Нашествие галлов на рим рассказ. Кельты: первые столкновения с Римом

О начале знакомства римлян с галлами существует история, которую сходно рассказывают многие авторы. Однажды утром некто Марк Цедиций, человек ничем не примечательный, плебей, явился к городским магистратам и рассказал им, что накануне вечером, когда он шёл по Новой улице позади городского Форума, его вдруг кто-то окликнул. Он обернулся на голос, но не увидал никого, затем, однако, услышал голос громче человеческого, голос, который сказал ему: «Марк Цедиций, поди скажи на рассвете магистратам, что надо вскоре ждать нашествия галлов». Магистраты не поверили вестнику несчастья и прогнали его с насмешками, но вскоре пришли известия о появлении близ северных границ римских владений нового, доселе неведомого противника…

Галлы в северной Италии

Римляне долго ничего не знали о галлах (римское название кельтов), даже их имя не было им известно. Напротив, их соседи этруски уже давно вели с галлами торговые дела. Галлы жили к северу от Альп и снабжали этрусков металлом, шерстью, скотом и рабами в обмен на вино, оливковое масло и другие плоды их страны.

Этрусская стела из Фельзины с изображением в нижней части поединка всадника-этруска и пешего галла. Галльский воин изображён в соответствии с традицией «героической наготы. Его вооружение типично для этого времени. Начало IV века до н.э. Музей археологии, Болонья

В Италию галлов впервые пригласил этруск Аррунт, человек знатный и не плохой. Как рассказывают многие историки, Аррунт был опекуном богатого сироты Лукумона, о котором он заботился, словно о собственном сыне. Юноша ответил ему за заботу чёрной неблагодарностью, обольстив жену Аррунта и добившись у сограждан его изгнания. Аррунт оставил родину и направился на север к галлам, которых он впервые ознакомил с плодами своей страны. Дионисий Галикарнасский сообщает:

«До того момента галлы совсем не знали вкуса вина, но использовали вместо него зловонный напиток из ячменя, подвергшегося брожению на воде, а в качестве масла - старое свиное сало со странным запахом и вкусом».

Вино так понравилось галлам, что они, как пишет Плутарх,

«вооружились, взяли с собой родных и двинулись по направлению к Альпам, ища землю, которая производила такие плоды; все другие они считали неплодородными и невозделанными».

Аррунт вызвался быть их проводником в походе. Перейдя Альпы, галлы оказались в северной Италии, которую в то время населяли этруски (туски). Тит Ливий, рассказывая об этих событиях, пишет:

«Еще до возникновения римской державы власть тусков широко простиралась и на суше и на море. Доказательством того, сколь велико было их могущество, служат названия верхнего и нижнего морей, которыми, подобно острову, окружена Италия; одно из них италийские племена зовут Тускским по общему именованию этого народа, а другое Адриатическим – от Адрии, колонии тусков. Греки называют эти моря Тирренским и Адриатическим. Туски заселили земли от одного моря до другого, сначала основав двенадцать городов по эту сторону Апеннин, а потом выведя на другую сторону колонии по числу городов. Эти колонии заняли всю землю за Падом вплоть до Альп, кроме уголка венетов, живущих вдоль излучины моря».

Страна этрусков, по словам Плутарха, представляла собой в то время сплошной сад. Здесь имелись огромные пастбища, прекрасно орошаемые реками, и располагались восемнадцать великолепных больших городов с богатым и деятельным населением. Оказавшись в Италии, галлы нанесли этрускам поражение в битве, выгнали их с занимаемой ими земли и расселились на их землях сами.

Расселение галлов

Греческие и римские историки описывают несколько последовательных волн переселений. Первыми, по словам Тита Ливия, через западноальпийские перевалы, возможно, через Монженевр высотой 1854 метра, в Италию вступили галлы Беловеза, в число которых входила молодёжь битуригов, арвернов, эдуев, карнутов и многих других племён. Они заняли страну между левым берегом По и южными склонами Альп. Ливий рассказывает связанную с их появлением любопытную историю:

«Узнав, что выбранное ими для поселения место называется Инсубрское поле, они сочли это благим предзнаменованием, поскольку инсубрами именуется одна из ветвей племени эдуев. Они основали там город Медиолан».

Медиолан, древнее имя Милана, как и название ирландской провинции Миде, указывает на символику середины, возможно, центра владений. Топоним «Инсубрское поле», о котором упоминает Ливий, возможно, является отголоском ещё более ранних миграций из-за Альп, в результате которых в кантоне Тичино на юге Швейцарии осели лепонтии. Известные по надписям фрагменты их языка сегодня в основном относятся к кельтской группе, хотя ряд слов, например часто встречающееся слово pala «камень», показывают весьма архаичное происхождение, восходящее корнями к середине I тысячелетия до н.э.

Следующими после инсубров в Италию пришли кеноманы под предводительством Элитовия, которые, идя по следу первых переселенцев, перешли Альпы по тому же проходу. Они расселились ниже по течению По, в районе Бриксии (Брешии) и Вероны. Археологи здесь чётко выделяют их латенскую культуру, которая резко отличается от археологической культуры местного населения.

Карта расселения галльских племён в северной Италии

Затем через Пенинский проход (Большой Сен-Бернар) явились бойи и лингоны. Поскольку транспаданская область была уже заселена другими племенами, новоприбывшие пересекли По и расселились на южном берегу реки вплоть до предгорий Апеннин. Столицей бойев была Бонония (Болонья). На западе область их владений простиралась до Мутины (Модены) и Пармы, на юге – до берегов Утента (Монтойе). Лингоны являлись их соседями и проживали на юге от устья По.

Последними пришли сеноны, которые расселились ещё южнее лингонов и захватили землю этрусков и умбров между Утентом и Эзисом (Эзино). Со временем по имени новых владельцев всю эту область начали называть «Галльским полем». Здесь они известны благодаря ярким археологическим находкам и многочисленному латенскому оружию из Монтефортино-д’Арчевиа. Именно сеноны в 396 году до н.э. разрушили богатый этрусский город Мельпум, а ещё позже осаждали Клузий и напали на Рим.

Битва при Аллии

Предание о захвате Рима галлами сохранилось у многих историков и в общих чертах выглядит следующим образом. В 390 году до н.э., согласно данным Ливия, или, что более вероятно, в 387 году до н.э., как датирует это событие Полибий, галлы осадили этрусский город Клузий. Этруски отправили посольство с просьбой о помощи в Рим, хотя прежде их не связывали с римлянами ни договор, ни дружба. Тем не менее, римский сенат взял на себя посреднические обязанности и отрядил в Клузий посольство из трёх братьев Фабиев с поручением уладить дело мирным путём.

Галлы приняли послов с почётом, но наотрез отказались оставить этрусков в покое. На вопрос, по какому праву они напали на друзей римского народа и требуют у них земли, предводитель галлов Бренн ответил:

«Наше право в оружии, а для храбрых мужей нет запретов».

Военные действия продолжились. Послы, нарушив тогдашнее международное право, приняли в них участие на стороне этрусков. Один из них даже убил галльского вождя и был опознан, когда снимал с него доспехи.

Разгневанные галлы потребовали у сената выдать виновных. Сенат отказался, сославшись на то, что Фабии избраны военными трибунами на следующий год. Тогда разъярённые галлы сняли осаду с Клузия и стремительно двинулись прямо на Рим.

Римляне наспех собрали войско и выступили им навстречу. 18 июля на берегах Аллии, маленького притока Тибра, впадавшего в него с левой стороны недалеко от города Фиден, произошло сражение, в котором римляне, не позаботившись ни об укреплении лагеря, ни о путях отхода, были наголову разбиты. Их войско в основном состояло из новобранцев, которые пришли в ужас от одного только свирепого вида галлов и их боевого клича, и обратилось в бегство, не выдержав даже первого натиска. Ливий пишет:

«Никто не погиб в сражении, все убитые были поражены в спину, когда началась давка, а толчея затрудняла бегство. Страшная резня произошла на берегу Тибра, куда, побросав оружие, бежало целиком всё левое крыло. Многих не умевших плавать или ослабевших под тяжестью доспехов и одежды поглотила пучина. Тем не менее, большинство без затруднений добралось до Вей, откуда они не послали в Рим не только подмоги, но даже вести о поражении».

Галлы побеждают римлян в битве при Аллии в 387 году до н.э.

День катастрофы при Аллии навсегда вошёл в римский календарь как день траура.

Галльский погром Рима

В самом Риме царило страшное смятение. Большинство населения вместе с наиболее чтимыми предметами культа удалось эвакуировать в соседние города. Только небольшая часть войска вместе с молодыми членами сената укрылась на Капитолии. Пожилые сенаторы не пожелали покинуть родных очагов и остались в своих жилищах.

Галлы появились у города на следующий день после битвы. Город был разграблен и сожжён, оставшиеся в нём жители, в том числе старики-сенаторы, оказались перебиты. Попытка галлов сходу захватить Капитолий не увенчалась успехом благодаря отвесным склонам холма. Тогда враги предприняли ночное нападение, описанное в знаменитом предании.

