Офицеры погибшие в чеченской войне. Российские генералы, принимавшие участие в чеченских войнах

В Чечне русские войска воевали еще при царях, когда Кавказский регион только входил в состав Российской империи. Но в девяностых годах прошлого века там началась настоящая бойня, отголоски которой не утихают до сих пор. Чеченская война в 1994-1996 и в 1999-2000 - две катастрофы российской армии.

Предпосылки Чеченских войн

Кавказ для России всегда был очень непростым регионом. Вопросы национальности, религии, культуры всегда поднимались очень остро и решались далеко не мирными способами.

После того как в 1991 году развалился Советский союз, в Чечено-Ингушской АССР на почве национальной и религиозной неприязни усилилось влияние сепаратистов, в результате чего была самопровозглашена республика Ичкерия. Она вступила в противостояние с Россией.

В ноябре 1991 года Борисом Ельциным, тогда президентом России, был издан указ "О введении чрезвычайного положения на территории Чечено-Ингушской республики". Вот только данный указ не поддержали в Верховном совете России, ввиду того что большинство мест там занимали противники Ельцина.

В 1992 году, третьего марта, Джохар Дудаев заявил, что на переговоры пойдет только тогда, когда Чечня получит полную независимость. Спустя несколько дней, двенадцатого числа, в парламенте Чечни приняли новую конституцию, самопровозгласив страну светским независимым государством.

Почти сразу были захвачены все правительственные здания, все военные базы, все стратегически важные объекты. Территория Чечни полностью перешла под контроль сепаратистов. С этого момента законная централизованная власть перестала существовать. Ситуация вышла из-под контроля: процветала торговля оружием и людьми, по территории проходил наркотрафик, бандиты грабили население (особенно славянское).

В июне 1993 года солдаты из личной охраны Дудаева захватили здание парламента в Грозном, а сам Дудаев провозгласил появление «суверенной Ичкерии» - государства, которое он полностью контролировал.

Спустя год начнется Первая чеченская (1994-1996), которая положит начало целой серии войн и конфликтов, ставших, пожалуй, самыми кровавыми и жестокими на всей территории бывшего Советского Союза.

Первая чеченская: начало

В 1994 году, одиннадцатого декабря, российские войска тремя группами вошли на территорию Чечни. Одна входила с запада, через Северную Осетию, еще одна - через Моздок, а третья группа - с территории Дагестана. Изначально командование было поручено Эдуарду Воробьеву, но он отказался и подал в отставку, сославшись на полную неподготовленность данной операции. Позже операцию в Чечне возглавит Анатолий Квашнин.

Из трех групп только "моздокская" смогла двенадцатого декабря успешно выйти к Грозному - остальные две были блокированы в разных частях Чечни местными жителями и партизанскими отрядами боевиков. Спустя несколько дней и оставшиеся две группировки российских войск подошли к Грозному и блокировали его со всех сторон, за исключением южного направления. Вплоть до начала штурма с этой стороны доступ в город будет свободен для боевиков, это позже повлияло на осаду Грозного федеральными восками.

Видео по теме

Штурм Грозного

31 декабря 1994 года начался штурм, который унес множество жизней русских солдат и остался одним из самых трагичных эпизодов в российской истории. В Грозный с трех сторон вошло около двухсот единиц бронетехники, которая была почти бессильна в условиях уличных боев. Между ротами была плохо поставлена связь, что мешало координировать совместные действия.

Российские войска завязли на улицах города, поминутно попадая под перекрестный огонь боевиков. Батальон Майкопской бригады, который дальше всех продвинулся к центру города, попал в окружение и был почти полностью уничтожен вместе с командиром - полковником Савиным. Батальон Петракувского мотострелкового полка, который шел к "майкопцам" на выручку, по итогам двух дней боев насчитывал около тридцати процентов первоначального состава.

К началу февраля численность штурмующих была увеличена до семидесяти тысяч человек, но штурм города продолжался. Только третьего февраля Грозный был заблокирован с южной стороны и взят в кольцо.

Шестого марта часть последних отрядов чеченских сепаратистов была перебита, другая ушла из города. Грозный остался под контролем российских войск. По сути, от города мало что осталось - обе стороны активно использовали и артиллерию, и бронетехнику, поэтому Грозный практически лежал в руинах.

На остальной территории Чечни непрерывно шли локальные бои между российскими войсками и отрядами боевиков. Кроме того, боевики подготовили и провели ряд терактов: в Буденновске (июнь 1995), в Кизляре (январь 1996). В марте 1996 года боевики сделали попытку отбить Грозный, но штурм был отражен российскими солдатами. А 21 апреля был ликвидирован Дудаев.

В августе боевики повторили попытку взять Грозный, на этот раз она удалась. Многие важные объекты в городе были блокированы сепаратистами, российские войска понесли очень большие потери. Вместе с Грозным боевики взяли Гудермес и Аргун. 31 августа 1996 года было подписано Хасавюртовское соглашение - Первая чеченская война закончилась с огромными потерями для России.

Людские потери в Первой чеченской войне

Данные в зависимости от того, какая сторона ведет подсчет, разнятся. Собственно, это неудивительно и так было всегда. Поэтому ниже предоставляются все варианты.

Потери в Чеченской войне (таблица №1 по данным штаба российских войск):

Две цифры в каждой колонке, где указаны потери российских войск - это два расследования штаба, которые были проведены с разницей в год.

По данным Комитета солдатских матерей, последствия Чеченской войны совсем иные. Одних убитых там называют около четырнадцати тысяч человек.

Потери в Чеченской войне (таблица №2) боевиков по данным Ичкерии и правозащитной организации:

Среди мирного населения "Мемориал" выдвигал цифру в 30-40 тысяч человек, а секретарь Совета безопасности РФ А. И. Лебедь - 80 000.

