Людовик XIV Французский. Двор и придворные праздники

Старые французские короли до ужаса боялись заглушить уловками этикета свежий и свободный глас галльского острословия. Они действительно переняли церемониал бургундского двора, но позаботились оставить достаточно щелочек для непосредственного общения с окружающими. Генрих IV любил простой, открытый разговор. Он запретил детям величать его холодным "Monsier" (господин), ему хотелось быть просто "papa". He принял он и такого нелепого заведения немецких дворов, как "Prugelknabe" (козел отпущения), для детей благородного происхождения, которые были товарищами в играх юным князьям, но если княжичи вели себя плохо, то порку прописывали их маленьким друзьям. Генрих IV давал особый наказ воспитателю своего сына, чтобы оный примерно колотил парнишку, ежели тот будет безобразничать. 14 ноября 1607 года король пишет воспитателю:

"Желаю и приказываю сечь Дофина розгами всякий раз, ежели заупрямится или начнет делать что-либо дурное; на собственном опыте знаю, ничто так не пойдет на пользу, как добрая порка".

Генрих (Henri) IV, называемый также Генрихом Наваррским (1533-1610) французский король (с 1589 г.), убит религиозным фанатиком Равальяком (Ravaillac) (прим. ред. )

Людовик XIV (Людовик Великий) (1638-1715) - французский король (с 1643 г.) (прим. ред. )

Что такое этикет? Слово "Этикет" ввел Людовик XIV в ХVII веке. На одном из пышных приемов у этого монарха гостям вручили карточки с перечислением требуемых от них правил поведения. От французского названия карточек "этикеток" и произошло понятие "этикет" воспитанность, хорошие манеры, умение вести себя в обществе. Дипломатический этикет В древности самыми важными отношениями считались отношения между странами. Поэтому прежде всего получил развитие дипломатический этикет. Один из древнейших письменных договоров был заключен между египетским фараоном Рамзесом П и хеттским царем Хатушилем Ш в 1278 году до н.э. Они заключили мир, условия которого были выгравированы на серебряной пластинке.

Придворный этикет При дворах французских, английских и испанских королей этикет соблюдался особенно строго. Испанский король Филип Ш предпочел сгореть у своего камина (у него вспыхнули кружева), чем самому гасить огонь (ответетвенный за церемониал придворного огня отлучился). Были и менее мрачные курьезы: как-то Людовик ХШ прибыл к кардиналу Ришелье по государственным вопросам и застал кардинала прикованным к кровати подагрой. Король не должен разговаривать с подданным стоя иди сидя, если тот лежит! Пришлось Луи лечь рядом. "Эрмитажный этикет" Да, был и такой этикет, составленный самой Екатериной II. В нем государыня настоятельно просила: "Есть и пить вкусно и сладко, но не до такой степени, чтобы забывать свои ноги под столом, когда начнутся танцы". А также рекомендовала гостям Эрмитажа: "Дорогие фарфоровые статуэтки и прочие вещицы разглядывать глазами, а если попадут оные в руки, то по забывчивости в карманы не класть". Современный этикет. К современному этикету больше всего подходят слова Свифта: "Кто никогда не поставит другого человека в неловкое положение, тот и обладает хорошими манерами".

Как следует сидеть за столом Вы, конечно, помните, как следует сидеть за столом. Ровно, спокойно, не позволяя себе ни слишком расслабленных, ни напряженных поз. Поза гонщика, когда человек низко наклоняется над тарелкой, словно над рулем, неуместна и некрасива. Конечно, мы с вами стараемся есть и пить как можно бесшумнее не только в гостях, но и дома, чтобы не испортить аппетит сотрапезникам неэстетичными звуками. Руки на стол класть не следует, локти тоже лучше не выдвигать. На столе находятся только кисти рук.

Galda piederumi Во время еды у нас должны быть все время заняты обе руки. При любой трапезе одна рука или обе с приборами. Если в одной руке прибор, то другая либо поддерживает тарелку, либо берет хлеб. Если левая рука оказалась ненадолго не занятой, то ее кисть спокойно лежит на скатерти возле вашей тарелки. Следите за руками в перерывах между едой не позволяйте им активно жестикулировать, играть приборами, катать хлебные шарики, плести косички из бахромы скатерти и тому подобные вольности. Это же ваши руки, значит, они должны хоть немножко вас слушаться. Ноги тоже спокойно ставьте возле стула, а не вытягивайте в длину, не раскидывайте по сторонам, не перебирайте ими, уподобляясь нетерпеливой лошадке.

