Отражение легенд и притч Нового Завета в литературе: Б. Л

Великий пост – это период обновления, преображения и сосредоточения. Это время подготовки к встрече Святого Христова Воскресения. Русскими поэтами написано немало стихотворений, посвященных . Мы подготовили небольшую подборку лирических текстов, которые советуем прочесть в эти важные для каждого православного человека дни.

Алек­сандр Пуш­кин

(1799–1837)

Па­вел Бу­лыгин

(1896–1936)

«Что есть ис­ти­на?» (Ин 18:38)

«Что ис­ти­на?» – Пи­лат Ему ска­зал
И ру­ку под­нял вы­соко над го­ловою,
И, го­воря о том, сле­пец не знал,
Что Ис­ти­на пред ним с по­ник­шей го­ловою.

В том­ле­нии из­менчи­вых пу­тей,
Блуж­дая в тем­но­те ус­та­лыми но­гами,
Об ис­ти­не тос­ку­ем мы силь­ней,
Не зная, что Она всег­да, вез­де пред на­ми.

Иван Бу­нин
(1870–1953)

В Геф­си­ман­ском са­ду

…И в этот час, гла­сит пре­данье,
Ког­да, сом­не­ни­ем то­мим,
Из­не­могал он от стра­данья.
Все прек­ло­нилось пе­ред ним.

За­тих­ла ночь и бла­гого­венье,
И слы­шал он: «Мо­их вет­вей
Ко­лючий терн – вен­цом му­ченья
Воз­ло­жат на гла­ве тво­ей;
Но терн ко­роною зе­леной
Че­ло свя­тое обовь­ет -
В мир под стра­даль­чес­кой ко­роной,
Как царь ца­рей, Гос­подь вой­дет!»
И ки­парис, над ним шу­мящий,
Ко­му шеп­тал во ть­ме ноч­ной:
«Бла­гос­ло­ви Гос­подь скор­бя­щий, -
Ве­лик и сла­вен под­виг твой!
Я воз­не­су над всей все­лен­ной
Мой тяж­кий крест, и на крес­те
Весь мир уз­рит те­бя, сми­рен­ный,
В не­из­ре­чен­ной кра­соте!»
Но сно­ва он в тос­ке скло­нял­ся,
Но сно­ва он скор­бел ду­шой -
И ве­тер лас­ко­вой стру­ей
Его че­ла в ти­ши ка­сал­ся:
«О, под­ни­ми свой грус­тный взор!
В час скор­би, в тем­ный час стра­данья
Прох­ла­ды све­жее ды­ханье
Я при­несу с до­лин и гор,
И неж­ной лас­кой аро­мата

Твои му­ченья об­легчу,
И от вос­то­ка до за­ката
Твои гла­голы воз­ве­щу!»

* * *
И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
И лазурь, и полуденный зной…
Срок настанет – Господь сына блудного спросит:
“Был ли счастлив ты в жизни земной?”

И забуду я все – вспомню только вот эти
Полевые пути меж колосьев и трав –
И от сладостных слез не успею ответить,
К милосердным коленам припав.
1918

Мак­си­мили­ан Во­лошин
(1877–1931)

Вос­кре­шение Ла­заря (Ин 11)

О Царь и Бог мой! Сло­во си­лы
Во вре­мя оно Ты ска­зал, -
И сок­ру­шен был плен мо­гилы,
И Ла­зарь ожил и вос­стал.
Мо­лю, да сло­во си­лы гря­нет,
Да ска­жешь «встань!» ду­ше мо­ей, -
И мер­твая из гро­ба вста­нет,
И вый­дет в свет Тво­их лу­чей.
И ожи­вет, и ве­лича­вый
Ее хва­лы раз­дас­тся глас
Те­бе – си­янью От­чей сла­вы,
Те­бе – умер­ше­му за нас!

Алек­сей Жем­чужни­ков
(1821–1908)

У все­нощ­ной на Страс­тной не­деле

На ули­це шум­ной – ве­чер­няя служ­ба во хра­ме.
Вхо­жу в этот ти­хий, ма­нящий к раз­думью при­ют,
Лам­па­ды и све­чи мер­ца­ют в се­дом фи­ми­аме,
И пев­чие в сум­ра­ке грус­тным на­певом по­ют:
«Чер­тог Твой я ви­жу в лу­чах кра­соты и си­янья,
Одеж­ды же нет у ме­ня, что­бы в оный вой­ти…
Убо­гое, тем­ное греш­ной ду­ши оде­янье,
О Ты, Све­тода­тель, мо­люсь я Те­бе: прос­ве­ти!»

