Дело лопухиных. Золотой век и закат натальи лопухиной

Наталья Лопухина считалась одной из самых блистательных красавиц российского двора, она разбивала сердца самых завидных кавалеров, не боясь вступать в соперничество с самой цесаревной Елизаветой. За что вскоре и поплатилась…

Ее красота была столь ослепительной, что, как гласит народная легенда, когда солдатам приказали ее расстрелять, те из боязни обольщения, палили в нее зажмурившись, не смея даже взглянуть ей в лицо. Эти сведения не вполне точны, хотя казнь действительно имела место.

На самом деле, никто не стрелял, не щурился, не опускал очи долу. Напротив, жадная до зрелищ толпа, запрудившая 29 августа 1743 года Васильевский остров, глядела во все глаза и на эшафот, сколоченный наскоро из грязных досок, и на грозных, с лицами, как вымя, заплечных дел мастеров, и на внушительных размеров колокол, возвещавший о начале экзекуции.

После чтения “милостивейшего” монаршего указа, приговорившего ее к битью кнутом, вырезыванию языка, конфискации имущества и ссылке в Сибирь, к ней подошел палач, грубо сорвал мантилью и разорвал рубашку. Она заплакала, тщетно стараясь вырвать платье, дабы прикрыть им наготу. Тут один из экзекуторов властно схватил ее за руки, повернулся и вскинул себе на спину, в то время как другой наносил жертве один за другим жестокие свистящие удары кнутом - один, два, три.

Экзекуция Н.Ф. Лопухиной

После этого к обессиленной женщине приблизился новый палач не то с клещами, не то с ножом в руке. Разжав несчастной челюсти, он просунул в рот инструмент и стремительным движением вырвал оттуда большую часть языка.

- Кому надо язык? - кричал он со смехом, обращаясь к народу, - Купите, дешево продам!..

Чем же навлекла на себя монарший гнев эта женщина, Наталья Федоровна Лопухина (урожденная Балк) (1699-1763), с которой расправились, как с закоренелой государственной преступницей? Ответ на вопрос дает вся ее жизнь, а потому обратимся сперва к родословной нашей героини.

По матери Наталья происходила из печально знаменитого в российской истории семейства Монсов, от которого и наследовала свою замечательную красоту. Ее родная тетя, обворожительная Анна Монс, как мы уже писали, была в течение десяти лет предметом любви самого Петра Великого, а дядя, красавец и щеголь Виллим Монс, вскружил голову императрице Екатерине Алексеевне.

Впрочем, они жестоко пострадали от взбалмошного царя; досталось и матери Натальи - Матрене Монс (Балк), которую за потворство брату прилюдно выпороли плетью, а затем выслали вон из столицы (и это несмотря на то, что она одно время была тоже наложницей Петра). Так что у Натальи Федоровны, как у отпрыска опального семейства, были резоны для стойкой ненависти к царю-преобразователю.

Непросто сложились отношения с Петром I и у мужа Натальи, Степана Васильевича Лопухина, приходившегося кузеном первой постылой жене Петра - Евдокии Лопухиной, заточенной царем в монастырь под “крепкий караул”. Это Петр, вопреки декларируемому им указу не принуждать молодых к женитьбе, буквально настоял на браке Натальи со Степаном, хотя те открыто признавали, что не испытывают друг к другу ни малейшего влечения.

Степан Лопухин говорил впоследствии: “Петр Великий принудил нас вступить в брак; я знал, что она ненавидит меня, и был к ней совершенно равнодушен, несмотря на ее красоту”.

Однако в первый же год их брака в России разразился процесс над царевичем Алексеем, в ходе которого сложил голову на плахе брат томившейся в монастыре Евдокии, Абрам Федорович Лопухин; другие же представители рода оказались в далекой сибирской ссылке.

Пострадала и молодая супружеская чета. Современный историк Леонид Левин объяснил причину гонений на Степана:

“Известен эпизод, происшедший в 1719 году, в церкви при отпевании сына Петра I от второй жены Петра Петровича, горячо любимого отцом; стоя у гроба ребенка, Лопухин демонстративно рассмеялся и громко сказал, что “свеча не угасла”, намекая на единственного потомка Петра по мужской линии - Петра Алексеевича - сына казненного Алексея”.

За столь дерзкий поступок Степан был отдан под суд, бит батогами и сослан вместе с молодой женой к Белому морю, в Колу. Но перед ссылкой ему удалось поквитаться с доносчиком, подьячим Кудряшовым, и нещадно отлупцевать его.

Горяч нравом и буен был Лопухин, отличаясь и недюжинной физической силой. Попав в Колу, он буквально затерроризировал всю охрану - избивал солдат, а “сержанта бил по голове дубиною и оную дубину об его, сержанта, голову сломал ”. Стража отправляла в столицу одну за другой жалобы: “Так бил и увечил солдат, что многие чуть не померли ”; “даже ангел Божий с ним не уживется, а если дать ему волю, то в тюрьме за полгода не останется никого” .

Он, как и Наталья, костерил Петра I, так сурово расправившегося с его родней. Вездесущая Тайная канцелярия распорядилась вновь бить строптивого арестанта батогами, но тот все не унимался.

Наконец, пришла долгожданная воля, и чета Лопухиных поселилась в Москве, а с воцарением Петра II (той самой “не угасшей свечи”) они, как и другие их родичи, были возвращены ко Двору. Особым почетом была окружена “государыня-бабушка ” юного императора - Евдокия Лопухина, с которой был дружен Степан.

Евдокия Лопухина в монашеском облачении

Обласканы были Лопухины и при императрице Анне Иоанновне: им даровали богатые вотчины; Степан получил генеральский чин, а Наталья стала одной из самых заметных статс-дам Двора ее величества, выделяясь отчаянным щегольством.

Вот как описывает ее приготовления к выходу в свет Валентин Пикуль:

“Датской водою, на огурцах настоянной, омыла себе белые груди. Подскочили тут девки с платками и стали груди ей вытирать. Майским молоком от черной коровы вымыла Наташка лицо - ради белизны (и без того белое). Для легкости шага натерла миндалем горьким пятки: танцевать предстоит изрядно.

В разрез груди она вклеила мушку - кораблик с парусом. Достала другую - сердечком, и - на лоб ее! Для обозначения томности сладострастной подвела на висках голубые стрелки, поняла, что для любви готова”.