Sakāmvārds, nepiespiesti, iespaids, labi audzināti Поговорка "когда я ем, я глух и нем" существует только для малышей, которые еще не научились красиво и непринужденно вести себя за столом. Но мы-то с вами не такие, мы-то умеем произвести впечатление воспитанных людей. Поэтому за столом уместно не молчать, а поддерживать беседу. Она протекает по своим правилам: если вы обратились с вопросом, а не с рассказом к своему сотрапезнику, сделайте это, только убедившись, что в этот момент он не жует. Если к вам обратились с вопросом, а вы в этот момент пережевываете пищу, не смущаясь, спокойно дожуйте, проглотите и только тогда отвечай те на вопрос. Если ваш ответ нужен, то его подождут.

Galdauts, nolikt, šķīvis, viegli, nesabojāt, aizrauties, pārējie Не забывайте, что когда вы заняты беседой, можно положить головки приборов на край тарелки с двух сторон, а их ручки будут лежать на скатерти. Когда вы обращаетесь к соседу по столу, то поворачиваете к нему не все туловище (чтобы не показывать спину второму соседу), а только голову. Конечно, через спины гостей не переговариваются наклоняются слегка вперед, а не назад. Темы застольных бесед такие, которые аппетита никому не испортят. И, конечно, не следует настолько увлекаться беседой с одним человеком, чтобы забыть остальных своих сотрапезников.

Noskaņojums, pie galda, saimniece, sajūtas Особо хочу подчеркнуть, что наше настроение за столом сильно отражается на ходе всего застолья, поэтому даже если вам не очень весело, не стоит демонстрировать плохое настроение. Если вас чрезвычайно заинтересовал рецепт какого-нибудь блюда, то потерпите: вы спросите об этом после праздника по телефону. А во время застолья следует только воздать блюду должное. Причем лучше похвалить все блюда, чем какое-то одно, иначе хозяйка может подумать, что остальные не удались. Если же блюдо вам действительно не нравится, не стоит давать ему резкую отрицательную оценку и уж тем более рассказывать о своих неприятных ощущениях от подобных кулинарных творений.

Skopums, ēdiens, apkārtējie, ikdienā Мы с вами помним, что есть следует без жадности (не нужно набрасываться на пищу), не торопясь, но с аппетитом. Не стоит думать, что окружающие не обращают внимание на вашу манеру держаться за столом. Это очень важное проявление вашей индивидуальности. Поэтому, наверное, нужно ежедневно следить за собой, чтобы манера красиво держаться за столом была доведена до автоматизма.

Герцог Сен Симон в своих знаменитых мемуарах писал что день короля расписан буквально по минутам, и даже находясь далеко от Версаля можно было по часам знать что сейчас делает Король. Согласно строгому Этикету каждый придворный исполнял свою роль в этом распорядке дня и точно знал в какое время дня и куда надлежит являться! В этом отношении Версаль представлял собой грандиозный по размаху, великолепный по оформлению и точный по исполнению механизм, с раззолоченными фигурками крутящихся в странном но завораживающем танце.

8.00 – Дежурный камердинер просыпается и отпирает двери спальни, лакеи и камергеры готовят парадную спальню к церемонии пробуждения короля.

8.20 – Главный Камердинер будит Короля, встав на колени перед постелью и громко произнеся «Не угодно ли будет Вашему Величеству проснутся»

8.25 – Лейб хирург осматривает короля, проверяет пульс, Лейб Медик меняет Королю ночную рубашку.

8.40 – Обер Камергер открывает занавес королевской кровати и подает Королю святую воду и библию

9.00 – Камергер открывает двери спальни и впускает лиц имеющих честь присутствовать на церемонии одевания халата. Лакеи вносят легкие закуски для короля.

9.15 – Впускают Принцев Крови имеющих право присутствовать на церемонии бритья Короля и одевания парика.

9.40 – Утренняя Молитва Короля. Все присутствующие становятся на колени.

