Статьи елены вайцеховской о спорте. Биографии, истории, факты, фотографии

Страшно себе представить, но я помню, как строился "Олимпийский". Бассейн был еще недостроен инфраструктурно, но там уже вовсю шла подготовка к каким-то соревнованиям - работал секретариат и девчонки чуть не плакали оттого, что здоровенные электрические пишущие машинки "Ятрань" (в обиходе у всех, кому довелось на них работать, - "Я - дрянь!") с громыханием скакали по полированным столам при каждой попытке что-то напечатать. Я вызвалась решить проблему, благо во всех подтрибунных коридорах "Олимпийского" шла укладка тартана - мягкого, пружинящего покрытия иностранного вида, цвета и названия. Помню, шла по коридору, в котором иностранные рабочие с утра до ночи резали этот самый тартан, и вдруг увидела на полу абсолютно пустынного помещения электродрель и возле нее - коробку со всевозможными сверлами.

Что такое по тем временам был классный инструмент, я, наверное, сейчас даже объяснить не сумею. Импортная дрель - это было то самое, за что любой мужик с руками не из задницы не задумываясь продал бы душу черту, а заодно маму, папу и отечество. И собственные принципы впридачу. Не спрашивайте про "купить". Купить в советской стране импортный инструмент нельзя было в принципе. Ни по блату - никак. Его просто не было.

И тут эта дрель.
В коридоре.
В котором по какому-то стечению обстоятельств не было ни одного человека. От слова "совсем".

Я шла мимо, буравя эту дрель глазами и думала: "Спереть. Спереть немедленно, убежать и не возвращаться. Если поймают - не отдавать. Ни-за-что!!!"

Завернув за угол и пройдя еще пару метров я окончательно поняла, что дура. В том плане, что дрель нужно было брать, а не разглядывать. Сейчас стыдно, а тогда я реально развернулась и пошла назад. Миновав угол, замерла: дрели в коридоре УЖЕ НЕ БЫЛО. Вместо нее был человек (кажется, итальянский), который стоял посередь коридора, чесал репу и неотрывно смотрел на то место, где две секунды назад лежал инструмент...

Воровали в том "Олимпийском" все. Даже импортные шпингалеты в сортирах. Как его при этом достроили, до сих пор не понимаю. А сейчас ломают. Реконструируют - так правильнее. Последнее мероприятие - чемпионат России по плаванию. С кучей бомонда. С почти что побитым сегодня мировым рекордом в мужском брассе. С последующей комплектацией команды на чемпионат мира в городе с ужасным корейским названием, куда я до сих пор не решила, ехать, или нет. Ехать надо, потому как ЧМ - предолимпийский. Последний перед той самой Олимпиадой, где у России может образоваться в плавании золотая медаль. Первая с... Страшно сказать, с каких лет.

К вопросам в прошлом посте, чем я собираюсь до этого заниматься. С точки зрения соревнований можно сказать, что ничем. Но есть некоторое количество интересных для меня и одновременно сложных собеседников. Сложность в том, что не хайповые они совершенно. Но раз взялась, старалась выжать из бесед максимум. На одно из этих интервью вообще чертову уйму времени убила. Сегодня закончила. Искренне меня в нем повеселил вот этот абзац:

"Женское фигурное катание сейчас находится в такой стадии, где во главе угла стоят четверные прыжки и вращения. Я называю это цирк дю Солей. И совершенно не важно, нравится это кому-то, или нет, поскольку влиять на этот процесс или как-то его контролировать невозможно. Он идет не от вас, не от меня, и даже не от вашего русского тренера, чью фамилию я не могу выговорить. А значит, всем нам остается просто наблюдать и смотреть, куда же женское катание все-таки со временем вырулит".

Остальные интервью пока по разным причинам отложенные, но тоже прикольные куски есть. Например:

"...Старые мячи были кожаными, мы их мазали бесцветным гуталином, чтобы они не намокали. У вратаря это вообще частью ежедневной работы было: сидишь и до бесконечности втираешь этот гуталин в кожу, чтобы мяч перестал быть скользким. Но они все равно намокали. И вот когда этот намокший мяч попадает тебе в голову, ощущение такое, словно он обволакивает все лицо до самых ушей, а потом отскакивает обратно вместе с кожей.
- И чем потом снимать стресс?
- Известно, чем. ..

