Г утопия. Города-утопии
Танк Т-34 76 по праву считается одним из лучших танков Второй мировой, вобравшим в себя все лучшие качества этих боевых машин. Он был признан лучшим для своего времени не только советскими военными, но даже их противниками, которые непосредственно сталкивались с этим танком в боевых условиях.
Из истории танка Т-34
Немецкие танкисты в сорок первом году не могли ничего противопоставить танку Т-34 76 с его отменной броней и серьезной огневой мощью. Помимо оптимальных характеристик для военного времени, танк отличался достаточно простой конструкцией, высокой технологичностью и приспособленностью к ведению боя в различных условиях. Танк с легкостью ремонтировался в полевых условиях, что несомненно стало его огромным плюсом. До появления на вооружении Германии «Тигров », «Пантер» и «Фердинандов» советский Т-34 был смертельной угрозой для немцев. Т-34 вступал в тяжелейшие бои и зачастую выходил из них победителем.
Разработка Т-34 76
Спроектировали и собрали Т-34 в конструкторском бюро Харьковского паровозостроительного завода. Занималось им не только знаменитое конструкторское бюро М.И. Кошкина, в работе участвовало также КБ Адольфа Дика. Технический проект в этом бюро подготовили с опозданием на целый месяц, из-за чего А. Дик был арестован. В итоге ответственным за проект стал только М. Кошкин. В процессе работ конструкторы создали два варианта движителей танка: колесно-гусеничный и гусеничный, в итоге предпочтение отдали второму. В марте сорокового года два образца нового танка доставили на Ивановскую площадь Кремля, чтобы продемонстрировать его военной комиссии и правительству. Стоит отметить, что для этого новые боевые машины своим ходом преодолели целых 750 километров от Харькова и до Москвы, двигаясь они по бездорожью, и тем самым показав отличную проходимость. В конце марта танки начала выпускать советская промышленность.
К началу Великой Отечественной войны танк Т-34 был лучшей в мире машиной, подвижной, несложной в производстве, с противоснарядной броней и мощной 76 миллиметровой пушкой, способной пробить любой немецкий танк образца сорок первого года. 37-миллиметровые пушки немцев были практически бессильны против «тридцатьчетверки». С 1941 года для Вермахта начали выпускать «Panzer III», большая часть которых была оснащена 50 миллиметровой пушкой, уже более эффективной против брони Т 34. Но пробитие обеспечивалось на расстоянии был не более шестисот метров, и только если стреляли подкалиберным снарядом, а вот пушка Т-34 могла пробить броню ранних модификаций «Panzer III» с двух тысяч метров. Позднее появились модификации Panzer с 60 и 50 миллиметрами брони, но ее Т-34 пробивал бронебойными снарядами с расстояния в полторы тысячи метров. Даже более поздние и укрепленные модели «Panzer III» Ausf.M и Ausf.L с 70-миллиметровой броней могли быть пробиты «тридцатьчетверкой» с расстояния в пятьсот метров.
Стоит отметь и 45 миллиметровую броню Т-34, которая благодаря своей наклонной конструкции нередко провоцировала рикошеты при обстреле с дальних дистанций, что сильно затрудняло борьбу с этим танком. Но у Т-34 были и недостатки – плохой обзор и не очень надежная трансмиссия. Кроме того, боевое отделение было достаточно тесным и сильно стесняло работу экипажа.
Устройство танка
Сначала о Т-34 76 в общих чертах:
- Боевая масса танка была больше тридцати тонн;
- Орудие – Л 11 и Ф 34 калибра 76,2 мм;
- Мощность двигателя — 500 лошадиных сил;
- Максимальная скорость — 55 километров в час;
- Экипаж — четыре человека;
- Было выпущено около 20 000 штук.
Корпус
В 1940 году корпус Т-34 варили из катанных броневых листов. В передней части лобового листа расположен люк механика-водителя с откидывающейся крышкой. Дальше, в верхней части крышки люка, установлен центральный смотровой прибор для водителя, а слева и справа — боковые смотровые приборы, установленные под углом шестьдесят градусов к продольной оси машины. Справа находится амбразура курсового пулемета в шаровой опоре. Броневой маски у пулемета нет. Задний наклонный лист корпуса съемный и крепится к листам борта с помощью болтов. В нем имеется прямоугольный люк для доступа к трансмиссионному отделению. Сбоку люка есть два овальных отверстия с выхлопными патрубками, защищенные бронеколпаками.
