Быль и правда о штрафбатах.

Мартиросян Арсен Беникович

Правда о штрафбатах

Миф о том, что Верховный Главнокомандующий Сталин умышленно создал штрафные батальоны, чтобы загнать туда побольше солдат и использовать их в самых кровавых операциях на фронте, правду о чем поведали создатели дважды показанного по телевидению многосерийного фильма «Штрафбат» - один из самых любимых мифов всех антисталинистов всех времен и народов. Возник еще во времена дурдомовской «оттепели» ярого врага Советского Союза и России - пресловутого Никиты Хрущева. Но не без помощи Жукова. По сей день миф является излюбленным «аргументом» в клевете на Сталина. Применяется в массовом порядке. Кто только и как только не поупражнялся на эту тему?! Все стремятся больней «лягнуть» «мертвого льва» - Иосифа Виссарионовича Сталина. А без остановки протрещавшая уже две Величайшие Державы Мира сопливая российская интеллигенция так и вовсе придумала какой-то запредельно гнусный телесериал «Штрафбат» (если не изменяет память, один из режиссеров - некий Володарский, он же Гольдштейн). Насчет фильма речь пойдет отдельно. А что было в реальности?

Да, действительно, штрафные батальоны были созданы в Красной Армии. Созданы в соответствии со знаменитым приказом Сталина № 227 от 28 июля 1942 г., более известным как «Ни шагу назад!». Но прежде чем говорить непосредственно о штрафных подразделениях, хотелось бы обратить внимание на следующее. В той страшной войне не Сталин и не РККА были «пионерами» в деле создания штрафных подразделений. В той страшной войне первыми к этой жесткой мере прибегли сами же гитлеровцы. Уже в самом начале войны, столкнувшись с ожесточенно яростным, буквально свирепым сопротивлением советских войск, солдаты вермахта все чаще стали вести себя неадекватно данной присяге и уставам. В связи с этим уже в начале июля 1941 г. с санкции Гитлера в вермахте стали активно функционировать штрафные батальоны, которые расценивались германским командованием как хорошая идея - осужденные военно-полевым судом военнослужащие вермахта могли реабилитироваться в штрафбатах. Достаточно перелистать «Военный дневник» начальника генерального штаба сухопутных войск Германии генерала Франца Гальдера, чтобы убедиться в этом. В записи от 9 июля 1941 г. там прямо так и говорится, что «организация “штрафных батальонов” оказалась хорошей идеей…» .

Обратите внимание. Еще не прошло и двадцати дней с момента начала агрессии, а тевтоны вынуждены были ввести в действие штрафные батальоны! Так что справедливо было сказано в приказе №227, что штрафные части - не наше изобретение. Небезынтересно также отметить следующее. Согласно приведенным историком М.Ю. Мягковым в книге «Вермахт у ворот Москвы, 1941-1942» (РАН. Институт всеобщей истории, М., 1999) данным (со ссылкой на германские архивы), только в ходе зимней кампании 1941/42 г. военные трибуналы вермахта осудили за дезертирство, самовольное отступление, неповиновение и т.п. преступления, в том числе и с направлением в штрафные части, примерно 62 тысячи солдат и офицеров! Подчеркиваю, только за одну зимнюю кампанию 1941/42 г.! И сколько всего в вермахте было осуждено за подобные преступления до конца войны?! Кстати говоря, следует иметь в виду, что, в отличие от наших штрафных подразделений, в вермахте срок пребывания штрафников в таких частях заранее не устанавливался, хотя и возможность реабилитации формально тоже не исключалась. Однако в действительности немецкая система штрафных подразделений было куда более жестокой и варварской. В основном там господствовала система бессрочного пребывания в штрафниках и никакие ранения, то есть искупление вины кровью, как правило, не признавались (в Красной Армии, как известно, максимальный срок пребывания в штрафниках составлял три месяца или до первого же ранения). К концу войны немецкие штрафные подразделения по своей численности доходили до дивизии. Там была даже специальная штрафная дивизия № 999, которую нередко бросали на штурм на самых опасных, с точки зрения германского командования, направлениях.

В РККА, как это и так очевидно, штрафные подразделения были созданы лишь после 28 июля 1942 г. Их создавали как в виде штрафных батальонов, так и штрафных рот. Согласно приказам Сталина № 227 от 28 июля и № 298 от 28 сентября 1942 г. штрафные батальоны формировались в пределах фронта в количестве от одного до трех по 800 человек в каждом, куда направлялись разжалованные в рядовые средние и старшие командиры и политработники всех родов войск, провинившиеся в нарушениях дисциплины по трусости или неустойчивости. Этим документом приказывалось ставить их на наиболее трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины. Штрафбаты находились в ведении командования и военных советов фронтов и придавались стрелковым дивизиям (стрелковым бригадам), на участок которых они ставились. В имевшие аналогичные задачи и функции штрафные роты направлялись рядовые бойцы и младшие командиры всех родов войск. Они находились в ведении военных советов армий и придавались полкам (дивизиям, бригадам), на участок которых ставились распоряжением военного совета армии.

Приказами предусматривались как меры частичного поражения в правах военнослужащего, так и меры тщательного поощрения, в том числе и по денежно-вещевому довольствию, досрочному освобождению и награждению (хотя в целом, если исходить из воспоминаний ветеранов, побывавших в штрафных подразделениях, не шибко-то и баловали их наградами).

Военнослужащие штрафных частей подразделялись на постоянный и переменный состав. Первый комплектовался из числа наиболее отличившихся в боях и волевых командиров и политработников. К постоянному составу штрафбатов относились - командование батальона, офицеры штаба и управления, командиры и политработники рот и взводов, старшины, писари и санинструкторы рот. В штрафной роте к постоянному составу относились командир и военный комиссар роты, писарь, командиры, политруки, старшины и санинструкторы взводов. Для постоянного состава предусматривались дополнительные меры поощрения - как награждения, так и денежно-вещего довольствия.

Переменный состав, то есть собственно штрафники, были рядовыми вне зависимости от прежнего звания, но могли быть назначены на должности младшего командного состава.

Более того. В соответствии с приказом № 004/0073/006/23 от 26 января 1944 г. «О порядке применения примечания 2 к статье 28 УК РСФСР (и соответствующих статей УК других союзных республик) и направлениях осужденных в действующую армию», подписанным заместителем наркома обороны маршалом А.М. Василевским, наркомом внутренних дел Л.П. Берия, наркомом юстиции Н.М. Рычковым и прокурором СССР К.П.Горшениным, в штрафные части направлялись также и осужденные судебными органами лица. Правда, это не распространялось на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, бандитизм, разбой, грабежи, воров-рецидивистов, а также уже имевших судимости за перечисленные преступления и не-однократно дезертировавших из Красной Армии.

Начиная с 28 июля 1942 г. и до окончания войны в Красной Армии всего было создано 65 штрафных батальонов и 1037 (по другим данным - 1028) штрафных рот. Однако это не означает именно такое количество одновременно существовавших штрафных подразделений на протяжении всего указанного периода времени. Среднемесячное количество штрафбатов в указанный период времени колебалось от 8 до 11, среднемесячное количество штрафников в них - 225 человек. Среднемесячное количество штрафных рот в указанный период времени - 243, а среднемесячное количество штрафников в них - 102 человека.

Среднемесячная численность штрафников во всех штрафных частях действующей армии в указанный период времени - 27 326 человек, что при среднемесячной численности самой действующей армии в 6,55 млн человек составляло всего 0,42 % от указанной ее численности.

