Жизнь по правде божией. Что значит жить по правде

Для людей высокой культуры, любящих друг друга, говорить друг другу правду - естественно. Когда внутренняя культура начинает давать сбой, когда появляются душевные болячки и любовь уступает место другим ценностям, тогда начинают умолчания: сначала маленькие, потом побольше, а потом появляется и прямая неправда. Правда в отношениях - огромная ценность, но не все эту дорогую вещь могут себе позволить. Будем же требовательнее к себе и терпимее в отношении тех, кому трудно жить по правде!

Тема урока: "Что значит жить по правде" .

Цель: - формировать у учащихся стремление жить, не прибегая ко лжи,
-развивать духовное начало и умение жить по Заповедям Божиим,
-воспитывать неприятие ко лжи, обману, неправде

Ход занятия

I.Вступительная беседа

Учитель: - О чем мы говорили на прошлом занятии?
(О вере, верности, доверии)
- А что значит верить?
(Верить - принимать за истину, за правду)
- А что же такое правда?

II.Работа со словарём

Учитель: Правда - это то, что соответствует действительности, истина, правота, уверенность.
Значит, верить человеку - значит слышать от него правду.
Правда - это общая совесть людей.
Правдивость, искренность, открытость.

Учитель:
Есть правда, мудрая седая,
Через насилие она
Проходит, облик не меняя,
Самой себе всегда верна.

Она доказывает: «Честно,
Мой друг, ты прожил жизнь свою,
А ложь и ловкость, как известно,
Я, истина, не признаю.

Незрима пусть твоя награда,
Но право получают с ней
Спокойным и открытым взглядом
Всегда смотреть в глаза людей

(Д.Кугультинов )

Учитель:
- Дети! А вы всегда говорите правду? Всегда можете смотреть прямо в глаза окружающих вас людей?
- Вспомним, какую Божию заповедь мы нарушаем, если говорим неправду?
«Не произноси на друга ложного свидетельства»,
т.е. не говори неправды.

III. Чтение пословиц и работа с ними

Учитель:
Не зря пословица гласит:
«Всякая неправда - грех».
«Правда в огне не горит и вводе не тонет»
«Правда - родник подлинной жизни»
«Правда - это чистота души».

Учитель:- Как вы понимаете эти пословицы?

Учитель:- Раньше, зажигая лучину, в народе говорили «Святой огонек, дайся нам!» Символ чистоты, душевной, огонь, не терпит неправды, лукавства. И человека с чистой искрой в душе называли искренним, правдивым.

Ученик:
Что такое искренность?
Открытость жаждущей доверия души.
Это чувства и рассудка слитность,
Вызов лицемерию и лжи
Встретясь с нею - распознаешь быстро,
Так она бесхитростна, проста…
Искренность - негаснущая искра
Сильного и доброго костра.

(Л.Татьяничева)

Учитель:
- Зачем люди лгут?
(Ответы детей)

Быть честным непросто. Не бойтесь говорить людям правду в глаза.
- А приходилось ли вам обманывать, говорить неправду?
- Как вы чувствовали себя при этом?
(Ответы детей)

IV. Чтение с доски:

«Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу».
ЕвангелиЕ от Матфея.

Учитель:
- Обманывая, человек прежде всего наказывает и обманывает себя. Ложь всегда выдает себя. Человек, который говорит неправду, не может прямо смотреть в глаза людям, у него неловкость в движениях, Чувство неуверенности.

Ученик:
«Лики лжи».
Ложь бывает доброй или злой,
Сердобольной или беспощадной.
Ложь бывает ловкой и нескладной,
Осмотрительной и безоглядной,
Слишком сложной и совсем простой.

Ложь бывает дикой и ручной,
Будничной бывает и парадной,
Вдохновенной, скучной и иной…
Правда же бывает только правдой.

(Ф. Кривин)

Учитель: Согласны ли вы с восточной пословицей «Ложь, предотвратившая беду, лучше правды сеющей вражду?»

V. Разбор ситуаций «Согласны ли вы»

Учитель: - Давайте, ребята, порассуждаем о правде и лжи.
1.Безнадежному больному врач не говорит о его болезни.
2.Кто-то из вас постоянно получает плохие оценки, а я не говорю об этом вашим родителям.
3.Жене погибшего в автомобильной катастрофе соседи сообщают о горе и говорят, что муж у нее находится в больнице.

