Перемирие – запятая в войне. Каковы были причины Русско-турецкой войны

Заключив союз с Наполеоном Бонапартом для возвращения своих черноморских территорий, Османская империя спровоцировала очередную русско-турецкую войну 1806 – 1812 гг. Началась она на рубеже 1805 –1806 гг. Приближающаяся война с Наполеоном заставила Россию стремиться к скорейшему завершению конфликта. В итоге Бухарестский мирный договор закрепил за Россией Бессарабию. Русско-турецкие войны 18 века привели к усилению влияния России в черноморском бассейне.

Русско-турецкая война 1828 – 1829 гг.

Русско-турецкая война 1828 – 1829 гг. началась после того, как Россия и ее союзники Франция и Англия поддержали освободительное движение в Греции. Это вызвало негодование Турции, которая объявила священную войну России. Боевые действия начались в апреле. Армия Витгенштейна заняла княжества Молдову, Добруджу, Валахию и смогла развернуть наступление на территории Болгарии. А на Кавказе военный корпус под командованием Паскевича занял Каре, Ахалцих, Ардаган, Поти, Баязет. В 1829 г. под командованием Дибича разбита 40000 армия турок при Кулевче. После взятия Адрианополя был открыт путь на Стамбул. В сентябре Россия и Турция подписали мирный договор, по которому Россия получила устье Дуная и побережье Черного моря до Батуми. Босфор и Дарданеллы с тех пор стали открыты для российских судов в мирное время.

Русско-турецкая война 1853 – 1856 гг.

Это война России за господство на Балканах и в бассейне Черного моря с коалицией Французской, Британской, Османской империй и Королевства Сардиния. Русско- турецкая война 1853 – 1856 гг. выявила серьезную технологическую отсталость оснащения российской армии. Союзники смогли успешно провести высадку в Крыму. Но, на кавказском фронте российские войска смогли, нанеся поражение турецкой армии, захватить Карс. Россия была вынуждена капитулировать в силу усиливающейся политической изоляции. По Парижскому договору 1856 г. Россия уступала Турции устье Дуная, южную Бессарабию. Черное море было провозглашено нейтральным.

Русско-турецкая война 1877 – 1878 гг.

В Русско-турецкой войне 1877 – 1878 гг. участвовали с одной стороны Российская империя с союзными балканскими государствами и Османская империя с другой. Конфликт был вызван усилением националистических настроений и ростом самосознания в Болгарии. Апрельское восстание в Болгарии, жестоко подавленное, вызвало сочувствие к христианам Османской империи. После форсирования Дуная, захвата перевала Шипка и пятимесячной осады армия Осман-Паши капитулировала. Акт о капитуляции был подписан в Плевне. После чего в ходе рейда через Балканы были разбиты и последние турецкие части, прикрывающие дорогу на Константинополь. В 1878 г. на Берлинском конгрессе было зафиксировано возвращение России территории Бессарабии, а так же, присоединение Карса, Батуми, Ардагана. Так же, итогом русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг. стало восстановление независимости Болгарии, увеличение земель Сербии, Румынии и Черногории.

Россия в первой четверти 18 века

18 век стал веком перемен не только в экономике, социальных отношениях, но и в общественной мысли и культуре. Преобразования в России не могли быть успешными без повышения культурного уровня ее граждан. Армии и флоту требовались военные специалисты, бюрократическому аппарату - образованные чиновники, а бурное развитие экономики потребовало большого количества специалистов с техническим образованием. Решение этих задач было возможно только при условии начала реорганизации системы обучения и ориентирование создаваемых учебных заведений на изучение точных и прикладных наук.

В 1714 г. существующая сеть школ пополнилась цифирными школами в губерниях. Дети военных стали посещать школы при гарнизонах, а дети духовенства получали образование при епархиях.

Россия не имела собственных специальных учебных заведений. Петр I вынужден был для получения образования отправлять дворянскую молодежь за границу. Необходимо было создать систему светского образования. Начало положено в 1701 г. открытием Артиллерийской школы. В 1712 г. открыта Навигационная школа, в 1707 г. Медицинское училище. В 1725 г. по инициативе Петра I были созданы Петербургская Академия наук и университет для подготовки научных кадров.

В России создается сеть типографий для печатания отечественных научных и технических книг. За первую четверть века удалось издать более 600 новых работ. Было положено начало изданию периодической литературы.

В 1703 г. в Москве начали печатать «Ведомости о военных и иных делах», где сообщались новости внутренней и зарубежной жизни. Появляется учебная литература («Букварь» Ф.Поликарпова, «Арифметика» Л.Магницкого). В 1708 г. по указанию Петра книги гражданского содержания стали печатать упрощенным шрифтом. В 1717 г. издано «Юности честное зерцало,- или Показание к житейскому обхождению...», в котором был дан свод знаний о правилах хорошего тона, азбука, правила произношения и арифметика.

Для пропаганды научных знаний в 1719 г. в Петербурге был открыт первый естественноисторический музей - Кунсткамера.

Практические потребности государства обусловили возрастание интереса к естественным наукам. Были организованы многочисленные географические экспедиции, в результате которых исследованы и описаны Камчатка, Сибирь, Дальний Восток (экспедиции Ф.И.Соймонова, В.Беринга, А.И.Чирикова). Это время ознаменовалось развитием горного дела, металлургии, военной техники.

Освободившаяся от влияния церкви литература петровского времени сохраняет старые формы, но наполняется новым содержанием. Чисто светские сюжеты отвечают запросам современников: «История о российском матросе Василии Кариотском и о прекрасной королеве Ираклии Флорентийской земли», «История об Александре, российском дворянине», «История о российском купце Иоанне и о прекрасной девице Элеоноре».

Архитектурное русское искусство обрело светский характер, появились новые формы, новый стиль. Принципы нового зодчества были воплощены при строительстве. Петербурга. Городские здания несут сплав русских художественных традиций и элементов архитектуры западных стран - название ему русское или петровское барокко.

Важнейшие архитектурные памятники, сооруженные в это время: Летний дворец Петра I, Петропавловский собор, здание Двенадцати коллегий, Меншиков дворец на Васильевском острове. С именами архитекторов Д.Трезини, М.Земцова, Дж.-М.Фонтана, Г.Феделя связано формирование стиля барокко в русской архитектуре, строительство столицы осуществлялось по заранее разработанному плану.

В Москве строятся монументальное промышленное здание Арсенала в Кремле и здание Суконного двора. Здесь работает выдающийся русский архитектор И.П.Зарудный.

Живопись петровского периода представлена работами Андрея Матвеева и Ивана Никитина. На их картинах - светские сюжеты и портреты современников, написанные маслом.

Виноградов В.Н. Русско-турецкая война 1806–1812 годов. Необъявленная и предгрозовая // Славяноведение, 2012, № 3.

Румынская, а в последние годы и молдавская историография представляют внешнюю политику императорской России как экспансионистскую. Общий подход распространяется и на русско-турецкую войну 1806–1912 гг.: «Царская империя обдумывала план подготовки войны на юге еще с 1803–1804 гг. Эту территорию, населенную в основном православными народами, Россия стремилась покорить» . Тут же говорится и о численном превосходстве подготовленных Петербургом вооруженных сил над турецкими .

Обратимся, однако, к материалам той эпохи. Они свидетельствуют об обратном. Никогда еще Россия не была столь заинтересована в сохранении стабильности на своих юго-западных рубежах и предотвращении здесь войны. Она единственный раз в истории четырехсотлетних отношений с Османской империей находилась в союзе с этой державой. И «повинны» в этой, казалось бы, немыслимой комбинации двух извечных антагонистов были развязанные Великой французской революцией завоевательные войны, продолженные сменившими ее режимами. Очередь Турции настала в 1798 г. Начался захват принадлежавших ей островов Ионического архипелага в Средиземном море.

Первыми почувствовали изменение климата в отношениях с Турцией моряки эскадры адмирала Ф.Ф. Ушакова, прибывшие на рейд Стамбула в сентябре 1798 г. На борт флагманского корабля была доставлена декларация о разрешении судам под Андреевским флагом свободно проходить проливы Босфор и Дарданеллы с одним ограничением – одновременно не больше трех кораблей. Затем туда же пожаловал султан Селим III, правда, инкогнито. И уже от своего имени он препод-

* Виноградов Владилен Николаевич – д-р ист. наук, главный научный сотрудник Института славяноведения РАН.

нес адмиралу дары. А ведь тот же Ушаков разгромил в 1791 г. турецкую эскадру в сражении при Калиакрии в Черном море.

Реис эфенди Ахмед Атиф в переговорах с посланником В.С. Томарой подчеркивал: в отличие от обычных, из-за земель, войн та, что ведется с Францией, совсем иная: неприятель жаждет сокрушить престолы, веру и все священное, что есть на земле. Речь идет о существовании Османской империи и ислама вообще .

События подстегивали Высокую Порту. Еще в мае 1798 г. неугомонный Бонапарт во главе 38-тысячной армии отправился в Египет, входивший в состав Турецкого султаната, чтобы оттуда проложить дорогу к жемчужине британских владений, к Индии. Экспедиции повезло, флот владычицы морей сторожил ее не там, где нужно, и она благополучно добралась до места назначения. Упустив армию, приплыв с опозданием в египетские воды, адмирал Г. Нельсон пустил на дно французский флот и лишил экспедицию связи с Европой. В битве у пирамид Наполеон одержал верх над силами местных властителей. Это выглядело романтично и эффектно и помогало до поры до времени скрывать тот факт, что затея обернулась безнадежной и обреченной на провал авантюрой. Поход в Сирию завершился неудачей. Замысел прорыва в Индию рухнул. В сентябре 1798 г. Селим III объявил Франции войну. Самое время было Высокой Порте обращаться за помощью к России. Турция оказалась брошенной в союзнические объятия своего векового антагониста, чему изумлялся даже государственный канцлер Российской империи князь А.А. Безбородко.

23 декабря 1798 г. (3 января 1799 г.) состоялось подписание союзного договора чисто оборонительного свойства. Был установлен режим прохода российских военных кораблей через Проливы, по-прежнему свободно и не более трех судов сразу, допускалось их плавание в территориальных водах Турции. Черное море объявлялось закрытым для военных судов всех прочих стран. Стороны заявили об отсутствии у них территориальных претензий друг к другу. Высокая Порта взяла содержание эскадры Ушакова на свой счет. Срок действия договора был определен в восемь лет .

Соединенная русско-турецкая эскадра под командованием Ушакова занялась изгнанием французов с островов Ионического архипелага. Его заместителем служил турецкий флотоводец Кадыр бей, опытный и умелый моряк. Корабли штурмовали бастионы. Один остров освобождался за другим: Церио, Зента, Кефалония, Итака, Святая Мавра. Ушаков объявлял их жителям, что они имеют право на самоуправление. Адмирал избегал репрессий, что достигалось не без труда, так как населявшие архипелаг греки боялись турок еще больше, чем французов. Кампания завершилась освобождением крупнейшего острова Корфу.

В том же году был если не остановлен, то все же задержан победоносный марш французских войск в Западной Европе. Ставший легендой при жизни А.В. Суворов по просьбе кайзера Священной Римской империи германской нации Франца стал главнокомандующим русских и австрийских войск в Италии. Павел I, у которого полководец был не в чести и проживал фактически на положении ссыльного в селе Кончанском, обратился к изгнаннику с посланием, в котором просил забыть старые обиды. 4 (15) апреля полководец прибыл в Италию, и грянули победы. Он продемонстрировал своего рода мастер-класс военного искусства, блицкриг конца XVIII в., взял крепости Брешию и Бергамо, одолел французов в сражении на реке Адда, занял Турин, нанес поражение неприятелю на реке Треб-бия и завершил кампанию победой при Нови 4 (15) августа. Ему понадобилось всего четыре месяца, чтобы перечеркнуть результаты знаменитых итальянских кампаний Бонапарта. И это – после семи лет поражений всех антифранцузских коалиций.

В конце августа 1799 г. Наполеон покинул Египет, бросив на произвол судьбы и на милость неприятеля свою армию. Неотвратимое произошло, покинутые командующим войска сдались британцам.

Гласно корсиканец оправдывал свое бегство необходимостью избавить Францию от военных поражений и внутренних неурядиц. Негласно он готовился свергнуть прогнивший режим Директории и установить в стране свою личную власть.

18 брюмера (9 ноября) 1799 г. произошел государственный переворот, Бонапарт возвел себя в первые консулы республики и установил угодный ему режим, разумеется, с соблюдением необходимых формальностей.

Перед отъездом из Египта он обратился к великому визирю с письмом, пытаясь переманить Высокую Порту на свою сторону. «Двухчасовой встречи достаточно, чтобы все уладить, укрепить мусульманскую империю, придать ей силы против ее истинных врагов и провалить их вероломные замыслы» . Его заигрывания не произвели впечатления на султана, обстановка тому не способствовала, его поспешное удаление из Египта смахивало на бегство.

Однако вскоре появились причины для колебаний. В мае 1800 г. Наполеон разгромил в битве при Маренго австрийцев. Вторую антифранцузскую коалицию покинул Павел I, крайне раздраженный пренебрежительным отношением союзников к российским интересам. В 1802 г. мир заключила Великобритания (правда, длился он всего год).

Весной 1803 г. в Стамбул прибыл новый посол Франции генерал Брюн, некогда сменивший самого Бонапарта на посту командующего армией в Италии. В России назначение встретили с тревогой, и были на то причины: по словам посланника А.Я. Италинского, Брюн, не мешкая, «приступил к повреждению существующего между Россиею и Портою доброго согласия», намекая на то, что альянс с Францией «может послужить Порте возвращению Крыма под державу его султанского величества» . Характерно, что реис эфенди, информируя А.Я. Италинского о беседе с Брюном, о Крыме умолчал. Сообщение поступило от других осведомителей, в которых недостатка не ощущалось. В дипломатической среде возникли опасения, что французы, утвердившись на Балканах, «будут тогда из смежных с нами провинций рассеивать между жителями областей наших южных “плевелы развратного их учения”, последствия коего бедственнее самой неудачной войны» .

В 1804 г. восстали сербы, началась их девятилетняя схватка за автономные права. Отечественная дипломатия столкнулась с трудностями, казавшимися непреодолимыми: как способствовать успеху сербов и одновременно сохранить добрые отношения с Турцией? В сентябре 1804 г. в Петербург прибыла делегация повстанцев с просьбой о помощи и, как справедливо подозревали турки, об установлении покровительства России над Сербским княжеством .

Однако существовали и весомые сдерживающие факторы, побуждавшие турецкую сторону к сдержанности: наличие российских войск в приграничье и британского флота у берегов Малой Азии. Петербургу 11(23) сентября 1805 г. удалось добиться подписания нового договора с Османской империей. Стороны обязывались помогать друг другу вооруженными силами в случае нападения на одну из них. Черное море по-прежнему рассматривалось как закрытое для военных судов других стран. Попытка Александра I добиться расширения прав христианского населения натолкнулась на отпор .

Русско-турецкие отношения находились в прямой зависимости от развития событий в Европе. В декабре 1805 г. русские и австрийские войска потерпели поражение в битве при Аустерлице (ныне – Славков в Чехии). Кайзер Франц вступил в переговоры с Наполеоном в Пресбурге (ныне Братислава в Словакии), завершившиеся капитуляцией. Вена признала все завоевания Бонапарта в Италии и перекройку карты Германии в пользу французских сателлитов. Наполеон, но уже в об-

разе короля Италии, распространил свою власть на Венецию, Далмацию, Истрию. А. Чарторыйский, стоявший у руководства МИДа, решил, что Турция «отныне во власти Бонапарта» .

В 1806 г. разгром в масштабе национальной катастрофы потерпела Пруссия. Наполеон объявил континентальную блокаду Великобритании, запретив всем зависимым от него странам торговать с англичанами. Россия на континенте осталась одна-одинешенька против императора французов, Итальянского короля, протектора Рейнского союза, властителя Швейцарии. Какие-либо завоевательные помыслы на Балканах у самодержавия отсутствовали. Посланный для контактов в Константинополь корсиканец эмигрант К.О. Поццо ди Борго, ярый враг корсиканца Бонапарта, предлагал в основу мира положить старые трактаты, в отношении Дунайских княжеств – уважать права их автономии, исторгнутые в немалой степени у Порты русскими штыками и усилиями отечественной дипломатии, включая выгодный для них хатт-и-шериф 1802 г., а сербов «не предавать в жертву». Что же касается Османской империи, то в Бартеншвейгской конвенции с Пруссией о ней говорилось: «Независимость и неприкосновенность Оттоманской империи останутся одним из существеннейших попечений высоких договаривающихся сторон» . Никаких планов нападения на румынские княжества, о которых говорится в «Истории Бессарабии», не существовало . Записка канцлера А.Р. Воронцова (ноябрь 1804 г.) включала следующий пассаж: «С тех пор, как Россия оставила помышление о расширении границ своих за счет владений оттоманских, Порта, ослабленная прежними успехами оружия нашего и внутренними ее неустройствами, сделалась лучшим для России соседом» . А уж в 1806 г., отбиваясь в одиночестве от натиска сил Наполеона в Восточной Пруссии, затевать еще войну с Турцией представлялось совсем неразумным.

