Прогресс и развитие человека. Афоризмы и цитаты про прогресс

Прогресс – закон природы.
Франсуа Вольтер

Прогресс – это способ человеческого бытия.
Виктор Гюго

Для того чтобы народы могли развиваться, расти, покрываться славой и успешно мыслить и работать, – в основе их жизни должна лежать идея прогресса.
Эмилио Кастеляр

Прогресс – единственный способ не деградировать.
Александр Локтев

Цивилизация – это движение, а не состояние.
Арнольд Тойнби

Истина, добытая трудом многих поколений, легко даётся даже детям, в чём и состоит сущность прогресса.
Александр Потебня

Технический прогресс – плод ума острого и быстрого, но не величавого и не высокого, – как и всё, что нужно искать, согнув спину и потупясь душою в землю.
Сенека

Техника со временем достигнет такого совершенства, что человек сможет обходиться и без самого себя.
Ежи Лец

Если раньше атмосферные помехи были слышны, то телевидение позволяет их увидеть.
Алекси Андреев

Мы уже не верим в прогресс – разве это не прогресс?
Хорхе Луис Борхес

Мы изменили свое окружение так радикально, что теперь должны изменять себя, чтобы жить в этом новом окружении.
Норберт Винер

Настанет время, когда наши потомки будут удивляться, что мы не знали таких очевидных вещей.
Сенека

Нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми.
Никколо Макиавелли

Политическая неподвижность немыслима, человеческий дух должен развиваться.
Франсуа де Шатобриан

Прогресс – не вопрос скорости, а вопрос направления.
Неизвестный автор

Развитие – процесс подсознательный, который сразу же прекращается, когда о нем начинают думать.
Бернард Шоу

У нас перемены к лучшему следуют с такой быстротой, что ничто хорошее не успевает прижиться.
Хенрик Ягодзиньский

Эх, старые добрые времена, когда можно было отдать свою жизнь за построение нового мира, а умереть в старом.
Аркадий и Борис Стругацкие

Прогресс есть замена одних неприятностей другими.
X. Эллис

Прогресс: наши предки спокойно ходили в звериных шкурах, а нам и в человеческой не по себе.
Е. Лец

Прогресс заключается в том, что на все нужно меньше времени и больше денег.
Ф. Синатра

Прогресс цивилизации состоит в расширении сферы действий, которые мы выполняем не думая.
А. Уайтхэд

Прогресс человечества основывается на желании каждого человека жить не по средствам.
С. Батлер

Промышленный прогресс совсем не параллелен в истории с прогрессом искусства и истинной цивилизации…
Жозеф Эрнест Ренан

Весь прогресс, на который можно надеяться, - это сделать людей несколько менее злыми.
Гюстав Флобер

Прогресс - не случайность, а необходимость.
Герберт Спенсер

Прогресс и целесообразность по самой сути своей - это лишь средства для достижения блага.
Гилберт Кит Честертон

Возражения против прогресса всегда сводились к обвинениям в аморальности.
Джордж Бернард Шоу

Разумный человек приспосабливается к миру, неразумный приспосабливает мир к себе. Поэтому весь прогресс зависит только от людей неразумных.
Джордж Бернард Шоу

Прогресс человечества состоит в устранении всего, что ставит в зависимость и подчинение человека от человека, один класс от другого класса, один пол от другого пола.
Август Бебель

Прогресс наук и машин - это полезное средство, но единственной целью цивилизации является развитие человека.
Эннио Флайано

Прогресс человеческий несет с собой смертный приговор и религиозной идее, и религиозному чувству.
Георгий Валентинович Плеханов

Прогресс, образование, культура, все то, к чему стремится человечество, являются и его могильщиками. Посмотрите на демографическую ситуацию наиболее развитых народов и сравните ее с менее цивилизованными.
В. Зубков

Прогресс в области домашнего хозяйства заключается в том, что мужчины изобретают машины, которыми женщины не могут пользоваться без помощи мужчин.
В. Блоньская

Когда-то прогресс науки страдал от редкости книг; теперь он страдает от их чрезмерного обилия, которое запутывает и стесняет собственное мышление.
К. Вебер

Даже ничтожнейший прогресс требует долгих лет мучительного вызревания.
Э. Золя

То, что мы называем прогрессом, является заменой одной неприятности на другую.
X. Эллис

Неудовлетворенность - первейшее условие прогресса.
Т. Эдисон

Каждый шаг прогресса, совершенного миром, представлял собой движение от эшафота к эшафоту, от одного позорного столба к другому.
У. Филлипс

Люди, зачарованные идеей прогресса, не задумываются о том, что каждый шаг вперед - это шаг на пути к концу.
М. Кундера

Чем быстрее летают самолеты, тем дольше добираться до аэропорта.
Автор неизвестен

Начало бесконечности. Объяснения, которые меняют мир

Британский физик Дэвид Дойч – не только один из основоположников теории квантовых вычислений, но и философ, стремящийся осмыслить «вечные вопросы» человечества в контексте, заданном развитием науки. Стержневой вопрос данной книги: есть ли предел для человеческого прогресса? Ответ выражен в заглавии: мы стоим у начала бесконечного пути, по которому поведет нас, выдвигая догадки и подвергая их критике, наш универсальный разум.

Мы встали на этот путь в эпоху Просвещения, но с него легко сбиться под влиянием ошибочных философских идей, к которым автор причисляет многие течения мысли – от позитивизма до постмодернизма, не говоря уже о религии. Примером отступления от пути разума в науке предстает у него копенгагенская интерпретация квантовой механики.

Разумную альтернативу ей Дойч видит в интерпретации Эверетта, из которой вытекает картина мира как мультивселенной. Но сфера интересов автора не ограничивается наукой. Опираясь на идеи Карла Поппера и понятие разумного объяснения, Дойч формулирует теорию познания, из которой выводит существование объективной истины в этике и эстетике, а также политические принципы, способствующие неограниченному прогрессу.

Самое главное часто происходит на задворках громких событий, а затем обнаруживает себя внезапно, как нечто непоправимое и окончательно свершившееся.

В сборниках серии, составленных из фрагментов работ Шри Ауробиндо и Матери, рассматриваются практические вопросы интегральной йоги, а также повседневной жизни с позиций интегральной йоги, ведь подлинная духовность – это не отвержение жизни, а искусство ее совершенствования.

Мы надеемся, что эти публикации помогут вам по-новому взглянуть на себя и свою жизнь и сделать еще один шаг на пути саморазвития.

Но самое замечательное, что никто не догадывается, кто и что является движителем прогресса и судеб. Через бесконечные годы, проведенные в подземных убежищах, через страдания, тюрьмы и революции, через жуткий животный, растительный и человеческий мир – к Марсу и далее, к галактикам, к осуществлению безумных и великих идей.

Физик Джон Грейди и его команда совершили настоящий переворот в физике, разработали устройство, которое может управлять гравитацией и тем самым изменить развитие человеческой истории навсегда. Но признания Грейди не получает, вместо этого его лабораторию закрывает секретная организация известная как Бюро технологического контроля.

Миссия бюро – сохранять стабильность в обществе, сдерживать научный прогресс и предотвращать неизбежные социальные и общественные потрясения, которые он может вызвать. Потому что будущее уже здесь. Только оно принадлежит лишь избранным. Когда Грейди отказывается присоединиться к БТК, его бросают в кошмарную высокотехнологичную тюрьму, в которой содержат других обреченных гениев-бунтарей.

Теперь Грейди и другие заключенные должны вступить в бой с невообразимым врагом, в чьем распоряжении находится техника, на 50 лет опережающая современность.

Региональная экономика: теория и практика № 21 (300) 2013

В журнале освещаются проблемы экономики и развития административно-территориальных образований, отраслей и производств; экономическая стратегия устойчивого развития РФ и её регионов, экономическая безопасность регионов, социальные вопросы, образование, культура, здравоохранение, экология и природопользование, развитие инфраструктуры; вопросы народонаселения и демографии.

В номере: – Инновационный менеджмент как стратегический фактор снижения рисков в условиях ВТО – Прямые иностранные инвестиции и развитие экономики региона – Развитие российской Арктики – Воспроизводство промыслового флота Северного бассейна – Стратегия профессионального образования и региональный прогресс – Вопросы адресной продовольственной помощи – Человеческий капитал и система здравоохранения и многое другое!

100 знаменитых катастроф

Хорошо читать о наводнениях и лавинах, землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах и цунами, сидя дома в удобном кресле, на территории, где земля никогда не дрожала и не уходила из-под ног, вдали от рушащихся гор и опасных рек. При этом скупые цифры статистики – «число жертв природных катастроф составляет за последние 100 лет 16 тысяч ежегодно», – остаются просто абстрактными цифрами.

Ждать, пока наступят чрезвычайные ситуации, чтобы потом в борьбе с ними убедиться лишь в одном – слишком поздно, – вот стиль современной жизни. Пример тому – цунами 2004 года, превратившее райское побережье юго-восточной Азии в «морг под открытым небом».

Помимо того, что природа приготовила человечеству немало смертельных ловушек, человек и сам, двигая прогресс, роет себе яму. Не удовлетворяясь природными ядами, ученые синтезировали еще 7 миллионов искусственных. Мегаполисы, выделяющие в атмосферу загрязняющие вещества, взрывы, аварии, кораблекрушения, пожары, катастрофы в воздухе, многочисленные болезни – плата за человеческую недальновидность.

Достоверные рассказы о 100 самых известных в мире катастрофах, которые вы найдете в этой книге, не только потрясают своей трагичностью, но и заставляют задуматься над тем, как уберечься от слепой стихии и избежать непредсказуемых последствий технической революции, чтобы слова французского ученого Ламарка, написанные им два столетия назад: «Назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания», – остались лишь словами.

Цивилизаtiоn

Простой клерк неожиданно проваливается в Крым, в то далекое время, когда по полуострову еще ходили мамонты. Освоившись в ближайшем племени, парень обеспечивает себя минимальными удобствами, а после не находит ничего лучше, чем предложить доисторическому населению прогрессивное развитие.

Но так ли много может современный образованный человек? И несет ли прогресс истинное счастье? Легкий, ироничный и увлекательный роман о человеческих слабостях, пороках и, конечно же, об упомянутом счастье.

Иногда они возвращаются…

Несмотря на то, что этой книге насчитывается уже полтора столетия, сама тема волнует нашу цивилизацию свыше двух тысяч лет, т. е. фактически с момента ее существования. Существует ли человеческая душа и как и когда происходит ее переселение в загробный мир, как и сколько времени она там обитает, как и почему возвращается? Все эти вопросы рано или поздно начинают тревожить каждого человека, однако несмотря на смену научных моделей, рост научно-технического прогресса и hi-tech-технологий, мы по прежнему топчемся у самого входа в загробный мир и знаем о нем не больше того, что написал в свое время Лукреций: «Ныне ж ни способов нет, ни возможности с ними бороться, Так как по смерти должны все вечной кары страшиться, Если природа души неизвестна: рождается ль вместе С телом она или в тех, кто родился, внедряется после, Вместе ли с нами она погибает, расторгнута смертью, Или же к Орку во тьму и к пустынным озерам нисходит, Или в животных иных воплощается вышнею волей?» Словом вопросов в этой теме до сих пор гораздо больше, чем ответов.

Рассказы о «бездомных и безродных» интеллигентах

«… Произведения г. Чирикова – ценный памятник только что «отжитого времени», интересные страницы из дневника той интеллигенции, которая в первой половине девяностых годов пришла на смену прогрессистам «безвременья», разочарованным, не ведающим «дороги», стоявшим на распутье, которая совершила решительный «перевал», которая отвергла веру в критически мыслящую и нравственно сильную личность, которая ставила прогресс всей человеческой цивилизации в зависимость от развития класса буржуазии, которая усмотрела в ходе истории действие законов железной необходимости, и которая развенчала самое себя, признавши себя «бессильной» перед действием этих железных законов.

