Почему в советском союзе запрещались произведения. «По ком звонит колокол» - культовая книга партийной верхушки

На этом сайте собраны электронные версии книг, по разным причинам запрещенные к изданию в России. Хотя прецедентов было сравнительно немного, они все же ставят под угрозу нашу с вами свободу мысли, свободу слова и свободу анализировать и осмысливать идеи других людей. Данный сайт сделан для того, чтобы читатель мог лично ознакомиться с запрещенной литературой и сформировать свое собственное мнение о прочитанном.

В основном, список книг пополняется силами пользователей, поэтому мы будем благодарны за любую помощь. На данный момент разыскиваются электронные версии следующих книг:

1. Юрий Дмитриевич Петухов — «Четвертая мировая»
   


2. Юрий Дмитриевич Петухов — «Геноцид»
   решением Перовского суда г. Москвы от 5 февраля 2007 г.


3. Мухаммад ибн Сулейман ат-Тамими — «Книга единобожия»
   решением Савеловского суда г. Москвы от 20 апреля 2004 г.


4. Станислав Белковский — «Бизнес Путина»
   По некоторым данным, тираж издательства «У-Фактория» был арестован сотрудниками ФСБ.

Адам Парфей — «Культура Времен Апокалипсиса»

Педофилы, фашиствующие иудеи, скатологические маги, маньяки-поэты… Вы думаете что маргинальная или даже криминальная культура — это далекая и периферия благоденствующего Запада? Вы думаете, что окончательный распад морали связано только с христианским пророчеством о пришествии Антихриста? Вы уверены? Оглянитесь вокруг, и вы поймете, что либо пропасть грехопадения не имеет дна, либо мораль — это не то, что принято за нее принимать, что Пришествие уже состоялось, да только его никто не заметил… Все еще не верите? Читайте «Культуру времен Апокалипсиса».

Джей Стивенс — «Штурмуя Небеса»

Давным-давно, а если точнее, то 19 апреля 1943 года в швейцарском городе Базеле молодой химик Альберт Хофманн случайно испытал на себе вещество, споры о свойствах которого не утихают до наших дней. Почти во всех странах мира оно запрещено как опасный наркотик, но, несмотря на это, некоторые ученые продолжают считать его своеобразным лазом в глубины подсознания, способным пролить свет на природу человеческой психики. Речь идет об ЛСД. В своем взгляде на проблему Джей Стивенс весьма далек от позиции, согласно которой ЛСД и другие психоактивные вещества суть не что иное, как эликсиры сатаны. Но «Штурмуя небеса» отнюдь не пропагандистская брошюра, призывающая всех и каждого употреблять психостимуляторы и галлюциногены, это документальное произведение, в котором предпринимается попытка объективно оценить их воздействие на человека. Кроме того, в книге приведена полная история исследований препаратов-психоделиков вплоть до их запрета, а также биографии личностей, в той или иной мере с ними связанных. Уделяя особое внимание таким важным для американской контркультуры фигурам, как радикальный психолог, «ЛСД-гуру» Тимоти Лири и поэт Аллен Гинсберг, Стивенс пишет и об английском писателе Олдосе Хаксли, известном своим интересом к изменяющим сознание веществам, и о Кене Кизи - не только авторе легендарного «Полета над гнездом кукушки», но пропагандисте и идеологе ЛСД. Завершает книгу отчет о ведущихся в наши дни нелегальных исследованиях психостимуляторов. [email protected]
ICQ: 249237172

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

c. Андерграунд и Самиздат

c.2 Имена и названия в истории советского самиздата

d. Закат эпохи: последние годы самиздата

Заключение

Cписок использованной литературы

Введение

Тема моего реферата была выбрана неслучайно.

Как известно, история рано или поздно повторяется, сделав виток по спирали. И в этом в очередной раз можно убедиться, если проанализировать события, произошедшие в нашей стране за последний год-два.

В чем историческое значение самиздата и насколько актуально это явление сейчас?

Сразу вспоминается не так давно опубликованная информация, предоставленная агентством «Интерфакс» о том, что в скором времени будет создан список запрещенной литературы. «По мнению адвоката, члена палаты Генри Резника, "ядро" экстремистской литературы, направленной на разжигание межнациональной розни, существует уже десятилетия, и во многих странах распространение такого рода изданий запрещено. Среди таких книг Резник назвал "Майн кампф", "Протоколы сионских мудрецов" и другие, - сообщает агентство. - Такие издания нужно не уничтожать, заявил Резник, а поместить в спецхраны для доступа к ним узкого круга людей. "Но широкого распространения их быть не должно, потому что эти произведения очевидно националистические и направлены на разжигание расизма и антисемитизма", - считает адвокат.

Список подобной литературы, по его словам, будет внесен в законодательство и опубликован, и это значительно упростит процедуру доказывания в процессах по делам о разжигании межнациональной розни».

Заглянув в историю, можно заметить, что одним из наиболее заметных направлений общественной деятельности в советский период являлось как раз создание и распространение самиздата. Хотя, как говорил известный академик Д.С. Лихачев, самиздат существовал всегда - с момента создания человечеством письменности: в парижском Лувре находится скульптура писца Каи, сидящего за работой, выполненная неизвестным автором еще в середине III тысячелетия до нашей эры. Также ученый отмечал, что "чем меньше будет давление на официальную печать, тем меньше будет самиздата". И, соответственно, наоборот: самиздат имеет в общественной жизни большое значение - особенно в пору цензурных ужесточений.

Ну, а если все в истории имеет свойство повторяться, опыт прошлого может нам вновь пригодиться. В том числе и опыт общественной деятельности.

Таким образом, поднимая вопрос о роли и значении запрещенной литературы ХХ века, я преследую следующие цели:

1. Рассмотреть основные положения и направления запрещенной литературы ХХ века и установить степень ее влияния на общество и исторические события того времени.

2. Выявить значение запрещенной литературы советских времен в настоящий период развития современного общества.

Для достижения своих целей я ставлю перед собой следующие задачи:

1. Исследовать политическую и морально-этическую ситуации в России ХХ века.

2. Изучить историю появления «подпольных» литературных организаций, ее создателей, их мировоззрения.

3. Проанализировать отражение самых знаменательных событий и положения того времени в русской литературе в общем и в запрещенных изданиях.

4. Установить взаимосвязь между последствиями распространения запрещенной литературы ХХ века и ступенями дальнейшего развития российского общества.

a. Немного истории: ситуация в России в ХХ веке

Уже к концу XIX века среди русских социалистов оформилось два течения.

Одни называли себя "народниками" (в будущем - социалистами-революционерами или кратко "эс-эрами") и считали общину подготовкой к будущему социалистическому строю. Другие - марксисты (Плеханов и Ленин) говорили, что для перехода к социализму нужно сначала превратить крестьян в рабочих, т.е. в пролетариев. В дальнейшем марксисты разделились не меньшевиков и большевиков. Оба течения сходились в том, что бедность крестьян поможет им, социалистам, прийти к власти.

К концу ХIХ века кризис в сельском хозяйстве достиг больших размеров.

Для борьбы с этим был создан в 1902 году специальный комитет во главе с министром финансов Витте, считавшим общину главным злом сельского хозяйства.

Раскол произошел в 1903 году на II съезде социал-демократической рабочей партии. Большинство участников съезда примкнуло к Ленину, благодаря чему и получило название "большевиков". Представители же течения, оказавшиеся в меньшинстве, стали с тех пор называться "меньшевиками".

Коммунистическая власть, насильно установившаяся в России после революции 1917 г., коренным образом переменила всю экономическую систему страны.

Во-первых, была уничтожена всякая частная собственность: земли, фабрики, банки, машины всякого рода, имущество, продовольствие (всякое сырье) - все это перешло к государству. Ломка проводилась самыми энергичными и жестокими мерами, но все равно жизнь заставила страну пройти через несколько этапов в своем историческом следовании.

Период военного коммунизма (с 1918-1921 г.г.), период Н.Э.П.-а (Новой Экономической Политики, 1921-1928), коллективизация (1928), и Построение Социализма (после 2-ой Мировой войны).

С 1918-1921 г.г., в период военного коммунизма, происходила полная национализация всего частного в промышленности и сельском хозяйстве. Отбиралась не только недвижимая собственность, но и драгоценности и продукты, были введены карточки на продукты и были введена всеобщая трудовая повинность.

Все это привело к полной экономической катастрофе для населения. Начала свирепствовать эпидемия тифа, настали голод и холод.

На VII съезде партии в 1918 году, по предложению Ленина, партия большевиков была переименована в РКП(б) - Российскую Коммунистическую партию большевиков.

1920/21 гг. приобрели характер вооруженных восстаний против большевиков в Тамбовской и Воронежской губерниях и Западной Сибири, для подавления которых большевики использовали регулярные войска. С 28 февраля по 18 марта 1921 г. против политики большевиков выступили моряки Балтийского флота и гарнизон Кронштадта. Они требовали переизбрания Советов, свободы слова и печати, освобождения политзаключенных и др.

Выход из кризиса был найден на Х съезде РКП (б), который проходил в марте 1921 г. Съезд принял «О единстве партии», направленную на снятие напряженности в отношениях между ее различными лидерами. Одновременно было принято решение о ликвидации существования в России других политических партий.

В 1922 г. В.И. Ленин поручил органам юстиции разработать и принять уголовный кодекс. В июне-июле 1922 г. проходил первый политический процесс в Советской России над 47 руководителями эсеровской партии, который закончился вынесением смертного приговора 14 подсудимым. Под давлением мировой общественности приговор был заменен высылкой подсудимых за границу. Одновременно произошел «самороспуск» меньшевистской партии. В августе 1922 г. из Советской России отплыл «философский пароход», который увез в эмиграцию около 160 выдающихся представителей отечественной культуры.

В апреле 1922 г. на пост Генерального секретаря ЦК партии был назначен И.В. Сталин. Заместителем Ленина на посту председателя правительства был назначен А.И. Рыков.

В конце 20-х годов начинается активная законотворческая деятельность, направленная на то, чтобы создать благоприятные условия для работы карательных органов. 3-я сессия III созыва ЦИК СССР 25 февраля 1927 г. ввела в действие главу первую статьи 58 уголовного кодекса РСФСР «Преступления государственные». В январе 1929 г. Л.Д. Троцкий был выслан из СССР, а его сторонники были сосланы на периферию.

В конце 20-х - первой половине 30-х гг. систематически проводились Съезды Советов, съезды и Пленумы Коммунистической партии. В 1936 г. была принята Конституция СССР, объявленная самой демократической конституцией в мире.

С 1930 по 1933 гг. состоялись сфабрикованные процессы над Промпартией, трудовой крестьянской партией, меньшевиками, специалистами фирмы «Метрополитен-Виккерс».бактериологами, историками, руководящими работниками пищевой промышленности, совхозов, наркомата земледелия и т. д.