Война нависала с другой стороны. В брошюре «Взгляд на политическое состояние Европы в начале 1806 года» говорилось, что и по навязанному Австрии после Аустерлица договору король Италии, т.е. тот же Наполеон, стал хозяином Истрии и Далмации, превратился в непосредственного соседа Османской империи. [...] Соседство сие должно умножить до невероятности влияние его на Оттоманскую империю. Французская армия может в короткое время вступить в турецкие границы для вспоможения и образца турецким войскам» .

Новый французский посол в Стамбуле генерал О.Ф. Себастиани активно заманивал Турцию в союзные сети. Он и соблазнял, и запугивал османов: Высокая Порта стоит перед выбором – или война с гениальным и непобедимым Наполеоном, или с покинутой союзниками неудачницей Россией с перспективой восстановления власти султана на Балканах, а возможно, и возвращения Крыма. К чему сомнения?

С помощью своей жены-креолки он установил связи с сералем. Одна из его влиятельных обитательниц, мать будущего султана Махмуда II, тоже была креолкой. К тому же племени принадлежала супруга Бонапарта Жозефина Богарнэ. Ничем не следовало пренебрегать в погоне за влиянием.

Победа под Аустерлицем дала крупный козырь в руки французской дипломатии. (По словам самого корсиканца, «раны Аустерлица еще кровоточат на теле России» ). В этих условиях заверения А.Я. Италинского, что на страже интересов султаната стоят два преданных союзника, Россия и Англия, особого впечатления не производили.

Шло оформление долговременного, продолжавшегося весь XIX в. российского курса на поддержание национально-освободительного движения балканских христиан, вступившего в полосу мощного подъема. Реакция Высокой Порты известна: четыре русско-турецких войны, 1806–1812гг., 1827–1828 гг., 1853–1856 гг. (Крымская), 1877–1878 гг. А пока что после Аустерлица возникла мысль о прове-

дении превентивной акции для предотвращения столкновения с Турцией. Лазутчики представляли занятие Дунайских княжеств чем-то вроде военной прогулки: гарнизоны в Хотине, Бендерах и Измаиле слабы, а склады ломятся от запасов продовольствия и фуража. Местное население русским сочувствует. А промедление, конечно, не смерти подобно, но потере позиций на Балканах равнозначно. Генерал И.И. Михельсон, назначенный главнокомандующим Дунайской армией, разделял эту точку зрения: «Статься может, что теперь неготовый еще неприятель сделается готовым, что, пользуясь временем, успеет благомыслящих ослабить и истребить, поколебать твердость сербов и проложить путь французам, и тогда край, ныне простирающий руки к скипетру Вашего императорского величества без пролития крови, может сделаться опасным. Замыслы французов на Молдавию и Валахию явственны. Их предприимчивость и быстрота известны. Ежели мы не предупредим их до берегов Дуная, то ручаться нельзя, чтобы они нас не упредили, и тогда трудно будет бороться» .

Донесение Михельсона свидетельствует о питаемых русскими властями надеждах на мирное занятие Дунайских княжеств. Создается впечатление, что именно оно положило конец колебаниям царя. Он распорядился занять княжества «не как враги, о чем злословие не упустит случая заявить, но единственно с целью восстановить прежние сношения», и чтобы пресечь намерения, явно заявленные посланником Себастьяни, – напасть на Россию со стороны Днестра . 16 октября Михельсону было предписано вступить в Молдавию. Россию, говорилось в данных ему указаниях, заботит вопрос о спокойствии и благосостоянии княжеств. Необходимо восстановить во всей полноте их автономные права, избавить их от опустошений со стороны разбойников кирдалиев, для чего власти могут воспользоваться услугами русских войск. Перед Портой следует настаивать на соблюдении условий союзного договора 1805 г. В рескрипте Михельсону император подчеркивал, что не имеет никаких намерений «относительно завоевания принадлежащих Турции владений».

Генерал располагал скромными силами – 60 тысяч солдат и офицеров, около 300 пушек. Он сетовал на закоренелую страсть рекрутов к побегам. Границу перешли всего 33 тысячи человек. Основная масса российских войск сражалась в Восточной Пруссии. Вооруженные силы Османской империи насчитывали 260 тысяч, так что сделанные в «Истории Бессарабии» утверждения о численном превосходстве русских не соответствуют истине. Но османские силы были заняты во многих местах, 25 тысяч сражались с непокорными сербами, значительная группировка охраняла Стамбул. Объявления войны с российской стороны не последовало, император Александр надеялся, что занятие княжеств к ней не приведет. Он информировал Высокую Порту, что действует «совершенно против воли и только в силу необходимости».

Заблуждение длилось недолго. 18 (30) декабря 1806 г. последовало объявление войны со стороны султана Селима. В числе выдвинутых против России обвинений фигурировал «захват мусульманских земель Крыма и Гюрджистана» (Грузии), что выдавало реваншистские устремления Дивана.

Занятие княжеств произошло почти без сопротивления. Сдались крепости Хо-тин, Бендеры и Килия. В феврале 1807 г. эскадра адмирала Д. Дакуорта (шесть линейных кораблей, три фрегата и бриг) провела операцию по форсированию Дарданелл. Турции предложили смириться с пребыванием судов его величества в Мраморном море под стенами сераля, пообещав в таком случае салютовать османскому флагу 17-ю залпами. Турецкие моряки пребывали на берегу по случаю праздника курбан байрама.

Посол Арбетнот, прибывший на флагманском корабле, выдвинул условия урегулирования, которые предъявляют разве что разгромленному противнику: выслать Себастиани (что грозило Стамбулу разрывом с Францией), возобновить

союз с Россией и Англией, передать последней значительную часть османского флота. Высокая Порта приготовилась к отпору. Руководил всем энергичный Себа-стиани. На берегах проливов воздвигались насыпи, подвозились в немалом числе тяжелые орудия (520 пушек и 110 мортир). Наступил штиль, и эскадра Даку-орта недвижно красовалась перед сералем, имея все шансы быть потопленной артиллерийским огнем. Посол Арбетнот занемог, слег в постель и предоставил адмиралу выбираться из затруднительного положения. Ответа на свой ультиматум британцы не дождались. Следовало подумать, как убраться из зоны пролива. А в Стамбул поступили вести о неудачах русских в Восточной Пруссии.

Но тут, к счастью для британцев, подул ветер, их корабли устремились наутек. У выхода из Дарданелл они подверглись обстрелу и понесли немалый урон . Бесплодный вояж туда-сюда кораблей его величества прибавил туркам бодрости. В мае 1807 г. их войска переправились на левый берег Дуная. Генерал М.А. Милорадович нанес им поражение при Обилешти, но преследовать не решился по причине недостатка сил.

Война выдалась долгой, кровопролитной, изматывающей. Не все военачальники усвоили сразу эту истину. Ухарским настроениям предавался адмирал П.В. Чичагов. Он составил план захвата Константинополя при соотношении морских сил явно не в пользу России (6 линейных судов на Черном море против 12 турецких). Удивительно, но Александр I одобрил прожект. Два французских эмигранта, верно служивших России, генерал-губернатор Новороссии герцог Э.О. Ришелье (Дюк) и адмирал И.И. Траверсе поставили Чичагова на место. Для намеченной было экспедиции удалось набрать всего 6200 рекрутов и треть потребного числа офицеров, да и то из тех, что служили в крепостях по причине их неспособности к строю. Французы не рисковали отдавать «на удачу честь и славу России» .

1 июля 1807 г. адмирал Д.Н. Сенявин нанес поражение турецкой эскадре в сражении у мыса Афон. Но на сухопутье наличных сил недоставало не то что для похода на Константинополь, но даже на преодоление Балканских гор. Война шла странная, с длительными перерывами то на перемирия, а то и без них. На начальном ее этапе одновременно происходила схватка с Бонапартом в Восточной Пруссии, на конечном – на страну надвигалась война, нареченная Отечественной.

Нельзя, конечно, сказать, что войска расположились в княжествах со всеми удобствами, жизнь в низах общества, с которыми сталкивалась солдатская масса, была довольно примитивной. Население встретило российские войска приветливо, с теплотой. Отряды добровольцев, не только румын, но и проживавших в княжествах болгар, сербов и греков, численностью в разное время от 10 до 20 тысяч человек сражались в их рядах. Среди них был и Тудор Владимиреску, в будущем – вождь валашского национального восстания 1821 г. А пока за свои подвиги он получил чин поручика русской армии и был награжден орденом Святого Владимира.

Издавна молдаване усматривали избавление от злого и несносного иноверческого ига в укрытии под сень двуглавого орла. Ходатайства об этом поступали при Алексее Михайловиче, Петре I, Анне Иоанновне, Екатерине II. И на сей раз, едва российские войска вступили на молдавскую землю, митрополит Вениамин Коста-ки провозгласил: «Истинное счастье сих земель заключается в присоединении их к России».

24 июня 1807 г. высшее духовенство и боярство княжества обратились к Александру I с прошением:

«Всемогущий самодержец!

Неужели делать какую погрешность, приняв смелость приносить В.И. В.-у о бедном отечестве нашем Молдавии сие жалостными гласы всенижайшее наше прошение? Твои есь мы, Великий Государь император, и не имеем к кому иному

в полной надежде простерти руки. Путь касательно избавления нашего, милостиво открывшийся достойно блаженными предками твоими: и в полной надежде простерти руки и возвести очи наши […] Властью твоея изгладились жестокие наши страдания. Естли ж сия беспредельная милость твоя удостоила нас быть под могуществом высочайшей мышцы твоей, то кажется уже излишне будет сие наше нынешнее личное представление, поелику довольно ведаем, что общий отец наш человеколюбивый православный монарх весьма сведом, в чем состоит нужда наша и как радость душ наших при разнесшемся в настоящем времени слухе о вожделенном мире подало нам повод согласно от мала до велика дерзнуть и со слезами прибегнуть к избавителю нашему и просить избавления, то уже отныне оставить избавить от бывшего на нас тиранского ига, от суровости иноверцев опасностей от мятежников, истреби несносное правление, дышащее угнетением бедному сему народу, присоедини правление земли сей с Богохранимой державой твоей полезными преимуществами, которые твояж власть земле сей утвердила. Да будет одно стадо и един пастырь. И тогда да наименуем сей есть златый век состояния нашего.

Сие то есть всещедрый и вседержавнейший Монарх от всея души общее народа сего моление, который не перестает к вышнему царю царствующих воссылать молитвенные гласы о умножении дражайших лет и возвращении могущества твоего. Во всю нашу жизнь пребывая Вашего самодержавнейшего величества всеподданнейшие слуги. Вениамин, митрополит Молдавский. (И еще 20 подписей. – В.В. ). 1807 г. июня 24 дня. г. Яссы» . По сути дела это был акт о добровольном вступлении в Россию при сохранении в Молдавии старых законов и соблюдении прежних обычаев.

Чуть ли не день в день с этой акцией в Восточной Пруссии на плоту на реке Неман состоялась встреча Александра с Наполеоном. Ей предшествовало поражение российских войск в битве при Фридланде, породившее в Петербурге желание положить конец единоборству с завоевателем. Необычной была не только форма первого контакта императоров на плоту, но и многое другое. Раньше всегда после разгрома неприятельской армии ее преследовала кавалерия победителей, довершая катастрофу. Засим следовало занятие вражеской столицы и капитуляция. На сей раз французы не преступили границ России, за которыми располагалась двухсоттысячная армия, и не русские, а Наполеон слал гонцов с предложением о перемирии. Отступавшие от Фридланда полки на виду у кавалерии противника переправились через Неман.

Последние обозные повозки прогремели по мосту, и казаки сожгли его. Никто им не мешал.

Наполеон во время переговоров не топал ногами и не бил посуду, как то случалось раньше, а был изысканно любезен. Царя следовало заманить в союзники против Англии, что было достижимо лишь в случае партнерства, а не подчинения. Корсиканец «из уважения к его величеству императору Всероссийскому» возвратил Пруссии некоторые отнятые у нее земли. Россия получила «свободу рук» в Финляндии. Тильзитский договор предусматривал прекращение войны на Дунае при посредничестве Наполеона, вывод российских войск из Молдавии и Валахии без права их занятия турецкой армией. В случае неудачи оного предусматривались совместные действия вооруженных сил двух держав против Высокой Порты ради освобождения из-под ига и избавления от мучений жителей владений Порты в Европе за исключением Константинополя и провинции Румелия .

Часть правящей российской элиты во главе с канцлером Н.П. Румянцевым уверовала в то, что сотрудничество с Бонапартом можно обратить себе на пользу. В конце концов Европы хватит на двоих! Союз с Англией вызывал многочисленные нарекания. Владычица морей не могла поставить на фронт армейские баталь-

оны и уравновесить силы на континенте. После капитуляции Австрии и Пруссии англичане отсиживались на своих островах, а россияне одни бились с владыкой полумира. В 1805 г. британцы направили на остров Рюген только шесть тысяч солдат вместо обещанных тридцати, да и тех быстро отозвали. России было отказано в займе на 6 млн рублей.

В Тильзите произошел крутой поворот в российской внешней политике. Наполеон в одночасье превратился из «неистового врага мира и благословенной тишины» и даже «гонителя веры христовой», как возглашали священники в церквах, в союзника. Император Александр взвалил на свои плечи колоссальную ответственность. И тут впору вспомнить его реакцию на упреки матушки в потворстве Бонапартию: «Бывают обстоятельства, в которых нужно думать преимущественно о самосохранении, и не руководствоваться никакими правилами, кроме мысли о благе государства». Или, в другом варианте: союз с корсиканцем «нужен России для того, чтобы иметь возможность некоторое время дышать свободно и увеличивать в течение этого столь драгоценного времени наши средства и силы» . Не наступило ни нового этапа во внешней политике, ни ее стратегической переориентации. Произошло ее тактическое приспособление к изменившейся обстановке, чтобы получить возможность подготовиться к войне с Францией. Мы именуем это тильзитским зигзагом во внешней политике России.

Франция была заинтересована в союзе для сохранения своего могущества (при отказе от новых завоеваний) и при учете интересов партнера. Как политик, Наполеон это признавал, говоря о системе тесного союза с Россией или Австрией. Но, как завоеватель, он был решительно против того, чтобы открывать русским дорогу к Средиземному морю: «Никогда он не хотел делить с ними старый римский мир» .

Император французов получал достоверную информацию от своих представителей в Петербурге. Александр I в беседе с послом А.Ж. Савари говорил тому: если Османской державе суждено рухнуть, положение России позволяет ей надеяться на наследование части ее останков. То же самое твердил ему канцлер Н.П. Румянцев. Российская сторона желала получить от союза с Францией определенные дивиденды. Савари предупреждал своего повелителя, сколь опасно идти на обман питаемых в Петербурге надежд. Сменивший его тонкий дипломат А. Коленкур придерживался той же точки зрения. Его предупреждениям не вняли. Однако Наполеон дал указание: он «очень далек от мысли о разделе Турецкой империи и считает эту меру пагубной». Коленкуру оставалось лицемерить и изображать в переговорах топтание на месте.

Политика Наполеона заключалась в том, чтобы манить Александра миражем раздела Турции, а самому, в качестве посредника в переговорах, этого раздела не допускать. По словам А.Ф. Миллера, Бонапарт, не скупясь на обещания, всячески оттягивал разрешение проблемы. Постоянным в его восточной политике было одно – раздувание разногласий между Россией, с одной стороны, Англией и Австрией – с другой . В конце концов пелена заблуждений рассеялась. Планы территориальных приобретений конкретизировались и свелись к Дунайским княжествам, жители которых, по словам И.И. Михельсона, простирали руки к русскому скипетру.

Самым тяжелым для России обязательством в тильзитскую пору явилось участие в континентальной блокаде и выступление против Англии совместно с Бонапартом. Повода для разрыва дипломатических отношений искать не пришлось, его преподнесли сами британцы. В сентябре 1807 г. эскадра судов его величества ворвалась на рейд Копенгагена и захватила стоявшие там датские корабли. Немногие сохранившие нейтралитет страны ужаснулись, но протестовать не посмел никто из опасения подвергнуться той же участи. Возвысил голос только

Александр I. В декларации о разрыве отношений с Великобританией он не скрывал своего негодования, начав с перечисления собственных обид: «Кровь российская проливалась в знаменитых сражениях», а Великобритания «угнетала на море торговлю подданных его величества» и вдруг, «внезапно воспрянув от бездействия, в коем она быть казалась, решилась на Севере Европы возжечь новую войну. Флот ее и войска явились на берега Дании, чтобы произвесть насилие. Нахальство британцев, коему равного во всей истории, во всех примерах обильной, найти трудно» , переполнило чашу терпения самодержца, и он порвал с ними дипломатические отношения. За разрывом последовала война.

Тильзитский зигзаг во внешней политике России оставил Британию один на один с Наполеоном. Англичане уединились на своих островах и ждали изменения ситуации на континенте. Вдобавок ко всем неприятностям, война с Турцией продолжалась. Неудача экспедиции адмирала Дакуорта в Проливы в 1807 г. показала, что никаких шансов на успех у британского оружия нет. Следовало заняться поисками примирения. В январе 1809 г. был подписан Дарданелльский мирный договор. Ст. 11 акта впервые зафиксировала в международном порядке запрещение всем иностранным военным судам проходить в мирное время Босфор и Дарданеллы со ссылкой на древнее правило Османской империи. Произошло определенное ущемление суверенных прав Высокой Порты: если раньше, в порядке исключения из правила, она могла по своей воле такие корабли пропускать, теперь она лишилась этой возможности. Правило превратилось в обязательство. Что касается войны Британии с Россией, то редко когда состояние отношений между двумя странами de jure столь не соответствовало положению de facto. Негодование в душе царя постепенно угасало, никакого пыла к развертыванию военных действий он не проявлял, война вошла в историю под именем бездымной, но это все же не совсем так. Флот владычицы морей, случалось, обстреливал побережье, перехватывали русские купеческие суда.