Лопухина слыла эталоном красоты, законодательницей придворных мод и пользовалась в обществе оглушительным успехом. Вдобавок к неотразимой красоте, главною прелестью которой были темные и томные глаза, она была умна и образованна. Ее биограф, историк и литератор XIX века

Дмитрий Бантыш-Каменский восторженно писал: “Толпа вздыхателей постоянно окружала красавицу Наталью, - с кем танцевала она, кого удостаивала разговором, тот считал себя счастливейшим из смертных. Где не было ее, там царствовало принужденное веселье; появлялась она - радость одушевляла общество;.. .красавицы замечали пристально, какое платье украшала она, чтобы хотя нарядом походить на нее”.

До нас дошел любопытный документ. Это реестр портного, некоего Ягана Гилдебранта, о сделанной, но не оплаченной работе для Лопухиной. Здесь красавице предъявлен счет:

“За работы фиолетовой самары и за приклад к оной костей, шелку и крашенину - 3 р.; за работу шнурования - 4 р.; за работу фижбенной юбки и за прикад ко оной костей - 4 р.; за работу зделанной обяринновой самары и за приклад ко оной костей и шелку; за работу померанцавого цвету грезетовой самары и за приклад ко оной и шелку.”.

Не будем останавливаться на упомянутых здесь конкретных деталях одежды того времени. Отметим лишь, что самара (или контуш) - это, как пишут историки костюма, “дитя галантного века. широкая одежда с декольте, без талии, падающая свободными складками до пола;.к ней приделали лиф, который, хотя и обрисовывал бюст, но только спереди ”; а фижбенной называлась юбка с вшитыми в нее костями или китовым усом.

Что же касается окраски платья, то наша щеголиха предпочитала, как видно, броские цвета, хотя ей уже давно перевалило за тридцать.

При Дворе императрицы блистала и другая необыкновенная красавица - дочь Петра I, цесаревна Елизавета. По описанию жены английского посланника леди Джейн Вигор (Рондо), у нее были превосходные каштановые волосы, выразительные голубые глаза, здоровые зубы и очаровательные уста.

Она обладала внешним лоском: превосходно говорила по-французски, изящно танцевала, всегда была весела и занимательна в разговорах. К тому же Елизавета была на десять лет моложе Натальи.

Поклонники красоты разделились на два лагеря - одни отдавали пальму первенства Наталье, другие - Елизавете. В числе последних был китайский посол: когда его в 1734 году спросили, кто самая прелестная женщина при дворе, он прямо указал на Елизавету.

Впрочем, у Лопухиной, загубившей, как говорит современник, “немало сердец”, приверженцев было куда больше. Не станем уподобляться мифическому Парису, взявшемуся судить, которая из красавиц лучше. Подчеркнем лишь, что между дамами, стремившимися всячески перещеголять друг друга, существовало давнее соперничество.

Соревнуясь с Елизаветой, как женщина с женщиной, Лопухина, проведав, в каком платье она собирается быть на куртаге или на балу, могла заказать себе такое же платье и появиться в нем в обществе, очень этим раздражая амбициозную цесаревну.

Портрет юной Елизаветы, Луи Каравак

Однако при Анне Иоанновне и, в особенности, позднее, при правительнице Анне Леопольдовне такие чувствительные для Елизаветы уколы не только сходили Наталье с рук, но и возбуждали насмешки над дщерью Петра, не пользовавшейся тогда особым весом и влиянием.

Дополнительный стимул в этой щегольской баталии придавала Лопухиной ее ненависть к Петру, перешедшая и на его дочь. Думается, что и Елизавета с тех самых пор затаила на Наталью Федоровну острую обиду.

При всей своей внешней несхожести обе дамы были объектом пересудов. Наталью называли “пройдохой блудодейной ”, столь же порицали и Елизавету за ее “рассеянную жизнь ”. Не будем приводить имена фаворитов цесаревны, ибо не она - героиня нашего повествования.

Что же касается Лопухиной, то, на наш взгляд, ее осуждали напрасно. Да, она не хранила супружескую верность. Но ведь ее брак с нелюбимым был обречен с самого начала.

Это, кстати, понимал и Степан Лопухин - он вовсе не корил жену за измены, а в какой-то мере оправдывал ее, говоря: “К чему же мне смущаться связью ея с человеком, который ей нравится, тем более, что нужно отдать ей справедливость, она ведет себя так прилично, как только позволяет ей ее положение”.

Таким человеком стал для Натальи франтоватый обер-гофмаршал, граф Рейнгольд Густав Левенвольде. “Счастием обязан женщинам ”, - говорили о нем. Но следует признать, долгая, проверенная годами бескорыстная связь с Лопухиной не прибавляла Рейнгольду ни титулов, ни регалий и объяснялась именно сердечной склонностью.

И хотя его нельзя назвать верным любовником (поговаривали, что он держал дома целый сераль красавиц-черкешенок), граф был постоянен в отношениях с Натальей и открывал перед ней лучшие стороны своей натуры. Лопухина же ни на кого, кроме милого ей Левенвольде, и смотреть не могла!

Она полностью разделяла и его политические взгляды. А симпатии Левенвольде и, соответствено, Лопухиной были на стороне проавстрийской партии. Такой политической ориентации следовал Двор Анны Брауншвейгской, управляемый любившим оставаться в тени вице-канцлером Андреем Остерманом.

Красавица статс-дама Наталья Федоровна Лопухина, герцогиня Гессен-Гомбургская и граф Левенвольде, фаворит Лопухиной. Они втроем сидят в ногах больной императрицы и играют в карты. (Фрагмент картины “Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны”. Валерий Якоби. 1872 г.).

Среди желанных гостей Двора был австрийский посланник Антонио Отто Ботта д’Адорно, к которому Наталья и Рейнгольд испытывали глубокое уважение.

Вообще, время императора Иоанна Антоновича и правившей за него регентши Анны Леопольдовны было золотым для семьи Лопухиных. Степан Васильевич занял видный пост генерал-кригс-комиссара. Блистала при Дворе и Наталья Федоровна. А их сына, Ивана Степановича, назначили камер -юнкером и приняли в интимный круг особо приближенных к правительнице. Он сошелся и с влиятельным фаворитом Анны Леопольдовны Карлом Морицем Линаром.

Но счастье Лопухиных рухнуло в одночасье 25 ноября 1741 года, когда в результате переворота, осуществленного гвардейцами Преображенского полка, к власти пришла Елизавета Петровна, и Брауншвейгское семейство было низложено и сослано.