Ртуть и соль

Добро пожаловать в Олднон, темное отражение георгианского Лондона. Это мрачное место, человеческий муравейник, где прогресс идет нога в ногу со средневековым мракобесием, место, полное странных существ и разнообразных человеческих пороков. В поисках пропавшей супруги Эдвард Сол вынужден заглянуть в самые темные уголки этого города – и собственного разума.

Попутно Сол успевает побывать членом уличной банды, мастерящим патроны и бомбы, фабрикантом-химиком, матросом, проданным на военный корабль, ветераном морской войны, едва не становится жертвой инквизиции, сталкивается с жуткими чудовищами – все для того, чтобы найти сбежавшую жену и понять, каковы истинные причины их общего макабрического сна.

Ранее книга выходила под названием «Алхимик».

Наука и жизнь №11/2013

«Наука и жизнь» – ежемесячный научно-популярный журнал для всех возрастов и профессий. На страницах журнала: новости науки и техники, статьи по истории, биологии, физике, медицине, искусствоведению, научно-фантастические рассказы, материалы традиционных рубрик: «Мир увлечений», «Кунсткамера», «Маленькие хитрости».

Для школьников есть специальный раздел «Ума палата». На портале журнала www. nkj. ru: новости науки и техники, видео, архив, интервью, on-line кроссворды. В номере: Наши представления о природе верны, и это стоит «Нобеля» Считать, что отправлять деньги в космос означает выбрасывать их, – неправильно Неужели человеческие органы можно и выращивать, и собирать, как конструктор? «Гонка вооружений» подхлёстывает прогресс Дети любят львов или боятся? и многое другое.

Ты сторож брату твоему

Продвинувшаяся в глубокий космос человеческая цивилизация сталкивается там с другими – со стоящими на более низких уровнях научного и материального прогресса. Каждая из них со своей судьбой, не всегда позволяющей достичь очень многого. Развивающиеся и деградирующие цивилизации и проблема участия в их жизни, вставшая перед высокоразвитыми землянами, проблема помощи.

Не таятся ли здесь большие и до времени неизвестные нам опасности? Расследование гибели землянина в дальнем космосе дает неожиданный ответ на этот вопрос.

Призрак в паутине. Том I

Роман «Призрак в паутине» научно-технического направления. Прогресс в области информационных технологий, всемирная компьютеризация в совокупности привели к возникновению Киберинтеллекта. Происки промышленной разведки создают остросюжетные события. Герои романа профессионалы каждый в своем деле, увлекаются неопознанным.

Есть версии возникновения жизни на Земле, раскрываются загадочные явления в природе. Читатели почерпнут из книги массу знаний из различных сфер человеческой деятельности.

История ее мечты, или Совпадений не бывает

В век кибернетики и прогресса люди, порой, забывают о простых, человеческих радостях. Марина Морская – автор этой книги, пытается вдохнуть в читателя любовь к жизни, веру в судьбу – жизненное предназначение человека. На страницах своего романа автор призывает читателя стать добрей, внимательней к друг другу, оптимистичней.

Марина Морская напоминает читателю, что жизнь полна перемен и сюрпризов. И его задача двигаться синхронно с ними, а не против течения, создавая вихри-проблемы. Что все ситуации и люди, встречающиеся на его жизненном пути, появляются с определенной целью.

Автор предупреждает читателя, что он сам творец своего счастья. Ведь, как известно, что все начинается с мысли. Мысли – это кирпичики дома его жизни. Увлекательная история героини книги преподносит вниманию читателя любовь к ближнему и любовь к окружающей его действительности.

Шпаги и шестеренки (сборник)

Лондонский туман по-прежнему холоден и густ. В нем одинаково легко тонут дворцы и трущобы, горести и радости, слова любви и призывы о помощи. Чей силуэт промелькнул в тусклом свете газовых фонарей – гениального механика или благородного вора? Обнищавшего дворянина или богатого призрака? Человека со стальной рукой или куклы с человеческим сердцем? А может, это просто неугомонный инспектор Скотланд-Ярда охотится на инопланетян, обосновавшихся по адресу: Бейкер-стрит, 221Б? В столице Империи и среди африканского вельда, на просторах Черного моря и в снегах Санкт-Петербурга, в затерянных гротах и океанских глубинах ни на миг не прекращается извечное противостояние: традиции против прогресса, новаторство против архаики, шпаги против шестеренок.

Элегантно! Эксцентрично! Эпохально! Увы, о том, кто победит, вряд ли напишут в «Таймс»…

Динозавры

Любопытство – неотъемлемое качество рода человеческого. Без него не было бы ни науки, ни технического прогресса, ни прогнозов на будущее, ни знаний о далеком прошлом. Когда-то, почти 200 лет назад, один любопытный ученый откопал кости гигантского животного – и для землян началась новая эра динозавров: в палеонтологии и художественной литературе, игровом кино и мультипликации.

Этим столь популярным, хоть и давно вымершим, ящерам и посвящена наша книга. Кто из них был самым большим, а кто – самым маленьким? Кто вегетарианцем, а кто предпочитал мясную «диету»? Как динозавры размножались и как заботились о своем потомстве? Кто из них парил в воздухе, а кто – рассекал водную гладь? Каковы возможные причины гибели этих загадочных животных? На эти и многие другие вопросы ответит наше издание, а многочисленные яркие иллюстрации помогут юному читателю представить себе облик древних ящеров во всех подробностях и красках.

Правовое государство и гражданское общество (теоретико-правовое исследование). Учебное пособие

В книге рассматривается широкий круг вопросов, касающихся теории и методологии исследования правового государства и гражданского общества, их идентифицирующих признаков и черт, основных путей и форм их взаимосвязи и взаимодействия. Рассматривая различные теории правового государства и гражданского общества под углом зрения адекватности отражения в них реальной действительности, автор приходит к выводу о том, что это теории не настоящего государственного и общественного образования, а предполагаемого, весьма идеализированного будущего.

В мире никогда не было и нет того, что именуется правовым государством и гражданским обществом, исходя из тех высоких требований, которые предъявляются к данным образованиям идеологами и их последователями. Но есть на каждом этапе развития человеческой цивилизации свои государственно-правовые и общественные идеалы, своего рода «утопии земного рая» (П.

И. Новгородцев), которые могут быть «не только безусловной целью прогресса», но и «практической действительностью».

Первосвятительское слово. Беседы Патриарха Кирилла

Первосвятительское слово. Беседы Патриарха Кирилла Часть 1. О вере, спасении и Церкви 01 – О вере 02 – Что такое норма веры 03 – Надо ли скрывать веру 04 – О внутреннем и внешнем в вере 05 – О вере спасающей 06 – О жизни по вере 07 – О смысле события Рождества Христова 08 – О почитании икон.

Торжество Православия 09 – О почитании памяти умерших 10 – О празднике Преображения Господня. О небесных знамениях 11 – О празднике Успения Пресвятой Богородицы. О почитании святых 12 – О правде и праве 13 – О цене человеческой жизни 14 – Самосовершенствование 15 – О профессии 16 – Об общечеловеческих ценностях 17 – О глобализации 18 – О прогрессе 19 – О консерватизме 20 – Церковь и государство 21 – О политике 22 – О причине выбора христианства св.

Его сын Изамбард Кингдом – британский инженер, не менее известный своими инновациями в области строительства железных дорог, машин и механизмов для пароходов. Эта книга расскажет о том, как человек умело использовал все то, что дано ему природой, преобразуя полезное и отсекая лишнее, синтезировав достижения предыдущих поколений и добавив к ним дух Новейшего времени.

Эта книга не просто о строительстве или инженерии, она – об эволюции, о движении мысли, о пути, который мы называем прогрессом. Эта книга о силе и могуществе человека.

Дети небес

Спустя почти двадцать лет Вернор Виндж создал продолжение своего незабываемого шедевра «Пламя над бездной». А на планете Когтей прошло десять лет со дня катастрофы, которая уничтожила человечество наряду с неисчислимым множеством иных разумных рас Запределья, загнав маленькую горстку людей и парочку мыслящих кораллов-наездников в диковатый мир стайных разумов.

К моменту появления людей цивилизация Когтей примерно соответствовала Средневековью Старой Земли. На помощь кораблю Высокой Лаборатории, в последнем отчаянном рывке спасшему более сотни человеческих детей от Погибели, пришел экипаж «Внеполосного-II», корабля из верхних Зон Мысли.

Равна Бергсндот и Фам Нювен путем нечеловеческих усилий и самопожертвования смогли не только спасти выживших при крушении, но и спрятать весь мир от всепожирающей Погибели, чей флот остался в тридцати световых годах от планеты. После того как Фам отдал жизнь, чтобы погрузить мир Когтей в Медленную Зону и тем самым закрыть его от Погибели на достаточно продолжительное время, Равна посвятила себя и все оставшиеся ресурсы «Внеполосного-II» сохранению остатков человечества, установлению добрых отношений с Когтями, и главное – форсированному технологическому прогрессу, который позволил бы за то время, что выиграл для них Фам, поднять цивилизацию на уровень, где уже можно будет противостоять Погибели.

Но спасенные дети выросли и далеко не все из них разделяют веру и стремления Равны…

Змей в Эссексе

Конец XIX века, научно-технический прогресс набирает темпы, вовсю идут дебаты по медицинским вопросам. Эмансипированная вдова Кора Сиборн после смерти мужа решает покинуть Лондон и перебраться в уютную деревушку в графстве Эссекс, где местным викарием служит Уилл Рэнсом.

Уже который день деревня взбудоражена слухами о мифическом змее, что объявился в окрестных болотах и питается человеческой плотью. Кора, увлеченная натуралистка и энтузиастка научного знания, не верит ни в каких сказочных драконов и решает отыскать причину странных россказней.

Она считает, что змей – попросту неизвестный науке вид пресмыкающегося, который нужно описать для научных целей. Викарий же видит в панике, охватившей его паству, угрозу вере и потому тоже стремится как можно скорее выяснить правду. Двигаясь к истине с разных сторон, убежденные противники оказываются вовлечены в странную и таинственную историю.

Изящный, умный, с литературной игрой роман принимает самые разные обличил – то детектива, то любовной истории, а то и романа нравов. Сара Перри ловко балансирует на грани между исторической реальностью и вымыслом, викторианским и модернистским романом: в ее книге читатель найдет и остроумных диккенсовских нищих, и любовные сцены, и поэтичные описания природы.

Это фантазия на исторические темы, но фантазия полнокровная и живая.

Прочая образовательная литература Отсутствует Нет данных

Статья Виктора Горелова "Откровение, или тайные общества в мировой истории" посвящена проблемам национальной безопасности в духовной сфере и влиянии на процессы развития человеческого общества со стороны некоторых тайных политических и неполитических в том числе и оккультных организаций.

Государствами и народами, нациями и цивилизациями всегда управляли, управляют и будут управлять тайные организации «совершенных» или «чистых» и служителей черной морали – «черных адептов». , которые находятся в состоянии постоянной борьбы друг с другом.

И от того, кто из них одержит верх, зависит развитие всей цивилизации…либо ведя по пути прогресса и процветания, либо увлекая за собой в пучину бедствий и несчастий. И если это так, то, не осознавая этой угрозы, идущие к всеобщей гибели государства и народы обречены…

Это глубокое размышление о положении стариков выражает мудрость долгих лет дружбы, бесед, близости в болезни и на пороге смерти. Книга полезна для всех: для молодежи и для семей, для всех, кто встречается со старостью, у кого дома живут пожилые родственники, кто работает в предназначенных для них структурах или занимается волонтерством.

Жизнь в социально защищенных обществах удлиняется, старость становится массовым явлением, и в этом прогресс человеческого общества. Но не хватает культуры человечного отношения к старости. А ведь у старости, как и у всякого периода жизни, свои ценности и своя красота.

Эта книга помогает открыть их.

Аки лев рыкающий

Лето 1899 года. Первая гонка на автомобилях в истории Российской империи. Двенадцать машин, рыча моторами, несутся по государевой дороге из Москвы в Петербург, вспарывая тишину провинциальных городов оглушительными гудками. Прогресс! Торжество железных коней над крестьянской лошадкой.

