Термин когнитивный диссонанс ввел в науку. Когнитивный диссонанс
Несмотря на такое замудренное название «когнитивный диссонанс», многие люди сталкиваются с ним в повседневной жизни. Когнитивный означает мыслительный процесс, а диссонанс – разногласие между чем-то. Основоположником когнитивного диссонанса является Фестингер, который выдвигал свои теории, концепции. На примерах становится видно, что такое когнитивный диссонанс.
В жизни каждого человека возникают ситуации, когда нужно принять решение. Если человек не может быстро принять какое-то решение, зачастую это указывает на когнитивный диссонанс, то есть неспособность выбрать между двумя и даже больших количеством вариантов решения ситуации. В зависимости от того, как быстро человек выберет, чем он поступится и чему будет следовать, принятие решения займет то или иное время.
Обычно когнитивный диссонанс возникает в ситуациях, когда человек встает перед выбором: следовать собственным желаниям и побуждениям или обращать внимание на общественное мнение, нормы закона, мораль? Так, например, когнитивный диссонанс возникнет в ситуации, когда человек узнает об измене своей второй половинки. С одной стороны хочется набить всем лицо, с другой стороны нужно помнить, что подобные действия приведут к несению ответственности перед законом.
Когнитивный диссонанс проявляется в том, что человек вынужден в чем-то себя ограничивать, поскольку не всегда желаемое совпадает с возможным. К примеру, девушка хочет жить роскошно и беззаботно, отчего начинает искать себе богатого мужчину. А обществу, которое возмущается по поводу ее желаний, она начинает рассказывать различные оправдания своему поведению: «жила бедно», «желаю лучшей жизни своим детям» и т. д.
Когнитивный диссонанс – это когда человек сталкивается с различными вариантами решения одной проблемы, причем все они равнозначны и одинаково важны. И человеку приходится выбирать не между своими желаниями, а между целями и общественным мнением, эмоциональными порывами и нормами закона, то есть между «хочу» и «надо». Ярким примером такого диссонанса может выступать нежелание ребенка учиться. С одной стороны ему надо учиться, с другой – он не хочет тратить время на изучение неинтересных тем.
И поскольку не всегда человеку удается идти на поводу у общественного мнения, он вынужден искать различные оправдания. Люди ведь начнут спрашивать, почему он их не послушался! И у него должны иметься веские причины неповиновения.
То же самое происходит в ситуации, когда человек идет на поводу у общества, что противоречит его личным желаниям. К примеру, парень, вместо того чтобы наказать своего обидчика кулаками, просто разворачивается и уходит, как его учили родители. Чтобы самого себя успокоить и оправдать свой поступок, который парню может казаться слабостью, он начинает искать веские причины, мол, «так учили родители», «я проявил интеллигентность» и пр.
Когнитивный диссонанс проявляется еще и тогда, когда нужно принять важное решение, но человека одолевают сильные сомнения. Даже когда он принял решение, человек продолжает сомневаться и перебирать в своей голове другие варианты решения ситуации. К примеру, женщина решила простить мужа за его проступок, однако в последующие дни продолжает сомневаться в том, нужно было ли это делать и насколько это соответствует ее желаниям.
Что такое когнитивный диссонанс?
Когнитивный диссонанс относится сайтом психологической помощи сайт к негативным состояниям, при котором ощущает дискомфорт из-за противоречивых знаний, мировоззрений, учений, идей, ценностей, целей, поведенческих установок и верований. В противоречие вступают зачастую опыт и то, что человек должен сделать, привычки и необходимое, личное и общественное.
Когнитивный диссонанс – это конфронтация двух когниций, которые не одинаково значимы для самого человека, однако одинаково возможны при решении определенного вопроса. И человек встает перед выбором, к примеру, между удовлетворением физических желаний или моральных ценностей.
Для того чтобы преодолеть когнитивный диссонанс человек делает выбор между опытом и действиями, а затем начинает находить рациональное зерно в том, что он выбрал, чтобы объяснить себе и окружающим людям свой выбор, который может кому-то показаться неправильным. Таким образом человек достигает внутреннего баланса, сглаженности. Такую теорию выдвигает основоположник Леон Фестингер, который отмечал, что наиболее комфортным состоянием для человека является когнитивная слаженность. И если индивид выбирает что-то одно, то для достижения внутренней гармонии он начинает искать оправдания собственному выбору.
Причины когнитивного диссонанса
Когнитивный диссонанс возникает по следующим причинам:
- Расхождение личных убеждений с установками общества или группы, в которой человек находится.
- Несоответствие понятий и идей, которыми оперирует человек.
- Противоречие общественным нормам и этническим правилам, особенно если они не соответствуют закону или личным желаниям.
- Несоответствие опыта, который имеется у человека, с той информацией, которую он получает в новых условиях. Другими словами, прежний опыт не помогает в решении новой ситуации, которая похожа на предыдущую.
У каждого человека появляются знания и опыт, который он получает по мере своей жизни. Однако новые ситуации могут указывать на то, что его имеющиеся убеждения вовсе не соответствуют действительности либо не всегда срабатывают. Поскольку человек вынужден решать проблемы, он начинает выбирать лучшее из худшего. А чтобы достичь внутреннего баланса, находит различные оправдания своему выбору.
Фестингер пытался объяснить природу возникновения когнитивного диссонанса, а также пути его устранения. И здесь выделяется мотивация, которая и диктует человеку, какой выбор им будет сделан. Сильнейшая мотивация говорит человеку, от какой идеи следует отказаться ради реализации другой. А затем, чтобы сохранить равновесие в новом пути, человек должен оправдать свой поступок.
Теория когнитивного диссонанса
Когнитивный диссонанс известен с давних времен, поскольку всегда человек сталкивался с необходимостью выбирать между личными желаниями и нормами общественной жизни. Либо человек будет стараться быть хорошим гражданином, либо будет достигать успеха, который предполагает наличие эгоизма и упертости – качеств, которые не приемлемы в обществе.
Когнитивный диссонанс естественен для любого человека, который не может все знать про окружающий мир. Свойством головного мозга является запоминание, какие ситуации происходили и какие решения принимались, поступки совершались, что в итоге было получено. Если человек достигал неудачи, тогда он делает определенные выводы, мол, «так не нужно поступать, чтобы снова не попасть впросак». Однако в типичной ситуации человек поступает по-другому и снова сталкивается с неудачей, а в результате анализа выясняется, что следовало поступить так, как он сделал это в прошлой ситуации.
Когнитивный диссонанс – это необходимость находить решение одной ситуации среди множества вариантов, которые есть у человека на основе его опыта, а также которые предлагаются обществом, отдельными лицами и даже законом. Здесь человек должен выбирать порой среди вариантов, которые не соответствуют его желаниям, привычным действиям.
Поскольку когнитивный диссонанс вынуждает человека от чего-то отказаться, он находит оправдания. И здесь может быть использовано все что угодно: «Я правильно поступил, несмотря ни на что!», «Это моя жизнь. Как хочу, так и живу!», «В прошлый раз я поступил неправильно», «Я имею право на ошибку» и пр. Психологи выделяют такие способы уменьшения диссонанса:
- Трансформация одной когниции, то есть уверение себя в обратном.
- Изменение собственного поведения.
- Отфильтровывание информации, которая поступает.
- Увидеть ошибки и изменить решение, действовать согласно нему.
Способ уменьшения когнитивного диссонанса уже после принятия решения может заключаться в том, что человек начнет превозносить значимость принятого им решения и преуменьшения всех остальных вариантов, которые предлагались при устранении проблемы.
Теория когнитивного диссонанса Фестингера
Леон Фестингер выдвигал такие теории когнитивного диссонанса:
- Индивид будет пытаться избавиться от когнитивного диссонанса, когда он будет возникать.
- Человек будет избегать всех ситуаций, которые будут вводить его в когнитивный диссонанс.
В процессе когнитивного диссонанса, когда теряется связь между идеями или отсутствует согласованность между действиями и мыслями, участвуют интеллект и – реакция человека на те раздражители, которые присутствуют в ситуации.
Когнитивный диссонанс может проявляться в том, что человек начинает раскаиваться или сомневаться в принятом решении. Это может произойти со временем. Действие уже совершено. Результат достигнут, однако он не удовлетворяет желаниям самого человека. И со временем он начинает раскаиваться, испытывать угрызения совести, в последующем в подобных ситуациях принимая другие решения.
Примеры когнитивного диссонанса
Когнитивный диссонанс случается со многими людьми, и ситуаций возникает очень много. Примерами могут быть:
- Поступление отличника и двоечника. Поскольку от каждого студента требуется определенное поведение (отличник должен учиться хорошо, а двоечник – плохо), то когнитивный диссонанс наступает, когда отличник начинает учиться на двойки, а двоечник — на пятерки.
- Вредные привычки. Рано или поздно каждый начинает понимать, что привычки вредят здоровью. И здесь человек становится перед выбором: продолжать дальше вредить себе или избавляться от привычки.
- Подать ли милостынь? Если вы видите бомжа на улице, то встаете перед выбором: дать или не дать? Все зависит от ваших внутренних убеждений и общественных принципов.
- Стремление похудеть. С одной стороны девушка хочет похудеть. Однако с другой стороны она может испытывать острое желание съесть что-нибудь вкусненькое.
Поскольку когнитивный диссонанс возникал и будет возникать в жизни любого человека, предлагаются различные способы его избегания:
- Смирение с ситуацией, то есть начать относиться к ней как к приемлемой.
- Положительный настрой, то есть видеть в ситуации положительные моменты.
- Избегание информации, которая противоречит вашим взглядам и опыту.
Итог
Человек живет в разнообразном мире, который невозможно объяснить лишь с одной стороны. Чтобы избежать когнитивного диссонанса, нужно научиться видеть все многообразие и понимать, что в ситуациях можно поступать и плохо, и эгоистично, и неправильно, что тоже нормально, если это дает положительные результаты.
Главные гипотезы теории
- из-за логического несоответствия;
- «по причине культурных обычаев»;
- в том случае, если индивидуальное мнение входит в состав более широкого мнения;
- из-за несоответствия прошлого опыта настоящей ситуации.
Поэтому люди готовы оправдать свои заблуждения: человек, совершивший проступок или ошибку, склонен оправдывать себя в мыслях, постепенно сдвигая свои убеждения относительно случившегося в сторону того, что происшедшее на самом деле не так страшно. Таким образом индивид «регулирует» свое мышление , чтобы уменьшить конфликт внутри себя .
