Загадочные связи германских нацистов с шамбалой. Самая известная экспедиция нацистов

Многие высокопоставленные члены нацистского режима, включая Гитлера, но особенно Гиммлер и Гесс, были приверженцами сложных оккультных верований.

Это послужило поводом к тому, что между 1938 и 1939 годами немцы по приглашению тибетского правительства направили официальную экспедицию в Тибет, чтобы принять участие в праздновании Лосара (тибетского Нового года).

Тибет страдал от многочисленных попыток Китая аннексировать его территорию и неспособности британцев предотвратить агрессию и защитить Тибет. При Сталине Советский Союз жестоко преследовал буддизм, в особенности его тибетскую форму, которая практиковалась монголами в пределах страны и в государстве-сателлите - Монгольской Народной Республике (Внешней Монголии).

Япония, напротив, поддерживала тибетский буддизм во Внутренней Монголии, которую она аннексировала как часть Маньчжоу-го - марионеточного государства в Маньчжурии. Утверждая, что Япония является Шамбалой, имперское правительство пыталось заручиться поддержкой находившихся под ее господством монголов, чтобы вторгнуться во Внешнюю Монголию и Сибирь и создать всемонгольскую конфедерацию под протекторатом Японии.

Учитывая нестабильность ситуации, тибетское правительство также рассматривало возможность получить защиту у Японии. В 1936 году Япония и Германия заключили пакт о ненападении, в котором объявили об общем враждебном отношении к распространению международного коммунизма. В связи с этим и было издано приглашение для официальной делегации из нацистской Германии. В августе 1939, вскоре после немецкой экспедиции в Тибет, Гитлер разорвал пакт с Японией и подписал немецко-советский пакт о ненападении. В сентябре Советский Союз оттеснил японцев, вторгшихся в мае во Внешнюю Монголию. Впоследствии из японских и немецких связей с тибетским правительством так ничего и не вышло.

[Подробнее см.: Россия, Япония и докоммунистический Тибет: роль легенды о Шамбале.]

Мифы о Туле и вриле

Вскоре появилось понятие врил. В 1871 году британский романист Эдвард Бульвер-Литтон в книге "Грядущая раса" (The Coming Race) описал сверхрасу врилья, которая жила под землей и намеревалась захватить мир посредством психокинетической энергии - врил. Французский автор Луи Жаколио продолжил этот миф в книгах "Сыновья Бога" (Les Fils de Dieu, 1873) и "Индоевропейские традиции" (Les Traditions indo-europГ(C)ennes, 1876). В них он связал врил с подземным народом Туле: обитатели Туле смогут использовать энергию врил, чтобы стать сверхлюдьми и править миром.

Немецкий философ Фридрих Ницше (1844 -1900) также придавал особое значение идее сверхчеловека (Гнbermensch) и начал свой труд "Антихрист" (Der Antichrist, 1888) со строк: "Давайте обратимся к себе. Мы гипербореи. Мы прекрасно знаем, насколько мы живем в стороне от других". Хотя Ницше никогда не упоминал врил, все же в опубликованном посмертно сборнике афоризмов "Воля к власти" (Der Wille zur Macht) он уделял особое внимание роли внутренней силы в развитии сверхчеловека. Он писал, что "стадо", имея в виду обычных людей, стремится защитить себя, создавая мораль и правила, в то время как сверхлюди обладают внутренней жизненной силой, которая заставляет их выйти из стада. Эта сила вынуждает их врать стаду, чтобы оставаться независимыми и свободными от "менталитета стада".

В произведении "Арктическая родина Вед" (The Arctic Home of the Vedas, 1903) Бал Гангадхар Тилак, ранний борец за свободу Индии, развил эту тему, отождествив переселение жителей Туле на юг с происхождением арийской расы.

Таким образом, многие немцы в начале XX столетия верили, что они потомки арийцев, переселившихся на юг из Гипербореи-Туле, и что их предназначение в том, чтобы с помощью силы врил стать господствующей расой сверхлюдей. Среди них был и Гитлер.

Общество Туле и основание нацистской партии (НСДАП)

В 1919 году общество Туле основало Немецкую рабочую партию. Позже в том же году Дитрих Эккарт, член внутреннего круга общества Туле, принял Гитлера в общество и начал готовить его по методам этой организации к тому, чтобы использовать врил для создания расы арийских сверхлюдей. С юных лет Гитлер был склонен к мистицизму, изучал в Вене оккультизм и теософию. Позже Гитлер посвятил Дитриху Эккарту книгу "Моя борьба" (Mein Kampf). В 1920 году Гитлер стал главой Немецкой рабочей партии, переименованной в Национал-социалистскую немецкую рабочую партию (нацистскую партию).

Хаусхофер, общество Врил и геополитика

В 1918 году, после службы генералом во время первой мировой войны, Хаусхофер основал в Берлине общество Врил. У этого общества были те же основополагающие идеи и ценности, что и у общества Туле, и есть мнение, что оно была внутренним кругом последнего. Общество пыталось установить связи со сверхъестественными подземными существами, чтобы получить от них силу врил.

Кроме того, оно утверждало центральноазиатское происхождение арийской расы. Хаусхофер разрабатывал основные положения геополитики и в начале 20-х годов стал руководителем Института геополитики Университета Людвига Максимилиана в Мюнхене. Геополитика отстаивала захват территорий с целью расширения "жизненного пространства" (нем. Lebensraum) как средство достижения власти на мировой арене.

Рудольф Хесс был одним из самых близких учеников Хаусхофера, он познакомил Хаусхофера с Гитлером в 1923 году, когда тот сидел в тюрьме после неудавшегося путча. Позже Хаусхофер часто посещал будущего фюрера, учил его геополитике и идеям общества Туле и общества Врил. Поэтому, когда Гитлер стал в 1933 канцлером, он выбрал геополитику в качестве стратегии для арийской расы, чтобы захватить Восточную Европу, Россию и Центральную Азию.

Ключом к успеху должно было стать обнаружение предков арийской расы, хранителей тайны врил в Центральной Азии.

