Причины отмены местничества 1682. Местничество в истории и причины его отмены

Берх В. Царствование царя Федора Алексеевича и история первого стрелецкого бунта. Ч.1. - СПб., 1834. - 162 с.

Указ против местничества

Ц арь Алексей Михайлович, ведя 13 лет войну с поляками и шведами, приказал не считаться с местничеством. Сему примеру последовал и Царь Федор Алексеевич, при втором Чигиринском походе. Именным указом велено было: покаместа Турская война минется и ни кому ни с кем нынешним разрядом, ныне и впредь в отечестве не считаться, и нынешнего разряду в отеческих делах в случай никому не ставить, и ни кому ни кого тем не попрекать, и в разряд к отеческим счетным делам ныне ни у кого ни на кого не принимать. А кто, сказано далее, не будет сему указу повиноваться, тому быть: в наказании, разорении и в ссылке безо всякого милосердия и пощады. (С. 48)

Речь царева

Л ица сии, Января 12-го, собрались в Царские чертоги и Князь Василий Васильевич Голицын прочитал им, по воле Государевой, челобитную выборных лиц. По выслушании оной, Царь Федор Алексеевич произнес речь, в которой изложа как впредь от местничества, при ратных и посольских делах происходивший, так и действия Деда своего и Родителя к отклонению пагубного местничества, и несчастие от оного происшедшее под Конотопом и Чудновым просил: всем разрядам и чинам быть без мест, или по прежнему быть с местами?

Решительное положение уничтожить местничество

В ласти отвечали на сие протяжною речью, в которой превознося мудрую прозорливость Царя, заключили оную следующими словами: «будем молить, дабы Господь Бог такое царское намерение благоволил привести к совершению, чтобы от того любовь сохранялась, вкоренялась в сердца и Царствие твое мирно строилось.»
Б ояре, Окольничие и ближние люди присовокупили к сему, дабы Государь указал: разрядные случаи отставить и совершенно искоренить, дабы впредь те случаи никогда не вспомянулись. А кто кого укорит, того лишать чести, и вотчины его взять на Государя безпотворно.
В следствие сего общего одобрения, Государь приказал Князю М.Ю. Долгорукову и Думному Дьяку Семенову принести к себе Разрядные Книги, и отобрав записки о разрядных случаях, придать все сие огню. Всем исполнять службы без мест, друг друга не укорять и никому ни над кем не возноситься.

Сожжение Разрядных Книг

Уничтожение местничества
// История России в картинах. Вып.VI . / сост. В.Золотов. - СПб., 1865. - С. 64

Т ого же, 19-го Января, все помянутые книги сожжены в сенях передней Государской Палаты. Патриарх, все Духовные власти и бывшие в собрании посторонние лица, не трогались с мест до тех пор, пока помянутые книги совершенно не сгорели.
С оборное Деяние сие утверждено собственноручною подписью Царя: во утверждение сего Соборного деяния и в совершенное гордости и проклятых мест в вечное искоренение Моею рукою подписал . Далее подписались: Патриарх, 6 Митрополитов, 2 Архиепископа, 3 Архимандрита, 42 Боярина, 28 Окольничих, 19 Думных Дворян, 10 Думных Дьяков, 46 Стольников, 2 Генерала, Полковников, 3 Стряпчих, 4 Дворян и 1 Жилец.
У ничтожение местничества было конечно необходимым в Царстве, вошедшем в состав образованных Европейских Государств, но Царю Федору Алексеевичу уже не так трудно было совершить сей подвиг; ибо в 13 лет войны, которую вел Царь Алексей Михайлович с Польшей и Швецией, местничество было уничтожено. (С. 88-90)

12 (22) января 1682 г. решением Земского собора было отменено местничество - система распределения служебных мест в Русском государстве XV-XVII вв. при назначении на военную, административную и придворную службу с учётом происхождения человека и служебного положения его предков.

Институт местничества возник на рубеже XV-XVI вв. как следствие централизации государства и ликвидации удельной системы. Название такого порядка произошло от обычая занимать «место» на службе и за государевым столом в соответствии со знатностью. Тот из феодалов, который считал своё происхождение более древним и благородным, либо личные заслуги более значительными, занимал место за столом ближе к царю и, соответственно, претендовал на более высокую должность в войске или в гражданской администрации. Назначение на военные и государственные должности определялось не пригодностью или способностью человека, а его «отечеством» (знатностью) и положением родни (отца, деда). При такой системе каждый дворянин при вступлении на административную, военную или придворную службу получал чин согласно месту, какое занимали в государственном аппарате его предки, минуя низшие должности. В системе служебной иерархии положение человека зависело не от личных заслуг, а от происхождения. Местничество, с одной стороны, разделяло знать на соперничающие кланы, а с другой - закрепляло за узким кругом знатных фамилий исключительное право на замещение высших постов.