Башня
Башня танка сварная, конусообразная из катаных бронелистов. У крыши башни был общий люк для членов экипажа. На люке смонтирован смотровой прибор ля кругового обзора. Перед люком с левой стороны был перископический прицел ПТ-6, а справа — люк вентиляции.
Пушки
На танке изначально была установлена пушка модели Л-11, 76,2 миллиметра со стволом длиной 30,5 калибра. Она имела ряд недостатков, потому вскоре ее заменили более удачной пушкой Ф-32. Через некоторое время в конструкторском бюро разработали модификацию этого орудия, которая серьезно превосходил предыдущий вариант. Орудие получило название Ф-34, длина его ствола увеличилась до 41 калибра, что существенно подняло пробивную силу пушки. Имелся спаренный с пушкой пулемет ДТ калибра 7,62 мм, а для прямой наводки орудия использовали телескопический прицел ТОД-6.
Ходовая часть
У танка было пять пар опорных катков большого диаметра. Направляющие и опорные катки были обрезиненными, а гусеничная цепь — мелкозвенчатая из тридцати семи плоских и тридцати семи гребневых траков. Снаружи у каждого трака имелись шпоры-грунтозацепы. В кормовой части корпуса крепились два запасных трака и два домкрата. У четырех пар катков на борту была индивидуальная пружинная подвеска, пружины размещались под наклоном и были приварены к бортам в корпусе.
Т-34 на войне
T-34 («три́дцатьчетвёрка») - советский средний танк периода Великой Отечественной войны, выпускался серийно с 1940 года, и с 1944 года стал основным средним танком Красной Армии СССР. Разработан в Харькове. Самый массовый средний танк Второй мировой войны. С 1942 по 1945 гг. основное, крупносерийное производство Т-34 было развёрнуто на мощных машиностроительных заводах Урала и Сибири, и продолжалось в послевоенные годы. Ведущим заводом по модифицированию Т-34 являлся Уральский танковый завод № 183. Последняя модификация (Т-34-85) состоит на вооружении некоторых стран и по сей день.
Благодаря своим боевым качествам Т-34 был признан рядом специалистов лучшим средним танком Второй мировой войны и оказал громадное влияние на дальнейшее развитие мирового танкостроения. При его создании советским конструкторам удалось найти оптимальное соотношение между основными боевыми, эксплуатационными и технологическими характеристиками.
Танк Т-34 является самым известным советским танком Второй Мировой войны , а также одним из самых узнаваемых ее символов. До настоящего времени сохранилось большое количество этих танков различных модификаций в виде памятников и музейных экспонатов.
История создания
Программа создания А-20. С 1931 года в СССР получила развитие серия лёгких колёсно-гусеничных танков «БТ», прототипом которых послужила машина американского конструктора Уолтера Кристи. В ходе серийного выпуска машины этого типа постоянно модернизировались в направлении увеличения огневой мощи, технологичности, надёжности и других параметров. К 1937 году в СССР был создан и начал серийно выпускаться танк БТ-7М с конической башней; дальнейшее развитие линейки «БТ» предусматривалось в нескольких направлениях:
- Увеличение запаса хода путём использования дизельного двигателя (это направление привело к созданию танка БТ-7М).
- Улучшение колёсного хода (работы группы Н. Ф. Цыганова над опытными танками БТ-ИС).
- Усиление защищённости танка путём установки брони под значительными углами наклона при некотором увеличении её толщины. В данном направлении работала группа Н. Ф. Цыганова (экспериментальный танк БТ-СВ) и конструкторское бюро Харьковского завода.
