Восстание стрельцов в годы правления петра 1. Садист и кровавый психопат Пётр I: стрелецкий бунт

ГЛАВА II

Стрелецкий бунт 1698 года

Стрельцы не раз при прежних беспорядках служили орудием восстаний. Они усиливали шайки Стеньки Разина; в 1682 году они в борьбе придворных партий, взяли на себя роль палачей; на их помощь рассчитывал Шакловитый в 1689 году для спасения Софьи в борьбе с Петром; при содействии стрельцов Соковнин, Цыклер и Пушкин надеялись погубить царя в 1697 году. По мере необходимости преобразования войска привилегии стрельцов должны были рушиться. Петр имел право требовать, чтобы «русские янычары» превратились в настоящих солдат, безусловно покорных государственной власти. Поэтому их положение, основанное на прежних льготах, становилось сначала шатким, наконец, невозможным. Еще до катастрофы стрелецкого войска современники могли видеть, что оно не имело будущности; недаром Соковнин, хорошо понимавший неизбежность гибели стрельцов, заметил, что они, решаясь на отчаянные действия, ничем не рискуют, потому что так или иначе «впредь им погибнуть же».

На маневрах, устраиваемых Петром до Азовских походов, стрелецкое войско обыкновенно бывало побеждаемо. Нет сомнения, что новые солдатские полки, организованные по западно-европейским образцам, превосходили стрельцов знанием дела, дисциплиной, ловкостью. Во время Азовских походов стрелецкие полки строптивостью, своеволием, неохотой к военным действиям не раз возбуждали крайний гнев царя. Бывали случаи строгого наказания стрельцов за непослушание . При всем том стрелецкие полки, особенно во время первого Азовского похода, понесли страшные потери. Офицеры не щадили жизни солдат, подвергая их, иногда без особой необходимости, разным опасностям. Многие стрельцы гибли вследствие недостатков военной администрации. Не без основания стрелецкое войско считало себя оскорбленным невниманием начальства; неудовольствие и ропот между стрельцами были общим и частным явлением.

Правительство знало о настроении умов в стрелецком войске. Как смотрели близкие к царю люди на стрельцов, на их отношение к правительству, всего лучше видно из письма Виниуса к Петру, где сказано, что по получении известия о взятии Азова, даже и в стрелецких слободах радовались.

В прежнее время походы для войска бывали менее тяжелыми. Стрельцы по временам могли возвращаться домой, к своим семействам. Теперь же, после взятия Азова, их задержали там для охраны города, потом заставили работать над его укреплениями. После дела Цыклера, Соковнина и Пушкина те стрелецкие полки, которые находились в то время в Москве, были отправлены в отдаленные места для охраны южной границы против набегов татар или к польско-литовской окраине для наблюдения за Польшей. Одни лишь жены и дети стрельцов оставались в Москве и ее окрестностях .

Таким образом, положение стрельцов становилось все хуже и хуже. Несколько лет сряду продолжалась непрерывно утомительная служба. Постоянно повторялись жалобы стрельцов на суровое и невнимательное с ними обращение, на чрезмерную строгость начальников. Можно было ожидать вспышки, взрыва.

Во время бунта 1698 года стрельцами были высказаны между прочим следующие жалобы: «Будучи под Азовом, умышлением еретика-иноземца Франца Лефорта, чтобы благочестию великое препятствие учинить, чин их, московских стрельцов, подвел он, Францко, под стену безвременно, и, ставя в самых нужных в крови местах, побито их множество; его же умышлением делан подкоп под их шанцы, и тем подкопом он их же побил человек с 300 и больше» и проч. В этом же тоне идут и дальнейшие асалобы на Лефорта, который будто хотел «до конца погубить всех стрельцов», который виноват, что они, идя степью, «ели мертвечину и премножество их пропало». Наконец, сказано в челобитной: «Всему народу чинится наглость, слышно, что идут к Москве немцы, и то знатно последуя брадобритию и табаку во всесовершенное благочестия испровержение» .

Как видно, исходной точкой жалоб стрельцов были страдания их во время походов; в сущности же, в них слышится ненависть к иностранцам, считавшимися виновниками всех бедствий.

Эта ненависть существовала издавна. В продолжение нескольких десятилетий до стрелецкого бунта 1698 года Немецкая слобода служила предметом общего негодования. Уже в самом начале XVII века при каждом случае ослабления государственной власти, жизнь иностранцев, проживавших в Москве, находилась в крайней опасности. Нападения на «немцев» повторялись и в Смутное время, ври Борисе и Лжедмитрии, и при разных бунтах во время царствования Алексея Михайловича, и во время террора в 1682 году.

Эпоха Петра не могла не разжечь еще более ненависти к иностранцам. В дневнике Корба, пребывавшего в России в 1698 и 1699 годах, рассказаны многие случаи, свидетельствующие об ужасном раздражении народа против «немцев». Даже государственные люди, каковы были Ордын-Нащокин и другие, иногда восставали против введения иноземных обычаев. Юрий Крюкавич в самых сильных выражениях ратовал против «ксеномании», т.е. против приглашения иностранцев в Россию, указывая при этом на заслуживающий, по его мнению, одобрения пример китайского правительства, не впускающего иностранцев в страну. В сочинениях некоторых сторонников Петра, например Ивана Посошкова, Стефана Яворского и других, также встречаются сильные выходки против иностранцев.

Немудрено, что в то время, когда царь бывал постоянным гостем у «еретиков»-немцев, когда он учился у Лефорта и Гордона, когда эти последние считались виновниками Азовских походов и путешествия царя в Западную Европу, гнев народа, сторонников прошедшего, представителей привилегированного войска, обрушился на «еретиков», сделавшихся приятелями, советниками, наставниками царя.

Весьма важным источником для истории стрелецкого бунта служат донесения находившегося в это время в России императорского посла Гвариента, а также записки находившегося в его свите Корба. Здесь именно обращается особенное внимание на национальное значение этого события.

В своем донесении от 17 октября 1698 года, следовательно, в то время, когда путем страшного розыска правительство узнало о размерах и значении бунта и когда уже начались казни преступников , Гвариент писал императору следующее: «влияние Лефорта, внушение царю мысли о поездке за границу и другие такого рода преступные факты вывели из терпения стрельцов; немцев, проживающих в Московском государстве в большом числе, ненавидят тем более, что царь чтит их, оказывая русским презрение; поэтому стрельцы решились сжечь Немецкую слободу и перерезать всех иностранцев». Ко всему этому, однако, Гвариент прибавляет: правление бояр во время пребывания царя за границей оказалось тягостным и произвольным, так что многие люди через насилие при собирании налогов оскудели; поэтому в толпе было решено убить некоторых бояр. Наконец, Гвариент еще упоминает о намерении возвести на престол царевну Софью и назначить Голицына министром .

Все это вполне согласуется с результатами допросов преступников. Во всех взбунтовавшихся стрелецких войсках только и было речи, что государя за морем не стало, а царевича хотят удушить бояре: только и думы было среди стрельцов - идти к Москве, бояр перебить, Кокуй, т.е. Немецкую слободу, разорить, немцев перерезать, дома разграбить .

Стрельцы мечтали о чем-то похожем на Сицилийскую вечеряю, о борьбе низших слоев против высших, о перемене на престоле. Поводом к такой революционной программе служило суровое с ними обращение правительства.

При страшном стрелецком розыске Петр не столько обращал внимания на ненависть стрельцов к иноземцам, сколько на вопрос, намеревались ли бунтовщики возвести на престол царевну Софью или нет и в какой мере принимали участие в этом деле сама царевна и ее сестры.

Нельзя сказать, чтобы произведенное с величайшей строгостью следствие привело в ясность эти вопросы. Предание, как кажется, приписывает царевне Софье слишком важную долю в предприятиях стрельцов.

Нет сомнения в том, что и после государственного переворота 1689 года между Петром и Софьей сохранились чрезвычайно натянутые отношения. Царевна содержалась под арестом. Рассказывают, что Петр до отъезда за границу побывал у сестры в келье для прощания, но нашел ее до того надменной, холодной и непримиримой, что в крайнем волнении вышел из Новодевичьего монастыря . Впрочем, анекдотические черты такого рода не заслуживают особенного внимания.

Еще менее внимания заслуживает другой рассказ, будто данные царевне стрельцы, подкопавшись под монастырь, разломали снизу пол в той комнате, где она содержалась, увели ее подземным ходом и проч.

Зато нельзя сомневаться в существовании тайных отношений между Софьей и стрельцами. Положение Софьи и ее сестер после 1689 года было очень тяжело. Царевны оказались в опале и беззащитными. Они не могли не желать какой-либо перемены. До них доходили слухи о всеобщем ропоте. Недовольные егрельчихи сообщали служанкам царевен о повсеместном волнении. В апреле 1697 года даже между солдатами Лефортова полка шла речь, чтобы подать челобитную царевне Софье об улучшении их положения. Многие стрельчихи, по особой благосклонности постельниц, бывали в хоромах царевен почти ежедневно, приносили городские вести и сами разглашали по слободам, что им скажут вверху .

