Миф стратегических бомбардировок германии англо-американской авиацией.

1943 г. стал временем, когда началось массированное авиационное наступление на города Германии. На этом этапе возросла мощь бомбовых ударов; бомбовая нагрузка на каждый самолет выросла сначала с одной тонны до более чем двух тонн, а затем - до 3,5 тонны. Кроме того, некоторые самолеты специальной постройки были способны нести до 10 тонн бомб. К концу года в распоряжении британских Королевских ВВС для проведения дальних рейдов находилось до 717 тяжелых четырехмоторных бомбардировщиков. Кроме того, к этому времени в Англии была развернута группировка американских ВВС численностью до 100 четырехмоторных бомбардировщиков.

Атаки становились более массированными и более разрушительными; бомбардировщики союзников все дальше проникали в глубь территории Германии.

Показатель относительных потерь бомбардировщиков становился все ниже, хотя пока еще находился на высоком уровне. В 1942 г. Королевские ВВС теряли по одному бомбардировщику на каждые 40 тонн сброшенного бомбового груза. В 1943 г. положение значительно улучшилось: эта цифра стала составлять один бомбардировщик на 80 тонн бомб. За 1943 г. численность самолетного парка командования британской бомбардировочной авиации выросла на 50 %. Соответственно до октября значительно выросло среднее количество машин, участвовавших в операциях на территории Германии.

За 1943 г. английские ВВС сбросили на территорию Германии и оккупированных ею стран Западной Европы 226 513 тонн бомб, в том числе на саму Германию было сброшено 135 тысяч тонн бомб. В ходе 30 самых мощных рейдов на объекты сбрасывалось от 500 до тысячи тонн бомб; в 16 операциях - от тысячи до 1500 тонн; в 9 - от 1500 до 2 тысяч тонн; в 3 - свыше 2 тысяч тонн бомб.

Начиная с налета на Любек в течение 1942–1943 гг. 60 % всех сброшенных бомб приходилось на районы жилых кварталов.

С июня 1943 г. самолеты ВВС США начали регулярно наносить удары в дневное время суток по важнейшим промышленным объектам, в первую очередь предприятиям машиностроения и авиационной промышленности. Сопутствующей целью рейдов американской авиации было вызвать на себя немецкие истребители, поскольку американские бомбардировщики тоже летели в сопровождении истребителей большого радиуса действия, способных долететь до Эльбы. Предполагалось, что в результате таких боев на изнурение в конце концов господство в небе перейдет к авиации союзников.

Несмотря на энергичные усилия, большие затраты материальных средств и человеческих ресурсов, британское командование бомбардировочной авиации было не способно выполнить двойную задачу, поставленную ему директивой, принятой в Касабланке. В результате «авиационного наступления» военная промышленность Германии не только не была уничтожена, но ее объемы даже существенно не сократились. Не удалось подорвать и моральный дух гражданского населения. С точки зрения достижения этих целей битва за Рур была проиграна, так как, несмотря на все усилия командования бомбардировочной авиации, несмотря на все потери, объемы военного производства в районах, подвергшихся ударам, продолжали неуклонно расти. Массированные бомбовые налеты по городам внутренних областей Германии, конечно, причинили большой материальный ущерб, но в целом они тоже мало сказались на производстве. При осуществлении массированных налетов на Берлин действия атакующих самолетов с самого начала затрудняли неблагоприятные метеоусловия, что существенно снизило эффективность ударов.

Дневные рейды американских бомбардировщиков во внутренние области Германии (сначала они проводились без эффективного истребительного прикрытия) стоили атакующей стороне больших потерь, несмотря на хорошую вооруженность самолетов «Летающая крепость». Однако эти потери в технике и людях, какими бы высокими они ни были, легко могли быть восполнены за счет огромных ресурсов США. Во второй половине года в ходе дневных рейдов были атакованы и получили значительные повреждения расположенные в различных районах Германии 14 заводов по производству истребителей.

Какой бы совершенной и эффективной ни была система ПВО Германии, она была не в состоянии отразить удары авиации союзников. Однако эти удары не оказывали существенного влияния на состояние экономики страны. Количество сбиваемых бомбардировщиков оставалось примерно одинаковым, однако при этом число рейдов на территорию Германии выросло в 4 раза. Это означает, что истребительные силы страны постоянно и все больше таяли. В 1943 г. общее количество сбитых или получивших серьезные повреждения в воздушных боях немецких истребителей составило 10 660 машин.

К началу пятого года войны Германия все больше страдала от рейдов устрашения в глубь ее территории, и теперь люфтваффе попытались сделать последнюю отчаянную попытку нанести ответные удары по территории противника и заставить противника сократить число налетов. Для этой операции возмездия, которой суждено было войти в историю воздушной войны под названием «Малая молния», со всех фронтов было собрано до 550 самолетов. В операции предполагалось задействовать все, что было способно летать, включая полуизношенную технику, а также большое количество истребителей-бомбардировщиков. Эта импровизированная воздушная эскадра после трех лет перерыва возобновила налеты на Англию. С конца января до конца апреля 1944 г. было осуществлено 12 рейдов, во время которых на Лондон было сброшено 275 тонн бомб, а на другие цели в Южной Англии - 1700 тонн.

Акции пришлось прекратить из-за чрезвычайно высокого уровня потерь, иногда достигавших почти 50 %. И все это происходило тогда, когда бомбардировщики были особенно нужны для того, чтобы воспрепятствовать высадке войск в Европе, которую готовили союзники. В ходе операции англичане понесли потери, им был причинен ущерб, однако реально это никак не повлияло на ход войны. Получить хотя бы одно фото, чтобы оценить ущерб, причиненный Лондону, было нельзя, так как дневные полеты над Англией стали уже невозможны. Люфтваффе переняли тактику английских ВВС и перешли на ночные рейды. Районы выхода на цель обозначались ракетами, запущенными самолетами целеуказания, большую часть бомбовой загрузки составляли зажигательные бомбы. Путем сброса тяжелых мин и фугасных бомб немцы надеялись помешать работе пожарных и способствовать распространению огня. Некоторые из таких налетов приводили к возникновению от 150 до 600 очагов возгорания, однако благодаря хорошо организованной национальной службе пожарной охраны, а также деятельности добровольных групп пожарных огонь редко распространялся на большие площади.

Удар «Малой молнии», по выражению представителей британской администрации, был коротким и интенсивным. Потери в Южной Англии достигли 2673 человек. Кроме того, было заметно, что жители реагируют на налеты более болезненно, чем это было в 1940–1941 гг. при проведении немцами операции «Молния» («Блиц»).

В Германии созданный в 1941 г. командный центр люфтваффе был переименован в воздушный флот рейха. Он был реорганизован согласно новым задачам. Примерно одна треть сил люфтваффе была теперь занята на Восточном фронте и еще одна шестая - в районе Средиземного моря. Оставшиеся самолеты использовались на Западном фронте и для защиты территории Германии. Силы авиации ПВО почти полностью состояли из истребителей. В постоянных схватках с американцами за господство в небе они стремительно таяли. В январе число сбитых и поврежденных самолетов составляло 1115 машин, в феврале - 1118, в марте - 1217. Немцы имели возможность найти замену потерянным самолетам, но их резервы подготовленного летного состава были исчерпаны. Таким образом, к весне 1944 г. результаты битвы за господство в небе Германии были практически предрешены, и сопротивление сил дневных истребителей было почти полностью сломлено. Как пишет Черчилль в пятом томе своих мемуаров, «это был поворотный пункт воздушной войны».

Силы англо-американской авиации, участвующие в нанесении авиаударов по территории Германии, начали все чаще и чаще применять тактику «двойных ударов»: первый налет выполнялся во второй половине дня, и участвующие в нем бомбардировщики вечером под покровом темноты возвращались на базы. В это время их уже сменяли ночные бомбардировщики. Они легко находили цели, сбрасывая бомбы в районах пожаров, образовавшихся на местах дневного бомбометания.

Первый дневной налет на Вену состоялся в марте 1944 г. Союзники теперь имели возможность осуществлять стратегические бомбардировки Германии практически круглосуточно. Таким образом, наконец, была достигнута цель, к которой так настойчиво стремился маршал ВВС Харрис с тех пор, как в 1942 г. он принял командование бомбардировочной авиацией.

В конце марта 1944 г. командование бомбардировочной авиации было реорганизовано в связи с предстоящей высадкой в Европе. На какое-то время оно потеряло самостоятельность. Несмотря на все противодействие командующего бомбардировочной авиацией, Королевские ВВС были переданы в подчинение Верховного главнокомандующего войсками вторжения генерала Эйзенхауэра. После этого массированное воздушное наступление на немецкие города, которое продолжалось на протяжении уже девяти месяцев, начиная с 10 июня 1943 г. и до 25 марта 1944 г., временно было приостановлено. Города Германии получили временную передышку. В течение периода за два месяца до и через два месяца после начала высадки в Нормандии массированных ударов по ним не проводилось.

В тот период командование британской бомбардировочной авиации имело в своем распоряжении для проведения операций в собственных интересах всего 15 % от прежних сил и средств. Эти сильно сократившиеся ресурсы использовались для продолжения налетов на предприятия авиационной промышленности Германии, а также нанесения ударов по городам восточной части страны (Кенигсберг, Мариенбург, Гдыня и Позен (Познань). В конце июня 1944 г. после нанесения ударов по предприятиям синтетического горючего в Котбусе американские бомбардировщики приземлились на советские аэродромы в Полтаве и Миргороде. На следующий день они отправились оттуда бомбить нефтяные промыслы в Галиции, а затем - на аэродромы Италии. Из Италии американские бомбардировщики вновь вернулись на свои базы в Англии, по пути совершив налет на железнодорожные узлы в Южной Франции. Общая протяженность их маршрута составила 12 тысяч километров. Это было начало применения новой тактики, которую никто и никогда прежде не использовал.

Едва британская бомбардировочная авиация была освобождена от выполнения задач по обеспечению вторжения в Европу после победы союзных армий в Нормандии, маршал Харрис вновь сосредоточил всю мощь своих теперь еще более многочисленных эскадрилий дневных и ночных бомбардировщиков на достижении своей заветной цели: опустошение и разрушение городов Германии. И эта цель теперь была гораздо ближе к осуществлению, так как союзная авиация полностью владела инициативой в небе. На уже и без того полуразрушенные немецкие города обрушился новый град бомб. Поскольку там уже нечему было гореть, теперь применялись в первую очередь фугасные боеприпасы, калибр и эффективность которых заметно возросли. Новой целью бомбежек стало заставить население городов, оставшееся без крыши над головой, покинуть города.

В августе 1944 г. впервые можно было говорить о том, что действия бомбардировочной авиации союзников увязываются с боевыми действиями на земле. Например, наступление американских войск через Трир на Мангейм и далее на Дармштадт казалось неминуемым, поскольку участились налеты американских самолетов на города Южной Германии, лежавшие на пути предполагаемого продвижения войск. Далее, во время наступления на Ахен и далее также были атакованы оказавшиеся на пути наступающих города, например, Йюлих и Дюрен. Йюлих был разбомблен на 97 %, а Дюрен практически стерт с лица земли: было убито 5 тысяч человек, в городе осталось всего 6 зданий.

В начале этого второго авиационного наступления командование британской бомбардировочной авиации получило новые указания. В конце сентября Объединенный комитет по планированию целей поставил перед ним задачи в порядке приоритетов:

1. Дальнейшие ковровые бомбардировки с проведением интенсивных дневных и ночных налетов.

2. Регулярное нанесение точечных ударов по заводам по производству горючего в Германии.

3. Разрушение транспортной системы Западной Германии.

4. В качестве вспомогательных задач - нанесение ударов по различным важнейшим промышленным объектам.

С этого времени Королевские ВВС начали проводить часть операций в дневное время. Теперь они могли себе это позволить, не подвергая риску экипажи бомбардировщиков, так как к тому моменту немецкие истребители были практически выметены с неба. И, несмотря на то что радары оповещения продолжали исправно оповещать практически обо всех налетах, их было так много, что наземные средства ПВО имели еще меньше возможностей по отражению ударов авиации, чем прежде.

Одновременно с продолжением рейдов террора на районы застроек в городах Королевские ВВС приступили к проведению рейдов против отдельных промышленных объектов. В течение последних 18 месяцев войны в распоряжении английской авиации были практически все современные средства ведения воздушной войны, такие как радары и радиоприборы наведения и целеуказания, что значительно повысило точность бомбометания даже в ночное время суток, хотя ковровое бомбометание все еще оставалось излюбленным оружием англичан. Американцы также начали практиковать ночные полеты, но их удары были направлены в первую очередь по промышленным объектам. В октябре 1944 г. на немецкие города было сброшено 42 246 тонн бомб, по сравнению с 14 312 тоннами, сброшенными на промышленные предприятия.

За последние несколько месяцев войны тактика американской и британской авиации, которая первоначально была различной в теории и практике, стала практически одинаковой. Часто встречающееся мнение, что англичане действовали в основном против городов, а американцы просто расчищали путь наступавшим войскам, является явным упрощением проблемы. Долгий болезненный опыт приучил жителей немецких городов считать большим злом рейды Королевских ВВС Англии, чем дневные налеты американских бомбардировщиков, но вскоре все поняли, что между ними не было особой разницы.

На некоторое время директива, принятая в Касабланке в 1943 г., установила некое разделение труда: ВВС США атаковали днем промышленные объекты, в то время как английские ВВС разрушали города и жилые районы ночью. Однако ближе к окончанию войны тактика и цели союзников стали схожими, обе стороны, как оказалось, стали придерживаться единой концепции использования бомбардировочной авиации. Согласно официальным данным ВВС США, в результате действий американской авиации под прикрытием ночи или плотных облаков погибло 80 тысяч немцев и было уничтожено около 13 тысяч жилых зданий в немецких населенных пунктах.

В июле 1944 г. 12 крупнейших предприятий Германии по производству синтетического горючего по крайней мере один раз каждое подвергались мощным авиационным ударам. В результате объемы производства, которые обычно составляли 316 тысяч тонн в месяц, сократились до 107 тысяч тонн. Производство синтетического горючего продолжало сокращаться, пока в сентябре 1944 г. эта цифра не стала составлять всего 17 тысяч тонн. Производство высокооктанового бензина, этой «крови, снабжавшей сердце люфтваффе», упало со 175 тысяч тонн в апреле до 30 тысяч тонн в июле и до 5 тысяч тонн в сентябре.

Начиная с мая 1944 г. потребности значительно опережали возможности снабжения, и в течение полугода все запасы горючего были исчерпаны. Самолеты люфтваффе не могли взлететь из-за отсутствия топлива. Одновременно подвижные части вермахта также теряли свою мобильность. Целями воздушных ударов были также и заводы по производству искусственного каучука «буны», а также предприятия по производству связанного азота, необходимого как для производства вооружений (взрывчатых веществ), так и для нужд сельского хозяйства. Основное бремя борьбы с заводами по производству горючего (примерно до 75 %) вынесли на себе ВВС США, однако английские ВВС также были задействованы в выполнении этих задач.

Вторым направлением деятельности авиации в подавлении военной и промышленной мощи Германии было уничтожение транспортной сети. До сентября 1944 г. немецкая транспортная сеть не испытывала значительных трудностей от атак с воздуха, поэтому эффективность функционирования шоссейных и железных дорог оставалась на довольно высоком, уровне. Однако к концу октября 1944 г. еженедельное количество подвижного состава сократилось с 900 тысяч вагонов до 700 тысяч, а до конца года оно упало до 214 тысяч вагонов. Начал давать о себе знать и ущерб, причиненный водному транспорту страны. В особенности это касалось возможностей по доставке угля с шахт Рурского бассейна на промышленные предприятия, расположенные в различных районах страны. В конце октября подвергся мощной атаке с применением специальных 5-тонных бомб очень важный для страны канал Дортмунд - Эмс. В результате на протяжении более 20 километров он оказался выведенным из строя.

В августе 1944 г. союзная авиация начала наносить удары по танковым заводам. К осени 1944 г. объемы месячного производства на этих предприятиях упали с 1616 до 1552 танков. Однако эффект от этих бомбежек не был долговременным, и к концу года производство вновь возросло до более чем 1854 танков в месяц. Важными объектами были также крупные заводы, выпускавшие двигатели для нужд вермахта, такие как «Опель» в Бранденбурге, «Форд» в Кельне и «Даймлер-Бенц» на юге Германии.

С ноября 1944 г. авиация союзников подвергала ударам судостроительные предприятия, в первую очередь верфи, где строились новейшие подводные лодки. Тем не менее немцам удалось выпустить до конца войны примерно 120 таких лодок. (Видимо, имеются в виду подлодки XXI серии (головная - U-2501), самые совершенные подлодки Второй мировой войны. Имели исключительно мощные аккумуляторные батареи и высокую скорость подводного хода (17,2 узла, то есть 31,9 км/ч), водоизмещение: 1621 т надводное и 1819 т подводное, 6 торпедных аппаратов, 2 спаренные 20-мм пушки. - Ред. ) Время от времени осуществлялись налеты на электростанции, заводы по производству оптических приборов, машиностроительные предприятия, а также фабрики по производству армейского обмундирования.

В разделении задач между частями авиации союзников английские ВВС продолжали ночные ковровые бомбардировки, начатые весной 1942 г. До конца 1944 г. примерно четыре пятых немецких городов с населением от 100 тысяч человек и выше были разрушены. По мере приближения конца войны районы бомбардировок смещались все дальше к востоку. В общей сложности бомбардировкам подверглись 70 крупных городов, из которых в 23 процент разрушений составлял 60 %, а в остальных - «всего» 50 %.