22 августа 1932 г. было принято новое постановление высших органов государственной власти «О борьбе со спекуляцией», в котором за указанное преступление выносился срок от 5 до 10 лет без права амнистии. В декабре того же года в стране был введен паспортный режим, отмененный Советской властью в 1923 г.

В марте 1933 г. органы ОГПУ получили право расстреливать людей без суда и следствия.

В июле 1934 г. был издан декрет, утверждающий принцип заложничества. К концу 30-х гг. культ личности Сталина достиг своего апогея за весь предвоенный период.

Уже в ходе третьего Московского процесса, который проходил в марте 1938 г., среди осужденных фигурировал Г. Ягода, бывший руководителем НКВД в 1934-1936 гг. В 1938 г. было начато частичное освобождение заключенных из ГУЛАГА. В ноябре 1938 г. был распространен секретный циркуляр о приостановлении дальнейших арестов. В декабре 1938 г. был освобожден от должности наркома внутренних дел Н.И.Ежов и назначен новый - Л.П. Берия.

22 июня 1941 года Германия без объявления войны напала на СССР. Великая Отечественная война внесла ряд корректив в тот внутриполитический курс, который проводился сталинским руководством в 30-е гг.

В условиях военного времени продолжали активно действовать репрессивные органы. Осенью 1941 г. были расстреляны некоторые видные советские военачальники: Г.М. Штерн, П.В. Рычагов, А.Д. Локтионов, Я.В. Смушкевич, Ф.К. Арженухин, Г.К. Савченко, И.Ф. Сакриер и др.

В сентябре 1943 г. состоялась историческая встреча Сталина и руководства Русской православной церкви. На ней были решены такие насущные для церкви проблемы, как созыв Архиерейского собора для выбора патриарха, создание Священного синода и др.

1944 г. на конференции в Думбартон-Оксе представители СССР, США, Великобритании и Китая разрабатывали Устав Организации Объединенных наций. СССР настаивал на том, чтобы учредителями ООН считались все советские республики, которые имели право самостоятельности дипломатической деятельности. Сталину удалось настоять на своем и учредителями ООН стали наряду с СССР Украинская и Белорусская советские республики

1945 г. стал годом завершения ВОВ.

В середине 40-х - начале 50-х годов между социалистической и капиталистической системами началась «холодная война», грозившая в любой момент перерасти в «горячую».

Исходя из нового соотношения сил в мире основным принципом внешней политики СССР провозглашался принцип мирного сосуществования государств с различным социально-политическим строем. Он включал в себя отказ от применения силы или угрозы силой, невмешательства во внутренние дела, уважение суверенитета, территориальной целостности и нерушимости границ, сотрудничество на основе равноправия и взаимной выгоды.

Проходили изменения в управлении экономикой страны. Была проведена децентрализация управления, передача большинства функций центра в регионы. Вместо отраслевых министерств были созданы советы народного хозяйства, руководившие развитием экономики непосредственно в регионах.

Возрастает обеспеченность населения больницами, школами, дошкольными детскими учреждениями.

В конце 50-х годов отменяется плата за обучение в высших и средних специальных учебных заведениях и старших классах средних школ, введенная после Отечественной войны.

Промышленность страны достигла впечатляющих успехов. В 1957 году был осуществлен запуск первого в мире искусственного спутника Земли. В 1961 года был осуществлен запуск космического корабля с человеком на борту. Первым космонавтом Земли стал гражданин СССР Ю.А. Гагарин. Быстрыми темпами развивалась атомная энергетика - строились первые атомные электростанции.

В условиях экономического соревнования между капиталистической и социалистической системами выдвигается лозунг «Догнать и перегнать Америку по производству мяса и молока на душу населения».

В начале 60-х гг. берется курс на резкое сокращение приусадебных участков и развитие социалистического сектора в деревне (колхозов и совхозов), что привело к сокращению производства картофеля, мяса, овощей.

Произошли существенные изменения в жизни крестьян. Были снижены нормы, отменены обязательные поставки продукции с приусадебных участков крестьян, сокращен денежный налог, введены твердые суммы налогообложения. Крестьяне получили паспорта, было введено пенсионное обеспечение колхозников.

В сентябре 1965 года проведена реформа управления промышленностью, была принята новая система «планирования и экономического стимулирования». В марте 1965 года было объявлено о реформе в сельском хозяйстве. Эти реформы дали положительный эффект. Но кардинального улучшения не произошло, причиной неудачи реформ стало излишняя централизация управления, сопротивление самой административно бюрократической системы.

Во второй половине 60-х годов основной тенденцией политического развития стало усиление роли партийной и государственной бюрократии, создание условий для складывания нового правящего класса.

Теоретической основой политической системы стал курс на «возрастание руководящей роли партии».

Возникла ситуация, когда для занятия любой руководящей должности, для любого продвижения по служебной лестнице необходимо было иметь билет члена КПСС.

Рост правящего номенклатурного слоя, исповедующего двойную мораль, усиление административных методов управление вызвало к жизни движение диссидентов (инакомыслящих), выступивших с критикой политической системы, в защиту прав человека.

В 1968 г. на Красной площади была проведена демонстрация протеста против ввода советских войск в Чехословакию. Участники демонстрации были приговорены к различным срокам заключения, этот процесс получил большой международный резонанс. Правозащитное движение получило мощную поддержку за границей.

После чехословацких событий 1968 г. диссидентское движение вступило в новый этап. У правозащитников появился идейный лидер А.Д. Сахаров. Выдающийся ученый-физик, академик, один из создателей советской водородной бомбы выступил с целой программой правозащитной деятельности.

С 1975 г. начался следующий этап диссидентского движения, который можно назвать «хельсинкским». Участники его ставили задачу следить за строгим выполнением хельсинкского соглашения по правам человека, подписанного СССР в 1975 г. Были созданы группы содействия выполнению соглашений.

Для борьбы с правозащитным движением было создано пятое Главное управление КГБ. Около тысячи человек было арестовано.

В 1977 г. была принята новая Конституция СССР, а в 1978 г. - конституции союзных республик. В этих конституциях законодательно укреплялась руководящая роль Коммунистической партии. Существование других партий конституцией не предусматривалось.

К 1984 г. диссидентское движение было разгромлено, но оно оставило заметный след в умах людей, способствовало изменению общественной психологии.

В 1985 году руководителем страны становится М.С. Горбачев. В качестве государственной выдвигается концепция «нового политического мышления», несущая признание приоритета общечеловеческих ценностей над всеми остальными, включая классовые, государственные и иные.

Начались значительные изменения в руководстве КПСС. Ушли в отставку важнейшие фигуры из окружения Л.И. Брежнева. Развернулась борьба с коррупцией, злоупотреблениями, сменялись дискредитировавшие себя партийные руководители на местах. За 1985-1986 гг. было заменено свыше 60% секретарей райкомов и обкомов.

Первый удар по авторитету М.С. Гобачева нанес секретарь Московского горкома партии Б.Н. Ельцин. В сентябре 1987 г. он выступил на торжественном Пленуме ЦК КПСС с критической речью. Он был снят с поста секретаря Московского горкома.

1987-1988 гг., - этап, в котором классовое понятие демократии было заменено либеральным пониманием. В 1988 г. прошла XIX Всесоюзная партийная конференция, определившая пути преобразований, провозглашавших передачу власти от партийных органов Советам народных депутатов, обеспечение полновластия Советов всех уровней.

Выборы в высшие органы власти открыли этап размежевания в лагере перестройки (1989-1991 гг.). В апреле 1989 г. открылся I Съезд народных депутатов СССР, избравший Верховный Совет СССР. Его Председателем был избран М.С. Горбачев. В марте 1990 г. III Съезд народных депутатов СССР принял решение о переходе к президентской системе правления. Съезд избрал президентом страны М.С. Горбачева.

Периодом наиболее ожесточенных схваток стал XXVIII (и последний) съезд КПСС, состоявшийся в июле 1990 г. На нем партия фактически раскололась.

Сложную политическую ситуацию до предела обострил и кризис национальных отношений, приведший в конечном итоге к распаду СССР. Позиция российского руководства и парламента, провозгласивших курс на независимость, сыграла решающую роль в развале СССР - Союз мог выжить без любой из других республик, но только не без России.

В России одновременно с референдумом о сохранении Союза был проведен второй референдум - об учреждении должности президента. В июне 1991 г. были проведены всенародные выборы президента РСФСР. С сокрушительным перевесом их выиграл Б.Н. Ельцин.

Последний удар по Союзу был нанесен в декабре 1991 года, когда руководители России, Украины и Белоруссии Б.Н. Ельцин, Л.М. Кравчук и С.Ю. Шушкевич, не ставя в известность М.С. Горбачева, собрались в Беловежской Пуще под г. Минском и подписали соглашение о прекращении действия Союзного договора 1922 г. и ликвидации Союза СССР.

Ликвидация СССР автоматически означала ликвидацию органов бывшего Союза. Был распущен Верховный Совет СССР, ликвидированы союзные министерства. В декабре 1991 г. ушел в отставку с поста президента М.С. Горбачев. Советский Союз прекратил существование.

b. Самиздат: значение и происхождение термина

Термин «самиздат» используют для определения культурно-политического феномена, существовавшего с начала 60-х до конца 80-х годов ХХ века в СССР и странах соцлагеря, то есть внецензурного, независимого, параллельного официальному, иного «творчества» в СССР, а также в Чехословакии, Польше, Венгрии, Югославии, Румынии и ГДР. До конца 80-х ни в одном советском справочном издании не было такого термина, как «самиздат», поскольку в начале 90-х уже не составляли и не печатали советских справочных изданий. Сейчас даже американский Microsoft Word толерирует само слово, написанное латиницей. Encyclopedia Britannica на запрос samizdat выдает 11 статей, каждая из которых по-своему трактует понятие. Владимир Буковский, российский диссидент, так определял то, чем занимался: «...сам пишу, сам распространяю, сам сижу за это в тюрьме».

Любопытно, что термин «самвидав» из всех языков стран, причастных к этому явлению, существует лишь в украинском, он предназначен для чисто украинских реалий.

Относительно происхождения терминов «самиздат» и «самвидав» есть несколько версий. Возникновение термина «самиздат» связывают с именем московского поэта Н.Глазкова, который в 1930--50-х гг. собственноручно издавал сборники поэтических и прозаических произведений, подписывая титульные страницы машинописных изданий новообразованиями типа «самсебяиздат», «САМСЕБЯИЗДАТ», «Сам-себе-издат» или «сам-себя-издат», иронизируя таким образом над госштампом ГОСИЗДАТ, которым в то время клеймили чуть ли не каждую книгу. Правдоподобно, что со временем «самсебяиздат» сократился до «самиздат».

