Почему белые проиграли в гражданской войне. Нож в спину Сибирской армии

Гражданская война была одной из самых страшных для России. Число погибших в боях, казненных, умерших от голода и эпидемий превысило десять миллионов человек. В той страшной войне белые потерпели поражение. Мы решили выяснить - почему.

Несогласованность. Провал Московского похода

В январе 1919 года армия Деникина одержала крупную победу над почти стотысячной армией большевиков и заняла Северный Кавказ. Далее войска белых продвигались на Донбасс и Дон, где, объединившись, смогли дать отпор Красной армии, измученной казацкими восстаниями и крестьянскими бунтами. Были взяты Царицын, Харьков, Крым, Екатеринослав, Александровск.В это время французские и греческие войска высадились на юге Украины, а Антанта планировала массивное наступление. Белая армия продвигалась на север, стремясь подойти к Москве, захватив по пути наступления Курск, Орел и Воронеж. В это время комитет партии уже начали эвакуировать в Вологду.20 февраля армия белых разбила красный конный корпус и завладела Ростовом и Новочеркасском. Совокупность этих действий воодушевила войска, и, как казалось, предвещала скорую победу Деникину и Колчаку.Однако битву за Кубань они проиграли, а после того, как красные взяли Новороссийск и Екатеринодар, главные силы белых на юге были сломлены. Они оставили Харьков, Киев и Донбасс. Успехи белых на северном фронте также закончились: несмотря на финансовую поддержку Великобритании, осеннее наступление Юденича на Петроград провалилось, а прибалтийские республики спешили подписать мирный договор с советским правительством. Таким образом, Московский поход Деникина был обречен.

Нехватка кадров

Одной из самых очевидных причин поражения антибольшевистских сил является недостаточное количество хорошо обученных офицеров. К примеру, несмотря на то, что в Северной армии было целых 25000 человек, офицеров из них было только 600. К тому же, в армию набирали пленных красноармейцев, что никак не способствовало боевому духу.Белых офицеров готовили основательно: британские и русские школы занимались их обучением.Впрочем, частыми явлениями оставались дезертирство, мятежи и убийство союзников: «З тысячи пехотинцев (в 5-м Северном стрелковом полку) и 1 тысяча военнослужащих других родов войск с четырьмя 75-мм орудиями перешли на сторону большевиков». После того, как Великобритания перестала поддерживать белых в конце 1919 года, армия белых, несмотря на кратковременный перевес, потерпела поражение и капитулировала перед большевиками.Нехватку солдат описывал и Врангель: «Плохо снабжённая армия питалась исключительно за счёт населения, ложась на него непосильным бременем. Несмотря на большой приток добровольцев из вновь занятых армией мест, численность её почти не возрастала».В армейском составе красных поначалу тоже была нехватка офицерского состава, и вместо них набирались комиссары даже без военного опыта. Именно по этим причинам большевики в начале войны потерпели множество поражений на всех фронтах. Однако решением Троцкого в офицеры стали брать опытных людей из бывшей царской армии, знающих что такое война не понаслышке. Многие из них шли воевать за красных добровольно.

Массовое дезертирство

Помимо частных случаев добровольного ухода из белой армии, были более массовые факты дезертирства. Во-первых, армия Деникина, несмотря на то, что контролировала достаточно большие территории, так и не смогла существенно нарастить свою численность за счет обитающих на них жителей.Во-вторых, в тылу у белых часто орудовали шайки «зеленых» или «черных», которые воевали и против белых, и против красных. Многие белые, особенно из числа бывших пленных из Красной армии, дезертировали и присоединялись к чужим отрядам.Однако не стоит сгущать краски вокруг дезертирства из антибольшевистских рядов: из Красной армии всего за один год (с 1919 по 1920) дезертировало не менее 2,6 миллионов человек, что превышало общую численность войск белых.

Разрозненность сил

Еще один немаловажный фактор, обеспечивший большевикам победу – монолитность их армий. Белые силы были сильно рассеяны по территории России, что приводило к невозможности грамотного командования войсками.Разобщенность белых проявилась и на более абстрактном уровне – идеологи антибольшевистского движения не смогли привлечь на свою сторону всех противников большевиков, проявив излишнюю настойчивость во многих политических вопросах.

Отсутствие идеологии

Белых часто обвиняли в попытках восстановления монархии, сепаратизма, передачи власти иностранному правительству. Однако на деле их идеология не состояла из таких радикальных, но четких установок.Программа белого движения включала в себя восстановление государственной целостности России, «единство всех сил в борьбе с большевиками» и равенство всех граждан страны.Громадный промах белого командования – отсутствие четких идеологических позиций, идей, за которые люди готовы были бы воевать и погибать. Большевики предложили предельно конкретный план – их идеей было построение утопического коммунистического государства, в котором не будет бедных и угнетенных, а для этого можно было поступиться любыми моральными принципами. Глобальная идея объединения всего мира под красным флагом Революции победила аморфное белое сопротивление.Так свое психологическое состояние характеризовал белый генерал Слащев: «Тогда я ни во что не верил. Если меня спросят, за что я боролся и каково было мое настроение, я чистосердечно отвечу, что не знаю… Не скрою, что в моем сознании иногда мелькали мысли о том, что не большинство ли русского народа на стороне большевиков, – ведь невозможно же, что они и теперь торжествуют благодаря лишь немцам».Эта фраза достаточно емко отражает состояние умов многих солдат, воевавших против большевиков.

Плохое образование

Деникин, Колчак и Врангель, выступая со своими абстрактными лозунгами, не представляли народу четких указаний и не имели идеальной цели, в отличие от большевиков. Большевики же организовали мощную пропагандистскую машину, которая специально занималась выработкой идеологии.Как писал американский историк Вильямс, «Первый Совет Народных Комиссаров, если основываться на количестве книг, написанных его членами, и языков, которыми они владеют, по своей культуре и образованности был выше любого кабинета министров в мире».Так белые военные командиры проиграли идеологическую войну более образованным большевикам.

Излишняя мягкость

Большевистское правительство не стеснялось проводить резкие и жестокие реформы. Парадоксально, но именно такая жесткость и была важна в военное время: люди не верили сомневающимся и оттягивающим решение политикам.Большой ошибкой белого командования была задержка земельной реформы – ее проект предполагал расширение хозяйств за счет земель помещиков. Однако был выпущен закон, до Учредительного Собрания запрещающий захват земель и сохраняющий их во владении дворян. Конечно, крестьянское население, 80% населения России, восприняли это распоряжение как личное оскорбление.

December 9th, 2015

» … Сразу укажу на три причины неудачи белого движения:
1) недостаточная и несвоевременная,
руководимая узкокорыстными соображениями помощь союзников,
2) постепенное усиление реакционных элементов в составе движения и
3) как следствие второй, разочарование народных масс в белом движении…

П. Милюков. Доклад о белом движении.
Газета «Последние новости» (Париж), 6 августа 1924 года

Для меня не совсем хорошо понятный и изученный период нашей истории, по-этому с большим интересом читаю статьи на эту тему. Предлагаю вам, как мне кажется, любопытный и качественный материал для обсуждения. Итак текст от авторов:

К началу Гражданской войны белые превосходили красных практически во всём -казалось, что большевики обречены. Тем не менее, именно красным было суждено выйти из этого противостояния победителями. Среди всего огромного комплекса причин, которые к этому привели, отчётливо выделяются три ключевые.

Для начала стоит оговорить, что определения «красные» и «белые» в значительной мере условны, как это всегда бывает при описании гражданской смуты. Война - это хаос, а гражданская война - хаос, возведённый в бесконечную степень. Даже сейчас, спустя без малого столетие, вопрос «так кто же был прав?» остаётся открытым и трудноразрешимым.