«Под покровом ночи они сперва выслали вперед безоружного лазутчика, чтобы разведать дорогу, а потом полезли наверх уже все. Там, где было круто, они передавали оружие из рук в руки; одни подставляли плечи, другие взбирались на них с тем, чтобы потом вытащить первых; если было нужно, все подтягивали друг друга и пробрались на вершину так тихо, что не только обманули бдительность стражи, но даже не разбудили собак… Но их приближение не укрылось от гусей, которых, несмотря на острейшую нехватку продовольствия, до сих пор не съели, поскольку они были посвящены Юноне. От их гогота и хлопанья крыльев проснулся Марк Манлий, знаменитый воин, бывший консулом три года назад. Схватившись за оружие и одновременно призывая к оружию остальных, он среди всеобщего смятения кинулся вперед и ударом щита сбил вниз галла, уже стоявшего на вершине. Покатившись вниз, галл в падении увлек за собой тех. кто поднимался вслед за ним, а Манлий принялся разить остальных… Вскоре сбежались и другие римляне: они начали метать стрелы и камни, скидывая врагов со скал. Среди всеобщего обвала галльский отряд покатился к пропасти и рухнул вниз».

Так гуси вошли в историю (и в известную поговорку) как спасители Рима. Манлий, прозванный Капитолийским, получил за свой подвиг великую награду: каждый воин из находившихся на Капитолии отдал ему по пол-фунта муки и по кварте вина из своего пайка. Часового же, заснувшего на своём посту, сбросили с вершины скалы вниз.

Галльский всадник на росписи греческой вазы из Апулии, IV век до н.э.

Осада Капитолия длилась семь месяцев. Осаждённые страдали от голода, но и положение осаждавших было немногим лучше. Из-за недостатка продовольствия и летней жары среди них начались болезни. Вдобавок к этому галлы получили известие, что в их области вторглись венеты. Поэтому когда римляне предложили начать мирные переговоры, галлы согласились уйти из города за выкуп в 1 тысячу фунтов золота.

Во время процедуры взвешивания римляне заметили, что принесённые галлами гири были фальшивыми. Они стали протестовать, и тогда галльский предводитель Бренн со словами «Горе побеждённым»! бросил на весы свой пояс с мечом. Получив золото, галлы покинули Рим.

Патриотическое чувство римлян не могло смириться с позором поражения, поэтому впоследствии они украсили рассказ об этих событиях выдумками. Якобы во время спора из-за гирь в окрестностях города появилось войско, состоявшее из беглецов с поля битвы при Аллии, которым командовал знаменитый изгнанник Марк Фурий Камилл.

Камилл гордо заявил варварам, что римляне привыкли спасать отечество железом, а не золотом. В сражении, разыгравшемся прямо на руинах сожжённого города, галлы были обращены в бегство, а на следующий день совершенно уничтожены, так что не осталось никого, кто мог бы рассказать об этом поражении. Благодарные сограждане назвали Камилла «отцом отечества» и вторым после Ромула основателем Рима. Скорее всего, это предание относится к области фантазии.

Римский страх перед галлами

Хотя галлы ушли из Лация, это ещё не означало, что опасность миновала. Как упоминалось выше, по крайней мере с начала IV века до н.э. галлы обосновались в северной Италии в качестве постоянных её жителей. Отсюда они совершали военные походы в различных направлениях, преимущественно против богатых этрусских городов. В качестве наёмников галлов принимали к себе на военную службу правители городов Великой Греции.

В 387 году до н.э. сиракузский тиран Дионисий Старший основал колонию в Анконе, на побережье Адриатики, вблизи территории, занятой сенонами. В ближайшее время с ними был заключён союз, так что сеноны в качестве наёмников приняли участие в экспедиции Дионисия против этрусского порта Пирги в 384–383 годах до н.э.

После этого Анкона продолжала оставаться традиционным местом вербовки галльских наёмников по крайней мере на протяжении последующих 30 лет. Большинство из них служило на юге Италии и на Сицилии, где остались отчётливые следы их долговременного пребывания.

Кельтский шлем из богатого погребения в Каноса ди Пулья, южная Италия, IV век до н.э. Захороненный в могиле воин, скорее всего, являлся предводителем кельтских наёмников на греческой службе

В 367 году до н.э. Дионисий переправил отряд галльских наёмников в Грецию на помощь своим союзникам спартанцам. Их необычный внешний вид и военные приёмы произвели сильное впечатление на греков. Успешно повоевав в Греции в течение года наёмники затем вновь вернулись в Италию.

Несколько раз большие группы галлов по пути на юг проходили в опасной близости от Рима. В 366 году до н.э. они попытались вновь напасть на город, но на этот раз были отбиты Марком Фурием Камиллом. В 360 году до н.э. направлявшаяся в Кампанию большая армия галлов прошла в одной миле от городской окраины. А в 348 году до н.э. они даже разбили лагерь на Альбанской горе, пока Луций Фурий Камилл, сын знаменитого спасителя Рима, не выбил их оттуда.

Италийский всадник поражает копьём галльского пехотинца. Рельеф этрусского саркофага из Кьюзи, III в. до н.э.

В 295 году до н.э. этруски подрядили сенонов на войну, которую они в союзе с умбрами и самнитами вели против Рима. Решающее сражение произошло у Сентина, юго-западнее Анконы. Римские силы включали две консульские армии в составе 4 легионов и равных им по численности контингентов союзников, всего около 38 тысяч воинов. Их противники имели сопоставимые по численности силы.

В начале боя галлам при помощи своих колесниц удалось пробить широкие бреши в римских рядах на левом фланге. В этой схватке пал и командовавший здесь консул Публий Деций Мус. Тем временем другой консул, Квинт Фабий Максим Руллиан, опрокинул стоявших против него самнитов, после чего ударил в тыл по наступающим галлам. Те не выдержали удара и обратились в бегство. 25 тысяч галлов погибло, 8 тысяч попало в плен. Потери римлян в бою составили почти 9 тысяч человек

Стела из Бормио в северной Италии, изображающая галльских трубача и знаменосца

В 284 году до н.э. сеноны напали на союзный римлянам этрусский город Арреций (Ареццо). Римский консул Луций Цецилий пришёл на помощь союзникам, но в сражении у стен города потерпел поражение и погиб. На его место римляне отправили Мания Курия, а к сенонам снарядили посольство для переговоров о пленных. Галлы не стали вести переговоры о мире, а послов коварно умертвили. Тогда римляне собрали новую армию, вторглись во владения сенонов и разбили их в большом сражении. Множество галлов погибло, остальных победители изгнали из их земли. На следующий год римляне вывели в новые владения сразу три колонии: Сену, Кастр и Адрию.

Уцелевшие от резни сеноны спаслись бегством к своим соседям бойям, которые в 282 году до н.э. со всем своим войском выступили в их защиту. В большом сражении у Вадимонского озера они были разбиты наголову, после чего запросили римлян о мире.

Литература

1. Биркхан Г. Кельты. История и культура. М., 2007.
2. Коллис Дж. Кельты: истоки, история, миф. - М., 2007.
3. Пауэлл Т. Кельты. Воины и маги. М., 2003.
4. Широкова Н. С. Переселения кельтов // Город и государство в древних обществах. Л., 1982.
5. Филлип Я. Кельты и кельтская цивилизация. Прага. 1961.
6. Collis, J. R. The European Iron age. London, 1984.
7. Cunliffe B. Ancient celts. Oxford, 1997.

Которые за полтора столетия перед тем заняли долину Пада. Это нашествие было одним из хищнических походов, какие часто встречаются в истории кельтов, народа воинственного, любившего передвижения, не умевшего спокойно жить на родине (стран. 2 и 3). Пограничная этрусская крепость Мельп была взята этими галлами; теперь они двинулись дальше на юг; они наводили ужас на жителей Средней Италии, это впечатление отражается в чертах, которыми описывают их древние историки. Они были высокого роста; дикое выражение лица, длинные косматые волосы и большие усы придавали им страшный вид; их стремительная отвага, их многочисленность, шум множества труб и рогов наводили трепет на войска, шедшие против них. Но если противники не поддавались испугу, то и при малочисленности одолевали несметные толпы этих варваров, у которых не было дисциплины, порядка и стойкости. Вооружение их было плохо: лишь на немногих были латы; щиты их вышиною во весь рост человека были узки, слабы и неудобны; они бросались на неприятеля с широкими, тонкими, плохо закаленными мечами, которые часто при первом ударе о железо зазубривались, портились. Они были тщеславны, любили золотые наряды, любили украшать оружие золотом. Знатный галл, когда шел в битву, непременно имел золотые ценные браслеты на руках и тяжелые золотые кольца на шее; но иногда верхняя часть его тела была нагая: галлы часто сбрасывали с себя свои пестрые клетчатые плащи ярких цветов. Обыкновенно сражались они пешие; но были у них и конные отряды; за каждым свободным конным воином следовали двое слуг тоже на конях; галлы имели и военные колесницы, которыми правили слуги, прикрывавшие господина в сражении своим телом. Многими чертами галлы напоминают средневековых рыцарей; так, например, у них был чуждый римлянам и грекам обычай биться между собою на поединках и, подобно рыцарям, любили они буйно пировать; вина у них не было, они пили пиво и мед. Перед сражением часто выступал вперед боец, издевался над неприятелем словами и жестами и вызывал храбрейшего биться с ним один на один; но и в мирное время они, надев блестящие латы, бились между собою на поединках. Получив рану, галл удлинял её разрез, чтобы хвалиться длинным рубцом. В завоеванных землях они истребляли население, уничтожали города и нивы. Они отрезывали головы убитым врагам и привязывали их за волоса к гривам своих коней; черепа знатных убитых врагов они прибивали гвоздями к стенам дома и эти трофеи сохранялись потомками. Таков был враг, осадивший теперь стены Клузия.

