Письмо яковлевой маяковский. Анализ стихотворения Маяковского “Письмо Татьяне Яковлевой

«Письмо Татьяне Яковлевой» Владимир Маяковский

В поцелуе рук ли, губ ли, в дрожи тела близких мне красный цвет моих республик тоже должен пламенеть. Я не люблю парижскую любовь: любую самочку шелками разукрасьте, потягиваясь, задремлю, сказав - тубо - собакам озверевшей страсти. Ты одна мне ростом вровень, стань же рядом с бровью брови, дай про этот важный вечер рассказать по-человечьи. Пять часов, и с этих пор стих людей дремучий бор, вымер город заселенный, слышу лишь свисточный спор поездов до Барселоны. В черном небе молний поступь, гром ругней в небесной драме,- не гроза, а это просто ревность двигает горами. Глупых слов не верь сырью, не путайся этой тряски,- я взнуздаю, я смирю чувства отпрысков дворянских. Страсти корь сойдет коростой, но радость неиссыхаемая, буду долго, буду просто разговаривать стихами я. Ревность, жены, слезы... ну их! - вспухнут веки, впору Вию. Я не сам, а я ревную за Советскую Россию. Видел на плечах заплаты, их чахотка лижет вздохом. Что же, мы не виноваты - ста мильонам было плохо. Мы теперь к таким нежны - спортом выпрямишь не многих,- вы и нам в Москве нужны не хватает длинноногих. Не тебе, в снега и в тиф шедшей этими ногами, здесь на ласки выдать их в ужины с нефтяниками. Ты не думай, щурясь просто из-под выпрямленных дуг. Иди сюда, иди на перекресток моих больших и неуклюжих рук. Не хочешь? Оставайся и зимуй, и это оскорбление на общий счет нанижем. Я все равно тебя когда-нибудь возьму - одну или вдвоем с Парижем.

Анализ стихотворения Маяковского «Письмо Татьяне Яковлевой»

Лирика Владимира Маяковского весьма своеобразна и отличается особой оригинальностью. Дело в том, что поэт искренне поддерживал идеи социализма и считал, что личное счастье не может быть полным и всеобъемлющим без счастья общественного. Эти два понятия настолько тесно переплелись в жизни Маяковского, что ради любви к женщине он никогда не предал бы родину, а вот наоборот мог поступить очень даже легко, так как не представлял свою жизнь за пределами России. Конечно, поэт часто критиковал недостатки советского общества с присущей ему резкостью и прямолинейностью, однако при этом считал, что живет в самой лучшей стране.

В 1928 году Маяковский побывал за границей и познакомился в Париже с русской эмигранткой Татьяной Яковлевой, которая в 1925 году приехала в гости к родственникам и решила остаться во Франции навсегда. Поэт влюбился в красавицу-аристократку и предложил ей вернуться в Россию на правах законной супруги, однако получил отказ. Яковлева сдержанно воспринимала ухаживания Маяковского, хотя и намекала на то, что готова выйти замуж за поэта, если он откажется возвращаться на родину. Страдая от неразделенного чувства и от осознания того, что одна из немногих женщин, которая так хорошо его понимает и чувствует, не собирается расставаться с Парижем ради него, Маяковский вернулся домой, после чего отправил избраннице стихотворное послание – резкое, полное сарказма и, в то же время, надежды .

Начинается это произведение с фраз о том, что любовная горячка не может затмить чувства патриотизма, так как «красный цвет моих республик тоже должен пламенеть», развивая эту тему, Маяковский подчеркивает, что не любит «парижскую любовь», а точнее, парижских женщин, которые за нарядами и косметикой умело маскируют свою истинную сущность. Вместе с тем, поэт, обращаясь к Татьяне Яковлевой, подчеркивает: «Ты одна мне ростом вровень, стань же рядом с бровью бровь», считая, что коренная москвичка, прожившая во Франции несколько лет, выгодно отличается от жеманных и легкомысленных парижанок.