В те же времена всё происходящее воспринималось как настоящий конец света, время полной непредсказуемости и неопределённости. Цвет знамён, декларируемые убеждения - всё это существовало только «здесь и сейчас» и в любом случае не гарантировало ничего. Стороны и убеждения менялись с удивительной лёгкостью, и это не считалось чем-то ненормальным и неестественным. Революционеры с многолетним стажем борьбы - например, эсеры - становились министрами новых правительств и клеймились противниками как контрреволюционеры. А большевикам помогали создавать армию и контрразведку проверенные кадры царского режима - в т. ч. дворяне, гвардейские офицеры, выпускники Академии Генштаба. Людей в попытках хоть как-то выжить бросало из одной крайности в другую. Или «крайности» сами приходили к ним - в виде бессмертной фразы: «Белые пришли - грабят, красные пришли - грабят, ну куды бедному крестьянину податься?». Как одиночки, так и целые воинские части регулярно меняли стороны.

Пленных могли в лучших традициях XVIII века отпустить под честное слово, перебить самыми изуверскими способами или поставить в собственный строй. Упорядоченное, стройное деление «эти - красные, эти - белые, вон те - зеленые, а эти морально нестойкие и неопределившиеся» сложилось только спустя годы.

Поэтому всегда следует помнить, что когда речь идёт о какой-либо стороне гражданского конфликта, имеются в виду не строгие ряды регулярных образований, а скорее «центры силы». Точки притяжения множества групп, которые находились в постоянном движении и непрекращающихся конфликтах всех со всеми.

Но почему же победил центр силы, который мы обобщённо именуем «красными»? Почему «господа» проиграли «товарищам»?

Вопрос о «Красном терроре»

«Красный террор» часто используется как ultima ratio , описание главного инструмента большевиков, который якобы бросил к их ногам запуганную страну. Это не так. Террор всегда шёл рука об руку с гражданской смутой, потому что является производным от предельного ожесточения такого рода конфликта, в котором противникам некуда бежать и нечего терять. Более того, противники не могли в принципе избежать организованного террора как средства.

Ранее уже было сказано, что первоначально противники представляли собой маленькие группы, окружённые морем анархической вольницы и аполитичной крестьянской массы. Белый генерал Михаил Дроздовский привёл из Румынии около двух тысяч человек. Примерно столько же добровольцев было изначально у Михаила Алексеева с Лавром Корниловым. А основная масса просто не хотела воевать, включая очень значительную часть офицерства. В Киеве офицерам случалось работать официантами, при форме и всех наградах - «так больше подают-с».

Второй дроздовский конный полк
rusk.ru

Для того, чтобы победить и реализовывать своё видение будущего, всем участникам требовались армия (то есть призывники) и хлеб. Хлеб для города (военного производства и транспорта), для армии и для пайков ценным специалистам и командирам.

Людей и хлеб можно было взять только на селе, у крестьянина, который не собирался отдавать ни того, ни другого «за так», а платить было нечем. Отсюда - реквизиции и мобилизации, к которым с равным рвением пришлось прибегать и белым, и красным (а до них - ещё и Временному правительству). Как следствие - волнения села, противодействие, необходимость подавлять возмущения самыми жестокими методами.

Поэтому пресловутый и ужасный «красный террор» не был решающим аргументом или чем-то резко выделяющимся на общем фоне зверства Гражданской войны. Террором занимались все и победу большевикам принёс не он.

1. Единоначалие.
2. Организация.
3. Идеология.

Рассмотрим эти пункты последовательно.

1. Единоначалие, или «Когда в господах согласия нет…».

Надо отметить, что большевики (или, если брать шире, «социалисты-революционеры» вообще) изначально имели очень хороший опыт работы в условиях нестабильности и хаоса. Ситуация, когда враги кругом, в собственных рядах агенты охранки и вообще ‘trust no one’ - была для них рядовым производственным процессом. С началом Гражданской большевики в общем-то продолжили то, чем занимались ранее, только в более льготных условиях, потому что теперь они сами становились одним из главных игроков. Они умели лавировать в условиях полного разброда и повседневной измены. А вот у их противников навык «привлеки союзника и вовремя предай его, пока он не предал тебя» использовался куда хуже. Поэтому на пике конфликта против сравнительно единого (по наличию одного лидера) лагеря красных дралось множество белых группировок, причём каждая вела свою войну по собственным планам и разумениям.

Собственно, этот раздрай и неповоротливость общей стратегии лишили белых победы ещё в 1918 году. Антанта позарез нуждалась в русском фронте против немцев и готова была на многое, лишь бы сохранить хотя бы его видимость, оттягивая немецкие войска от западного фронта. Большевики были крайне слабы и неорганизованны, и помощь можно было требовать хотя бы в счёт частичных поставок уже оплаченных царизмом военных заказов. Но… белые предпочли брать через Краснова снаряды у немцев для войны против красных - создав тем самым соответствующую репутацию в глазах Антанты. Немцы, проиграв войну на Западе, исчезли. Большевики неуклонно создавали организованную армию вместо полупартизанских отрядов, пытались наладить военную промышленность. А в 1919-м Антанта уже выиграла свою войну и не хотела, да и не могла нести большие, а главное - не дающие зримой выгоды расходы в далёкой стране. Силы интервентов одна за другой покидали фронты Гражданской войны.

Белые не смогли договориться ни с одним лимитрофом - в результате их тыл (практически весь) повис в воздухе. И, словно этого было мало, у каждого белого лидера в тылу сидел собственный «атаман», вовсю отравляя жизнь. У Колчака - Семёнов, у Деникина - Кубанская рада с Калабуховым и Мамонтовым, у Врангеля - орловщина в Крыму, у Юденича - Бермондт-Авалов.

Агитационный плакат белого движения
statehistory.ru

Итак, хотя внешне большевики казались окружённым врагами и обречённым лагерем, они могли концентрироваться на выбранных участках, перебрасывая хоть какие-то ресурсы по внутренним транспортным линиям - несмотря на развал транспортной системы. Каждый отдельно взятый белый генерал мог сколь угодно жёстко бить противника на поле боя - и красные признавали эти поражения, - но эти погромы не складывались в единую боксёрскую комбинацию, которая нокаутировала бы бойца в красном углу ринга. Большевики выдерживали каждый отдельный выпад, копили силы и били в ответ.

Год 1918-й: Корнилов идёт на Екатеринодар, но другие белые отряды оттуда уже ушли. Потом Добровольческая армия увязает в боях на Северном Кавказе, а казаки Краснова в это же время идут на Царицын, где и получают своё от красных. В 1919-м благодаря зарубежной помощи (об этом ниже) пал Донбасс, наконец взят Царицын - но Колчак в Сибири уже разбит. Осенью Юденич идёт на Петроград, имея отличные шансы его взять - а Деникин на юге России разбит и отступает. Врангель, имея превосходную авиацию и танки, в 1920-м выходит из Крыма, сражения поначалу успешны для белых, но поляки уже заключают с красными мир. И так далее. Хачатурян - «Танец с саблями», только намного страшнее.

Белые в полной мере осознавали серьёзность этой проблемы и даже попытались её решить, выбрав единого вождя (Колчак) и пытаясь координировать действия. Но к тому времени было уже слишком поздно. Причём реальная координация по факту отсутствовала как класс.

«Белое движение не завершилось победой потому, что не сложилась белая диктатура. А помешали ей сложиться центробежные силы, вздутые революцией, и все элементы, связанные с революцией и не порвавшие с ней… Против красной диктатуры нужна была белая «концентрация власти…»

Н. Львов. «Белое движение», 1924 год.

2. Организация - «война выигрывается в тылу»

Как опять-таки говорилось выше, долгое время белые обладали явственным превосходством на поле боя. Оно было столь ощутимо, что по сию пору является предметом гордости сторонников белого движения. Соответственно, изобретаются всевозможные конспирологические объяснения, призванные объяснить - почему всё так закончилось и куда же делись победы?.. Отсюда и легенды про чудовищный и не имеющий аналогов «красный террор».

А разгадка на самом деле проста и, увы, безблагодатна - белые выигрывали тактически, в бою, но проиграли главное сражение - в собственном тылу.

