Финансист теодор драйзер читать полностью. Читать книгу «Финансист» онлайн полностью — Теодор Драйзер — MyBook

Оценил книгу

Трилогия желания #1

Я мучила эту книгу два месяца, мучила и не понимала, в чём же прелесть Драйзера, за что его любят и так часто спрашивают у нас в книжном?
Но потом сказав-таки этой книге, кто здесь хозяин, я за день прочитала оставшуюся половину. И меня вштырило! Я просто влюбилась в "Финансиста", в Драйзера и в Каупервуда, главного героя романа.

На самом деле меня не могло привлечь в книге вот что:
1.Бесонечные описания домов, столиков, ставенек, скатертей, каждого уголочка, и всё это такого-то цвета, такой-то формы... ох... не люблю я настолько реалистичные подробности, прямо до мелочей. Раздражают они меня.
2.Диалоги! Диалоги у Драйзера - это монологи. Там по 2-3 страницы реплики. Все герои такие ораторы, что прям куда бежать. И никто друг друга не перебивает! Выслушивают ведь и потом отвечают на монолог монологом.

То, что восхитило и понравилось:
1.Изученность Драйзером материала, касащегося финансовой системы США и биографии Чарльза Тайзона Йеркеса (прототип Каупервуда). И необычайная смелость писателя! Ведь описывать в книге, пусть даже и художественной, правительственные махинации - это очень рискованный поступок. Не зря же "Финансиста" какое-то время запрещали издавать в США.
2.Фигура главного героя. Пожалуй, это один из самых сильных персонажей, которые когда-либо встречались мне в книгах. Фрэнк Каупервуд не человек, а железо. Несмотря на крах своего бизнеса и банкротство, несмотря на годы в тюрьме, он не сломлен, он готов действовать дальше и даже в самые отчаянные моменты у него всегда найдётся запасной выход. Всё продумано. И он верит в то, что всё у него получится. И делает всё для этого. Такой уверенности в себе, которая бы восхищала и прямо-таки вела за Каупервудом, как флейта Крысолова, стоит только позавидовать.
И да! Я завидую!
Настоящий финансист!
Но как же мораль, нравственность? Вот, честно говоря, смотря на Каупервуда, от неё как-то хочется отмахнуться и восхититься этим человеком. Всё-таки не делал он ничего противозаконного. Ну да, хотел нажить себе капитал на махинации. Ну да, изменял жене. Но и там, и там его хочется оправдать. Эх, Каупервуд, что же ты со мной делаешь?

Оценил книгу

Бывают случаи, когда книге предначертано появиться в твоей жизни. Первый раз я увидел книгу «Финансист» в книжном магазине, как это ни странно, но цены, сами знаете, что дешевле травку купить, чем книгу. А потом в букинистическом магазине на глаза мне попалось прекрасно-сохранившееся издание в красной обложке с золотыми буквами. Надо ли говорить, что не устоял? Вместе с ней я купил еще несколько книг, которые уже давно прочитаны, а эта задержалась, почему? Потому что попала в очередь флэшмоба-14, где много хороших книг и выбрать, какую читать, очень сложно.

2 июля стало днем, который я запомню надолго. Читая много книг, возникает состояние, когда многие нравятся, но нет того чувства всепоглощающего интереса, когда все время хочешь проводить с книгой. «Финансист» - то самое произведение. Как только я прочитал первые десять страниц, стало понятно, что не будет мне покоя, пока прочитанных страниц не станет 642. Их стало 642 третьего июля, и еще день я отходил от этого.

Мне даже писать ничего не хочется об этом романе. Для меня в нём все идеально.
Сильный и беспринципный человек. Есть.
А этот человек еще и чувства имеет. Есть.
Детальное и подробное описание всего. Есть.
Руководство «Как заработать миллион в 19 веке». Есть.
Любовь. Ревность. Эмоции. Есть.
Обман, ложь и подлость. Есть. Но есть и наказание, справедливое и правильное. Только вот героя жизнь ничему не научила, ну, только если не попадаться. Это временно вызывает негативное отношение к герою, но ведь и это должно быть в произведении.

Объедините все эти составляющие, и вы получите прекрасный роман, который балансирует на грани передоза, но не переходит её. Мера. Пожалуй, первое слово, которое возникло после прочтения, после бессознательных восторгов и восхищения. Драйзер мог бы в чем-нибудь переборщить, хотя, не мог. У меня есть еще две книги этого автора и уровень доверия к автору бесконечен. Возможно это неправильно, но впечатления после прочтения настолько ярки и сильны, что пойду-ка чая попью, и к Дрейзеру вернусь позже, может прямо сейчас…

Оценил книгу

Книга оставляет противоречивые впечатления! Читала ее аж ТРИ раза (последний в рамках Минского книжного клуба) и каждый раз впечатления были разными.

Когда читала в первый раз, еще в школе, Фрэнк меня просто поразил. Мне безумно понравилась его предприимчивость, дерзость, расчетливость… Мне казалось, что все взрослые себя так ведут и мне тоже надо к этому стремиться (тем более что на носу было поступление, и приходилось серьезно батрачить). В общем, весьма сожалела, что не похожа на Фрэнка.