Сложность и пестрота отношений внутри княжеских, боярских и дворянских родов и между ними, недостоверность генеалогических сведений приводили к частым спорам и распрям, которые разбирали царь и Боярская дума. В связи с этим при Иоанне Грозном был составлен «Государев родословец», в котором была перечислена высшая знать, и «Государев разряд» - списки назначений на высшие должности, начиная со времён Ивана III - на их основе производились все новые назначения. В первой половине XVI в. местничество наблюдалось лишь среди бояр и бывших удельных князей. С середины XVI столетия это явление стало проникать в среду дворян, а в XVII в. - даже в среду городовых чинов. Одним из главных недостатков местничества был тот факт, что люди способные, но недостаточно родовитые не могли занять сколько-нибудь значительного места на военной и государственной службе. В то же время местничество открывало возможности для занятия высших служебных постов людям, не обладающим достаточными для этого способностями, но происходящим из знатных фамилий.

Развитие абсолютизма в России, создание централизованного бюрократического аппарата, а также интересы обороны страны, требовавшие, чтобы во главе армии стояли способные военачальники, привели к отмене местничества. Представителям дворянства предписывалось «во всех службах быть между собой без мест, где кому великий государь укажет, и никому ни с кем впредь разрядом и местами не считаться, и разрядные случаи и места отставить и искоренить». После уничтожения разрядных книг было объявлено о кодификации всех дворянских родов в родословных книгах по степеням знатности.

Реформы «Избранной Рады».

Около 1549 г. вокруг молодого Ивана IV сложил-

ся совет близких к нему людей, получивший название «Избранная

рада». Так назвал его на польский манер А. Курбский в одном из сво-

их сочинений. Состав Избранной рады не совсем ясен. Ее возглавлял

А. Ф. Адашсв, происходивший из богатого, но не очень знатного рода.

В работе Избранной рады участвовали представители различных

слоев господствующего класса: князья Д. Курлятев, А. Курбский,

М. Воротынский, московский мифополит Макарий и священник

Благовещенского собора Кремля (домашней церкви московских ца-

рей), духовник царя Сильвестр, дьяк Посольского приказа И. Виско-

вагый. Состав Избранной рады как бы отразил компромисс между

различными слоями господствующего класса. Избранная рада просу-

ществовала до 1560 г.; она проводила преобразования, получившие

название реформ середины XVI в. Еще до реформ середины XVI в. отдельные отрасли государст-

венного управления, а также управления отдельными территориями

стали поручаться («приказываться», как тогда говорили) боярам. Так

появились первые приказы - учреждения, ведавшие отраслями госу-

дарственного управления или отдельными регионами страны. В сере-

дине XVI в. существовало уже два десятка приказов. Военными делами руководили Разрядный приказ (ведал поместным войском),

Пушкарский (артиллерией), Стрелецкий (стрельцами), Оружейная па-

лата (Арсенал). Иностранными делами управлял Посольский приказ,

финансами - приказ Большой приход, государственными землями,

раздаваемыми дворянам,- Поместный приказ, холопами - Холопий

приказ. Были приказы, ведавшие определенными территориями, на-

пример приказ Сибирского дворца управлял Сибирью, приказ Казан-

ского дворца - присоединенным Казанским ханством.

Во главе приказа стоял боярин или дьяк - крупный государст-

венный чиновник. Приказы ведали управлением, сбором налогов

и судом. С усложнением задач государственного управления число

приказов росло. Ко времени петровских преобразований в начале

XVIII в. их было около 50. Оформление приказной системы позво-

лило централизовать управление страной.

Стала складываться единая система управления на местах. Ранее

там сбор налогов поручался боярам-кормленщикам, они были факти-

ческими правителями отдельных земель. В их личное распоряжение

поступали все средства, собранные сверх необходимых податей

в казну, т. е. они «кормились» за счет управления землями.

В 1556 г. кормления были отменены. На местах управление (сыск

и суд по особо важным государственным делам) было передано

в руки губных старост (губа - округ), избиравшихся из местных

дворян, земских старост - из числа зажиточных слоев черносошного

населения там, где не было дворянского землевладения, городовых

приказчиков или излюбленных голов - в городах. Таким образом,

в середине XVI в. сложился аппарат государственной власти в, фор-

ме сословно-представительной монархии.

