Выйди на волгу чей стон раздается. "Размышления у парадного подъезда": анализ

Вот парадный подъезд. По торжественным дням, Одержимый холопским недугом, Целый город с каким-то испугом Подъезжает к заветным дверям; Записав свое имя и званье , Разъезжаются гости домой, Так глубоко довольны собой, Что подумаешь - в том их призванье! А в обычные дни этот пышный подъезд Осаждают убогие лица: Прожектеры, искатели мест, И преклонный старик, и вдовица. От него и к нему то и знай по утрам Всё курьеры с бумагами скачут. Возвращаясь, иной напевает "трам-трам", А иные просители плачут. Раз я видел, сюда мужики подошли, Деревенские русские люди, Помолились на церковь и стали вдали, Свесив русые головы к груди; Показался швейцар. "Допусти",- говорят С выраженьем надежды и муки. Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд! Загорелые лица и руки, Армячишка худой на плечах, По котомке на спинах согнутых, Крест на шее и кровь на ногах, В самодельные лапти обутых (Знать, брели-то долгонько они Из каких-нибудь дальних губерний). Кто-то крикнул швейцару: "Гони! Наш не любит оборванной черни!" И захлопнулась дверь. Постояв, Развязали кошли пилигримы , Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв, И пошли они, солнцем палимы, Повторяя: "Суди его бог!", Разводя безнадежно руками, И, покуда я видеть их мог, С непокрытыми шли головами... А владелец роскошных палат Еще сном был глубоким объят... Ты, считающий жизнью завидною Упоение лестью бесстыдною, Волокитство, обжорство, игру, Пробудись! Есть еще наслаждение: Вороти их! в тебе их спасение! Но счастливые глухи к добру... Не страшат тебя громы небесные, А земные ты держишь в руках, И несут эти люди безвестные Неисходное горе в сердцах. Что тебе эта скорбь вопиющая, Что тебе этот бедный народ? Вечным праздником быстро бегущая Жизнь очнуться тебе не дает. И к чему? Щелкоперов забавою Ты народное благо зовешь; Без него проживешь ты со славою И со славой умрешь! Безмятежней аркадской идиллии Закатятся преклонные дни. Под пленительным небом Сицилии, В благовонной древесной тени, Созерцая, как солнце пурпурное Погружается в море лазурное, Полосами его золотя,- Убаюканный ласковым пением Средиземной волны,- как дитя Ты уснешь, окружен попечением Дорогой и любимой семьи (Ждущей смерти твоей с нетерпением); Привезут к нам останки твои, Чтоб почтить похоронною тризною, И сойдешь ты в могилу... герой, Втихомолку проклятый отчизною, Возвеличенный громкой хвалой!.. Впрочем, что ж мы такую особу Беспокоим для мелких людей? Не на них ли нам выместить злобу?- Безопасней... Еще веселей В чем-нибудь приискать утешенье... Не беда, что потерпит мужик: Так ведущее нас провиденье Указало... да он же привык! За заставой, в харчевне убогой Всё пропьют бедняки до рубля И пойдут, побираясь дорогой, И застонут... Родная земля! Назови мне такую обитель, Я такого угла не видал, Где бы сеятель твой и хранитель, Где бы русский мужик не стонал? Стонет он по полям, по дорогам, Стонет он по тюрьмам, по острогам, В рудниках, на железной цепи; Стонет он под овином, под стогом, Под телегой, ночуя в степи; Стонет в собственном бедном домишке, Свету божьего солнца не рад; Стонет в каждом глухом городишке, У подъезда судов и палат. Выдь на Волгу: чей стон раздается Над великою русской рекой? Этот стон у нас песней зовется - То бурлаки идут бечевой!.. Волга! Волга!.. Весной многоводной Ты не так заливаешь поля, Как великою скорбью народной Переполнилась наша земля,- Где народ, там и стон... Эх, сердечный! Что же значит твой стон бесконечный? Ты проснешься ль, исполненный сил, Иль, судеб повинуясь закону, Всё, что мог, ты уже совершил,- Создал песню, подобную стону, И духовно навеки почил?..