Свастика

Свастика - древний индийский символ неизменной удачи. Это слово происходит от санскритского "свастика", что означает благополучие и удачу. Использовавшийся у индуистов, буддистов и джайнов на протяжении тысячелетий, этот символ получил распространение и в Тибете.

Свастика также встречается в большинстве других древних культур мира. Например, ее разновидность, повернутая против часовой стрелки, заимствованная нацистами, была буквой "G" в средневековом североевропейском руническом письме. Масоны считали эту букву важным символом, поскольку "G" могло означать Бога (God), Великого архитектора вселенной (the Great Architect of the Universe) или геометрию (Geometry).

Свастика также является традиционным символом древнескандинавского бога грома и власти Тора (скандинавский Тор, немецкий Доннер, балтийский Пяркунас). Из-за этой связи с богом грома латвийцы и финны выбрали свастику эмблемой своих военно-воздушных сил, когда получили независимость после первой мировой войны.

В конце XIX столетия Гвидо фон Лист сделал свастику эмблемой неоязыческого движения в Германии. Немцы не использовали санскристкое слово "свастика", а называли ее "хакэнкройц", что означает "изогнутый крест". Этот символ должен был одолеть крест и занять его место, так же как новое язычество должно было одолеть и заменить собой христианство.

Разделяя антихристианские настроения неоязыческого движения, общество Туле также включило "хакэнкройц" в свою эмблему, поместив свастику в круг, а поверх нее - немецкий кинжал. В 1920 году, по совету доктора Фридриха Крона из общества Туле, Гитлер сделал свастику в белом круге основным знаком флага нацистской партии. Для фона Гитлер выбрал красный цвет, чтобы соперничать с красным флагом противника - Коммунистической партии.

Французские исследователи Луи Повель и Жак Бержье писали в "Утре магов" (Le Matin des Magiciens, 1962), что Хаусхофер убедил Гитлера использовать хакэнкройц как символ нацистской партии. Они утверждают, что причиной того был интерес Хаусхофера к индийской и тибетской культурам. Это маловероятно, поскольку Хаусхофер встретился с Гитлером только в 1923 году, а нацистский флаг впервые появился в 1920. Скорее всего, Хаусхофер использовал широкое распространение свастики в Индии и Тибете как довод, чтобы убедить Гитлера в
том, что этот регион является родиной предков арийской расы.

Подавление нацистами конкурирующих оккультных групп

Различные ученые объясняют эту политику Гитлера желанием уничтожить всех оккультных соперников за власть.
Находясь под влиянием трудов Ницше и убеждений общества Туле, Гитлер верил, что христианство было неполноценной религией, до корней зараженной еврейским мышлением. Он считал, что учения христианства о прощении, победе слабых и самоотречении противоречат эволюции, и видел себя мессией, который займет место Бога и Христа. Штайнер использовал образ Антихриста и Люцифера для будущих духовных вождей, которые возродят христианство в новой, чистой форме. Гитлер пошел намного дальше. Он считал, что освободит мир от выродившейся системы и сделает возможным новую ступень эволюции, когда арийская раса будет господствующей. Он не мог допустить соперников-антихристиан, ни сейчас, ни в будущем. Тем не менее, он был терпим к буддизму.

Буддизм в нацистской Германии

Хотя нацистский режим закрыл Буддийскую общину (Buddhistische Gemeinde) в Берлине, работавшую с 1936 года, и в 1941 году на некоторое время был арестован ее основатель Мартин Штайнке, - в основном нацисты не преследовали буддистов. После освобождения Штайнке и некоторые другие продолжили читать в Берлине лекции по буддизму. Тем не менее, нет свидетельств тому, что учителя тибетского буддизма были когда-либо представлены в Третьем рейхе.

Политика терпимости нацистов к буддизму не доказывает влияния буддийских учений на Гитлера или нацистскую идеологию. Более вероятно объяснение, что Германия не хотела наносить вред своим отношениям с союзной буддийской Японией.

Аненербе

Венгерский ученый Александр Ксома де Корос (Короси Ксома Сандор) (1784-1842 гг.) был одержим идей выяснить происхождение венгерского народа. Опираясь на лингвистическое родство между венгерским и тюркскими языками, он предположил, что корни венгерского народа находятся в "стране уйгуров" в

Восточном Туркестане (Синьцзяне). Он верил, что если бы он смог добраться до Лхасы, то нашел бы там ключ к истокам своей родины.

Венгерский, финский, тюркские, а также монгольский и маньчжурский языки принадлежат к уральско-алтайской группе языков, также известной как туранская языковая семья; последнее название происходит от персидского слова туран, означающего Туркестан. В 1909 году в Турции возникло пантуранское движение во главе с обществом, известным как "младотурки". Вскоре, в 1910 году, появилось Венгерское туранское общество, а в 1920 - Туранский союз Венгрии. Некоторые ученые считают, что японский и корейский языки также принадлежат к туранской группе. Поэтому в 1921 году в Японии был основан Туранский национальный союз, а в начале 30-х годов - Японское туранское общество. Хаусхофер, без сомнения, знал об этих движениях, искавших корни туранской расы в Центральной Азии. Это прекрасно согласуется с поисками происхождения арийской расы обществом Туле. Интерес Хаусхофера к тибетской культуре придавал дополнительный вес предположению, что Тибет является ключом к доказательству общего происхождения арийской и туранской рас и получения силы врил, которой якобы владеют их духовные вожди.

Хаусхофер был далеко не единственным человеком, который повлиял на интерес Аненербе к Тибету. Так, Хильшер, друг Свена Хедина, шведского исследователя, главы экспедиций в Тибет в 1893, в 1899-1902 и в 1905-1908 гг., а также экспедиции в Монголию в 1927-1930 гг. Любимец нацистов, он был приглашен Гитлером произнести вступительную речь на Олимпийских играх 1936 года в Берлине. В Швеции Хедин принимал участие в публикации пронацистских материалов; кроме того, между 1939 и 1943 гг. он совершил много дипломатических визитов в Германию.