(Рассуждения детей)

Ученик: Пословица «Лучше горькая правда, чем красивая ложь».

Учитель:
- В Заповедях Божиих говорится о недопустимости лжи. Ложь - это грех. Помните, что ложь, как и предательство, которые вы допускаете по отношению к своим близким, товарищам, учителям и ко всем окружающим, прежде всего нанесет вред вашему здоровью и отзовется и в вас самих.
- Вам нравится, когда с вами поступают не по правде?
(Ответы детей)

Ученик:
"Зонты"
Равно на честных и бесчестных высоты,
Господень льется дождь с небесной высоты
Но честным все же больше достается -
Бесчестные крадут у них зонты.

Учитель:
- Кто сильнее - Правда или Кривда?
- Недаром говорят «Не в силе Бог, а в правде».

VI. Чтение рассказа Б. Ганаго «После катастрофы» и работа по его содержанию.
Сб. «Небесный гость», с. 39-41

Учитель: - Что вам больше всего понравилось?
-Над чем вы задумались?
-Как бы вы поступили в такой же ситуации?
-Для чего мальчик взял на себя вину?
-Какие качества характера проявил?
-Нужно ли это было девочке?

Ученик:
Нынче знают даже дети,
Как прожить на белом свете,
Легче этого вопроса нету ничего.
Просто надо быть правдивым,
Благородным, справедливым,
Умным, честным, сильным,
Добрым - только и всего.

IV. Итог занятия

Учитель: - Дети! Вам понравилось занятие?
(Ответы детей)

Учитель: - Прежде чем что-то делать, хорошо подумайте, постарайтесь помнить Божию заповедь о недопустимости лжи во всех её проявлениях.
Напишите дома мини-сочинение на тему: «Что делать, если мне лгут»

Г.И. Воробьёва, учитель высшей категории, методист по научно-экспериментальной работе УО «Новополоцкая государственная общеобразовательная средняя школа № 7 с хореографическим уклоном»

Валентин Распутин

Жить по правде

Статья Валентина Распутина, посвященная 80-летию Александра Солженицына, к сожалению, поступила к нам уже после того, как был сверстан предыдущий субботний номер. Но разве она потеряла свою актуальность? Ведь значимость большого писателя определяется не юбилейными датами. Нашему читателю, без сомнения, будет интересна оценка, которую дает наш знаменитый земляк творчеству Александра Солженицына.

Как и во всякой большой литературе, в русской литературе существует несколько пород таланта. Есть порода Пушкина и Лермонтова — молодого, искрящегося, чувственного легкокрылого письма, дошедшая до Блока и Есенина; есть аксаковско-тургеневская, вобравшая в себя Лескова и Бунина, необыкновенно теплого, необыкновенно русского настроения и утраченного уже теперь острого обоняния жизни; их зачатие и вынашивание имеют какое-то глубинное, языческое происхождение, из самого нутра спрятанного в степях и лесах национального заклада. Есть и другие породы, куда встанут и Гоголь с Булгаковым, и Некрасов с Твардовским, и Достоевский, и Шолохов, и Леонов. И есть порода Державина - богатырей русской литературы, писавших мощно и гулко, мысливших всеохватно, наделенных к тому же богатырским запасом физических сил. Сюда нужно отнести Толстого и Тютчева. Здесь же в ХХ веке по праву занял свое место Солженицын.

Почти все написанное А.И. Солженицыным имело огромное звучание. Первую же работу никому тогда, в 1962 году, не известного автора читала вся страна. Читала взахлеб, с удивлением и растерянностью перед явившимся вдруг расширением жизни и литературы, перед расширением самого русского языка, зазвучавшего необычно, в самородных формах и изгибах, которые еще не ложились на бумагу. Приоткрылся незнакомый, отверженный мир, находившийся где-то за пределами нашего сознания, вырванный из нормальной жизни и заселенный на островах жизни ненормальной - тот мир, откуда вышел Иван Денисович Шухов, маленький непритязательный человек, один из тьмы тысяч. И вышел-то на день один из тьмы своих дней между жизнью и смертью. Но этого оказалось достаточно, чтобы многомиллионный читатель обомлел, признавая его и не признавая, обрушив на него лавину сострадания вместе с недоверием, вины и одновременно тревоги.