Особенно опасными сделались четыре стрелецких полка: Чубарова, Колзакова, Черного и Гундертмарка. Они были отправлены в Азов. Когда на смену им были посланы другие полки, они надеялись, что им будет дозволено возвратиться в Москву; однако вдруг им приказали идти в Великие Луки, к литовской границе. Они повиновались, но многим стало невыносимо: в марте 1698 года 175 человек самовольно ушли из Великих Лук в Москву бить челом от лица всех товарищей, чтобы их отпустили по домам. Такой случай самовольного побега требовал строгого взыскания. Однако бояре, на которых лежала в этом отношении тяжелая ответственность, действовали слабо, нерешительно. Они велели арестовать четырех выборных, но стрельцы отбили своих товарищей, буянили, не хотели возвратиться к своим полкам. Гордон рассказывает в своем дневнике, как вельможи страшно перепугались, между тем как он сам не придавал этому эпизоду особого значения, указывая на слабость партии недовольных и на отсутствие в ней передового человека. При всем том, однако, он принял некоторые меры предосторожности. На этот раз дело кончилось скоро. Стрельцов уговорили вернуться к своим полкам.

Из бумаг следственного дела, однако, видно, что во время пребывания своего в Москве стрельцы имели сношения с царевнами. Два стрельца, Проскуряков и Тума, успели через знакомую им стрельчиху доставить царевнам письмо с челобитной о стрелецких нуждах. Содержание письма и челобитной неизвестно; полагали, однако, что стрельцы звали Софью на царство. Передавали и содержание ответа царевны, в котором она приглашала стрельцов идти к Москве и изъявляла готовность исполнить их желание. Обо всем этом мы знаем лишь из показаний в застенке стрельцов и прочих обвиненных. Письмо Софьи не сохранилось ни в подлиннике, ни в копии. Поэтому нет возможности судить положительно о мере участия Софьи в бунте .

Также неизвестно, каким образом распространилась молва, что государя за морем не стало. Она быстро разнеслась по всей Москве привела в недоумение бояр-правителей, которые, не получив три-четыре заграничные почты за весенней распутицей, крепко встревожились и перепугались. Петр, крайне раздраженный малодушием бояр, отвечал на письмо Ромодановского от 8 апреля 1698 года следующее: «В том же письме объявлен бунт от стрельцов и что вашим правительством и службой солдат усмирен. Зело радуемся; только зело мне печально и досадно на тебя, для чего ты сего дела в розыск не вступил. Бог тебя судит! Не так было говорено на загородном дворе в сенях . А буде думаете, что мы пропали (для того, что почты задержались) и для того боясь, и в дело не вступаешь; воистину скорее бы почты весть была; только, слава Богу, ни один не умер: все живы. Я не знаю, откуда на вас такой страх бабий! Мало ль живет, что почты пропадают? А се в ту пору была и половодь. Неколи ничего ожидать с такой трусостью! Пожалуй, не осердись: воистину от болезни сердца писал» . И Виниуса, который в крайнем беспокойстве писал к Лефорту о замедлении почты, Петр упрекнул в трусости, замечая между прочим: «Я было надеялся, что ты станешь всем рассуждать бывалостью своей и от мнения отводить: а ты сам предводитель им в яму» .

Разглашение молвы о кончине царя могло содействовать усилиям мятежного духа. Но появились и другие слухи. Рассказывали, будто царевна Марфа Алексеевна велела своей постельнице Клушиной шепнуть одной стрельчихе: «У нас вверху позамялось: хотели было бояре государя-царевича удушить. Хорошо, кабы подошли стрельцы». Передавали далее, что бояре царицу Евдокию «по щекам били» и проч.

Все это происходило весной 1698 года, но настоящий бунт начался через несколько недель. Стрелецкие полки под начальством Ромодановского сына стояли близ Торопца. Сюда поспешили прийти стрельцы, бывшие в Москве и находившиеся там в сношениях с царевнами. Правительство издало в Москве указ от 28 мая, которым объявлялось, что стрельцы должны оставаться в пограничных городах, а бегавших в Москву стрельцов велено сослать в малороссийские города на вечное житье. Когда, однако, около пятидесяти бежавших в Москву стрельцов были арестованы для отправления в ссылку, товарищи отбили их. Волнение быстро усиливалось. Ромодановский не имел возможности схватить виновных. Разумеется, бегуны по инстинкту самосохранения должны были всячески возбуждать к бунту остальных. Наконец мятеж вспыхнул. Один из ходивших в Москву, стрелец Маслов, взобравшись на телегу, начал читать письмо от царевны Софьи, в котором она убеждала стрельцов прийти к Москве, стать табором под Новодевичьим монастырем и просить ее снова на державство, а если солдаты станут не пускать их в Москву, то биться с ними.

Стрельцы порешили: «Идти к Москве, разорить Немецкую слободу и побить немцев за то, что от них православие закоснело, побить и бояр; послать в иные полки, чтобы и они шли к Москве для того, что стрельцы от бояр и от иноземцев погибают; и к донским казакам ведомость послать; а если царевна в правительство не вступится и по коих мест возмужает царевич, можно взять и князя Василия Голицына: он к стрельцам и в Крымских походах, и на Москве милосерд был, а по коих мест государь здравствует, и нам Москвы не видать; государя в Москву не пустить и убить за то, что почал веровать в немцев, сложился с немцами» и проч.

Когда в Москве узнали, что стрельцы идут к столице, то на многих жителей напал такой страх, что они с имуществом бежали по деревням. И теперь особенно перепугались высшие сановники, тотчас решившие в совете отправить навстречу приближавшимся стрельцам отряд войска из конницы и пехоты.

Начальство над этим войском было вверено боярину Шеину с двумя генералами: Гордоном и князем Кольцовым-Масальским. Душой всех действий был Гордон.

Узнав, что стрельцы спешат занять Воскресенский монастырь, Гордон старался предупредить их и отрезать им дорогу к этому важному месту. Эта цель была достигнута. Если бы стрельцы успели овладеть монастырем, то под защитой его твердыни могли бы разбить войско, остававшееся верным Петру. Встретившись с мятежниками, Гордон несколько раз ездил в их стан, стараясь убеждениями и угрозами отклонить их от бунта. Однако стрельцы, не сознавая опасности своего положения и не умея оценить превосходства сил и средств, находившихся в распоряжении Гордона, надеялись на успех, повторяли свои жалобы и понапрасну теряли время, так что Гордон, не упуская из виду ничего, что могло служить ему для обороны и быть обращено во вред врагам, занял весьма выгодные позиции. Особенно искусно расставил пушки полковник Крагге, так, что успех битвы, сделавшейся неминуемой, принадлежал главным образом артиллерии.

18 июня произошла развязка. Утром в этот день Гордон еще раз отправился в стан мятежников и со всевозможным красноречием убеждал их к покорности, но тщетно. Стрельцы отвечали, что или умрут, или будут в Москве. Гордон повторил им, что к Москве их не пропустят. Истощив все средства к мирному соглашению, Гордон открыл военные действия и велел сделать залп из 25 орудий, однако ядра перелетели через головы стрельцов. Завязалось настоящее сражение, продолжавшееся не более часа. Почти все бунтовщики после данных по ним четырех залпов, которые произвели немалое опустошение в их рядах, были окружены, переловлены и заключены в Воскресенский монастырь.

В розыске, начавшемся тотчас же после битвы, участвовал и Гордон. К сожалению, его письмо к царю с донесением о всем случившемся до нас не дошло . Показания подвергнутых пытке стрельцов не компрометировали царевны Софьи: ни один из них не намекнул про ее письмо. По распоряжению бояр было повешено 56 стрельцов, но остальных ожидал еще более грозный розыск, которым руководил сам царь.

Получив в Вене от князя-кесаря Ромодановского известие о бунте и движении стрельцов к Москве, Петр отвечал ему: «Пишет ваша милость, что семя Ивана Михайловича растет: в чем прошу вас быть крепким; а кроме сего, ничем сей огнь угасить не можно. Хотя зело нам жаль нынешнего полезного дела (поездки в Венецию), однако сей ради причины будем к вам так, как вы не чаете».

Очевидно, царь был страшно взволнован. Понятие о «семени Милославского» для него было тесно связано с борьбой против него самого, против дела преобразования. Можно было ожидать чрезвычайно строгих мер. Петр считал стрельцов лишь орудием какой-то враждебной ему партии. Его занимал вопрос о том, кто руководил стрельцами, кто подкапывался под его престол. От раздраженного царя, явившегося также представителем партии, нельзя было ожидать спокойной, беспристрастной расправы. Недаром он считал стрельцов сторонниками реакционных стремлений. Единомышленники царя разделяли его ненависть к стрельцам. Виниус писал Петру: «Ни один не ушел; по розыску, пущие из них посланы в путь иной, темной жизни с возвещением своей братье таким же, которые, мню, и в ад посажены в особых местах для того, что, чаю, и сатана боится, чтобы в аде не учинили бунту и его самого не выгнали из державы» .