Первым делом новая императрица расправилась с ведущими сановниками предыдущего царствования. Трагичной была судьба и Левенвольде, сосланного на безвыездное житье в далекий Соликамск. Легла опала и на Лопухиных: поместья, дарованные Анной, были у них отняты.

Лишился должности и был отставлен тем же чином, без всякого повышения и награды, Степан Васильевич; отчислили из камер-юнкеров Ивана Степановича (его перевели подполковником в армию, без назначения в полк); Наталья Федоровна, хотя продолжала оставаться статсдамою, чувствовала нерасположение к себе монархини.

Но более всего Лопухина была удручена положением ее возлюбленного Рейнгольда Густава, за которого страстно жаждала отмщения. И отомстила она Елизавете чисто по-женски. Несмотря на запрет являться на балы и во дворец в платье того же цвета, что у императрицы, своевольная статс-дама облачилась, как и прежде, в наряд не только того же цвета, но и того же покроя.

Кроме того, она украсила прическу такой же, как у Елизаветы, розой. Это демонстративное неподчинение монаршему запрету было воспринято как неслыханная отчаянная дерзость - императрица заставила Наталью встать на колени и, вооружившись ножницами, срезала с ее головы розу и вдобавок отхлестала по щекам.

Императрица Елизавета Петровна.

Подобная выходка Лопухиной была для Елизаветы тем несноснее, что она, став самовластной императрицей, уже не терпела соперничество и похвалы чужой красоте. И кто, казалось бы, посмел бы конкурировать с этой венценосной щеголихой? А вот Наталья Федоровна посмела, желая отомстить за любимого! После названной сцены она вовсе перестала посещать балы во дворце (впоследствии ей припомнят и это: “самовольно во дворец не ездила.”).

Опасность, однако, подкралась к Лопухиным с другой, неожиданной стороны. Забегая вперед, скажем, что они стали одной из мишеней в борьбе придворных и политических партий, развернувшейся при Дворе императрицы. А началось все с того, что Наталья Федоровна, узнав, что на место ссылки Рейнгольда Густава, в далекий Соликамск, едет новый пристав, кирасирский поручик Яков Бергер, решила послать милому весточку.

Она поручила сыну, Ивану, передать через Бергера свой поклон ссыльному: “Граф Левенвольде не забыт своими друзьями и не должен терять надежды, не замедлят наступить для него лучшие времена!”

Святая наивность! Нечистоплотный карьерист Бергер только и ждал оказии, чтобы возвыситься любой ценой, включая верноподданический донос. Он тут же заторопился к личному врачу Елизаветы, влиятельному Иоганну Герману Лестоку, которому и поведал в точности слова Лопухиной.

Благодаря этому назначение Бергера в забытый Богом Соликамск было отменено. Он остался в Петербурге и получил указание выведать у Ивана Степановича, на чем это Лопухины основывают надежды, что участь Левенвольде изменится к лучшему.

Бергер вместе с другим доносчиком, капитаном Матвеем Фалькенбергом, зазвали молодого Лопухина в трактир, крепко подпоили и стали жадно внимать его пьяным откровениям. Горькая обида семьи на новую власть сразу выплеснулась наружу.

“Государыня ездит в Царское Село и берет с собой дурных людей, - почти кричал хмельной Иван, - любит она чрезвычайно английское пиво. Ей не следовало быть наследницей на престоле; она ведь незаконнорожденная - родилась за три года до венчания своих родителей.

Нынешние правители государственные - все дрянь, не то, что прежние - Остерман и Левенвольде; один Лесток только проворная каналья у государыни. Скоро, скоро будет перемена! Отец мой писал к моей матери, чтоб я никакой милости у нынешней государыни не искал ”.

Лансере Евгений, “Императрица Елизавета Петровна в Царском Селе”.

Раззодоривая сильнее болтливого Лопухина, Фалькенберг как бы невзначай спросил: “Нет ли тут кого побольше ?” И Иван бросил фразу, дорого стоившую всему семейству Лопухиных: “Австрийский посол, маркиз Ботта, императору Иоанну верный слуга и доброжелатель”.

Узнав о разглагольствованиях младшего Лопухина, “проворная каналья ” Лесток воодушевился. Воображение рисовало ему зловещую картину тотального заговора против Елизаветы, нити которого призван распутать он, преданный монархине лейб-медик. Что там Лопухины, когда врагом трона была птица поважнее - сам австрийский эмиссар Ботта!

Впрочем, он тут же вспомнил, что Наталья приятельствует с Анной Гавриловной (урожденной Головкиной, по первому браку Ягужинской), женой Михаила Петровича Бестужева. А ее любимый брат Анны Гавриловны, Михаил Гаврилович Головкин, как и Левенвольде, был отправлен в сибирскую ссылку, следовательно, и Бестужева не жалует новую власть. При этом она, как и Лопухина, была дружна с австрийским маркизом.

Но и Анна Г авриловна интересовала Лестока не сама по себе, а лишь поскольку приходилась снохой главному его сопернику при Дворе - вице-канцлеру Алексею Петровичу Бестужеву, который не поддерживал его франко-прусские симпатии, а твердо гнул свою политическую линию на альянс с Австрией. Таким образом, сверхзадача, которую поставил перед собой Лесток, была приплести к делу вице-канцлера, свалить его и тем самым упрочить свое влияние на императрицу.

А дальше все как будто шло по разработанному Лестоком плану. Первым схватили, бросили в застенок и с пристрастием допросили словоохотливого Ивана. На дыбе он во всем повинился и оговорил мать, что к ней в Москве приезжал маркиз Ботта и сказывал: Брауншвейгскому семейству будет оказана помощь.

Под пыткой заговорила и Наталья Федоровна. Она признала, что маркиз Ботта не раз бывал у нее в доме и вел разговоры о судьбе августейшей семьи. “Слова, что до тех пор не успокоится, пока не поможет принцессе Анне, - отвечала Лопухина, - я от него слышала и на то ему говорила, чтоб они не заварили каши и в России беспокойств не делали. С графинею Анною Бестужевой мы разговор имели о словах Ботты, и она говорила, что у нее Ботта то же говорил”.

Граф Иоганн Германн Лесток - первый в России придворный лейб-медик, действительный тайный советник, главный директор Медицинской канцелярии. В конце 1730-х и начале 1740-х годов — доверенное лицо Елизаветы Петровны, организатор дворцового переворота 25 ноября 1741 года.

Анна Гавриловна Бестужева, так же пытанная, сказала: “Говаривала я не тайно: дай бог, когда бы их (Брауншвейгскую фамилию) в отечество отпустили”.