Вести, литературного характера тоже, доходили из того мира и прежде, но они были разрозненными, прерывистыми, невнятными, как в азбуке Морзе, сигналами, ключом к расшифровке которых владели по большей части побывавшие там. Иван же Денисович, в отпущенный ему день выведенный из барака на работу больным и в работе поправившийся и даже воодушевившийся, ничего от нас не потребовавший, ничем не укоривший, а только представший таким, какой он есть, оказался соразмерен нашему невинному сознанию и вошел в него без усилий. Вольно или невольно, автор поступил предусмотрительно, подготовив вкрадчивым и тароватым Шуховым, ни в чем не посягнувшим на читательское благополучие, пришествие «Архипелага ГУЛАГ». Без Шухова столкновение с ГУЛАГом было бы чересчур жестоким испытанием. Испытание - читать? «А испытание претерпевать, оказаться внутри этой страшной машины?» - вправе же мы сами себя и спросить. Да, это несопоставимые понятия, существование на разных планетах. И тем не менее испытание собственной шкурой не отменяет «переводного» испытания, испытания свидетельством. Обмеренный, исчисленный, многоголосый и неумолчный ГУЛАГ в натуральную величину и «производительность» - он и после Ивана Денисовича для многих явился чрезмерным ударом; не выдерживая его, они оставляли чтение. Не выдерживали - потому что это был удар, близкий к физическому воздействию, к восприятию пытки, выдыхаемой жертвами. Воздействие «Иваном Денисовичем» было не слабей, но другого - нравственного - порядка, вместе с болью оно давало и утешение. Чтобы прийти в себя после «Архипелага», следовало снова вернуться к «Ивану Денисовичу» и почувствовать, как мученичество от карающей силы выдавливает исцеляющее слезоточение.

Сразу после «Ивана Денисовича» - рассказы, и среди них «Матренин двор». И там и там в героях поразительная, какая-то сверхъестественная цепкость к жизни и вообще свойственная русскому человеку, но мало замечаемая, не принимаемая в расчет при взгляде на его жизнеспособность. Когда терпение подбито цепкостью, оно уже не слабоволие, с ним можно многое перемочь. Солженицын и сам, не однажды приговоренный, явил это качество в наипоследнем истяге, говоря его же словом, когда и свет мерк в глазах, снова и снова подниматься на ноги. Л.Н. Толстой словно бы и родился в пеленках великим. А.И. Солженицыну к своему величию пришлось продираться слишком издалека. «Не убьет, так пробьется» - вот это для него, для русского человека! - и давай его бить-колотить по всем ухабам, и давай его охаживать из-за каждого угла, и давай его на такую дыбу, что и небо с овчинку! Вот по такой дороге и шел к своему признанию Александр Исаевич. Выжил, научился держать удар, приобрел науку разбираться, что чего стоит, - после этого полной мерой дары во все «емкости», никаких норм.

«Матренин двор» заканчивается словами, которые почти сорок лет остаются на наших устах:

«Все мы жили рядом с ней (с Матреной Васильевной. - В.Р.) и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит ни село. Ни город. Ни вся земля наша».

Едва ли верно, как не однажды высказывалось, будто вся «деревенская» литература вышла из «Матрениного двора». Но вторым своим слоем, слоем моих сверстников, она в нем побывала. И уж не мыслила потом, как можно, говоря о своей колыбели - о деревне, обойтись без праведника, сродни Матрене Васильевне. Их и искать не требовалось - их нужно было только рассмотреть и вспомнить. И тотчас затеплялась в душе свечечка, под которой так сладко и отрадно было составлять житие каждой нашей тихой родины, и вставали они, старухи и старики, жившие по правде, друг после дружки в какой-то единый строй вечной подпоры нашей земле.

Кроме этой заповеди - жить по правде, - другого наследства у нас остается все меньше. А этим - пренебрегаем.