C 1931 по 1936 г. конструкторским бюро Танкового отдела Харьковского паровозостроительного завода (ХПЗ) руководил талантливый конструктор Афансий Осипович Фирсов. Под его руководством были созданы все танки БТ, немалый вклад он внес и в разработку дизельного двинателя В-2. В конце 1935 г. появляются проработанные эскизы принципиально нового танка: противоснарядное бронирование с большими углами наклона, длинноствольная 76,2 мм пушка, дизельный двигатель В-2, масса до 30 т… Но летом 1936 года, в разгар репрессий А. О. Фирсов отстраняют от руководства КБ. Но он продолжает активную работу. Запускается в производство новая коробка передач для танка БТ, разработанная А. А. Морозовым под руководством А. О. Фирсова, проектирует установку огнемёта и дымовых приборов на танк, лично встречает и вводит в курс дела нового руководителя КБ М. И. Кошкина. В середине 1937 года А. О. Фирсов вновь арестован и отправлен в тюрьму, где и погибает. Первый проект, созданный под его руководством сменившего Фирсова на посту главного конструктора Михаила Ильича Кошкина - танк БТ-9, был отклонён осенью 1937 года по причине грубых конструктивных ошибок и несоответствия требованиям задания.
Как ни «странно», но Кошкина за «саботаж» и срыв госзаказа не посадили и не расстреляли в том самом «страшном 37-м». Также Кошкин заодно «сорвал» работу по разработке модификации танка БТ- БТ-ИС, которую проводила на этом же заводе группа адъюнкта ВАММ им. Сталина военинженера 3-го ранга А.Я. Дика, прикомандированного к КБ Кошкина на ХПЗ. Видимо у Кошкина нашлись грамотные «покровители» в наркомате среднего машиностроения? Или он изначально действовал по заказу сверху? Похоже, шла подковерная борьба между сторонниками вечной «модернизации» лёгкого БТ (а по сути, топтание на месте и пустая трата «народных» государственных средств) и сторонниками принципиально нового (прорывного) танка среднего класса, отличавшегося от монстров с тремя башнями, типа Т-28.
13 октября 1937 года Автобронетанковое управление РККА (АБТУ) выдало заводу № 183 (ХПЗ) тактико-технические требования на новый танк под индексом БТ-20 (А-20).
По причине слабости КБ завода № 183, на предприятии для работ по новому танку было создано отдельное конструкторское бюро, независимое от КБ Кошкина. В состав КБ вошёл ряд инженеров КБ завода № 183 (в том числе А. А. Морозов), а также около сорока выпускников Военной академии механизации и моторизации РККА (ВАММ). Руководство КБ было поручено адъюнкту ВАММ Адольфу Дику. Разработка идёт в сложных условиях: на заводе продолжаются аресты.
Кошкин в этом хаосе продолжает развивать своё направление - чертежи, над которыми работает костяк фирсовского конструкторского бюро (КБ-24), должны лечь в основу будущего танка.
В сентябре 1938 года по итогам рассмотрения макета БТ-20 было принято решение об изготовлении трёх танков (одного колёсно-гусеничного и двух гусеничных) и одного бронекорпуса для испытаний обстрелом. К началу 1939 года КБ-24 выполнило рабочие чертежи по А-20 и начало проектирование А-20Г[сн 2]. «Г» - гусеничный, впоследствии получивший обозначение А-32.
В конце сентября 1939 года после показа А-20 и А-32 (водитель-испытатель Н. Ф. Носик) на полигоне в Кубинке руководству НКО и членам правительства было принято решение о увеличении толщины брони А-32 до 45 мм, после чего начались ходовые испытания танка А-32, догруженного балластом (при этом на танке была установлена башня от А-20 с 45-мм пушкой). 19 декабря на заседании Комитета обороны, по результатам испытаний А-32, было принято постановление № 443, которое предписывало: Танк Т-32 - гусеничный, с дизель-мотором В-2, изготовленный заводом № 183 Наркомсреднемашпрома, со следующими изменениями:
Довоенные танки производства завода № 183. Слева направо: БТ-7, А-20, Т-34-76 с пушкой Л-11, Т-34-76 с пушкой Ф-34.
- а) увеличить толщину основных бронелистов до 45 мм;
- б) улучшить обзорность из танка;
- в) установить на танк Т-32 следующее вооружение:
- 1) пушку Ф-32 калибра 76 мм, спаренную с пулемётом калибра 7,62 мм;
- 2) отдельный пулемёт у радиста - калибра 7,62 мм;
- 3) отдельный пулемёт калибра 7,62 мм;
- 4) зенитный пулемёт калибра 7,62 мм.