Легенда говорит, что один из граждан Клузия, семейная честь которого была оскорблена знатным развратником, призвал для отмщения галлов из-за Альп: вьючным путем через горы он привез им меха с вином и маслом, корзины сушеных смокв и возбуждал их овладеть страною, которая производит такие прекрасные вещи, говорил им, что это легко, потому что жители её народ не воинственный; послушавшись его, галлы поднялись с женами и детьми и пошли через горы на Клузий.

Осада Клузия

По рассказу римских историков, жители Клузия попросили помощи у римлян . Сенат полагал, что достаточно будет отправить послов, что галлы, по их требованию, отступят, и послал трех Фабиев объявить галлам, что Клузий находится под покровительством Рима, и потребовать чтобы, они отступили от него. Галлы сказали, что согласны примириться с Клузием, если жители его уступят им часть своей области, что они имеют право на это, потому что земля принадлежит мечу храбрых. Послы приняли этот ответ за насмешку и, вошедши в Клузий, приняли участие в вылазке осажденных; один из послов Квинт Фабий убил в сражении знатного галла и был узнан, когда снимал с него вооружение. Полководец галлов Бренн тотчас же велел трубить отступление, чтобы кровь послов не была пролита его народом, и решил требовать от римлян удовлетворения за то, что послы нарушили международное право. Он выбрал из своих громадных воинов трех самых больших и послал их в Рим требовать выдачи виновных. Большинство сенаторов полагало, что требование справедливо, что должно исполнить его и очистить республику от соучастия в нарушении международная права; но народ, которому было предоставлено решение дела, отказал чужеземцам в справедливости, пожалев граждан. Он выбрал всех трех обвиненных военными трибунами с консульской властью и объявил послам галлов, что, пока римлянин занимает этот сан, он не подлежит никакому суду; а когда год пройдет, то, если гнев галлов еще будет продолжаться, пусть они возобновят свое требование.

Битва у Аллии

Когда Бренну был передан этот ответ, похожий на насмешку, он тотчас же бросил осаду Клузия и пошел на Рим. Несметные полчища пехоты и конницы покрывали поля. Их дикий крик наполнял воздух; трепещущие поселяне бежали в города; но галлы шли мимо, не делая никому вреда; они кричали стоявшим на стенах стражам, что идут на Рим. Они уже перешли Тибр, дошли до камня одиннадцатой мили от Рима, когда встретило их римское войско, при впадении маленькой речки Аллии в Тибр. Громадные галлы с мечами в сильных руках, свирепо ринувшиеся в битву, до того ужаснули римлян, что ряды легионов быстро расстроились. Поражение при Аллии было такое полное, что почти все римское войско было истреблено; лишь немногие успели скрыться в соседнем лесу, или перебраться за Тибр и уйти в Вейи , стоявшие пустыми. Многие, бросаясь в латах в реку, бегущую в Тибр с Крустумерийских гор между крутыми берегами, утонули в её быстрых водах, другие пали под дротиками галлов. В поход было послано все римское войско по непонятной беспечности и неспособности военачальников·, не изготовивших укрепленного стана, не оставивших резерва два прикрытия отступления: все оно погибло, кроме немногих, успевших убежать разрозненными толпами. Рим оставался беззащитен против раздраженных победителей; если бы они тотчас же двинулись на него, то погибло бы римское государство; быть может, всякое воспоминание о Риме исчезло бы бесследно. Но, по счастию, галлы, не знавшие дисциплины, рассеялись по окрестностям и провели два дня в грабеже, пьянстве и убийствах. Это дало римлянам время увезти из города, или спрятать священные вещи, собрать в Капитолий несколько съестных припасов, поставить там гарнизон, вывести из города женщин, детей, стариков, увезти наиболее ценное имущество. Длинным рядом перешли бежавшие через мост на Яникул и рассеялись по соседним городам. Но нашлось несколько стариков, которых нельзя было уговорить уйти; они хотели умереть искупительными жертвами за отечество.

Галлы в Риме

На третий день галлы явились пред Коллинскими воротами; не встречая сопротивления, они вошли в беззащитный город. Им было страшно, когда они шли по пустым улицам, на которых царствовало молчание смерти. Дома были заперты; медленно и осторожно подвигались враги, пока дошли до форума. Вышедши на него, они увидели, что на крутой вышине в крепости стоят вооруженные люди, а на дальней стороне форума они увидели восемьдесят стариков, сидящих на курульных креслах; эти старики имели такой величественный вид, что казались существами высшего мира. Галлы сначала думали, не боги ли это сошли в Рим спасти его, или отмстить за него. Наконец один галл подошел к старикам и дотронулся до седой бороды одного из них; старик, бывший консул Маний Папирий, гневно ударил галла по голове своим жезлом из слоновой кости. Варвары бросились на стариков и убили всех их. Потом они разошлись по пустым улицам, разграбили и зажгли дома. Весь город обратился в пепел, кроме каменных храмов и нескольких домов на Палатинском холме, которые оставили военачальники себе, чтобы жить в них.

Осада Капитолия

Но скоро галлам пришлось пожалеть, что они сожгли город. Они хотели взять приступом Капитолий, но оставшиеся в нем воины, числом около тысячи человек, храбро оборонялись, отбили несколько приступов; галлы решили принудить их к сдаче голодом. Но положение осаждающих стало тяжело. Осажденные имели воду, потому что на Тарпейской скале был колодезь; имели и некоторый запас съестных припасов, а галлы на пустом пепелище Рима скоро стали страдать от голода; в их войске появились болезни. Зной лета и гибельный северным людям осенний воздух Рима произвели лихорадку, заразу, и галлы умирали толпами, как стада от мора. Место, на котором жгли они умерших, сохранило за собою название галльского кладбища. Отряды галлов ходили на юг в латинскую землю, грабили, опустошали ее, жгли селения и города. Однажды ночью галлы хотели подняться к Капитолию по крутой скале, по которой накануне ночью взлез отважный римлянин Понций Коминий, принесший своим соотечественникам известие, что скоро придут к ним на помощь воины, собравшиеся в Вейях. Галлам удалось взлезть наверх, но мужественный Марк Манлий, пробужденный криком и шумом крыльев гусей, находившихся при храме Юноны , прибежал и опрокинул вниз галла, голова которого была уже над террасою скалы; падая, этот галл опрокинул и тех, которые взлезли вслед за ним. Таким образом, попытка галлов кончилась неудачей. Начальнику стражи, небрежно исполнявшему свою обязанность, связали руки и столкнули его со скалы; а спасителю Капитолия каждый римлянин дал по полфунту хлеба и по четверти кружки вина. – Галлы выказали большую твердость; семь месяцев они стояли кругом Капитолия, надеясь голодом принудить осажденных сдаться. И действительно, голод в Капитолии дошел до того, что осажденные ели кожу щитов, ели подошвы; по хитростью они умели внушить галлам мнение, что имеют съестные припасы в изобилии, а галлы в это время получили известие, что венеты, пользуясь их отсутствием, напали на их землю; потому они согласились уйти, получив за это тысячу фунтов золота.

Договор с Бренном и отступление галлов

Когда при взвешивании золота римляне жаловались, что галлы употребляюсь фальшивые весы, Бренн положил на чашку к гирям свой меч и перевязь меча и сказал: «горе побежденным!» (Vae victis!) Римские историки прибавляют, что Камилл, изгнанный из Рима, но избранный в сан диктатора воинами, собравшимися в Вейях, напал с этим отрядом на удаляющихся врагов, разбил их и отнял у них добычу; это должно считать вымыслом римского тщеславия. И во всем рассказе об осаде Рима очевидны следы римских фамильных легенд, прославлявших Камилла и других патрициев. День битвы при Аллии (18 июля) остался в римском календаре днем печали. По римскому преданию, это был тот же день, в который погибли 300 Фабиев на Кремере. Страшная катастрофа поражения при Аллии, сожжение Рима, предание о том месте, где были зарыты святыни, и о том месте, с которого Манлий опрокинул галла, все это переходило от поколения к поколению в изустных рассказах, более и более прикрашиваемых фантазиею. Летописи, государственные документы; религиозные акты, вообще все, что было записанного в Риме, погибло почти без всякого остатка при сожжении города галлами.

Новые нападения галлов

Галлы несколько раз повторяли свои нашествия, но приходили уже не в таком огромном числе. Они делали набеги на Лациум, на Кампанию, но всегда были отражаемы римлянами, чье мужество закалялось в этих сражениях. Так, например, в том году, когда вражда между патрициями и плебеями была прекращена законами Лициния , они явились в окрестностях Альбы, но были разбиты Камиллом, который был тогда диктатором в пятый раз. Вошедшие в то время в употребление у римлян железные шлемы охраняли их от ударов мечом сверху (Галлы были выше римлян ростом, потому наносили им удары по голове сверху). Через шесть лет новое полчище галлов стало станом у моста через Анион, всего в одной миле от Рима. С этим нападением их римское предание соединяет рассказ о победе Тита Манлия над галльским великаном, ожерелье которого доставило победителю название Торквата.