В свою очередь, американцы продолжали дневные налеты на важнейшие промышленные объекты, одновременно включившись в борьбу с люфтваффе за господство в воздухе. Стремительный рост числа рейдов силами тяжелых бомбардировщиков говорил о том, что авиационное наступление набирало силу и становилось все более опустошительным. Начиная с февраля 1944 г. истребители дальнего радиуса действия имели возможность сопровождать бомбардировщики в выполнении боевых задач практически на любую глубину территории Германии. Одновременно среднее количество бомбардировщиков, участвовавших в таких рейдах, выросло от 400 до 900 машин, а их максимальное число увеличилось с 550 до 1200. В течение года на Германию было сброшено 680 тысяч тонн бомб.

В 1944 г. среднее количество тяжелых бомбардировщиков британских ВВС, действующих против объектов на территории Германии, достигло 1120 машин, а легких скоростных бомбардировщиков - до 100 машин.

Что касается возможностей люфтваффе по противодействию авиации союзников, силы немецкой стороны с каждым днем таяли. Это происходило не столько в силу недостатка техники, сколько из-за непомерных потерь в подготовленном летном составе, а также вследствие нехватки высокооктанового авиационного бензина. В 1944 г. среднее количество потерь в офицерском и рядовом составе люфтваффе составляло ежемесячно 1472 человека.

С каждым днем все более значительными становились сложности с тактическим развертыванием сил немецкой авиации. Из примерно 700 истребителей, которые могли быть использованы в борьбе против совершавших налеты самолетов американских ВВС, в бой могли вступить лишь около 30 машин. Постепенно выбивались батареи зенитной артиллерии. У Германии не было возможности замены устаревших и изношенных орудий, дальность огня которых была недостаточной для поражения самолетов на высотах от 7,6 до 9 с лишним километров. К началу сентября 1944 г. на вооружении зенитных батарей имелось лишь 424 зенитных орудия большого калибра, способных вести огонь на такую высоту. По официальным данным немецкой стороны, для того чтобы сбить один тяжелый бомбардировщик, зенитным батареям малого калибра приходилось затрачивать в среднем 4940 снарядов стоимостью 7,5 марки каждый и 3343 снарядов 88-мм зенитных орудий стоимостью 80 марок за снаряд (то есть всего 267 440 марок).

Проведенная в начале года против Англии операция «Малая молния» была последней отчаянной попыткой ослабить удавку непрекращающегося авиационного наступления против немецких городов. Но она не дала никаких результатов. Общее количество сброшенных на территорию Англии бомб составило всего одну тридцатую часть от бомбового груза, сброшенного в 1944 г. на города Германии. Примерно пять месяцев передышки, которые Германия получила во время подготовки союзниками вторжения в Европу, были потрачены в основном на попытки устранить ущерб, понесенный в результате бомбежек авиации союзников.

Последней крупной наступательной операцией люфтваффе стала поддержка наступления в Арденнах в конце 1944 г. В ходе ее в борьбе с многократно превосходящими силами ВВС союзников Германия потеряла 320 боевых самолетов из 750, задействованных в операции, или 43 %. А к началу 1945 г. ВВС Германии практически перестали существовать как вид вооруженных сил.

Массы беженцев с Востока, спасавшихся от наступления советских войск, теперь перемешивались с беженцами с Запада, пытавшимися спастись от наступавших союзников. И те и другие зачастую смешивались на дорогах с армейскими колоннами. В этом случае гражданские лица зачастую становились целями для атак вражеских самолетов, как с Востока, так и с Запада, поскольку территория Германии стремительно сокращалась с обоих направлений.

На Рейне силы союзников готовились нанести последний «удар милосердия» (так в Средние века называли удар, которым добивали смертельно раненного). Они методично наращивали свои и без того превосходящие силы, как на земле, так и в воздухе. После 18 массированных налетов на города, лежавшие на пути наступающих армий, союзники форсировали реку Рейн в районе Везеля, потеряв всего 36 человек (24 марта. Лиддел Гарт по этому поводу писал: «…Кризис, вызванный угрозой со стороны русских, заставил немцев принять роковое решение пожертвовать обороной Рейна ради обороны Одера, чтобы задержать русских… Наступавшим англо-американским войскам был облегчен не только выход к Рейну, но и его форсирование» (Лиддел Гарт Б. Вторая мировая война. Пер. с англ. М., 1976. С. 624). - Ред. ).

Восточнее Рейна воздушное противоборство достигло максимального напряжения, несмотря на несоизмеримые силы противоборствующих сторон и безнадежное положение, в котором находилась одна из них. Один воздушный удар сменялся другим, самолеты методично выбивали на земле все то, что еще оставалось неразрушенным, независимо от того, были ли это цели для атаки или нет. На последнем этапе, казалось, воздушные удары вышли из-под контроля, а бомбежки приняли апокалиптический характер. Последние удары, подобно стихийному бедствию, обрушились на голову и без того доведенного до отчаяния населения. Ф. Юнгер писал: «Дорога разрушений указывала на путь, по которому прошли победители. Он был отмечен развалинами многочисленных городов и поселков». Непрекращавшиеся бомбежки походили на упражнения незадачливого ученика волшебника, который был не в состоянии остановиться после пробы сил. Это напоминало и неконтролируемый поток, который нечем было остановить или хотя бы локализовать, и он с катастрофической скоростью катился по стране, опустошая ее.

Очевидно, одна из сторон просто забыла о любых границах, за которые ни при каких условиях нельзя выходить даже при ведении боевых действий. Люди, командовавшие бомбардировщиками, казалось, почувствовали себя всесильными и не ограниченными в средствах. С их точки зрения, любые формы уничтожения были оправданны и не имели границ. Плотно заселенные районы застройки в городах Германии были полностью ввергнуты в этот вихрь разрушений. Даже самая маленькая деревня становилась военной целью. Небольшие городки, не имевшие никакого значения с точки зрения экономики и политики, уничтожались подряд, без всякой военной необходимости. Разве что иногда там была железнодорожная станция.

Британский военный историк профессор К. Фоллз заявил после войны: «Возможно, самым кратким и метким комментарием, который можно было сделать по поводу всей политики в области применения бомбардировочной авиации, будет то, что те, кто должен был контролировать деятельность авиации, на самом деле не могли контролировать даже сами себя».

Времена, когда массированные авиационные удары, по крайней мере, поддавались счету, когда каждый день подвергался разрушительному налету очередной немецкий город, канули в Лету. Теперь разрушение и уничтожение стало непрерывным процессом, мощнейшие удары с воздуха сменяли друг друга. У людей не было времени даже ужасаться мрачным известиям, так как на смену им тут же приходили новые.

И казалось, что этот ад, в котором царили смерть и разрушение, совсем не трогал сердца руководителей страны. Тотальная война, которую они в свое время хвастливо провозгласили, теперь стучалась в двери их собственного дома. И это было намного ужаснее того, что они были в состоянии себе представить. Немецкому народу пришлось собирать жатву той ненависти, которую систематически сеяло их руководство. Оплачивать счета пришлось простым людям, мужчинам и женщинам, а также их детям. А те, кто любил по любому поводу клясться, что всеми их поступками двигала любовь к Германии, вдруг, сбросив покровы, предстали во всем своем отвратительном эгоизме. Война была проиграна, давно проиграна, и они понимали это. Они могли остановить ее одним словом, тем самым избавив немецкий народ от ненужных страданий. Но вместо этого они стремились к тому, чтобы их теперь неизбежную гибельную судьбу разделило с ними как можно больше ни в чем не повинных людей.

Именно на этот период приходятся самые разрушительные из всех бомбовых ударов с применением зажигательных бомб.

14 февраля 1945 г. город Дрезден постигла катастрофа настолько ужасающих масштабов, что ее подробности не удастся узнать никогда. А в ночь с 17 на 18 марта красивейший небольшой город Вюрцбург, построенный в стиле барокко, был уничтожен в результате массированного удара с применением зажигательных бомб. Огонь поглотил все и всех. После налета епископ Матиас Эренфрид написал мемориальное обращение, вернее, эпитафию. Город находился в его епархии, а сам епископ был поражен в самое сердце мыслью о «гибели этого прекрасного великолепия» и еще более тем, что «многие и многие нашли здесь свою смерть».

22 марта в результате мощнейшего, по-настоящему опустошительного авиационного удара, осуществленного в дневное время, погибла еще одна старинная епархия. Огонь поглотил прекраснейший средневековый город Хильдесхайм с его четырьмя церквями и бесценной коллекцией произведений искусства.

Только в марте Королевские ВВС нанесли по немецким городам 24 дневных и 9 ночных авиаударов.

В ночь с 3 на 4 апреля в результате двух мощных налетов практически полностью был уничтожен имевший тысячелетнюю историю город Нордхаузен на севере Тюрингии.

14 апреля в руины был превращен Потсдам с его историческими памятниками и великолепным королевским дворцом.

После того как была окружена группировка немцев в Руре (1 апреля, капитулировала 17–18 апреля), союзники начали новые акты террора. Скоростные двухмоторные истребители-бомбардировщики начали налеты на небольшие города, села и даже отдельные фермы. Теперь было небезопасно даже работать на полях или передвигаться по дорогам из одной деревни в другую: в любой момент можно было стать мишенью внезапной атаки с воздуха. Эти отдельные молниеносные налеты быстро превратились в своего рода жестокий спорт. Все, что двигалось, - повозки фермеров, люди - сразу же становилось мишенями.

6 апреля командование бомбардировочной авиации получило распоряжение отныне атаковать города только с целью обеспечения непосредственной поддержки наступающих сухопутных войск. Маршал Харрис писал по этому поводу: «После того как союзники форсировали Рейн и вошли в глубь территории Германии, нам приказали прекратить все стратегические бомбардировки, поскольку вот-вот должен был наступить конец войны. Но мы продолжали днем и ночью наносить удары по опорным пунктам, где нашим войскам оказывалось сопротивление, шоссейным дорогам, железнодорожным узлам, которые все еще могли быть использованы против действий наших наступавших армий».

Старинные малые и средние города были превращены в пыль и пепел под единственным предлогом «более активно дезорганизовать немецкий тыл». Как правило, между разрушительными авиационными ударами и оккупацией проходило так много времени, что было бы смешно пытаться объяснить эти налеты военной необходимостью, как это пытаются сделать многочисленные авторы на Западе. Например, город Йюлих был разрушен 16 ноября 1944 г., но не был оккупирован до 23 февраля 1945 г. Фрайбург подвергся жесточайшей бомбежке 27 ноября 1944 г., а союзные войска вошли в него только в начале апреля 1945 г. Хайльбронн был стерт с лица земли 4 декабря, а занят союзниками только в начале апреля 1945 г.

Дрезден также подвергся жесточайшим ударам авиации 14 февраля 1945 г., но не был оккупирован до апреля этого года. Ульм разрушили 17 декабря 1944 г., а оккупировали только 24 апреля 1945 г. Вюрцбург подвергли опустошительному налету 16 марта, оккупировали - 1 апреля, Байройт жестоко бомбили с 5 до 10 марта, а оккупировали только 18 апреля 1945 г.

20 апреля, в день рождения Гитлера, состоялся один из самых мощных налетов на Берлин, в котором участвовали до тысячи бомбардировщиков. 25 апреля 318 четырехмоторных бомбардировщиков «Ланкастер», многие из которых были переоборудованы под специально сконструированные сверхтяжелые 10-тонные бомбы, уничтожили официальную резиденцию Гитлера, иногда использовавшуюся для заседаний правительства, в районе Оберзальцберга, у Берхтесгадена (на юге Баварии). В тот же день самолеты ВВС США совершили свой последний дневной налет на заводы «Шкода» в Чехии.

26 апреля английское командование бомбардировочной авиации получило указания прекратить стратегические бомбежки. Однако отдельные удары с использованием бомбардировщиков небольшими группами и в особенности истребителей-бомбардировщиков в тактических целях продолжались вплоть до дня капитуляции Германии.

В ночь со 2 на 3 мая бомбардировщики Королевских ВВС осуществили в последний раз массированный ночной налет по железнодорожным узлам в Центральной Германии.

3 мая в результате рейда бомбардировщиков Королевских ВВС на бухту города Любека были потоплены суда «Кап Аркона» и «Тильбек», что привело к гибели находившихся на них 7 тысяч политических заключенных из 24 стран.

Последние бомбы времен той войны упали на остров Гельголанд. Таким образом, был замкнут порочный круг: ведь именно здесь пять с половиной лет назад, в сентябре 1939 г., началась история тотальной бомбовой войны.

С января до конца апреля 1945 г. по военным и гражданским объектам на территории Германии было выполнено 404 налета силами тяжелых бомбардировщиков. При этом было сброшено 340 тысяч тонн бомб. За тот же период еще 148 тысяч тонн бомб было сброшено при выполнении задач по поддержке действий сухопутных войск на полях сражений.

Одним из стратегических принципов, которого придерживались все великие полководцы на всем протяжении истории войн, является принцип единоначалия. Наполеон, может быть величайший из полководцев, особенно подчеркивал значение этого принципа. В своей “Correspondance” (“Переписка”) он снова и снова возвращается к этому принципу. “Un mauvais general vaut mieux que deux bons” , – говорил он.
В послании к Директории от 14 мая 1796 г. он указывал:
“Si vous affaiblisse vos moyens en partageant vos forces, si vous rompez en Italic 1"unite de la pensee militaire, je vous le dis avec douleur, vous aurez perdu la plus belle occasion d"imposer des lois a l"Italie”

Как мы уже видели, английское правительство в 1917 г. пренебрегло этим принципом, или, скорее, этой основой всех принципов. В результате в апреле 1918 г. воздушные силы были совершенно отделены от флота и армии и стали самостоятельным видом вооруженных сил со своим собственным министерством. Неизбежным следствием этого был разрыв единства военного мышления и в конечном итоге в 1940 г. командование воздушных сил было настолько оторвано от армии, что лорд Горт оказался во Франции в поистине нелепом положении: он получал авиационную поддержку от министерства авиации, обращаясь в Лондон в военное министерство.
На протяжении всей первой половины войны существовало только одно связующее звено – английский военный кабинет. Но так как в кабинете преобладало влияние Черчилля, бывшего одновременно министром обороны и премьер–министром, то он и являлся этим звеном.
При том положении вещей, какое было в 1939 г., постановления, принятые в 1922 г. Вашингтонской конференцией по ограничению вооружений (статья 22, часть II, “Правила войны”), сохраняли свою силу. Они гласили:
“Воздушные бомбардировки с целью терроризирования гражданского населения, или разрушения и повреждения частной собственности не военного характера, или же причинения вреда лицам, не принимающим участия в военных действиях, воспрещаются”
Кроме того, 2 сентября 1939 г., на следующий день после германского вторжения в Польшу, английское и французское правительства заявили о том, что только “строго военные объекты в самом узком значении этого слова” будут подвергаться бомбардировкам. Весьма похожее заявление было сделано также германским правительством. Спустя шесть месяцев английский премьер–министр Чемберлен, выступая в палате общин 15 февраля 1940 г., снова сказал: “Что бы ни делали другие, наше правительство никогда не будет подло нападать на женщин и других гражданских лиц лишь для того, чтобы терроризировать их” .
Но вот 10 мая Черчилль стал премьер–министром – и немедленно были применены стратегические бомбардировки.
Что же представляют собой стратегические бомбардировки?
21 октября 1917 г. Черчилль написал Меморандум, в котором дается точное определение:
“Все налеты на коммуникации или базы должны быть связаны с главными действиями войск. Неразумно думать, что воздушное наступление само по себе может решить исход войны. Вряд ли какое бы то ни было устрашение гражданского населения с помощью воздушных налетов способно заставить капитулировать правительство великой державы. Привычка к бомбардировкам, хорошая система убежищ или укрытий, твердый контроль полиции и военных властей – всего этого достаточно, чтобы не допустить ослабления национальной боевой мощи. Мы видели по собственному опыту, что немецкие воздушные налеты не подавили, а подняли боевой дух народа. Все, что известно нам о способности населения Германии переносить страдания, не дает основания предполагать, будто немцев можно запугать и подчинить такими методами. Напротив, такие методы повысят их отчаянную решимость.