- Присвоить указанному танку название Т-34.
Предсерийные танки А-34 № 1 и А-34 № 2 В ночь с 5 на 6 марта 1940 года танк № 1 (водитель испытатель Н. Ф. Носик) и танк № 2 (водитель-испытатель И. Г. Битенский или В. Дюканов) без вооружения, закамуфлированные до неузнаваемости, а также два тяжелых гусеничных артиллерийских тягача «Ворошиловец» в обстановке строжайшей секретности направились своим ходом в Москву. В связи с поломкой танка № 2 под Белгородом (обрыв главного фрикциона) колонна разделилась. Танк № 1 прибыл 12 марта на подмосковный машиностроительный завод № 37, город Серпухов, где его и прибывший позднее танк № 2 подремонтировали. В ночь на 17 марта оба танка прибыли на Ивановскую площадь Кремля для демонстрации руководителям партии и правительства.
31 марта 1940 года был подписан протокол Государственного Комитета Обороны о серийном производстве танка А-34 (Т-34) на заводе № 183. Общий план выпуска на 1940 год устанавливался в 200 машин, с 1942 СТЗ и ХПЗ должны были полностью перейти на выпуск Т-34 с планом 2000 танков в год.
ГАБТУ Д.Г. Павлова представило отчет о сравнительных испытаниях замнаркому по вооружению маршалу Г.И. Кулику. Тот отчет утвердил и приостановил производство и приёмку Т-34, до устранения «всех недостатков» (какие честные и принципиальные были у нас генералы тогда!). Вмешался К.Е. Ворошилов: «Машины продолжать делать, сдавать в армию. Заводской пробег ограничить до 1000 км…» (тот самый «туповатый конник»). При этом все знали, что война будет не сегодня-завтра. Месяцы выкраивали. Павлов входил в военный совет страны, но был ну очень «принципиальный офицер». Может за эту «смелость и принципиальность» Сталин и согласился с назначением героя советского союза Д.Г.Павлова на «главный» округ-ЗапОВО? А вот то, как Павлов смело и принципиально накомандовал в этом округе, сдав Минск на пятый день, стало уже фактом истории. При этом сам Павлов был профессиональным танкистом, воевал на танках в Испании, получил героя Советского Союза за эту войну. О его предложении создать гусеничный танк с противоснарядным бронированием с установкой на этот танк 76 мм пушки (калибр пушек тяжелых танков тех лет!) даже записали в протоколе заседания КО при СНК СССР в марте 1938 года, за два года до этого. Т. е., Павлов лучше других должен был понимать, что за танк перед ним. И именно этот человек делал всё от него зависящее, чтобы сорвать приемку этого танка на вооружение.
Приказ о постановке Т-34 в серийное производство был подписан Комитетом Обороны 31 марта 1940 года, в принятом протоколе предписывалось немедленно поставить его на производство на заводах № 183 и СТЗ. Заводу № 183 предписывалось изготовить первую опытную партию из 10 танков к первым числам июля. После окончания испытаний двух прототипов, был принят план производства, предусматривавший производство в 1940 году 150 машин, который к 7 июня был увеличен до 600 машин, 500 из которых должен был поставить завод № 183, тогда как остальные 100 - СТЗ. Из-за задержек с поставками комплектующих, в июне на заводе № 183 были собраны только четыре машины, выпуск танков на СТЗ ещё более задерживался. Хотя к осени темпы производства удалось поднять, они всё ещё значительно отставали от плана и задерживались нехваткой комплектующих, так, в октябре из-за отсутствия пушек Л-11 военной комиссией был принят лишь один танк. Производство Т-34 на СТЗ ещё более задерживалось. В течение всего 1940 года велась работа по приспособлению к серийному производству изначально сложного и нетехнологичного танка, но несмотря на это, в течение 1940 года, были изготовлены, по разным данным, всего лишь от 97 до 117 машин. В течение осени 1940 года в конструкцию Т-34 был внесён и ряд более крупных изменений, таких как установка более мощной пушки Ф-34, также на Мариупольском заводе были разработаны литая и штампованная башни.
