Новый химический элемент открытый армянами. Юрий Оганесян: «Хотим понять сотворение мира

Новые элементы

28 ноября собрание Международного союза по теоретической и прикладной химии (IUPAC) утвердило официальные названия 113, 115, 117 и 118 элементов таблицы Менделеева. За ними закрепили наименования, в июне 2016 года - нихоний (Nh), московий (Mc), теннессин (Ts) и оганессон (Og). Об этом сообщает пресс-релиз союза.

Для внесения элемента в таблицу Менделеева необходимо пройти через несколько формальных этапов. Среди них доказательство получения элементов в чистом виде, определение приоритета в открытии, определение названия для элемента его первооткрывателями и признание названия международным сообществом.

IUPAC признал синтез элементов 113,115, 117 и 118 и определил приоритет в их открытии в январе 2016 года. Согласно решению комиссии, приоритет в выборе названия для 113 элемента получил институт RIKEN, а 115, 117 и 118 элементы были открыты совместно российско-американской группой из Объединенного института ядерных исследований в Дубне (ОИЯИ), Ливерморской национальной лаборатории в Калифорнии (LLNL) и Национальной лаборатории Оак-Ридж в Теннесси (ORNL).

До июня 2016 года научные группы предложили названия и IUPAC порекомендовал их для включения в таблицу Менделеева. На протяжении пяти месяцев союз принимал комментарии и апелляции к названиям. Среди них комиссия выделила касавшиеся краткого сокращения для теннессина - Ts. Традиционно это обозначение используется в органической химии для тозильных групп (остатков толуолсульфокислоты). Эксперты отметили, что аналогичный вопрос возникал при наименовании коперниция (112 элемент, Cn) - первооткрыватели предлагали для него аббревиатуру Cp, также «занятую» органиками. Тогда апелляция была принята. Однако для теннессина двухбуквенное обозначение осталось неизменным - комиссия отметила, что обозначения для актиния (Ac) и празеодима (Pr) тоже «заняты» органиками (ацетил, пропил), а контекст использования названия тенессина не позволит спутать его с другими вариантами прочтения.

Интересно, что оганессон стал вторым элементом таблицы Менделеева, прижизненно названным в честь ученого - Юрия Цолаковича Оганесяна , научного руководителя лаборатории ядерных реакций ОИЯИ и соавтора открытий 104-107 элементов периодической системы. Московий получил свое название в честь Московской области, где располагается ОИЯИ. Нихоний стал первым из элементов, название которого связано с Японией.

Необычные окончания в названиях оганессона и тенессина связаны с их положением в таблице Менделеева. Оганессон относится к благородным газам: гелию, неону, аргону, криптону, ксенону и радону. Теннессин - к галогенам: фтору, хлору, брому, иоду и астату, чьи англоязычные названия оканчиваются на -ine (fluorine, chlorine, bromine, iodine, astatine). Возможно, следуя традиции, более правильным русскоязычным названием для элемента могло бы быть «теннесс».

Владимир Королёв

Родился 14 апреля 1933 года в Ростове-На-Дону
Автор открытия нового класса ядерных реакций
Соавтор открытия тяжёлых элементов таблицы Менделеева
Научный руководитель Лаборатории ядерных реакций им. Г. Н. Флёрова
Заведующий кафедрой ядерной физики университета «Дубна»
Профессор Университета г. Париж и Конан Университета (г. Кобе, Япония)
Иностранный член Сербской академии наук и искусств
Иностранный член Национальной Академии наук Армении
Почётный доктор Франкфуртского университета им. Гёте
Почётный доктор Университета Мессина
Академик РАН
В честь Оганесяна назван химический элемент оганесон периодической таблицы Менделеева
Специалист в области экспериментальной ядерной физики

Формула становления хорошего специалиста проста: не перезагружать себя одной лишь наукой и расширять интеллектуальное поле - посещать театры и кинотеатры, слушать хорошую музыку, интересоваться выставками и не терять ориентиров в жизни. Юрий Оганесян

Одним из самых значимых событий в истории российской науки стало присвоение в 2016 году новому, 118-му химическому элементу, названия оганесон (Oganesson), в честь Юрия Оганесяна, научного руководителя Лаборатории ядерных реакций имени Г. Н. Флерова Объединенного института ядерных исследований в Дубне. Оганесян стал первым российским ученым (и вторым в мире, после Гленна Сиборга), чьим именем при жизни назван химический элемент.