«Ни одно из правительств [антибольшевистских] … не сумело создать гибкий и сильный аппарат власти, могущий стремительно и быстро настигать, принуждать, действовать и заставлять других действовать. Большевики тоже не захватили народной души, тоже не стали национальным явлением, но бесконечно опережали нас в темпе своих действий, в энергии, подвижности и способности принуждать. Мы с нашими старыми приёмами, старой психологией, старыми пороками военной и гражданской бюрократии, с петровской табелью о рангах не поспевали за ними…»

Весной 1919 года командующий деникинской артиллерией имел всего двести снарядов в день… На отдельно взятое орудие? Нет, на всю армию.

Англия, Франция и другие державы, несмотря на позднейшие проклятия белых в их адрес, оказывали немалую или даже огромную помощь. Одному только Деникину в этом же 19-м году англичане поставили 74 танка, полтораста самолётов, сотни автомобилей и десятки тракторов, более пятисот орудий, включая 6–8-дюймовые гаубицы, тысячи пулемётов, больше двухсот тысяч винтовок, сотни миллионов патронов и два миллиона снарядов… Это очень приличные числа даже в масштабах только что отгремевшей Великой войны, их не стыдно было бы привести в контексте, скажем битвы при Ипре или Сомме, описывая ситуацию на отдельном участке фронта. А уж для гражданской войны, вынужденно бедной и оборванной - это сказочно много. Такая армада, сконцентрированная в нескольких «кулаках», сама по себе могла бы порвать красный фронт, как гнилую тряпку.

Отряд танков Ударно-огневой бригады перед отправлением на фронт
velikoe-sorokoletie.diary.ru

Однако в компактные сокрушительные группировки это богатство не объединилось. Более того, подавляющая часть вообще не добралась до фронта. Потому что была полностью провалена организация тылового снабжения. И грузы (боеприпасы, еда, униформа, техника…) либо разворовывались, либо забивали отдалённые склады.

Новые британские гаубицы портились необученными белыми расчётами в три недели, что неоднократно приводило английских советников в смятение. 1920 год - у Врангеля, по оценке красных, на день боя отпускалось не более 20 снарядов на орудие. Часть батарей вообще приходилось отводить в тыл.

На всех фронтах оборванные солдаты и не менее оборванные офицеры белых армий, без еды и патронов, отчаянно сражались с большевизмом. А в тылу…

«Глядя на эти сонмища негодяев, на этих разодетых барынь с бриллиантами, на этих вылощенных молодчиков, я чувствовал только одно: я молился: «Господи, пошли сюда большевиков, хоть на неделю, чтобы хотя бы среди ужасов чрезвычайки эти животные поняли, что они делают».

Иван Наживин, русский писатель и эмигрант

Нескоординированность действий и неспособность организовать, выражаясь современным языком, логистику и тыловую дисциплину, приводили к тому, что чисто военные победы Белого движения растворялись в дыму. Белые хронически не могли «дожать» противника, при этом медленно и необратимо теряя свои боевые качества. Белые армии в начале и конце Гражданской принципиально отличались только степенью оборванности и душевного надлома - причём не в лучшую к финалу сторону. А вот красные - менялись…

«Вчера состоялась публичная лекция полковника Котомина, бежавшего из Красной Армии; присутствующие не поняли горечи лектора, указавшего на то, что в комиссарской армии много больше порядка и дисциплины, чем у нас, и произвели грандиозный скандал, с попыткой избить лектора, одного из идейнейших работников нашего национального Центра; особенно обиделись, когда К. отметил, что в красной армии пьяный офицер невозможен, ибо его сейчас же застрелит любой комиссар или коммунист».

Барон Будберг

Будберг несколько идеализировал картину, но суть оценил верно. И не только он. В нарождающейся Красной армии шла эволюция, красные падали, получали болезненные удары, но поднимались и шли дальше, делая выводы из поражений. И даже в тактике не раз и не два усилия белых разбивались об упорную оборону красных - от Екатеринодара до якутских селений. Напротив, неудача белых - и фронт рушится на сотни километров, зачастую - навсегда.

1918 год, лето - Таманский поход, на сборные отряды красных в 27 000 штыков и 3500 сабель - 15 орудий, в лучшем случае от 5 до 10 патронов на бойца. Нет еды, фуража, обоза и кухонь.

Красная армия в 1918 году.
Рисунок Бориса Ефимова
http://www.ageod-forum.com

1920 год, осень - Ударная огневая бригада на Каховке имеет батарею шестидюймовых гаубиц, две лёгких батареи, два отряда броневиков (ещё отряд танков, но в боях он не успел принять участие), более 180 пулемётов на 5,5 тысяч человек, огнемётную команду, бойцы одеты с иголочки и поражают выучкой даже врага, командиры получили кожаную форму.

Красная армия в 1921 году.
Рисунок Бориса Ефимова
http://www.ageod-forum.com

Красная кавалерия Думенко и Будённого заставила изучать свою тактику даже противника. Тогда как белые чаще всего «блистали» лобовой атакой пехоты в полный рост и обходом конницы с фланга. Когда армия белых при Врангеле благодаря поставкам техники начала напоминать современную - было уже поздно.

У красных находится место и кадровым офицерам - как Каменев и Вацетис, и делающим успешную карьеру «из низов» армии - Думенко и Будённый, и самородкам - Фрунзе.

А у белых, при всём богатстве выбора, одной из армий Колчака командует… бывший фельдшер. Решающее наступление Деникина на Москву возглавляет Май-Маевский, выделяющийся запоями даже на общем фоне. Гришин-Алмазов, генерал-майор, «работает» курьером между Колчаком и Деникиным, где и гибнет. Почти в каждой части процветает презрение по отношению к другим.

3. Идеология - «голосуй винтовкой!»

Чем была Гражданская война для обычного гражданина, рядового обывателя? Перефразируя одного из современных исследователей, в сущности это оказались грандиозные, растянутые на несколько лет демократические выборы под лозунгом «голосуй винтовкой!». Человек не мог выбрать время и место, где ему довелось застать удивительные и страшные события исторического значения. Однако мог - пусть и ограниченно - выбрать своё место в настоящем. Или, на худой конец, своё отношение к нему.

Вспомним то, о чём уже говорилось выше - противники крайне нуждались в вооружённой силе и продовольствии. Людей и продовольствие можно было достать силой, но не всегда и не везде, умножая врагов и ненавистников. В конечном итоге победитель определялся не тем, насколько жестоким он окажется и сколько отдельных сражений он сможет выиграть. А тем, что он сможет предложить огромной аполитичной массе, безумно уставшей от беспросветного и затянувшегося конца света. Сможет ли привлечь новых сторонников, сохранить лояльность прежних, заставить колебаться нейтральных, расшатать мораль врагов.

Большевики - сумели. А их противники - нет.

«Чего хотели красные, когда они шли воевать? Они хотели победить белых и, окрепнув на этой победе, создать из нее фундамент для прочного строительства своей коммунистической государственности.

Чего хотели белые? Они хотели победить красных. А потом? Потом - ничего, ибо только государственные младенцы могли не понимать, что силы, поддерживавшие здание старой государственности, уничтожены до основания, и что возможностей восстановить эти силы не имелось никаких.

Победа для красных была средством, для белых - целью, и притом - единственной.»

Фон Раупах. «Причины неудачи белого движения»

Идеология - инструмент, который сложно подсчитать математически, однако он также имеет свой вес. В стране, где большая часть населения едва-едва читала по складам, было крайне важно суметь внятно разъяснить, ради чего предлагается воевать и умирать. Красные смогли. Белые не сумели даже консолидированно решить между собой, за что воюют. Наоборот, они сочли верным откладывание идеологии «на потом» , сознательное непредрешенчество. Даже среди самих белых союз между «имущими классами» , офицерами, казаками и «революционной демократией» называли противоестественным - как же им убедить колеблющихся?

