Аналогия определение. Условия состоятельности выводов по аналогии

Многие способы выработки оригинальных мыслей и идей на сегодняшний день востребованы в самых разных сферах жизни. С их помощью руководители крупных организаций повышают эффективность работы в условиях жесткой конкуренции, а творческие группы стимулируют выработку неординарных методов деятельности.

Аналогия - что такое? Один из многих способов реализации необычного подхода к решению задачи. Его особенность в существовании возможности использования нескольких приемов, совокупность которых значительно расширяет границы поиска оригинального ответа на тривиальный вопрос.

Метод аналогии: цель, суть и назначение

Целью данного метода является максимальный «разгон» мышления, вкупе с уменьшением влияния психологической инерции. Это позволит найти оригинальное решение проблемы.

Метод аналогии применяется для поиска нестандартных выводов в разнообразных сферах деятельности человека. Его систематическое применение происходит в области теории подобия, которая часто используется в моделировании.

Применение аналогий - это один из многих универсальных приемов, который мобилизует ресурсы интеллекта с целью решения задач творческого характера и поиска новых идей.

В чем суть этого метода? Аналогия применяется для того, чтобы навести мозг на необычные мысли о чем-либо, но она не дает ответа на вопрос о правильности полученного предположения.

В некоторой мере делает незнакомые вещи знакомыми и с помощью увиденного сходства позволяет решить проблему уже известным способом, и наоборот: делает знакомые вещи незнакомыми, давая возможность посмотреть на проблему с новой стороны, что часто наталкивает на новые и оригинальные решения.

Каков план действий?

Понятие «аналогия» включает в себя четыре фундаментальных вида этого способа решения задач: прямую, символическую, субъективную и фантастическую аналогии, каждая из которых охватывает опыт и мысли людей.

Каждому из этих видов присущи свои правила поиска аналогии.

Они становятся более очевидными, если ввести следующую классификацию:

• Прямые - реальные.
• Символические - абстрактные.
• Субъективные - телесные.
• Фантастические - нереальные.

Простые аналогии подразумевают вывод, в процессе которого на основании сходства двух предметов в одних признаках заключают об их сходствах и в других. Их используют при классификации ряда предметов. Сложные аналогии - это выводы, которые сделаны на основании совокупности признаков предметов путем различных умозаключений.

Виды аналогий

Итак, аналогия - что такое? синектики. Один из самых распространенных способов активизации творческого потенциала человека, с помощью которого можно преодолеть привычные шаблоны. Этот метод основывается на свойствах мозга устанавливать между предметами, словами, чувствами, эмоциями, понятиями, впечатлениями и мыслями.

Прямая, фантастическая, личная и субъективная аналогия. Что такое? Это основные виды креативного Рассмотрим подробнее каждый из них.

Прямая аналогия

Для работы с этим видом синектики необходимо найти похожие решения задачи в иных областях жизнедеятельности человека: быт, промышленность, природа, наука, бизнес и т.д. Например, в рекламе сварочного оборудования, основная характеристика которого - высокая скорость работы, применялась аналогия со швейной машинкой.

Символическая аналогия

Метод символической аналогии подразумевает сведение всей вашей креативной задачи к короткому символу или выражению, которое отразит суть вашей проблемы. Это может быть некой метафорой, образом, знаком. Самое главное - максимально четко и лаконично выразить суть задачи, нуждающейся в решении. Самый простой пример: мороженное - это сладкий лед.

Фантастическая аналогия

Для применения фантастической аналогии с целью решения творческой задачи необходимо поместить ее в несуществующую, нереальную среду. Можно при этом использовать фантастическую технику, антигероев или героев.

Личная или субъективная аналогия

При применении метода субъективной или личной аналогии необходимо предметом (или его частью) или же элементом решаемой творческой задачи. Суть данного способа поиска новой идеи заключается в том, чтобы почувствовать, как выбранный объект влияет на окружающую среду, а окружающая среда - на объект.

Построение аналогии: тонкости метода синектики

Как правильно применить этот способ креативного решения задачи? Построение аналогии - это достаточно известный метод создания свежих идей, однако, как и у любой техники, у него есть свои характерные особенности, зная которые вы сможете использовать его более эффективно. Синектика служит простой и полезной цели: сдвинуться с мертвой точки и начать генерировать идеи. Она дает толчок, который необходим для того, чтобы преодолеть силу притяжения обыденной реальности и ворваться в бескрайний и чарующий мир возможного.