Когда читала во второй раз (на первом курсе института нам эту книгу посоветовали на парах по экономической теории: в книге очень хорошо и подробно описывается эпоха капитализма в США конца 19 века, так сказать, наглядный пример чистого рынка). И я поняла, что мне Фрэнк уже отнюдь не симпатичен! Более того, он стал мне неприятен! Человек, поставивший во главу угла только свои желания и потребности, и готовый пожертвовать ради них всеми желаниями и мечтами окружающих. Мне он показался пустым, и эгоистичным, и вообще, человеком, с которым я не хотела бы водить близкое знакомство.

Прочитав третий раз, я поняла, что повзрослела, и теперь терпимее отношусь к Фрэнку, хотя и не считаю его примером для подражания. Это просто человек, живущий здесь, сейчас и только для себя… Что ж. Это его право. И это его выбор. Так же как у меня есть право сделать другой выбор. Но книгу читать стоит обязательно.

Прочитано в рамках Минского книжного клуба

Только что закончил читать книгу Стоик. Это третий, последний том безумно интересного романа «Трилогия желаний «. Основная тема рассказа — приключения невероятно одаренного и смышленого финансиста, который потрясал мир своими замыслами и их реализацией во второй половине 19 и в начале 20 века.

Автор романа Теодор Драйзер известен миру своими критическими взглядами на капиталистическую систему. «Финансист», «Титан» и «Стоик» полностью пронизаны душой капитализма и присущих ему манер. Главного героя романа зовут Фрэнк Каупервуд . В первом томе — Финансисте — Фрэнк предстает перед читателями юным и очень перспективным парнишкой. Его отец работает менеджером в банке, а мать — домохозяйка. С детства за ним замечаются лидерские качества и огромный интерес к финансовым делам. Он часто распрашивает у отца о различных финансовых вопросах и тот, видя интерес сына, с удовольствием отвечает на его вопросы. К 13 годам Фрэнк не хуже биржевых маклеров разбирается в финансовой системе и желает как-то проверить свои знания. Купив мыло на аукционе за 20$ и продав его потом соседнему магазину за 60$, он доказывает отцу, что уже способен логично мыслить и что-то предпринимать.

В отличии от большинства людей, Фрэнк с детства считал эгоизм чем-то вполне естественным и нормальным. Он ярко выделялся среди своих сверстников: зрелые взгляды на жизнь и рациональное мышление позволяло ему одерживать преимущество в любых спорах. В 19 лет он влюбился в некую Лилиан и после его слов: «В свои 19 я имею более богатый жизненный опыт чем ты в свои 26 . Я уже сейчас знаю о жизни больше, чем ты будешь знать ее за всю жизнь. Позволь мне повести тебя по жизненной тропе» она растаяла и женилась на нем. К слову, женщины — это, пожалуй, единственная слабость Фрэнка Каупервуда. За всю жизнь он ощутил прелесть десятков женщин, на двух из них он женился, еще несколько сыграли очень важную роль в его жизни.

К своим 25 годам Фрэнк уже успел стать миллионером и обрести репутацию недурного финансиста. Но его эгоистичный склад ума, желание единолично владеть предприятиями и предпринимательская хватка очень быстро заставили конкурентов завидовать и всячески мешать ему. Его обзывали «вором Филадельфии » и даже на год упекли в тюрьму. Все в это время его поддерживала Эйлин, дочь его бывшего компаньона (после того, как он узнал об отношениях женатого на Лилиан Каупервуда с его дочерью, он стал его ненавистным врагом). Когда Фрэнк выходит из тюрьмы, он женится на Эйлин и возобновляет свою деятельность. Когда появляется случай — он удачно играет на бирже и будучи миллионером уезжает на Запад, в Чикаго.

Следует остановится на том, какими методами Каупервуд становился богатым. Он подкупал муниципалитет и всех нужных ему людей. Он давил и нейтрализовал людей, которые ему мешали. Он высокомерно относился к конкурентам и, чувствуя свое превосходство, не стеснялся это показывать. Он был очень хитер и всячески использовал это. Скупая акции предприятий подставными лицами, он захватывал полный контроль над компаниями и далее управлял ими.

Закон можно повернуть куда угодно - это лазейка к запретному, пыль, которой можно запорошить глаза тому, кто пожелал бы воспользоваться своим правом видеть, завеса, произвольно опускаемая между правдой и ее претворением в жизнь, между правосудием и карой, которую оно выносит, между преступлением и наказанием. Законники - в большинстве случаев просвещенные наймиты , которых покупают и продают — говорил Фрэнк

Фрэнк упорно шел к успеху. При этом, все его конкуренты из Чикаго объединились против него, чтобы нейтрализовать его замыслы. К тому времени Каупервуд становится архимиллионером (его капитал оценивался в 30 млн долларов, что на то время было огромной суммой) и ставит очень амбициозную задачу: соединить все свои транспортные системы, выпустить акции и выручить на этом 200 млн долларов. Естественно, враги не могли с этим примирится. Весь город обрушился против Фрэнка, и в конечном итоге, он вынужден был отступить .

Когда человек действует на пользу себе, он тем самым, как правило, приносит пользу другим.

К 60 годам Каупервуд является владельцем почти стомиллионого капитала. Он уже разошелся с Эйлин (хотя официальной огласке это практически не подвергалось) и живет новым человеком — Беренис. Со временем он чувствует себя все хуже и хуже, и в 62 года умирает .