Судебник 1550 г. Общая тенденция к централизации страны вы-

звала необходимость издания нового свода законов - Судебника

1550 г. Взяв за основу Судебник Ивана III, составители нового Су-

дебника внесли в него изменения, связанные с усилением централь-

ной власти. В нем подтверждалось право перехода крестьян в Юрьев

день и была увеличена плата за «пожилое». Феодал теперь отвечал

за преступления крестьян, что усиливало их личную зависимость от

господина. Впервые было введено наказание за взяточничество госу-

дарственных служащих.

Еще при Елене Глинской была начата денежная реформа, по ко-

торой московский рубль стал основной денежной единицей страны.

Право сбора торговых пошлин переходило в руки государства. Насе-

ление страны было обязано нести тягло - комплекс натуральных

и денежных повинностей. В середине XVI в. была установлена еди-

ная для всего государства единица взимания налогов - большая

соха. В зависимости от плодородия почвы, а также социального по-

ложения владельца земли соха составляла 400-600 десятин земли.

Военная реформа. Ядро армии составляло дворянское ополче-

ние. Под Москвой была посажена на землю «избранная тыся ча»-1070 провинциальных дворян, которые, по замыслу царя,

должны были смагь его опорой. Впервые было составлено Уложение

о службе. Во1чинник или помещик мог начинать службу с 15 лет

и передавать ее по наследству. Со 150 десятин земли и боярин,

и дворянин должны были выставлять одного воина и явля!ься на

смотры «конно, людно и оружно».

В 1550 I . было создано постоянное стрелецкое войско. На пер-

вых порах стрельцов набрали 3 тыс. человек. Кроме тою, в армию

стали привлекать иностранцев, число которых было незначительно.

Была усилена аршллсрия. Для несения пограничной службы привле-

калось казачество.

Бояре и дворяне, сое являвшие ополчение, назывались «служилы-

ми людьми по отечеству», i. e. по происхождению. Другую группу

составляли «служилые люди но прибору» (т. с. по набору). Кроме

стрельцов туда входили пушкари (артиллеристы), городская стража,

близки к ним были казаки. Тыловые работы (обоз, строительство

фортификационных сооружений) выполняла «посоха» - ополчение

из числа черносошных, монастырских крестьян и посадских людей.

На время военных походов ограничивалось местничество. В сере-

дине XVI в. был составлен официальный справочник - «Государев

родословец», упорядочивший местнические споры.

Стоглавый собор. В 1551 г. по инициативе царя и митрополита

был созван Собор русской церкви, получивший название Стоглавого,

поскольку его решения были сформулированы в ста главах. Решения

церковных иерархов отразили перемены, связанные с централизацией

государства. Собор одобрил принятие Судебника 1550 г. и реформы

Ивана IV. Из числа местных святых, почитавшихся в отдельных рус-

ских землях, был составлен общерусский список.

Упорядочивалась и унифицировалась обрядность на всей терри-

тории страны. Даже искусство подлежало регламентации: предписы-

валось создавать новые произведения, следуя утвержденным образ-

цам. Было решено оставить в руках церкви все земли, приобретен-

ные ею до Стоглавого собора. В дальнейшем церковники могли

покупать землю и получать ее в дар только с царского разрешения.

Таким образом, в вопросе о монастырском землевладении утверди-

лась линия на его ограничение и контроль со стороны царя.

Реформы 50-х годов XVI в. способствовали укреплению Россий-

ского централизованного многонационального государства. Они уси-

лили власть царя, привели к реорганизации местного и центрального

управления, укрепили военную мощь страны.

Чиновная реформа задумывалась в более широком идейном контексте, представление о котором ярко обрисовал Сильвестр Медведев. Согласно его «Созерацанию» 24 ноября 1681 г. Федор Алексеевич изволил «вчинать» рассмотрение дела о чинах своего царского совета, «как бывает председение в синклите его и в воинских делах, когда… посылают в полки с ратными людьми или в правление по их царского величества царственным градам» . Проблема была в сочетании благородства рода, заслуженного чина, близости к великому государю, но Медведев выделяет обличение вражды и непорядков, возникающих из-за местничества.
Именно об отмене местничества Медведев жаждал рассказать, подчеркнув роль В.В. Голицына (правившего во время написания «Созерцания») и в особенности продемонстрировав на этом примере идеи правильной организации государства. Государь должен был отменить местничество, потому что им умножается зло и вражда среди начальников и приносятся бедствия подчиненным. «Если вручат кому-то правление в стране и в полках, хотя и не великого рода, а честью их государской пожалован и в таком деле искусен» ни такому начальнику, ни с ним не следует «считаться местами» - это гордыня, Господь велит «не возноситься и над малым человеком».
В конце концов, все люди, по учению апостола Павла, составляют единое тело, не являясь одинаковыми его органами. Голова,- орган, безусловно, более важный, чем нога, рука или палец, - не может отрицать полезности других частей тела, коли они не голова. «Людям, как единому телу, органам же разным, в вере единой, в государстве едином подобает всем звание свое хранить, в нем же кто пребывает. Если боярин, да о государстве во всяких вещах... к мирному и прибыльному государства всего добротворению беспокоиться должен. Воевода в воинстве, как достойно, да промышляет и управляет, воин также службы своей надлежащей не оставляет. Подданный, в земледельстве труждаясь, должный оброк господину своему да воздает. Все же есть люди Божьи и ни один благородный без единого мнимого меньшим жить не может». Так, по мнению Сильвестра Медведева, считал царь Федор Алексеевич.

