А куприн чудесный доктор. Чудесный доктор

Школьники, когда знакомятся с Куприным и его творчеством, всегда изучают произведение Олеся. Давайте познакомимся с ним и мы.

Куприн Олеся

Конечно, не каждому хочется Олесю читать в полном варианте, поэтому мы и предлагаем изучить произведение Куприна Олеся в кратком содержании, а после того, как познакомитесь с сюжетом, внесите свои записи в читательский дневник, чтобы можно было в любой день вспомнить о сюжетной линии произведения. Это поможет и на экзамене и на уроке, если нужно будет написать по произведению Куприна Олеся .

Итак, чтобы облегчить жизнь школьникам, предлагаем вам работу Куприна Олеся кратко по главам.

Куприн Олеся кратко по главам

Глава 1

В повести Олеся Куприн рассказывает историю об одном барине, Иване Тимофеевиче, от чьего лица и идет повествование. Волей судьбы Иван Тимофеевич попадает в глухую деревню Переброд. Здесь ему скучно и он пробует лечить людей, а также учит грамоте полесовщика. В свободное время ходит на охоту.

Глава 2

Барин узнает от Ярмола о ведьме, которую выгнали из деревни и живет она теперь в лесу. Барину захотелось познакомиться с ней, но Ярмола отказался проводить его к ней, так как не хотел встречи с ведьмой.

Глава 3

Барин отправляется на охоту и теряет ориентир. Заблудившись, он находит домик, который оказался домом все той же ведьмы, с которой ему хотелось познакомиться. Старуха пытается выпроводить Ивана, но тот просит погадать. Пока бабка гадает, в дом входит красивая девушка, которую звали Олеся. Она и показывает барину дорогу домой и разрешает еще раз как-то их навестить.

Глава 4

Весной рассказчик вновь пришел к домику в лесу, где его встретила Олеся. Он вновь хочет погадать, но Олеся говорит, что уже на него гадала и получается, что в него будет влюблена женщина, которой он принесет страдание и позор. Иван не верит, но Олеся говорит, что она много чего видит и без карт и ее гадания сбываются всегда.

Глава 5

Олеся идет проводить мужчину и по дороге показывает свои способности. Прощаясь, мужчина впервые называет свое имя.

Глава 6

Иван Тимофеевич в доме Мануйлихи стал частым гостем. Он разговаривал с Олесей, интересовался ее способностями. Эти встречи сближали их.

Глава 7

К женщине и Олесе приходит урядник, который прогояет из домика их, поэтому, когда пришел рассказчик, он увидел удрученные и грустные лица бабушки и Олеси.

Глава 8

Иван разговаривает с урядником и просит, чтобы тот не выгонял женщин, взамен, барин дарит свое ружье.

Глава 9

Иван Тимофеевич заболевает и проводит в постели шесть дней.

Глава 10

После болезни наш рассказчик вновь идет к Мануйлихе, а возвращаясь домой, Олеся идет провожать барина и они признаются в любви.

Глава 11

Влюбленные встречаются, у них завязался роман и тут рассказчик подумывает о том, чтобы Олеся стала его женой. Девушка отказывается, так как они разные и она не хочет ломать ему судьбу, но барину все равно. Олеся назначает встречу в церкви.

Глава 12

Утром Иван едет по делам. Там он задерживается, а когда приезжает, то в церковь уже не успевает, зато от конторщика узнает, что сельчане побили Олесю, которая явилась на службу. Убегая, Олеся сказала, что все будут плакать. Рассказчик идет в лес.

Глава 13

В доме Иван застает Олесю без чувств, Мануйлиха винит его и говорит, что это произошло из-за него. Олеся очнулась и говорит, что они будут уходить с бабушкой, так как им здесь жизни не дадут.

