Роль крестьянства в общественной жизни средневековья. Возникновение феодальной зависимости

Крестьяне, жившие в феодах, были свободными лишь номинально. На практике феодалы закрепощали их, запрещая оставлять обрабатываемые ими наделы и перебираться либо к другому феодалу, либо в города, где существовала возможность заняться ремеслом либо торговлей. Уже в IX веке в феодах выделялось две категории зависимых земледельцев – сервы и вилланы. Сервы находились почти что на положении рабов. В юридическом плане серв полностью зависел от воли господина. На женитьбу он должен был получить особое разрешение. Передать свое имущество по наследству он также не имел права. Наследник крестьянина-серва, его сын или зять, должен был «выкупать» имущество отца у феодала за установленную плату. Помимо обычных налогов, которыми облагались все земледельцы, сервы платили господину подушный налог. Впрочем, назвать средневекового серва рабом было бы неверно. Ведь он мог иметь семью, личное имущество, орудия труда, скот.

Виллан ненамного отличался от серва. С юридической точки зрения, он обладал всеми правами свободного человека. Вилланы не платили подушного налога, их личное имущество никак не зависело от феодала. Барщина и прочие обязанности, которым вилланы подвергались наравне с сервами, были для них все же не столь обременительны. Но, как и серв, виллан был крепостным крестьянином. Земля ему не принадлежала, уйти с нее он не имел права, и личные свободы его оказывались на деле минимальными.

Барщина представляла собой довольно обширный круг хозяйственных обязанностей. Каждый крестьянин в общине получал для обработки участок земли, принадлежавшей местному феодалу (светскому или церковному). Эту землю крестьянин обязан был вспахать, засеять, собрать урожай и полностью привезти его владельцу земли. Иногда барщина была строго регламентирована по времени: три дня в неделю крестьянин работал на земле феодала, три дня – на собственном участке. Воскресенье считалось праздничным днем, запретным для работ. Запрет этот был одним из самых суровых – кое-где работа в воскресенье наказывалась самой страшной для средневекового человека карой – лишением личной свободы. Виллан, работавший в воскресенье, переходил в число сервов.

Земельная барщина у церковных крестьян была более разнообразной, чем у тех, кто принадлежал светским феодалам. Церковные хозяйства были богаче большинства феодов – крестьяне должны были заботиться и о лугах, и о садах, и о виноградниках.

Помимо земельной барщины, крестьянин нес и ряд иных хозяйственных повинностей. Он обязан был регулярно предоставлять для хозяйственных нужд феодала лошадь (или сам выезжать на транспортные работы со своей упряжкой). Эта повинность, вппрочем, была ограниченной: феодал не мог заставить крестьянина возить грузы на слишком большие расстояния. Этот принцип четко оговаривался в законах (в частности, в «правдах» франкского государства в различные периоды). Строительная повинность, хотя и входила в число барщинных повинностей, стояла особняком – за ее исполнение феодал обязан был выплачивать крестьянам определенное вознаграждение. Крестьяне, исполняющие строительную повинность, занимались постройкой хозяйственных сооружений во владениях феодала – амбаров, хлевов, изгородей.

Помимо барщины, крестьяне обязаны были платить феродалу натуральный оброк – определенную часть всего урожая, собранного с их собственных участков. В отношении церковных крестьян это была десятая часть – знаменитая в Средние века церковная десятина, которую платили церкви все без исключения. Светские феодалы могли изменять свою долю, получаемую в качестве оброка, но сам оброк оставался неизменной частью жизни сельскохозяйственной общины вплоть до конца Раннего Средневековья. Только ближе к XI – XII вв. феодалы стали понемногу отказываться от продуктового оброка в пользу денежных выплат. А с конца XII века денежная рента заместила оброк почти во всей Западной Европе, за исключением Германии, дольше других стран сохранявшей феодальное хозяйство в чистом виде.

Наряду с барщинными работами и оброком, крестьяне-общинники должны были ежегодно приносить феодалу установленную плату – чинш за использование его пастбищ для выпаса общинного скота. Упоминание этого чинша в текстах раннесредневековых документов наглядно свидетельствует, что уже в VIII – IX веках община свободных земледельцев практически прекратила свое существование, лишившись главной опоры – разнообразных земельных владений. За общинниками оставались только полосы пахотной земли – условно находящиеся во владении крестьян, фактически и формально принадлежавшие феодалу, на чьей земле располагалась община.

