Бунин деревня краткое. Тихон «заботится» о судьбе Авдотьи

Маяковский писал одну из своих самых известных поэм «Облако в штанах» в период с 1914 по 1915 год. В этой статье мы предложим вам краткое содержание этого произведения.

Повествователь, — поэт, 22 лет, молодой и влюбленный, эмоциональный и страстный. Он сам себя называет «Облаком в штанах». Он говорит, что в нем нет нежности старческой, он может и готов разорвать себя для любви, отдать себя полностью и без остатка. Сидит он в ожидании своей Марии, горячо любимой им женщины. Дело происходит в Одессе. Она опаздывает, а когда наконец приходит, то резко заявляет поэту, что выходит замуж. Мужчина в шоке и явно этого не ожидал, но, не показывая своего огорчения, прощается с любимой.

После этого лирический герой сидит и размышляет, сможет ли он полюбить снова, сможет ли отпустить любимую женщину. Он описывает свои чувства, ту бурю, что происходит в его душе, ту боль, которую ему приходится пережить в этот тяжелый момент жизни. Он заключает, что настоящая любовь не приносит ничего, кроме боли и разочарования. Но в то же время ему хочется любовь оправдать, вспоминая, сколько радости и наслаждения она ему принесла.

Поэт радуется, что душа и сердце человека скрыты от глаз других людей, и никто не сможет разгадать, что в них творится на самом деле. Но в то же время он сам мечтает видеть души народа, их желания и стремления, а стремится народ, по мнению поэта, к переменам. Он говорит, что из-за цензуры у людей нет возможности обнажить свои души, свои истинные взгляды и желания.

Поэт обращается к иконе Богоматери, которая висит в трактире. Он спрашивает, зачем она пытается дарить сияние людям, которым, как и ранее, наплевать на Иисуса Христа. Его поэт называет «голгофником». Он предполагает, и даже предлагает поэту стать ее сыном и тринадцатым апостолом. Он претендует на то, что его именем и стихами будут крестить детей. Поэт обращается к Богу, спрашивая, почему же любовь приносит столько боли. Он негодует, неужели вся любовь такая, — не приносит радости и счастья, а только разочарование. Бога он решает назвать маленьким божком за создание такой любви, и продолжает свою молитву, но адресованную уже не Богу и Богоматери, а своей любимой Марии, вспоминая ее прекрасное тело и поцелуи.

Автор восклицает, что весь существующий порядок и привычное мировоззрение нужно разрушать, нужно менять любовь, политический строй, литературную цензуру. Он хочет свободы, порядка, равенства и торжества революции. В конце поэмы автор снова обращается к Богу с иронией, давая понять читателю, что ему никто не ответит.

Поэма повествует о несчастной любви и расставании, а также о пылком, жгучем, неуемном темпераменте поэта. В нем бурлит молодость, надежда на лучшее будущее, на перемены, которые обещают привести народ в светлое будущее. Автор не верит ни во что святое, он открыто и гордо делает вызов Богу и надменно смеется над тем, что раньше было традиционно дорого людям в его стране. Теперь, автор уверен, — все изменится, а жить станет легче и радостнее.

«Облако в штанах» пересказала Куренова Софья.

Другие краткие содержания смотрите

Одним из выдающихся футуристов является Владимир Маяковский. Свое первое крупное произведение он написал в 1915 году. Называется оно «Облако в штанах».

В четвертой части поэт просится к Марии. Обещает не изменять ей и беречь ее. Но она его не пускает. Поэт говорит, что его душа ранена, как перееханная лапа собаки. Он обращается к Богу, предлагает ему повеселиться: добыть вино и девочек. Говорит, что он раньше был ангелом. Спрашивает, почему Бог не дал возможности целовать и не испытывать сердечные муки. Он угрожает ангелам ножичком, но вокруг тишина, Вселенная спит.

Анализ произведения

Мы рассмотрели, что рассказывает в своем произведении Маяковский «Облако в штанах». Краткое содержание описывает все 4 части.

Маяковский затрагивает несколько тем, которые являются для него злободневными. Это творчество, политический режим, религия. В каждой части он затрагивает одну из тем. Но одна проходит через все произведение. Это тема неразделенной любви, одиночества, сердечных мук поэта.