Призвали в застенок и отличавшегося прямолинейностью Степана Васильевича Лопухина. Он не стал юлить, а сразу сознался: “Что ее величеством я недоволен и обижен, об этом с женою своею я говаривал и неудовольствие причитал такое, что. без награждения рангом отставлен; а чтоб принцессе [Анне Леопольдовне - Л.Б.] быть по- прежнему, желал я для того, что при ней мне будет лучше” .

Подтвердил он и то, что Ботта нелестно отзывался о новой императрице и клеймил беспорядки нынешнего правления. К этому мифическому “заговору”, получившему в истории название “лопухинское дело”, были привлечены еще несколько человек - их также наказали за то, что они якобы знали о нем, но не донесли. По мысли Лестока, пружиной “заговора” должен был быть именно Ботта - лейб-медик прямо говорил допрашиваемым, что если они покажут на маркиза, их участь будет облегчена.

Однако, главная цель Лестока - устранить вице-канцлера Алексея Бестужева - с треском провалилась. Не пострадал даже его брат, Михаил Бестужев, женатый на “государственной преступнице” Анне Г авриловне. Она же, Анна Бестужева, не только не оговорила мужа, но полностью обелила его.

Русский Двор настаивал на примерном наказании Ботта, о чем Елизавета писала императрице Австро - Венгрии Марии-Терезии. Последняя некоторое время защищала своего эмиссара, но затем, не желая портить отношения с Россией, отправила его в Грац и в течение года держала там под караулом.

Расправа с русскими фигурантами дела была куда более жестокой. Генеральное собрание постановило: Степана, Наталью и Ивана Лопухиных, а также Анну Бестужеву “вырезав языки, колесовать, тела положить под колеса ”. Однако Елизавета, поклявшаяся, что при ней в России не произойдет ни одной смертной казни, смягчила приговор и даровала им жизнь. Но какую жизнь!

Наталья Фёдоровна Лопухина, урождённая Балк — племянница Анны Монс, статс-дама императриц Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, по приказу последней выпорота, лишена языка и сослана в Сибирь.

Ссыльных развезли в отдаленнейшие уголки Сибири. Известно место поселения Анны Бестужевой - ее увезли в Якутск, за 8617 верст от Петербурга. Наталья Федоровна также оказалась в Якутии, в городишке Селенгинске. Там прожила она долгие двадцать лет. Лишенная языка, она не могла говорить и издавала беспомощное мычание, понять которое в состоянии были лишь близкие.

Примечательно, что она, немка по национальности и лютеранка по вероисповеданию, будучи в ссылке, 21 июля 1757 года приняла православие. Что подвигло ее на это? Ведь русский Бог был так беспощадно строг к ней. Может быть, ее просветлили страдания, и она приняла их как спасение души, как высшую благодать.

С воцарением императора Петра III Лопухина получила прощение и возвратилась в Петербург. Дутое “лопухинское дело” было пересмотрено. Вот что писала о нем Екатерина II:

“Все это сущая неправда. Ботта не составлял заговора, но он часто посещал дома госпож Лопухиной и Ягужинской; там говорили несколько несдержанно о Елизавете, эти речи были ей донесены; во всем этом деле, за исключением несдержанных разговоров, не видно и следа заговора; но то правда, что старались его найти, дабы погубить великого канцлера Бестужева, деверя графини Ягужинской, вышедшей вторым браком за брата великого канцлера ».

В Петербурге Наталья Федоровна снова стала бывать в обществе. Но, резюмировал Дмитрий Бантыш - Каменский, “время и печаль изгладили с лица красоту, причинившую погибель Лопухиной”.

Биограф заключил, что Елизавета погубила Наталью из зависти к ее красоте. Одно бесспорно: дама, дерзнувшая соперничать с императрицей, вызвала у последней негодование и враждебность. А потому Елизавета Петровна была рада расправиться с ней, когда представился удобный случай.

Наталья Лопухина пережила свою обидчицу и оставила свет уже в царствование Екатерины II, 11 марта 1763 года, на 64 году жизни. В последние годы уже не завидовали ее красоте, не окружала ее и шумная толпа поклонников, и никто уже не верил, что эта увядшая немая старуха была когда-то соперницей самой императрицы.

Лев Бердников

Из книги «Русский галантный век в лицах и сюжетах», Т.1

Наталья Фёдоровна Лопухина, урождённая Балк (11 ноября 1699 - 11 марта 1763) - племянница Анны Монс, статс-дама императриц Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, по приказу последней выпорота, лишена языка и сослана в Сибирь.

Натальи, Матрена Монс, была статс-дамой Екатерины I и являлась супругой московского губернатора генерала Фёдора Николаевича Балка (поэтому носила прозвище «Балкша»). Их дочь, Наталья Фёдоровна Лопухина, стала женой морского офицера, впоследствии вице-адмирала и кавалера ордена св. Александра Невского Степана Васильевича Лопухина, двоюродного брата царицы Евдокии Федоровны и любимца Петра I.
Биография

Еще девочкой вошла в свиту Екатерины Иоанновны и сопровождала её к супругу в Мекленбург (1716). Приблизительно до 1718 года вернулась в Россию, где вышла замуж за Степана Васильевича Лопухина, как указывают, по желанию императора.

Но на обе семьи посыпались неприятности. Двоюродный брат Лопухина был осужден по делу царевича Алексея. В 1719 году торжествующий вид Лопухина и его смех во время богослужения по случаю смерти царевича Петра Петровича стал причиной ссылки с женой и детьми в Кольский острог. Наталья последовала за ним и претерпевала всяческие лишения.

Затем по делу брата Виллема Монса, фаворита Екатерины I, (1724) мать Лопухиной Матрену по приказу Петра I выпороли кнутом и сослали в Тобольск. При вступлении на престол Петра II, потомка Евдокии Лопухиной, участь семьи стала более благоприятной. Сенатским указом от 21 июля 1727 г. их вернули из ссылки в Петербург. Император допустил Лопухиных ко двору и возвел Степана Васильевича в звание камергера. При следующих правителях, к которым Лопухина склонялась ещё со времен своей мекленбургской поездки, ей и мужу удалось занять относительно видное место. Лопухин получает должность кригскомиссара по морской части (указ Сената 11 сентября 1740 г.) в ранге вице-адмирала и с правом присутствования в Адмиралтейств-коллегии (указ 2 октября 1740 г.). 8-го апреля 1741 г. ей дарят имение: отписную Глумовскую волость в Суздальском уезде, её мужа производят в генерал-поручики.