Примерно с VII – VIII века закрепощение крестьян было оформлено многочисленными законами. Поначалу в этом особенно усердствовала церковь, стремившаяся упрочить свое положение основного землевладельца в государстве. Если свободный общинник, задолжав церкви, не успевал выплатить долг до оговоренного срока, у него сперва отбирали часть скотины и увеличивали повинности. Нередко крестьянин, чтобы отработать положенное, бывал вынужден выйти в поле в воскресный день. А это уже считалось грехом и каралось «в соответствии с законом». Первым наказанием за воскресную работу было наказание телесное, вообще-то не применявшееся к свободным людям. За второй подобный проступок у крестьянина отбирали треть его имущества, а после третьего раза церковь, чью землю он обрабатывал, имела право перевести его в разряд сервов.

Окончательное закрепощение феодальных крестьян произошло лишь в X – XI веках. Первыми это сделали французские короли. Ряд указов повелевал всем свободным общинам перейти под покровительство кого-либо из крупных феодалов вместе со всем имуществом и земельными угодьями. Французское крепостничество было едва ли не самым тяжелым во всей Западной Европе в Средние века. Французские вилланы и сервы были, пожалуй, самой презираемой частью населения страны. В многочисленных произведениях светской литературы на французском языке, появившейся в XI – XII веках, крестьяне жестоко высмеиваются. Авторы поэм и рыцарских романов призывают не давать спуску «этим проходимцам», только и думающим, как бы обмануть благородного человека.

Отношение средневековой знати к крестьянам превосходно иллюстрирует небольшое произведение на латинском языке, пародирующее распространенные в Средние века латинские грамматики – «Склонение крестьянское». Вот как, по мнению неизвестного поэта, следует употреблять слово «виллан» в разных падежах:
Имен. падеж ед. числа — Этот виллан
Родит. — Этой деревенщины
Дат. — Этому дьяволу
Винит. — Этого вора
Звательный — О, разбойник!
Творит. — Этим грабителем
Имен. множ. — Эти проклятые
Родит. — Этих презренных
Дат. — Этим лжецам
Винит. — Этих негодяев
Зват. — О, подлейшие!
Творит. — Этими нечестивцами

Строго говоря, крепостничество слабо прижилось только в Италии, самой экономически развитой стране Средневековья. Там господствовали свободные городские коммуны, королевская и императорская власть зачастую оставалсь номинальной, и итальянские феодалы имели в своей стране гораздо меньше прав, чем французские или германские. Так что в Италии отношения в сельском хозяйстве складывались преимущественно между городом и деревней, а не между феодалом и деревней. Города, особенно крупные промышленные центры (Флоренция, Болонья, Лукка, Пиза) выкупали у феодалов всех крестьян и даровали им свободу. Выкупленные из крепостной зависимости деревни-контадо попадали в зависимость от городской коммуны — зависимость не менее тяжелую, но не столь обременительную в плане личной свободы крестьян.

Интересные сведения:

• Барщина – форма феодальной ренты – даровой принудительный труд крестьянина в хозяйстве феодала. Распространилась с VIII – IX вв.
• Оброк – продовольственные или денежные платежи, выплачиваемые крестьянином феодалу в счет земельной ренты.
• Чинш (от лат. census – ценз) – денежный и продуктовый оброк с феодально-зависимых крестьян. Для наследственных владельцев чинш был фиксированным.

Образ жизни человека в средних веках во многом зависела от места его обитания, однако люди того времени вместе с тем были достаточно мобильны, находясь в постоянном движении. Первоначально это были отголоски переселения народов. Затем людей в дорогу толкали другие причины. Крестьяне двигались по дорогам Европы в числе групп или поодиночке, искали лучшей доли. Только с течением времени, когда крестьяне стали обзаводиться некоторым имуществом, а феодалы землями, начали расти города и появляться селения (примерно XIV век).

Дома крестьян

Дома крестьян строились из дерева, иногда предпочтение отдавалось камню. Стелили крыши из камыша или соломы. Мебели было мало, главным образом столы и сундуки для одежды. Спали на кроватях или скамьях. Постелью служил матрас набитый соломой или сеновал.

Дома отапливались каминами или очагами. Печи появились лишь в начале 14 века, их позаимствовали у славян и северных народов. Жилье освещали масляными лампами и сальными свечами. Дорогие восковые свечи были доступны лишь богатым людям.