У крупных фигур свой масштаб деятельности и подъемной силы. Не поддается понимаю, как сумел Солженицын еще до изгнания, в весьма стесненных условиях, собрать, обработать и ввести в русло книги все то огромное и сжигающее, составившее «Архипелаг ГУЛАГ»! И откуда брались силы уже в Вермонте совладать с горой материала, надо думать, нескольких архивных помещений для «Красного колеса»! Успевая при этом вести еще публицистическое путеводство для России и Запада, успевая составлять и редактировать две многотомные библиотечные серии по новейшей русской истории! Тут годится только одно сравнение - с «Войной и миром» и Толстым. Солженицына с Толстым роднит многое. Одинаковая глыбастость фигур, огромная воля и энергия, эпическое мышление, потребность как у одного, так и у другого через шестьдесят примерно лет отстояния от исторических событий обратиться к закладным судьбоносным векам начала своего века. Это какое-то мистическое совпадение. Огромная популярность в мире, гулкость статей, звучание на всех материках. Один отлучен от церкви, другой от Родины. Помощь голодающим и помощь политзаключенным, затем литературе. Оба - великие бунтари, но Толстой создал свое бунтарство «на ровном месте», в условиях личного и отеческого (относительно, конечно) благополучия, Солженицын весь вышел из бунтарства, его в нем взрастила система. Солженицына судьба резко бросала с одной крутизны на другую, у Толстого биография после кавказской кампании взяла тихую гавань в Ясной Поляне и вся ушла в сочинительство и духовную жизнь. Но и после этого: повороты, приближающие их друг к другу. Солженицын в Америке погружается в затворничество, Толстой перед смертью совершает совсем не старческий поступок вечного бунтаря - свой знаменитый уход из Ясной Поляны.

И самое главное: «Лев Толстой как зеркало русской революции» и Александр Солженицын как зеркало русской контрреволюции спустя семьдесят лет после революции.

Редкий человек, ставя перед собой непосильную цель, доживает до победы. Александру Исаевичу такое выпало. Объявив войну могущественной системе, на родине призывая подданных этой системы жить не по лжи, а в изгнании постоянно призывая Запад усиливать давление на коммунизм, едва ли Солженицын мог рассчитывать при жизни на что-либо еще, кроме идеологического ослабления и отступления коммунизма на более мягкие позиции. Случилось, однако, большее и, как вскоре выяснилось, худшее: система рухнула. История любит сильные и быстрые ходы, на обоснование которых затем приносятся огромные жертвы. Так было в 1917-м году, так произошло и на этот раз.

Боясь именно такого исхода в будущем, Солженицын не однажды предупреждал: «... но вдруг отвались завтра партийная бюрократия... и разгрохают наши остатки еще в одном феврале, в еще одном развале» («Наши плюралисты», 1982 г.). А за последние полвека подготовленность России к демократии, к многопартийной парламентской системе, могла еще только снизиться. Пожалуй, внезапное введение ее сейчас было бы лишь новым горевым повторением 1917 года» («Письмо вождям Советского Союза», 1973 г.).

По часам русской переломной жизни, ход которых Солженицын хорошо изучил, трудно было ошибиться: как за Февралем неминуемо последовал Октябрь, так и на место слетевшейся к власти образованщины, мелкой, подлой и жуликоватой, не способной к управлению, придут хищники высокого полета и обустроят государство под себя. Все это было и предвидено Солженицыным, и сказано, но бунтарь, жаждавший окончательной победы над старым противником, говорил в нем сильнее и заглушил голос провидца. «Красное колесо», прокатившееся от начала и до конца века, лопнуло... но если бы красным был в нем только обод, который можно срочно и безболезненно заменить и двигаться дальше!.. Нет, обод сросся и с осью, и со ступицей, то есть со всем отечественным ходом, с национальным телом - и рвать-то с бешенством и яростью принялись его, тело... и до сих пор рвут, густо вымазанные кровью.

Но сказанное надолго опасть и умолкнуть с переменой власти не могло. И ничего удивительного, что многое из относящегося к одной системе, само собой переадресовалось теперь на другую и даже получило усиление - вместе с усилением наших несчастий. Так и должно быть: правосудие борется с преступлением против национальной России, и новое знамя, выставленное злоумышленниками, честного судью не смутит.

«Когда насилие врывается в мирную людскую жизнь - его лицо пылает от самоуверенности, оно так и на флаге несет и кричит: «Я - Насилие! Разойдитесь, расступитесь - раздавлю!» Но насилие быстро стареет, немного лет - оно уже не уверенно в себе и, чтобы держаться, чтобы выглядеть прилично, непременно вызывает к себе в союзники Ложь. Ибо: насилию нечем прикрыться, кроме лжи, а Ложь может держаться только насилием» (Жить не по лжи»).

