Милый мой ты у меня в груди. До свиданья, друг мой, до свиданья (Есенин)
«До свиданья, друг мой, до свиданья…» Сергий Есенин
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, -
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Анализ стихотворения Есенина «До свиданья, друг мой, до свиданья…»
Стихотворный текст, датированный декабрем 1925 г., был написан накануне гибели автора и приобрел печальную славу предсмертного произведения. История его появления обросла многочисленными легендами. Подвергаются сомнению основные обстоятельства создания: датировка, авторство и даже материал, каким написаны строчки. Официальная версия гласит, что Есенин посвятил стихотворение своему другу, поэту Вольфу Эрлиху. Автор передал адресату исписанный листок и попросил прочитать его позже, в одиночестве. Эрлих вспомнил о нежданном подарке, когда трагическая развязка уже произошла.
Зачин произведения открывается обращением к лирическому адресату. Произнося слова прощания, субъект речи подчеркивает важность искренних и надежных дружеских отношений. Концовка первого катрена вносит мажорные ноты в грустные интонации, оправданные логикой лирической ситуации. Светлая надежда на грядущее свидание скрашивает печаль расставания. Учитывая характер внешних событий, связанных с появлением текста, последняя мысль поэта приобретает мистический оттенок, ассоциируясь со встречей родственных душ в загробном мире.
Рефрен, акцентирующий тему прощания с другом, начинает второе четверостишие. Как выглядит процедура расставания в есенинской трактовке? Она лишена излишних эмоций и пафоса. Обязательными атрибутами строгой церемонии становятся безмолвие и скупость жестов: лишним оказывается даже рукопожатие. Предвидя возможное недоумение лирического «ты», герой просит адресата не поддаваться негативным чувствам. Описывая не достойный важности момента, нежелательный вариант поведения, поэт прибегает к оригинальной конструкции. Редкая форма глагола в повелительном наклонении «не печаль» приобретает окказиональное управление. Она указывает на особенности мимики лица - изменение формы бровей, которое вызвано проявлением скорби и уныния.
Финальное двустишие, ставшее афоризмом, объясняет причины необычной сдержанности лирического субъекта. В ее основе - мудрое смирение перед вечностью, уравнивающее антагонистические категории жизни и смерти. Классическая тема рокового расставания, овеянная романтической печалью, в есенинской интерпретации приобретает оптимистическое звучание: достойно простившись со своим земным спутником, герой надеется на встречу с его душой в гармоничном вневременном пространстве.
Последнее стихотворение Сергея Есенина написано утром 27 декабря 1925 года в гостинице Англетер и называется очень символично «До свиданья, друг мой, до свиданья». Ни одна работа поэта, разве что «Чёрный человек», не вызвала столько кривотолков как эти стихи, ведь их тесно связывают со смертью Есенина. Прощался ли поэт или это обычное стихотворение? Почему оно написано кровью? Глубокий анализ строк поможет нам на это ответить.
Стихи кровью
Начнём с крови. Есть знатоки, утверждающие, что написание строк кровью говорит о проблемах с психикой, отсюда и суицид. Не стану на место психиатра, скажу только, что кровью Есенин писал и до этого, и не раз, однако дожил до декабря 1925 года во здравии. Сам Сергей объяснил 27 декабря поэту Эрлиху, которому и передал стихотворение, что:
В паршивой гостинице даже чернил нет, поэтому писал кровью.
Есенин сунул листок со стихами в карман Эрлиху и сказал, после того как он хотел сразу их прочитать:
Подожди! Останешься один - прочитаешь. Не к спеху ведь.
Обратим внимание на слова «не к спеху», это не вяжется с попыткой суицида, так как самоубийцы обычно, наоборот, хотят поговорить. Есенин же не был настроен на разговор – передал, сложенный вчетверо, листок и всё.
Кстати, Эрлих внял просьбе и прочитал стихи только назавтра, 28 декабря, когда Есенина уже не было в живых.
Кому посвящены стихи
Теперь посмотрим, кому написаны последние строки поэта. Обратим внимание на оборот «друг мой». Он встречается в стихах Сергея не раз, например, в том же «Чёрном человеке». Заглянув в недра истории, могу предложить два варианта – первый: стихи написаны в память своего друга Алексея Ганина, расстрелянного в этом же году. Его обвинили в принадлежности к «Ордену русских фашистов», арестовали в 1924 и расстреляли без суда в 1925 году. Это версия имеет право на жизнь, но не является основной, так как со времени расстрела Ганина прошёл приличный срок.
Скорее всего, обращение «друг мой» не имеет точного получателя – это просто оборот речи для придания стихотворению личностного шарма. Есенин терпеть не мог пафоса, и такой оборот помогал ему от него избавиться.
Есть версия, что стихи написаны Толстой, которую он считал более другом, чем женой, но это вряд ли. Женщинам Есенин писал в другом стиле.