Пища крестьян

Большинство европейцев питалось довольно скромно. Ели дважды: вечером и утром. Повседневной пищей были:

1. бобовые;

3. капуста;

5. ржаной хлеб;

6. зерновая уха с луком или чесноком.

Мяса потребляли мало, в особенности с учетом того, что в годе было 166 дней поста, запрещалось есть мясные блюда. В рационе было значительно больше рыбы. Из сладостей лишь мед. В Европу сахар попал в 13 веке с Востока, он был очень дорогим. В Европе много пили: на севере - пиво, на юге - вино. Вместо чая заваривались травы.

Посуда европейцев (кружки, миски и т. д.) были весьма простыми, изготовленными из олова или глины. Ели ложками, вилок не было. Ели руками, мясо отрезали ножом. Крестьяне ели пищу всей семьей из одной миски.

Одежда

Крестьянин обычно носил льняные штаны до колен либо даже до щиколоток, а также льняную рубашку. Верхней одеждой являлся плащ, стянутый застежкой (фибулой) на плечах. Зимой носили:

1. теплую накидку из меха плотной ткани;

2. грубо вычесанный овечий тулуп.

Беднота довольствовалась одеждой темного цвета из грубого полотна. Обувью были остроносые кожаные ботинки без твердой подошвы.

Феодалы и крестьяне

Феодалу была необходима власть над крестьянами, дабы заставить выполнять повинности. В средневековье крепостные крестьяне были несвободными людьми, они зависели от феодала, который мог обменять, купить, продать, крепостного. Если крестьянин пытался убегать, то его разыскивали и обратно возвращали в поместье, где его ждала расправа.

За отказ работать, за не сданный вовремя оброк, крестьянина вызывали на феодальный суд феодала. Неумолимый господин лично обвинял, судил, а потом приводил приговор в исполнение. Крестьянина могли избить плетьми или палками, бросить в тюрьму либо заковать в цепи.

Крепостные крестьяне постоянно подчинялись власти феодала. Феодал мог требовать выкуп при женитьбе, мог сам женить и выдавать замуж крепостных.

Крестьяне | Быт крестьян

Жилище

На большей площади Европы крестьянский дом строился из дерева, но на юге, где этого материала не хватало, чаще из камня. Деревянные дома крылись соломой, которая годилась в голодные зимы на корм скоту. Открытый очаг медленно уступал место печи. Маленькие окошки закрывались деревянными ставнями, затягивались пузырём или кожей. Стекло использовалось лишь в церквях, у сеньоров и городских богачей. Вместо дымохода часто зияла дыра в потолке, и когда топили, дым заполнял помещение. В студёную пору нередко и семья крестьянина, и его скот жили рядом - в одной избушке.

Женились в деревнях обычно рано: брачным возрастом для девушек считалось часто 12 лет, для юношей 14 - 15 лет. Детей рождалось много, но даже в состоятельных семьях далеко не все доживали до совершеннолетия.

Питание

Неурожаи и голод - постоянные спутники Средневековья. Поэтому питание средневекового крестьянина никогда не было обильным. Обычной была двухразовая трапеза - утром и вечером. Повседневной пищей большинства населения был хлеб, каши, варёные овощи, зерновые и овощные похлёбки, приправленные травами, с луком и чесноком. На юге Европы в еду добавляли оливковое масло, на севере - говяжий или свиной жир, сливочное масло было известно, но употреблялось весьма редко. Мяса в народе ели мало, говядина была совсем редкой, свинина употреблялась чаще, а в горных районах - баранина. Почти везде, но только по праздникам ели кур, уток, гусей. Употребляли довольно много рыбы, потому что 166 дней в году приходилось на посты, когда есть мясо было запрещено. Из сладостей был известен только мёд, сахар появился с Востока в XVIII веке, но был чрезвычайно дорог и считался не только редчайшим лакомством, но и лекарством.

В средневековой Европе много пили, на юге - вино, на севере - до XII века брагу, позднее, после того, как открыли применение растени. хмель - пиво. Следует отменить, что обильное употребление алкоголя объяснялось не только приверженностью к пьянству, но и необходимостью: обычная вода, которую не кипятили, ибо о болезнетворных микробах не было известно, вызывала желудочные заболевания. Спирт стал известен около 1000 года, но применялся только в медицине.