Пытаясь уговорить избранницу вернуться в Россию, Маяковский без прикрас рассказывает ей о социалистическом быте, который Татьяна Яковлева так упорно пытается вычеркнуть из своей памяти . Ведь новая Россия – это голод, болезни, смерть и нищета, завуалированная под равноправие. Оставляя Яковлеву в Париже, поэт испытывает острое чувство ревности, так как понимает – у этой длинноногой красавицы и без него хватает поклонников, она может позволить себе ездить в Барселону на концерты Шаляпина в обществе таких же русских аристократов. Однако, пытаясь сформулировать свои чувства, поэт признается, что «я не сам, а я ревную за Советскую Россию». Таким образом, Маяковского гораздо сильнее гложет обида за то, что лучшие из лучших покидают родину, чем обычная мужская ревность, которую он готов взнуздать и смирить.

Поэт понимает, что кроме любви, он ничего не может предложить девушке, которая поразила его своей красотой, умом и чуткостью. И он заранее знает, что получит отказ, когда обращается к Яковлевой со словами: «Иди сюда, на перекресток моих больших и неуклюжих рук» . Поэтому финал этого любовно-патриотического послания наполнен едкой иронией и сарказмом. Нежные чувства поэта трансформируются в злость, когда он адресует избраннице достаточно грубую фразу «Оставайся и зимуй, и это оскорбление на общий счет нанижем». Этим поэт хочет подчеркнуть, что считает Яковлеву предательницей не только по отношению к себе, но и к родине. Однако этот факт нисколько не остужает романтического пыла поэта, который обещает: «Я все рано тебя когда-нибудь возьму – одну или вдвоем с Парижем».

Нужно отметить, что с Татьяной Яковлевой Маяковскому больше так и не удалось увидеться. Через полтора года после написания этого письма в стихах он покончил жизнь самоубийством.

В поцелуе рук ли,
губ ли,
в дрожи тела
близких мне
красный
цвет
моих республик
тоже
должен
пламенеть.
Я не люблю
парижскую любовь:
любую самочку
шелками разукрасьте,
потягиваясь, задремлю,
сказав —
тубо —
собакам
озверевшей страсти.
Ты одна мне
ростом вровень,
стань же рядом
с бровью брови,
дай
про этот
важный вечер
рассказать
по-человечьи.
Пять часов,
и с этих пор
стих
людей
дремучий бор,
вымер
город заселенный,
слышу лишь
свисточный спор
поездов до Барселоны.
В черном небе
молний поступь,
гром
ругней
в небесной драме,-
не гроза,
а это
просто
ревность двигает горами.
Глупых слов
не верь сырью,
не пугайся
этой тряски,-
я взнуздаю,
я смирю
чувства
отпрысков дворянских.
Страсти корь
сойдет коростой,
но радость
неиссыхаемая,
буду долго,
буду просто
разговаривать стихами я.
Ревность,
жены,
слезы…
ну их!-
вспухнут вехи,
впору Вию.
Я не сам,
а я
ревную
за Советскую Россию.
Видел
на плечах заплаты,
их
чахотка
лижет вздохом.
Что же,
мы не виноваты —
ста мильонам
было плохо.
Мы
теперь
к таким нежны —
спортом
выпрямишь не многих,-
вы и нам
в Москве нужны,
не хватает
длинноногих.
Не тебе,
в снега
и в тиф
шедшей
этими ногами,
здесь
на ласки
выдать их
в ужины
с нефтяниками.
Ты не думай,
щурясь просто
из-под выпрямленных дуг.
Иди сюда,
иди на перекресток
моих больших
и неуклюжих рук.
Не хочешь?
Оставайся и зимуй,
и это
оскорбление
на общий счет нанижем.
Я все равно
тебя
когда-нибудь возьму —
одну
или вдвоем с Парижем.

Анализ стихотворения «Письмо Татьяне Яковлевой» Маяковского

В жизни В. Маяковского было мало женщин, которых он по-настоящему любил. Практически всю жизнь он и посвятил этой любви несколько стихотворений. Однако в 1928 г. поэт побывал в Париже, где познакомился с русской эмигранткой, известной актрисой Т. Яковлевой. Чувство было взаимным, но влюбленные не сходились по политическим убеждениям. Маяковский не представлял себе жизнь за границей, а Яковлева наотрез отказывалась возвращаться в Советскую Россию. По поводу этого разногласия поэт написал любимой женщине стихотворное послание, которое было опубликовано в СССР лишь в 1956 г.