Но среди гонщиков затесался убийца, и – скорее всего, – не один. Успеет ли сыщик Мармеладов вычислить всех злодеев до финиша? Он мчится на предельной скорости, наперегонки с самим дьяволом в человеческом обличье.

Новый мировой порядок. От древнего Израиля к святому Иерусалиму

Книги серии «Единая наука» посвящены прорывным открытиям в области объединения науки и религии. В третьей книге серии показаны перспективы использования этих открытий для целей качественно нового мироустройства. С опорой на тайны Библии, открытые Богом, конструктивный опыт древнего Израиля и передовых русских святых, собственные апробированные практики доказывается вывод о Царствии Божьем как единственном пути не только спасения, но и беспрецедентного прогресса человеческой цивилизации.

Наши величайшие культурные и технологические достижения состоялись в период между 1945 и 1971 годами. Почему процесс застопорился?

Мы живем в золотой век технического, медицинского, научного и социального прогрессов. Взгляните на наши компьютеры! Посмотрите на наши телефоны! Двадцать лет назад, интернет был скрипучей машиной для гиков. Сейчас мы не можем представить свою жизнь без него. Мы находимся на грани медицинских прорывов, которые казались бы волшебством еще только полвека назад. Клонированные органы, терапии с применением стволовых клеток для лечения самого нашего ДНК. Даже сейчас, ожидаемая продолжительность жизни в некоторых богатых странах увеличивается на пять часов в день. В день! Несомненно, бессмертие, или что-то в этом роде, уже просто поджидает нас за углом.

Мнение о том, что наш любимый 21 век является веком ускоряющих жизнь достижений, настолько доминирует, что, кажется, было бы трудно оспорить его. Почти каждую неделю мы читаем о «новых надеждах» для больных раком, об открытиях, сделанных в лабораториях, которые помогают нам создавать новые способы лечения. То тут, то там появляются ученые, которые готовы открыть дверь в новую эру космического туризма и создать ракеты, которые могут облететь весь мир за несколько часов. Тем не менее, рассудок подсказывает нам, что эти видения будущего, сверхъестественные инновации и прочие мечты ученых далеки от реальности. И оказывается, что многие из этих сказочных докладов о достигнутых результатах, на самом деле, чистой воды обман, спекуляция и просто фантазия.

Тем не менее, было время, когда спекуляции соответствовали действительности, но более чем 40 лет назад все это затормозилось. Большинство из того, что произошло с тех пор, было всего лишь постепенным улучшенем того, что было достигнуто до этого момента. И только период с 1945 по 1971 год, можно назвать истинным периодом инноваций. Всё то, что определяет современный мир, появилось или началось именно в этот период. Лекарства. Электроника. Компьютеры и даже Интернет. Ядерная энергетика. Телевидение. Антибиотики. Космические путешествия. Гражданские права…

И не стоит забывать про Феминизм. Революцию в сельском хозяйстве. Деколонизацию. Поп-музыку. Массовую авиацию. Даже движение за прав геев родилось в этот период. Дешевые, надежные и безопасные автомобили. Скоростные поезда. Мы доставили человека на Луну, послали зонд на Марс, побороли оспу и открыли ДНК. Золотой век инноваций был уникальным периодом, и при этом длился менее одного поколения.

Сегодня прогресс определяется исключительно потребителем, и зачастую это не идет дальше банального улучшения в области информационных технологий. Американский экономист Тайлер Коуэн, в своем эссе «Великая стагнация» от 2011 года, утверждает, что в США предел технологического развития человечества уже давно был достигнут. Конечно, наши телефоны - потрясающие творения инженерной мысли, но новый iPhone, которому так радуется вся планета, и близко не стоял с возможностью перелететь через Атлантику за восемь часов. Как однажды выразился американский технолог Питер Тхил: «Мы хотели летающие автомобили, но получили 140 символов.»

Экономисты описывают этот необычный период, как период быстрого накопления ценностей. После Второй мировой войны пришел бум инноваций; ВВП на жителя в США и Европе взлетели до небес. В Японии из пепла выросли новые промышленные электростанции. Германия пережила свое «экономическое чудо». Даже СССР добился таких успехов, что России наверно никогда не повторить. Этот скачек приписывают массовому послевоенному экономическому государственному стимулированию, вдобавок к резкому снижению цен на топливо, росту населения и высоким военным расходам холодной войны.

Наряду с этим, мир испытал всплеск человеческой изобретательности и социальных изменений. Это факт упоминается достаточно редко, возможно, потому, что это и так очевидно, или может быть рассматривается как простое следствие быстрого роста экономики. Мы пережили самые большие достижения в области науки и техники именно в этот период. Если в то время Вы были биологом, физиком или любым другим ученым, то это было самое лучшее время в истории человечества для Вас. Но мы также пережили и изменения в социальных отношениях. Даже в самых просвещенных обществах до 1945 года, отношение к рассе, сексуальности и правам женщин можно было назвать просто «допотопными». К 1971 году старые предрассудки начали отступать. Проще говоря, мир изменился.

Реален ли сегодняшний прогресс? Итак, посмотрите вокруг. Посмотрите наверх, и Вы увидите, что лайнеры, которые проносятся высоко в небе по сути являются обновленными версиями летающих инновационных самолетов 1960 годов. Да, быть может они чуть тише, чуть быстрее, чуть комфортнее, чуть экономичнее, но это по сути всё те же лайнеры полувековой давности. В 1971 году лайнер мог за восемь часов долететь из Лондона в Нью-Йорк, и сегодня он делает точно также. Но в 1971 году, был один лайнер, который мог бы проделать этот путь за три часа. Сегодня, Concorde мертв. Наши машины быстрее, безопаснее и используют меньше топлива, чем это было в 1971 году, но сути это не меняет, это всё те же линии и те же решения.

И да, мы живем дольше, но, к сожалению, это не имеет ничего общего с тем, что изобретено сегодня. Наша жизнь стала длиннее, за счет изобретений Золотого периода инноваций. С 1970 года федеральное правительство США потратило более 100 миллиардов долларов на, как это называл президент Ричард Никсон, «войну с раком». Несмотря на эти миллиарды инвестиций, эта война стала очевидным провалом. По данным Национального центра статистики здравоохранения США, смертность от всех видов рака в США снизилась лишь на 5 процентов в период 1950-2005 года. Даже если вы исключите такие смущающие факторы как возраст ваши шансы на победу над раком в 2014 году не намного выше, чем они были в 1974. Во многих случаях, ваше лечение будет абсолютно таким же.

После головокружительных прорывов 20 века, физика, кажется, остановилась.

За последние 20 лет, медицина узнала, что такое генная терапия, клонирование восстановляемых органов, терапия стволовыми клетками, технологии, продлевающие жизнь и анализ ДНК. Красиво звучит, да это реальные открытия, но что толку если медицина до сих пор не нашла им практического применения. Парализованные сегодня не могут заново научиться ходить, слепые до конца жизни остаются слепыми. Геном человека был расшифрован (один из триумфов нашего времени) почти 15 лет назад, но мы все еще ждем, когда этому найдут практическое применение. Мы, по-прежнему, не имеем ни малейшего представления о том, как лечить хронические заболевания или простое слабоумие. По мнению одного выдающегося британского психиатра, современная история психиатрической медицины это «история постоянно улучшаемых плацебо». И самые последние открытия ученых в вопросе увеличения продолжительности жизни звучат так «надо бросить курить», «лучше питаться» и «принимать лекарства для контроля артериального давления». И это мне говорят ученые 21 века?

Мы до сих пор ездим на стальных четырехколесных коробках, работающих за счет сжигания бензина или, что еще хуже, дизельного топлива. В Золотой период инноваций человечество открыло для себя преимущества пластмасс, полупроводников, новых сплавов и композитных материалов. После головокружительных прорывов всё вроде бы встало. Теория струн это последняя надежда ученых, которая опять же попахивает простой фантазией и сказочкой, о том, что где-то, как-то, что-то... И не забывайте, что никто не был на Луне в течение 42 лет.

Почему прогресс остановился?

Золотой век инноваций был просто результатом экономического роста, а все достижения, которые получил человек стали возможны благодаря наработкам военного времени. Война ускорила развитие медицины и техники, это факт. Космическая программа Аполлон, не смогла бы добиться успех без нацистского аэрокосмического инженера Вернера фон Брауна и его баллистической ракеты V-2. Идея пенициллина, реактивного двигателя и даже атомной бомбы витали в воздухе ещё до начала Второй Мировой. Они бы родились в любом случае, но если бы не война, то неизвестно когда бы они появились.

Конфликты стимулируют инновации – это факт. И даже холодная война сыграла в этом свою роль. Задумайтесь на секунду, если бы не было Холодной войны, то человек бы до сих пор не долетел до Луны. Холодная война закончилась и Луна опять перестала быть нужно человеку. И тут возникает главный вопрос. А ведь кто-то должен платить за все? Экономический бум подошел к концу в 1970-е годы вместе с крахом Бреттонвудских торговых соглашений 1944 года и нефтяным шоком. Именно в этот момент и закончилась великая эпоха инноваций.

И все же, что-то не сходится. Спад 1970-х был временным, мы вышли из него достаточно быстро. Более того, с точки зрения валового мирового продукта, мир стал в два-три раза богаче, чем это было в те года. У человечества теперь достаточно денег для нового Аполлона, нового Concorde. Так что, если быстрый экономический рост 1950-х и 1960-х годов повлек за собой так много инноваций, почему этого не происходит сейчас?

Во время Великой стагнации (перед началом Второй Мировой) прогресс приостановился, потому что «низко висящие плоды» были уже сорваны. Эти плоды включают обработку неиспользуемых земельных угодий, массовое образование и капитализацию технологий и научных открытий, сделанных в 19-м веке. Вполне возможно, что успехи, которые мы пережили в период 1945-1970 годов, были так называемыми «средне висящими плодами». Переход от парапланов 1930-х к реактивным самолетам 1960-х, пожалуй, осуществить намного проще, чем переход на следующий уровень полетов.

Но история показывает, что это объяснение немного фантастическое. В периоды научно-технического расширения, и наступает время разрушения старых парадигм. Самый известный пример, это когда в 1900 году лорд Кельвин заявил, что с физикой человечество покончила, а в итоге оказалось, что буквально через пару лет, Эйнштейн доказал, что он был неправ. Еще в начале 20-го века, ученые считали, что самолет обязательно разобьется, если будет слишком тяжелым. Но взгляните на последний аэробус А380, даже мне кажется, что этот гигант просто не может оторваться от земли, но он это успешно делает.

Отсутствие денег - это не причина для того, чтобы инновации зашли в тупик. Однако стоит помнить, что важно то, что мы делаем с нашими деньгами. Капитализм был когда-то великим двигателем прогресса. Но это был капитализм 18-ого и 19-ого века. Именно этот капитализм строил дороги и железные пути, паровозы и телеграфы. Капитал двигал промышленную революцию.

Теперь, богатство сосредоточено в руках немногочисленной элиты. В доклад Credit Suisse в октябре этого года было обнаружил, что самый богатый 1 процент жителей Земли владеет половиной мировых активов. Это реально страшно. Во-первых, сегодня возможностей, на которые мегабогатые могут потратить деньги в разы больше, чем это было в 19 веке. И сегодня это уже не вложения в будущее человечества, а вложения в свой комфорт и статус. Суперяхты, быстрые автомобили, частные самолеты и другие игрушки Планеты Богатых, ничто по сравнению с тем, что делали их предки в 19-ом веке. Кроме того, как сказал французский экономист Томас Пикетти в «Капитале» (2014): «Деньги сегодня порождают больше денег, чем когда-либо в новейшей истории». Когда богатство накапливается так эффектно, и при этом ты ничего не делаешь, стимул инвестировать в настоящие инновации стремится к нулю.

Новый тренд – сделать ваши товары устаревшими как можно быстрее.

Во время Золотого периода инноваций, неравенство мировых экономик просто не существовало. Возможно ли, что существует некая связь между равенством и инновациями?

Если успех определяется количеством денег, которое можно произвести в очень короткий срок, прогресс, в свою очередь, НЕ определяется тем, что вещи совершенствуются, а тем, чтобы сделать их устаревшими настолько быстро, насколько это возможно, чтобы следующая итерация телефонов, автомобилей или операционных систем, могла быть продана жаждущей инноваций аудитории.