Степень диссонанса
В различных ситуациях, которые возникают в повседневной жизни, диссонанс может усиливаться или ослабевать - все зависит от проблемы, которая встает перед человеком.
Так, степень диссонанса будет минимальной в случае, если человек, к примеру, подаст на улице деньги нищему, который (как видно) не сильно нуждается в подаянии. Наоборот, степень диссонанса во много раз увеличится, в случае, если человеку предстоит серьёзный экзамен, а он не пытается к нему подготовиться .
Диссонанс может возникнуть (и возникает) в любой ситуации, когда человеку предстоит сделать выбор. Причем степень диссонанса будет расти в зависимости от того, насколько важен этот выбор для индивида.
Ослабление диссонанса
Предотвращение появления диссонанса и его избегание
В некоторых случаях индивид может предотвратить появление диссонанса и, как следствие, внутреннего дискомфорта тем, что попытается избежать любой негативной информации относительно своей проблемы. Если же диссонанс уже возник, то индивид может избежать его усиления путем добавления одного или нескольких когнитивных элементов «в когнитивную схему » вместо существующего негативного элемента (который и порождает диссонанс). Таким образом, индивид будет заинтересован в поиске такой информации, которая бы одобрила его выбор (его решение) и, в конце концов, ослабила бы или полностью устранила диссонанс, избегая при этом источников, которые будут его увеличивать. Однако часто такое поведение индивида может привести к негативным последствиям: у человека может возникнуть страх перед диссонансом или предубеждение, что является опасным фактором, влияющим на мировоззрение индивида .
Вполне объяснимо, что для человека намного проще согласиться с существующим положением дел, подкорректировав свои внутренние установки согласно сложившейся ситуации, вместо того, чтобы продолжать мучиться вопросом, правильно ли он поступил. Часто диссонанс возникает как следствие принятия важных решений. Выбор из двух в одинаковой мере заманчивых альтернатив дается человеку нелегко, однако, сделав, наконец, этот выбор, человек часто начинает ощущать «диссонирующие когниции» , то есть положительные стороны того варианта, от которого он отказался, и не очень положительные черты того, с чем согласился. Чтобы подавить (ослабить) диссонанс, человек старается всеми силами преувеличить существенность принятого им решения, одновременно приуменьшая важность отвергнутого. Вследствие этого другая альтернатива теряет всякую привлекательность в его глазах .
Литература
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое "Теория когнитивного диссонанса" в других словарях:
теория когнитивного диссонанса - Этимология. Происходит от греч. theoria исследование, англ. cognition знание и dissonance несоответствие. Автор. Л.Фестингер. Категория. Когнитивная теория, объясняющая особенности мотивационных процессов. Специфика. В ней логически… …
- (от англ. cognition знание, dissonance несоответствие) социально психологическая теория, созданная американским психологом Л. Фестингером, в которой логически противоречивым знаниям об одном и том же предмете приписывается статус мотивации,… … Психологический словарь
Теория когнитивного диссонанса - – теория изменения и формирования установок Л. Фестингера. * * * социально психологическая теория (Л. Фестингер), обьясняющая нелогичное поведение человека в ситуациях наличия противоречивой информации об одном обьекте, предмете, человеке. От… … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике
ТЕОРИЯ КОГНИТИВНОГО ДИССОНАНСА - психологическая теория, связывающая самочувствие человека и его поведение с состоянием системы имеющихся у него знаний. Т.к.д. утверждает, что противоречия в знаниях человека порождают у него чувство дискомфорта и стремление во что бы то ни стало … Словарь терминов по психологическому консультированию
См. теория когнитивного диссонанса Психологический словарь. И.М. Кондаков. 2000 … Большая психологическая энциклопедия
Когнитивного диссонанса теория - (лат. cognitio познавание и dissonans нестройно звучащий) одна из «теорий соответствия» зап. социальной психологии, выдвинутая учеником К. Левина Л. Фестингером (1957), к рая объясняет влияние на человеческое О. и поведени е системы когнитивных… … Психология общения. Энциклопедический словарь
КОГНИТИВНОГО ДИССОНАНСА, ТЕОРИЯ - Теория Леона Фестингера об изменении установок, основывающаяся на представлении, что мы стремимся привести наши установки в соответствие друг с другом, чтобы устранить когнитивный диссонанс. Также называется теория диссонанса … Толковый словарь по психологии
Когнитивного диссонанса теория - (лат. cognitio – знание). Распространенная в западной социальной психологии теория, рассматривающая межличностные конфликты как неизбежность, неотъемлемую часть социального бытия, взаимодействия индивидов и групп. Считается, что конфликт… … Толковый словарь психиатрических терминов
Когнитивного диссонанса теория - [лат. cognitio познавание и лат. dissonans нестройно звучащий] одна из концепций западной социальной психологии, выдвинутая американским психологом Л. Фестингером (1957) и объясняющая влияние на человеческое поведение системы когнитивных… … Психологический лексикон
План
Введение
1. Теория когнитивного диссонанса
2. Когнитивный диссонанс по Фестингеру
2.1 Общие положения
2.2 Диссонанс и консонанс
2.3 «Полезное самоуспокоение»
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Многочисленные теории мотивации стали появляться еще в работах древних философов. В настоящее время таких теорий насчитывается уже не один десяток. В новейших психологических концепциях мотивации, претендующих на объяснение поведения человека, преобладающим в настоящее время является когнитивный подход к мотивации, в русле которого особое значение придается феноменам, связанным с осознанием и знаниями человека.
В классической работе Л. Фестингера, оказавшей огромное влияние на развитие мировой социальной психологии, проанализированы такие ключевые вопросы, как: теория когнитивного диссонанса, теория принятия решения, приемы психологического влияния, особенности массовидных социально-психологических явлений.
«Давно замечено, что любой человек стремится к сохранению достигнутой им внутренней гармонии. Его взгляды и установки имеют свойство объединяться в систему, характеризующуюся согласованностью входящих в нее элементов. Конечно, не трудно найти исключения из этого правила». (Л.Фестингер)
1. Теория когнитивного диссонанса
Теория когнитивного диссонанса (от англ. cognition - знание, dissonance – несоответствие) - социально–психологическая теория, созданная американским психологом Л. Фестингером, в которой логически противоречивым знаниям об одном и том же предмете приписывается статус мотивации, призванной обеспечить устранение возникающего при столкновении с противоречиями чувства дискомфорта за счет изменения существовавших знаний или социальных установок. В теории когнитивного диссонанса считается, что существует комплекс знаний об объектах и людях, названный когнитивной системой, который может быть разной степени сложности, согласованности и взаимосвязанности. При этом сложность когнитивной системы зависит от количества и разнообразия включенных в нее знаний.
Под термином когнитивный диссонанс понимается любое несоответствие между когнициями (т.е. между любыми знаниями, мнениями или убеждениями, относящимися к окружению, кому-либо или чьему-либо поведению). Появление диссонанса, являясь психологически дискомфортным, заставляет человека пытаться уменьшить его и добиться консонанса (соответствия когниций). Помимо этого при наличии диссонанса человек активно избегает ситуаций и информации, которые могут привести к его возрастанию.
Говоря о теории диссонанса Леона Фестингера, принято приводить пример с курильщиком: человек курит, но вместе с тем знает, что курение вредно. У него возникает когнитивный диссонанс, выйти из которого можно тремя путями:
1. Изменить своё поведение, то есть бросить курить;
2. Изменить знание, то есть убедить себя, что все рассуждения о вреде курения как минимум преувеличивают опасность, а то и вовсе недостоверны;
3. Игнорировать информацию о вреде курения.
В современной психологии теория когнитивного диссонанса нередко используется для того, чтобы объяснить поступки человека, его действия в различных социальных ситуациях. Эмоции же рассматриваются в качестве основного мотива соответствующих действий и поступков. Лежащим в их основе когнитивным факторам придается в детерминации поведения человека гораздо большая роль, чем органическим изменениям.
Доминирующая когнитивистская ориентация современных психологических исследований привела к тому, что в качестве эмоциогенных факторов стали рассматривать также и сознательные оценки, которые человек дает ситуации. Полагают, что такие оценки непосредственно влияют на характер эмоционального переживания.
2. Когнитивный диссонанс по Фестингеру
2.1 Общие положения
Когниция трактуется Фестингером достаточно широко: когниция – это любое знание, мнение или убеждение, касающееся среды, себя или собственного поведения. Диссонанс переживается личностью как состояние дискомфорта. Она стремится от него избавиться, восстановить внутреннюю когнитивную гармонию. И именно это стремление является мощным мотивирующим фактором человеческого поведения и отношения к миру.
Состояние диссонанса между когнициями Х и Yвозникает тогда, когда из когниции Х следует не Y. Состояние консонанса между Х и Y, с другой стороны, существует тогда, когда из Х следует Y. Человек стремится к внутренней непротиворечивости, к состоянию консонанса. Например, склонный к полноте человек решил сесть на диету (когниция Х), но не может отказать себе в любимом шоколаде (когниция Y). Человек, стремящийся похудеть, не должен есть шоколад. Налицо диссонанс. Его возникновение мотивирует человека на редукцию, снятие, уменьшение диссонанса. Для этого, по мнению Фестингера, у человека есть три основных способа: изменить одну из когниций (в данном случае - перестать есть шоколад или прекратить диету); снизить значимость входящих в диссонансные отношения когниций (решить, что полнота - не такой уж большой грех или что шоколад не дает значительной прибавки веса); добавить новую когницию (например, что хотя шоколад и увеличивает вес, зато благотворно влияет на умственную деятельность).
Когнитивный диссонанс мотивирует, требует своего уменьшения, приводит к изменению отношений, а в итоге - к изменению поведения. Рассмотрим два наиболее известных эффекта, связанных с возникновением и снятием когнитивного диссонанса. Один из них возникает в ситуации поведения, противоречащего оценочному отношению человека к чему-либо (аттитюду). Если человек добровольно (без принуждения) соглашается сделать что-либо, несколько несоответствующее его убеждениям, мнению, и если это поведение не имеет достаточного внешнего оправдания (скажем, вознаграждения), то в дальнейшем убеждения и мнения меняются в сторону большего соответствия поведению. Если, например, человек согласился на поведение, идущее несколько вразрез с его нравственными установками, то следствием этого будет диссонанс между знанием о поведении и нравственными установками, а в дальнейшем последние изменятся в сторону понижения нравственности.