10.00 – Церемония Одевания и Обувания Короля. Камергер допускает сановников имеющих привилегию подавать Королю одежду и туфли. Лакеи с королевским гардеробщиком вносят несколько нарядов на выбор, который угодно будет выбрать на сегодня Королю.

10.30 – Король в сопровождении гвардейцев идет в Кабинет где его ждут министры. Слушание докладов, прием посланников, прочие распоряжения

11.30 – Утренняя Обедня в Дворцовой Церкви – присутствуют Королева, принцы крови, пэры Франции.

12.00 – Большой Выход Короля. Все придворные обязаны ждать в Парадной Лестнице и поклонами приветствовать Короля. В это время, если Королю будет угодно обратить на кого нибудь из присутствующих внимание, можно подавать прошения. Короля сопровождают Принцы крови, дети короля, особо приближенные лица.

12.15 – 12.50 – заседание Большого Совета

12.30 – Церемония сервировки королевского обеденного стола. Ответственный за сервировку и меню Главный Церемонимейстер двора.

13.00 – Церемония Королевского Обеда. Выход Короля в Столовую. Стол накрыт на одну персону. Никто из присутствующих не имеет права садится. Принц Орлеанский подает Королю салфетку. Остальные согласно по титулу и рангу обслуживают Короля исполняя обязанности виночерпиев, хлеборезов, мундшенков. Не имеющие привилегии присутствовать на Обеде Короля ждут его выхода в Зеркальной Галерее. Там же оглашают список лиц получивших честь сопровождать Короля в свите на Большой Прогулке.

14.00 – Церемония переодевания Короля к Прогулке. В Мраморном дворе Версаля подается Королевская Карета.

15.00-19.00 - Большая Прогулка Короля. Работают все фонтаны Парка. Короля сопровождает Любовница. Роль фаворитки короля вообще была очень большой при версальском дворе. Пока их любил король они обладали самыми обширными привилегиями, вызывая зависть и восхищение придворных. Правда как только любовь короля остывала, быстро проходила и слава земная любовницы. Судьбой оставленных фавориток уже никто не интересовался... и жизнь их вне двора была как правило печальной.

Герцогиня Лавальер (умерла в монастыре)

Маркиза Монтеспан (изгнана из двора)

мадемуазель де Фонтаж (отравлена соперницей)

Мадам де Ментенон (пережила короля... умерла в изгнании)

15.00-16.00 - согласно Этикету кроме сопровождающих лиц никто не имеет права приближаться Королю и утомлять его разговорами. Игра в мяч в Оранжерее

16.00 – Травля оленей в Версальском парке. Участвуют все получившие приглашение

17.00 – Полдник в Марли или в Трианоне. Хозяйка стола Любовница короля. Трапезничают все приглашенные дамы. Это время свободного общения, Королю могут приближаться любые придворные или дворяне из провинций.

19.00 – Король в сопровождении Любовницы и Свиты возвращается в Версаль. Церемония переодевания в кабинете. Здесь же министры отчитываются о проделанной работе.

20.00 – Карточная игра в апартаментах Любовницы. Игра по большим ставкам.

22.00 - Церемония сервировки Королевского ужина в Большой столовой. Специальный служитель из дворян пробует все блюда, хлеб и соль, проверяет чистоту вилок, ножей, зубочисток.

22.30 – Королевский Ужин! Начальник телохранителей объявляет «Королю подан ужин!» Король в сопровождении свиты и двух лакеев держащих большие свечи идет в Столовую.

Вместе с Королем за стол садятся Королева, принцы и принцессы – вся королевская семья.

По правую и по левую сторону стола должны стоять перед Королем шесть служителей, ему прислуживающих и подающих чистые тарелки.

Говядина подается согласно с церемониалом, который напечатан в высочайшем указе от 7 января 1681 года: если на стол короля подаются кушанья, приготовленные из говядины, то впереди несущих блюдо поваров должны идти два телохранителя, привратник залы, хлебничий из дворян, главный дворцовый смотритель, смотритель кухни, а позади - двое оруженосцев, которым не дозволяется и близко подходить к говядине его величества.