В конце августа Петр прибыл в Москву. Около половины сентября начался розыск под личным наблюдением царя, решившегося действовать строже прежних следователей, занимавшихся этим делом .

С давних пор уголовное судопроизводство в Московском государстве отличалось жестокостью, громадным и сложным прибором застенков и палачей. Существовали разные способы истязаний преступников. Нельзя сказать, чтобы Петр, участвуя лично в розыске и руководя им, прибавил что-либо к издавна существовавшим приемам практики уголовного террора. По случаю коломенского бунта 1662 года число жертв, подвергнутых ужасным пыткам и казням, доходило до нескольких тысяч. Тогда, однако, не нашлось современника, который начертил бы столь подробно и рельефно мрачную картину этого печального эпизода, как это было сделано Корбом относительно ужасной драмы, происходившей осенью 1698 года. Петр, в сущности, не был строже своих предшественников, не был строже самого народа, который в подобных случаях, как, например, в мае. 1682 года, разыгрывал роль палача, замучивая самыми зверскими истязаниями доктора фон Гадена, Ивана Нарышкина и других. При всем том розыск 1698 года был ужасен, во-первых, по громадному числу истязуемых и казненных, во-вторых, по многим случаям повторения пытки над лицами уже не раз и ужасно пострадавшими, в-третьих, потому, что в числе несчастных находилось немало женщин, в-четвертых же, в особенности по личному присутствию при всех этих ужасах венценосца.

Однако непосредственное, самоличное участие Петра в деле розыска в данном случае соответствовало не только некоторым внешним обстоятельствам всего события, например опасности, грозившей царю лично от царевны Софьи, но еще гораздо более индивидуальности, нраву, страсти к личной инициативе царя. Он обыкновенно знал обо всем, заботился обо всем, участвовал во всех видах труда, строил корабли наравне с плотниками, действовал во время битвы в качестве обыкновенного артиллериста, на море служил матросом, при вопросах, касавшихся законодательства администрации, входил во все частности. Таким образом, он, когда дело шло о стрелецком розыске, невольно должен был участвовать во всех подробностях дела, руководить допросами, присутствовать при пытках и казнях.

Притом нельзя не обратить внимание на следующее обстоятельство. На царе лежала тяжелая ответственность. Дело преобразования находилось в некоторой опасности. Те лица, которые во время пребывания Петра за границей управляли государством, не сумели, по его мнению, оценить меру опасности, грозившей государству со стороны стрелецкого бунта. Пользуясь одновременно находившеюся в его руках безусловной, неограниченной властью, а также и без того ужасными способами уголовного судопроизводства, царь, не без личного раздражения и гнева, приступил к розыску. Поэтому нельзя удивляться, что при таких условиях судебное следствие походило несколько на политическую меру в отчаянной борьбе с противниками, что наказание побежденных получило характер мести, что высший судья, пренебрегая своим достоинством как государя, походил на палача.

О впечатлении, произведенном на современников стрелецким розыском, можно судить по некоторым заметкам в записках, донесениях, дневниках Корба, Гвариента, Желябужского, Гордона. О размерах кровопролития, истязаний и казней свидетельствуют архивные данные, которые были исследованы Устряловым и Соловьевым. В продолжение нескольких недель, по нескольку часов ежедневно, не прекращалась работа судей и палачей в застенках, которых, по современным источникам, насчитывалось до 14 (а по одному известию - до 20). Патриарх Адриан вздумал умерить гнев царя, укротить его строгость и, подняв икону Богородицы, отправился в Преображенское к Петру, который, однако, завидев патриарха, закричал ему: «К чему эта икона? разве твое дело приходить сюда? убирайся скорее и поставь икону на свое место. Быть может, я побольше тебя почитаю Бога и Пресвятую Его Матерь. Я исполняю свою обязанность и делаю богоугодное дело, когда защищаю народ и казню злодеев, против него умышлявших» .

Следствие привело лишь к общим результатам. Оказалось невозможным определить в точности меру участия Софьи в бунте. Вопрос о мятежном послании ее к стрельцам должен и в настоящее время считаться открытым . Гордон был прав, не придавая стрелецкому бунту особенного значения, потому что стрельцам недоставало предводителя.

В некоторых рассказах иностранцев, находившихся в то время в Москве, говорится об участии в деле стрельцов некоторых вельмож, о пытках кое-каких бояр и т.п. Эти сведения не подтверждаются архивными материалами.

Число казненных в сентябре и октябре доходило до тысячи; то были почти исключительно стрельцы или другие люди низшего сословия, а также некоторые священники, участие которых в бунте заключалось главным образом в том, что они до битвы при Воскресенском монастыре отслужили молебен. Их наказали особенно строго, медленной смертью - колесованием и проч.

В феврале 1699 года было казнено еще несколько сот человек.

Вопрос о самоличном, собственноручном участии Петра в казнях должен оставаться открытым. Гвариент и Корб рассказывали об этом не как очевидцы, а по слухам. В записках Желябужского, Гордона и прочих современников не говорится об этом. Соловьев верит рассказу австрийских дипломатов, что Петр собственноручно отрубил головы пятерым стрельцам, что он заставлял Ромодановского, Голицына, Меньшикова делать то же самое. Другие историки, например Устрялов, Поссельт, быть может, слишком решительно отрицают возможность подобных фактов.

Как бы то ни было, известие об ужасах в Москве произвело в Западной Европе чрезвычайно тяжелое впечатление. Отзыв епископа Бернета о Петре Великом, приведенный нами выше, в главе о путешествии Петра, составлен под влиянием рассказов об ужасах стрелецкого розыска. Лейбниц, имевший весьма высокое понятие о способностях Петра, о его склонности к реформам, стремлении к просвещению, в письме к Витзену порицал образ действий царя и выразил опасение, что такой террор вместо того, чтобы укротить мятежный дух в народе, скорее будет содействовать распространению в стране всеобщей ненависти к царю. К этому Лейбниц прибавил: «Я от души желаю, чтобы Бог сохранил этого государя и чтобы его наследники продолжали начатое им дело преобразования». Витзен старался успокоить Лейбница относительно ожидаемых последствий чрезмерной строгости царя, замечая: «Нет основания опасаться каких-либо действий со стороны семейств казненных преступников; в Московском государстве существует обычай отправлять в Сибирь и в прочие отдаленные места жен, детей и вообще всех родственников казненных преступников» .

Спрашивалось: не следовало ли, напротив, ожидать самых опасных последствий от такого распространения наказания на несколько тысяч семейств? В дневнике Гордона встречается (14 ноября 1698 г.) следующая многознаменательная заметка: «Было запрещено принимать у себя жен и детей казненных стрельцов» . Таким образом, тысячи женщин, детей, вообще родственников стрельцов оказались как бы обреченными на верную погибель. Лишенные средств, крова, хлеба, они умирали медленной смертью от холода и голода, возбуждая своими страданиями гнев народа на неумолимо строгое правительство.

К тому же следствие вообще прекратилось не скоро. Много лет спустя, именно в 1707 году, был казнен стрелец Маслов, сообщивший летом 1698 года своим товарищам мнимое или настоящее послание к стрельцам царевны Софьи .

Кроме розыска в Москве происходил розыск и в Азове. Когда в Черкасске на Дону узнали о поражении стрельцов под Воскресенским монастырем, казаки говорили: «Если великий государь к заговенью к Москве не будет и вестей никаких не будет, то нечего государя и ждать! а боярам мы не будем служить, и царством им не владеть… Москву нам очищать, а как будет то время, что идти нам к Москве, будем и городовых людей с собою брать, и воевод будем рубить или в воду сажать». Одновременно с казаками начали говорить и стрельцы: «Отцов наших и братьев и сородичей порубили, а мы в Азове зачтем, начальных людей побьем». Один монах говорил стрельцам: «Дураки вы, что за свои головы не умеете стоять; вас и остальных всех немцы порубят, а донские казаки давно готовы». Стрелец Парфен Тимофеев говорил: «Когда бунтовал Разин, и я ходил с ним же: еще я на старости тряхну!» - а другой стрелец, Бугаев, толковал: «Стрельцам ни в Москве, ни в Азове житья нигде нет: на Москве от бояр, что у них жалованье отняли без указу; в Азове от немцев, что их на работе бьют и заставливают работать безвременно. На Москве бояре, в Азове немцы, в земле черви, в воде черти».

Вслед за азовским произошел еще новый розыск. Стрелецкий полковой поп донес, что в Змиеве, в шинке, стрельцы толковали о своей беде, собирались со всеми своими полками, стоявшими в Малороссии, идти к Москве. Хотели убить боярина Стрешнева за то, что у стрельцов хлеба убавил, Шеина за то, что ходил под Воскресенский монастырь, Якова Федоровича Долгорукого за то, что «выбил стрельцов в дождь и в слякоть». Стрельцы говорили: «Чем было нам татар рубить, пойдем к Москве бояр рубить» .