К концу жизни Маяковский замечал все больше недостатков в коммунистическом строе. Но это не мешало ему надеяться на лучшее и оставаться патриотом своей страны. При этом он продолжал испытывать ненависть к буржуазным странам, которую нисколько не скрывал. Поэтому отказ Яковлевой он воспринимал не столько в личном, сколько в социальном плане. В присущей ему грубоватой манере поэт заявляет, что легко сможет укротить свою мужскую страсть по отношению к утонченным французским «самочкам». К Яковлевой он относился совершенно по иному. Актриса эмигрировала в 1925 г., поэтому, по мнению Маяковского, до сих пор оставалась в душе русской женщиной. Яковлева уважала Маяковского не только как мужчину, но и как поэта, что давало ему право заявлять: «ты одна мне ростом вровень».

Поэта действительно оскорбляло, что женщина, пережившая ужасы гражданской войны, променяла свою страну на «ужины с нефтяниками». Личные мотивы полностью отходят на второй план во фразе «…я ревную за Советскую Россию». Маяковский прекрасно понимал, что после всех потрясений страна навсегда потеряла многих лучших своих представителей, как убитыми, так и эмигрировавшими. Восполнить эти потери будет непросто: «нам в Москве не хватает длинноногих».

Нежность вообще не свойственна любовной лирике Маяковского, поэтому в финале произведения звучит уже откровенная угроза. Решительный отказ Яковлевой поэт считает серьезным оскорблением, которое он приравнивает к общей ненависти западного мира к коммунизму («на общий счет нанижем»). Ответом на это будет не просто месть одного обманутого мужчины, а победа Советской России над всем буржуазным строем («тебя… возьму… вдвоем с Парижем»).