Если Король изъявит желание пить, мундшенк говорит во всеуслышание: "Пить его величеству!" Тогда старшие мундшенки делают поклон, приносят серебряный вызолоченный кубок и два графина, предварительно отведав воду. После чего король сам наполняет свой кубок, а старшие мундшенки, сделав вторичный поклон, уносят графины.

Во время ужина играет музыка; тихо, чтобы не мешать говорить, словно аккомпанируя словам, и подавая ритм для обслуживающего персонала.

Остальные придворные на почтительном расстоянии смотрят на ужин королевской семьи.

Все мужчины остаются стоять на ногах, избранным дамам в качестве особой милости даровано право табурета, только они имеют право сидеть.

23.30 – Последние распоряжения перед сном в кабинете Короля, имеют право присутствовать принцы крови, королевские дети, любовница. Министры и сановники могут в последний раз предстать перед королем с докладами, записками, проектами. Тогда же в кабинет пускают любимых королевских собак. Король их собственноручно кормит. В это же время Король громко произносит имя вельможи которому сегодня достанется честь держать свечку при церемонии раздевания короля. После того как выбор сделан привратник громко произносит «Господа, выходите», и придворные чины удаляются.

00.00 – Церемония раздевания Короля. Обслуживают только те лица которые по праву рождения имеют привилегию присутствия при церемонии отхода ко сну Короля.

00.30 – Осмотр Лейб Медиком, лакеи вносят кушанья и воду, если Королю будет угодно ночью покушать, Камергер зажигает ночную лампу, закрывает занавески кровати, затем все выходят из спальни, кроме дежурного камердинера который запирает двери и ложится на свою кровать.

А завтра Короля ждет ТОЧНО такой же день!

Музыка: "Te Deum" Ж-Б Люлли

Эпоха Людовика XIV чаще всего ассоциируется с масштабными празднествами, балами, театральными постановками, маскарадами, охотой и другими увеселениями. Людовик много времени посвящал подобным мероприятиям, особенно во время министерства кардинала Мазарини и в первый период своего самостоятельного правления. Так как кардинал Мазарини практически не допускал его к государственным делам, молодому Людовику оставалось лишь быть королем на публике. Этого и добивался Мазарини, которому после Фронды было необходимо укрепить королевскую власть, а, следовательно, и свою. Он считал, что это укрепление должно происходить путем пропаганды в различных областях искусства: литературе, живописи, скульптуре, архитектуре. Но, так как французское общество было в основной массе неграмотным, самым действенным методом было явление образа власти, которым и стал малолетний Людовик XIV.

Людовик любил танцевать и умел это делать хорошо, поэтому кардинал и направил пропаганду в русло театрального искусства. Людовик впервые появился на сцене в тринадцатилетнем возрасте в "Балете Кассандры". Это было первое крупное празднество после внутриполитического кризиса, открывшее череду постановок, в которых Людовик постоянно исполнял танцевальные партии. По свидетельствам Вольтера, Людовик XIV отличался в важных танцах, приличных величественному виду его и не унижающих его сана.

Итак, театр стал одним из любимых увеселений короля. В связи с этим нельзя не упомянуть двух выдающихся деятелей театрального искусства второй половины XVII века – Жана-Батиста Люлли и Жана-Батиста Мольера. Оба они довольно быстро снискали расположение короля и составили успешный творческий тандем для прославления величия Людовика XIV. Придворные были недовольны такой благосклонностью короля к Люлли и Мольеру. Многие называли Люлли итальянским мошенником, постоянно указывали на его пороки, но Людовик все прощал Люлли, закрывая глаза на многие недостатки. Таким образом, Ж.-Б. Люлли был назначен сюринтендантом музыки. Против Мольера также была настроена большая часть двора; без поддержки короля он потерял бы свой авторитет, труппу и все средства к существованию. Но Людовик XIV, руководствуясь собственными интересами, пренебрег мнением двора. Как пишет французский историк Франсуа Блюш, в Мольере Людовик видит не позорно отлученного от Церкви проповедниками и не фигляра, а глубокого, остроумного, тонкого, очень плодовитого, с богатым воображением автора, разделяющего с ним трапезу, умеющего исправлять нравы, не морализируя, всегда готового выполнить неожиданные приказы короля.