Вторая чеченская: основные события

Даже после подписания мирных соглашений спокойнее в Чечне не стало. Всем заправляли боевики, шла бойкая торговля наркотиками и оружием, людей похищали и убивали. На границе между Дагестаном и Чечней было тревожно.

После ряда похищений крупных бизнесменов, офицеров, журналистов, стало понятно, что продолжение конфликта в более острой фазе просто неизбежно. Тем более что с апреля 1999 года мелкие группы боевиков стали прощупывать слабые места обороны российских войск, подготавливая вторжение в Дагестан. Операцией по вторжению руководили Басаев и Хаттаб. Место, где боевики планировали ударить, было в горной зоне Дагестана. Там сочеталась малочисленность российских войск с неудобным расположением дорог, по которым не перебросишь подкрепление очень быстро. Седьмого августа 1999 года боевики перешли границу.

Главную ударную силу бандитов составляли наемники и исламисты из "Аль-Каиды". Почти месяц шли бои с переменным успехом, но, наконец, боевики были отброшены назад в Чечню. Вместе с этим бандиты провели ряд терактов в разных городах России, в том числе и в Москве.

В качестве ответной меры двадцать третьего сентября начался мощный обстрел Грозного, а спустя неделю российские войска вошли в Чечню.

Людские потери во Второй чеченской войне среди российских военнослужащих

Ситуация изменилась, и доминирующую роль теперь играли российские войска. Но многие матери так и не дождались своих сыновей.

Потери в Чеченской войне (таблица №3):

В июне 2010 главком МВД Николай Рогожкин привел такие цифры: 2 984 убитых и около 9000 раненых.

Потери боевиков

Потери в Чеченской войне (таблица №4):

Потери среди мирного населения

По данным, которые подтверждали официально, на февраль 2001 года погибло свыше тысячи мирных жителей. В книге С. В. Рязанцева «Демографический и миграционный портрет Северного Кавказа» называются потери сторон в Чеченской войне в пять тысяч человек, хотя речь идет уже о 2003 г.

Если судить по оценке организации «Международная амнистия», которая себя называет неправительственной и объективной, то погибших среди мирного населения было около двадцати пяти тысяч человек. Считать могут долго и старательно, только вот на вопрос: "Сколько погибло в Чеченской войне на самом деле?" - вряд ли кто-то даст вразумительный ответ.

Итоги войны: условия мира, восстановление Чечни

Пока шла Чеченская война, потери техники, предприятий, угодий, каких-либо ресурсов и всего остального даже не считали, ведь главными всегда остаются люди. Но вот война закончилась, Чечня осталась в составе России, и встала необходимость восстановить республику практически из руин.

Огромные деньги были выделены на столицу республики - Грозный. После нескольких штурмов целых зданий там почти не осталось, а на данный момент это большой и красивый город.

Экономику республики также поднимали искусственно - нужно было дать время, чтобы население освоилось с новыми реалиями, чтобы были отстроены новые заводы, фермы. Необходимы были дороги, линии связи, электричество. Сегодня можно сказать, что республика почти полностью вышла из кризиса.

Чеченские войны: отражение в фильмах, книгах

Десятки фильмов сняты по событиям, которые имели место в Чечне. Множество книг выпущено. Сейчас уже не понять, где вымыслы, а где реальные ужасы войны. Чеченская война (как и война в Афганистане) унесла слишком много жизней и прошлась "катком" по целому поколению, поэтому остаться не замеченной просто не могла. Потери России в Чеченских войнах колоссальны, причем, как утверждают некоторые исследователи, потери даже больше, чем за десять лет войны в Афганистане. Ниже дан список кинолент, которые наиболее глубоко показывают нам трагические события чеченских кампаний.

• документальный фильм из пяти серий "Чеченский капкан";
• "Чистилище";
• "Прокляты и забыты";
• "Кавказский пленник".

Множество художественных и публицистических книг описывает события в Чечне. В составе российских войск, например, воевал знаменитый сейчас писатель Захар Прилепин, написавший роман "Патологии" именно о данной войне. Писатель и публицист Константин Семенов опубликовал цикл рассказов "Грозненские рассказы" (о штурме города) и роман "Нас предала родина". Штурму Грозного посвящен роман Вячеслава Миронова "Я был на этой войне".

Широко известны видеозаписи, которые были сделаны в Чечне рок-музыкантом Юрием Шевчуком. Он со своей группой "ДДТ" не один раз выступал в Чечне перед российскими солдатами в Грозном и на военных базах.

Заключение

Госсовет Чечни опубликовал данные, из которых следует, что в период с 1991 по 2005 год погибло почти сто шестьдесят тысяч человек - в эту цифру включены и боевики, и мирное население, и российские солдаты. Сто шестьдесят тысяч.

Даже если цифры завышены (что вполне вероятно), то все равно объем потерь просто колоссальный. Потери России в Чеченских войнах - это страшная память о девяностых годах. Старая рана будет болеть и зудеть в каждой семье, которая потеряла мужчину там, на Чеченской войне.

на фото: один из последних русских жителей Грозного встречает российскую армию

Пожалуй, самым авторитетным экспертом по потерям среди мирного населения в Чечне на сегодняшний день является Сергей Максудов - автор книги «Чеченцы и русские: победы, поражения, потери», презентация которой прошла минувшим летом в Москве. Александр Бабенышев (Максудов - его псевдоним) проживает сейчас в США, но, как говорится, человек в теме - это далеко не первая его профессиональная книга о чеченских войнах. После ее выхода в свет автора осудили некоторые правозащитные организации, а некоторые, наоборот, поддержали. Независимо от политических пристрастий книга «Чеченцы и русские» - пожалуй, одно из самых полных обобщений данных по погибшим в Чечне.