Юрий Оганесян родился 4 апреля 1933 года в Ростов-на-Дону, в семье Цолака Оганесяна. В 17-летнем возрасте переехал в Москву для поступления в Московский архитектурный институт (МАРХИ), но в итоге сдал экзамены в Московский инженерно-физический институт (МИФИ).

После окончания ВУЗа Юрий Оганесян поступает в Институт атомной энергии. Проработав там два года, наш соотечественник внёс огромный самостоятельный вклад не только в реализацию оригинальных физических идей, но и в становление экспериментальной базы ускорителей.

В 1958 году Оганесян поступает в Лабораторию ядерных реакций (ныне им. Г. Н. Флёрова) Объединённого института ядерных исследований в Дубне, где работает по сей день. Являясь ближайшим учеником одного из отцов-основателей лаборатории Георгия Флерова, Юрий Оганесян проводит фундаментальные исследования механизма взаимодействия сложных ядер. Им было обнаружено и исследовано влияние ядерной структуры на коллективное движение ядер в процессах слияния и деления.

В 1960-70-х года Оганесян совместно с сотрудниками впервые в истории ядерных исследований проводит эксперименты по синтезу элементов с Z = 104-108. Для исследований предельно тяжёлых ядер Юрием Оганесяном были выбраны реакции слияния нейтронно-обогащённых изотопов актинидов с ускоренными ионами кальция-48. В этих реакциях в 1999-2010 годах были впервые синтезированы атомы с Z равными: 113 (2004 г.), 114 (1998 г.), 115 (2004 г.), 116 (2000 г.), 117 (2010 г.), 118 (2002 г.), свойства распада которых, а именно, значительное увеличение времени жизни (периода полураспада), доказывают существование «островов стабильности» в области сверхтяжёлых элементов.

Работая не покладая рук и совершая одно открытие за другим, наш выдающийся соотечественник становится соавтором открытия тяжёлых элементов таблицы Д. И. Менделеева: 104-го элемента (резерфордий), 105-го элемента (дубний), 106-го элемента (сиборгий), 107-го элемента (борий), синтезы которых были признаны научными открытиями и занесены в Государственный реестр открытий СССР.

В 2002 году Оганесян вместе с российскими и американскими коллегами осуществляет синтез ядер нового элемента. Результаты этих экспериментов были опубликованы в 2006 году. Элемент завершает седьмой период таблицы Менделеева, хотя на момент его открытия ещё оставалась незаполненной предыдущая, 117-я клетка таблицы - теннессин.

Команды учёных из Объединенного института ядерных исследований в Дубне (Россия) и Ливерморской национальной лаборатории имени Лоуренса (США), участвовавшие в открытии нового элемента, предложили название оганесон и символ Og, в честь Юрия Оганесяна. 28 ноября 2016 года ИЮПАК утвердил название «оганесон» для 118-го элемента.

Юрий Оганесян продолжает читать лекции и выступать перед молодыми учеными всего мира. Являясь иностранным членом Национальной Академии наук Армении, он часто посещают свою историческую родину, делится научным опытом и удивляет соотечественников познаниями в совершенстве армянского литературного языка.

Подпишитесь на сайт, поставив лайк на официальной странице в Facebook (

— Борис Николаевич, как присваивают названия новым элементам? Почему в новостях по нескольку раз появляются сообщения о том, что элементы названы, а потом все меняется или откладывается?