Интерес вызывают строки:
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
Сергей не был набожным человеком, хотя в своё время бабушка и научила его молиться. Вряд ли он имеет в виду встречу после смерти, скорее это оборот, показывающий, что любое расставание не исключает вероятность встречи в будущем. Эти строки также, возможно, не имеют конкретного адресата. Поэт за последние годы потерял много друзей, может быть, он рассчитывает наладить с ними отношения в будущем?
Что касается последних строк Есенина:
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Эпилог
То и они не говорят о самоубийстве. Если бы их поэт написал прямо перед смертью – это одно, но они написаны утром 27 декабря (может даже ночью), а повешенным Есенина нашли утром 28 декабря. Прощаться за сутки до смерти? Это не в стиле Сергея, ведь он не любил откладывать дела в долгий ящик.
Отдадим должное последним стихам великого Есенина, и сними шляпу уважения перед последним романтиком России. Было ли это самоубийство или инсценировка, вряд ли кто узнает, но стихи Есенина навсегда останутся с нами.
«До свиданья, друг мой, до свиданья» - пожалуй, наиболее известное из всех стихотворений Сергея Есенина . И дело не только в том, что оно имеет мистический ярлык «предсмертное», но и в огромной глубине этих восьми строк.
История создания произведения довольно необычна. Писал Есенин свои последние строки кровью, но не потому, что хотел подчеркнуть их драматичность (хотя эта версия до сих пор рассматривается), а потому, что в гостинице не оказалось чернил. С другой стороны, тяжёлое душевное состояние поэта не вызывает сомнений: после выхода из психоневрологической больницы, где он лечился, минула всего неделя. И последнее стихотворение несёт явный отпечаток сложных размышлений, это своеобразное подведение итога собственной жизни.
В самом начале стоит обращение «друг мой» , такое же, как в «Чёрном человеке» - ещё одном произведении, в котором Есенин оценивает свою жизнь. Этот «друг» - вымышленное лицо, то ли лучшая сторона натуры автора, то ли кто-то светлый и бесконечно снисходительный к человеческим слабостям. «Ты у меня в груди» - эти слова подтверждают постоянное присутствие образа в жизни автора. После печальной третьей строфы о предназначенном расставании - обещание встречи, словно этот «друг» и правда способен пересилить всё, даже конец жизни, уход в иной мир. Именно окончание первой строфы дарит ощущение подъёма, надежды; возможно, сам поэт в эту минуту верил в будущую встречу, в то, что за смертельной чертой будет не одна лишь пустота. Похожую надежду он высказывает в стихотворении «Мне осталась одна забава» , где хотел умирать под иконами, несмотря на «неверие в благодать» .
Но в своём последнем произведении Есенин сам же и гасит этот проблеск веры. Прощание без руки и слова, мало того - обращаясь к собеседнику, «другу» , автор почти отмахивается от него и от его переживаний, как будто прощание это ничего не значит, как будто оборвать свою жизнь - пустяк, и само бытие - тоже. Две последние строчки давно стали афоризмом, философским изречением, отрицающим важность жизни и смерти. И как тонко отрицающим! Никаких уничижительных слов, простая и ёмкая формулировка - «не ново» . Здесь невозможно спорить, в самом деле, сколько тысячелетий живут и умирают люди, и никого нельзя этим удивить. Автор не ставит себя ни выше, ни ниже других в этих строках, перед финальной чертой жизни все в конечном итоге равны, и это признание, даже осознание потрясает своей глубиной.
Есенин не мог не понимать, что оставит после себя намного больше, чем обычные люди. В других его произведениях нередко мелькает похвала себе и своему таланту, но все они забываются и отлетают, словно шелуха, перед величием последнего стихотворения. Диалог с незримым другом и судьёй, осознание ценности жизни, не большей и не меньшей оттого, что это жизнь поэта, осознание того самого «не важно» , которое часто ведёт к гибели, и сама последовавшая гибель вырывают произведение из ряда выдающихся и возносят к гениальным.
Стихотворение и воспринимается, и является откровением. О том, что строки шли прямо от намаявшейся души, свидетельствует и их размер: неровный, сбивчивый. Пятистопный ямб с безударными стопами в то в начале, то в середине строки создаёт своеобразный ритм с паузами, больше похожий на живой разговор или напев, чем на стихотворение. Первая строка во второй строфе выбивается из общего размера за счёт обращения «друг мой» , и эта небрежность не нарочитая, а подтверждающая, что стихотворение писалось на одном дыхании, без правки и приглаживания.
Какая бы тоска и уныние ни вдохновили поэта на создание этой эпитафии самому себе , впечатление она оставляет скорее светлое. Прощание без надрыва и слёз; признание равной ценности жизни и смерти, и к тому же - всё-таки надежда на будущую встречу. Так проститься с бытием и людьми мог только истинный поэт.