В 1937 году Гиммлер официально сделал Аненербе организацией в составе СС (нем. Schutzstaffe - "охранные отряды") и назначил его новым руководителем профессора Вальтера Вюста, заведующего кафедрой санскрита в университете Людвига-Максимилиана в Мюнхене. В ведении Аненербе находился Тибетский институт (Tibet Institut), который в 1943 г. был переименован в Институт Центральной Азии и экспедиций им. Свена Хедина (Sven Hedin Institut fГjr Innerasien und Expeditionen).

Нацистская экспедиция в Тибет

[Подробнее см.: Россия, Япония и докоммунистический Тибет: роль легендыо Шамбале.]

В книге "Праздник белых покрывал: исследовательская поездка через Тибет в Лхасу, святой город в царстве, которым правит божество" (Fest der weissen Schleier: Eine Forscherfahrt durch Tibet nach Lhasa, der heiligen Stadt des
GottkГ||nigtums, 1950) Эрнст Шеффер описывает свои впечатления во время экспедиции. Так, он сообщает, что во время праздника оракул Нечунг предупредил, что, несмотря на сладкие подарки и слова немцев, Тибету следует быть осторожным: вождь Германии подобен дракону. Царонг, бывший прояпонский главнокомандующий тибетской армии, попытался смягчить предсказание. Он сказал, что регент узнал от оракула гораздо больше, однако сам он не уполномочен сообщать подробности. Тибетский регент ежедневно молился за мир между британцами и немцами, так как война имела бы ужасные последствия и для Тибета. Обе страны должны понять, что всем хорошим людям также следует молиться об этом. В остальное время своего пребывания в Лхасе Шеффер часто встречался с регентом и установил с ним хорошие отношения.

Немцы были весьма заинтересованы в установлении дружеских связей с Тибетом. Однако немцы и тибетцы смотрели на этот процесс по-разному. Одним из участников экспедиции Шеффера был антрополог Бруно Бегер, отвечавший за исследование рас. Он работал с Х. Ф. K. Гюнтером над проектом "Северная раса в индо-германской Азии" (Die nordische Rasse bei den Indogermanen Asiens) и разделял теорию Гюнтера о существовании "северной расы" в Центральной Азии и Тибете. В 1937 году он предложил провести в Восточном Тибете исследование, намереваясь в рамках экспедиции Шеффера изучить с научной точки зрения расовые признаки тибетского народа. На пути в Тибет и Сикким Бегер измерил черепа трехсот тибетцев и сиккимцев, а также исследовал некоторые другие физические особенности и отметины на теле. Он заключил: тибетцы занимают среднее положение между монгольской и европейской расами, причем европейские черты отчетливее проявлены в среде аристократии.

В соответствии с "Исследованием Тибета в Аненербе-СС" ("Tibetforschung in SS-Ahnenerbe") Рихарда Греве, опубликованном в: Т. Хаушильд (ред.).

Жизнерадостность и ксенофобия: Этнология в Третьем рейхе. 1995. ("Lebenslust und Fremdenfurcht" - Ethnologie im Dritten Reich), - Бегер предполагал, что после окончательной победы Третьего рейха тибетцы могут сыграть важную роль.

Они могли бы служить союзной расой в общемонгольской конфедерации, которая находилась бы под протекторатом Германии и Японии. Хотя Бегер советовал провести дальнейшие исследования, чтобы исследовать всех тибетцев, экспедиции в Тибет больше не отправляли.

Мнимые оккультные экспедиции в Тибет

В некоторых послевоенных исследованиях нацизма и оккультизма, например в "Копье судьбы" (The Spear of Destiny, 1973) Тревора Равенскрофта, утверждается, что под влиянием Хаусхофера и общества Туле в 1926-1943 гг.

Германия посылала в Тибет ежегодные экспедиции. Цель этих экспедиций состояла, в первую очередь, в том, чтобы найти арийских предков в Шамбале и Агарти, скрытых подземных городах под Гималаями, - и поддерживать с ними связь. Местные посвященные будто бы владели тайными оккультными силами, в частности силой врил, и миссии искали помощи этих посвященных, чтобы обрести их силу и создать с ее помощью арийскую господствующую расу. Согласно этим сообщениям, Шамбала отказалась от какого-либо сотрудничества, Агарти же согласилась. В итоге с 1929 года группы тибетцев якобы прибывали в Германию и основывали ложи, известные как общества Зеленых людей. Совместно с обществом Зеленого дракона в Японии и при содействии Хаусхофера, они якобы помогали нацистам посредством своих оккультных сил. Гиммлер будто бы был причастен к этим группам посвященных тибетцев из Агарти и якобы под их влиянием основал в 1935 Аненербе.

В сообщениях Равенскрофта есть и другие сомнительные утверждения - наряду с тем, что Гиммлер вовсе не основывал, а скорее включил Аненербе в 1937 году в состав СС. Главное из них - что Агарти якобы поддерживали нацистов. В 1922 г. польский ученый Фердинанд Оссендовский опубликовал книгу "Звери, люди и боги" (Beasts, Men and Gods), в которой описал свои путешествия через Монголию. Он написал, что слышал о подземной стране Агарти под пустыней Гоби. В будущем ее могущественные жители выйдут на поверхность, чтобы спасти мир от катастрофы. Немецкий перевод книги Оссендовского - Tiere, Menschen und GГ||tter - вышел в 1923 и был довольно популярным. Тем не менее, Свен Хедин опубликовал в 1925 году "Оссендовский и истина"

(Ossendowski und die Wahrheit), где развенчал сообщения польского ученого. Он указал на то, что Оссендовский заимствовал идею об Агарти из романа Сент-Ив д‘Алвейдера "Миссия Индии в Европе" (Mission de l‘Inde en Europe, 1886), чтобы сделать собственную историю привлекательнее для немецкой публики. Поскольку Свен Хедин имел сильное влияние на Аненербе, маловероятно, чтобы эта организация отправила отдельную экспедицию на поиски Шамбалы и Агарти, получив при этом поддержку последней.