Но на самом деле М.И. Кошкин не является отцом Т-34. Скорее он его «отчим», или «двоюродный» отец. Своё деятельность конструктора танков Кошкин начинал на Кировском заводе, в КБ средних и тяжелых танков. В этом КБ он работал над «средними» танками Т-28, Т-29 с противопульной бронёй. Т-29 уже отличался от Т-28 типом шасси, катками и экспериментальной торсионной подвеской, вместо пружинной. Потом этот тип подвески (торсионы) применялись на тяжелых танках «КВ», «ИС». Затем Кошкина переводят в Харьков, в КБ лёгких танков, и видимо с перспективой начала работ по конструированию именно «средних», но на базе лёгкого «БТ». Ему пришлось, выполняя заказ армии, делая лёгкий колесно-гусеничный танк БТ-20 (А-20), добиться того, чтобы хотя бы на его базе сделать гусеничный вариант этой машины-А-20Г, и довести её до того самого Т-34. Рожденный из чертежей лёгкого танка, Т-34 имел проблемы с «теснотой» в танке и прочие недостатки. Также от лёгкого «БТ» Кошкину досталась и шасси (на некоторые Т-34 даже ставили катки от танка «БТ», хотя они были уже необходимых расчетных) и пружинная подвеска. Практически параллельно с «созданием и модернизацией» Т-34, Кошкин проектировал и другой средний танк, Т-34М, имевший другие катки шасси, аналогичные каткам от тяжелых «КВ», с торсионной подвеской, а не пружинной (пример «универсализации» танкового производства, что потом вовсю применяли немцы в производстве своих танков во время Войны), более просторную шестигранную башню с командирской башенкой (её потом поставили на Т-34 в 42-м году). Этот танк даже утвердил Комитет обороны в январе 1941 года. В мае 41-го уже изготовили на Мариупольском металлургическом заводе полсотни этих башен, изготовили первые бронекорпуса, катки, торсионную подвеску (на Т-34 так и осталась «подвеска от БТ»). Но двигатель для него так и не сделали. А начавшаяся война поставила крест на этой модели. Хоть Кошкинское КБ и занималось интенсивной разработкой нового, «родного» танка Т-34М, более «лучшего», но начавшаяся Война потребовала наращивания уже поставленных на конвейер машин, тех, какие есть. А потом всю войну шла постоянная переделка и улучшение Т-34. Её модернизацией занимались на каждом заводе, где собирали Т-34, постоянно добиваясь снижения себестоимости танка. Но всё равно упор делался, прежде всего, на наращивание количества выпускаемых танков и бросание их в бой, особенно осенью-зимой 41-го. «Комфортом» занялись позже.
Что получилось
Начало серийного производства Т-34 явилось завершающим этапом трёхлетней работы советских танкостроителей по созданию принципиально новой боевой машины. На 1941 г. T-34 превосходил любой танк, состоявший на вооружении германской армии. Немцы в ответ на появление Т-34 разработали «Пантеру», но кроме того применяли, где могли, трофейные Т-34. Среди нескольких модификаций Т-34 был огнеметный танк с установкой огнемета в корпусе вместо лобового пулемета. В 1940-1945 годах постоянно наращивался объем выпуска «тридцатьчетвёрок», при этом сокращались трудозатраты и стоимость. Так, за время войны трудоёмкость изготовления одного танка сократилась в 2,4 раза (в том числе бронекорпуса - в 5 раз, дизеля - в 2,5 раза), а стоимость - почти вдвое (с 270 000 руб. в 1941 г. до 142 000 руб. в 1945 г.). Т-34 выпускались тысячами – количество Т-34 всех модификаций, построенных в 1940-1945 гг., превышает 40 000.
Тридцатьчетверка", безусловно, превосходила в начале войны все танки противника по вооружению, защищенности и маневренности. Но и у нее были недостатки. "Детские болезни" сказывались в быстром выходе из строя бортовых фрикционов. Обзорность из танка и комфорт в работе экипажа оставляли желать лучшего. Лишь часть машин оснащалась радиостанцией. Надгусеничные полки и прямоугольные отверстия в корме башни (на машинах первых выпусков) оказались уязвимыми. Наличие лобового пулемета и люка водителя ослабляли стойкость лобового броневого листа. И хотя форма корпуса Т-34 явилась объектом подражания для конструкторов на многие годы, уже у наследника "тридцатьчетверки "– танка Т-44 упомянутые недостатки были устранены.