А «самиздат» как термин возник благодаря усилиям Ивана Багряного, который в 1929 году издал отдельной книгой поэму «Ave Maria». Нелукавые издатели за определенную цену за одну ночь напечатали 1200 экземпляров поэмы. Григорий Костюк так описывал увиденное: «Иван Багряный. «Ave Maria» (латиницей!) Поэма. Год издания -- римскими цифрами МСМХХІХ, что значит 1929, издательство «САМ», место издания не обозначено». Багряный относительно своей поэмы отмечал, что «главное и единственное назначение было в том, чтобы выразить свое неудовольствие». Это называется классика. (Подробнее о происхождении термина -- в статье Олеся Обертаса «Термін «самвидав»: походження і значення» в №8 журнала «Дивослово» за 2003 год.)

Почва для развития самиздата в Украине существовала. Она мощная, поэтому ее можно назвать гумусом. Например, в 1846 году отец Василий Подолинский, молодой душпастырь с Лемковщины, написал произведение под названием «Голос перестороги», в котором призывает украинцев объединиться, поскольку Галичина не в состоянии построить самостоятельное государство. В то время никто не решился издать этот текст, однако люди читали его и давали почитать другим сотни и тысячи раз.

Итак, самиздат -- это культурно-политический феномен начала 60-х--конца 80-х годов ХХ века в СССР и странах соцлагеря. Это определенная контркультура, оппозиция, существовавшая в разное время, известная под разными именами.

c. Андерграунд и Самиздат

Основные направления, по которым развивался литературный андеграунд, соответствовали четырем основным позициям цензурных запретов:

1. социально-политическая критика советского режима;

2. эротика и порнография;

3. религиозная пропаганда;

4. «формалистическая» эстетика.

Последний пункт, при всей его неопределенности, переживался литераторами особенно болезненно, так как не просто стеснял свободу творческого поиска, но фактически в принудительном порядке кодифицировал допустимые приемы художественного письма.

Освобождение культуры в рамках андеграунда от государственного диктата осуществлялось по двум направлениям:

1. необходимо было вернуться к той исторической точке, где тоталитарное государство впервые вмешалось в естественный процесс эволюции стилей и художественных форм (это произошло в 20-е годы) и оттуда заново начать движение;

2. следовало восстановить прерванные контакты с планетарным культурным процессом, найти общий язык с современной западной культурой.

Если первая задача могла быть решена лишь совместным усилием уцелевших участников литературного процесса 10--20-х годов и нового поколения поэтов, то вторая часть предполагала сознательное отталкивание от старших, от предшествующего русского авангарда, и со временем литературный самиздат все более и более очевидно отпочковывается от старой культурной традиции. По мере отслоения нового андеграунда от предшествующего культурного пласта все большее значение приобретают полуподпольные или просто приватные группки и кружки -- уже «без взрослых».

c.2. Имена и названия в истории советского самиздата

Среди первых образований подобного рода -- компания студентов московского Института иностранных языков, которая регулярно собиралась в середине 50-х на квартире Галины Андреевой. В ее «мансарде с окнами на запад» собирались не только «инъязовцы» Андрей Сергеев, Валентин Хромов, Станислав Красовицкий. Общепризнанным лидером на мансарде стал Леонид Чертков, студент библиотечного института, большим уважением пользовался Николай Шатров, близкий Б.Пастернаку и считавшийся тогда восходящей звездой молодой московской поэзии. На творчестве Шатрова (умер он рано -- в 1977 г.) сказалось влияние почвеннической идеологии. Однако общее направление «мансарды» было прозападным -- здесь читали и обсуждали не только стихи собственного сочинения, но и западные литературные новинки, практически неизвестные советскому читателю. Выше других стоял авторитет Красовицкого. Л.Чертков долгое время не без гордого вызова именовал себя не иначе как «вторым после Красовицкого величайшим русским поэтом». «Группа Черткова», по точному замечанию современного исследователя В.Кулакова, «стала основой, прообразом нового «нормального», то есть негосударственного культурного пространства, поскольку в советском культурном пространстве, как считали «чертковцы», подлинное высокое искусство невозможно». Красовицкий воплотил эту концепцию последовательнее других. Его поэзия, несомненно, одно из самых значительных явлений в русской культуре ХХ века. Анна Ахматова называла его «бесспорно гениальным», но еще в начале 60-х годов Красовицкий отказался от своих стихов, уничтожил все написанное. Сама же группа перестала существовать в январе 1957 года, после ареста Леонида Черткова.

Еще раньше, в начале 50-х годов, в Ленинграде складывается подпольная группа живописцев постсезаннистского направления -- В.Шагин, Н.Жилина, А.Арефьев, Р.Васми -- с отчетливо обозначенными оппозиционными официозу литературными вкусами. Эти вкусы выражает поэзия Роальда Мандельштама, в чьих стихах возрождается «декадентская», неосимволистская эстетика. Р.Мандельштам органически использовал элементы живописного языка и развивал мистические, медитативно-визионерские мотивы, впоследствии подхваченные и усиленные в поэзии ленинградского неофициального журнала «37». Для русского андеграунда 50-80-х годов вообще характерно стремление к синкретизму, к размыванию жанровых и видовых различий: художники ориентируются на слово, литературу, писатели же используют опыт изобразительных искусств -- традиция, коренящаяся в русском модернизме и вновь воскресшая в искусстве советского постмодерна.

Но все-таки не выспренне-серьезный символизм, не патетика, а по-детски игровой футуризм в 50-е годы был самым привлекательным и продуктивным течением. Продуктивным прежде всего с точки зрения самоопределения молодых поэтов, настроенных антитрадиционно. История неофутуризма открывается непостижимой в годы сталинщины публичной акцией в помещении ленинградского филфака. В декабре 1951 года восемнадцатилетние первокурсники -- Эдуард Кондратов, Сокольников, Михаил Красильников и Юрий Михайлов, наряженные в русские рубахи навыпуск и смазные сапоги, сели на пол в университетском коридоре и принялись публично хлебать квасную тюрю, громко распевая при этом стихи Хлебникова. Красильников и Михайлов были исключены из университета -- необыкновенно гуманная мера наказания для тех времен. Спустя три года вокруг восстановленных в университете Михайлова и Красильникова складывается новый неофутуристический кружок, для которого главной отправной точкой остается поэзия Хлебникова и поэтика абсурда. Леонид Виноградов, Сергей Кулле, Владимир Уфлянд, Михаил Еремин, Алексей Лившиц (Лев Лосев) и Александр Кондратов (младший брат Эдуарда) расширяют границы устоявшегося поэтического языка, оценивают советскую повседневность сквозь призму футуристической зауми.

Тексты А.Кондратова, обнажающие механизм жанровых, стилистических и речевых структур классической литературы и доводящие эти структуры до чудовищных, смехотворных, скелетоподобных образований, во многом предвосхитили позднейшие опыты Д.А.Пригова. С другой стороны, герметическая, изысканная поэтика Михаила Еремина до сих пор остается уникальным примером сохранения чистого лирического начала в условиях постоянного давления экологически-губительной языковой среды. Иначе относится к этой среде Владимир Уфлянд, превративший «собачий язык» советской улицы, с ее пивными ларьками, демонстрациями и народными гуляньями, в инструмент тотальной иронии. Иосиф Бродский не случайно назвал Уфлянда в числе своих учителей: инъекция разговорно-низового языка в высокий поэтический строй, тяготение стихов Уфлянда к раешнику в значительной мере определили направление поэтической работы нобелевского лауреата.

"Мы фанатики, мы фонетики.

Не боимся мы кибернетики."

Группа Виноградова-Уфлянда просуществовала недолго: во время ноябрьской демонстрации 1956 года Виноградов развернул плакат, осуждающий вторжение советских войск в Венгрию. Он был арестован, репрессиям подвергся и Уфлянд, после чего содружество ленинградских неофутуристов-филологов распалось.

После их ухода в Ленинградском университете осталась легенда, обладавшая необыкновенной притягательной силой для следующего поколения поэтов филфака и востфака, которые к началу 60-х уже буквально кишели стихотворцами. Популярны были стихи Льва Васильева, воскрешавшие традицию иронической поэзии Константина Вагинова, по рукам ходили тексты востоковедов Ярослава Василькова и Ивана Стеблина-Каменского. Поэтический бум захватил не только гуманитарные факультеты. На биолого-почвенном факультете возникает литературная группа, ориентированная на футуристический эпатаж. Константин Кузьминский, Борис Безменов, Юрий Климов культивируют безудержную словесную игру, на грани зауми, что впоследствии, в середине 60-х, станет основой для возникновения так называемой звуковой школы, основателем и лидером которой был Кузьминский, сыгравший огромную роль в организационном становлении андеграунда. «Звуковая школа» заявила о себе в 1967 году, в нее вошли первокурсник института культуры Борис Куприянов, историк Юрий Алексеев и Петр Чейгин. В то же время возникла группа «конкретной поэзии», близкая по своей ориентированности к экспериментам французского поэта-конкретиста Ж.-Ф. Понжа. К «конкретной школе» принадлежали поэты Тамара Буковская, Владимир Кривошеев, к ней примыкал также Виктор Ширали.

Середина 60-х в Москве -- время «бури и натиска» СМОГа. Краткая, но необычайно шумная история этой литературной группы не привела, однако, к созданию регулярного журнала или альманаха. Гению, по определению, чужда муравьиная настойчивость составителя или редактора, а среди «смогистов» негениев не было (поскольку аббревиатура СМОГ расшифровывается как «Самое Молодое Общество Гениев»). Наиболее активные члены группы -- Леонид Губанов, Алена Басилова, Аркадий Пахомов, Владимир Алейников, Владислав Лён, Владимир Батшев, Юрий Кублановский, Александр Величанский, Саша Соколов -- были подчеркнуто брутальны, они настаивали на эмоциональной открытости, практиковали напоминающую имажинизм повышенную метафорику. Они активно и открыто вербовали сторонников. Их обличала официальная пресса, их преследовали. Не просуществовав и полутора лет, группа распалась. Стихи Губанова, Алейникова, Величанского и Кублановского уже нашли или, несомненно, найдут своего преданного читателя, однако главное творческое достижение СМОГа -- проза Саши Соколова. Именно художественная проза оказалась самой успешной сферой выражения московского литературного андеграунда 60-х. «Москва-Петушки» Венедикта Ерофеева, «Николай Николаевич» Юза Алешковского, мистико-эротические кошмары Юрия Мамлеева можно рассматривать как несомненные шедевры и самиздатские бестселлеры.