Другой хорошо изученный эффект, полученный в исследованиях когнитивного диссонанса, – диссонанс после трудного решения. Трудным решением называется тот случай, когда альтернативные варианты, из которых необходимо сделать выбор, близки по привлекательности. В таких случаях, как правило, после принятия решения, после того, как выбор сделан, человек переживает когнитивный диссонанс, являющийся результатом следующих противоречий: с одной стороны, в избранном варианте есть негативные черты, а с другой стороны, в отвергнутом варианте есть нечто положительное. Принятое частично плохо, но оно принято. Отвергнутое частично хорошо, но оно отвергнуто.
Экспериментальные исследования последствий трудного решения показали, что после принятия такого решения (со временем) повышается субъективная привлекательность избранного варианта и понижается субъективная привлекательность отвергнутого. Человек, таким образом, избавляется от когнитивного диссонанса: он убеждает себя в том, что то, что он выбрал, не просто слегка лучше отвергнутого, а значительно лучше, он как бы раздвигает альтернативные варианты: избранное тянет вверх по шкале привлекательности, отвергнутое – вниз. Исходя из этого, можно полагать, что трудные решения увеличивают вероятность поведения, соответствующего избранному варианту. Например, если человек долго мучился выбором между автомобилями "А" и "Б", а в итоге предпочел "Б", то в дальнейшем вероятность выбора автомобилей типа "Б" будет выше, чем до покупки, так как относительная привлекательность последних вырастет.
Экспериментальное исследование одного из учеников Фестингера - Брема показало, что после принятия трудного решения повышается субъективная привлекательность избранного варианта и понижается субъективная привлекательность отвергнутого. Эксперимент был построен следующим образом. Испытуемых (женщин) просили оценить привлекательность различных предметов домашнего обихода таких, как секундомер, радиоприемник, настольная лампа и т. д. После этого контрольной группе один из предметов был преподнесен в качестве подарка. Первой экспериментальной группе (группа трудного решения) был предоставлен выбор между близкими по привлекательности предметами; второй (группа легкого решения) дали возможность выбрать предмет из двух сильно различающихся между собой по привлекательности. После этого испытуемых всех трех групп попросили вновь оценить предметы по их привлекательности. Результаты показали, что испытуемые экспериментальных групп (те, у которых было право выбора) изменили свои оценки привлекательности предметов, которые предоставлялись им на выбор: по сравнению с первоначальными оценками отвергнутый предмет воспринимался как относительно менее привлекательный, а избранный - как более привлекательный. Иначе говоря, привлекательность отвергнутого варианта уменьшилась, а избранного - возросла. Причем изменение в оценках привлекательности было более существенным в случае трудного решения.
Фестингер следующим образом объясняет описанный факт. После принятия трудного решения человек испытывает эмоциональный дискомфорт, который вызван тем, что, с одной стороны, в избранном варианте есть негативные черты, а с другой стороны, в отвергнутом варианте есть нечто положительное: принятое частично плохо, но оно принято; отвергнутое частично хорошо, но оно отвергнуто. Стремясь избавится от переживаемого противоречия, человек убеждает себя в том, что то, что он выбрал, не просто слегка лучше отвергнутого, а значительно лучше, он как бы раздвигает альтернативные варианты: избранное тянет вверх по шкале привлекательности, отвергнутое - вниз. Следствием этого являются изменения оценочных суждений, касающихся привлекательности альтернативных вариантов поведения.
A THEORY OF COGNITIVE DISSONANCE
A THEORY OF COGNITIVE DISSONANCE by Leon Festinger published in English by Stanford University Press.
Copyright © 1957 by Leon Festinger, renewed 1985. All rights reserved.
This translation is published by arrangement with Stanford University Press, www.sup.org .
© Анистратенко А.А., перевод на русский язык, 2018
© Знаешева И.В., перевод на русский язык, 2018
© Аллахвердов В., предисловие, 2018
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018
* * *
Из этой книги вы узнаете:
Что такое когнитивный диссонанс и как он возникает
Как когнитивный диссонанс воздействует на наше поведение и восприятие мира
Почему нам сложно отказаться от убеждений и веры
Способен ли когнитивный диссонанс повлиять на принятие решений
Как связаны когнитивный диссонанс и мотивация
Предисловие
Дорогой читатель! Вы держите перед собой Великую книгу. За 150 лет самостоятельного существования психологии написано море книг. Прочесть все невозможно. Читать надо лучшее, в первую очередь классику. А кто бы ни составлял перечень самых влиятельных книг по психологии, он обязательно включил бы в нее эту работу Леона Фестингера, впервые опубликованную в 1957 году. Великие книги не устаревают.
Л. Фестингер родился 8 мая 1919 года в Нью-Йорке в еврейской семье эмигрантов из России Алекса Фестингера и Сары Соломон, там же в 1939 году стал бакалавром, в 1940-м – магистром в университете штата Айова, где начал работать научным сотрудником в Центре изучения ребенка. В 1942 году получил степень доктора философии по психологии. Его научным руководителем был Курт Левин (несомненно влияние теории поля Левина и вообще гештальтистов на творчество Фестингера). В годы Второй мировой войны (1942–1945) служил в Комитете по отбору и обучению летчиков при Рочестерском университете. В 1945 году включается в работу группы Левина в Массачусетском технологическом институте, позднее, в 1947 году, после смерти Левина, перемещается вместе с группой в Мичиганский университет. В 1951 году он работает в университете Миннесоты, в 1955-м переходит в Стэнфорд. И, наконец, с 1968 года и до своей смерти в 1989 году – профессор Новой школы социальных исследований в Нью-Йорке. В течение жизни получает множество премий и наград (включая престижную премию «Выдающемуся ученому» Американской психологической ассоциации в 1959 году).
Психологи обычно изучают удивительные феномены нашей психической жизни и пытаются найти им объяснения. Великие психологи идут дальше – они видят за этими феноменами человека во всей его неразгаданной полноте. Леон Фестингер даже на фоне самых великих выделялся широтой интересов – он занимался принятием решений, проблемой потери индивидуальности в группе, способами, которыми люди сравнивают себя с другими, психологическими аспектами технологии изготовления доисторических орудий, зрительным восприятием и движением глаз, групповой динамикой и т. д.
Но главным его достижением все же стало создание теории когнитивного диссонанса.
Л. Фестингер произвел когнитивный переворот еще даже до возникновения когнитивной психологии, причем в области социальной психологии, максимально удаленной от когнитивных исследований. Он вывел закон: если два элемента мышления противоречат друг другу (находятся в диссонансе), то это побуждает личность к поведению, сокращающему диссонанс. То, что человек стремится жить в рациональном мире и избавляться от противоречий, постулировалось еще философами Нового времени. В конце XIX века И. Бернгейм в экспериментах с постгипнотическим внушением продемонстрировал, что человек стремится найти разумное, пусть даже неправильное, объяснение собственному поведению, которое – о чем сам человек не догадывался – было внушено ему в гипнозе. З. Фрейд наблюдал эксперименты Бернгейма и описал в рамках построенной им теории неосознаваемые механизмы борьбы человека с противоречиями (среди них – вытеснение и рационализация). Но объяснения оставались во многом спекулятивными, а в построениях Фрейда к тому же с сильным мифологическим привкусом.
Фестингер в специально сконструированных условиях показывает: если человек совершает поступок, противоречащий его убеждениям, то возникает когнитивный диссонанс. Для ликвидации диссонанса используется внешнее оправдание (меня заставили, приказали или хорошо заплатили). Но если поводов для внешнего оправдания мало, то человек ищет внутреннее оправдание этому своему поступку, например, не осознавая этого, изменяет собственные убеждения, т. е., как говорит Фестингер, сглаживает когнитивный диссонанс. Порожденные им идеи и экспериментальные замыслы произвели настолько сильное впечатление, что породили волну последователей, проводивших удивительно остроумные экспериментальные исследования (см., например, обзорные работы Э. Аронсона, который именно под воздействием книги, которую вы держите перед глазами, пришел к решению изучать социальную психологию).
Приведу пример, показывающий эвристическое значение теории Фестингера даже в той зоне, где он сам, скорее всего, не ожидал бы увидеть проявление своих теоретических построений. В наших исследованиях в Санкт-Петербургском университете было обнаружено, что если человек совершает ошибки в простых когнитивных задачах (ошибается при складывании цифр, делает опечатки и т. д.), то оказывается, что он имеет тенденцию повторять собственные ошибки, даже если сам их не замечает. Эффект повторения ошибок явно напоминает сглаживание когнитивного диссонанса – сделав ошибку, человек, не осознавая этого, как бы принимает решение: раз под воздействием определенных условий он сделал ошибку, то это вовсе и не ошибка, его поведение оправданно, а потому он вправе ее повторить.
Фестингер не только создал теорию, которая опирается на общие основания, но и сумел вывести следствия, которые можно подвергнуть экспериментальной проверке. Его теория оказалась эвристичной – другие исследователи обнаруживали предсказываемые теорией феномены даже там, где сам Фестингер вряд ли ожидал бы их увидеть. Тем самым он создал подлинно научную теорию. А его книга учит нас самому главному – тому, как надо делать настоящую науку.
Виктор Аллахвердов,
профессор, доктор психологических наук,
заведующий кафедрой общей психологии СПбГУ
Предисловие автора
Это предисловие главным образом посвящено истории возникновения идей, положенных в основу этой книги. Выбранная мной хронологическая форма – наилучший способ отдать должное коллегам, оказавшим мне существенную помощь в ходе работы над книгой, а также объяснить, что побудило меня к ее написанию и какие цели я исходно преследовал.
Поздней осенью 1951 года Бернард Берелсон, директор Центра изучения поведения при Фонде Форда, спросил меня, не будет ли мне интересна работа по составлению аналитического обзора1
Англ.
propositional inventory – жанр в англоязычной научной литературе, который из жанров отечественной традиции ближе всего к аналитическому обзору и преследует цель выделить набор утверждений, который можно сделать на основе современного состояния той или иной области исследований (прим. ред.
).
Такой важной научной области, как изучение «коммуникации и социального влияния». В этой сфере был накоплен огромный фактический материал, до сих пор никем не обобщенный и не проработанный на теоретическом уровне. Он охватывал круг исследований от изучения влияния средств массовой информации до анализа межличностного общения. Если бы удалось извлечь из этого материала систему теоретических утверждений, которые связывали бы между собой множество уже известных в этой области фактов и позволяли бы делать новые предсказания, то это была бы работа, представляющая несомненную ценность.