И опять фигурное:

"...- Иногда думаю о том, что не так давно считалось нереальным сделать в одной программе все четверные прыжки, кроме акселя, но Чен ведь это сделал? Если парни начнут прыгать аксель, это почти то же самое, что пятерной тулуп или сальхов. А значит, и эти прыжки не за горами. С другой стороны, наш вид спорта не должен становиться гладиаторским боем, где поверженный разбивается насмерть. Ведь как бы то ни было, организаторы любых соревнований предпочтут видеть, как катается Ханю, а не как он убивается о четверной аксель..."

Это я к тому, что, хоть и бездельничаю, если с февралем-мартом сравнивать, но работаю. Послезавтра вот на Круглое в очередной раз поеду.

А в "Олимпийский" приходите. Три дня там еще плавательная вакханалия...

Страшно себе представить, но я помню, как строился "Олимпийский". Бассейн был еще недостроен инфраструктурно, но там уже вовсю шла подготовка к каким-то соревнованиям - работал секретариат и девчонки чуть не плакали оттого, что здоровенные электрические пишущие машинки "Ятрань" (в обиходе у всех, кому довелось на них работать, - "Я - дрянь!") с громыханием скакали по полированным столам при каждой попытке что-то напечатать. Я вызвалась решить проблему, благо во всех подтрибунных коридорах "Олимпийского" шла укладка тартана - мягкого, пружинящего покрытия иностранного вида, цвета и названия. Помню, шла по коридору, в котором иностранные рабочие с утра до ночи резали этот самый тартан, и вдруг увидела на полу абсолютно пустынного помещения электродрель и возле нее - коробку со всевозможными сверлами.

Что такое по тем временам был классный инструмент, я, наверное, сейчас даже объяснить не сумею. Импортная дрель - это было то самое, за что любой мужик с руками не из задницы не задумываясь продал бы душу черту, а заодно маму, папу и отечество. И собственные принципы впридачу. Не спрашивайте про "купить". Купить в советской стране импортный инструмент нельзя было в принципе. Ни по блату - никак. Его просто не было.

И тут эта дрель.
В коридоре.
В котором по какому-то стечению обстоятельств не было ни одного человека. От слова "совсем".

Я шла мимо, буравя эту дрель глазами и думала: "Спереть. Спереть немедленно, убежать и не возвращаться. Если поймают - не отдавать. Ни-за-что!!!"

Завернув за угол и пройдя еще пару метров я окончательно поняла, что дура. В том плане, что дрель нужно было брать, а не разглядывать. Сейчас стыдно, а тогда я реально развернулась и пошла назад. Миновав угол, замерла: дрели в коридоре УЖЕ НЕ БЫЛО. Вместо нее был человек (кажется, итальянский), который стоял посередь коридора, чесал репу и неотрывно смотрел на то место, где две секунды назад лежал инструмент...

Воровали в том "Олимпийском" все. Даже импортные шпингалеты в сортирах. Как его при этом достроили, до сих пор не понимаю. А сейчас ломают. Реконструируют - так правильнее. Последнее мероприятие - чемпионат России по плаванию. С кучей бомонда. С почти что побитым сегодня мировым рекордом в мужском брассе. С последующей комплектацией команды на чемпионат мира в городе с ужасным корейским названием, куда я до сих пор не решила, ехать, или нет. Ехать надо, потому как ЧМ - предолимпийский. Последний перед той самой Олимпиадой, где у России может образоваться в плавании золотая медаль. Первая с... Страшно сказать, с каких лет.

К вопросам в прошлом посте, чем я собираюсь до этого заниматься. С точки зрения соревнований можно сказать, что ничем. Но есть некоторое количество интересных для меня и одновременно сложных собеседников. Сложность в том, что не хайповые они совершенно. Но раз взялась, старалась выжать из бесед максимум. На одно из этих интервью вообще чертову уйму времени убила. Сегодня закончила. Искренне меня в нем повеселил вот этот абзац:

"Женское фигурное катание сейчас находится в такой стадии, где во главе угла стоят четверные прыжки и вращения. Я называю это цирк дю Солей. И совершенно не важно, нравится это кому-то, или нет, поскольку влиять на этот процесс или как-то его контролировать невозможно. Он идет не от вас, не от меня, и даже не от вашего русского тренера, чью фамилию я не могу выговорить. А значит, всем нам остается просто наблюдать и смотреть, куда же женское катание все-таки со временем вырулит".