Алек­сандр Со­лодов­ни­ков
(1893–1974)

«Ни лобзания Ти дам»

Ночью в сад за преданным Христом
С поцелуем подошел Иуда.
Господи, мы тоже предаем
Поцелуями Тебя повсюду.
Причащаться к Чаше подходя,
Сбросив с сердца ледяную груду,
Тайный голос слышу я всегда:

Ставлю ли я к образу свечу,
Деньги ли передаю на блюдо,
Постоянно с робостью шепчу:
«Ни лобзания Ти дам, яко Иуда»
Если я живу как фарисей,
И по мне судить о вере будут,
Не услышу ль в совести своей:

Ближнего ль придирчиво сужу,
За собой не замечая худа,
Каждый раз испуганно твержу:
«Ни лобзания Ти дам, яко Иуда».
Все, чем Ты не славишься во мне,
Осуждает горько мой рассудок.
И звучит в сердечной глубине:
«Ни лобзания Ти дам, яко Иуда».
Не могу исправить сам себя,
Жду спасенья своего, как чуда,
Да смиренно веря и любя
«Ни лобзания Ти дам, яко Иуда».

В Не­делю жен-ми­роно­сиц

Муж­чи­ны боль­ше фи­лософс­тву­ют
И сом­не­ва­ют­ся с Фо­мою,
А ми­роно­сицы без­молвству­ют,
Сто­пы Хрис­та кро­пя сле­зою.
Му­жи на­пуга­ны сол­да­тами,
Скры­ва­ют­ся от ярой зло­бы,
А же­ны сме­ло с аро­мата­ми
Чуть свет то­ропят­ся ко Гро­бу.

Бо­рис Пас­тернак
(1890–1960)

Геф­си­ман­ский сад

Мер­цань­ем звезд да­леких без­различ­но
Был по­ворот до­роги оза­рен.
До­рога шла вок­руг го­ры Мас­личной,
Вни­зу под нею про­текал Кед­рон.
Лу­жай­ка об­ры­валась с по­лови­ны.
За нею на­чинал­ся Млеч­ный Путь.
Се­дые се­реб­ристые мас­ли­ны
Пы­тались вдаль по воз­ду­ху шаг­нуть.
В кон­це был чей-то сад, на­дел зе­мель­ный.
Уче­ников ос­та­вив за сте­ной,
Он им ска­зал: «Ду­ша скор­бит смер­тель­но,
По­будь­те здесь и бодрствуй­те со Мной».
Он от­ка­зал­ся без про­тиво­борс­тва,
Как от ве­щей, по­лучен­ных взай­мы,
От все­могу­щес­тва и чу­дот­ворс­тва,
И был те­перь, как смер­тные, как мы.
Ноч­ная даль те­перь ка­залась кра­ем
Унич­то­женья и не­бытия.
Прос­тор все­лен­ной был не­оби­та­ем,
И толь­ко сад был мес­том для житья.

И, гля­дя в эти чер­ные про­валы,
Пус­тые, без на­чала и кон­ца,
Чтоб эта ча­ша смер­ти ми­нова­ла
В по­ту кро­вавом Он мо­лил От­ца.
Смяг­чив мо­лит­вой смер­тную ис­то­му,
Он вы­шел за ог­ра­ду. На зем­ле
Уче­ники, оси­лен­ные дре­мой,
Ва­лялись в при­дорож­ном ко­выле.
Он раз­бу­дил их: «Вас Гос­подь спо­добил
Жить в дни Мои, вы ж раз­леглись, как пласт.
Час Сы­на Че­лове­чес­ко­го про­бил.
Он в ру­ки греш­ни­ков Се­бя пре­даст».
И лишь ска­зал, не­ведо­мо от­ку­да
Тол­па ра­бов и ско­пище бро­дяг,
Ог­ни, ме­чи и впе­реди – И­уда
С пре­датель­ским лоб­зань­ем на ус­тах.
Петр дал ме­чом от­пор го­лово­резам
И ухо од­но­му из них от­сек.
Но слы­шит: «Спор нель­зя ре­шать же­лезом,
Вло­жи свой меч на мес­то, че­ловек.
Не­уж­то ть­мы кры­латых ле­ги­онов
Отец не сна­рядил бы Мне сю­да?
И во­лос­ка тог­да на Мне не тро­нув,
Вра­ги рас­се­ялись бы без сле­да.
Но кни­га жиз­ни по­дош­ла к стра­нице,
Ко­торая до­роже всех свя­тынь.
Сей­час дол­жно на­писан­ное сбыть­ся,
Пус­кай же сбу­дет­ся оно. Аминь.
Ты ви­дишь, ход ве­ков по­добен прит­че
И мо­жет за­гореть­ся на хо­ду.
Во имя страш­но­го ее ве­личья
Я в доб­ро­воль­ных му­ках в гроб сой­ду.
Я в гроб сой­ду и в тре­тий день вос­ста­ну,
И, как сплав­ля­ют по ре­ке пло­ты,
Ко Мне на суд, как бар­жи ка­рава­на,
Сто­летья поп­лы­вут из тем­но­ты».