Поэтому наше воздушное наступление должно последовательно направляться для нанесения ударов по базам и путям сообщений, от которых зависит вся система военной мощи армий противника и его морского и воздушного флотов. Любой вред, который такие налеты могут причинить гражданскому населению, должен рассматриваться как случайный и неизбежный”
Черчилль писал это, будучи министром военной промышленности, то есть занимая подчиненное положение в правительстве. Однако в 1940 г. он являлся де–факто, если не де–юре, главой английских вооруженных сил, и хотя ему нельзя было лично отправиться в поход, однако он мгновенно преодолел это затруднение, решив вести свою собственную войну, используя бомбардировочную авиацию английских воздушных сил в качестве своей армии.
11 мая в Бадене подвергся бомбардировке Фрейбург. По этому поводу Дж. Спейт писал:
“Мы (англичане) начали бомбардировки объектов в Германии раньше, чем немцы стали бомбить объекты на Британских островах. Это исторический факт, который был признан публично... Но так как мы сомневались в психологическом влиянии, которое могло оказать пропагандистское искажение правды о том, что именно мы начали стратегическое наступление, то у нас не хватило духа предать гласности наше великое решение, принятое в мае 1940 г. Нам следовало огласить его, но мы, конечно, допустили ошибку. Это великолепное решение. Оно было таким же героическим самопожертвованием, как и решение русских применить тактику “выжженной земли”
Таким образом, по свидетельству Спейта, именно от рук г–на Черчилля сработал взрыватель, который вызвал взрыв – войну на опустошение и террор, небывалые со времен вторжения сельджуков.
В это время у Гитлера были связаны руки во Франции, и он не нанес ответного удара. Но не может быть сомнения в том, что бомбардировка Фрейбурга и последующие налеты на германские города натолкнули его на мысль напасть на Англию. Это видно из его речи 4 сентября 1940 г. при открытии “кампании зимней помощи”.
Он заявил: “Я не отвечал в течение трех месяцев”. Далее Гитлер начал говорить о том, что он намерен сделать.
Тем не менее можно сказать, что после падения Франции военная обстановка была совсем иной, чем в октябре 1917 г. Тогда англичане грудь с грудью дрались против немцев, в то время как летом 1940 г. и в последующие три года на европейском континенте совсем не было английской армии, не считая рейдов десантно–диверсионных партий и неудачной экспедиции в Грецию. Могли ли в таком случае воздушные силы Англии ничего не делать в продолжение тысячи дней? Если бы авиация в этот период могла систематически разрушать промышленную основу германской военной мощи, то такие действия, хотя они и не могли привести к разгрому Германии, безусловно облегчили бы окончательную победу над ней. Это ясно, поэтому такой образ действий, очевидно, был правильным. Вопрос состоял лишь в том, как осуществить это?
Разрушить при помощи существовавших тогда средств всю или большую часть германской военной промышленности было явно невозможно. Считалось, что военные заводы Германии размещены на территории в 130 кв. миль и подвергать их бомбардировкам даже в течение нескольких лет потребовало бы, возможно, такого астрономического количества самолетов, что все промышленные ресурсы Англии не позволили бы их построить. Вот почему не следовало предпринимать попытку, которая, однако, была сделана. Если бы Черчилль мыслил стратегически, вместо того чтобы думать об опустошении, то ему стало бы ясно, что объектами бомбардировок должны были являться не сами промышленные предприятия, а их источники энергии, то есть уголь и нефть. Если бы эти источники неуклонно ослаблялись, то в конечном итоге германская промышленность на 90% была остановлена.
Против этого было только два возможных возражения. Первое состояло в том, что угольные шахты трудно разрушить, и второе – что нефть производится в немногих и, следовательно, сильно защищенных пунктах, поэтому налеты на них обходились бы дорого. Первое затруднение, однако, было не более чем кажущимся. Если непрерывно бомбардировать железные дороги, ведущие в угольные районы Рура и Саара (те и другие дороги являлись близкими целями), то уголь нельзя было бы вывезти.
Однако ни один из этих аргументов, вероятно, не обсуждался и по той простой причине, что разрушение промышленности являлось лишь частью общего плана опустошения Германии и терроризирования ее гражданского населения. Во всяком случае, это подтверждается мероприятиями, которые вплоть до весны 1944 г. можно распределить на два этапа: 1) экономическое наступление, 2) моральное наступление.
Первый этап можно разделить на два периода. Время с мая 1940 г. до марта 1942 г. характеризуется как период так называемых “точных” бомбардировок, производившихся главным образом по ночам английской авиацией. В период с августа 1942 г. до марта 1944 г. американская авиация совершала дневные налеты на германские заводы, важные в стратегическом отношении.
В первый период, несмотря на разрушения, причиненные населенным районам, воздействие на немецкое производство вооружения было незначительным. Производство не только не снижалось, но, напротив, возрастало быстрыми темпами. В отчете американского управления по изучению результатов стратегических бомбардировок в разделе “Европейская война” говорится:
"Так как германская экономика на протяжении большей части войны находилась в состоянии далеко не полной мобилизации, то промышленность Германии без особого напряжения выдерживала воздушные налеты".
Опыт немцев показал, говорится в отчете, “что какой бы ни была система объектов бомбардировки, ни одна важная отрасль промышленности не выводилась из строя единичным налетом. Требовались многочисленные налеты”.
Кроме того, поскольку Германия и оккупированные ею страны превосходили Великобританию по площади в 12 раз, имевшихся у Великобритании в 1940 – 1942 г. авиационных средств было недостаточно, чтобы добиться ощутимых результатов. Этот период был напрасной тратой сил, он был “неэкономичным” и не являлся периодом “стратегических” бомбардировок.
Второй период начался с прибытия в Европу воздушных сил США. Командование американской авиации считало, что “важные предприятия некоторых отраслей промышленности и хозяйства являются наиболее выгодными объектами нападения в экономике противника”, и полагало, что “для точного поражения этих объектов налеты следует производить днем”. Несмотря на это, как сообщается в отчете, “налеты”, проводившиеся американскими воздушными силами “в течение 1942 г. и первой половины 1943 г., не дали значительных результатов”.
В январе 1943 г., когда развертывались эти бесплодные действия, на конференции в Касабланке перед англоамериканскими стратегическими воздушными силами были поставлены следующие цели: “Разрушение и расстройство германской военной, промышленной и экономической системы и подрыв морального духа германского народа до такой степени, когда его способность к вооруженному сопротивлению будет окончательно ослаблена”. В июне эти решения стали претворяться в жизнь; при этом вместо баз подводных лодок в качестве объектов были указаны заводы германской авиационной промышленности.
Первый налет был совершен на шарикоподшипниковые заводы в Швейнфурте. За ним последовала целая серия налетов, во время которых на эти заводы было сброшено 12 тыс. т бомб. Но при налете 14 октября американские потери были так высоки, что дальнейшие бомбардировки Швейнфурта были отложены на четыре месяца, в течение которых заводы были восстановлены настолько, что, как было сказано в отчете, не осталось “никаких признаков того, что налеты на предприятия шарикоподшипниковой промышленности заметно повлияли на эту важную отрасль военного производства”.
После этого дневные налеты на дистанцию, превышавшую радиус действия истребителей сопровождения, были резко ограничены. Так было до прибытия в декабре самолетов Р–51 “Мустанг” – истребителей с большим радиусом действия. Тогда снова перешли к дневным налетам, и в последнюю неделю февраля 1944 г. начались самые сильные бомбардировки германских авиационных заводов. Тем не менее в отчете говорится:
“Надолго производство не сокращалось. Напротив, в течение всего 1944 г. германские воздушные силы, как сообщалось, получили 39 807 самолетов всех типов. В 1939 г. было произведено 8295 самолетов, а в 1942 г. – 15 596, при этом тогда заводы не подвергались никаким налетам... В марте, через месяц после самого сильного налета, поступление самолетов в части стало выше, нежели в январе, и продолжало возрастать... Восстановление происходило почти немедленно после того, как заводы подвергались разрушению”.
Неудача попыток подорвать промышленность Германии бомбардировками требовала изменения тактики. До этого самолеты сопровождения только прикрывали бомбардировщики. Теперь им было приказано самим провоцировать немецкие истребители и навязывать им бой при первой возможности. В результате потери немецкой истребительной авиации и летчиков–истребителей начали непрерывно возрастать, и к весне 1944 г. сопротивление германских воздушных сил понизилось. Однако в отчете говорится, что
“летом 1944 г. производство истребителей в Германии продолжало повышаться и в сентябре достигло высшей цифры – 4375 самолетов”.
О том, что наступления стратегической бомбардировочной авиации в течение трех лет оказались совершенно бесплодными, свидетельствует сенатор Килгор в своем “Отчете о состоянии германской промышленности” , составленном на основании “Официального доклада германского министерства вооружений и военной промышленности за 1944 г.”. Следующие немногие выдержки из отчета говорят сами за себя:
“В документе графически показано, что, несмотря на бомбардировки союзников, Германия была в состоянии восстанавливать и расширять заводы и увеличивать выпуск военной продукции до окончательного разгрома германских армий. Германская промышленность никогда не теряла своей огромной способности к восстановлению”.
“Доклад показывает, что в 1944 г. в истерзанной войной Германии было произведено в 3 раза больше броневых боевых машин, чем в 1942 г.”.
“В 1944 г. выпуск бомбардировщиков–истребителей в Германии в 3 с лишним раза превысил уровень 1942 г.”
“В 1944 г. ночных истребителей было произведено в 8 раз больше, чем в 1942 г.”.
“В 1944 г. в Германии военное производство выросло не только по сравнению с предыдущими годами; по некоторым видам продукции отмечалось увеличение выпуска в последнем квартале 1944 г. по сравнению с первым кварталом этого же года”.
От наступления на экономику перейдем теперь к рассмотрению психологического наступления, целью которого было, как указывалось на конференции в Касабланке, “подорвать моральный дух германского народа”. Официально это наступление началось в ночь на 29 марта 1942 г. сокрушительным налетом на Любек. Затем было объявлено, что в тактику бомбардировок внесено важное изменение и что в дальнейшем вместо “точного” бомбометания будет производиться бомбардировка “по площадям”. Это означало, что если до сих пор силы, посылавшиеся из Англии, были не в состоянии по–настоящему “сокрушить” объект, то впредь они будут достаточными, чтобы делать это. Уже не было никакой надобности в прицельной бомбардировке того или иного военного объекта, ибо можно было так бомбить площадь, на которой он расположен, чтобы разрушить решительно все.
Следующей бомбардировке подвергся Росток. Центр города был обращен в развалины, хотя доки были едва задеты. Затем в ночь на 31 мая последовал налет на Кельн; в налете участвовало 1130 самолетов, на город сбросили 2 тыс. т бомб. После налета было объявлено о разрушении 250 заводов, но фотографии показывали, что главным объектом бомбардировки явился центр города, где были разрушены здания на площади около 5 тыс. акров и погибло, по немецким данным, от 11 тыс. до 14 тыс. человек.
Поэтому главной целью налета, очевидно, был удар не по промышленным предприятиям, которые опоясывают город а по жилым кварталам. Это подтвердилось следующим налетом тысячи бомбардировщиков на Эссен, ибо Черчилль, выступая 2 июня в палате общин, сказал:
“Могу сообщить, что в этом году германские города, гавани и центры военной промышленности будут подвергаться такому огромному непрерывному и жестокому испытанию, которое не переживала ни одна страна” .
Следует отметить, что было проведено различие между городами и военными объектами.
Особенно сильной была бомбардировка Гамбурга. В последнюю неделю июля 1943 г. на город было совершено шесть налетов ночью и два налета днем. Сброшено 7500 т бомб. Как сообщается в отчете Управления по изучению результатов стратегических бомбардировок, город был разрушен на 55–60%, причем 75–80% этих разрушений явилось следствием пожаров. Город совершенно выгорел на площади 12,5 кв. миль; на площади 30 кв. миль были повреждены здания, погибло от 60 тыс. до 100 тыс. человек; уничтожено 300 тыс. квартир. Без крова оказалось 750 тыс. человек. Об огромном пожаре в городе мы читаем:
“Когда пламя прорвалось сквозь крыши множества зданий, возник столб раскаленного воздуха. Он поднялся на высоту более 2,5 миль и имел диаметр, как оценивалось в самолете, летевшем над Гамбургом, 1–1,5 мили. Этот воздушный столб находился в бешеном движении; его питал стремительный приток более холодного воздуха у основания. В 1–1,5 мили от пожара эта тяга воздуха увеличила силу ветра с 11 до 33 миль/час. У границ площади, охваченной пожаром, скорость воздуха, невидимому, была еще больше, так как там были вырваны с корнем деревья диаметром 3 фута. Температура быстро достигла точки воспламенения любых горючих материалов, и вся зона пылала. Выгорело все без остатка. Не осталось и следа от всего, что могло гореть. Только через два дня можно было приблизиться к зоне пожаров”
Это ужасное истребление людей, которое опозорило бы самого Аттилу, оправдывалось ссылками на военную необходимость. Говорили, что нападению подверглись только военные объекты. В Англии эти налеты взял под свою защиту архиепископ Йоркский, исходя из того, что они могли “сократить войну и спасти тысячи жизней” . Эттли, заместитель премьер–министра, оправдывал их, говоря:
“Никаких бомбардировок без разбора нет (возгласы одобрения). В парламенте неоднократно говорилось, что бомбардировкам подвергаются объекты, чрезвычайно важные с военной точки зрения (возгласы одобрения)” .
Четыре дня спустя капитан Г. Бальфур, заместитель министра авиации, заявил:
“Мы будем совершать бомбардировочные налеты до тех пор, пока народы Германии и Италии будут терпеть у себя нацизм и фашизм” .
Это могло означать лишь то, что целью бомбардировок было заставить немцев и итальянцев поднять восстание.
А вот что говорится обо всем этом в отчете Управления по изучению результатов стратегических бомбардировок:
“Считалось, что налеты на города представляют собой средство для подрыва морального духа германских граждан. Считалось, что если удастся повлиять на моральное состояние промышленных рабочих, если удастся отвлечь их от работы на заводах и заняться другими делами, например попечением о семьях, ремонтом своих поврежденных домов... то германское военное производство потерпит ущерб”.
Далее в отчете сообщается о том, что

“почти одна четверть от общего веса сброшенных бомб, или почти вдвое больше, чем использовано против всех промышленных объектов, приходится на большие города... По разрушительности эти налеты далеко превзошли все другие формы нападения”.
Несмотря на это, эффект налетов в моральном отношении был диаметрально противоположен тому, что предсказывали Дуэ и его последователи. Развал германской военной машины наступил не сразу, а приближался мучительно медленно. При этом надо учесть следующее: в результате бомбардировок в 61 германском городе с населением от 100 и более тысяч человек и с общим количеством жителей, равным 25 млн., “3600 тыс. домов было разрушено или сильно повреждено, что составляло 20% всего жилого фонда Германии; 7,5 тыс. человек осталось без крова, около 300 тыс. было убито и 780 тыс. человек ранено...” Реакция германского народа на воздушные нападения является примечательной. Под беспощадной властью нацизма немцы показали удивительную стойкость, несмотря на ужасы и бедствия, которые несли с собой повторяющиеся воздушные налеты: разрушение домов, уничтожение имущества и трудные условия жизни. Их моральный дух падал, их надежда на победу или на приемлемые условия мира исчезала, их доверие к своим вождям пошатнулось, но они продолжали производительно трудиться до тех пор, пока сохранялись материальные средства производства. Нельзя недооценивать власть полицейского государства над народом.
Стоило ли производить эти опустошительные, устрашающие налеты? Другими словами, являлись ли они стратегическими налетами? Нет, они не являлись таковыми, потому что вся стратегия понималась Черчиллем и его советниками неправильно, если вообще у Черчилля была какая–либо стратегическая концепция.
В 1940 г., как мы видели, немцы были отбиты не потому, что у них не хватало авиации или сухопутных сил, а в первую очередь вследствие недостатка морских сил. Перед Гитлером стояла проблема перешагнуть через Ла–Манш. Такая же проблема стояла перед Черчиллем начиная с июля 1940 г., и, с еще меньшим основанием для оправдания, он не сумел воспользоваться ошибкой немцев. Каждая новая миля, захваченная немцами на чужом побережье, увеличивала морское преимущество Британии, ибо расширяла возможности использования ее военно–морских сил. Одновременно это ослабляло немцев, так как вынуждало их разбрасывать свои силы. Чем для России была глубина пространства, тем для Англии была ширина, ибо каждая лишняя миля сухопутных сообщений ослабляет фронт так же, как ослабляет силы каждая дополнительная миля береговой обороны.
Вот почему Черчилль, как стратег, должен был понимать, что победить в войне можно, только опираясь на морские силы. А так как флот, чтобы использовать свое господство на море, нуждается в воздушных силах, то таковые должны стоять на втором месте после него. Далее, поскольку морским и воздушным силам для окончательного завоевания территории нужны сухопутные силы, то последние следует ставить в один ряд с воздушными силами.
Короче говоря, чтобы обеспечить экономию, мобилизацию и сосредоточение ударной мощи, надо объединить все три вида вооруженных сил.
Иначе обстояло дело в британских вооруженных силах. Авиация в основном была отделена от морских и сухопутных сил. Конечно, психологическое и экономическое воздушное наступление на Германию потребовало мобилизовать на защиту половину германской авиации и заставило использовать около миллиона человек в системе противовоздушной обороны, а следовательно, ослабило Германию в наступательном отношении. Однако Англии это наступление стоило того, что, согласно отчету, она была вынуждена “заставить свое военное производство на 40–50% работать на одну авиацию”. Значит, только 50–60% приходилось на флот и сухопутные силы. Это подтверждается тем, что 2 марта 1944 г. военный министр Джеймс Григг, представляя парламенту проект бюджета армии, сказал:
“Для выполнения плана английских воздушных сил уже занято больше рабочих, чем для выполнения плана вооружения армии, и я беру смелость сказать, что на изготовлении одних только тяжелых бомбардировщиков занято столько же рабочих, сколько на выполнении плана всей армии” .
Если бы Черчилль уяснил, а он должен был уяснить то, что в свое время хорошо понял и осуществил его великий предок – первый герцог Мальборо, что для Англии проблема стратегии была прежде всего морской проблемой, после которой стояла сухопутная, то он не стал бы расходовать половину ресурсов страны на то, чтобы “заставить противника сгорать в огне пожаров и истекать кровью” , а распределил бы ресурсы государства в порядке очередности для решения следующих задач: 1) создание достаточного количества истребителей и истребителей–бомбардировщиков, чтобы завоевать и сохранить господство в воздухе и этим обеспечить безопасность Британским островам и прикрыть действия морских и сухопутных сил; 2) создание достаточного количества высадочных средств, чтобы использовать господство на море, которое уже было у Черчилля; 3) создание достаточного количества транспортных самолетов, чтобы снабжать сухопутные силы и поддерживать их подвижность сразу, как только они будут высажены.
И только после всего этого можно было выделить ресурсы на “стоящий затрат эксперимент” Черчилля – на стратегические бомбардировки.
Вследствие того, что вторая и третья из указанных задач не были решены в достаточной мере, как мы увидим ниже, почти все кампании, проводившиеся после окончательного захвата союзниками инициативы на Западе в ноябре 1942 г., были ограничены из–за недостатка высадочных средств или в результате нехватки транспортной авиации. Вот почему вывод может быть только один: как эксперимент стратегические бомбардировки Германии вплоть до весны 1944 г. были расточительным и бесплодным мероприятием. Вместо того чтобы сократить войну, они только затянули ее, ибо потребовали излишнего расхода сырья и рабочей силы

Книга: Вторая мировая война. 1939-1945. Стратегический и тактический обзор

К тому же, было широко распространено мнение что эффективной защиты от бомбардировщиков не существует (отсюда знаменитая цитата: «Бомбардировщик всегда пробьется к цели»). Это, в совокупности с тем, что британские ВВС не обладали достаточным количеством бомбардировщиков с нужной дальностью действия для нанесения чувствительных авиаударов по Германии, служило важным фактором в принятии правительством Великобритании политики умиротворения Гитлера в течение 1930 годов. Разрушения от стратегических бомбардировок с использованием обычных вооружений и отравляющих веществ ожидались на уровне, который в действительности был достигнут только в атомных бомбардировках.