Постоянное недоедание компенсировалось сверхобильным угощением на праздниках, причём характер еды практически не менялся, готовили то же самое, что и каждый день (может быть, только давали больше мяса), но в больших количествах.

Одежда

До XII - XIII вв. одежда была удивительно однообразной. Слабо различались по виду и покрою одеяния простолюдинов и знати, даже, в определенной мере, мужские и женские, исключая, разумеется, качество тканей и наличием украшений. И мужчины, и женщины носили длинные, до колен, рубахи (такая рубаха называлась камиза), короткие штаны - брэ. Поверх камизы надевалась другая рубаха из более плотной ткани, спускавшаяся несколько ниже пояса - блио. В XII - XIII вв. распространяются длинные чулки - шоссы. У мужчин рукава блио были длиннее и шире, чем у женщин. Верхней одеждой являлся плащ - простой кусок ткани, накидывавшийся на плечи, или пенула - плащ с капюшоном. На ногах и мужчины, и женщины носили остроконечные полусапожки, любопытно, что они не разделялись на левые и правые.

В XII в. намечаются перемены в одежде. Появляются также различия в одежде знати, горожан и крестьян, что свидетельствует об обособлении сословий. Разграничение обозначается прежде всего цветом. Простонародье должно было носить одежды неярких цветов -- серого, чёрного, коричневого. Женское блио доходит до пола и нижняя часть его, от бёдер, делается из другой ткани, т.е. появляется нечто вроде юбки. Эти юбки у крестьянок, в отличие от знати, особенно длинными никогда не были.

На протяжении всего средневековья одежда крестьян оставалась домотканой.

В XIII в. на смену блио приходит обтягивающая шерстяная верхняя одежда - котта. С распространением земных ценностей появляется интерес к красоте тела, и новая одежда подчёркивает фигуру, особенно женщин. Тогда же, в XIII в. распространяются кружева, в том числе и в крестьянской среде.

Орудия труда

Среди крестьян были распространены сельскохозяйственные орудия труда. Это, прежде всего, соха и плуг. Соха чаще использовалась на легких почвах лесной полосы, где развитая корневая система не позволяла глубоко переворачивать землю. Плуг с железным лемехом, напротив, использовался на тяжелых почвах с относительно гладким рельефом. Кроме того, в крестьянском хозяйстве использовались различного вида бороны, серпы для жатвы зерна и цепы для его обмолотки. Эти орудия труда оставались практически неизменными на протяжении всей средневековой эпохи, поскольку знатные сеньоры стремились получать доходы от крестьянских хозяйств с минимальными затратами, а у крестьян просто не было денег для их совершенствования.

3.1.Положение крестьян в средневековом обществе. Роль крестьян в обществе определялась теорией о трех общественных группах, согласно которой общество сравнивалось с человеческим телом. Так как в жиз­ни человека необходима духовность, моральные устои, по­этому священники молятся Богу за всех. Правители страны и знать сравни­вались с руками, они были воинами, сражающимися за интересы всего общества. А крестьяне сравнивались с нога­ми, они должны кормить и одевать своих господ.

Людям внушалось, что как органы человеческого тела взаимно дополняют друг друга, так и священники, господа и крестьяне нуждаются друг в друге. Поэтому людей призывали жить в согласии и дружбе, потому что нога чело­века - не враг его руке, а рука - его душе.

В отличие от рабов крестьяне берегли и улучшали свои орудия труда. Труд крестьянина был производительнее труда раба, что привело к подъему феодального хозяйства.

3.2.Расслоение крестьян. В период феодализма крестьян разделялись на зависимых и вольных. Зависимые крестьяне полностью подчинялись власти феодалов, которые имели право их продавать, обме­нивать и дарить, но не имели права убивать. При побеге зависимого крестьянина разыскивали и возвращали хозя­ину. В ряды зависимых крестьян постепенно попадали бывшие рабы. Такие крестьяне во Франции называлась «сервами».

Вольных крестьян в Англии назы­вали «вилланами». Они могли свободно распоряжаться своим имуществом и орудиями труда. Воль­ные крестьяне имели право оставлять свои земельные наделы в наслед­ство детям.

3.3.Повинности крестьян. За пользование землей крестьяне должны были нести повинности, главными из которых были барщина и оброк. Барщиной называли все даровые работы крестьян в хозяйстве феодала, т.е. отработка трудом. Крестьяне должны были отдавать владельцу поместья оброк – долю продуктов своего хозяйства.