Я использовал различные данные для написания книги. И официальные - от всех противоборствующих сторон, и исследования общества «Мемориал», - прокомментировал нам источники документалистики своего произведения Александр Бабенышев. - Впрочем, последние я не всегда считаю самыми объективными. Истории тут еще предстоит разобраться.

Тем не менее Бабенышев сумел проанализировать сведения о численности чеченского народа с начала XIX века и до наших дней. А официально зарегистрированная численность чеченцев в начале ХIХ века составляла 130 тысяч человек. Запомним эту цифру...

Еще немного арифметики. Предположительная численность чеченцев на 1859 год составляет уже 172 тысячи (естественный прирост населения сопоставим с аналогичными показателями в Европейской России, Ставропольском крае и Грузии). Их потери во время Кавказской войны за 16 лет (в период с 1859 по 1875 г.) составили 27 тысяч человек, еще 23 тысячи эмигрировали в Османскую империю. Русская армия с 1816 по 1864 год потеряла на Кавказе 23 тысячи убитыми, 62 тысячи ранеными и 6 тысяч умершими от ран. Горцы несли большие потери, чем регулярные войска, - из-за артиллерийского огня, тактики пехотных каре, да и штык был предпочтительнее сабли в ближнем бою.

Продолжаем работу с калькулятором. Перепись 1926 года говорит уже о численности в 395 248 человек. К 1943 году их уже 523 071. В 1958-м - 525 060. В минус ушли годы с 1944-го по 1948-й, когда потери, в том числе от депортации и участия чеченцев в войне и восстаниях (было и такое), превысили рождаемость.

Ну и самая интересная часть исследования Сергея Максудова - период с 1991 по 1997 год, на который пришлась и первая война, и массовый отток из республики (а частично и уничтожение) русскоязычного населения. До 1994 года - факты принуждения русских покинуть Чечню. С грабежами, убийствами и изнасилованиями. В книге их приведено несколько сотен. «Никто специально не занимался сбором таких сведений, - пишет Александр Бабенышев. - В перечне приведены данные из различных публикаций, которые не претендуют на полноту, это лишь отдельные примеры, случайные элементы общей картины... Однако можно предположить, что выборка неплохо отражает типичные ситуации, в которых оказались в тот период русские жители».

Потом русские стали рабами - более 10 тысяч по всей Чечне. Торговля невольниками в центре Грозного была обыденным явлением, на которое чеченские власти смотрели сквозь пальцы. Дорогу в Грузию через Итум-Кале (между первой и второй чеченскими войнами) построили именно русские невольники. По некоторым оценкам, их было 47 тысяч!

26 ноября 1994 года, когда Российская армия вошла в Грозный, - это был еще не печально знаменитый новогодний штурм. Кошмар чеченской войны отделяло чуть более месяца... Но это был кошмар для Российской армии, для русскоязычных в Чечне. Потери мирных чеченцев были несопоставимо меньше!

Правозащитники «Мемориала» еще в начале первой чеченской войны насчитали 25 тысяч погибших мирных жителей в Грозном и, экстраполировав эти данные на всю Чечню, стали говорить о 50 тысячах погибших. В западных изданиях эта цифра выросла до 250 тысяч погибших чеченцев в двух войнах (из них якобы 42 тысячи детей). Спикер парламента Чечни Духваха Абдурахманов некогда утверждал, что погибли 200 тысяч человек и еще 300 тысяч пропали без вести. Согласно подсчетам Бабенышева на 200 тысяч убитых должно приходиться 600 000 раненых - среднее соотношение для боевых действий, - значит, каждый чеченец должен был быть либо убит, либо ранен!

Подсчеты «Мемориала», по словам Бабенышева, мягко говоря, неубедительны. Автор книги оценивает военные потери чеченцев в 20 тысяч человек, еще 8 тысяч - мирное население. Примерно таковы же потери российских военнослужащих и милиционеров - 25 - 30 тысяч.

Эти цифры высчитаны большей частью математическим путем, - признает Бабенышев. - Но, как мне кажется, они близки к истине.

КТО ВЫИГРАЛ В ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕЧЕНСКОЙ ВОЙНЕ?

Каковы же результаты этих немалых потерь? Политические цели, которые ставили перед собой российские и чеченские лидеры, практически осуществлены, хотя все участники оказались в заметно худшем положении, чем до начала конфликта. Россия сохранила Чечню в своих границах, но получила черную финансовую дыру, поглощающую огромные денежные средства. В России растет ксенофобия из-за того, что молодое поколение чеченцев, воспитанное на двух последних войнах, вдруг стало зачастую агрессивно выплескиваться в российские города.

А вот Чечня получила совсем другие плоды - она де-факто стала свободной. Освободилась от русских. Русские вытеснены не только с этнографических территорий расселения чеченцев, они изгнаны с исконных казацких земель - равнин по левому берегу Терека. Русскоговорящие граждане устранены из политической, социальной и даже городской жизни. В республике установлен полный чеченский контроль - ныне под эгидой Рамзана Кадырова.

С Москвой у Чечни установились своеобразные отношения. Чеченцев не призывают в Российскую армию, они практически не платят налогов. Россия же оплачивает все чеченские расходы, снабжает газом и электроэнергией, за ее счет в Чечне строят и восстанавливают здания, реконструируют дороги (роскошные!), выплачивают зарплаты чиновникам, милиции, учителям и врачам. Платят пенсии, стипендии, пособия... Примечательно, что при всем этом жители Чечни не испытывают чувства благодарности, рассматривая огромные деньги, безвозмездно поступающие им из России, чуть ли не как контрибуцию, полагающуюся победителям, либо компенсацию за недавние (или многовековые) страдания

31 августа 1996 года были подписаны Хасавюртовские соглашения, положившие конец Первой чеченской войне. Журналист Олеся Емельянова отыскала участников Первой чеченской кампании и побеседовала с ними о войне, об их жизни после войны, об Ахмате Кадырове и о многом другом.