В частности, когда цены на акции той или иной компании почти полностью зависят от роста продаж компании, «устаревание» становится важным фактором «инновации». Полвека назад, производители телефонов, телевизоров и автомобилей процветали за счет производства продукта, покупатели которого знали, что он будет востребован ещё долгое время и они смогут его использовать на протяжении многих лет. Сегодня никто не продает смартфон с расчетом на его долгосрочное использование. Задача производителя состоит в том, чтобы сделать ваши собственные вещи, в ваших же глазах, устаревшими как можно быстрее. Таким образом, цель создания iPhone 6 заключается не в том, чтобы сделать его лучше, чем iPhone 5, а в том, чтобы у людей появилась желание купить новую модель iPhone (и чувствовать себя от этого лучше). И тем временем Apple уже во всю начал программу «устаревания» iPhone 6 с помощью вброса информации о фишечках, которые ждут потребителя в следующей генерации продукта. В очень неравномерном обществе, стремление выделиться становится мощной движущей силой. И получается, что понятие «инновация» заключается в простом выпуске чего-то нового с циферкой, которая отличается его от всех остальных (будь то толщина, количество пикселе и т.д. и т.п.). В 1960 году капитал был готов к рискам, особенно в сфере развивающихся электронных технологий. Сейчас это уже консервативный рынок стартапов, который предлагает дополнительные улучшения большим игрокам.

Но есть нечто большее, чем неравенство и неудачи капитализма.

Во время Золотой Века инноваций, мы пережили бум государственных расходов на исследования и инновации. Почти все преимущества этого периода были достигнуты либо за счет финансируемых налогами университетов или за счет народных движений. Первые электронные компьютеры были созданы не в лабораториях IBM, а в университетах Манчестера и Пенсильвании. Прототип интернета пришел к нам из университета Калифорнии, как и Xerox. World Wide Web (WWW – международная паутин – интернет) возникла не в Apple, или Microsoft, а в CERN, дочернем государственном учреждении. Большие успехи в области медицины, материалов, авиации и освоения космоса почти полностью финансировались государством. Но в 1970 году, Америка посчитала, что частный сектор является лучшем местом для инноваций. И это был первый гвоздь в крышку гроба.

История последних четырех десятилетий может бросить тень сомнения на это убеждение. И все же мы не можем списать застой в изобретениях на сокращение общественных расходов. Налоговые расходы на исследования и разработки, в общем, выросли в прямом и переносном смысле. Здесь должна быть и другая причина, почему эти повышенные вложения не приносят больше дивидендов.

Может быть, недостающая часть головоломки – это наше отношение к риску? Кто не рискует, тот не пьет шампанского, как говориться. Во многие исследования, которые повлекли за собой гениальные открытия, сегодня бы никто попросту не вложил денег. Период, требуемый на то, чтобы получить одобрение на тот или иной медицинский эксперимент на территории США, вырос до 13 лет!!! 13 лет для того, чтобы новое лекарство считалось безопасным. Кому это нужно, если задача любого современного инвестора как можно быстрее получить прибыль. Т.е. лекарство от рака, которое завтра, может быть, появится на прилавках, было изобретено на самом-то деле в районе 1990 года. В 2011 году врачи в ЕС прямо сказали, что новые правила это фактически «удавка для всех медицинских достижений». Если говорить проще, то люди просто умирают, пока лекарства становятся безопаснее.

Риски стали мощным оружием в войне против прогресса и на других фронтах. В 1992 году швейцарский генный инженер Инго Потрикус разработал сорт риса, в котором зерно, а не листья, содержат большую концентрацию витамина А. В развивающихся странах, недостаток этого витамина вызывает слепоту и смерть у сотен тысяч людей в год. И все же, из-за хорошо финансируемой кампании, которая боялась слухов о вреде ГМО, мир до сих пор не получил преимущества настоящего изобретения.

Космическая программа Аполлон сегодня бы не добилась успеха, не потому, что мы не хотим отправиться на Луну, а потому, что риск этого мероприятия будет неприемлем.

В энергетическом секторе, гражданские ядерные технологии столкнулись с проблемами настоящих катастроф, в том числе катастрофы Три-Майл-Айленд и Чернобыль. Эти инциденты вызвали глобальный кризис в научных кругах. Прогресс попросту остановился, хотя спустя два десятка лет после Чернобыля, человечество вполне могло обладать уже абсолютно безопасной ядерной энергетикой.

Boeing взял на себя огромный риск, когда разработал 747, немыслимый для 1960-х годов летательный аппарат, который прошел путь от чертежной доски до первого полета за пять лет. Его современный эквивалент, Airbus A380 (не намного больше и немного медленнее), совершил первый полет в 2005 году, через 15 лет после начала проекта. Представьте, что в 1960-х люди без помощи компьютеров впервые сделали гигантский лайнер за ПЯТЬ лет, когда мы, со всей этой мощностью вычислительных машин, смогли «склонировать» 747 за ПЯТНАДЦАТЬ лет. И люди тогда совершали просто настоящий прорыв, когда мы сегодня боимся сделать и шажочек без опасения сломать позвоночник.

Мы могли бы уже сегодня жить в мире, где болезнь Альцгеймера поддается лечению, чистая ядерная энергии питает весь мир дешевой энергии, и где рак лечится, как обычная простуда.

Риск также сыграл свою роль, в массовом послевоенном сдвиге в социальных отношениях. Люди, часто молодые, готовы были принять огромные, физические риски, чтобы исправить ошибки довоенного мира. Первые попытки защитить свои гражданские права и антивоенные демонстрации столкнулись со слезоточивым газом, пулями и жертвами. Сегодня же, какие-либо изменения, социальный прогресс идут в никуда из-за глупейшей политики под названием «политкорректности». Студенты, которые раньше были очагами инакомыслия и даже революции, сегодня превратились в гипер-конформистскую молодежь, которая больше заинтересована в охране своих личных прав и душных дебатах и в чтении афиши Санкт-Петербурга 2015 года, нежели в действиях. Сорок лет назад развивающиеся СМИ разрешили инакомыслию цвести. Сегодня очень популярные социальные СМИ, несмотря на все свои демократические высказывания, соблюдают атмосферу робости и поощрения группового мышления, под гнетом инвестора, который решает каким боком сегодня повернуть и показать «демократию».

Мир, в общем, стал намного безопаснее, здоровее, богаче и красивее, чем когда бы то ни было. Недавнее прошлое было мрачным, а далекое прошлое просто отвратительным. Современный человек уже не представляет себе жизни век, да какой век, лет двадцать назад, когда не было интернета, смартфона, свободы слова, да даже простых женских гигиенических прокладок.

Да, мы живем дольше. Гражданские права настолько укоренились, что однополые браки в настоящее время легализованы практически во всем мире, и мышление любого старомодного расиста встречают с огромным отвращением. Мир лучше в 2014, чем это было в 1971.

Да, мы видели несколько впечатляющих технических достижений. Современный Интернет удивителен, более впечатляющий во многих отношениях, чем даже программа Аполлон. Возможно, мы потеряли Concorde, но вы можете летать через Атлантику быстро и недорого.

Но было бы намного лучше, если бы темпы изменений сохранились… Но забудьте о колонизации Луны, главное, что батарейка Вашего «устаревающего» с каждой минутой смартфона, продержалась до вечера этого дня.

Как и почему началось беспрецедентное процветание современного мира? Книжные полки забиты томами с бесконечными объяснениями историков, экономистов, политических философов и других учёных мужей. Один из путей нахождения ответа на этот вопрос — изучение появления веры в полезность прогресса.

Подобная вера может показаться сегодня очевидной, но в далёком прошлом большинство людей считали, что история развивается циклично, или идёт по пути, определённом высшими силами. Идея о том, что люди могут и должны сознательно работать, дабы сделать мир лучшим местом для себя и грядущих поколений, возникла, по большому счёту, в период двух столетий между Христофором Колумбом и Исааком Ньютоном. Конечно, просто верить в прогресс было недостаточно — надо было его претворять в жизнь. Современный мир начался тогда, когда человечество пошло по этому пути.

Почему же люди прошлого не решались принять идею прогресса? Основной аргумент против этого заключался в том, что прогресс предполагает неуважение к предыдущим поколениям. Как замечал историк Карл Беккер в своей классический работе, написанной в начале 1930х годов, «Философ не мог понять современную идею прогресса… пока не стал готов отказаться от поклонения предкам, пока не проанализировал свой комплекс неполноценности по отношению к прошлому и не обнаружил, что его поколение — лучшее из известных». В ходе больших открытий и реформации, европейцы всё больше сомневались в великих классических трудах по географии, медицине, астрономии и физике, которые были основным источником мудрости в средневековые времена. С этими сомнениями пришло чувство, что их поколение знает больше, а значит умнее чем предыдущие.

Это был отход от верований большинства обществ прошлого, значимой частью которого был «культ предков» — вера в то, что вся мудрость была открыта предыдущими поколениями мудрецов, и чтобы учиться нужно изучать их труды и находить ответы на страницах из работ. В исламском мире мудрость заключалась в Коране и хадисах (которые состоят из высказываний и действий пророка Мухаммеда); в еврейском мире это была Тора, Талмуд и изречения мудрецов; в Китае мудрость содержалась в Сы шу, четверокнижии комментариев Конфуция, составленном в 12 веке. В позднем европейском средневековье мудрость можно было найти в ограниченном числе древних текстов, прежде всего тех, которые были написаны Аристотелем.

Девиз Королевского общества, которое было основано в 1660 году в Лондоне, было nullius verba-«ничьими словами».

Уважение к классическим текстам начало исчезать в Европе в 16 веке, это исчезновение ускорилось в 17м, когда всё больше древних несомненных фактов были проверены, а затем признаны некорректными. Если классические авторитеты могут быть неправы в столь многих вещах, почему им следует доверять вообще в чём-то? Английский философ Уильям Гильберт, автор знаменитой работы по магнетизму, выглядел для своей эпохи очень нагло, когда писал в 1600 году, что не собирается тратить время ссылаясь на древних греков, так как «ничтожная греческая аргументация не может достаточно тонко и эффективно продемонстрировать истину».

Многие из широко распространённых взглядов классической науки оказались при внимательном изучении неверны. Прежде всего вера в то, что земля была центром вселенной, что было краеугольным камнем древней космологии. Но было ещё много другого: Аристотель настаивал на том, что все звёзды помимо планет неизменны и неподвижны, но в 1572 году молодой датский астроном Тихо Браге наблюдал рождение сверхновой звезды и понял, что Аристотель ошибался. Что оказалось ещё более поразительным, так это то, что Аристотель писал о тропических зонах вокруг экватора как о настолько знойных, что они не могут быть обитаемы — но европейцы обнаружили людей, живущих и процветающих в таких регионах как Африка, Америка и Индия. К 1600 году большая часть древней мудрости пошла прахом.

Дальше — больше. После 1600 года европейцы разработали научные инструменты, позволившие им увидеть такие вещи, которые древние авторы не могли и представить. Неудивительно, что они почувствовали себя лучшими: у Птоломея не было телескопа, Плиний не имел микроскопа, у Архимеда не было барометра. Великие классические авторы могли быть умны и хорошо образованны, но европейские интеллектуалы считали себя не менее умными и лучше информированными — и способными видеть вещи, которые от древних были скрыты. Поэтому они пришли к выводу, что надо всё проверить и доказать а не следовать за древними мудрецами, которые жили 1500 лет назад. Девизом Королевского общества, основанного в 1600 году, стала фраза nullius verba-«ничьими словами». Скептицизм стал стержнем всех знаний; Даже Библию начали воспринимать критически, не в последнюю очередь благодаря Спинозе, который усомнился в её божественном происхождении и воспринимал как обычный текст.