Идея теоретического обобщения всегда привлекательна и служит вызовом для ученого, хотя в тот момент всем было ясно, что, даже если такая попытка окажется успешной, нельзя надеяться на то, что удастся охватить всю очерченную область исследований. План, который, казалось, обещал привести к представляющим интерес результатам, состоял в том, чтобы, начав с анализа какой-либо узко сформулированной проблемы в области «коммуникаций и социального влияния», прийти в результате к набору гипотез и утверждений, которые давали бы успешное объяснение имеющимся фактическим данным. В случае успеха можно было бы рассмотреть другую конкретную проблему и расширить и модифицировать теорию. Разумеется, следует признать, что при этом вновь и вновь придется столкнуться с результатами, с которыми нельзя будет работать только на уровне теории. Оставалось только надеяться, что такие тупики и необходимость переключаться на другие факты можно будет распознавать довольно быстро.
В нашу аналитическую группу, финансируемую из средств, предоставленных Центром изучения поведения при Фонде Форда, вошли Мэй Бродбек, Дон Мартиндал, Джек Брем и Элвин Бодерман. Свою деятельность группа начала с изучения проблемы распространения слухов.
Рутинная работа по сбору и анализу огромного количества библиографического материала на тему распространения слухов, по отделению фактов от домыслов и от недоказанных предположений была сравнительно легкой. Гораздо сложнее было обобщить собранный материал и прийти к теоретическим предположениям, позволяющим найти удовлетворительный подход к эмпирическим данным. Было довольно легко переформулировать результаты исследований в несколько более обобщенном виде, однако такие интеллектуальные упражнения не приводили нас к сколько-нибудь ощутимому прогрессу.
Первая догадка, сколько-нибудь вдохновившая нас, возникла в ходе обсуждения исследования Прасада, посвященного изучению явления распространения слухов после землетрясения в Индии в 1934 году (это исследование подробно описано в главе 10).
Озадачивший нас факт, приведенный Прасадом, состоял в том, что после произошедших подземных толчков бо?льшая часть слухов, которые активно распространялись среди людей, предсказывала еще более катастрофические события в ближайшем будущем. Конечно же, убеждение в том, что должны наступить ужасающие бедствия, – это не самый приятный род убеждений, и нас удивило, почему такие провоцирующие беспокойство слухи получили столь широкое распространение. В конце концов нам пришел в голову возможный ответ, который показался многообещающим в плане дальнейших обобщений: волна слухов, предвещавших приход еще больших бедствий, скорее оправдывала беспокойство, нежели вызывала его. Другими словами, после землетрясения люди уже были сильно напуганы, и функция слухов заключалась в том, чтобы предоставить обоснование для их страха. Возможно, слухи давали людям информацию, соответствующую тому состоянию, в котором они уже пребывали.
Этот факт стал исходным пунктом, отталкиваясь от которого мы в ходе многочисленных дискуссий попытались развить и сформулировать идею, приведшую нас к созданию концепции диссонанса и гипотезы, касающейся его уменьшения. Как только эта концепция была сформулирована, возможности ее применения стали очевидными и составили основное содержание нашей работы по проекту. В течение некоторого периода времени мы еще пытались одновременно придерживаться исходного плана «аналитического обзора» и исследовать возможности понятия когнитивного диссонанса. Однако невероятная сложность первой задачи и наше воодушевление применительно ко второй все больше и больше смещали основное направление наших усилий.
Развитие теории когнитивного диссонанса происходило, конечно, иным путем, нежели это представлено в книге. В двух первых главах рассматриваются достаточно простые вопросы, а последующие главы посвящены более сложным проблемам. На самом деле первым явлением, которое мы пытались объяснить в рамках теории диссонанса, были феномены произвольного и непроизвольного процесса получения информации, поскольку они имеют отношение к области исследования коммуникации, которой мы исходно занимались. Следствия касательно этой проблемы вытекали и непосредственно из исследования распространения слухов. Если люди пытаются найти информацию, соответствующую тому состоянию, которое они испытывают, то совершенно очевидно, что процесс поиска не ограничится только рамками распространения слухов, но скорее будет являться частью общего процесса поиска информации. Сами собой напрашивающиеся следствия из концепции диссонанса очень скоро вывели нас за рамки первоначально определенной темы «коммуникации и социального влияния». Однако нам казалось, что гораздо эффективнее следовать направлению, задаваемому новой многообещающей теорией, чем строго придерживаться первоначально определенного плана.
К счастью, мы имели возможность не только заниматься поиском данных в научной литературе, но и вести собственные исследования, призванные проверить следствия из новой теории. Мы смогли собрать собственные данные благодаря финансовой поддержке Лаборатории исследований социальных отношений при Миннесотском университете, а также персональным исследовательским грантам от Фонда Форда. Я не перечисляю всех ученых, оказавших нам помощь в проведении исследований, в предисловии, поскольку они будут упомянуты при описании конкретных работ в соответствующих главах.
Существует точка зрения, что автору следовало бы подождать еще лет пять, прежде чем писать такую книгу. К тому времени было бы проведено уже гораздо больше исследований, направленных на проверку теории, и многие ныне неясные вопросы были бы уже сняты. Однако раздробленные журнальные публикации плохо представляют теорию и многообразие данных, имеющих к ней отношение. Важная особенность теории когнитивного диссонанса заключается в ее способности интегрировать множество научных данных из кажущихся различными исследовательских областей, и эта особенность теряется, если теория не описывается в единой книге. Также автору представляется, что на данный момент имеется уже достаточно данных в поддержку теории, чтобы она была опубликована и нашла своих последователей.
В заключение я хотел бы высказать благодарность тем, кто оказал мне помощь в написании и окончательной редакции отдельных глав этой книги, а именно: Юдсону Милсу, Роберту С. Сирсу, Эрнсту Р. Хилгарду, Герберту Мак-Клоски, Даниэлю Миллеру, Джеймсу Колеману, Мартину Липсету, Раймонду Бауэру, Джеку Брему и Мэй Бродбек. Многие из них были сотрудниками Центра исследований поведения при Фонде Форда в то время, когда большая часть этой книги и была написана.
Леон Фестингер,
Пало-Альто, Калифорния.
Март 1956 г.
Глава 1
Введение в теорию диссонанса
Давно замечено, что человек стремится к внутреннему согласию. Его взгляды и установки имеют свойство объединяться в группы, характеризующиеся согласованностью входящих в них элементов. Конечно, нетрудно найти исключения из этого правила. Так, некий человек может полагать, что чернокожие американцы ничем не хуже белых сограждан, однако этот же человек предпочел бы, чтобы они не жили с ним в ближайшем соседстве. Или другой пример: некто может считать, что дети должны вести себя тихо и скромно, однако он же испытывает явную гордость, когда его любимое чадо энергично привлекает внимание взрослых гостей. Подобное несоответствие, которое порой может принимать достаточно драматичные формы, привлекает наше внимание главным образом потому, что оно резко контрастирует с фоновым представлением о внутренней согласованности. В большинстве случаев взаимосвязанные мнения и социальные установки согласованы друг с другом. Одно исследование за другим сообщает о согласованности политических, социальных и прочих установок человека.
Такого же рода согласованность существует и между знаниями и убеждениями человека и тем, что он делает. Человек, убежденный в том, что высшее образование – хорошая вещь, будет всячески побуждать своих детей поступать в университет. Ребенок, который знает, что его строго накажут за проступок, будет стараться не совершать его или, по крайней мере, попытается не попасться на нем. Все это настолько очевидно, что мы принимаем примеры такого поведения как должное. Наше внимание прежде всего привлекают различного рода исключения из последовательного в целом поведения. Например, человек может сознавать вред курения для своего здоровья, но продолжать курить; многие люди совершают преступления, полностью отдавая себе отчет в том, что вероятность поимки и наказания весьма высока.
Принимая согласованность как данность, что же можно сказать о подобного рода исключениях? Очень редко, если это вообще когда-либо происходит, они признаются как противоречия самим человеком. Обычно он предпринимает более или менее успешные попытки каким-либо образом рационализировать подобное рассогласование. Так, человек, продолжающий курить, зная, что это вредно для его здоровья, может также считать, например, что удовольствие, получаемое от курения, настолько велико, что оно того стоит; или что изменения здоровья курильщика не столь фатальны, как считается; что нельзя, будучи живым человеком, всегда избегать всех существующих опасностей; или, наконец, что если он бросит курить, то может прибавить в весе, а это тоже плохо для здоровья. Таким образом, привычку к курению он вполне успешно согласует со своими убеждениями, касающимися курения. Однако люди не всегда столь успешны в попытках рационализации своего поведения; по той или иной причине попытки обеспечить согласованность могут быть неудачными. Противоречие просто продолжает существовать. В этом случае возникает психологический дискомфорт.
Итак, мы подошли к тому, чтобы сформулировать основные гипотезы, следствиям из которых посвящена данная книга. Однако сперва давайте заменим слово «противоречие» термином, имеющим меньше логических коннотаций, а именно термином «диссонанс». Аналогичным образом вместо слова «согласованность» я буду употреблять более нейтральный термин «консонанс». Формальное определение этих понятий будет дано ниже, а сейчас давайте опираться на то их имплицитное значение, которое мы ввели выше в первоначальных рассуждениях. Итак, я хочу сформулировать основные гипотезы следующим образом.
1. Существование диссонанса порождает психологический дискомфорт и будет мотивировать человека к попытке уменьшить степень диссонанса и достичь консонанса.
2. Когда имеет место диссонанс, помимо того, что индивид будет стремиться к его уменьшению, он также будет активно избегать ситуаций и информации, которые могут вести к возрастанию диссонанса.
Прежде чем перейти к подробной разработке теории диссонанса и стремления к его уменьшению, необходимо разъяснить природу диссонанса как психологического феномена, характер описывающего его понятия, а также возможности применения связанной с этим понятием теории. Сформулированные выше две основные гипотезы служат для этого хорошей отправной точкой. Хотя они и имеют отношение к диссонансу, на самом деле это очень общие гипотезы. Термин «диссонанс» в них можно свободно заменить на иное понятие сходного характера, например, «голод», «фрустрация» или «неравновесие», и полученные гипотезы будут вполне осмысленными.
Я предполагаю, что диссонанс, то есть существование противоречивых отношений между отдельными элементами в системе знаний, сам по себе является мотивирующим фактором. Под термином «знание» я буду понимать любое мнение или убеждение индивида относительно окружающего мира, самого себя, своего собственного поведения. Когнитивный диссонанс может пониматься как исходное условие, приводящее к действиям, направленным на его уменьшение, таким же образом, например, как голод побуждает активность, направленную на его утоление. Это совершенно иной вид мотивации, чем тот, с которым привыкли иметь дело психологи, но тем не менее, как мы увидим далее, не менее мощный.