Резюмируя :

Роман произвел на меня огромное впечатление. Первый том (около 500 страниц) я прочел за 2 дня. Второй (505 страниц) и третий (350 страниц) также были «поглощены» мною очень быстро. В романе вскрываются все проблемы чрезвычайно коррумпированной власти в Америке, все странности и обычаи американского менталитета начала 20 века, все человеческие причуды и особенности. Главный герой — безусловно великая личность, сумевшая пойти против всего мира. Его ненавидели, боялись, уважали, восхищались. Он был «патроном» для своих подопечных и кошмаром — для врагов. Чрезвычайно сильный духом и циничный Каупервуд на протяжении всего романа боролся за свое счастье, за свои идеи и амбиции. Я бы рекомендовал эту книгу всем, абсолютно всем людям. Особенно полезна будет бизнесменам и людям, связанным с предпринимательской деятельностью. Теодор Драйзер еще раз доказал свою гениальность и заставил восхищаться собою. Закончить данную статью я хочу несколькими цитатами из романа:

«Мои желания – прежде всего» – таков был девиз Каупервуда. Он мог бы смело начертать его на щите, с которым отправлялся на битву за место среди избранников фортуны.

Однако, как было уже сказано кем-то: «Можно ли между добрыми друзьями считаться с таким пустяком, как конституция?».

Один сильный человек всегда уважает другого.

На свете нет ничего более чувствительного, чем деньги, и эта чувствительность в значительной мере передалась самим финансистам, постоянно имеющим дело с деньгами.

Неизмеримы глубины низости, до которых может пасть глупец!

На этом все. Удачи !