Дмитрий Белоусов, Санкт-Петербург, старший прапорщик ОМОН

В Чечне постоянно было ощущение: «Что я здесь делаю? Зачем все это надо?», но другой работы в 90-е годы не было. Мне супруга первая после первой же командировки сказала: «Или я, или война». А куда я пойду? Мы из командировок старались не вылезать, там хотя бы зарплату вовремя платили - 314 тысяч. Льготы были, «боевые» платили - это копейки были, точно не помню сколько. И бутылку водки давали, без нее тошновато было, в таких ситуациях от нее не пьянеешь, но со стрессом помогала справляться. Воевал я за зарплату. Дома семья, надо же было ее чем-то кормить. Никакой предыстории конфликта я не знал, ничего не читал.
Срочников молоденьких приходилось спиртом потихонечку отпаивать. Они только после учебки, для них проще умереть, чем воевать. Глаза разбегаются, головы вытаскивают, ничего не соображают. Кровь увидят, убитых увидят - спать не могут.
Убийство противоестественно для человека, хотя он привыкает ко всему. Когда голова не соображает, организм на автопилоте все делает. С чеченцами воевать было не так страшно, как с арабами-наемниками. Они намного опаснее, очень хорошо умеют воевать.

К штурму Грозного нас готовили около недели. Мы - 80 омоновцев - должны были штурмовать поселок Катаяма. Позже узнали, что там было 240 боевиков. В наши задачи входила разведка боем, а потом внутренние войска должны были нас подменить. Но ничего не получилось. Наши же по нам еще и ударили. Связи никакой не было. У нас своя милицейская рация, у танкистов своя волна, у вертолетчиков - своя. Мы рубеж проходим, артиллерия бьет, авиация бьет. Чеченцы испугались, подумали, что дураки какие-то. По слухам, штурмовать Катаяму изначально должен был новосибирский ОМОН, но их командир отказался. Поэтому нас с резерва кинули на штурм.
Среди чеченцев у меня были друзья в оппозиционных районах. В Шали, например, в Урус-Мартане.
После боевых действий кто-то спился, кто-то в дурдом попал - некоторых прямо из Чечни увозили в психушку. Никакой адаптации не было. Жена сразу ушла. Хорошего вспомнить не могу. Иногда кажется, что лучше все это вычеркнуть из памяти, чтобы жить дальше и идти вперед. А иногда хочется высказаться.
Льготы вроде есть, но все только на бумаге. Рычагов, как их получить, нет. Это я еще в городе живу, мне проще, а сельским жителям вообще невозможно. Руки-ноги есть - и то хорошо. Главная неприятность - это что ты рассчитываешь на государство, которое тебе все обещает, а потом оказывается, что ты никому не нужен. Я чувствовал себя героем, получил орден Мужества. Это была моя гордость. Сейчас уже по-другому на все смотрю.
Если бы сейчас предложили поехать повоевать - поехал бы, наверное. Там проще. Есть враг и есть друг, черное и белое - перестаешь видеть оттенки. А в мирной жизни надо крутиться и изгибаться. Это утомительно. Когда Украина началась, хотел поехать, но жена нынешняя отговорила.

Владимир Быков, Москва, сержант пехоты

Когда я попал в Чечню, мне было 20 лет. Это был осознанный выбор, я обратился в военкомат и в мае 1996 года уехал контрактником. До этого два года я учился в военном училище, в школе занимался пулевой стрельбой.
В Моздоке нас загрузили в вертолет Ми-26. Было ощущение, что видишь кадры из американского кино. Когда прилетели в Ханкалу, бойцы, которые уже прослужили некоторое время, предложили мне попить. Мне дали стакан воды. Я сделал глоток, и первая мысль была: «Куда бы это выплеснуть?». Вкус «военной воды» с хлоркой и пантоцидом - своеобразная точка невозврата и понимания, что пути назад нет.
Я себя героем не чувствовал и не чувствую. Чтобы стать героем на войне, надо либо погибнуть, либо совершить поступок, ставший достоянием общественности, либо находиться близко к командиру. А командиры, как правило, далеко.
Моей целью на войне были минимальные потери. Я воевал не за красных или белых, я воевал за своих ребят. На войне происходит переоценка ценностей, ты по-другому начинаешь смотреть на жизнь.
Чувство страха начинает пропадать где-то через месяц, и это очень плохо, появляется безразличие ко всему. Каждый из него выходил по-своему. Кто-то курил, кто-то пил. Я писал письма. Описывал горы, погоду, местных жителей и их обычаи. Потом эти письма рвал. Отправлять все равно не было возможности.