Вся аристократия с удовольствием подписалась бы под этими словами, если бы не следующий сомнительный тезис: «Чести же и правление более всего даваемы бывают по разуму, и по заслугам во всяких государственных делах бывшим, и людям знающим и потребным». Если это правило относится к существующему положению - значит незачем возвышать еще и неблагородных. Если же продвигаться должны прежде всего самые способные, какое значение имеет природное благородство? В этой связи Федор Алексеевич, согласно «Созерцанию», произнес 12 января 1682 г. перед собранием духовенства и Думы смелую речь: «чтобы тому местничеству впредь между великородных людей не быть, и кому по их государеву указу велят где, хоть из меньшего чина, за его службу или за разум пожалованным быть честью равной боярству - и с ним о том никому не считаться... ибо в жизни сей кого Господь Бог почтит, благословит и одарит разумом – того и люди должны почитать и Богу в том не прекословить».
Далее царь по обыкновению обратился к иностранному опыту, будто бы «на всей вселенной у всяких народов, особенно же... у мудрых людей, всякое правительство и чести даваемы бывают от самодержцев достойным людям. Если кто и благороден, но за скудость ума, или какой неправду и неблагочестивым житием и своевольным... губит благородство свое и почитается от всех во злородстве, таким… никакого правительства вручать не подобает» во избежание казни Божией на все государство. Однако это не искореняло понятия благородства - напротив, повелевая уничтожить местнические книги, Федор Алексеевич объявлял, что отменяет обычай «низить» по благородству тех, кто служил в подчинении малородного, и относить прегрешение одного члена фамилии к «бесчестью» всего рода. Отмена родового принципа в службе не касалась традиционных привилегий: они не упоминались, но на практике закреплялись.

В Соборном деянии об отмене местничества история излагается значительно прозаичнее. Как уже упоминалось, князю В.В. Голицыну с товарищами 24 ноября 1681 г. было поручено «ведать ратные дела» для приведения российской армии в соответствие с современными требованиями. Речь сразу же зашла о Государеве дворе, лишь частично затронутом военно-окружной реформой (за счет службы части новых московских дворян в полках), но так и не вписавшемся в систему «регулярства». Да и как вписаться, если приглашенным на обсуждение генералам и полковникам - лучшим специалистам в военном деле на Руси - государь должен был дать придворное звание стольников, чтобы Государев двор признал, «коего они чина и звания»? Даже при удостоверении соборного акта об отмене местничества знаменитый думный генерал В.А. Змеев поставил подпись среди думных дворян (без генеральского звания), командиры гвардейских дивизий генералы А.А. Шепелев и М.О. Кровков, рейтарские и пехотные полковники подписывались в самом конце списка стольников - перед стряпчими!

Замысел же усовершенствования системы чинов был на этот раз гениально прост: заставить представителей всех родов Государева двора служить «полковую службу по-прежнему», но с общеармейскими званиями. Известно, что знатнейшая молодежь начинала службу в московских дворянских сотнях с чина не выше стольника. Посему В.В. Голицын, «выборным людям сказав его великого государя указ», сразу потребовал, «чтобы они, выборные люди, объявили, в каком ратном устроении пристойнее быть стольникам, и стряпчим, и дворянам, и жильцам».
Выборные, в число которых недаром включены были регулярные командиры и представители городового дворянства, приговорили младшим чинам Государева двора служить не в сотнях, а в ротах. «Для лучшего устроения и крепкого против неприятелей стояния быть у них ротмистрам и поручикам... изо всех родов и чинов с головы беспременно, и между собой без мест и без подбора». Хотя дворяне должны были служить по-прежнему со своими рекрутами (с 25 дворов по человеку; обычно это были профессиональные военные холопы), они объединялись в роты (по 60 человек) и полки (по 6 рот) во главе со старшим ротмистром.
Дело было не в том, чтобы сделать из аристократической молодежи реальную военную силу (после Конотопской катастрофы при Алексее Михайловиче, когда в одном сражении полегли юноши почти из всех знатных родов, никто не решился бы рисковать цветом московского дворянства), а чтобы ликвидировать последний пережиток старой военной системы, мешавшей развитию не только новой армии, но и всего государственного аппарата. Никто в принципе не был против этого, но дворяне опасались лично проиграть.