Традиция не сдавалась без боя. В последние десятилетия 17 века интеллектуальная битва развернулась между двумя группами, поклонниками древней мудрости и модернистами. Люди всерьёз обсуждали вопрос кто был лучше, писатели и философы древней Греции и Рима или их современники. Этот спор был высмеян великим сатириком Джонатаном Свифтом в его «Битве книг», в которой он описал абсурдную физическую битву между современными авторами и древними, почти как это сделал Монти Пайтон через сотни лет после этого, который представил соревнование греческих и немецких философов в виде футбольного матча.

Хотя вопрос о том, кто лучший драматург — Софокл или Шекспир — очевидно, дело вкуса, ответы на вопросы о правоте по поводу скорости падения объектов, циркуляции крови, орбите небесных тел или самозарождения организмов — становились решительно очевидными. К 1700 году в Европе битва решительно была выиграна модернистами, к древним научным и медицинским трудам относились со снисходительным уважением. Ведущий учебник по естественной философии в 1755 году (и преподававшийся столетие спустя) начинался с замечания «немалое удивление думать, как незначительно наше знание природы продвинулось в предыдущие века… по сравнению с огромным прорывом, которое оно получило… в последнее время… философы предыдущих веков зарывались в свои гипотезы без каких-либо практических подтверждений и всё равно не смогли дать объяснение множеству феноменов».

Это был поворотный момент, когда интеллектуалы начали постигать знания кумулятивно. В прошлом подобное было непросто: многие древние знания оказывались утеряны при уничтожении рукописей. Но после 1500 года книгопечатание и распространение библиотек сделали такие потери маловероятными. Модернисты не только могли знать, что делали древние, но могли постоянно пополнять базу полезных знаний. Молодой Блез Паскаль, например, видел мир знаний как единый бесконечно долго живущий индивид, «непрерывно учащийся». Поколение спустя его соотечественник Бернар де Фонтенель (сегодня в значительной степени забытый, но бывший центральной фигурой образованного мира в то время) утверждал, что в его эпоху истина до сих пор неизвестна — правота, как он её называл — правит. Он предсказал, что в будущем эта истина пойдёт гораздо дальше, и что в один прекрасный день его современники сами окажутся теми древними мудрецами, превзойти которых будет разумно и справедливо для будущих поколений.

Бенджамин Франклин писал другу: «Наука столь быстро двигает прогресс теперь вперёд, что я иногда сожалею, что родился так рано»

Растущее неуважение к древним знаниям было сопряжено с убеждением, что человеческий прогресс в течение длительного времени является желаемой и осуществимой целью. Но, само собой разумеется, разные авторы имели в виду разные вещи, когда говорили о прогрессе. Некоторые имели ввиду моральное самосовершенствование, другие — менее тираничных и более добрых правителей. Становилось всё более очевидным, однако, что экономический прогресс как повышение материального благополучия был центральной частью, в дополнение к таким вопросам как религиозная терпимость, равенство перед законом и другие права человека.

К 18 столетию идея экономического прогресса пустила прочные корни. Адам Смит чувствовал в 1776 году, что «годовой продукт земли и труда Англии был, несомненно, гораздо значительнее при реставрации Карла II (в 1660), чем, как это можно предполагать, за сто лет до того, в момент восшествия на престол Елизаветы. А в последний период, как мы имеем все основания предполагать, страна тоже была гораздо богаче, чем за сто лет перед этим». Конечно, другие сомневались в потенциале инноваций по продвижению экономики вперёд, беспокоясь, что силы, ответственные за прогресс слишком слабы и могут быть нивелированы быстрым ростом численности населения. Но, как оказалось, даже самые большие оптимисты недооценили силу технологического прогресса в укрощении электричества, что привело к дешёвой стали, большому количеству высококачественной пищи и удвоению продолжительности жизни людей при сокращении часов, которые люди тратят на работу как минимум в два раза — и это лишь немногие из достижений модерна.

По мере продолжения 18 века мыслители пришли к консенсусу, что науки и технологии являются движущей силой экономического прогресса. В 1780 году Бенджамин Франклин писал другу, английскому химику Джозефу Пристли, что «наука столь быстро двигает прогресс теперь вперёд, что я иногда сожалею, будто родился так рано. Невозможно представить себе те высоты, которые могут быть достигнуты за тысячу лет во власти человека над материей… о, эта моральная наука была правильным путём совершенствования». Сам Пристли считал, что в истории познания «мы видим человеческое понимание как самое большое преимущество… увеличение своих возможностей путём приобретения сил природы… притом, что безопасность и счастье человечества с каждым днём всё улучшается». Французские просветители, такие как Тюрго, чувствовали то же самое.

Интересно, что ко времени Адама Смита и Бенджамина Франклина количество крупных открытий за счёт более совершенного научного познания было ещё мало, а сам материальный прогресс был незначительным. Накануне промышленной революции, в 1759 году, Сэмюель Джонсон писал: «когда философы последней эпохи впервые собрались в Королевском обществе, внезапный прогресс полезных искусств привёл к большим ожиданиям… но (подагра) и (почечные камни) болели всё также, а земля не приносила того урожая, который от неё ждали» Он добавлял: «истина заключается в том, что мало было сделано по сравнению ожиданиями».

И, тем не менее, оптимизм, который расцвёл в 17 веке, оказался неостановим и стал ещё больше через два поколения после доктора Джонсона. Историк Томас Бабингтон Маколей отмечал в 1830, что он видит: «богатство народов растёт и все искусства всё ближе и ближе приближаются к совершенству, несмотря на грубейшую коррупцию со стороны правителей». Он предсказал дальнейший прогресс благодаря «машинам, построенным на принципах, ещё не открытых, которые будут в каждом доме».

Маколей был совершенно прав. Европа 18 века (или лучше сказать, Британия) столкнулась с рядом сложных технологических проблем, которые требовали срочного решения. К примеру, измерение долготы в море, пряжа нитей из волокон без использования человеческих пальцев, выкачивание воды из угольных шахт, предотвращение оспы (самой страшной болезни того времени), а также дешёвая и быстрая выплавка чугуна. К 1800 году эти проблемы были решены изобретательными и образованными людьми, а список их достижений можно и продолжить: Маколей мог писать благодаря газовому освещению, носить нижнее бельё, отбеленное порошком на основе хлора, а также в течение года завершить свою статью путешествуя поездом. Меньшее экономическое, но большое психологическое значение имела победа над силой тяжести при помощи воздушного шара в 1783 году.

У веры в прогресс всегда были оппоненты, многие из которых подчёркивают цену технологических достижений. В 17 веке орден Иезуитов неустанно боролся против инноваций вроде астрономии Коперника и бесконечно малой математики. В ходе индустриальной революции многие писатели под предводительством Томаса Мальтуса были убеждены в том, что безудержный рост населения сведёт на нет плоды экономического роста, убеждение, которое имело своих сторонников, таких как Пол Эрлих, до конца 1960х. В настоящее время голословные страхи о чудовищах, созданных с помощью генетической инженерии (вроде более умных людей, засухоустойчивых культур и комаров, которые не являются переносчиками малярии) угрожают замедлить научные исследования и разработки в таких важнейших областях, как, например, борьба с изменением климата.

Прогресс, как было замечено ещё давно, неизбежно влечёт за собой риски и издержки. Но альтернатива ему, и тогда, и сейчас — всегда хуже.

Понравился текст? Поддержите наш проект!

или напрямую на яндекс-кошелёк 410011404335475

Прогре́сс – движение человечества к конечной цели мироздания, заключающейся в совершенном восстановлении падшей природы человека через веру в Иисуса Христа. Христианское понимание прогресса имеет своим основанием факт Воскресения Иисуса Христа, факт победы Богочеловека над смертью.

«Слово «прогресс» в буквальном смысле означает любое движение вперед. Посредством всевозможной деятельности своей – религиозной, философской, научной, технической, экономической – род человеческий очевидно движется вперед, идет вперед к чему? Нет сомнения, к смерти, как последней реальности. Рожденные в мельнице смерти и выросшие в ней люди, все люди, со всеми своими прогрессами оказываются в конце концов смолотыми смертью…
Христова победа над смертью своим Воскресением обеспечила безграничный прогресс человека и человечества к божественному совершенству. По сути: истинный прогресс состоит в победе над смертью, в обессмертивании и души, и тела, в спасении от смерти, а иными словами, в спасении от греха и зла, единственных творцов смерти…
Воскресение Христово – переворот, первый радикальный переворот и революция в истории человечества. Оно поделило историю на две части; в первой части царил девиз: «смерть является необходимостью»; в другой части начинает царить девиз: «воскресение является необходимостью, бессмертие является необходимостью». Воскресение Христово есть мельница истории человечества: до Него истинный прогресс был невозможен, с Него он стал возможен…
Из факта Воскресения Христова родилась философия воскресения, которая неоспоримо показывает и доказывает, что необходимость – это не смерть, а бессмертие, не победа смерти, а победа над смертью. В этом, единственно в этом, факте и в жизни, построенной на этом факте, Воскресения Христова, возможен истинный прогресс…
Иустин (Попович), преп.

«По христианскому учению, конечная цель мироздания, как и отдельной человеческой жизни, заключается в совершенном восстановлении через веру в Иисуса Христа нарушенного в грехопадении единства с Богом. Ибо «соединяющийся с Господом есть один дух с Господом» (). В это единство должны войти не отдельные, ничем не связанные между собой люди, а люди, объединенные в таинственное Тело Христово, в святую . Это должно быть единство в Боге не только человека, но и всей жизни. Ибо «и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (). Это должно быть единство не только всей жизни, но и всей вселенной, ибо «мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда» (). Словом, «да будет Бог все во всем» (). Вот что стоит в конце мировой жизни, вот что дает смысл историческому процессу, и вот приближение к какой цели дает основание этот процесс именовать прогрессом».
прот.

Обычно думают, что идея прогресса появилась впервые в XVIII веке, что ее открыли, как Колумб Америку, дотоле неизвестную, представители так называемого «Просвещения». Подобные взгляды держатся только незнанием истории первоначального христианства. Не просветители XVIII века, а христианство I века, органически связанное с великими еврейскими пророками, утвердило в человечестве идею прогресса. Чувство прогресса совершенно неизвестно древности. В Риме и Греции, т. е. в странах наиболее культурных и наиболее быстро прогрессировавших, золотой век полагается позади. Aurea prima sata est aetas . История не стремится к нему как к своему идеалу, а уходит от него как от счастливого, но случайного прошлого. Буддизм исповедует теорию вечных круговоротов. Впервые еврейские пророки внесли в мир идею поступательного развития человечества. Взор их устремлен в будущее. Когда наступит время, придет Мессия и утвердит по всей земле, по всему миру царство Всевышнего. Золотой век впереди, и вся история царств, созидаемых и разрушаемых по велению Иеговы, направляется к тому времени, когда «выйдет закон от Сиона… и Господь будет судить посреди народов и раскуют мечи свои на орала и копья свои на серпы и не поднимет народ на народ мечи и не будут уметь уже воевать».
Христианство все насквозь проникнуто чувством органического развития. Оно явилось в мир только тогда, когда наступила «полнота времен», когда созрели исторические условия, когда процесс развития человечества дошел до определенного пункта. История до христианства не случайное наслоение событий и фактов, а по единому замыслу осуществляемое домостроительство Божие. И с пришествием Христа не конец истории, а начало новой эпоха. В жизнь человечества брошены принципиально новые семена, которые должны прорасти, развиться в пышные побеги, впитать в себя все соки земли и созреть в долгом процессе к окончательной жатве. Это основное религиозное чувствование жизни было оформлено и в философских понятиях, конечно, в тех понятиях, которые были выработаны тогдашней передовой философией. Учение , первого христианского апологета, о «Логос сперматикос » было ни чем иным, как первой по времени теорией прогресса . Таким образом, не может быть и речи о враждебном противоположении христианства и прогресса.
Все теории прогресса XVIII и XIX веков выросли из христианства как из своей исторической основы. Христианство самым коренным и принципиальнейшим образом отличается от этих представлений, но не потому, что оно отрицает их, а потому, что, принимая их целиком, оно требует слишком много другого, чего нет в этих теориях и что между тем является наиглавнейшим и существеннейшим.
Христианство отрицает только их отрицания, а то, что они утверждают, оно возводит на новую ступень высшего абсолютного утверждения. Я проанализирую сейчас ряд отрицаний, производимых обычными теориями прогресса, и тогда станет ясным, чем, прежде всего, отличаются христианские представления о прогрессе от обычных. Отрицать то, что логически нельзя отрицать, – это значит только сознательно не допускать в теоретические воззрения те утверждения, которые в той или иной форме все же делаются, но уже не сознательно, а бессознательно, а потому отрицание это облекается в скромные формы предпосылок , в наличности которых не хотят признаться те, кто легким путем несознавания их получает мнимое право смотреть на все глубочайшие религиозные проблемы жизни свысока, заложив руки в карман.
Я ограничусь выяснением только главных предпосылок всякой теории прогресса.