Психологически было тяжело, потому что зачастую не понятно, друг перед тобой или враг. Вроде днем человек спокойно ездит на работу, а ночью выходит с автоматом и обстреливает блокпосты. Днем ты с ним в нормальных отношениях, а вечером он в тебя стреляет.
Мы для себя делили чеченцев на равнинных и горных. Равнинные более интеллигентные люди, больше интегрированные в наше общество. А у живущих в горах совсем другой менталитет, женщина для них никто. Попросишь у дамы документы для проверки - и это может быть воспринято как личное оскорбление ее мужа. Нам попадались женщины из горных сел, у которых даже паспортов не было.
Однажды на блокпосту на пересечении с Сержень-Юртом мы остановили автомобиль. Из него вышел человек, у которого было желтое удостоверение на английском и арабском языках. Это оказался муфтий Ахмат Кадыров. Поговорили достаточно мирно на бытовые темы. Он спросил, можно ли чем-то помочь. У нас тогда была сложность с питанием, хлеба не было. Потом он привез нам на блокпост два лотка батонов. Хотели ему деньги дать, но он не взял.
Я думаю, что мы могли бы закончить войну так, чтобы не было второй чеченской. Нужно было идти до конца, а не заключать мирное соглашение на позорных условиях. Многие солдаты и офицеры тогда чувствовали, что государство их предало.
Когда я вернулся домой, с головой ушел в учебу. Учился в одном институте, параллельно в другом, еще и работал, чтобы мозг занять. Потом кандидатскую диссертацию защитил.
Когда я был студентом, меня отправили на курс оказания психосоциальной помощи для лиц, прошедших через горячие точки, организованный голландским университетом. Я тогда подумал, что Голландия же ни с кем не воевала в последнее время. Но мне ответили, что Голландия участвовала в войне Индонезии в конце 40-х годов - целых две тысячи человек. Я предложил им показать в качестве учебного материала видеокассету из Чечни. Но их психологи оказались морально не готовы и просили не показывать запись аудитории.

Андрей Амосов, Санкт-Петербург, майор СОБР

Что я буду офицером, я знал класса с третьего-четвертого. Папа у меня милиционер, сейчас уже на пенсии, дед офицер, брат родной тоже офицер, прадед погиб в Финской войне. На генетическом уровне это дало свои плоды. В школе я занимался спортом, потом была армия, группа специального назначения. У меня всегда было желание отдать долг родине, и когда мне предложили пойти в специальный отряд быстрого реагирования, я согласился. Сомнений, ехать или нет, не было, я давал присягу. Во время срочной службы я был в Ингушетии, мне было понятно, какой менталитет меня ждет. Я понимал, куда я еду.
Когда идешь в СОБР, глупо не думать, что можешь потерять жизнь. Но мой выбор был осознанный. Я готов отдать жизнь за родину и за друзей. Какие тут сомнения? Политикой должны заниматься политики, а боевые структуры должны выполнять приказы. Я считаю, что ввод войск в Чечню и при Ельцине, и при Путине был верным, чтобы радикальная тема не распространилась дальше на территории России.
Для меня чеченцы никогда не были врагами. У меня первый товарищ в техникуме был чеченец, его Хамзат звали. В Чечне мы отдавали им рис и гречку, у нас хорошее питание было, а они нуждались.
Мы работали по лидерам бандформирований. Одного из них мы с боем захватили в четыре часа утра и уничтожили. За это я получил медаль «За отвагу».

На спецзаданиях мы действовали слаженно, как единая команда. Задачи ставились разные, порой трудновыполнимые. И это не только боевые задачи. Нужно было выживать в горах, мерзнуть, спать по очереди возле буржуйки и согревать друг друга объятьями, когда нет дров. Все пацаны для меня герои. Коллектив помогал преодолевать страх, когда боевики были в 50 метрах и кричали «Сдавайтесь!». Когда я вспоминаю Чечню, я больше представляю лица друзей, как мы шутили, нашу сплоченность. Юмор был специфический, на грани сарказма. Мне кажется, раньше я это недооценивал.
Нам было проще адаптироваться, поскольку мы работали в одном подразделении и в командировки вместе ездили. Проходило время, и мы сами изъявляли желание снова поехать на Северный Кавказ. Физический фактор срабатывал. Чувство страха, которое дает адреналин, сильно влияло. Я расценивал боевые задачи и как долг, и как отдых.
Интересно было бы посмотреть на современный Грозный. Когда я его видел, он был похож на Сталинград. Сейчас война периодически снится, бывают тревожные сны.

Александр Подскребаев, Москва, сержант спецназа ГРУ

В Чечню я попал в 1996 году. У нас не было ни одного срочника, только офицеры и контрактники. Я поехал, потому что Родину защищать должны взрослые люди, а не малолетние щенки. У нас в батальоне командировочных не было, только боевые, мы получали 100 долларов в месяц. Ехал не за деньги, а воевать за свою страну. «Если родина в опасности - значит, всем идти на фронт», - еще Высоцкий пел.
Война в Чечне появилась не на ровном месте, это вина Ельцина. Он сам Дудаева и вооружил - когда выводили оттуда наши части, все склады Северо-Кавказского военного округа оставили ему. Я разговаривал с простыми чеченцами, в гробу они видали эту войну. Они жили нормально, всех устраивала жизнь. Не чеченцы начали войну и не Дудаев, а Ельцин. Одна сплошная подстава.
Чеченцы воевали кто за деньги, кто за родину. У них была своя правда. У меня не было ощущения, что они абсолютное зло. Но на войне не бывает правды.
На войне ты обязан выполнять приказы, тут уж никуда не денешься, даже преступные приказы. После ты имеешь право их обжаловать, но сначала должен выполнить. И мы выполняли преступные приказы. Вот когда, например, ввели Майкопскую бригаду в Грозный под Новый год. Разведчики знали, что этого нельзя было делать, но приказ был сверху. Сколько пацанов погнали на смерть. Это было предательство в чистом виде.

Взять хотя бы инкассаторский «КамАЗ» с деньгами, который стоял возле штаба 205 бригады, когда подписали Хасавюртовские соглашения. Бородатые дядьки приезжали и загружали мешками деньги. Фээсбэшники боевикам деньги выдавали якобы на восстановление Чечни. А у нас зарплату не платили, зато нам Ельцин зажигалки Zippo подарил.
Для меня настоящие герои - Буданов и Шаманов. Мой начальник штаба - герой. Будучи в Чечне он умудрялся писать научную работу о разрыве артиллерийского ствола. Это человек, за счет которого мощь русского оружия станет сильнее. У чеченцев тоже был героизм. Им были свойственны и бесстрашие, и самопожертвование. Они защищали свою землю, им объяснили, что на них напали.
Я считаю, что появление посттравматического синдрома сильно зависит от отношения общества. Если тебе в глаза все время говорят «Да ты убийца!», кого-то это может травмировать. В Великую Отечественную никаких синдромов не было, потому что встречала родина героев.
О войне надо рассказывать под определенным углом, чтобы люди дурью не занимались. Все равно будет мир, только часть народа будет убита. И не самая худшая часть. Толку от этого никакого.