Приведем самую продуктивную схему решения творческой задачи.

1. Максимально четко сформулируйте задачу, которую необходимо решить. Работу всегда необходимо начинать именно с этого шага, так как без него в 90% случаев все дальнейшие действия могут быть направлены не в ту сторону. Итак, письменно сформулируйте задачу. Старание, затраченное на фиксацию того, чего вы хотите добиться, в ходе работы многократно окупится.
2. В отношении развития задачи задайте серию вопросов по типу «Если …, то какой?» на самые простейшие темы. Например: если обувь, то какая? Если занятие, то какое? Если сказка, то какая? Если песня, то какая? Если книга, то какая? Не забудьте ответить на них. Таким образом, можно сгенерировать начальный набор тем для приведения ассоциации.
3. Следующий шаг, который вы должны сделать - это выбрать две или три аналогии, кажущиеся вам наиболее интересными и связанными с каким-то процессом.
4. Теперь с каждой из них раскройте процессы, которые лежат в основе исходной задачи. С этой целью разделите лист бумаги на две колонки. Левая колонка будет содержать описание процессов, которые связаны с темой аналогии, а правая - процессы, связанные с вашей проблемой.
5. Следующий шаг - поиск сходств и параллелей между процессами в левой и правой колонок. Подумайте, как можно использовать полученные сопоставления с целью решения задачи. Все возникающие идеи фиксируйте на бумаге.
6. Выберите лучшие идеи и займитесь их доработкой.

Вот и весь алгоритм метода аналогии. Успех решения напрямую зависит от начальной подборки тем, удачного выбора ассоциаций, умения увидеть закономерности процессов, вашей раскрепощенности при создании идеи. Чуть-чуть энергии - и полученный результат превзойдет все ваши ожидания.

Метод аналогии можно успешно использовать во всех областях деятельности, где необходим свежий взгляд на обыденные вещи.

Синектика: плюсы и минусы

Аналогия - что такое? Один из самых популярных методов мозгового штурма. Рассмотрим его достоинства и недостатки.

Достоинства синектики заключаются в ее эффективности, универсальности, в сравнении с иными альтернативными способами развития абстрактного мышления. Кроме того, несомненный ее плюс заключается в совершенствовании индивидуальных качеств характера, среди которых воображение и интуиция. Метод аналогий - это хороший способ активизировать мозговую деятельность, который предусматривает критическую оценку при подготовке результата, а это, в свою очередь, повышает качество работы.

Среди недостатков синектики главным, пожалуй, является ее сложность, несмотря на то, что механизмы и инструменты этой техники кажутся достаточно простыми. Организация метода аналогий на уровне профессионала - это достаточно сложное мероприятие.