[См.: Ошибочные западные мифы о Шамбале.]

Оригинал статьи :
www.berzinarchives.com/web/ru/archives/advanced/kalachakra/shambhala/nazi_connection_shambhala_tibet.html

Дата выхода:2006г
Производство:ZDF, Германия
Жанр: Документальный
Продолжительность:49мин
Формат: avi
Режиссер: Ю.Цвинк, Г.Граффе
Язык: одноголосый профессиональный перевод на русский язык
Размер: 413 Мб

О фильме: Фильм о позабытых страницах из истории третьего рейха. Нацисты, полагая, что колыбелью истинных арийцев является Тибет, в 1938 году отправили в страну Снегов пятеро молодых немецких ученых – геологов, биологов и антропологов. Все они работали на СС Генриха Гиммлера. Первая экспедиция в Тибет, во время которой ученые проводили антропологические измерения местных жителей, завершилась успешно, но дальнейшим планам Гиммлера помешала война.

Самой большой загадкой Востока является мистическая страна Шамбала. Приблизительное размещение этой страны: ближе к северу от Индии между реками Аму-Дарья и Сыр-Дарья. Страна стала невидимой после вторжения мусульман в IX в. в Центральную Азию. Если перевести слово «Шамбала» с персидского языка, то это означает господство Сирии. «Шам» – это Сирия, а «боло» – поверхность. Государство существовало в III-II вв. до н. э. Другие источники указывают на то, что Шамбала находится на Севере Афганистана в горах Кунь-Лунь, в пустыне Гоби, в Западном Китае. Дорогу туда может найти только тот человек, который чист сердцем.

Николай и Елена Рерих описали страну так: “Это большое количество пещер в горах, куда периодически уходят ламы и больше не возвращаются. В древних преданиях упоминается о подземных ходах, они ведут в подземные города. В них сохранилось всё от библиотек до лабораторий с начала сотворения Мира”.

Есть ещё одна теория, что Шамбала – это пространство, в котором находятся Великие Учителя. Они управляют эволюцией человечества. Жители Шамбалы обладают многими полезными способностями. Они могут излечить себя от любых болезней, обладают способностью читать чужие мысли, могут видеть далёкое будущее. У царя этого государства есть зеркало, дающее возможность видеть на дальние расстояния, линзы, при помощи которых можно изучать жизнь на других планетах. Жители Тибета утверждают, что стены, которые окружают страну, излучают свет, и это не что иное, как северное сияние. Так же они утверждают, что позаимствовали у жителей Шамбалы календарную, астрологическую системы, живопись, архитектуру, духовную музыку, медицинские знания.

В XX веке Шамбалой заинтересовался Гитлер. Нацистские идеологии возникли на основе учений страны Шамбалы. Считалось, что это центр могущества и насилия, который управляет стихиями и народами. Теория была такая: “Маги заключают с Шамбалой мистический союз и приносят человеческие жертвы”. Проповедником дружбы между нацистской Германией и Шамбалой стал Карл Хаусхофер. В 1918 г. он создал в Берлине общество “Врил”, оно должно было наладить контакт с жителями мистической страны. По мнению Хаусхофера, они жили в Тибете, где жили истинные арийцы, а человеческая раса постигает могущество, только когда захватывает соседние страны. В 1923 г. он убеждает в своей теории Гитлера. После прихода Гитлера к власти, Хаусхофер становится главой института “Аненербе”, его целью было изучение возникновения арийской расы. С 1926 по 1943 гг. институт отправлял экспедиции в Среднюю Азию и на Тибет. После окончания войны советские войска нашли более 1 тыс. трупов солдат. Странным было то, что все они были азиатами в нацистской форме, без документов и все сделали себе харакири. Среди них был Карл Хаусхофер.

Бадмаев, Доржиев и советские экспедиции в Тибет

Однако центр буддизма - это не мифическая Шамбала, а вполне конкретный и географически обозначенный Тибет. Именно в этой горной стране сошлись интересы трех империй: России, Великобритании и Китая. Первые связи с Тибетом устанавливала еще Екатерина II. Через калмыков она посылала дары Далай-ламе, когда они шли в Тибет на поклонение к Живому Богу.

Начиная с конца XIX века к Тибету проявляет колоссальный интерес Англия, которая стремилась таким образом обезопасить свои позиции в Индии - "жемчужине британской короны". Здесь в Тибете английским интересам реально противостоял только Китай. Англичанам удалось оттеснить своего восточного конкурента, закрепиться в Тибете и переориентировать его экономику на Индию. Подобная "наступательная" политика не могла не тревожить Санкт-Петербург.

27 февраля 1893 года на стол российского императора лег документ, озаглавленный как "Записка Бадмаева Александру III о задачах русской политики на азиатском Востоке". В нем излагался последовательно и дотошно процесс колониального движения России в Азии и возможность присоединения к русским владениям Монголии, Китая и Тибета. Особый упор в "Записке" делался на то, что в тех местах это давно ожидаемое событие.

"Один бурятский родоначальник, - говорилось в документе, - по имени Шельде Занги бежал из пределов Китая с 20 000 семейств после заключения трактата, но был пойман и казнен маньчжурскими властями на основании 10-й статьи около 1730 года на границе. Перед казнью он держал речь, в которой сказал, что если его отрубленная голова отлетит в сторону России (что и случилось), то вся Монголия перейдет во владения белого царя.

Монголы твердят, что при 8-м ургинском хутухте они сделаются подданными белого царя. Настоящий хутухта считается 8-м. Ургинский хутухта почитается монголами святым, как и Далай-лама, и имеет громадное влияние на всю Монголию.

Ждут также появления белого знамени в Монголии в VII столетии после смерти Чингисхана, умершего в 1227 году.

Буддисты считают белого царя перерожденцем одной из своих богинь Дара-эхэ - покровительницы буддийской веры. Она перерождается в белого царя для того, чтобы смягчить нравы жителей северных стран. Легендарные сказания имеют гораздо более значения в этих странах, чем действительные явления".