Глава 14

Ночью был град, который уничтожил урожай. Люди злятся и собираются идти в лес. Об этом Иван узнает от Ярмолы, который и Ивану советует уезжать, ведь люди и о нем плохо говорили. Иван идет в лес, чтобы предупредить женщин, но тех уже не было. Дом был пустой. Бабушка с Олесей уехали, девушка оставила лишь красные бусы, которые стали напоминанием о ней и о их любви.

Мой слуга, повар и спутник по охоте – полесовщик Ярмола вошел в комнату, согнувшись под вязанкой дров, сбросил ее с грохотом на пол и подышал на замерзшие пальцы.

– У, какой ветер, паныч, на дворе, – сказал он, садясь на корточки перед заслонкой. – Нужно хорошо в грубке протопить. Позвольте запалочку, паныч.

– Значит, завтра на зайцев не пойдем, а? Как ты думаешь, Ярмола?

– Нет… не можно… слышите, какая завируха. Заяц теперь лежит и – а ни мур-мур… Завтра и одного следа не увидите.

Судьба забросила меня на целых шесть месяцев в глухую деревушку Волынской губернии, на окраину Полесья, и охота была единственным моим занятием и удовольствием. Признаюсь, в то время, когда мне предложили ехать в деревню, я вовсе не думал так нестерпимо скучать. Я поехал даже с радостью. «Полесье… глушь… лоно природы… простые нравы… первобытные натуры, – думал я, сидя в вагоне, – совсем незнакомый мне народ, со странными обычаями, своеобразным языком… и уж, наверно, какое множество поэтических легенд, преданий и песен!» А я в то время (рассказывать, так все рассказывать) уж успел тиснуть в одной маленькой газетке рассказ с двумя убийствами и одним самоубийством и знал теоретически, что для писателей полезно наблюдать нравы.

Но… или перебродские крестьяне отличались какою-то особенной, упорной несообщительностью, или я не умел взяться за дело, – отношения мои с ними ограничивались только тем, что, увидев меня, они еще издали снимали шапки, а поравнявшись со мной, угрюмо произносили: «Гай буг», что должно было обозначать «Помогай бог». Когда же я пробовал с ними разговориться, то они глядели на меня с удивлением, отказывались понимать самые простые вопросы и все порывались целовать у меня руки – старый обычай, оставшийся от польского крепостничества.

Книжки, какие у меня были, я все очень скоро перечитал. От скуки – хотя это сначала казалось мне неприятным – я сделал попытку познакомиться с местной интеллигенцией в лице ксендза, жившего за пятнадцать верст, находившегося при нем «пана органиста», местного урядника и конторщика соседнего имения из отставных унтер-офицеров, но ничего из этого не вышло.

Потом я пробовал заняться лечением перебродских жителей. В моем распоряжении были: касторовое масло, карболка, борная кислота, йод. Но тут, помимо моих скудных сведений, я наткнулся на полную невозможность ставить диагнозы, потому что признаки болезни у всех моих пациентов были всегда одни и те же: «в сере́́дине болит» и «ни есть, ни пить не можу».

Приходит, например, ко мне старая баба. Вытерев со смущенным видом нос указательным пальцем правой руки, она достает из-за пазухи пару яиц, причем на секунду я вижу ее коричневую кожу, и кладет их на стол. Затем она начинает ловить мои руки, чтобы запечатлеть на них поцелуй. Я прячу руки и убеждаю старуху: «Да полно, бабка… оставь… я не поп… мне это не полагается… Что у тебя болит?»

– В сере́́дине у меня болит, панычу, в самой что ни на есть сере́́дине, так что даже ни пить, ни есть не можу.

– Давно это у тебя сделалось?

– А я знаю? – отвечает она также вопросом. – Так и печет и печет. Ни пить, ни есть не можу.

И сколько я не бьюсь, более определенных признаков болезни не находится.