греч. ????????) – сходство предметов в к.-л. признаках или отношениях; умозаключение по А. – вывод, сделанный о свойствах одного предмета на основании его сходства с др. предметом. В Др. Греции под А. понимали сходство количеств, отношений, пропорцию (Эвклид, Аристотель). Вывод об одной единичной вещи на основании данных о др. вещи Аристотель называл примером (парадейгма). В ср. века А. называли одинаковое наименование различных вещей. Умозаключение по А. производится по схеме: предметам А и В присущи одинаковые признаки?1, ?2,..., ?n, предмет А, кроме того, обладает признаком?, следовательно, В также обладает?. Напр., пусть модель корабля (А) обладает такой же формой (?1), таким же отношением веса к объему (?2), такими же соотношениями между весом отдельных частей (?3, ..., ?n), как и строящийся корабль. Если при испытании модели в бассейне она затонула (?), то отсюда можно по А. сделать вывод о том, что затонет и корабль В, сделанный по этой модели. В зависимости от природы сравниваемых предметов и характера связи между признаками?1, ?2,..., ?n, с одной стороны, и? – с другой, умозаключение по А. может приводить как к истинному, так и к ложному выводу. История развития человеч. мышления изобилует примерами заблуждений, возникавших на основе ложных А. Напр., в физике А. между распространением тепла и движением жидкости привела в 17–18 вв. к учению об особой тепловой жидкости – теплороде. Такие же А. приводили к признанию существования электрич. и магнитных жидкостей. Эти теории долго препятствовали выяснению подлинной сущности тепловых и электромагнитных явлений. Обилие ошибок, к-рые связаны с неверными А., обусловило скептич. отношение к А. вообще. Оно выражено во франц. пословице: comparaison n´est pas raison (сравнение – не доказательство). С другой стороны, А. часто приводили к важным открытиям. Так, А. с волнами на поверхности воды помогала выяснению законов распространения звука и света. А. с отбором в скотоводстве воспользовался Дарвин при создании своей теории естеств. отбора. А. играла большую роль в создании таких наук, как аналитич. геометрия и математич. логика. В большинстве работ по логике (Кант, Милль, Геффдинг и др.) отношение к А. двойственное: признается эвристич. значение А. как умозаключения, ведущего к гипотезе, но отрицается доказат. сила этого умозаключения. Факт общности ряда признаков?1, ?2,..., ?n у двух предметов не является достаточным основанием для того, чтобы считать общим и признак?. Поэтому при отсутствии дальнейшего анализа этих признаков и сравниваемых предметов вывод по А. будет лишь вероятным, причем в очень малой степени. Увеличение вероятности вывода по А. требует выполнения нек-рых условий: 1) число общих для А и В признаков?1, ?2,..., ?n должно быть возможно б?льшим. 2) Признаки?1, ?2,..., ?n должны быть существенными для сравниваемых предметов А и В. 3) Общие признаки должны охватывать разные стороны сравниваемых предметов, быть как можно более разнородными. 4) Переносимый признак? должен быть того же типа, что и?1, ?2,..., ?n. Выполнение этих правил повышает вероятность вывода по А., хотя и не делает его вполне достоверным. Однако в практике мышления А. часто используется и для доказательства. Напр., с целью показать несостоятельность рассуждения можно привести пример аналогичного рассуждения, несостоятельность к-рого очевидна. Умозаключение по А. приобретает доказат. характер в случае, если будет показано, что: 1) признаки?1, ?2,..., ?n в точности одинаковы у сравниваемых предметов и 2) связь признаков?1, ?2,..., ?n и? не зависит от специфики предмета А, т.е. безразлично, каким предметам они принадлежат. При этом число признаков, их существенность для предметов и т.д., т.е. все приведенные выше условия повышения вероятности вывода, теряют свое значение. Поскольку вероятные и достоверные выводы по А. получаются с помощью различных логич. оснований, то, по существу, здесь имеют место два различных вида умозаключений (сравни гомология). В технич. науках разработана т.н. теория подобия, к-рая дает возможность определить выполнение условий доказательности А. для физич. систем, описываемых математич. уравнениями. Выводы, полученные с помощью исследования моделей, созданных на основе применения теории подобия, носят доказат. характер. В последнее время применение моделей получило в технике очень широкое распространение, причем модель может представлять собой систему совершенно иной физич. природы, чем объект, на к-рый переносится признак, полученный при исследовании модели. Напр., можно построить электрич. модель моста, состоящую из емкостей, индуктивностей и сопротивлений, внешний вид к-рой не имеет ничего общего с формой моста. Умозаключения по А. находят все большее применение и в остальных областях знания – физике, математике, лингвистике, кибернетике и т.д. Разработка общих методов, с помощью к-рых можно было бы определить выполнение условий доказательности любого умозаключения по А., является важной задачей логики. Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 1, М., 1955, с. 602; их же, Избр. письма, , 1953, с. 316, 369, 388–89; Маркс К., Капитал, т. 1, [М.], 1955, с. 63–64, 78–79; Энгельс Ф., Анти-Дюринг, М., 1957, с. 42, 122, 126, 127, 134, 317, 349, 354; его же, Диалектика природы, М., 1955, с 22, 42, 43, 200; Ленин В. И., Соч., 4 изд., т. 7, с 442 т. 8 С. 294, 492–94, т. 10, с. 116–19, 196, т. 14, с. 185–86, т. 17, с. 52, 284–85, т. 23, с. 229, т. 24, с. 15–18, 47, т. 25, с. 44–45, 75–78, 233–34, 343, т. 27, с. 159–66; Гутенмахер Л. И., Электрические модели, М.–Л., 1949; Морозов А. И., Тайны моделей, [М.], 1955; ?