Учитывая предназначение штрафных частей и выполнявшиеся ими задачи, количество потерь в них было от 3 до 6 раз больше уровня всех видов потерь личного состава обычных подразделений в наступательных операциях.

За указанный период времени в штрафные части было направлено, по данным Генштаба, 427 910 человек . Много это или мало? Если считать от общего количества лиц, надевших в годы войны военные шинели, а их насчитывается 34,4767 млн человек, то количество штрафников за всю войну составит всего 1,24 %. Среднемесячный их процент относительно среднемесячной численности действующей армии - 0,42 %. В 1942 г. штрафников было 24 993, 1943 г. - 177 694, 1944 г. - 143 457, 1945 г. - 81 766.

Приведенные цифры не дают оснований говорить о каком-то особом вкладе штрафников в Победу. Он достаточно скромен. В конце-то концов, страну и пол-Европы освободили, а также взяли Берлин подразделения именно действующей армии, а не штрафники. Но и забывать их вклада в Победу тоже нельзя.

Естественно, что как только речь заходит о штрафниках, немедленно возникает вопрос о степени жесткости и даже жестокости такого наказания. Собственно говоря, на том обычно и спекулируют при эксплуатации мифа о штрафбатах. Согласен, вопрос есть. Только вот честного и объективного ответа от спекулянтов не добьетесь. Потому как не хотят они признавать, что, к глубокому сожалению, в армии, тем более воюющей армии, без происшествий, в том числе и с тяжелыми последствиями, не бывает. К глубокому прискорбию, нередки были случаи неисполнения приказов, в том числе и о наступлении, включая и несвоевременного наступления. Особенно этим отличались генералы и старшие офицеры, командовавшие крупными подразделениями. В результате нарушалось взаимодействие флангами, неоправданно гибли люди. Кстати, происходило это на уровне даже маршалов. Однажды (если не того более) Сталин вынужден был дать сильный нагоняй тому же Жукову за подобные «хитрости» при выполнении боевых задач.

Еще более частыми были случаи мародерства, грабежа, плохой организации продовольственного обеспечения и питания войск и, как следствие, спекуляции продовольствием. Дело дошло до того, что ГКО вынужден был издать по этому вопросу постановление № 3425 от 24 мая 1943 г., на основании которого Сталин издал приказ № 0374 от 31 мая 1943 г., согласно которому лица начальствующего состава фронтов, виновные в этом, по решению военных советов фронтов должны были направляться в штрафные батальоны . Имели место случая бесчеловечного отношения к материально-бытовым нуждам военнослужащих . Естественно, что не обходилось и без традиционного на Руси пьянства. Нередки были и случаи изнасилования лиц женского пола. К сожалению, имели место и случаи трусости в бою, самовольного оставления поля боя, дезертирства, неподчинения старшим, несоблюдения уставов, самострелов. Нередкими были и случаи неправомерного использования боеприпасов - к примеру, очень часто взрывчатые вещества использовались для… ловли рыбы, что, как правило, кончалось гибелью или ранением военнослужащих, а также аналогичного использования мобильной боевой техники. На этом, к слову сказать, погорел даже сын Сталина - Василий. Иной раз беспечность и бесконтрольность со стороны командования доходила до того, что бойцы минами осуществляли категорически запрещенные действия - например, или гвозди забивали или доски для костра разбивали. Один такой случай, выведший Сталина из себя, произошел 18 мая 1944 г. на станции Красноармейская в Харьковском военном округе, вследствие чего последовал жесткий приказ Верховного . Бывало, что на танках гоняли за самогоном в ближайшие деревни, а то и вовсе на самолетах гоняли за спиртным. Чего только не было в действующей армии. Имели место даже категорически запрещенные в РККА дуэли. Полный перечень подобных «художеств» займет не одну страницу плотного текста.

Подобными случаями армейская жизнь переполнена и в мирное время - ведь и месяца-то не проходит, чтобы не сообщили об очередном ЧП в войсках. А что уж говорить о действующей армии. В мирное время за такие «художества» кого на «губу» (гауптвахту) посадили бы, кого-то и под суд отдали бы с отбыванием назначенного срока заключения в тюрьме. Однако в воюющей армии это не реально. Потому как, а кто воевать-то будет. Естественно, что за большую часть подобных «художеств» наказывали прямо на месте и предоставляли возможность искупить свою вину кровью в штрафных частях. По крайней мере, это было куда честней по отношению к дисциплинированным бойцам и командирам действующей армии. Потому как нарушителям воинской дисциплины не давали возможности отсиживаться в тылу, хотя бы и в тюрьме или лагере. Собственно говоря, именно на это и был направлен малоизвестный секретный приказ наркомата обороны № 0413 1942 г., которым командирам полков, дивизий и им равных частей предписывалось «направлять своей властью в штрафные роты лиц сержантского и рядового состава за некоторые виды преступлений». А к их числу были отнесены: самовольная отлучка, дезертирство, неисполнение приказа, кража военного имущества, нарушение уставных правил караульной службы и иные воинские преступления. Начальникам гарнизонов предоставлялось также право направлять в штрафные роты задержанных дезертиров.

Что же касается так называемой жестокости приказа № 227 - «Ни шагу назад!», то уж поверьте прочитавшему не одну тысячу статей и книг воспоминаний ветеранов войны, выслушавшему не одну тысячу рассказов тех же ветеранов - ни один, особо подчеркиваю, что ни один из ветеранов не сказал ни одного худого слова в адрес этого приказа. Напротив, все без исключения с особой теплотой вспоминают, с какой радостью и облегчением они встретили этот суровый и жесткий приказ. У всех тогда было единое мнение: «Наконец-то!» Потому что уже устали драпать, хотелось победы, уверенности в своих силах, в своих соратниках по оружию, в своих соседях справа и слева.

Да, никто из ветеранов войны, особенно тех, кто прошел через штрафбаты и штрафные роты, не отрицает, что на войне было все. И неоправданная жестокость явно зарывавшегося командования, и милосердие, в том числе и со стороны военных трибуналов и органов контрразведки. Понятная и одобрявшаяся личным составом справедливость сурового наказания и безрассудные расправы, в том числе и по пьянке, вышестоящего командования. Имела место даже месть - бывало, что свирепствовавших командиров штрафных подразделений бойцы в бою пристреливали. Все было. И никто из ветеранов этого не отрицает. Но принципиальную значимость введения штрафных батальонов и рот как способа искупления вины во время войны они также не отрицают. Напротив, в первую очередь говорят именно об этом. И только потом обо всем остальном. Кстати говоря, никто из них не говорит и о каких-то особых зверствах и ущемлениях в обеспечении со стороны командования. А дураков и самодуров, извините, у нас всегда, к глубокому сожалению, хватало и хватает. Так что надо это все правильно понимать и внимательно вслушиваться в то, что говорят уважаемые ветераны.

Что же касается гнусного телесериала «Штрафбат», то большая часть это подлой телевизионной лжи выше была уже опровергнута. Тем не менее хотелось бы отметить также и следующее. Из содержания картины видно, что зрителям пытаются преподнести события, как минимум 1943 г. Потому что все военнослужащие носят погоны. А они были возвращены в нашу армию в 1943 г. Но в 1943 г. не было никакого противостояния между Русской православной церковью и государством. Между тем в фильме фигурирует удивительный персонаж - православный священник. К тому же в рясе и с оружием в руках бегает в атаку. И вот в связи с этим не могу не сказать, что это особо гнусная, особо подлая ложь взбесившихся от безнаказанности негодяев. За всю войну не было ни одного случая, чтобы священнослужителя приговорили к отбыванию наказания в штрафных подразделениях. Даже тех, кто был осужден за сотрудничество с оккупантами. Кстати говоря, судили их не за то, что они священнослужители, а конкретно за сотрудничество с врагом.