Остальные интервью пока по разным причинам отложенные, но тоже прикольные куски есть. Например:

"...Старые мячи были кожаными, мы их мазали бесцветным гуталином, чтобы они не намокали. У вратаря это вообще частью ежедневной работы было: сидишь и до бесконечности втираешь этот гуталин в кожу, чтобы мяч перестал быть скользким. Но они все равно намокали. И вот когда этот намокший мяч попадает тебе в голову, ощущение такое, словно он обволакивает все лицо до самых ушей, а потом отскакивает обратно вместе с кожей.
- И чем потом снимать стресс?
- Известно, чем. ..

И опять фигурное:

"...- Иногда думаю о том, что не так давно считалось нереальным сделать в одной программе все четверные прыжки, кроме акселя, но Чен ведь это сделал? Если парни начнут прыгать аксель, это почти то же самое, что пятерной тулуп или сальхов. А значит, и эти прыжки не за горами. С другой стороны, наш вид спорта не должен становиться гладиаторским боем, где поверженный разбивается насмерть. Ведь как бы то ни было, организаторы любых соревнований предпочтут видеть, как катается Ханю, а не как он убивается о четверной аксель..."

Это я к тому, что, хоть и бездельничаю, если с февралем-мартом сравнивать, но работаю. Послезавтра вот на Круглое в очередной раз поеду.

А в "Олимпийский" приходите. Три дня там еще плавательная вакханалия...

В моем понимании до этого спорт и журналистика были не связаны. «Журналисты - творческие люди, а спортсменам на творчество не хватает времени»,- думала я. И ошибалась. Оказалось, что даже после упорных тренировок, соревнований, победы на олимпиаде можно переключиться и пойти писать в газету про таких же спортивных звезд и звездочек. Причем делать это с большим пониманием, ведь она была на их месте.

Мне повезло пообщаться с Еленой Сергеевной, которая сейчас работает специальным корреспондентом «Р-Спорт» МИА «Россия сегодня», и узнать много нового о секретах профессионального мастерства.

- Скажите, что для вас было самым сложным в начале карьеры журналиста?

Самое сложное было убедить главного редактора, чтобы под моими заметками не стояла приписка «олимпийская чемпионка».

Я не заканчивала журфак и не знала каких-то профессиональных азов. И мне казалось, что, когда пишут «олимпийская чемпионка», это как бы такое извинение, которое подразумевает, мол, заметка - полная ерунда, но зато олимпийская чемпионка.

Мне было страшно обидно, казалось, что это меня настолько унижает, как человека, который считает себя журналистом. А потом, когда со временем я поняла, что могу, что у меня получаются действительно какие-то хорошие вещи, что меня хвалят люди, с которыми работаю, начинают воспринимать меня всерьез, то в определенный момент почувствовала, что мне без разницы есть эта приписка или нет. Но первое время было страшно болезненно.

Ваш принцип в спортивной журналистике - открывать спорт для болельщиков через выдающиеся личности. Но сейчас глубоких интервью стало меньше. С чем это связано?

Сейчас просто идет такая тенденция: не могу сказать, что она плохая, она другая. Считается что общество наше живет на таких скоростях, что воспринимать большие блоки информации становится не то, чтобы сложно, а просто стараются в человека максимально быстро информацию вбить. Наверное, это правильно. Особенно учитывая то обстоятельство, что сейчас мы все живем с гаджетами. Я, например, когда в фейсбуке вижу какой-нибудь ролик, то мне хватает 2-3 секунд, чтобы понять буду его смотреть или нет. Это сложная работа заинтересовать человека вот просто взять с самого начала и не отпустить.

А что касается больших текстов – на них всё равно есть спрос, как бы общество не эволюционировало – люди всё равно читают книги, большие тексты, людям всё равно интересны какие-то фигуры.

- Выходит, нет необходимости уходить из этого жанра?