Вместе с тем крестьяне привлекались к «общественным работам». На­пример, раз в год они должны были бесплатно принимать участие в строительстве моста, ремонте дорог и на других работах. В пользу церкви крестьяне должны были отдавать церковную десятину – десятую часть урожая и приплода скота.

3.4.Быт крестьян. Жизнь средневековых крестьян была тяжелой. Из-за слабого развития производства вся их домашняя утварь была грубой и примитив­ной. Все необходимые в быту вещи крестьяне изготовляли сами. Обычно дома строили из дерева, камня. Крышу покрывали камышом или соломой. Вместо окон делались маленькие отверстия.

При отоплении печной дым за­полнял все помещение, так как дома не имели дымоходов. В сильные холода мел­кий скот держали прямо в доме. Одежду шили из домотканой материи, холста, грубо обработанных шкур. Обувь изготовляли из кожи, стеб­лей растений, коры деревьев.

3.5.Борьба крестьян с феодалами . Крестьяне не были по-настоящему за­интересованы в повышении производительности труда, так как феодалы и король облагали их непосильными налогами и повинностями. При низких урожаях у крестьян оставалось мало излишков, которые изымали у них феодалы.

В средневековых документах говорится, что многие феодалы пре­небрежительно относились к крестьянам, считая их «ленивыми», «не­вежами», «грубиянами». В свою очередь, крестьяне называли своих феодалов «скупыми», «жестокими» и «ненасытными».

Когда жестокость и несправедливость со стороны господ пере­полняли народное терпение, крестьяне поднимали восстания, ра­зоряли хозяйства феодалов. Крестьянские восстания вынуждали феодалов уменьшать размеры взимаемых на­логов и повинностей.

Жить в одиночку нелегко. Поэтому крестьяне одной или нескольких соседних деревень объединялись в общину. На общинном сходе решались все важнейшие вопросы, если они не затрагивали интересов сеньора. Община определяла, какое поле засеять яровыми, а какое - озимыми. Община распоряжалась угодьями: лесом, пастбищем, сенокосом, рыбными ловлями. Все это в отличие от пахотной земли не делилось между отдельными семьями, а было общим. Община помогала бедным, вдовам, сиротам, защищала тех, кого обидели какие-нибудь чужаки. Община порой распределяла между отдельными дворами повинности, которые назначал деревне ее сеньор. Община часто выбирала своего старосту, строила церковь, содержала священника, следила за состоянием дорог и вообще за порядком на своих землях. Деревенские праздники также устраивались по большей части на средства общины. Свадьба или похороны кого-либо из крестьян были делом, в котором участвовали все общинники. Самое страшное наказание для провинившегося - изгнание из общины. Такой человек - изгой лишался всех прав и не пользовался ничьей защитой. Судьба его почти всегда складывалась печально.

Приблизительно в эпоху Каролингов в сельском хозяйстве распространилось новшество, существенно поднявшее урожаи зерновых. Это было трехполье.

Вся пахотная земля делилась на три поля равных размеров. Одно засевалось яровыми, другое - озимыми, а третье оставалось отдыхать под паром. На следующий год первое поле оставляли под пар, второе шло под озимые, третье - под яровые. Этот круг повторялся из года в год, и земля при такой системе меньше истощалась. К тому же больше стали использоваться удобрения. У каждого хозяина была своя полоса земли на каждом из трех полей. Чересполосно располагались также земли сеньора и церкви. Им тоже приходилось подчиняться решениям общинного схода: как, например, использовать в этом году то или иное поле, когда можно выпускать скот пастись на жнивье и т. п.

Деревни были на первых порах совсем маленькими - редко когда в них можно было насчитать десяток дворов. Со временем, правда, они стали разрастаться - в Европе постепенно увеличивалось население. Но случались и тяжелые бедствия - войны, неурожаи и эпидемии, - когда пустели десятки деревень. Урожайность была не слишком высокая, и создать большие запасы, как правило, не получалось, поэтому два-три неурожайных года подряд могли вызвать страшный голод. Средневековые хроники полны рассказов об этих суровых бедствиях. Стоит напомнить, что европейские крестьяне до открытия Америки еще не знали кукурузы, подсолнечника, помидоров и, что особенно важно, картофеля. Не было тогда известно и большинства современных сортов овощей и фруктов. Но зато ценились плоды бука и дуба: буковые орешки и желуди долгое время были главным кормом для свиней, которых выгоняли пастись в дубравы и буковые рощи.