К этому Бадмаев добавляет:

"Русский царь - идеал для народов Востока".

Царь наложил на "Записку" сдержанную резолюцию:

"Все это так ново, необыкновенно и фантастично, что с трудом верится в возможность успеха".

Автор "Записки" - надворный советник Петр Александрович Бадмаев (1849-1920) - по происхождению был из семьи бурятского аристократа из легендарного рода хоринских бурят, откуда, по преданию, происходила и мать Чингисхана. Отец Бадмаева владел большими стадами, что свидетельствовало о его богатстве. В 12 лет мальчик был отдан в иркутскую гимназию. Окончив курс, он уехал в Санкт-Петербург, к своему брату, который содержал в столице аптеку и занимался лечением болезней методом, основанным на принципах тибетской медицины. Свое настоящее имя - Сильтим - тот сменил при крещении на русское Александр. Что посоветовал сделать и брату, носившему бурятское имя Жамсаран. Крестным отцом младшего Бадмаева стал сам император Александр III. Новообращенный взял отчество Александрович, а в честь основателя Санкт-Петербурга решил стать Петром.

С 1871 по 1875 год Петр Бадмаев учился в Санкт-Петербургском университете, на факультете восточных языков по китайско-монголо-маньчжурскому разряду. Впоследствии его определили на службу в Азиатский департамент российского Министерства иностранных дел. Спустя пятнадцать лет Петр Бадмаев покинул министерство и отдал себя таинственной науке - тибетской медицине.

Бадмаев был весьма инициативным субъектом, имевшим склонность к всевозможным авантюрам. Когда воцарившийся на престоле Николай II обнаружил тягу ко всему сверхъестественному, Бадмаев, быстро учуяв запах мистики, стал прилаживаться к разным "божьим людям", находившимся в фаворе при дворе. Отсюда - близость Бадмаева к Григорию Распутину. Именно в последние, распутинские, годы с наибольшим блеском засияла и звезда Бадмаева.

*Григорий Ефимович РАСПУТИН* (настоящая фамилия - Новых, 1872-1916) - крестьянин Тобольской губернии, получивший известность "прорицаниями" и "исцелениями". Оказывая помощь больному гемофилией наследнику престола, приобрел неограниченное доверие императрицы Александры Федоровны и императора Николая II. Был убит заговорщиками, считавшими влияние Распутина гибельным для монархии.

Несмотря на природный ум и свою затаенную хитрость, тобольский "старец" Распутин едва ли принадлежал к числу людей, способных самостоятельно разбираться в сложных вопросах политики, да в этом и не было для него особой необходимости - важнее была его мистическая "интуиция", благодаря которой в романовской семье на него смотрели как на прозорливого святого "старца". Однако этот придворный святой, так воздействовавший на Романовых, в свою очередь, и сам подвергался различным влияниям со стороны темных личностей, связывавших свои как политические, так и просто мошеннические предприятия с Распутиным. И тибетский врач Бадмаев был не только крупной фигурой в клике "старца", но, несомненно, оказывал на него самое непосредственное воздействие.

Но еще до Николая II и до "распутинщины" Бадмаев не раз придумывал различные хитроумные комбинации, которые позволили бы ему, с одной стороны, укрепить свое влияние при дворе, с другой - запустить руки в государственную казну. Проект присоединения к русским владениям Монголии, Китая и Тибета был лишь одной из авантюр подобного рода.

Для реализации своего проекта Бадмаев предлагал устроить поселение за Байкалом, близ реки Онона, в местности, очень удобной для скотоводства и хлебопашества. Отсюда снабженные всем необходимым русские пионеры будут разъезжать по Монголии, Тибету и Китаю. Сюда же, в Забайкалье, будет приезжать монгольская и тибетская знать, жрецы, ученые; их радушно встретят, и они "мало-помалу убедятся в безопасности своего положения под гостеприимным кровом своих единоплеменников". А возвращаясь в родные места, эти посетители будут "укреплять уверенность в приближении освобождения от гнета чиновного мира маньчжурской династии". Такая работа будет, разумеется, осуществляться "без всяких разъяснений об истинных намерениях и конечных целях сближения". Так, нисколько не посвящая местных жителей в свои планы, "можно спокойно подготовлять почву к тому, чтобы они сами признали неизбежным пойти на Лан-чжоу-фу и взять этот стратегический пункт без кровопролития". Отсюда же, как утверждает Бадмаев, легко овладеть и всем управлением Китая. А когда это удастся, монгольская, тибетская и китайская знать, а также буддийские жрецы отправятся в Россию просить "белого царя" принять весь Китай в его подданство.

Таким образом, план Бадмаева фактически заключался в том, чтобы русское правительство с целью присоединения Китая и Монголии к России подготовило восстание против маньчжурской династии. Уже после этого события предполагалось железнодорожной ветвью соединить Лан-чжоу-фу с Байкалом.

Бадмаев был так предусмотрителен, что намечал даже примерный срок, когда может осуществиться присоединение Китая к России, а также и то количество местных сил, которое обеспечит успех восстания.

"Но, - предупреждал Бадмаев, - успех всего плана зависит во многом от соблюдения его в полном секрете".

Что же хотел выгадать Петр Александрович лично для себя в этой "сверхсекретной операции"? А вот что…

Вскоре после подачи проекта Бадмаев стал хлопотать о выдаче ему двух миллионов рублей золотом (!). Эту сумму Бадмаев просил для организации в Забайкальской области торгового дома под фирмою "П. А. Бадмаев и К". Указанному торговому дому и надлежало вести ту подготовительную работу, результатом которой должно было явиться "присоединение Китая к России".

Но министр финансов Витте, поддержавший сначала проекгы Бадмаева, вдруг заупрямился относительно выдачи денег. Напротив, Александр III, отозвавшийся сперва о планах Бадмаева как о фантастических, пошел теперь навстречу стремлениям своего крестника и приказал выдать ему испрашиваемые два миллиона.