Notes: Стихотворение, по воспоминаниям Панаевой, «было написано Некрасовым , когда он находился в хандре. Он лежал тогда целый день на диване, почти ничего не ел и никого не принимал к себе. [...] На другое утро я встала рано и, подойдя к окну, заинтересовалась крестьянами, сидевшими на ступеньках лестницы парадного подъезда в доме, где жил министр государственных имуществ (М. Н. Муравьев.- В. Коровин ). Была глубокая осень, утро было холодное и дождливое. По всем вероятиям, крестьяне желали подать какое-нибудь прошение и спозаранку явились к дому. Швейцар, выметая улицу, прогнал их; они укрылись за выступом подъезда и переминались с ноги на ногу, прижавшись у стены и промокая на дожде. Я пошла к Некрасову и рассказала ему о виденной мною сцене. Он подошел к окну в тот момент, когда дворники дома и городовой гнали крестьян прочь, толкая их в спину. Некрасов сжал губы и нервно пощипывал усы; потом быстро отошел от окна и улегся опять на диване. Часа через два он прочел мне стихотворение «У парадного подъезда». Некрасов совершенно переработал реальный жизненный материал, внеся темы вселенского зла, библейские ассоциации, мотивы высшего суда и возмездия. Все это придало стихотворению обобщенно-символический смысл. Идея «спасения в народе» сочетается с раздумьями о трагической судьбе народа. Многие мотивы стихотворения восходят к «сатирической оде»

Многие произведения Некрасова не теряют своей актуальности и сегодня. Если читать стих “Размышления у парадного подъезда” Некрасова Николая Алексеевича вдумчиво, можно найти в его строках параллель с современностью.

Стихотворение было написано в 1858 году. Это время было достаточно счастливым для поэта. Он успешно творил, его выдвинули в первые ряды отечественной литературы. Журнал “Современник”, издателем которого был Некрасов, наоборот, переживал не лучшие времена, связанные с расколом. Многие издававшиеся там литераторы были “революционными разночинцами”. Им противостояли сторонники русской “натуральной школы”. Некрасову были близки идеи “крестьянской демократии”.

Текст стихотворения Некрасова “Размышления у парадного подъезда”, которое проходят на уроке литературы в 10 классе, пронизан горькой иронией. Поэта беспокоит равнодушие власть имущих к страданиям простого народа. Чиновники, с удовольствием льстящиеся к сильным мира сего, брезговали “некрасивыми на вид” мужиками. А ведь многие из них, свято веря в справедливость закона, сутками шли из отдаленных губерний в столицу. Это произведение предостерегает чиновников. Многие из них, сосредоточенные на своей карьере, часто не замечают, что точно так же льстящиеся к ним родные и близкие ждут не дождутся их кончины. Скачать стихотворение полностью или учить его онлайн можно на нашем сайте.

А владелец роскошных палат
Еще сном был глубоким объят…
Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру,
Пробудись! Есть еще наслаждение:
Вороти их! в тебе их спасение!
Но счастливые глухи к добру…

Не страшат тебя громы небесные,
А земные ты держишь в руках,
И несут эти люди безвестные
Неисходное горе в сердцах.

Что тебе эта скорбь вопиющая,
Что тебе этот бедный народ?
Вечным праздником быстро бегущая
Жизнь очнуться тебе не дает.
И к чему? Щелкоперов забавою
Ты народное благо зовешь;
Без него проживешь ты со славою
И со славой умрешь!
Безмятежней аркадской идиллии
Закатятся преклонные дни.
Под пленительным небом Сицилии,
В благовонной древесной тени,
Созерцая, как солнце пурпурное
Погружается в море лазурное,
Полосами его золотя,-
Убаюканный ласковым пением
Средиземной волны,- как дитя
Ты уснешь, окружен попечением
Дорогой и любимой семьи
(Ждущей смерти твоей с нетерпением);
Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдешь ты в могилу… герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой!..

Впрочем, что ж мы такую особу
Беспокоим для мелких людей?
Не на них ли нам выместить злобу?-
Безопасней… Еще веселей
В чем-нибудь приискать утешенье…
Не беда, что потерпит мужик:
Так ведущее нас провиденье
Указало… да он же привык!
За заставой, в харчевне убогой
Всё пропьют бедняки до рубля
И пойдут, побираясь дорогой,
И застонут… Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется –
То бурлаки идут бечевой!..
Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля,-
Где народ, там и стон… Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Всё, что мог, ты уже совершил,-
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..