Манлий Торкват

Галлы и римляне, – так рассказывает Ливий (VII, 10) – стояли друг против друга на берегах Аниона; мост разделял их; ни те, ни другие не ломали его, чтобы не показать страха; галл исполинского роста вышел на мост и стал вызывать храбрейшего римлянина на поединок. Знатный юноша Тит Манлий выпросил у военачальника позволение принять вызов; не надевая лат, пошел биться с самохвальствовавшим великаном, подступил к нему так близко, что он не мог действовать своим исполинским оружием, и вонзил в него короткий испанский меч; враг упал на землю мертвый; Манлий снял с него залитое кровью ожерелье и надел на себя. Римляне, восхваляя победителя, повели его к диктатору. В безыскусственных похвалах и шутках воины называли Манлия «Торкватом» (Torquatus – человек в ожерелье); это название вошло в общее употребление и стало почетным прибавлением к фамилии Манлия и его потомков.

Галлы, не вступая в битву, пошли в Кампанию; в следующем году, когда они возвращались оттуда, их разбил у Коллинских ворот диктатор Квинт Сервилий Агала. Последний важный набег галлов был в 350 году. Римское предание и при этом случае прославляет геройский подвиг одного из патрициев.

Валерий Корв

Римляне, рассказывает Ливий, стояли в своем стане под начальством диктатора Луция Фурия Камилла. К стану подошел галл огромного роста в богатом вооружении, ударил копьем о свой щит и закричал, что вызывает кого‑нибудь из римлян биться с ним. Молодой военный трибун Марк Валерий испросил у военачальника позволение сразиться с ним и выступил к нему на средину между войсками галлов и римлян. Этот поединок был ознаменован покровительством богов римлянину; в ту минуту, как Валерий начал бой, на шлем ему сел ворон носом к нерриятелю. Валерий обрадовался, поняв, что ворон послан богами и произнес молитву: «Если кто из богов или богинь послал мне этого крылатого вестника, то да поможет милостиво мне» и – о чудо! – ворон не только не улетел, а при каждом наступлении римлянина на галла взмахивал крыльями и бил галла в лицо клювом и когтями, так что галл, испуганный этой удивительной птицей, растерялся и был убит Валерием. Ворон поднялся на воздух, полетел на восток и исчез из глаз. Оба войска до тех пор стояли неподвижно и смотрели. Но когда Валерий стал снимать доспехи с убитого неприятеля, галлы не могли удержаться, бросились на него; бросились и римляне на помощь победителю. Над телом галла началась схватка и, разрастаясь, превратилась в общую битву. Боги помогали римлянам, и галлы потерпели полное поражение. Марк Валерий, получивший после этого название Корва (ворона), был избран консулом. – Об этом сражении с галлами слышал Аристотель, когда жил в Пелле. Ему говорили, что победителем галлов и спасителем Рима был Луций, – т. е. Камилл.

5. Борьба плебеев с патрициями. Законы Лициния

Восстановление Рима после нашествия галлов

Когда галлы ушли, римский народ находился в бедственном положении: жилища были сожжены, домашние вещи и земледельческие орудия уничтожены, нивы опустошены, хлеб съеден, или; уничтожен . При виде покрытой пеплом пустыни на том месте, где стоял город, римляне, упали духом; в народном собрании совещались о вопросе, возобновлять ли Рим, или переселиться в Вейи , пустые дома в которых оставались целы. Переселившись в Вейи, римляне оторвались бы от всего своего, прошлого, утратили бы почву своих государственных и религиозных учреждений. С трудом удалось сенату отклонить народ от намерения, которое уничтожило бы все предания прошлого; чтобы не возобновилась эта мысль, сенат отдал народу на слом все здания Вейи, и место, где стоял этот город, было подвергнуто проклятию, обрекавшему его на вечное запустение. Сенат сделал и другое облегчение делу постройки домов. Каждому гражданину было позволено ломать камни и рубить лес, где он хочет, под условием, что в течение года он построит себе дом; выбор места для постройки тоже был отдан на волю каждого. Потому город был построен без порядка, без плана; улицы вышли узкие, кривые, дома получили бедный вид и вообще были малы. Число граждан очень уменьшилось от множества убитых и умерших; сенат пополнил его, дав права граждан людям, которые прежде не имели их. Так, например, получили права граждан и часть своих прежних земель те жители Вейев, Капены и Фалерий, которые во время последних войн перешли на сторону римлян. Из них были составлены четыре новые трибы, так что число триб стало теперь 25. В этих мерах и в других заботах о восстановлении государственного порядка выказал особенно много благотворной энергии возвратившийся в Рим Камилл. Он ободрял упавших духом граждан, защищал государство от многочисленных врагов, поднявшихся против изнуренных римлян. Народ в своей благодарности называл его вторым основателем Рима.

Римляне долго помнили бедственное положение своих предков в то время, как это показывает легенда, которой объясняли они старинный праздник «бегства народа»; она говорила, что, по сожжении Рима галлами, напали на римлян жители соседних городов и что они совершенно оробели; что напавшие потребовали от них в жены себе знатных девушек и что позор насильственной отдачи дочерей был отвращен от римлян только хитростью служанки.

1. Начало войны с галлами

В 391 г. до Р.Х. в Рим прибыли послы из Клузия и попросили помощи против галлов. Племя это, пишет Ливий, перешло Альпы (), привлеченное сладостью италийских плодов, но более всего - вина, удовольствия им неизвестного, и заняло земли, которые раньше возделывали этруски.

Клузийцы боялись надвигавшейся войны: им было известно, сколь многочисленны галлы, сколь неслыханно велики ростом, как вооружены; они были наслышаны, сколь часто этрусские легионы бежали пред их лицом как по сю, так и по ту сторону Пада. И вот клузийцы отрядили послов в Рим. Они просили сенат о помощи, хотя с римлянами их не связывал никакой договор, ни о союзе, ни о дружбе. Единственным основанием могло служить то, что они в свое время не выступили против римского народа на защиту вейян, своих единоплеменников (). В помощи было отказано, но к галлам отправили посольство - трех сыновей Марка Фабия Амбуста, чтобы они именем сената и народа римского потребовали не нападать на их друзей и союзников, которые вдобавок не причинили галлам никакой обиды.

Это посольство было бы мирным, не будь сами послы буйными и похожими скорее на галлов, чем на римлян. Когда они изложили все, что им было поручено, на совете галлов, те ответили: хоть они и слышат имя римлян впервые, но верят, что это храбрые мужи, раз именно к ним бросились за помощью клузийцы, оказавшись в беде. Они, галлы, предпочитают искать союзников во время переговоров, а не боев, и не отвергают предложенного послами мира, но только при одном условии: клузийцы должны уступить нуждающимся в земле галлам часть своих пашен, поскольку все равно имеют их больше, чем могут обработать. Иначе они на мир не согласятся. Пусть им немедленно, в присутствии римлян дадут ответ, и если в их требовании о земле будет отказано, то они в присутствии тех же римлян пойдут в бой, дабы послы могли дома рассказать, насколько галлы превосходят доблестью прочих смертных.

Когда римляне спросили, по какому праву галлы требуют землю у ее хозяев, угрожая оружием, и что у них за дела в Этрурии, те высокомерно заявили, что право их - в оружии и что нет запретов для храбрых мужей. Обе стороны вспылили, все схватились за мечи, и завязалось сражение. Послы, в нарушение права народов, также взялись за оружие. И это не могло пройти незамеченным, коль скоро трое знатнейших и храбрейших римских юношей сражались впереди этрусских знамен - доблесть этих чужеземцев бросалась в глаза. Квинт Фабий, выехав на коне из строя, убил галльского вождя, неистово рвавшегося к этрусским знаменам. Он насквозь пробил ему бок копьем, а когда начал снимать доспехи, галлы узнали его, и по всем рядам разнеслось, что это римский посол.

Клузийцы были тотчас забыты; посылая угрозы римлянам, галлы затрубили отбой. Среди них нашлись такие, кто предлагал немедленно идти на Рим, но верх одержали старейшины. Они решили сперва отрядить послов с жалобой на обиду и потребовать выдачи Фабиев за осквернение права народов. Когда галльские послы передали то, что им было поручено, сенат не одобрил поступка Фабиев и счел требование варваров законным. Но поскольку речь шла о мужах столь знатных, то угодничество преградило путь долгу и решение не было принято. Сенат передал это дело народному собранию, чтобы снять с себя ответственность за возможные поражения в войне с галлами. А там настолько возобладало лицеприятие и подкуп, что те, кого собирались наказать, были избраны военными трибунами с консульскими полномочиями на следующий год. После этого галлы ожесточились и, открыто угрожая войной, вернулись к своим.