В период распада СМОГа в Москву из Харькова приезжает Эдуард Лимонов, и его очаровательные абсурдно-иронические стихи буквально наводняют московский самиздат. Лимонов одним из первых начинает изготовлять небольшие сборнички стихов специально для продажи, его самодельные книжки бойко продаются в мастерской Брусиловского, становятся ощутимым источником заработка. Московский неполитический самиздат постепенно коммерциализуется, возникает некое подобие подпольного литературного рынка, где все большую роль приобретают издания, выпущенные за границей и контрабандно ввезенные через кордон. В конце концов, тамиздат оказывается в рыночном отношении более конкурентоспособным, нежели самиздат, вытесняя и замещая самодельную книжную продукцию.

Кроме Москвы и Ленинграда, футуристически ориентированные художественно-оппозиционные кружки существовали в Свердловске, Харькове (круг Вагрича Бахчаняна), Риге (круг Иосифа Бейна), Горьком, Киеве, Львове. Это были своего рода «узловые станции», через которые поэтический самиздат распространялся по всей стране.

Самиздат получил широкое распространение с 1959 года, когда, по мнению Вольфганга Казака, «можно уже говорить о своего рода печатной продукции... о выходе за рамки передачи информации в списках» (см. В.Казак «Лексикон русской литературы XX века», М., 1996, статья «Самиздат»).

Первые попытки издания самиздатских альманахов неофутуристического толка относятся к осени 1951 года, когда на ленинградском филфаке одновременно появились два конфликтующих -- в игровом плане -- рукописных альманаха: «Брынза» и «Съедим брынзу». Известно, что там были стихи Красильникова и Михайлова, полемика, какие-то статьи, но сами издания до нас не дошли. Лишь спустя 8 лет в Москве выходит в свет первый из регулярных самиздатских журналов -- «Синтаксис», издававшийся в 1959-1960 годах Александром Гинзбургом. Явление «Синтаксиса» коренным образом изменило литературную ситуацию в России, открыло немыслимые прежде возможности. Гинзбург выпустил три номера своего журнала, после чего был арестован. «Синтаксис» публиковал в основном стихи, среди его авторов Красовицкий и Хромов, Сапгир и Холин, Еремин и Уфлянд, Горбовский и Есенин-Вольпин.

О «Синтаксисе» много писали на Западе, однако гораздо менее известна самиздатская продукция Ленинграда начала 60-х. В это время здесь возникают крохотные подпольные издательства -- такие, как «Бе-та» или «Галеви», более-менее регулярно выпускавшие в количестве 5-8 экземпляров любовно переплетенные томики Горбовского, Кузьминского, Эдуарда Шнейдермана и других авторов. «Бе-та» состояла из одного человека, совмещавшего в одном лице поэта, редактора, наборщика и переплетчика -- Бориса Тайгина, чья культурно-коммерческая деятельность началась еще в середине 50-х массовым продуцированием «музыки на костях» -- так именовались тогда пиратские самопальные гибкие диски (в основном -- на отработанной рентгеновской пленке, откуда и название) с записями западного джаза и рока. Тайгин поплатился за свою любовь к «стиляжьей» музыке несколькими годами лагеря, его записи были приговорены судом к уничтожению, что вызвало протест подсудимого, обличавшего судей в вандализме. По выходе из лагеря Тайгин занялся издательской деятельностью, благодаря которой до нас дошли многие тексты, циркулировавшие в ленинградском самиздате начала 60-х.

«Галеви» (видимо -- аббревиатура от «Галя-Лена-Витя») издавало поэтов, близких к Эдуарду Шнейдерману, в том числе и ранние стихи Николая Рубцова, в то время дружившего со Шнейдерманом и еще не осознавшего себя синеглазым певцом своей малой «тихой родины».

Но самая, пожалуй, масштабная по замыслу акция ленинградского поэтического самиздата связана с выпуском в свет в 1962 году «Антологии советской патологии». Ее инициатор -- упомянутый уже «Гришка-слепой» - с помощью Кузьминского и поэта Виктора Соколова рискнул свести под одну обложку все нетрадиционные и более-менее яркие стихотворные тексты, которые публично читались или ходили в списках на рубеже 50-60-х, - в общей сложности больше ста стихотворений. Это была первая антология послевоенной неподцензурной поэзии, и предполагалось ее напечатать типографски: откуда-то обнаружилась портативная типография, слухи о которой заставили вмешаться КГБ. Григория Ковалева от тюрьмы спасла лишь инвалидность, но типографии сотрудники КГБ так и не нашли.

Новая волна литературного самиздата стала ответом на процесс над Бродским в 1964 году. Вместе с его стихами распространялась стенограмма процесса, сделанная Фридой Вигдоровой и напоминавшая по своей драматургии пьесу абсурда. Наблюдается определенная закономерность: каждый удар властей по неподцензурной, оппозиционной литературе воспринимался как вызов и провоцировал взрыв интереса к потаенной словесной продукции. Так было в 1958 году во время травли Пастернака, в 1962-м -- после хрущевского погрома «абстракционистов», в 1964-м -- после дела Бродского. Так было и в 1966 году, когда материалы суда над Даниэлем и Синявским органически включались в самиздатские сборники их сочинений, а личный пример «перевертышей» (так именовала советская пресса Абрама Терца и Николая Аржака) сподвигнул наиболее радикально настроенных писателей молодого поколения на бурную самиздатскую деятельность. В 1966 г. возник издаваемый Ю.Галансковым и Н.Горбаневской московский альманах «Феникс», где публиковались Вадим Делоне, Алейников, Губанов, но просуществовал недолго и имел не столько литературный, сколько социально-критический характер.

К 1966 году относится выпуск ленинградского альманаха «Фьоретти». «Фьоретти» были откровенно оппозиционны не только официальной литературе, но и московскому политизированному самиздату. Подчеркнутый эстетизм авторов «Фьоретти» можно рассматривать как признак расслоения единого художественно-политического пространства неподцензурной литературы. Инициатор альманаха -- восемнадцатилетний Владимир Эрль, впоследствии -- одна из ключевых фигур русского андеграунда и самиздата, лидер наиболее эстетически радикального крыла ленинградской подпольной поэзии 70-х годов, издатель обэриутов, выпускавший в своем издательстве «Польза» (а затем -- «Палата Мер и Весов») сочинения неофутуристов и представителей авангардной линии. В альманахе было много текстов, написанных совместно, доминировал пародийный тон, абсурдистские интонации, смягчаемые, однако, утонченно-изысканным лиризмом. Грань патетики и насмешки присутствовала почти неуловимо, одно перетекало в другое, одно и то же стихотворение подчас могло быть опознано и как пародия, и как тонкое душевное излияние.

Помимо прочего, ленинградский самиздат всегда отличался академическими амбициями, и здесь в 1972--1973 годах, после отъезда Бродского, была осуществлена первая попытка составить полное собрание сочинений будущего нобелевского лауреата -- с подробными комментариями, богатым справочным аппаратом, библиографией и публикацией вариантов, даже черновых набросков -- как это принято в Большой серии «Библиотеки поэта». Четырехтомник Бродского, составленный М.Хейфицем и В.Марамзиным, стал причиной шумного политического процесса над составителями (1974), что, однако, не остановило, а лишь подхлестнуло подпольно-издательскую активность ленинградского андеграунда, более того, стало основой для консолидации неофициальных литераторов.

россия литература самиздат

c.3 С.П.Мельгунов - «Красный террор в России»

Традиционный метод разработки какой-либо темы в исторической науке - это скрупулезный поиск источников, их выявление, описание, критика. На образованной таким образом базе пишутся научные статьи, создаются монографии, строятся концепции. Потом те или иные версии событий обкатываются в научно-популярной литературе, переходят в вузовские и школьные учебники - и так осваиваются массовым созданием.

XX век, с его катастрофическими провалами в исторической памяти, дал нам другую модель перехода от незнания к знанию. Новейший пример тому -"Архипелаг ГУЛаг", книга, которая одним толчком перевела стрелку общественного мнения от равнодушного нуля к высшей степени сопричастности. Это вовсе не означает, что Солженицын выполнил за историков всю их работу и исчерпал тему. Наоборот, он открыл ее для общества вообще и для профессиональной работы историков в частности. Вот теперь надо поднимать архивные пласты, составлять описания и справочники, сличать тексты и т.п. Но помнить, что в начале была книга. Книга, открывшая тему, но отнюдь не исчерпавшая ее. (Отдельный и достаточно важный вопрос - историковедческое исследование самой книги: методика использования первичных текстов, проверка их адекватности фактам и т.д.).

Надо признать, "основополагающие" книги редко отвечают строгим правилам академической науки. Да, честно сказать, и не издаются они далекими от мира летописцами, которые исполняют свой труд, "добру и злу внимая равнодушно", а пишутся раскаленным пером, в экстремальных внешних или, по крайней мере, духовных условиях. И пишут их не кабинетные теоретики, а политики, борцы, проповедники.

Книга С.П.Мельгунова "Красный террор в России: 1918-1923", изданная впервые в 1923 году в Берлине, схожа с трудом А.И.Солженицына по многим параметрам. И по теме - Мельгунов описывает начальный период того процесса расчеловечивания, апофеоз которого - покрывшие страну язвы Архипелага. И по моральной направленности; обе книги - синодик невинно убиенных; Мельгунов начинает его, Солженицын продолжает. Похожи и судьбы обеих книг: обе они вышли на Западе и долгое время были недоступны большинству читателей в СССР. Наконец, оба автора были высланы из страны и в лишении их гражданства большую роль сыграли именно эти книги (Мельгунова изгнали до написания "Красного террора", но лишили гражданства - а заодно и конфисковали оставленные коллекции и библиотеку - по выходе книги).

Признаки этих двух не существовавших для нашего читателя книг с двух сторон огородили пространство нашей не существующей истории. Издание сначала "Архипелага", а теперь и "Красного террора" придает драме завершенность и врачует нашу память, возвращая ей утраченную цельность.

"Красный террор" создавался в накаленной исторической обстановке, в бурлящей среде русской эмиграции. Только что в Лозанне прозвучали выстрелы "белого" террориста Конради, убившего советского дипломата В.Воровского. Убийца объяснил свой поступок желанием "отомстить большевикам за зверства ВЧК". Суд над Конради превратился в процесс над ВЧК: один за другим свидетели, русские эмигранты, давали показания о том, что они сами или их Друзья пережили в Советской России. Другая важная группа - эмигрантская литература самых разных политических направлений; третья - материалы советской печати. И, наконец, нельзя не упомянуть о четвертом источнике - личном архиве самого Мельгунова, который собирал материалы 0 жертвах красного террора по крайней мере с лета 1918 года. В добросовестности Мельгунова-историка нет никаких основании сомневаться, так что этот последний источник заслуживает полного доверия. Советская пресса тоже едва ли давала фактический материал (в отличие от декларативного) для преувеличения ужасов "чрезвычайки". Конечно, первые две группы источников должны бы быть рассмотрены более критически, чем это делает Мельгунов. Но ведь автор и не скрывает своей пристрастности, его политическая ориентация в этой работе очевидна: Мельгунов - страстный и последовательный антибольшевик. Нельзя сказать, что он противник теории большевизма: к теории он, пожалуй, равнодушен. По мнению Мельгунова, суть большевизма в его практике и практика эта, особенно практика умышленного террора ("систематизированная ярость", как сказал В.Г.Короленко), вызывает у него непримиримое отвращение, косвенно переносимое на все и на всех, кто поддерживал или оправдывал большевиков.