— На самом деле, это издержки работы СМИ. Процесс всегда одинаковый: сначала названия обсуждаются в институтах-открывателях, потом авторы совместно заявляют о предложенных вариантах. В данном случае это произошло в декабре прошлого года. Потом наименования рассматривает ИЮПАК (Международный союз чистой и прикладной химии, IUPAC — прим. «Чердака» ), и сейчас они как раз от своего имени их опубликовали, представили на суд общественности. Сейчас будет некий период ожидания, когда все могут высказать свои соображения или возражения: возможно, название неблагозвучно на каком-то из языков либо в науке уже присутствует аналогичный термин. Если таких возражений не поступает в течение полугода, ИЮПАК утверждает название. Мы ожидаем утверждения осенью, тогда и у нас в Дубне, и в Калифорнии, и в Японии будет большой праздник.

— Как появились названия «московий» и «оганесон»?

— С московием главная мысль была о том, чтобы увековечить в таблице Менделеева землю московскую. Это не значит Москву или Московскую область, это как бы Московия в старинном понимании этого слова. А насчет названия «оганесон» у нас в лаборатории было не то чтобы напряженное, но эмоциональное обсуждение. Мы все очень уважаем нашего научного руководителя Юрия Цолаковича Оганесяна, его вклад в синтез сверхтяжелых элементов признан во всем мире. А он, как скромный человек, сказал, что не то чтобы не поддерживает такое наименование, но не хочет участвовать в обсуждении. Поэтому во время этого совещания из зала вышел. Остальные авторы единодушно решили назвать элемент в честь Оганесяна. Этот элемент должен обязательно был оканчиваться на «‑он», потому что по правилам названия он попадает в такой период, где должно быть такое окончание. Так и получился «оганесон». Мы думали, что будут сложности с американскими коллегами, которые могли предложить и свое название, но они сразу поддержали эту инициативу. Более того, они сказали, что если бы мы не предложили это название, они сами бы это сделали.

Электронные конфигурации 118-го элемента, унуноктия и 113-го элемента, унунтрия. ИЮПАК предложил их назвать оганесоном и нихонием. Изображение: Pumbaa / Wikipedia

— А как все-таки быть со 113-м элементом?

— Это давние споры. Наши коллеги открыли 113-й элемент в прямой реакции, а мы его открывали как продукт распада 115-го элемента. Международная комиссия решила отдать первенство им.

— Как «встречают» новые название элементов?

— У нас в Москве проходит инаугурация. Как в прошлый раз, когда в 2012-м были названы официально 114-й элемент — флеровий, 116-й элемент — ливерморий. Это та же коллаборация делала, те же физики. Было большое собрание в Доме ученых, в Академии наук, в Москве. Приезжали со всего мира ведущие ученые, по этому поводу были выпущены памятные медали.

— Как происходит синтез сверхтяжелых элементов?

— Для того чтобы получить сверхтяжелые ядра, мы облучаем мишень из специально подобранного тяжелого элемента ионами кальция-48. Это очень редкий изотоп, его в природном кальции всего две десятых процента, но он стабильный, и в нем очень много «избыточных» нейтронов. Для сравнения: масса «обычного» изотопа кальция — 40. Зачем это нужно? Стабильность — понятно, сильно сложнее контролировать реакцию с радиоактивным изотопом, который распадается, дает другие элементы. Мы разгоняем кальций-48 в ускорителе и направляем на мишень, где протекает ядерная реакция. Изначально образуются «горячие» ядра, которым нужно испустить «лишние» нейтроны, для того чтобы стабилизироваться. Вот для этого нужен «избыточный» изотоп.

Цепочка синтеза выглядит следующим образом: ускоритель с кальцием-48, облучение мишени, затем сепаратор — что-то вроде сита, которое отделяет интересные нам объекты от потока частиц, образующегося при бомбардировке мишени: синтез сверхтяжелых элементов — редкое явление, в основном там протекают другие, фоновые процессы. И наконец, — детектор, который регистрирует образовавшиеся сверхтяжелые ядра.

— Как в Дубне начались эти работы?