Некоторые авторы объясняют неприязненное отношение к Лопухиной со стороны Елизаветы Петровны удачливым соперничеством в амурных делах. Впоследствии, пытаясь объяснить себе причины постигшей её опалы, современники припоминали следующий случай:

Однажды Лопухина, славившаяся своею красотой и потому возбуждавшая ревность государыни, вздумала, по легкомыслию ли или в виде бравады, явиться с розой в волосах, тогда как государыня имела такую же розу в прическе. В разгаре бала Елизавета заставила виновную стать на колени, велела подать ножницы, срезала преступную розу вместе с прядью волос, к которой она была прикреплена, и, закатив виновнице две добрые пощечины, продолжала танцевать. Когда ей сказали, что несчастная Лопухина лишилась чувств, она пожала плечами: «Ништо ей дуре!»

К. Валишевский. Дщерь Петра Великого (1902)

При вступлении на престол Елизавета отправила любовника Лопухиной гофмаршала Рейнгольда фон Левенвольде в ссылку. Чету Лопухиных также арестовали, но вскоре отпустили. Они потеряли свои имения и должности.
Дело Лопухиных

В 1743 году в результате доноса и политической интриги семью арестовали снова и обвинили в участии в заговоре «Ботта-Лопухиных», допрашивали и пытали. Вместе с Лопухиными пострадали и подруги Натальи Фёдоровны - графиня Анна Бестужева и баронесса София Лилиенфельд (Одоевская) с мужем. Окончательное решение гласило, что Степан, Наталья и Иван Лопухины, «по доброжелательству к принцессе Анне и по дружбе с бывшим обер-маршалом Левенвольдом, составили… замысел…». Приговор гласил: вырвать языки и колесовать, но по царской милости его смягчили на следующее: бить кнутом; вырвать языки, сослать в Сибирь, все имущество конфисковать. Ее дочерей, Настасью, Анну и Прасковью сослали в отдаленные деревни.
Конец опалы

В Сибири, в городе Селенгинске, Лопухина пробыла 20 лет, вернулась в Петербург только после кончины Елизаветы Петровны с воцарением Петра III, похоронив мужа и сына. Скончалась в царствование Екатерины II на 64-м году жизни 11 марта 1763 года и похоронена в Спасо-Андрониковом монастыре в Москве.
Лица имевшие отношение к делу Лопухиной

Некоторые данные о лицах, имеющих отношение к делу Лопухиной:

Князь Иван Путятин умер в Кецке (место ссылки) 29-го октября 1752 г.
Александр Зыбин, обер-штер-кригскомисар, также умер в ссылке, в Кузнецке, 20-го июня 1760 г.
Камергер Лилиенфельд умер в Томске 12-го апреля 1759 г. Его жене, Софии Васильевне, уже имевшей разрешение жить в деревнях, дозволено императрицей Екатериной II, 1-го августа 1762 г., жить в Москве, или где пожелает.
Графиня Анна Гавриловна Бестужева-Рюмина умерла в Якутске 14-го апреля 1751 г.» Её брат отказался возвращаться из Европы в Россию; при Екатерине II в Россию приехал внук, Юрий Александрович.

Хитросплетения дела Лопухиной перенесены на телеэкран в многосерийном художественном фильме «Гардемарины, вперёд!» (режиссёр Светлана Дружинина, 1987).
Семья

В браке с камергером Степаном Васильевичем Лопухиным (1685-1748) родились многочисленные дети, приходившиеся троюродными братьями и сёстрами императору Петру II:

Иван (ум. ок. 1747) - камер-юнкер, умер в ссылке, в Охотске.
Степан (1722-1784) - действительный камергер, женат на Анне Васильевне Паниной.
Сергей - гардемарин.
Авраам (1732-1799) - генерал-поручик, женат на княжне Анне Алексеевне Юсуповой; у них сын Степан.
Василий (ум. после 1779) - секунд-майор, женат на Агафье Игнатьевне Григоровой.
Анастасия (1725-1799), фрейлина, в 1743 году была арестована по делу Лопухиных, по подозрению в причастности к заговору австрийского посланника Ботты. Жена графа Николая Александровича Головина; у них сын Николай.
Анна (1730-1766), не замужем.
Прасковья (1734-1810), жена князя Ивана Алексеевича Голицына (1729-1767); у них сыновья Алексей и Сергей.
Екатерина (1737-1780), жена графа Ивана Никитича Зотова; у них сын Александр.

Примечания

; 1 2 Фурсенко В. Лопухина, Наталья Федоровна // Русский биографический словарь: в 25-ти томах. - СПб.-М., 1896-1918.
; Емелина М. А. Дело Лопухиных и его влияние на развитие российской внешней политики (1743–1744 гг.) // Клио. - 2006. - № 3. - С. 102-107.
; Наказание кнутом княгини Н.Ф Лопухиной (из книги Н. Евреинова «История телесных наказаний в России», С.-Петербург, 1913 г.)
; Участники в деле Лопухиной. Заметка. // Русская старина, 1875. – Т. 12. - № 2. – С. 400-401.

Наталья Федоровна Лопухина. 1699-1763. Биографический очерк // Русская старина, 1874. – Т. 11. - № 9. – С. 1-42; № 10. – С. 191-235.