На Страс­тной

Еще кру­гом ноч­ная мгла.
Еще так ра­но в ми­ре,
Что звез­дам в не­бе нет чис­ла,
И каж­дая, как день, свет­ла,
И ес­ли бы зем­ля мог­ла,
Она бы Пас­ху прос­па­ла
Под чте­ние Псал­ти­ри.

Еще кру­гом ноч­ная мгла.
Та­кая рань на све­те,
Что пло­щадь веч­ностью лег­ла
От пе­рек­рес­тка до уг­ла,
И до рас­све­та и теп­ла
Еще ты­сяче­летье.

Еще зем­ля го­лым-го­ла,
И ей но­чами не в чем
Рас­ка­чивать ко­локо­ла
И вто­рить с во­ли пев­чим.

И со Страс­тно­го чет­верга
Вплоть до Страс­тной суб­бо­ты
Во­да бу­равит бе­рега
И вь­ет во­дово­роты.
И лес раз­дет и не­пок­рыт,
И на Страс­тях Хрис­то­вых,
Как строй мо­лящих­ся, сто­ит
Тол­пой ство­лов сос­но­вых.

А в го­роде, на не­боль­шом
Прос­транс­тве, как на сход­ке,
Де­ревья смот­рят на­гишом
В цер­ковные ре­шет­ки.

И взгляд их ужа­сом объ­ят.
По­нят­на их тре­вога.
Са­ды вы­ходят из ог­рад,
Ко­леб­лется зем­ли ук­лад:
Они хо­ронят Бо­га.
И ви­дят свет у Цар­ских врат,
И чер­ный плат, и све­чек ряд,
Зап­ла­кан­ные ли­ца -
И вдруг навс­тре­чу крес­тный ход
Вы­ходит с Пла­щани­цей,
И две бе­резы у во­рот
Дол­жны пос­то­ронить­ся.

И шес­твие об­хо­дит двор
По краю тро­ту­ара,
И вно­сит с ули­цы в прит­вор
Вес­ну, ве­сен­ний раз­го­вор
И воз­дух с прив­ку­сом прос­фор

И веш­не­го уга­ра.

И март раз­бра­сыва­ет снег
На па­пер­ти тол­пе ка­лек,
Как буд­то вы­шел че­ловек,
И вы­нес, и от­крыл ков­чег,
И все до нит­ки роз­дал.

И пенье длит­ся до за­ри,
И, на­рыдав­шись вдос­таль,
До­ходят ти­ше из­нутри
На пус­ты­ри под фо­нари
Псал­тирь или Апос­тол.

Но в пол­ночь смол­кнут тварь и плоть,
Зас­лы­шав слух ве­сен­ний,
Что толь­ко-толь­ко рас­по­годь,
Смерть мож­но бу­дет по­бороть
Усиль­ем Вос­кре­сенья.

Сер­гей Бех­те­ев
(1879–1954)

Ве­лико­пос­тное

Гос­по­ди Вла­дыка жи­вота мо­его!..

Ты нас учил лю­бить вра­гов,
Не мстить, не гнать за зло зло­де­ев,
Про­щать ко­рыс­тных дол­жни­ков
И опа­сать­ся фа­рисе­ев.
Ты за­вещал за­кон блюс­ти,
Не за­бывать в скор­бях о Бо­ге
И крест без­ро­пот­но нес­ти
По деб­рям жиз­ненной до­роги…
Но Бо­же, Бо­же, как для нас
Твои сло­ва не­выпол­ни­мы,
Как каж­дый день и каж­дый час
Мы ду­хом зло­бы одер­жи­мы!
И, пре­лесть ми­ра воз­лю­бя,
Тво­ря рас­путс­тво до мо­гилы,
Как да­леки мы от Те­бя,
Как близ­ки к кня­зю тем­ной си­лы!

Ин­но­кен­тий Ан­нен­ский
(1856–1909)

В небе ли меркнет звезда…

В небе ли меркнет звезда,
Пытка ль земная все длится;
Я не молюсь никогда,
Я не умею молиться.