Одной из самых знаменитых совместных постановок Мольера и Люлли является комедия-балет "Мещанин во дворянстве". Сюжет был написан по инициативе самого короля, он попросил написать Люлли "смешной турецкий балет" после посещения Франции турецкого псевдопосла, которого звали Солиман-ага, в ноябре 1669 года. Щекотливость ситуации состояла в том, что на самом деле никаким послом он не являлся, а лишь ввел короля в заблуждение. Это был первый раз, когда на глазах у всей Европы принимали посольство Великой Порты, и король обставил все самым грандиозным образом: когда выяснилось, что "посол" всего лишь простой турок, недоброжелатели не замедлили посмеяться над Людовиком XIV. Поэтому в данной ситуации было наилучшим выходом - возглавить это всеобщее осмеяние. Таким образом, заказ Люлли турецкого балета стал своего рода заклинанием против опасности стать посмешищем. 14 октября 1670 года он был представлен двору в замке Шамбор.

Людовик уже не принимал непосредственного участия в постановках. К этому времени он бросил танцевать. Впервые двор не увидел Людовика на сцене на премьере "Блистательных любовников" Мольера 7 февраля 1670 года. Существуют различные мнения о причинах такой перемены.

Вольтер видит причину в том, что Людовик, когда в Сен-Жермене ставили трагедию Жан Расина "Британик", услышал слова, которые его поразили, и он перестал появляться на сцене. Строки были посвящены пристрастию римского императора Нерона к участию в народных зрелищах.

Филипп Боссан не разделяет эту точку зрения и приводит данные из "Журнала королевского здоровья", в котором записаны свидетельства королевских врачей о том, что король готовился к этой роли и репетировал, пока не заболел. Эта версия кажется вполне правдоподобной, но Боссан выдвигает альтернативную точку зрения, приходя к выводу о том, что Людовик знал, что он блестящий танцор и как профессионал понимал, когда ему следует уйти со сцены.

Несмотря на то, что Людовик XIV больше не танцевал на сцене, театральные постановки продолжались и были востребованы. Нельзя не отметить вклад Людовика XIV в развитие французского театра. Под его влиянием создавались многие знаменитые и в наши дни произведения театрального искусства.

Однако деятельность французского короля в сфере культуры не ограничивалась только театральной областью. Величайшим культурным событием в жизни Франции, и особенно в жизни придворных, стало строительство новой королевской резиденции – Версаля.

Дворец был возведен на месте небольшого охотничьего павильона, построенного в 1623 году при Людовике XIII. Людовик XIV также обращает внимание на это место, еще до 1661 года он приказывает перестроить служебные строения, чтобы разместить в них кухни и конюшни.

Активное строительство начинается в 1669-1670 годах. Главным архитектором до 1670 года был Луи Лево, после его смерти строительство продолжает его зять Франсуа д"Орбе, а затем Жюль Ардуэн-Мансар. Им было поручено окружить замок тремя фасадами из белого камня, которые были обращены на запад, север и юг. Это позволило утроить площадь дворца.

Помимо названных архитекторов, в строительстве дворцово-паркового комплекса принимал участие ландшафтный архитектор Андре Ленотр, который был назначен генеральным контролером строительства в 1657 году. Ленотр полностью преображает территорию вокруг дворца, не изменяя при этом естественного ландшафта. Пруды и заросшие водоемы превращаются в великолепные фонтаны и круглые бассейны. Для создания величественной перспективы парка, он пересаживает целые леса из Иль-де-Франс и Нормандии.

Также большую роль в создании дворца сыграл художник Шарль Лебрен, получивший титул "первого королевского живописца". Он расписывал в Версале Военный зал и зал Мира, а также галерею Аполлона в Лувре и интерьеры замка Сен-Жермен.

Еще до полного завершения строительства Версальского дворца, Людовик проводил в нем праздники. В мае 1664 года проводится первый королевский праздник "Забавы волшебного острова". Затем следуют и другие праздники, в сюжетах которых проводиться тема Солнца. Многие праздники устраивались в честь военных побед Людовика XIV. Например, после возвращения из военной кампании во Франше-Конте в июле и августе 1674 года король устраивает "Большой дивертисмент". Это празднество представляло собой целый ряд театральных постановок, фейерверки, прогулки на гондолах по большому каналу парка.