Бадмаев немедленно приступил к действию, и 11 ноября 1893 года в Петербурге был основан торговый дом "Бадмаев и К". Сам же он вскоре после этого направился в Читу, где и была организована главная контора компании, которая вместе с тем являлась чем-то вроде штаба для предполагаемого "завоевания Монголии, Китая и Тибета".

На первых порах работа Бадмаева проявилась, главным образом, в подготовке "экономического завоевания" указанных стран. "Торговый дом" организовал в Чите обширное промысловое скотоводческое хозяйство, закупил громадное количество верблюдов для перевозки грузов, арендовал земли у бурят и монголов, открыл несколько лавок в степях и даже завел в Чите типографию, которая в ноябре 1895 года начала издавать газету "Жизнь в Восточной окраине" на русском и монголо-бурятском языках.

Сам Бадмаев пробыл в Чите, по-видимому, до февраля 1895 года, когда он возвратился в Петербург и возобновил свое непосредственное общение как с Николаем II, так и с Витте. Пробыв некоторое время в Петербурге, Бадмаев снова отправился на Восток. На этот раз конечной целью поездки был Пекин.

"Мой приезд на окраину расшевелил весь буддийский мир", - торжественно начинает Бадмаев свой доклад Николаю II (15 января 1897 года) после посещения Востока в 1896 году. Он утверждает, что в Читу, бывшую опорным его пунктом, услышав о его прибытии, стали съезжаться буряты, монголы и, главным образом, ламы, и все они будто бы постоянно твердили, что "наступило время расширения границ белого царя на Востоке".

Почерпнув от прибывших нужные сведения, Бадмаев, по его словам, отправил в различные пункты Монголии, Кукунора, Тибета и Китая партии вооруженных бурят и монголов. Некоторым влиятельным лицам Бадмаев делал подарки и давал в полное их распоряжение верблюдов, лошадей, оружие и патроны, а также деньги для приобретения имущества в тех местах, где предполагалось устроить оружейные склады.

Потом Бадмаев направился в Пекин, встречался там со многими князьями и ламами и знакомился с их взглядами на маньчжурскую династию. Сюда же, в Пекин, съезжались для доклада Бадмаеву агенты, разосланные им в разные места Китая. Вознамерившись сделать китайскую столицу своим временным штабом, Бадмаев стал посылать отсюда экипированные партии для подготовки "присоединения Китая к России".

Итак, все шло блестяще, но… министр финансов опять отказался выдать Бадмаеву новую, запрошенную им, ссуду. Бадмаев обратился к нему в декабре 1896 года с письмом, в котором отстаивал мысль, что государи, независимо от министров, могут принимать самостоятельные решения:

"При постоянном столкновении с лучшими людьми государства у государя могут возникать самостоятельные взгляды на дела, которыми будут все руководствоваться, и никто не может сказать, чье влияние преобладало в данном случае. Если бы государь был обыкновенный смертный, то поддался бы влиянию распускаемых слухов о том, что он живет вашим умом, и непременно постарался бы удалить вас; но так как он смертный необыкновенный, то он не боится вашего абсолютного влияния".

Настаивая на необходимости поддержать его планы, беззастенчивый империалист Бадмаев спрашивает не без ехидства более рассудительного империалиста Витте:

"Маньчжурская дорога разве не результат вмешательства России в японско-китайские дела при вашем энергичном содействии?"

А поскольку и маньчжурская дорога - уже вмешательство, то почему бы не вмешиваться и далее? Так рассуждает Бадмаев и тут же выпрашивает новую субсидию в два миллиона рублей:

Однако новой крупной ссуды Бадмаев не добился; выданные ему ранее деньги пропали безвозвратно, торговый дом "Бадмаев и К" прогорел - и затея тибетского врача по "завоеванию" Востока провалилась.

Однако эта авантюра стала началом возвышения другого посланца Тибета в России - ламы Агвана Доржиева. Именно о нем в своем письме царю от 26 декабря 1895 года писал Бадмаев:

"В Лхасе у Далай-ламы продолжает иметь влияние бурятский лама Агван, благодаря чему бурятам дозволено проживать там и ездить в Тибет, именуясь подданными белого царя, а ранее они приезжали туда под именем монголов, подданных Богдохана".

Агван Доржиев, представитель далай-ламы XIII в СССР

*Хамбо Агван ДОРЖИЕВ* (в переводе с тибетского "Доржиев" - "Раскат грома") известен тем, что, будучи российским подданным, долгие годы являлся послом Далай-ламы в Российской империи, а впоследствии - в СССР.

Около 1880 года в тибетскую столицу Лхасу прибыл молодой лама. В то время он еще ничем не отличается от сотен других монахов-послушников, за исключением, пожалуй, того, что не был тибетцем: он родился в сибирских степях к востоку от Байкала. В те дни в Тибете он был известен как Чоманг Лобзанг.

После своего прибытия в Тибет молодой монах поступил в монастырь Дрепунг - один из трех наиболее значительных центров религиозной деятельности этой горной страны. Однако вскоре ему пришлось заняться политикой.

В 1898 году, когда угроза со стороны Британии стала для Тибета более чем ощутимой, Доржиев по поручению Далай-ламы отправился в Санкт-Петербург.

Доржиев пересек Китай, а в Тяньцзине обратился за помощью к русскому консулу Солнцеву. Волей обстоятельств в посольстве оказался князь Эспер Ухтомский, снискавший славу защитника бурят и считавший себя буддистом. Именно Ухтомский, благодаря своей близости ко двору, помог "тибетскому посланнику" получить аудиенцию у царя. Николай II довольно холодно относился к тибетским проблемам, но инициативный Ухтомский сделал все, чтобы эта встреча состоялась. Придворный лекарь Петр Бадмаев также способствовал земляку.

Агван Доржиев выходит из Большого Петергофского дворца после аудиенции с царем Николаем II, 1901 г.

На аудиенции в Зимнем дворце Николай II заявил Доржиеву, что поддержка Тибета со стороны России возможна только при наличии письменного обращения Далай-ламы, которое в таком случае должно иметь характер официального документа. Царь намекал, что на большее рассчитывать не стоит.