Александр Чернов, Москва, полковник в отставке, внутренние войска

В Чечне я работал начальником вычислительного центра. Выехали мы 25 июля 1995 года. Ехали вчетвером: я как начальник вычислительного центра и три моих сотрудника. Прилетели в Моздок, вышли из самолета. Первое впечатление - дикая жара. Вертушкой нас доставили в Ханкалу. По традиции во всех горячих точках первый день нерабочий. Я привез с собой две литровых бутылки водки «Белый орел», два батона финской колбасы. Мужики выставили кизлярский коньяк и осетрину.
Лагерь внутренних войск в Ханкале представлял собой четырехугольник, обнесенный колючей проволокой. При въезде висел рельс на случай артиллерийских налетов, чтобы поднимать тревогу. Мы вчетвером жили в вагончике. Довольно удобно было, даже холодильник у нас был. Морозилка была набита бутылками с водой, поскольку жара была невыносимая.
Наш вычислительный центр занимался сбором и обработкой всей информации, в первую очередь оперативной. Раньше вся информация передавалась по ЗАС (засекречивающей аппаратуре связи). А за полгода до Чечни у нас появился прибор, который назывался РАМС, - не знаю, как это расшифровывается. Этот прибор позволял соединять компьютер с ЗАС, и мы могли передавать секретную информацию в Москву. Помимо внутренней работы типа всяких справок, два раза в сутки - в 6 утра и 12 ночи - мы передавали оперативную сводку в Москву. Несмотря на то что объем файлов был небольшой, связь была иногда плохая, и процесс затягивался надолго.
У нас была видеокамера, и мы снимали все. Самая главная съемка - это переговоры Романова (заместитель министра внутренних дел России, командующий внутренними войсками Анатолий Романов) с Масхадовым (один из лидеров сепаратистов Аслан Масхадов). На переговорах были два оператора: с их стороны и с нашей. Секретчики забрали у нас кассету, и ее дальнейшую судьбу я не знаю. Или, например, появилась новая гаубица. Романов сказал нам: «Езжайте и снимите, как она работает». Наш оператор также снял сюжет, как нашли головы трех иностранных журналистов. Мы передали пленку в Москву, ее там обработали и показали сюжет по телевидению.

Май 1996 года, аэродром военной базы в Ханкале

Война была очень неподготовленная. Пьяные Грачев и Егоров отправили под Новый год танкистов в Грозный, и их там всех пожгли. Танки отправлять в город - это не совсем правильное решение. И состав личный был не подготовлен. Дошло до того, что морпехов сняли с Дальнего Востока и туда кинули. Люди должны быть обкатаны, а тут пацанов чуть не из учебки сразу в бой бросали. Потерь можно было бы избежать, во вторую кампанию их было на порядок меньше. Перемирие дало небольшую передышку.
Я уверен, что первой чеченской можно было избежать. Я считаю, что основные виновники этой войны - Ельцин, Грачев и Егоров, они ее развязали. Если бы Ельцин назначил Дудаева замминистра МВД, поручил ему Северный Кавказ, он бы там навел порядок. Мирное население страдало от боевиков. Но когда мы бомбили их села, они против нас поднимались. Разведка в первую чеченскую работала очень плохо. Агентуры не было, потеряли всю агентуру. Были ли боевики в разрушенных селах, не были, точно нельзя сказать.
Мой друг боевой офицер, вся грудь в орденах, снял погоны и отказался ехать в Чечню. Сказал, что это неправильная война. Он даже пенсию отказался оформлять. Гордый.
У меня в Чечне обострились болячки. До такого дошло, что я не мог работать на компьютере. Еще такой режим работы был, что спал всего четыре часа плюс стакан коньяка на ночь, чтобы заснуть.

Руслан Савицкий, Санкт-Петербург, рядовой внутренних войск

В Чечню в декабре 1995 года я приехал из Пермской области, где у меня была учебка в батальоне оперативного назначения. Поучились мы полгода и поехали в Грозный на поезде. Мы все писали прошения, чтобы нас направили в район боевых действий, насильно не принуждали. Если один ребенок в семье, то вообще спокойно мог отказаться.
С офицерским составом нам повезло. Это были молодые ребята, старше нас всего на два-три года. Они всегда бежали впереди нас, чувствовали ответственность. Из всего батальона у нас с боевым опытом был только один офицер, прошедший Афганистан. В зачистках непосредственно участвовали только омоновцы, мы, как правило, держали периметр.
В Грозном полгода мы жили в помещении школы. Часть ее занимало подразделение ОМОН, около двух этажей - мы. Вокруг стояли автомобили, окна были заделаны кирпичами. В классе, где мы жили, стояли буржуйки, топили дровами. Мылись раз в месяц, жили со вшами. За периметр выходить было нежелательно. Меня оттуда вывезли раньше остальных на две недели за дисциплинарные нарушения.
Торчать в школе было скучно, хотя кормили нормально. Со временем от скуки мы начали пить. Магазинов не было, водку мы покупали у чеченцев. Нужно было выйти за периметр, пройтись около километра по городу, прийти в обычный частный дом и сказать, что нужен алкоголь. Была большая вероятность, что не вернешься. Я ходил без оружия. За один только автомат могли убить.