В 1677 году Людовик принимает решение о перемещении правительства и двора в Версаль. В связи с этим строительство комплекса продолжается. Чтобы соединить апартаменты короля и королевы, Жюль Ардуэн-Мансар надстраивает над террасой Большую галерею, с двух сторон ее замыкают салон Мира и салон Войны. В 1678 году было построено южное крыло дворца, а с 1682 по 1684 год появляются кабинет королевского совета и два министерских крыла, а для восстановления симметрии в 1685-1689 годах возводится северное крыло. Таким образом, государственные чиновники и придворное общество были собраны в одном месте.

После окончательного переезда двора в Версаль та атмосфера, которая царила при дворе французского короля в шестидесятых годах XVII века, исчезает. Закончилось то время, когда придворные переезжали из замка в замок за королем или сопровождали его на войне. Теперь все подчинено строгому уставу и двором правит порядок.

Строгий этикет и "кодекс рангов" придавали большое значение иерархическому положению придворных. Жан-Кристиан Птифис указывает на то, что выработанные правила – это система изощренных политических предписаний. Все это порождало зависть среди приближенных к королю. Быть придворным далеко не простое занятие. Важно всегда оставаться настороже, чтобы избежать западни или не стать жертвой заговора. Жизнь при дворе также приводит к огромным расходам: необходимо содержать особняк, лошадей, прислугу, постоянно заказывать новые великолепные одеяния. Установив придворную иерархию дворянства, Людовик XIV лишил его политической автономии. Таким образом, дворянство прочно привязывалось к королю, что помогало избегать возможных дворянских мятежей или вспышек недовольства.

Итак, многочисленные праздники тесно переплетались с государственной политикой, войнами и мятежами. Придворные интриги также порой оказывали влияние на политику или дипломатию. Однако зачастую крестьяне голодали, пока знать предавалась увеселениям при дворе. Но это было неотъемлемой частью жизни XVII века и абсолютной монархии в целом.

Но если посмотреть на это с другой стороны, то придворные празднества порождали огромное количество произведений искусства, дошедших до наших дней. Вклад Людовика XIV неоценим: при нем была открыта Французская академия наук, к Академии художеств и скульптуры по желанию Кольбера присоединяется Академия архитектуры, образуя единый институт.

На наш взгляд интересно высказывание Вольтера, который в "Истории царствования Людовика XIV" много внимания уделяет придворной жизни:" Двор и правление Людовика XIV отличаются таким блеском, таким великолепием, что и мелкие подробности двора его занимательны для потомства, так как были предметом любопытства для Европы и для всех его современников. Лучи славы его царствования озарили его малейшие деяния".

Яковлева Мария

Старые французские короли до ужаса боялись заглушить уловками этикета свежий и свободный глас галльского острословия. Они действительно переняли церемониал бургундского двора, но позаботились оставить достаточно щелочек для непосредственного общения с окружающими. Генрих IV любил простой, открытый разговор. Он запретил детям величать его холодным "Monsier" (господин), ему хотелось быть просто "papa". He принял он и такого нелепого заведения немецких дворов, как "Prugelknabe" (козел отпущения), для детей благородного происхождения, которые были товарищами в играх юным князьям, но если княжичи вели себя плохо, то порку прописывали их маленьким друзьям. Генрих IV давал особый наказ воспитателю своего сына, чтобы оный примерно колотил парнишку, ежели тот будет безобразничать. 14 ноября 1607 года король пишет воспитателю:

"Желаю и приказываю сечь Дофина розгами всякий раз, ежели заупрямится или начнет делать что-либо дурное; на собственном опыте знаю, ничто так не пойдет на пользу, как добрая порка".

При Людовике XIV положение переменилось. Король любил придворную жизнь, ему был любезен вечно движущийся мир Версаля. Но движение он понимал по-своему: он - солнце, вокруг которого обращается вселенная, и только от него исходят лучи, дарящие жизнь двору.

Испанский этикет он перекроил и украсил по своему вкусу. Я бы выразился так: ворот, сдавливающий шею, остался, только вместо жесткого испанского воротника - фрезы - появилась пена французских кружев.