«…Нами поставлена громадная кровососная банка больной России… Переход власти из советских рук в наши руки не спас бы Россию. Надо что-то новое, что-то до сих пор неосознанное - тогда можно надеяться на медленное возрождение. А ни большевикам, ни нам у власти не быть, и это даже лучше!»

А. Лампе. Из «Дневника». 1920 год

Повесть о проигравших

В сущности, наша вынужденно краткая заметка стала повестью о слабостях белых и в существенно меньшей степени - о красных. Это не случайно. В любой гражданской войне все стороны демонстрируют немыслимый, запредельный уровень бардака и неорганизованности. Естественно, и большевики с примкнувшими попутчиками не составили исключения. Но белые поставили абсолютный рекорд по тому, что сейчас назвали бы «безблагодатностью».

В сущности это не красные выиграли войну, они в общем-то делали то, чем занимались и раньше - сражались за власть и решали проблемы, преграждавшие путь к их будущему.

Это белые проиграли противостояние, проиграли на всех уровнях - от политических деклараций до тактики и организации снабжения действующей армии.

Ирония судьбы - большинство белых не защищало царский режим, а то и приняло активное участие в его свержении. Они отлично знали и критиковали все язвы царизма. Однако при этом скрупулёзно повторили все основные ошибки прежней власти, приведшие её к краху. Только в более явной, даже карикатурной форме.

Напоследок хотелось бы привести слова, которые изначально были написаны применительно к гражданской войне в Англии, но прекрасно подходят и к тем ужасным и великим событиям, что сотрясли Россию без малого сто лет назад…

«Говорят, что этих людей закрутил вихрь событий, но дело в другом. Никто их никуда не увлекал, и не было необъяснимых сил и невидимых рук. Просто всякий раз, когда они оказывались перед выбором, то принимали верные, со своей точки зрения, решения, но в итоге цепочка верных по отдельности намерений приводила в тёмный лес… Оставалось лишь плутать в злых чащах, пока, наконец, не выходили на свет выжившие, с ужасом глядя на оставленную за спиной дорогу с трупами. Многие прошли через это, но благословенны те, кто понял своего врага и потом не проклинал его»

А. В. Томсинов «Слепые дети Кроноса» .

Литература:

1. Будберг А. Дневник белогвардейца. - Мн.: Харвест, М.: АСТ, 2001
2. Гуль Р. Б. Ледяной поход (с Корниловым). http://militera.lib.ru/memo/russian/gul_rb/index.html
3. Дроздовский М. Г. Дневник. - Берлин: Отто Кирхнер и Ko, 1923.
4. Зайцов А. А. 1918 год. Очерки по истории русской гражданской войны. Париж, 1934.
5. Какурин Н. Е., Вацетис И. И. Гражданская война. 1918–1921. - СПб.: Полигон, 2002.
6. Какурин Н. Е. Как сражалась революция. 1917–1918. М., «Политиздат», 1990.
7. Ковтюх Е. И. «Железный поток» в военном изложении. Москва: Госвоениздат, 1935
8. Корнатовский Н. А. Борьба за Красный Петроград. - М: ACT, 2004.
9. Очерки Е. И. Достовалова.
10. http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra6/ra6–637-.htm
11. Реден. Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919. М.: Центрполиграф, 2007 г.
12. Уильмсон Хадлстон. Прощание с Доном. Гражданская война в России в дневниках британского офицера. М.: Центрполиграф, 2007 г.
13. ЖЖ Евгения Дурнева http://eugend.livejournal.com - в нём собраны различные познавательные материалы, в т.ч. рассмотрены некоторые вопросы красного и белого террора применительно к Тамбовщине и Сибири.

На протяжении многих десятилетий историки задаются этим вопросом при изучения трагических событий Гражданской войны в России. Главная причина весьма банальна - белогвардейцев было попросту очень мало. Сопоставьте цифры хотя бы в двух наивысших точках их успехов.

Так в март-апреле 19-го , на пике побед Колчака - у него было 130 тысяч человек, в это же время у Деникина было 60 тысяч, у Юденича около 10 тысяч, у Марушевского - 15 тысяч, а численность Красной армии - почти 1,5 миллиона.

Сентябрь-октябрь 19-го , пик побед Деникина: у него было 150 тысяч человек, у Колчака оставалось 50 тысяч, у Юденича 15-20 тысяч, у Миллера 20 тысяч, у Толстова 20 тысяч. Численность Красной армии к этому времени достигла 3,5 миллиона. Почему же возникло такое дикое неравенство? Из-за симпатий к большевикам? Какие уж там могли быть симпатии после всего, что они успели натворить! Ответ лежит в области психологии, а не социологии. Разделение страны на два диаметрально противоположных лагеря - заведомая чушь. В любом социальном конфликте подавляющее большинство населения, кому бы оно ни симпатизировало, остается пассивным. Вот это пассивное большинство коммунисты и подмяли, поставили под ружье тотальными мобилизациями, террором, голодом и пропагандой. Согласно статистическим данным захваченной белогвардейцами секретной документации политотделов, в красных полках числилось 3,5% идейных коммунистов. И 22% объявляли себя "сочувствующими", причем неизвестно, из каких побуждений. Огромным резервом советской армии стали города с остановленными из-за бесхозяйственности и разрухи заводами: в большевистском "раю" получить солдатский паек и государственную помощь на семью красноармейца было возможностью не подохнуть с голодухи. А по деревням мобилизовали насильно, с помощью карательных отрядов. В прифронтовых районах такие мобилизации были поголовными - от 18 до 40 лет, чтобы не оставлять белым потенциальных пополнений. Сюда надо добавить "частные" мобилизации - периодические отправки на фронт постоянно раздувающегося партийного и государственного аппарата. Только одна "антиденикинская" партийная мобилизация дала 65 тысяч штыков - почти половина Вооруженных сил Юга России. Плюс "советские мобилизации". Со своими прихвостнями коммунисты тоже не очень церемонились. Например, 31.5.19 Ленин писал: "С 15 июня мобилизовать всех служащих советских учреждений мужского пола от 18 до 45. Мобилизованные отвечают по круговой поруке друг за друга, и их семьи считаются заложниками в случае перехода на сторону неприятеля или дезертирства или невыполнения данных заданий и т. д.". Всего за сентябрь-ноябрь Южный и Юго-Восточный фронты получили 325 тысяч человек пополнения, вдвое больше численности деникинских армий. Принцип формирования белых армий фактически остался наполовину добровольческим. Мобилизации шли успешно там, где они тоже были на грани добровольчества - в казачьих районах, выносивших постановления о собственной мобилизации, в городах и уездах, где допекла советская власть и население на волне душевного подъема шло за белыми. В других же местах попытки мобилизации вызывали отрицательные результаты, и чем дальше от фронта, тем хуже. А крестьяне Сибири, Архангельской и Черноморской губерний, где большевики не успели набезобразничать, встречали известие о мобилизации открытой враждой. Применять же тотальный террор, как коммунисты, белые не могли - для этого им самим пришлось бы превратиться в большевиков и перечеркнуть идеалы, за которые они боролись. Такие меры позволяли себе только самостийные атаманы, вроде Семенова, плюющие на всякий правопорядок, да и на саму идею возрождения России. Ведь это возрождение возможно было только через законность.