Бояре доложили решение выборных царю, тот одобрил совет и предложил им всем вместе составить примерный список поручиков и ротмистров. Выборные озаботились, чтобы им был предоставлен полный список младших чинов двора, чтоб «написать на пример с головы к ротам ротмистров и поручиков». По поводу готовых списков очень беспокоились, били челом государю и боярам, что-де Трубецких, Одоевских, Куракиных, Репниных, Шейных, Троекуровых, Лобановых-Ростовских «и иных родов в те чины никого ныне не написано из-за того, что за малолетством в чины они не приказаны, и опасно им (остальному дворянству) того, чтобы впредь от тех вышеписанных и от иных родов, которые ныне в ротмистрах и в поручиках не написаны, не было им и родам их в том укоризны и попрека».
В связи с тем, что представители самых захудалых московских родов не желали попасть в командные чины, в которых не служат аристократы, выборные просили: во-первых, чтобы государь указал впредь записывать в ротмистры и поручики юношей всех родов Двора, ныне в списках не оказавшихся, «как они в службу поспеют и в чины приказаны будут»; во-вторых, указал бы великий государь представителям московского дворянства во всех службах быть «между собой без мест, где кому великий государь укажет, и никому ни с кем впредь разрядом и местами не считаться, и разрядные случаи и места отставить и искоренить».
Получив это противоречивое челобитье выборных, Федор Алексеевич выразил желание «в благочестивом своем царстве сугубого добра, лучшего и пристойного в ратях устроения и мирного всему христианскому множеству пребывания и жительства». Для реализации сего достойного стремления он собрал 12 января 1682 г. патриарха с духовенством и наличный состав Думы, объявил им челобитье выборных и поддержал его весьма красноречивой речью. Федор Алексеевич изысканно выражался в том смысле, что местничество есть покушение на христианские ценности, оно разрушает любовь, плодит злобу и вражду и вообще «всеяно» в победоносное христианство дьяволом, видевшим неизменное одоление нашего «славного ратоборства», «а неприятелям христианским озлобление и искоренение».
Бог вкладывал желание искоренить местничество в государева деда Михаила Федоровича и отца Алексея Михайловича, многократно объявлявших службу «без мест». В этих случаях россияне неизменно имели успехи в войнах, дипломатии и внутреннем управлении, но, поскольку «совершенно то не успокоено по причине бывших тогда многих ратных дел», из-за местнических споров случались тяжелые поражения. Сам Федор Алексеевич сообщил, что он «последуя предков наших государских благому намерению, всегда... попечение о том имел, как бы то... пагубное дело совершенно искоренить».
Действительно, все дворцовые мероприятия его правления, начиная с венчания на царство, военные назначения и даже объявления о крестных ходах, сопровождались указанием на их проведение «без мест», а то и угрозами желающим поместничать . Участников крестных ходов он даже указал не записывать в разрядных книгах, чтобы «чинам от того между собой ссор и нелюбия не было». Нынешнее мероприятие было направлено против самой психологии местничества, сидевшей крепко и проявлявшейся в самых непредвиденных случаях.

Патриарх Иоаким, безусловно, был заранее подготовлен к такому повороту событий, поскольку произнес стройную речь от имени духовенства (а говорил всегда по бумажке - речи ведущему «мудроборцу» обычно писал знаменитый поэт и просветитель Карион Истомин). За задуманное государем «умножение любви» патриарх не находил «достойной похвалы»: духовенство могло лишь «едиными устами и единым сердцем» молить Бога о приведении столь благого намерения к исполнению. Затем государь обратился к боярам, у которых тоже был подготовлен красивый литературный ответ (придворные литераторы явно входили в моду) .