– Да вы не беспокойтесь, – посоветовал мне однажды конторщик из унтеров, – сами вылечатся. Присохнет, как на собаке. Я, доложу вам, только одно лекарство употребляю – нашатырь. Приходит ко мне мужик. «Что тебе?» – «Я, говорит, больной»… Сейчас же ему под нос склянку нашатырного спирту. «Нюхай!» Нюхает… «Нюхай еще… сильнее!..» Нюхает… «Что, легче?» – «Як будто полегшало…» – «Ну, так и ступай с богом».

К тому же мне претило это целование рук (а иные так прямо падали в ноги и изо всех сил стремились облобызать мои сапоги). Здесь сказывалось вовсе не движение признательного сердца, а просто омерзительная привычка, привитая веками рабства и насилия. И я только удивлялся тому же самому конторщику из унтеров и уряднику, глядя, с какой невозмутимой важностью суют они в губы мужикам свои огромные красные лапы…

Мне оставалась только охота. Но в конце января наступила такая погода, что и охотиться стало невозможно. Каждый день дул страшный ветер, а за ночь на снегу образовывался твердый, льдистый слой наста, по которому заяц пробегал, не оставляя следов. Сидя взаперти и прислушиваясь к вою ветра, я тосковал страшно. Понятно, я ухватился с жадностью за такое невинное развлечение, как обучение грамоте полесовщика Ярмолы.

Началось это, впрочем, довольно оригинально. Я однажды писал письмо и вдруг почувствовал, что кто-то стоит за моей спиной. Обернувшись, я увидел Ярмолу, подошедшего, как и всегда, беззвучно в своих мягких лаптях.

– Что тебе, Ярмола? – спросил я.

– Да вот дивлюсь, как вы пишете. Вот бы мне так… Нет, нет… не так, как вы, – смущенно заторопился он, видя, что я улыбаюсь… – Мне бы только мое фамилие…

– Зачем это тебе? – удивился я… (Надо заметить, что Ярмола считается самым бедным и самым ленивым мужиком во всем Переброде; жалованье и свой крестьянский заработок он пропивает; таких плохих волов, как у него, нет нигде в окрестности. По моему мнению, ему-то уж ни в каком случае не могло понадобиться знание грамоты.) Я еще раз спросил с сомнением: – Для чего же тебе надо уметь писать фамилию?

– А видите, какое дело, паныч, – ответил Ярмола необыкновенно мягко, – ни одного грамотного нет у нас в деревне. Когда гумагу какую нужно подписать, или в волости дело, или что… никто не может… Староста печать только кладет, а сам не знает, что в ней напечатано… То хорошо было бы для всех, если бы кто умел расписаться.

Опубл.: 1898. Источник: Полное собрание сочинений А. И. Куприна. - СПб.: Т-во А. Ф. Маркс, 1912. - Т. 5 Приложение к журналу «Нива» на 1912 г. Сверено по Короленко В. Г. и др. Повести и рассказы. - М.: Дет. лит., 1983. - С. 289-350. - (Б-ка мировой лит-ры для детей, т. 14).

ОЛЕСЯ Повесть I

Мой слуга, повар и спутник по охоте - полесовщик Ярмола вошел в комнату, согнувшись под вязанкой дров, сбросил ее с грохотом на пол и подышал на замерзшие пальцы.

У, какой ветер, паныч, на дворе, - сказал он, садясь на корточки перед заслонкой. - Нужно хорошо в грубке протопить. Позвольте запалочку, паныч.

Значит, завтра на зайцев не пойдем, а? Как ты думаешь, Ярмола?

Нет… не можно… слышите, какая завируха. Заяц теперь лежит и - а ни мур-мур… Завтра и одного следа не увидите.