Еще одна причина поражений - центральное положение Совдепии относительно белых фронтов, дающее возможность неограниченного маневра силами, поочередного разгрома противников переброской войск с одного театра на другой. Следует учесть, что центральные губернии были тогда самыми густонаселенными - массовые миграции в Сибирь, Казахстан, Среднюю Азию случились уже потом, при Сталине, Хрущеве, Брежневе... Центральное положение и возможность маневра живой силой играли еще одну важную роль. Дезертирство солдат было общей болезнью и у красных, и у белых. К осени 19-го большевики научились бороться с этим явлением, тасуя мобилизованных: из северных губерний слали на Южный фронт, из западных - на Восточный... Важным инструментом побед явилось и стравливание различных слоев населения. Голодных рабочих бросали на подавление "сытых" крестьян, крестьян - на казаков, донцов - на поляков, башкир - под Петроград, латышей - под Орел... Одна из причин поражения заключалась в том, что белогвардейцы не были политиками. Ни один из военачальников не считал себя вправе идти на территориальные, экономические, концессионные уступки, ущемляющие интересы России. Они просто не видели за собой морального права единолично заключать такие договоры, в лучшем случае предлагая отложить их до конца войны и образования компетентной общероссийской власти. В результате они наживали врагов в лице новых государственных образований или иностранцев. Совдепия же не стеснялась заключать договора ни с кем, на любых условиях - хоть с чертом. Давала любые обещания и шла на любые уступки. Но и разрывала любые соглашения, когда в них отпадала нужда. Тягаться с красными в вероломстве белые не смогли. Даже осознав могучую силу такого оружия, как пропаганда, белогвардейцы так и не научились им пользоваться. Воспитанники Серебряного века русской культуры, они не умели беззастенчиво врать, не умели сулить нереальные золотые горы и давать заведомо невыполнимые обещания. Большевики же использовали силу пропаганды на полную катушку, постоянно развивали и совершенствовали искусство лжи. Массово и высокопрофессионально они обрабатывали различные регионы - свой тыл, фронт, белый тыл. Разные области, разные классовые группы бомбардировались диаметрально противоположными лозунгами, диаметрально противоположным составом дезинформации. В гражданскую войну не только Россия, но и все человечество впервые столкнулось с системой тоталитаризма: гигантской силой сращенных вместе пропагандистского и репрессивного аппаратов. С машиной, ставящей подданных перед дилеммой - поверить в радужные перспективы или быть уничтоженным. В Сибири, на Кубани, Дону, в Архангельске первые же успехи белых послужили детонаторами массовых восстаний. В Центральной России этого не произошло. Если вы посмотрите на известную карту "Советская республика в кольце фронтов", то можете отметить интересную закономерность - она практически совпадает с границами помещичьего земледелия в России. К крестьянам шел "барин", которого здесь традиционно ненавидели со времен крепостного права, чью усадьбу в 17-м спалили, скот поделили, а сельскохозяйственные машины поломали. А с "барином" шли "казаки" - традиционное пугало для крестьян, во все времена усмирявшие бунты и учившие уму-разуму через заднее место. Естественно, к "барину с казаками" крестьяне питать теплых чувств не могли. И, естественно, советская власть всячески подогревала эти опасения, пугая народ повальными казнями, экзекуциями, грабежами. Крестьяне толпами дезертировали из Красной армии, были и многочисленные восстания, но они не доверяли и белым, предпочитая держаться в сторонке, скрываться по лесам и создавать "зеленые" отряды. Еще один важный аспект - даже одерживая победы, белые не устраняли причин глобальной социальной болезни, охватившей Россию, той самой Смуты, Хаоса, Анархии, которая разрушила страну в 17-м и привела к власти коммунистов. Если Белое Движение зарождалось в борьбе остатков порядка и моря анархии, то в 19-м это была уже борьба нормального государственного порядка против тоталитарного суперпорядка и одновременно против анархии. Причем коммунистический порядок давил на корню анархию на своей территории, но всячески поддерживал и подпитывал ее в тылу неприятеля. Для исцеления страны от смуты и ее последствий было два пути. Длительное, кропотливое лечение - времени на такое лечение история белым не дала. Или драконовский террор, на порядок превосходящий пределы, доступные белому мировоззрению - но тогда им, опять же, пришлось бы самим превратиться в большевиков. Любопытно, что в белоофицерской эмигрантской среде было широко распространено мнение, что проиграли из-за недостатка собственной жестокости. Из-за того, что действовали мягче, чем большевики. Следует помнить и о том, что гражданская война была борьбой не двух сторон, но многих - каждый против каждого. Колчак получал удары в спину от эсеров и "самостийных" партизан, Юденич - от эстонцев, Деникин держал войска против Грузии, вынужден был воевать с Петлюрой, с Дагестаном, в тылах у него действовали 50-тысячные банды Махно и других "батек", под Новороссийском безобразничали "зеленые". Даже значительно уступающие большевикам силы приходилось распределять по разным фронтам. Наконец, если в Кубанском походе Деникин смело громил двадцатикратно превосходящего врага с отборными высокопрофессиональными частями, то впоследствии преимущество в качестве начало теряться. Офицерские полки разбавлялись пополнениями из военнопленных или крестьян, формировались новые части. Значительную долю Вооруженных сил Юга России составляли казаки - вояки хорошие, но подверженные переменам настроения, да и больше партизаны, чем регулярные солдаты. Высокие качества "первопроходников" удалось в той или иной мере сохранить лишь некоторым частям Кутепова и Слащева. А качество Красной армии постоянно повышалось. Свирепыми мерами насаждалась дисциплина. Командовали ими уже не крикуны-комиссары и стихийные лидеры, а офицеры и генералы с опытом мировой войны, Академии Генштаба. Их гребли в первую очередь офицерскими мобилизациями. Покупали высокими окладами и должностями. Во избежание измены семьи считались заложниками. Причем по приказу Троцкого № 1908/492 на ответственные посты назначались только те, семьи которых находились в пределах Совдепии с сообщением каждому под расписку о расстреле его близких в случае предательства. Кроме того, сами бывшие офицеры увязывались круговой порукой - за перебежку одного расстрел товарищей. И кроме того, большевистская пропаганда находила к офицерам особый, специфический подход. Взывали к их патриотическим чувствам, требуя защитить Россию от иностранных хищников и их наемников-белогвардейцев. Играли на извечных комплексах русской интеллигенции - необходимости ее единения с "народом"... Кто уж верил, кто нет - трудно сказать. Ведь иногда человек начинает верить во что-то, когда другого ему просто не остается. Оправдывая себя перед собой же. Наконец, многие профессионалы-военные вынуждены были служить, чтобы прокормиться. Большевизм и среди офицеров подчинил себе ту инертную массу, которая поначалу желала остаться пассивной. Поэтому в тактическом и стратегическом отношении игра пошла "на равных" - сражались выпускники одних и тех же училищ, одних и тех же академий, имеющие равный опыт. Вот эти главные причины и привели к поражению белых армий. Что же касается политических, экономических, классовых причин поражения белых, обычно перечисляемых, как основные, то они на самом деле играли лишь второстепенное значение. Ведь Самарская "Учредилка" выступала под социалистическими лозунгами, демократические установки провозглашал Савинков, очень левым было Северное правительство эсеров, весьма демократичными выступали правительство Юденича, уфимская Директория. А Корнилов, Деникин, Врангель действовали на основе непредрешения принципов будущей власти. Наконец, Петлюра, Колчак, Миллер, Врангель решали аграрный вопрос в пользу крестьян гораздо более заманчиво, чем большевики. Но на ход событий эти аспекты не оказали почти никакого влияния. Из-за своей малочисленности белогвардейцы могли побеждать только в непрерывном наступлении. Только сохраняя за собой стратегическую инициативу, на волне душевного подъема. Любая пассивная оборона при таком неравенстве сил была бы раздавлена. Но в наступлении неизбежно растягивались коммуникации, войска отрывались от тылов, армии и корпуса теряли связь между собой, начинали действовать независимо друг от друга. Фланги оказывались незащищенными. И тогда наступала пора красных контрударов. А когда белые части были остановлены, повыбиты, измотаны, большевикам оставалось только использовать свое численное преимущество. По этой общей схеме гибли армии и Колчака, и Юденича, и Деникина...

По материалам книги Шамбарова В. Е. - "Белогвардейщина".