Стрелец Жукова полка, Кривой, содержавшийся в вологодской тюрьме, со зверским бешенством кричал перед другими колодниками и посторонними людьми: «Ныне нашу братью, стрельцов, прирубили, а остальных посылают в Сибирь: только нашей братье во всех сторонах и в Сибири осталось много. И в Москве у нас зубы есть, будет в наших руках и тот, кто нас пластал и вешал. Самому ему торчать на коле» .

При таких обстоятельствах нужно было раз и навсегда покончить с «русскими янычарами». После того как в начале 1697 года, их удалили из Москвы и принудили к пребыванию на пограничных постах, они сделались еще более опасными. В июне 1699 года царь повелел: «Всех стрельцов из Москвы и Алова распустить по городам в посаде, куда кто захочет; без проезжих листов никуда их из посадов не отпускать». Само собой разумеется, что ружья, сабли и все казенные вещи у них были отобраны. Таким образом, по выражению Петра, скасовано было 16 полков, и московские стрельцы, рассеянные по всему государству, из царских телохранителей обратились в посадских. Строго запрещено было принимать их в солдатскую службу, конечно, из опасения, чтобы ратные люди не заразились их злонравием, и, как скоро обнаружилось, что некоторые из старых стрельцов записались в солдаты, сказываясь посадскими разных городов, царь велел сослать их на каторгу. Скоро исчезли и последние следы прежнего стрелецкого войска .

Оставалось покончить с царевной Софьей. Иностранцы-современники сообщают нам, что гнев царя на сестру по случаю стрелецкого бунта не имел пределов. Гвариент писал о намерении царя на устроенной нарочно для этой цели эстраде собственноручно убить Софью на глазах всего народа . Этот нелепый рассказ впоследствии был часто повторяем в разных видах; передавали, что Лефорт убедил царя отказаться от столь ужасного намерения и оставить царевну в живых; разглашали о чудесном спасении царевны, уже приговоренной к смертной казни, какою-то двенадцатилетней девочкой и проч.

Корб пишет 11 октября 1698 года о решении царя предоставить суд над царевной собранию, составленному из представителей разных сословий . О намерении созвать такой собор в других источниках не упоминается .

Во время розыска Софья на вопрос о письме отвечала брату: «Письма я никакого не посылала, но стрельцы могли желать меня на правительство, потому что прежде я была правительницей».

Чтобы уничтожить связь между этим прошедшим и будущим, чтобы впредь никто не мог желать видеть ее во главе правительства, лучшим средством было пострижение. Софья была пострижена под именем Сусанны и оставлена на житье в том же Новодевичьем монастыре, под постоянной стражей из сотни солдат. Сестры ее могли ездить в монастырь только на Светлой неделе и в монастырский праздник Смоленской Божьей Матери (28 июля) да еще в случае болезни монахини Сусанны. Петр сам назначил доверенных людей, которых можно было посылать со спросом о ее здравии, и приписал: «А певчих в монастырь не пускать: поют и старицы хорошо, лишь бы вера была, а не так, что в церкви поют «Спаси от бед», а в паперти деньги на убийство дают» .

Софья скончалась 3 июля 1704 года и была погребена в церкви Смоленской Богородицы в Новодевичьем монастыре .

Царевна Марфа, находившаяся также в сношениях со стрельцами, была пострижена в монахини в Александровской слободе, в Успенской обители, под именем Маргариты. Там она скончалась в 1707 году .

Борьба за престол, начавшаяся в 1682 году, кончилась в 1698 году катастрофой стрельцов и царевны Софьи. Петр вышел из этой борьбы победителем. Со стороны царевны и ее союзников «русских янычар» царю более уже не грозила никакая опасность. Этим самым, однако, еще не прекратилась борьба с враждебными царю-преобразователю в государстве и обществе элементами. И до стрелецкого розыска Петр не пользовался популярностью в народе. Ненависть к неумолимо строгому государю росла вследствие кровавой драмы 1698 года. Целых пять месяцев трупы казненных стрельцов не убирались с места казни. Целых пять месяцев трупы трех стрельцов, повешенных у самых окон кельи царевны Софьи, держали в руках челобитные, «а в тех челобитных написано было против их повинки». Все это могло служить наглядным свидетельством, чего можно было ожидать от грозного царя в случае непослушания и противодействия его преобразованиям.

В Москве с тех пор бунта при Петре не было. Зато происходили разные вспышки в отдаленных местах, где не было недостатка в горючем веществе, в элементах, готовых объявить войну и царю, и правительству, и вообще началам порядка и прогресса. Везде были слышны речи недовольных, раздраженных, опальных. Здесь и там мятежный дух выражался в преступных действиях. Приходилось продолжать кровавые упражнения в застенках. Царь оставался победителем, но его победа была куплена дорогой ценой: потоками крови и общей ненавистью народа.

Путешествие Петра в чужие края и последний бунт стрельцов от 1697 до 1700 года Прекрасная мысль сделать Россию похожей на просвещенные Европейские государства появилась в гениальном уме Петра еще в то время, когда он с детской радостью смотрел на первое военное учение своих

Из книги История России в рассказах для детей автора Ишимова Александра Осиповна

Новые обычаи и война со Швецией от 1698 до 1703 года Вот каковы были происшествия, поразившие сердце Петра во время его возвращения в Отечество! Горестно было ему видеть, что само просвещение, которое стоило ему бесчисленных трудов, надо было дорогой ценой распространять

Из книги Императорская Россия автора

Бунт стрельцов. 1698. Развод с женой Возможно, Петр еще задержался бы за границей, но из полученных им сообщений стало известно, что стрельцы, находившиеся в армии воеводы князя М. Г. Ромодановского, расположенной на западной границе, в Великих Луках, взбунтовались и

Из книги Дело № 69 автора Климов Григорий Петрович

автора Платонов Сергей Федорович

§ 97. Стрелецкий бунт 1682 По общему мнению, наследовать Федору должен бы был следующий за ним его брат Иван. Но 15-летний Иван был очень болезнен и малоумен и, конечно, не мог принять власти. Зная это, любимцы царя Федора (Языков, Лихачев и др.), пред кончиною царя, сблизились с

Из книги Учебник русской истории автора Платонов Сергей Федорович

§ 103. Стрелецкий бунт 1698 и начало реформ Петра Великого Вернувшись из путешествия, Петр сразу обнаружил свое новое настроение. Приехав в Москву; он даже не заехал в московский дворец, а прямо проехал в свое Преображенское. Своей жены Евдокии Федоровны он не видел, а

Из книги История Петра Великого автора Брикнер Александр Густавович

ГЛАВА I Путешествие за границу (1694-1698) Знаменитый английский историк Маколей, говоря о пребывании Петра за границей, замечает: «Это путешествие составляет эпоху в истории, не только России, но и в истории Англии и во всемирной истории» .Путешествие Петра было

Из книги Людовик XIV. Слава и испытания автора Птифис Жан-Кристиан

Из книги Хронология российской истории. Россия и мир автора Анисимов Евгений Викторович

1682, май Стрелецкий бунт После смерти царя Федора Алексеевича в апреле 1682 г. бояре и патриарх объявили царем девятилетнего Петра Алексеевича, мальчика живого и бойкого, предпочтя его 16-летнему царевичу Ивану. Выбор не понравился семейству Милославских (ведь Петр

Из книги Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом автора Ярославцева С И

Стрелецкий голова Челюсткин Стрелецкий голова Федор Иванов Челюсткин упомянут как владелец сельца Скрябино, Зюзино тож, в документе от 1618 г. Как будто именно в этот год он был известен как стрелецкий голова. Но при изучении архивов я нашла его в «Списке стрелецких

Из книги Петр Великий. Прощание с Московией автора Масси Роберт К.

Глава 4 Стрелецкий бунт Всю первую половину жизни Петра власть в России опиралась на стрельцов – косматых, бородатых копейщиков и пищальников, которые несли охрану в Кремле и были первыми русскими профессиональными солдатами. Они присягали защищать «власти» в случае

Из книги Рождение новой России автора Мавродин Владимир Васильевич

Стрелецкий бунт Первые новшества, которыми ознаменовалось начало правления Петра, вызвали противодействие со стороны кругов, приверженных стародедовским порядкам и обычаям.«Неправедно» шагал своей быстрой поступью по жизни «царь-кутилка», «царь-антихрист» Петр. До

Из книги Исторический очерк Церковной унии. Ее происхождение и характер автора Зноско Константин

Глава XX ПОЛОЖЕНИЕ ПРАВОСЛАВНЫХ В ПОЛЬШЕ В КОНЦЕ ПРАВЛЕНИЯ АВГУСТА II (1698-1733) И ПРИ КОРОЛЕ АВГУСТЕ III (1736-1763) В конце правления Августа II положение православных в Польше, и без того тяжелое, еще более ухудшилось. 18 сентября 1732 г. в Варшаве был созван сейм, который остался

автора Воробьев М Н

3. Стрелецкий бунт 1682 г. Итак, 10-летний мальчик понимал очень мало, но очень многое запомнил. Бунт в Кремле начался с того, что раздался крик: «Царя убили!», хотя его никто, конечно же, не убивал. Стрельцы ринулись защищать царя (ворота кремлевские не были своевременно

Из книги Русская история. Часть II автора Воробьев М Н

5. Стрелецкий бунт 1898 г. После бегства Петра в Троицу не было ни одной казни, кроме того, что казнили Шакловитого, начальника Стрелецкого приказа. Но если он простил только умысел или слухи об умысле, которые имели место вскоре после его женитьбы, то в 1698 году бунт был

История знает немало примеров, когда в результате переворотов, устроенных военными, страны резко меняли свой внешне- и внутреннеполитический курс. Путчи и попытки захватить власть, опираясь на армию, случались и в России. Одной из них стал стрелецкий бунт 1698 года. Его причинам, участникам и их дальнейшей судьбе посвящена эта статья.