Итак, перед нами труд откровенно пристрастный, во многом компилятивный, часто использующий источники без должного критического осмысления (ср., например, явно завышенные количественные параметры репрессий, полученные простым суммированием чужих оценок;. В чем же ценность этой работы, кроме того, что она инициировала тему? Не следует ли, переиздав, забыть о ней и заняться серьезным академическим исследованием проблемы "красного", а заодно и "белого" террора (эта последняя тема, кстати, тоже была намечена Мельгуновым к разработке, но так и не исследована)?

Исследование, бесспорно, нужно, особенно учитывая количество агитационной макулатуры, которую советский читатель десятилетиями получал вместо научной оценки эксцессов "белого террора", столь же долговременное глухое молчание об эксцессах "красного". По поводу же ценности Мелъгунова позволим себе сделать небольшое отступление.

В тот же год, когда вышел в свет "Красный террор", в эмиграции развивалось и крепло новое политическое умонастроение - сменовеховство. Основной тезис "смены вех": большевики сегодня - собиратели Российского государства, юг жестокость - оборотная сторона державной твердости, русским патриотам с ними по пути. Почему же Мельгунов, убежденный "государственник", не примыкает к сменовеховцам, а, наоборот, выпускает работу, где описывает апокалиптические ужасы, которые творили и продолжают творить нынешние друзья Устрялова. Ключникова и других? И - самое главное - кто же в исторической перспективе оказался прав: вчерашние монархисты, натягивающие старые русские ценности на реалии нового мира, или бывший ее грудник "Русского богатства", не пожелавший поступиться честью русского интеллигента-социалиста?

Мелъгунов-историк и Мельгунов-политик, конечно же не безгрешен: ненависть не способствует взвешенности суждений. Но Мельгунов - публицист, если и преувеличивал ужасы красного террора, то преувеличивал провидчески. В 1924 году правые видели в новой власти лишь последнюю ступень революционной эскалации, левые - группу фанатиков и доктринеров, приведших революцию к катастрофе, сменовеховцы - спасителей России, Мельгунов же не уснет повторять: мы имеем дело с ситуацией, не имеющей прецедентов в мировой истории, никакие аналогии здесь неуместны, нет ничего невозможно там, где столь жестоко и декларативно попраны права человеческой личности.

История подтвердила его правоту; и хотя слово "тоталитаризм» еще не было придумано, Мельгунов удостоился печальной чести - быть первым историком нарождающегося тоталитарного строя.

Примерно за год до первого издания "Красного террора" в Москве вышел второй том сборника "Красная книга ВЧК", посвященный делу "Тактического центра" - группы, выполнявшей контактные функции между "контрреволюционными" организациями 1918-1919 гг. - "Национальным центром", "Союзом возрождения России", "Советом общественных деятелей" и некоторыми другими (именно в этом томе даны показания Мельгунова, где он, в частности, говорит о возможности политических компромиссов, и о невозможности "соглашения с теми, кто осуществляет террор, и красный, и белый - все равно"). Издание призвано было доказать историческую необходимость красного террора и его тактическую зависимость от террора белого. Недавно по инициативе КГБ СССР редкая книга была переиздана. Концепция, впрочем, если судить по предисловию проф. А.С.Велидоза, осталась практически неизменной: так было надо и мы об этом не жалеем; несмотря на некоторые ошибки политика ВЧК была правильной и никакого отношения к репрессиям 1930-50-х гг. события 1918-1922 не имели. Не будем спорить. Замечательно уже то, что диалог "Красной книги ВЧК" и "Красного террора" происходит не через баррикаду или через железный занавес, а в одной стране, в душах одних и тех же читателей - потомков тех, кто убивал и кого убивали. Между "исторической необходимостью" и защитой жизни и прав личности есть возможность сознательного выбора. Это обнадеживает.

Анализируя книгу, нельзя забывать, что автор ее - Сергей Петрович Мельгунов (1879-1956) - историк, и отнюдь не рядовой исследователь, а профессионал высокого класса. За первые полтора десятилетия нашего века им написано множество статей по истории общественного движения в России, подготовлено два сборника о взаимоотношении церкви и государства (1905 -1906). Велика доля его участия в знаменитых коллективных изданиях: семитомнике "Великая Реформа" (1911), шеститомнике "Отечественная война и русское общество" (1912), "Масонство в его прошлом и настоящем" (т. 1-3, 1914-1918). Под его редакцией печатается в 1913-1923 гг. один из лучших русских исторических журналов Толос минувшего".

Конечно, опыт журналистской работы (а у него за плечами долгие годы сотрудничества в "Русских ведомостях" и "Русском богатстве") часто придает историческим разысканиям Мельгунова черты, но его собственному выражению, "особливой современности". Он - историк "быстрого реагирования", историк-публицист по преимуществу. Естественно, это свойство выходит на первый план, когда объектом исторического исследования становится вчерашний, а то и сегодняшний день, т.е. когда в исторические конструкции властно вторгается политическое содержание и политический пафос.

1917-1922 гг. для Мельгунова - годы активной общественно-политической деятельности. Как товарищ председателя ЦК народно-социалистической партии он редактирует партийные органы "Народное слово", "Народный социалист", выдвигается кандидатом партии в Москве при выборах в Учредительное Собрание. Одновременно он возглавляет огромное общественно-культурное дело - кооперативное издательство "Задруга" (существовало с 1911 г), которое выпускало миллионы экземпляров брошюр по политическим и экономических вопросам для рабочих и крестьян.

Специфика партии народных социалистов, ведущей свое начало из круга "Русского богатства", по мнению Мельгунова заключалась в том, "что в основу она клала не классовую борьбу, а интересы человеческой личности как таковой", не забывая в то же время и "о защите государства, как целого" (Мельгунов С.П. Воспоминания и дневники. Париж, 1964. Вып. 2. С. 84-85). Эта позиция предопределяла настроение эн-эсов и самого Мельгунова после Октябрьского переворота: "никакого политического соглашения с партией большевиков, никакого участия в административной власти" (Там же. С.4.)

Зато было энергичное, хотя и достаточно бесплодное участие в различных формальных и неоформленных группах, в той или иной степени оппозиционных Советской власти: в московском "Комитете защиты Учредительного Собрания" (1918), в "Союзе возрождения России" (в 1918-1919 гг. объединял представителей антибольшевистских демократических партий - кадетов, эн-эсов, правых эсеров, правых социал-демократов), в "Тактическом центре" и др. Однако дальше обсуждений и робких контактов с представителями союзников и "белых" военных группировок дело не шло.

Платить же приходилось дорого: 23 обыска, 5 арестов, длительные отсидки, полная опасностей жизнь на нелегальном положении, расстрельный приговор по делу "Тактического центра" (1920), замененный на 10-летнее заключение, осенью 1922 г. - высылка из страны вместе с большой группой научной интеллигенции.

В эмиграции (Берлин. Париж, Мюнхен, Париж) - большая журнальная, научная, политическая работа. Издавал сборники "На чужой стороне" (1923 -1925), журнал "Голос минувшего на чужой стороне" (1926-1928), редактировал журнал "Возрождение" (с 1950), "Российский демократ" (1948-1956). Возглавлял "Союз борьбы за свободу России" (1946-1956), "Координационный центр антибольшевистской борьбы" с 1950; в Центр входила радиостанция "Освобождение"/"Свобода" и научно-исследовательский институт по изучению истории и культуры СССР).

Собирать и систематизировать материалы по истории революции и гражданской войны Мельгунов начал еще находясь в России: составление им персональной картотеки деятелей большевистской партии и Советского государства даже стало одним из пунктов его обвинения на процессе "Тактического центра". Результатом исторических разысканий Мельгунова в этой области, кроме "Красного террора", стало около десяти монографий. Среди них: "Трагедия адмирала Колчака" (т. 1-3,1930-31), "На путях к дворцовому перевороту" (1931), "Как большевики захватили власть" (1939), "Судьба императора Николая II после отречения" (1951), после смерти автора изданы "Легенда о сепаратном мире" (1957), "Мартовские дни 1917 года" (1961). Будем надеяться, что лучшие их этих книг появятся на родине автора в не слишком отдаленном будущем.

Подобные документы

Гуманизм как главный источник художественной силы русской классической литературы. Основные черты литературных направлений и этапы развития русской литературы. Жизненный и творческий путь писателей и поэтов, мировое значение русской литературы XIX века.

реферат , добавлен 12.06.2011


Общечеловеческое, философско-этическое и художественное значение художественной литературы времен Первой мировой войны. Роль литературы в изучении истории. Первая мировая война в творчестве А. Барбюса, Э.М. Ремарка, Э. Хемингуэя и Р. Олдингтона.

курсовая работа , добавлен 08.01.2014


Основные черты русской поэзии периода Серебряного века. Символизм в русской художественной культуре и литературе. Подъем гуманитарных наук, литературы, театрального искусства в конце XIX-начале XX вв. Значение эпохи Серебряного века для русской культуры.

презентация , добавлен 26.02.2011


Состояние русской критики ХІХ века: направления, место в русской литературе; основные критики, журналы. Значение С.П. Шевырева как критика для журналистики ХІХ века в период перехода русской эстетики от романтизма 20-х годов к критическому реализму 40-х.

контрольная работа , добавлен 26.09.2012


Возникновение древнерусской литературы. Периоды истории древней литературы. Героические страницы древнерусской литературы. Русская письменность и литература, образование школ. Летописание и исторические повести.

реферат , добавлен 20.11.2002


Главенствующие понятия и мотивы в русской классической литературе. Параллель между ценностями русской литературы и русским менталитетом. Семья как одна из главных ценностей. Воспеваемая в русской литературе нравственность и жизнь, какой она должна быть.

реферат , добавлен 21.06.2015


Рассмотрение проблем человека и общества в произведениях русской литературы XIX века: в комедии Грибоедова "Горе от ума", в творчестве Некрасова, в поэзии и прозе Лермонтова, романе Достоевского "Преступление и наказание", трагедии Островского "Гроза".

реферат , добавлен 29.12.2011


Русская литература XVIII века. Освобождение русской литературы от религиозной идеологии. Феофан Прокопович, Антиох Кантемир. Классицизм в русской литературе. В.К. Тредиаковский, М.В. Ломоносов, А. Сумароков. Нравственные изыскания писателей XVIII века.