В раннем средневековье повсеместно главной тягловой силой были быки. Они неприхотливы, выносливы, а в старости могут использоваться на мясо. Но затем было сделано одно техническое изобретение, значение которого трудно переоценить. Европейские крестьяне изобрели... хомут.

Лошадь в Европе в то время - сравнительно редкое и дорогое животное. Ее использовала знать для верховой езды. А когда лошадь запрягали, например, в плуг, она тянула его плохо. Дело было в упряжи: ремни обхватывали ее вокруг груди и мешали дышать, лошадь быстро выбивалась из сил и не могла тянуть за собой плуг или груженую повозку. Хомут же перенес всю тяжесть с груди на шею лошади. Благодаря этому ее применение как тягловой силы стало более эффективным. К тому же лошадь выносливее быка и быстрее вспахивает поле. Но были и недостатки: конину в Европе в пищу не употребляли. Сама же лошадь требовала больше корма, чем бык. Это привело к необходимости расширять посевы овса. С IX-X вв. лошадей стали почти повсеместно подковывать. Технические новшества: хомут и подкова - позволили более широко применять лошадь в хозяйстве.

Крестьяне не только обрабатывали землю. В деревне всегда были свои мастера. Это прежде всего кузнецы и мельники.

Односельчане с большим почтением относились к людям этих профессий и даже побаивались их. Многие подозревали, что кузнец, «укрощающий» огонь и железо, как и мельник, умеющий обращаться со сложными инструментами, знаются с нечистой силой. Недаром именно кузнецы и мельники - частые герои волшебных сказок, страшных легенд...

Мельницы были главным образом водяные, ветряные появились примерно к XIII в.

Конечно, в каждом селении были знатоки гончарного дела. Даже там, где о гончарном круге забыли в эпоху Великого переселения народов, его вновь стали использовать, начиная примерно с VII в. Повсюду женщины занимались ткачеством, используя более или менее совершенные ткацкие станки. В деревнях по мере надобности плавили железо, изготовляли из растений красители.

Все, что нужно было в хозяйстве, здесь же и производилось. Торговля была развита слабо, ведь производилось не так много, чтобы можно было избыток отправлять на продажу. Да и кому? В соседнюю деревню, где делают то же самое? Соответственно, и деньги значили не так уж много в жизни средневекового крестьянина. Почти все необходимое он делал сам или выменивал. А дорогие ткани, привезенные купцами с Востока, драгоценности или благовония - пусть покупают сеньоры. Зачем они в крестьянском доме?

Такое состояние экономики, когда практически все необходимое производится тут же, на месте, а не покупается, называется натуральным хозяйством. Натуральное хозяйство господствовало в Европе в первые столетия средневековья.

Это не означает, однако, что простыми крестьянами уж совсем ничего не продавалось и не покупалось. Вот, например, соль. Выпаривали ее сравнительно в немногих местах, откуда потом развозили по всей Европе. Соль в средние века использовалась шире, чем теперь, поскольку шла на заготовку скоропортящихся продуктов. Кроме того, крестьяне питались главным образом мучнистыми кашами, которые без соли были совершенно безвкусными.

Помимо каш обычной пищей в деревне были сыры, яйца, естественно, фрукты и овощи (бобовые, репа и лук). На севере Европы те, кто побогаче, лакомились сливочным маслом, на юге - оливковым. В приморских деревнях, конечно же, главной едой была рыба. Сахар, по сути дела, был предметом роскоши. Зато дешевое вино было общедоступно. Правда, его не умели долго хранить, оно быстро скисало. Из разных видов зерна повсюду варили пиво, а из яблок делали сидр. Мясо позволяли себе крестьяне, как правило, лишь по праздничным дням. Стол можно было разнообразить за счет охоты и рыбной ловли.

На большей площади Европы крестьянский дом строился из дерева, но на юге, где этого материала не хватало, - чаще из камня. Деревянные дома крылись соломой, которая годилась в голодные зимы на корм скоту. Открытый очаг медленно уступал место печи. Маленькие окошки закрывались деревянными ставнями, затягивались пузырем или кожей. Стекло использовалось лишь в церквах, у сеньоров и городских богачей. Вместо дымохода часто зияла дыра в потолке, и когда топили, дым заполнял помещение. В студеную пору нередко и семья крестьянина, и его скот жили рядом - в одной избушке.