Торговля полетела вниз, финансовые трудности нарастали, бумажный рубль стремительно обесценивался по сравнению с серебряным. Правда, британцы команды захваченных ими кораблей обычно высаживали на берег. Адмирал Д. Саудмарес порой снабжал российское портовое начальство ставшими редкостью колониальными товарами, в первую очередь кофе, добавляя к ним в просветительных целях газеты с сообщениями о крупных неприятностях французов в Испании.

Нечто похожее происходило и в других краях. Эскадра адмирала Д.Н. Сеняви-на, курсировавшая у Иберийского полуострова, еще в 1807 г. была заблокирована в устье реки Тахо. Командующий британскими судами адмирал Ч. Коттон выразил пожелание, чтобы российские парусники были ему переданы (а не сдались), да так, чтобы «менее всего были задеты чувства вашего превосходительства» (Се-нявина). И корабли, под Андреевским флагом и со своими командами, приплыли к британским берегам. Экипажи высадились на сушу, матросы поселились в казармах, офицеры на частных квартирах, корабли сданы на сохранение. После заключения союза с Англией флотский персонал и суда были возвращены на родину. А те из них, что пришли в ветхость, британское адмиралтейство приобрело по цене новых, раскаиваясь, видимо, за их небрежное содержание. Посол С.Р. Воронцов после разрыва отношений продолжал жить в Британии на правах частного лица, никому в голову не приходило его интернировать.

Форин оффис возглавлял тогда крупнейший государственный деятель Джордж Каннинг, который пользовался всякой оказией для того, чтобы выразить недоумение и огорчение сложившейся противоестественной ситуацией. До поры до времени в Петербурге отмалчивались, но только до поры. Когда же рухнули надежды на дивиденды от союза с Наполеоном, а над ним самим нависли тучи, к поступавшим из Лондона дружеским заверениям начали прислушиваться.

Но мир с Великобританией означал войну с Францией, которую Петербург стремился избежать до последней возможности. В британской политике утверждался курс на сохранение в незыблемости власти и влияния Османской империи на Балканах, воплощенный в доктрине status quo, антагонистичный российскому курсу на освобождение христианских народов региона. Просачивались слухи, что в Лондоне не считают отдельные территориальные поползновения равнозначными разделу Турции и не столь им враждебны. Правда, слухи доходили неофициально и особого доверия не внушали . Однако, по мере того как союз с Францией испускал дух, сотрудничество с Англией обретало реальные черты.

На этом фоне следует рассматривать вяло текущую войну 1806–1812 гг.

Плоды французского посредничества в переговорах после Тильзита появились скоро. В захолустное валашское местечко Слободзея, где они велись, прибыл полковник Гильомино. Глава российской делегации сенатор С.А. Лашкарев не подозревал, что секретарь полковника знал русский язык, и, не таясь, вел разговоры со своими сотрудниками. Он подписал невыгодные условия, включая обязательство эвакуировать княжества без того, чтобы турки обязались не вводить в них свои войска. Оправдываясь, Лашкарев уверял, что в день подписания он пребывал как бы в обмороке.

Командующий Дунайской армией И.И. Михельсон лежал при смерти и скоро сошел в могилу, а сменивший его по старшинству генерал Мейендорф без раздумий утвердил соглашение. Ознакомившись с ним, в Петербурге ахнули: о восставших сербах забыли, военные трофеи обещали вернуть и, главное, обязались оставить Дунайские княжества. Последовало указание царя – под всякими благовидными предлогами «длить совершенный вывод войск» . Поскольку турки не собирались покидать свои крепости на территории Молдавии и Валахии, заниматься поиском предлогов не пришлось. Формально перемирия не наступило, но перерыв в военных действиях продолжался.

Злой рок преследовал командующих Дунайской армией. На смену Мейендорфу пришел фельдмаршал А.А. Прозоровский. Он переправил войска через Дунай, овладел крепостями Исакча, Тулча и Бабадаг и вскоре умер. Возглавивший армию в 1809 г. князь П.И. Багратион успешно провел кампанию. Удалось захватить крепости Измаил, Брэилу и Мачин, отбить турецкое наступление на Бухарест. Но генерал докладывал императору: «Удостоверился я совершенно, что силами и способами, в распоряжении моем состоящими, я отнюдь не буду в состоянии принудить визиря к заключению мира в продолжении нынешней кампании» . Осенью тиф и лихорадка начали косить солдат, и войска переправились на обжитый ими левый берег Дуная.

В 1808 г. состоялась новая встреча Наполеона и Александра, причем инициатором выступил корсиканец, а царь, известный своей страстью к путешествиям («Провел всю жизнь в дороге, и умер в Таганроге»), тянул и медлил. Первое приглашение он получил в феврале, но лишь в октябре его удалось заманить на свидание в Эрфурт. «Наступает эпоха великих перемен и великих событий», – вещал Бонапарт, и предлагал поход на Индию. Отклика в Петербурге идея не встретила.

Послу А. Коленкуру Бонапарт направил письмо с указанием вручить его копию Александру, в котором выражалась готовность к переговорам о разделе Османской империи. Такой способ информации имел веские причины: прямое обращение к Александру было чревато принятием на себя определенных обязательств, а косвенное, во внутренней переписке, являлось лишь размышлением вслух о намерениях, от которых можно было отказаться.

В Эрфурте Наполеон демонстрировал свое могущество. В город прибыла старая гвардия, парад следовал за парадом, корсиканца окружала толпа подобостра-

стных королей, герцогов и фюрстов. По вечерам публику услаждала своими спектаклями Comedie fransais, вызванная из Парижа.

Но ведь раньше в подобном пышном антураже нужды не ощущалось. Александр сознавал, что не все благополучно в наполеоновском царстве. Синдром Тильзита пропадал, что сказалось и на ходе, и на итогах Эрфуртского свидания. Наполеон предоставил царю «свободу рук» в Финляндии, согласился на вхождение в состав России Дунайских княжеств и предоставление Сербии автономных прав. Александр в общей форме обещал оказать Бонапарту содействие в войне против Австрии. Но само упоминание о подобной перспективе свидетельствовало, что позиции завоевателя в Центральной Европе не так уж прочны. Россия не была заинтересована в устранении одной из последних фигур на политической шахматной доске Европы. Поэтому самодержец избежал всякой конкретизации своих обязательств.

В 1808 г. старый лис Ш.М. Талейран, перестав руководить Министерством иностранных дел, совершил третье в своей жизни предательство: изменил Наполеону и взялся быть платным осведомителем самодержавия (те же самые услуги он подрядился оказывать и Габсбургам).

Российская осведомительная служба гнездилась под крышей посольства в Париже. Талейрана наделили несколькими именами – кузен Анри, Библиотекарь и даже Анна Ивановна. Передаточной инстанцией служил Танцор (К.В. Нессельроде). Царь именовался Луизой, а Наполеон, чтобы никто не догадался, получил чисто русское имя Терентий Петрович . Впечатление у узкого круга посвященных об измене было ошеломляющим, уж раз такие фигуры бегут с корабля.

Тогда же прозвучали первые удары колокола, предвещавшие закат и падение завоевателя. В марте восстала Испания и с оружием в руках приступила к изгнанию французских оккупантов. В июле целый корпус наполеоновских войск сложил оружие перед повстанцами. В Португалии высадились британские полки под командованием Артура Уэлсли, будущего герцога Веллингтона, и с боями пробились в Испанию.

Наполеон самолично во главе армии карателей огнем и мечом прошел по Иберийскому полуострову и посадил на трон в Мадриде своего брата Иосифа, но испанцев не покорил. В 1812 г., в связи с нашествием на Россию, его армия в Испании сильно поредела и была разбита гверильясами и солдатами Веллингтона. В августе они заняли Мадрид. В декабре 1813 г. остатки оккупантов покинули страну.

Посол в Париже граф П.А. Толстой в возможность союза с завоевателем вообще не верил, считал нашествие его орд на Россию неизбежным и призывал держать порох сухим. Он сознавал химерическую сущность выдвигавшихся корсиканцем время от времени проектов раздела Османской империи и не поддавался на соблазны. В декабре 1807 г. он отправил Александру I письмо, в котором изъяснялся с суровой прямолинейностью: «Надежда восстановить с сим правительством долговременный и основательный мир есть обман, коим ослепляются слабые умы, не чувствующие в себе никакой силы сопротивления, теряя тем самым время и самые способы приуготовить себя к обороне. Действия необузданной власти императора Наполеона, деятельность и искусство людей, его окружающих, необыкновенны: Гишпания и Португалия скоро падут под иго Франции, а потом восстановление Польши будет предметом его славолюбия». Следует не мешкая готовиться к схватке, «ежели же не примутся нужные меры, то внезапно и с удивлением увидим мы французские армии на границах наших, и тогда последствия будут неисчислимые». Он предсказывал: прежде чем напасть на русского колосса, Наполеону необходима расчистка вокруг него, надо постараться полностью его изолировать, отделив от него Австрию .

События развивались по схеме Толстого. В 1809 г. Габсбургская монархия подверглась четвертому в жизни одного поколения нашествию галлов. Австрийцы сражались стойко, битва под Ваграмом выдалась ожесточенная, а Шенбруннский мир принес монархии новые территориальные потери и превращение в младшего партнера завоевателя.

На повестку дня всплыл немаловажный с политической точки зрения брачный вопрос. Корсиканец перешагнул порог сорокалетия, пришла пора подумать об учреждении династии, о наследнике. Супруга, императрица Жозефина Богарнэ в браке с ним была бесплодна, возрастом она его превосходила, так что надежд на появление законного отпрыска – никаких. Марыся Валевская подарила Бонапарту сына, но ореола законности он не имел. Выбор невест был ограничен принцессами из двух домов – Романовых и Габсбургов. Все понимали – избранница принесет своей стране какие-то проблески мира, ведь не набросится же Наполеон немедля на родственные владения. Жених устремил свои взоры в Петербург, сперва в качестве избранницы фигурировала великая княжна Екатерина, потом, и более основательно, Анна Павловна. Но та не хотела выходить замуж за недавнего гонителя веры Христовой, каковым провозглашали корсиканца православные священники в церквах в годы недавней войны. Императрица-мать Мария Федоровна ее поддержала. Хорошо еще, что официального сватовства не состоялось, и можно было замять дело без скандала.

Поиски продолжались в Вене. Наполеон остановил свой выбор на юной эрцгерцогине Марии Луизе. Еще младенцем она была вывезена из Вены, к которой рвались полчища страшного Бонапарта. Ничего доброго не говорили и семейные предания. Ведь эрцгерцогине Марии Антонии, ставшей французской королевой под именем Антуанетты, пылкие якобинцы отрубили голову. Но долг есть долг, и брак с Наполеоном состоялся. На Баллпляц, где располагалось Министерство иностранных дел монархии, затеплилась надежда, что своего тестя, кайзера Франца, неугомонный корсиканец на какое-то время оставит в покое.

Россия осталась единственной непокоренной завоевателем державой на континенте. Очередь на расправу сводилась к ней. И вдобавок ко всем заботам, ее вялотекущей войне с Турцией, казалось, конца не будет. Османская империя была обессилена и обескровлена, внутренние трудности ее сотрясали, восставшие сербы держались стойко, аяны, правители отдельных областей, своевольничали. Балканы стали очагом кырджалийства, своего рода бандитизма в масштабе государства в дополнение к обычным разбойникам. Среди предводителей местных отрядов, фактически шаек, «прославился» видинский паша Пазванд-оглу, учинявший набеги даже на Валахию. И он же имел звание трехбунчужного паши, т.е. полного генерала на европейский лад.

И все же, несмотря на все внутренние неурядицы, вооруженные силы Османской империи численно значительно превосходили российские, ибо их основной костяк то сражался в Восточной Пруссии, то готовился к новому великому испытанию, вошедшему в историю под именем Отечественной войны 1812 года.

В октябре 1809 г. канцлер Н.П. Румянцев отправил в Дунайскую армию предполагаемые условия мира. Они предусматривали амнистию участникам сербского восстания и предоставление сербам «права полной свободы устроить собственное внутреннее правление по общему желанию народа». Турецкие войска «ни под каким предлогом» не должны были появляться в княжестве, а Порта – вмешиваться в его внутренние дела. Говорилось о «вольной навигации на морях и водах, Блистательной Порте принадлежавших», не только купеческих судов, но и кораблей под Андреевским флагом. Единственное ограничение в этом плане – одновременно через Босфор могли следовать три военных судна. Территориальные претензии ограничивались землями, жители которых, по словам генерала И.И. Михельсона, простирали руки к российскому скипетру, т.е. Молдавией и Валахией, которые

«вместе с Бессарабией присоединяются на вечные времена к империи Всероссийской, так что отныне впредь река Дунай пребудет границею между империей Всероссийской и Портою Оттоманскою. Последняя также должна была признать присоединение Грузии к России .

Турецкая сторона отказалась вступать в переговоры на предложенных основаниях, и рычаги давления на нее отсутствовали при нехватке военных сил и маневрировании французского «союзника». В 1810 г. очередной командующий Дунайской армией Н.М. Каменский овладел Пасарджиком, Силистрией, Джурджу, Шиштовым, Плевеном (Плевною) и, после длительной осады, Шумлой и Рущу-ком (Русе). Следуя традиции, Каменский поздней осенью отвел войска на зимние квартиры на левом берегу Дуная, а в следующем году (увы, опять по традиции) скончался. Надежды на заключение мира с Портой растаяли как снег под весенними лучами солнца. И не случайным представляется, что Александр I в марте 1811 г. назначил командующим Дунайской армией самого выдающегося полководца страны Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова.

А в Стамбул из Парижа поступали сведения о переброске войск к российской границе и бурных сценах, устраиваемых Бонапартом российскому послу: «Мы будем драться, – кричал он в раздражении» . Об уступке княжеств России не могло быть и речи, о чем Кутузов информировал императора: «Сии провинции служат магазейном Царьграда, и потому вся нация не допустит султана делать сию уступку». Полководец уже в июле 1811 г. стал готовить царя и канцлера к необходимости смягчения предъявляемых требований: «Султан не может согласиться на заключение договора, доколе двор наш настоять на оставлении за собой Молдавии и Валахии добивается», турки не сядут за стол переговоров, «естьли мы настоять будем в требовании Дуная границею». Румянцев прислушался к его доводам, и в депеше от 7 (19) августа смягчил требования, авось можно будет «вразумить» противника на уступку одной провинции . Единственным убедительным аргументом для понуждения Порты к сговорчивости являлась решающая победа на поле боя, и Кутузов приступил к достижению цели. Подсчет имевшихся сил ничего утешительного не дал. Значительная часть войск была переброшена на север, на готовившуюся встречу наполеоновского нашествия. У Кутузова в распоряжении – четыре дивизии, 27 тысяч штыков, 13,7 тысяч сабель, 4,5 тысячи артиллеристов, у врага лишь под Шумлой 80 тысяч аскеров. Правда, размышлял полководец, «против турок успех зависит не от многолюдства, но от расторопности и бдительности командующего генерала».

И Кутузов, вписавший свое имя в историю военного искусства как вождь неторопливый и осторожный, мастер маневра, в кампании 1811 г. показал пример «расторопности». Двигаться к Шумле, где засел великий визирь Ахмед, было неразумно, следовало выманить пашу из крепости. И Кутузов стал распространять слухи о своей слабости и даже бедственном положении армии. На правом берегу Дуная он оставил засаду в Рущуке с окрестностями, а значительную часть армии перебросил на левый берег, надеясь своим скромным поведением «ободрить» визиря. Тот поддался на заманивание и атаковал всей силой своих войск (60 тысяч человек) двадцатитысячный русский отряд, но смять его оборону не смог. Турки ударились в бегство. Однако победитель не желал выглядеть таковым в глазах противника и от преследования отказался. Замысел Кутузова состоял в том, чтобы заманить врага на левый берег реки, отрезать его от баз снабжения и разгромить . Кутузов зашел столь далеко в «ободрении» турок, что взорвал рущукские укрепления, а гарнизон крепости переправил на левобережье Дуная. Ахмед паша искушения не выдержал и последовал за русскими. В Валахии Кутузов окружил визирскую армию редутами, а корпус генерала И.И. Маркова, форсировав Дунай, ударил по османам: «Весь […] лагерь, орудия,

на берегу находящиеся, множество пленных, знамен и богатая добыча служат памятником отличной храбрости наших войск, в сей день оказанной». Пути отступления турецких войск были отрезаны, а сами они окружены под Слободзе-ей. Ахмед-паша бежал и 5 октября прислал в русский бивак парламентера, прося перемирия и открытия переговоров. 30 сентября (12 октября) Румянцев направил в Дунайскую армию инструкцию: «Приобретения наши ограничить одною Мол-давиею с Бессарабиею. Ежели турецкие министры будут крайне затруднены уступкою всего княжества, то довольствоваться присоединением границы по реке Серет, продолжа оную по Дунаю и до впадения его в Черное море». В Петербурге нервничали и торопили генерала: «Главное – не помешать настоящей негоциации достигнуть мира, что должно быть единственною и предпочтительною целию Вашею». Уполномоченным во главе с А.Я. Италинским, казалось, удалось достичь согласия с турками по смягченному варианту претензий. Однако в ноябре вместо ожидаемой санкции от султана последовала информация иного рода. Прибыло повеление падишаха: «У России нет причин желать увеличения территории, она и так обладает самой обширной, и пусть граница останется прежней» . Негоциация зашла в тупик. Кутузов получил указание – готовиться к началу военных действий. Начала не произошло, поскольку зимой тогда не воевали. Предусмотрительный командующий взял турецкую армию на левобережье Дуная «на сохранение до заключения мира», что грозило той пленением.