При общем согласии Федор Алексеевич приказал боярину князю М.Ю. Долгорукову с думным дьяком В.Г. Семеновым принести все имеющиеся разрядные местнические книги и предложил духовенству тут же их уничтожить, объявив, что отныне все будут служить без мест, старыми службами считаться не должны под страхом наказания, «а которых родов ныне за малолетством в ротмистрах и в поручиках не написано - и из тех родов впредь писать так же в ротмистры и в поручики». Духовенство торжественно сожгло разрядные книги в сенях Передней палаты, патриарх произнес увещевание нарушителям нового постановления с угрозой «тяжкого церковного запрещения и государева гнева». «Бояре же и окольничие и думные люди все единогласно отвечали: Да будет так!» В свою очередь Федор Алексеевич изволил Думу «милостиво похвалить» и перешел от декоративной части к существенному: объявил о кодификации всех дворянских родов в родословных книгах по степеням знатности.

События и мнения

Согласно царской речи, древняя родословная книга должна была быть пополнена именами всех не вошедших в нее родственников записанных там фамилий. Не попавшие в старое родословие княжеские и иные честные роды, служившие до сей поры в боярах, окольничих и думных людях, вместе со «старыми родами», не достигшими этих чинов, но бывшими «в посольствах, и в полках, и в городах в воеводах, и в иных знатных посылках, и у его великаго государя в близости», велено было «с явными свидетельствами написать в особую книгу». В третью книгу вносились выдвинувшиеся при Романовых роды, служившие в полковых воеводах, посланниках «и иных честных чинах» и занесенные в «десятни» (списки дворян по городам) по первой статье. В четвертую книгу - городовые дворянские роды средней и меньшей статей десятен. В пятую - попавшие в московские чины из нижних (недворянских) чинов за службы отцов и свои личные; по чину они получались выше, а по знатности - ниже городового дворянства. Таким образом Федор Алексеевич надеялся преодолеть междворянскую «нелюбовь» и созданием Палаты родословных дел внес действительно крупный вклад в сплочение дворянского сословия.
В то же время, хотя «соборное деяние» об отмене местничества было торжественно подписано «самодержавною государевою рукою», архиереями и придворными, а решение объявлено энергичным указом от 12 января 1682 г. , cовременники, заносившие в свои записки самые любопытные случаи, не сочли интересным это шумное мероприятие. Не только городские, но и дворянские летописцы проигнорировали отмену местничества, вспомнив о сем случае только в XVIII в. Даже в официальной эпитафии Федору Алексеевичу на стене Архангельского собора это мероприятие упомянуто где-то после строительства богаделен, но до обновления зданий Кремля и Китай-города. Последнее, как и отмена местничества, было в первой трети XVIII в. воспринято преувеличенно. В.Н. Татищев, например, уделив тому и другому одинаковое внимание, отнесся к массовому каменному строительству при Федоре даже с большим почтением, чем к отмене местничества, которое, по его мнению, реально искоренил только Петр I.
«В Москве, - писал дедушка русской ученой историографии о царе Федоре, - хотелось ему прилежно каменное строение умножить. И для того приказал объявить, чтобы припасы брали из казны, а деньги за них платили в десять лет, по которому (указу) многие брали и строились. При нем над кирпичными мастерами был для особливого надзора Каменный приказ учрежден и положена была мера и образцы, как (кирпич) выжигать. Не меньше надзирали и за мятьем глины, но дабы кто от своей работы не отперся - велено на десятом кирпиче каждому мастеру или обжигальщику свой знак класть. Камень белый также положен был только трех размеров, мельче которых продавать и возить было запрещено, только если бы кто специально по потребности мельче привезти заказал. Для чего учрежден был особый Каменный приказ, и для производства того камня дано было довольное число денег, на которые бы, изготовя довольно припасов, по вышеписанному для строительства в долг раздавать. Но как в прочем, так и сем добром порядке за недостатком верности и лакомством временщиков припасы в долг разобрали, а денег ни с кого не собрали, ибо многим по заступничеству их государь деньги пожаловал и взыскивать не велел. И так то (строительство) вскоре разорилось» .
Историк XVIII в. допускает в рассказе две существенные ошибки. Размах каменного строительства в столице при царе Федоре поразил его настолько, что заставил приписать этому государю создание давно существовавшего приказа Каменных дел, который лишь расширил свои полномочия на все капитальное строительство (так же, как Посольский приказ - на все посольские дела, Разбойный - на все разбойные, ср. № 805, 894). Он не разорился, а прекрасно существовал и далее , а потери казны на массовой каменной застройке Москвы окупались: Федор Алексеевич видел доход от этого дела не в рублях, а в появлении защищенных от пожаров новых улиц и красивых зданий столицы (№ 892).
Примерно такое же отношение к действительности имели век от века все более многочисленные и многословные рассуждения об отмене местничества . Историки, анализировавшие борьбу различных группировок вокруг реформы, не заметили подчеркнутых во всех соборных речах уверений в стремлении к «общему добру», «общему государственному добру», к «государственных дел устроению для общей высоких и меньших чинов всего своего царства пользы». Но почему же современники не заметили самого мероприятия, из-за коего потомки пролили столько чернил? Соборный акт отменял устаревший обычай, затруднявший службу одним, угрожавший благополучию других и мешавший осуществлению государственной власти силами дворянства. Поэтому о местничестве, хотя его рецидивы еще случались , никто и не вздохнул, зато многие дворяне и даже не дворяне обратили внимание на иное мероприятие Федора Алексеевича: учреждение Палаты родословных дел, энергично занимавшейся кодификацией дворянского родословия при царевне Софье и В.В. Голицыне (она и историкам дала огромные запасы источников) .