Время погасит звезду,
Пытку ж и так одолеем…
Если я в церковь иду,
Там становлюсь с фарисеем.

С ним упадаю я нем,
С ним и воспряну, ликуя…
Только во мне-то зачем
Мытарь мятется, тоскуя?..

Подготовила Ася Занегина

Тема: Отражение легенд и притч Нового Завета в литературе: Б. Л. Пастернак «Гефсиманский сад»

Цель: Обучать анализу лирического произведения, пониманию образной структуры стихотворения, умению видеть особенности художественного мышления мастеров живописи и слова.

Развивать умение отбирать и анализировать информацию, сопоставлять произведения разных видов искусства; развивать навыки речевого общения;

Развивать самостоятельное мышление.

Способствовать воспитанию духовных, нравственных представлений о ценностях человеческого бытия; воспитывать культуру чтения.

Ход урока.

Организационный момент.

«Откройте ваши сердца, приготовьтесь услышать, увидеть, понять, почувствовать, принять и помочь».

Слово учителя.

Б.Л. Пастернак - один из талантливейших лириков начала 20 века интеллектуального, философского склада, и в этом смысле он является прямым продолжателем традиций русской философской лирики 19 века. Б. Пастернак в своей жизни и творческой деятельности ориентировался на общечеловеческие ценности, которые вечны и неизменны для всех времён и народов, которыми живёт весь мир, на которых держится людская близость, попрание которых ведёт к нравственной катастрофе и всеобщей беде.

Историческая справка.

Гефсиманский сад - масличный сад, расположенный внизу склона Елеонской горы около ручья Кедрон, восточнее от центра Иерусалима.

Елеонская или Масличная гора - возвышенность, тянущаяся с севера на юг против восточной стены Старого города Иерусалима, по другую сторону долины Кедрон. Издревле была засажена маслинами, откуда и название.

Кедрон (Кидрон) – водный поток, впадающий в Мертвое море, в библейские времена вместе с искусственными, выкопанными вдоль его русла водоемами, поил жителей Иерусалима.

3.Обращение к Библии.

Молитва в Гефсиманском саду, непосредственно предшествующая аресту, допросу и казни Христа – один из самых драматических эпизодов Евангелия. Христос с учениками после Тайной вечери пришел в Гефсиманский сад.

И, сказав им бодрствовать и молиться, сам отошел в сторону и, обращаясь к Богу Отцу, просил, если возможно, избавить его от грядущих мучений, грядущая мучительная судьба называется Христом «чашей», которую ему надлежит испить, и он молит о возможности «пронести мимо него эту чашу», подчеркивая при этом в обращении, что готов полностью выполнить волю Отца, если она именно такова. Возвращаясь несколько раз к тому месту, где оставались ученики, Христос обнаруживал их спящими и вновь просил бодрствовать и молиться, - они же снова засыпали. Когда Христос вернулся к ним в последний раз, то увидел идущих стражников во главе с Иудой, которые пришли схватить его.

Работа с репродукциями.

Моление о чаше относится к популярным сюжетам в западноевропейской живописи. Обычно художники при изображении данного сюжета точно следовали евангельскому повествованию и изображали молящегося Христа и ангела с чашей в руке, троих спящих учеников и вдалеке идущих Иуду и стражей.

Художники стремились подчеркнуть в молении о чаше трагическое одиночество Иисуса Христа. Он, стоящий на коленях, всегда является центром композиции, Иуду со стражей помещали на заднем плане, а спящих учеников - на переднем, подчёркивая их сном значимость слов Христа, обращённых к ним: «Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна» (сон учеников противопоставляется бодрствованию и молитве Христа).

В русской жизни стихотворение Пастернака «Гефсиманский сад» эмоционально перекликается с произведениями Н.Н.Ге «Христос в Гефсиманском саду», «Выход Христа с учениками в Гефсиманский сад после Тайной Вечери», В.Г.Перова «Христос в Гефсиманском саду».

Чтение стихотворения «Гефсиманский сад».

Беседа с обучающимися на выявление читательского впечатления.

Какое настроение было у вас перед чтением стихотворения?

Во время чтения?

Какие картины вы представляли?

Одинаково ли настроение во всем стихотворении?

Как меняется ритм стихотворения?

Какое ощущение вызвала концовка стихотворения?

Анализ стихотворения.

Беседа по вопросам:

Время и пространство стихотворения.

Какова топография стихотворения?

Как соотносится земное и небесное пространство?

Какова образная система стихотворения?

Как библейский сюжет отражен в стихотворении?

Почему Он отказывается от «чудотворства»?

Каково душевное состояние лирического героя? Чем оно вызвано?