Предыстория стрелецкого бунта 1698 года

В 1682 году умер бездетным царь Федор Алексеевич. Самыми вероятными претендентами на трон были его младшие братья — слабый здоровьем 16-летний Иван и 10-летний Петр. У обоих царевичей была мощная поддержка в лице их родственников Милославских и Нарышкиных. Кроме того, за Ивана была его родная сестра, царевна Софья, имевшая влияние на бояр, а Петра хотел видеть на троне патриарх Иоаким. Последний объявил мальчика царем, что не понравилось Милославским. Тогда они вместе с Софьей спровоцировали стрелецкий бунт, впоследствии названный Хованщиной.

Жертвами восстания стали брат царицы Натальи и другие родственники, а ее отец (дед Петра Первого) был насильно пострижен в монахи. Утихомирить стрельцов удалось, лишь выплатив им всю задолженность по жалованию и согласившись на то, чтобы Петр правил вместе с братом Иваном, а до их совершеннолетия функции регента исполняла Софья.

Положение стрельцов к концу 17 века

Чтобы понять причины стрелецкого бунта 1698 года, следует познакомиться с положением этой категории служивых людей.

В середине 16 века в России была сформирована первая регулярная армия. Она состояла из стрелецких пеших частей. Особо привилегированными были московские стрельцы, на которых часто опирались придворные политические партии.

Столичные стрельцы селились в замоскворецких слободах и считались зажиточной категорией населения. Они не только получали неплохое жалование, но и имели право заниматься торговлей и промыслами, не обременяя себя так называемыми посадскими повинностями.

Азовские походы

Истоки стрелецкого бунта 1698 года следует искать в событиях, которые происходили за тысячи верст от Москвы несколькими годами ранее. Как известно, в последние годы своего регентства вела войну против Османской империи, атакуя преимущественно крымских татар. После ее заточения в монастырь Петр Первый решил продолжить борьбу за выход к Черному морю. С этой целью он отправил к Азову войска, включая 12 стрелецких полков. Они поступили под командование Патрика Гордона и что вызвало недовольство у москвичей. Стрельцы считали, что офицеры-иноземцы специально посылают их в самые опасные участки линии фронта. В некоторой степени их жалобы были обоснованы, так как соратники Петра действительно оберегали Семеновский и Преображенские полки, которые были любимыми детищами царя.

Стрелецкий бунт 1698: предпосылки

После взятия Азова «москвичам» не разрешили вернуться в столицу, поручив им нести гарнизонную службу в крепости. На остальных стрельцов возложили обязанности по восстановлению поврежденных и строительству новых бастионов, а также по отражению вторжений турок. Такое положение сохранялось вплоть до 1697 года, когда полкам под командованием Ф. Колзакова, И. Черного, А. Чубарова и Т. Гундертмарка было предписано отправиться в Великие Луки, чтобы охранять польско-литовскую границу. Недовольство стрельцов подогревалось еще и тем, что им давно не выплачивалось жалование, а дисциплинарные требования становились строже день ото дня. Многих беспокоила и оторванность от семей, тем более что из столицы приходили неутешительные вести. В частности, в письмах из дома сообщалось, что жены, дети и родители бедствуют, так как не в состоянии заниматься промыслами без участия мужчин, а высланных денег не хватает даже на пропитание.

Начало восстания

В 1697-м Петр Первый отбыл в Европу с Великим посольством. Управлять страной на время своего отсутствия молодой государь назначил князя-кесаря Федора Ромодановского. Весной 1698 года в Москву прибыли 175 стрельцов, дезертировавших из частей, дислоцированных на литовской границе. Они сообщили, что пришли просить о выплате жалования, так как их товарищи страдают от «бескормицы». Эта просьба была удовлетворена, о чем было сообщено царю в письме, которое написал Ромодановский.

Тем не менее стрельцы не спешили уезжать, мотивируя это тем, что ждут, когда просохнут дороги. Их пытались выдворить и даже арестовать. Однако москвичи не дали «своих» в обиду. Тогда стрельцы укрылись в Замоскворецкой слободе и послали связных к царевне Софье, заточенной в Новодевичий монастырь.

В начале апреля при содействии посадских людей смог обратить бунтарей в бегство и заставить их покинуть столицу.

Наступление на Москву

Участники стрелецкого бунта 1698 года, добравшиеся до своих полков, стали вести агитацию и подбивать товарищей идти на столицу. Они читали им письма, якобы написанные Софьей, и распространяли слухи о том, что Петр отказался о православия и даже умер на чужбине.

В конце мая 4 стрелецких полка перевели из Великих Лук в Торопец. Там их встретил воевода Михаил Ромодановский, который потребовал выдать зачинщиков смуты. Стрельцы отказались и решили идти на Москву.

В начале лета Петру доложили о восстании, и он приказал немедленно расправиться с бунтарями. В памяти молодого царя были свежи воспоминания детства о том, как на его глазах стрельцы растерзали родню его матери, поэтому он не собирался никого щадить.

Взбунтовавшиеся полки в количестве около 2200 человек дошли до стен Воскресенского расположенного на берегу реки Истра, в 40 км от Москвы. Там их уже поджидали правительственные войска.

Сражение

Царские воеводы, несмотря на свое превосходство в вооружении и количестве живой силы, предприняли несколько попыток закончить дело миром.

В частности, за несколько часов до начала схватки Патрик Гордон отправился к мятежникам, пытаясь уговорить их не идти в столицу. Однако они твердили, что обязательно должны хотя бы ненадолго повидаться с семьями, с которыми были разлучены в течение нескольких лет.

После того как Гордон понял, что мирным путем дела не решить, он дал залп из 25 орудий. Вся баталия длилась около часа, так как после третьего залпа из пушек бунтари сдались. Так завершился стрелецкий бунт 1698 года.

Казни

В подавлении бунта, кроме Гордона, принимали участие петровские полководцы Алексей Шеин, Иван Кольцов-Мосальский и Аникита Репнин.

После ареста бунтарей следствие вел Федор Ромодановский. Ему помогал Шеин. Через некоторое время к ним присоединился Петр Первый, вернувшийся из Европы.

Все зачинщики были казнены. Некоторым отрубал головы сам царь.

Теперь вы знаете, кто участвовал в подавлении стрелецкого бунта 1698 года и что вызвало недовольство московских ратников.

Дата публикации 28.01.2015

В пору моего детства в 60-х годах прошлого века в небольшой деревушке Протасы Шабалинского района находилась начальная школа. В здании школы располагался один пустующий класс. Здесь было холодно и немного страшно от картин, навевающих ужас. Почему-то особенно запомнилась одна из репродукций , именуемая "Утро стрелецкой казни".

Нет ничего удивительного: картины известных художников долгие годы Министерство образования включало в приложения учебников по истории. Репродукции в то время можно было увидеть в различного рода художественных альбомах и небольших календарях.

До сегодняшнего дня образ Государя – реформатора вызывает у людей противоречивые мнения. Историки - масоны утверждают, что Петр Первый в дикой необразованной России огнем и мечом прививал цивилизацию. Сознание россиян будоражат картины подавления стрелецкого бунта. Надо сказать, что все кровавые события, происходящие в России, трактуются таким образом, что они были совершены во имя интересов страны. Но так ли это? Или интересы страны – это просто прикрытие для властных особ для сохранения собственной власти?

Об истории стрелецкого бунта

Победа над турками после завершения Азовского похода была героической историей всей русской армии. Однако все лавры от победы достались "потешным" полкам Государя. С почетом они возвращались в Москву с полей боевых сражений, пройдя через триумфальные ворота. Стрелецкие полки, благодаря которым была одержана победа, продолжали в разгромленном Азове нести военную службу. Они занимались восстановлением городских укреплений, вели строительную работу, несли дозорную службу.

Среди стрельцов стал возникать ропот из-за того, что пришло распоряжение командования перевести четыре полка в г. Великие Луки. Необходимо было заняться укреплением западной границы. Стрельцы денежного довольствия не получали. Тягловых лошадей катастрофически не хватало. Командование дало приказ стрельцам тащить на себе пушки.