Разрушенный Грозный, 1995 год

Местный бандитизм – странная штука. Вроде днем человек нормальный, а вечером выкопал автомат и пошел стрелять. Под утро закопал оружие - и снова нормальный.
Первое соприкосновение со смертью было, когда убили нашего снайпера. Он отстрелялся, ему захотелось забрать у убитого оружие, он наступил на растяжку и подорвался. По-моему, это полное отсутствие мозгов. У меня не было ощущения ценности собственной жизни. Смерти я не боялся, боялся глупости. Идиотов рядом было много.
Когда вернулся, пошел устраиваться в милицию, но у меня не было среднего образования. Сдал экстерном экзамены и пришел снова, но меня снова прокатили, потому что в Чечне я заработал туберкулез. Еще потому что много пил. Не могу сказать, что в моем алкоголизме виновата армия. Алкоголь в моей жизни и до нее присутствовал. Когда началась вторая чеченская, хотел поехать. Пришел в военкомат, мне дали кучу документов, это немного отбило желание. Потом еще появилась судимость за какую-то фигню, и накрылась моя служба в армии. Хотелось куража и кайфа, но не сложилось.

Даниил Гвоздев, Хельсинки, спецназ

В Чечню я попал по призыву. Когда пришло время идти в армию, я попросил своего тренера устроить меня в хорошие войска - была у нас в Петрозаводске рота специального назначения. Но на сборном пункте моя фамилия прозвучала с теми, кто идет в Сертолово в гранатометчики. Оказалось, что за день до этого мой тренер уехал в Чечню в составе сборного отряда СОБРа. Я вместе со всем «стадом» встал, пошел на поезд, месяца три был в учебной части. Рядом была часть десантников в Песочном, писал туда неоднократно заявления, чтоб приняли, приходил. Потом понял, что все бесполезно, сдал экзамены на радиста командно-штабной машины 142-й. Ночью наш капитан и офицеры нас подняли. Один ходил со слезами, говорил, как всех нас уважает и любит, второй пытался предостеречь. Они сказали, что завтра мы все улетаем. На следующую ночь так интересно было на этого офицера смотреть, я так и не понял, для чего он слезы лил перед нами, ему лет было меньше, чем мне сейчас. Плакал: «Парни, я так за вас буду переживать!» Кто-то ему из ребят сказал: «Так собирайся и езжай с нами».
Мы прилетели во Владикавказ через Моздок. Месяца три у нас было активных занятий, мне дали 159-ю радиостанцию за спину. Потом меня отправили в Чечню. Там я пробыл девять месяцев, я был единственный связист в нашей роте, который более-менее что-то в связи понимал. Через шесть месяцев мне удалось выбить помощника - парня со Ставрополя, который ничего не понимал, но много курил, и для него Чечня была раем вообще.
Задачи мы там выполняли разные. Из простых - у них нефть там можно лопатой раскопать и они ставили такие аппараты: бочка, под ней газовый или на солярке подогреватели, они прогоняют нефть до состояния, когда в конце получается бензин. Бензин продают. Гнали огромные колонны с грузовиками. То же самое в Сирии делает запрещенный в России ИГИЛ. Какой-нибудь не договорится, его свои же сдают - и его бочки горят, а какой-то спокойно делает, что нужно. Постоянная работа тоже была - мы охраняли все руководство штаба СКВО, Шаманова охраняли. Ну и разведывательные задания.
У нас было задание захватить боевика, какого-нибудь языка. Уходили в ночь искать на окраине села, увидели, что туда подходят машины, сливают бензин. Заметили там одного товарища, он постоянно ходил, менял подогрев под бочками, у него автомат, ну раз автомат - значит боевик. У него стояла бутылка, подойдет, отхлебнет и спрячет, ну мы лежим, смотрим с товарищем, он говорит: «Водка у него, они ж мусульмане, пить нельзя, вот он сюда ходит, выпьет и спрячет». Задача захватить языка ушла на второй план, надо сначала захватить водку. Проползли, нашли бутылку, а там вода! Нас это разозлило, взяли в плен его. Этого парня-боевика, худого такого, после допроса в разведотделе обратно к нам отправили. Он рассказывал, что раньше греко-римской борьбой занимался и со сломанным ребром сделал стойку на руках, я его зауважал сильно за это. Он оказался двоюродным братом полевого командира, потому его обменяли на двух наших солдат. Надо было видеть этих солдат: 18-летние парни, не знаю, психика явно поломана. Мы этому парню на зеленом платке написали: «Ничего личного, мы войны не хотим».
Он спрашивает: «Почему вы меня не убили?» Мы объяснили, что нам стало интересно, что он пьет. А он рассказал, что у них в деревне осталась одна русская, ее не трогали, потому что она колдунья, к ней все ходили. Два месяца назад она ему дала бутылку воды и сказала: «Тебя могут убить, пей эту воду и останешься жить».

Постоянно мы размещались в Ханкале, а работали повсюду. Последний у нас был дембельский аккорд, освобождали Бамут. Видели фильм Невзорова «Бешеная Рота»? Вот мы вместе с ними шли, мы с одной стороны по перевалу, они по другой. У них был один срочник в роте и именно его убило, а все контрактники живы. Как-то смотрю в бинокль, а там какие-то люди бородатые бегают. Ротный говорит: «Давай дадим по ним пару огурцов». По радиостанции запросили, мне говорят координаты, смотрю - они забегали, руками машут. Потом показывают белуху - то, что под камуфляж надевали. И мы поняли, что это наши. Оказалось, у них аккумуляторы не работали на передачу и он передать не мог, а меня слышал, вот они и начали махать.
В бою ничего не запоминаешь. Кто-то рассказывает: «Когда я увидел глаза этого человека...» А я не помню такого. Бой прошел, я вижу, что все хорошо, все живы. Была ситуация, когда мы попали в кольцо и вызвали огонь на себя, получается, что если я ложусь, связи нет, а мне надо корректировать, чтоб в нас не попали. Я встал. Ребята кричат: «Хорош! Ложись». А я понимаю, что если связи не будет, свои и накроют.
Кто придумал в 18 лет давать детям оружие, давать право на убийство? Коли дали, так сделайте, чтоб люди, когда вернулись, героями были, а сейчас мосты Кадырова. Я понимаю, что хотят помирить две нации, все сотрется через несколько поколений, но этим-то поколениям как жить?
Когда я вернулся, на дворе были лихие девяностые, и почти все мои друзья были заняты чем-нибудь противозаконным. Я попал под следствие, судимость… В какой-то момент, когда голова от военного тумана стала отходить, я этой романтике помахал рукой. С ребятами ветеранами открыли общественную организацию по поддержке ветеранов боевых действий. Работаем, себе помогаем, другим. Еще я иконы пишу.