Какой библейский образ-символ встретился в стихотворении и каково его значение?

Образ чаши в стихотворении «Гефсиманский сад».

Какой выбор сделал Он и почему?

Какие заповеди Христа нашли отражение в тексте? Актуальны ли они в 20-21 веке?

В чем, по мнению Пастернака, величие Христа?

С какой целью Пастернак обращается в своем творчестве к библейским сюжетам и

1-2 Географические реалии указывают на библейский сюжет: гора Масличная, Кедрон, Гефсиманский сад, серебристые маслины.

Поэт Андрей Вознесенский говорил, что Пастернак будто бы с натуры рисовал, описывая места святого города Иерусалима. Ведь он никогда не был в Палестине.

«Откуда он увидел, что дорога огибает стену св. Марии Магдалины, католическую обитель и, кружа, подымается вверх? Может, это генетическая память? Его отец приезжал в Палестину на академические этюды. Это сверхвидение поэта, способность смотреть сквозь время и пространство».

В Иерусалиме было так мало места, что там не было садов и парков. Поэтому многие зажиточные люди имели свои сады за пределами городских стен на Масличной горе. Один из зажиточных друзей представил Иисусу возможность пользоваться таким садом.

Кедрон – водный поток, отделяющий гору Масличную от города Иерусалим. В контексте стихотворения приобретает и иное значение: некая грань между жизнью и смертью.

Эта реальная топография плавно переходит в небесную, не фиксируя вечно недостижимого горизонта – линии, где небо сходится с землей. В стихотворении Пастернака обрыв лужайки (земного пространства) продолжается Млечным Путем (путь Иисуса), и потому упоминание сада – в конце дороги – требует пояснения: «надел земельный». Чтобы не подумали, что это небесный сад. Серебристые маслины пытаются преодолеть земное притяжение и соединиться с космическим пространством.

Таким образом, Пастернак подчеркивает ширь, беспредельность пространства, неоглядность.

Космическое, астральное пространство: звезды, Млечный Путь, ночная даль, простор вселенной. Космическое пространство несет оценочность: звезды мерцают и «безразлично» озаряют земное пространство – дорогу. Ночная даль – край уничтоженья и небытия. Простор вселенной – необитаем.

5 Образы стихотворения также обращает читателя к библейскому сюжету: Иуда, Петр. Иисус не называется прямо, но угадывается в метафорических названиях: Он, Отца молил, Сын Человеческий. Он действует, говорит, но не имеет лица. Поэт дает не портрет, а необходимое очертание, дающее возможность узнавания образа.

Сообщение «литературоведов».

У евангелистов эпизод «Христос в Гефсиманском саду» состоит из трех моментов:

1. Просьба Христа к ученикам о бодрствовании и слова о смертельно скорбящей душе

2. Моление Христа о чаше: «Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия;

впрочем не как Я хочу, но как Ты»

3. Целование Иуды и арест Христа, добровольно отдающего себя в руки властей, при

этом попытка сопротивления одного из учеников.

Обратимся к тексту стихотворения Пастернака.

Есть ли эти моменты библейского сюжета в стихотворении?

Все три момента отражены в стихотворении:

1. Он им сказал: «Душа скорбит смертельно,

Побудьте здесь и бодрствуйте со Мной».

2. Чтоб эта чаша смерти миновала,

В поту кровавом Он молил Отца.

3. Огни, мечи и впереди - Иуда

С предательским лобзаньем на устах.

Стихотворение заканчивается монологом Иисуса Христа, в котором Он объясняет ученикам смысл Своего поведения - необходимость искупительной жертвы и Свою готовность к ней. Начинается монолог спором Христа с оказавшим сопротивление:

Вложи свой меч на место, человек! Неужто тьмы крылатых легионов

Отец не снарядил бы Мне сюда?

И волоска тогда на Мне не тронув,

Враги рассеялись бы без следа.

Сообщение «литературоведов»

Этот спор есть только у Матфея: «Или думаешь, что Я теперь не могу умолить Отца, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?» (Мф, 26,53). Упоминание о кровавом поте Христа во время молитвы есть только у Луки: «И находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его как капли крови, падающие на землю» (Лк, 22, 44). Но Пастернак использовал не только синоптические Евангелия, но и Евангелие от Иоанна. Ведь только у Иоанна назван по имени апостол, пытавшийся оказать сопротивление, и в стихотворении он тоже назван («Петр дал мечом отпор головорезам и ухо одному из них отсек»).

Таким образом, мы видим, как внимательно, скрупулезно и бережно использованы в стихотворении все евангельские тексты.