Раздвину завесу веков и загляну в спальню "короля-Солнца". Там нечто подобное совершает главный камердинер: он раздвигает полог кровати, потому что настало утро. Король пробуждается. Камер-лакеи впускают тех вельмож, которые облечены правом присутствовать при торжественном моменте пробуждения. Входят принцы крови, с поклоном входит главный камергер, главный при гардеробе короля и четыре камергера.

Церемония пробуждения короля - lever - начинается.

Король сходит со своего знаменитого ложа, установленного в самой середине дворца и точно по главной оси Версальского парка. Король для своего двора, что Солнце на небосводе. После краткой молитвы главный камердинер льет несколько капель ароматизированного винного спирта ему на руку, что, собственно, и составляет процедуру утреннего умывания. Первый камергер подает тапки, затем передает халат главному камергеру, тот помогает надеть его королю, который уже сидит в кресле. Придворный куафер снимает с короля ночной колпак и причесывает волосы в то время, как первый камергер держит перед ним зеркало.

До унылого скучны эти подробности, однако в жизни версальского двора они имеют большую важность и полны значения. Подавать королю тапки или домашний халат - это огромная честь и награда, которую с завистью наблюдают остальные придворные.

Порядок самого одевания спланирован самим королем, и он же установил в нем неумолимую последовательность, совсем как при решении арифметической задачи. До 77 лет его жизни тапки всегда подавал первый камергер, а главный камергер домашний халат. Затеять перемену ролей означало бы сознаться в революционном образе мыслей.

До сих пор это была первая часть lever, его интимный этап. Далее следовала вторая, торжественная часть церемонии.

Лакеи распахивали створки дверей. Чередой входили придворные. Герцоги и прочие важные особы, послы, маршалы Франции, министры, верховные судьи и разного рода придворные сановники. Выстраивались возле позолоченного ограждения, разделявшего зал на две части, и в благоговейной тишине наблюдали парадное зрелище, словно разыгравшийся у них на глазах спектакль, главную роль в котором играл наипервейший человек Франции и ее главный актер.

Картина первая: снимание ночной рубахи. Гардеробмейстер помогал справа, главный камердинер - слева. Видимо, этот предмет туалета считался наименее благородным, чем рубашка дневная. Потому что перемена рубашки была куда обстоятельней: один из офицеров при гардеробе передавал дневную рубашку первому камергеру, а тот передавал ее дальше герцогу Орлеанскому, по рангу следовавшему сразу за королем. Король принимал рубашку от герцога, набрасывал ее на плечи и, с помощью двух камергеров освободившись от ночной рубашки, надевал дневную. Спектакль продолжался. Придворные сановники по очереди выдавали остальные предметы одежды, натягивали ему туфли, застегивали алмазные пряжки, подвязывали шпагу и орденскую ленту. Гардеробмейстер (как правило, это был один из самых знатных герцогов Франции) играл важную роль: он держал вчерашнюю одежду, пока король вынимал из нее мелкие вещи и перекладывал в карманы сегодняшней; далее он подавал на золотом подносе три вышитых платка на выбор, затем он же подавал шляпу, перчатки и трость.

В ненастные утра, когда требовалось освещение, один из зрителей также получал свою роль. Главный камергер шепотом испрашивал короля, кому принадлежит право держать свечи. Король называл кого-нибудь из вельмож, и тот, распираемый гордостью, держал двухрожковый подсвечник во время всего процесса одевания. Это надо понимать: двухрожковый. Потому что Людовик даже право пользования подсвечником ввел в продуманную и отшлифованную систему придворного этикета. Только король имел право пользоваться двухрожковыми подсвечниками, все остальные должны были довольствоваться однорожковыми. Так оно и шло по всем линиям. Людовик любил камзолы, обшитые золотым позументом, однако кому-либо другому в таком ходить было нельзя. Редко, в знак исключительной милости, король дозволял заслуженным мужам заказать галуны на камзол. Об этом дозволении составлялся документ с печатью, король его подписывал, а первый министр контрассигнировал. Назывался сей почетный предмет одежды justaucorps a brevet, т.е. камзол дозволенный.