Русская православная церковь с первых же мгновений Великой Отечественной войны заняла сугубо патриотическую позицию и призвала народ к отпору врагу. Мало кому известно, что свое великое обращение к народу от 22 июня 1941 г., патриарший местоблюститель Сергий сделал в опережение знаменитого выступления Сталина от 3 июля не просто так, а именно же по согласованию со Сталиным. Ибо Иосиф Виссарионович прекрасно отдавал себе отчет в том, что эта война - война цивилизаций. И роль церкви в этой борьбе превыше всего! И чтобы после такой всеобъемлющей поддержки церквовью справедливой борьбы с врагом Сталин приказал бы ссылать попов в штрафбаты?! Воистину надо быть абсолютно подлым негодяем, чтобы докатиться до этого!

Русская православная церковь и ее славные сыны действительно принимали самое активное участие в войне. Прежде всего это выразилось в громадной помощи Церкви государству. Ведь по каналам РПЦ было собрано свыше 250 млн рублей, переданных на нужды обороны. Один истребитель тогда стоил 100 тысяч рублей. Любой может посчитать, сколько истребителей было построено благодаря РПЦ. В то же время следует отметить, что многие священнослужители РПЦ действительно с оружием в руках участвовали в боевых действиях, в частности в партизанских отрядах, а также оказывали колоссальную помощь советской разведке в добывании необходимой информации о противнике. Другие священнослужители вносили иной, посильный вклад в Великую Победу. Так, современная молодежь даже и не знает, что один из самых выдающихся священнослужителей РПЦ того времени - архиепископ Лука (в миру Войно-Ясенецкий) - это лучший в то время во всем мире хирург, специалист по гнойной хирургии, благодаря самоотверженным усилиям и медицинским методикам которого были спасены сотни тысяч и миллионы жизней красноармейцев.

Ни Сталин, ни Советское государство не забывали великого вклада священнослужителей РПЦ в нашу Великую Победу. Многие из них были удостоены высоких правительственных наград. А в 1943 г. благодаря Сталину РПЦ смогла наконец-то осуществить выборы Патриарха. Одновременны были открыты духовные академии и училища, многие и многие приходы. Церковь обрела спокойствие в отношениях с государством и возможность спокойно окормлять паству. Вот о чем надо было делать многосерийный фильм, а не брехать, как колченогий ублюдок Геббельс. Да и телевизионным властям должно быть стыдно за показ такой чернухи, впрочем, стыд - это не по их части…

Что же до большого вклада штрафников в Победу, как это пытаются утверждать авторы телесериала, то ситуация такова. При среднемесячной численности штрафников во всех штрафных частях действующей армии в указанный период времени - 27 326 человек, что при среднемесячной численности самой действующей армии в 6,55 млн человек составляло всего 0,42 % от указанной её численности, говорить о каком-то особом вкладе штрафников в Победу не приходится. Он достаточно скромен. Освободили страну, а заодно пол-Европы и взяли Берлин подразделения именно действующей армии, а не штрафники. Хотя и их вклада в Победу нельзя отрицать. Но он, будем же справедливы, в сравнении со всей действующей армией был скромен.

А что касается «воров в законе» и тем более репрессированных по ст. 58, которых прямо из лагерей отправляли в штрафные подразделения, то этого никогда не было и не могло быть. Мерзавцы от русофобствующей киноиндустрии негодяев попросту не знают самого элементарного. А оно заключается в следующем. По ходатайству руководства НКВД СССР, то есть лично Лаврентия Павловича Берия, Президиум Верховного Совета СССР трижды - 12 июля, 10 августа и 24 ноября 1941 г. - принимал указы об амнистии и освобождении заключенных ГУЛАГа, которые сразу же организованными командами направлялись из мест заключения в места формирования новых воинских частей. Только по этим трем указам для комплектования подразделений РККА было передано 750 тысяч амнистированных граждан СССР. Если исходить из норматива штатной численности стрелковых дивизий 1941 г. в 14 483 человек, то таким образом были укомплектованы 52 дивизии. В начале 1942 г. были освобождены еще 157 тысяч человек. Всего же за годы войны в ряды вооруженных сил было направлено 975 тысяч амнистированных и освобожденных из заключения граждан СССР, за счет которых было укомплектовано 67 дивизий. И все эти 975 тысяч человек были направлены в обычные части, ибо в тот период еще не было штрафных подразделений.

Многие часто напирают на то, что в штрафные подразделения направляли и женщин. В первое время после издания приказа № 227 такое действительно имело место быть, но в весьма незначительных масштабах. К тому же очень быстро спохватились, так как война ясно показала, что военнослужащих женского пола, совершивших нетяжкие преступления, нецелесообразно направлять в штрафные подразделения. И потому 19 сентября 1943 г. в войска была направлена директива Генштаба № 1484/2, запретившая направление в штрафные части осужденных за совершенные преступления женщин-военнослужащих. На это же был направлен и приказ НКО № 0413 от 19 сентября 1943 г.

Не меньшим «спросом» у мистификаторов пользуется роль особистов и смершевцев в деле «пополнения» численности штрафбатов и штрафных рот, а также якобы имевшие место их зверства в отношении штрафников. Начнем с того, что органы военной контрразведки действовали в рамках существовавшего тогда советского законодательства, в том числе и законодательства военного времени. Да, действительно, демократии в законах военного времени мало, если она вообще присутствовала. Но это война - явление крайне кровавое, жестокое. И тут уж не до демократии. Никто в цацки на фронте не играл. Однако и над сотрудниками военной контрразведки был неусыпный и жесткий контроль. И если они допускали нарушения законности, то и им доставалось на «орехи», и даже очень сильно. Так, приказом Сталина № 0089 от 31 мая 1943 г. «за извращения и преступные ошибки» в следственной работе следователи особого отдела 7‑й отдельной армии Седогин, Изотов и Соловьев не только были уволены из органов госбезопасности, но и направлены в штрафной батальон . При Сталине и Берии неприкасаемых не было.

Далее. Следует также иметь в виду, что в соответствии с упоминавшимся выше приказом № 004/0073/006 от 26 января 1944 г. «О порядке применения примечания 2 к статье 28 УК РСФСР (и соответствующих статей УК других союзных республик) и направлениях в действующую армию», подписанным заместителем наркома обороны маршалом А.М. Василевским, наркомом внутренних дел Л.П. Берией, наркомом юстиции Н.М. Рычковым и прокурором СССР К.П. Горшениным, в штрафные части действительно направлялись также и осужденные судебными органами лица. Вся тонкость этого приказа состояла в том, что в приговоре суда прямо указывалось, что отбытие наказания в тюремных условиях заменяется направлением в штрафные части, где, в случае доблестного поведения во время боев, с осужденного полностью снималась судимость. Однако, как уже отмечалось выше, этот приказ не распространялся на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, бандитизм, разбой, грабежи, воров-рецидивистов, а также уже имевших судимости за перечисленные преступления и неоднократно дезертировавших из Красной Армии. Кроме того, следует иметь в виду, что при комплектовании новых воинских частей с использованием амнистированных не допускалось их количественное преобладание в одном подразделении, так как это могло привести к падению дисциплины.