Между 5 и 15 февраля 1682 г. в новом «разряде без мест» было записано царское повеление приступить к созданию шести родословных книг: «1) родословным людям; 2) выежжим; 3) московским знатным родам; 4) дворянским; 5) гостиным и дьячим; 6) всяким низким чинам». «Гербальной» было поручено ведать боярину князю В.Д. Долгорукову (тогда как работать над расширением Уложенья должен был стольник князь И.А. Большой-Голицын, а далее следовала комиссия стольника князя А.И. Хованского с его «двойниками») . В кровавых волнах Московского восстания 1682 г. и годах последующей грызни за власть «в верхах» потонули многие благие начинания Федора Алексеевича, но Палата родословных дел, как необходимейшее всему дворянскому сословию начинание, не сгинула. Гораздо дольше пришлось дворянству ждать Табели о рангах: это значительно более конфликтное мероприятие не могло пройти без волевого нажима государя, способного снять частные противоречия лиц и групп. Но за Федором Алексеевичем историки не признавали такого качества, как самостоятельная и тем паче плодотворная воля, поэтому изучение незавершенной чиновной реформы превратилось в фарс.

Резкое суждение В.О. Ключевского о «боярской попытке» 1681 г. разделить страну на «вечно» отписанные аристократам наместничества, в духе Речи Посполитой , было основано на недоразумении: на одну доску с опубликованным М.А. Оболенским проектом «степеней» военных, гражданских и придворных чинов историк поставил маленькую публицистическую заметку из составленного в 1700 г. церковно-полемического сборника «Икона» .
Было совершенно очевидно, что русское правительство, старательно поддерживавшее шляхетскую республику и еще в 1675 г. договорившееся с Империей о сохранении в Речи Посполитой «аристократической децентрализации государства» (как надежной гарантии против усиления Польши), никогда не пошло бы на заведение у себя «феодализма польского пошиба». Но Ключевского не останавливали такие соображения, и заметку из «Иконы» он принял, во-первых, за исходный и основной вариант проекта чиновной реформы, а во-вторых, поверил сообщению той же заметки, что именно патриарх Иоаким остановил грядущее разделение Российского государства на уделы, а значит - предотвратил «несказанные беды, войны, и нестроения, и погубление людем».
Довольно скоро В.К. Никольский выяснил, что проект реформы светских чинов планировался в сочетании с епархиальной реформой не «великородными» боярами, а сторонниками преобразований из близкого окружения царя Федора (В.В. Голицын, И.М. Языков, Лихачевы) и вкупе с ней был отклонен усилиями патриарха. В благодарность за тщательно проделанную предшественником работу М.Я. Волков заявил, что оценки Никольского «не всегда обоснованы, а иногда противоречивы». С помощью многочисленных передержек и домыслов Волкову удалось сделать вывод, что «при составлении проекта авторы субъективно руководствовались двумя целями. Они хотели подчеркнуть "христианскую непреоборимую силу" Российского царства и царской власти, уподобив царя 6oiy. Если Иисус Христос имел 12 апостолов, то царю полагалось иметь 12 наместников...».
В «Иконе», если даже признать ее ценным источником, упомянуты задуманные наместничества в Новгороде, Казани, Астрахани, Сибири и иных неназванных городах. Цифра 12 взята М.Я. Волковым «с потолка» и использована благодаря незнанию реалий царствования Федора Алексеевича. Например, 8 июня 1680 г. государь очень рассердился, узнав, что придворные в челобитных уподобляют его Богу. Он объявил особый указ не писать, «чтоб он, великий государь, пожаловал, умилосердился, как Бог; и то слово в челобитных писать непристойно... а если кто впредь дерзнет так писать - и тем за то от него... быть в великой опале!». В том же указе царь сердито заметил, что являться к нему из домов, где есть заразные болезни - «бесстрашная дерзость... и неостерегательство его государева здоровья». Лучше бы, заметил государь, поздравляли с праздником и здоровья желали, а не Богу уподобляли!