Почему же он назвал свое произведение «Облако в штанах»? Это словосочетание встречается нам во вступлении. Дело в том, что изначально его триптих назывался «Тринадцатый апостол», но цензуру он не пришел. Из-за этих событий появилось вступление с таким содержанием и заголовок. Таким образом поэт говорит примерно следующее: если хотите, чтобы я был нежный, как облако в штанах, то я буду им.

Цензуре многое не понравилось в произведении Маяковского, поэтому ему пришлось кое-что убрать и изменить. Тем не менее содержание тетраптиха получилось весьма актуальным: поэт сумел затронуть важные темы, передать свое видение читателям и слушателям. Маяковскому удалось не потерять свой стиль.

Заключение

Высмеял обывательскую жизнь, поделился сердечными муками, поругал политический строй и религию в своем произведении Маяковский «Облако в штанах». Краткое содержание показало нам, что, несмотря на жесткий стиль, поэт имеет мягкую душу, способен переживать и любить. Он против действительности, которая его окружает, но не может ничего с этим сделать. Поэт грозится ножиком, только его не пускают, вокруг него тишина. Эту безысходность показал в своем крупном произведении Маяковский «Облако в штанах». Краткое содержание также продемонстрировало нам, насколько силен духом поэт, раз он один пошел против всего, что его окружало.

Поэт - красивый, двадцатидвухлетний - дразнит обывательскую, размягченную мысль окровавленным лоскутом своего сердца. В его душе нет старческой нежности, но он может вывернуть себя наизнанку - так, чтобы были одни сплошные губы. И будет он безукоризненно нежный, не мужчина, а - облако в штанах !

Он вспоминает, как однажды в Одессе его любимая, Мария, обещала прийти к нему. Ожидая её, поэт плавит лбом стекло окошечное, душа его стонет и корчится, нервы мечутся отчаянной чечеткой. Уже двенадцатый час падает, как с плахи голова казненного. Наконец появляется Мария - резкая, как «нате!», - и сообщает, что выходит замуж. Пытаясь выглядеть абсолютно спокойным, поэт чувствует, что его «я» для него мало и кто-то из него вырывается упрямо. Но невозможно выскочить из собственного сердца, в котором полыхает пожар. Можно только выстонать в столетия последний крик об этом пожаре.

Поэт хочет поставить «nihil» («ничто») над всем, что сделано до него. Он больше не хочет читать книг, потому что понимает, как тяжело они пишутся, как долго - прежде чем начнет петься - барахтается в тине сердца глупая вобла воображения. И пока поэт не найдет нужных слов, улица корчится безъязыкая - ей нечем кричать и разговаривать. Во рту улицы разлагаются трупики умерших слов. Только два слова живут, жирея, - «сволочь» и «борщ». И другие поэты бросаются прочь от улицы, потому что этими словами не выпеть барышню, любовь и цветочек под росами. Их догоняют уличные тыщи - студенты, проститутки, подрядчики, - для которых гвоздь в собственном сапоге кошмарней, чем фантазия у Гете. Поэт согласен с ними: мельчайшая песчинка живого ценнее всего, что он может сделать. Он, обсмеянный у сегодняшнего племени, видит в терновом венце революций шестнадцатый год и чувствует себя его предтечей. Во имя этого будущего он готов растоптать свою душу и, окровавленную, дать, как знамя.

Хорошо, когда в желтую кофту душа от осмотров укутана! Поэту противен Северянин, потому что поэт сегодня не должен чирикать. Он предвидит, что скоро фонарные столбы будут вздымать окровавленные туши лабазников, каждый возьмет камень, нож или бомбу, а на небе будет околевать красный, как марсельеза, закат.

Увидев глаза богоматери на иконе, поэт спрашивает ее: зачем одаривать сиянием трактирную ораву, которая опять предпочитает Варавву оплеванному голгофнику? Может быть, самый красивый из сыновей богоматери - это он, поэт и тринадцатый апостол Евангелия, а именами его стихов когда-нибудь будут крестить детей.