О причинах поражения белогвардейцев в гражданской войне рассуждают и спорят многие и спорить, вероятно, будут вечно.
В советское время главной причиной считалась «справедливость» гражданской войны «трудящихся за свою свободу и независимость, отстаивающих завоевания Октябрьской революции», вследствие чего «народные массы поддерживали Советское государство, его Красную Армию и Флот и, несмотря на крайнюю усталость от 1-й мировой войны, потери, лишения, голод, холод, эпидемии…» и «спасли свою Родину от угрозы колониального порабощения» (1). Также имели место «военно-политический союз рабочего класса и трудового крестьянства» и сплочение «трудящихся всех национальностей в борьбе против белогвардейцев, интервентов и буржуазных националистов» (1).
Сами белые объясняли свое поражение по-разному. Очень популярным был замечательный по своей лаконичности вывод: «Бог не даровал нам победу». Многие называли причины чисто военного характера – выгодное стратегическое положение красных –центр России, (хотя выгодность тут относительная – находясь в окружении скорее можно проиграть, а не выиграть), неправильное планирование и выполнение операций, скверная работа тылов, безграмотность или даже тупость, а также склочность генералов и т.д.
Был у белых и такой вариант: «1.Нас предал Запад. 2. Нас не поддержал народ». Показательно, что первая причина считалась и главной. О причинах так называемого предательства Запада тоже есть немало версий, но на мой взгляд, здесь просто перепутана причина со следствием – белые не потому проиграли, что не получили поддержки Запада, а не получили ее, потому что проиграли. Прагматичные буржуи просто не захотели иметь дело с неудачниками. А вот почему белых не поддержал народ стоит рассмотреть.
В наше время укореняется мнение, что красные победили благодаря умело поставленной пропаганде с одной стороны и исключительно насильственными мобилизациями в сопровождении массового террора с другой. Белые же якобы проиграли из-за политики непредрешенчества – отсутствия у них сколько-нибудь внятной программы. Что касается политики непредрешенчества - есть основания считать, что только благодаря ей белым и удалось продержаться довольно долго, а выдвини они какую-либо конкретную программу, поражение их было бы намного более быстрым – слишком разнородный элемент они являли собой и то, что понравилось бы одним, не потерпели бы другие. И вообще - большевики всё же выиграли не выборы, а войну и притом войну долгую и шедшую с переменным успехом. Народ имел возможность посмотреть как на слова, так и на дела, как красных, так и белых.
За исключением небольшого числа наивных ни сами белогвардейцы, ни их сторонники вовсе не строили себе иллюзий насчет поддержки народа. Надежда на победу в войне основывалась главным образом на поддержке «заграницы».
Писатель, т.е. представитель интеллигенции И.А.Бунин еще в феврале 1918г. буквально как манны небесной ждет прихода хоть кого-нибудь: «После вчерашних вечерних известий, что Петербург уже взят немцами, газеты очень разочаровали. Слух: союзники -- теперь уж союзники!-- вошли в соглашение с немцами, поручили им навести порядок в России. …Вести со Сретенки -- немецкие солдаты заняли Спасские казармы… В Петербург будто бы вошел немецкий корпус….
…Немцы взяли Николаев и Одессу. Москва, говорят, будет взята семнадцатого…Слухи и слухи… Петербург взят финнами.... Гинденбург идет не то на Одессу, не то на Москву... Все-то мы ждем помощи от кого-нибудь, от чего-нибудь, от чуда, от природы! Вот теперь ходим ежедневно на Николаевский бульвар: не ушел ли, избавь Бог, французский броненосец, который зачем-то маячит на рейде и при котором все-таки как будто легче. ..Видел В. В. Горячо поносил союзников: входят в переговоры с большевиками вместо того, чтобы идти оккупировать Россию! (не больше не меньше! – И.С.) » (2)
То же утверждает и атаман П.Н.Краснов:
« Дон раскололся в это время на два лагеря - казаки и крестьяне. Крестьяне за малым исключением были большевиками… Попытки ставить крестьян в ряды донских полков кончались катастрофой. Крестьяне изменяли казакам, уходили к большевикам … воронежские, харьковские, саратовские и т. д. крестьяне не только не воевали с большевиками, не освобождали этой Родины от них, но шли против казаков.
Без немцев Дону не освободиться от большевиков - это было общее мнение фронтового казачества… Совершенно иначе смотрела донская интеллигенция и особенно пришлые из России люди… Дон раскололся на ориентации. Весь простонародный, хлеборобный Дон и большая часть интеллигенции держались германской ориентации, напротив, члены могущественной кадетской партии и многие политические беженцы считали, что все спасение Дона в демократии Англии и Франции, которые придут и спасут и Дон, и Россию. Как спасут? Непременно и не иначе, как живой силой» (3)
Не отстает и З.Н.Гиппиус (тоже писательница): «Оптимисты наши боятся слово сказать (чтоб не сглазить событий), но не выдерживают, шепчут, задыхаясь: Финляндия взяла Левашево... И если бы выступила Финляндия…
…На Деникина, впрочем, никто почти не надеется, несмотря на его, казалось бы, колоссальные успехи, на все эти Харьковы, Орлы, на Мамонтова и т. д. Слишком мы здесь зрячи, слишком все знаем изнутри, чтобы не видеть, что ни к чему, кроме ухудшения нашего положения, не поведут наши «белые генералы», старые русские «остатки», - даже если они будут честно и определенно поддержаны Европой. А что у Европы нет прямой честности - мы видим». (4)
Заметим, что немцы –это те, с кем Россия три с лишним года вела войну, называемую Второй Отечественной, а финны –это те, которые устроили массовый террор против русских зимой 1918г. без различия сословия, рода занятий и убеждений. Но что до этого «элите» России, когда надо справиться с собственным народом?
«Былого лишены почёта,
Они, чтоб власть себе вернуть,
Не то что немцам - даже чёрту
Могли ворота распахнуть...»
После этого особенно пикантно выглядят заявления, что красные победили исключительно с помощью интернационалистов…