«Против многого в мире может выстоять ложь - но только не против искусства. А едва развеяна будет ложь, отвратительно откроется нагота насилия - и насилие дряхлое падет» (Нобелевская лекция).

Нет, это не перелицованный Солженицын - все тот же, клеймящий зло, какие бы ипостаси оно не принимало.

А вот это совсем любопытно - несмотря на некоторые старые обозначения:

«Один американский дипломат воскликнул недавно: «Пусть на русском сердце Брежнева работает американский стимулятор!» Ошибка, надо было сказать: «на советском». Не одним происхождением определяется национальность, но душою, но направлением преданности. Сердце Брежнева, попускающего губить свой народ в пользу международных авантюр, не русское» («Чем грозит Америке плохое понимание России»).

Возвращение Александра Исаевича на многострадальную Родину, начавшееся четыре года назад, окончательно завершилось только недавно, с выходом книги «Россия в обвале» (издательство «Русский путь»), теперь можно сказать, что после 20-летнего отсутствия Солженицын снова врос в Россию и занял по принадлежащему ему нравственному влиянию, а с ним отныне совпадает и угадывание почвенных токов, первое место в России, избрав его в отдалении от всех политических партий, на перекрестке дорог, ведущих в глубинку, где остается надежда на народовластие, которое понимает он под земством. Опять же: не со всем и в последней книге можно согласиться безоговорочно. Но это отдельный разговор. Это отдельное размышление, и оно снова не обошлось бы без Толстого, который, конечно же, не добивался ни Февраля, ни Октября, но своими громогласными отрицаниями основ современной ему монархической жизни невольно подставил им плечо. Это размышление о подготавливании словно бы самим народом и словно бы вперекор своим ближайшим интересам великих нравственных авторитетов, чье влияние и учение согласуется с дальней перспективой отечественной судьбы.

80‑летний юбилей А.И. Солженицына - толчок для многих серьезных размышлений о крестном пути России. Они, разумеется, каждодневны, с ними мы засыпаем и с ними просыпаемся. Но вот наступает однажды день, как этот, приподнятый над роковой обыденностью, в которую засасывает нас все больше и больше, - и тогда все видится крупней и значительней. Если рожает русская земля таких людей - стало быть, по-прежнему она корениста, и никаким злодейством, никаким попущением так скоро в пыль ее не истолочь. Если после всех трепок, учиненных ей непогодой, сумела лишь усилиться и обогатиться на поросль - отчего ж не усилиться и ей и не обратить со временем невзгоды свои в опыт и мудрость?! Есть люди, в ком современники и потомки видят родительство земли большим, чем отца с матерью.

Оттого и звучит она так: Родина, Отечество!

Последние события в мире бросают очень серьезный вызов православному миропониманию и православной цивилизации. И дело не только в том, что западные элиты вновь показали свою идейную непримиримость, отказавшись даже от очевидной экономической выгоды, связанной с сотрудничеством со спокойной и стабильной Россией, и пошли на обострение конфликта цивилизаций только ради того, чтобы распространять демократию своего образца и свои мировоззренческие установки.

Иного умные люди и не ожидали. Очевидно, что глобальный проект, построенный вокруг обслуживания эгоистических интересов грешного человека, не способен остановиться. Он тотален и даже тоталитарен, он не терпит альтернатив, особенно таких, которые бы не были локальными или этнически ограниченными, но предлагались бы всему миру. Поэтому, к сожалению, многократно предложенный диалог цивилизаций отвергается и заменяется их конфликтом, в том числе силовым, потому что наш народ как реальный на сегодня центр православной цивилизации не пошел на то, чтобы добровольно подчиниться либерально-гуманистическому проекту.