Наконец, о том, что-де позади штрафников стояли за-градотряды и чуть что, немедленно расстреливали их из пулеметов. Во-первых, заградотряды размещались не на передовой, где находились штрафные подразделения, а в ближнем тылу и выполняли совсем другие задачи. В их функции входило отлавливание дезертиров, предателей самострелов и т.д. Во-вторых, побывавшие в штрафных подразделениях ветераны войны, не сговариваясь, в один голос твердят, что этого категорически не было. А не верить им нет ни малейшего основания. Кстати говоря, в архивах по сию пору не найдено ни одного документа о том, что какой-либо заградотряд расстрелял отступивших в бою штрафников .

Так что возвращаясь к пресловутому телесериалу, очевидно, прав был великий русский писатель А. Куприн - «…актёришко-сволота - что с них взять?». Состряпали телеподлость, получили свои иудины тридцать сребреников и живут себе, не тужат, не стыдятся. Кстати говоря, все до единого ветераны, особенно прошедшие через штрафные подразделения, для характеристики своего впечатления об этом телесериале находят лишь одно слово - бред!

В связи с этим небезынтересно привести жесткую, очень нелицеприятную для телешулеров оценку этого фильма, которую дал один из ветеранов-штрафников:

«1. Никогда офицеры, сохранившие по приговору трибунала свои воинские звания, не направлялись в штрафные роты. Только в офицерские штрафные батальоны.

2. Никогда уголовники не направлялись для отбытия наказания в офицерские штрафбаты - только в штрафные роты, как и рядовые и сержанты.

3. Никогда политические заключенные не направлялись в штрафные части, хотя многие из них… рвались на фронт, защищать Родину.

4. Никогда штрафные роты не располагались в населенных пунктах. И вне боевой обстановки они оставались в поле, в траншеях и землянках. Контакт этого непростого контингента с гражданским населением чреват непредсказуемыми последствиями.

5. Никогда, даже после незначительного ранения и независимо от времени нахождения в штрафном подразделении, никто не направлялся в штрафники повторно. Малейшая царапина - уже “искупил кровью”.

6. Никогда никто из штрафников не обращался к начальству со словом “гражданин”. Только - “товарищ”. И солдату не тыкали - “штрафник”, все были “товарищами”. Не забывайте, что на штрафные части распространялся устав Красной Армии.

7. Никогда командирами штрафных подразделений не назначались штрафники! Это уже не блеф, а безответственное вранье. Командир штрафного батальона, как правило, подполковник, и командиры его пяти рот - трех стрелковых, пулеметной и минометной - кадровые офицеры, а не штрафники. Из офицеров-штрафников назначаются только командиры взводов.

8. Благословение штрафников перед боем - чушь собачья, издевательство над правдой и недостойное заигрывание перед Церковью. В Красной Армии этого не было и быть не могло» .

Уж если так хотелось сделать многосерийный фильм о войне, то могли бы за основу взять воистину православную мысль, высказанную архиепископом Лукой (Войно-Ясенецким): «Сталин сохранил Россию , показал, что она значит для мира. Поэтому я, как православный христианин и русский патриот низко кланяюсь Сталину»! И это были искренние слова выдающегося патриота России, с которым, к несчастью (по доносу одного, не сразу разоблаченного мерзавца), советская власть в какой-то момент не слишком милостиво обошлась, но, слава Богу, справедливость быстро восторжествовала.

Вот о чем надо было снимать фильм, а не делать телегадости! Впрочем, попробуй, достучись до сознания этих «деятелей телевизионных искусств»!..

Так что со всеми теми мифами, которые пришлось разбирать, пора не просто кончать, а именно так, как это и положено на Руси - осиновым колом!

Гальдер Ф. Военный дневник. М., 2004, с. 98.

Россия и СССР в войнах ХХ века: Статистическое исследование. М., 2001, 441.

Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР (1943-1945 гг.). Т. 13. М., 1997, с. 165-169.

Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР (22 июня 1941-1942 гг.). Т. 13. М., 1997, с. 372-374.

Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР (1943-1945 гг.). Т. 13. М., 1997, с. 294.

Русский архив: Великая Отечественная: Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны: Документы и материалы. 1943 год. Т. 23. М., 1999, с. 331.

Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР (1943-1945 гг.), Т. 13, М., 1997, с. 170.

Правда о штрафбатах-2. М., 2008, с. 308.

Правда о штрафбатах-2. М., 2008, с. 203-205.

Вся правда о штрафных батальонах и ротах Красной Армии и Вермахта.

Со школьных лет увлекаюсь историей. Идея написать работу о штрафных подразделениях времен Второй мировой войны возникла довольно давно. Теперь мне хватило времени для ее воплощения. Это перевод с некоторыми дополнениями и изменениями без искривления исторических фактов.

В статье уделено внимание двум аспектам: штрафным подразделениям (Красной Армии и Вермахта) и заградительным отрядам. Что представляли собой эти структуры, когда они появились и какие функции на них были возложены, какие отличия были между штрафными батальонами СССР и Германии? Об этом и о другом читайте в статье:

«Трусов, паникеров, дезертиров – истреблять на месте».
Из приказа № 227 за 1942 г. («не подлежит опубликованию»)

Немцы прошли почти пол страны и вышли к Волге. По мере отступления нашу армию охватывали пораженческие настроения. Участились случаи дезертирства и добровольного перехода на сторону врага. К немцам переходили большими группами, иногда по 100 человек и более. Нередко это случалось даже во время боя. Только в первой половине 42-го года чекисты задержали 369 тысяч человек, заподозренных в дезертирстве. 10 тысяч из них казнили прямо перед строем. Поэтому, Сталину, как верховному главнокомандующему, следовало предпринять самые решительные меры ради спасения сложившейся ситуации. «Ни шагу назад» — именно так называли в войсках новый приказ №227 (от 28 июля 1942 года) Народного комиссара обороны СССР Иосифа Виссарионовича Сталина. Он был издан в самый тяжелый для страны период войны. Высшее командование Красной Армии было просто вынуждено пойти на укрепление и ужесточение дисциплины в воинских рядах. Было постановлено: сформировать в масштабах фронта от одного до трех штрафных батальонов по 800 человек в каждом, сформировать в масштабах армии от пяти до десяти штрафных рот до 200 человек в каждой, чтобы дать им возможность полностью или частично кровью искупить свои тяжкие преступления перед Родиной.

В штрафные батальоны, кроме заключенных, попадали лица среднего и, довольно часто, старшего командного состава по приказу дивизии или бригады, или же по приговору военного трибунала, на срок, составляющий 1-3 месяца. Тем же самым приказом они подлежали разжалованию в рядовые. Такой батальон мог состоять из солдат всех званий: начиная от рядового и заканчивая подполковниками. Но назывались бойцы штрафного батальона не рядовыми, не штрафными рядовыми, не штрафными майорами и так далее, а просто — бойцами-переменниками. Отныне, к своим командирам они обязаны были обращаться «Гражданин майор», «Гражданин лейтенант» и тому подобное. А бойцами-переменниками штрафников называли потому, что смертность среди них была очень высока, и очень часто составы этих подразделений менялись. Их на самые опаснейшие участки отправляли группами, взводами и отделениями. Нередко им приходилось по приказу пересекать минные поля. Перед боем штрафников предупреждали, что в случае их ранения ползти назад к своим не нужно — после боя подберут. Такой был порядок в штрафных батальонах.