утковский Л. З., Основные типы умозаключений, в кн.; Избр. труды русских логиков XIX века, М., 1956, с. 278–84; Аристотель, Аналитики первая и вторая, пер. с греч., [М.], 1952 (Первая аналитика, кн. 2, гл. 24); Кант И., Логика, М., 1915; Гегель Г. В. Ф., Соч., т. 6, М., 1939, с. 140–44; Милль Д. М., Система логики силлогической и индуктивной, пер. с англ., 2 изд., М., 1914 (кн. 3, гл. 20); Максвелл Д. К., О фарадеевых силовых линиях, в его кн.: Избр. соч. по теории электромагнитного поля, пер. [с англ.], М., 1954 (ч. 1 – Введение); Мах Э., Сходство и аналогия, как руководящий мотив исследования, в его кн.: Познание и заблуждение, пер. с нем., [М., 1909]; Ольсон Г. Ф., Динамические аналогии, пер. с англ., М., 1947; Пойа Д., Математика и правдоподобные рассуждения, пер. с англ., М., 1957; Biega?ski W., Wnioskowanie z analogji, Lw., 1909; P?trovitch M., La m?canique des ph?nom?nes, fond?e sur les analogies, [Р., 1906]; ??ffding H., Der Begriff der Analogie, Lpz., 1924; Maurice Dorolle, Le raisonnement par analogie, Р., 1949. А. Уемов. Иваново. а есть (не есть) P,Q,R,S Ь есть (не есть) Р, Q, R b есть (не есть) S. Пример. Земля и Солнце относятся к одной звездной системе и имеют много других общих свойств. На Солнце посредством спектрального анализа был обнаружен неизвестный на Земле химический элемент. Сделали вывод, что этот химический элемент должен быть на Земле. Затем он был обнаружен на Земле и назван гелием. af ar..an находятся (не находятся) в отношениях Р", Q", R", S" Ь? Ъ2 Ъ находятся (не находятся) в отношениях Р", Q", Rn bf b2,...,bn находятся (не находятся) в отношении S". Пример. Планетарная модель атома. Различают нестрогую А. и строгую. Нестрогая А. представляет собой рассуждение указанной выше формы, возможно дополненное методологией здравого смысла. Посредством нестрогой А. возможно получение только вероятностных выводов. Строгая А. базируется на специальной научной методологии. В качестве научной методологии используется теория, устанавливающая связь признаков Р, Q, R Рп, Q ", R") с переносимым признаком S (S"). Этот вид строгой А. лежит в основе метода моделирования. Существует еще один вид строгой А. В качестве методологии в ней выступают следующие требования: 1) общие признаки Р, Q, R (P", Q", R") должны быть в точности одинаковыми у сравниваемых предметов; 2) связь признаков P,Q,R (P", Q", R") с признаком S (S1) не должна зависеть от специфики сравниваемых предметов. На строгой А. второго вида основан логический метод контрпримеров. Он заключается в следующем. Рассматривается, напр., умозаключение: «Все москвичи - жители Восточной Европы, поскольку все жители Восточной Европы - европейцы, а москвичи - европейцы». Приводится умозаключение той же логической формы: « В с е школьники - студенты, поскольку все студенты - учащиеся и все школьники - учащиеся». Второе умозаключение неправильное; следовательно, неправильным является и первое умозаключение. В социальном познании эти требования дополняются специальной методологией исследования той или иной сферы общественной жизни. Основными функциями А. являются: 1) эвристическая - А. позволяет открывать новые факты (гелий); 2) объясняющая - А. служит средством объяснения явления (планетарная модель атома); 3) доказательная. Доказательная функция у нестрогой А. слабая. Иногда даже говорят: «А. - не доказательство». Однако строгая А. может выступать в качестве доказательства или, по крайней мере, в качестве аргументации, приближающейся к доказательству; 4) гносеологическая - А. выступает в качестве средства познания. Ю.В. Мелев А. (от греч. analogon, analogos - соответствие, сходство, в соответствии с пропорцией) - подобие, сходство предметов в каких-либо свойствах или отношениях, причем не обязательно одинаковых в целом. Как прием рационального познания А. широко используется при выдвижении гипотез, при сравнительном анализе, моделировании, прогнозировании. Умозаключения по А. широко используются в операциях классификации при подведении предметов под известный род или вид. В ботанике на основании наличия в исследуемом экземпляре некоторых известного рода делается предположение о наличии и других признаков, пока не обнаруженных признаков. В распространенной А. по сходству явлений делают предположение о сходстве причин, по сходству причин предполагают сходство следствий (действий). Методология моделирования целиком основана на А. сконструированной модели и изучаемого объекта: выводы об оригинале (прототипе, образце) делаются на основании исследования модели, при этом происходит перенос информации с модели на оригинал. Так, напр., в физическом моделировании опираются на теорию подобия, разрабатывающую критерии подобия физических явлений. В прогностике предвидение по А. предполагает достаточное знание текущей ситуации и способность устанавливать, опираясь на референтную ситуацию, объективно значимые черты, дающие основание для утверждения о совпадении направления развития событий. Роль А. в активизации интуиции трудно переоценить. В творчестве озарение часто приходит в результате расширения границ исследовательского поля: порой далекие от исходной задачи образы способны перенаправить мышление в перспективное русло. Так, близость принципов действия нервной системы и работы электронных вычислительных машин вдохновляла основоположника кибернетики Н. Винера. В методологии науки есть точка зрения, согласно которой появление задач, для которых не находится А., свидетельствует об аномалии научной теории. А. имеет онтологическое основание, проявляясь как универсальный принцип организации сложных систем. Подобие объектов, их структурная инвариантность и структурно-функциональная упорядоченность, обнаруживают себя в законах композиции систем любой природы, естественных и искусственных, живых и неживых. Еще пифагорейцы учили, что по закону А. образуется весь миропорядок: мир (Вселенная) осмыслялся ими как упорядоченное числом единство, в котором числовые пропорции составляют основу его связности - гармонии. Раскрытая пифагорейцами золотая пропорция («целое так относится к своей большей части, как большая часть - к меньшей») и ее производные обнаруживают себя в строении Галактик, атомов, кристаллов, в типах листорасположения, в дельта-ритмах мозга, в музыкальных произведениях, в творениях архитекторов, живописцев. А. части и целого составляет суть фрактальной геометрии природных объектов (Б. Мандельброт), в которой исследуются нерегулярные, но самоподобные структуры. Интересная реализация принципа А. прослеживается в представлениях о вложенном блочно-ячеистом строении вещества Вселенной, - от микромира и до Галактик. И.А. Герасимова Лит.: Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 2. М., 1978; Ивлев Ю.В. Логика. М., 2004; Лейбниц Г.В.Ф. Новые опыты о человеческом разуме. М. - Л., 1936; Майоров Г.Г. Теоретическая философия Готфрида Лейбница. М., 1973; Милль Дж.С. Система логики силлогистической и индуктивной. М., 1914; Уемов А.И. Аналогия в практике научного исследования. М., 1970.