Всe эти проблемы вызвали неудовольствие у служивых людей.

В марте 1698 г. они решили в Москве найти правду-матушку. Для этой цели 175 солдат из пресловутых четырех полков оставили расположение гарнизона и отправились в столицу.

Государь Петр Первый находился в этот период времени в Англии. Стрельцов никто не соизволил принять во дворце. И тогда, как к последней своей надежде, служивые обратились за помощью к царевне Софье. Царевна решить проблему солдат не смогла просто в силу своих возможностей. Факт обращения стрельцов послужил в дальнейшем их грозному обвинению! Якобы имел место быть заговор царевны и стрельцов, цель которого была свержение с престола Петра Первого.

Несолоно хлебавши, воины вернулись на оставленные ранее позиции.

Стрельцы были жителями столицы. В Москве проживали их семьи, родители, жены, дети. Они не были бунтарями, просто хотели добиться элементарной справедливости – получить положенное жалование и вернуться домой после войны. Для осуществления этой цели они решили направить своих представителей, дабы просить о государевой милости. Драматическое событие произошло 18 июня 1698 года. Представителей стрелков у Новоиерусалимского монастыря поджидали дворянское кавалерийское ополчение и «потешные» полки в количестве 2300 человек. Руководил этой грозной силой А. С. Шеин и П. Гордон. Стрельцы шли не с войной, а с миром. Воеводу Алексея Семеновича они считали за "своего". Это был боевой товарищ, участник азовских походов. Генералиссимус Шеин был, по свидетельствам историков, первым генералиссимусом русской армии.

Совсем неожиданно для просителей оказался обстрел артиллерии со стороны «потешных». Кавалерия разбегавшихся стрельцов согнала в одну кучу. Суд состоялся прямо в поле. Шеин и Ромодановский вели дознание. 57 стрельцов было повешено. Им предъявили обвинение в возникшей смуте и отказе подчиняться требованиям полковых командиров.

Продолжение истории

В 1698 году в конце августа вернулся из-за границы царь. В тот период времени Петр Первый прославился тем, что принялся с особым рвением брить боярам бороды. Когда это занятие государю наскучило, он вспомнил о стрельцах и решил их проучить.

Сохранились свидетельства этой истории в воспоминаниях Патрика Гордона, который был участником тех далеких трагических событий в русской истории.

Свита надеялась, что пьяный Петр, протрезвившись, забудет о своих угрозах по отношению к стрелцам. Но всё оказалось иначе. Царь явился в хозяйство Преображенского приказа, в обязанность которого входило сыск неугодных власти людей по всей стране. Эти-то служивые люди и получили грозный приказ Петра Первого. Он приказал немедля соорудить 14 пыточных камер. В непосредственном подчинении Ромодановского находилось 10 человек, которых можно окрестить "заплечных дел мастера". В Преображенском для быстроты дознания сформировали следственный конвейер: в одной пыточной камере велся допрос с составлением протокола. В другой камере раздавались мучительные крики стрельцов от жесточайших пыток.

Петр Первый самолично вел допрос сестры Софьи. Царевну подвергли мучительной пытке. Её пороли кнутом и вздернули на дыбу. Наверное, не все наши современники имеют представление о том, а что собой представляло это орудие пыток?

Патрик Гордон в своих воспоминаниях делится о жестокосердности "великого" Государя. Царевна Софья во время пыток вела себя с царским достоинством, ни единым словом не оклеветала стрельцов.

Царь заключил непокорную сестру навечно в монастырь. Отправил Петр в заточение и другую сестру - Царевну Марфу. Вся её вина заключалась в том, что она была на стороне Софьи. Сестры были разлучены. Софья находилась в Москве, а Марфа коротала своё заключение во Владимире.

"Великий сыск"

В сентябре начался "великий сыск". Это значит, московских стрельцов стали повально арестовывать. За неделю в результате облав удалось арестовать приблизительно 4 тыс. человек. Всем им была уготована трагическая участь "на конвейере" в Преображенском приказе.

Стрельцы не чувствовали за собой никакой вины и не хотели себя понапрасну оговаривать. Их мучили в застенках пыточных камер: жгли тело раскаленными щипцами, вздергивали на дыбу, секли с животным остервенением кнутами.

Достаточно было совершить нескольких рывков на дыбе и 10 - 15 ударов кнутом, как человека буквально выводили из строя. Происходил разрыв сухожилий, наступал болевой шок. У пожилых стрельцов возникал инсульт или инфаркт. Палачи в этом случае прекращали пытки, так как уже физически невозможно было пытать полутруп, который уже никак не мог реагировать на болевые воздействия.

Пытки были столь изощренными, что некоторые стрельцы оговаривали себя, лишь бы прекратились мучения. Они сознавались во всех смертных грехах, что ненавидят иноземцев и мечтают свергнуть с престола царя.

Среди стрельцов попадались особо стойкие воины, которые не желали себя оговаривать. Их подвергали пытке до семи раз, т.е. пытали столько, пока не умерщвляли свою жертву, но так и не получив слова покаяния. Этот факт особенно приводил в неистовство царя, что он не может даже под пытками сломить дух воина.

О чем гласила официальная версия? Стрелки желали возвести на российский престол царевну Софью, Петра же Первого свергнуть. Иностранцев выгнать из Москвы, немецкую слободу сжечь.

Кровавый шлейф расплат

Первая казнь состоялась 30 сентября 1698 г. Колонну истерзанных после пыток стрельцов, состоящую из 200 человек, вывели из Преображенского приказа. Их доставили на Лобное место в Москве. Петр Первый, обезумевший от все дозволенной власти, приказал отрубать головы жертвам прямо на проезжей дороге.

Пятерых мужчин, наобум выхваченных из строя осужденных, обезглавили тут же. Потоки крови, отрубленные головы, ужас застыл в глазах подданных…

Петр Первый на Лобном месте сам решил позабавиться. И на глазах народа, словно на поле боя, отрубал безжалостно головы стрельцам. Головы рубил, как капусту… И это ужасно… Закрадывается мысль, что наследник российского престола был психически больным человеком…

Не отрубленных голов было много, на помощь государю пришла свита. От расправы, по свидетельству историков, отказались иностранные подданные, не желая вызывать к себе ненависть простого народа.

Следующая массовая казнь осужденных состоялась 11 октября 1698 г. На лобное место было привезено две корабельные сосны. 50 мучеников укладывали на бревна свои шеи. Палач быстрее исполнял свою грязную работу, только летели головы одна за другой, нескончаемым потоком крови заливая мостовую… В этот день подверглись казни 144 человека. Пьяный монарх и на этот раз с удовольствием махал своим топором. Умаявшись, велел на подмогу выкликать из толпы народа желающих. И находились помощники… Это было жуткое зрелище! Грандиозное шоу! Народу бесплатно наливалась водка! А как же – праздник…

Наряду с палачами, царем рубили головы стрельцам и люди из простонародья. Петр Первый как бы желал разделить свой грех с народом. Красная площадь обагрялась кровью, лилась рекой водка, пьяный народ заверял царя в любви и преданности.

Казнено около 800 человек. Шоу продолжается!

Осенью 1698 г. в столице выпал первый снег. По приказу Петра Первого осужденных везли к Лобному месту в черных санях. Жертвы сидели по два человека в повозке. В руках горели зажженные свечи.

17 октября 1698 г. предали казни 109 человек. В последующий день отрубили головы у 65 стрельцов, 19 октября - у 106.

К счастью царь уехал в Воронеж. Стрельцов оставили в покое.

Вернувшись в столицу в январе 1699 года, царь продолжил свой беспредел, проявив при этом определенную изобретательность. В январе - феврале 1699 года 215 стрельцов повесили на стене. Виселицы были установлены вокруг Новодевичьего монастыря в Москве. И не случайно, именно в этом монастыре находилась царевна Софья. Казненные до самой весны болтались на виселицах, внушая подданным царя страх и неподдельный ужас!

В общей сложности с сентября 1698 года по февраль 1699 года подверглось казни 1182 стрельца, свыше 600 человек отправили на поселение в Сибирь. 2000 человек послали служить в отдаленные стрелецкие полки.

Эта история наглядно показывает, на какие народные жертвы могут пойти правители ради сохранения собственной власти.

Стрелецкий бунт 1698 года

Попытка московских властей арестовать в Москве их челобитчиков на полковое начальство не удалась. Стрельцы укрылись в слободах и установили связь с царевной Софьей Алексеевной , находившейся в заточении в Новодевичьем монастыре ; 4 апреля против стрельцов были посланы солдаты Семёновского полка , которые при содействии посадских людей «выбили» мятежных стрельцов из столицы. Стрельцы вернулись в свои полки, в которых началось брожение.

Ход бунта

О массовых пытках и казнях стрельцов, в том числе и с личным участием царя Петра І, пишут многие историки. .