В штрафные роты направляли только рядовых бойцов и младших командиров, ефрейторов и сержантов. Попадали туда и те, что отбывали свой срок в лагерях за не тяжкие политические преступления. Рота состояла из, примерно, 300 человек. На каждый взвод приходилось по 2 офицера. В роту брали не всех. Чтобы попасть в нее, допустим, из того же лагеря — это нужно было еще заслужить. Командование отбирало только тех, по его мнению, надежных людей, которые будут хорошо воевать и с честью исполнять свои обязанности. Учитывали при отборе и состояние здоровья, и политическую благонадежность.

Когда Советская армия начала вытеснять противника из своих территорий, появился новый источник пополнения штрафных рот. Это были люди, которые проживали на ранее оккупированных землях и прислуживали фашистам, поддерживая их режим. Зачастую в эту категорию попадали полицаи и старосты, но лишь те, кто не запятнал себя серьезными преступлениями против власти и народа. Другим предстояло отвечать по всей строгости закона военного времени. Поэтому те, кто за собой чувствовал вину, уходили вместе с отступающими фашистскими войсками.

26 сентября 1942 года заместитель наркома обороны Георгий Жуков утвердил положение о штрафных ротах, батальонах и заградительных отрядах. Согласно документу, командирами штрафных частей назначались только наиболее дисциплинированные и отличившиеся в боях офицеры. Они формировали постоянный кадровый состав штрафных подразделений и попадали туда не за провинности, а за заслуги. Этих офицеров отбирали через густое сито НКВД. Зато командирам были гарантированы разнообразные служебные льготы и высокие оклады. Так, например, месяц службы в штрафном батальоне при назначении пенсии засчитывался за 6 месяцев.

Система штрафных подразделений во время Второй мировой войны не была изобретением наркома обороны Сталина. В немецкой армии штрафники тоже существовали. Как стало известно от самих бывших немецких штрафников, такие подразделения в нацистской Германии начали формироваться еще задолго до нападения на СССР. Командиры этих подразделений немецким командованием назначались также из числа опытных и надежных офицеров. Начальниками в немецких штрафных батальонах были, в основном, кадровые унтер-офицеры и офицеры — настоящие нацисты. Они бесцеремонно и жестоко относились к своим подчиненным, особенно к политическим заключенным, расстреливая за малейшие непослушания. В штрафные подразделения Вермахта направлялись как нарушители воинской дисциплины, так и уголовники. В ходе Второй мировой войны в Германии была создана сложная система штрафных подразделений. Гитлер лично постановил их формирование еще в 1940 году своим приказом. Примерно на 30% они состояли из политических преступников, участвующих в рабочих движениях против действующего режима еще в 30-е годы. «Тени Вермахта» (так называли эти батальоны) воевали на всех действующих фронтах. Одной из главных задач немецких штрафников было прикрытие отхода линейных частей.

К концу войны из штрафных подразделений Вермахта, особенно из расквартированных в Греции, началось массовое дезертирство. Как стало известно, многие дезертиры затем вступали в греческие и югославские партизанские отряды. Но в основном, немецкие штрафники, так же, как и наши, сражались храбро на всех участках фронта, кровью и потом зарабатывая прощение. Чем ближе был конец войны, тем чаще немцы использовали штрафников. Неся огромные потери, в штрафные подразделения Вермахта начали забирать за малейшую провинность.

Строк пребывания в штрафном подразделении наших вооруженных сил определялся приговором суда или военного трибунала. Обычно, 10 лет лишения свободы заменялись 3-мя месяцами штраф роты, строк от 5-ти до 8-ми лет — 2-мя, до 5-ти лет — 1 месяцем или до первого ранения. За особые боевые заслуги штрафник в Красной Армии мог быть освобожден досрочно и даже иногда представлялся к правительственной награде по представлению командования. В отличие от Красной Армии, строк пребывания в штрафных подразделениях Вермахта был неограничен, ни ранения, ни любые боевые заслуги не являлись основанием для снятия вины с немецкого штрафника.

В штрафных подразделениях потери были примерно в 2-4 раза выше, чем в линейных частях. Очень многое зависело и от умения командиров, но далеко не все. К концу войны враг сопротивлялся наиболее ожесточенно, и не исключено, что наши и немецкие штрафники не раз сталкивались в боях. Можно только представить себе, какие яростные и отчаянные это были схватки. Недаром немцы приходили в ужас, узнав, что против них выставлена такая грозная и отчаянная сила. Эта безудержная ярость в бою не была связана с тем, что, как многие считают, в спины штрафников были нацелены автоматы заградительных отрядов. А ведь заградительные отряды были! Во времена хрущевской оттепели в фольклоре так называемых «шестидесятников» ширились рассказы о том, как сталинские заградительные отряды якобы расстреливали наши отступающие подразделения. Под гитару в компаниях тогда исполнялась песня, где были такие слова: «Эта рота наступала по болоту, а потом ей приказали, и она пошла назад, эту роту расстрелял из пулемета свой же заградительный отряд». Тема заградительных отрядов всегда была предметом споров и противоречивых высказываний.

Что же представляли собой заградительные отряды? Для чего они вообще были созданы и действительно ли их бойцы стреляли в своих? Такие части в Красной Армии появились почти за год до приказа №227, еще осенью 1941 года. Каждая армия насчитывала до 5-ти заградотрядов (до 200 человек в отряде). Именно они имели право в случае бегства, паники, отступления паникеров и трусов стрелять на поражение, помогая тем самым честным бойцам в выполнении своего долга перед родиной.

Введенные командованием заградотряды, предупреждающие бегство с передовых позиций, по свидетельствам ветеранов, никогда прямо за спинами штрафных подразделений не применялись. Ни одному из исследователей не удалось найти ни одного факта, который подтверждал бы, что заградотряды стреляли на поражение по своим войскам и штрафникам. В том просто не было нужды. Ведь и так любой командир в любую секунду мог пристрелить отступающего или не подчинившегося приказу штрафника.

Возможно ли сейчас, с позиции мирного времени, однозначно толковать приказ Сталина, который положил начало формированию штрафных подразделений? На сколько он был суров, был ли иной выход? Может ли быть на войне наказание за преступление большее, чем гибель в бою? Говоря о создании штрафных батальонов, хотелось бы подчеркнуть, что они, в принципе, были созданы своевременно и принесли определенную, может быть даже большую пользу. Такой вывод можно сделать, если смотреть на историю ВОВ со всех сторон и широко. Следует понимать, что война — это серьезное дело, на войне идет речь о жизни и смерти не только людей, но и страны в целом.

В конечном итоге, штрафные батальоны и роты позволяли сохранять личный состав действующих войск. Большинство же тех, кто прошел войну, кто был штрафником и остался в живых, считают, что эти подразделения были шансом для оступившихся, смалодушничавших и совершивших промах искупить свою вину, снять с себя черное пятно. Доля штрафников в общем составе войск была невелика (менее 2%). Она составляла по приблизительным подсчетам историков около 600 тысяч человек. Сколько их полегло под огнем противника, в разведке боем, при форсировании водных преград, не узнать никогда. Эти потери отдельно не учитывались. До сих пор ратные подвиги штрафных подразделений не отмечены ни памятным знаком, ни монументом. С 42-го по 45-й год, находясь на опаснейших участках передовой, штрафные подразделения с честью выполняли боевые задачи. Достойны ли они памятника? Об этом до сих пор идут споры. Очевидно одно: бойцы штрафных частей, и погибшие, и оставшиеся в живых, имеют право на то, чтобы их дети и внуки знали правду о тех, кого противник боялся и называл молчаливой смертью.