Боевое применение
Первые Т-34 стали поступать в войска в конце осени 1940 года. К 22 июня 1941 было выпущено 1066 танков Т-34, в приграничных военных округах в составе механизированных корпусов (мк) насчитывалось 967 Т-34 (в том числе в Прибалтийском военном округе - 50 шт., в Западном Особом военном округе - 266 шт. и в Киевском Особом военном округе - 494 шт.). Удельный вес танков новых типов (Т-34, КВ и Т-40 (танк)) в войсках был невелик, основу танкового парка РККА перед войной составляли легкобронированные Т-26 и БТ. С первых же дней войны Т-34 приняли самое активное участие в боевых действиях. В ряде случаев Т-34 добивались успеха, но в целом их использование, как и танков других типов, в ходе приграничного сражения оказалось малоудачным - большинство танков было быстро потеряно, при этом наступление немецких войск остановить не удалось. Достаточно характерна судьба машин 15мк, имевшего на 22 июня 1941 года 72 Т-34 и 64 КВ. За месяц боёв почти все танки мехкорпуса были потеряны. В качестве причин малой эффективности и высоких потерь Т-34 в этот период называется слабая освоенность новых танков личным составом, тактически неграмотное использование танков, дефицит бронебойных снарядов, конструктивные недостатки слабо отработанных в серийном производстве машин, недостаток ремонтно-эвакуационных средств и быстрое перемещение линии фронта, что заставляло бросать вышедшие из строя, но ремонтопригодные танки.
В боях лета 1941 года быстро выяснилась недостаточная эффективность против Т-34 наиболее массовых в то время в немецкой армии 37-мм противотанковых пушек Pak 35/36, а также немецких танковых пушек всех калибров. Однако вермахт обладал средствами, позволявшими успешно бороться с Т-34. В частности, для борьбы с ними в этот период привлекались 50-мм противотанковые пушки Pak 38, 47-мм противотанковые пушки Pak 181(f) и Pak 36(t), 88-мм зенитные пушки, 100-мм корпусные орудия и 105-мм гаубицы.
Существуют две причины того, почему Т-34 не стали оружием, решившим исход боев лета 1941 г. Первая – неверная тактика танкового боя у русских, практика распыления Т-34, применения их вместе с более легкими машинами или в качестве поддержки пехоты, вместо того чтобы, подобно немцам, наносить удары мощными бронированными кулаками, прорывать фронт противника и сеять хаос у него в тылу. Русские не усвоили основополагающего правила танковой войны, сформулированного Гудерианом в одной фразе: "Не распыляться – собирать все силы воедино". Вторая ошибка заключалась в технике ведения боя советских танкистов. У Т-34 имелось одно очень уязвимое место. В экипаже из четырех человек – водитель, стрелок, заряжающий и радист – не хватало пятого члена, командира. В Т-34 командир выполнял функции наводчика. Совмещение двух задач – обслуживание орудия и контроль за происходящим на поле боя – не способствовало ведению быстрого и результативного огня. Пока Т-34 выпускал один снаряд, немецкий Т-IV расходовал три. Таким образом, в бою это служило немцам компенсацией дальнобойности пушек Т-34, и, несмотря на прочную наклонную 45-мм броню, танкисты Панцерваффе поражали русские машины в траки гусениц и другие "слабые места". Кроме того, в каждой советской танковой части имелся только один радиопередатчик – в танке командира роты.
В результате русские танковые подразделения оказывались менее мобильными, чем немецкие. Тем не менее, Т-34 оставались грозным и внушавшим уважение вооружением на протяжении всей войны. Трудно даже представить, какие последствия могло повлечь за собой массированное применение Т-34 в первые недели войны. Какое впечатление производила тактика применения немцами своих танковых частей на советскую пехоту. К сожаленью в советской армии не было на тот момент достаточного опыта ведения боев крупными танковыми соединениями и достаточного количества Т-34.