Стихотворение В.В. Маяковского автобиографично, как почти вся лирика поэта. встретил в Париже очень красивую молодую женщину — Татьяну Яковлеву, влюбился в нее и предложил ей уехать вместе с ним обратно в Советский Союз. Они переписывались, и одно письмо Маяковский написал в стихах.
Даже если не знать эти факты биографии поэта, прочитав стихотворение, можно сразу почувствовать, что оно отличается от лирики поэта в целом. В нем нет поражающих воображение гипербол, грохочущих метафор, фантастики. Сам поэт обещает в «Письме…»: «… буду долго, / буду просто / разговаривать стихами я». «Письмо…» обращено главным образом к Татьяне Яковлевой, поэт стремится быть понятым любимой, готов «… про этот важный вечер / рассказать по-человечьи». Это стихотворение поражает своим искренним, доверительным тоном, оно похоже на исповедь лирического героя.
В «Письме…» Маяковскому удается с помощью всего лишь нескольких строчек создать образ Татьяны Яковлевой, описать как ее внешность, так и ее внутренний мир. Любимая поэта «длинноногая», но, что еще важнее, она ему «ростом вровень». Маяковский чувствует, что это — залог понимания между ними, имея в виду рост не только физический, но и духовный, не случайно он просит Татьяну Яковлеву встать с ним «рядом, с бровью брови», перед разговором, имеющим для него большое значение. Она не «любая самочка», изукрашенная шелками, которая не может разжечь пламя страсти в сердце поэта. Татьяне Яковлевой через многое пришлось пройти, прежде чем она поселилась в Париже. Поэт взывает к ней, к ее памяти: «Не тебе, в снега и в тиф / шедшей этими ногами, / здесь на ласки выдать их / в ужины с нефтяниками».
Все стихотворение кажется разделенным на две части: в нем изображаются и противопоставляются друг другу два мира, оба очень важные для поэта. Это Париж и Советский Союз. Эти два мира огромны и втягивают в свою орбиту героев стихотворения, их мысли и чувства.
Париж описывается как город любви, роскоши и наслаждений, неприемлемых для поэта («Я не люблю парижскую любовь»). Заселенный город кажется вымершим уже в «пять часов», однако в нем есть и «самочки» в шелках, и «ужины с нефтяниками». Все по-другому в Советской России: «… на плечах заплаты, / их чахотка лижет вздохом», потому что «ста мильонам было плохо».
В стихотворении «Письмо Татьяне Яковлевой» в голосе лирического героя органично сливаются личное и гражданское. Интимное лирическое «я» в начале стихотворения переходит в общественное «мы» там, где поэт начинает говорить о Родине: «Я не сам, а я ревную / за Советскую Россию». Тема ревности, которая проходит через все стихотворение, тесно связана с его «гражданским» планом. «Письмо Татьяне Яковлевой» критики даже предлагали переименовать в «Письмо о сущности ревности». Самому лирическому герою Маяковского свойственна не ревность, а «радость неиссыхаемая», любовь как главный закон жизни, мироздания.
«Личную» ревность поэт изображает вселенским катаклизмом: «В черном небе молний поступь, / гром ругней в небесной драме, — / не гроза, а это просто / ревность двигает горами». Так Маяковский передает свое внутреннее состояние, титаническую силу страсти, кипящей в его груди. Однако поэт стыдится личной ревности, называет ее чувством «отпрысков дворянских», считает страсть корью, опасной болезнью. Он просит любимую не верить «глупых слов… сырью».
Слова, продиктованные любовью, глупы, потому что идут из сердца, выражают личные чувства, но они приобретают другое значение, повышаются в статусе, как только поэт начинает говорить не за себя лично, а за «Советскую Россию». Оказывается, потребность в красоте ощущает не только лирический герой, но и его Родина: «… вы и нам в Москве нужны, / не хватает длинноногих». Поэту обидно, что Татьяна Яковлева остается в Париже, в то время как в Москве «спортом выпрямишь не многих». Он признается, что после многих лет войн, болезней и лишений в Советской России начинают ценить истинную красоту, становятся «нежны».
В «Письме…» Маяковский размышляет о сущности любви. Любовь он не только противопоставляет ревности, но и выделяет два вида любви. Первую, «парижскую» любовь, «собак озверевшей страсти», он отвергает, не верит в ее искренность. Вместе с ней он отвергает и «личную» любовь, чувства «для себя»: «Ревность, жены, слезы… ну их!» Другой вид любви, в которой воедино сливаются любовь к женщине и любовь к Родине, он признает единственно верным. Кажется, выбор так очевиден, что Татьяне Яковлевой даже не надо думать, «щурясь просто / из-под выпрямленных дуг».
Однако поэт и его любимая принадлежат двум разным мирам: она — всецело миру Парижа, с которым в стихотворении связаны образы любви, ночного неба, европейского пространства (лирический герой слышит «свисточный спор / поездов до Барселоны»), Он же всем сердцем принадлежит своей молодой республике. С Советской Россией связаны тема ревности, тягот и лишений, заснеженного пространства, по которому когда-то шла «этими ногами» и Татьяна Яковлева. Даже оскорбления поэт разделяет со своей Родиной, нижет их «на общий счет». Он с обидой в голосе позволяет любимой «оставаться и зимовать» в Париже, так дают передышку осажденному неприятелю. Тема военных действий, «взятия Парижа», которая мелькает в конце стихотворения, заставляет вспомнить Наполеона и громкую победу российских войск над французами в Отечественной войне 1812 года. Лирический герой словно надеется на то, что парижская зима ослабит неприступную красавицу, как когда-то русская зима ослабила армию Наполеона, и заставит Татьяну Яковлеву поменять свое решение.
Сам же лирический герой перед лицом любви похож на большого ребенка, в нем парадоксально сочетается сила и трогательная беззащитность, вызов и стремление защитить любимую, окружить ее «большими и неуклюжими» руками. Поэт сравнивает объятие не с кольцом, как обычно, а с перекрестком. С одной стороны, перекресток ассоциируется с открытостью, незащищенностью — поэт не стремится уберечь от посторонних взглядов свою любовь, наоборот, совмещает личное с общественным. С другой стороны, на перекрестке соединяются два пути. Возможно, поэт надеется, что «личное», любовные объятья помогут соединить два мира — Париж и Москву, у которых пока нет других точек пересечения. Но пока этого не произошло по воле любимой, поэт бросает вызов — не столько ей, сколько самому движению жизни, истории, разделившему их, разбросавшему по разным странам и городам: «Я все равно тебя когда-нибудь возьму — / одну или вдвоем с Парижем».
В стихотворении «Письмо Татьяне Яковлевой» происходит слияние двух планов лирического героя — интимного, сокровенного и общественного, гражданского: «В поцелуе рук ли, губ ли, / в дрожи тела близких мне / красный цвет моих республик / тоже должен пламенеть». Искренен ли поэт, желая красоты и любви не для себя одного, а для всей Советской России? В этом стихотворении любовь предстает у него сродни долгу. Маяковский пишет не только о своем долге — вернуть красавицу Татьяну Яковлеву на родину, но и напоминает ей о ее долге — вернуться туда, где снега и болезни, чтобы и Россия обрела частичку красоты, а с ней надежду на возрождение.
В «Письме…» парадоксально сочетаются чувства и долг, душевные бури и гражданская позиция. В этом выражается весь Маяковский. Любовь для поэта была объединяющим началом: ему хотелось верить, что приход революции положит конец всем конфликтам; ради любви к идее коммунизма Маяковский готов был, как он потом напишет в поэме «Во весь голос», «наступить на горло собственной песне» и выполнять «социальный заказ».
Хотя в конце жизни поэт разочаруется в своих прежних идеалах и стремлениях, «Письмо Татьяне Яковлевой» передает самую суть мировоззрения поэта: в любви все едино, она представляет собой смысл бытия и главную его идею, которая, по словам Данте, «движет солнца и светила».