Я допускаю, что если я напишу большой текст, встретив какого-нибудь перворазрядного спортсмена, то скорее всего, его никто не будет читать. Потому что если у тебя интервью с человеком и половину текста нужно объяснять кто этот человек, то надо быть реалистом – это не будут читать. А если взять Антона Шипулина, то сколько бы интервью с ним не было, всё равно всё читают. Потому что Антон - человек известный и всем интересно: чем он дышит, что он ест на завтрак, как зовут его детей, как он проводит своё свободное время. Это если брать такой огромный срез. Но при этом существует большое количество людей, которых Антон интересует профессионально. Как он тренируется? Как он смотрит на подготовку? Как он вообще смотрит на спорт? Вот скажем это то, чем занимаюсь я. Мне не интересно как зовут его собаку. Мне интересно, допустим, почему он в этом сезоне все проиграл. А дальше всё просто: ведь есть же статистика. Ты всегда видишь: читают ли твой материал. И я четко вижу, что пока мои материалы читают, не вижу необходимости уходить из этого жанра. Хотя очень многие считают, что он отмирает.

- Есть мнение, что спортивному журналисту не стоит дружить со спортсменами. А вы как считаете?

Спорт - это такое очень яркое занятие и когда человек со стороны к нему приходит, ему кажется счастьем великим, что он получил возможность видеть людей, дотрагиваться до них, разговаривать с ними. И если вдруг эти отношения переходят в дружеские, то это вообще всегда воспринимается как «о, я поднялся на этот же уровень».

Я много раз видела, как журналист начинает себя тоже относить к этой группе, считать, что он такой же как они. А он не такой же и никогда таким не будет! Это не его жизнь, он в этом кругу никогда не будет своим!

Мне, вроде бы, легче. Я - олимпийская чемпионка и у меня есть основания считать, что могу быть в том кругу своим, но это тоже не так. Потому что у них отдельная жизнь и моя задача смотреть на нее со стороны. Когда смотришь как друг, ты заранее прощаешь людям многие вещи, ты заранее видишь в их поступках не совсем то, что видел бы, когда тебе безразлично, кто перед тобой. Ну это нормально, собственно, как и в обычной жизни, когда мы смотрим на близких людей, то не замечаем кучу вещей, когда мы смотрим на незнакомых, то те же самые вещи начинают нас дико раздражать. Поэтому если говорить об объективности, то лучше оставаться немного в стороне, иначе очень быстро эмоционально выгораешь.

- Вы лично сталкивались с подобным?

Да, я через это тоже проходила. Вот заканчиваются соревнования, и у тебя наступает депрессия. Потому что ты понимаешь, что этот праздник, когда ты чувствовал себя вот там, в этой красивой жизни – закончился. Они уезжают дальше, а ты остаешься один. До тебя никому нет дела, ты никому не нужен. И вот в этот момент начинается конъюнктивный диссонанс «как же так, я считал, что мы друзья, а я никому не нужен». А когда ты не пытаешься стать в этой среде другом, то это тебя обходит стороной и проще, действительно, во всех отношениях в работе, если рассчитывать на то, чтобы работать долго.

- Назовите самые важные на ваш взгляд качества, которыми должен обладать журналист?

В первую очередь он не должен быть ленивым. Потому что очень часто случается, особенно когда пишешь долгое время об одном виде спорта, журналисту начинает казаться, что он уже всё знает. Знает почему это происходит, почему кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает, он знает, или считает, что знает, что ему расскажет тренер, что думает спортсмен. А мой опыт говорит о том, что, когда спрашиваешь, очень часто слышишь совершенно неожиданные объяснения, слова, мнения. И чтобы избежать неприятной ситуации, когда ты написал одно, допустим, кого-то раскритиковал за проигрыш, а потом выясняется, что человек сломал руку по ходу дистанции, или упал, или потерял палку, если говорить, к примеру, о биатлоне. Поэтому лишний раз спросить, я считаю, это только на пользу и всегда это надо делать.

Еще мне кажется, журналист не должен бояться задавать дурацких вопросов. Мой личный опыт говорит о том, что на дурацкие вопросы очень часто бывают самые интересные ответы. Потому что, задавая дурацкий вопрос, ты даёшь человеку понять, что тебе это реально интересно. И с тобой начинают совершенно иначе разговаривать, потому что всегда с журналистом интересно разговаривать, когда собеседник видит, что его слушают, а не просто задают вопросы по списку.

Вот собственно и всё, всему остальному легко научиться.

Ваш отец, великий тренер Сергей Михайлович Вайцеховский сказал: на соревнованиях проявилось главное качество дочери - умение добиться максимального результата именно тогда, когда всё препятствует этому. О ком из спортсменов вы тоже самое можете сказать?