Филадельфия, где родился Фрэнк Алджернон Каупервуд, насчитывала тогда более двухсот пятидесяти тысяч жителей. Город этот изобиловал красивыми парками, величественными зданиями и памятниками старины. Многого из того, что знаем мы и что позднее узнал Фрэнк, тогда еще не существовало - телеграфа, телефона, доставки товаров на дом, городской почтовой сети и океанских пароходов. Не было даже почтовых марок и заказных писем. Еще не появилась конка. В черте города курсировали бесчисленные омнибусы, а для дальних путешествий служила медленно развивавшаяся сеть железных дорог, все еще тесно связанная с судоходными каналами.
Фрэнк родился в семье мелкого банковского служащего, но десять лет спустя, когда мальчик начал любознательно и зорко вглядываться в окружающий мир, умер председатель правления банка; все служащие соответственно повысились в должностях, и мистер Генри Уортингтон Каупервуд «унаследовал» место помощника кассира с блистательным, по его тогдашним понятиям, годовым окладом в три с половиной тысячи долларов. Он тотчас же радостно сообщил жене о своем решении перебраться из дома 21 по Батнвуд-стрит в дом 124 по Нью-Маркет-стрит: и район не такой захолустный, и дом - трехэтажный кирпичный особнячок - не шел ни в какое сравнение с нынешним жилищем Каупервудов. У них имелись все основания полагать, что со временем они переедут в еще более просторное помещение, но пока и это было неплохо. Мистер Каупервуд от души благодарил судьбу.
Генри Уортингтон Каупервуд верил лишь в то, что видел собственными глазами, и был вполне удовлетворен своим положением, - это открывало ему возможность стать банкиром в будущем. В ту пору он был представительным мужчиной - высокий, худощавый, подтянутый, с вдумчивым взглядом и холеными, коротко подстриженными бакенбардами, доходящими почти до мочек ушей. Верхняя губа, странно далеко отстоявшая от длинного и прямого носа, всегда была чисто выбрита, так же как и заостренный подбородок. Густые черные брови оттеняли зеленовато-серые глаза, а короткие прилизанные волосы разделялись аккуратным пробором. Он неизменно носил сюртук - в тогдашних финансовых кругах это считалось «хорошим тоном» - и цилиндр. Ногти держал в безукоризненной чистоте. Впечатление он производил несколько суровое, но суровость его была напускная.
Стремясь выдвинуться в обществе и в финансовом мире, мистер Каупервуд всегда тщательно взвешивал, с кем и о ком он говорит. Он в равной мере остерегался как высказывать резкие или непопулярные в его кругу мнения по социальным или политическим вопросам, так и общаться с людьми, пользовавшимися дурной репутацией. Впрочем, надо заметить, что он не имел определенных политических убеждений. Он не являлся ни сторонником, ни противником рабовладения, хотя атмосфера тогда была насыщена борьбой между аболиционистами и сторонниками рабства. Каупервуд твердо верил, что на железных дорогах можно нажить большое богатство, был бы только достаточный капитал, да еще одна странная штука - личное обаяние, то есть способность внушать к себе доверие. По его убеждению, Эндрю Джексон был совершенно не прав, выступая против Николаса Бидла и Банка Соединенных Штатов, - эта проблема волновала тогда все умы. Он был крайне обеспокоен потоком «дутых денег», находившихся в обращении и то и дело попадавших в его банк, который, конечно, все же таковые учитывал и с выгодой для себя вновь пускал в оборот, выдавая их жаждущим ссуды клиентам. Третий филадельфийский национальный банк, в котором он служил, помещался в деловом квартале, в ту пору считавшемся центром всего американского финансового мира; владельцы банка попутно занимались также игрой на бирже. «Банки штатов», крупные и мелкие, возникали тогда на каждом шагу; они бескорыстно выпускали свои банковые билеты на базе ненадежных и никому не ведомых активов и с невероятной быстротой вылетали в трубу или даже приостанавливали платежи. Осведомленность во всех этих делах была непременным условием деятельности мистера Каупервуда, отчего он и стал воплощенной осторожностью. К сожалению, ему не хватало двух качеств, необходимых для преуспеяния на любом поприще: личного обаяния и дальновидности. Крупным финансистом он не мог бы сделаться, но ему все же предстояла неплохая карьера.
Миссис Каупервуд была женщина религиозная; маленькая, со светло-каштановыми волосами и ясными карими глазами, она в молодости казалась весьма привлекательной, но с годами стала несколько жеманной и вся ушла в житейские заботы. К своим материнским обязанностям по воспитанию троих сыновей и дочери она относилась очень серьезно. Мальчики, предводительствуемые старшим, Фрэнком, служили для нее источником постоянных тревог, ибо то и дело совершали «вылазки» в разные концы города, где, чего доброго, водились с дурной компанией, видели и слышали то, что в их возрасте не полагалось ни видеть, ни слышать.
Фрэнк Каупервуд в десять лет вел себя как прирожденный вожак. И в начальной и в средней школе все считали, что на его здравый смысл можно положиться при любых обстоятельствах. Характер у него был независимый, смелый и задорный. Политика и экономика привлекали его с детства. Книгами он не интересовался. С виду это был подтянутый, широкоплечий, ладно скроенный мальчик. Лицо открытое, глаза большие, ясные и серые; широкий лоб и темно-каштановые, остриженные бобриком волосы. Манеры порывистые и самоуверенные. Всех и каждого донимая вопросами, он настаивал на исчерпывающих, разумных ответах. Фрэнк не знал болезней или недомогания, отличался прекрасным аппетитом и полновластно командовал братьями: «Ну-ка, Джо!», «Живей, поворачивайся, Эд!» Его команда звучала не грубо, но авторитетно, и Джо с Эдом повиновались. Они с детства привыкли смотреть на старшего брата как на главаря, с чьими словами следует считаться.