реферат , добавлен 19.12.2008


Основные проблемы изучения истории русской литературы ХХ века. Литература ХХ века как возвращённая литература. Проблема соцреализма. Литература первых лет Октября. Основные направления в романтической поэзии. Школы и поколения. Комсомольские поэты.

курс лекций , добавлен 06.09.2008


Значение Ломоносова для русской культуры в целом и литературы в частности. М.В. Ломоносов - дорога поэта. "Разговор с Анакреоном". Анакреон - немного истории. Полемика сквозь века. Культ Родины, культа России в поэзии.

В советское время общество находилось под тотальным контролем со стороны партийного аппарата. Партия считала, что только оградив советский народ так называемым «железным занавесом» от всего западного, можно было с успехом нанизывать идеологически правильные настроения, мысли, волю…

В рамках огромной страны было создано множество государственных организаций (подконтрольных партии), отслеживающих любую информацию извне. Большая часть цензуры приходилось на литературу.

Именно государство определяло списки того, что можно читать, а что нельзя. Но цензура в СССР — это накопленный исторический опыт.

Вообще первый список запрещенной литературы датируется 1073 годом. Так называемый «Список отречённых книг» был заимствован из Византии и появился впервые с появлением христианства, как основной государственной религии, т.е. в период Крещения Руси. Тогда и зародилось понятие «апокриф», т. е. запрещенная и непризнанная церковью литература. Так зарождалась первая цензура.

Но своему официальному рождению цензура обязана книгопечатанию (XVI в.)

Первые типографии и соответственно первые книги подпадали под религиозную цензуру. Можно считать, что первая цензура — «продукт» царя Ивана Грозного, по приказу которого была построена первая типография.

Со временем духовная Русь вырождалась в светскую Россию. Оградив церковь и религию от управленческих дел в государстве, монархи сосредоточили монополию на печатание книг в своих руках. Одним из самых известных и жестких цензоров считался Николай I — личный цензор Александра Пушкина. Но как однажды сказал профессор русской литературы Павел Семенович Рейфман:

«Цензура в дореволюционной россии была суровой, но в советском союзе она приобрела новое качество, стала всеобъемлющей, всесильной».

1. «Раковый корпус»

Александр Солженицын. 1974

Известный роман «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына был не единственным запрещенным произведением писателя в СССР. Более того, его творчество в целом было запрещено на территории «союза». Не менее известен также запрещенный роман «Новый мир».

Роман первоначально приняли в журнал «Новый мир», с Солженицыным даже заключили договор, но роман так и не был опубликован. Легальное существование «Ракового корпуса» в СССР на том этапе оказалось лишь в виде набора нескольких первых глав романа. Но по распоряжению властей печать приостановили, а набор рассыпали.

Впрочем, тогда «Раковый корпус» стал расходиться в СССР в самиздате и вплоть до 1990 года роман находился в статусе нелегального. По иронии судьбы роман опубликовали все в том же «Новом мире». Кстати, «Раковый корпус» вкупе с романом «В круге первом» стал одним из оснований для присуждения Солженицыну Нобелевской премии.

2. «Мастер и Маргарита»

Михаил Булгаков

Роман опубликован только в 1966 году, спустя 26 лет после смерти писателя. Изначально рукопись не была запрещенной, ведь о ней никто не знал. Но после того как произведение попало в руки известного филолога Абрама Вулиса, о нем заговорила вся столица.

Впервые рукопись появилась в журнале «Москва»: мы навряд ли узнали бы тогда в тех обрывках культовый роман Булгакова. Под цензурные ножницы попало многое: рассказ об исчезновениях в нехорошей квартире, рассуждения Воланда о метаморфозах москвичей, слово «любовник» в устах Маргариты заменили на «возлюбленный». В полной, уже знакомой нам версии «Мастер и Маргарита» увидел свет только в 1973 году.

Борис Пастернак

История травли Пастернака столь же трагична, сколь известна. Роман, совершенно заслуженно получивший Нобелевскую премию, легально не издавался в России вплоть до 1988 года. Первопроходцем стал литературный журнал «Новый мир», порционно печатавший роман. Порционно - потому что с опаской, ведь до той поры «Доктор Живаго» переходил из рук в руки под строжайшим секретом в виде машинной перепечатки. Притом что на русском языке роман вышел еще в 1958 году в Голландии (что, впрочем, мало кого удивит).

Однако опасения не оправдались: «Доктора Живаго» советский читатель принял с восторгом. Возможно еще и потому, что книга когда-то была запрещенной: был все-таки в ее прочтении модный тогда бунтарский дух.

4. «Лолита»

Владимир Набоков

Изначально скандальный роман был запрещен не только в СССР. Принимать творение Набокова на первых порах отказались многие страны мира: Франция, Англия, Аргентина, Новая Зеландия. История о любви взрослого мужчины к 13-летней девочке в СССР оставалась под запретом до 1989 года.

Впрочем, запрет успешно обходили: книгу ввозили из заграницы и продавали на черном рынке. Правда, желающему прочесть диссидентское творение приходилось потратиться: один экземпляр «Лолиты» стоил 80 рублей (при средней месячной зарплате в 100).

К тому времени, когда роман стал издаваться на законных основаниях, навряд ли в крупных городах нашелся хотя бы один человек, никогда не слышавший о «Лолите».

5. «Крутой маршрут»

Евгения Гинзбург

Приговорена к тюремному заключению Военной коллегией Верховного суда, обвинена в участии в троцкистской террористической организации. Приговор: 10 лет тюремного заключения с поражением в правах на 5 лет и с конфискацией имущества. «Крутой маршрут» стал летописью одной бессрочной ссылки. В нем Евгения Гинзбург рассказала обо всем: Бутырка, Ярославский политизолятор, Магадан. «Колымские рассказы» по-женски, с женской самоотдачей и с женской остротой. Неудивительно, что до 1988 года «Крутой маршрут» распространялся исключительно в самиздате.

6. «По ком звонит колокол»

Эрнест Хемингуэй

Впрочем, не все в СССР подчинялось утверждению: «Бей своих, чтобы чужие боялись». Под строгую цензурную политику попадала и зарубежная литература. Например, «По ком звонит колокол» официального запрета на издание в СССР не получил, однако книга относилась к так называемой секретной литературе. Первая публикация в журнале «Интернациональная литература» оказалась неудачной: критики рекомендовали произведение только для «внутреннего употребления». Потому в издательстве «Иностранная литература» книга вышла в 1962 году лимитированным тиражом (всего 300 экземпляров) и рассылалась представителям партийной верхушки по строго определенным адресам с пометкой «Рассылается по специальному списку №….»

7. «Робинзон Крузо»

Даниель Дефо

Как ни странно, эта книга также подверглась нещадной цензуре. Произведение фактически переписано деятельницей революционного движения Златой Ионовной Лилиной специально для рабоче-крестьянской молодежи. Казалось бы: за что? Однако Лилина нашла в романе ряд серьезных ошибок: автор бросает Робинзона на необитаемый остров, кроме того, все героические поступки автор приписывает тоже одному Робинзону. Очевидно, Дефо просто не знал, что историю творят не отдельные герои, а общество, люди, трудовой народ. Ведь только труд всего общества, коллективизм, коммунизм доведут человечество до того счастливого состояния, которое мы видим в последней главе (там он наконец-то устраивает на разумных началах жизнь переселенцев на острове). Лилина решила не затягивать развитие событий и поскорее приблизить столь же счастливую, сколько и общественную, развязку романа.

8. «Россия во мгле»

Герберт Уэллс

Книга рассказывает о поездке американского писателя в Россию в разгар Гражданской войны и послереволюционной разрухи, беседах с Лениным: «Я должен признаться, что мой пассивный протест против Маркса превратился в России в активную ненависть. Повсюду, куда мы только ни ходили, мы видели статуи, бюсты, портреты Маркса… Вездесущее присутствие бороды Маркса меня все более раздражало, и меня терзало острое желание обрить его». Неудивительно, что книга немедленно оказалась в «спецхране» и стала недоступной обывателю.

До 1958 года «Россия во мгле» издавалась на территории СССР лишь единожды, да и то в харьковском, а не центральном издательстве. Текст подвергся многочисленным правкам и изъятию из него многих «неудобных» имен и фрагментов. Предварялся рассказ американца предисловием Г.К. Кржижановского, в котором тот подробно разъяснял причины «невежества» и «ограниченности» писателя.

9. «Скотный двор»

Джордж Оруэлл

История Оруэлла рассказывает об эволюции животных, уставших от гнета фермеров и устроивших переворот. Революция удалась, «братья меньшие» восстановили справедливость на территории фермы и приняли законы, обеспечивающие равенство и братство всем, у кого есть копыта или пара крыльев. Правда, со временем нашлись те, кто оказался «равнее» других. И по иронии судьбы наиболее «равными» оказались свиньи…

Так Оруэлл переосмыслил революцию 1917 года. Аллегорию в СССР не оценили, в свиньях усмотрели вождей мирового пролетариата, а книгу решили на отечественный рынок «не пущать». Наравне со «Скотным двором» запретили и остальные произведения Оруэлла, так что у нас в легальном доступе эти книги оказались только после перестройки.

10. “Крокодил”

Корней Чуковский

«Народ орет, тащит в полицию, дрожит от страха; крокодил целует ноги у царя гиппопотама; мальчик Ваня, главный герой, освобождает зверей.»

11. “Козлиная песнь”

Константин Вагинов

Константин Вагинов прожил всего 35 лет и успел создать только четыре романа, и четыре сборника стихотворении, но даже с таким небольшим количеством произведений он умудрился насолить Советскому руководству создав по их мнению “идеологически неприемлемую книгу для СССР”. О единственном издании романа “Козлиная песнь” в начале 30-х годов было лишь одно упоминание в “Списке книг, подлежащих изъятию”. Вагинов умер в 1934 году, а сразу же после его смерти была арестована его мать и в органах, с явным опозданием, был выписан арест на самого писателя. С этого момента писатель Вагинов был забыт, по крайней мере в России.

12. “Мы”

Евгений Замятин

Роман Замятина “Мы” впервые был опубликован в Чехии, а в большевистской России публикации не было, потому, что современники восприняли его как злую карикатуру на социалистическое, коммунистическое общество будущего. К тому же роман содержал прямые намеки на некоторые события гражданской войны, например «война города против деревни». В Советском союзе была целая кампания по травле Замятина. «Литературная газета» писала:

«Е. Замятин должен понять ту простую мысль, что страна строящегося социализма может обойтись без такого писателя»

Василий Гроссман

Василий Гроссман принес рукопись в редакцию журнала “Знамя”, но там печатать роман отказались из-за того, что посчитали его политически вредным и даже враждебным. А редактор «Знамени» Кожевников вообще посоветовал Гроссману изъять из обращения экземпляры своего романа и принять меры к тому, чтобы роман не попал во вражеские руки. Возможно именно этот редактор и донес в органы на писателя для принятия необходимых мер. В квартиру Гроссмана незамедлительно явились с ревизией, были арестованы рукописи романа, копии, черновики, записи, копирки и ленты для пишущих машинок — у машинисток.