2. Битва при Аллии. Разгром римской армии

Галлы немедля подняли знамена и спешным маршем выступили на Рим. Двигавшиеся колонны занимали огромное пространство; массы людей и лошадей растянулись и в длину, и в ширину. Впереди врагов неслась молва о них, за ней спешили вестники от клузийцев, а потом и от других народов поочередно - и все же наибольший страх вызвала в Риме стремительность неприятеля: вышедшее ему навстречу наспех собранное войско, как ни торопилось, встретило его всего в одиннадцати милях от города, там, где река Аллия, по глубокой ложбине сбегая с Крустумерийских гор, впадает в Тибр несколько ниже дороги.

Тут военные трибуны, не выбрав заранее места для лагеря, не соорудив загодя вал на случай отступления, выстроили боевой порядок. Не позаботились они не только о земных, но и о божественных делах, пренебрегши ауспициями и жертвоприношениями. Римский строй был растянут в обе стороны, чтобы полчища врагов не могли зайти с тыла, однако все равно уступал по длине неприятельскому - между тем в середине этот растянутый строй оказался слабым и едва смыкался.

Во всех душах царил страх перед неведомым врагом и мысль о бегстве. Ужас был так велик, что воины обратились в бегство, едва услышав крик галлов. Римляне бежали, даже не попытавшись померяться силами с неприятелем, не получив ни одной царапины и не ответив на его клич. Никто не погиб в сражении, все убитые были поражены в спину, когда началась давка, а толчея затрудняла бегство. Страшная резня произошла на берегу Тибра, куда, побросав оружие, бежало целиком все левое крыло. Многих не умевших плавать или ослабевших под тяжестью доспехов и одежды поглотила пучина. Тем не менее огромное большинство без затруднений добралось до Вей, откуда они не послали в Рим не только подмоги, но даже вести о поражении. С правого крыла, стоявшего далеко от реки, под горой, все кинулись в Город, где укрылись в Крепости.

3. Сдача Города

Поскольку большая часть войска бежала в Вейи и лишь немногие в Рим, горожане решили, что почти никому не удалось спастись. Весь Город наполнился причитаниями и по мертвым и по живым. Но, когда стало известно о приближении неприятеля, личное горе каждого отступило перед лицом всеобщего ужаса. Вскоре стали слышны завывания и нестройные песни варваров, шайками рыщущих вокруг стен.

Не было никакой надежды защитить Город оставшимися столь малыми силами, и потому римляне решили, что способные сражаться юноши, а также самые крепкие из сенаторов должны вместе с женами и детьми удалиться в Крепость и на Капитолий, свезти туда оружие, продовольствие и оттуда, с укрепленного места, защищать богов, граждан и имя римское. Решили, что если грозящее Городу разрушение переживут Крепость и Капитолий, обитель богов, если уцелеет боеспособная молодежь и сенат, средоточие государственной мудрости, то можно будет легко пожертвовать толпой стариков, оставляемых в Городе на верную смерть. А чтобы чернь снесла это спокойнее, старики - триумфаторы и бывшие консулы - открыто заявляли, что готовы умереть вместе с ними: лишние люди, не способные носить оружие и защищать отечество, не должны обременять собою воюющих, которые и так будут во всем терпеть нужду.

Для тех, кто уходил, была ужасна мысль, что они уносят с собой последнюю надежду и заступу остающихся, они не смели даже взглянуть на людей, решивших погибнуть вместе с захваченным городом. Но когда поднялся женский плач, когда матроны стали в беспамятстве метаться, бросаясь то к одному, то к другому, вопрошая мужей и сыновей, на какую судьбу те их обрекают, тут уж человеческое горе дошло до последнего предела. Все же бо?льшая часть женщин последовала за своими близкими в Крепость. Никто не звал их, но никто им и не препятствовал: если бы непригодных к войне было меньше, это давало бы выгоду осажденным, но было бы уж слишком бесчеловечно. Остальная масса людей, в большинстве своем плебеи, которым не хватило бы ни места на столь маленьком холме, ни продовольствия, высыпала из Города и плотной толпой, наподобие колонны, устремилась на Яникул. Оттуда часть рассеялась по деревням, а часть бросилась в соседние города. Не было у них ни предводителя, ни согласованности в действиях, но каждый искал спасения как мог и руководствовался собственными интересами, махнув уже рукой на общие.

4. Галлы занимают Рим

За ночь воинственность галлов несколько приутихла. Кроме того, им не пришлось сражаться, не пришлось опасаться поражения в битве, не пришлось брать Город приступом или вообще силой - поэтому на следующий день они вступили в Рим без злобы и рвения. Через открытые Коллинские ворота они добрались до форума, обводя глазами храмы богов и Крепость, которая одна имела вид изготовившейся к отпору. Оставив против них небольшую охрану, захватчики кинулись за добычей по безлюдным улицам. Одни толпой вламывались в близлежащие дома, другие стремились в те, что подальше, как будто именно там и собрана в неприкосновенности вся добыча. Но потом, испуганные странным безлюдьем, опасаясь, как бы враги не задумали какого подвоха против тех, кто блуждает поодиночке, галлы начали собираться группами и возвращаться на форум, а также в кварталы по соседству. Дома плебеев там были заперты, а знатных - стояли открытыми, и тем не менее они входили в них чуть ли не с большей опаской, чем в закрытые. С благоговением взирали галлы на тех мужей, что восседали на пороге своих домов114: кроме украшений и одежд, более торжественных, чем бывает у смертных, эти люди походили на богов еще и той величественной строгостью, которая отражалась на их лицах. Варвары дивились на них, как на статуи. Но ту один из стариков, Марк Папирий, ударил жезлом из слоновой кости того галла, который вздумал погладить его по бороде. Тот пришел в бешенство, и Папирий был убит первым. Другие старики также погибли в своих креслах. После их убийства не щадили уже никого из смертных, дома же грабили, а после поджигали.

Вид Рима, пожираемого пламенем, тем не менее, не сломил духа осажденных. Пусть пожары и разрушения на их глазах сравняли город с землей, пусть холм, который они занимали, был беден и мал - они все равно готовились храбро защищать этот последний клочок свободы.

На рассвете полчища галлов по команде выстроились на форуме; оттуда они, образовав «черепаху», с криком двинулись к подножью холма. Римляне действовали против врага без робости, но и не безрассудно: все подъемы к Крепости, на которых наблюдалось продвижение галлов, были укреплены, и там поставлены самые отборные воины. Однако неприятелю не мешали взбираться наверх, полагая, что, чем выше он вскарабкается, тем легче будет сбросить его с кручи. Римляне удерживались примерно на середине склона, где крутизна как бы сама толкает воина на врага. Оттуда они вдруг обрушились на галлов, избивая их и сталкивая вниз. Разгром был столь сокрушителен, что противник ни разу более не осмелился на подобные предприятия, ни отдельным отрядом, ни всем войском. Итак, потеряв надежду победить силой оружия, галлы начали готовиться к осаде, о которой до этого момента не помышляли. Но продовольствия уже не было ни в Городе, где его уничтожил пожар, ни в окрестностях, откуда его как раз в это время вывезли в Вейи. Тогда было решено разделить войско, чтобы часть его грабила окрестные народы, а часть осаждала Крепость. Таким образом опустошители полей снабжали бы провизией осаждавших.

5. Камилл отражает галлов от Ардей

Грабя окрестности Рима, галлы вскоре добрались до Ардеи, где поселился изгнанный из родного города Камилл (). Горюя над общественным злосчастьем гораздо больше, чем над своим собственным, он старился там в укоризнах богам и людям. Его возмущало и изумляло, куда подевались те храбрецы, что брали с ним Вейи, Фалерии, что всегда выигрывали войны благодаря мужеству, а не везению. И вдруг он узнал о приближении галльского войска и о том, что перепуганные этим ардеяне собираются на совет. Раньше Камилл всегда воздерживался от участия в собраниях, но тут он решительно отправился на сходку, словно ведомый божественным вдохновением.

Выступая перед горожанами, Камилл постарался вдохнуть мужество в их сердца. Он указал, что ардеянам представляется удобный случай отблагодарить римский народ за его многочисленные услуги. А врага им бояться не стоит. Ведь галлы, приближающиеся к их городу нестройной толпой, не ожидая встретить сопротивления. Тем легче дать им отпор! «Если вы собираетесь защищать родные стены, - сказал Камилл, - если не хотите мириться с тем, что все это станет галльским, то в первую стражу вооружитесь и все поголовно следуйте за мной. Не на битву - на избиение. Если я не предам в ваши руки сморенных сном врагов, если вы не перережете их, как скот, то пусть со мной в Ардее поступят так же, как поступили в Риме». Это предложение было принято ардеянами, которые сразу воспрянули духом. Как друзья Камилла, так и его недруги были убеждены, что другого такого военачальника не существовало в то время нигде. Поэтому все они по закрытии собрания стали собираться с силами и только напряженно ожидали сигнала. Когда он прозвучал, ардеяне в полной боевой готовности сошлись у городских ворот и Камилл возглавил их. Вокруг стояла такая тишина, какая бывает в начале ночи. Вскоре после выхода из города воины, как и было предсказано, наткнулись на галльский лагерь, не защищенный и не охраняемый ни с одной из сторон. С громким криком они напали на него и предали врагов жестокому избиению. Никакого сражения не было - повсюду шла резня: объятые сном, безоружные галлы были просто изрублены нападавшими.