Положим, мы выяснили с полной очевидностью и бесспорностью, во-первых, что прогресс совершается, что история движется действительно вперед; затем, в чем именно движение это состоит; наконец, какими путями совершается. Все ли это, что нужно? Если бы теория прогресса была только философией прошлой истории, если б она была только теоретическим принципом, который должен упорядочить и осмыслить события и факты прошлой жизни человечества и представить их в виде стройной картины развития, тогда бы действительно ничего больше было <бы> не нужно. Но если закон прошлого развития мы переносим в будущее, если мы говорим, что и будущая история будет тоже развиваться прогрессивно, особенно если мы, как марксисты, делаем из этого прогресса вещей практический принцип деятельности и утверждаем, что развитие экономических отношений необходимо и безусловно приведет к Zusammenbruch»у , а из этого Zusammenbruch»а, как феникс из пепла, возникнет социалистический строй, – тогда дело совершенно меняется.
Пусть мы на основании точного изучения прошлого знаем, что дальнейшая история если будет развиваться, то непременно по тому самому железномузакону прогресса, который господствовал и во всей прошлой жизни. Но откуда же мы знаем, что она непременно будет развиваться, т. е. идти вперед,нарастать ? Ведь закон, это – только пустая форма, это констатирование того, что при известных условиях происходят такие-то явления, а если условий этих нет, то и явлений получиться не может. Условием действия закона прогресса, все равно в каких бы формах мы его себе ни представляли, является нарастание жизни. Откуда же мы знаем, что жизнь в будущем будет нарастать? На основании чего мы утверждаем, что Vorgeschichte непременнодокатится до Geschichte ? Мы можем принять целиком все схемы марксизма о законах развития исторической жизни, но эти утверждения о том, что запаса жизненных сил непременно хватит на то, чтоб докатить историю до социалистического строя, совершенно не выводимы из этих схем.
И в жизни природы, и в историй мы знаем слишком много случаев, когда нарастание сил происходит только до определенного пункта , а затем силы идут на убыль. В Греции нарастали жизненные силы до IV века, а потом началось всестороннее разложение; то же самое в более грандиозных формах произошло в Риме. Рим и внутренне и внешне возрастал приблизительно до III века, а затем начались разложение и упадок до полной дряхлости и старческого бессилия. Пришли, варвары и заложили жизненные основы для нового нарастания исторических сил – общеевропейского. Но ведь запас варваров кончился, их больше не явится, а с каждым столетием человечество все больше и больше изживает определенное количество жизненных сил имеющихся у него в наличности. На основании чего же мы думаем, что в перспективе у человечества не всеобщее одряхление, а, наоборот, возврат к юношескому расцвету всех сил?
Эмпирических оснований у нас нет никаких. Даже больше, эмпирия говорит как раз противоположное. И если все же, вопреки очевидности, сторонники прогресса утверждают это, то это делается в вопиющем противоречии с их основными взглядами, на основании чистейшей веры. Они верят, что начнется же когда-нибудь настоящая Geschichte, иначе Vorgeschichte не имеет никакого смысла, и верят в это верою «бретонской женщины» , т. е. непреложно, но вместе с тем и безотчетно, не умея и не желая осмыслить факты своей веры. Самые точные и разработанные представления о прогрессе теряют всякое значение или приобретают полный смысл целиком в зависимости от того, есть ли эта вера или нет. Если ее нет, если посредством веры не делается этого основного утверждения, то все величественное здание прогресса разлетается в прах. Будучи слепы на самый факт своей веры и принимая только нужные для них следствия этого факта, сторонники обычного представления о прогрессе впадают в некритический догматизм, они не оправдывают и не осмысливают основного своего утверждения и через это совершенно бессильны перед теми возражениями, которые выставляют против прогресса скептики и, главное,пессимисты . В отношении последних они занимают такую же жалкую позицию, какую занимают наивные реалисты в отношении философского критицизма.
Основное утверждение о прогрессе можно сделать только верою , но сделать это – значит верою ощутить смысл жизни , т. е. восчувствовать мир невидимый, царство целей и абсолютного Добра, восчувствовать как действительность высшего порядка, как такую реальность, в сравнении с которой вся наша теперешняя жизнь только смутное бледное ожидание. Но ощутить мир сверхчувственный и это свое прикосновение к нему сделать основным утверждением своей жизни – это значит центр жизни своей из относительного передвинуть в Абсолютное. Таким образом, без основного утверждения всякие представления о прогрессе – чистое недоразумение, а с этим утверждением, сознательно сделанным, приходится прогресс целиком базировать на фундаменте веры, – вера же необходимо приводит к признанию Абсолютного Начала как центра и смысла жизни. Что это значит для правильного представления о прогрессе, я выясню дальше.

Перехожу к другим предпосылкам.
По обычным представлениям о прогрессе – в истории человечества прогрессивно развиваются знания, смягчаются нравы, создается все более и более высокая и моральная культура и уменьшаются человеческие страдания. Если б этого не было, то не было бы и прогресса. Это так, но можно ли и эти как будто очевидные факты констатировать средствами чистого позитивизма, не вводя в мировоззрение свое некоторых абсолютных элементов?
Прежде всего, что такое прогресс знаний? Конечно, не простое накопление их, не количественное только увеличение. Астрология существовала тысячи лет, в течение которых астрологические «знания», конечно, увеличивались и росли, почему же никто не станет утверждать, что в астрологии с халдейского периода до средних веков совершался прогресс ? Конечно, потому, что простое количественное нарастание не есть качественное повышение. Качественное же повышение знаний бывает только тогда, когда в них нарастает познание . Познание же может расти только тогда, когда все больше и больше познается объект. Но познаваться объект может только в познании объективном , т. е. таком, которое проникает в действительные свойства предмета. Если же этого нет, тогда у нас нет критерия, при помощи которого мы могли бы с логической убедительностью показать, что знания в XIX веке стоят значительно выше, чем знания ввек Перикла.
Если все развитие знаний с V века по XIX есть лишь накопление знаний «астрологических», т.е. лишенных внутренней ценности, тогда называть это накопление знаний прогрессом нет никаких оснований. Чтобы сказать. чтоэта система знаний (положим, критическая философия Канта) выше той системы знаний (положим, философия Платона), нужно допустить заранее, что в философском исследовании познается объективная истина и прогресс знания может измеряться только одним: все большим и большим усвоением этой объективной Истины. Почему, в самом деле, если взять закон Конта, переход от религиозной и метафизической к положительной стадии – есть прогресс? Если на стадии положительной истина объективная остается столь же неизвестною, как и на стадии религиозной и метафизической, то, очевидно, последняя стадия в смысле прогресса знания не имеет перед ниминикакого преимущества.
Если же признать, что в историческом процессе человечеством действительно усвояется истина объективная, тогда остановиться на полудороге нельзя. Ставить границы объективному знанию принципиально нельзя. Ибо это противоречиво логически и недопустимо морально. Если я познал объективно, т.е. адекватно, какую-нибудь часть объекта, то ничего не знать о всем целом объекта я уже не могу. Ибо если целое однороднее той частью, которую я познал, то я знаю не только часть, но и целое; если же оно разнородно и потому по познанной части я не могу судить о непознанном целом, тогда и познание части является мнимым, ибо в объективное определений этой части входит и ее соотношение с другими частями и с целым, и для того чтобы познать эту часть объективно, мне необходимо правильно познать это ее соотношение с целым, т. е. узнать нечто и о целом, частью которого она является.
Таким образом, логических границ объективному знанию ставить нельзя. Препятствия здесь чисто психологического характера. Кроме того, можно ли морально успокоиться на частичном познании? Положим, я познал объективно, что на какой-нибудь удаленной звезде имеются элементы натрия. Это я знаю наверное, безусловно, а на все вопросы, о которых болит моя совесть, без разрешения которых бессмысленной, ненужной и бесцельной мне представляется вся жизнь Вселенной, я не имею никакого ответа. И вот совершается «прогресс» в знании о звездах, удаленных от нас на миллиарды верст, а о себе, о душе нашей и о запросах совести нашей – знания не растут и не становятся достовернее. О том, без чего бессмысленна наша жизнь, – мы не узнаем ничего, о том же, что имеет значение только как подчиненная часть при условии, что главный вопрос разрешен, мы кое-что узнаем. О каком же прогрессе в знаниях может быть тогда речь? Можно ли про человека, у которого рак, сказать, что он выздоравливает, что в его физическом состояний совершается прогресс, если у него заживает какая-нибудь царапинка, случайно им полученная, а рак, от которого он умрет, остается в прежнем неизлечимом своем состоянии? А между тем говорить о прогрессе знаний в то время, когда в главных вопросах жизни и совести мы остаемся такими же слепыми и незнающими, какими были люди три тысячи лет тому назад, и никакие самые крупнейшие открытия в области частных наук нисколько не увеличивают нашего знания об этом главном, – это значит называть заживление царапинки прогрессом, в то время как рак остается неизлечимым. Очевидно, и морально успокоиться на частичном познании мы не можем.
Для того чтобы мы имели и моральное и логическое право говорить о действительном прогрессе знания , для этого необходимо, чтоб это знание было, во-первых, объективным а во-вторых, чтобы оно по содержанию своему было таким, которое бы удовлетворяло самым насущным запросам нашего духа, отвечало на главные и мучительнейшие вопросы жизни и делало нас знающими главное и существенное, а не только второстепенное и несущественное. Это значит, в прогрессе знания должно увеличиваться познание всеобъемлющей Истины объективной, и это познание должно все более осмысливать нашу жизнь. Но для этого нужно, чтоб Истина эта была не пустым несуществующим местом, а безусловной Реальностью, обладающей полнотой Бытия, бесконечным источником Жизни и смысла. Но признать это – значит признать Бога Живого и с почвы относительного целиком опять передвинуться в Абсолютное. Опять-таки, что это значит для правильного представления о прогрессе – я покажу дальше.