Все спортсмены, которые выходят на совсем высокий уровень, как правило, обладают этим качеством. Потому что, когда ты выходишь на уровень, чтобы выиграть и бороться за медаль чемпионата мира, появляется огромное множество помех. Я даже не говорю сейчас о соперниках. Когда спортсмен выходит к главным стартам на пик формы, то в этом состоянии организм становит очень уязвим. Достаточно, чтобы на тебя кто-то чихнул в самолете, и ты подхватишь вирус, который если у нормального человека может развиваться в течении нескольких дней, то у спортсмена, который находится на пике формы, это проходит в течении нескольких часов. Александр Карелин как-то сказал, что состояние спортсмена перед Олимпийскими играми – это состояние человека, который готов ко всему: к тому, что не придёт автобус, что случится землетрясение и начнётся эвакуация, что у него украдут трико и борцовки, что соперник ему нахамит или что соревнование, перенесут по времени. Он назвал это одной фразой: «готовность к землетрясению». И если ты не умеешь в этой обстановке концентрироваться и собираться, то ты никогда ничего не выиграешь. Поэтому идет естественный отсев. И чем выше уровень, тем меньше людей туда добирается.

- Сейчас многие тренеры и спортивные чиновники не пускают молодежь в сборные команды страны.

Это смотря в каких видах спорта. Есть виды спорта, например, биатлон, где действительно считается, что человек сначала должен дорасти до взрослой команды. А у меня на этот счет мнение очень простое: если ты в 18 лет достаточно силен, чтобы со всеми бороться, то выходи и борись. И если ты их обыграл, то сборная команда от тебя никуда не денется, даже если ты дебютировал где-то и выступил неудачно. Если ты силен и уверен в себе, то ты всё равно туда вернешься, просто за это надо биться. А биться на этом уровне очень тяжело, поэтому многие спортсмены предпочитают объяснять себе, когда у них что-то не получается, что им не дают дорогу.

В спорте никто никому не дает дорог. Иди, пробивайся, отталкивай соперников и стремись вперед. Всё! Спорт ведь очень простая штука на самом деле. Жесткая и простая. Могу снова процитировать Карелина, в своё время он очень хорошо сказал: «Спорт – это высшая степень проявления человеческого эгоизма». Потому что если ты хочешь быть первым, то тебе абсолютно наплевать, что первым хочет быть ещё кто-то. Ты просто выходишь и берешь своё.

Вы взяли олимпийскую высоту, стали лучшей в спортивной журналистике. А появлялось ли у вас желание бросить журналистику?

Конечно. Миллион раз! Просто бывают разные конфликты, не потому что у кого-то несносный характер, а просто сама ситуация.

Мне папа в своё время объяснил: «Ты будешь работать с людьми, которые борются за то, чтоб стать лучшими в мире. И если человек проигрывает, то в этот момент у него рушится вся его жизнь. И в такой момент ты должна понимать, что разговариваешь с человеком, у которого реально рухнула вся его жизнь. Тебя могут обругать, на тебя могут наорать, тебя могут послать, и твоя задача – научиться пропускать всё это мимо ушей, потому что то, что говорит человек в момент поражения – абсолютная неадекватность». И это действительно так.

Но мне этому пришлось долго учиться. Скажем так, у меня были ситуации, когда это было настолько унизительно, оскорбительно, больно... И была только одна мысль: больше – никогда. Хотя потом мы зачастую становились друзьями. Хоть мы с вами и говорили, что не должно быть дружеских отношений, но они всё равно есть. Они строятся на уважении и доверии друг к другу. Когда спортсмен уверен, что журналист его не подставит, а журналист понимает, что он не должен ему помешать.

- А вам никогда не хотелось взять интервью у себя самой?

У меня был такой опыт. Когда моему хорошему другу позарез нужно было сделать интервью. А я улетала. И когда я прилетела, то выяснялось, что нет Интернета (это было много лет назад, когда эта проблема действительно существовала). А время очень поджимало. Я поняла, что связи у нас нет никакой: мобильных телефонов тогда не было, но я перед этим спросила какого размера должно быть интервью и просто написала вопросы и на них ответила. Получилось вполне прилично.

- Это было тяжело?