Какой библейский символический образ есть в стихотворении «Гефсиманский сад»

Для Б. Пастернака, как автора стихов, вопрос о смысле жизни тождествен вопросу о смысле жизни поэта. А тема поэтического творчества и судьбы поэта тесно связана в сознании Пастернака с евангельской темой искупительной жертвы. В стихотворении заключен символический образом чаши - образом евангельского значения.

Сообщение «историков».

Моление о чаше (Гефсиманское моление) - молитва Иисуса Христа в Гефсиманском саду, описанная в Евангелиях. С точки зрения христианских богословов является выражением того, что Иисус имел две воли: божественную и человеческую.

Все три евангелиста описывают моление Христа одинаково, только Лука упоминает о явлении ангела и о кровавом поте Иисуса. Также только Лука называет причину сна учеников Иисуса Христа - «нашел их спящими от печали».

Матфей и Марк повествует о троекратной молитве Иисуса:

Первый раз Он молился об отвращении от Него чаши страданий - «да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты»;

Второй раз изъявляет уже прямую покорность воле Божией (у Луки ему был послан ангел, чтобы укрепить Его в этой воле) и восклицает - «да будет воля Твоя»;

Третий раз он повторяет своё второе моление и возвращается к ученикам сказать о приближении предателя: «вот, предается Сын Человеческий в руки грешников. Встаньте, пойдем; вот, приблизился предающий Меня».

Согласно евангельскому повествованию, Иисус пришел для своей молитвы перед арестом в Гефсиманский сад, расположенный внизу склона Елеонской горы около ручья Кедрон, восточнее от центра Иерусалима. По данной причине в христианстве Гефсиманский сад почитается как одно из мест, связанных со Страстями Христа, и является местом христианского паломничества.

Место, где молился Иисус, в настоящее время находится внутри Церкви всех наций, построенной в 1919 - 1924 годах. Перед её алтарём находится камень, на котором, по преданию, молился Иисус в ночь своего ареста.

Богословы видят в словах гефсиманской молитвы Иисуса подтверждение того, что он имел две воли: божественную (общую с Богом Отцом) и человеческую (полученную в связи с его вочеловечеванием). Гефсиманское моление Иисуса Христа, с точки зрения богословов, было выражением его страха перед смертью, свойственного человеческой природе.

Образ чаши в стихотворении «Гефсиманский сад» . Что она символизирует?

В «Гефсиманском саде», чаша – «чаша смерти»- смерть во имя жизни вечной. Следовательно, чаша - это жизнь. Таков глубинный смысл символического образа чаши в цикле стихов, завершающих роман.

Мотив перехода Иисуса из Мессии в Человека.

Христос добровольно отказывается от «всемогущества и чудотворства», ведь только пострадав Сам, как Человек, Бог может указать людям на необходимость, спасительность страданий для смертных:

Он отказался без противоборства,

Как от вещей, полученных взаймы,

От всемогущества и чудотворства,

И был теперь как смертные, как мы.

Здесь и обобщение огромной силы, и проникновение в самую суть описываемых событий, и отношение автора к ним.

Одиночество, мука «богооставленности» терзает и Христа, Богочеловека. Отказавшись от всемогущества, став Сыном Человеческим, изменяется ощущение пространства лирического героя. Он одинок в ночи. Это одиночество Христа подчеркнуто описанием пространства: ночная даль – край небытия, простор вселенной – необитаем, пустые черные провалы. «Черные провалы» - возможно, символизируют взгляд неверующего человека.

Но и верные «ученики, осиленные дремой, валялись в придорожном ковыле». К ним гневно обращается Иисус: «Вас Господь сподобил Жить в дни Мои, Вы ж разлеглись, как пласт».

Ученики остались за оградой сада. Ограда – преграда между Иисусом и учениками. Они уснули, не понимают трагического состояния своего Учителя.

Ночная даль теперь казалась краем

Уничтоженья и небытия.

Простор вселенной был необитаем,

И только сад был местом для житья.

Так у Пастернака передается точка зрения на мир Христа, отказавшегося от чудотворства. Эта точка зрения уже земного смертного человека.

Смертному человеку знакомы и минуты слабости воли «по немощи плоти» перед предстоящими испытаниями, страданиями, минуты сомнения перед выбором. Иисус, объятый страхом, входит в «чей-то сад»:

И, глядя в эти черные провалы,

Пустые, без начала и конца,

Чтоб эта чаша смерти миновала,

В поту кровавом он молил отца.