Кутузова можно считать генералом не только от инфантерии, но и от дипломатии, недаром он послужил уже посланником в Константинополе. И на посту командующего он в полной мере учитывал международную обстановку. Союз с Францией ожидаемых оптимистами дивидендов не принес и по сути был мертв. Нашествие наполеоновских орд на Россию стало неотвратимым. Отечественная дипломатия внимательнейшим образом следила за раскладом сил в Европе. Испанцы так и не покорились оккупантам, английские войска страну не покинули. По распространенному тогда мнению, власть марионеточного короля Иосифа Бонапарта распространялась только на дороги, по которым шагали колонны французских войск. А в селах их ждали гверильясы.

Габсбурги после поражения в 1809 г. присмирели. Брак принцессы Марии Луизы с Наполеоном служил залогом их послушания и готовности быть младшими партнерами кайзеровского зятя. Но император Франц понимал, что без опоры на Россию если не дни, то годы Австрии как великой державы сочтены.

Великобритания рвалась к союзу с Россией. До поры до времени в Петербурге делали вид, что не прислушиваются к раздающимся из Лондона призывам, но только до поры.

16 августа 1811 г. принц-регент Георг обратился к Александру I с письмом, использовав в качестве передаточной инстанции представителя испанских повстанцев Зеа Бермудеса. В послании важно не только содержание, но и тональность. Выразив глубокое сожаление по поводу разрыва отношений между двумя странами, принц напомнил о «чувствах доброго расположения и приязни, которые не могут быть стерты временными или случайными препятствиями». И подписался: «Преданнейший Вам (от имени короля) Георг» (монарх к тому времени лишился рассудка). К письму был приложен меморандум Форин оффис с предложением услуг в деле примирения с Турцией . В решающие дни британская дипломатия склоняла Высокую Порту к этому шагу. Правда, посланник в Стамбуле Листон не спешил расстаться с Лондоном, и Англию в турецкой столице представлял поверенный в делах Чарлз Стрэтфорд-Каннинг, будущий лютый враг России и один из инициаторов Крымской войны, но пока что юноша 25 лет. А на востоке возраст уважают, но чего не было, того не было.

До Кутузова доходили сведения двоякого рода. Турки, сообщал он, будут настаивать на исключении из договора всякого упоминания об Азии (конкретно – о вхождении Грузии в Россию). «Сии новые затруднения почитаю я единственно последствием внушений г-на Каннинга, рожденных от торгового корыстолюбия его правительства. И даже полагаю, что неожиданное предложение, сделанное нам Портою, отстранить совершенно статью об Азии нельзя ничему иному приписать, как внушениям поверенного в делах» .

Но тот же Стрэтфорд-Каннинг в письме Галибу эфенди настойчиво высказывался в пользу мира и прислал своего сотрудника Р. Гордона для связи и содействия достижению договоренности на условиях согласия турок на границу по реке Прут и пригрозил им, в случае отказа, прорывом британского флота в Черноморские проливы . Иначе вела себя габсбургская дипломатия. Обобранная по Шенбруннскому договору 1809 г., Австрия обратилась в младшего партнера Франции и следовала воле завоевателя. Вена опасалась утверждения российского колосса в низовьях Дуная, традиционно считавшихся зоной ее интересов. Отсюда – сотрудничество с Бонапартом, хотя корсиканец хотел и в Юго-Восточной Европе, как и повсюду, играть первую скрипку.

Переговоры с турками продолжали буксовать. Первый уполномоченный с их стороны Галиб эфенди был сторонником договоренности. В беседе с Кутузовым он дал понять, что стоит за границу по линии рек Прут и Дунай при оставлении у Турции крепостей Измаил и Килия. Он заметил, что опасность урегулированию грозит не только от иностранцев, но и от местных интриганов («разных персонажей в правительстве, пытающихся совлечь Турцию с пути ее интересов»).

Положение между войной и миром не могло продолжаться до бесконечности. Угроза неминуемого нашествия на Россию требовала, чтобы каждая пушка и каждый штык были поставлены на защиту Отечества. А тут увязли в балканской войне, отвлекая на участие в ней десятки тысяч солдат и офицеров. Кутузов грозил разгромом остатков неприятельской армии. На помощь ему пришел император своим рескриптом от 22 марта (3 апреля) 1812 г. Александр писал его сам, задумываясь над отдельными формулировками и перечеркивая карандашом уже написанное. «Великую услугу Вы окажете России поспешным заключением мира. Убедительно взываю Вас любовию к своему Отечеству обратить все внимание и все усилия Ваши к достижению цели. Слава Вам будет вечная. Для единственно Вашего сведения сообщаю Вам, что если бы было невозможно склонить турецких полномочных подписать трактат по нашим требованиям, то, убедясь наперед верным образом, что податливость с Вашей стороны доставит достижение мира, можете Вы сделать необходимую уступку о границе в Азии. В самой крайности дозволяю Вам заключить мир, положа Прут по впадении оного в Дунай границею» . Последнюю уступку император обусловил заключением союза с Высокой Портой.

Рескрипт, можно сказать, разрубил гордиев узел русско-турецких противоречий. О степени его секретности можно судить по тому, что тем же 22-м марта 1812 г. помечены полученные Кутузовым от канцлера Н.П. Румянцева инструкции, кои предписывали ему держаться твердо и положить реку Серет границею (и между прочим, со ссылкой на волю императора). Идя на заключение мира, Кутузов брал на себя огромную ответственность, побудить турок на союз выходило за рамки возможного. «Что я ничего лучшего сделать не мог, то сему притчиною положение дел в Европе, – писал он в реляции императору. – Что я никаких не упустил стараний и способов, тому свидетель Бог». И заключение: «Но если со всем тем выгоднее все мною обещанное разорвать, приму я без роптания все, что касательно меня последовать может. Нещастие частного человека с пользою об-

щею ни в какой расчет не входит» . Кутузов предоставлял государю право отказаться от договора, взвалив на него всю ответственность.

Разумеется, отказа не произошло. Ничего желаннее мира с Турцией в предвидении вторжения двунадесяти языков не существовало.

Ст. 4 подписанного 16 (28) мая 1812 г. Бухарестского мирного договора гласила: постановлено, что «река Прут со входа ее в Молдавию до соединения ее с Дунаем и левый берег Дуная с сего соединения до устья Килийского и до моря будут составлять границу обеих империй, для коих устье сие будет общим». Акт предусматривал предоставление сербам автономии. В Азии Россия отказывалась от завоеваний, но не от земель, присоединившихся к ней добровольно (Грузии). Император Александр ратифицировал трактат в Вильно накануне вторжения вражеских орд (буквально). Реакция Наполеона не заставила себя ждать: он не знал доселе, какие болваны управляют Турцией .

Завоевателю пришлось убедиться, что не только Османский султанат обманул его ожидания. Австрийская империя и Прусское королевство формально состояли с ним в союзе, вынужденном, заключенном после поражений, и, будучи в страхе, что без альянса им станет еще хуже, Габсбурги принесли еще в жертву принцессу. И в Вене, и в Берлине сознавали, что разгром России приведет их в состояние бесправных клиентов Бонапарта. Петербургу дали понять, что воевать с ним они будут символически. Кайзеру Францу зять предложил выставить армию в 50 тысяч человек и сражаться всерьез. Тот согласился предоставить тридцатитысячный отряд, а Меттерних устно, но в самой обязывающей форме заявил, что Австрия постарается избежать серьезных военных действий. Пруссия пошла было дальше. Генерал Г. Шарнхорст подписал в Петербурге конвенцию о союзе, не имея на то полномочий. Отчаянно трусивший король Фридрих-Вильгельм ее не утвердил, но дал обещания, сходные с австрийскими. Посетивший Стамбул секретарь шведского короля дал туркам заверение, что его страна – на стороне России. А принцем-регентом Швеции состоял бывший наполеоновский маршал Ж.Б. Бернадот, основатель и ныне царствующей в стране династии. Дания отказалась поддержать Наполеона. Отечественная дипломатия хлопотала не зря, международной изоляции России не получилось.

Наполеон привел в Россию полумиллионную армию, убрался оттуда в сопровождении 50-тысячного войска. Такой катастрофы с гениальным и непобедимым в мире не ожидали. Кутузов завоевал бессмертную славу в памяти народной. Он понимал, что обессилевший, истекший кровью неприятель не ринется из Москвы дальше на восток, а будет спасаться бегством из Первопрестольной. Но каким путем? Все говорило за то, что не прежней Смоленской дорогой, разграбленной и опустошенной во время вторжения, а более южной Калужской. Кутузов, однако, не позволил избрать сей путь. Он диктовал завоевателю, как бежать из России. Он отвел войска на юг к Тарутину, и они отбили все попытки французов прорвать их завесу. Бежать пришлось по старой Смоленской дороге, до границы дошли и ее пересекли жалкие остатки Великой армии.

Но 1812 год ознаменовался не только гибелью Великой армии. Тогда прозвучал похоронный звон по империи Наполеона. Ее падение стало фатально неизбежным и неотвратимым. Французы оплатили славу корсиканца миллионами своих сынов. Наполеон восстановил армию численно, но не качественно, это была армия не нюхавших порох новобранцев. Летом 1813 г. К. Меттерних вел переговоры с завоевателем, добиваясь компромисса, как-никак Наполеон – зять кайзера Франца. Ознакомившись с новонабранным войском, он воскликнул: «Сир! У Вас юнцы под знаменами!» С ними Бонапарт мог одержать хоть полдюжины частных побед, но решающую – никогда.

Российские войска, переступив границу, начали освободительный поход по Европе. Их встретили как избавителей от опостылевшего гнета. Народы стеной

поднялись против завоевателя. Командиры передовых отрядов, русского и прусского, генералы И.И. Дибич и Йорк, не имея приказов от своих правительств, заключили Таурогенское перемирие. Немцы не желали стрелять в русских.

Отречение Наполеона в 1814 г. было предрешено кампанией 1812 г. в России. Катастрофу Великой армии империя Наполеона не могла пережить.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. История Бессарабии. Кишинэу, 2001.

2. Stroia M . Românii, marele puteri şi Sud-Estul Europei (1800–1830). Bucureşti, 2002. P. 13; Istoria României. Bucuresti, 1998. P. 330.

3. Александр I, Наполеон и Балканы. М., 1997.

4. Станиславская А.М. Политическая деятельность Ф.Ф. Ушакова в Греции. М., 1983.

5. Correspondance Inedite et confi dentielle de Napoleon Bonaparte. Paris, 1919. V. 6.

6. Внешняя политика России в XIX и начале XX в. М., 1960. Т. 1; М., 1963. Т. 3; М., 1966. Т. 6.

7. Взгляд на политическое состояние Европы в начале 1806 года. СПб., 1806.

8. Lettres Inedite de Madam la marquise Du Chastelet a M. le comte d’Argental. Paris, 1806.

9. Петров А.И . Война России с Турцией 1806–1812 г. СПб., 1885.

10. Driault E . La politique orientale de Napoleon. Sebastiani et Gardane 1806–1808. Рaris, 1904.

11. История Молдавской ССР. Кишинев, 1964. Т. 1.

12. Бессарабия на перекрестке европейской дипломатии. М., 1996.

13. История внешней политики России. Первая половина XIX века. М., 1995.

14. Миллер А.Ф . Мустафа паша Байрактар. М.; Л., 1947.

15. Сборник Российского исторического общества. СПб., 1892. Т. 83. С. 742–745; СПб., 1893. Т. 88. С. 389.

16. Вандаль Д . Наполеон и Александр I. Франко-русский союз во время первой империи. СПб., 1900. Т. 1.

17. Сироткин В.Г. Дуэль двух дипломатий. М., 1990.

18. Архив внешней политики Российской империи. Фонд Дипломатическая канцелярия Дунайской армии.

19. Орлов А.А . Союз Петербурга и Лондона. М., 2005. С. 162, 166; Тарле Е.В

Силы враждующих сторон ¦ Театр войны ¦ Предпосылки к развертыванию боевых действий со стороны России и Турции

В блестящий век царствования Екатерины II Россия впервые поколебала могущество Турецкой империи.

В начале XIX в. Россия, в составе коалиции европейских государств, увлечена была борьбой с Наполеоном. Как дальновидный и искусный политик, Наполеон стремился ослабить Россию, в которой видел самого опасного для себя противника, и прилагал все усилия, чтобы нарушить ее мирные отношения с Турцией. Блестящая аустерлицкая победа возвысила престиж Наполеона и поколебала политическое значение его врагов. Считая Россию ослабленной борьбой с Наполеоном, Турция в 1806 г. резко изменяет курс своей политики. Мечтая о возвращении Крыма и черноморских земель, Турция спешно готовится к новой войне с Россией, не скрывая уже своих явно враждебных замыслов. Император Александр I, увлеченный борьбой с Наполеоном, понимал всю несвоевременность для России новой войны с Турцией. Однако после безрезультатных попыток заставить Турцию исполнять свои обязательства, вытекавшие из ранее заключенных мирных договоров, Александр I должен был нарушить мир. Осенью 1806 г., спасая на Висле Пруссию от окончательного разгрома ее Наполеоном, Россия одновременно вынуждена была для защиты своих нарушенных интересов втянуться в долгую и упорную борьбу на южном фронте.

Силы враждующих сторон. Для борьбы с Турцией Россия могла выставить лишь незначительную часть своей регулярной армии. Главная масса русских войск сосредоточена была в западном крае и в Восточной Пруссии. В октябре 1806 г. двинута была в Бессарабию 35-тысячная армия под начальством генерала от кавалерии Михельсона. Эта небольшая числом русская армия отличалась прекрасными боевыми качествами. В рядах войск можно было насчитать много ветеранов - участников суворовских походов. Прежние войны с турками послужили прекрасной боевой школой для русских войск. Выработаны были рациональные приемы ведения борьбы против своеобразного врага. Реформы императора Павла не искоренили в войсках тех настоящих боевых приемов ведения войны и боя, которые усваивались солдатами не при разводах и парадах, а в тяжелых походах и в кровавых боях Румянцева и Суворова.

Турция, как и во времена предыдущих войн с Россией, не имела постоянной регулярной армии. Многочисленный корпус янычар продолжал играть первенствующую роль, как вооруженная сила страны. Политическое влияние янычар в это время было весьма велико. Неограниченные повелители правоверных - турецкие падишахи - должны были во всех делах своих по управлению страной и даже во внешней политике считаться с настроением янычар. При возрастающем политическом влиянии янычары утрачивали те исключительные боевые качества, которые в свое время создали им славу непобедимых, сделали их грозой христианских народов Южной Европы. Недостаточность выучки, отсутствие единства в действиях и пассивность отмечены были в предыдущих войнах, когда янычарам пришлось столкнуться с новым грозным врагом на северном фронте. Все же и при указанных недостатках корпус янычар был ядром, основой турецкой армии. Вокруг корпуса янычар в годину бедствий по призыву султана собиралась армия, состоявшая из необученных ополченцев, лихих наездников, полудиких кочевников, являвшихся по зову своего повелителя из отдаленных мест азиатских стран. Эта толпа была превосходным военным материалом, но без необходимой выучки, без дисциплины, слишком впечатлительной ко всем боевым неудачам и малопригодной для крупных наступательных операций. Кроме центральной армии, поступавшей в ведение великого визиря, правители областей и коменданты крепостей имели в своем распоряжении войска, почти совершенно независимые от центральной власти. Подготовка, снаряжение и вооружение этих провинциальных войск полностью зависела от талантов их начальников. Войска эти были чрезвычайно разношерстны, не имели никакой спайки между собой и действовали исключительно для защиты районных интересов.

Как общую черту, свойственную всем турецким войскам, нужно отметить их исключительную способность к обороне как в полевых окопах, так и за крепостными стенами, где они всегда проявляют упорное сопротивление. В короткий срок войска возводили мастерские инженерные укрепления, создавали искусственные преграды перед фронтом и т. п.

Численностью своей турецкая армия во все периоды войны значительно превосходила русскую, что не могло возместить недостаток выучки и отсутствие должного единства в управлении и действиях.

Театр войны. Театром военных действий являлись Бессарабия, составлявшая турецкую провинцию, Молдавия и Валахия, так называемые Придунайские княжества, признававшие верховную власть падишаха, и придунайская Болгария. Обширный театр военных действий ограничивался на востоке рекой Днестром и побережьем Черного моря, на севере - землями венгерской короны, на западе - рекой Моравой и на юге - Балканским хребтом. Местность всюду носит степной, равнинный характер. Лишь на севере Валахии вздымаются отроги Трансильванских гор, а к югу от Дуная невдалеке начинаются предгорья Балкан. Единственными преградами для наступающей с северо-востока русской армии служили крупные реки: Днестр, Прут, Дунай. При движении к югу от Дуная вырастал на пути суровый Балканский хребет. Грунтовые дороги в дождливое время года покрывались толстым слоем невылазной грязи. Села и города встречались на пути редко. Плодородные поля обеспечивали хорошие урожаи, и войска могли рассчитывать на обильные продовольственные средства. Антигигиенические условия жизни в населенных пунктах, а вместе с тем обилие плодов земных часто вызывали повальные эпидемии дизентерии, тифа.