Нет, на самом деле человек лучше всего знает самого себя. Я много раз давала интервью, поэтому я совершенно четко знаю, о чем не говорила никогда. В чем сложность, когда ты берешь интервью у известного человека? Ты должен понимать, что до тебя с ним говорили десятки людей, и что он о себе практически всё уже рассказал.

Идти и брать интервью, чтобы только поставить галочку – неинтересная работа. А чтобы было интересно, нужно шевелить мозгами. Естественно пытаться разговорить. У меня такой интересный опыт был, когда я работала в газете «Спорт-Экспресс» и писала про фигурное катание. Тогда Татьяна Анатольевна Тарасовна была тренером, и у неё постоянно были спортсмены, которые всё выигрывали. Получалось так, что я с ней делала большие интервью минимум раз в год, а то и два. Я сделала это своего рода игрой: чтобы каждое последующее интервью не повторяло предыдущее. Это сложно было, но интересно.

Я до сих пор иногда думаю, что, если все интервью взять и просто выпустить отдельной книжкой – получится очень хороший учебник тренерского искусства. Не зря ведь говорят, что если ты не можешь заниматься тем, что тебе нравится, значит сделай так, чтоб тебе нравилось то, чем ты занимаешься. Как только ты меняешь свою психологию и понимаешь, что ты занимаешься работой, которая доставляет тебе удовольствия, то сразу становится легко.

Слушаю вас и кажется, что все просто. Но для этого нужен опыт. Поделитесь секретом того, как вы все успеваете: по работе и в домашних делах. Еще ведете свой блог, общаетесь с читателями.

Когда я не успевала с уроками и училась в спецшколе,то у меня сидела в голове мысль, что нужно уйти в спортивный интернат, что там будет проще, там будет хорошо, не нужно учить кучу предметов и т. д. И тогда папа мне сказал: «Положи на стол секундомер и посмотри сколько времени ты делаешь уроки». И тогда я обнаружила интересную вещь, что я села делать уроки, отвлеклась на какую-то книжку, которая лежит возле меня, пошла на кухню и налила себе чай, по дороге остановилась перед телевизором, потом села, выяснила, что ручка лежит где-то в другом месте, я пошла за ручкой… На все эти переходы у меня уходило огромное количество времени. И мне стало интересно: за сколько времени я могу сделать уроки. Я всё подготовила, прежде чем засечь время. Результат меня очень удивил, оказалось, что уроки я успеваю сделать за 40 минут. Получается, когда ты на это настроен.

Самое главное в чем хорош спорт: он учит грамотно организовывать своё время. Потому что времени постоянно не хватает. У спортсмена, даже если он тренируется 3-4 часа в день, всё равно весь день расписан. И вот эта привычка осталась у меня на всю жизнь. Я как-то не прилагаю усилий к тому, чтобы всё организовывать.

Например, люблю ходить пешком, понимая, что полезно и при ходьбе всё очень хорошо укладывается в голове. Если я, например, иду пешком на работу пару остановок, то успею в голове полностью выстроить весь свой день. Если я работаю дома, то это всегда сочетается с какими-то хозяйственными делами. Потому что невозможно сидеть, не вставая и расшифровывать часовую запись разговора, просто голова устаёт. Я разделяю этот процесс. Допустим, 15 минут я работаю, 15 минут занимаюсь домашними делами. И получается, что всё делается. И это как раз освобождает кучу времени. Вот я, допустим, к трем часам дня совершенно спокойно могу завалиться в кровать с книжкой, либо с компьютером или включить телевизор и не делать вообще ничего. Я обожаю ничего не делать!

Вот так, кто бы мог подумать, что все секреты успешного спортивного журналиста на поверхности. Не нужно изобретать велосипед заново, ведь оказалось, что чем проще, душевнее и главное с пониманием ты общаешься со спортсменом, тем ярче и интереснее будет текст. Елена Сергеевна открыла мне глаза на многие важные вещи, прибавила уверенности. И даже оставила свой номер телефона и адрес электронной почты, сказав на прощание, что она всегда на связи и если нужна будет помощь или совет, то могу звонить и писать. Для начала показала это интервью.

Рано утром в понедельник в крупнейшей ежедневной газете Детройта The Detroit Free Press появилась информация о том, что один из лучших танцевальных специалистов мира Игорь Шпильбанд, более двадцати лет живущий в США, уволен из клуба Arctic Edge в Кантоне, где проработал тренером почти десять лет