Одна из самых трогательных историй жизни Маяковского произошла с ним в Париже, когда он влюбился в Татьяну Яковлеву.

Между ними не могло быть ничего общего. Русская эмигрантка, точеная и утонченная, воспитанная на Пушкине и Тютчеве, не воспринимала ни слова из рубленых, жестких, рваных стихов модного советского поэта, «ледокола» из Страны Советов.

Она вообще не воспринимала ни одного его слова, - даже в реальной жизни. Яростный, неистовый, идущий напролом, живущий на последнем дыхании, он пугал ее своей безудержной страстью. Ее не трогала его собачья преданность, ее не подкупила его слава. Ее сердце осталось равнодушным. И Маяковский уехал в Москву один.

От этой мгновенно вспыхнувшей и не состоявшейся любви ему осталась тайная печаль, а нам - волшебное стихотворение «Письмо Татьяне Яковлевой» со словами: «Я все равно тебя когда-нибудь возьму - Одну или вдвоем с Парижем!»

Ей остались цветы. Или вернее - Цветы. Весь свой гонорар за парижские выступления Владимир Маяковский положил в банк на счет известной парижской цветочной фирмы с единственным условием, чтобы несколько раз в неделю Татьяне Яковлевой приносили букет самых красивых и необычных цветов - гортензий, пармских фиалок, черных тюльпанов, чайных роз орхидей, астр или хризантем. Парижская фирма с солидным именем четко выполняла указания сумасбродного клиента - и с тех пор, невзирая на погоду и время года, из года в год в двери Татьяны Яковлевой стучались посыльные с букетами фантастической красоты и единственной фразой: «От Маяковского». Его не стало в тридцатом году - это известие ошеломило ее, как удар неожиданной силы. Она уже привыкла к тому, что он регулярно вторгается в ее жизнь, она уже привыкла знать, что он где-то есть и шлет ей цветы. Они не виделись, но факт существования человека, который так ее любит, влиял на все происходящее с ней: так Луна в той или иной степени влияет на все, живущее на Земле только потому, что постоянно вращается рядом.

Она уже не понимала, как будет жить дальше - без этой безумной любви, растворенной в цветах. Но в распоряжении, оставленном цветочной фирме влюбленным поэтом, не было ни слова о его смерти. И на следующий день на ее пороге возник рассыльный с неизменным букетом и неизменными словами: «От Маяковского».

Говорят, что великая любовь сильнее смерти, но не всякому удается воплотить это утверждение в реальной жизни. Владимиру Маяковскому удалось. Цветы приносили в тридцатом, когда он умер, и в сороковом, когда о нем уже забыли. В годы Второй Мировой, в оккупировавшем немцами Париже она выжила только потому, что продавала на бульваре эти роскошные букеты. Если каждый цветок был словом «люблю», то в течение нескольких лет слова его любви спасали ее от голодной смерти. Потом союзные войска освободили Париж, потом, она вместе со всеми плакала от счастья, когда русские вошли в Берлин - а букеты все несли. Посыльные взрослели на ее глазах, на смену прежним приходили новые, и эти новые уже знали, что становятся частью великой легенды - маленькой, но неотъемлемой. И уже как пароль, который дает им пропуск в вечность, говорили, улыбаясь улыбкой заговорщиков: «От Маяковского». Цветы от Маяковского стали теперь и парижской историей. Правда это или красивый вымысел, однажды, в конце семидесятых, советский инженер Аркадий Рывлин услышал эту историю в юности, от своей матери, и всегда мечтал попасть в Париж.