— Инициатива исходила от первого заведующего нашей лабораторией Георгия Николаевича Флерова. В 1961 году построили и запустили первый в мире специализированный ускоритель для тяжелых ионов У-300. На нем пытались синтезировать новые элементы, и очень успешно: один из элементов был назван именем Дубны — «дубний». Он был добыт на У-300.

Циклотрон У-300 в Объединенном институте ядерных исследований, 1976 г. Фото: Юрий Туманов / ИТАР-ТАСС

— Вы как раз заведуете этим ускорительным комплексом?

— Сейчас — да. А в тот момент главным инженером лаборатории был Юрий Цолакович Оганесян. Именно он руководил строительством циклотрона У-300. Разработан ускоритель был в НИИЭФА им. Д.В. Ефремова в Ленинграде (НИИ электрофизической аппаратуры). На тот момент это был единственный специализированный институт, который мог выпускать ускорители. Сам ускоритель весит 2000 тонн, привезти его из Ленинграда в Дубну была отдельная инженерная задача.

— А как появился У-400?

— Он заработал в 1978 году. Но этому предшествовала довольно длинная история. Работа У-300 признали успешной, но интенсивность, которую он давал, была по нынешним меркам совсем маленькая. Более тяжелые элементы на нем получать было нельзя. Когда это поняли, поставили задачу сделать новые, специализированные ускорители для ускорения кальция-48. Когда мы начали эти опыты, весь кальций, который был в Советском Союзе, передали к нам в лабораторию для проведения этого эксперимента. И сейчас мы используем изотоп отечественного производства. Правда, на тот момент мы использовали его без всякого обогащения. Сейчас мы используем кальций с 60% обогащения — наши ускорители сегодня позволяют получать хорошую интенсивность пучка и с таким обогащением.

Юрий Оганесян (слева), Георгий Флеров (справа) и Роберт Уилсон осматривают ускоритель У-400. Фото: Юрий Туманов / Архив ТАСС

Когда построили У-400, в нем ускорили кальций-48 и сделали первые опыты, стало ясно, что так нам новый элемент не синтезировать. Потому что интенсивность была все еще маленькая, а расход кальция-48 очень большой. То есть если бы мы даже израсходовали весь запас, то не факт, что мы получили хотя бы одно ядро сверхтяжелого элемента. Была поставлена очень радикальная задача, на тот момент непонятная. Нужно было поднять интенсивность более чем в 10 раз. И работающий ускоритель остановили и разобрали. В тот момент он был лучший в мире для этих целей. Был предложен другой подход, с дополнительным внешним источником, новой системой инжекции. И это позволило сразу, при первом же запуске, поднять интенсивность в 20 раз. Стало ясно, что эксперимент можно сделать. Потом интенсивность была повышена еще в два раза. Это произошло в 1995 году. В такой конфигурации мы работаем, получается, уже 20 лет, по 5-6 тысяч часов в год на эти частицы. Много элементов уже синтезировано, на нем как раз был открыт «остров стабильности» с центром — 114-й элемент. Вот такая история.

Роберт Уилсон и Юрий Оганесян (справа) на ускорителе У-400. Фото: Юрий Туманов / Архив ТАСС

— Сейчас мы его тоже хотим реконструировать. Чтобы начать эту работу, мы затеяли другой проект: строим совсем иной ускоритель, по новой схеме, он называется ДС-280. На нем мы хотим поднять интенсивность пучка еще в 10 раз. Потому что задача, которая стояла перед этим, — синтезировать новые элементы. А сейчас мы хотим широко изучать их свойства, в том числе и химические. А для этого одного события (рождения ядра сверхтяжелого элемента — прим. «Чердака» ) в неделю или в месяц маловато. Чтобы химию изучать, нужно, чтобы их было много. На новом ускорителе строятся установки, которые могут синтезировать и использовать пучок кальция-48. Проект называют «фабрика сверхтяжелых элементов». Этой осенью мы начинаем сборку новой машины. Уже есть план-график, утвержденный нашей дирекцией. Здание для фабрики практически достроено.