Впрочем, дело, действительно, не только в формальном конфликте Востока и Запада. Среди самой православной цивилизации некоторые отчаянно и жестко призывают к тому, чтобы изменить саму цель жизни православных людей и православных народов, переориентировав их на идеалы обывательщины и потребления. Нам пытаются представить как якобы лучший тот строй, который возник и утвердился на Западе, пытаются представить «общечеловеческой ценностью» сведение жизненных целей к установкам и задачам обывательской среды. В околоцерковной интернет-среде нам подчас пытаются предложить как норму систему взглядов, в которой главными вещами объявляются обустройство своего локального мирка, зарабатывание денег и приобретение полезных вещей, плюс ни к чему не обязывающая материальная «забота о ближнем». Все это подается как предел желаний христианина, достигнув которого, можно успокоиться и считать себя по-протестантски чуть ли не уже спасенным, забыв все «пустые мечтания» об устройстве жизни твоего народа по христианским принципам.

Проблема в том, что все это радикально противоречит Евангелию, Божией правде. Господь говорит: «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником; и кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником» (Лк. 14:26-27). Апостолы, будучи призваны Господом, оставили все, чем жили до этого, такое близкое и понятное, ради служения Богу, ради того, чтобы жить «единым на потребу». И, конечно, совершенно противоположна обывательскому миропониманию притча о званных на пир, которая заканчивается словами: «Еще другой сказал: я пойду за Тобою, Господи! Но прежде позволь мне проститься с домашними моими. Но Иисус сказал ему: никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия» (Лк. 9:61-62).

Из этой притчи Спасителя мы видим: люди отказываются войти в Царство Небесное именно потому, что слишком привязаны к земным вещам, к обывательскому образу жизни и мысли. Христианин же призван быть странником, подвижником, воином Господа. Все это хорошо бы помнить тем, кто сегодня объявляет экономические интересы, приоритеты сытой и спокойной жизни главными по отношению к христианской миссии народа. Тем, кто готов поступиться какими угодно принципами, лишь бы «не было войны» и лишь бы спокойно дожить до старости где-нибудь в Испании или на худой конец в Болгарии.

Не нужно бояться сказать этим людям, что с точки зрения Евангелия и христианского идеала они не правы — и значит, жить нужно иначе, нужно прежде всего осуществлять в жизни правду Божию. А придет ли вместе с этим достаточный уровень материальных благ и сохранится ли в спокойствии земная жизнь — вопрос для христианина глубоко не первостепенный.

Патриархия.ru

Правда с большой буквы свидетельствует о высокой направленности жизни человека, о стержне человека и его главных поступках. Как жить по правде? Это значит жить по закону, и : не врать, не подличать, заботиться о родителях и малых детях, мужчинам защищать Родину, женщине - быть доброй женой и матерью.

Правда - это нравственный ориентир жизни, важный прежде всего для .

Любопытно, что в современном российском сознании правдой чаще считают нечто негативное или обличающее. Если матом - значит, от души, значит правда! А если с вежливой улыбкой - скорее всего врет.

За пределами российской культуры чаще говорится не о Правде, а о законопослушности, правилах приличия или следовании религиозным заповедям. В менталитете и лексиконе деловых людей это понятие также не используется, там говорится о и .

Согласно православным взглядам, Правда - способ жизни, создавшим его и жизнь Творцом, однако утверждать, что Правда всегда и только одна - сложно.

Правда матери может отличаться от правды отца, правда в подростковой компании отличается от правды пожилых людей...

Первый пункт Первой Русской правды утверждал : "Если человек убьет человека, то мстит брат за (убийство) брата, сын за отца или двоюродный брат, или племянник со стороны сестры; если не будет никого, кто бы отомстил, положить 40 гривен за убитого; если (убитый) будет русин, гридин, купчина, ябедник, мечник или же изгой и словенин, то положить за него 40 гривен".

Понятно, что со временем менялись и правовые нормы, и видение людей, в связи с чем на место одной Правды (одного источника нравственным и жизненных норм) пришли разные правды - разные видения, разные правовые и разные нравственные нормы. Жить по Правде - достойно, но когда начинаются столкновения людей, живующих по разным Правдам, жизнь превращается в кошмар.

Для людей высокой культуры, любящих друг друга, говорить друг другу правду - естественно. Когда внутренняя культура начинает давать сбой, когда появляются душевные болячки и любовь уступает место другим ценностям, тогда начинаются умолчания: сначала маленькие, потом побольше, а потом появляется и прямая неправда. Правда в отношениях - огромная ценность, но не все эту дорогую вещь могут себе позволить. Будем же требовательнее к себе и терпимее в отношении тех, кому трудно жить по правде!