Татьяна Яковлева была еще жива, и охотно приняла своего соотечественника. Они долго беседовали обо всем на свете за чаем с пирожными.

В этом уютном доме цветы были повсюду - как дань легенде, и ему было неудобно расспрашивать седую царственную даму о романе ее молодости: он полагал это неприличным. Но в какой-то момент все-таки не выдержал, спросил, правду ли говорят, что цветы от Маяковского спасли ее во время войны? Разве это не красивая сказка? Возможно ли, чтобы столько лет подряд… - Пейте чай, - ответила Татьяна - пейте чай. Вы ведь никуда не торопитесь?

И в этот момент в двери позвонили… Он никогда в жизни больше не видел такого роскошного букета, за которым почти не было видно посыльного, букета золотых японских хризантем, похожих на сгустки солнца. И из-за охапки этого сверкающего на солнце великолепия голос посыльного произнес: «От Маяковского».

«Письмо Татьяне Яковлевой» Владимир Маяковский

В поцелуе рук ли,
губ ли,
в дрожи тела
близких мне
красный
цвет
моих республик
тоже
должен
пламенеть.
Я не люблю
парижскую любовь:
любую самочку
шелками разукрасьте,
потягиваясь, задремлю,
сказав -
тубо -
собакам
озверевшей страсти.
Ты одна мне
ростом вровень,
стань же рядом
с бровью брови,
дай
про этот
важный вечер
рассказать
по-человечьи.
Пять часов,
и с этих пор
стих
людей
дремучий бор,
вымер
город заселенный,
слышу лишь
свисточный спор
поездов до Барселоны.
В черном небе
молний поступь,
гром
ругней
в небесной драме,-
не гроза,
а это
просто
ревность двигает горами.
Глупых слов
не верь сырью,
не путайся
этой тряски,-
я взнуздаю,
я смирю
чувства
отпрысков дворянских.
Страсти корь
сойдет коростой,
но радость
неиссыхаемая,
буду долго,
буду просто
разговаривать стихами я.
Ревность,
жены,
слезы...
ну их! -
вспухнут веки,
впору Вию.
Я не сам,
а я
ревную
за Советскую Россию.
Видел
на плечах заплаты,
их
чахотка
лижет вздохом.
Что же,
мы не виноваты -
ста мильонам
было плохо.
Мы
теперь
к таким нежны -
спортом
выпрямишь не многих,-
вы и нам
в Москве нужны
не хватает
длинноногих.
Не тебе,
в снега
и в тиф
шедшей
этими ногами,
здесь
на ласки
выдать их
в ужины
с нефтяниками.
Ты не думай,
щурясь просто
из-под выпрямленных дуг.
Иди сюда,
иди на перекресток
моих больших
и неуклюжих рук.
Не хочешь?
Оставайся и зимуй,
и это
оскорбление
на общий счет нанижем.
Я все равно
тебя
когда-нибудь возьму -
одну
или вдвоем с Парижем.

Вечная тема лирики - любовь - проходит через все творчество Владимира Маяковского, начиная с ранних стихов и кончая последним незавершенным стихотворением «Неоконченное». Относясь к любви как к величайшему благу, способному вдохновить на дела, на труд, Маяковский писал: «Любовь - это жизнь, это главное. От нее разворачиваются и стихи, и дела, и все прочее. Любовь - это сердце всего. Если, оно прекратит работу, все остальное отмирает, делается лишним, ненужным. Но если сердце работает,-оно не может не проявиться во всем». Для Маяковского характерна широта лирического восприятия мира. Личное и общественное сливалось в его поэзии. И любовь - интимнейшее человеческое переживание - в стихах поэта всегда связана с социальными чувствами поэта-гражданина (поэмы «Люблю», «Про это», стихотворения «Письмо Татьяне Яковлевой», «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви»).