Кадры знаменитого Парада Победы, состоявшегося в июне 1945 года на Красной площади обошли весь мир. Если присмотреться повнимательнее к стоящим в строю и к тем, кто прошел по площади, то можно заметить на кителях некоторых старших офицеров солдатские ордена Славы. Всем известно, что такими орденами награждались только простые солдаты, а это значит, что среди участников Парада Победы могли быть и штрафники, искупившие вину перед Родиной.

Штрафные батальоны фронтов и отдельные штрафные роты стали создаваться во исполнение приказа народного комиссара обороны СССР № 227 от 28 июля 1942 года, ставшего известным как приказ Сталина «Ни шагу назад». Вопреки популярной телеподелке реальность не стыкуется с либеральными мифами.

В приказе № 227, в частности, говорилось:

«1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтами:

а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда;

б) безусловно снимать с поста и направлять в ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования фронта;

в) сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины».

8-й отдельный штрафной батальон

И уже 1 августа 1942 года командующий войсками Сталинградского фронта генерал-лейтенант Гордов приказал войскам 62-й армии: «1. К 3.8.42 сформировать два фронтовых штрафных батальона по 800 человек в каждом, куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости».

У сформированных по временным штатам 1 и 2-го батальонов и номера тоже были временными, для внутрифронтового использования. К концу сентября стало ясно, что два штрафбата фронт, теперь уже Донской, укомплектовать не сможет.

Приказом по войскам № 09/0125 от 30 сентября 1942 года 2-й ОШБ был расформирован, а его командный и политический состав (33 человека) направлен на доукомплектование 1-го.

Штрафбат имел номер первый. На любом фронте, где потом формировались штрафбаты, их нумерация начиналась с № 1. Лишь значительно позже, 25 ноября 1942 года распоряжением начальника Оргштатного управления Главного управления формирования Красной армии № орг. /2/78950 штрафным батальонам всех фронтов были присвоены номера.

14 декабря 1942 года приказом по батальону № 120 было объявлено, что Отдельному штрафному батальону Донского фронта присвоен № 8. Командира и военного комиссара ОШБ подбирал и утверждал Военный совет фронта. Комбат имел права командира дивизии. Комбату и штабу разрешалось подыскивать подходящих командиров рот и взводов в Отдельном полку резерва офицерского состава (ОПРОС).

Постоянное ядро ОШБ, кроме командира и комиссара, состояло из заместителя комбата (по строевой части), офицеров штаба и политаппарата, командиров и политруков трех стрелковых рот и роты противотанковых ружей, командиров и политруков взводов, нескольких интендантов, военврача и военфельдшера. Помимо офицеров в ротах на постоянной основе служили шесть сержантов и красноармейцев (писарь-каптенариус, санинструктор и четыре санитара-носильщика). Только из нештрафников состоял взвод снабжения и позднее предусмотренный штатом комендантский взвод, в задачу которого входила надежная охрана штаба с огромным количеством документов на каждого штрафника.

Срок выслуги на офицерских должностях в штрафных частях согласно приказу НКО № 298 – 42 года исчислялся 1 месяц за 6 при назначении пенсии.

Свидетельство очевидца

На 15 августа 1942 года в 1-м ОШБ Сталинградского фронта числились 95 военнослужащих постоянного состава (из них 29 сверх штата до особого распоряжения). Это были проверенные боями люди.

Начавший воевать в 8-м ОШБ с сентября 1942 года в качестве заместителя командира минометного взвода по политчасти политрук Павел Ильич Пиун так рассказывал о своем назначении в постоянный состав штрафбата. В сентябре 1942 года офицерский состав 27 ОПРОСа Сталинградского фронта был построен для получения назначений в боевые подразделения. Представитель кадрового аппарата фронта (а может, это был кто-то из командования или штаба ОШБ) был, видимо, человеком, не лишенным чувства юмора. Объявив, что требуется командный состав в штрафной офицерский батальон, он спросил, есть ли добровольцы. Вперед никто не шагнул. «Тогда, – продолжил кадровик, – добровольцы такие-то, выйти из строя». И назвал несколько фамилий, в том числе фамилию Пиун. Не исключено, что на политрука Пиуна выбор пал по той причине, что к тому времени он был уже обстрелянным солдатом, отступавшим с боями через Белоруссию, защищавшим Москву под Наро-Фоминском. Но были и другие примеры. Как вспоминает теперь уже многим известный своими книгами о 8-м ОШБ «штрафбатя» Александр Васильевич Пыльцын, в конце декабря 1943 года, посмотрев в том же ОПРОСе тощее личное дело молодого лейтенанта, начальник штаба этого штрафбата Лозовой Василий Афанасьевич сказал ему: «Мне все ясно. Пойдешь, лейтенант, к нам в штрафбат».

Первым командиром батальона был назначен гвардии майор Яков Федорович Григорьев, а комиссаром – батальонный комиссар Павел Прохорович Ларенок, о чем в приказе по батальону № 1 от 15 августа 1942 года объявил только что назначенный комбат.

За батальоном закреплялся оперуполномоченный особого отдела НКВД фронта лейтенант Павел Тимофеевич Ефимов.

Следует знать, что переменный состав штрафбата комплектовался только из провинившихся офицеров. Неофицерских штрафбатов не существовало. Их не следует путать со штрафными ротами, в которые направлялись рядовые и сержанты, проявившие трусость и паникерство в бою, дезертиры или совершившие другие преступления. В 8-м ОШБ штрафников называли «боец-переменник». К своим командирам они обращались, как обычно принято в армии, например товарищ капитан.

В штрафбаты офицера мог направить без приговора военного трибунала командир дивизии, равный ему или более высокий начальник только за трусость или неустойчивость на поле боя на срок от одного до трех месяцев. При всех других преступлениях судьбу виновного определял военный трибунал, руководствовавшийся, как правило, такой «нормой»: лишение свободы до десяти лет – три месяца штрафбата, до восьми лет – два месяца, а пять и менее приравнивались к одному месяцу. На время пребывания в штрафбате штрафники лишались офицерского звания и имевшихся у них к тому времени наград.

Кровью и жизнью

Первые серьезные боевые потери 1-й штрафбат понес в полосе действий 24-й армии генерала И. В. Галанина на высоте 108,4 в районе села Котлубань Сталинградской области. Там, как сказано в приказе, проявив отвагу и мужество, погибли смертью храбрых 19 «бойцов-переменников» и один командир взвода, 28 «бойцов-переменников» получили ранения. Все погибшие были захоронены на южных скатах той же высоты.

Из целого ряда донесений, имеющихся в Центральном архиве МО в Подольске, с которыми удалось ознакомиться А. В. Пыльцыну, можно составить представление о тогдашнем штрафном контингенте.

Так, например, за период со 2 октября 1942 по 1 января 1943 года в батальон поступили 154 осужденных военными трибуналами и 177 направленных по приказам командиров дивизий и выше – за трусость и другие прегрешения на поле боя. Всего – 331 человек. За это же время потери составили 71 убитый и 138 раненых (209 человек!).