Отличное определение

Неполное определение ↓

«Доказательство» по аналогии

Черты сходства в теориях агрессии у Фрейда и Лоренца не могут скрыть фундаментальных расхождений между ними. Фрейд изучал человека. Он был любознательным и зорким наблюдателем фактического поведения людей, а также различных проявлений бессознательного. Его теория о влечении к смерти может казаться ошибочной или недостаточно завершенной и доказанной, но это никак не меняет того факта, что Фрейд разрабатывал эту теорию в процессе постоянного изучения реальных людей. В противоположность Фрейду Лоренц изучал животных, особенно низших, и в этой области был, без сомнения, в высшей степени компетентен. Однако его понимание человека не выходит за рамки знаний среднего буржуа. Он не расширял свой кругозор в этой области ни систематическими наблюдениями, ни изучением серьезной литературы. Он наивно полагал, что наблюдения за самим собой или за своими близкими знакомыми можно перенести на всех остальных людей. Но самый главный его метод - это отнюдь не самонаблюдение, а метод заключения по аналогии на материале сравнения поведения определенных животных и поведения человека.

С научной точки зрения подобные аналогии вообще не являются доказательством; они впечатляют и нравятся людям, которые любят животных. Многоплановый антропоморфизм Лоренца идет рука об руку с этими аналогиями. Однако они создают приятную иллюзию, будто человек понимает то, что чувствует животное, - и в этой иллюзии состоит главный секрет их популярности. Спрашивается, кто же не мечтал научиться говорить с рыбами, птицами и домашними животными?

