий, германский наемник Конрад Буссов. – На этой свадьбе и коронации произошел немалый спор между царем и московитскими вельможами из-за одежды. Царь и польские вельможи хотели, чтобы невеста, когда ее поведут в церковь, была в польской одежде, к которой она привыкла с юности, тогда как в чужой она не умела держаться. Московиты требовали, чтобы при венчании она была, согласно обычаям страны, одета, так же как и царь, по-русски. После долгого спора царь сказал: «Хорошо, я не стану отменять обычай моей страны, уступлю моим боярам… Дело идет об одном дне», – и попросил свою невесту, чтобы она надела русскую одежду, на что та, в конце концов, и согласилась. Тогда на невесту надели очень дорогие царские одежды, в которых ее отвели в церковь Св. Марии и обвенчали с Димитрием. На следующий день, 9 мая, Димитрий приказал принести своей царице новые польские платья с просьбой, чтобы она надела и носила их из уважения к нему, поскольку вчера был день русских вельмож и он хотел угодить всей стране, а сегодняшний и последующие дни теперь будут принадлежать ему. Он будет царствовать и поступать, как ему будет угодно, а не так, как хотят его московиты. С того дня царица одевалась по-польски…»
Первой дамой Московского государства Марина побыла ровно десять дней. Еще голова ее кружилась от шумных и пышных праздников, когда началось восстание. Причин для него было несколько. Не последняя среди них та, что Марина потребовала и собственной коронации.
Утром 17 мая ударил набат. Изумленная полуодетая Марина услышала о смерти мужа и в беспамятстве выбежала в сени. Не без риска для себя пробралась в покои, где находилась ее польская гофмейстерина – толпа столкнула новоявленную царицу с лестницы. Худенькая и хрупкая, она спряталась у гофмейстерины под юбками. Верный слуга Марины встретил заговорщиков со шпагой в руке и долго сдерживал натиск толпы, но пал под ударами. Бояре прибыли вовремя: они выгнали толпу и приставили стражу, чтоб никто не мог ворваться к женщинам.

Марине повезло: она так и не увидела тело растерзанного супруга. Кем он был на самом деле, так и осталось навеки тайной. Может, действительно являлся незаконным сыном покойного польского короля Стефана Батория, как сообщали многие знатные поляки? Если принять во внимание образованность Дмитрия и некую величавость, присущую ему, как и большинству представителей королевских фамилий, в это можно и поверить. Самая расхожая версия о сбежавшем монахе-расстриге Гришке Отрепьеве, назвавшемся именем царевича, все-таки не выдерживает критики: и в Польше, и в России оказалось достаточно свидетелей, видевших рядом и Лжедмитрия, и Гришку…
«Кроме того, – писал Ж. Маржерет, – совершенно бесспорно и достоверно то, что Расстриге было от тридцати пяти до тридцати восьми лет, в то время как Дмитрию, когда он вернулся в Россию, могло быть только от двадцати трех до двадцати четырех лет». Кстати, этот французский офицер верил, что так называемый Самозванец и на самом деле являлся настоящим сыном Ивана Грозного; об этом клялся его знакомым и Григорий Отрепьев, в свое время якобы выведший спасенного и подмененного в детстве царевича из России.
Новый царь, Василий Шуйский, сослал Марину с отцом и частью их свиты в Ярославль и два года держал там заложниками, ведя с Польшей бесконечные переговоры о возможной выдаче пленников. А тут пошли новые слухи: царь Дмитрий чудом спасся и движется на Москву.
Марину вместе с отцом под конвоем отправили было в Литву. Но по дороге отряд Тушинского вора (Лжедмитрия II) отбил их. Рассказывали, что, подъезжая к Тушину, Марина смеялась и пела. Когда до лагеря оставалось всего восемнадцать верст, к ее карете подъехал молодой шляхтич.
«Марина Юрьевна, милостивейшая госпожа, – сказал он, – вы очень веселы и поете, и стоило бы радоваться и петь, если бы вам предстояло встретить вашего законного государя, но это не тот Димитрий, который был вашим мужем, а другой».
«Марина решительно отказалась ехать к неизвестному мужчине и признавать в нем мужа, – рассказывает Лариса Васильева. – Пять дней уговаривали – не поддавалась. Отца не слушала. Насильно везти не было смысла – спектакль радостной встречи разлученных супругов мог сорваться.
Мнишек один съездил к новому Лжедмитрию… На другой день Лжедмитрий II сам явился к Марине. Она не захотела его видеть. Отец настаивал – не помогало. Однако возле Марины оказался иезуитский священник, уверивший ее, что признание незнакомого мужчины своим мужем и русским царем будет ее великим подвигом в пользу католической церкви…»
По свидетельству иезуитов, Лжедмитрий II был крещеным евреем, долго жил в Белоруссии, учительствовал в Шклове, а затем служил писцом при Лжедмитрии I.