Как сторонники, так и ненавистники большевиков солидарны во мнении, что народ поддержал большевиков, говоря упрощенно, из-за земельного вопроса, только вторые при этом обвиняют большевиков в обмане. «Земельная» версия, по-моему, верна, но не полна. Во-первых, большевики по сути просто оформили де-юре то, что крестьяне уже осуществили де-факто – «черный передел» помещичьей и кулацкой земли. Во-вторых, сами белые так или иначе тоже обещали дать землю крестьянам. В-третьих, в Сибири, где не было помещичьего землевладения, главной силой, противостоящей белым, были крестьяне и притом крестьяне, недавно переселившиеся из европейской России («столыпинские аграрники»), то есть те, кому землю дал еще царь. Также на Украине, с ее обилием хуторских хозяйств, крестьяне в абсолютном большинстве восстали против белогвардейцев. По свидетельству генерала-диссидента П.Г. Григоренко: «Село наше, как и ВСЕ (выделено мной - И.С.) соседние украинские и русские села, было "красное". Соотношение такое. У красных, к которым до самого конца гражданской войны причислялась армия Махно, из нашего села служили 149 человек. У белых - двое». (5)
Во время войны белое командование не раз пыталось установить контакт с Махно, но всегда безуспешно. Причина простая –Махно боялся, что от него отвернется народ, если узнает о каких-либо связях с «беляками». С красными он то дружил, то враждовал, но с белыми – только враждовал!
Во время сибирского антикоммунистического (не антисоветского!) восстания 1920-1921гг. были случаи, когда уже готовые восстать деревни отказывались от выступления буквально в последнюю минуту, узнав, что командовать ими будут белые офицеры. Со своей стороны красные распускали слухи, что если восстать против Советской власти – вернется Колчак. Помогало очень неплохо. Да и те крестьяне, кто все-таки восставал, резко отвергали и монархистов и даже эсеров – только Советская власть…без комунистов, а по сути – без продразверстки.
Во время Кронштадтского мятежа 8 марта 1921 г. А.И.Гучков писал Врангелю: «В интересах как этого революционного движения, так и репутации «белого» дела необходимо, чтобы Вы и мы, Ваши единомышленники, не отождествлялись с руководителями движения. Тот демократический, рабочий, солдатско-матросский характер, который носит Кронштадтская и Петроградская революция, должен быть сохранен без примеси белогвардейского и буржуазного элемента: только в таком случае это движение окажет разлагающее влияние на оставшиеся в руках советской власти части Красной Армии, которая окончательно подточит устои этой власти. Всякая чужеродная примесь способна лишь повредить делу».(6) Хорошо сказано – устои советской власти будут подточены только без примеси белогвардейского элемента. А если появится такая примесь, что будет?
И наконец в 1941г., после более чем двадцатилетнего правления большевиков, после коллективизации, т.н. «рукотворного голодомора», т.н. «Большого Террора» немцы отвергли предложение русских белоэмигрантов в военной помощи против СССР. Причину объяснили без обиняков: «Участие эмигрантов в борьбе принесло бы мало реальной помощи германской армии, но в то же время дало бы пищу и без того уже активной советской пропаганде, убеждающей русский народ, что с германскими войсками идут реакционеры, золотопогонники, помещики и т.п.». (7) Читай – война помимо немцев с белогвардейцами усилит сопротивление Красной Армии, проще говоря, русского народа.
Так что дело не только в земле и тем более, в терроре. Рискну предположить следующее – за белыми народ не пошел по довольно простой причине – считал их чужими себе, «господами», «барами». Эпизодический шолоховский герой, бывший белоказак дал однозначную оценку: «Коммунисты - они нашего рода, сказать, свои, природные, а энти черти-те по-каковски гутарют, ходют гордые все, а середь зимы снегу не выпросишь, и попадешься им, так уж милости не жди!».(8)
Вследствие этого и появился тот феномен, который не могли понять и/или принять белые тогда и их единомышленники сейчас: «…получалось совершенно нелепое, но одинаково типичное для ВСЕХ (-И.С.) белых фронтов положение:
Когда уходили красные - население с удовлетворением подсчитывало, что у него осталось…Когда уходили белые - население со злобой высчитывало, что у него взяли…» (А.А. фон Лампе) (9)
Или: « Но вот феномен. Мы все это слышали, знали. Прошло два года и уже
забыли. Расстрелы белыми первых советов помним, рассказы о зверствах белых у
нас в памяти, а недавний красный террор начисто забыли..» (П.Г.Григоренко (5)). Здесь этот феномен тем более феноменален, что сцены красного террора, которые наблюдали Григоренко с земляками, были более жестоки и пожалуй, более циничны, чем сцены белого.
Отсюда напрашивается вывод – в глазах народа красные (в смысле – противники белых) были свои, и будь они хоть хорошие, хоть плохие. Держать зло на них было не принято. А белые, будь они хоть трижды расхорошие, все равно были чужими, и променять на них красных не желали.
И наконец, те рассказы, которые мне доводилось слышать о гражданской войне от родственников и знакомых, часто укладывались в такую схему: «Они, белые, у нас мужиков в свою армию забирали, а потом как НАШИ подошли, мужики от белых домой сбежали». То есть свои родственники или односельчане, служившие в белых, это вроде как и не «белые». «Белые» -это какие-то «они», просто сначала они были рядом, а потом «наши» «нас» от «них» освободили. Добавлю, что все мои родственники, так или иначе участвующие в гражданской войне, прошли через белую армию.

Завершить статью хочу сборником рассказов о гражданской войне, услышанными за последние 30-35 лет. Все рассказы только УСТНЫЕ, слышал их от родственников, свойственников, знакомых или из выступлений на историческом вечере, посвященном гражданской войне. Описанные действия происходили на территории современных Кемеровской, Новосибирской, Курганской, Пермской и Томской областей. Все вопросы в диалогах заданы мной.
1. «Отца мобилизовали белые, они до Томска-то доехали, там сборный пункт был, а оттуда сбежали. И много сбежало? Много, только с нашей деревни они впятером бежали, а кто из других мест – тех тоже полно. Они сразу сбежали или когда красные стали подходить? Сразу, красные еще нескоро пришли».
2. «Через нас через много кто проходил, красные два раза - нормально прошли, чехи были – тоже никого не тронули. А вот колчаковцы… И вешали и в колодцах людей топили. Это у нас до сих пор помнят».
3. « У вас в деревне в белых кто-нибудь служил? Нет, никто. Почему? А попрятались все в лесу от них. А в красных? Тоже никто. Почему? Так они никого не брали к себе».
4. «Белые, когда отступали, заминировали плотину. Если бы взорвали, половину посёлка бы затопило. Не взорвали потому, что красный подпольщик эти заряды обезвредил. Я в школе учился, нас на экскурсию водили на это место».
5. «У бабушки в избе на постое двенадцать казаков стояло. Бабушка говорила: с утра до ночи на них варить надо было. А сами только на печи лежали. И слова им не скажи – бьют, не смотрят, кто перед ними. Соседка была, старуха уже, как-то потихоньку сказала: «Наши уже близко, скоро придут». Казак услышал: «А, «ваших» ждёте?!» - и нагайкой прямо по лицу! А при красных как было? Красные наоборот – ни куска ни у кого не взяли, еще и помогали по хозяйству – дров наколоть, например. Одно только – коней они меняли, у них кони отощалые были. И что, мужики соглашались своих коней на отощалых менять? Ну да, боялись, вдруг белые вернутся, а так красные их подальше прогонят».
6. «Твой отец в войну в белых был? Да, мобилизовали силой, некуда деваться было. Потом к красным перешел. И долго он в белых пробыл? С полгода где-то. Ну, а к красным он в одиночку перешел или с другими? Не знаю, но вроде все они перешли. Кто все? Ну с кем он служил».
7. «Пока белые стояли, наши деревенские, кто богатеи, всё свое добро в лесу спрятали, лошадей, скотину туда угнали. И сами там прятались. В деревне только бедные остались, у кого взять нечего было. Только когда красные пришли, они из леса вышли. Богатеи –это кулаки, что-ли? Ну да. То есть кулаки от белых прятались? Конечно, белые же отбирали всё –и одежду и самовары, вообще что мало-мальски ценное грабили. А красные что, кулаков не трогали? Красные никого не трогали».
8. «У нас в деревне, слава богу, обошлось - белые никого не убили. Потому что не доносил никто. А вот в Х.(соседняя деревня – И.С.) сразу пятерых на одних воротах повесили. А красные к вам заходили? Нет, вообще не заметили, как они пришли. Потом, кто в город съездил –узнал об этом, рассказал».
Дополню – в этой же деревне (вернее, селе в 7-8 километрах от города), по словам той же очевидицы и по той же причине – отсутствию доносов никто не пострадал во время репрессий 1937-38гг. Убитых белыми там не было, но…см.п.9
9. « У деда с бабушкой конь был, незадолго до того его купили, долго копили деньги. Так белые зашли, и даже в дом не заходя, сразу к конюшне и начали его выводить. Бабушка в окно увидела, выбежала в чем была (в декабре – И.С.), в крик, стала не пускать их. Они сначала отталкивали, отгоняли её, потом как дали по голове, она без сознания на снег упала, долго пролежала. Жива осталась, но что-то застудила по женской части, потом всю жизнь болела».
10. «Белые как отступать стали, наших деревенских заставляли с ними идти с обозами. А километров с десять отъехали – раздели до белья, плетьми избили и бросили на дороге (был ноябрь – И.С.). Дядя мой кое-как дополз до дома, неделю кровью похаркал и помер».
11. «Твой дед как погиб? Не знаю, вроде бунт они там подняли против Колчака. Белые против Колчака бунт подняли?! Да, сказали, что против своих не будут воевать. Ну, их всех и перебили».
Поясню – из того, что мне удалось узнать на сегодняшний день, имелся в виду реальный факт - мятеж против Колчака, поднятый с подачи эсеров белыми офицерами в Новониколаевске (совр. Новосибирск) в ночь на 7 декабря 1919г. Мятеж был быстро подавлен стоявшими недалеко ПОЛЬСКИМИ частями. Только одних офицеров и только расстрелянных было 33 человека. Сколько погибло солдат – неизвестно.
12. « А как народ к ним, белым должен был относиться? Вот эта улица, которая сейчас улица Фрунзе (в Новосибирске – И.С.) вся ведь сплошь в трупах была!»
13. «Дядя рассказывал, они до Мариинска дошли и больше не воевали. Как не воевали, война же еще продолжалась, Колчака только в Иркутске взяли? Не знаю, он сказал, не воевали. Сдались они, что-ли, красным? Не знаю, может быть. Но если больше не воевали, что с ним было после этого? Домой вернулся, я помню, как он пришел в обмотках».
Уточняю: Мариинск –это Кемеровская область, а дом этого дяди был в Пермской области.
14. «Девки, бабы молодые от них, белых, в подполах прятались – они с собой забирали. У соседей дочь было забрали, она в какую-то избу забежала, кричит: «Спрячьте меня!». Её в какое-то тряпьё замотали и на кровать уложили, белые зашли, им говорят: «У нас больная в тифу лежит». Они сразу ушли.
15. « Про Пермь читал – там восстание в 1920 или 1921 году против красных было, что-нибудь знаешь об этом? Никогда не слышал, не было таких разговоров».
16. Это относится к сибирскому антикоммунистическому восстанию 1920/21гг.:
« По соседним деревням поднялось чалдоньё, к нам пришли, говорят: «Не пойдёте с нами – всех перебьём»».
Поясняю: «к нам» -это к «расейским» переселенцам, тем самым «столыпинским аграрникам», а «пойти с нами» - восстать против красных.
17. Признаюсь, услышав этот рассказ, я ДАЖЕ УДИВИЛСЯ:
«Когда пришли красные, было видно –это армия, конечно кто-то и в заплатках был, и оборванные были, но все в военной форме. Порядок организован хорошо –каждый боец своё дело знал, дисциплина была. А белые –какой-то сброд, толпа. Одеты кто во что: кто в форме, кто чуть не в лохмотьях, а кто чуть не в собольих шубах. Организации никакой, дисциплина –они, наверное и слова-то такого не знали. И любой, даже небольшой, отряд идёт –полные обозы награбленного тащит. Не армия - банда».
18. И последний рассказ – здесь действие происходило в 30-х и 40-х годах:
« Вот ты в школе в комсомол вступал, а в армии - в партию, тебе при этом на вид не ставили, что у тебя отец белый? Нет, об этом никто и не упоминал. -А почему не упоминали? -Так все же и так знали, что он в белых был, что об этом говорить? Ну, а в партию когда вступал в армии, там же вроде биографию надо было рассказывать? Биографию мою знали. А про родителей никто не спрашивал –зачем? Меня по службе знали, рекомендацию мне командиры написали. Больше ничего не требовалось».
Дополню этот рассказ несколькими интересными фактами. У этого собеседника- моего родственника, кроме отца в белых служили двое дядей –братьев отца (один из них потом стал кадровым красным командиром/офицером Советской Армии). Военную службу этот родственник проходил в железнодорожных войсках НКВД. (Вообще в НКВД в разное время и в разных его структурах у меня служили трое родственников –один, как уже сказано, был сыном и племянником троих белогвардейцев, другой сам был белогвардейцем, третий –сыном раскулаченного и репрессированного царского офицера. Самый подходящий контингент для «карательного органа тоталитарного режима»). По сравнению с сослуживцами он имел довольно высокое (среднее специальное) образование, поэтому за считанные месяцы вырос от рядового до замполитрука (звание, равное старшине). Неоднократно получал предложение стать офицером, но отказался. А главное в его ответе мне не то, ЧТО он сказал, а то КАК он сказал. В его голосе звучало откровенное недоумение –дескать, а разве могли не принять в комсомол и партию из-за такого пустяка, как родня-белогвардейцы? Ерунда какая!