Российский историк Николай Костомаров так описывает казни стрельцов и членов их семей:

Снова потом происходили пытки, мучили, между прочим, разных стрелецких жен, а с 11 октября до 21 в Москве ежедневно были казни; четверым на Красной площади ломали руки и ноги колесами, другим рубили головы; большинство вешали. Так погибло 772 человека, из них 17 октября 109ти человекам отрубили головы в Преображенском селе. Этим занимались, по приказанию царя, бояре и думные люди, а сам царь, сидя на лошади, смотрел на это зрелище. В разные дни под Новодевичьим монастырем повесили 195 человек прямо перед кельями царевны Софьи, а троим из них, висевшим под самыми окнами, дали в руки бумагу в виде челобитных. Последние казни над стрельцами совершены были в феврале 1699 года.

По сведениям российского историка Соловьева казни происходили следующим образом:

30 сентября была первая казнь: стрельцов, числом 201 человек, повезли из Преображенского в телегах к Покровским воротам; в каждой телеге сидело по двое и держали в руке по зажженной свече; за телегами бежали жены, матери, дети со страшными криками. У Покровских ворот в присутствии самого царя прочитана была сказка: «В распросе и с пыток все сказали, что было придтить к Москве, и на Москве, учиня бунт, бояр побить и Немецкую слободу разорить, и немцев побить, и чернь возмутить, всеми четыре полки ведали и умышляли. И за то ваше воровство указал великий государь казнить смертию». По прочтении сказки осужденных развезли вершить на указные места; но пятерым, сказано в деле, отсечены головы в Преображенском; свидетели достоверные объясняют нам эту странность: сам Петр собственноручно отрубил головы этим пятерым стрельцам.

Австрийский дипломат Иоганн Корб, присутствовавший на казнях дает такое описание:

Эта казнь резко отличается от предыдущих; она совершена весьма различным способом и почти невероятным: 330 человек за раз, выведенные вместе под роковой удар топора, облили всю долину хотя и русской, но преступной кровью; эта громадная казнь могла быть исполнена потому только, что все бояре, сенаторы царства, думные и дьяки, бывшие членами совета, собравшегося по случаю стрелецкого мятежа, по царскому повелению были призваны в Преображенское, где и должны были взяться за работу палачей. Каждый из них наносил удар неверный, потому что рука дрожала при исполнении непривычного дела; из всех бояр, крайне неловких палачей, один боярин отличился особенно неудачным ударом: не попав по шее осужденного, боярин ударил его по спине; стрелец, разрубленный таким образом почти на две части, претерпел бы невыносимые муки, если бы Алексашка, ловко действуя топором, не поспешил отрубить несчастному голову…

Казни стрельцов в изобразительном искусстве

Эти события были изображены на знаменитой картине Василия Сурикова «Утро стрелецкой казни», которая была написана в 1881 году. В картине много красного цвета, который символизирует цвет пролитой крови.

См. также

Примечания

Литература

Alexander Moutchnik (2006): Der «Strelitzen-Aufstand» von 1698, in: Volksaufstände in Russland. Von der Zeit der Wirren bis zur «Grünen Revolution» gegen die Sowjetherrschaft, ed. by Heinz-Dietrich Löwe (=Forschungen zur osteuropäischen Geschichte, Bd. 65), Harrassowitz Verlag, Wiesbaden, 163-196.

Ссылки

10 октября 1698 года началась казнь мятежных стрельцов Петром I
Борис Башилов. История русского масонства.// Начало разгрома национальной Руси
Костомаров Н. История России в жизнеописаниях ее главнейших деятелей.// Глава 13. Царевна Софья

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Стрелецкий бунт 1698 года" в других словарях:

У этого термина существуют и другие значения, см. Стрелецкий бунт. Стрелецкий бунт 1682 года (Московская смута, Хованщина) бунт московских стрельцов в результате которого власть была передана царевне Софии. Содержание 1 Предпосылки бунта … Википедия - Стрелецкий бунт 1682 года (Московская смута, Хованщина) бунт московских стрельцов в результате которого власть была передана царевне Софии. Содержание 1 Предпосылки бунта 2 Начало бунта 3 Хованщина … Википедия

Василий Перов «Суд Пугачёва» (1879), Русский музей, Санкт Петербург Крестьянская война 1773 1775 годов (Пугачёвщина, Пугачёвское восстание, Пугачёвский бунт) восстание яицких казаков, переросшее в полномасштабную крестьянскую войну под… … Википедия

Зазейское восстание Дата 4 января 1 февраля 1924 Место Дальний Восток России Причина … Википедия

Медный бунт. 1662. (Эрнест Лисснер, 1938). Медный бунт произошедшее в Москве 25 июля (… Википедия

Жертвы Ленского расстрела (по всей видимости, фотографии были сделаны станционным мастером Громовских приисков, изъяты ротмистром Трещенковым, но были сохранены и попали в печать) Ленский расстрел трагические события 17 (4) апреля 1912 года … Википедия

На беспорядки и преступления надлежит конечно налагать наказания
однако ж и сберегать жизнь подданных сколь возможно.

Смертная казнь в России известна с давних пор. Первоначально это была кровная месть за убийство родича, когда убийца карался мечом, будучи застигнутым на месте преступления. Однако, именно как вид наказания, официально налагаемый государством и осознаваемый обществом, смертная казнь появляется в Пространной Редакции Русской Правды в XI веке. С тех пор институт смертной казни эволюционирует, и уже в Соборном Уложении можно отметить развитую классификацию этого вида наказания. В нем так же четко определен круг преступлений, за совершение которых человек может быть лишен жизни. Вторым документом, определяющим в XVIII веке смертную казнь как наказание, был Артикул Воинский. Проанализировав два этих законодательных памятника, можно выделить следующие случаи применения смертной казни: убийство, разбой, отягченный убийством, рецидивный разбой, изнасилование, фальшивомонетчество, преступление против церкви, преступление против жизни, здоровья и чести царя. Последний случай включал в себя: непристойные речи, самозванничество, бунт, измену, сдачу крепости неприятелю и т.д. В данном случае смертной казнью карались не только сами преступники, но и их родственники, если им было известно о готовящемся государственном преступлении.

Не случайно в качестве эпиграфа к докладу были взяты слова Петра о том, что необходимо сберегать жизнь подданных «сколь возможно». Дело в том, что Петр считал, что наказание должно преследовать не только карательные и устрашающие, но и исправительные цели, а преступников, чьи преступления не вышли за угрожающие государству пределы, можно использовать и как рабочую силу в интересах страны. Нина Борисовна Голикова, петербургский исследователь, в своем исследовании, основанном на изучении деятельности Преображенского приказа с 1697 по 1708гг. на основе документов, хранящихся в Архиве Древних актов, отмечает снижение количества смертных приговоров по сравнению с деятельностью аналогичных карательных органов в предшествующий период. Так, с 1697 по 1708гг. Преображенским приказом было рассмотрено 772 дела, из них смертные приговоры были вынесены только в 48 случаях. Львиная доля из этих приговоров приходилась на время следствия по делу стрелецкого восстания. Однако нельзя говорить о том, что российское правосудие в этот период своей истории встало на путь смягчения наказания, что оно превращается в нечто гуманное и либеральное. По сути, в России в то время смертная казнь оставалась одной из самых варварских и жестоких в Европе.

В XVIII веке в России было 6 основных видов лишения преступника жизни:

отсечение головы (мечом, секирой, топором);
колесование;
четвертование;
повешение (за шею, ноги или ребро);
сожжение (разновидность – копчение);
«посажение» на кол.

Это – наиболее распространенные виды смертной казни. Но были и «экзотические». Во-первых, это аркебузирование - расстрел для военных преступников. Во-вторых, это закапывание живым в землю – специфическая смертная казнь для женщин-мужеубийц. В тоже время, на рубеже XVII – XVIII веков в прошлое уходит «посажение на воду» - казнь через утопление. Уже в 20-ые годы XVIII века эти виды казней не применяются.

Приговор к колесованию предполагал 2 вида казни: «верхнюю», менее мучительную (отсечение головы, а затем переламывание членов трупа, который выставляли на колесе), и «нижнюю», т.е. такую, которая начиналась с низу тела и была более мучительной. В приговорах о ней писали: «Колесовать живова». Тогда изломанное тело еще живого преступника укладывали (привязывали) на закрепленные горизонтально на столбе тележное колесо. Закон и традиция предполагали 2 вида мучительной казни четвертованием: у преступника либо сначала отсекали голову, а потом руки и ноги, либо ему отсекали («обсекали») сначала руки и ноги, а потом отрубали голову. Последний вариант казни был, естественно, мучительнее первого.

Три вида казни предполагали приговоры о повешении преступника: простое повешение, когда человека вешали за шею, и мучительное, когда преступника подвешивали за ребро или за ноги. К сожжению приговаривали преступников преимущественно по делам веры: еретиков, отступников, богохульников, а так же ведунов и волшебников. Способ сожжения в приговорах обычно не уточнялся.