Поскольку Лоренц поможет напрямую доказать свою гипотезу в отношении человека и других приматов, он выдвигает несколько аргументов, которые должны усилить его позицию. Все это он проделывает в основном методом аналогии; он обнаруживает черты сходства между человеческим поведением и поведением изучаемых им животных и делает вывод, что способ поведения в обоих случаях обусловлен одной и той же причиной. Многие психологи критиковали этот метод. Знаменитый коллега Лоренца Н. Тинберген предупреждал о ряде опасностей, «подстерегающих исследователя, который рассуждает, опираясь на аналогии; особенно если для сравнения берутся физиологические явления из низшей ступени эволюции, если выводы о простейших формах поведения организмов более низкого уровня нервной организации используются для обоснования теорий о механизмах поведения высокоразвитых и сложноорганизованных структур».

Я мог бы для иллюстрации привести несколько примеров лоренцовских «доказательств по аналогии». Лоренц рассказывает о своих наблюдениях над циклидами и бразильскими перламутровыми рыбами и утверждает, что рыба не нападает на свою женскую особь в том случае, если может разрядить свой здоровый гнев на особи своего пола («переориентированная агрессия»). И он сопровождает этот факт следующим комментарием:

Аналогичные ситуации встречаются у людей. В старое доброе время, когда еще существовала «Дунайская империя» и еще имело место «понятие и реальность служанки», я наблюдал в доме своей старой тетушки следующую ситуацию. У нее прислуга не задерживалась больше чем 8-10 месяцев. Каждую новую служанку она регулярно хвалила, восхищалась ею и клялась, что наконец-то нашла настоящую жемчужину. В последующие месяцы ее оценки становились более трезвыми, она сначала видела мелкие недостатки, затем переходила к упрекам, а в конце названного срока видела в несчастной девушке одни только отрицательные и достойные ненависти черты - и в конце концов девушку, как правило, увольняли раньше срока и с большим скандалом. После такой разрядки старая дама готова была в следующей служанке видеть чистого ангела.

Я далек от мысли посмеяться над моей любимой и давно почившей тетушкой. Ибо совершенно идентичные процессы происходят с серьезными и в высшей степени владеющими собой мужчинами (не исключая и меня самого). Пример тому - лагерь военнопленных. Так называемая полярная болезнь (или экспедиционная холера) охватывает главным образом малые группы мужчин, если последние вынуждены обстоятельствами быть рядом и лишены возможности общаться с чужими людьми, не имеющими отношения к кругу друзей. Из сказанного становится ясно, что накопление агрессивности растет и становится опаснее по мере того, как члены группы узнают друг друга, начинают лучше понимать и любить… Могу заверить вас, что в такой ситуации заложены всевозможные возбудители внутривидового агрессивного поведения. Субъективно это выражается в том, что на какое-либо малейшее проявление своего лучшего друга (как он дышит, сопит и т.д.) человек может выдать такую реакцию, как если бы он получил пощечину от пьяного хулигана.

Похоже, что Лоренцу не приходит вовсе в голову, что личный опыт его тетушки, его товарищей по плену и его собственные впечатления вовсе не обязательно доказывают общезначимость подобных реакций. Даже при объяснении поведения своей тетушки Лоренц, похоже, не думает, что вместо гидравлической интерпретации (согласно которой агрессивный потенциал нарастал, достигая своего апогея и нуждаясь в разрядке каждые 8 месяцев) можно было использовать более сложную психологическую концепцию для объяснения такого поведения.

С точки зрения психоанализа следует предположить, что тетушка была весьма нарциссической личностью, склонной использовать других людей в своих интересах. Она требовала от своей прислуги абсолютной «преданности», самоотдачи и отсутствия собственных интересов, требовала, чтобы та довольствовалась ролью твари и видела счастье в том, чтобы служить своей хозяйке. В каждой следующей служанке она видела ту, которая наконец-то будет соответствовать ее ожиданиям. После короткого «медового месяца», пока хозяйка еще не видела, что новая служанка - опять «не та, что требуется» (может быть, ввиду своих фантазий, а быть может, еще и от того, что девушка вначале особенно старалась угодить хозяйке), вдруг тетушка просыпалась и обнаруживала, что девушка не готова играть придуманную для нее роль. Подобный процесс пробуждения тоже требует некоторого времени. А затем тетушку посещали резкое разочарование и гнев, которые наблюдаются в каждом нарциссическом эксплуататоре в случае фрустрации. Поскольку она не осознает, что причина ее гнева в ее невозможных притязаниях, она рационализирует свое разочарование и возлагает вину на служанку. Поскольку она не может отказаться от исполнения своего желания, она выгоняет девушку и надеется, что новая будет «как раз та, что надо». И тот же самый механизм продолжает работать до самой ее смерти либо до того момента, пока больше никто не придет к ней работать. Подобное развитие событий можно встретить не только в отношениях между рабочим и работодателем. Нередко подобным образом развиваются и семейные конфликты. И поскольку служанку выгнать легче, чем развестись, то нередко дело доходит до пожизненных сражений, в которых стороны постоянно пытаются наказать друг друга за оскорбления, которые накапливаются, и несть им числа. Речь идет здесь о специфической проблеме собственно человеческого характера, а именно о нарциссически-эксплуататорской этичности, но вовсе не о проблеме накопившейся энергия инстинктов.