Поэт описывает парадный подъезд дома, принадлежащего влиятельному и богатому вельможе. «По торжественным дням» к нему съезжается множество людей.

Записав своё имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь - в том их призванье!

Они приезжают, чтобы напомнить о себе могущественному хозяину дома.

В обычные, будние дни у подъезда тоже кипит жизнь: толпится простой народ - «прожектёры, искатели мест, и преклонный старик, и вдовица», снуют курьеры с бумагами. Некоторые просители уходят оттуда довольные, а другие - со слезами на глазах.

Однажды поэт видел, как к подъезду подошли мужики, «деревенские русские люди», и попросили швейцара впустить их. Оглядев гостей, швейцар нашёл их неказистыми.

Загорелые лица и руки,
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).

Из глубины дома швейцару велели гнать мужиков - хозяин «не любит оборванной черни». Странники развязали свои кошели, но швейцар не взял «скудной лепты» и в дом не пустил. Мужики ушли, палимые солнцем, «разводя безнадёжно руками», и долго ещё шли с непокрытыми головами. «А владелец роскошных палат» в это время сладко спал.

Поэт призывает вельможу пробудиться, оставить «волокитство, обжорство, игру» и бесстыдную лесть, которые он считает своей жизнью, и принять нищих просителей, ведь только в них его спасенье. «Но счастливые глухи к добру» - громы небесные богача не страшат, а земная власть у него в руках.

Богачу нет дела до простого народа. Его жизнь - вечный праздник, который не даёт ему очнуться и увидеть народную бедность и скорбь. Да и не нужно это вельможе. И без забот о народном благе он проживёт и умрёт «со славою».

Поэт с иронией описывает, как вельможа доживает свои дни «под пленительным небом Сицилии», созерцая великолепные закаты над Средиземным морем, а потом умирает, окружённый семьёй, нетерпеливо ждущей его смерти.

Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдёшь ты в могилу... герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой!...

Впрочем, такую значительную особу не следует беспокоить «для мелких людей». Напротив, на них лучше «выместить злобу» - это и безопасно и весело. А мужик привычно стерпит, как ему указало «ведущее нас провидение». Пропив последние копейки «в харчевне убогой», мужики со стоном вернутся домой, «побираясь дорогой».

Поэт не знает такого места, где бы не стонал русский мужик, «сеятель и хранитель». Его стон раздаётся отовсюду - с полей и дорог; из тюрем, острогов и рудников; из овинов и бедных домишек; от «подъезда судов и палат».

Выдь на Волгу: чей стон раздаётся
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовётся -
То бурлаки идут бечевой!...

Поэт сравнивает народную скорбь, которой «переполнилась наша земля», с весенним разливом могучей Волги. Он спрашивает: что же значит этот бесконечный стон? Проснётся ли народ, «исполненный сил»? Или он уже совершил всё, что мог, - «создал песню, подобную стону».

Николай Алексеевич Некрасов

Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;

Записав свое имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь — в том их призванье!
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица:
Прожектеры, искатели мест,
И преклонный старик, и вдовица.
От него и к нему то и знай по утрам
Всё курьеры с бумагами скачут.
Возвращаясь, иной напевает «трам-трам»,
А иные просители плачут.
Раз я видел, сюда мужики подошли,
Деревенские русские люди,
Помолились на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы к груди;
Показался швейцар. «Допусти»,- говорят
С выраженьем надежды и муки.
Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
Загорелые лица и руки,
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).
Кто-то крикнул швейцару: «Гони!
Наш не любит оборванной черни!»
И захлопнулась дверь. Постояв,
Развязали кошли пилигримы,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они, солнцем палимы,
Повторяя: «Суди его бог!»,
Разводя безнадежно руками,
И, покуда я видеть их мог,
С непокрытыми шли головами…

Что тебе эта скорбь вопиющая,
Что тебе этот бедный народ?
Вечным праздником быстро бегущая
Жизнь очнуться тебе не дает.
И к чему? Щелкоперов3 забавою
Ты народное благо зовешь;
Без него проживешь ты со славою
И со славой умрешь!
Безмятежней аркадской идиллии4
Закатятся преклонные дни.
Под пленительным небом Сицилии,
В благовонной древесной тени,
Созерцая, как солнце пурпурное
Погружается в море лазурное,
Полосами его золотя,-
Убаюканный ласковым пением
Средиземной волны,- как дитя
Ты уснешь, окружен попечением
Дорогой и любимой семьи
(Ждущей смерти твоей с нетерпением);
Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдешь ты в могилу… герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой!..