Театр военных действий в 1806 г.

Владея краем и проживая среди покоренных народов, турки возвели множество крепостей. Линия Днестра прикрывалась на флангах крепостями Хотином и Бендерами. Дунай протекал между рядом крепостей: на левом его берегу расположились Турно, Журжево, Браилов, Измаил и Килия; на правом - Видин, Никополь, Рахово, Рущук, Туртукай, Силистрия, Гирсово, Тулча, Мачин, Исакча. Ключом западных Балкан служила сильная крепость Шумла, а западное черноморское побережье усилено было крепостями Кюстенджи и Варна.

Симпатии населения почти на всем театре войны были на стороне русской армии, одно появление которой поддерживало в местных жителях радостную надежду на лучшее будущее, когда при помощи России спадут тяжкие цепи рабства.

Планы сторон. Начиная войну лишь в силу необходимости, под давлением вызывающего поведения Турции, Россия намечала ближайшим объектом действий для своей армии Дунайские княжества. Захват княжеств приближал Россию к Дунаю, который император Александр считал естественной границей Российской империи в юго-западном углу.

Турция, рассчитывая на содействие Наполеона, надеялась возвратить черноморское побережье и восстановить границы своих владений в тех пределах, какие она занимала до екатерининских войн. Таким образом, обе стороны готовились действовать наступательно. При таких планах особенно важное значение представляло для той и другой стороны обладание линией реки Дуная. У этого великого рубежа, главным образом, и разыгрались кровавые события грядущей войны.

Сражение у Обилешти ¦ Эрфуртская союзная конвенция

Когда неизбежность нового столкновения с Турцией стала очевидной, русская армия генерала Михельсона ранней осенью 1806 г. стала постепенно стягиваться к Днестру на участке Могилев - Ямполь. Отсюда шел главный операционный путь нашей армии в столицу Валахии - Бухарест. Еще до официального объявления войны главная квартира армии получила повеление государя перейти турецкую границу и занять Придунайские княжества.

9 ноября 1806 г. русские войска пятью отдельными колоннами вступили в пределы турецких земель. Вслед за этим капитулировала крепость Хотин. Главные силы русской армии переправились через Днестр у Могилева и двинулись через Яссы к Бухаресту. После упорного сопротивления турки были выбиты из города и в беспорядке бежали за Дунай. Наступая к Бухаресту, Милорадович выделил из Ясс особый конный отряд князя Долгорукого, который и занял без сопротивления Галац.

За главными силами переправилась через Днестр колонна генерала Каменского 1-го, направленная к крепости Силистрии, но остановилась на реке Яломице, у Слободзеи, и отсюда установила наблюдение за Дунаем на участке Туртукай - Галац.

Четвертая колонна генерала Мейендорфа переправилась через Днестр у Дубоссар. Эта колонна должна была прикрыть операции главных сил со стороны левого фланга против турецкой крепости Бендеры. 23-го Мейендорф был уже под валами Бендер. Турецкий паша, едва лишь узнал о прибытии русских, вступил в переговоры о свободном выходе к Измаилу. Покончив с Бендерами, Мейендорф подступил 16 декабря к Измаилу.

Турки, располагая в Измаиле 18-тысячным гарнизоном, произвели вылазку, но потерпели неудачу. Однако наступившая стужа и недостаток припасов заставили Мейендорфа отойти в местечко Фальчи на Пруте. Здесь к нему в конце декабря присоединилась пятая колонна Дюка де-Ришелье, которая предварительно овладела двумя турецкими крепостями: Аккерманом и Килией.

Таким образом, почти не встречая сопротивления, русская армия овладела территорией Бесарабии и Придунайских княжеств, в то время как многочисленные турецкие силы сидели в крепостях, ожидая султанского фирмана с объявлением войны. Это объявление последовало лишь 18 декабря, когда русские войска успели уже безнаказанно овладеть оборонительными линиями Днестра и Прута и приблизиться к третьей линии - Дунаю.

Кампания 1807 г. началась в зимний период. Обе стороны почти одновременно перешли в наступление.

Турки собрали войска у крепостей Журжево и Силистрия для нанесения удара главным силам русских, к югу от Бухареста. Чтобы облегчить эту задачу, решено было произвести демонстративные действия в тыл русским. Особый 7-тысячный отряд, выделенный из состава Измаильского гарнизона под начальством Пеглеван-Оглу, столкнулся у деревни Куйбей с авангардом генерала Воинова от отряда Мейендорфа. После нерешительного боя 13 февраля обе стороны разошлись.

Первой целью нашего главнокомандующего было овладение Измаилом. Для этого предназначался ближайший к крепости отряд Мейендорфа. Для обеспечения операции решено было одновременно двинуть отряд Милорадовича к Журжево и отряд Каменского 1-го к Браилову.

В первых числах марта, двигаясь в распутицу, Мейендорф подошел к Измаилу. Обложив крепость с запада, севера и востока и примкнув флангами к Дунаю, Мейендорф выслал особые наблюдательные отряды в направлении на Браилов, Бендеры и Аккерман. Энергичный комендант Измаила Пеглеван-Оглу 6 марта произвел вылазку. Понеся большие потери, турки обратились в бегство. Русский отряд под Измаилом ограничился только блокадой крепости, так как осадную артиллерию должна была доставить наша флотилия, вошедшая уже в Сулинское гирло Дуная. Здесь суда наши не могли миновать сильной Сулинской крепости, обстреливавшей десятками орудий узкое гирло реки. Операции под Измаилом затянулись.

Отряд Милорадовича (15 батальонов, шесть эскадронов и два казачьих полка), подойдя 14 марта к Журжево, на следующий день атаковал передовую укрепленную позицию турок. После упорного боя турки отступили к крепости, но 6-го сильный 18-тысячный турецкий отряд в свою очередь атаковал Милорадовича. Генерал Михельсон, находившийся при этом отряде, двинул войско в контратаку. Искусно маневрируя, русские войска, обойдя фланг турок, угрожали пути отступления в крепость: наша артиллерия картечным огнем обстреляла густую толпу врага. С большими потерями турки бежали под защиту крепостных орудий.

Когда происходили эти первые боевые схватки, армия великого визиря (25 тысяч пехоты, 15 тысяч конницы и 80 орудий) находилась далеко за Дунаем. Вести о наступлении русских войск заставили визиря поторопиться. В апреле его армия сосредоточилась в Силистрии и теперь решено было развить наступательные действия. Внимание турок обращено было на группу войск Милорадовича, прикрывавшую с юга Бухарест. План турок заключался в одновременном ударе на Милорадовича со стороны Силистрии - армией великого визиря и со стороны Журжева - войсками рущукского паши. Последние должны были прервать связь между отрядом Милорадовича и восточными группами русских войск. Задуманное турками наступление, однако, надолго было отложено вследствие дворцового переворота, посадившего на трон Мустафа. Лишь в исходе мая 16-тысячный турецкий отряд, под начальством Али-паши, переправился через Дунай у Калараша и двинулся на Обилешти, надеясь здесь обрушиться на русских.

Сражение у Обилешти. Намерения турок, благодаря услужливости местного населения, заблаговременно стали известны Милорадовичу. Оставив часть сил для прикрытия Бухареста, он решил с 7-тысячным отрядом двинуться сперва против сильнейшего Али-паши, а затем, покончив с одним из врагов, обрушиться на отряд, наступающий из Журжева. 31 мая русские двумя колоннами выступили из Бухареста к Обилешти. Движение колонн прикрывалось на флангах особыми конными отрядами.

Али-паша, достигнув Обилешти, расположил свой отряд на позиции к северу от местечка. Левый фланг позиции был прикрыт болотистой долиной ручья, правый открыт. По обыкновению, турки укрепили лагерь несколькими линиями траншей. Получив от казаков сведения о расположении турок, Милорадович, после ночного марша, на рассвете 2 июня приблизился к турецкому лагерю. В трех верстах от позиции турок наши войска перестроились из походных колонн в боевой порядок. Пехота стала в две линии: в первой линии для отражения возможных атак турецкой конницы - пять каре; во второй линии - развернутые роты егерей как резерв первой линии. В интервалах между пехотными каре расположилась артиллерия. Гусары и казаки стали на флангах, равняясь на вторую линию пехоты. В таком порядке наши войска стали медленно приближаться к турецкой позиции.

Предупреждая нашу атаку, Али-паша бросил вперед свою конницу. Лихие турецкие наездники густой массой устремились на фронт и левый фланг русского отряда. Густая картечь и дружные залпы пехоты отразили эту атаку. Несколько раз турки повторяли удар, но безуспешно. Наш боевой порядок подошел вплотную к турецким окопам и после короткой перестрелки стремительно бросился в штыки. После отчаянного сопротивления, меняя несколько позиций, турки, наконец, обратились в бегство. Гусары и казаки долго преследовали бегущих.

В этом бою турки потеряли свыше 3000 человек, наши же потери не превысили 300. Полное поражение отряда Али-паши произвело сильное впечатление на турок. Великий визирь, переправившийся было через Дунай у Калараша, поторопился уйти опять на правый берег.

Покончив с одним врагом, Милорадович, не теряя времени, бросается против другого, спешит к Бухаресту, которому с юга угрожали войска рущукского паши (из Журжева), и проходит 100 верст за четыре дня с боем у Обилешти и преследованием Али-паши. Получив известие о поражении Али-паши, журжевский паша поспешно отступил.

Таким образом, к началу лета 1807 г. Придунайские княжества находились во власти русских, и лишь Дунай с его многочисленными крепостями представлял серьезную преграду на дальнейшем пути нашей армии. Главнокомандующий готов был приступить к форсированию этой преграды, но тут поступило распоряжение Александра I воздержаться от наступательных действий против турок.

Тильзитский мир, установивший новый курс нашей политики, предусматривал также отношения России к Турции. Согласно параграфу 22 договора, Придунайские княжества обращались в нейтральную полосу между Россией и Турцией. Наши войска должны были отойти из княжеств, а турки - уйти за Дунай (на правый берег). В заключенном 12 августа перемирии в местечке Слободзеи обе стороны оговаривали следующие условия: 1) военные действия на суше и на море прекращаются до 3 апреля 1808 г.; 2) обе стороны отводят войска из Молдавии и Валахии; 3) в Браилове и Измаиле остаются турецкие гарнизоны.

Во время переговоров уполномоченных скончался главнокомандующий генерал Михельсон. Его заместитель, генерал Мейендорф, утвердил договор и, не дождавшись одобрения государя, вывел русские войска из Придунайских княжеств и Бессарабии. Это решение генерала Мейендорфа вызвало недовольство государя. Новым главнокомандующим был назначен князь Прозоровский. Ему даны были полномочия на подписание мира, но на более выгодных для России условиях.

Итак, первый период войны, с 1806 по 1807 г., был ознаменован успехом русского оружия. Быстрый захват Бессарабии с ее окрестностями (Хотин, Бендеры, Аккерман) и Придунайских княжеств сразу отдавал во власть России огромную территорию и придвигал нашу армию к оборонительной линии Дуная. Попытка турок вернуть княжества и вытеснить наши войска успехов не имела. Победы Михельсона и Милорадовича создали благоприятную обстановку для дальнейших наступательных действий.

Лето 1807 г. было вполне благоприятным для продолжения решительной борьбы с турками за обладание Дунаем, и заключение перемирия вредно отразилось на стратегическом положении русской армии.

Эрфуртская союзная конвенция. На основании Тильзитского договора посредничество между враждующими сторонами принял на себя Наполеон. Переговоры были перенесены в Париж. Дело затянулось. Наполеон признал Дунай пограничной линией между Россией и Турцией. Бессарабия, Молдавия и Валахия должны были отойти к России. Такой результат Эрфуртской конвенции, конечно, был чрезвычайно выгоден России, но турецкое правительство не было склонно без борьбы отдавать своему опасному врагу огромную часть турецких земель. Чтобы утвердить свои права, Россия вынуждена была вступить в новую борьбу с Турцией. Эта борьба, начавшись при благоприятной политической обстановке в 1809 г., когда на нашей стороне был Наполеон, блестяще завершилась в 1812 г., накануне вторжения в Россию «великой» армии.

Последствия отказа Турции принять условия Эрфуртской конвенции ¦ Осада Силистрии ¦ Результаты кампании 1809 г. ¦ Боевые успехи графа Каменского в качестве главнокомандующего: взятие Силистрии, падение крепости Рущук ¦ Назначение Кутузова главнокомандующим ¦ Ратификация Бухарестского мира ¦ Итоги войны

10 марта 1809 г. Порте был послан ультиматум с предложением принять условия Эрфуртской конвенции. Отказ Турции послужил сигналом к возобновлению военных действий, прерванных летом 1807 г. Предписывая князю Прозоровскому начать военные действия против турок, император Александр писал: «Положение дел заставляет меня нанести Порте сильный и сокрушительный удар, дабы, покончив с нею, я мог располагать армией, вам вверенной, смотря по обстоятельствам…» Государь, несмотря на союз с Францией, очевидно, уже в 1809 г. предвидел возможность новых осложнений в Европе и, естественно, желал поскорее покончить дело с турками. Однако престарелый главнокомандующий не способен был к энергичной и решительной деятельности, которая столь уместна при борьбе с таким эмоциональным и энергичным врагом, как турки.

К весне 1809 г. в рядах русской армии насчитывалось до 80 тысяч бойцов. Как только подсохли дороги, армия наша вступила в пределы княжеств и развернулась на фронте Крайова - Бендеры.

Турки по-прежнему имели сильные гарнизоны в придунайских крепостях, полевая же 80-тысячная армия под начальством великого визиря собиралась на Балканах, в окрестностях Шумлы.

План нашего главнокомандующего заключался в следующем: сначала овладеть сильными крепостями на левом берегу Дуная, а затем перенести операции на правый берег, в пределы придунайской Болгарии. Объектом действий для русских войск одновременно намечались крепости Измаил, Браилов и Журжево; способ овладения - штурм открытой силой. Для атаки Журжева предназначался корпус Милорадовича (22 батальона, 15 эскадронов, 12 сотен). 22 марта корпус выступил из Бухареста, и на рассвете 24-го наши войска пошли на приступ, но гарнизон оказал мужественное сопротивление. С потерей 700 человек Милорадович отошел к Бухаресту.

8 апреля к Браилову подошел корпус Кутузова. Одновременно на Дунае появилась наша речная флотилия. Крепость была обложена со всех сторон. Для штурма крепости корпус Кутузова разделен был на три колонны. Штурм предполагался внезапный для врага, ночной. В 11 часов ночи 19 апреля войска двинулись к валам. Левая колонна, вырвавшись вперед, спустилась в ров; здесь приостановилась и открыла огонь. По тревоге турки спешно заняли свои места и дружными залпами при свете горящих факелов и осмоленных бочек встретили штурмующих. Бой длился до рассвета. Наши колонны упорно шли на валы, но враг сбивал шеренгу за шеренгой. Рвы бруствера устланы были трупами штурмующих. Только по приказанию Прозоровского наши колонны отступили. При этом кровопролитном штурме мы понесли потери 2200 убитыми и 2350 ранеными. Неудачный штурм вызвал упадок духа в войсках. Особенно неудачи под Журжевом и Браиловом повлияли на настроение и без того уже больного главнокомандующего.

Император Александр предписывал отказаться от малорезультативной осады крепостей, двинуться за Дунай, перейти через Балканы и под стенами Константинополя принудить врага к заключению выгодного для нас мира. Но князь Прозоровский не столько думал о движении к Балканам, сколько озирался назад, беспокоясь за свой тыл. Он опасался, что Австрия, с которой мы, как союзники Наполеона, должны были воевать, ударит в тыл нашей Дунайской армии.

Кампания 1809 г.

После первых неудачных боевых столкновений наша армия почти три месяца, до конца июля, не предпринимала решительных действий. В конце июля приступили к подготовке к переправе через Дунай у Галаца. Для прикрытия операций с тыла в Бузео расположен был корпус Эссена. В последних числах июля войска, назначенные для переправы, стягивались к Галацу. В первую очередь переправился авангард под начальством генерала Засса в составе 12 батальонов, 15 эскадронов, 12 сотен и 20 орудий.

31 июля авангард овладел без боя крепостью Исакчей, а на следующий день Тульчей. Вслед за авангардом переправился корпус Платова, расположившийся к югу от Галаца, на Бабадагских высотах. В следующую очередь переправился корпус Маркова и продвинулся к Мачину.

Из Бухареста к Галацу подходил корпус Милорадовича. Во время этих передвижений скончался престарелый главнокомандующий князь Прозоровский. В командование армией вступил князь Багратион, любимый ученик и сподвижник Суворова. Новый главнокомандующий, развивая начавшуюся операцию, наметил ближайшим объектом действий для главных сил Дунайской армии крепость Силистрию. При походе к Силистрии нужно было овладеть Мачином и Гирсовом. Оставшиеся же на левом берегу Дуная войска предназначались для овладения Браиловом и Измаилом. Отряд генерала Маркова после трехдневной бомбардировки овладел 18 августа Мачином. Четыре дня спустя корпус Платова принудил к сдаче гарнизон Гирсова.