Если все пойдет благополучно, через год мы надеемся полностью собрать и запустить все системы, включая инженерные, которые обеспечивают охлаждение, вентиляцию, электричество, управление. Мы начнем запуск этой машины уже через два года. Небыстро, но все-таки работы много!

Одним из значимых событий в истории российской науки стало присвоение в 2016 году новому, 118-му химическому элементу названия оганесон в честь признанного мирового лидера в области синтеза сверхтяжелых элементов академика Юрия Оганесяна, научного руководителя Лаборатории ядерных реакций имени Г. Н. Флерова Объединенного института ядерных исследований в подмосковной Дубне. Оганесян стал первым отечественным ученым, чьим именем при жизни назван химический элемент. Тогда же название московий в честь Подмосковья как места расположения ОИЯИ было присвоено 115-му элементу.

Как подчеркивают ученые, о прикладной роли сверхтяжелых элементов в обозримом будущем речь не идет, это передовая фундаментальная наука. Но уже нашла практическое применение техника, созданная для синтеза новых элементов, - например, в ОИЯИ действует единственный в России центр, где в интересах Роскосмоса тестируется электроника для спутников на предмет устойчивости к космической радиации.

О том, почему новые химические элементы могут обладать необычными свойствами и потому не подчиняться периодическому закону Менделеева, какая уникальная техника в Дубне поможет их искать, и о предстоящем в Москве торжестве в честь 115-го и 118-го элементов Юрий Оганесян рассказал в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Владимиру Сычеву.

Юрий Цолакович, насколько неожиданным стало решение присвоить 118-му элементу ваше имя и какие эмоции оно у вас вызвало?

По существующим правилам, названия вновь синтезированных химических элементов могут предлагать только авторы их открытия. Поэтому название 118-го элемента предложили совместно мои товарищи по работе в Дубне и коллеги из Ливерморской национальной лаборатории имени Лоуренса США, с которыми мы проводили эксперимент по синтезу. Это предложение было в июне прошлого года принято Международным союзом чистой и прикладной химии - IUPAC. После этого прошло пятимесячное обсуждение, и 29 ноября названия элементов были утверждены окончательно. Я благодарен коллегам за такую высокую оценку моей работы.

- Большие торжества были по этому поводу?

Главное торжественное мероприятие еще впереди. 2 марта в Москве в Центральном доме ученых Российской академии наук состоится своего рода инаугурация новых элементов - по традиции, она проводится всегда, когда новому элементу присваивается название, так же как новорожденному дается имя.

На "инаугурацию" 115-го и 118-го элементов будут приглашены и руководители нашей науки, и губернатор Московской области, президенты Международного союза чистой и прикладной физики, Международного союза чистой и прикладной химии, руководитель отдела ядерной физики министерства энергетики США, директора Ок-Риджской и Ливерморской национальных лабораторий США, ведущие ученые США, Германии, Японии, Франции.

Я только что был в США на "инаугурации" 117-го элемента - тенессина, названного в честь штата Теннеси. Это один из наших совместных с американскими партнерами элемент. На 14 марта я приглашен в Токио, где пройдет "инаугурация" 113-го элемента - нихония, получившего свое название в честь Японии.

Что движет учеными, ищущими новые элементы? И что вам принесло наибольшее удовлетворение - открытие "острова стабильности" сверхтяжелых элементов, впервые получившийся синтез элемента или что-то еще?

Из того, что мы знаем о ядерных силах, фундаментальным следствием наших знаний было предсказание возможности существования "острова стабильности" сверхтяжелых элементов.

Один из ключевых научных вопросов - где находится граница нашего мира и в этом плане возможное количество химических элементов.

Если переходить от элемента с порядковым номером 92 - урана - к элементу номер 102, нобелию, период полураспада их ядер стремительно уменьшается - от 4,5 миллиарда лет до считанных секунд. Поэтому физики полагали, что продвижение в сторону еще более тяжелых элементов приведет очень быстро к пределу их существования и фактически обозначит границу существования материального мира.