“…Достаточно известен также эпизод с камергершей, статс – дамой Наталией Федоровной Лопухиной, которая по повелению Императрицы была публично наказана кнутом. Любопытно отметить, что Наталия Федоровна была дочерью генеральши Балк, тоже сеченной (на Сенатской площади при Петре) . Это была замечательная красавица. Бантышев – Каменский про нее писал: “толпа вздыхателей, увлеченных фантазией, постоянно окружала красавиц Наталью; с кем танцевала она, кого удостаивала разговором, на кого бросала даже взгляд, тот считал себя счастливейшим из смертных. Молодые люди восхищались ея прелестями, любезностями, приятным и живым разговором, старики также старались ей нравиться; красавицы замечали пристально какое платье украшала она…старушки рвались с досады, ворчали на мужей своих, бранили дочек” .
Наталия Федоровна много проживала в Петербурге, веселилась, флиртовала, занималась сплетнями. В то время первое место при Императрице занимал придворный врач Лесток. Этот сановник, чтобы упрочить свою власть, не нашел ничего лучше, как всюду выискивать государственных преступников. Неугодных ему лиц он объявлял изменниками престола, раскрывал мифические заговоры, участников предавал жестоким казням, а сам выдвигался как спаситель Отечества.
Старинным врагом Лестока был обер – гофмаршал Бестужев; его надо было погубить. Для этой цели послужила Наталия Федоровна. У нея имелся любовник, граф Левенвольд, сосланный за что – то в Соликамск. Как – то раз к нему отправляли нового офицера. Лопухина воспользовалась случаем, просила офицера через сына передать Левенвольду, “чтобы граф не унывал, а надеялся бы на лучшие времена” . Эти слова дошли до Лестока и были для него достаточным основанием, чтобы объявить государственный заговор. Взяли в застенок Лопухину, Бестужеву, их мужей и многих других. Долго длилось следствие; не обошлось, конечно, без пытки.
Суд признал их преступление доказанным и приговорил всех к жесточайшим казням: Лопухину, обер – гофмаршальшу Бестужеву и их мужей должны были, вырезав языки, колесовать, других участников – четвертовать, некоторым отрубить голову и т. д. Но в виде особой милости наказание смягчили: вместо смертной казни им назначили кнут с вырыванием языка и ссылкой в Сибирь на каторгу. 29 – го августа 1743 г. кортеж гвардейской команды прошел по улицам Петербурга и оповестил всех о готовящейся казни. Построили эшафот у здания Двенадцати коллегий, на берегу канала.
С раннего утра 1 сентября народ заполнил всю площадь, крыши, заборы и галереи находившегося здесь гостиного двора. Привели осужденных, прочитали приговор и началась расправа. Первой истязали Наталию Федоровну.
Один из палачей приблизился к Лопухиной и сорвал с нее мантилью. Наталья Федоровна побледнела и заплакала, силилась прикрыться от бесчисленных взоров, устремленных на нее. Но она боролась напрасно. Говор сожаления и сострадания пронесся в толпе при виде слабой и прекрасной женщины, отданной в распоряжение заплечным мастерам. Один из них, взяв за обе руки бывшую статс – даму, круто повернулся и вскинул ее себе на спину… Страшный вопль огласил площадь. Почти без чувств, полумертвая, исстеганная кнутом, Наталия Федоровна была спущена наземь. По приговору ей вырезали или вырвали часть языка, сделали перевязку и усадили в телегу.
Затем наказали Бестужеву. Когда палач раздевал ее, она сняла с себя драгоценный крест и подарила ему. За это ее били не так сильно и вырвали только маленький кусочек языка, так что она не потеряла способности изъясняться.
Лопухина же на всю жизнь осталась полунемой. Через 20 лет, при Петре Третьем, она вернулась в Петербург и, изуродованная, явилась при дворе, возбуждая всеобщее любопытство.”
(В дополнение текста Н. Евреинова остается заметить, что Наталья Лопухина, немка по национальности и лютеранка по вероисповеданию, 21 июля 1757 года, еще будучи в ссылке в г. Селенгинске, приняла Православие. Это был очень необычный и смелый для того времени шаг – Православие в то время подвергалось очень сильным гонениям; всерьез обсуждались планы уравнения в правах всех церквей на территории России и секуляризации Православия. Сыновья Лопухиной при Екатерине Второй сделали хорошую карьеру: один стал генерал – поручиком, другой – действительным камергером.)

У одной моей френдессы увидел портрет Лопухиной.
Такой знаменитый портрет, что, наверное, все его знают, хотя и не знают, что это портрет Лопухиной кисти Боровиковского.

И помнилось мне, что Лопухина была еще и фавориткой Павла I.

Вот Павел I гигант – 10 детей, да еще и фаворитки.

Стал смотреть – оказалось, что Лопухина на портрете кисти Боровиковского и Лопухина – любовница Павла I – совершенно разные люди.

Итак, из тех Лопухиных, которых я помню:

1. Евдокия Фёдоровна Лопухина (1669-1731) – первая жена Петра I. Мать царевича Алексея.

Царица с января 1689 до 1698 - последняя царствовавшая неиноземная супруга русского монарха
Имя при бракосочетании было изменено с Прасковья на Евдокия, отчество изменено на Фёдоровна (традиционно, в честь святыни Романовых - Феодоровской иконы).
Венчание Петра I и Лопухиной состоялось 27 января 1689. Петру I было 16 лет, Евдокии – 20.
А дальше – бесконечно интересная история Петра I, которую сколько ни читаешь, она всё интереснее и интереснее.
Евдокия сидела в монастырях и в Шлиссельбурге, а при своем внуке Петре II была с почетом возвращена в Москву.

2. Мария Ивановна Лопухина (урожденная Толстая) 1779-1803 – девушка на знаменитом портрете Боровиковского.
Ей было 18 лет (портрет - 1797года), когда она позировала для портрета.

3. Анна Петровна Лопухина – фаворитка Павла I (1777 -1805) . Принадлежала к тому же дворянскому роду Лопухиных, что и первая жена Петра I.

4. Наталья Фёдоровна Лопухина (1699-1763).
При Елизавете Петровне эту Лопухину обвинили в участии в заговоре, она была выпорота, лишена языка и сослана в Сибирь.
Все так у них быстро делалось - один шаг от милости до опалы:)

UPD.
Интересное продолжение разговора дал один читатель в комментарии.
Он (она) считает, что Лопухиной на портрете Боровиковского не 18 лет, а 21 год.

Но остается непонятным, насколько информация верна и каков её источник.

Я основывался вот на такой информации
"В 1797 году, известный портретист Владимир Лукич Боровиковский получает заказ. Егермейстер при дворе Павла I пожелал запечатлеть свою прекрасную невесту, восемнадцатилетнюю графиню Марию Ивановну."

Хотя из этого напрямую не следует, что ей было 18 лет, когда писали портрет.
Вполне возможно, что в 18лет "пожелал запечатлеть", а писали портрет в 21 год.

Вот ещё такая информация:
Вскоре после написания портрета, Мария вышла замуж за Лопухина. К сожалению, их брак оказался несчастливым и бездетным, а спустя несколько лет, в 1803 году молодая и красивая девушка скоропостижно умерла от чахотки… Ей было всего 24 года.

Дальнейшие поиски в Интернете привели в таким находкам:

В одном из интервью хранитель, научный сотрудник Третьяковской галереи Наталья Преснова утверждает, что Лопухиной на портрете именно 18 лет.

Я склонен доверять научному сотруднику Третьяковской галереи.

Итак, я всё-таки думаю, пока не доказано иное, что
Марии Ивановне Лопухиной на портрете кисти Боровиковского 18 лет.