Положение Марины при новом самозванце было почти позорным. Ежи Мнишек смиренно целовал ему руку в надежде получить грамоту на еще не завоеванное княжество Смоленское. Сохранилась переписка Марины с отцом (старый Мнишек уехал из тушинского лагеря рассерженным на дочь и не дал ей благословения). В одном из писем Марина просила отца напомнить Лжедмитрию, что тот обязан оказывать ей уважение хотя бы наружно. Дядя Марины склонял ее к возвращению в Польшу – Марина надменно отвечала в письме:
«Благодарю за добрые пожелания и советы, но правосудие Всевышнего не даст врагу моему, Шуйскому, насладиться плодом вероломства. Кому Бог единожды дает величие, тот уже никогда не лишается своего блеска, подобно солнцу, всегда лучезарному, хотя и затмеваемому на час облаками».
Известно, что Марина беседовала с русскими послами и принимала иноземных вместо «Тушинского царя», не отличавшегося ни умом, ни образованием. Когда польский король Сигизмунд, ее бывший государь, предложил «из милости» этой чете Саноцкую землю и доходы с Самборской экономии за отказ от русского престола, она попросила у него Краков, обещая за это «из милости уступить королю Варшаву». Письма свои она подписывала не иначе как «императрица Марина».
Но и очередному самозванцу не довелось царствовать на Руси. Марина, которая должна была вот-вот родить, с боярами отправилась в санях за обезглавленным телом мужа и привезла его в город. Ночью, схватив факел, Марина бегала с обнаженной грудью посреди толпы, вопила, рвала на себе одежду, волосы… Заметив, что калужане остаются равнодушными к ее горю, обратилась к донским казакам, умоляя их о мщении. Командовал ими некто Иван Заруцкий…
Казачий атаман Иван Заруцкий неотступно следовал за обоими самозванцами и Мариной. Он не только брал целые города и волости себе в добычу – он возмечтал о престоле всея Руси. А для этого прежде всего нужно стать мужем «законной царицы». Марина была в его руках – она кинулась в объятия Заруцкого, снова надеясь стать всевластной московской государыней. Известно и другое: молодая женщина, как уверяют очевидцы, и в самом деле потянулась душой к этому храброму человеку, имея уже двоих детей – мальчиков (второго она родила, когда Лжедмитрий был убит).
Некоторые историки считают: Марина Мнишек хотела посадить на русский престол сына, «царевича Ивана», для чего и обвенчалась с казацким атаманом, тушинским боярином Иваном Заруцким. В народе малолетнего сына Марины называли Воренком…
После изгнания поляков из Москвы и избрания на престол в феврале 1613 года Михаила Романова власти преследовали бежавших в Астрахань Заруцкого и Марину. В конце концов их схватили и привезли в столицу. У Марины обманом отобрали сына, уверив, что царь не будет мстить ребенку. Ивашку повесили на Лобном месте, а Заруцкий принял страшную смерть на колу.
Есть пугающая закономерность в том, рассуждают исследователи, что восхождение на престол династии Романовых сопровождалось чередой кровавых преступлений. Говорят, что Марина Мнишек (в народе ее называли колдуньей), потеряв сына, прокляла весь род Романовых, предсказав, что ни один из них не умрет своей смертью…
Сама она окончила свои дни в коломенской темнице. Почему именно в коломенской? В пути Марина занемогла, с каждым днем чувствуя себя все хуже и хуже. И ее оставили в Коломне, заточив в восьмиярусную башню Кремля под особо строгим приглядом. Охрану предупредили: нельзя смотреть красавице в лицо и заговаривать с ней, а не то влюбишься и пропадешь.
По народным преданиям, из заточения Марина все же выходила, когда вздумается, обернувшись птицей. Выследив однажды момент, когда душа Марины вышла из тела, стрельцы-охранники окропили его святой водой. Вернулась Марина в башню, почуяв неладное, да воронья ее душа в тело уже войти не смогла…
До сих пор смотрители коломенского Кремля уверены, что дух Марины не покинул эти стены. Ощущение того, что кто-то пристально смотрит тебе в затылок и сопровождает в прогулке по башням, здесь испытывает на себе почти каждый. Впрочем, сотрудники музея привыкли к этому. Многие туристы, бывающие здесь, верят, что дух Марины помогает в несчастной любви, стоит только тихо попросить о помощи, прикоснувшись рукой к стене ее башни…