Теперь несколько слов о дальнейшем содержании этой книги. Она посвящена анализу самых различных ситуаций, связанных с возникновением когнитивного диссонанса и попытками человека его уменьшить. Если бы некий автор задался целью написать книгу о роли голода как драйва, побуждающего поведение человека, то результат по своему характеру был бы похож на мою книгу. Подобная работа могла бы содержать главы, анализирующие последствия попыток уменьшить голод в самых разных условиях, начиная с младенца на детском стульчике и заканчивая взрослыми на официальном банкете. Сходным образом данная книга также описывает и изучает разнообразные ситуации, начиная от принятия решения отдельным индивидом до поведения больших групп людей. Поскольку стремление к уменьшению диссонанса – это базовый процесс, свойственный человеку, неудивительно, что проявления этого процесса могут наблюдаться в таком широком диапазоне.
2.3.1. Сущность диссонанса
Теория когнитивного диссонанса, созданная в 1957 г., явилась для ее автора продолжением разработки идеи «социальногосравнения», которой Фестингер занимался значительно раньше. В этой области Фестингер выступает как ученик и последователь Левина. Исходным понятием для него является понятие потребности, причем анализируется особый вид потребностей, а именно «потребность в оценивании самого себя» («evaluative need»), т.е. стремление оценивать свои мнения и способности прежде всего (впоследствии последователь Фестингера Шехтер распространил принцип сравнения также и на оценку эмоций). Однако мнения, способности соотносятся с социальной реальностью, а она, в отличие от физической реальности, создана не эмпирическим наблюдением, но групповым консенсусом - согласием. Если в физическом мире кто-то считает, что поверхность хрупка, он может проверить свое мнение, взяв молот и стукнув по этой поверхности.
Иное дело, по Фестингеру, социальная реальность: здесь многие мнения нельзя проверить эмпирическими наблюдениями, поэтому единственный способ проверки мнения - через социальное согласие, консенсус. Но консенсус может быть установлен только в том случае, если люди смогут сопоставлять свои мнения с мнениями других, т.е. сравнивать их. То же относится к способностям - они выявляются в сравнении со способностями других людей. Отсюда и рождается, или, точнее, этим и диктуется потребность каждого человека сравнивать себя с другими.
Фестингер предположил, что тенденция сравнивать себя с другими уменьшается, если различие между моим мнением или способностью и мнением или способностью другого возрастает. Более того, сравнение устойчиво тоже в том случае, когда собственные мнения и способности сравниваются с близкими им мнениями и способностями. Личность вообще меньше стремится к тем ситуациям, где сталкивается с мнениями, далекими от ее собственных, и, напротив, ищет ситуации, где сталкивается с мнениями, близкими ей. Соответственно и сравнение осуществляется по преимуществу с людьми, чьи мнения и способности более сходны с собственными: человек, начинающий учиться игре в шахматы, скорее будет сравнивать себя с другими новичками, а не с признанными мастерами. Попутно Фестингер замечает, что минимальное несходство мнений ведет к конформизму - личность легко меняет незначительно отличающееся от других мнение, чтобы совсем приблизить свое мнение к мнению группы.
Легко видеть, что теория социального сравнения базировалась на знании о себе и знании о другом. В этом смысле она носила интерперсональный характер и могла претендовать на статус социально-психологической теории.
Однако она породила весьма ограниченное количество исследований, отчасти вследствие того, что полученные в исследованиях результаты очень легко допускали интерпретацию в других терминах и значение теории представлялось минимизированным. Другой причиной явилось то, что сам Фестингер довольно быстро перешел от нее к построению новой теории - когнитивного диссонанса. В этой теории исходной вновь признается «потребность в знании», однако теперь это «знание о себе», а именно потребность знать связанно, последовательно, непротиворечиво. Вместо интерперсональной теории социального сравнения строится интраперсональная теория, которая в строгом смысле слова не является социально-психологической, но, скорее, претендует на статус общепсихологической теории. Но как это было и в случае с теорией Хайдера, социально-психологические применения теории когнитивного диссонанса оказались настолько значительными, что она прочно заняла место среди социально-психологических теорий и обычно рассматривается как разновидность теорий соответствия в одном ряду с теориями баланса, коммуникативных актов, конгруэнтности и пр. «Все эти теории, - утверждают Дойч и Краусс, - полагают, что личность стремится воспринимать, познавать или оценивать различные аспекты своего окружения и себя таким образом, чтобы в поведенческих последствиях этого восприятия не было противоречивости» .
Вместе с тем в отличие от других теорий соответствия теория Фестингера нигде не делает акцента именно на социальном поведении и, кроме того, ее судьба сложилась более драматично, чем судьба любой другой теории соответствия. Теория когнитивного диссонанса стимулировала значительно большее количество исследований, и в этом смысле ее популярность много выше по сравнению с другими, но вместе с тем и оппозиция ей оказалась гораздо более сильной. Важно еще отметить, что теория когнитивного диссонанса имеет весьма солидную «литературу»: во-первых, она весьма подробно изложена самим автором в работе 1957 г. «Теория когнитивного диссонанса» и, во-вторых, она получила огромный отклик в трудах многих представителей западной социальной психологии, так что можно, пожалуй, фиксировать специальную «литературу по теории диссонанса», представляющую собой критический анализ этой теории, зачастую подстрочные комментарии к ней, а порой - весьма острую с ней полемику.
Сам Фестингер начинает изложение своей теории с такого рассуждения: замечено, что люди стремятся к некоторой согласованности как желаемому внутреннему состоянию. Если возникает противоречие между тем, что человек знает, и тем, что он делает, то это противоречие стремятся как-то объяснить и, скорее всего, представить его как непротиворечие ради того, чтобы вновь достичь состояния внутренней когнитивной согласованности. Далее Фестингер предлагает заменить термины - «противоречие» на «диссонанс», а «согласованность» на «консонанс», поскольку эта последняя пара терминов кажется ему более «нейтральной», и теперь сформулировать основные положения теории.
Она может быть изложена в трех основных пунктах: а) между когнитивными элементами может возникать диссонанс; б) существование диссонанса вызывает стремление уменьшить его или воспрепятствовать его росту; в) проявление этого стремления включает: или изменение поведения, или изменение знаний, или осторожное отношение к новой информации. В качестве примера обычно приводится ставший уже нарицательным пример с курильщиком: человек курит, но вместе с тем знает, что курение вредно; у него возникает диссонанс, выйти из которого можно тремя путями: а) изменить поведение, т.е. бросить курить; б) изменить знание, в данном случае - убедить себя в том, что все рассуждения, статьи о вреде курения как минимум недостоверны, преувеличивают опасность; в) осторожно относиться к новой информации относительно вреда курения, т.е. попросту игнорировать ее.
Прежде чем дальше излагать содержание теории Фестингера, необходимо более точно определить вводимые термины. Во-первых, основными единицами в теории диссонанса являются «когнитивные элементы», которые, напомним, именно автором теории и были определены как «любое знание, мнение, убеждение относительно среды, кого-либо, чьего-либо поведения или самого себя».
Во-вторых, среди всех этих когнитивных элементов, или «когниций», необходимо различать два типа: относящиеся к поведению (не важно, к чьему) и относящиеся к среде. Пример первых - «я еду сегодня на пикник», пример вторых - «идет дождь». Эти два типа когниций важно различать между собой потому, что степень возможности изменения этих когнитивных элементов различна: легче изменить когниций, касающиеся поведения, чем когниций, касающиеся среды, например суждения относительно очевидной реальности.
Здесь необходимо сделать еще одно важное замечание. При изложении теории когнитивного диссонанса часто допускается несколько двусмысленное понимание существа «несоответствия». Строго говоря, всегда имеется в виду несоответствие внутри когнитивной структуры индивида, т.е. между двумя когнициями, с другой стороны, несоответствие формулируется порой, и в частности у самого Фестингера, как несовпадение «знания» и «поведения», т.е. уже не между двумя когнициями, а между элементом когнитивной структуры и реальным действием индивида. При таком толковании диссонанс, вообще говоря, перестает быть чисто когнитивным. Вместе с тем при таком толковании легче интерпретировать его, что и делает Фестингер, как фактор, мотивирующий поведение. Противоречие двух пониманий становится особенно отчетливым именно при рассмотрении различий между когнитивными элементами двух типов: здесь ведь прямо говорится, что легче изменить когниций, «относящиеся к поведению» (т.е. не само поведение, а лишь знание, мнение о нем), чем когниций, «относящиеся к среде». Несмотря на обилие комментариев, этот вопрос нигде не поднимается, а между тем он имеет принципиальное значение. Практически же в многочисленных исследованиях по теории диссонанса так и продолжают сосуществовать два различных толкования этого вопроса.
В-третьих, в теории диссонанса не рассматриваются любые отношения между когнитивными элементами, ибо их в принципе может быть три: а) абсолютное отсутствие связи между ними, их нерелевантность друг другу (например, знание о том, что во Флориде никогда не бывает снега, и о том, что некоторые самолеты летают с превышением скорости звука); б) отношения консонанса; в) отношения диссонанса. В теории рассматриваются только два последних типа отношений между когнитивными элементами, причем, естественно, главное внимание уделяется диссонантным отношениям. Вот собственная формулировка Фестингера относительно того, что такое диссонантные отношения: «Два элемента X и Y находятся в диссонантных отношениях, если при их изолированном рассмотрении отрицание одного следует из другого, а именно не-Х следует из Y» [Фестингер, 1999, с. 29]. Пример: человек является должником (Y), но покупает новую, дорогую машину (X). Здесь возникают диссонантные отношения, поскольку из Y (того факта, что человек должник) должно было бы следовать какое-то уместное в данном случае действие X, и тогда наблюдался бы консонанс. В приведенном случае из Гследует отличное от «разумного» варианта действие («не-Х»), т.е. не соответствующая обстоятельствам покупка дорогой машины, поэтому и возникает диссонанс.
При таком формулировании сущности диссонантных отношений сразу же рождаются два вопроса, которые дают пищу весьма затяжной дискуссии в литературе по диссонансу. Эти два вопроса связаны с двумя уязвимыми формулировками: 1) что значит «следует»? 2) что значит «не-Х»?