Еще о самой Марии Лопухиной.
Мария Ивановна Лопухина, урожденная графиня Толстая, была старшей дочерью графа Ивана Андреевича Толстого и Анны Федоровны Майковой. Ее отец служил в Семеновском полку сержантом, бригадиром, генерал-майором, был предводителем Кологривского дворянства.

Мария Ивановна в 1797 году вышла замуж за Степана Авраамовича Лопухина, егермейстера и действительного камергера при дворе Павла Первого. С.А. Лопухин был 69 года рождения, старше своей невесты всего на 10 лет.

Есть неверные трактовки этого портрета как "Портрет Толстой", но сотрудники Третьяковской галереи считают, что правильнее его называть "Портретом Лопухиной", т.к. портрет был заказан супругом Марии Ивановны художнику в 1797 году уже после замужества.
Хотя точных документальных подтверждений этому нет.

Супруг ее похоронил в родовой усыпальнице Лопухиных в Спас-Андронниковском монастыре, в Москве. Это нынешний музей и Центр Древнерусского искусства имени Андрея Рублева, в Таганке, в Москве. И мало того, через несколько лет после ее смерти супруг также был захоронен в этой усыпальнице вместе с ней.

Боровиковскому в 1797 году было ровно 40 лет. Он родился в 1757 году.
В 95-м году он получил звание академика живописи,

По поводу фона портрета.
Это - декоративный фон. Дело в том, что большинство, если не сказать все портреты Боровиковского написаны на пейзажных фонах. Это традиция сентиментального портрета, портрета эпохи Сентиментализма конца ХУШ века. Это совсем не говорит о том, что он писал свою модель на фоне парка. И она могла ему позировать также в его мастерской, или где-либо в другом месте. Это неизвестно.

Толпа вздыхателей постоянно окружала красавицу Наталью - с кем танцевала она, кого удостаивала разговором, тот считал себя счастливейшим из смертных. Где не было ее, там царствовало принужденное веселье; появлялась она - радость одушевляла общество; красавицы замечали пристально, какое платье украшала она, чтобы хотя нарядом походить на нее, - так описывал историк и литератор XIX века Дмитрий Бантыш-Каменский Наталью Федоровну Лопухину (1699–1763).

Высокий лоб, выразительные темные глаза, брови вразлет. При дворе Анны Иоанновны блистали многие красавицы, но особенно выделялись две. Наталья Лопухина и юная цесаревна Елизавета Петровна. Елизавета была молода, робка; ее голубые глаза часто наполнялись слезами, когда статс-дамы грубо шутили над ней. А дамы старались ужалить побольнее цесаревну; эти шутки так нравились Анне Иоанновне! Дальше всех пошла Наталья Федоровна. Наверное, в ней бурлила ревность к молодости, ведь Елизавета Петровна была на десяток лет моложе. Любимой шуткой Натальи было - выведать у портнихи, какой наряд задумала Елизавета Петровна на ближайший бал, и заказать такой же! Даже сейчас, в век ширпотреба, для двух женщин прийти в одинаковых платьях - конфуз. А во времена дворцовых балов и парчовой роскоши одеться одинаково было просто позором! Елизавета Петровна вспыхивала яростью, но ничего не могла поделать. Надо было «держать лицо» и не плакать, слушая насмешки.

А Наталья Федоровна ликовала. Апофеозом «одежной травли» был такой эпизод: однажды Наталья Лопухина спешно поменяла всю обивку в гостиной. Новые портьеры на окнах, новая обивка мебели… Гости восхищались дорогой тканью, а потом раздался хохот: в зал робко вошла цесаревна Елизавета в платье из точно такой же материи…

«СВЕЧА НЕ УГАСЛА!»

Ненависть к семье Петра Первого была в Наталье сильная. Наталья Лопухина происходила из семьи Монсов. Как известно, Анна Монс, родная тетка Натальи, десять лет была возлюбленной Петра Первого. Потом, попав в немилость, и Виллим Монс, дядя, и мать Натальи Модеста Монс (в замужестве Балк) пострадали от взбалмошного царя-преобразователя. Модеста была выпорота и выслана прочь из столицы. А Наталью Петр Первый насильно выдал замуж за Степана Лопухина.

Степан приходился ему родней: был двоюродным братом Евдокии Лопухиной, первой жены Петра Первого. Евдокию Петр заточил в монастырь, а Степана обвенчал с красавицей Натальей Балк. Зачем обвенчал, зная, что молодые друг друга не любят? Да просто так. Самодурствовал.

Не прошло и года после насильной женитьбы, как произошел новый скандал.

В 1719 году умер малолетний сын Петра Первого от второй жены, Екатерины Алексеевны. Младенцу было три года; Петр Первый был безутешен в своем горе. Стоя у гроба ребенка, строптивый Степан Лопухин цинично расхохотался и сказал во всеуслышание, что «свеча-то не угасла»! Все поняли намек: Степан имел в виду единственного потомка Петра по мужской линии, Петра Алексеевича. Царевич Алексей был казнен, Петр и слышать о нем не хотел. И Степан Лопухин тут же впал в немилость. Разъяренный Петр Первый велел судить его, пороть, а затем вместе с молодой женой Лопухина сослали на Белое море.

Но - все заканчивается, подошел конец и ссылке. Петр Первый скончался, а к власти пришла сначала Екатерина Первая, а потом Петр Алексеевич, «неугасшая свеча». С его правлением род Лопухиных был возвращен ко двору; особой милостью пользовалась бабушка Петра Алексеевича Евдокия Лопухина. Да и вся семья была облагодетельствована новыми правителями.

И вдруг, как гром среди ясного неба, - скончался от оспы за несколько дней Петр Алексеевич; но к власти пришла Анна Курляндская. Во время правления Анны Иоанновны Лопухиным были пожалованы новые земли, Степану - генеральский чин и орден Александра Невского, а супруга его Наталья стала одной из самых уважаемых статс-дам при дворе. Воистину для Лопухиных наступил золотой век.

ТРИУМФ ЛОПУХИНЫХ

Наталья Лопухина всегда была окружена поклонниками. Законный супруг смотрел на это сквозь пальцы: не убудет… Степан говорил: «К чему же мне смущаться связью ея с человеком, который ей нравится, тем более, что нужно отдать ей справедливость, она ведет себя так прилично, как только позволяет ей ее положение». Рожала Наталья исправно. До совершеннолетия дожили только пять детей, но матерью становилась десять раз. Как-то просто все это было: историки свидетельствуют, что, родив дочку от своего возлюбленного Левенвольде, Наталья уже на следующий день блистала на балу. А потанцевать она любила, была законодательницей мод и, как сейчас бы сказали, светской львицей. С камергером и графом Рейнгольдом Левенвольде у Лопухиной была настоящая страсть, которая длилась много лет. Красавец Левенвольде когда-то был фаворитом Екатерины Первой, потом попал в крепкие руки Натальи Лопухиной.