Они искупили свою вину, кто кровью, а кто и жизнью. Но вот еще несколько цифр из тех же донесений.

Освобождены досрочно за боевые отличия 54 человека, по окончании срока – 15. Значит, без пролития крови 69 штрафников заслужили прощение Родины. Награждены орденами три штрафника, медалями – пять (итого – восемь).

Потери среди офицеров постоянного состава: убиты – десять, ранены – восемь. Награждены орденами – два.

На 30 декабря 1942 года состав «бойцов-переменников» 1-го ОШБ Донского фронта представлял собой следующее.

Начальники штабов дивизий, бригад и им равных – 6, командиры полков и им равных – 14, командиры батальонов, дивизионов – 13, командиры рот, батарей – 41, командиры взводов, заместители командиров рот – 100, командиры танков – 11, штабные офицеры полка, батальона – 12, политработники полка, батальона – 11, политруки рот, батарей и им равных – 26, офицеры Военно-воздушных сил – 24, начальники служб, складов, арт- и автотехников – 17, работники райвоенкоматов, военторга – 2, секретарь военного трибунала – 1, оперуполномоченный Особого отдела НКВД – 1.

По воинским званиям: полковник и равные ему – 1, подполковник и равные – 4, майор и равные – 5, капитан и равные – 26, старший лейтенант и равные – 44, лейтенант, младший лейтенант и равные – 199, лейтенант госбезопасности – 1.

Смена комбата ОШБ ДФ была произведена 3 ноября 1942 года, в должность командира 1-го штрафбата на основании приказа войскам Донского фронта № ОКФ/3010 вступил гвардии майор Дмитрий Ермолович Бурков.

В полном составе 8-й ОШБ уже под командованием подполковника Аркадия Александровича Осипова был введен в бой впервые только на Курской дуге. К июлю 1943 года (начало Курской битвы) батальон был сформирован и занял оборону в районе Поныри-Малоархангельское Орловской области на участке 7-й Литовской стрелковой дивизии. В батальоне на тот момент имелись 698 штрафников (по штату 769) при 100 штатных офицерах постоянного состава (недоставало 31). Из числа «бойцов-переменников» только 39 находились по приказам командиров, зато 207 – по приговорам военных трибуналов и 452 бывших в плену и окружении. Среднемесячная численность штрафников в штрафном батальоне составляла 225 человек, а не 800, как предписывалось приказом, и они в боевых действиях использовались, как правило, поротно.

Мифы о заградотрядах

Как пишет А. В. Пыльцын, в 1943– 1944 годах переменный состав уже можно было поделить на две категории: первая – бывшие военнопленные и вышедшие из окружения или из освобожденных от оккупации территорий («окруженцы»), а вторая – бывшие офицеры фронтовых или тыловых подразделений, осужденные военными трибуналами или направленные в штрафбат решением командиров дивизий и выше.

Конечно, у каждого провинность была своя. Рядом могли находиться растративший имущество где-то в тылу пожилой техник-лейтенант и юный балбес-лейтенант, опоздавший из отпуска или устроивший пьяную драку. Были, конечно, и мерзкие личности, как инженер-майор Г., о котором как о патологическом трусе, осужденном за шантаж и сексуальные домогательства к девушкам-солдаткам, рассказывает Пыльцын в своих книгах.

По штату батальону полагалось иметь на вооружении 435 винтовок, 139 автоматов, 27 ручных пулеметов (по пулемету на каждое отделение стрелковых взводов), 16 противотанковых ружей, по одному ротному 50-миллиметровому миномету. Начиная с боев на Курской дуге в батальоне были сформированы четыре другие роты – автоматчиков, пулеметная, двухвзводного состава рота ПТР и двухвзводная, вооруженная 82-миллиметровыми минометами.

Под командой подполковника А. А. Осипова 8-й ОШБ особенно отличился в феврале 1944 года в Рогачевско-Жлобинской операции, когда штрафбат, скрытно преодолев линию фронта, в полном составе пять дней дерзко действовал в тылу врага. И никаких заградотрядов (ни заградотрядов НКВД до 20 ноября 1944-го, ни – с 12 сентября и до конца 1941 года – армейских. – Прим. ред.)! Командующий 3-й армией генерал Горбатов освободил более чем из 800 штрафников почти 600 от дальнейшего пребывания в штрафбате без «пролития крови», не будучи ранеными. Они все были восстановлены в офицерских правах досрочно, то есть еще не пройдя установленного срока наказания, даже если всего-то в боях многие из них были только эти пять дней.

По итогам рейда многим теперь уже бывшим «бойцам-переменникам» за совершенные ими подвиги были вручены боевые награды: ордена Славы III степени, медали «За отвагу» и «За боевые заслуги». Как отмечает Пыльцын, штрафники не очень радовались ордену Славы. Дело в том, что он был по статусу солдатским и офицерам не полагался. Многим хотелось скрыть свое пребывание в штрафбате в качестве осужденных, а такой орден был свидетельством этого.

Приказы о восстановлении офицерского состава в воинских званиях составлялись раздельно по погибшим, раненым, освобожденным за подвиги, проявленные на поле боя, и по тем, кто отбыл определенный за преступление срок пребывания в штрафном батальоне.

Процедура реабилитации заключалась в том, что представители от армейских (фронтовых) трибуналов и штаба фронта рассматривали характеристики на освобождаемых штрафников и принимали предварительные решения о снятии судимости с осужденных и восстановлении в воинских званиях, которые потом по приказу командующего фронтом вступали в законную силу. Представители старших штабов выносили постановления о возвращении наград и выдавали соответствующие документы.

После Рогачева впереди были бои под Жлобином, за Брест, Висла, Наревский плацдарм, тяжелые потери при захвате плацдарма на реке Одер, в районе Кенигсберга-на-Одере.

В августе 1944 года четвертым командиром штрафбата стал подполковник Николай Никитович Батурин.

Начав свою историю со Сталинградского фронта, 8-й ОШБ, воевал на Донском, Центральном и Белорусском фронтах и закончил войну в составе 1-го Белорусского под Берлином.

Неофицерских штрафбатов не существовало
Штрафные батальоны фронтов и отдельные штрафные роты стали создаваться во исполнение приказа народного комиссара обороны СССР № 227 от 28 июля 1942 года, ставшего известным как приказ Сталина «Ни шагу назад». Вопреки популярной телеподелке реальность не стыкуется с либеральными мифами.

В приказе № 227, в частности, говорилось:

«1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтами:

8-й отдельный штрафной батальон

Свидетельство очевидца

Кровью и жизнью

Они искупили свою вину, кто кровью, а кто и жизнью. Но вот еще несколько цифр из тех же донесений.

Потери среди офицеров постоянного состава: убиты – десять, ранены – восемь. Награждены орденами – два. На 30 декабря 1942 года состав «бойцов-переменников» 1-го ОШБ Донского фронта представлял собой следующее.

Мифы о заградотрядах

После Рогачева впереди были бои под Жлобином, за Брест, Висла, Наревский плацдарм, тяжелые потери при захвате плацдарма на реке Одер, в районе Кенигсберга-на-Одере. В августе 1944 года четвертым командиром штрафбата стал подполковник Николай Никитович Батурин. Начав свою историю со Сталинградского фронта, 8-й ОШБ, воевал на Донском, Центральном и Белорусском фронтах и закончил войну в составе 1-го Белорусского под Берлином.