6. Камилла провозглашают диктатором

А тем временем в Вейях у римлян прибывало не только мужества, но и сил. Туда собирались люди, рассеявшиеся по окрестностям после злосчастной битвы и бедственного падения Города, стекались добровольцы из Лация, желавшие принять участие в разделе добычи. Ясно было, что зреет час освобождения родины, что пора вырвать ее из рук врага. Но пока имелось лишь крепкое туловище, которому не хватало головы. Со всеобщего согласия было решено вызвать из Ардеи Камилла, но сперва запросить сенат, находящийся в Риме, чтобы он снял с изгнанника все обвинения.

Проникнуть через вражеские посты в осажденную Крепость было делом рискованным - для этого свершения предложил свои услуги отважный юноша Понтий Коминий. Завернувшись в древесную кору, он вверил себя течению Тибра и был принесен в Город, а там вскарабкался по ближайшей к берегу скале, такой отвесной, что врагам и в голову не приходило ее сторожить. Ему удалось подняться на Капитолий и передать просьбу войска на рассмотрение должностных лиц. В ответ на нее было получено распоряжение сената, согласно которому Камилл, возвращенный из ссылки куриатными комициями, немедленно провозглашался от имени народа диктатором; воины же получали право выбрать полководца, какого пожелают. И с этим вестник, спустившись той же дорогой, поспешил обратно.

7. Ночной штурм Капитолия. Подвиг Марка Манлия

Вот что происходило в Вейях, а в Риме тем временем Крепость и Капитолий подверглись ужасной опасности. Дело в том, что галлы или заметили человеческие следы там, где прошел гонец из Вей, или сами обратили внимание, что у храма Карменты начинается пологий подъем на скалу. Под покровом ночи они сперва выслали вперед безоружного лазутчика, чтобы разведать дорогу, а потом полезли наверх уже все. Там, где было круто, они передавали оружие из рук в руки; одни подставляли плечи, другие взбирались на них, с тем чтобы потом вытащить первых; если было нужно, все подтягивали друг друга и пробрались на вершину так тихо, что не только обманули бдительность стражи, но даже не разбудили собак, животных столь чутких к ночным шорохам. Но их приближение не укрылось от гусей, которых, несмотря на острейшую нехватку продовольствия, до сих пор не съели, поскольку они были посвящены Юноне. Это обстоятельство и оказалось спасительным. От их гогота и хлопанья крыльев проснулся Марк Манлий, знаменитый воин, бывший консулом три года назад. Схватившись за оружие и одновременно призывая к оружию остальных, он среди всеобщего смятения кинулся вперед и ударом щита сбил вниз галла, уже стоявшего на вершине. Покатившись вниз, галл в падении увлек за собой тех, кто поднимался вслед за ним, а Манлий принялся разить остальных - они же, в страхе побросав оружие, цеплялись руками за скалы. Сбежались и другие римляне: они начали метать стрелы и камни, скидывая врагов со скал. Среди всеобщего обвала галльский отряд покатился к пропасти и рухнул вниз. По окончании тревоги все попытались на остаток ночи уснуть, хотя при царившем в умах возбуждении это было нелегко - сказывалась минувшая опасность.

На рассвете труба созвала воинов на совет к трибунам: ведь нужно было по заслугам воздать и за подвиг и за преступление. Прежде всего благодарность за свое мужество получил Манлий, ему были сделаны подарки от военных трибунов, и по единодушному решению всех воинов каждый принес к нему в дом, находившийся в Крепости, по полуфунту полбы и по кварте вина. В условиях голода этот дар стал величайшим доказательством любви, ведь для чествования одного-единственного человека каждый должен был урвать от собственных насущных потребностей, отказывая себе в пище.

8. Переговоры и выплата выкупа

Больше всех ужасов войны и осады обе стороны мучил голод, а галлов еще и мор, поскольку их лагерь лежал между холмов, в местности, сожженной пожаром и наполненной испарениями. При любом дуновении ветра вместе с пылью поднимался пепел. Всего этого галлы совершенно не могли переносить, поскольку их племя привычно было к климату влажному и холодному. Их мучила удушливая жара, косила болезнь, и они мерли, как скот. Уже не было сил хоронить умерших по-отдельности - их тела нагромождали в кучи и сжигали без разбора.

Не меньше врага были удручены осажденные. Сколь ни были изнурены несением службы и стражи воины на Капитолии, они превозмогали все человеческие страдания - одного только голода природа не попустила превозмочь. День за днем воины вглядывались вдаль, не появится ли помощь от диктатора, и в конце концов лишились не только еды, но и надежды. Поскольку все оставалось по-прежнему, а обессилевшие воины уже чуть не падали под тяжестью собственного оружия, они потребовали или сдаться, или заплатить выкуп на любых условиях, тем более что галлы ясно давали понять, что за небольшую сумму их легко будет склонить к прекращению осады. Между тем как раз в это время диктатор подготавливал все к тому, чтобы сравняться силами с неприятелем: он лично провел набор в Ардее и приказал начальнику конницы Луцию Валерию вести войско из Вей. Однако к этому моменту сенат уже собрался на заседание и поручил военным трибунам заключить мир. Военный трибун Квинт Сульпиций и галльский вождь Бренн согласовали сумму выкупа, и народ, которому в будущем предстояло править всем миром, был оценен в тысячу фунтов золота. Римлянам пришлось стерпеть и другое унижение. Когда стали отвешивать установленную сумму, галльский вождь отстегнул свой тяжелый меч и бросил его на чашу с гирями. На упреки римлян, что он поступает незаконно, варвар надменно ответил: «Горе побежденным!»

9. Разгром галлов

«Но ни боги, ни люди, пишет Тит Ливий, не допустили, чтобы жизнь римлян была выкуплена за деньги». Еще до того, как заплачено было вознаграждение, неожиданно появился диктатор. Он приказал, чтобы золото убрали прочь, а галлов удалили. Те стали упираться, ссылаясь на то, что действуют по договору, но Камилл заявил, что последний не имеет законной силы, поскольку был заключен уже после того, как он был избран диктатором, без его разрешения, должностным лицом низшего ранга. Камилл велел галлам выстраиваться для битвы, а своим - сложить походное снаряжение в кучу и готовить оружие к бою. Освобождать отечество надо железом, а не золотом, имея перед глазами храмы богов, с мыслью о женах, детях, о родной земле, обезображенной ужасами войны, обо всем том, что священный долг велит защищать, отвоевывать, отмщать! Затем диктатор выстроил войско, насколько это допускал неровный характер местности и развалины полуразрушенного города. Он предусмотрел все, чем военное искусство могло помочь ему в этих условиях. Испуганные новым оборотом дела, взялись за оружие и галлы, но напали они на римлян скорее под действием гнева, чем по здравом размышлении. При первом же столкновении галлы были опрокинуты так же быстро, как победили при Аллии.

Под водительством и командованием того же Камилла варвары были разбиты и в следующем сражении, которое, не в пример первому, разворачивалось по всем правилам военного искусства. Битва произошла на восьмой миле по Габийской дороге, где враги собрались после своего бегства. Там были перерезаны все галлы, а их лагерь захвачен. Из врагов не осталось никого, кто мог бы сообщить о поражении.

10. Законопроект о переселении в Вейи

Спасши родину на войне, Камилл спас ее вторично уже позднее, во дни мира: он воспрепятствовал переселению в Вейи, хотя после сожжения Рима за это весьма решительно выступали трибуны, да и сами плебеи сильнее, чем прежде, склонялись к этому замыслу. Видя это, Камилл после триумфа не стал складывать с себя диктаторских полномочий и уступил просьбам сената, умолявшего не оставлять государство в угрожающем положении.

Поскольку трибуны на сходках неустанно подстрекали плебеев к оставлению руин и переселению в готовый для жительства город Вейи, диктатор, сопровождаемый всем сенатом, явился в собрание и обратился с согражданам с горячей речью.
«Зачем же мы воевали за Город? - спрашивал он, - зачем вызволили отечество из осады, вырвали из рук врага, если теперь сами бросим то, что освободили? Когда победителями были галлы, когда весь город принадлежал им, Капитолий с Крепостью все-таки оставались у римских богов и граждан, они продолжали там жить. Так что же, теперь, когда победили римляне, когда Город отвоеван, покинуть уже и Крепость с Капитолием? Неужто удача наша принесет Городу большее запустение, чем наша неудача? Наши пращуры, пришельцы и пастухи, за короткий срок выстроили сей город, а ведь тогда на этом месте не было ничего, кроме лесов и болот, - теперь же целы Капитолий и Крепость, невредимы стоят храмы богов, а нам лень отстроиться на погорелом. Если бы у кого-нибудь одного из нас сгорел дом, он бы возвел новый, так почему же мы всем миром не хотим справиться с последствиями общего пожара?»