Женились в деревнях обычно рано: брачным возрастом для девушек считалось часто 12 лет, для юношей - 14-15 лет. Детей рождалось много, но даже в состоятельных семьях далеко не все доживали до совершеннолетия.

Появился голод этот - в отмщение за грехи - впервые на Востоке. Обезлюдив Грецию, пошел на Италию, распространился оттуда по Галлиям, перекинулся ко всем народам Англии. И весь род человеческий изнывал из-за отсутствия пиши: люди богатые и достаточные чахли с голода не хуже бедняков... Если кто-либо находил что-нибудь съестное для продажи, то мог запрашивать какую угодно цену - и получил бы сколько угодно...

Когда переели весь скот и птицу и голод стал сильнее теснить людей, они стали пожирать мертвечину и другие неслыханные вещи. Чтоб избежать грозящей смерти, некоторые выкапывали лесные коренья и водоросли. Но все было тщетно, ибо нет убежища против гнева Божиего, кроме Него Самого. Страшно рассказывать, до какой степени доходило падение человеческого рода.

Увы! Горе мне! То, о чем раньше и слышать редко приходилось,- к тому побуждал бешеный голод: люди пожирали мясо людей. На путников нападали те, кто был посильнее, делили их на части и, изжарив на огне, пожирали. Многие, гонимые голодом, переходили с места на место. Их принимали на ночлег, ночью душили и хозяева употребляли их в пишу. Некоторые, показав детям яблоко или яйцо и отведя их в уединенное место, убивали и пожирали. Во многих местах тела, вырытые из земли, тоже шли на утоление голода... Есть мясо людей казалось до такой степени обычным, что некто вынес его вареным на рынок в Турнюс, как какую-нибудь говядину. Его схватили, он не отрицал своего преступления. Его связали и сожгли на костре. Мясо же, зарытое в землю, ночью другой вырыл и съел. Его также сожгли.

Тогда в этих местах стали пробовать то, о чем раньше никто никогда и не слыхивал. Многие вырывали белую землю вроде глины и из этой смеси пекли себе хлебы, чтобы хоть так спастись от голодной смерти. В этом была их последняя надежда на спасение, но и она оказалась тщетной. Ибо лица их бледнели и худели; у большинства кожа пухла и натягивалась. Самый голос у этих людей делался так слаб, что напоминал собою писк издыхающей птицы.

И тогда волки, привлеченные трупами, оставшимися из-за множества покойников непогребенными, стали делать своей добычей людей, чего уже давно не было. И так как невозможно было, как мы сказали, благодаря многочисленности, погребать каждого покойника в отдельности, в некоторых местах люди богобоязненные рыли ямы, а народ называл их «свалками». В этих ямах хоронили сразу 500 и даже еще более трупов, сколько войдет. И валили туда трупы без всякого порядка, полунагие, без саванов. Даже перекрестки дорог и поля, лишенные жнивья, шли под кладбища...

Свирепствовал этот ужасный голод по всей земле в меру грехов человеческих целых три года. На нужды бедных растрачены были все церковные сокровища, исчерпаны все вклады, изначально предназначенные, согласно грамотам, на это дело.

Люди, истощенные продолжительным голодом, если им удавалось наесться, распухали и тотчас же мерли. Другие же, прикасаясь руками к пище и пытаясь поднести ее ко рту, падали в изнеможении, будучи не в силах исполнить свое желание.

В поэме рассказывается о том, как Гельмбрехт, сын мейера (т. е. крестьянина) вздумал стать рыцарем и что из этого вышло. Ниже следует отрывок из поэмы, в котором отец Гельмбрехта пытается урезонить своего сына.