2.3.2. Причины возникновения и величина диссонанса
Категория «следования» есть категория логики; в современных системах математической логики имеется специальное символическое обозначение следования - там выражение «следует» имеет вполне определенный логический смысл. Фестингер вводит иное толкование следования, включающее в себя не только логическое, но и психологическое понимание этого отношения. Объясняя, что значит в его формуле выражение «следует из», Фестингер предлагает четыре источника возможного возникновения диссонанса [там же, с. 30-31]:
1) из логической непоследовательности, т.е. когда «следование "не-Х", из "У"» есть доказательство чисто логической противоречивости двух суждений как когнитивных элементов. Примеры такой ситуации: человек верит в то, что можно достичь какую-то отдаленную планету, но не верит в то, что можно построить соответствующий корабль; человек знает, что вода замерзает при 0°С, но одновременно полагает,
что стакан льда не растает при +20°С; известно, что люди смертны, а я думаю, что буду жить вечно, и т.д.;
2) из несоответствия когнитивных элементов культурным образцам, или, иначе говоря, нормам. Пример: принято, что на дипломатическом приеме есть жаркое нужно, держа вилку в левой руке, а нож в правой, но некто оперирует вилкой при помощи правой руки; профессор, выйдя из себя, кричит на студента, зная, что это элементарное нарушение педагогических норм. Здесь нет логического несоответствия, но есть несоответствие иного рода, а именно несоответствие принятым в определенной среде нормам поведения;
3) из несоответствия данного когнитивного элемента какой-то более широкой системе представлений. Пример: некий американский избиратель является демократом, но вдруг на выборах голосует за республиканского кандидата. Осознание того факта, что он - демократ, не соответствует конкретному действию, это порождает диссонанс в его когнитивной структуре, хотя здесь снова чисто логического несоответствия нет;
4) из несоответствия прошлому опыту. Пример: кто-то вышел без зонта под дождь и думает, что не промокнет, хотя всегда в прошлом в такой ситуации он промокал до нитки. Между знанием о том, что под дождем всегда промокаешь, и таким когнитивным элементом, относящимся к «среде», как констатация «дождь меня не замочит», существует также несоответствие, порождающее диссонанс.
Все три последних случая возникновения диссонанса основаны на иной природе «неследования», чем это принято в логике. Два виднейших представителя теорий соответствия Р. Абельсон и М. Розенберг предложили для обозначения подобных ситуаций несоответствия особый термин «психологика». Эта психологика призвана обозначить особый характер импликаций, возникающих между когнициями [см.: Lindzey, Aronson (eds.), 1968].
Для того чтобы сформулировать правила психологики, Абельсоном и Резенбергом предложена классификация всех возможных элементов и отношений, фигурирующих в когнитивном поле. Элементы могут быть трех типов: деятели (сам субъект восприятия, другие люди, группы); средства (действия, институты, ответы); цели (результаты). Отношения, которые связывают эти элементы, могут быть четырех типов: позитивные, негативные, нейтральные, амбивалентные. Два элемента и отношение между ними составляют «предложение». Всего можно получить 36 типов предложений. Объединенные вместе, они представляют собой структурную матрицу. Ее исследование и позволяет вывести восемь правил психологики. Не останавливаясь сейчас на изложении всей концепции Абельсона и Розенберга, покажем на одном примере содержание этих правил (вводятся обозначения для элементов: А, В, С; для отношений: р- позитивные, п - негативные, о - нейтральные, а- амбивалентные):
А п В и В n С включает А р С,
что означает, что если А позитивно относится к В, а В негативно относится к С, то А позитивно относится к С. Сами авторы полагают, что, хотя «резоны» подобного рода отклоняются логиками, они в действительности существуют: так на практике часто рассуждают люди. Абельсон отмечает, что при этом имеется в виду серьезный, но не слишком блестящий «мыслитель», который рассуждает примерно так: «Если А делает действие В, а В блокирует цель С, то из этого следует, что А - против цели С. Но я всегда думал, что А принимает цель С, и теперь это меня смущает» . Здесь фиксируется потенциальное несоответствие, которое иллюстрирует противоречие практических соображений и правил логики. Именно такие практические соображения и отражены в правилах психологики.
Заметим сразу же, что структурная матрица Абельсона и Розенберга представляет собой обобщение всех типов возможных связей между элементами и отношениями, фиксируемыми в различных теориях соответствия. Точно так же и правила психологики, сформулированные авторами, справедливы не только для теории когнитивного диссонанса. Однако поскольку именно здесь острее встает вопрос о природе «соответствия», обоснование необходимости психологики прежде всего адресуется этой теории. Абельсон прямо предлагает усматривать в когнитивном диссонансе некоторый психологический подтекст, который состоит в том, что диссонанс фиксирует как раз не логическое противоречие, но противоречие между логическим и алогическим в поведении человека: «Вопрос о природе соответствия (имеется в виду в теориях когнитивного соответствия. - Авт.) в конечном счете есть вопрос о природе Смысла, о «субъективной рациональности» . Таким образом, выражение «следует из» в теории Фестингера приобретает специфическое значение, которое, несмотря на уже довольно обширную литературу по психологике, остается не вполне выясненным и потому продолжает давать пищу критике.
Точно так же не вполне удовлетворяет и другая категория, использованная в формуле, определяющей сущность диссонантных отношений: «не-Х». Исследователь теории диссонанса Э. Аронсон полагает, например, что неопределенность границ понятия «не-Х» приводит к тому, что в ряде случаев трудно зафиксировать факт диссонанса, ибо возникают ситуации неявного диссонанса. Аронсон предлагает такую ситуацию: «Мой любимый писатель бьет свою жену». Подходит ли это под формулу диссонанса, т.е. под формулу: «не-Хследует из Y»? Ответ на этот вопрос зависит от того, полагаем ли мы, что «не-битие» своей жены должно быть атрибутом любимого писателя. Значит, все зависит от того, как мы вообще определяем понятие «любимый писатель», т.е. включаем ли в него характеристику высоких моральных качеств этого человека, соблюдение им норм поведения или нет. Различный ответ на этот вопрос заставляет по-разному отнестись к самому факту установления диссонанса или отрицания его в данной ситуации .
Возможно, что полемика вокруг этих проблем не была бы столь острой, если бы теория диссонанса в других своих частях не претендовала на достаточно большую точность, на попытки формализовать отдельные ее положения. В самом деле, все, что говорилось до сих пор, в общем, укладывалось в русло других когнитивных теорий, в том числе и с точки зрения оправдания присутствия в них соображений здравого смысла. Как видно, и у Фестингера все опирается на весьма житейские примеры, на некоторые аксиомы, почерпнутые из обыденных сентенций. Кажется логичным, что такое основание теоретических рассуждений допускает известную нестрогость терминов и некоторую шаткость логических построений. Однако одно дело - допустить право на существование,: внутри научной теории подобных оснований (а когнитивизм утверждает прежде всего именно это), другое дело - пытаться на таком основании строить строгую теорию, в частности с включением в нее элементов формализации. Стоит только встать на этот 1уть, как количество трудностей, возникающих перед теорией, Ьудет умножено. Примерно это происходит и с теорией диссонанра. Двусмысленное толкование исходных понятий оказывается очень Трудно перешагнуть, как только вводятся попытки измерения диссонанса.
Между тем Фестингер, в отличие от других представителей теорий соответствия, пытается не просто констатировать наличие диссонанса, но и измерить его величину (степень). Общее определение величины диссонанса дается так: «Величина диссонанса между двумя когнитивными элементами есть функция от важности (или значимости) элементов для индивида» [Фестингер, 1999, с. 35], т.е. между двумя малозначимыми элементами диссонанс не может быть большим, несмотря на высокую степень несоответствия. С другой стороны, два значимых элемента могут развить большой диссонанс, даже если сама степень несоответствия не столь велика. Примером может служить такая ситуация: если кто-то купил недорогую вещь, а потом разочаровался в ней, величина возникшего здесь диссонанса невелика. Если же, например, студент хорошо знает, что не готов к экзамену, а сам тем не менее бросает занятия и идет в кино, то диссонанс, возникающий при этом, значительно больше.
Однако одного приведенного определения еще недостаточно, чтобы измерить величину диссонанса. Прежде всего потому, что практически личность имеет в своей когнитивной структуре отнюдь не два когнитивных элемента, определенным образом сопоставляемых друг с другом, а много. Поэтому было необходимо ввести понятие «общей величины диссонанса». По Фестингеру, общая величина диссонанса зависит от «взвешенной пропорции тех релевантных элементов, которые являются диссонантными» [там же]. «Взвешенные пропорции» означают, что каждое отношение должно быть взвешено пропорционально важности участвующих элементов. При этом вводится понятие «наименее стойкий элемент»: «Максимальный диссонанс, который может существовать между двумя элементами, равен общему сопротивлению изменению наименее стойкого элемента» [Фестингер, 1984, с. 108]. Но тогда сейчас же встает вопрос: как измерить «важность» этих элементов, как выразить степень этой важности и как выявить наименее стойкий элемент? Ответов на эти вопросы автор теории диссонанса не дает, путь измерения степени важности когнитивных элементов остается невыясненным. Это в значительной мере обесценивает все дальнейшие рассуждения, в частности попытку вычислить так называемый «максимум диссонанса» и пр. Поэтому расчет на то, что введение в теорию диссонанса измерительных процедур придаст ей большую строгость и «респектабельность», в общем, не оправдался.
Хотя при изложении теории периодически предлагаются раз-| личного рода формулы, например, относительно «общей величины диссонанса», строгого математического значения они не имеют. Можно, правда, признать, что определенную смысловую нагрузку они несут, фиксируя некоторые действительно уловленные свойства диссонантных отношений. Однако при этом, естественно, математический аппарат теории отсутствует: предложенные «формулы» дают не более чем описательную характеристику отношений, выполненную лишь при помощи другого языка.
2.3.3. Способы уменьшения диссонанса
На наш взгляд, гораздо более значимой является не та сторона теории диссонанса, которая связана с претензией на установление его количественных характеристик, а как раз анализ некоторых качественных особенностей феномена [см.: Трусов, 1973]. К ним, например, относится описание последствий диссонанса и способов его уменьшения. Напомним, что последствия диссонанса указывались сразу же при его определении: 1) существование диссонанса, будучи психологически дискомфортным, мотивирует личность уменьшить диссонанс и достичь консонанса; 2) когда диссонанс существует, в дополнение к попыткам его уменьшить личность активно избегает ситуаций и информации, способствующих его росту. Таким образом, Фестингер определенно вводит в свою теорию некоторые элементы мотивации. Но важно очень точно определить границы в постановке этой проблемы. Подобно тому как допускалась двойственность при определении сущности «несоответствия», постановка вопроса о мотивирующей роли диссонанса выглядит также неоднозначно. С одной стороны, как мы уже отмечали, сам Фестингер приписывает диссонансу роль фактора, мотивирующего действие. С другой стороны, при изложении способов уменьшения диссонанса становится ясным, что диссонанс выступает лишь как мотивация перестройки когнитивной структуры, но не как мотивация действия.