Он постоянно размышлял, размышлял без устали. Все на свете равно поражало его, ибо он не находил ответа на главный вопрос: что это за штука жизнь и как она устроена? Откуда взялись на свете люди? Каково их назначение? Кто положил всему начало? Мать рассказала ему легенду об Адаме и Еве, но он в нее не поверил.
Каупервуды жили неподалеку от рыбного рынка; по дороге к отцу в банк или во время какой-нибудь «вылазки» с братьями после школьных уроков Фрэнк любил останавливаться перед витриной, в которой был выставлен аквариум; рыбаки с залива Делавэр нередко пополняли его всевозможными диковинками морских глубин. Однажды он видел там морского конька - крохотное животное, немного смахивающее на лошадку, в другой раз - электрического угря, чьи свойства объяснило знаменитое открытие Бенджамина Франклина. В один прекрасный день в аквариум пустили омара и каракатицу, и Фрэнк стал очевидцем трагедии, которая запомнилась ему на всю жизнь и многое помогла уразуметь. Из разговоров любопытствующих зевак он узнал, что омару не давали никакой пищи, так как его законной добычей считалась каракатица. Омар лежал на золотистом песчаном дне стеклянного садка и, казалось, ничего не видел; невозможно было определить, куда смотрят черные бусинки его глаз, надо думать, они не отрывались от каракатицы. Бескровная и восковидная, похожая на кусок сала, она передвигалась толчками, как торпеда, но беспощадные клешни врага каждый раз отрывали новые частицы от ее тела. Омар, словно выброшенный катапультой, кидался к тому месту, где, казалось, дремала каракатица, а та, стремительно отпрянув, укрывалась за чернильным облачком, которое оставляла за собой. Но и этот маневр не всегда был успешен. Кусочки ее тела и хвоста все чаще оставались в клешнях морского чудовища. Юный Каупервуд ежедневно прибегал сюда и, как зачарованный, следил за ходом трагедии.
Однажды утром он стоял перед витриной, чуть не прижавшись носом к стеклу. От каракатицы оставался уже только бесформенный клок; почти пуст был и ее чернильный мешочек. Омар притаился в углу аквариума, видимо изготовившись к боевым действиям.
Мальчик простаивал у окна почти все свободное время, завороженный этой жестокой схваткой. Теперь уже скоро, может быть через час, а может быть - завтра, каракатицы не станет; омар ее прикончит и сожрет. Фрэнк перевел глаза на зеленую, с медным отливом разрушительную машину в углу аквариума. Интересно, скоро ли это случится? Пожалуй, еще сегодня. Вечером надо будет снова прибежать сюда.
Вечер настал, и что же? Ожидаемое свершилось. У витрины стояла кучка людей. Омар забился в угол, перед ним лежала перерезанная надвое, почти уже сожранная каракатица.
- Дорвался наконец! - произнес кто-то рядом с мальчиком. - Я тут давно стою: с час назад омар вдруг ринулся и схватил ее. Каракатица изнемогала, у нее больше не хватало проворства. Она метнулась было от него, но омар этого и ждал. Он уже давно предусмотрел малейшее движение своей жертвы и вот сегодня, наконец, ее прикончил.
Фрэнк смотрел широко раскрытыми глазами. Какая досада, что он упустил этот миг. На секунду в нем шевельнулась жалость к убитой каракатице. Затем он перевел взгляд на победителя.
«Так оно и должно было случиться, - мысленно произнес он. - Каракатице не хватало изворотливости». Он попытался разобраться в случившемся. «Каракатица не могла убить омара, - у нее для этого не было никакого оружия. Омар мог убить каракатицу, - он прекрасно вооружен. Каракатице нечем было питаться, перед омаром была добыча - каракатица. К чему это должно было привести? Существовал ли другой исход? Нет, она была обречена», - заключил он, уже подходя к дому.
Этот случай произвел на Фрэнка неизгладимое впечатление. В общих чертах он давал ответ на загадку, долго мучившую его: как устроена жизнь? Вот так все живое и существует - одно за счет другого. Омары пожирают каракатиц и других тварей. Кто пожирает омаров? Разумеется, человек. Да, конечно, вот она разгадка. Ну, а кто пожирает человека? - тотчас же спросил он себя. Неужели другие люди? Нет, дикие звери. Да еще индейцы и людоеды. Множество людей гибнет в море и от несчастных случаев. Он не был уверен в том, что и люди живут один за счет других, но они убивают друг Друга, это он знал. Взять хотя бы войны, уличные побоища, погромы. Погром Фрэнк видел однажды собственными глазами. Он возвращался из школы, когда толпа напала на редакцию газеты «Паблик леджер». Отец объяснил ему, что послужило тому причиной. Страсти разгорелись из-за рабов. Да, да, конечно! Одни люди живут за счет других. Рабы - они ведь тоже люди. Из-за этого-то и царило в те времена такое возбуждение. Одни люди убивали других людей - чернокожих.
Фрэнк вернулся домой, весьма довольный сделанными им выводами.
- Мама! - крикнул он, едва переступив порог. - Наконец-то он ее прикончил!
- Кто? Кого? - в изумлении спросила мать. - Ступай-ка мыть руки.
- Да омар, про которого я вам с папой рассказывал. Прикончил каракатицу.
- Какая жалость! Но что тут интересного? Живее мой руки!
- Ого, такую штуку не часто приходится видеть! Я, например, видел это в первый раз.
Он вышел во двор, где была водопроводная колонка и рядом с нею врытый в землю столик, на котором стояли ведро с водой и блестящий жестяной таз. Фрэнк вымыл лицо и руки.
- Папа, - обратился он к отцу после ужина, - помнишь, я тебе рассказывал про каракатицу?
- Помню.
- Ну так вот - ее уже нет. Омар ее сожрал.
- Скажи на милость! - равнодушно отозвался отец, продолжая читать газету.
Но Фрэнк еще долгие месяцы размышлял над виденным, над жизнью, с которой он столкнулся, ибо его уже начинал занимать вопрос, кем он будет и как сложится его судьба. Наблюдая за отцом, считавшим деньги, он решил, что привлекательнее всего банковское дело. А Третья улица, где служил его отец, казалась ему самой красивой, самой замечательной улицей в мире.