В главе «О типах поведения, аналогичных моральному» Лоренц выдвигает следующий тезис: «И все же тот, кто действительно улавливает эти связи, не может удержаться от нового удивления, когда видит на деле психологические механизмы, которые навязывают животным самоотверженное поведение, направленное на благо других, поведение, подобное тому, что нам, людям, предписано нравственным законом».

Но как обнаружить у животного «самоотверженное» поведение? То, что описывает Лоренц, есть не что иное, как инстинктивно детерминированная модель поведения. Выражение «самоотверженный» взято вообще из человеческой психологии и имеет отношение к тому факту, что человеческое существо может забыть про самого себя (вернее было бы сказать: про свое Я), когда выше всего оказывается желание помочь другим. Но разве у гуся, рыбы или собаки есть свое Я, которое она (он) может забыть? Разве самый факт человеческого самосознания не зависит от нейрофизиологических структур, имеющих место только в человеческом мозгу? Разве само понятие самосознания не является жестко связанным именно с человеческим способом отношения к миру (хотя и имеет в основе своей определенные нейрофизиологические процессы в мозгу)? И такие вопросы возникают многократно при чтении Лоренца, когда он употребляет для описания поведения животных такие категории, как «жестокость», «грусть», «смущение».

К важнейшим и интереснейшим этологическим находкам Лоренца относится та «связь», которая возникает между животными (на примере серых гусей) как реакция на внешнюю угрозу для всей группы. Однако его рассуждения по аналогии в отношении человеческого поведения иногда просто обескураживают: «дискриминационная агрессивность по отношению к чужим и союз с членами своей группы возрастают параллельно. Противопоставление „мы“ и „они“ создает резко отличающиеся друг от друга разнополярные общности. Перед лицом современного Китая даже США и СССР временно объединяются в одну категорию „мы“. Аналогичный феномен (впрочем, с некоторыми элементами борьбы) можно наблюдать у серых гусей во время церемонии победного гоготания».

Лоренц идет в своих аналогиях между поведением животных и человека еще дальше, что особенно ярко проявляется в его рассуждениях о проблеме человеческой любви и ненависти. Вот каковы его представления об этом предмете: «Личную привязанность, индивидуальную дружбу можно встретить только у животных с высокоразвитой внутривидовой агрессивностью, и эта привязанность тем сильнее, чем больше агрессивности у данного вида». Ну что же, предположим, что Лоренц действительно наблюдал нечто подобное. Однако в этом месте он вдруг совершает скачок в область человеческой психологии. После того, как он констатирует, что внутривидовая агрессивность на миллионы лет старше, чем личная дружба и любовь, он делает из этого следующий вывод: «Не существует любви… без агрессивности » (Курсив мой. - Э. Ф. ).

Это обобщение, касающееся человеческой любви, не только не подтвержденное, но и многократно опровергаемое фактами, Лоренц дополняет суждениями о «безобразном младшем брате большой любви» по имени «ненависть»: «Она ведет себя иначе, чем обычная агрессивность, она, как и любовь, направлена на индивида (вернее, против него), и, вероятно, ее (любви) наличие является предпосылкой для ненависти » (Курсив мой. - Э. Ф. ).

Известно утверждение: от любви до ненависти - один шаг. Однако это не совсем верно сказано; на самом деле не любовь знает такое превращение, а разрушенный нарциссизм влюбленных, т.е., точнее говоря, причиной ненависти является не-любовь (отсутствие любви). Утверждать, что ненависть имеет место лишь там, где была любовь, - это значит привести элемент истины к полному абсурду. Угнетенный ненавидит своего угнетателя, мать - убийцу своего ребенка, а жертва пытки ненавидит своего мучителя. Так что же, эта ненависть связана с тем, что прежде там была любовь или, может быть, она все еще присутствует?