Как уже упоминалось, существует три способа уменьшения диссонанса.
1. Изменение поведенческих элементов когнитивной структуры. Пример: человек собрался на пикник, но пошел дождь. Возникает диссонанс - несоответствие «представления о пикнике» и «знания о том, что плохая погода». Уменьшить диссонанс или даже воспрепятствовать ему можно, отказавшись от участия в пикнике. Здесь проявляется та двусмысленность, о которой речь шла выше. В общей форме данный способ уменьшения диссонанса определяется как изменение когнитивного элемента, относящегося к поведению (т.е. некоторого суждения, например: «я еду на пикник»), при изложении же примера фигурирует уже не просто изменение элемента когнитивной структуры, но изменение реального поведения, рекомендация определенного действия - остаться дома.
Складывается впечатление, что диссонанс выступает здесь как мотивирующий фактор поведения, но, строго говоря, аргумент к поведению здесь не вполне законен: ведь речь - в теоретическом плане - постоянно идет о несоответствиях между двумя элементами знания (или мнениями, или убеждениями), т.е. двумя когнитивными элементами. Поэтому, с точки зрения общих принципов теории, более точна формулировка, гласящая, что уменьшить диссонанс можно, изменив один из когнитивных элементов, следовательно, исключив из когнитивной структуры утверждение «я еду на пикник», заменив его другим суждением - «я не еду на пикник». Здесь относительно реального поведения просто ничего не говорится, что вполне «законно», если оставаться в пределах предложенной теоретической схемы. Конечно, следует предположить, что вслед за изменением когниций наступит изменение поведения, но связь между этими двумя этапами еще нужно исследовать. В соответствии же со строгим определением сущности диссонанса надо признать, что он выступает вовсе не как фактор, мотивирующий поведение, но лишь как фактор, мотивирующий изменения в когнитивной структуре. Особенно отчетливо это проявляется, когда рассматривается второй способ уменьшения диссонанса. " 2. Изменение когнитивных элементов, относящихся к среде. Пример: человек купил автомобиль, но он желтого цвета, и друзья пренебрежительно называют его «лимон». В когнитивной структуре купившего возникает диссонанс между осознанием факта приобретения дорогой вещи и отсутствием удовлетворения, вызванным насмешками. «Мнение друзей» в данном случае - «элемент среды». Как изменить этот когнитивный элемент? Рекомендация формулируется так: нужно убедить (выделено нами. - Авт.) друзей, что автомобиль - совершенство. Как видно, это не изменение среды как таковой (собственно, когнитивистская позиция здесь присутствует уже при самом определении «среды» как некоего когнитивного образования - совокупности мнений, убеждений и др.), т.е. отнюдь не поведенческая активность, а противопоставление мнения мнению, переделывание мнения, т.е. известная активность только в области когнитивной сферы.
3. Добавление в когнитивную структуру новых элементов, лишь таких, которые способствуют уменьшению диссонанса. Обычно здесь вновь используется пример с курильщиком, который не бросает курить (не изменяет когниций, относящиеся к поведению), не может изменить когниций, относящиеся к среде (не может замолчать научные статьи, направленные против курения, «страшные» рассказы очевидцев), и тогда начинает подбирать специфическую информацию: например, о пользе фильтра в сигаретах, о том, что такой-то курит двадцать лет, а вон какой здоровяк, и т.д. Феномен, описанный здесь Фестингером, вообще говоря, известен в психологии под названием «селективная экспозиция» и может быть рассмотрен как фактор, мотивирующий лишь определенную «когнитивную» активность. Поэтому нельзя переоценивать того упоминания о мотивирующей роли диссонанса, которое мы находим в теории Фестингера. В общем плане и здесь проблема связи когнитивных структур и мотивации поведения остается нераскрытой. Можно согласиться с осторожной позицией, занятой Абельсоном: «Вопрос о том, может ли когнитивное несоответствие выступать в качестве драйва, является спорным» .
Уязвимым местом теории диссонанса остается прогнозирование конкретного пути уменьшения диссонанса, избираемого личностью. Первое суждение, которое как будто бы обладает силой очевидности, заключается в том, что легче всего, вероятно, избрать первый путь - изменение когнитивных элементов, относящихся к собственному поведению. Однако апелляция к житейским ситуациям показывает, что и этот путь не всегда возможен. Иногда такой способ выхода из состояния диссонанса может потребовать жертв: в случае с желтым автомобилем, например, продажа его может привести к потере определенной суммы денег. Кроме того, изменение поведенческих элементов когнитивной структуры не может быть рассмотрено в вакууме: всякий такой поведенческий элемент связан целой цепочкой связей с другими обстоятельствами. Например, отказ от поездки на пикник из-за дождя - дело, может быть, и разумное, но пикник под дождем необязательнооднозначно плох, ибо могут обнаружиться своеобразные «компенсаторы», которые сделают изменение поведения не столь уж безусловно необходимым: в компании могут быть очень веселые люди, близкие друзья, с которыми давно не виделись, и т.д. Наконец, иногда изменению поведенческих элементов попросту препятствуют физиологические особенности человека, например его чрезмерная эмоциональность, подверженность страху и пр. [Фестингер, 1999, с. 44-46].
Все оказанное не позволяет принять ту точку зрения, что в любом случае или в большинстве их обязателен первый способ уменьшения диссонанса. Что же касается второго и третьего, то и они прогнозируются весьма слабо. Аронсон, в частности, отмечает то обстоятельство, что точному прогнозу препятствуют и индивидуально-психологические различия людей, которые порождают совершенно различное отношение разных людей к самому факту диссонанса. С его точки зрения, люди различаются (прежде всего по их способности «умерить» диссонанс: одни лучше, чем другие, умеют игнорировать его). Кроме того, разным людям нужна различная величина диссонанса, чтобы привести в действие силы, направленные на его уменьшение. Можно, пожалуй, сказать, что разным людям свойственна различная «диссонансоустойчивость».
Другое различие касается способов уменьшения диссонанса: одни предпочитают скорее изменять когнитивные элементы, относящиеся к поведению, другие - селективно принимать информацию. И наконец, люди различаются по оценке диссонанса, т.е. идентифицируют с диссонансом различные явления. Поскольку диссонанс субъективно переживается как психологический дискомфорт, для разных людей оказывается различным тот «набор» несоответствий, возникших внутри когнитивной структуры, который переживается как дискомфорт.
Такого рода затруднения, мешающие построению точного прогноза способов уменьшения диссонанса в каждом конкретном случае, связаны еще с двумя важными обстоятельствами. Исследователи отмечают, что чувствительность к диссонансу в значительной степени зависит и от уровня развития самосознания личности, в частности от желания, способности, умения анализировать состояние своей когнитивной структуры. Следовательно, при более высоком уровне самосознания возникает просто больше шансов на выявление диссонанса. Это обстоятельство тоже может быть поставлено в одном ряду с индивидуальными различиями как фактором, осложняющим прогноз.
Р. Зайонц выдвинул еще соображение и совсем иного плана, относящееся к некоторым ситуативным факторам оценки диссонанса. Он предположил, что восприятие диссонанса зависит от ожиданий личности в определенных ситуациях. Зайонц обращается к такому житейскому наблюдению: почему люди охотно смотрят фокусы? Всякая ситуация наблюдения фокуса, строго говоря, должна создавать психологический дискомфорт, поскольку сталкивает несоответствующие суждения, заставляет принять вопиющие противоречия. Но как тогда быть с формулой, что в случае возникновения диссонанса личность не просто стремится к уменьшению его, но также стремится и избегать ситуаций, где он проявляется? Логично было бы предположить, что естественное стремление всякого - навсегда отказаться от созерцания фокусов, от созерцания кроликов, неожиданно вынутых из шляпы, распиленной на глазах женщины и т.д. Однако многие люди охотно посещают выступления фокусников и находят удовольствие от созерцания фокусов. Зайонц предположил, что диссонанс, возникающий в этих случаях, терпим, поскольку ситуация несоответствия в когнитивной структуре здесь ожидается : возникающий здесь диссонанс не воспринимается как дискомфорт. Эта зависимость идентификации диссонанса с дискомфортом накладывает еще одно ограничение на формулу Фестингера и потому ставит важное препятствие на пути к ее универсализации.
Существенные комментарии к проблеме «универсальности» когнитивного диссонанса идут также и со стороны этнопсихологии. Видный исследователь в этой области Г.Триандис отмечает, что все заключения относительно природы диссонанса базируются на наблюдениях и экспериментах, выполненных в рамках американской культуры. В то же время эти эксперименты, будучи воспроизведены, например, в условиях африканской культуры, дают совсем иные результаты: степень «диссонансоустойчивости» человека в разных культурах весьма различна, что обусловлено как различной ментальностью, так и различными социокультурными нормами у разных народов .
2.3.4. Диссонанс и конфликт
В критических суждениях относительно теории диссонанса иногда звучит мотив, что эта теория есть просто «новое наименование старых идей» [Аронсон, 1984, с. 117]. Особенно часто это утверждается по поводу взаимоотношения теории диссонанса и теорииконфликта. На первый взгляд кажется, что действительно ситуация диссонанса и ситуация психологического конфликта весьма сходны, а теории этих двух явлений практически идентичны.
Однако вопрос этот намного сложнее. Сам Фестингер считает важнейшей областью приложения теории диссонанса именно область исследования конфликтов и специально разъясняет необходимость различения этих двух феноменов. Самое главное отличие - место диссонанса и конфликта по отношению к процессу принятия решения. Диссонанс возникает после принятия решения, он - следствие принятого решения; конфликт возникает до принятия решения. Конфликтная ситуация перед принятием решения обусловлена наличием различных альтернатив. Эти альтернативы могут быть описаны по-разному: используется традиционный вариант, предложенный Левином, иногда фиксируются как возможные оба негативных решения, оба и с позитивной, и с негативной стороной, наконец, оба позитивных. При любом наборе в конфликтной ситуации перед принятием решения личность изучает все альтернативы, стремится собрать наиболее полную информацию, включающую аргументы как pro, так и contra, и только тогда принимает решение [Фестингер, 1999, с. 56].