Но в конце 1960-х годов теоретики выдвинули гипотезу о возможном существовании сверхтяжелых элементов. По их расчетам, время жизни ядер элементов с номерами 110-120 должно было существенно возрастать. Эти "долгожители" создают целую область гипотетических элементов, которую называют "островом стабильности" и которая значительно отодвигает ранее обозначенные пределы существования химических элементов.

Экспериментальная проверка этой гипотезы была серьезным экзаменом на предмет того, правильно ли мы понимаем природу ядерных сил. И теперь мы можем говорить, что этот трудный экзамен выдержан. И это я считаю наиболее важным, фундаментальным результатом нашей работы.

Теперь можно идти дальше и выяснять, а не единственный ли это "остров стабильности", может быть, есть еще "острова", состоящие из еще более тяжелых элементов. Таким образом, наш материальный мир не кончается просто уходом в "море нестабильности", как мы его называем, а имеет продолжение в виде "островов".

Как вам в Дубне удалось обеспечить этот прорыв? Ведь поначалу синтез сверхтяжелых элементов был под вопросом?

Это долгий разговор. Не было палочки-выручалочки, с помощью которой можно было одним махом исправить ситуацию. Да, нам в свое время пришлось очень нелегко. Долгое время никому в мире не удавалось синтезировать ни одного сверхтяжелого элемента. Причин могло быть только две - или не смогли, или гипотеза об их существовании несостоятельна.

Поэтому поднимать флаг синтеза сверхтяжелых элементов в тяжелые для страны 90-е годы, после безуспешных попыток решения этой задачи крупнейшими ядерными центрами мира, было, прямо скажем, совсем не ко времени. Но именно в этом особенность научного поиска - что он может не зависеть от внешних обстоятельств, будучи в своей сути не материальной, а чисто творческой субстанцией.

В какой-то момент мы поняли, что надо целиком изменить подход к решению задачи и значительно усложнить схему эксперимента. И, почувствовав веру в новый метод, несмотря на все трудности, выбрали этот сложный вариант. В итоге на нашем ускорительном комплексе У-400 в Дубне в течение 15 лет именно этим методом были синтезированы шесть новых элементов - от 113-го до 118-го.

Если использовать уже официальное название 118-го элемента, то в Дубне был синтезирован его изотоп оганесон-294. Сейчас в Лаборатории ядерных реакций идут работы по синтезу более тяжелого изотопа 118-го - оганесона-296 при том, что в планах - синтез следующего, 119-го элемента. Зачем понадобилось делать своего рода шаг вбок? Или у 118-го элемента есть что-то такое, что требует дополнительных проверок?

Правильный и интересный вопрос. Я думаю, что 118-м нам придется заниматься еще очень долго, и вот почему.

Возникает вопрос: являются ли вновь синтезированные сверхтяжелые элементы нормальными химическими элементами? Повторяют ли они свойства своих легких гомологов? Вписываются ли они в таблицу Менделеева в предсказанные им клетки? Ответ пока неясен. И поиск ответа на этот вопрос я бы назвал задачей номер один для дальнейшей работы.

По мере того как мы продвигаемся ко все более тяжелым элементам, может (а скорее всего, и будет) меняться их химическое поведение. Произойдет это вследствие того, что по мере увеличения заряда ядра квадратично растет энергия вращающихся вокруг него электронов. Скорость наиболее близких к ядру так называемых К-электронов постепенно приближается к скорости света. И, согласно теории относительности, возникают так называемые релятивистские эффекты, ведущие к изменению электронной структуры атома. Изменяются также энергия связи, квантовые характеристики последнего электрона, который определяет химические свойства данного элемента.

Возьмем самый тяжелый из ныне синтезированных элементов - 118-й. Согласно периодическому закону, он должен быть благородным газом. Но будет ли он таковым? Если окажется, что нет, то это будет означать конец периодичности или предел применимости этого закона. Тогда не исключено, что уже на 118-м элементе мы сможем увидеть его "выход" из своей клетки в таблице Менделеева.