Постепенно, ввиду значительных потерь от действий английской истребительной авиации, люфтваффе перешло к ночным бомбардировкам. Целенаведение было проблемой и в дневное время; в ночное, оно было практически невозможным, что в итоге давало точность примерно в «город». Потери среди гражданского населения при этом были значительны. Ожидаемого падения воли к сопротивлению, однако, не произошло; более того, согласно широко распространенному мнению, бомбежки имели противоположный эффект.

В течение 1941 года, ВВС сторон втянулись в радионавигационную войну. Немецкие ученые разработали ряд радионавигационных приспособлений, предназначенных для помощи пилотам люфтваффе в целенаведении ночью над территорией Великобритании, в то время как англичане работали над контрмерами (из которых стоит особо упомянуть разработку воздушного радара , ложных радиомаяков и станций радиопомех).

Несмотря на значительный урон, нанесенный немецкими бомбардировками, и значительные человеческие потери среди гражданского населения, воздушная защита Великобритании постепенно улучшалась, а необходимость переброски всех возможных частей люфтваффе на Восточный фронт привела к постепенному превращению бомбардировок из масштабных в редкие беспокоящие рейды.

Британский контрудар

Британия начала свою собственную кампанию ночных стратегических бомбардировок в 1940 году и к концу войны довела ее размах до впечатляющих размеров. Воздействие стратегических бомбардировок на противника в то время плохо понималось и существенно преувеличивалось. В особенности в первые два года кампании, очень немногие понимали насколько малы были разрушения и как быстро немцы восполняли потери в производстве, несмотря на те очевидные уроки которые Великобритания могла получить из своего собственного опыта выживания под ударами немецкой авиации ранее.

Ближе к середине кампании, британское командование начало медленно понимать, что результаты бомбардировок имеют незначительное воздействие на немцев. Несмотря на нарастающий тоннаж сбрасываемых бомб, неточность бомбометания была такова, что если бомба падала в пределах пяти миль от цели это считалось «попаданием» для целей статистики, но даже и при таком учете многие бомбы признавались не попавшими в цель. Иногда, разбирая цель и эффективность состоявшегося английского налета, немцы не могли определить какой город (не говоря уже о конкретном сооружении внутри города) был изначальной целью налета, настолько велик был разброс воронок от разрывов бомб.

Для решения этой проблемы, британское командование отказалось от идеи точечного бомбометания ключевых производств (в частности, шарикоподшипниковых) и перешло к практике ковровых бомбардировок городов .

Авианалёт союзников на Германию

Масштабным круглосуточным бомбардировкам - ВВС США днем, Великобритании - ночью, - подверглись многие промышленные районы Германии, главным образом Рур , за которыми последовали атаки непосредственно по городам, таким как Кассель , Пфорцхайм , Майнц и часто критикуемый налет на Дрезден . При бомбардировках городов с мирным населением использовались фосфорные бомбы .

Цифры тоннажа бомб, сброшенных ВВС США в итоговой таблице, надо воспринимать с осторожностью, так как они могут относиться к глобальным результатам действий ВВС США. Тоннаж сброшенный ВВС США в Европе был намного меньше, чем ВВС Великобритании, поскольку последние имели бомбардировщики большей грузоподъемности и проводили бомбежки в течение более длительного периода (см. таблицу ниже).

Статистика союзных бомбардировок в 1939-45

Эффективность

Несмотря на свою популярность среди военных и политиков, стратегические бомбардировки подвергались критике из практических соображений, так как не всегда давали надежный результат, и из моральных соображений - ввиду значительных жертв среди гражданского населения. Так, бомбардировки Берлина (всего за время войны сброшено 540 тыс. т. бомб) в конце войны практически не прекращались - американцы бомбили днем, англичане - ночью. Количество разрушений увеличивалось почти ежечасно и достигло ошеломляющих масштабов. Взрывы бомб превратили в пустыню более десяти квадратных миль застройки - в десять раз больше, чем площадь Лондона, разрушенная люфтваффе. Почти половина из 1 562 000 берлинских зданий понесли тот или иной урон, каждый третий дом был или полностью разрушен, или непригоден для проживания. Людские потери были так высоки, что их никогда не удастся точно подсчитать, но, по меньшей мере, 52 000 человек погибли и вдвое больше были серьезно ранены (это в пять раз больше убитых и тяжело раненных, чем при бомбежках Лондона).

Командование ВВС США твердо придерживалось утверждения о «точном» бомбометании по военным целям в течение почти всей войны, и отрицало претензии, что они просто занимались бомбежкой городов. В реальности дневные бомбежки были «точными» только в том смысле, что большинство бомб падало где-то поблизости от конкретной цели такой, как железнодорожная станция, в то время как при ночной бомбардировке целью бомбежки был город в целом. Тем не менее, общий тоннаж бомб сброшенных днем и ночью в конечном счете оказался достаточным чтобы причинить масштабный ущерб, и, что даже более важно с военной точки зрения, заставить немцев отвлекать ресурсы для его устранения. Это и было самым важным последствием союзных стратегических бомбардировок: перераспределение немецких ресурсов.

Воздействие на немецкую промышленность

Также немецкие наблюдатели отмечали вклад союзных бомбардировок в ограничение возможностей немецкой промышленности по развертыванию новых видов оружия. Шпеер неоднократно отмечал (как во время, так и после войны), что бомбежки привели к значительным трудностям в промышленном производстве. Конкретный пример исходит от адмирала Карла Деница , который в своих мемуарах отметил неспособность промышленности наладить выпуск революционных субмарин класса XXI , которые могли целиком изменить баланс сил в Битве за Атлантику), что им целиком приписывалось эффекту стратегических бомбардировок. Однако Обзор эффективности стратегических бомбардировок правительства США пришел к заключению что задержки в развертывании новых подлодок не может быть отнесено к эффекту воздушных бомбардировок.

Эффективность бомбардировок оспаривается на основании того. что немецкое промышленное производство увеличивалось во время войны. Хотя это действительно так, необходимо также упомянуть что производство также росло в США, Великобритании, СССР, Канаде и Австралии, и во всех этих странах рост производства был намного больше чем в Германии. Вплоть до поздних стадий войны, немецкое промышленное производство не было полностью задействовано для военных нужд и немецкие фабрики работали в одну смену . Простым переходом к трехсменному производству промышленный выпуск мог быть увеличен в три раза без каких-либо вложений в инфраструктуру. Однако инфраструктура подвергалась постоянным атакам. Бомбежки немецких каналов и железных дорог сделали транспортировку военных материалов по меньшей мере затруднительной. Рост промышленного производства, при наличии разрушенной транспортной системы, оказывался малоэффективным.

Психологическое воздействие

Хотя стратегические бомбардировки предназначались чтобы «сломить волю противника», они вызвали обратный эффект.

Воля британского английского народа к сопротивлению не была сломлена во время немецких бомбежек на ранней стадии войны.

В Германии воля к сопротивлению также не была сломлена в ходе стратегических бомбардировок, которые проводились с намного большим размахом, чем немецкие бомбежки Великобритании. В Германии, так же, как и в Японии, не было бунтов с требованием капитуляции, и немецкие рабочие продолжали поддерживать военное производство на максимально высоком уровне; лояльность немецких гражданских лиц нацистскому режиму, хотя и поколебалась в результате бомбардировок, но сохранилась вплоть до конца войны. Большая часть немецких гражданских лиц, в основном женщины и дети, были эвакуированы из городов на поздних стадиях войны. Рабочие на некоторых, но не на всех, заводах были заменены заключенными концлагерей с низкой мотивацией к труду, которые подвергались жестоким репрессиям со стороны своих охранников из войск СС, если их производительность снижалась. Покончил с собой, после бомбардировки Гамбурга в конце июля 1943 года, начальник штаба люфтваффе Ганс Йешонек (Jeschonek, Hans ), не нашедший поддержки своего требования значительно усилить противовоздушную оборону.

Британский военный теоретик генерал Джон Фуллер назвал британо-американские стратегические бомбардировки «варварскими разрушениями», малоэффективными в военном и психологическом плане и подрывавшими «основы послевоенного мира».

Люфтваффе - противодействие налётам

Дневные налёты

Для увеличения эффективности Fw 190 в качестве перехватчика, количество пушек на самолёте увеличили до четырёх, при этом увеличив боекомплект, в дальнейшем Fw 190 получил мощную 30 мм пушку MK 108 , нескольких выстрелов которой хватало для поражения бомбардировщика.

Проведённые в 1943 году исследования показали, что более половины бомбардировщиков были сбиты после потери защиты со стороны своей группы . Для решения этой проблемы командование ВАК США разработало строй Combat box , в котором бомбардировщики располагались в шахматном порядке, обеспечивая друг другу защиту с помощью оборонительного вооружения. В результате атака крупных групп бомбардировщиков стала весьма непростой задачей для пилотов люфтваффе . Участвовавшие в атаках американских бомбардировщиков лётчики-истребители люфтваффе сравнивали их строй с летящим дикобразом (нем. fliegendes Stachelschwein ). Однако для сохранения огневого взаимодействия бомбардировщики должны были строго сохранять своё место в строю, что препятствовало противозенитному маневрированию, делая их уязвимыми для огня зенитной артиллерии немцев. К тому же немецкие истребители разработали новую тактику атаки групп бомбардировщиков: они атаковали группу на высокой скорости, ведя огонь по группе в целом, стремясь нанести как можно больший урон при минимальном риске, вместо того, чтоб атаковать отдельные самолёты.
В результате потери B-17 в отдельных миссиях превышали 25 %, например, во втором налёте на Швайнфурт было потеряно 60 самолётов из 291 . Высокие потери сохранялись, пока бомбардировщики не получили эффективные дальние истребители сопровождения (в особенности P-51 Mustang), что привело, между февралём и июнем 1944 года, к деградации люфтваффе, как эффективного средства перехвата.

С лета 1944 на вооружение истребительной авиации Люфтваффе стали поступать реактивные самолёты, как Me 262 , так и более экзотичный Me.163 Komet , который вёл огонь вертикально вверх, по сигналу фотодатчика при пролёте под самолётом противника. Последние произвели лишь несколько вылетов, при этом было потеряно 11 машин, в то время как они смогли уничтожить лишь 9 самолётов союзников (по другим источникам было сбито 16 самолетов союзников при 10 потерянных машинах). Также предполагалось применять, для противодействия бомбардировщикам, и столь экзотическое оружие как планер-истребитель (BV 40).

Министр вооружения Третьего рейха Альберт Шпеер позже в своих воспоминаниях писал :

Нелепая затея. В 1944 году в течение нескольких месяцев армады вражеских бомбардировщиков сбрасывали в среднем по 300 тонн бомб в день, а Гитлер мог бы обрушить на Англию три десятка ракет <Фау-2 > общей мощностью 24 тонн в сутки, что является эквивалентом бомбовой нагрузки всего лишь дюжины «Летающих крепостей ». Я не только согласился с этим решением Гитлера, но и поддержал его, совершив одну из серьёзнейших своих ошибок. Гораздо продуктивнее было бы сосредоточить наши усилия на производстве оборонительных ракет «земля-воздух». Такая ракета была разработана ещё в 1942 году под кодовым именем «Вассерфаль » (Водопад) ...
Поскольку мы впоследствии выпускали по девятьсот больших наступательных ракет каждый месяц, то вполне могли бы производить ежемесячно несколько тысяч этих меньших по размерам и стоимости ракет. Я и сейчас думаю, что с помощью этих ракет, в сочетании с реактивными истребителями, мы, с весны 1944 года успешно защищали бы нашу промышленность от вражеских бомбардировок, но Гитлер, «одержимый жаждой мести, решил использовать новые ракеты (Фау-2) для обстрела Англии».

Ночные налёты

Для противодействия ночным налётам в Люфтваффе была создана ночная истребительная авиация, по мере развития вбиравшая в себя такие новейшие технические достижения, как системы раннего радиолокационного обнаружения, централизованное наведение истребителей станциями слежения, радиоэлектронные системы навигации и автоматического управления огнём, инфракрасные прицелы (Spanner I и др.), системы распознавания «свой-чужой» . Лётчики ночной истребительной авиации считались элитой люфтваффе.

С октября 1943 году ночная истребительная авиация получила на вооружение новую машину - специализированный Heinkel He 219 Uhu (всего 268 ед.). Он стал одним из самых эффективных самолётов Второй мировой войны (например, командир группы, капитан Манфред Мейрер, имел 65 побед в столкновениях с «Ланкастерами», майор Штрейб на опытном самолёте смог сбить 5 бомбардировщиков в одном вылете, оберфельдфебель Морлок за 12 минут сбил 6 самолётов).

Курт Вельтер стал первым пилотом ночной истребительной авиации, начавшим летать на реактивном Me.262 . Стал самым результативным пилотом (около 30 побед), воевавшим на нём (всего на его счету 51 самолёт противника).

Потери

Бои с армадами тяжелых бомбардировщиков и «Мустангов» приводили к тяжелым потерям немецких летчиков-истребителей: за первые четыре месяца 1944 года их погибло свыше тысячи. Часто это были невосполнимые потери , если гибли опытные пилоты-эксперты .

Начиная с весны 1943 года люфтваффе держало на западном фронте 2/3 всех своих сил, к середине 1944 около 70 % немецких лётчиков-истребителей были заняты в ПВО внутри страны .

Массированные бомбардировки территории Германии привели к принятию рейхсминистерством авиации (RLM) в июле 1944 «Срочной истребительной программы» (производство Me.262 , He 162 , Go.229 и др., при полном прекращением выпуска бомбардировщиков).

В Азии

Японские бомбардировки Китая

Японские стратегические бомбардировки в основном проводились против таких китайских городов как Шанхай , Ухань и Чунцин . Всего было проведено около 5 000 рейдов с февраля 1938 по август 1943. Бомбардировки Нанкина и Гуанчжоу , начавшиеся 22 и 23 сентября 1937, вызвали широкомасштабные протесты, что привело к принятию дальневосточным комитетом Лиги Наций специальной резолюции. Согласно мнению одного из британских дипломатов,

«Эти рейды были направлены против мест находящийся далеко от зоны боевых действий. Военная их цель, там где она вообще была, представлялась абсолютно второстепенной. Главной целью бомбардировок, как представляется, было внушить ужас массовым убийством гражданского населения…»

Американские бомбардировки Японии

Кампания стратегических бомбардировок Японии проводилась ВВС США с по . В течение последних 7 месяцев кампании, упор был сделан на бомбардировки зажигательными бомбами, что привело к значительным разрушениям 67 японских городов, привело к гибели около 500,000 японцев и сделало около 5 миллионов человек бездомными. Для императора Хирохито , наблюдение разрушенных площадей Токио в марте 1945 года послужило толчком к личному участию в мирном процессе, завершившемся капитуляцией Японии пятью месяцами позже.

Обычные (конвенциональные)

Рейд Дулиттла

Первый авианалет авиации США на Японию (рейд Дулиттла) состоялся 18 апреля 1942 года , когда шестнадцать B-25 Mitchell стартовали с борта авианосца Хорнет (CV-8) , чтобы атаковать ряд японских городов, включая Иокогаму и Токио и приземлиться на аэродромах, расположенных в Китае . В военном смысле результаты рейда были незначительны, но оказали заметный пропагандистский эффект. Из-за преждевременного старта ни один из бомбардировщиков не дотянул до назначенных аэродромов, разбившись при посадке (кроме одного самолета, приземлившегося в СССР , где экипаж был интернирован). Два экипажа попали в плен к японцам. По некоторым оценкам, до 250 000 китайских мужчин, женщин и детей погибли в ходе акций возмездия японской армии за содействие ВВС США в проведении этой бомбардировки.

Налеты из Китая

Ключевым фактором для проведения бомбежек Японии было создание тяжёлого бомбардировщика B-29 , дальность действия которого составляла 2 400 километров; почти 90 % тоннажа бомб, сброшенных на Японию, пришлось на этот тип бомбардировщика (147 000 тонн).

Первый рейд B-29 на Японию из Китая состоялся 15 июня 1944 года . Этот рейд также не нанес японцам особого ущерба. Только 47 из 68 B-29 отбомбились по намеченным целям; четыре возвратились из-за технических проблем, четыре потерпели крушение, шесть сбросили бомбы не прицельно из-за технических проблем, а остальные поразили второстепенные цели. Только один B-29 был сбит авиацией противника. Первый рейд на Японию с востока состоялся 24 ноября 1944 года , когда 88 самолетов бомбили Токио. Бомбы были сброшены с высоты около 10 километров и, по оценкам, только около 10 % из них поразило намеченные цели.