Физическая смерть на эшафоте, называемая с петровских времен «натуральной смертью», соседствовала с «политической смертью». Вот как она описана в одном из приговоров 1725г.: «Вместо натуральной смерти политическую: бить кнутом нещадно и, вырезав ноздри, послать в Рогервик в каторжную вечную работу». Почему эта казнь называется политической, сказать трудно. Но ясно, что политическая смерть не была физическим уничтожением преступника, она означала предание его гражданской казни, уничтожала человека как члена общества. Политическую смерть применяли и к негосударственным преступникам – обыкновенным убийцам и грабителям. Чаще всего приговор к такому наказанию рассматривался как помилование, как освобождение от физической смерти.

Рассмотрим «политическую казнь». Выше уже говорилось о различии «натуральной» и «политической» смерти, хотя до самого конца преступник мог и не знать, что его не собираются лишать жизни, а устроят лишь имитацию «натуральной смерти». Церемония политической казни проводилась в точности так же, как и натуральной, только кончалась иначе – преступнику оставляли жизнь. Казнимого раздевали, зачитывали смертный приговор, клали на плаху и тут же снимали. При этом оглашался указ об освобождении от смертной казни.

«Натуральная смерть», или «лишение живота», а именно отсечение головы, записывалось в протоколе сыскного учреждения так: «Казнен: отсечена голова на плахе». Из документов неясно, каким орудием пользовались при экзекуции, хотя выбор орудий был невелик – или топор, или меч. Неясно, каким был топор – мясницкий, топор дровосека, или это была секира. Согласно Артикулу Воинскому 1715г., головы секли мечом – «мечом казнены», «мечом наказать». Когда отсекали головы мечом, то приговоренного ставили на колени, и палач широким замахом сносил преступнику голову с плеч. При казни топором неприменнным атрибутом была плаха – чурбан из дуба или липы, высотой не более метра, возможно, с выемкой для головы.

Опытный палач отделял голову от туловища одним ударом и тот час, подняв ее за волосы, показывал толпе. Предъявление головы публике так же полно символического смысла: зрители удостоверялись, что казнь действительно совершилась без обмана. Если за палаческую работу брались непрофессионалы, или палач был неопытен, то казнимого ожидали страшные муки. К этому нужно добавить, что сознание не угасало сразу после отделения головы от тела. Исследования французских врачей конца XIX века показали, что голова казненного несколько секунд и даже минут жила и закрытые веки открывались в ответ на названное имя казненного человека. Эти выводы послужили причиной отмены казни на гильотине, которая сама по себе была более совершенна, чем палач, - ведь в ответственный момент человеческая рука могла дрогнуть и принести казнимому огромные страдания.

В Артикул Воинский 1715г. включено важное положение о казни. Если раньше, в XVII веке, казнимый преступник оставался жив после первого удара палача или срывался с виселицы, то ему по давней традиции даровали жизнь. Артикул отменил обычай: «Когда палач к смерти осужденному имеет голову отсечь, а единым разом головы не отсечет, или когда кого имеет повесить, а веревка порветца и сужденный с виселицы оторветца и жив, и еще жив будет, того ради осужденный не свободен есть, но палач имеет чин свой [обязанность] до тех мест [до тех пор] отправлять, пока осужденный живота лишиться и тако приговор исправлен быть может».

Некоторые авторы считают повешение древнейшей казнью на Руси. Как уже сказано выше, повешение было трех видов: обычное («повесить за шею» или просто «повесить», в одном случае «обвесить»), повешение (повешение) за проткнутое крюком ребро («повешен за ребро») и, наконец, повешение за ноги. При подвешивании за ребро смерть не наступала сразу, и преступник мог довольно долго жить. Эту казнь могли совмещать с другими видами наказания, например с колесованием.

Четвертование представляло собой расчленение тела преступника с помощью меча или топора – точнее, специального топорика для отсечения рук и ног. В обоих случаях преступнику вначале отрубали левую руку и правую ногу (или наоборот), затем это повторялось с оставшейся рукой и ногой, а затем отсекали и голову. Но в других случаях преступнику обрубали сначала голову, а затем уже руки и ноги. Четвертование в первом случае называлось «рассечением живого» и усугубляло муки преступника, во втором же было выражением милости государя.

Можно сказать, что страшно мучительной была казнь колесованием, когда переламывались кости преступнику на эшафоте с помощью лома или колеса. Из документов видно, что преступнику ломали преимущественно руки и ноги. Средневековые гравюры и описания современников позволяют судить о технике этой казни. Сохранилось палаческое колесо XVIII века. Оно позволяет прийти к выводу, что это орудие казни внешне походило на колесо каретное. Его деревянный обод снабжен железными оковками, края которых загнуты для того, чтобы усилить ломающий кости удар. Преступника, опрокинутого навзничь, растягивали и привязывали к укрепленным на эшафоте кольцам или к вбитым в землю кольям. Под суставы (запястья, предплечья, лодыжки, колени и бедра) укладывались клинья или поленья, а затем с размаху били ободом колеса по членам, целясь в промежутки между поленьями так, чтобы сломать кости, но при этом не раздробить тела. В приговорах указывалось, что именно ломать: ребра, руки, ноги и т.д. Казнь колесованием впервые применили в России как западную новинку при казни стрельцов в 1698г. Приговор «колесовать руки и ноги» чаще всего относился к процедуре «колесования живова», что означает колесование заживо. Этот вид казни считался очень жестоким. После того, как преступнику ломали руки и ноги, его клали на укрепленное на столбе колесо, где он медленно умирал. Из некоторых описаний следует, что переломанные члены преступника переплетали между спицами укрепленного на столбе колеса. Ломая кости, палачи при этом стремились не повредить внутренних органов, чтобы не ускорить смерть и чтобы мучения затянулись. Положенные на колеса преступники жили иногда по нескольку дней, оставаясь в сознании.

Посажение на кол было одной из самых мучительных казней. Кол вводился в задний проход, и тело под собственной тяжестью насаживалось на него. Искусство палача состояло в том, чтобы острие кола или прикрепленный к нему металлический стержень ввести в тело преступника без повреждения жизненно важных органов и не вызывать обильного приближающего конец кровотечения. Кол с преступником устанавливался вертикально.

Нельзя сказать, что сожжение в России особенно распространенной смертной казнью, не то, что в Европе, где костры с еретиками горели весь XVII и XVIII вв. Смерть в срубе была мучительна, и скорее всего казнимый погибал не от огня, а от удушья. Для казни рубили небольшой бревенчатый домик, наполняли его смоляными бочками и соломой, потом преступника вводили внутрь сруба и запирали там. По другим данным, преступников опускали в сруб сверху «так, что затем нельзя было их не видеть, не слышать. Есть сведения и о другой «технологии» этой казни: преступника бросали («метали») в горящий сруб. Сжигали так же и на медленном огне – коптили.

Фальшивомонетчикам заливали горло металлом (обычно оловом), который находили у них при аресте. Как и других преступников, их тела водружали (привязывали) на колесо, а к его спицам прикрепляли фальшивые монеты.

Выше уже говорилось, что признание упорствующим преступником своей вины, отречение его от прежних взглядов власть воспринимала с удовлетворением и могла облегчить участь приговоренного либо перед казнью (назначали более легкое наказание), либо во время экзекуции. Тот, кто просил пощады, раскаивался или давал показания, мог рассчитывать на снисхождение, получить, как тогда говорили, «удар милосердия». Такому покаявшемуся преступнику облегчали мучения – отсекали голову или пристреливали.

К особо тяжким преступлениям прибавлялись позорящие посмертные наказания-надругательства: голову втыкали на кол, труп или его части клали на колеса или втыкали на колья на время, определенное указом. Затем останки сжигали, а пепел развеивали по ветру.

Существует легенда, что дочь Петра Елизавета, совершая переворот 25 ноября 1741г. дала клятву, что, став императрицей, никогда не подпишет смертный приговор. Правда ли это или нет – неизвестно, но при анализе источников исследователи пришли к выводу, что ни ОДИН человек в ее царствование не был лишен жизни на эшафоте, а приговоренных к смерти ссылали на каторгу. Особо заметным считается указ 7 мая 1744г., который запрещал приведение на местах смертных приговоров без разрешения на то Сената. И ни разу за время царствования Елизаветы Сенат не издал соответствующего указа. Эта фактическая отмена смертной казни была законодательно оформлена указом 1754г., в котором говорилось, что «натуральная смертная казнь» должна быть заменена другим наказанием в обязательном порядке.

Однако с приходом к власти Екатерины II была возобвлена, и лишь с указа 6 апреля 1775г., после казни участников восстания Пугачева, ее де-факто заменяют кнутом.

В дальнейшем было еще несколько случаев, когда власть «игнорировала» этот указ и применяла смертную казнь, например в деле о декабристах. Однако, с 1775 по 1917гг. смертная казнь в России была лишь исключительным наказанием и применялась в качестве санкции при преступлении против монархии.