Ливий пишет, что речь Камилла произвела большое впечатление, особенно та ее часть, в которой говорилось о богобоязненности. Однако последние сомнения разрешила одна к месту прозвучавшая фраза. Дело было так. Через некоторое время сенат собрался в Гостилиевой курии для обсуждения вопроса с переселением. Случилось, что тогда же через форум строем прошли когорты, возвращавшиеся из караула. На Комиции центурион воскликнул: «Знаменосец, ставь знамя! Мы остаемся здесь». Услыхав эту команду, сенаторы поспешили из курии, восклицая, что они признают ее счастливым предзнаменованием. Столпившиеся тут же плебеи одобрили их решение. После этого законопроект о переселении был отклонен, и все сообща приступили к отстраиванию Города. (3) Черепицу предоставляло государство; каждому было дано право добывать камень и древесину, кто откуда хочет, но при ручательстве за то, что дом будет построен в течение года. (Ливий; V; 35 - 55).

Римская республика в V – III вв. до Р.Х.

«Трудно представить себе более взаимосвязанные между собой народы, чем галлы и римляне. Но связь эта, была не совсем обычной; ни этнической, ни культурной, ни духовной, ни тем более дружественной, напротив, - их навечно повязала взаимная ненависть и вражда по отношению друг к другу. А все их соприкосновения, ограничивались многовековой борьбой и противостоянием, представленным чередой жестоких, бескомпромиссных войн, которые, могут показаться одной непрерывной битвой, начавшейся под стенами Рима, и закончившейся в пылающей Алезии. Причём, каждый из них, стремился не просто победить другого, изначально это была тотальная война, на полное уничтожение.»

Народ галлов , это те же кельты , только галлами, их называли римляне, а кельтами, греки. Они были самым многочисленным арийским народом, который пришёл в VII в. до н. э. с Северного Причерноморья, и заселил практически всю Западную Европу . Первоначально, основным местом их расселения, была территория Франции , которая и получила впоследствии название Галлия . В V в. до н. э. они заселили Бельгию , Германию , Швейцарию , переправились в Британию и Ирландию , перейдя Пиренеи, поселились в Испании . Несколько позже, в IV в. до н. э. они продвинулись далеко на восток, заняли территорию современных Чехии и Словакии , весь дунайский регион, а так же северо-запад Балканского полуострова . В III в. до н. э. галлы, словно ураган прошли по Греции , а затем, переправившись через Босфор, оказались на западе Малой Азии .

Таким образом, территория их расселения была не просто большой, а просто-таки огромной – от Карпат и Галатии на востоке, до Атлантического океана на западе, и от Шотландского нагорья на севере, до Средиземного моря на юге. Область их обитания, вполне могла бы стать Галльской империей, но между галльскими племенами никогда не было единства, даже на раннем этапе развития. Всё что их объединяло, это этническая принадлежность, язык, традиции и верования, но и эта схожесть вскоре стала относительной. Со временем галльские племена обособились, расселившись на огромной территории, они впитывали элементы культуры проживавших там племён, и постепенно теряли всякую связь между собой, выделяясь в отдельные народы. Так, на Британских островах, проживали бритты, кимвры, гэлы, кельтиберы в Испании, галаты в Малой Азии, белги, тевтоны, и гельветы , к северу от Альп. Причём, никого из них, римляне не относили к галлам, и собственно галлами, они называли только племена, проживавшие на территории нынешней Франции, которые и стали неотъемлемой частью всей их многовековой истории.

Первое "знакомство" двух народов, состоялось в самом начале IV в. до н. э. когда галльское племя сенонов , возглавляемых их вождём Бренном , перейдя Альпы, хлынуло в Северную Италию . В 391 г. до н. э. они разбили этрусков при Клузии, опустошили их города, и направились на юг. Римская сорокатысячная армия, под командованием военного трибуна Квинта Сульпиция , выступила им навстречу, намереваясь перехватить галлов на дальних подступах к городу. 18 июля 390 г. до н. э. на реке Алии состоялась битва, ставшая чёрным днём в римской истории – армия Сульпиция была разбита, и бежала с поля боя. И именно во время бегства понесла наибольшие потери: галлы гнали римлян до самого Тибра, поражая их в спину. На берегу началась настоящая бойня, многие римляне в панике бросались в реку, и под тяжестью доспехов утонули. Спустя несколько дней, галлы захватили Рим , разграбили его, и устроили в городе страшную резню. Уцелевшие защитники заперлись в крепости на Капитолии, которую галлам так и не удалось взять, несмотря многочисленные попытки штурма, и осаду, продолжавшуюся полгода. Именно этот эпизод, и родил легенду о гусях, спасших Рим.

Тит Ливий говорит о том, что на помощь осаждённым пришли Марк Фурий Камилл и Луций Валерий , которые прогнали галлов из Рима. Но на самом деле, их никто не прогонял, они ушли сами, после того как Бренн получил выкуп, но как и подобает "бесчестным варварам" перед уходом галлы подожгли город, который достаточно серьёзно пострадал в пламени. А Камилл и Валерий со своими легионами, настигли галльское войско, когда оно, отяжелённое добычей, уже далеко отошло от Рима, и в битве под Ардеей нанесли им серьёзное поражение. После этого Вечный город отстроили, и обнесли мощной крепостной стеной, а галлы стали его заклятым врагом. Однако, несмотря на поражение, Бренн со своими людьми Италию так и не покинули, они утвердились на адриатическом побережье в районе нынешней Анконы. Откуда совершали постоянные набеги на италийские города, проникая далеко на юг, до самой Апулии.

В 387 г. до н. э. Бренн вторично совершил поход на Рим, но о нём почти ничего не известно, кроме того, что с центральной площади города исчезли Законы XII таблиц . И такое скупое освещение этих событий, позволяет предположить, что поход для галлов закончился неудачно. В 361 г. до н. э. вторжение повторилось, но приблизившись к Риму, они увидели, что их уже поджидает армия Тита Квинкцилия Пени , выстроившаяся в боевые порядки. Простояв некоторое время в нерешительности, галлы повернули на юго-запад, и ушли разорять города Кампании. На обратном пути, в следующем 360 г. до н. э. они были неожиданно атакованы легионами Квинта Сервилия Агала и Гая Петилия Бальба у Коллинских ворот. Галлы , и их союзники тибуртинцы были разбиты, и бежали на восток, бросив часть добычи. В 359 г. до н. э. желая отомстить римлянам за их коварство, галлы и тибуртинцы совершили ночную атаку на Рим, но были отбиты, и, понеся большие потери отступили. В 358 г. до н. э. в битве при Педе, Гай Сульпиций нанёс галлам сокрушительное поражение, а в 350 г. до н. э. разгром повторился в битве у Альбанской горы, в которой отличился, тогда ещё никому не известный Марк Валерий Корв .

Беспрерывные сражения и стычки продолжались до 332 г. до н. э. когда противники заключили перемирие. Галлы к этому времени, совершенно выдохлись, римляне же, хотя перевес был явно на их стороне, из-за постоянных галльских вторжений, не могли полностью сосредоточиться на покорении италийских городов. Но перемирие это было недолгим, галлы , понимая, что в одиночку им с растущей мощью Рима не справиться, использовали передышку для поиска союзников. И уже в 327 г. до н. э. когда началась Вторая самнитская война , вместе с этрусками, выступили на стороне противников Рима. Однако и Вторая, и последовавшая вслед за ней Третья самнитская война , закончились полным поражением коалиции в 290 г. до н. э.

После окончательного разгрома самнитской федерации, Рим полностью переключился на галлов и этрусков, которые, не дожидаясь окончания войны, вышли из союза ещё в 295 г. до н. э. Но война против них складывалась для римлян неудачно, их продвижение в Этрурию было остановлено, и, уверовав в свои силы, галлы и этруски в 285 г. до н. э. вторглись в пределы республики, и осадили Арреций . На помощь осаждённому городу поспешил консул Луций Цецилий Метелл с 4 легионами, он попытался прижать осаждавших к крепостным стенам, надеясь, что в этот момент, гарнизон Арреция совершит вылазку. Однако план его не сработал, и поддержки из осаждённого города он не получил, как результат, римляне были полностью разбиты. В этой битве, римская армия была почти полностью уничтожена, погибло 13000 римлян, и сам консул. Окрылённые таким успехом, союзники, собрали все свои силы, и двинулись к Риму, полагая, что после ухода Метелла застанут город незащищённым, и принудят его к сдаче. Но их надежды не оправдались, т.к. на дальних подступах к городу они встретились с римской армией под командованием Корнелия Долабеллы . В 283 г. до н. э., в битве при Вадимонском озере , галлы и этруски потерпели сокрушительное поражение, от которого, так никогда и не смогли оправиться. Галлы бежали до самых Альп, а этруски, запершись в Популонии, несколько месяцев держали осаду, но в начале 282 г. до н. э. вынуждены были сдаться.

Окончательно покорив Этрурию , сопротивлявшуюся почти 200 лет, римляне решили раз и навсегда покончить с засильем галлов в Италии . В 283 г. до н. э. они захватили территорию Сенонской Галлии , и почти полностью истребили её население. После этого, легионы двинулись на север, где сокрушили могущественное галльское племя боев , проживавших на обширных территориях от нынешних Пармы до Болоньи, к югу от реки По. Вслед за ними, не избежали своей участи, мелкие племена лингонов, и анаров, и наконец, инсубров, бывших самым многочисленным галльским племенем в районе Медиоланума . В результате этого похода, к 280 г. до н. э. все галлы, проживавшие на территории Италии, были либо убиты, либо ушли на северо-запад, и осели в пределах Цизальпинской , и Трансальпийской Галлии , после чего, почти на 50 лет прекратились их выступления против Рима.