Освистанные смертным ветром,

в буранах, ливнях и в пыли,

мы километр за километром

к своей заветной цели шли.

Алексей Сурков

Свою часть Великой Отечественной войны я прошел командиром взвода и роты в офицерском штрафном батальоне. Много лет меня волновала атмосфера какого-то странного умолчания в литературе, прессе и вообще в средствах массовой информации истории этих штрафных батальонов. Как известно, они стали создаваться в 1942 году после приказа Народного Комиссара Обороны СССР № 227, знакомого многим как Приказ Сталина "Ни шагу назад!". Но нигде, ни в различного рода публикациях, ни в военных мемуарах видных военачальников об этих батальонах ничего не говорится, а в Советской военной энциклопедии о штрафных частях сказано только в общем и применительно к армиям других стран. Даже нам, имевшим непосредственное отношение к этим воинским подразделениям, соответствующие органы тогда настоятельно рекомендовали не распространяться о них. Надо сказать, что и о нашем 8-м Отдельном штрафном батальоне 1-го Белорусского фронта впервые открыто было упомянуто только в 1985 году - в очерке обозревателя "Комсомольской правды" И. Руденко. А в 1995 году корреспондент российского телевидения Александр Афанасьев в серии телепередач к 50-летию Великой Победы под общим названием "Моя война" подробно раскрыл сущность боевых действий нашего штрафбата.

Тем не менее продолжали появляться (особенно в «перестроечные» годы) публикации, в которых либо недостаточно осведомленные, либо ангажированные авторы, поддавшиеся тогдашней моде охаивать нашу военную историю, представляли эти необычные воинские формирования общими словами, не находя различий между фронтовыми офицерскими штрафными батальонами и армейскими штрафными ротами.

Однако, несмотря на их общую принадлежность к понятию «штрафные», да, может быть, и на возложение на тех и на других особо сложных боевых задач, это были совершенно разные воинские формирования: они не были похожи прежде всего по составу (штрафбаты состояли из проштрафившихся офицеров, штрафные же роты - из рядовых и сержантов, а часто и из уголовных элементов, этапируемых на фронт из мест заключения), а также по организации, уровню боевых навыков и боевого опыта.

Об особенностях использования в боях именно офицерских штрафных батальонов, о некоторых подробностях их штатной организации, вооружения и о том, что пришлось пережить за время пребывания в таком штрафбате, я и рассказываю в этой книге. Что же привело меня к мысли начать работу над ней? Все послевоенные годы я все-таки надеялся на то, что из множества бойцов штрафбатов (их создавалось по 1–2 на каждый фронт, а фронтов было: Белорусских - 3, Украинских - 4, Прибалтийских - 2, да еще Ленинградский, Карельский и т. д.) найдется кто-нибудь, кто сможет правдиво, более или менее подробно, на фактическом материале рассказать об этих уникальных формированиях Великой Отечественной как бы изнутри. Но, увы…

Мои боевые друзья по штрафбату (и в первую очередь моя жена Маргарита, с 1944 года прошедшая с нами последние версты войны) многие годы подталкивали меня на этот нелегкий, ответственный труд - написать для современников и потомков свои воспоминания о войне.

И вот, видимо, само время повелело мне взяться за это нужное и важное, на мой взгляд, дело. Особенно теперь, когда многих из моих боевых товарищей уже не стало. Мой долг и перед их памятью, и перед своей все еще бунтующей по многим поводам совестью заставил меня написать эту книгу.

Сберечь историю всего нашего героического поколения так важно сейчас, когда она, эта история, порой так бессовестно, тенденциозно искажается, извращается некоторыми, с позволения сказать, историками, писателями, да и просто временщиками, стремящимися на сенсационной полуправде нажить капиталы в буквальном и переносном смысле этого слова.

На мои довольно долгие годы жизни вообще (мне скоро «стукнет» 80!) и 40-летней армейской службы в частности выпало много событий, много встреч с людьми, в том числе и весьма известными. Главная моя цель - через людей, с которыми меня сталкивали обстоятельства, через события, которыми заполнялась жизнь, показать то непростое, но поистине героическое время, которое осталось теперь лишь в памяти представителей нашего, увы уходящего, поколения победителей.

Попытки вторгнуться в эту область истории людей, не варившихся в адовых котлах, какими были штрафные офицерские батальоны, а иногда и просто ставящих себе целью умышленное искажение истории Великой Отечественной войны, создают неправильные представления о штрафбатах, занимающих в той истории свое место и сыгравших свою (именно свою!) роль.

Поскольку дневников мы не вели (офицерам переднего края, мягко говоря, это было "не с руки"), самое трудное, что вначале казалось мне вообще непреодолимым - это огрехи и провалы памяти, коварной памяти, с годами растерявшей многие детали событий, названия сел и городов, в которых они происходили, фамилии и имена бойцов и командиров, с которыми бок о бок довелось прожить и пережить то лихолетье. А ко всему этому, еще и отсутствие возможности обратиться к военным архивам, теперь оказавшимся в другом государстве (я имею в виду Россию, так как место моего жительства Украина).

Поэтому моя безмерная благодарность тем, кто помог мне восстановить в памяти многое из забытого.

Это, в первую очередь, мои боевые друзья, с которыми мне посчастливилось разделить судьбу офицеров, волею судеб оказавшихся в штрафном батальоне, не будучи штрафниками, с кем хлебнул я вдоволь фронтовой жизни и кто смог своими воспоминаниями существенно обогатить материал, вошедший в эту книгу.

Это один из самых близких мне фронтовых товарищей - Валерий Захарович Семыкин, ныне подполковник в отставке, живущий под Воронежем и жестоко страдающий от последствий глубочайшего инсульта, но, несмотря на это, нашедший в себе силы прислать мне запомнившиеся ему очень важные сведения о нашей жизни на фронте.

Это и Петр Иванович Загуменников, тоже подполковник, живший до последнего времени в Полтаве, но, к сожалению, закончивший свой земной путь за 2 дня до 60-летия начала Великой Отечественной. Он успел прислать мне незадолго до этого прискорбного дня десятки страниц собственных воспоминаний о первых днях создания и первых боевых делах нашего штрафбата, когда меня еще в нем не было.

Огромную помощь мне оказал мой земляк и боевой товарищ Алексей Антонович Афонин, живущий под Новосибирском, своими письмами (несмотря на постигшую его слепоту).

Это и другие мои боевые друзья-побратимы, которым, к сожалению, не суждено уже увидеть книги, к работе над которой они так настойчиво склоняли меня, когда мы встречались на «круглые» годовщины нашей Победы и чьи бесценные воспоминания легли в основу этой работы.

А дорогие моей памяти их имена, упоминаемые мною в описании боевых действий и фронтового быта, - эти имена по праву могли быть среди моих соавторов. Мне никогда не забыть уже ушедших из жизни генерала Филиппа Андреевича Киселева, офицеров Василия Корнеевича Цигичко, Моисея Иосифовича Гольдштейна, Алексея Григорьевича Филатова и многих других, в том числе и здравствующих ныне, фамилии которых читатель найдет в главе Х этой книги.

Судьбе было угодно, чтобы именно в дни, когда я работал над этой книгой, мне встретился майор в отставке Семен Емельянович Басов, бывший еще в 1943 году в нашем 8-м ОШБ штрафником. Угодил он туда военинженером 3-го ранга после побега из немецкого плена, чтобы искупить свою вину, хотя в плен он не сдавался, а попал по не зависящим от него обстоятельствам.