- «Я покинул родимый дом…», анализ стихотворения Есенина
- «Шаганэ ты моя, Шаганэ!..», анализ стихотворения Есенина, сочинение
- «Белая береза», анализ стихотворения Есенина
- «Письмо к женщине», анализ стихотворения Есенина
В «Красной газете» и «Вечерней Москве» стихотворение опубликовано с ошибкой в ст. 5: вместо «До свиданья, друг мой, без руки, без слова» - «До свиданья, друг мой, без руки и слова». С этой ошибкой стихотворение печаталось во всех изданиях (кроме сб. «Избранное». М., 1946, сост. С. А. Толстая-Есенина) вплоть до Собр. соч. В 5-ти т. (М., 1966-1968), где в последнем томе (с. 374) дана следующая поправка: «В т. 3 на стр. 228 первую строку второй строфы следует читать: «До свиданья, друг мой, без руки, без слова».
Вместе с тем еще в 1926 году в журн. «Красная нива» (№ 4, 24 янв., с. ‹8›) было помещено факсимиле автографа с пояснением: «Мы воспроизводим здесь снимок этого последнего стихотворения Есенина. Стихотворение написано на клочке бумаги, вероятно, первом, попавшемся под руку».
Печатается по недатированному автографу (ИРЛИ). Автограф написан кровью.
В конце 80-х годов этот факт, а также авторство Есенина подверглись в ряде публикаций сомнению. В связи с этим комиссия Есенинского комитета Союза писателей организовала экспертизу автографа экспертно-криминалистическими и судебными экспертами. Выводы:
1. «Рукописный текст стихотворения ‹...› выполнен самим Есениным Сергеем Александровичем».
2. «Этот текст исполнен Есениным Сергеем Александровичем под влиянием необычных внутренних и внешних факторов, «сбивающих» привычный процесс письма и носящих временный характер. В числе таких факторов наиболее вероятными являются необычное психофизиологическое состояние С. Есенина (волнение, алкогольное опьянение и др.) и использование им пишущего прибора и красителя, обладающих плохими расписывающими свойствами» (Заключение от 15 апреля 1992 г., № 374/010).
(Вывод почерковедческой экспертизы, произведенной в конце 1920-х годов: «Предсмертное письмо Есенина (стихи) характерно резко выраженным центростремительным направлением строк, что указывает на депрессивность и подавленность состояния, в котором он находился в момент писания» - Зуев-Инсаров Д. М. Почерк и личность. 2-е испр. и доп. изд. М., 1930, с. 87).
3. «Микроспектральным методом, проведенным в лаборатории, установлено, что стихотворение написано кровью» (Заключение от 15 июня 1992 г., № 2028).
Датируется по свидетельствам Е. А. Устиновой и В. И. Эрлиха .
Утром 24 декабря 1925 года Есенин из Москвы приехал в Ленинград и остановился в гостинице «Англетер» («Интернационал»), где уже проживали знакомые поэта - супруги Г. Ф. и Е. А. Устиновы. Сюда в гости к Есенину приходили Н. Клюев , В. Эрлих, И. Приблудный , В. Измайлов, Д. Ушаков и другие литераторы.
Е. Устинова вспоминала: «27-го я встретила Есенина на площадке без воротничка и без галстука, с мочалкой и с мылом в руках. Он подошел ко мне растерянно и говорит, что может взорваться ванна: там будто бы в топке много огня, а воды в колонке нет.
Я сказала, что когда все будет исправлено, его позовут.
Я зашла к нему. Тут он мне показал левую руку: на кисти было три неглубоких пореза.
Сергей Александрович стал жаловаться, что в этой «паршивой» гостинице даже чернил нет, и ему пришлось писать сегодня утром кровью.
Скоро пришел поэт Эрлих. Сергей Александрович подошел к столу, вырвал из блокнота написанное утром кровью стихотворение и сунул Эрлиху во внутренний карман пиджака.
Эрлих потянулся рукой за листком, но Есенин его остановил:
Потом прочтешь, не надо!» (Устинова Е. Четыре дня Сергея Александровича Есенина. - Сб. «Сергей Александрович Есенин. Воспоминания». Под ред. И. В. Евдокимова. М.; Л., 1926, с. 236).
Сам В. И. Эрлих, описывая события утра 27 декабря, так рассказывал о передаче ему листка из блокнота: «Сергей нагибается к столу, вырывает из блокнота листок, показывает издали: стихи. Затем говорит, складывая листок вчетверо и кладя мне в карман пиджака: «Это тебе. Я еще тебе не писал ведь? Правда... И ты мне тоже не писал!» Устинова хочет прочитать. Я тоже. Тяну руку в карман.
Нет, ты подожди! Останешься один - прочитаешь. Не к спеху ведь» (Эрлих Вольф. Четыре дня. - Сб. «Памяти Есенина». М., 1926, с. 95).