Первые рейды проводились силами 12-й воздушной армии США с авиабаз в материковом Китае в рамках Операции Matterhorn . Это никогда не рассматривалось как удовлетворительное решение, не только из-за сложностей снабжения китайских аэродромов (поставки шли через «Горб» - воздушный мост из Индии в Китай через Гималаи), но и потому что B-29 могли достичь Японии только при условии замены части бомбовой загрузки на дополнительные баки с горючим.

Налеты с Марианских островов

В последующие две недели было сделано 1600 самолёто-вылетов против четырех городов, в ходе которых 80 кв. км. городской территории было разрушено ценой потери 22 бомбардировщиков. К июню свыше 40 % городской площади шести крупнейших городов Японии (Токио, Нагоя, Кобе, Осака, Иокогама и Кавасаки) были разрушены. Под командованием Ли Мея находилось почти 600 бомбардировщиков, которые до конца войны успели разрушить десятки более мелких городов городов и производственных центров.

Перед бомбежкой над городами сбрасывались листовки, предупреждавшие японских жителей и призывавшие их покинуть город. Хотя многие, даже внутри ВВС США, рассматривали это как форму психологической войны , тем не менее существенным мотивом было желание снизить беспокойство в США по поводу масштаба разрушений, вызванных бомбардировками.

Атомные

В произведениях культуры и искусства

• х/ф «Мемфисская красотка » (Великобритания, 1990)

См. также

Литература

• Румпф Г. Воздушная война в Германии. В кн.: Итоги второй мировой войны. М.: Издательство иностранной литературы, 1957. Стр. 215-238

Ссылки

• О вкладе Союзников в Победу во Второй Мировой или как повлияли бомбардировки на промышленность Третьего Рейха
• Davis, Richard G. Bombing the European Axis Powers. A Historical Digest of the Combined Bomber Offensive 1939-1945 PDF . Alabama: Air University Press, 2006
• The Bombing War - док. фильм

Примечания

1. Frederick Taylor Dresden Tuesday 13 February 1945 Chapter «Call Me Meier» pages 105-111
2. Draft Convention for the Protection of Civilian Populations Against New Engines of War. Amsterdam, 1938 , verified 26 February,
3. см. w:en:Area bombing directive , а также: Johnston, Philip Ralph Bomber Command blog site RAF-Lincolnshire.info
4. Matthew White Twentieth Century Atlas - Death Tolls: United Kingdom lists the following totals and sources:
   • 60 000, (bombing): John Keegan The Second World War (1989);
   • 60 000: Boris Urlanis, Wars and Population (1971)
   • 60 595: Harper Collins Atlas of the Second World War
   • 60 600: John Ellis, World War II: a statistical survey (Facts on File, 1993) «killed and missing»
   • 92 673: Encyclopaedia Britannica, 15th edition, 1992 printing. «Убитых, умерших от ран, или в тюрьмах …. исключая умерших от естественных причин и покончивших жизнь самоубийством.»
   • 92 673: Norman Davies,Europe A History (1998) в основном совпадает с цифрами в Britannica
   • 92 673: Michael Clodfelter ;
   • 100 000: William Eckhardt, 3-страничная таблица военной статистики, напечатанная в «World Military and Social Expenditures 1987-88» (12-е издание, 1987) Ruth Leger Sivard. «Смерти», включая «массовые убийства, политическое насилие и эпидемии, связанные с конфликтами.»
   Британцы вели точные записи числа погибших, так что 60 595 - в официальном списке включая 30 248 моряков британского торгового флота (большинство из которых перечислены в мемориале Tower Hill)
5. Немецкие смерти от воздушных бомбардировок (не ясно, включают ли они австрийцев, около 24,000 было убито (см. Austrian Press & Information Service, Washington, D.C) и другие территории Третьего рейха, не входящие в состав современной Германии)
   • 600 000 из которых около 80 000 дети Hamburg, Juli 1943 in Der Spiegel © SPIEGEL ONLINE 2003 (in German)
   • Matthew White Twentieth Century Atlas - Death Tolls перечисляет следующие цифры и источники:
     • более 305 000: (1945 Отчёт об эффективности стратегических бомбардировок правительства США);
     • 400 000: Hammond Atlas of the 20th Century (1996)
     • 410 000: R. J. Rummel;
     • 499 750: Michael Clodfelter Warfare and Armed Conflict: A Statistical Reference to Casualty and Other Figures, 1618-1991 ;
     • 593 000: John Keegan The Second World War (1989);
     • 593 000: J. A. S. Grenville цитируя «official Germany» в A History of the World in the Twentieth Century (1994)
     • 600 000: Paul Johnson Modern Times (1983)
6. Matthew White Twentieth Century Atlas - Death Tolls: Allies bombing of Japan lists the following totals and sources
   • 330 000: 1945 US Strategic Bombing Survey;
   • 363 000: (not including post-war radiation sickness); John Keegan The Second World War (1989);
   • 374 000: R. J. Rummel, inclding 337 000 democidal;
   • 435 000: Paul Johnson Modern Times (1983)
   • 500 000: (Harper Collins Atlas of the Second World War)
7. Saward, «Bomber» Harris ; Hastings, Bomber Command .
8. John RayThe Night Blitz Chapter «Choosing London» pages 101-102
9. Wood & Dempster The Narrow Margin Chapter «Second Phase» page 175
10. Richard Overy The Battle Chapter «The Battle» pages 82-83
11. Brian Grafton Bomber Command на сайте Military History Online
12. Nelson, Hank. A different war: Australians in Bomber Command a paper presented at the 2003 History Conference - Air War Europe
13. Deighton, Bomber .
14. Norman Longmate, The Bombers:The RAF Offensive against Germany 1939-1945 , pp.309-312
15. War In The Air 1939-1945 by Richard Humble - Purnell - 1975
16. Райан Корнелиус . Последняя битва
17. Уильям Ширер . Взлет и падение Третьего рейха. Часть 30. Оккупация Германии
18. Christian Zentner Der Zweite Weltkrieg. Ein Lexikon. Ulstein Heyne List GmbH & Co.KG ,München. 2003 Buch-Nr. 006168
19. Семен Федосеев.Всепобеждающая авиация
20. Price, Alfred (September 1993). «Against Regensburg and Schweinfurt ». Air Force Magazine 76 (9) Проверено 10 January 2007.
21. М. Спик «Асы Люфтваффе» - Смоленск, «Русич» 1999, стр. 217
22. Schollars, Todd J. German wonder weapons: degraded production and effectiveness . Air Force Journal of Logistics (Fall 2003). Проверено 16 января 2007.
23. Боевой строй бомбардировщиков
24. «Fortress Over Europe» Грэг Гобель, The Boeing B-17 Flying Fortress
25. «B-17 Pilot Training Manual» Headquarters, AAF, Office of Flying Safety
26. Caidin Martin Black Thursday. - New York: E.P. Dutton & Co. Inc., 1960. - ISBN 0-553-26729-9
27. Альберт Шпеер . Третий рейх изнутри. Воспоминания рейхсминистра военной промышленности. - М.: 2005. - С. 463-464. (перевод «Воспоминаний» неизвестного автора)
28. Зефиров М. В. Асы Люфтваффе. Ночные истребители . - М: АСТ, 2001. - С. 5-6. - 496 с. - 7000 экз.
29. М. Спик «Асы люфтваффе» - Смоленск, «Русич», 1999
30. The Illustrated London News, Marching to War 1933-1939, Doubleday, 1989, p.135
31. Bradley, F. J. No Strategic Targets Left . «Contribution of Major Fire Raids Toward Ending WWII» p. 38. Turner Publishing Company, limited edition. ISBN 1-56311-483-6
32. Spector, Ronald (1985). «Eagle Against the Sun.» New York: Vintage Books. p. 503.
33. United States Strategic Bombing Survey, Summary Report (Pacific War). July 1
34. Caidin, Martin. A Torch to the Enemy: The Fire Raid on Tokyo , Bantam War Books, 1960. ISBN 0-553-29926-3

Гамбург, Любек, Дрезден и многие другие населенные пункты, попавшие в зону действия огненного шторма, пережили страшные бомбардировки. Обширные территории Германии были опустошены. Свыше 600 тысяч гражданских лиц погибли, вдвое больше – ранены или искалечены, 13 миллионов остались без крова. Уничтожению подверглись бесценные произведения искусства, памятники старины, библиотеки и научные центры. Вопрос, каковы же цели и истинные результаты бомбовой войны 1941 – 1945 гг., исследует генерал-инспектор пожарной службы Германии Ганс Румпф. Автор анализирует результаты стратегических бомбардировок территории Германии и дает оценку их эффективности с военной точки зрения.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Огненный шторм. Стратегические бомбардировки Германии. 1941-1945 (Ганс Румпф) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

СТРАТЕГИЯ ВОЗДУШНОЙ ВОЙНЫ

В настоящее время считается непреложным факт, что немецкая концепция ведения воздушной войны была неверной, даже фатальной для страны в то время, как английская доктрина доказала свою правильность и эффективность. В Германии это мнение подогревается общим разочарованием в результатах авиационного противодействия сторон. Такое разочарование испытали как военные, так и гражданское население. Этому значительно способствовала публикация наполненных пессимизмом произведений летчиков военного времени X. Рикхоффа (Trumpf oder Bluff («Козыри или блеф»?) и В. Баумбаха (Zu Spat («Опоздавшие!»), написанные соответственно в 1945 и 1949 гг. Подобные мысли неоднократно выражали представители самых разных слоев населения. Но тот, кто изучал более вдумчивые публикации последних лет, в которых рассматривалась проблема боевого применения авиации, должен спросить себя, можно ли столь категорично и однозначно высказываться о предмете, требующем тщательного всестороннего изучения.

Главной темой нападок разочарованных немцев является то, что вожди страны слишком увлеклись тактической авиацией и вопросами ее взаимодействия с армейскими частями на поле боя, что не могло не отразиться негативно на планах развертывания стратегической авиационной войны и не позволило отработать соответствующую стратегию воздушного противодействия противнику. В 1935 г. первый начальник штаба люфтваффе выступил с рекомендацией разработки в рамках плана общего перевооружения Германии четырехмоторного бомбардировщика большого радиуса действия. Это, конечно, открыло бы немцам перспективы создания стратегической авиации. Тогда они, возможно, смогли бы догнать в этом вопросе англичан. Но, как считается, его недалекие последователи не сумели понять или попросту проигнорировали саму суть стратегии современной воздушной войны: достижение превосходства в воздухе с целью организации решающего стратегического авиационного наступления в тыл противника. Так, как гласит официальная история, Германия осталась без флота тяжелых бомбардировщиков, и в результате (хотя обычно это не говорится напрямую) она проиграла войну в небе и, как итог, войну как таковую.

Против такой упрощенной концепции можно возразить то, что с самого начала и по мере дальнейшего развития событий стратегия применения военной авиации определялась географическим положением двух главных противников страны.

С этой точки зрения важно понимать, находится ли противник на том же континенте или он отделен от страны океаном, является ли противник, главным образом, сухопутной или морской державой. Островные государства зависят от морских сил; континентальным странам для обеспечения обороны нужна сильная армия. Авиация, ставшая новым видом вооруженных сил, наиболее тесно связана с военным флотом, а война в небе несколько походит на войну на море.

Британские разработки

Что касается Великобритании, там операции в воздухе тесно увязывались с действиями на море, а ВВС взаимодействовали с ВМС в вопросах обеспечения безопасности морских путей. Поэтому экипажи британских самолетов характером напоминали моряков, а в докладах о ходе выполнения операции типичным было выражение «капитаны и экипажи». Можно так же легко сравнить маршалов авиации с адмиралами. В то же время представители высшего командного состава люфтваффе имели звание фельдмаршала. Многие из них действительно имели звание фельдмаршала перед тем, как были переведены на службу в ВВС.

Согласно британской традиции стратегическая авиация является отдельным видом вооруженных сил. Он относительно малочисленный, но имеет высокоразвитую структуру служб технического обеспечения. Считалось, что такая организация позволяет снизить количество потерь и способствует более успешному выполнению боевой задачи. В старинной английской песне поется о великих героях нации, погибших в Трафальгарском сражении. О том же рассказывают и народные предания. 185 человек, которые сложили голову в той решающей битве на море, сделали для своей страны больше, чем 800 тысяч британских солдат, павших в боях на истощение на полях Франции и Фландрии во время Первой мировой войны. Типичный британский взгляд на ведение войны заключается в том, что ее следует выигрывать, по возможности, с минимальными потерями и обязательствами.

Но в те дни, когда война только начиналась, никто не мог представить, что потери Королевских ВВС во Второй мировой войне составят 79 281 человек убитыми. При этом только командование бомбардировочной авиации потеряло 44 тысячи убитыми, 22 тысячи ранеными и 11 тысяч пропавшими без вести. Иными словами, потери ВВС превышали потери армии в операциях вторжения и освобождения Европы. Ужасающие цифры потерь породили массу упреков в адрес командования в том, что бомбовая война была «самой неграмотной, жестокой и наиболее кровопролитной из всех форм ведения боевых действий» (капитан Сирил Фоллз), «таких нецивилизованных методов ведения войны мир не знал со времен монгольских опустошений» (Б.Г. Лиддел Гарт).

Несмотря на то что Англия явно склонялась к варианту ведения стратегической бомбовой войны, там никогда не забывали и о вопросах противовоздушной обороны. На начальном этапе войны силам ПВО фактически придавалось приоритетное значение. В то время истребительной авиации уделялось такое значение в обеспечении обороны островов, что она не уступала силам истребительного командования люфтваффе, а, согласно последним данным, даже превосходила их. В любом случае истребительная авиация была тщательно подготовлена к отражению нападения противника, если таковое будет иметь место. Одновременно командование бомбардировочной авиации тогда жаловалось, что «не имеет мяса, чтобы прикрыть свои кости».

Начиная с 1935 г. полной поддержкой пользовалась программа создания четырехмоторного бомбардировщика, самолета, который должен был заставить остановиться сердце германской промышленности. Прошло семь лет, прежде чем британские власти с удовлетворением констатировали, что получили то, к чему стремились: в 1942 г. на вооружение поступили первые бомбардировщики «Галифакс» и «Ланкастер». Несмотря на свои относительно небольшие размеры, «Ланкастер» мог брать на борт 9 тонн бомбовой нагрузки без ущерба своим летным характеристикам. В этом «ни один другой бомбардировщик не мог с ним сравниться». До этого в распоряжении Великобритании не было бомбардировщика, способного причинить Германии серьезный ущерб.

Глава командования бомбардировочной авиации британских ВВС затребовал для нужд бомбардировочной авиации 4 тысячи тяжелых бомбардировщиков данного типа, а также тысячу легких скоростных бомбардировщиков «Москито» для того, чтобы иметь возможность действовать над территорией Германии круглосуточно. Позже, когда в ходе войны наступил критический момент, он запросил еще больше: «30 тысяч бомбардировщиков – и завтра война будет закончена».

Но даже более скромный запрос можно было удовлетворить только за счет других видов вооруженных сил. Фактически первое авиационное наступление на города Германии началось весной 1942 г., когда под началом бомбардировочного командования было всего 69 тяжелых бомбардировщиков.

На пике массового воздушного наступления на Германию осенью 1943 г. у британцев имелось для этого 1120 тяжелых и 100 скоростных легких бомбардировщиков. Но к тому времени Королевские ВВС поддерживала еще примерно тысяча «Летающих крепостей» из состава ВВС США.

Авиационная мощь Германии как сухопутной державы

Итак, как видно из сказанного выше, Великобритания постоянно работала в направлении развития своих ВВС, которые стали независимым видом вооруженных сил с 1918 г., пытаясь сделать авиацию «воздушными силами» в полном смысле этого слова. В то же время в Германии преобладала тенденция создания «наземной авиации», предназначенной для тесного взаимодействия с сухопутными войсками на поле боя. Взгляды русских и французов на развитие авиации были более близки к немецкой концепции. Все свидетельствует о том, что Гитлер и его генералы мыслили в первую очередь категориями сухопутной войны. В мирное время ВВС были призваны служить инструментом внешнеполитического давления. Во время войны их основной задачей было обеспечить непосредственную поддержку ведения «молниеносной» войны на земле.

Такой была основная идея, за которую командование люфтваффе теперь принято обвинять в принятии «неверной» концепции ведения войны в воздухе. Якобы эта концепция заставила уделять незаслуженно повышенное внимание созданию пикирующего бомбардировщика (Ju-87). Кроме того, имелись двухмоторные бомбардировщики среднего радиуса действия, способные совершать пикирование. В то же время роль дальнего тяжелого бомбардировщика серьезно недооценивалась.

Но немецкая военная доктрина не была основана на обороне. И Гитлер придерживался совершенно противоположных взглядов. Таким образом, с самого начала перед люфтваффе были поставлены наступательные задачи. Бомбардировщик считался «самолетом завоевания поля боя», хотя ни одно авиационное наступление оперативного масштаба так и не было осуществлено. Это так навсегда и останется загадкой. Гитлера и Геринга не интересовали истребители, им нужны были бомбардировщики. И все же они никогда не ставили задачу создания эффективного дальнего бомбардировщика. Им предстояло сделать выбор среди следующих вариантов:

а) тяжелый, бронированный, низкоскоростной четырехмоторный бомбардировщик с экипажем от 7 до 10 человек, имеющий большой расход топлива;

б) более скоростной двухмоторный средний легкобронированный бомбардировщик с экипажем от 3 до 5 человек и бомбовой нагрузкой от 500 до тысячи килограммов («Юнкерс-88» брал на борт до 3 тыс. кг бомб, «Хейнкель-111» до 2 тыс. кг, «Дорнье-17» до тысячи кг. – Ред.);

в) одно– или двухместный скоростной бомбардировщик, скорость которого, по возможности, должна была превышать скорость истребителя.