Теперь скажу несколько слов о прогрессе в области моральной и прогрессе в смысле уменьшения страданий. Здесь обычные представления о прогрессе всего более поверхностны и часто возмутительны по своему беззастенчивому игнорированию вопиюще действительных фактов. Впрочем, эта сторона более других ясна для общего сознания, и я остановлюсь на одном. Во-первых, можно считать несомненным, что если прогрессивно растут только внешняя культура и техника, а человечество в моральном отношении не прогрессирует, а падает все ниже и ниже, и страдания его не уменьшаются, а только принимают новые, более острые формы, – тогда прогресс есть иллюзия. Во-вторых, можно считать несомненным, что жизнь, если ее брать только в эмпирических ее проявлениях, не дает никаких оснований считать, что прогресс в этих отношениях действительно совершается. Я не привожу уже оснований «против», я говорю, что оснований «за» нет никаких. Учесть сумму страданий в наше время и сравнить ее с суммой страданий в какую-нибудь другую эпоху для добросовестно мыслящего человека нет никакой возможности. Здесь мы имеем дело с реальностями, не поддающимися никакому учету.
Люди различной моральной высоты страдают различной мерой страданий. Кто страдал больше: Гаршин и Чехов или целые тысячи упитанных сытых людей? Или, кто страдал больше: все люди вместе взятые иди Тот, Кто принял в душу Свою все страдания мира, у Кого от борения и муки выступил кровавый пот на челе? Можно не верить в Христа как в Бога, но всякий должен признать, что в Гефсиманском саду и на Голгофе открылась такая бездна страдания, которой не было раньше и которой больше уж не было.
Ответить на эти вопросы, основываясь на знании внешнем, абсолютно нельзя.
И если, несмотря на все зло, которое господствует в жизни и которое, видимо, вовсе не уменьшается, несмотря на растущую проституцию, сифилис, вырождение и проявления сатанинских глубин, находятся люди, которые говорят, что прогресс совершается в области морали и в мире растет Добро, то нужно людей, говорящих так, резко разделить на две категории: на слепых и глухих , которые не видят зла жизни и не слышат стонов страдающих, и на тех, кто видит зло, кто слышит стоны, кто чувствует ужасы жизни и кто тем не менее не искушается «видимым господством зла, подвигом веры ощущая невидимую силу Добра». Но эти люди могут видеть зло жизни и не приходить в отчаяние только потому, что, видя это, они видят и нечто другое: сверхэмпирическим путем они знают, что жертвой Христовой мир искуплен, и мистически чувствуют, что история мира – это органический процесс, и как бы зло ни торжествовало в промежуточных фазах его, конец, к которому придет он, – будет уже окончательной, полной и вечной победой Добра. Такие люди имеют право говорить о прогрессе Добра, т.е. о поступательном шествии человечества к этой победе, но кто в это не верит, в устах того слова о прогрессе есть или слащаво-пошлые утешеньица, или самодовольное закрывание глаз.
Таким образом, прогресс морали еще более, чем прогресс знаний, может базироваться только на признании абсолютных начал . Я мог бы продолжать анализ дальше. Но и сказанного уже достаточно, чтоб утвердить окончательно такое положение: анализ предпосылок обычных представлений о прогрессе показывает, что всякое положительное утверждение о прогрессе покоится на скрытом признании абсолютных начал.
Эти предпосылки в обычных представлениях о прогрессе являются предпосылками догматическими . Они не только не вытекают из основ общего мировоззрения тех, кто их делает, но даже самым резким образом им противоречат. Абсолютному нет места в мировоззрении позитивном. Позитивист не может признать Абсолютного. И положение позитивизма, базирующего наиболее ценные и центральные идеи свои на Абсолютном, есть положение внутренно неустойчивое и фальшивое.
Спрашивается: если того, что в этих предпосылках утверждается, – нет, если допущения эти произвольны и иллюзорны, что тогда получается?
Прогресс знаний есть простое верчение в беличьем колесе. Из знаний не вырастает познания . Приближения к Истине быть не может, ибо истины нет; значит, в развитии знаний развивается только самообман . Прогрессивный рост знаний есть прогрессивный рост заблуждения .
Прогресс морали есть самая жестокая клевета на действительность. Эмпирия вся, во всех частях своих громко свидетельствует, что только самодовольство и сытость, только безжизненный отвлеченный ум могут говорить о каком-то мнимом уменьшении страданий на земном шаре.
Наконец, субъект прогресса – человечество обращается в жалкий рассыпающийся комочек преющих личинок. Личинка сегодня ест, живет, «преет», копошится вместе с другими личинками в общем комочке, а завтра оторвется от него, исчезнет, и всякие связи с комочком прекращаются, а комочек в целом будет копошиться и преть немного больше, чем отдельная личинка, не 5-6 десятков , а 5-6 тысяч лет. Но пред лицом Вечности и этот срок – ничтожность , И тысячи лет пробегут в свое время, и все человечество так же бессильно должно будет исчезнуть с лица земли, как бессильно исчезает отдельная человеческая особь. А если субъект прогресса так неустойчив, так тленен, так бессилен и только феноменален, то о каком же прогрессе может быть речь? Прогресс если бы и был реальным, то при отсутствии устойчивости в субъекте становится совершенно безрезультатным. Можно ли даже самою драгоценною влагой наполнить сосуды, в которых нет дна?
Таким образом, или сознательное принятие всех предпосылок и допущений – тогда признание прав Абсолютного, или же мы подходим вплотную к стене. Нет Абсолютного, так нет и прогресса . Без объективной основы вера в прогресс есть самая плоская и мерзкая вера, ибо игнорирует трагедию мира , и в то же время самая некритичная, самая наивная и самая фантастическая вера, ибо не принимает во внимание действительности .
Нужно или отказаться от этих идей, или посмотреть Абсолютному прямо в глаза. Христианское представление о прогрессе тем больше всего отличается от обычного, что христианство дышит и живет Абсолютным. Оно все Им проникнуто. Бог есть начало, середина и конец христианства. Все в Нем, все для Него и все через Него. И потому то, что в обычных представлениях о прогрессе является только догматическими предпосылками, в которых стыдятся и бояться сознаться, – то в христианстве ставится во главу угла, осмысливается целостным миросозерцанием и ставится в теснейшую связь со всеми сторонами жизни.
Это радикально меняет дело.

Вторая сторона прогресса – это кто прогрессирует. Позитивное понимание прогресса остановилось на том, что «с верхних 10 тысяч» распространило область действия прогресса на всю массу человечества. Социализм поставил дилемму: или прогресс чепуха, или же в него должны войти народные массы. Приобщение к прогрессу народных масс стало практической целью социализма. Но у всякого предмета помимо ширины есть глубина. Социализм расширил область действия прогресса, но углублять ее и не думал. А между тем без углубления что получается?
Субъектом прогресса не может быть отдельная личность, ибо она преходяща. Смерть, уничтожая личность, вытаскивает из-под прогресса одну точку опоры за другой, Личность сегодня есть, а завтра ее уже нет, а если б и прогресс был только сегодня, а завтра его бы не стало, то он обратился бы в пустое ничто, в самую жалкую вещь. Итак, субъекта прогресса нужно искать в чем-то гораздо более устойчивом, чем отдельная личность. Этим «устоем» может явиться только то целое, частью которого является отдельная личность.
Что же такое это целое при позитивном понимании? В каком виде оно должно мне представиться, если я захочу определить его объективно? Одно несомненно: если я, умирая, теряюсь бесследно, то в таком же точно положении находятся и все люди. Все, умирая, теряют связь с этим целым и отрываются от него. В чем же тогда состоит это целое? Допустить, что не все находятся в таком положении, как я, я не могу. Другие могут находиться в ином положении, чем я, лишь при одном условии: если они будут инойприроды , чем я, если они будут бессмертными, в то время как я буду смертей. Но это – нелепость.
В таком случае из чего будет слагаться целое ? Если целое представлять в виде простой арифметической суммы всех отдельных человеческих жизней, то получается двойное затруднение: во-первых, из суммы разрозненных частиц самопроизвольно целого получиться не может. Нужен связующий центр, нужна посторонняя частям этим сила , которая бы множество их слила в единство; во-вторых, каждая человеческая жизнь, обрываясь со смертью, переходит в ничто. Если это целое состоит только из жизней, обрываемых смертью, тогда значит эта сумма – есть сумма нулей, а сумма нулей, из какого множества она бы ни состояла, – равна только нулю . Таким образом, если со смертью для меня порываются все связи с целым, то целого, которое могло бы составиться только из таких человеческих жизней, как моя, вовсе и нет. При таком допущении целое, из-за которого я должен жить и которым должна быть оправдана моя смерть, есть пустое ничто , т. е. ни жизнь моя, ни смерть моя такой идеей целого осмыслена быть не может.
Целое становится целым при допущении, что оно не механическая сумма отдельных частей» отдельных жизней, а живой организм , обладающий своим особым центром жизни, объединяющим в себе отдельные проблески жизни во всех формах существования. К этой мысли необходимо приводит логика. Характерно, к ней пришел сам отец позитивизма О. Конт в своем учении о человечестве как о едином существе . Но можно ли ограничиться одним этим признанием? Если я, умирая, навсегда отрываюсь от жизни этого целого и если вое люди подобно мне, умирая, отрываются от жизни этого целого, тогда целое это. единое великое существо, является трансцендентным в отношении людей. Но трансцендентное людям – не может быть тем целым,органической частью в которое входят люди. Такое целое может существовать вне и без людей, но оно будет целым только в отношении себя, а для людей целым оно явиться не может. Ибо люди входят в него не как части, органически необходимые, а как случайные элементы, которые могут быть, а могут и не быть. Чтоб составлять необходимую часть в жизни этого Единого Целого,- я должен быть связан с ним не случайными связями, а органически необходимыми. Но так связан я могу быть лишь в одном случае, если, умирая , я связи с этим целым не теряю, если смерти как уничтожения моей личной жизни не существует .
Но и на этом остановиться нельзя. Если, я, умирая, т.е. выходя из пределов нашего мира, связи с целым не теряю, – очевидно, это целое должно быть тоже за пределами нашего мира, т. е. оно должно быть сверхэмпиричным, ноуменальным Существом. Но оно, как мы видели, не может быть и трансцендентным в отношении людей, находящихся в земных условиях, оно должно, быть имманентным миру . Итак, у этого Единого Существа, подобно отдельной человеческой личности, должно быть два Лика: ноуменальный и эмпирический. Две формы существования – трансцендентное и имманентное. Нужно ли говорить, что этим самым мы подошли к христианскому учению оЦеркви ? Церковь мистическая – это ноуменальное, запредельное существо – это невеста Христова, Церковь воинствующая – это то же самое Существо, но имманентное миру, реализующееся в нем, борющееся со стихиями дробности и хаоса и постепенно их одолевающее.
Таким образом, в субъекте прогресса христианское понимание решительно подчеркивает абсолютные элементы: истинным носителем прогресса может быть только бессмертная личность человека. Своим бессмертием и своей ноуменальной природой входящая составным элементом в Существо высшего порядка – в Целое мира – в Церковь.

Теперь перейдем к третьей стороне – к христианскому как прогресса.
В первых двух сторонах христианское понимание отличалось от позитивного не очень решительно. В отношении содержания и субъекта прогресса в этих двух пониманиях есть много точек соприкосновения, есть своего рода параллелизм. Прогресс знаний, прогресс внешней и внутренней культуры, демократизация всех культурных ценностей – это христианским пониманием может быть принято отчасти в том виде, в каком оно существует в понимании позитивном. Больше того, тут христианское понимание многое заимствует у понимания позитивного. Берет у него как нечто бесспорное; конечно, остается коренная и принципиальная разница в истолковании.
В отношении же третьей стороны между пониманием позитивным и пониманием христианским лежит глубочайшая непереходимая пропасть. Между христианским как и позитивным как прогресса нет ни малейшего параллелизма. Тут главное и частности, общее и детали – диаметральныепротивоположности .
В христианском как прогресса необходимо различить два ряда утверждений, отвечающих на два вопроса: а) как, каким образом возможен прогресс, или что является его объективной основой, его субстратом? б) как, т.е. какими путями , прогресс совершается, или, другими словами, каковы формы его совершения?
Развивать первый ряд утверждений в данную минуту нет надобности. Их нужно только отметить. Это центральные идеи и христианской религии, и христианского мировоззрения. Это основное для всего христианства признание Богочеловечества Христа.
Ни о каком существенном усвоении истины не могло бы быть речи, если б Истина эта, в Себе существующая, не шла навстречу ищущему соединения с Ней человеку, если б Она не давала Себя усвоять, не открывалась бы людям тогда, когда люди порываются к ней. Если б этого не было, жажда познания Истины, до какой бы степени она ни возрастала, всегда бы оставалась жаждой, никогда бы не находила своего удовлетворения. Таким образом, усвоения Истины не могло и не может быть без откровения .
Ни о каком существенном усвоении святости не может быть речи, если человек замкнут в темницу своих сознательных и бессознательных, но только субъективных сил. Определенная данность определенных и потому всегда ограниченных сил замыкала бы в таком случае человека магический , т.е.непереходимый, круг его природных способностей, и никогда бы из человека среднего не могло бы получиться святого. Никогда бы до святости возрастать нельзя было, если бы в этом процессе роста не было бы усвоенияобъективного Добра . Но святость только количественно отличается от всякогоморального состояния. Не могло быть никакого морального роста, если б внутренний человек не дышал атмосферой Трансцендентного .
Наконец, что самое главное, уничтожение страданий, объективная победа над Злом мира, освобождение из-под власти косных, жестоких и злых законов природного строя, вся надежда на грядущий золотой век универсальной, все примирившей гармонии – это все зиждется на Христовых страданиях. Все надежды, все чаяния, вся наша радость, вся вера в грядущее – все вытекает отсюда. Не будь искупления, не будь Голгофы, все превратилось бы в «чертов водевиль». Все полетело бы «вверх тормашками»; идея прогресса превратилась бы в такую пошлость и гадость, от которой бы должен краснеть всякий мало-мальски чуткий человек. Возврат к радости, к святости, к красоте стал возможен только после слова: «Свершилось!..» Поворот от греха, от кошмарных ужасов темного и злого хаоса, истинное освобождение из-под власти всеобщего рабства, истинный и единственный катарсис мировой трагедии – в Гефсиманском саду и Голгофе. Второе творение мира, создание «новой земли» произошло там. А без новой земли нам некуда было бы идти; без этой цели, лежащей впереди человечества, не могло быть никакого движения вперед. Мировая трагедия без своего катарсиса превратилась бы в безысходный кошмар. Вся жизнь, вся история, весь мир полетел бы в зияющуюдыру , и все провалилось бы, сгнило в бездне небытия.
Позитивное понимание, обходящее эту сторону, замалчивает один из самых коренных вопросов в проблеме прогресса. Вместо устойчивого фундамента оно базируется на пустоте . Ибо разве не пустота та наивно-оптимистическая вера в человека, на которой хочет утвердить возможность прогресса позитивизм? Верить в эмпирического человека – эту неминуемую добычу червей, этого вырождающегося сладострастника в худшем случае, а в лучшембессильного мечтателя – это пошлая сантиментальность, тупое недомыслие.
Этот пункт уже намечает ясную разделительную черту между позитивным пониманием прогресса и христианским. Следующий пункт еще важнее, еще характернее.