Судьба забросила меня на целых шесть месяцев в глухую деревушку Волынской губернии, на окраину Полесья, и охота была единственным моим занятием и удовольствием. Признаюсь, в то время, когда мне предложили ехать в деревню, я вовсе не думал так нестерпимо скучать. Я поехал даже с радостью. «Полесье… глушь… лоно природы… простые нравы… первобытные натуры, - думал я, сидя в вагоне, - совсем незнакомый мне народ, со странными обычаями, своеобразным языком… и уж, наверно, какое множество поэтических легенд, преданий и песен!» А я в то время (рассказывать, так всё рассказывать) уж успел тиснуть в одной маленькой газетке рассказ с двумя убийствами и одним самоубийством и знал теоретически, что для писателей полезно наблюдать нравы.

Но… или перебродские крестьяне отличались какою-то особенной, упорной несообщительностью, или я не умел взяться за дело, - отношения мои с ними ограничивались только тем, что, увидев меня, они еще издали снимали шапки, а поравнявшись со мной, угрюмо произносили: «Гай буг», что должно было обозначать: «Помогай бог». Когда же я пробовал с ними разговориться, то они глядели на меня с удивлением, отказывались понимать самые простые вопросы и всё порывались целовать у меня руки - старый обычай, оставшийся от польского крепостничества.

Книжки, какие у меня были, я все очень скоро перечитал. От скуки - хотя это сначала казалось мне неприятным - я сделал попытку познакомиться с местной интеллигенцией в лице ксендза, жившего за пятнадцать верст, находившегося при нем «пана органиста», местного урядника и конторщика соседнего имения из отставных унтер-офицеров, но ничего из этого не вышло.

Потом я пробовал заняться лечением перебродских жителей. В моем распоряжении были: касторовое масло, карболка, борная кислота, йод. Но тут, помимо моих скудных сведений, я наткнулся на полную невозможность ставить диагнозы, потому что признаки болезни у всех моих пациентов были всегда одни и те же: «в сере́дине болит» и «ни есть, ни пить не можу».

Приходит, например, ко мне старая баба. Вытерев со смущенным видом нос указательным пальцем правой руки, она достает из-за пазухи пару яиц, причем на секунду я вижу ее коричневую кожу, и кладет их на стол. Затем она начинает ловить мои руки, чтобы запечатлеть на них поцелуй. Я прячу руки и убеждаю старуху: «Да полно, бабка… оставь… я не поп… мне этого не полагается… Что у тебя болит?»

В сере́дине у меня болит, панычу, в самой, что ни на есть, сере́дине, так что даже ни пить, ни есть не можу.

Давно это у тебя сделалось?

А я знаю? - отвечает она также вопросом. - Так и печет и печет. Ни пить, ни есть не можу.

И сколько я ни бьюсь, более определенных признаков болезни не находится.

Да вы не беспокойтесь, - посоветовал мне однажды конторщик из унтеров, - сами вылечатся. Присохнет, как на собаке. Я, доложу вам, только одно лекарство употребляю - нашатырь. Приходит ко мне мужик. «Что тебе?» - «Я, говорит, больной»… Сейчас же ему под нос склянку нашатырного спирту. «Нюхай!» Нюхает… «Нюхай еще… сильнее!» Нюхает… «Что, легче?» - «Як будто полегшало…» - «Ну, так и ступай с богом».

К тому же мне претило это целование рук (а иные так прямо падали в ноги и изо всех сил стремились облобызать мои сапоги). Здесь сказывалось вовсе не движение признательного сердца, а просто омерзительная привычка, привитая веками рабства и насилия. И я только удивлялся тому же самому конторщику из унтеров и уряднику, глядя, с какой невозмутимой важностью суют они в губы мужикам свои огромные красные лапы…

Мне оставалась только охота. Но в конце января наступила такая погода, что и охотиться стало невозможно. Каждый день дул страшный ветер, а за ночь на снегу образовался твердый, льдистый слой наста, по которому заяц пробегал, не оставляя следов. Сидя взаперти и прислушиваясь к вою ветра, я тосковал страшно. Понятно, я ухватился с жадностью за такое невинное развлечение, как обучение грамоте полесовщика Ярмолы.