Естественно, что последующие, более тяжелые элементы тем более будут вести себя не так, как предсказывает периодическая система. Поэтому мы остро озабочены этой проблемой. К сожалению, химические исследования известного нам изотопа 118-го элемента представляют большие трудности в силу его короткого времени жизни, составляющей около одной миллисекунды. Поэтому мы пытаемся получить другие, более долгоживущие изотопы 118-го элемента. Эти эксперименты уже начались.

- Как они идут?

Наши американские коллеги смогли наработать в ядерном реакторе нужное количество более тяжелых изотопов 98-го элемента - калифорния с массой 250 и 251. Из смеси изотопов калифорния была впервые в мировой практике изготовлена мишень, которую доставили в Дубну. Мишень уже облучалась длительное время пучком ядер кальция-48.

Не входя в подробности, можно сказать, что по всем параметрам мы достигли запланированного уровня чувствительности эксперимента. По результатам этого полномасштабного облучения, после дополнительной доработки мишени, которая сейчас проводится в Ок-Риджской Национальной лаборатории, она вновь прибудет в Дубну в мае. Всю вторую половину этого года будет продолжено ее облучение пучком кальция-48.

Наряду с этим интерес и усилия теоретиков в настоящее время нацелены на расчеты электронной структуры 118-го элемента. Это уже начало исследований сверхтяжелых атомов.

Сейчас в ОИЯИ идет строительство нового уникального экспериментального комплекса - "Фабрики сверхтяжелых элементов". Как она поможет в ваших новых поисках?

Все наши исследования, связанные с синтезом сверхтяжелых элементов, весьма трудоемки. Мы счастливы, когда в результате синтеза получаем один желанный атом в день. Мы чувствуем себя еще бодро, когда получаем один атом в неделю. 118-й элемент получался по одному атому в месяц!

Вместе с тем приобретенные знания о реакциях синтеза сверхтяжелых элементов и свойствах их радиоактивного распада, а также прогресс в смежных науках и новые возможности современной техники позволяют принципиально поднять эффективность нашей работы в сто раз! Эти возможности будут реализованы в "Фабрике сверхтяжелых элементов".

Здание готово в такой степени, что в нем уже идет монтаж нового, более мощного ускорителя ДЦ-280. Мы планируем его пуск на конец нынешнего года.
Затем нам понадобится еще год, чтобы все проверить в работе, оттестировать аппаратуру, провести контрольные опыты, и тогда первый полноценный эксперимент мы сможем поставить уже в конце 2018 года.

- А какой эксперимент планируется на новой установке в качестве пилотного?

Интересных экспериментов несколько - нам есть из чего выбрать. До пуска "Фабрики" мы попытаемся синтезировать упомянутые выше тяжелые изотопы 118-го элемента, чтобы окончательно выбрать ту задачу, которая будет первой решаться на новом ускорителе. Но в целом у "Фабрики" будет широкая программа. В программу, конечно, войдет синтез 119-го и 120-го элементов. Когда наши зарубежные коллеги в марте приедут на "инаугурацию" новых элементов, мы отправимся прямо на следующий день в Дубну для обсуждения ближайших планов наших совместных работ.

Был создан на основе Соглашения, подписанного 26 марта 1956 г. в Москве представителями правительств одиннадцати стран-учредителей, с целью объединения их научного и материального потенциала для изучения фундаментальных свойств материи. 1 февраля 1957 г. ОИЯИ был зарегистрирован ООН. Институт расположен в Дубне, в 120 км от Москвы. Сегодня Объединенный институт ядерных исследований является всемирно известным научным центром, в котором фундаментальные исследования (теоретические и экспериментальные) успешно интегрированы с разработкой и применением новейших технологий и университетским образованием. Рейтинг ОИЯИ в мировом научном сообществе очень высок. Членами ОИЯИ являются 18 государств. На правительственном уровне заключены Соглашения о сотрудничестве Института с Арабской Республикой Египет, Венгерской Республикой, Федеративной Республикой Германией, Итальянской Республикой, Республикой Сербией и Южно-Африканской Республикой.