Как, какими путями свершается прогресс? – вот вопрос поистине кардинальный и основной. Своеобразие христианского понимания прогресса выражается в ответе на этот вопрос. Hier ist der Hund begraben!
Необходимое принятие абсолютных предпосылок, о которых мы говорили выше, будучи осознано до конца, радикально изменяет обычные позитивные представления о прогрессе на качественно новые и другие.
Признать Абсолютное центром – это значит Вечное сделать целью деятельности, протекающей во времени, безусловное стараться воплотить вотносительном, бесконечное осуществить в конечном . Говорить это – значит: или говорить явную несообразность, или утверждать вещи, от которых должны перевернуться все представления об истории. Понятие Вечного, безусловного и бесконечного, с одной стороны, и понятие Временного, относительного и конечного – с другой – принципиально антиномичны . Сколько бы мы ни продолжали время, сколько бы ни нанизывали столетия на столетия, от этогоВечности в плоскости временного никогда не получится. Сколько бы конечных и относительных вещей мы ни складывали вместе, сколько бы ни увеличивали их повторениями и видоизменениями без конца, – от этого безусловного и бесконечного в плоскости относительного и конечного никогда не получится. Конечное может расти без конца, но никогда от бесконечного увеличения конечной величины не получится актуальной, положительной бесконечности . Другими словами, количественное увеличение, взятое само по себе, никогда не даст качественного изменения. Непрерывное развитие конечных начал никогда не приведет к воплощению бесконечного. Значит, воплощение абсолютных начал в относительном, Вечного в временном невозможно в таком процессе развития временного и конечного, основной чертой которого является непрерывность . Значит, нужно признать или воплощение Абсолютного в мире конечном – есть невозможность и пустая мечта, или же нужно признать, что процесс развития конечного совершается с перерывами , что процесс есть движение не непрерывное, а прерывное .
Но что значит понятие прерывного в данном случае? Неужели оно так значительно, важно и решительно? Неужели от него меняется все?
Прерывиое развитие – это значит такое развитие. в котором сочетается два ряда процессов: – процессов непрерывных и процессов прерывных. Первые, будучи по существу эмпирическими, подчиняются условиям времени и пространства, обусловлены законом причинности, принадлежат «нашему»феноменальному миру. Они растут, развиваются, зреют, и закон их роста понятен эмпирическому уму, рационален, позитивеи, естественен. Процессы же прерывные как раз обратны; они – продукт иного, ноуменального мира. Врезываясь в процессы естественные, они их прерывают, переводят на качественно новую ступень с тем, чтоб с этой ступени до известного пункта процесс развивался опять непрерывно. Эти перерывы иррациональны, сверхпозитивны, мистичны. Каждый перерыв – это та реальная, в пределах нашего мира лежащая точка, где два мира: мир «этот» и «тот», мир сущего и существующего, мир абсолютной свободы и мир причинной обусловленности соприкасаются в реальном взаимодействии. И это соприкосновение, как огнь палящий, сжигает всю шелуху естественного развития, а подлинно ценное этого процесса, обогащаясь соприкосновением с «мирами иными», питаясь ими, продолжает дальнейший свой рост. Иррационально творение мира, иррационально появление органического в неорганическом, появление сознания в органическом, появление самосознания в сознающем, наконец, рождение истинного и единственного Сверхчеловека по природе своей, Иисуса Христа, – в человечестве; иррациональны рождение внутреннего человека в каждом из нас, рождение, делающее нас, членов естественного человечества, членами мистического Богочеловечества – Церкви. Все это –перерывы в развитии мирового существования.
Нужно ли говорить, насколько допущение прерывности в историческом развитии человечества изменяет все взгляды и представления? Если допущение перерывов критически обосновано, если каждый перерыв обозначает взаимодействие двух миров, т. е., другими словами, перерывестественных процессов сверхъестественными моментами , – тогда чудо таинственное вмешательство высших сил становится составным инеобходимым элементом жизни . Баур, Штраус, Вейцеккер, Ренан – вся библейская критика, догматически устраняют прерывность, не хотят принять чуда в его высшей осмысленности и необходимости – вот почему так бесконечно плоски, наивны и недостаточны те quasi-критические изложения библейских или евангельских событий, которые делаются в так называемых научных исследованиях. Все было бы так, как пишут они, если бы история была процессом замкнуто-непрерывным, и ничего не остается из их утверждений, вся критичность их изобличается в догматичности, если жизнь, как мы показали, может быть мыслима только как процесс прерывный .
И если в оценке прошлого так решительно ошибается позитивное понимание, то не должно ли оно ошибаться еще более в своих представлениях о будущем? Отвечая на это, я перехожу к последнему пункту доклада.

Понятие прерывности, приложенное к идее прогресса, показывает, что формы развития человечества вовсе не так просты, идилличны и прямолинейны, как это думает позитивное понимание. Нет, истинными и существенными толчками вперед были те величайшие грозы и революции духа , те взрывы энтузиазма и веры , когда эмпирическое и посюстороннее, бушуя, вздымалось столь высоко, что достигало высот ноуменального, потустороннего мира и, заражаясь его энергией, переворачивало в нашем мире все вверх дном.
Позитивное понимание, связанное своими основными принципами, будущее человечества, дальнейшее поступательное шествие его – может представлять только в тех формах, в каких оно совершалось до сих пор. Линия развития человечества, всегда непрерывная, будет и дальше себя продолжать, никогда не может преобразиться в иные формы существования, вдруг оборвавшись, перевести человечество в иные измерения . Из этого нашего нудного, злого, страдающего мира, находящегося в рабстве у Времени и Смерти, дробного, хаотичного, всегда косного и несвободного, – никакие дальнейшие фазы прогресса никуда вывести нас не могут. Будет осуществлен социализм, настанет царство экономической справедливости, может быть, всечеловеческой солидарности, но мир всегда останется Гробом , ибо всегда в нем будут гнить умирающие, всегда останется Тюрьмой , ибо в ней будут сидеть в «свободном» ожидании обреченные Смерти; чем состояние это лучше состояния «троглодитов» – я не знаю; знаю только, что иных перспектив нет для позитивного понимания.
Иные перспективы открываются в христианстве.
В христианском понимании прогресса прошлое и настоящее представляется процессом, в котором с высшей, иррациональной телеологичностью взаимодействуют две формы развития: прерывная и непрерывная. Сообразно с этим и будущее принимает совершенно исключительные, «безумные» для всякого «эллина» формы.
Процесс, в котором непрерывное переплетается с прерывным, даже в этом своем иррациональном виде не может быть мыслим непрерывным , т. е. бесконечным. Ибо если б он был непрерывным, тогда главенствующей, определяющей и в конце концов существенной чертой его была бынепрерывность , а не прерывность . Но этого допустить мы не можем, ибо из всего сказанного выше следует, что или прогресса нет, или же он есть усвоение Абсолютного. Это Абсолютное должно являться по самому существу дела главным, и раз усвоение Абсолютного может быть процессом только непрерывным, то, значит, прерывность этого процесса первенствует над его непрерывностью. Но что в данном случае, т.е. в отношении Будущего, означает прерывность?
Она означает то, что дальнейшее возрастание человечества не может быть мыслимо бесконечным, т.е. продолжающимся без конца . Другими словами, у истории человеческой, у этого нашего мира должен быть свой конец . «Будет некогда день, и погибнет Великая Троя» . Будет некогда день, и погибнет в громах и молниях великого Страшного Суда старый мир. Ангелы вострубят, небеса совьются, как свиток, Время исчезнет, Смерть победится, и из пламени преображения возникнет новая земля под новыми небесами. Все его существенное содержание будет переведено в иные измерения. Вся жизнь его, преобразившись, будет возведена на качественно новую и абсолютную ступень. Каждая конечная величина будет возведена в бесконечную степень. Здесь блаженство и радость всей твари. Здесь исполнение всех пророчеств и чаяний. Здесь ликующий Брачный пир. Таково великое упование христианства.
Но этот прыжок мира и человечества в Абсолютное, этот переход в запредельное и ноуменальное не может, конечно, быть неожиданным. Он будет внезапен для внешнего глаза, может быть, для сознания всех людей. Ноизнутри он должен созреть. Как плод падает на землю до конца вызрев, налившись всеми соками земли, так старый мир, вызрев и до конца пройдя весь страдальческий путь свой, с торжественной Осанной сорвется с своей эмпирической оси. Но до этой Осанны еще страдальческий путь. Остаток истории, то будущее, которое отделяет нас от Вечности, должен быть заполнен небывалыми страданиями. Муки должны сгуститься до тех темных грозовых, закрывших землю от всякого Света туч, которые уже были на земле в день Распятия. Когда настанет время мировых родов, на земле будет такая печаль, такая скорбь, страх и уныние, каких не было от создания мира. Темные силы, почуяв конец своего господства, мобилизуют все, что имеют. Сатана пошлет первенца своего на землю для последней, величайшей борьбы . Все в мире, выйдя из своего безразличия, разделится на два враждующих стана. Все в ужасающем напряжении закружится, сорвется с эмпирической плоскости и сцепится в последней решающей схватке. Только через нее, через окончательную битву – полет в Бесконечное, переход в запредельное.
Вот почему для христиан будущее – не мирный культурный процесс постепенного нарастания всяких ценностей, а катастрофическая картина взрывов , наконец, последний взрыв, последнее напряжение – и тогда конец этому миру, начало Нового, Вечного, Абсолютного Царствия Божия.
Я не буду говорить о следствиях, которые вытекают из такого понимания прогресса. Об этом нужно было бы говорить на многих страницах. Скажу только, что при таком понимании прогресса все жизненные проблемы, все формы практической деятельности сразу подвергаются коренной и принципиальнейшей переоценке. Здесь, в этом пункте, какой-то такой изгиб мировоззрения, пройдя который, почти все, что казалось раньше стоящим на ногах, кажется вдруг стоящим на голове. Идолы падают, кумиры свергаются, и в их разрушении, в всеобщем смятении вдруг ощущаешь духом замыслы Бога, неисповедимые пути Провидения.

(Примечание В. Ф. Эрна) Катарсис (др.-греч .) – катарсис, очищение; термин древнегреческой философии и эстетики, обозначающий сущность эстетического переживания.