Началось это, впрочем, довольно оригинально. Я однажды писал письмо и вдруг почувствовал, что кто-то стоит за моей спиной. Обернувшись, я увидел Ярмолу, подошедшего, как и всегда, беззвучно в своих мягких лаптях.

Что тебе, Ярмола? - спросил я.

Да вот дивлюсь, как вы пишете. Вот бы мне так… Нет, нет… не так, как вы, - смущенно заторопился он, видя, что я улыбаюсь. - Мне бы только мое фамилие…

Зачем это тебе? - удивился я… (Надо заметить, что Ярмола считается самым бедным и самым ленивым мужиком во всем Переброде; жалованье и свой крестьянский заработок он пропивает; таких плохих волов, как у него, нет нигде в окрестности. По моему мнению, ему-то уж ни в каком случае не могло понадобиться знание грамоты). Я еще раз спросил с сомнением: - Для чего же тебе надо уметь писать фамилию?

А видите, какое дело, паныч, - ответил Ярмола необыкновенно мягко, - ни одного грамотного нет у нас в деревне. Когда гумагу какую нужно подписать, или в волости дело, или что… никто не может… Староста печать только кладет, а сам не знает, что в ней напечатано… То хорошо было бы для всех, если бы кто умел расписаться.

Такая заботливость Ярмолы - заведомого браконьера, беспечного бродяги, с мнением которого никогда даже не подумал бы считаться сельский сход, - такая заботливость его об общественном интересе родного села почему-то растрогала меня. Я сам предложил давать ему уроки. И что же это была за тяжкая работа - все мои попытки выучить его сознательному чтению и письму! Ярмола, знавший в совершенстве каждую тропинку своего леса, чуть ли не каждое дерево, умевший ориентироваться днем и ночью в каком угодно месте, различавший по следам всех окрестных волков, зайцев и лисиц, - этот самый Ярмола никак не мог представить себе, почему, например, буквы «м» и «а» вместе составляют «ма». Обыкновенно над такой задачей он мучительно раздумывал минут десять, а то и больше, причем его смуглое, худое лицо с впалыми черными глазами, всё ушедшее в жесткую черную бороду и большие усы, выражало крайнюю степень умственного напряжения.

Ну скажи, Ярмола - «ма». Просто только скажи - «ма», - приставал я к нему. - Не гляди на бумагу, гляди на меня, вот так. Ну говори - «ма»…

Тогда Ярмола глубоко вздыхал, клал на стол указку и произносил грустно и решительно:

Нет… не могу…

Как же не можешь? Это же ведь так легко. Скажи просто-напросто - «ма», вот как я говорю.

Нет… не могу, паныч… забыл…

Все методы, приемы и сравнения разбивались об эту чудовищную непонятливость. Но стремление Ярмолы к просвещению вовсе не ослабевало.

Мне бы только мою фамилию! - застенчиво упрашивал он меня. - Больше ничего не нужно. Только фамилию: Ярмола Попружук - и больше ничего.

Отказавшись окончательно от мысли выучить его разумному чтению и письму, я стал учить его подписываться механически. К моему великому удивлению, этот способ оказался наиболее доступным Ярмоле, так что к концу второго месяца мы уже почти осилили фамилию. Что же касается до имени, то его, ввиду облегчения задачи, мы решили совсем отбросить.

По вечерам, окончив топку печей, Ярмола с нетерпением дожидался, когда я позову его.

Ну, Ярмола, давай учиться, - говорил я.

Он боком подходил к столу, облокачивался на него локтями, просовывал между своими черными, закорузлыми, несгибающимися пальцами перо и спрашивал меня, подняв кверху брови:

Писать?

Ярмола довольно уверенно чертил первую букву - «П» (эта буква у нас носила название: «два стояка и сверху перекладина»); потом он смотрел на меня вопросительно:

Что ж ты не пишешь? Забыл?