Он снова и снова вспоминает неисцветшую прелесть губ своей Марии и просит её тела, как просят христиане - «хлеб наш насущный даждь нам днесь». Ее имя величием равно для него Богу, он будет беречь её тело, как инвалид бережет свою единственную ногу. Но если Мария отвергнет поэта, он уйдет, поливая дорогу кровью сердца, к дому своего отца. И тогда он предложит Богу устроить карусель на дереве изучения добра и зла и спросит у него, отчего тот не выдумал поцелуи без мук, и назовет его недоучкой, крохотным божиком.

Поэт ждет, что небо снимет перед ним шляпу в ответ на его вызов! Но вселенная спит, положив на лапу с клещами звёзд огромное ухо.

Поэт – красивый, двадцатидвухлетний – дразнит обывательскую, размягченную мысль окровавленным лоскутом своего сердца. В его душе нет старческой нежности, но он может вывернуть себя наизнанку – так, чтобы были одни сплошные губы. И будет он безукоризненно нежный, не мужчина, а – облако в штанах!
Он вспоминает, как однажды в Одессе его любимая, Мария, обещала прийти к нему. Ожидая её, поэт плавит лбом стекло окошечное, душа его стонет и корчится, нервы мечутся отчаянной чечеткой. Уже двенадцатый час падает, как с плахи голова казненного. Наконец появляется Мария – резкая, как “нате!”, – и сообщает, что выходит замуж. Пытаясь выглядеть абсолютно спокойным, поэт чувствует, что его “я” для него мало и кто-то из него вырывается упрямо. Но невозможно выскочить из собственного сердца, в котором полыхает пожар. Можно только выстонатъ в столетия последний крик об этом пожаре.
Поэт хочет поставить “nihil” (“ничто”) над всем, что сделано до него. Он больше не хочет читать книг, потому что понимает, как тяжело они пишутся, как долго – прежде чем начнет петься

– барахтается в тине сердца глупая вобла воображения. И пока поэт не найдет нужных слов, улица корчится безъязыкая – ей нечем кричать и разговаривать. Во рту улицы разлагаются трупики умерших слов. Только два слова живут, жирея, – “сволочь” и “борщ”. И другие поэты бросаются прочь от улицы, потому что этими словами не выпеть барышню, любовь и цветочек под росами. Их догоняют уличные тыщи – студенты, подрядчики, – для которых гвоздь в собственном сапоге кошмарней, чем фантазия у Гете. Поэт согласен с ними: мельчайшая песчинка живого ценнее всего, что он может сделать. Он, обсмеянный у сегодняшнего племени, видит в терновом венце революций шестнадцатый год и чувствует себя его предтечей. Во имя этого будущего он готов растоптать свою душу и, окровавленную, дать, как знамя.
Хорошо, когда в желтую кофту душа от осмотров укутана! Поэту противен Северянин, потому что поэт сегодня не должен чирикать. Он предвидит, что скоро фонарные столбы будут вздымать окровавленные туши лабазников, каждый возьмет камень, нож или бомбу, а на небе будет околевать красный, как марсельеза, закат.
Увидев глаза богоматери на иконе, поэт спрашивает ее: зачем одаривать сиянием трактирную ораву, которая опять предпочитает Варавву оплеванному голгофнику? Может быть, самый красивый из сыновей богоматери – это он, поэт и тринадцатый апостол Евангелия, а именами его стихов когда-нибудь будут крестить детей.
Он снова и снова вспоминает неисцветшую прелесть губ своей Марии и просит её тела, как просят христиане – “хлеб наш насущный даждь нам днесь”. Ее имя величием равно для него Богу, он будет беречь её тело, как инвалид бережет свою единственную ногу. Но если Мария отвергнет поэта, он уйдет, поливая дорогу кровью сердца, к дому своего отца. И тогда он предложит Богу устроить карусель на дереве изучения добра и зла и спросит у него, отчего тот не выдумал поцелуи без мук, и назовет его недоучкой, крохотным божиком.
Поэт ждет, что небо снимет перед ним шляпу в ответ на его вызов! Но вселенная спит, положив на лапу с клешами звезд огромное ухо.