2

Детство Фрэнка Алджернона Каупервуда протекало среди семейного уюта и благополучия. Батнвуд-стрит, улица, где он прожил до десяти лет, пришлась бы по душе любому мальчику. В основном она была застроена двухэтажными особнячками из красного кирпича с низкими ступеньками из белого мрамора и такими же наличниками на дверях и окнах. Вдоль улицы были густо посажены деревья. Мостовая, выложенная крупным округленным булыжником, после дождя блестела чистотой, а от красных кирпичных тротуаров, всегда чуть-чуть сыроватых, веяло прохладой. Позади каждого домика имелся двор, поросший деревьями, так как земельные участки здесь тянулись футов на сто в ширину, дома же были выдвинуты близко к мостовой, и за ними оставалось много свободного пространства.
Отец и мать Каупервуды, люди достаточно простодушные и отзывчивые, умели радоваться и веселиться вместе со своими детьми. Поэтому ко времени, когда отец решил перебраться в новый дом на Нью-Маркет-стрит, семья, в которой после рождения Фрэнка каждые два-три года прибавлялось по ребенку, пока детей не стало четверо, представляла собой оживленный маленький мирок. С тех пор как Генри Уортингтон Каупервуд стал занимать более ответственный пост, его связи непрерывно ширились, и он мало-помалу сделался видной персоной. Он свел знакомство со многими крупнейшими вкладчиками своего банка, а так как по делам службы ему приходилось бывать и в других банкирских домах, то его стали считать «своим» и в Банке Соединенных Штатов и у Дрекселей, Эдвардов и многих других. Биржевые маклеры знали его как представителя крепкой финансовой организации, и он повсюду слыл человеком если и не блестящего ума, то в высшей степени честным и добропорядочным дельцом.
Юный Каупервуд все больше вникал в детали отцовских занятий. По субботам ему частенько разрешалось приходить в банк, и он с огромным интересом наблюдал, как производятся маклерские операции и как ловко обмениваются всевозможные бумаги. Ему хотелось знать, откуда берутся все эти ценности, для чего клиенты обращаются в банк за учетом векселей, почему банк такой учет производит и что люди делают с полученными деньгами. Отец, довольный, что сын интересуется его делом, охотно давал ему объяснения, так что Фрэнк в очень раннем возрасте - между десятью и пятнадцатью годами - уже составил себе довольно полное представление о финансовой системе Америки, знал, что такое банк штата и в чем его отличие от Национального, чем занимаются маклеры, что такое акции и почему их курс постоянно колеблется. Он начал уяснять себе значение денег как средства обмена и понял, что всякая стоимость исчисляется в зависимости от основной
- стоимости золота. Он был финансистом по самой своей природе и все связанное с этим трудным искусством схватывал так же, как поэт схватывает тончайшие переживания, все оттенки чувств. Золото - это средство обмена
- страстно его привлекало. Узнав от отца, как оно добывается, мальчик часто во сне видел себя собственником золотоносных копей и, проснувшись, жаждал, чтобы сон обратился в явь. Не меньший интерес возбуждали в нем акции и облигации; он узнал, что бывают акции, не стоящие бумаги, на которой они отпечатаны, и другие, расценивающиеся гораздо выше своего номинала.
- Вот, сынок, погляди, - сказал ему однажды отец, - такие бумажки не часто встречаются в наших краях.
Речь шла об акциях Британской Ост-индской компании, заложенных за две трети номинала, в обеспечение стотысячного займа. Они принадлежали одному филадельфийскому магнату, нуждавшемуся в наличных деньгах. Юный Каупервуд с живым любопытством разглядывал пачку бумаг.
- По виду не скажешь, что они стоят денег, - заметил он.
- Они ценятся вчетверо выше своего номинала, - улыбаясь, отвечал отец.
Фрэнк снова принялся рассматривать бумаги.
- «Британская Ост-индская компания», - прочитал он вслух. - Десять фунтов. Что-то около пятидесяти долларов.
- Сорок восемь долларов и тридцать пять центов, - деловито поправил его отец. - М-да, будь у нас такая пачка, не было бы надобности трудиться с утра до вечера. Обрати внимание, они почти новехонькие, - редко бывают в обороте. В закладе они, видимо, первый раз.
Подержав пачку в руках, юный Каупервуд вернул ее отцу, дивясь огромной разветвленности финансового дела. Что это за Ост-индская компания? Чем она занимается? Отец объяснил ему.
Дома Фрэнк тоже слышал разговоры о капиталовложениях и о рискованных финансовых операциях. Его заинтересовал рассказ про весьма любопытную личность, некоего Стимберджера, крупного спекулянта из штата Виргиния, который перепродавал мясо и недавно заявился в Филадельфию, привлеченный надеждой на широкий и легкий кредит. Стимберджер, по словам отца, был связан с Николасом Бидлом, Ларднером и другими заправилами Банка Соединенных Штатов и даже очень дружен кое с кем из них. Так или иначе, но он добивался от этого банка почти всего, чего хотел добиться. Он производил крупнейшие закупки скота в Виргинии, Огайо и других штатах и фактически монополизировал мясную торговлю на востоке страны. Это был огромный человек с лицом, весьма напоминавшим, по словам мистера Каупервуда, свиное рыло; он неизменно ходил в высокой бобровой шапке и длинном, просторном сюртуке, болтавшемся на его могучем теле. Стимберджер умудрился взвинтить цены на мясо до тридцати центов за фунт, чем вызвал бурю негодования среди мелких торговцев и потребителей и стяжал себе недобрую славу. Являясь в фондовый отдел филадельфийского банка, он приносил с собой тысяч на сто или на двести краткосрочных обязательств Банка Соединенных Штатов, выпущенных купюрами в тысячу, пять и десять тысяч долларов, сроком на год. Эти обязательства учитывались из расчета на десять - двенадцать процентов ниже номинала, а сам он платил за них Банку Соединенных Штатов векселем на полную сумму сроком на четыре месяца. Следуемые ему деньги он получал в фондовом отделе Третьего национального банка альпари пачками банкнот разных банков, находившихся в Виргинии, Огайо и Западной Пенсильвании, так как именно в этих штатах он главным образом и производил свои расчеты. Третий национальный банк получал от четырех до пяти процентов барыша с основной сделки да еще удерживал учетный процент с западных штатов, что тоже давало немалую прибыль.