Забыл… - досадливо качал головой Ярмола.

Эх, какой ты! Ну, ставь колесо.

А-а! Колесо, колесо!.. Знаю… - оживлялся Ярмола и старательно рисовал на бумаге вытянутую вверх фигуру, весьма похожую очертаниями на Каспийское море. Окончивши этот труд, он некоторое время молча любовался им, наклоняя голову то на левый, то на правый бок и щуря глаза.

Подождите немного, панычу… сейчас.

Минуты две он размышлял и потом робко спрашивал:

Так же, как первая?

Верно. Пиши.

Так мало-помалу мы добрались до последней буквы - «к» (твердый знак мы отвергли), которая была у нас известна как «палка, а посредине палки кривуля хвостом набок».

А что вы думаете, панычу, - говорил иногда Ярмола, окончив свой труд и глядя на него с любовной гордостью, - если бы мне еще месяцев с пять или шесть поучиться, я бы совсем хорошо знал. Как вы скажете?

Общественное достояние Общественное достояние false false

Цель урока: привлечь внимание учеников к обсуждению вопросов, связанных с понятием гуманность; привлечь внимание к поступкам исторических личностей. Продолжить знакомство с жизнью замечательного писателя и человека А.И.Куприна; работа по содержанию рассказа “Чудесный доктор”.

Задачи урока:

• воспитывающая : воспитывать культуру этических и нравственных чувств, влияющих на все поведение учащихся;
• обучающая : непосредственное общение с художественным произведением. Сформировать целостное впечатление от него, затрагивающее личные переживания; научить работать с текстом;
• развивающая : развивать культуру художественного восприятия, умение слушать и читать. Развивать художественную зоркость.

“Таланты (как и люди) бывают добрые и злые, веселые и грустные, светлые и мрачные. При мысли о Куприне сразу хочется сказать: добрый талант. Все произведения писателя пропитаны этой вот бесконечной добротой или, говоря его же словами, любовью “ко всему живому – к дереву, собаке, воде, земле, человеку, небу”.
Олег Михайлов.

Методы: репродуктивный, поисковый.

Приемы: выразительное чтение, пересказ, беседа.

Ход урока

1. Организационный момент.

2. Вступительное слово учителя.

Ребята, с произведениями А.И.Куприна мы уже знакомы. Сейчас, на сегодняшнем уроке, мы снова встретимся с замечательным писателем. Я думаю, что это не последняя встреча с этим прекрасным человеком. Эпиграфом к нашему уроку я взяла слова Олега Михайлова. Послушайте их, пожалуйста.

А.И.Куприн, ребята, жил в иное, чем мы, время, знал совсем другой мир, многое из которого безвозвратно ушло. Но чувства, какие волновали его героев – молодых офицеров, цирковых артистов, неунывающих бродяг, просоленных морем летчиков – волнуют в той же степени сегодня и нас. И в этом разгадка популярности Куприна у читателей. Он открыто защищал слабых, воспевал святую любовь, бескорыстную дружбу, он учил быть лучше, красивее, благороднее даже в самых трудных житейских обстоятельствах. И не беда, что нет сегодня ни юнкеров, ни бродячих артистов, ни городовых, ни писцов в казенной палате. Ведь честность и ложь, отвага и трусость, благородство и низость, добро и зло по-прежнему ведут между собой непримиримую борьбу.

И все так же безостановочно течет в своих берегах “река жизни” (так называется у Куприна один из рассказов), требуя от нас ежедневного решения и выбора: “за” или “против”. И здесь, ребята, наставником и старшим другом нашим остается А.И.Куприн.