Во времена ее триумфа при дворе Лопухиной было далеко за тридцать; по тем временам - солидный возраст. Но она по-прежнему выглядела прекрасно, интриговала, даже, по слухам, устраняла конкуренток с помощью яда… Неоднократно предлагала императрице устранить и цесаревну Елизавету - Лисаветку, как звала ее Анна Иоанновна. Лисаветка, в свою очередь, боялась «тетеньки» до умопомрачения, не раз была бита по щекам за малейшую провинность.

Однако до «устранения» или до заточения в монастырь претендентки на трон так и не дошло. На смену Анне Иоанновне пришла Анна Леопольдовна; Лопухины благоденствовали и при ней тоже, а цесаревна Елизавета терпела унижения и плакала по ночам в подушку…

СКАНДАЛЫ, ИНТРИГИ, РАССЛЕДОВАНИЯ

«…Она отправилась в Преображенские казармы и прошла в гренадерскую роту. Гренадеры ожидали ее.

- Вы знаете, кто я? - спросила она солдат. - Хотите следовать за мною?

- Как не знать тебя, матушка цесаревна? Да в огонь и в воду за тобою пойдем, желанная, - хором ответили солдаты.

Цесаревна взяла крест, стала на колени и воскликнула:

- Клянусь этим крестом умереть за вас! Клянетесь ли вы служить мне так же, как служили моему отцу?

- Клянемся, клянемся! - ответили солдаты хором…»

Из романа Н. Э. Гейнце «Романовы. Елизавета Петровна»

В 1741 году к власти пришла Елизавета Петровна. Ей тогда был 31 год. Робкая девушка стала могущественной императрицей. Балы продолжались, только уже не Лопухина была на них главной звездой…

«Через три месяца после своего прибытия в Москву на коронацию она успела, по свидетельству Ботта, надеть костюмы всех стран в мире. Впоследствии при дворе два раза в неделю происходили маскарады, и Елизавета появлялась на них переодетой в мужские костюмы - то французским мушкетером, то казацким гетманом, то голландским матросом. У нее были красивые ноги, по крайней мере ее в том уверяли. Полагая, что мужской костюм невыгоден ее соперницам по красоте, она затеяла маскированные балы, где все дамы должны были быть во фраках французского покроя, а мужчины в юбках с панье».

К. Валишевский «Дщерь Петра Великого»

Левенвольде был сослан навеки в далекий Соликамск; у Лопухиных же отняли жалованные ранее поместья. Степан Лопухин был отправлен в отставку, Ивана Степановича - сына Лопухиных - отчислили из камер-юнкеров. Наталья Лопухина продолжала числиться статс-дамой, но чувствовала ненависть к ней Елизаветы Петровны.

И еще - ужасно страдала из-за того, что милый друг, Левенвольде, теперь так далеко… Узнала Наталья, что в Соликамск едет новый пристав, кирасирский поручик Яков Бергер, и попросила сына, Ивана Степановича, через Бергера передать Рейнгольду весточку: «Граф Левенвольде не забыт своими друзьями и не должен терять надежды, не замедлят наступить для него лучшие времена!» Кто ж знал, что пойдет предатель Бергер прямиком в Стукалов указ, где составит донос на всю семью Лопухиных. И про то, что готовится, дескать, заговор против императрицы.

И про то, что Иван Степанович, напившись пьяным, говорил плохо про Елизавету Петровну: незаконнорожденной ее называл да грозился, что недолго ей править… Гнев Елизаветы Петровны упал, что называется, на старые дрожжи. Припомнились годы унижений и обивка в гостиной Лопухиной - из той материи, что было пошито бальное платье…

КАЗНЬ

В объявленном манифесте говорилось, что Лопухины - Степан, Наталья и сын их Иван - «по доброжелательству к принцессе Анне и по дружбе с бывшим обер-маршалом Левенвольдом, составили… замысел…» Лопухиных и подругу Натальи Анну Бестужеву приговорили к смертной казни, но потом «по великодушию своему» императрица высшую меру отменила. Заменив на позорную порку кнутом с последующей высылкой в Сибирь. А главным «заговорщицам», Наталье и Анне Бестужевой, - еще и «урезать язык».

1 сентября 1743 года в Петербурге, у эшафота, построенного на Васильевском острове у здания Двенадцати коллегий, собралась огромная толпа, жаждущая «зрелищ». Все жадно глядели на эшафот.

Из архива

Там приводили в действие унизительную казнь над одной из самых красивых женщин столетия. Вот ее, беззащитную, бросили на деревянные доски; палач разорвал на ней платье, и нежную, холеную кожу разрезал хлыст. Она уже не кричала, не плакала: не было сил. Она была почти мертва… И тогда ей разжали челюсти и клещами вырвали язык.

Палач показал язык онемевшей толпе и крикнул: «Кому язык, недорого?!» Толпа разразилась хохотом и улюлюканьем.

Анну Бестужеву «казнили» второй, и она успела сунуть экзекуторам дорогое кольцо - поэтому ее и секли не так самозабвенно, и язык лишь чуть-чуть «прикусили».

ПОСЛЕ БАЛА

Фигуранты «Лопухинского дела» были сосланы в отдаленные уголки Сибири. Долгие годы Наталья Федоровна Лопухина, когдато первая красавица двора, жила в городке Селенгинске. Два десятка лет она провела в Якутии. Она не могла теперь говорить - только мычала что-то нечленораздельное, не могла спать, захлебываясь слюной. По национальности немка, лютеранка по вероисповеданию, 21 июля 1757 года она приняла православие. Синод рапортовал, что в Сибири приняли православие 2720 душ язычников и «содержащаяся в Селенгинске Степана Лопухина вдова Наталья Федорова».

К власти пришел Петр Третий, и дело пересмотрели; Наталья Федоровна была возвращена в Петербург и даже вернулась ко двору.

Елизавету Петровну она пережила и застала царствование Екатерины Второй. Лопухина ушла из жизни 11 марта 1763 года, на 64-м году жизни. В обезображенной, немой старухе невозможно было узнать некогда блистательную красавицу-интриганку.