В рассказах отца часто упоминался некий Фрэнсис Гранд, знаменитый вашингтонский журналист, игравший немалую роль за кулисами конгресса США, великий мастер выведывать всевозможные секреты, особенно касающиеся финансового законодательства. Секретные дела президента и кабинета министров, а также сената и палаты представителей, казалось, были для него открытой, книгой. В свое время Гранд, через посредство двух или трех маклерских контор, скупал крупными партиями долговые обязательства и облигации Техаса. Эта республика, боровшаяся с Мексикой за свою независимость, выпустила ряд займов на сумму в десять - пятнадцать миллионов долларов. Предполагалось включить Техас в число штатов США, и в связи с этим через конгресс был проведен законопроект об ассигновании пяти миллионов долларов в счет погашения старой задолженности республики. Гранд пронюхал об этом, равно как и о том, что часть долговых обязательств, в силу особых условий их выпуска, будет оплачена полностью, остальные же - со скидкой, и что заранее решено инсценировать провал законопроекта на одной сессии, чтобы отпугнуть тех, кто, прослышав о такой комбинации, вздумал бы, в целях наживы, скупать старые обязательства. Гранд поставил об этом в известность Третий национальный банк, а следовательно, об этом узнал и помощник кассира Каупервуд. Он рассказал все жене, а через нее это дошло до Фрэнка; его ясные большие глаза загорелись. Почему, спрашивал он себя, отец не воспользуется случаем и не приобретет облигации Техасской республики лично для себя. Ведь сам же он говорил, что Гранд и еще человека три-четыре нажили на этом тысяч по сто. Надо думать, что он считал это не вполне законным, хотя и противозаконного тут, собственно, ничего не было. Почему бы не вознаградить себя за такую неофициальную осведомленность? Фрэнк решил, что его отец не в меру честен, не в меру осмотрителен, - когда он сам вырастет, сделается биржевиком, банкиром и финансистом, то уж, конечно, не упустит такого случая.
Как раз в те дни к Каупервудам приехал родственник, никогда раньше их не посещавший, Сенека Дэвис, брат миссис Каупервуд, белолицый, румяный и голубоглазый здоровяк, ростом в пять футов и девять дюймов, крепкий, круглый, с круглой же головой и блестящей лысиной, обрамленной курчавыми остатками золотисто-рыжих волос. Одевался он весьма элегантно, тщательно соблюдая моду - жилет в цветочках, длинный серый сюртук и цилиндр (неотъемлемая принадлежность преуспевающего человека). Фрэнк пленился им с первого взгляда. Мистер Дэвис был плантатором и владел большим ранчо на Кубе; он рассказывал мальчику о жизни на острове - о мятежах, засадах, яростных схватках с мачете в руках на его собственной плантации и о множестве других интересных вещей. Он привез с собой целую коллекцию индейских диковинок, много денег и нескольких невольников. Один из них - Мануэль, высокий и тощий негр - неотлучно находился при нем как бы в качестве его адъютанта и телохранителя. Мистер Дэвис экспортировал со своих плантаций сахар-сырец, который сгружали в Южной гавани Филадельфии. Дядя очаровал Фрэнка своей простодушной жизнерадостностью, казавшейся в этой спокойной и сдержанной семье даже несколько грубоватой и развязной.
Нагрянув в воскресенье под вечер, нежданно и негаданно, дядя поверг всю семью в радостное изумление.
- Да что ж это такое, сестрица! - вскричал он, едва завидев миссис Каупервуд. - Ты ни капельки не потолстела. А я-то думал, когда ты выходила замуж за своего почтенного Генри, что тебя разнесет, как твоего братца. Нет, вы только посмотрите! Клянусь честью, она и пяти фунтов не весит.
И, обхватив Нэнси-Арабеллу за талию, он подкинул ее к вящему удивлению детей, не привыкших к столь бесцеремонному обращению с их матерью.
Генри Каупервуд был очень доволен и польщен приездом богатого родственника: пятнадцать лет назад, когда он был молодоженом, Сенека Дэвис просто не удостаивал его вниманием.
- Вы только взгляните на этих маленьких горожан, - шумел дядя, - рожицы точно мелом вымазанные. Вот бы им приехать на мое ранчо подзагореть немножко. Восковые куклы да и только. - С этими словами он ущипнул за щеку пятилетнюю Анну-Аделаиду. - Надо сказать, Генри, вы тут недурно устроились, - продолжал он, критическим взглядом окидывая гостиную ничем не примечательного трехэтажного дома.
Комната эта, размером двадцать футов на двадцать четыре, отделанная панелями под вишневое дерево и обставленная новым гарнитуром в стиле Шератона, выглядела несколько необычно, но в общем приятно. Когда Генри Каупервуд стал помощником кассира, он выписал из Европы фортепиано - большая роскошь по тогдашним понятиям. Комнату украшали и другие редкие вещи: газовая люстра, аквариум с золотыми рыбками, несколько прекрасно отполированных раковин причудливой формы и мраморный купидон с корзиной цветов в руках. Стояло лето, в распахнутые окна заглядывали, радуя взор, деревья, осенявшие своими кронами кирпичные тротуары. Дядя Сенека не торопясь вышел во двор.
- Весьма приятный уголок, - заметил он, стоя под развесистым вязом и оглядывая дворик, частично вымощенный кирпичом и обнесенный кирпичной же оградой, по которой вился дикий виноград. - А где же у вас гамак? Неужели вы летом не вешаете здесь гамака? В Сен-Педро у меня их штук шесть или семь на веранде.
- Мы как-то не подумали о гамаке, ведь кругом соседи. Но это было бы премило, - отвечала миссис Каупервуд. - Завтра же попрошу Генри его купить.
- Я привез с собой несколько штук. Они у меня в сундуке в гостинице. Мои чернокожие на Кубе сами плетут их. Я вам завтра утром пришлю один с Мануэлем.
Он сорвал листик винограда, подергал ухо Эдварда, пообещал Джозефу, младшему из мальчиков, индейский томагавк и вернулся в дом.
- Вот этот мальчонка мне нравится, - сказал он немного погодя и положил руку на плечо Фрэнка. - Как его полное имя, Генри?
- Фрэнк Алджернон.
- Гм! Надо было назвать его иначе, как зовут меня. В этом мальчугане что-то есть… Приезжай ко мне на Кубу, сынок, я из тебя сделаю плантатора.
- Меня к этому не тянет, - отвечал старший сын Каупервуда.
- По крайней мере сказано откровенно! Что же ты имеешь против моего предложения?
- Ничего. Только я не знаю этого дела.
- А какое ты знаешь?
Мальчик улыбнулся не без хитрецы.
- Я пока еще мало что знаю.
- Ну ладно, а что тебя интересует?
- Деньги.
- Вот оно что! Это, значит, в крови - по стопам папеньки пошел. Что ж, плохого тут нет! И рассуждает-то он, как мужчина. Ну, малый, мы с тобой еще побеседуем. Похоже, Нэнси, что у тебя растет финансист. Он смотрит на вещи, как настоящий делец.
Дядя еще внимательнее взглянул на Фрэнка. В этом решительном юнце, несомненно, чувствовалась сила. Его большие и ясные серые глаза выражали ум. Они многое таили в себе и ничего не выдавали.
- Занятный малый, - сказал мистер Дэвис зятю. - Мне нравится его прыть. У вас славные дети.
Мистер Каупервуд только улыбнулся. Этот дядюшка, раз ему так нравится Фрэнк, может многое для него сделать. Например, оставить ему со временем часть своего состояния. Мистер Дэвис был богат и холост.