Александр Иванович Куприн родился в Пензенской губернии в семье мелкого чиновника. Мать дворянского происхождения, принадлежала к старинному княжескому татарскому роду. Отец его умер, когда мальчику не исполнилось и года. Мать вынуждена была поселиться в московском вдовьем доме. Когда мальчику исполнилось 6 лет, мать определила его в Разумовский сиротский пансион, где он прожил 4 года. В 1880 году он поступил во вторую московскую военную гимназию, которая через 2 года была преобразована в кадетский корпус. Тягостная жизнь “казенного мальчика” была изображена им впоследствии в повести “На переломе”. Позже Куприн сотрудничает в газетах, становится профессиональным литератором. В 1919 году Куприн уехал за границу, постоянно тосковал по России. В 1937 году вернулся в родную Москву. “Даже цветы на родине пахнут по-иному”,-говорил он.

А.И.Куприн был человеком, обладающим громадной жизненной силой. Эта сила делала его зорким, любопытным, любознательным. Он как-то сказал, что хотел бы на несколько минут стать каждым человеком, встреченным им, каждым животным, мухой или растением, чтобы знать, что они думают, что чувствуют.

Ребята, вот, что рассказывала о Куприне его дочь Ксения. Когда писатель писал рассказ о лошади (“Изумруд”), он все время проводил в конюшне и даже однажды, к ужасу жены Куприна, привел лошадь в спальню на несколько дней, чтобы следить за тем, как она спит, и узнать, видит ли она сны. Когда дочь Куприна была маленькой девочкой, у них завелись тараканы. Александр Иванович решил понаблюдать за ними. Они нескольких отметили разной краской, дали им имена. И потом, сидя на корточках, терпеливо наблюдали за этими насекомыми.

Все животные: собаки, лошади, кошки, козы, обезьяны, медведи- были членами семьи А.И. Куприна.

Куприн писал: “Животные отличаются своей памятью, рассудком, способностью различать время, пространство, цвета и звуки. У них бывают привязанности и отвращение, любовь и ненависть, благодарность, признательность, верность, радость и горе, гнев, смирение, хитрость, честность и забитость.”

Очень часто друзья Куприна, смеясь, говорили, что он приписывает животным чувства и ум, а у них только условные рефлексы. Но Куприн твердо верил, что это не так. Недаром рядом с названием рассказа “Завирайка” в скобках он поставил “Собачья душа”. Писатель очень сильно любил животных.

Он всегда участвовал в детских спектаклях, которые устраивала его дочь Ксения. Горячился, спорил, как ребенок.

Куприн любил цирк, веселых, храбрых, ловких, трудолюбивых людей и цирковых зверей. Был храбрым человеком, всегда хотел испытать на себе то, о чем писал. Он поднимался на высоту 1200 метров на воздушном шаре, летал на первых деревянных аэропланах в начале 20 века, когда полеты были в диковинку; опускался в скафандре на морское дно. Однажды он даже вошел в клетку с тиграми. Потом писатель сознался, что это было самое страшное из всего испытанного им, что он ничего не помнит из своих ощущений, кроме красного тумана перед глазами.

Доброму, любознательному глазу писателя все было интересно. Куприн легко находил общий язык с “младшими братьями” человека – животными. Он понимал, как нуждается животное в помощи и защите человека.

Какие рассказы Куприна о животных, птицах вы читали?

В рассказе “Скворцы” он обращается прямо к детям: “Попробуйте бросать птице червяков или крошки хлеба сначала издалека, потом все уменьшая расстояние. Вы добьетесь того, что через некоторое время скворец будет брать у вас пищу из рук и садиться вам на плечо. Только не обманывайте его доверия. Разница между вами обоими только та, что он маленький, а вы большой”. А.Экзюпери в своей сказке “Маленький принц” устами принца сказал такую фразу: “Мы в ответе за тех, кого приручили”

3. Анализ рассказа.

Ребята, Куприн в своих рассказах обращался не только к теме о животных, темы его произведений многообразны. Волновал писателя и человек. Очень часто в рассказах А.И. есть волшебство, всегда добро побеждает зло, детям и взрослым, нуждающимся в помощи, всегда помогают другие честные, порядочные, чудесные люди. Куприн учил видеть в человеке человека.