В Петербурге Доржиев завел полезные знакомства и вернулся в Тибет с многочисленными дарами от русского императорского двора. Он был полон решимости подчинить Лхасу политическим интересам русского царя. Его аргументы произвели огромное впечатление на тогдашнего Далай-ламу. Они были достаточно убедительными. Ведь традиционный союзник Тибета, Китай, больше не обладал значительной военной мощью и практически полностью находился под контролем англичан. С другой стороны, Россия представляла собой реальную военную силу. К тому же Доржиев видел свою задачу не во включении Тибета в русскую сферу влияния, а в распространении тибетской религиозной мысли в русской среде.

Доржиев совершил еще две поездки в Петербург. В конце 1901 года он привез в Тибет предварительный текст договора между двумя странами. Мало-помалу в Тибет стало просачиваться и русское вооружение, пока только ружья. Однако планам Доржиева не суждено было сбыться. 12 декабря 1903 года британцы начали крупномасштабную военную операцию против Тибета. Россия же, связанная войной с Японией, не вмешалась.

Разгром был полный, и летом 1904-го британцы вступили в Лхасу. Далай-лама был вынужден бежать из страны. Вместе с ним уехал в Монголию и Доржиев. Со стороны казалось, что он навсегда перестал играть сколь бы то ни было значительную роль в международной политике. Но это впечатление было обманчивым. Доржиев не раз возвращался в Тибет после того, как британские войска были выведены.

А в 1909 году посланец Далай-ламы затеял построить в Санкт-Петербурге буддийский храм (дацан). При этом Доржиев преследовал две цели - политическую и религиозную. Во-первых, дацан должен был способствовать русско-тибетскому сближению, а во-вторых, он позволял еще больше "продвинуть" буддийское учение на Запад, туда, где традиционно господствовала христианская церковь. И это ему отчасти удалось. Сохранились фотографии, запечатлевшие петербургскую "буддийскую колонию" начала 1910-х, на которых можно видеть русских "великосветских" буддистов, стоящих бок о бок с простыми бурятами и калмыками на ступенях еще не достроенного дацана в Старой деревне.

Постройка храма, долгая и трудная, благополучно завершилась в 1915 году, в самый разгар Первой мировой войны. По его освящении, состоявшемся 10 августа, храм получил название "Источник Святого Учения Будды Всесострадающего". Посетившие Старую деревню корреспонденты петербургских газет были немало удивлены, увидев вместо скромной молельни для местных бурят и калмыков величественное сооружение - "буддийскую пагоду". Над храмом в его задней части возвышалась выложенная из красного кирпича башня (так называемый "гонкан"), ориентированная строго на север - туда, где, по представлению буддистов, находится блаженная земля Шамбалы (Шамбалын орон). В этой башне помещался особый алтарь с изображением гения-хранителя храма - богини Лхамо. Основной же алтарь с почти трехметровой статуей Большого Будды, изваянной из алебастра забайкальскими мастерами, находился в главном молитвенном зале - в первом этаже башни по оси здания.

Сильное впечатление на посетителей производили и интерьеры храма, создававшие особую мистическую атмосферу. Прежде всего поражало отсутствие окон - свет в молитвенный зал проникал прямо с неба через остекленную часть крыши и потолка и падал на восьмилепестковый лотос, выложенный цветными плитками в полу и воспроизводивший символические очертания Шамбалы. Чуть ниже лотоса, у самых дверей, из тех же плиток была составлена свастика. Завораживало и богатое убранство молитвенного зала: позолота и яркие краски, загадочные восточные иероглифы, унизывающие собой барельефы колонн, писанные на ткани буддийские иконы - "тангка"…

Прообразом для петербургского дацана послужил классический тибетский "цогчен-дуган" - монастырский соборный храм. Но по желанию Доржиева архитекторы Барановский и Берзен придали петербургскому храму вполне современный европейский облик в стиле модного северного модерна, чтобы сделать его привлекательным в глазах западных буддистов. Особенно тщательной была отделка интерьеров, которой в 1914-15 годах руководил знаменитый русский художник Николай Рерих. Основой для его эскизов послужили рисунки бурятских художников, которые Рерих искусно стилизовал в духе модерна. По признанию самого Рериха, именно во время строительства храма он впервые услышал о Чанг Шамбале (Северной Шамбале) от "одного очень ученого бурятского ламы". Возможно, это намек на Агвана Доржиева.

Впервые Тибет привлек внимание большевиков осенью 1918 года.

"К северу от Индии, в сердце Азии, в священном Тибете идет такая же борьба. Пользуясь ослаблением китайской власти, эта забытая всеми страна подняла знамя восстания за самоопределение".

Рассуждения неизвестного большевистского публициста о зреющем среди тибетцев стихийном протесте против угнетателей-англичан были чистым вымыслом, поскольку в тот момент никаких признаков национально-освободительного движения в Тибете не наблюдалось.

Появление же этой заметки объясняется тем, что в сентябре 1918 года ЧК освободила из Бутырской тюрьмы представителя Далай-ламы в России Агвана Доржиева. Последний вместе с двумя спутниками был арестован на железнодорожной станции Урбах (недалеко от Саратова) по подозрению в попытке вывоза ценностей за пределы Советской России. На самом деле это были средства, собранные Доржиевым среди калмыков на строительство общежития при буддийском храме в Петрограде.

От расстрела, почти неминуемого, Доржиева спасло лишь вмешательство НКИДа.

Условием освобождения тибетского дипломата, очевидно, стало его согласие сотрудничать с советским дипломатическим ведомством - привлечь же Доржиева к такому сотрудничеству было не очень трудно, зная о его давнишней англофобии и активной посреднической деятельности с целью привести Тибет под покровительство России. Таким образом, перед руководителем НКИДа Чичериным открылась заманчивая перспектива - завязать через Доржиева дружеские связи с Далай-ламой и другими тибетскими теократами, благодаря чему можно было бы продвинуть революцию в страны буддийского Востока и в то же время приступить к осаде главной цитадели британского империализма в Азии - Индии.