В конце августа у Гирсова были сосредоточены войска Милорадовича, Платова и Маркова, всего около 25 тысяч. С этими силами 26 августа Багратион двинулся к Силистрии. Действия этой группы войск против Силистрии должны были прикрывать на правом берегу Дуная (левый фланг и тыл) корпус Каменского 1-го (заменил генерала Засса), на левом берегу - корпус Ланжерона, действовавший против крепости Журжево.

Переправа русских войск через Дунай разрушила планы турок, которые готовились в свою очередь перейти через Дунай 60-тысячной армией у Калараша и, захватив Валахию, действовать в тыл русским войскам, отрезав их от Бессарабии. Теперь же угроза со стороны русских Силистрии заставляла отказаться от этого плана, так как силистрийский гарнизон уже не мог участвовать в задуманном наступлении.

В конце августа и в начале сентября в нескольких пунктах на театре военных действий произошли столкновения, благоприятные для русского оружия. У селения Фрасине, близ Журжева, корпус Ланжерона, после упорного четырехдневного боя разбил и отбросил авангард армии великого визиря к Журжеву. Этот авангард открывал наступление всей армии визиря к Бухаресту. 4 октября Багратион с главными силами атаковал укрепленную турецкую позицию под Россеватой, близ Силистрии, и разбил турок, прежде чем на выручку россеватского отряда успели прибыть сильные подкрепления из Рущука. Россеватское поражение турок повлияло угнетающим образом на настроение измаильского гарнизона, и 14 сентября, после усиленной бомбардировки, крепость сдалась. Наши войска, осаждавшие Измаил, теперь назначены были наблюдать за приморской полосой Добруджи, чтобы предупредить возможную вылазку здесь турецких сил.

В середине сентября началась осада Силистрии. Крепость была обложена с суши и по Дунаю. Для последней цели назначили нашу речную флотилию, прервавшую сообщение Силистрии с Рущуком. Осаждающие войска имели в своем распоряжении, кроме полевой артиллерии, только семь осадных орудий. Едва лишь окончилось обложение крепости, как стало известно, что из Рущука на выручку Силистрии идет великий визирь со своей армией. 17 сентября авангард этой армии уже находился в Туртукае. Князю Багратиону приходилось разрешить трудную задачу: с 20-тысячной армией нужно было осаждать сильную крепость с 12-тысячным гарнизоном и выделить заслон против 30-тысячной армии визиря. Для встречи приближающейся армии визиря была выделена из состава осадных войск конница под начальством Платова. Особый отряд принца Мекленбургского из корпуса Ланжерона стал на левом берегу Дуная, у Ольтеницы, угрожая левому флангу приближающейся к Силистрии армии визиря. Турки беспечно подходили к крепости и 24 сентября нарвались на засаду, устроенную Платовым у д. Татарицы. Авангард армии визиря бежал, но шум битвы долетел до слуха силистрийского гарнизона. Обрадованный появлением в тылу у осажденных своих войск, гарнизон произвел дерзкую вылазку. Последняя была отбита, но свидетельствовала о бодром настроении силистрийского гарнизона.

Подтянув к Силистрии ближайшие отряды с обоих берегов Дуная, Багратион продолжал осаду, усилив лишь заслон против армии визиря девятью батальонами пехоты. Визирь, невзирая на благоприятную обстановку и превосходство в силах, не решался атаковать русских. Здесь резко сказывалась неспособность к наступлению турецкой армии. Расположившись на высотах у д. Татарица, визирь устроил укрепленную позицию, предоставляя русским почин действий. Тогда энергичный и сильный князь Багратион, помня заветы своего великого наставника, решил, невзирая на численный перевес врага, атаковать его. В самый разгар боя к туркам прибыл на помощь корпус албанцев, но и он не мог сломить стойкого натиска русской пехоты. Силистрийский гарнизон пытался оказать помощь своим и произвел вылазку, но за ним зорко наблюдали осаждающие наши войска и своевременно защитили тыл сражавшегося нашего отряда.

Почти десять часов длился упорный бой у д. Татарица. Турки сбиты были с передовой укрепленной позиции, но укрепились за валами главной и не решались выйти в поле. Для атаки же главной, сильно укрепленной позиции Багратион не обладал достаточными силами. Бой с армией визиря 10 октября, таким образом, не имел решающего характера.

На следующий день к визирю стали прибывать новые подкрепления. Силы его росли, и положение наших осаждающих войск, имевших в тылу у себя многочисленную неприятельскую армию, становилось весьма опасным.

Полили дожди, наступило ненастье. Развившаяся эпидемия тифа косила ряды войск. Скудные средства для осады подходили к концу, не было никакой надежды на то, что в зимний период удастся овладеть Силистрией. При таких обстоятельствах Багратион предпочел прекратить осаду и отвести войска от Силистрии к Гирсову. Одновременно были приняты меры к более тесному обложению Браилова. 21 ноября эта крепость пала.

Результаты кампании 1809 г. выразились в овладении нашей армией течением реки Дуная от Гирсова до устья. Но ввиду неблагоприятных санитарных условий войска на зимние квартиры отведены были в глубь Молдавии и Валахии. Последняя мера, вызванная крайней необходимостью, произвела неблагоприятное впечатление в Петербурге. Здесь торопились окончить войну с Турцией ввиду новых грозных симптомов общеевропейской борьбы. В Петербурге считали необходимым самый решительный способ действий: угрозу столице Турции. Император Александр I решает еще раз произвести смену главнокомандующего, чтобы достигнуть быстрых результатов. В период только что закончившейся войны со Швецией выдвинулся блестящими военными дарованиями молодой генерал граф Каменский 2-й. Острый, проницательный ум, решительный характер, умение верно оценить обстановку и, наконец, личное обаяние - вот те отличительные черты, коими отмечен был молодой генерал. Боевая удача быстро провела его по иерархической лестнице, и по окончании войны в Финляндии, 32 лет от роду, он достиг уже чина генерала от инфантерии. Государь полагал, что граф Каменский может осуществить тот план борьбы с турками, который сразу бы поставил наши войска в опасную близость к вражеской столице и позволил бы в короткий срок завершить затянувшуюся войну.

Ко времени прибытия на театр войны нового главнокомандующего состав наших сил был доведен до 140 батальонов пехоты, 110 эскадронов, 108 сотен и 140 орудий разного калибра. На Дунае крейсировала флотилия из 140 судов. Располагая столь внушительными силами, граф Каменский наметил следующий план действий: 50-тысячная армия, переправившись у Гирсова, наступает на Шумлу; 10-тысячный корпус генерала Засса осаждает Рущук; 10-тысячный корпус Ланжерона осаждает Силистрию; в Валахии остается 10-тысячный отряд графа Цукато. Этот план, активный по существу, грешил тем, что выделял много сил из состава армии для второстепенных целей (осада крепостей, охрана тыла).

В зимний период армия великого визиря распылилась, и турки, не имея полевой армии, располагали лишь гарнизонами и местными войсками в дунайских крепостях.

Военные действия на правом берегу могли начаться лишь после убыли воды в Дунае. В мае бoльшая часть русской армии (до 60 тысяч) сосредоточилась к Карасу. Отсюда войска двинулись по двум направлениям: часть сил (корпуса Ланжерона и Раевского) - к Силистрии для осады крепости, часть сил (корпус Каменского 1-го, брата главнокомандующего, и корпус Маркова) - к Базарджику. 23 мая Силистрия вновь была обложена русскими войсками. На левом берегу против крепости расположилась осадная артиллерия под начальством генерала Штетера. По дорогам на Карасу, Базарджик и Разград выставлены были обсервационные отряды.

Кампания 1810 г.

При движении войск к Силистрии главнокомандующий получил известие, что корпус генерала Засса переправился в ночь с 18 на 19 мая через Дунай и внезапным нападением овладел крепостью Туртукай. Группа наших войск, направившаяся к Базарджику, при подходе к городу 21 мая рассеяла турецкую конницу, а на следующий день штурмовала сильно укрепленную турецкую позицию. К вечеру Базарджик пылал; всюду горой навалены были трупы. Турки потеряли в бою 3000 убитыми и свыше 2000 во главе с воинственным Пеглеваном-пашой сложили оружие. Много знамен, 170 орудий, огромные запасы пороха и продовольствия достались победителям. Крупный успех под Базарджиком благотворно повлиял на настроение нашей армии. Первая удача нового главнокомандующего воспринималась как залог успеха, как предзнаменование хорошего конца.

Осада Силистрии на этот раз шла успешно. Одна за другой вырастали на обоих берегах Дуная батареи. День и ночь громили десятки орудий крепостные валы и засыпали металлом внутреннюю площадь крепости. С юга уже 26 мая Силистрия была опоясана пятью редутами. От них осаждающие быстро пошли подступами к крепостным веркам; 29 мая две брешь-батареи, насыпанные в 40 саженях от стены, громили ограду. Артиллерия левого берега засыпала крепость 11 пятипудовыми мортирами. 30 мая Силистрия сдалась. Это был второй крупный успех молодого главнокомандующего. После падения Силистрии армия немедля потянулась к Шумле. Впервые со времен седой старины великая русская рать подходила к Балканам. 3 июня авангард нашей армии остановился у д. Юрьенлей, в двух переходах от Шумлы. Особый отряд, направленный к Разграду, 1 июня овладел этим пунктом. Для прикрытия операции против Шумлы с востока был выдвинут к Ени-Базару корпус Маркова.

Шумла лежит в котловине и опоясана с запада и северо-запада гребнем высот; на севере и востоке отходят линии холмов с более мягкими очертаниями. Доступ с севера преграждается двумя речками. В крепости к началу июня собралась 40-тысячная армия. Боевые припасы и продовольствие имелись в изобилии.

Первоначально граф Каменский, упоенный достигнутыми уже результатами кампании, надеясь, что турки подавлены испытанными неудачами, принял решение штурмовать Шумлу, невзирая на силу укреплений и на численное превосходство врага. При штурме русские войска встретили большие затруднения, хотя и заняли высоты на Разградской дороге. Сражение показало главнокомандующему, что силы гарнизона чрезвычайно велики. Он отказывается от намерения овладеть крепостью открытой силой и решает блокировать ее. Однако блокада Шумлы не была полной. За недостатком сил русская армия облегла лишь юго-восточный фронт крепости и, таким образом, позволила туркам сообщаться с внешним миром. По прибытии из Силистрии осадных орудий приступили к бомбардировке. Одну батарею на восемь орудий насыпали в полуверсте от южного фронта Шумлы. Эта батарея могла причинить большой вред крепости и, чтобы уничтожить ее, визирь произвел несколько вылазок с большими силами. Все атаки на батарею были отбиты, однако главнокомандующий, не успевший установить на ней орудий, приказал срыть ее и отвел линию блокады на 2 версты от крепости.

Гарнизон Шумлы между тем испытывал недостаток в продовольствии, развились болезни; визирь помышлял уже о сдаче крепости, но в эти тяжелые дни в крепость прибыл огромный транспорт верблюдов с продовольствием. Получены были также вести, что 15-тысячный турецкий отряд высадился в Варне и угрожает тылу осаждающих. При таких обстоятельствах граф Каменский, продолжая наблюдать за Шумлой, решил сперва овладеть Рущуком, под которым безуспешно действовал корпус Засса. При недостатке сил и осадных средств одновременные операции под стенами двух сильных крепостей были невозможны. Оставив на укрепленной позиции под Шумлой 18-тысячный корпус Каменского 1-го, главнокомандующий 6 июня, во главе 10-тысячного отряда, двинулся к Рущуку. Сильные наши отряды находились у Козлуджи (8 тысяч - Воинова) и в Разград (6 тысяч - Ланжерона).

В середине июня Рущук был обложен корпусом Засса. Пять редутов опоясали крепость и служили исходной линией для осаждающих. В насыпанных батареях были установлены осадные орудия. Методическая бомбардировка продолжалась около трех недель. Два бастиона на восточном фронте крепости были уже очищены турками. Тогда генерал Засс, считая подготовку законченной, решил штурмовать крепость. Штурм был назначен на 6 июля. Однако силы генерала Засса были совсем недостаточны для решения такой задачи. 20-тысячный гарнизон Рущука мужественно встретил натиск, и штурм был отбит.

9 июля к Рущуку прибыл главнокомандующий. С прибытием новых подкреплений у осаждающих стало 18 тысяч пехоты, 4500 конницы. Осадная артиллерия также была усилена. По Дунаю у Рущука крейсировала наша флотилия. Считая подготовку к штурму недостаточной, граф Каменский приказал бомбардировать Рущук. С 11 июля наша артиллерия громила крепость. Результаты подготовки казались существенными: много крепостных сооружений было разрушено, однако гарнизон, равный по числу осаждающей армии, не был деморализован и сохранил полную боеспособность. Штурм был назначен на 18 июля, но весь день 17-го лил дождь, почва размякла. Тогда отложили штурм на 22 июля.

Для атаки наши войска были разделены почти равномерно на шесть колонн. Атака должна была последовать одновременно по трем направлениям: с востока, юга и запада. Между атаками с юга и запада (демонстративными) и атакой двух колонн генерала Засса (главный удар) намечен был 15-минутный интервал.

На рассвете 22 июля все колонны заняли исходное положение для штурма в 200 шагах от крепостного вала. По сигналу колонны тихо двинулись вперед. Приготовления к штурму не были скрыты от турок. Гарнизон был в полной готовности к бою. Многочисленная турецкая пехота разместилась в потайных галереях за эскарпом, со свободным выходом в ров. Часть турецкой пехоты стала за главным валом. Наши штурмующие колонны, не встречая препятствий, спустились в ров, и передние шеренги стали взбираться уже на вал. В это время турки после залпов в упор бросились из галерей в ров и схватились врукопашную; на вал также выскочила турецкая пехота и стала сбрасывать наших солдат, уже поднявшихся наверх. Внезапная контратака врага имела успех. Ров быстро заполнился трупами наших солдат. Задние ряды наших колонн залегли у контрэскарпа и не могли по трупам своих подвинуться вперед. Много начальников было перебито. Штурмующие колонны смешались. Порыв был потерян. Тогда главнокомандующий приказал отступить. Этот неудачный штурм дорого обошелся русской армии. Мы потеряли около 3000 убитыми и до 5000 ранеными.

Одновременно с этой неудачей получены были известия о готовящейся выручке Рущука турецкой армией, собирающейся в 40 верстах выше по Дунаю, у с. Батин. Оставшимся под Шумлой войскам, которые за короткий срок успели дважды отбить атаки великого визиря, было приказано идти к Рущуку, оставив небольшие отряды для прикрытия Силистрии и Троянова вала.

Боевые действия графа Каменского в кампании 1810 г.

15 августа корпус Каменского 1-го прибыл к Рущуку, и теперь главнокомандующий решил, продолжая осаду крепости, обрушиться на турецкие силы, собирающиеся у Батина. Рекогносцировка выявила, что турецкая армия, силой до 50 тысяч, занимает укрепленную позицию на правом берегу Батинского ручья, упираясь левым флангом в Дунай. Притянув к Рущуку ближайшие отряды, граф Каменский выделяет 20 тысяч для атаки батинской позиции. 24 августа он подошел к батинскому укрепленному лагерю.

План нашего главнокомандующего состоял в следующем: фронтальной атакой частью своих сил привлечь внимание турок к их фронту, после чего главный удар нанести в правый фланг противника и припереть турок к обрывистому берегу Дуная. Назначены две группы: правая (колонны Уварова и Иловайского) под начальством Каменского 1-го - для атаки на фронт; левая (колонны Волкова, Кульнева и Сабанеева) под непосредственным начальством главнокомандующего - для удара в правый фланг турок. Накануне боя правая группа расположилась в двух с половиной верстах к востоку от с. Батин, а левая - в четырех верстах к югу. Для прикрытия правой группы от действий турецкой дунайской флотилии к месту боя подплыла наша флотилия, и на берегу установлена была 4-орудийная батарея.

Связь между группами наших войск поддерживала наша многочисленная конница. Она же составила густую завесу впереди фронта наших войск. Энергично веденная графом Каменским разведка выявила, что в батинском укрепленном лагере сосредоточены отборные турецкие войска, что новые подкрепления на днях ожидаются из Разграда. Нельзя было при таких обстоятельствах терять время, и главнокомандующий решил немедленно атаковать врага.

Утром 26 августа под прикрытием конницы началось наступление наших войск. Правая группа (Каменский 1-й) нацелена была на выдающееся укрепление турок № 3, фланкировавшее своим огнем подступы к соседним турецким укреплениям. Огонь 18 орудий подготовил атаку. Пехота и конница колонны Иловайского одновременно бросились на укрепление и овладели им. При этом, как и в бою под Рымником, два казачьих полка, опередив свою пехоту, ворвались в неприятельское укрепление. Врезавшись клином в самый центр врага, войска правой группы, распространяясь в обе стороны, быстро овладели соседними укреплениями № 4 и 5. Таким образом, к 10 часам утра весь левый фланг турецкой позиции был уже в наших руках.

В это время левое крыло нашей армии вело упорный бой на правом фланге турок. Для облегчения атаки в тыл неприятеля была направлена конница под командой Кульнева. Переправившись через Батинский ручей, Кульнев разбил турецкую конницу и овладел при содействии прибывших к нему двух полков пехоты большим береговым укреплением, служившим как бы редутом для всей турецкой позиции.