Существовали различные мнения относительно того, будет ли обладать лучшими летными характеристиками и, следовательно, более высокой эффективностью в воздушной войне пикирующий бомбардировщик или бомбардировщик, производящий бомбометание с горизонтального полета. Дискуссии велись также по поводу дальности действия, скорости, потолка, скорости на взлете и посадке. Даже сейчас неизвестно точно, почему же в конце концов дальний бомбардировщик так и не был построен. Причины этого до сих пор являются темой горячих дискуссий.

Условия, в которых находились Англия и Германия перед началом лихорадочной гонки вооружений, не были одинаковыми. Что касается Германии, то тут не следует забывать о той чудовищной гонке, которую пришлось предпринять стране после 15 лет, когда ее вооруженные силы были практически разоружены. К тому же переоснащение ВВС пришлось осуществлять в условиях еще большей, по сравнению с армией и флотом, спешки. Кроме того, именно на то время пришелся период, когда техника во всем мире развивалась семимильными шагами. Когда прототип боевого самолета после нескольких лет работы над ним наконец был готов к запуску в производство, он зачастую успевал устареть. В обстановке стремительного технологического скачка рекомендации даже самых прозорливых и опытных экспертов легко могли оказаться неверными.

Те проблемы, которые в Германии предстояло еще тщательно и внимательно исследовать, в Англии давно уже были решены. Прототипы стратегических бомбардировщиков уже проходили полетные испытания и в самое ближайшее время должны были поступить в производство. Таким же благоприятным было и положение в США. Обе страны в обстановке строжайшей секретности успешно разрабатывали стратегические бомбардировщики большого радиуса действия.

В Германии долгий неблагоприятный период навязанного ей разоружения, во время которого ей было вообще запрещено строить военные самолеты, перечеркнул очевидные выгоды начать все с чистого листа. Возможно, ситуация сложилась бы по-иному, если бы можно было создавать люфтваффе постепенно, не испытывая постоянное давление. Но Геринг и его штаб были слишком нетерпеливы для того, чтобы дождаться грамотных ответов на фундаментальные технические вопросы. Это нетерпение, а также нервозность и беспокойство, вызванные неопределенной обстановкой, отражали состояние внутренней неуверенности, страх, что было потеряно слишком много времени и теперь Англия может застать их врасплох.

Гитлер был дилетантом в вопросах авиации и находился в постоянной зависимости от мнения своих экспертов, таких как Геринг, Удет, Ешоннек, которые еще в молодом возрасте в годы Первой мировой войны проявили себя выдающимися летчиками-истребителями. Но, став политиками и государственными деятелями, они не имели ни времени, ни возможности для того, чтобы приобрести фундаментальные знания в области стратегии применения авиации. В министерстве ВВС, которое возглавлял Геринг, было семь руководителей управлений, четверо из которых были выходцами из армии и совсем не имели опыта службы в авиации. Поэтому очевидно, что такие люди были просто не в состоянии конкурировать с более опытными специалистами британского министерства авиации в вопросах определения стратегии строительства и применения ВВС.

Представляется вероятным, что Гитлер на самом деле боялся перспективы быть втянутым в тотальную воздушную войну, имея некоторое представление о том, чем такое противостояние может закончиться. Этим объясняется та готовность, с которой он ухватился за выдвинутую в 1936 г. новую идею создания защищенных районов, а также его многочисленные попытки положить конец массированным бомбежкам. Такие шаги конечно же были тщательно взвешенными и никогда не были полностью искренними. Последние активные попытки Гитлера прекратить воздушный террор были предприняты в 1940 г., когда его армия занимала выгодные позиции, оккупировав порты на берегу пролива Ла-Манш. Он пытался найти свой собственный метод ведения войны, который можно было бы противопоставить стратегическому авиационному наступлению англичан. Когда это ему не удалось, политика двух стран в строительстве и применении боевой авиации стала отличаться настолько, что наконец сложилась ситуация, когда у Германии не было стратегической авиации, а у Англии практически отсутствовала авиация тактическая. А во время войны обе стороны из-за технических трудностей просто не могли восстановить положение. Для Германии это объяснялось в основном двумя причинами: во-первых, губительная кампания в России жадно поглощала все созданное военной промышленностью. И во-вторых, что произошло позже, потребности обороны собственной территории делали все более жизненно важным производство истребителей. Находятся критики, которые склонны считать недооценку необходимости создания в Англии тактической авиации такой же глубокой ошибкой, как и неудача Германии в построении собственных стратегических бомбардировочных сил, способных атаковать промышленные объекты и подрывать моральный дух противника в войне за разрушение экономики и производства. Кроме того, эти самолеты в случае необходимости могли бы наносить противнику авиационные удары возмездия.

С самого начала Гитлер рассматривал люфтваффе как оружие внешнеполитического давления и даже шантажа. В качестве примера можно привести Прагу, где это впервые эффективно сработало. С другой стороны, пропаганда настолько раздула мнимую мощь люфтваффе, что реальное применение ВВС неизбежно было связано с чувством огромного разочарования. Так произошло со знаменитым обещанием Геринга создать такой барьер для авиации противника на Западе, что ни один самолет авиации союзников не смог бы его преодолеть. Как в своей стране, так и за рубежом немецкая пропаганда неустанно повторяла, что люфтваффе настолько сильнее авиации любой другой страны, что были просто непобедимыми. И, как это часто бывает с пропагандой, она позволяла себе вести великую игру с числами. Это также являлось фактором, действовавшим против создания стратегической авиации, так как все усилия были направлены на то, чтобы поразить противников небывалыми цифрами, касающимися объемов производства самолетов в стране.

В то время наибольшее влияние на техническую политику Германии в области авиации имел Удет. Его взгляды были очень категоричными: «Нам не нужны дорогие тяжелые бомбардировщики, так как на их создание требуется слишком большое количество сырья, по сравнению с производством двухмоторного пикирующего бомбардировщика».

Может быть, здесь и лежит ключ к провалам люфтваффе? Может быть, Германия не могла позволить себе содержать мощную стратегическую бомбардировочную авиацию в связи с нехваткой сырья, производственных мощностей и достаточного количества запасов горючего? Стране приходилось экономить. Конечно, не в деньгах – на создание и развитие люфтваффе были затрачены огромные денежные суммы. Приходилось беречь сырье, например алюминий, а также высокооктановый бензин. Здесь ни Германия, ни Англия не обладали неограниченными ресурсами.

Наконец, в Германии был создан легкобронированный Ju-88 («Юнкерс-88»). Для своего времени это была скоростная машина (480 км/ч), но тем не менее она не могла состязаться в скорости с истребителями Королевских ВВС (520 км/ч «Харрикейн», 600 км/ч «Спитфайр»). Но данная программа имела преимущества по чисто количественному показателю: вместо одного дальнего бомбардировщика можно было построить три бомбардировщика ближнего радиуса действия.

За все время войны в Германии было выпущено примерно 100 тысяч самолетов против ПО 400 самолетов, произведенных в Англии. Однако не следует забывать о том, что Германия произвела 41 700 танков, в то время как Англия – 26 тысяч. Гитлер и Геринг делали вид, что игнорируют обладающие огромными производственными мощностями США, будто не считают их важным фактором в разразившемся конфликте. Но вряд ли они сами серьезно верили в это, поскольку оба помнили времена Первой мировой войны, когда все имели возможность убедиться в том, какую роль оказала на ход и результаты войны экономика США. Во время Второй мировой войны в одном только Детройте было произведено 27 тысяч тяжелых бомбардировщиков и 5 миллионов авиационных фугасных бомб.

Уроки Битвы за Англию

Как теперь известно, руководители Германии, ответственные за политику страны в области строительства ВВС, не отказались от создания способных нести большую бомбовую нагрузку тяжелых дальних бомбардировщиков. Просто эта задача была отложена на будущее. Как последствие этого решения, все усилия были сосредоточены на выпуске пикирующих бомбардировщиков, а также бомбардировщиков среднего радиуса действия, предназначенных для непосредственной поддержки сухопутных войск. В результате Германия надеялась создать самую мощную для своего времени тактическую авиацию в мире. Немцы рассчитывали частично компенсировать отсутствие у них стратегической бомбардировочной авиации тем, что, заняв обширные районы на территории противника, они лишат его возможности вести против рейха серьезную авиационную войну. В соответствии с этим базовым постулатом люфтваффе создавались исключительно как средство поддержки армейских частей и соединений на поле боя. Немецкие ВВС были сведены в так называемые воздушные флоты, в составе каждого из которых имелись эскадры средних бомбардировщиков, предназначенные для решения ограниченных оперативных задач. Но они не обладали возможностями нанесения бомбовых ударов на большие расстояния и на значительных площадях в течение продолжительного периода. Как показали данные проведенного американцами стратегического анализа результатов бомбовой войны в Европе, на первом этапе войны такая форма авиационного противодействия была абсолютно успешной для немцев. Первый раз люфтваффе потерпели поражение во время воздушной Битвы за Англию. Но и тогда это не слишком задело германское руководство. Все были уверены, что после того, как будет разгромлена Россия, у Германии будет масса времени для того, чтобы раз и навсегда разобраться с Англией.

В обращении к Комитету имперской обороны 8 ноября 1943 г. Геринг, как бы защищаясь, патетически воскликнул: «В начале войны Германия была единственной страной, в распоряжении которой имелись эффективные ВВС, являющиеся самостоятельным видом вооруженных сил и имеющие на вооружении первоклассные самолеты». Можно прокомментировать уже это заявление, однако то, что сказал рейхсмаршал далее, явно демонстрирует ту путаницу, царившую в его мозгах, относительно стратегии воздушной войны: «В то время все прочие государства дробили мощь своей авиации, распределяя ее между сухопутными войсками и флотом. Самолеты рассматривались как вспомогательное оружие. Поэтому у них отсутствовало средство нанесения массированных ударов. Но в Германии мы имели его с самого начала. Основная масса наших ВВС имела структуру, позволяющую наносить удары в глубине территории противника и достигать стратегических результатов. Хотя, конечно, небольшое количество наших пикирующих бомбардировщиков и, естественно, наших истребителей действовали и над полем боя».

С определенными ограничениями эти слова могут считаться более или менее правдивыми для того, чтобы охарактеризовать первые месяцы войны, когда немногочисленная и устаревшая авиация Польши, а также ВВС Франции оказались застигнутыми врасплох и были по большей части уничтожены на собственных аэродромах. Но Геринг игнорирует прямо противоположный факт, имевший место в ходе Битвы за Англию. Не уступавшие люфтваффе (британская истребительная авиация, безусловно, уступала немецкой и по количеству и по качеству, особенно в начальный период Битвы за Англию. Но на стороне англичан было много факторов. Здесь и короткое время действия германских истребителей, и зенитная артиллерия, и радары (то есть раннее обнаружение), и неверная тактика. – Ред.) Королевские ВВС развеяли этот миф. Тогда очень быстро стало ясно, что ни как вид вооруженных сил, ни как концептуальное средство люфтваффе не были пригодны для ведения разворачивавшейся стратегической авиационной войны. Та война в воздухе, которую лидеры Германии рассчитывали вести осенью 1940 г., не имела ничего общего с реальными событиями. Все пошло совершенно не так. Не было ясного видения обстановки. Отсутствовал практический опыт ведения такой войны; особенно слабо были отработаны технические вопросы. «Эффективные ВВС», о которых говорил Геринг, действовали явно беспорядочно и даже растерянно в быстро сменяющейся обстановке на разных фазах авиационной войны. Иногда они использовались нерешительно и наугад даже при проведении операций не слишком широкого масштаба. А порой, наоборот, немецкие летчики опрометчиво бросались в бой при проведении широкомасштабных операций в условиях быстро сменяющейся обстановки. При этом не учитывалось, например, то, что действия против некоторых целей требуют разного подхода в дневное и ночное время суток. После пяти месяцев жестокой борьбы, в которой люфтваффе понесли тяжелые потери, политическое руководство страны приняло решение о нападении на Россию. Во время подготовки к новой войне немецкие ВВС были вынуждены сначала ослабить натиск на Англию, а затем и полностью свернуть воздушное наступление.

Некоторое время общественное мнение в Германии удавалось вводить в заблуждение. Люди не знали правды о том, что происходит. Население понятия не имело о том чрезвычайном напряжении, которое пришлось испытать всем экипажам и наземным службам с самого начала Битвы за Англию. Реальность показала, что поставленные задачи во время ударов по английской территории, а именно завоевание господства в воздухе и достижение решающих стратегических результатов после нанесения бомбовых ударов по промышленным и административным центрам, оказались невыполнимыми. Для этого страна просто не располагала необходимыми техническими средствами. Не только по этой причине, но люфтваффе никогда больше так и не довелось воспользоваться опытом, за который пришлось так тяжело заплатить, поскольку они уже не имели возможности проведения крупномасштабных операций. В отличие от немцев британские Королевские ВВС позже используют этот опыт в полной мере.

Правда в том, что даже если бы все руководители люфтваффе были гениями в своей области, техника, которая в то время состояла на вооружении ВВС Германии, не могла обеспечить достижения решительных целей и серьезно повлиять на ход войны. В наши дни известно, что даже в 20 – 30 раз более значительные силы авиации, то есть те, которые союзники сосредоточили для проведения бомбовых ударов по территории Германии, оказались недостаточными для того, чтобы серьезно повлиять на работу предприятий военной промышленности страны. Каких-то ощутимых результатов удалось добиться только к концу войны, когда авиация союзников имела абсолютное превосходство в воздухе и имела возможность беспрепятственно наносить точные бомбовые удары на выбранные объекты ключевых отраслей промышленности: предприятия по выпуску шарикоподшипников, авиационные заводы, заводы по производству синтетического горючего. Параллельно бомбардировкам подвергались шоссейные и железные дороги. Поэтому неудивительно, что даже самых отчаянных усилий люфтваффе в начале Второй мировой войны было недостаточно, а достигнутые результаты сильно отличались от того, что было предусмотрено амбициозными планами. Фактом остается то, что, получив действительно сложную задачу, люфтваффе, которым к тому моменту было менее чем пять лет, не имели достаточного опыта и даже не знали, как грамотно приступить к ее решению.

Общественное мнение Германии до сих пор склонно видеть в отсутствии у страны стратегической авиации причину той катастрофической ситуации, которая создалась в стране к концу войны. Но, как показывают данные исследовательской группы стратегического командования ВВС США, несмотря на то что Гитлер, конечно, планировал создание в стране высокоэффективных ВВС, он не придавал достаточно большого значения проблеме разрушения военной экономики противника нанесением бомбовых ударов. Причина этого лежит в том, что Германия планировала завоевать территории противника так быстро, что не было нужды отдельно планировать уничтожение вражеских военных предприятий.

Маршал авиации Харрис пишет в своей книге «Бомбовое наступление» (Bomber Offencive. P. 86): «Они [немцы] фактически совсем не имели стратегических бомбардировщиков, так как вся их бомбардировочная авиация, имевшая в своем составе более тысячи машин, должна была обеспечивать решение задач армией. Она применялась для нанесения бомбовых ударов по городам только тогда, когда не требовалось обеспечения поддержки немецким армейским частям. Даже в дневное время она была пригодна для решения лишь тактических, но не стратегических задач».

Физик, лауреат Нобелевской премии профессор Блакетт в своей книге «Военные и политические последствия развития атомной энергии» пишет: «Очевидным является тот факт, что ВВС Германии были построены таким образом, что были предназначены для выполнения в первую очередь тактических задач, в основном для взаимодействия с частями сухопутных войск... Они так и действовали, и, за исключением случаев разрушения части Варшавы, Роттердама и Белграда в результате проведения воздушных рейдов перед передовыми частями своих войск, немецкое наступление в Европе осуществлялось без массированных ударов по городам противника».

Спейт относит такую тактику к отсутствию понимания. Действительно, он склонен верить в отсутствие у немцев ума. «Немцы никогда ничего не понимали в небе», – заявляет он самодовольно. В этом с ним согласен лорд Теддер: «Они [немцы] так и не смогли понять, что означает воздушная мощь, даже более, чем они ничего не понимали в том, что означает морская мощь» (Воздушная мощь в войне. С. 45). Большинство, но, как мы увидим позже, не все представители стран-победительниц разделяют эти взгляды. И даже в самой Германии сейчас находятся те, кто задним числом упрекает командование люфтваффе, так как якобы «ни один из них не обладал стратегическим талантом масштаба Мольтке». Здесь имеется в виду великий немецкий «железнодорожный стратег», человек, для которого «технический прогресс был лишь благоприятным средством вести стремительные победоносные войны». (Имеется в виду Мольтке-старший (1800 – 1891). – Ред.)

Несложно понять, что это сравнение имеет весьма сомнительную ценность. К началу Франко-прусской войны 1870 г. сеть железных дорог в обеих странах была уже довольно высоко развита. Поэтому легко можно назвать тот конфликт «первой в мире войной на железной дороге». Но бомбардировки противника впервые стали применяться только во Второй мировой войне. И даже во Второй мировой войне существовала лишь одна-единственная действующая линия стратегических коммуникаций и снабжения по воздуху (от Западной Африки до Египта).