Библиография
(1) –Энциклопедия «Гражданская война и военная интервенция в СССР»
(2) Бунин И.А «Окаянные дни»
(3) Краснов П.Н. Всевеликое войско Донское
(4) Гиппиус З.Н. Дневники
(5) Григоренко П.Г.В подполье можно встретить только крыс...
(6) Кара-Мурза С.Г. «Гражданская война»
(7) Из стенограммы официального сообщения представителям русской эмиграции во Франции, сделанного Ю.С. Жеребковым 25 июля 1941 (http://www.duel.ru/200315/?15_6_1)
(8) Шолохов М.А. «Поднятая целина»
(9) Лампе А.А. фон «Причины поражения вооруженного восстания белой армии»

Задаются многие историки и люди, которые любят . Однозначного ответа на этот вопрос нет. В итоговом поражении белых в Гражданской войне лежит целый комплекс причин. Эти причины можно условно разделить на две большие группы: военные и политические.

Если бы, находясь под , не нужно было снимать войска против . Если бы пошел на соединение с , приняв план барона . Если бы Родзянко не медлил с походом на . А если бы Колчак не разделил свою единую армию на Урале, и, сконцентрировав войска на одном направлении, ударил бы сначала по Самаре, а затем по Казани, тогда до бы осталось чуть-чуть. Это причины военные. Часть из них, по сути, является следствием не предрешенности по ряду политических вопросов. Откуда взялся Махно? Ну ладно появился. А почему воюет не за белых, а за красных? Деникин был нерешительный и в то же время амбициозный. В силу сих обстоятельств он не повел войска к Колчаку, и не принял план Врангеля.

Колчак и Деникин, безусловно, пользовались уважением. Но, к сожалению, не в широких народных массах. Те, кто шел воевать за белую идею, бесстрашно за нее сражались до самого конца. Когда Колчаку понадобились новые солдаты, он решил провести массовую мобилизацию населения. Проку из этого не вышло. Вместо пополнения, Александр Васильевич получил крестьянские восстания в тылу. Воевать за белых крестьяне не хотели, как и за красных тоже. Единственное чего хотело крестьянство - покоя.

Казаки в Гражданской войне были за белых, но, по сути, воевали сами по себе. , мечтал о независимости Дона, и не подчинялся Деникину. В государстве Колчака, казаки и тоже действовали автономно. Терские казаки любили Врангеля. Но вся любовь к барону заканчивалась, когда тот запрещал терцам вешать евреев.

Белые были далеки от единства. Единение наступало только в дни поражений. Когда все было хорошо, то опять наступал раздор. Антон Иванович Деникин не питал излишней симпатии к Колчаку, так же он относился и к Врангелю. Май-Маевский конкурировал с , он очень не хотел, чтобы тот взял Москву. Родзянко злился на Юденича, ведь он был умнее. Бермонт просто напросто кинул Юденича и Родзянко, решив действовать в одиночку. , уже в Крыму вел переговоры с большевиками, и готовил заговор против Врангеля. Колчак ругал Деникина за нерешительность, доставалось и . Пепеляев, заведовавший войсками у Колчака, тоже ругался, причем на Александра Васильевича, и как не странно за нерешительность.

Заранее был проигрышным лозунг «За единую и неделимую». Армии Польши и Финляндии были сильнее любой Белой или Красной армии. Дав право на самоопределение этим государствам можно было рассчитывать на серьезную поддержку. Но этого сделано не было. Большевики же напротив, даровали всем независимость, другое дело, что потом её опять забрали. А кто мешал сделать так же белым? Ну, или поступить честно? Сегодня, ведь это независимые государства.

Находясь в Крыму, Врангель возглавивший остатки предпринял ряд политических реформ. Положение белых улучшилось, но, тем не менее, было поздно. Эх, если бы его предшественник Деникин, находясь на пике военных побед, сделал бы, хотя бы десятую часть этих реформ, мы могли бы изучать другую историю.

Отличные бесплатные объявления о животных покупка, продажа, обмен.