14. “Перед восходом солнца”

Михаил Зощенко

Автобиографический роман “Перед восходом солнца” Михаил Зощенко считал своим главным произведение. Но о руководителей управления пропаганды и агитации было иное мнение: “пошлая, антихудожественная и политически вредная повесть Зощенко «Перед восходом солнца». Повесть Зощенко чужда чувствам и мыслям нашего народа… Зощенко рисует чрезвычайно извращенную картину жизни нашего народа… Вся повесть Зощенко является клеветой на наш народ, опошлением его чувств и его жизни”.

15. “Повесть непогашенной луны”

Борис Пильняк

Повесть Пильняка после публикация в майском номере “Нового мира” 1926 года породила огромный скандал. В герое повести Гаврилове увидели Фрунзе, а в “негорбящемся человеке” — Иосифа Сталина. Нереализованная часть тиража мгновенно была изъята и уничтожена, а чуть позже постановлением ЦК ВКП повесть была признана “злостным, контрреволюционным и клеветническим выпадом против ЦК и партии”.

Даже Горький ругал повесть, написанную по его мнению, уродливым языком: “Удивительно нелепо поставлены в нем хирурги, да и все в нем отзывается сплетней”.

16. “Из шести книг”

Анна Ахматова, 1958 г.

«Из шести книг” был сборником стихотворений из пяти опубликованных книг и шестой — задуманной, но так и не появившейся на свет. Вышел сборник в 1940 году, но спустя совсем немного времени подвергся идеологическому разносу и был полностью изъят из библиотек.

Мы решили вспомнить, какие книги и каких писателей запретили в Советском союзе и как обходилось «вето», наложенное на известные каждому произведения.

Александр Солженицын. «Раковый корпус», 1966 год

Роман первоначально приняли в журнал «Новый мир», с Солженицыным даже заключили договор, но роман так и не был опубликован. Легальное существование «Ракового корпуса» в СССР на том этапе оказалось лишь в виде набора нескольких первых глав романа. Но по распоряжению властей печать приостановили, а набор рассыпали.

Впрочем, тогда «Раковый корпус» стал расходиться в СССР в самиздате и вплоть до 1990 года роман находился в статусе нелегального. По иронии судьбы роман опубликовали все в том же «Новом мире». Кстати, «Раковый корпус» вкупе с романом «В круге первом» стал одним из оснований для присуждения Солженицыну Нобелевской премии.

Михаил Булгаков. «Мастер и Маргарита», 1940 год

Роман опубликован только в 1966 году, спустя 26 лет после смерти писателя. Изначально рукопись не была запрещенной, ведь о ней никто не знал. Но после того как произведение попало в руки известного филолога Абрама Вулиса, о нем заговорила вся столица. Впервые рукопись появилась в журнале «Москва»: мы навряд ли узнали бы тогда в тех обрывках культовый роман Булгакова. Под цензурные ножницы попало многое: рассказ об исчезновениях в нехорошей квартире, рассуждения Воланда о метаморфозах москвичей, слово «любовник» в устах Маргариты заменили на «возлюбленный». В полной, уже знакомой нам версии «Мастер и Маргарита» увидел свет только в 1973 году.

Борис Пастернак. «Доктор Живаго», 1957 год

История травли Пастернака столь же трагична, сколь известна. Роман, совершенно заслуженно получивший Нобелевскую премию, легально не издавался в России вплоть до 1988 года. Первопроходцем стал литературный журнал «Новый мир», порционно печатавший роман. Порционно – потому что с опаской, ведь до той поры «Доктор Живаго» переходил из рук в руки под строжайшим секретом в виде машинной перепечатки. Притом что на русском языке роман вышел еще в 1958 году в Голландии (что, впрочем, мало кого удивит). Однако опасения не оправдались: «Доктора Живаго» советский читатель принял с восторгом. Возможно еще и потому, что книга когда-то была запрещенной: был все-таки в ее прочтении модный тогда бунтарский дух.

Владимир Набоков. «Лолита», 1955 год

Изначально скандальный роман был запрещен не только в СССР. Принимать творение Набокова на первых порах отказались многие страны мира: Франция, Англия, Аргентина, Новая Зеландия. История о любви взрослого мужчины к 13-летней девочке в СССР оставалась под запретом до 1989 года. Впрочем, запрет успешно обходили: книгу ввозили из заграницы и продавали на черном рынке. Правда, желающему прочесть диссидентское творение приходилось потратиться: один экземпляр «Лолиты» стоил 80 рублей (при средней месячной зарплате в 100). К тому времени, когда роман стал издаваться на законных основаниях, навряд ли в крупных городах нашелся хотя бы один человек, никогда не слышавший о «Лолите».

Евгения Гинзбург. «Крутой маршрут», 1967 год

Приговорена к тюремному заключению Военной коллегией Верховного суда, обвинена в участии в троцкистской террористической организации. Приговор: 10 лет тюремного заключения с поражением в правах на 5 лет и с конфискацией имущества. «Крутой маршрут» стал летописью одной бессрочной ссылки. В нем Евгения Гинзбург рассказала обо всем: Бутырка, Ярославский политизолятор, Магадан. «Колымские рассказы» по-женски, с женской самоотдачей и с женской остротой. Неудивительно, что до 1988 года «Крутой маршрут» распространялся исключительно в самиздате.

Эрнест Хемингуэй. «По ком звонит колокол», 1940 год

Впрочем, не все в СССР подчинялось утверждению: «Бей своих, чтобы чужие боялись». Под строгую цензурную политику попадала и зарубежная литература. Например, «По ком звонит колокол» официального запрета на издание в СССР не получил, однако книга относилась к так называемой секретной литературе. Первая публикация в журнале «Интернациональная литература» оказалась неудачной: критики рекомендовали произведение только для «внутреннего употребления». Потому в издательстве «Иностранная литература» книга вышла в 1962 году лимитированным тиражом (всего 300 экземпляров) и рассылалась представителям партийной верхушки по строго определенным адресам с пометкой «Рассылается по специальному списку №….»

Даниель Дефо. «Робинзон Крузо», 1719 год

Как ни странно, эта книга также подверглась нещадной цензуре. Произведение фактически переписано деятельницей революционного движения Златой Ионовной Лилиной специально для рабоче-крестьянской молодежи. Казалось бы: за что? Однако Лилина нашла в романе ряд серьезных ошибок: автор бросает Робинзона на необитаемый остров, кроме того, все героические поступки автор приписывает тоже одному Робинзону. Очевидно, Дефо просто не знал, что историю творят не отдельные герои, а общество, люди, трудовой народ. Ведь только труд всего общества, коллективизм, коммунизм доведут человечество до того счастливого состояния, которое мы видим в последней главе (там он наконец-то устраивает на разумных началах жизнь переселенцев на острове). Лилина решила не затягивать развитие событий и поскорее приблизить столь же счастливую, сколько и общественную, развязку романа.

Герберт Уэллс. «Россия во мгле», 1922 год

Книга рассказывает о поездке американского писателя в Россию в разгар Гражданской войны и послереволюционной разрухи, беседах с Лениным: «Я должен признаться, что мой пассивный протест против Маркса превратился в России в активную ненависть. Повсюду, куда мы только ни ходили, мы видели статуи, бюсты, портреты Маркса… Вездесущее присутствие бороды Маркса меня все более раздражало, и меня терзало острое желание обрить его». Неудивительно, что книга немедленно оказалась в «спецхране» и стала недоступной обывателю.

До 1958 года «Россия во мгле» издавалась на территории СССР лишь единожды, да и то в харьковском, а не центральном издательстве. Текст подвергся многочисленным правкам и изъятию из него многих «неудобных» имен и фрагментов. Предварялся рассказ американца предисловием Г.К. Кржижановского, в котором тот подробно разъяснял причины «невежества» и «ограниченности» писателя.

Джордж Оруэлл. «Скотный двор», 1945 год

История Оруэлла рассказывает об эволюции животных, уставших от гнета фермеров и устроивших переворот. Революция удалась, «братья меньшие» восстановили справедливость на территории фермы и приняли законы, обеспечивающие равенство и братство всем, у кого есть копыта или пара крыльев. Правда, со временем нашлись те, кто оказался «равнее» других. И по иронии судьбы наиболее «равными» оказались свиньи…

Так Оруэлл переосмыслил революцию 1917 года. Аллегорию в СССР не оценили, в свиньях усмотрели вождей мирового пролетариата, а книгу решили на отечественный рынок «не пущать». Наравне со «Скотным двором» запретили и остальные произведения Оруэлла, так что у нас в легальном доступе эти книги оказались только после перестройки.

Вот что я нашла на сайте wikers.ru

ЗАПРЕЩЕННЫЕ КНИГИ: ЧЕГО БОЯТСЯ ВЛАСТИ

Сила печатного слова уникальна. Мы, простые читатели, это знаем и чувствуем, когда плачем или смеемся над книгой, когда книга нас сбивает с ног своими откровениями, когда, прочитав хорошую книгу, мы прозреваем, проникаемся верой или теряем ее. Знают об этой силе литературы и власти предержащие, поэтому книги в разное время и в разных странах запрещали, судили, сжигали. Список таких книг огромен.

Вот несколько интересных примеров.

1. Книги, запрещенные в СССР

«Окаянные дни» Ивана БУНИНА , Нобелевского лауреата и русского писателя-эмигранта, были запрещены в СССР вплоть до перестройки, то есть до 80-х годов прошлого века. Книга в форме дневниковых записей рассказывает о страшных днях, проведенных писателем в Одессе в 1918-1920 годах. Учитывая тот факт, что «Окаянные дни» были напечатаны в эмиграции, ничего лицеприятного для властей в ней, конечно же, не было.

Книги Александра СОЛЖЕНИЦЫНА «Архипелаг Гулаг», «В круге первом», «Раковый корпус». Так сильно и честно о сталинских репрессиях до Солженицына не писал никто. Позволили нам узнать этот иной взгляд на режим и историю тоталитарного правления только в 1988 году.

Все произведения Михаила Афанасьевича Булгакова мало походили на хвалебный гимн советской власти и большевикам. Тем не менее он все-таки публиковался. Впрочем, долгое время под запретом находились его пьесы «Дни Турбиных» и «Бег», а роман «Мастер и Маргарита» впервые опубликовали в 1966 году, через 26 лет после смерти писателя. Такие же произведения, как «Собачье сердце» и «Роковые яйца», существовали только в виде самиздатовских списков.