Следующее умозаключение по аналогии связано с феноменом «опьянения борьбой». Речь идет об «особой форме коллективной агрессии, которая явно отличается от простейших форм индивидуальной агрессии». Это «святой обычай», опирающийся на глубокие, генетически обусловленные модели поведения. Лоренц заверяет, что, «вне всякого сомнения, бойцовская страсть человека развилась из коллективной потребности наших дочеловеческих предков в самообороне». Речь идет о коллективной радости, разделяемой всеми членами группы при виде поверженного врага.

Каждый нормально чувствующий мужчина знает это особое субъективное переживание. Сначала это некое волнение, предчувствие победы, затем зрелище бегущего врага и «святое» восхищение при виде отступающей армии. Здесь наступает момент, когда человек забывает все и вся, он чувствует себя выше всех повседневных проблем, он слышит лишь один призыв, он готов идти на этот зов и выполнить святой долг воителя, а ведет его воля к победе. Любые препятствия, стоящие на этом пути, утрачивают свое значение, в том числе инстинктивный страх нанести ущерб своим собратьям, убить своего соплеменника. Разум умолкает, как и способность к критике, и все другие чувства, кроме коллективного воодушевления борьбой, отходят на задний план… короче, великолепно звучит украинская пословица: «Когда развевается знамя, разум вылетает в трубу!»

Лоренц выражает «обоснованную надежду», что «первородный инстинкт можно взять под контроль моральной ответственности, однако это может быть достигнуто лишь в том случае, если мы смело признаемся, что опьянение борьбой - это генетическая инстинктивная реакция организма, автоматически отключающая все другие центры…» То, как Лоренц описывает нормальное человеческое поведение, совершенно обескураживает. Разумеется, бывает, что «человек чувствует себя правым, даже совершая жестокий поступок», или, придерживаясь психологической терминологии, многие охотно совершают дурные поступки, не испытывая ни малейших угрызений совести. Однако с научных позиций недопустимо бездоказательно объявлять воинственность универсальным врожденным свойством «человеческой натуры», а жестокости, совершаемые во время войны, объяснять первородным инстинктом борьбы на базе весьма сомнительной аналогии с рыбами и птицами.

Фактически, индивиды и группы сильно отличаются друг от друга в проявлениях жестокости, даже когда их натравливают на представителей другой группы. Во время первой мировой войны британская пропаганда распространяла легенды о зверствах немецких солдат по отношению к бельгийским младенцам, ибо на самом деле было мало фактов жестокости и недоставало «горючего» для разжигания ненависти к врагу. Соответственно и у немцев было мало сообщений о жестокостях противника по той простой причине, что их и впрямь было мало. Даже во время второй мировой войны, несмотря на общий рост жестокости в мире, зверские поступки в целом ограничивались особой средой - нацистами. В среднем регулярные армейские части с обеих сторон не совершали военных преступлений в тех масштабах, которые следовало бы ожидать согласно теории Лоренца. То, что он называет зверским поведением, связано с садистским, вампирским типом личности. Его «опьянение борьбой» - не что иное, как эмоционально примитивный национализм. Утверждать, что готовность совершать жестокости, «когда развевается знамя», и объявлять эту готовность врожденной чертой человека - это классический прием защиты при обвинении в нарушении принципов Женевской конвенции. И хотя я совершенно уверен, что сам Лоренц не имел намерений защищать жестокость, все равно его теоретический аргумент оказывает практическую услугу такой защите. А его метод мешает пониманию структуры личности, индивидуальных и общественных условий и причин возникновения и развития преступности.

Лоренц идет еще дальше, утверждая, что без бойцовского азарта (этого «автономного человеческого инстинкта») были бы «невозможны ни наука, ни искусство, ни любые другие грандиозные человеческие свершения». Как это возможно? Ведь сам Лоренц называет главным условием проявления этого инстинкта «наличие внешней опасности, объединяющей людей в группу». Разве есть хоть один пример, подтверждающий, что искусство и наука процветают лишь там, где существует угроза нападения извне?

Объяснение Лоренцом причин любви к ближнему есть также смесь инстинктивизма с утилитаризмом. Человек спасает друга, ибо тот уже не раз спасал его самого… да еще и потому, что так поступали его предки еще в период палеолита… - все это звучит настолько легковесно, что избавляет нас от комментариев.