После этого одновременно с войсками Каменского 1-го пехота Кульнева ворвалась в с. Батин. Здесь боем руководил граф де-Бальмен. Получив в подкрепление два мушкетерских полка, он по приказанию главнокомандующего овладевает укреплением № 1; оставалось еще укрепление № 2, против которого граф Каменский двинул 10 батальонов пехоты, за ней следовал один гусарский полк. Со всех сторон поля сражения к последнему убежищу турок подходили наши войска. Кольцо сжалось. Однако наступившие сумерки не позволили произвести новую атаку. Так и заночевали наши войска на поле битвы.

После тревожной ночи утром 27 августа защитники последнего турецкого укрепления сдались в плен. Сорокатысячная армия турок была почти полностью уничтожена, лишь около 6 тысяч успели спастись в Шумлу, остальные силы врага были частью уничтожены, частью рассеяны.

После блестящей Батинской победы положение нашей армии значительно улучшилось. Можно было спокойно продолжать осаду Рущука. Стойкость рущукского гарнизона была подломлена роковым известием о поражении отборной турецкой армии под Батином. Вслед за тем пришли известия о падении Систова и Тырнова. Теперь русские войска стояли у подножия Балкан, и великий визирь не мог выйти из Шумлы на выручку Рущуку; его внимание приковано было к балканским перевалам. А между тем бомбардировка Рущука продолжалась изо дня в день. Бастионы были разрушены, гарнизон уже испытывал лишения. 15 сентября на разрушенных рущукских бастионах взвился русский флаг. Вслед за Рущуком настал черед Журжева.

Чтобы окончательно овладеть Средним Дунаем, граф Каменский двинулся на запад, к Никополю, и после короткой осады принудил гарнизон к сдаче 15 октября. Выдвинутый к югу от Дуная отряд князя Воронцова овладел Плевной, Ловчей и Сельви. С наступлением поздней осени военные операции должны были прекратиться.

Год 1810 стал наиболее благоприятным для русского оружия. Наша армия утвердилась на Среднем и Нижнем Дунае, овладев всеми крепостями - от Никополя до устья. Передовыми частями армия приблизилась к Балканам, и лишь эта единственная преграда оставалась на ее пути. Настроение турок было подавленное. Падение первоклассных крепостей произвело удручающее впечатление в Константинополе. Победы русской армии в полевых боях (Базарджик, Батин) подорвали у турок доверие к своим силам.

Молодому русскому главнокомандующему предстояло теперь разрешить задачу крупного исторического значения. Перед его армией возвышалась громада Балкан, а там, за этим суровым хребтом - заветный Царьград. Движение вперед, продолжение кампании может привести к чрезвычайно важным последствиям. Но как бы ни соблазнительны были перспективы дальнейшего похода, главнокомандующий не счел возможным осуществить его. Слишком слабы были для этого силы Дунайской армии, слишком недостаточны были ее средства. Главнокомандующий не счел возможным даже оставить армию на зиму в придунайской Болгарии и, оставив гарнизоны в важнейших придунайских правобережных крепостях, Силистрии, Рущуке и Никополе, отвел войска на зимние квартиры в Молдавию и Валахию.

Таким образом, окончательный результат кампании 1810 г. заключался в том, что мы прочно утвердились на Дунае, и линия Дуная от Никополя до устья могла служить нам базой для новой кампании. Русская армия как бы осуществила предначертания Эрфуртской конвенции: естественная граница Российской империи в юго-западном углу достигла берегов Дуная. Наша кампания могла иметь целью лишь удержать то, что было нами уже достигнуто.

Между тем перерыв в военных действиях совпал с периодом новых политических осложнений для России: назревала борьба с Наполеоном. Уже зимой 1810/11 г. император Александр предписал главнокомандующему отвести часть Дунайской армии за Днестр. На театре войны предложено было оставить лишь четыре дивизии. Главнокомандующий склонен был даже при ослаблении армии действовать активно. Его новый план заключался в том, чтобы срыть на правом берегу укрепления Силистрии и Никополя; сосредоточить 50-тысячную армию к Рущуку и отсюда наступать к Балканам.

Во время зимнего затишья обе стороны пытались возобновить переговоры о мире, но соглашения достигнуто не было; Наполеон тайно ободрял Турцию. Опираясь на эту сильную поддержку, турки, несмотря на крайне неудачный год войны, не шли на уступки, предлагая мир при условии проведения границы по Днестру; однако Александр I настаивал, чтобы Дунай отделял Россию и Турцию.

Государь согласился с мнением главнокомандующего, что следует опять вести наступательную кампанию, но не позволил срыть укрепления Силистрии и Никополя. В них были оставлены слабые гарнизоны. Главные силы армии еще зимой, в январе, стали подходить к Рущуку.

Ближайшим объектом действий намечалась Ловча, как ключ к горным проходам через Балканы. Для захвата Ловчи в конце января из Рущука выступил отряд графа Сен-При. 31 января Ловча была взята. Все в армии нашей было готово для продолжения наступательных действий. Как раз в разгар подготовки к наступлению тяжкий недуг приковал к постели молодого, талантливого и энергичного главнокомандующего. Тяжелобольного графа Каменского повезли на родину. Болезнь его усиливалась. Промучившись несколько месяцев, он скончался в Одессе, в мае 1811 г. В его лице наша родина потеряла выдающегося военного деятеля, талантливого предводителя, обладающего творческим даром, способностями организатора; и вообще он был обаятельным человеком.

После отъезда графа Каменского в командование вступил генерал Голенищев-Кутузов. Император Александр, несмотря на личную неприязнь к Кутузову, утвердил его в звании главнокомандующего армии, так как считал Кутузова вполне способным управлять армией при столь серьезных обстоятельствах.

Вступив в командование армией, в рядах которой теперь было всего 45 тысяч, Кутузов решил, что с такими сравнительно слабыми силами нельзя владеть течением Дуная на протяжении почти тысячи верст. Развивая план своего предшественника, он решил собрать армию и открыть наступательные действия в направлении от Среднего Дуная на юг к Балканам. Он оставляет укрепления Силистрии и Никополя, приведя их в негодное состояние, собирает главные силы на участке между Бухарестом и Рущуком (18 тысяч), а для прикрытия флангов армии оставляет на западе, в Малой Валахии, 7-тысячный отряд Засса, а на востоке, по Нижнему Дунаю, - отряды Волкова и Тучкова (11 тысяч).

Во время этих новых передвижений русских войск великий визирь, осведомленный об уходе за Днестр части Дунайской армии, решает действовать наступательно. Он планирует собрать свои силы к Разграду и отсюда двинуться на Рущук, вновь овладеть этим ключом Среднего Дуная и уже после этого переправиться на левый берег и вытеснить русскую армию из Валахии и Молдавии.

В середине июня обнаружилось наступление 60-тысячной армии визиря к югу от Рущука. Турки приостановились на реке Лом, в двух переходах от Рущука. Как только Кутузов раскрыл движение турецкой армии, он быстро переправил свои главные силы через Дунай и 19 июня заслонил Рущук, расположившись на позиции к югу от крепости. Визирь, осведомленный о слабости русской армии, решил немедля атаковать Кутузова.

Позиция русской армии находилась в 4–5 верстах к югу от крепости, по обе стороны Разградской дороги. Фронт позиции обозначался гребнем высот, отлого опускавшихся на левый фланг и круто ниспадавших в овраг, окаймлявший наш правый фланг. Пятнадцатитысячная русская армия расположилась так: девять пехотных каре стали в шахматном порядке: пять - в первой и четыре - во второй линии; артиллерия - в интервалах.

Боевой порядок русской армии под Рущуком в 1811 г.

Многочисленная конница (до 40 эскадронов и 13 сотен) составила третью линию боевого порядка. В Рущуке для обороны крепости оставлено было всего шесть батальонов.

Утром 22 июня турки подошли к нашей позиции. Вперед вылетела турецкая конница и понеслась на левый фланг и центр обороняющихся. Залпы картечи остановили эту атаку. Отхлынув назад, турецкая конница вновь стала группироваться против правого фланга русских. Выдвинув вперед 37-й Егерский полк, Кутузов приказал егерям рассыпаться и занять окраину оврага. Турецкая конница понеслась во фланг и тыл егерям. Тогда из третьей линии на выручку егерям вынеслись казаки и Лифляндский драгунский полк; под их ударом турецкая конница обратилась в бегство. Артиллерия и пехота визиря своим огнем поддержали конницу, но дело ее было проиграно.

Едва лишь восстановлен был у нас порядок, расстроенный первой атакой вражеской конницы, как перед фронтом наших войск выросла конная масса - это из резерва визирь выдвинул 10 тысяч полудиких анатолийцев. С гиком и воем эти лихие наездники понеслись на левый фланг нашего боевого порядка. Мгновенно фланговые каре были окружены и, сплотившись, отбивались от страшных ударов кривых сабель. Явившиеся на выручку кинбурнские драгуны и белорусские гусары были смяты. Прорвавшись сквозь линии наших войск, анатолийцы помчались к крепости, надеясь врасплох захватить ее. Но расчет их не оправдался; гарнизон был в полной готовности. Дружными залпами встретил он всадников; а в это время в тыл анатолийцам в их левый фланг врезалась вся наша конница, собранная Кутузовым. Сюда же бежали егеря, чтобы своим огнем поддержать конницу. Грозная масса анатолийцев быстро была рассеяна и помчалась на юг, густо устилая поле трупами людей и лошадей. Разгром конницы так сильно подействовал на турецкую армию, что визирь уже не пытался повторить атаку. Турки поспешно отошли к д. Писанцы и укрепились за окопами. В бою они потеряли свыше 5000 человек.

Визирь с часу на час ожидал атаки, но Кутузов, несмотря на советы своих подчиненных, не счел возможным перейти в наступление. Он отлично понимал, что со слабыми силами трудно справиться с турками, засевшими в окопах. К тому же он не видел теперь цели в выступлении. Даже в случае успеха перед его армией, слабой числом и не снабженной средствами осады, выросли бы вскоре укрепления Шумлы, а с ними вряд ли могла покончить малочисленная армия. В уме нашего прозорливого вождя уже созрел иной план действий. Не предвидя решительных результатов ни в случае наступления к Балканам, ни при активной обороне Дуная, он предпочитал завлечь турок на левый берег Дуная, где можно было поставить вражескую армию в безвыходное положение. Кутузов приказал срыть укрепления Рущука и 22 июня перешел через Дунай в Журжево.

В этом отступлении турки увидели слабость русских и поторопились в свою очередь перенести действия на левый берег Дуная. Искусным маневром Кутузов заставил своего противника подчиниться своей воле.

Для обороны Валахии русская армия приняла следующую группировку: в Крайове - корпус Засса (12 батальонов, 10 эскадронов, четыре сотни), главные силы - у Ольтеницы и небольшие наблюдательные отряды у всех значительных пунктов по Среднему Дунаю и в местах, удобных для переправы.

Задумав перенести операции на левый берег, турки усилили армию визиря до 70 тысяч и собрали в Софии еще вспомогательный 20-тысячный корпус, под начальством Измаил-Бея. Этот корпус в середине июля сосредоточился к Видину и пытался здесь переправиться через Дунай, но генерал Засс зорко наблюдал за побережьем и не допускал турок провести переправу. На помощь Измаил-Бею предполагал двинуться великий визирь, но, получив сведения, что к Кутузову из России идут подкрепления, он решил переправиться у Рущука и разбить Кутузова до подхода подкреплений.

В ночь с 28 на 29 августа турки произвели удачную переправу через Дунай выше и ниже Рущука. С каждым днем визирь усиливал свои позиции на левом берегу, но не решался атаковать главные силы русской армии, ожидая помощи от Измаил-Бея, все еще находившегося в Видине. Визирь испытывал недостаток в фураже и послал конницу на фуражировку, но она была настигнута нашей кавалерией и, понеся большие потери, бежала в свой укрепленный лагерь.

Схема расположения русской и турецкой армий на берегах Дуная в кампании 1811 г.

В ночь с 6 на 7 сентября у Калараша, наконец, переправился корпус Измаил-Бея. Генерал Засс тотчас же заслонил ему путь на восток.

В ночь на 12 сентября Кутузов приступил к устройству укрепленной линии перед армией визиря, и за несколько дней русские возвели девять редутов, связанных траншеями. Фланги этой линии упирались в берег Дуная; турки были охвачены полукольцом. Русская армия заняла укрепленную линию и зорко наблюдала за врагом. 11 сентября к Кутузову действительно прибыли в подкрепление 9-я и 15-я пехотные дивизии, и теперь главнокомандующий решил перейти в наступление.

Корпус Маркова должен был переправиться через Дунай, разбить турецкий отряд, раскинувший лагерь под Рущуком, и, расположив артиллерию на командующем правом берегу Дуная, громить армию визиря. Ночью 29 сентября Марков двинулся скрытно к Петрашанам. Пробираясь целиной по урочищам, Марков 2 октября на рассвете внезапно атаковал турок. Отряд их был разбит и рассеян. Поставив свои войска фронтом к Рущуку, Марков возвел батареи против места стоянки армии визиря и прервал ее сообщения.

Расчеты Кутузова сбылись. Турецкая армия оказалась в тяжком положении; она была лишена запасов и вскоре стала терпеть сильную нужду. Визирь рассчитывал на помощь Измаил-Бея, но его надежды не оправдались. По обоим берегам Дуная, ниже Видина, стояли отряды генерала Засса и Репнинского, преграждая путь Измаил-Бею. После нескольких попыток пробиться на восток, Измаил-Бей отказался от намерения выручить армию визиря. Узнав об этом, генерал Засс отрядил восемь рот с двумя орудиями и двумя эскадронами, под начальством графа Воронцова, поручив ему овладеть складами, запасы которых служили довольствием отряда Измаил-Бея. Граф Воронцов блестяще выполнил задачу, уничтожив турецкий отряд в 500 человек, охранявший склады. Потеря запасов удручающе подействовала на Измаил-Бея. 13 ноября он покинул берега Дуная и отошел в Софию.

Между тем армия великого визиря продолжала испытывать страшные лишения. От болезней, развившихся в тесном лагере, ежедневно гибли сотни людей. Испытание было не по силам, и 25 ноября великий визирь, потерявший уже две трети состава своей армии, сдал Кутузову ее остатки, в числе 12 тысяч человек.

После этого между враждующими сторонами заключено было перемирие, и уполномоченные снова приступили к обсуждению условий мира. Кампания плачевно завершилась для турок, но они и теперь проявляли явную несговорчивость. Учитывая затруднительное положение, в каком находилась Россия накануне грандиозной борьбы с Францией, турки решительно отказались признать не только Дунай, но даже и Серет пограничной рекой между Россией и Турцией.

Видя, что переговоры не могут дать положительных результатов, Кутузов начал кампанию 1812 г. Еще в зимний период четыре отряда переправились через Дунай по льду у Измаила, Галаца, Силистрии и Систова. Этим как бы намечался активный характер начинающейся кампании. Наша решительность продолжать войну повлияла на турок, они теперь склонны были идти на уступки. Порта имела также основания усомниться в искренности Наполеона, которому было уже не до них. Их страна была истощена многолетней неудачной войной; финансы пришли в расстройство, население выражало недовольство. Даже воинственная партия всемогущих янычар перестала упорствовать и настаивать на продолжении борьбы. Россия также не могла настаивать на полном удовлетворении ее территориальных притязаний. Война в общем итоге велась нами удачно, но все же мы не достигли таких крупных стратегических результатов, какие ставили бы противника в безвыходное положение и позволяли бы нам безапелляционно диктовать побежденному врагу свою волю. Нам теперь нужен был мир во что бы то ни стало, и поэтому главнокомандующий склонен был идти на уступки.

После долгих переговоров 8 мая 1812 г. уполномоченные обеих сторон подписали предварительный мирный договор. Турция уступала нам Бесарабию. Река Прут до впадения в Дунай и Дунай от Прута до устья обозначали отныне нашу границу. Крепости Измаил и Килия были срыты.

Этот договор, заключенный в Бухаресте, был ратифицирован 11 июня 1812 г. Александром I в Вильне, в тот день, когда «великая» армия Наполеона, собранная на нашей западной границе, переступила через нее.

Император Александр, понимая всю своевременность заключения мира с Турцией, назвал его «богодарованным».

Наша Дунайская армия, в командовании которой, вместо отозванного Кутузова, вступил генерал-адмирал Чичагов, направилась на север, чтобы принять участие в великой борьбе, и, как известно, ее прибытие на западный театр войны принесло большую пользу нашей родине.

Русско-турецкая война 1806–1812 гг. является естественным продолжением вековой борьбы между крестом и полумесяцем, возникшей из-за стремления России достигнуть на юге своих природных границ и утвердиться на берегах Черного моря. Эта война является одним из промежуточных этапов вековой борьбы, начавшейся в конце XVII в. и завершившейся лишь в конце XIX. Россия принуждена была в 1806 г. начать борьбу с Турцией при неблагоприятной обстановке, когда все внимание нашей родины сосредоточено было на западном фронте, где русской армии впервые пришлось столкнуться с Наполеоном. Для борьбы с Турцией Россия уделяет лишь часть своих сил, и это обстоятельство отражается на характере действий русской армии. Наша армия хотя и имеет против себя энергичного противника, но не может развить крупных операций, так как для этого ей не хватает ни сил, ни средств.