Я отправляюсь ко двору. Благодарю свою сестру, Благодарю за помощь мать, Добром их буду поминать. Теперь купите для меня, Любезный батюшка, коня. С досадой молвил мейер строго: Хотя ты просишь слишком много У терпеливого отца, Тебе куплю я жеребца. Твой конь возьмет любой барьер, Поскачет рысью и в карьер, Не утомившись, донесет Тебя до замковых ворот. Куплю коня без отговорок, Лишь только не был бы он дорог. Но не бросай отцовский кров. Обычай при дворе суров, Он лишь для рыцарских детей Привычен от младых ногтей. Вот если б ты пошел за плутом, И, мерясь силами друг с другом, Мы запахали бы свой клин, Счастливей был бы ты, мой сын. И, даром не потратив силы, Дожил бы честно до могилы. Всегда я верность уважал, Я никого не обижал, Платил исправно десятину И то же завещаю сыну. Не ненавидя, не враждуя Я жил и мирно смерти жду я. - Ах, замолчи, отец любезный, С тобой нам спорить бесполезно. Хочу не прятаться в норе, А знать, чем пахнет при дворе. Не стану надрывать кишки И на спине носить мешки, Лопатой нагружать навоз И вывозить за возом воз, Да накажи меня Господь, Зерно не стану я молоть. Ведь это непристало Моим кудрям нимало, Моим нарядам щегольским, Голубкам шелковым моим На шапке той, расшитой Девицей родовитой. Нет, я не буду помогать Тебе ни сеять, ни пахать. - Останься, сын,- отец в ответ,- Я знаю, Рупрехт, наш сосед, Тебе в невесты прочит дочь. Согласен он, и я не прочь, Отдать за ней овец, коров, Всего до девяти голов Трехлеток и молодняка. А при дворе наверняка, Сынок, ты будешь голодать, На жестком ложе засыпать. Тот остается не у дел, Кто восстает на свой удел, А твой удел - крестьянский плуг, Не выпускай его из рук. Хватает знати без тебя! Свое сословье не любя, Ты только попусту грешишь, Плохой от этого барыш. Клянусь, что подлинная знать Тебя лишь может осмеять. А сын твердит с упорством бычьим: Освоюсь с рыцарским обычьем Не хуже знатного птенца, Что вырос в горницах дворца. Когда мою увидят шапку И золотых кудрей охапку, Поверят, что не знался с плугом, Не гнал волов крестьянским лугом, И клятвой присягнут везде, Что не ступал по борозде. Мне в каждом замке будут рады, Когда надену те наряды, Что подарили мне вчера И мать, и добрая сестра. В них походить на мужика Не буду я наверняка. Признают рыцаря во мне, Хотя, случалось, на гумне Я молотил свое зерно, Да было то давным-давно. Взглянув на эти две ноги, Обутых важно в сапоги Из кордуанской кожи, Не вздумают вельможи, Что частокол я городил И что мужик меня родил. А жеребца сумеем взять, Тогда я Рупрехту не зять: Мне дочь соседа не нужна. Нужна мне слава, не жена. Сынок, умолкни на мгновенье, Прими благое наставленье. Кто старшим внемлет, тот по праву Сыскать сумеет честь и славу. А кто презрит отца науки, Себе готовит стыд и муки И пожинает только вред, Благой не слушая совет. Ты мнишь в своем богатом платье Сравняться с прирожденной знатью, А это у тебя не выйдет. Тебя лишь все возненавидят. Случись беда, найдись изъян, Никто, конечно, из крестьян Тебе не выкажет участья, А будет только рад несчастью. Когда исконный господин Залезет к мужику в овин, Отнимет скот, ограбит дом, Он выйдет правым пред судом. А если ты возьмешь хоть кроху, Сейчас поднимут суматоху, Не унесешь оттуда ног И сам останешься в залог. Не станут верить ни словечку, Оплатишь каждую овечку. Сообрази, что если даже Тебя убьют, поймав на краже, То опечалятся немного, Решат, что послужили Богу. Оставь, мой сын, все эти враки, Живи с женой в законном браке. -Пусть будет все, что суждено, Я еду. Это решено. Мне должно знаться с высшим кругом. Учи других возиться с плугом И утирать соленый пот. Я нападу на здешний скот И погоню добычу с луга. Пускай быки ревут с испуга, Пустившись вскачь, как от огня. Мне не хватает лишь коня - С друзьями мчать напропалую, Я только лишь о том тоскую, Что мужиков до этих пор Не гнал, хватая за вихор. Я бедность не хочу сносить, Три года стригунка растить, Телушку пестовать три года, Не много от того дохода. Чем честно бедствовать с тобой, Уж лучше я пушусь в разбой, Одежду заведу из меха, Нам зимний холод не помеха, - Всегда найдем и стол, и кров, И стадо тучное быков. Спеши, отец, к купцу ты, Не медля ни минуты, Купи скорее мне коня, Я не хочу терять ни дня.