Он пошел в Гефсиманский сад в скорби и печали. Образ сада неоднозначен. С одной стороны, это «надел земельный», но с другой стороны, символ рая. Из Гефсиманского сада Иисус вернулся со светлой решимостью, потому что Он говорил с Богом. Он молится и в этой молитве черпает силы для своего будущего подвига. Иисус пошел в Гефсиманский сад в агонии (состояние человека, борющегося с ужасным страхом), вышел же оттуда с победой и с миром в душе. Выбор сделан: Он готов исполнить волю Отца.

Смягчив молитвой смертную истому,

Он вышел за ограду. На земле

Ученики, осиленные дремой,

Валялись в придорожном ковыле.

Он разбудил их:«Вас Господь сподобил

Жить в дни мои, вы ж разлеглись, как пласт.

Час Сына Человеческого пробил.

Он в руки грешников себя предаст».

В подвиге Христа Пастернак подчеркивает его человечность. Именно поступок Христа-человека, Сына Человеческого, по мысли поэта, вдохновляет и наполняет смыслом жизнь людей во все времена, поскольку доказывает посильность подвига Христа для любого из живущих на земле.

Сцена ареста Христа наполнена заповедями. Найдите их.

…Спор нельзя решать железом,

Вложи свой меч на место, человек.

Евангельские мотивы всегда призывали человечество к миру, и особенно символично эти строки звучат по отношению к началу 21 века, когда повсюду столько войн.

Христос принимает то, что давно записано в «Книге жизни»:

Но книга жизни подошла к странице,

Которая дороже всех святынь.

Сейчас должно написанное сбыться,

Пускай же сбудется оно. Аминь.

Во имя жизни, во имя спасения людей, Христос готов добровольно принять муки. Он совершая великую миссию, принимает страдания, чтобы не нарушить ход веков, связать порвавшуюся цепь времен:

Ты видишь, ход веков подобен притче,

И может загореться на ходу.

Во имя страшного его величья

Я в добровольных муках в гроб сойду.

Величие Христа, по мнению Пастернака, в том, что он открыл человечеству путь к преодолению смерти:

Я в гроб сойду и в третий день восстану,

И, как сплавляют по реке плоты,

Ко мне на суд, как баржи каравана,

Столетья поплывут из темноты.

Последние две строфы звучат с необыкновенной обобщающей силой и раскрывают весь смысл мировой истории.

Заключительное слово учителя.

Гефсиманский сад – это символ размышления Христа о людях, о мире и о предопределении своей судьбы. Герой подводит своеобразные итоги своей жизни, но уже рассуждает не столько о трудности жизни, сколько о бессмертии, о победе жизни над смертью, причем Пастернак уже говорит не только о Христе, но о каждом человеке, оставившем после себя духовные ценности. Для таких людей смерти нет. Речь идет о смысле жизни каждого человека.

Домашнее задание.

Чтение и анализ стихотворений Мережковского и Ходасевича.

Гефсиманский сад

Мерцаньем звезд далеких безразлично
Был поворот дороги озарен.
Дорога шла вокруг горы Масличной,
Внизу под нею протекал Кедрон.

Лужайка обрывалась с половины.
За нею начинался Млечный путь.
Седые серебристые маслины
Пытались вдаль по воздуху шагнуть.

В конце был чей-то сад, надел земельный.
Учеников оставив за стеной,
Он им сказал: "Душа скорбит смертельно,
Побудьте здесь и бодрствуйте со Мной".

Он отказался без противоборства,
Как от вещей, полученных взаймы,
От всемогущества и чудотворства,
И был теперь, как смертные, как мы.

Ночная даль теперь казалась краем
Уничтоженья и небытия.
Простор вселенной был необитаем,
И только сад был местом для житья.

И, глядя в эти черные провалы,
Пустые, без начала и конца,
Чтоб эта чаша смерти миновала,
В поту кровавом он молил Отца.

Смягчив молитвой смертную истому,
Он вышел за ограду. На земле
Ученики, осиленные дремой,
Валялись в придорожном ковыле.

Он разбудил их: "Вас Господь сподобил
Жить в дни Мои, вы ж разлеглись, как пласт.
Час Сына Человеческого пробил.
Он в руки грешников Себя предаст".

И лишь сказал, неведомо откуда
Толпа рабов и скопище бродяг,
Огни, мечи и впереди - Иуда
С предательским лобзаньем на устах.

Петр дал мечом отпор головорезам
И ухо одному из них отсек.
Но слышит: "Спор нельзя решать железом,
Вложи свой меч на место, человек.

Неужто тьму крылатых легионов
Отец не снарядил бы Мне сюда?
И, волоска тогда на мне не тронув,
Враги рассеялись бы без следа.

Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь.

Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.
Во имя страшного ее величья
Я в добровольных муках в гроб сойду.

Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко Мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты".

Раздел сайта: Православные стихотворения.

Внизу страницы размещен видеоролик для прослушивания стиха.

В нем он обращается к теме крестной жертвы Спасителя и описывает те евангельские события, что ей предшествовали. Сегодня наша задача - попытаться почувствовать, каким поэту представлялся тот самый вечер в Гефсиманском саду.

Мерцаньем звезд далеких безразлично
Был поворот дороги озарен.

Лужайка обрывалась с половины.
За нею начинался Млечный путь.
Седые серебристые маслины

В конце был чей-то сад, надел земельный.
Учеников оставив за стеной,
Он им сказал: «Душа скорбит смертельно,
Побудьте здесь и бодрствуйте со Мной».

Ночная даль теперь казалась краем
Уничтоженья и небытия.

И, глядя в эти черные провалы,
Пустые, без начала и конца,
Чтоб эта чаша смерти миновала,
В поту кровавом Он молил Отца.

Смягчив молитвой смертную истому,
Он вышел за ограду. На земле
Ученики, осиленные дремой,
Валялись в придорожном ковыле.

Он разбудил их: «Вас Господь сподобил
Жить в дни Мои, вы ж разлеглись, как пласт.
Час Сына Человеческого пробил.
Он в руки грешников Себя предаст».

И лишь сказал, неведомо откуда
Толпа рабов и скопище бродяг,
Огни, мечи и впереди — Иуда
С предательским лобзаньем на устах.

Петр дал мечом отпор головорезам
И ухо одному из них отсек.
Но слышит: «Спор нельзя решать железом,
Вложи свой меч на место, человек.

Неужто тьмы крылатых легионов
Отец не снарядил бы Мне сюда?
И, волоска тогда на Мне не тронув,
Враги рассеялись бы без следа.

Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь.

Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.
Во имя страшного ее величья
Я в добровольных муках в гроб сойду.

Я в гроб сойду и в третий день восстану,


Столетья поплывут из темноты».

Великий Четверг. Евангельские события этого дня - Тайная Вечеря и следующее за ней Моление о Чаше. На первый взгляд, стихотворение Пастернака - это беглый пересказ второго сюжета, очень беглый. Только внимание здесь почему-то смещено на пейзаж.

Можно было бы посчитать «Гефсиманский сад» пейзажной зарисовкой, однако, как мы уже знаем по «Магдалине» , пейзаж у Пастернака динамичен. Если присмотреться внимательно, здесь от четверостишия к четверостишию меняется масштаб изображения. И, в конце концов, пейзаж оказывается не совсем пейзажем.

Впрочем, начинается стихотворение действительно как видовая зарисовка: ночь, река, поворот дороги.

Дорога шла вокруг горы Масличной,
Внизу под нею протекал Кедрон.

Как на акцент обратим здесь внимание на «безразлично далёкие» звёзды. А вот дальше, буквально на наших глазах, изображение начинает трансформироваться.

Оказывается, что на небе - не просто звёзды, там — Млечный путь. То есть, дорога, начавшаяся на земле, словно бы продолжается в небе. Листья диких олив - сероватые от природы, - в лунном свете действительно могут напоминать звёзды. Но эту прочерченную взглядом дорогу с земли в небо разделяет обрыв. И для того, чтобы собрать её воедино, нужно усилие.

Седые серебристые маслины
Пытались вдаль по воздуху шагнуть.

Простор вселенной был необитаем,
И только сад был местом для житья.

Такая трансформация происходит не вдруг, а сразу после того, как Христос пытается взглянуть на мир глазами простого смертного:

Он отказался без противоборства,
Как от вещей, полученных взаймы,
От всемогущества и чудотворства,
И был теперь, как смертные, как мы.

И тут же ночь перестаёт быть просто ночью, превращаясь в «чёрные провалы, пустые без начала и конца». Обращаясь к Отцу, Христос борется со смертью. Ему предстоит восстановить Вселенную заново.

…ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.

Кто из нас видел когда-нибудь, как горят века? Однако поэт тут же даёт ответ на этот вопрос:

И, как сплавляют по реке плоты,
Ко мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты.

Перед нами - снова река, и вереница огней на тёмной воде. А может быть, это - Млечный путь? Или просто одно безо всяких усилий переходит в другое?

Великий Четверг. Впереди нас ждёт самое главное.

Слушать стихотворение "Гефсиманский сад" видео 5 минут

Будьте в курсе предстоящих событий и новостей!

Присоединяйтесь к группе - Добринский храм