«Финансист» - первая книга «Трилогии желания» выдающегося американского писателя Т. Драйзера (1871–1945). Роман начинается с юношеских лет американского капиталиста Фрэнка Каупервуда и заканчивается в тот период жизни главного героя, когда он, чувствуя силу накопленных им капитала и профессионального опыта, провозглашает свой жизненный лозунг, давший название всей трилогии «Мои желания прежде всего».

Фрэнк родился в семье мелкого банковского служащего, но десять лет спустя, когда мальчик начал любознательно и зорко вглядываться в окружающий мир, умер председатель правления банка; все служащие соответственно повысились в должностях, и мистер Генри Уортингтон Каупервуд «унаследовал» место помощника кассира с блистательным, по его тогдашним понятиям, годовым окладом в три с половиной тысячи долларов. Он тотчас же радостно сообщил жене о своем решении перебраться из дома 21 по Батнвуд-стрит в дом 124 по Нью-Маркет-стрит: и район не такой захолустный, и дом - трехэтажный кирпичный особнячок - не шел ни в какое сравнение с нынешним жилищем Каупервудов. У них имелись все основания полагать, что со временем они переедут в еще более просторное помещение, но пока и это было неплохо. Мистер Каупервуд от души благодарил судьбу.

Генри Уортингтон Каупервуд верил лишь в то, что видел собственными глазами, и был вполне удовлетворен своим положением, - это открывало ему возможность стать банкиром в будущем. В ту пору он был представительным мужчиной - высокий, худощавый, подтянутый, с вдумчивым взглядом и холеными, коротко подстриженными бакенбардами, доходящими почти до мочек ушей. Верхняя губа, странно далеко отстоявшая от длинного и прямого носа, всегда была чисто выбрита, так же как и заостренный подбородок. Густые черные брови оттеняли зеленовато-серые глаза, а короткие прилизанные волосы разделялись аккуратным пробором. Он неизменно носил сюртук - в тогдашних финансовых кругах это считалось «хорошим тоном» - и цилиндр. Ногти держал в безукоризненной чистоте. Впечатление он производил несколько суровое, но суровость его была напускная.

Роман Теодора Драйзера «Финансист» поистине восхитителен. Сложно не полюбить эту книгу и её главного героя. В романе писатель рассказывает о финансовых махинациях главного персонажа в конце 19 века. Его всегда интересовала тема большого бизнеса. Неудивительно, что какое-то время в США этот роман был запрещён к изданию.

Фрэнк с детства рос в богатстве, его отец был банковским служащим. Он привык думать о том, как заработать побольше денег. Он во всём видел выгоду и шанс на успех. Фрэнк готов идти по головам, не считаясь ни с чьим мнением, никого не жалея, лишь бы получить богатство.

Когда мальчик ещё учился в школе, он уже занимался бизнесом, а потом и вовсе решил оставить школу, чтобы полностью сосредоточиться на увеличении дохода. У него нет никаких нравственных принципов, его не волнует чужое счастье и мнение общества, при этом он убежден, что заслуживает всего самого лучшего. Он обладает каким-то мистическим магнетизмом, умеет влиять на других людей, и с удовольствием использует эту свою способность. И хотя Фрэнк женится на приятной женщине, его главным желанием являются деньги, бесконечное количество денег. Всё, чего он хочет, - это жить, удовлетворяя свои желания. Но к чему это его приведёт?..

Прототипом главного героя Фрэнка стал реально существовавший человек – американский миллионер Чарльз Йеркс. В какие-то моменты герой вызывает отрицательные эмоции, но затем начинаешь им восхищаться. Он умеет идти к своей цели, невзирая ни на какие препятствия, он знает, чего хочет, и готов получить это любой ценой. Даже когда в его жизни случаются трудности, он не сдаётся. Такой силе духа и уверенности в себе можно позавидовать. Вот только должен ли путь к цели быть таким безнравственным? Об этом и заставляет задуматься автор, раскрывая черты характера и образ жизни богатых людей того времени.

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Финансист" Теодор Драйзер бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.