(Пока оценок нет)

Related posts:

1. Обращаясь к толпе, В. Маяковский пытается объяснить, почему он несет свою душу на блюде к обеду идущих лет. Стекая ненужной слезою с небритой щеки площадей,...
2. Действие пьесы происходит в СССР в 1930 г. Изобретатель Чудаков собирается включить сконструированную им машину времени. Он объясняет своему приятелю Велосипедкину всю важность этого изобретения:...
3. Американец Роберт Джордан, добровольно участвующий в гражданской войне в Испании на стороне республиканцев, получает задание из центра – взорвать перед наступлением мост. Несколько дней до...
4. Во втором веке после нашей эры в камере тюрьмы сидят два человека – Туллий Варрон и Публий Марцелл. Тюрьма располагается в огромной стальной башне, около...
5. Романтическая ночь у моря, горит костер, старый цыган Макар Чудра рассказывает писателю историю про вольных цыган. Своему молодому собеседнику Макар говорит: “Ты славную долю выбрал...

Поэт — красивый, двадцатидвухлетний — дразнит обывательскую, размягченную мысль окровавленным лоскутом своего сердца. В его душе нет старческой нежности, но он может вывернуть себя наизнанку — так, чтобы были одни сплошные губы. И будет он безукоризненно нежный, не мужчина, а — облако в штанах!

Он вспоминает, как однажды в Одессе его любимая, Мария, обещала прийти к нему. Ожидая её, поэт плавит лбом стекло окошечное, душа его стонет и корчится, нервы мечутся отчаянной чечеткой. Уже двенадцатый час падает, как с плахи голова казненного. Наконец появляется Мария — резкая, как «нате!», — и сообщает, что выходит замуж. Пытаясь выглядеть абсолютно спокойным, поэт чувствует, что его «я» для него мало и кто-то из него вырывается упрямо. Но невозможно выскочить из собственного сердца, в котором полыхает пожар. Можно только выстонатъ в столетия последний крик об этом пожаре.

Поэт хочет поставить «nihil» («ничто») над всем, что сделано до него. Он больше не хочет читать книг, потому что понимает, как тяжело они пишутся, как долго — прежде чем начнет петься — барахтается в тине сердца глупая вобла воображения. И пока поэт не найдет нужных слов, улица корчится безъязыкая — ей нечем кричать и разговаривать. Во рту улицы разлагаются трупики умерших слов. Только два слова живут, жирея, — «сволочь» и «борщ». И другие поэты бросаются прочь от улицы, потому что этими словами не выпеть барышню, любовь и цветочек под росами. Их догоняют уличные тыщи — студенты, проститутки, подрядчики, — для которых гвоздь в собственном сапоге кошмарней, чем фантазия у Гете. Поэт согласен с ними: мельчайшая песчинка живого ценнее всего, что он может сделать. Он, обсмеянный у сегодняшнего племени, видит в терновом венце революций шестнадцатый год и чувствует себя его предтечей. Во имя этого будущего он готов растоптать свою душу и, окровавленную, дать, как знамя.

Хорошо, когда в желтую кофту душа от осмотров укутана! Поэту противен Северянин, потому что поэт сегодня не должен чирикать. Он предвидит, что скоро фонарные столбы будут вздымать окровавленные туши лабазников, каждый возьмет камень, нож или бомбу, а на небе будет околевать красный, как марсельеза, закат.

Увидев глаза богоматери на иконе, поэт спрашивает ее: зачем одаривать сиянием трактирную ораву, которая опять предпочитает Варавву оплеванному голгофнику? Может быть, самый красивый из сыновей богоматери — это он, поэт и тринадцатый апостол Евангелия, а именами его стихов когда-нибудь будут крестить детей.

Он снова и снова вспоминает неисцветшую прелесть губ своей Марии и просит её тела, как просят христиане — «хлеб наш насущный даждь нам днесь». Ее имя величием равно для него Богу, он будет беречь её тело, как инвалид бережет свою единственную ногу. Но если Мария отвергнет поэта, он уйдет, поливая дорогу кровью сердца, к дому своего отца. И тогда он предложит Богу устроить карусель на дереве изучения добра и зла и спросит у него, отчего тот не выдумал поцелуи без мук, и назовет его недоучкой, крохотным божиком.

Поэт ждет, что небо снимет перед ним шляпу в ответ на его вызов! Но вселенная спит, положив на лапу с клешами звезд огромное ухо.