Наши главнокомандующие строят свои планы на овладении многочисленными крепостями театра войны и лишь в крайности обращаются против живой силы врага - его полевой армии. Такие стратегические приемы приводят к затягиванию войны. Успех хотя и достигается, но крайне медленно и не производит на врага нужного впечатления. Стремление овладеть крепостями не только на операционных путях армии, но и на всем обширном театре войны одинаково свойственно всем главнокомандующим, причем постоянно наблюдается вредное дробление сил, так как одновременно осаждается несколько крепостей.

Очень вредно на ходе войны отражаются частые перерывы в военных действиях. Почти ежегодно, после удачной кампании, после овладения большим районом театра войны, наша армия покидает все приобретенное дорогой ценой и возвращается на зимние квартиры в Молдавию и Валахию. При возобновлении же военных действий опять приходится завоевывать то, что было добровольно нами покинуто.

При всех столкновениях с турками в поле, даже в тех случаях, когда противник имел большой численный перевес, успех был на нашей стороне. Здесь сказывалось тактическое превосходство русской армии. Турки сильны лишь при пассивной обороне, за окопами и укреплениями, наши же войска искусно маневрируют в поле. Боевые порядки свидетельствуют об окончательном отказе нашей армии от форм линейной тактики и об усвоении глубокой. Частое применение каре обусловливается наличием у противника многочисленной конницы. Рассыпной строй получает все большее применение. Нельзя не отметить также дружного взаимодействия различных родов войск. Артиллерия сопутствует пехоте и подготавливает ей успех; конница является в опасную минуту на выручку пехоте. Частные начальники как на театре войны, так и на поле сражения проявляют разумный почин, обнаруживая военный глазомер, понимание обстановки.

Последние боевые вспышки на Дунае произошли накануне вторжения Наполеона на Россию. Дунайская армия была сокращена, но, несмотря на это, Кутузов блестящими приемами ставил многочисленную армию визиря в безвыходное положение и в самую тяжелую для России минуту заключил выгодный для нас мир.

Война 1806–1812 гг. с Турцией принесла для нас благие результаты. Цветущая Бессарабия слилась неразрывно с великой нашей родиной. Границей России в юго-западном углу стал Прут, тот Прут, на берегах которого за век перед этой войной впервые появилась русская армия, и стоящий во главе ее Петр Великий указал грядущим поколениям победоносный путь к Дунаю и Балканам.

РУССКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА 1806-1812 гг.
Война была спровоцирована Турцией, заключившей союз с Наполеоном I. Турция хотела вернуть свои позиции на Черном море, воспользовавшись тем, что Россия вела войны с Францией. Поводом к войне стали условия прохода русских судов через Черноморские проливы и смена турецким султаном прорусских правителей Молдовы и Валахии. Чтобы Турция не захватила эти княжества, в ноябре-декабре 1806 г. русская Молдавская армия под командованием генерала И.И. Михельсона (40 тыс. человек и 150 орудий) вошла на территорию Дунайских княжеств (Молдавии и Валахии) и овладела крепостями Хотин, Бендеры, Аккерман, Килия.
В феврале 1807 г. русская эскадра адмирала Д.Н. Сенявина высадила десант, захвативший о-в Тенедос, и блокировала Дарданелльский пролив. В мае 1807 г. произошло Дарданелльское морское сражение. Русские моряки потеряли убитыми и ранеными 83 человек, турки - ок. 2000 человек Три турецких корабля получили тяжелые повреждения и были выведены из строя.
19 июня 1807 г. в Эгейском море состоялось Афонское морское сражение, в результате которого турецкий флот был разбит, убиты более тысячи человек. На русских кораблях погибли 78 человек.
С августа 1807 г. до марта 1809 г. между Турцией и Россией действовало перемирие.
В апреле 1809 г. военные действия на Дунае возобновились.
С августа 1809 г. генерал П.И. Багратион начал военные действия и взял крепости Исакча, Тулча, Бабадач, Мачин, Измаил, Браилов. В 1810 г. его сменил Н.М. Каменский. Его войска переправились через Дунай, овладели крепостями Пазарджик, Силистрия и Разгляд и в июне осадили Шумлу. В августе в сражении при Батине турецкая армия потерпела поражение, и гарнизоны крепостей Рущук (Русе) и Журиа капитулировали.
В нач. 1811г. часть русских войск отошла к западной границе, т.к. возникла угроза вторжения наполеоновской армии в Россию. В нач. 1811 г. главнокомандующим Дунайской армией стал генерал М.И. Кутузов. Он имел под командованием лишь 45 тыс. человек и 22 июня 1811 г. разгромил 60-тысячную турецкую армию при Рущуке. Русские потеряли в этом сражении ок. 500 человек, турки - более 5000. В ноябре 1811г. Кутузов окружил под Слободзеей, а затем и пленил всю турецкую армию - 12 тыс. человек. Победа под Слободзеей предопределила исход войны и вынудила Турцию пойти на серьезные уступки России.
16 мая 1812 г. благодаря дипломатическому искусству Кутузова между Россией и Турцией был заключен Бухарестский мирный договор. Часть территории Молдавии (Бессарабия) с крепостями Хотин, Бендеры, Аккерман, Килия и Измаил отходила к России. Другая часть Молдавии (по правому берегу р. Прут) и Валахия возвращались Турции. Сербии была предоставлена автономия в деле внутреннего управления. На Кавказе к России добровольно присоединилась Западная Грузия.
Наполеон I потерял своего союзника - Турцию.

Активные военные дейстия на Дунае и на Кавказе начались с весны 1807 г. Русскими войсками были заняты Хотин, Бендеры, Аккерман, Бухарест и осажден Измаил корпусом генерала Мейендорфа, который, однако, ничего не мог сделать и простоял у Измаила с начала марта до конца июля, ограничиваясь лишь отражением турецких вылазок.

Корпус гр. Каменского, отправленный к Браилову, тоже не имел успеха и после нескольких стычек с неприятелем отступил за реку Бузео. Милорадович, направленный на Журжу, успел разбить турецкий отряд у с. Турбат, но в начале апреля тоже отошёл к Бухаресту. Тем временем визирь, собрав армию под Шумлой, готовился вторгнуться в Валахию, но был задержан вспыхнувшим в Константинополе бунтом янычар , которые свергли Селима и провозгласили султаном Мустафу IV. Когда последний заявил намерение энергично продолжать войну, то визирь с сорока-тысячной армией перешёл Дунай у Силистрии и двинулся к Бухаресту, рассчитывая на дороге соединиться с корпусом рущукского паши Мустафы, следовавшего туда же от Журжи. Соединение это не удалось: 2-го июня Милорадович разбил у Обилешти авангард визиря, который после этого опять ушёл на правый берег Дуная. Тем временем 19 июня Сенявин разгромил турецкий флот в Афонском сражении .

Сербские восставшие во главе с Карагеоргиевием выступившие за независимость Сербии и, поддержанные русским отрядом Исаева, в нач. 1807 г. взяли Белград и 10 июля 1807 г. Сербия перешла под протекторат России

Ряд неудач, плохое состояние армии и утрата надежды на помощь Наполеона, заключившего с Россией мир в Тильзите, вынудили Порту принять сделанное ген.-фельдмаршалом князем Михельсоном предложение о перемирии, которое и было заключено 12 августа 1807, сроком по 3 марта 1809 года . Русские войска должны были оставить княжества, Турции возвращались захваченные корабли и о.Тенедос. Турки обязались не вступать в княжества и прекратить военные действия в Сербии .

Кавказ, 1808 год

Неприятель в это время ещё вовсе не был готов к войне, и сбор его войск у Шумлы сопряжен был с большими затруднениями. Граф Каменский 2-й , спеша воспользоваться этим, ещё в середине мая перешёл через Дунай у Гирсова и двинулся вперёд; 19 мая Засс овладел Туртукаем; 22 взят штурмом Базарджик, 30 сдалась Силистрия , осажденная корпусами Ланжерона и Раевского, а 1 июня пал Разград . Русские передовые отряды заняли Балчик и линию Варна-Шумла. Денежные субсидии англ. правительства доставили, однако, туркам возможность продолжать войну; быстро набиравшиеся войска отсылались к Шумле, Рущуку и на сербскую границу. Чтобы выиграть время, визирь предложил было заключить перемирие; но оно было отвергнуто.

Между тем русская армия безостановочно двигалась к Шумле и к 10 июня обложила её с трёх сторон. Главнокомандующий, уверенный в слабости гарнизона, 1 1 июня предпринял штурм крепости, но после упорного 2-дневного боя убедился, что взять Шумлу открытой силой нельзя, и потому перешёл к тесной блокаде. Он рассчитывал взять крепость голодом; но когда через несколько дней туда успел пройти большой транспорт с припасами, то и эта надежда исчезла. Между тем и на других пунктах театра войны успехи остановились; отовсюду требовали подкреплений, а взять их было негде. Тогда главнокомандующий решил стянуть все свои силы к Рущуку, овладеть этой крепостью и, базируясь на неё, двинуться через Тырнов за Балканы . За оставлением корпуса гр. Каменского I для наблюдения за Шумлой и Варной главные силы подошли 9 июля к Рущуку, у которого присоединился к ним корпус Засса; 22 июля , после 10-дневного бомбардирования, предпринят был штурм, но он был отбит и стоил нам огромных потерь. Между тем визирь, узнав об отбытии русских главных сил, несколько раз пытался атаковать оставленные для наблюдения за Шумлой отряды, но 23 июля был совершенно разбит гр. Каменским I. Тем не менее, главнокомандующий приказал гр. Каменскому I отойти на линию Траянова вала и, разрушив укрепления Базарджика, Мачина, Тулчи , Исакчи, притянуть к себе оставленные в них гарнизоны; вместе с тем отряду Ланжерона, оставленному в Разграде, велено присоединиться к главной армии. Рущук продолжал оставаться в тесном обложении, а попытка турок освободить эту крепость кончилась 26 августа несчастным для них сражением у Батына , после чего русские отряды заняли Систов, Белу, Тырнов и Орсову. 15 сентября сдались Рущук и Журжа.

У сербов благодаря посланным к ним сильным подкреплениям (сначала отряд О’Рурка, а потом корпус Засса) дела тоже пошли успешно, так что в начала октября Сербия была очищена от неприятеля. После падения Рущука гр. Каменский II двинулся 9 октября вверх по Дунаю для овладения турецкими крепостями вплоть до Сербской границы. Никополь и Турно сдались без сопротивления; в то же время отряд ген.-м. гр. Воронцова (см.) овладел Плевной , Ловчей , Сельви и разрушил их укрепления. Зимний поход за Балканы главнокомандующий признал, однако, невозможным по продовольственным соображениям и потому решил оставить одну половину армии в занятых крепостях, другую же расположить на зимовку в княжествах.

За Кавказом после бесплодных переговоров с персиянами военные действия возобновились и в общем были благоприятны, а после поражения неприятеля под Ахалкалаками персияне снова начали переговоры о мире. Действия Черноморского флота ограничились покорением крепости Сухум-Кале. -

Кампания 1811

Между тем, к началу г. отношения России к Франции настолько обострились, что предвещали близкую войну, и для усиления наших сил на зап. границе государь повелел гр. Каменскому II отделить от его армии 5 дивизий, отправить их за Днестр, а с остальными войсками ограничиться обороной занятых крепостей; вместе с тем ему предписывалось поспешить заключением мира, но с непременным условием признания границы по Дунай и исполнения прежних требований наших. Главнокомандующий указывал на невыполнимость этих повелений и предлагал энергическое наступление за Балканы. Тем временем Наполеон употреблял все усилия, чтобы воспрепятствовать заключению Турцией мира; об этом старалась тоже и Австрия. Подчиняясь их влиянию, Порта напряженно собирала силы для нанесения русским чувствительного удара: войска её стягивались в Этропольских Балканах, а у Ловчи выставлен был их авангард (15 тыс.) под начальством Осман-бея. Гр. Каменский II, ожидая утверждения своего плана движения за Балканы, вознамерился подготовить себе путь туда и для сего приказал отряду гр. Сен-При овладеть Ловчей, что и было исполнено 31 января ; но вслед за тем по приказанию тяжко заболевшего главнокомандующего отряд этот вернулся к Дунаю.

Вскоре после того гр. Каменский II назначен был начальником 2-й запасной армии и в марте г. вызван из Турции, а Дунайская армия вверена ген. от инфантерии М. И. Голенищеву-Кутузову . Поставленный во главе армии, силы которой через удаление 5 дивизий чуть не наполовину уменьшились (осталось около 45 тыс.), новый главнокомандующий очутился в нелегком положении, тем более, что турецкая армия к весне г. возросла до 70 тыс. Ввиду этого Кутузов признал необходимым действовать с особенной осторожностью и, как он выразился, «держаться скромного поведения». Ознакомившись со своим противником ещё в Екатерининские войны, он рассчитал, что турки ограничатся на Нижнем Дунае демонстрациями, а главные силы направят к Среднему Дунаю, чтобы, переправившись там, овладеть Бухарестом. Поэтому, уничтожив укрепления Силистрии и Никополя, Кутузов стянул свои главные силы к Рущуку и Журже. Войска Засса в Малой Валахии и О’Рурка в Белграде прикрывали его правое крыло; левое же охранялось отрядами, расположенными на Нижнем Дунае и у Слободжи. Одновременно с этими подготовительными распоряжениями Кутузов вступил в мирные переговоры с визирем. Но так как имп. Александр не соглашался на уменьшение своих прежних требований, а турки, с своей стороны, тоже явились крайне неуступчивыми, то переговоры были прерваны. Бездействие русских убедило визиря в их слабости, а потому он решился начать наступление к Рущуку, а по овладении этой крепостью перейти Дунай и разбить Кутузова; в то же время другая турецкая армия, Измаил-бея, собранная у Софии, должна была переправиться около Виддина и вторгнуться в Мал. Валахию. По соединении обеих армий этих предполагалось овладеть Бухарестом.

В начале июня визирь выступил из Шумлы, а 22 атаковал русских у Рущука, но потерпел поражение и отступил к заранее укрепленной позиции у с. Кадыкиой (15-XX в. к Ю от Рущука). Несмотря на одержанную победу, Кутузов по разным соображениям признал опасным оставаться под Рущуком, а потому, разрушив его укрепления, переправил все войска на левый берег. Затем, подкрепив отряды на правом и левом крыле и усилив укрепления Журжи, сам главнокомандующий с корпусом Ланжерона расположился в одном переходе к С от неё, рассчитывая в случае переправы визиря через Дунай нанести ему сильный удар. Вместе с тем, зная, что ещё нельзя было ожидать скорого открытия войны на нашей зап. границе, он просил разрешения придвинуть к Дунаю из Ясс 9-ю дивизию и из Хотина 15-ю. По отступлении Кутузова на левый берег визирь занял Рущук, но в течение всего июля не трогался оттуда, выжидая результатов действий Измаил-бея. Последний только в половине июля прибыл к Виддину и 20-го числа начал переправлять свои войска (около 20 тыс.) через Дунай. Заняв Калафат и сильно в нём окопавшись, он двинулся против отряда Засса (около 5 тыс.), но не мог овладеть малодоступной русской позицией. Когда 24 июля присоединились к Зассу отряды О’Рурка и гр. Воронцова и, кроме того, подошла к Дунаю наша флотилия, то Измаил-бей лишён был возможности ворваться в Малую Валахию.

Между тем визирь решился переправиться на левый берег, чтобы, пользуясь огромным перевесом своих сил, разбить Кутузова и, угрожая сообщениям Засса, заставить его открыть дорогу Измаил-бею. Приготовления визиря продолжались долго, так что только в ночь на 24 августа началась переправа его войск, в 4 вер. выше Рущука. К 2 сентября уже до 36 тыс. турок было на лев. берегу, где они, по своему обыкновению, немедленно окопались; на правом же берегу оставлено было до 30 тыс. Вместо того, чтобы немедленно атаковать Кутузова, у которого под рукою было не более 10 тыс., визирь оставался на месте. Благодаря его бездействию главнокомандующий успел притянуть к себе отряд ген. Эссена, стоявший на р. Ольте (как репли для Засса), и, сознавая, что наступил критический момент войны, не стал выжидать приказаний из Петербурга относительно 9-й и 15-й дивизий, но собственной волей распорядился ими: первой он послал приказание спешить к Журже, а второй - к Обилешти, для прикрытия лев. крыла армии со стороны Туртукая и Силистрии, откуда тоже угрожало появление неприятеля. С прибытием (1 сентября) 9-й дивизии силы Кутузова возросли до 25 тыс., и теперь он сам обложил укрепленный турецкий лагерь, устроив линию редутов, примыкавшую флангами к Дунаю. В то же время созрел у него весьма отважный план: он решил переправить часть своих войск на правый берег, отбросить остававшуюся там часть турецкой армии и таким образом отрезать у визиря его сообщения. Для выполнения этого предприятия ещё с половины сент. началась заготовка на р. Ольте плотов и паромов. Между тем Измаил-бей дважды (17 и 30 сентября) атаковал Засса, чтобы открыть себе путь к Журже, но оба раза потерпел неудачу. Тогда визирь приказал ему возвратиться за Дунай, двинуться к Лом-Паланке, где собрано было много судов, и, переправившись там опять на левый берег, выйти в тыл Кутузову. Последний, своевременно узнав об этом замысле, послал к Лом-Паланке отряд полковника Энгельгардта, которому и удалось в ночь на