Семена распада: войны и конфликты на территории бывшего СССР Жирохов Михаил Александрович

Российские генералы, принимавшие участие в чеченских войнах

Рохлин Лев Яковлевич

Родился 6 июня 1947 года в г. Аральске Кзыл-Ордынской области Казахской ССР. В 1970 году окончил Ташкентское общевойсковое командное училище с золотой медалью, Академию им. М. В. Фрунзе (с отличием), в 1993-м - Академию генерального штаба.

В 1982–1984 гг. проходил службу в Афганистане.

С июня 1993 года - командир 8-го Волгоградского армейского корпуса и начальник Волгоградского гарнизона.

С 1 декабря 1994-го по февраль 1995 года возглавлял Северную группировку федеральных войск в Чечне.

В декабре 1995 года Рохлин избран депутатом Государственной Думы РФ 6-го созыва.

Генерал Лев Рохлин был убит в ночь со 2 на 3 июля 1998 года во сне из собственного наградного пистолета ПСМ калибра 5,45 мм, который позже был обнаружен неподалеку от дома.

Генпрокуратура России обвинила в совершении этого преступления его жену Тамару Рохлину, которая первоначально призналась в содеянном, однако позже изменила свои показания, заявив, что оговорила себя под давлением и из страха за свою семью.

Шаманов Владимир Анатольевич

Родился 15 февраля 1957 года в городе Барнауле Алтайского края в семье рабочего. В 1978 году окончил Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. С 1978-го по 1995 год служил в воздушно-десантных войсках, пройдя путь от командира взвода до начальника штаба дивизии. После училища командовал самоходно-артиллеристским взводом парашютно-десантного полка псковской дивизии, затем взводом и ротой в РВВДКУ. В 1985 году за успешное командование ротой личным решением командующего ВДВ назначается командиром батальона (минуя должность начальника штаба батальона) 104-го полка 76-й воздушно-десантной дивизии (г. Псков).

1986–1989 гг. - учеба в академии имени Фрунзе. В 1990 году был назначен заместителем командира 300-го полка 98-й воздушно-десантной дивизии (г. Кишинев). С 1991-го по 1994 год командовал 28-м полком (г. Кировабад Азербайджанской ССР). В 1993-м благополучно выводит полк из Азербайджана в город Ульяновск.

В 1994 году назначается начальником штаба 7-й воздушно-десантной дивизии (г. Новороссийск). В марте 1995-го возглавляет воюющую в Чечне оперативную группу 7-й воздушно-десантной дивизии.

В мае 1995 года был тяжело ранен (множественное осколочное ранение), но отказывается от госпитализации в Ростов и возвращается в строй. В сентябре 1995-го полковник В. Шаманов назначается заместителем командующего 58-й армией и исполняет обязанности заместителя командующего группировкой Минобороны в Чечне по боевым действиям.

В апреле 1996 года генерал-майор В. Шаманов назначен командующим группировкой Минобороны в Чечне. 31 июля сдает должность и уезжает учиться в академию Генерального штаба.

В августе 1999-го назначен командующим 58-й армии (г. Владикавказ). Армию принимает в Ботлихе, сразу же отражая агрессию вторгшихся в Дагестан чеченских боевиков. С октября 1999 года - командующий объединенной группировкой федеральных сил в Чечне «Запад».

Суровикин Сергей Владимирович

Родился в 1966 году в городе Новосибирске в семье служащих. После учебы в среднем учебном заведении поступил и с золотой медалью окончил Омское высшее общевойсковое командное училище в 1987 году, с отличием Военную академию имени М. В. Фрунзе в 1995 году и Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации в 2002 году.

Офицерскую карьеру начал в войсках специального назначения, в составе которых выполнял интернациональный долг на территории Республики Афганистан. Прошел все основные войсковые должности от командира мотострелкового взвода до командующего общевойсковой армией Московского военного округа. За время службы сменил несколько округов и гарнизонов - Поволжье, Урал, Северный Кавказ, Республика Таджикистан.

Сергей Суровикин руководил войсками в ходе чеченских военных кампаний. С 2009 года - начальник Главного оперативного управления Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации. В январе 2010 года назначен начальником штаба - первым заместителем командующего войсками Приволжско-Уральского военного округа, впоследствии Центрального военного округа. Не понаслышке Суровикин знает и о тяготах войны. Награды на его груди говорят сами за себя: награжден тремя орденами Мужества, орденом «За военные заслуги», медалями ордена «За заслуги перед Отечеством» I, II степени (с изображением мечей), орденом Красной звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги» и другими медалями.

Российские миротворцы в Сьерре-Леоне После вывода Российского минского контингента сил КФОР из Косово, наши военные в состава миротворческих сил ООН несут службу теперь только в африканской стране Сьерра-Леоне. Там дислоцируется российская авиационная группа (РАГ),