В 240 г. до н. э. галлы , несколько оправившись от потрясения, решили отомстить римлянам за страшные поражения 283-282 гг. до н. э., и момент для этого они выбрали, самый что ни есть подходящий. – Рим был ослаблен, изнурительной, 20-летней войной с Карфагеном , людские, и материальные его ресурсы сильно сократились, а население, не смотря на победу, было подавленно. Вторжение готовили бойи , их вожди Галатас и Атис , призвали присоединиться к ним и трансальпийских галлов, те откликнулись, и вскоре под Аримином собралась огромная армия, насчитывающая более 80000 человек. С этими силами они ринулись в долину По, римляне же, как и предполагали вожди боев, не могли ничего им противопоставить, кроме как откупиться. В разгар переговоров, цизальпинские и трансальпийские галлы затеяли ссору, поводом к которой, стал делёж ещё не полученных средств, закончившуюся битвой, в которой погибли вожди боев. После этого, трансальпийские галлы ушли на север, а цизальпинские, всё же заключили с римлянами договор, но не известно на каких условиях.

В 225 г. до н. э. почти все галльские племена вновь объединились для похода на Рим, возглавляемая трансальпийскими вождями Конколитаном и Анэрестой 70-тысячная армия вторглась в Этрурию, и начала опустошать богатую Тукскую область. После чего, захватила Клузий и изготовилась к броску на Вечный город , лежащий впереди. Но тут, армия консула Луция Эмилия Папа неожиданно ударила им во фланг, а с тыла напало ополчение, состоящее из этрусков. Галлы ловким манёвром завлекли этрусков в ловушку, и всех их перебили, после чего обрушились на легионы Папа, но те устояли, и контратакой заставили их отступить. Галльское войско повернуло на север, и, двигаясь вдоль западного побережья, встретились с армией Гая Атилия Регула , прибывшую на подмогу с Сардинии. В сражении под Теламоном галлы были полностью разбиты, брошенные в решающей момент боя своей конницей, они попали в окружение и почти все полегли, кроме 10000 человек попавших в плен. После этого страшного поражения, римлянам без боя сдались бойи, а на следующий год анары. Консул Гай Фламиний в надежде на лёгкую победу и над остальными племенами Цизальпинской Галлии, начал безрассудно переправляться через По на виду у инсубров , оказавшись на северном берегу, он был атакован и понёс большие потери. Оказавшись в безвыходном положении, он пообещал навсегда уйти с земель инсубров, если ему позволят беспрепятственно отступить, галлы согласились. На южном берегу Фламиний соединился с армией кеноманов, и с ними снова атаковал инсубров. В битве у реки Клезис, доверчивые галлы, в который раз потерпели поражение, и были вынуждены присягнуть на верность Риму или умереть. Но уже на следующий год, инсубры восстали, на их усмирение были посланы консулы Марк Марцелл и Гней Сципион , разбившие 30-тысячную галльскую армию в сражении при Кластидии в 222 г. до н. э., в которой пал вождь Вир-Думар . После этого, галлы были окончательно вытеснены за Альпы, и никогда их больше не пересекали.

После 100 лет относительного затишья, война между римлянами и галлами разгорелась с новой силой, но теперь, боевые действия переместились на территорию Галлии . В 125-123 гг. до н. э. римляне разбили салиев и аллоброгов, и, захватив их земли, создали на них свою провинцию Прованс, которая с 118 г. до н. э. получила название Нарбонская Галлия . После этого, по причине начавшихся в Риме гражданских войн, их продвижение на север было приостановлено на 60 лет. В 58 г. до н. э. в Галлию прибыл Гай Юлий Цезарь , и, несмотря на то, что все галльские племена объединились в борьбе против Рима, за 6 лет он завоевал почти всю страну. В 52 г. до н. э. галлы впервые за всю свою историю, избрали короля, им стал вождь племени арвернов Верцингеторикс, который, казалось, сделал невозможное – в битве при Герговии он заставил Цезаря отступить. Но затем, он сделал непростительную тактическую ошибку, ставшую роковой, запершись в Алезии, король галлов, сам загнал свою армию в ловушку. В 51 г. до н. э. Верцингеторикс сдался Цезарю, в обмен на жизнь своих воинов, умирающих с голода в полуразрушенном, обречённом городе. Фактически в этот же день, Галлия стала римской провинцией.

Пока римляне воевали с Вейями и Фалериями, над Италией с севера нависла новая страшная опасность. Это были галлы. В своем движении на восток они к этому времени дошли до Италии, перевалили через Альпы, разлились по долине По, вытесняя оттуда этрусков, и двинулись дальше на юг. Огромного роста, огромной силы, с косматыми волосами, в пестрых одеждах, с длинными тяжелыми мечами, под дикий вой рожков они бросались в бой с такой бешеной яростью, что никто не выдерживал их первого натиска. Правда, в долгом бою они скоро утомлялись и терялись. Но это римляне узнали лишь потом.

Орда галлов осадила этрусский город Клузий. Вождя галлов звали Бренн. Встревоженные римляне отправили к нему послов, чтобы заступиться за угнетенных этрусков. Бренн дерзко ответил:

Не заступайтесь, римляне, за тех, кого угнетают галлы, не то придется галлам заступаться за тех, кого угнетают римляне.

На следующий день было сражение; оскорбленные послы приняли в нем участие на стороне клузийцев. Галлы это увидели: вопрос о войне с Римом был решен.

18 июля 390 г. до н. э. галлы и римляне сошлись на речке Аллии, в одном переходе от Рима. Этот день навсегда остался черным в римском календаре. Римский строй был опрокинут с первого натиска, отступавшие перебиты и перетоплены в Тибре. Немногие уцелевшие бежали в Вейи. Старики, женщины и дети покинули Рим и рассеялись по окрестным городам.

В Риме остался лишь маленький отряд, занявший крепость на Капитолийском холме. Галлы вошли в пустой город.

Восемьдесят стариков-сенаторов решили не пережить гибели Рима. Седобородые, в богатом платье, с жезлами в руках, на креслах, украшенных слоновой костью, они неподвижно сидели на площади и ждали смерти. Галлы не могли понять, люди это или статуи. Один из галльских воинов робко потрогал длинную бороду сенатора. Тот ударил его жезлом. Это послужило сигналом - началась резня. Город запылал. Галлы собрались вокруг Капитолия и приступили к осаде.

Лучший римский полководец Камилл жил в это время в изгнании - в Ардее. Его изгнали плебеи за то, что он стоял за патрициев. Но сейчас было не до междоусобиц. Остатки римского войска, собравшиеся в Вейях, попросили Камилла принять над ними начальство. Камилл был готов, но требовалось согласие сената.

Молодой воин Коминий подплыл по Тибру к Капитолию, проскользнул мимо галльских часовых, по тайной тропе взобрался на холм и, переговорив с сенатом, вернулся тем же путем. Сенат дал согласие. Камилл стал готовиться к походу на Рим.

Тем временем галлы нашли следы Коминия на крутизне Капитолия и открыли его тайную тропу. Ночью они бесшумно полезли вверх по склону. Ночь была темная, охраны над обрывом не было, сторожевые собаки спали. Но приближение галлов заслышали гуси - священные птицы из храма Юноны. Их гогот разбудил Марка Манлия, бывшего консула и храброго воина; он схватил оружие и бросился к обрыву, за ним - остальные.

Над обрывом уже показалась фигура первого галла - Манлий сшиб его в пропасть. В своем падении он увлек других галлов, остальные отступили под градом камней и стрел. Капитолий был спасен.

Так гуси спасли Рим.

В память об этом еще много лет спустя в праздничный день по городу проносили гуся в пышном уборе и собаку, распятую на кресте. А Марк Манлий получил почетное прозвище Капитолийского.

Осада утомила и осаждавших, и осажденных. Начались переговоры. Галлы обещали уйти, если им выплатят тысячу фунтов золота. На площади поставили весы, галлы и римляне столпились вокруг. Весы были галльские и показывали меньше настоящего веса. Римляне возмутились. Бренн бросил на весы свой меч и надменно крикнул: - Горе побежденным! (Мы бы сказали: «Победителей не судят!»).

Начались препирательства. Эта проволочка оказалась спасительной: пока шли споры, из Вей подоспел с войском Камилл. На развалинах Рима началась беспорядочная битва. Золото было отбито, галлы отступили, Камилл преследовал их по пятам. В восьми милях от Рима он их настиг и перебил всех до единого: некому было даже отнести в Галлию весть о поражении.

Два человека были героями этой войны: Марк Фурий Камилл и Марк Манлий Капитолийский. Друг друга они ненавидели: первый был поборником патрициев, второй защищал плебеев. Прошло несколько лет после спасения Рима, и патриции лживо обвинили Манлия в государственной измене. Суд происходил на Марсовом поле, в виду Капитолия. Манлий простирал руки к спасенной им твердыне города. Ни у кого не хватило духу осудить героя. Тогда патриции перенесли суд в такое место, откуда Капитолий не был виден. Манлия осудили на смерть и сбросили с Тарпейской скалы - скалистого обрыва на спасенном им Капитолии.