Когда наблюдаемое каждый день красочное зрелище подходило к концу, король покидал спальню, и двор толпою высыпал следом. А в опочивальне продолжалась малая дополнительная церемония. Пресловутое ложе следовало привести в порядок. Не просто так, наскоро, как то бывает с постелями простых мещан. У этой операции также были свои писанные правила. Один из камердинеров занимал место у изголовья, другой в ногах, а придворный обойщик застилал с соответствующей тщательностью высочайшую постель. Один из камергеров присутствовал до конца церемонии и следил, чтобы все правила выполнялись точно.

Впрочем, и кровати тоже, как предмету обихода, непосредственно связанному с персоной короля, полагалось соответствующее почитание. Если кто-то пересекал отделенную ограждением часть спальни, ему всякий раз приходилось отдавать ей честь, глубоко преклоняя колена. Еще более парадно проходил обеденный акт. По мере приближения обеденного часа мажордом, сотрясая дверь комнаты лейб-гвардейцев своим жезлом, трубным голосом объявлял:

Господа, сервировку для короля!

Каждый из гвардейских офицеров забирал ту часть сервировки, которая была поручена его заботам, и шествие направлялось в столовую. Впереди мажордом со скатертью, за ним офицеры, по обеим сторонам лейб-гвардейцы. Они складывали предметы сервировки на сервировочный стол, и на том их миссия пока заканчивалась. Сервирование стола было делом других царедворцев. Они накрывали стол, затем дежурный камергер нарезал хлеб и производил смотр, все ли в порядке, мажордом снова стучал лейб-гвардейцам:

Господа, жаркое для короля!

Лейб-гвардейцы занимали позиции, толпа вельмож входила в буфетную и подвергала пристальному осмотру жареные блюда, предназначенные к столу. Гофмейстер поправлял тарелки, затем окунал два ломтика хлеба в соус. Один пробовал сам, второй протягивал на пробу стольнику. Коль скоро вкус и аромат блюд оказывался удовлетворительным, снова складывалось шествие. Впереди опять-таки мажордом с жезлом, за ним гофмейстер с булавой, за ними дежурный камергер с одним из блюд, стольник - с другим, дегустатор - с третьим, потом еще несколько сановников с парой блюд. А самим блюдам выпадала особая честь; при них по обеим сторонам вышагивали лейб-гвардейцы с ружьями на плече.

При прибытии в целости досточтимой ноши в столовую докладывали, соблюдая положенные формальности, королю, что кушать подано. Обслуживание было делом чести шести благородных камергеров. Один из них нарезал мясо, другой накладывал его на тарелку; третий подавал и т. д. Если король хотел выпить вина, то кравчий выкрикивал:

Вино королю!

Преклонял колена перед королем, потом шел к буфету и принимал из рук виночерпия поднос с двумя хрустальными графинами. В одном из них было вино, в другом вода. Опять преклонив колено, передавал поднос камергеру; тот, смешав немного вина с водою, отливал в свой особый бокал, пробовал, затем возвращал поднос кравчему. Все это с надлежащей серьезностью и торжественностью; король, наконец, мог пить.

Тот же ритуал повторялся при каждом отдельном блюде.

Когда до отказа забитый церемониями день проходил, и король собирался на покой, вкруг него снова разыгрывался спектакль утреннего туалета, но только в обратном порядке, как кинопленка, прокрученная назад. Скажем только, что теперь умывание имело большие масштабы, чем утреннее обтирание несколькими каплями винного спирта. Принесли полотенце на двух золотых блюдах, один конец влажный, другой сухой. Король протер влажным концом лицо и руки, сухим концом промакнул остатки влаги. Надо ли говорить, что поднесение полотенца считалось очень высокой честью и составляло особое право принцев крови. Придворный этикет даже при этом простом акте предполагал тончайшие различия. В присутствие сыновей и внуков короля полотенце передавал в руки старшему по рангу главный камергер. Если же короля окружали дети прочих герцогов, то полотенце подносил просто один из камердинеров.

Из этого фрагмента церемоний потомки узнали, что "король-Солнце" купался в славе, купался в молитвенном обожании подданных, купался еще много в чем прочем, не купался он единственно в воде.

Ежедневное поклонение божеству выполнялось при участии множества придворных вельмож и сановников. Управлением королевской кухней ведали 96 вельмож, среди них 36 стольников, 16 дегустаторов, 12 гофмейстеров и один главный гофмейстер. Персонал кухни составляли 448 человек, не считая слуг персонала и учеников этих слуг.