Ребята, еще об одном рассказе, в котором происходят чудеса, мы поговорим на сегодняшнем уроке. Рассказ называется “Чудесный доктор”.

Подберите однокоренные слова к слову “чудесный” (чудо, чудак, чудачество, чудесно, чудик, чудной, чудный, чудище).

Как вы понимаете значение слова “чудесный”? (словарное определение слова чудесный: 1) являющийся чудом, волшебный, сверхъестественный;

2) проникнутый фантастикой, полный чудес, удивительный, необычный;

3)чудный, замечательный.)

Ребята, в какое время года происходит действие в рассказе?

Что увидели мальчики на витрине магазина?

Чем вы можете объяснить впечатление, которое произвела “великолепная выставка” витрины на мальчиков?

А как вы относитесь к праздникам?

Какие чувства вы испытываете при их приближении?

Ребята, а могла ли семья Мерцалова надеяться на сюрпризы, подарки в праздничные дни?

Где жили Мерцаловы?

Расскажите, что произошло в семье?

Почему они оказались в подвале и жили в таких ужасных условиях?

Какая обстановка, атмосфера царила в доме Мерцаловых? (Зачитайте, приведите примеры).

Пытался ли Мерцалов достать денег?

Почему все, к кому обращался Мерцалов за помощью, отказывали ему?

Что он предпринимал?

Почему уходит из подземелья Мерцалов?

В каком состоянии был Мерцалов накануне встречи с незнакомцем? (Им овладело отчаяние, потому что ему неоткуда было ждать помощи, он не мог рассчитывать на сострадание окружающих)

Как вы понимаете высказывание современного ученого Ильи Шевелёва: “Чем жизнь тяжелее, тем одни люди становятся черствее, а другие милосерднее”? К кому из персонажей рассказа вы могли бы применить эти слова?

Почему незнакомец присел на скамейку рядом с Мерцаловым?

Почему он не ушел после “озлобленных криков” Мерцалова? (Потому что видел, что человек в отчаянном положении, и незнакомец принадлежал к тому числу людей, которые от жизненных неудач становятся милосерднее). Какую помощь оказывает незнакомец семье Мерцалова? Кто он по профессии?

Почему незнакомец, уходя от Мерцаловых, не назвал своего имени? (Был скромным человеком)

Почему не дал деньги открыто? (Потому что боялся поставить в неловкое положение, не хотел обидеть или как-то оскорбить хозяев)

Определите, пожалуйста, как в тексте проявляются оттенки значения слова “чудесный”?

Что было “чудесного” в поступках незнакомца?

Знаете ли вы что-нибудь о Николае Ивановиче Пирогове?

(1810-1881г. Хирург, анатом, педагог, основоположник военно-полевой хирургии, способствовал подготовке сестёр милосердия в России в период военных действий в Крыму в 1853-1856 годах. Позже это общественное движение получило название Красного креста.)

Скажите, пожалуйста, изменила ли эта встреча с чудесным незнакомцем жизнь Мерцаловых?

Ребята, какова основная мысль рассказа? (Не унывать, не падать духом, в любой ситуации оставаться человеком)

Чему он нас учит?

4. Итог. Вывод.

Итак, я хочу в заключение нашего урока прочитать афоризм Джона Рескена. И хотелось бы, чтобы вашим добрым начинаниям помогали рассказы замечательного писателя А.И.Куприна. Верьте в чудеса, и чудо обязательно произойдет. Старайтесь в любой ситуации быть честными, добрыми, порядочными, чудесными людьми.

5. Домашнее задание.

Приходилось ли вам или кому-то из членов вашей семьи оказывать помощь попавшим в сложную ситуацию? Подготовьте рассказ об этом классу.

Написать свою памятку “Как стать добрым человеком?”