Такой опрометчивый критицизм в очередной раз демонстрирует, насколько проще порой создать предвзятое мнение, чем определить реальное состояние проблемы. Когда начинают исследовать вопрос по-настоящему, приходят к гораздо более объективным выводам. Так, например, профессор Блакетт, анализируя, что могло бы произойти, если бы Германия бросила большую часть своей военной промышленности на строительство стратегической бомбардировочной авиации, пишет: «Ясно, что ко времени капитуляции Франции такой поворот в политике Германии принес бы ущерб ее крупным военным кампаниям. С одной стороны, такой поворот пришлось бы осуществлять за счет прекрасно организованного взаимодействия между сухопутными войсками и авиацией. С другой стороны, в ближайшем будущем это не сулило никаких очевидных выгод, так как кампании в Польше, Франции и Нидерландах были выиграны слишком быстро, чтобы немцы успели ощутить потребность иметь собственную стратегическую авиацию... Если бы в то время Гитлер имел больше дальних бомбардировщиков и меньше истребителей, то в 1940 г. он еще менее был бы подготовлен к захвату Англии» (с. 27 – 28).

Конечно, с учетом тех ужасных разрушений в самом сердце Европы многие немцы жалеют о том, что в распоряжении Германии не оказалось действенной силы возмездия, которая, возможно, заставила бы «бомбистов» подумать, стоит ли продолжать авианалеты. Но, так или иначе, в Германии много раз приступали к работам над созданием современного тяжелого бомбардировщика, но, по тем или иным причинам, эти попытки постоянно заканчивались неудачей. Несколько произведенных Германией четырехмоторных самолетов были быстро потеряны в грандиозных изнурительных битвах на Востоке или сбиты в дальних разведывательных полетах над Атлантикой. Легкий бомбардировщик «Молния», бывший в течение многих лет заветной мечтой Гитлера, был создан слишком поздно, чтобы его успели применить массово. И одна из главных причин здесь лежит в том, что прежние неудачи сделали Гитлера подозрительным и недоверчивым. Они заставили его самому попробовать себя в качестве конструктора. Тяжелый бомбардировщик Не-177 был разработан между 1942 и 1944 гг. Этот самолет имел необычную конструкцию, он был оснащен четырьмя спаренными двигателями. Однако его создателям так и не удалось преодолеть так называемые «проблемы роста», и в конце концов от проекта отказались. Если верить тому, что перед тем, как проект был похоронен окончательно, было выпущено 1146 самолетов, то это были еще одна катастрофа для страны, о которой мало кому известно.

Но гораздо более важным, чем отсутствие в Германии эффективной стратегической бомбардировочной авиации, было отсутствие там подготовки к грамотной организации стратегической ПВО, хотя в данном случае отсутствие сырья не может фигурировать в качестве вразумительной причины этому. Когда к лету 1944 г. в Германии было произведено значительное количество самолетов-истребителей, они оказались прикованными к земле, так как практически остались без подготовленного летного состава.

В то же время руководители люфтваффе действительно довольно редко ясно представляли себе стоящие перед ними задачи. Организация, оснащение и оперативное планирование зачастую осуществлялись не лучшим образом. Пока, наконец, однажды не рухнуло все разом. Военная промышленность Германии никогда не была достаточно мощной для того, чтобы полностью удовлетворить все потребности люфтваффе, поэтому выводы, изложенные в книгах X. Рикхоффа и В. Баумбаха «Козыри или блеф?» и «Опоздавшие!» дают лишь искаженную картину действительности. Наверное, наиболее точно сложившуюся ситуацию можно было бы описать в книге «Слишком слабые!». А виновными во всем этом являются люди, развязавшие войну в 1939 г.

Шестьсот тысяч погибших мирных граждан, из них семьдесят тысяч детей – таков итог англо-американских бомбежек Германии. Только ли военной необходимостью было вызвано это масштабное и высокотехнологичное массовое убийство?

«Мы выбомбим Германию – один город за другим. Мы будем бомбить вас все сильнее и сильнее, пока вы не перестанете вести войну. Это наша цель. Мы будем безжалостно ее преследовать. Город за городом: Любек, Росток, Кельн, Эмден, Бремен, Вильгельмсхафен, Дуйсбург, Гамбург – и этот список будет только пополняться», – с этими словами командующий бомбардировочной авиацией Великобритании Артур Харрис обращался к жителям Германии. Именно такой текст был распространен на страницах миллионов разбрасываемых над Германией листовок.

Слова маршала Харриса неотвратимо претворялись в жизнь. День за днем газеты выдавали статистические сводки.

Бинген – разрушен на 96%. Дессау – разрушен на 80%. Кемниц – разрушен на 75%. Маленькие и большие, промышленные и университетские, полные беженцев или забитые военной промышленностью – немецкие города, как и обещал британский маршал, один за другим превращались в тлеющие руины.

Штутгарт – разрушен на 65%. Магдебург – разрушен на 90%. Кельн – разрушен на 65%. Гамбург – разрушен на 45%.

К началу 1945 года новости о том, что еще один немецкий город перестал существовать, воспринимались уже как обыденность.

«Это принцип пытки: жертву пытают до тех пор, пока она не сделает то, чего от нее требуют. От немцев требовалось скинуть нацистов. То, что ожидаемый эффект не был достигнут и восстания не случилось, объяснялось лишь тем, что подобные операции раньше никогда не проводились. Никто не мог представить, что гражданское население выберет бомбежки. Просто, несмотря на чудовищные масштабы разрушений, вероятность умереть под бомбами вплоть до самого конца войны оставалась ниже, чем вероятность гибели от рук палача в случае, если гражданин проявлял недовольство режимом», – размышляет берлинский историк Йорг Фридрих.

Пять лет назад подробнейшее исследование г-на Фридриха «Пожар: Германия в бомбовой войне 1940–1945» стало одним из самых значительных событий в немецкой исторической литературе. Впервые немецкий историк попытался трезво разобраться в причинах, ходе и последствиях бомбовой войны, которую вели против Германии западные союзники. Спустя год под редакцией Фридриха вышел фотоальбом «Пожарища» – более чем пронзительный документ, пошагово документирующий трагедию разбомбленных в пыль немецких городов.

И вот мы сидим на террасе во внутреннем дворике берлинского дома Фридриха. Историк хладнокровно и спокойно – кажется, почти медитируя – рассказывает, как проходили бомбежки городов и как повел бы себя его собственный дом, окажись он под бомбовым ковром.

Сползая в пропасть

Ковровые бомбардировки немецких городов не были ни случайностью, ни прихотью отдельных фанатиков-пироманов из числа британских или американских военных. Концепция бомбовой войны против гражданского населения, успешно примененная против нацистской Германии, была лишь развитием доктрины британского маршала авиации Хью Тренчарда, разработанной им еще во время Первой мировой войны.

По мнению Тренчарда, в ходе индустриальной войны жилые районы противника должны стать естественными целями, поскольку промышленный рабочий является таким же участником боевых действий, как и солдат на фронте.

Такая концепция входила в достаточно явное противоречие с действовавшим на тот момент международным правом. Так, статьи 24–27 Гаагской конвенции 1907 года прямо запрещали бомбардировки и обстрелы незащищенных городов, уничтожение культурных ценностей, а также частной собственности. Кроме того, воюющей стороне предписывалось по возможности предупреждать противника о начале обстрела. Впрочем, в конвенции не был четко прописан запрет на уничтожение или терроризирование гражданского населения, видимо, о таком способе ведения войны просто не задумывались.

Попытка запретить ведение боевых действий авиацией против гражданского населения была предпринята в 1922 году в проекте Гаагской декларации о правилах ведения воздушной войны, но провалилась из-за нежелания европейских стран присоединяться к жестким условиям договора. Тем не менее уже 1 сентября 1939 года президент США Франклин Рузвельт обратился к главам вступивших в войну государств с призывом не допустить «шокирующих нарушений гуманности» в виде «смертей беззащитных мужчин, женщин и детей» и «никогда, ни при каких обстоятельствах не предпринимать бомбардировки с воздуха гражданского населения незащищенных городов». О том, что «правительство Ее величества никогда не будет нападать на гражданских лиц», заявил в начале 1940 года и тогдашний британский премьер Артур Невилль Чемберлен.

Йорг Фридрих объясняет: «На протяжении первых лет войны среди союзнических генералов шла ожесточенная борьба между сторонниками точечных и ковровых бомбардировок. Первые полагали, что надо наносить удар по самым уязвимым точкам: заводам, электростанциям, складам горючего. Вторые считали, что урон от точечных ударов может быть легко компенсирован, и делали ставку на ковровое уничтожение городов, на терроризирование населения».

Концепция ковровых бомбардировок выглядела весьма выгодно и в свете того факта, что именно к такой войне Британия готовилась все предвоенное десятилетие. Бомбардировщики Lancaster были разработаны именно для нанесения ударов по городам. Специально под доктрину тотальных бомбардировок в Великобритании было создано и самое совершенное среди воющих держав производство зажигательных бомб. Наладив их производство в 1936 году, к началу войны британские ВВС располагали запасом в пять миллионов таких бомб. Этот арсенал должен был быть сброшен на чьи-то головы – и неудивительно, что уже 14 февраля 1942 года британские ВВС получили так называемую «Директиву бомбежек по площадям».

В документе, предоставлявшем тогдашнему командующему бомбардировочной авиации Артуру Харрису неограниченные права по использованию бомбардировщиков для подавления немецких городов, в частности, говорилось: «С нынешнего момента операции должны быть сфокусированы на подавлении морального духа вражеского гражданского населения – в частности, промышленных рабочих».

15 февраля командующий британскими ВВС сэр Чарльз Портал высказался в записке к Харрису еще менее двусмысленно: «Я полагаю, Вам ясно, что целями должны быть районы жилой застройки, а не верфи или заводы по производству самолетов».

Впрочем, убеждать Харриса в пользе ковровых бомбардировок и не стоило. Еще в 20-е годы, осуществляя командование британской авиацией в Пакистане, а затем в Ираке, он отдавал приказы о бомбежках непокорных деревень зажигательными бомбами. Теперь бомбовому генералу, получившему от своих подчиненных прозвище Мясник1, предстояло обкатать машину воздушного убийства не на арабах и курдах, а на европейцах.

Фактически единственными противниками налетов на города в 1942–1943 годах оставались американцы. По сравнению с британскими бомбардировщиками их самолеты были лучше бронированы, имели больше пулеметов и могли летать дальше, поэтому американское командование полагало, что в состоянии решать военные задачи без массового убийства гражданского населения.

«Взгляды американцев серьезно изменились после налета на хорошо защищенный Дармштадт, а также на заводы по производству подшипников в Швайнфурте и Регенсбурге, – рассказывает Йорг Фридрих. – Понимаете, в Германии было всего два центра производства подшипников. И американцы, конечно, подумали, что они могут одним ударом лишить немцев всех их подшипников и выиграть войну. Но эти заводы были защищены настолько хорошо, что во время налета летом 1943 года американцы потеряли треть машин. После этого они полгода просто ничего не бомбили. Проблема была даже не в том, что они не могли произвести новые бомбардировщики, а в том, что пилоты отказывались лететь. Генерал, который теряет больше двадцати процентов своего личного состава при одном лишь вылете, начинает испытывать проблемы с моральным духом пилотов. Так начала побеждать школа бомбардировок по площадям».

Технология кошмара

Победа школы тотальной бомбовой войны означала восход звезды маршала Артура Харриса. Среди его подчиненных была популярна история о том, что однажды машину Харриса, ехавшего с превышением скорости, остановил полицейский и посоветовал соблюдать скоростной режим: «А то ненароком можете кого-нибудь убить». «Молодой человек, я каждую ночь убиваю сотни людей», – якобы ответил полицейскому Харрис.

Одержимый идеей выбомбить Германию из войны, Харрис дни и ночи проводил в министерстве авиации, не обращая внимания на свою язву. За все годы войны он лишь две недели был в отпуске. Даже чудовищные потери собственных пилотов – за годы войны потери британской бомбардировочной авиации составили 60% – не могли заставить его отступиться от охватившей его идее-фикс.

«Смешно верить в то, что крупнейшую промышленную державу Европы можно поставить на колени таким смешным инструментом, как шестьсот или семьсот бомбардировщиков. Но дайте мне тридцать тысяч стратегических бомбардировщиков – и война закончится завтра утром», – заявлял он премьер-министру Уинстону Черчиллю, сообщая об успехах очередной бомбардировки. Тридцати тысяч бомбардировщиков Харрис не получил, и ему пришлось разработать принципиально новый способ уничтожения городов – технологию «огненного шторма».

«Теоретики бомбовой войны пришли к выводу, что город противника сам по себе является оружием – структурой с гигантским потенциалом самоуничтожения, надо лишь привести оружие в действие. Надо поднести фитиль к этой бочке с порохом, – говорит Йорг Фридрих. – Немецкие города были крайне восприимчивы к огню. Дома были преимущественно деревянными, чердачные перекрытия – это готовые загореться сухие балки. Если поджечь в таком доме чердак и выбить окна, то возникший на чердаке пожар будет подпитываться кислородом, проникающим в здание через выбитые окна, – дом превратится в огромный камин. Понимаете, каждый дом каждого города потенциально являлся камином – надо было только помочь ему превратиться в камин».

Оптимальная технология создания «огненного шторма» выглядела следующим образом. Первая волна бомбардировщиков сбрасывала на город так называемые воздушные мины – особый тип фугасных бомб, главной задачей которых было создание идеальных условий для насыщения города зажигательными бомбами. Первые воздушные мины, применявшиеся британцами, весили 790 килограммов и несли в себе 650 килограммов взрывчатки. Следующие модификации были куда мощнее – уже в 1943 году британцы применили мины, несшие в себе 2,5 и даже 4 тонны взрывчатки. Огромные цилиндры длиной три с половиной метра высыпались на город и взрывались от соприкосновения с землей, срывая с крыш черепицу, а также вышибая окна и двери в радиусе до километра.

«Взрыхленный» таким образом, город становился беззащитным перед градом зажигательных бомб, высыпавшихся на него сразу же после обработки воздушными минами. При достаточном насыщении города зажигательными бомбами (в отдельных случаях на квадратный километр сбрасывалось до 100 тысяч зажигательных бомб) в городе одновременно вспыхивали десятки тысяч пожаров. Средневековая застройка городов с ее узкими улочками помогала огню перекидываться с одного дома на другой. Перемещение пожарных расчетов в условиях всеобщего пожара было крайне затруднено. Особенно хорошо занимались города, в которых не было ни парков, ни озер, а только высушенная веками плотная деревянная застройка.

Одновременное возгорание сотен домов создавало на площади нескольких квадратных километров тягу небывалой силы. Весь город превращался в печь невиданных размеров, засасывающую в себя кислород из окрестностей. Возникающая тяга, направленная в сторону пожара, вызывала ветер, дующий со скоростью 200–250 километров в час, гигантский пожар высасывал кислород из бомбоубежищ, обрекая на смерть даже тех людей, кого пощадили бомбы.

По иронии судьбы концепцию «огненного шторма» Харрис подсмотрел у немцев, продолжает с грустью рассказывать Йорг Фридрих.

«Осенью 1940-го немцы разбомбили Ковентри – маленький средневековый город. В ходе налета они накрыли центр города зажигательными бомбами. Расчет состоял в том, что огонь перекинется на располагавшиеся на окраинах заводы по производству моторов. Кроме того, пожарные машины не должны были иметь возможности проезжать через горящий центр города. Харрис воспринял эту бомбежку как крайне интересную инновацию. Он несколько месяцев подряд изучал ее итоги. Никто раньше не вел таких бомбежек. Вместо того чтобы закидать город фугасами и взорвать его, немцы провели лишь предварительную бомбардировку фугасами, а основной удар нанесли зажигательными бомбами – и достигли фантастического успеха. Воодушевленный новой методикой, Харрис попытался провести полностью аналогичный налет на Любек – почти такой же город, как и Ковентри. Маленький средневековый городок», – говорит Фридрих.

Ужас без конца

Именно Любеку суждено было стать первым немецким городом, испытавшим на себе технологию «огненного шторма». В ночь на Вербное воскресенье 1942 года на Любек было высыпано 150 тонн фугасных бомб, взломавших черепичные крыши средневековых пряничных домиков, после чего на город пролился дождь из 25 тысяч зажигательных бомб. Вовремя понявшие масштаб катастрофы пожарные Любека попытались вызвать подкрепление из соседнего Киля, но безуспешно. К утру центр города представлял собой дымящееся пепелище. Харрис торжествовал: разработанная им технология дала первые плоды.

Успех Харриса воодушевил и премьер-министра Черчилля. Тот дал указание повторить успех на крупном городе – Кельне или Гамбурге. Ровно спустя два месяца после уничтожения Любека, в ночь с 30 на 31 мая 1942 года, погодные условия над Кельном оказались более удобными – и выбор пал на него.

Налет на Кельн стал одним из самых массированных налетов на крупный немецкий город. Для атаки Харрис собрал всю имевшуюся в его распоряжении бомбардировочную авиацию – включая даже бомбардировщики береговой авиации, критически важные для Британии. Бомбившая Кельн армада насчитывала 1047 машин, а сама операция получила название «Тысячелетие».

Чтобы избежать столкновений самолетов в воздухе, был разработан специальный алгоритм полета – в итоге в воздухе столкнулись лишь две машины. Общее количество потерь в ходе ночной бомбежки Кельна составило 4,5% от участвовавших в рейде самолетов, при этом в городе было уничтожено 13 тысяч домов, серьезно повреждено еще 6 тысяч. И все-таки Харрис бы расстроен: ожидавшийся «огненный шторм» не возник, во время налета погибло меньше 500 человек. Технология явно нуждалась в доработке.

К усовершенствованию алгоритма бомбежек были привлечены лучшие британские ученые: математики, физики, химики. Британские пожарные давали советы относительно того, как затруднить работу их немецких коллег. Английские строители делились наблюдениями о технологиях возведения немецкими архитекторами противопожарных стен. В итоге уже через год «огненный шторм» был реализован в другом крупном немецком городе – Гамбурге.