Жизнь Маяковского со всеми ее радостями и горестями, болью, отчаянием - вся в его стихах. Произведения поэта рассказывают нам о его любви, о том, когда и какой она была. В ранних стихах Маяковского упоминание о любви встречается дважды: в цикле лирических стихов 1913 года «Я» и лирическом стихотворении «Любовь» О любви в них говорится вне связи с личными переживаниями поэта. Но уже в поэме «Облако в штанах» поэт рассказывает о своей безответной любви к Марии, в которую он влюбился в 1914 году в Одессе. Он так охарактеризовал свои чувства:

Мама!

Ваш сын прекрасно болен!

Мама!

У него пожар сердца.

Пути Марии и Владимира Маяковского разошлись. Но прошло не более года, и сердце его снова разрывают муки любви. Любовь к Лиле Брик принесла ему много страданий. Его чувства находят отражение в поэме «Флейта-позвоночник», написанной осенью 1915 года. Спустя несколько лет, уже в советское время, Маяковский пишет одну за другой поэмы «Люблю» (1922) и «Про это» (1923). В тяжелом отчаянии, размышляя о жизни и смерти, он говорит о первостепенном "для него значении любви: «Страшно - не любить, ужас - не сметь» -и сожалеет, что радости жизни не коснулись его. Но вот в начале 1929 года в журнале «Молодая гвардия» появляется «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви». Из этого стихотворения видно, что в жизни поэта появилась новая любовь, что «опять в работу пущен сердца выстывших! мотор». Это была Татьяна Яковлева, с которой Маяковский встретился в Париже осенью 1928 года.

О встрече Маяковского с Татьяной Яковлевой так вспоминали ее друзья - художник В.И. Шухаев и его жена В.Ф. Щухаева: «...Это была замечательная пара. Маяковский очень красивый, большой. Таня тоже красавица - высокая, стройная, под стать ему. Маяковский производил впечатление тихого влюбленного. Она восхищалась и явно любовалась им, гордилась его талантом». В двадцатых годах, так как у Татьяны было плохое здоровье, ее дядя, художник А.Е. Яковлев, живший в Париже, взял племянницу к себе. Когда Маяковский вернулся в Москву, Татьяна очень по нему скучала. Она писала матери: «Он всколыхнул во мне тоску по России... Он такой колоссальный и физически, и морально, что после него буквально пустыня. Это первый человек, оставивший в моей душе след... Его чувства ко мне настолько сильны, что нельзя их не отражать хотя бы в малой мере». Посвященные Татьяне Яковлевой стихотворения «Письмо товарищу Кострову...» и «Письмо Татьяне Яковлевой» проникнуты счастливым ощущением большой, настоящей любви.

Стихотворение «Письмо Татьяне Яковлевой» было написано в ноябре 1928 года. Любовь Маяковского никогда не была только личным переживанием. Она вдохновляла его на борьбу и творчество, воплощалась в поэтические шедевры, проникнутые пафосом революции. Здесь об этом сказано так:

В поцелуе рук ли,

губ ли,

В дрожи тела

близких мне

красный

цвет

моих республик

тоже

должен

пламенеть

Гордость и ласка звучат в строках, обращенных к любимой:

Ты одна мне

ростом вровень,

стань же рядом

с бровью брови,

про этот

важный вечер

рассказать

по-человечьи.

О ревности как о проявлении глубокой любви Маяковский пишет с легкой иронией:

Ревность,

жены,

слезы...

ну их!

Сам он обещает не обижать любимую ревностью:

...я взнуздаю

я смирю

чувства

отпрысков дворянских.

Свою любовь Маяковский не представляет вдали от родины, поэтому настойчиво зовет Татьяну Яковлеву в Москву:

Мы теперь

к таким нежны -

спортом

выпрямишь не многих, -

вы и нагл

в Москве нужны,

не хватает

длинноногих.

Конец стихотворения звучит как призыв откликнуться на его любовь:

Ты не думай,

щурясь просто

из-под выпрямленных дуг

Иди сюда,

иди на перекресток

моих больших

и неуклюжих рук.