Впрочем, что ж мы такую особу
Беспокоим для мелких людей?
Не на них ли нам выместить злобу?-
Безопасней… Еще веселей
В чем-нибудь приискать утешенье…
Не беда, что потерпит мужик:
Так ведущее нас провиденье
Указало… да он же привык!
За заставой, в харчевне убогой
Всё пропьют бедняки до рубля
И пойдут, побираясь дорогой,
И застонут… Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется —
То бурлаки идут бечевой!..
Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля,-
Где народ, там и стон… Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Всё, что мог, ты уже совершил,-
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..

Хрестоматийное стихотворение «Размышления у парадного подъезда» было написано Николаем Некрасовым в 1858 году, став одним из многочисленных произведений, которые автор посвятил простому народу. Поэт вырос в родовом имении, однако из-за жестокости собственного отца очень рано понял, что мир делится на богатых и бедных. Некрасов и сам попал в число тех, кто вынужден был влачить полунищенское существование, так как был лишен наследства и зарабатывал себе на жизнь самостоятельно с 16 лет. Понимая, каково приходится простым крестьянам в этом бездушном и несправедливом мире, поэт в своих произведениях регулярно обращался к социальной тематике. Больше всего его угнетал тот факт, что свои права крестьяне не умеют отстаивать и даже не знают, на что именно могут рассчитывать по закону. В итоге они вынуждены превращаться в просителей, судьба которых напрямую зависит даже не столько от прихоти высокопоставленной особы, сколько от настроения обычного швейцара.

В одном из домов Санкт-Петербурга просители бывают особенно часто, ведь здесь живет губернатор. Но попасть к нему - задача не из легких, так как на пути просителей, обутых «в самодельные лапти», стоит грозный швейцар. Именно он решает, кто достоин встречи с чиновником, а кого следует гнать в шею, даже, несмотря на скудное подношение. Подобное отношение к просителям является нормой, хотя крестьяне, наивно веря в миф про доброго барина, винят во всем его прислужников и уходят, так и не добившись справедливости. Однако Некрасов понимает, что проблема кроется не в швейцарах, а в самих представителях власти, для которых нет ничего слаще, чем «упоение властью бесстыдною». Таких людей не страшат «громы небесные», а все земные проблемы они легко решают силой собственной власти и денег. Нужды же простых людей подобных чиновников совершенно не интересуют, и на этом поэт акцентирует внимание в своем стихотворении. Автор возмущен тем, что в обществе существует подобная градация, из-за которой добиться справедливости без денег и высокого социального статуса невозможно. Более того, русский мужик является для такого чинуши постоянным источником раздражения и поводом для гнева. Никто не задумывается над тем, что именно на крестьянах и держится все современное общество, которое не в состоянии обойтись без бесплатной рабочей силы. Тот факт, что все люди по определению рождаются свободными, умышленно утаивается, и Некрасов мечтает о том, что когда-нибудь справедливость все же восторжествует.

«Размышления у парадного подъезда» Николай Некрасов

Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав свое имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь — в том их призванье!
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица:
Прожектеры, искатели мест,
И преклонный старик, и вдовица.
От него и к нему то и знай по утрам
Всё курьеры с бумагами скачут.
Возвращаясь, иной напевает «трам-трам»,
А иные просители плачут.
Раз я видел, сюда мужики подошли,
Деревенские русские люди,
Помолились на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы к груди;
Показался швейцар. «Допусти»,- говорят
С выраженьем надежды и муки.
Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
Загорелые лица и руки,
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).
Кто-то крикнул швейцару: «Гони!
Наш не любит оборванной черни!»
И захлопнулась дверь. Постояв,
Развязали кошли пилигримы,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они, солнцем палимы,
Повторяя: «Суди его бог!»,
Разводя безнадежно руками,
И, покуда я видеть их мог,
С непокрытыми шли головами…

А владелец роскошных палат
Еще сном был глубоким объят…
Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру,
Пробудись! Есть еще наслаждение:
Вороти их! в тебе их спасение!
Но счастливые глухи к добру…

Не страшат тебя громы небесные,
А земные ты держишь в руках,
И несут эти люди безвестные
Неисходное горе в сердцах.