Вскоре после освобождения Доржиева, 19 октября 1918 года, состоялось заседание Русского комитета для исследования Средней и Восточной Азии, находившегося в ведении НКИДа, на котором его председатель академик Ольденбург выступил с проектом двух экспедиций - в Восточный Туркестан и Кашмир - под его собственным руководством, и в Тибет - под началом профессора Щербатского.

Обе экспедиции, хотя перед ними формально ставились чисто научные задачи, в то же время должны были служить политическим целям большевиков. Так, в проекте Тибетской экспедиции говорилось, что она, "между прочим, должна собрать сведения о взаимоотношении, взаимном проникновении и влиянии монгольских племен вдоль северной границы Тибета".

Однако из-за начавшейся гражданской войны, отрезавшей Москву от Восточной Сибири и Монголии, этим экспедициям не суждено было осуществиться.

Более удачливой оказалась экспедиция, организованная при поддержке НКИДа уполномоченным Коминтерна на Дальнем Востоке Шумятским. Вот что Шумятский сообщал Чичерину по поводу подготовки экспедиции в письме от 25 июля 1921 года:

"Тиб. экспедиция мною спешно снаряжается, я вызвал в Иркутск начальника экспедиции Ямпилова проинструктировать его согласно вашим указаниям. Жду присылки радиоаппарата и тех вещей, на которые я оставил вам выписку. Мы выработали маршрут для экспедиции с расчетом обойти все опасные пункты. Весь путь рассчитан на 45-60 дней, считая остановки и возможные задержки. Начальника конвоя ищу из числа калмыков-коммунистов. На днях один из кандидатов приедет ко мне для ознакомления, 22 июля, в крайнем случае, 4 августа экспедиция выступает в путь. Ранее приобретенные прежними организаторами верблюды экспедиция не возьмет, ибо гораздо конспиративнее следовать на наемных верблюдах, как пилигримы. Сампилон мною уже вызван в Иркутск. Он сейчас с головою увяз в работу в Монголии. Пришлось его оттаскивать от работы. При приезде немного его обработаю и пошлю к Вам для полировки и для того, чтобы Вы познакомились с ним лично, окончательно решим, стоит ли его посылать или нет".

Проблема подбора кандидата на роль "начальника конвоя" разрешилась быстро. Им стал калмык-коммунист Василий Хомутников (настоящее имя - Василий Кикеев), командир Калмыцкого кавалерийского полка Юго-Западного и Кавказского фронтов.

После долгого и трудного путешествия 9 апреля 1922 года экспедиция Щербатского-Хомугникова достигла Лхасы. Далай-лама встретил посланцев довольно настороженно. Аудиенция состоялась на следующий же день в зимнем дворце правителя в Потале.

"Не расстреляли ли Советы Атвана Доржиева? Здоров ли он, чем занят? Говорят, что Советы расстреляли наших единоверцев-калмыков?" - было первыми его вопросами, обращенными к Хомутникову.

Тот, конечно же, постарался рассеять подозрения тибетского первосвященника, для чего в ход было пущено заранее заготовленное письмо Доржиева.

Но началась аудиенция с ритуала приветствия наместника Будды и поднесения ему подарков от лица Советского правительства - сто аршин парчи, золотые часы с монограммой "РСФСР", серебряный чайный сервиз и, наконец, "чудесная машина" - небольшой радиотелеграфный аппарат. Вместе с подарками Далай-ламе было вручено официальное послание Советского правительства за подписью заместителя Чичерина, Прием продолжался около шести часов.

Каких-то особенных результатов, кроме разве что разведданных, эта экспедиция не принесла. Далай-лама не спешил разрывать договоры с Великобританией, тем более что британцы поставляли Тибету оружие и военных советников для войны с Китаем.

Свой отчет о путешествии Хомутников подал в НКИД 28 октября 1922 года. О том, какого рода сведения были добыты им в поездке, говорят хотя бы заголовки основных разделов этого документа:

"Далай-лама и его настроение", "Министры Далай-ламы", "Тибет и Англия", "Тибет и Китай", "Тибетская армия" и так далее.

Почти сразу речь зашла об организации следующей экспедиции, цель которой была в закреплении успеха первой. Такая экспедиция под видом каравана паломников состоялась в 1924 году и вошла в Лхасу 1 августа. Возглавлял ее сотрудник Восточного отдела НКИДа Сергей Степанович Борисов. Тибетцы встретили советскую делегацию довольно приветливо и даже с некоторыми почестями - при ее встрече был выставлен почетный караул. На следующий день состоялась аудиенция в летнем дворце Далай-ламы. Началась она, по обычаю, с поднесения подарков правителю Тибета, которые включали в себя фарфоровые вазы, золотые кубки, серебряные блюда и многое другое - похоже, что Далай-ламе на этот раз привезли из Москвы целый столовый сервиз. Вместе с подарками Борисов, фигурировавший под конспиративным именем Церендоржи, вручил ему также два официальных письма - от ЦИК (за подписью Калинина) и от правительства СССР. Подарки и письма были приняты "благосклонно". Затем последовала традиционная чайная церемония.

Экспедиция Борисова пробыла в Лхасе около трех месяцев и вернулась в Москву в мае 1925 года. Переговоры с Далай-ламой не увенчались успехом, хотя их подробности во многом остаются неизвестными.

Летом 1920 года в ведомстве Чичерина обсуждался еще один проект "научно-пропагандистской экспедиции" в Тибет, принадлежавший литератору и ученому Александру Барченко, о котором я рассказывал в предыдущей главе. Барченко определил официальной целью экспедиции "исследование Центральной Азии и установление связи с населяющими ее племенами", хотя в действительности намеревался отыскать центр "доисторической культуры" в Тибете - легендарную Шамбалу северных буддистов. Из книги Агни Йога. Священные знаки (сборник) автора Рерих Елена Ивановна