„ Мусульмане возмутились говорящими свиньями из повести и запрещали Оруэлла в школах Объединённых Арабских Эмиратов аж до 2002 года. „

Только в 1980 году аллегорическое произведение «Скотный двор» был напечатан в СССР. «Все животные равны, но некоторые животные равнее других» - эта фраза как нельзя лучше отражала положение партийной элиты по сравнению с народом. Интересно, что и мусульмане возмутились говорящими свиньями из повести и запрещали Оруэлла в школах Объединённых Арабских Эмиратов аж до 2002 года.

Главные запреты современной России

В современной России запрещены книги откровенно экстремистского, националистического и фашистского толка. Самые известные из них — это «Майн кампф» Адольфа Гитлера и «Доктрина фашизма» Бенито Мусcолини .

2. Книги, запрещенные в нацистской Германии

В Третьем рейхе, как известно, книги не только запрещали, но и сжигали. Зигмунд Фрейд , чьи труды показательно предали огню нацисты, сказал: «В Средневековье на костер отправили бы меня, теперь же они удовлетворяются сжиганием моих книг». Сжигали и произведения Лиона Фейхтвангера , выдающего немецкого писателя, еврея по происхождению. Все его книги были уничтожены, сам он лишен гражданства, а имущество конфисковано.

Книга Эриха Марии РЕМАРКА «На Западном фронте без перемен » попала в немилость из-за своей явной антивоенной направленности. Описания тягот Первой мировой войны, проигранной Германией, воспринимались фашистами как антигерманская и антинацистская пропаганда. Фразу «Война уничтожила в нас всё» Ремарку не простили. По преданию, нацисты сжигали книги Ремарка со словами: «Нет— писакам, предающим героев мировой войны. Да здравствует воспитание молодёжи в духе подлинного историзма!».

Книги Генриха МАННА полетели в костер за свою просоциалистическую направленность и полное отторжение автором идеологии социал-националистов. Писатель эмигрировал из фашистской Германии в 1933 году и стал председателем народного фронта Германии — антифашистского зарубежного движения.

3. Книги, запрещенные Церковью

Первые цензурные ограничения касаются списка неприемлемых апокрифов (текстов, не вошедших в Библию), составленных в 494 г. н. э. при римском епископе (папе) Геласии I. Почти через тысячу лет, в 1557 году, при папе Павле IV, был выпущен «Индекс запрещенных книг» («Index liborum prohibitorum») для инквизиционных трибуналов. Примечательно, что этот список объявили недействительным лишь в 1966 году.

Апокрифы - произведения позднеиудейской и раннехристианской литературы, не вошедшие в библейский канон. Позднее термин «апокрифы» был отнесен к раннехристианским текстам (различные евангелия, послания, откровения), не признанным «боговдоховенными» христианской церковью. Относятся как к Ветхому, так и Новому Завету.

«Государь » - трактат флорентийского писателя Никколо МАКИАВЕЛЛИ , не без цинизма рассказывающий о свойствах и умениях, необходимых для идеального правителя, был напечатан лишь через пять лет после смерти автора, в 1532 году. Произведение Макиавелли было направлено против закулисных интриг, раздоров и политического переворота в Италии XV века: автор выступал за сильное государство. Что уж в этом такого криминального нам, людям светским, не понять, но в 1559 году все труды Макиавелли попали в «Индекс запрещенных книг» папы Павла IV, в категорию «под абсолютным запретом».

«Декамерон » – собрание ста новелл итальянского писателя Джованни БОККАЧЧО , одна из самых знаменитых книг раннего итальянского Ренессанса, написанная в 1352—1354 годы. Большинство новелл этой книги посвящено теме любви, начиная от её эротического и заканчивая трагическим аспектами. Церковь сразу же резко осудила «Декамерон» как произведение безнравственное и наносящее ущерб её авторитету, настаивая на отречении автора от своего детища. Боккаччо сильно страдал от этого нажима и даже готов был сжечь «Декамерон». В 1559 году книга была включена в Индекс запрещённых книг; впоследствии распространялась с крупными цензурными купюрами. Они присутствуют и в фундаментальном издании 1582 года.

«Красное и черное» Стендаля . В 1864 г. Ватикан поместил «Красное и черное», а также все «любовные романы» Стендаля в «Индекс запрещенных книг». В России в 1850 году книгу запретил Николай I, в Испании в 1939 году его изъяли из библиотек по предписанию администрации Франсиско Франко.

4. Книги, запрещенные в США

В наше время больше всего запрещенных книг – в оплоте мировой демократии. Для того, чтобы воспитать толерантное, политкорректное и пуританское общество, приходится ограждать граждан от тлетворного влияния распоясавшихся писателей. Главными причинами запретов становились обвинения в расизме, изображении сцен насилия, вульгарной лексике, «тревожащих антирелигиозных мыслях».

«Поваренная книга анархиста », Уильям ПАУЭЛЛ . Эта полулегендарная книга – пособие по изготовлению наркотиков, оружия, ядов и взрывных устройств из подручных материалов и веществ. Здесь есть страницы, посвященные коктейлю Молотова, рецепт приготовления ЛСД на кухне и чертежи технологического оборудования для производства слезоточивого газа. Книгу в конце 1960-х написал американец Уильям Пауэлл в знак протеста против войны США во Вьетнаме. Из-за потенциальной опасности книгу постоянно изымали из оборота спецслужбы разных стран. Считается, что к началу 1990-х годов в "Поваренной книге "остался лишь один раздел из первоначального текста – о наркотиках. Сегодня книгу с огромными купюрами можно купить в США, однако во многих странах она все так же запрещена.

«Улисс», Джеймс ДЖОЙС . Самый известный роман ирландца Джеймса Джойса публиковался частями в американском журнале «The Little Review» с 1918 по 1920 гг. В 1920 году нью-йоркское Общество по искоренению порока подало иск, обвинив издателей в распространении порнографии, и в 1921-м "Улисс" запретили. В 1933 году издательству Random House удалось снять запрет и добиться первой публикации романа в США. В ходе процесса «Соединенные Штаты против книги под названием «Улисс»» судья отклонил обвинения в непристойности, заявив, что несмотря на «необычную откровенность» романа, он «не нашел нигде в романе ничего возбуждающего похоть».

Элис УОКЕР, «Фиолетовый цвет». Опубликованный в 1982 году роман, удостоенный Пулитцеровской премии, обращает наше внимание на жестокую реальность жизни чернокожих женщин на далёком американском юге в 1930 годах.

Рэй БРЭДБЕРИ, «451 градус по Фаренгейту ». По иронии судьбы этот роман о запрете книг в фантастическом обществе потребителей, изданный в 1953 году, сам был запрещён в ряде случаев: в 1990 годах от него отказались в одном из школьных округов в США за употребление слова «проклятый», а ранее его также оспаривали из-за «проблематичных тем» (цензура, репрессии и религия – только некоторые из них).

5. Книги, запрещенные в разных странах

В Великобритании и других странах. Владимир Набоков, «Лолита ». Спорное произведение Набокова об одержимости образованного человека средних лет 12-летней «нимфеткой» стал причиной одновременно и торжества, и тревоги, когда впервые появился в 1955 году. Его сразу же запретили в Великобритании вплоть до 1959 года, а также в ряде других стран, включая Францию, Бельгию и Аргентину.

В Испании . Эрнест Хемингуэй, «По ком звонит колокол ». Действие военного романа происходит во время гражданского конфликта в Испании в 1930 годах. В романе повествуется о нелёгкой участи молодого американского добровольца, прикреплённого к партизанскому отряду. Книга была запрещена в Испании во время правления Франко и в ряде других стран за выражение прокоммунистических и прореспубликанских взглядов.

В Иран е и некоторых других мусульманских странах. Салман Рушди, «Сатанинские стихи» . Иранский аятолла Хомейни публично проклял Рушди и приговорил его, а также всех, причастных к изданию книги и знающих о её содержании, к смертной казни, призвав мусульман всего мира исполнить приговор. Поскольку аятолла Хомейни умер, не отменив приговора, он останется в силе навсегда.

В Японии . Дзинсин косэки . Посемейные списки, которые велись в Японии, отражая социальный статус человека, в частности, принадлежность к буракуминам. Использовались для дискриминации, например, при приеме на работу, в связи с чем были запрещены к хранению и копированию в 1968 г.

В Австралии, Новой Зеландии и Германии . Брет Истон Эллис, «Американский психопат ». Из-за сцен изощрённого насилия роман «Американский психопат» стал явной мишенью для цензуры. Он в принципе запрещён в австралийском штате Квинсленд. С 1990 года распространение романа ограничено и в Германии.

В Бирме. Аун Сан Су Чжи, «Письма из Бирмы ». Сборник коротких глав, изображающих повседневную жизнь в Бирме со всем багажом нарушений политических и человеческих прав. Это краткое описание изложено лидером бирманской оппозиции и Нобелевским лауреатом(номинация «борьба за мир») Аун Сан Су Чжи. Книга запрещена у себя на родине в Бирме, несмотря на то, что в других местах планеты она вызывает интерес и её можно свободно приобрести.

В Ливане . Дэн Браун, «Код да Винчи ». Бестселлер Дэна Брауна, изданный в 2003 году, был запрещён в Ливане за «оскорбительное» – хотя и вымышленное – предположение, что у Иисуса Христа была половая близость с Марией Магдалиной, у которой потом родился ребёнок. После поступивших жалоб о нанесении оскорбления христианству владельцам магазинов страны было приказано изъять экземпляры книги с полок.

5. Курьезные запреты.

Роман «Мадам Бовари» Гюстава Флобера , написанный в 1857 году, давно признан классикой. Тем не менее, после публикации его обвиняли в оскорблении морали. За историю, в основе которой лежат любовные связи довольно заурядной замужней женщины, Флобер и его издатели предстали перед судом за похабщину, но позже их оправдали.

Написанный Марком Твеном в 1884 году роман «Приключения Гекльберри Финна » широко признан как одно из лучших американских литературных произведений. Тем не менее, по сей день не прекращаются споры о том, усиливает ли он расистские стереотипы. В произведении слово «нигер» упоминается 242 раза, что заставило одного из чиновников заявить о нём: «самый гротескный пример расизма, который я когда-либо видел в своей жизни». Роман долгое время находился под запретом, его и сейчас периодически запрещают в некоторых штатах США.

«Рапунцель», «Румпельштильцхен», «Гензель и Гретель » – несколько сказок, вошедшие в сборник «Собрание сказок братьев Гримм », изданный в 1812 году. Через несколько лет сказки вызвали протесты из-за сексизма, насилия и отвратительных наказаний, применяемых к злодеям. После падения фашистского режима, сделавшего из героини «Красной Шапочки» символ немцев, спасённых от волка-еврея, победившие союзники запретили сказки в Германии.