После принятия решения при наличии альтернативы возникает диссонанс, когда диссонантными отношениями выступают негативные стороны выбранного и позитивные стороны отвергнутого решения. Величина диссонанса зависит при этом не только от важности принятого решения, но и от степени привлекательности отвергнутого. Если более дешевый автомобиль куплен, а более дорогой отвергнут, то диссонанс после покупки тем больше, чем больше положительных качеств припоминается у отвергнутого автомобиля. (Естественно, что величина диссонанса больше, если речь идет именно об автомобиле, а, например, не о куске мыла.) Фестингер замечает также, что величина диссонанса зависит здесь и от того, однородные или разнородные ситуации подвергаются сравнению: диссонанс при любых обстоятельствах меньше, если выбираем одну книгу из двух, один автомобиль из двух, а не между книгой или билетом в театр, не между автомобилем или домом. Важно, что при прочих равных условиях величина диссонанса зависит от привлекательности отвергнутого решения [там же, с. 59].
Тогда-то и возникает различие стратегий при конфликте и при диссонансе: если в первом случае привлекалась полная информация, здесь информация, как вообще всегда при диссонансе, привлекается селективно, а именно лишь та, которая позволяет увеличить привлекательность выбранного при наличии альтернативы. Цель, которая при этом преследуется, - изобразить решение как наиболее резонное, «оправдать» его. Поэтому можно сказать, что конфликт, возникающий до решения, более «объективен», диссонанс же, возникающий после решения, целиком «субъективен». Меньшая объективность и большая пристрастность в рассмотрении альтернатив после принятия решения определяются Фестингером как «рационализация» решения. Дойч и Краусс, комментируя это положение, считают, что внесение психоаналитического термина «рационализация» позволяет трактовать стремление снизить диссонанс после решения как один из «защитных механизмов» . Сам Фестингер в одном из интервью подчеркнул, что у диссонанса и рационализации общим является лишь механизм, теоретическое же обоснование его содержания совершенно различно в двух разных теориях. Для Фестингера рационализация важна прежде всего с точки зрения более строгого анализа всех возможных альтернатив человеческого пове^ дения. Сама «анатомия» диссонанса и конфликта с этой точки зрения весьма полезна, и именно эта часть теории диссонанса стимулировала многочисленные экспериментальные исследования.
Фестингер очень тщательно описывает в своей работе большое количество экспериментов, в которых исследуются различные факторы, способствующие уменьшению диссонанса после принятия решения.
В частности, известно исследование Брема (1956 г.), когда он давал испытуемым альтернативные решения и предлагал выбрать одно из них. Через некоторое время предлагалось оценить как выбранное, так и отвергнутое решение. Во всех случаях выбранные решения оценивались выше, чем отвергнутые. Аронсон и Миллс (1957 г.) создавали такую ситуацию, чтобы испытуемые затрачивали некоторые усилия для присоединения к некоторой группе, после чего убеждались, что группа «плохая». Возникший диссонанс испытуемые уменьшали, пытаясь выявить или просто «усмотреть» положительные характеристики группы, оценить ее выше. Аронсон и Карлсмит (1963 г.) ставили эксперимент с детьми, у которых отбирали какую-то игрушку и даже наказывали их за пользование этой игрушкой. В результате дети начинали особенно сильно любить данную игрушку. Эти и другие многочисленные эксперименты обычно расцениваются как доказательства продуктивности теории диссонанса. Именно в ходе этих экспериментов получали дальнейшее развитие многие положения теории.Так, Фестингер дополняет ее анализом таких феноменов, как вынужденное согласие, когда диссонанс порождается наличием угрозы или перспективой наказания, принудительное информационное воздействие, которое также способствует возникновению или поддержанию диссонанса. Особое место занимает исследование роли социальной поддержки, создаваемой в группе, где проявляются разногласия, и одна из позиций способствует либо усилению, либо ослаблению диссонанса. В этой связи Фестингер переходит к анализу ряда «макроявлений»: роли слухов в обществе, массового обращения в веру и других форм социального влияния. Все это свидетельствует о значительности и важности теории когнитивного диссонанса.
Правда, сами эксперименты, в которых проверяются отдельные гипотезы, недостаточно строги и уязвимы во многих отношениях. Аронсону принадлежит довольно своеобразное «оправдание» их. Он полагает, что многие погрешности теории диссонанса вырастают из более общих методологических трудностей социально-психологического эксперимента. «Эта слабость, - пишет Аронсон, - едва ли вина теории. Методологические трудности касаются всех теорий, предсказывающих социально-психологические феномены. Они связываются с теорией диссонанса просто потому, что именно она продуцирует максимальное количество исследований» . Эти затруднения общего плана действительно существуют, и можно согласиться с Аронсоном в характеристике некоторых из них (например, отсутствие стандартизированных техник для операционализации понятий в социальной психологии, факт возможности и довольно частого существования альтернативных объяснений эмпирических результатов и т.д.). Но все это, действительно, общие проблемы социальной психологии, так что приведение их в качестве аргумента при анализе одной конкретной теории хотя и уместно, но явно недостаточно.
2.3.5. Критические комментарии
Необходимо выявить определенные просчеты внутри самой теории когнитивного диссонанса. Некоторые из них также носят достаточно общий характер, хотя присущи уже не всей социальной психологии, а лишь всему классу теорий соответствия. Самая главная слабость такого порядка - это достаточно противоречивое и неоднозначное решение вопроса о мотивирующем значении диссонанса. Как уже было отмечено, в различных изложениях теории речь идет о разных вещах: то о мотивирующем значении диссонанса для поведения, то о мотивирующем его значении для перестраивания когнитивной структуры. Но это принципиально различные вещи, и «приблизительный» характер описания этой проблемы является, конечно, существенным изъяном теории. Некоторую неудовлетворенность разработки проблемы мотивации чувствует и сам автор теории: «На протяжении всей этой книги мы почти ничего не сказали о мотивации. Конечно, диссонанс может быть рассмотрен как мотивирующий фактор, но существует множество и других мотивов, оказывающих влияние на человека. И кроме того, мы оставили за пределами нашего анализа вопрос об отношении между основными мотивами человека и стремлением к уменьшению диссонанса» [Фестингер, 1999, с. 314].
Также сомнительным представляется постоянное оперирование лишь парой изолированных когнитивных элементов, рассмотрение лишь их отношений. Здесь снова встает вопрос о праве на существование определенной модели в системе социально-психологического знания. Безусловное признание такого права не означает снижения требований к принципам построения модели. Одним из таких принципиальных, методологических вопросов моделирования является правомерность выделения той или иной связи в качестве основы модели. В данном случае возникает вопрос: допустимо ли принять в качестве основы анализа динамики когнитивной структуры взаимодействие двух элементов? Не задается ли уже этим фактом крайняя ограниченность предложенной модели? Складывается впечатление, что такая изолированная пара когниций, какая рассматривается при объяснении возникновения несоответствия, весьма слабо поддается в дальнейшем сопряжению ее с другими элементами когнитивной структуры, и это практически не позволяет перейти к сложным системам взаимодействия когнитивных элементов. Несмотря на относительно хорошую, как справедливо отмечает В. П. Трусов [Трусов, 1973], по сравнению с другими теориями соответствия разработку теории диссонанса, несмотря на длительную историю ее продуктивного существования (если иметь в виду многочисленность экспериментов), вопрос так никогда и не был перенесен в плоскость рассмотрения содержания диссонанса при учете всей системы когнитивных элементов, образующих когнитивную структуру человека.
Наконец, серьезные возражения сохраняются и в отношении психологики, вводимой как обязательный компонент при утверждении основного принципа теории диссонанса. ПредложеннаяАбельсоном и Розенбергом попытка более тщательной разработки ее проблем дала лишь более или менее формализованные констатации суждений здравого смысла, обыденной житейской психологии. Поставив важный вопрос о том, что люди в повседневных поступках руководствуются необязательно требованиями логики, но иными «резонами», Абельсон и Розенберг, естественно, не сделали эти резоны более строгими. Поэтому сакраментальная формула «не-Х следует из Y» остается допускающей слишком произвольные толкования.
Д. Катц справедливо отмечает, что психологический уровень несоответствий (наряду с логическим уровнем и уровнем бессознательного), обнаруженный в теории диссонанса, сам по себе, конечно, значим, поскольку позволяет индивиду как бы «взвешивать» несоответствие в сопоставлении с его личным опытом, социальной позицией, принимаемыми ценностями и т.д., однако он также не выводит за пределы чисто когнитивной сферы как «вместилища» этих несоответствий. Катц пишет, что и здесь несоответствие предстает как «конфликт неконгруэнтных элементов», в то время как за бортом остается вопрос «об исторических силах, ответственных за этот конфликт» . Хотя и в весьма своеобразной форме, но Катц приходит здесь к требованию более внимательного исследования «объективной среды». Теория диссонанса, как все когнитивные теории, этот вопрос просто не ставит: противоречия внутри когнитивной системы человека вообще не анализируются с точки зрения того, какие реальные противоречия окружающего мира нашли в них свое отражение (если, конечно, покинуть область повседневного обихода и попытаться проанализировать существенные характеристики этой «среды»).
По-видимому, довольно слабым утешением для теории когнитивного диссонанса могут служить слова Дойча и Краусса, завершающие анализ идей Фестингера: «Несомненно, Фестингер скорее интересен, чем прав. И подобное отношение к нему совершенно разумно. На современном этапе развития социальной психологии никто не бывает «прав» на длительный срок. Срок жизни любой теории очень краток» . Теория диссонанса стимулировала большое количество исследований и обратила внимание на ряд интересных закономерностей, особенно в области психологического анализа конфликта. Главная же задача - объяснение мотивации человеческого поведения - оказалась невыполненной. Общая ограниченность теорий соответствия, отсутствие попыток выйти за пределы только когнитивной организации человека в более широкую область социальных условий его существования, не позволила и при дальнейшем их развитии преодолеть этот рубеж.
Логика развития этих теорий в рамках принятой концептуальной схемы не обнаруживает выходов в сферу социальной реальности и в других вариантах подхода. Поиски устремляются совсем в другую сторону, они направлены на совершенствование теорий внутри принятых единых рамок постановки проблемы. В частности, поиск направлен на совершенствование анализа самой природы когнитивного несоответствия, на максимально более точное его описание. В этом отношении новый материал дает следующая из теорий соответствия.