Бомбежка Гамбурга – так называемая операция «Гоморра», пришлась на конец июля 1943 года. Британские военные особенно радовались тому, что все предыдущие дни в Гамбурге стояла небывало жаркая и сухая погода. При налете также решено было воспользоваться серьезным технологическим новшеством – британцы впервые рискнули распылить в воздухе миллионы тончайших полосок металлической фольги, что полностью вывело из строя немецкие радары, призванные фиксировать движение через Ла-Манш самолетов противника и направлять на их перехват истребители. Система ПВО немцев была полностью выведена из строя. Таким образом, 760 британских бомбардировщиков, под завязку загруженные фугасными и зажигательными бомбами, подлетели к Гамбургу, не испытывая практически никакого противодействия.

Хотя только 40% экипажей смогли сбросить свои бомбы точно внутри намеченного круга радиусом в 2,5 километра вокруг церкви Святого Николая, эффект от бомбежки был потрясающий. Зажигательные бомбы подожгли уголь, находившийся в подвалах домов, и уже через несколько часов стало ясно, что потушить пожары невозможно.

К исходу первого дня экзекуция повторилась: на город обрушилась вторая волна бомбардировщиков, и еще 740 самолетов сбросили на Гамбург 1500 тонн взрывчатки, а потом залили город белым фосфором...

Вторая волна бомбежки вызвала в Гамбурге желаемый «огненный шторм» – скорость ветра, всасываемого в сердце пожара, достигала 270 километров в час. Потоки раскаленного воздуха кидали обгоревшие трупы людей как куклы. «Огненный шторм» высасывал кислород из бункеров и подвалов – даже не тронутые ни бомбежкой, ни огнем подземные помещения превращались в братские могилы. Столб дыма над Гамбургом был виден жителям окрестных городов за десятки километров. Ветер пожара доносил обгоревшие страницы книг из библиотек Гамбурга до предместий Любека, располагавшихся в 50 километрах от места бомбежки.

Немецкий поэт Вольф Бирманн, переживший бомбежку Гамбурга в шестилетнем возрасте, напишет потом: «В ночь, когда с неба пролилась сера, перед моими глазами люди превращались в живые факелы. Крыша фабрики улетела в небо, как комета. Трупы сгорали и становились маленькими – чтобы уместиться в братских могилах».

«О том, чтобы тушить пожар, не могло быть и речи, – писал один из руководителей пожарного подразделения Гамбурга Ханс Брунсвиг. – Нам оставалось только ждать и вытаскивать потом из подвалов трупы». Еще долгие недели после бомбежки по заваленным обломками улицам Гамбурга тянулись колонны грузовиков, вывозивших обгоревшие трупы, пересыпанные известкой.

В общей сложности в ходе операции «Гоморра» в Гамбурге погибло не менее 35 тысяч человек. На город было сброшено 12 тысяч воздушных мин, 25 тысяч фугасных бомб, 3 миллиона зажигательных бомб, 80 тысяч фосфорных зажигательных бомб и 500 канистр с фосфором. Для создания «огненного шторма» на каждый квадратный километр юго-восточной части города пришлось по 850 фугасных бомб и почти 100 тысяч зажигательных бомб.

Убийство по плану

Сегодня сама мысль, что кто-то технологично спланировал убийство 35 тысяч гражданских лиц, выглядит чудовищно. Но в 1943 году бомбардировка Гамбурга не вызвала сколько-нибудь заметного осуждения в Британии. Живший в изгнании в Лондоне Томас Манн – уроженец Любека, также сожженного британской авиацией, – обращался по радио к жителям Германии: «Немецкие слушатели! Неужели Германия полагала, что ей никогда не придется платить за те преступления, что она совершила с момента своего погружения в варварство?»

В беседе с Бертольдом Брехтом, который тогда тоже жил в Британии, Манн высказался еще жестче: «Да, полмиллиона гражданского населения Германии должно умереть». «Я разговаривал со стоячим воротничком», – в ужасе записал Брехт в своем дневнике.

Лишь единицы в Британии осмеливались поднять голос против бомбежек. Например, англиканский епископ Джордж Белл, в 1944 году заявивший: «Боль, которую причинили людям Гитлер и нацисты, не может быть исцелена насилием. Бомбежки больше не являются приемлемым способом ведения войны». Для основной же массы британцев любые методы войны против Германии были приемлемы, и правительство это прекрасно понимало, готовя еще большую эскалацию насилия.

В конце 1980-х годов немецкому историку Гюнтеру Геллерману удалось найти неизвестный ранее документ – меморандум от 6 июля 1944 года D 217/4, подписанный Уинстоном Черчиллем и направленный им руководству ВВС. Из четырехстраничного документа, написанного вскоре после того, как весной 1944 года первые немецкие ракеты «Фау-2» упали на Лондон, следовало, что Черчилль давал ВВС недвусмысленные указания приготовиться к нанесению по Германии химического удара: «Я хочу, чтобы вы всерьез обдумали возможность применения боевых газов. Глупо осуждать с моральной стороны способ, который в ходе прошлой войны все ее участники применяли безо всяких протестов со стороны моралистов и церкви. Кроме того, во время прошлой войны бомбардировки незащищенных городов были запрещены, а сегодня это обычное дело. Это всего лишь вопрос моды, которая меняется так же, как меняется длина женского платья. Если бомбардировки Лондона станут тяжелыми и если ракеты причинят серьезный ущерб правительственным и промышленным центрам, мы должны быть готовы предпринять все, чтобы нанести врагу болезненный удар… Разумеется, могут пройти недели или даже месяцы до того, как я попрошу вас утопить Германию в отравляющих газах. Но когда я попрошу вас об этом, я хочу, чтобы эффективность была стопроцентной».

Уже через три недели, 26 июля, на стол Черчилля были положены два плана химической бомбардировки Германии. Согласно первому 20 крупнейших городов должны были подвергнуться бомбардировке фосгеном. Второй план предусматривал обработку ипритом уже 60 немецких городов. Кроме того, научный советник Черчилля Фредерик Линдеманн – этнический немец, родившийся в Британии в семье эмигрантов из Германии, – настоятельно советовал обработать немецкие города как минимум 50 тысячами бомб, начиненных спорами сибирской язвы, – именно такое количество боеприпасов с биологическим оружием имелось в арсеналах Британии. Лишь большая удача спасла немцев от реализации этих планов.

Впрочем, и обычные боеприпасы наносили гражданскому населению Германии катастрофический урон. «На бомбовую войну уходила треть военного бюджета Британии. Бомбовой войной занималась интеллектуальная элита страны: инженеры, ученые. Технический ход бомбовой войны обеспечивался усилиями более чем миллиона человек. Бомбовую войну вела вся нация. Харрис лишь стоял во главе бомбардировочной авиации, это не была его "личная война”, которую он якобы вел за спиной Черчилля и Британии, – продолжает Йорг Фридрих. – Масштаб этого гигантского предприятия был таков, что осуществить его можно было только усилиями всей нации и только с согласия нации. Если бы было иначе, Харриса просто отстранили бы от командования. В Британии были и сторонники точечной бомбовой войны. И Харрис получил свою должность именно потому, что победила концепция ковровых бомбардировок. Харрис был командующим бомбардировочной авиацией, а его шефом, командующим ВВС, был сэр Чарльз Портелл. А Портелл еще в 1943 году дал указание: в Германии должны погибнуть 900 тысяч гражданских лиц, еще миллион человек должны быть тяжело ранены, уничтожено должно быть 20 процентов жилого фонда. Представьте себе, что сегодня главнокомандующий в Ираке говорит: нам надо убить 900 тысяч гражданских! Его немедленно отдадут под суд. Разумеется, это была война Черчилля, он принял соответствующие решения и несет ответственность за них».

Повышая ставки

Логика бомбовой войны, как и логика любого террора, требовала постоянного увеличения количества жертв. Если до начала 1943 года бомбежки городов не уносили больше 100–600 человек, то к лету 1943-го операции начали резко радикализироваться.

В мае 1943 года во время бомбежки Вупперталя погибло четыре тысячи человек. Спустя всего два месяца при бомбежке Гамбурга число жертв подобралось к 40 тысячам. Вероятность для жителей городов погибнуть в огненном кошмаре возрастала с пугающей скоростью. Если раньше люди предпочитали скрываться от бомбежек в подвалах, то теперь при звуках воздушной тревоги они все чаще бежали к построенным для защиты населения бункерам, но мало в каком городе бункеры могли вместить более 10% от числа жителей. В результате люди сражались перед бомбоубежищами не на жизнь, а на смерть, а к погибшим от бомб прибавлялись задавленные толпой.

Страх гибели под бомбами достиг максимума в апреле-мае 1945 года, когда бомбежки достигли пика интенсивности. К этому времени было уже очевидно, что Германия проиграла войну и стоит на пороге капитуляции, но именно в эти недели на немецкие города обрушилось больше всего бомб, а количество смертей среди гражданского населения составило за эти два месяца невиданную ранее цифру – 130 тысяч человек.

Самым известным эпизодом бомбовой трагедии весны 1945-го стало уничтожение Дрездена. На момент бомбежки 13 февраля 1945 года в городе с населением 640 тысяч человек находилось около 100 тысяч беженцев.

В 22.00 первая волна британских бомбардировщиков, состоявшая из 229 машин, сбросила на город 900 тонн фугасных и зажигательных бомб, что привело к пожару практически по всему старому городу. Спустя три с половиной часа, когда интенсивность пожара достигла максимума, на город обрушилась вторая, вдвое большая волна бомбардировщиков, высыпавшая в пылающий Дрезден еще 1500 тонн зажигательных бомб. Днем 14 февраля последовала третья волна атаки – выполненная уже американскими пилотами, сбросившими на город около 400 тонн бомб. Такая же атака повторилась 15 февраля.

По итогам бомбежек город был полностью разрушен, число жертв составило не менее 30 тысяч человек. Точное количество жертв бомбардировки до сих пор не установлено (достоверно известно, что отдельные обугленные трупы изымались из подвалов домов вплоть до 1947 года). Некоторые источники, чья достоверность, впрочем, ставится под сомнение, называют цифры до 130 и даже до 200 тысяч человек.

Вопреки распространенному заблуждению уничтожение Дрездена не только не было акцией, проведенной по требованию советского командования (на конференции в Ялте советская сторона просила бомбить железнодорожные узлы, а не жилые кварталы), оно даже не было согласовано с советским командованием, чьи передовые части находились в непосредственной близости от города.

«Весной 1945 года было ясно, что Европа станет добычей русских – в конце концов, русские воевали и умирали за это право четыре года подряд. И западные союзники понимали, что ничего не могут этому противопоставить. Единственный аргумент союзников состоял в воздушной мощи – короли воздуха противостояли русским, королям сухопутной войны. Поэтому Черчилль полагал, что русским надо продемонстрировать эту мощь, эту возможность уничтожить любой город, уничтожить его с расстояния в сто или в тысячу километров. Это была демонстрация силы Черчилля, демонстрация западной воздушной силы. Вот что мы можем сделать с любым городом. Собственно, спустя полгода то же самое произошло с Хиросимой и Нагасаки», – считает Йорг Фридрих.

Бомбовый культуркампф

Как бы то ни было, несмотря на весь масштаб трагедии Дрездена, его гибель была лишь одним из эпизодов масштабного уничтожения немецкого культурного ландшафта в последние месяцы войны. Невозможно понять то хладнокровие, с которым британская авиация уничтожала в апреле 1945 года важнейшие культурные центры Германии: Вюрцбург, Хильдесхайм, Падеборн – маленькие города, имеющие огромное значение для немецкой истории. Эти города были культурными символами нации, и до 1945 года их практически не бомбили, поскольку они были ничтожны и с военной, и с экономической точки зрения. Их час настал именно в 1945 году. Бомбовыми ударами методично уничтожались дворцы и церкви, музеи и библиотеки.

«Когда я работал над книгой, я думал: о чем же я напишу в заключительной главе? – вспоминает Йорг Фридрих. – И я решил написать о разрушении исторической субстанции. О том, как были разрушены исторические здания. И в один момент я задумался: а что произошло с библиотеками? Тогда я поднял профессиональные журналы библиотекарей. Так вот, в профессиональном журнале библиотекарей, в выпуске 1947–1948 годов, было подсчитано, какой объем книг, хранившихся в библиотеках, был уничтожен и какой спасен. Я могу сказать: это было самое большое сожжение книг за всю историю человечества. Огню были преданы десятки миллионов томов. Культурное сокровище, которое создавалось поколениями мыслителей и поэтов».

Квинтэссенцией бомбовой трагедии последних недель войны стала бомбежка Вюрцбурга. Вплоть до весны 1945 года жители этого городка, считавшегося одним из красивейших мест Германии, жили в надежде на то, что война обойдет их стороной. За все годы войны на город не упала практически ни одна бомба. Надежды еще больше усилились после того, как 23 февраля 1945 года американская авиация уничтожила железнодорожную развязку под Вюрцбургом и город полностью потерял даже малейшее военное значение. Среди жителей городка распространилась фантастическая легенда о том, что в местном университете какое-то время учился молодой Черчилль, поэтому городу высочайшим указом дарована жизнь.

«Такие надежды теплились среди населения многих немецких городов, продержавшихся до весны 1945 года, – поясняет Йорг Фридрих. – Например, жители Ганновера верили, что их не бомбят потому, что английская королева происходит из семьи ганноверских королей. Жители Вупперталя почему-то решили, что их город известен во всей Европе своей ревностной христианской верой, и поэтому их не будут бомбить те, кто воюет с безбожными нацистами. Разумеется, эти надежды были наивны».

Ошиблись в своих надеждах и жители Вюрцбурга. 16 марта 1945 года британское командование посчитало, что над городом создались идеальные метеоусловия для возникновения «огненного шторма». В 17.30 по Гринвичу 5-я бомбардировочная группа, состоявшая из 270 британских бомбардировщиков «Москито», вылетела с базы под Лондоном. Это было то же самое бомбардировочное соединение, которое месяц назад успешно уничтожило Дрезден. Теперь перед летчиками стояла амбициозная цель попытаться превзойти свой недавний успех и довести до совершенства технику создания «огненного шторма».

В 20.20 соединение достигло Вюрцбурга и по привычной схеме обрушило на город 200 фугасных бомб, вскрывших крыши домов и выбивших стекла. В течение следующих 19 минут «Москито» с ювелирной точностью высыпали на Вюрцбург 370 тысяч зажигательных бомб общим весом 967 тонн. Пожар, охвативший город, уничтожил 97% строений в старом городе и 68% строений на окраинах. В огне, достигавшем температуры 2000 градусов, сгорело 5 тысяч человек. 90 тысяч жителей Вюрцбурга остались без крова. Город, строившийся на протяжении 1200 лет, был стерт с лица земли за одну ночь. Потери британских бомбардировщиков составили две машины, или меньше 1%. Население Вюрцбурга вновь достигнет своего довоенного уровня лишь к 1960 году.

С молоком матери

Аналогичные бомбежки проходили в конце войны по всей Германии. Британская авиация активно пользовалась последними днями войны, чтобы натренировать свои экипажи, испытать новые радарные системы, а заодно преподать немцам последний урок «моральных бомбежек», жестоко уничтожив на их глазах все то, чем они дорожили. Психологический эффект от таких бомбежек превзошел все ожидания.

«После войны американцы провели масштабное исследование того, какие именно последствия для немцев имела их замечательная бомбовая война. Они были очень разочарованы, что им удалось убить так мало людей, – продолжает Йорг Фридрих. – Они думали, что убили два-три миллиона человек, и очень расстроились, когда оказалось, что погибло 500–600 тысяч. Им казалось, что это немыслимо – так мало погибших после таких долгих и интенсивных бомбардировок. Однако немцы, как оказалось, смогли защититься в подвалах, в бункерах. Но есть в этом отчете и другое интересное наблюдение. Американцы пришли к выводу, что, хотя бомбежки не сыграли серьезной роли для военного поражения Германии, характер немцев – это было сказано еще в 1945 году! – психология немцев, то, как немцы ведут себя, – существенным образом изменился. В докладе говорилось – и это было очень умное наблюдение, – что бомбы по-настоящему взорвались не в настоящем. Они уничтожили не дома и не живущих тогда людей. Бомбы взломали психологическую основу немецкого народа, сломали его культурный хребет. Теперь страх сидит в сердце даже тех людей, которые не видели войну. Мое поколение родилось в 1943-1945 годах. Оно не видело бомбовой войны – младенец не видит ее. Но младенец чувствует страх матери. Младенец лежит на руках матери в подвале, и он знает только одно: его матери смертельно страшно. Это первые воспоминания в жизни – смертельный страх матери. Мать – это бог, и бог беззащитен. Если задуматься, то относительная доля погибших даже в самых страшных бомбежках была не так уж велика. Германия потеряла в бомбежках 600 тысяч человек – это меньше одного процента населения. Даже в Дрездене, в самом эффективном достигнутом тогда огневом смерче, погибло 7 процентов населения. Иными словами, даже в Дрездене спаслись 93 процентов жителей. Но эффект психологической травмы – город можно сжечь одним мановением руки – оказался куда сильнее. Что сегодня самое страшное для человека? Я сижу дома, начинается война – и вдруг город горит, воздух вокруг меня сжигает мне легкие, вокруг газ, и жара, окружающий мир меняет свое состояние и уничтожает меня».

Восемьдесят миллионов зажигательных бомб, сброшенных на немецкие города, кардинальным образом изменили и внешний вид Германии. Сегодня любой крупный немецкий город безнадежно проигрывает французскому или британскому по количеству исторических зданий. Но психологическая травма оказалась глубже. Лишь в последние годы немцы начали задумываться о том, что на самом деле сделала с ними бомбовая война, – и, похоже, осознание последствий может затянуться на долгие годы.