Но выдуманная цифра 12 неумолимо влекла М.Я. Волкова, и он продолжал: «Вторая, более прозаическая их (соcтавителей.- Авт.) цель состояла в том, чтобы удалить из Москвы на постоянную службу еще 12 бояр»: их оставалось бы мало, причем «большая часть оставшихся в столице бояр… состояла бы... из сановников, не заинтересованных в функционировании Боярской думы». Предполагаемое удушение Думы было бы «прогрессивным», из 12 наместничеств могло бы выйти что-то вроде «губерний начала XVIII в.», но сопротивление «боярской знати, патриарха и церковных властей» не позволило сбыться сим мечтам. «Сопротивление» описано М.Я. Волковым по тексту «Созерцания» Сильвестра Медведева, где обсуждаются общие причины «смут» и «мятежей» в государствах (а реформы Федора Алексеевича, которым сопротивлялся Иоаким, одобряются), но такая подмена ничего уже не добавляет к общему стилю «исследования».
Нет смысла повторять, что Федор Алексеевич настойчиво и последовательно расширял Боярскую думу, придавая ей статус постоянно действующего высшего государственного учреждения: не замечать очевидного советские историки привыкли. Гораздо интереснее разобраться в представлении Федора Алексеевича о месте царской власти и ее отношении к Церкви, тем более что эти вопросы были взаимосвязаны с самого венчания государя на царство до церковной реформы, в ходе которой он скончался.
---

Подробнее про историю местничества читайте у нас на сайте.

Лит.: Бобровский П. О. Местничество и преступления против родовой чести в русском войске до Петра I. СПб., 1888; Волчанецкая Е. Н. Местничество в древней Руси. СПб., 1907; Маркевич А. И О местничестве. Киев, 1879; Полное собрание законов Российской Империи. Собрание 1-е. СПб., 1676-1688. Т. 2 (1830). № 905; Седов П. В. К изучению источников по истории отмены местничества // Вспомогательные исторические дисциплины. СПб., 1998. Т. XXVI; Талина Г. В. Государственная власть и системы регулирования социально-служебного положения представителей высшего общества в начальный период становления абсолютизма в России (1645-1682 гг.). М., 2001; Хмыров М. Д. Местничество и разряды. СПб., 1862; Эскин Ю. М. Местничество в России XVI-XVII вв. Хронологический реестр. М., 1994; Эскин Ю. М. Очерки истории местничества в России XVI-XVII вв. М., 2009.

См. также в Президентской библиотеке:

Отмена местничества (Реформы Алексея Михайловича)

Отмена местничества приходится в русской истории на период, ставший предпосылкой к улучшению русского войска и его демократизации. При этом, была перестроена вся административная система управления в общем.

Кроме того, данная мера становится предвестницей известных петровских реформ, основная суть которых была сведена к ликвидации при определении на службу так называемого принципа знатности рода и выдвижение личных умений и талантов на первый план. Таким образом, многие современные историки считают отмену местничества одной из самых важных реформ семнадцатого века!

Рассматриваемое постановление было принято в период правления царя Фёдора Алексеевича, который ознаменовался проведением целого ряда новаторских преобразований, которые были направлены на укрепление самодержавия власти государя. Именно в эпоху правления данного монарха была предпринята фактическая попытка полного изменения системы административно-церковного управления. Но по причине ранней кончины правителя это так и осталось в планах.

Отмена местничества стала, пожалуй, самым важным событием того времени, так как она смогла привести к коренной и довольно значительной трансформации самого русского общества. Кроме того, местничество существенно осложняло работу военных сил и государственного аппарата. Ведь сама суть данного принципа сводилась не к способностям претендента, а лишь степенью его родовитости и знатности в глазах бояр. Тут необходимо отметить и сам состав боярства в Московском княжестве.

Итак, русское боярство включало в свой состав только представителей столичной аристократии, дворян присоединённых к княжеству Московскому княжеств, а также пришлых татарских и литовских князей. При этом, все они входили в состав государевой Думы, ежедневно занимаясь военным и гражданским управлением. Но регулярные споры о том, кто из них должен стоять выше другого могли помешать работе стремительно расширяющегося государственного аппарата, который как раз и нуждался более всего в гибкой системе местничества.

На собрании духовенства в 1682 году стал острый вопрос об отмене местничества, которая впоследствии стала его самым главным административным решением. При этом, нужно помнить, что в целом собрание было посвящено церковным делам и различным религиозным моментам. Но потребность перемены существующего строя была настолько острой, что именно это собрание решило сжечь все разрядные книги.