Что тебе эта скорбь вопиющая,
Что тебе этот бедный народ?
Вечным праздником быстро бегущая
Жизнь очнуться тебе не дает.
И к чему? Щелкоперов3 забавою
Ты народное благо зовешь;
Без него проживешь ты со славою
И со славой умрешь!
Безмятежней аркадской идиллии4
Закатятся преклонные дни.
Под пленительным небом Сицилии,
В благовонной древесной тени,
Созерцая, как солнце пурпурное
Погружается в море лазурное,
Полосами его золотя,-
Убаюканный ласковым пением
Средиземной волны,- как дитя
Ты уснешь, окружен попечением
Дорогой и любимой семьи
(Ждущей смерти твоей с нетерпением);
Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдешь ты в могилу… герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой!..

Впрочем, что ж мы такую особу
Беспокоим для мелких людей?
Не на них ли нам выместить злобу?-
Безопасней… Еще веселей
В чем-нибудь приискать утешенье…
Не беда, что потерпит мужик:
Так ведущее нас провиденье
Указало… да он же привык!
За заставой, в харчевне убогой
Всё пропьют бедняки до рубля
И пойдут, побираясь дорогой,
И застонут… Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется —
То бурлаки идут бечевой!..
Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля,-
Где народ, там и стон… Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Всё, что мог, ты уже совершил,-
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..

Анализ стихотворения Некрасова «Размышления у парадного подъезда»

Хрестоматийное стихотворение «Размышления у парадного подъезда» было написано Николаем Некрасовым в 1858 году, став одним из многочисленных произведений, которые автор посвятил простому народу. Поэт вырос в родовом имении, однако из-за жестокости собственного отца очень рано понял, что мир делится на богатых и бедных Некрасов и сам попал в число тех, кто вынужден был влачить полунищенское существование. Так как был лишен наследства и зарабатывал себе на жизнь самостоятельно с 16 лет. Понимая, каково приходится простым крестьянам в этом бездушном и несправедливом мире, поэт в своих произведениях регулярно обращался к социальной тематике. Больше всего его угнетал тот факт, что свои права крестьяне не умеют отстаивать и даже не знают, на что именно могут рассчитывать по закону. В итоге они вынуждены превращаться в просителей, судьба которых напрямую зависит даже не столько от прихоти высокопоставленной особы, сколько от настроения обычного швейцара.

В одном из домов Санкт-Петербурга просители бывают особенно часто, ведь здесь живет губернатор. Но попасть к нему – задача не из легких, так как на пути просителей, обутых « в самодельные лапти», стоит грозный швейцар. Именно он решает, кто достоин встречи с чиновником, а кого следует гнать в шею, даже несмотря на скудное подношение. Подобное отношение к просителям является нормой, хотя крестьяне, наивно веря в миф про доброго барина, винят во всем его прислужников и уходят, так и не добившись справедливости. Однако Некрасов понимает, что проблема кроется не в швейцарах, а в самих представителях власти, для которых нет ничего слаще, чем «упоение властью бесстыдною». Таких людей не страшат «громы небесные», а все земные проблемы они легко решают силой собственной власти и денег. Нужды же простых людей подобных чиновников совершенно не интересуют, и на этом пот акцентирует внимание в своем стихотворении. Автор возмущен тем, что в обществе существует подобная градация, из-за которой добиться справедливости без денег и высокого социального статуса невозможно. Более того, русский мужик является для такого чинуши постоянным источником раздражения и поводом для гнева. Никто не задумывается над тем, что именно на крестьянах и держится все современное общество, которое не в состоянии обойтись без бесплатной рабочей силы. Тот факт, что все люди по определению рождаются свободными, умышленно утаивается, и Некрасов мечтает о том, что когда-нибудь справедливость все же восторжествует.