Ситуация кардинальным образом изменилась уже в конце 1941 начале 1942. Количество Т-34 увеличивалось, а конструкция постоянно совершенствовалась. Тактика применения танков изменилась. Совместно с танковыми соединениями стали применяться артиллерия и авиация.
После упразднения разгромленных мехкорпусов, к концу лета 1941 года самой крупной танковой организационной единицей стала бригада. До осени 1941 года отправляемые на фронт с заводов Т-34 составляли относительно небольшой процент среди советских танков и не доставляли немцам особенно серьёзных проблем. Однако поскольку количество танков старых типов быстро сокращалось, доля Т-34 в составе советских танковых сил постепенно росла - так, к 16 октября 1941 года на Московском направлении из имевшихся 582 танков почти 42 % (244 танка) составляли Т-34. Внезапное появление новых машин на фронте произвело большой эффект на немецких танкистов:
"…пока в начале октября 1941 года восточное Орла перед немецкой 4-й танковой дивизией не появились русские танки Т-34 и не показали нашим привыкшим к победам танкистам свое превосходство в вооружении, броне и маневренности. Танк Т-34 произвел сенсацию. Этот 26-тонный русский танк был вооружен 76,2-мм пушкой (калибр 41.5), снаряды которой пробивали броню немецких танков с 1,5 - 2 тыс. м, тогда как немецкие танки могли поражать русские с расстояния не более 500 м, да и то лишь в том случае, если снаряды попадали в бортовую и кормовую части танка Т-34."
С осени 1941 года Т-34 начали составлять для немецких войск серьёзную проблему, особенно показательны в этом отношении действия 4-й танковой бригады М. Е. Катукова против частей 4-й танковой дивизии вермахта под Мценском в октябре 1941 года. Если ещё в начале октября 1941 года Г. Гудериан в письме руководству танковых войск утверждал:
"…советский танк Т-34 является типичным примером отсталой большевистской технологии. Этот танк не может сравниться с лучшими образцами наших танков, изготовленных верными сынами рейха и неоднократно доказывавшими своё преимущество…"
то к концу того же месяца под впечатлением действий бригады Катукова его мнение о возможностях Т-34 существенно изменилось:
"Я составил доклад о данной ситуации, которая является для нас новой, и направил его в группу армий. Я в понятных терминах охарактеризовал явное преимущество Т-34 перед нашим Pz.IV и привёл соответствующие заключения, которые должны были повлиять на наше будущее танкостроение…"
После битвы за Москву, Т-34 становится основным танком РККА, с 1942 года их выпускается больше, чем всех остальных танков, вместе взятых. В 1942 году Т-34 принимают самое активное участие в боях по всей линии фронта, за исключением Ленинградского фронта и Кольского полуострова. Особенно значительной была роль этих танков в Сталинградской битве, что связано с близостью к району боевых действий Сталинградского тракторного завода, из цехов которого танки выходили прямо на фронт. Необходимо отметить, что с конца 1941 года немецкие войска начали получать новые, более эффективные средства противотанковой борьбы, в связи с чем в течение 1942 года Т-34 постепенно утрачивал положение относительной неуязвимости от штатных противотанковых средств вермахта. С конца 1941 года немецкие войска стали получать в значительных количествах подкалиберные и кумулятивные снаряды; с начала 1942 года производство 37-мм пушки Pak 35/36 было прекращено, а 50-мм пушки Pak 38 - существенно активизировано. С весны 1942 года немецкие войска начали получать мощные 75-мм противотанковые пушки Pak 40; впрочем, их производство разворачивалось довольно медленно. В войска стали поступать противотанковые пушки, созданные путём переделки трофейных орудий - Pak 36(r) и Pak 97/38, а также, в относительно небольшом количестве, мощные противотанковые пушки с коническим каналом ствола - 28/20-мм sPzB 41, 42-мм Pak 41 и 75-мм Pak 41. Усиливалось вооружение немецких танков и самоходных орудий - они получили длинноствольные 50-мм и 75-мм пушки с высокой бронепробиваемостью. Одновременно происходило постепенное усиление лобовой брони немецких танков и штурмовых орудий.
1943 год стал годом наиболее массового производства и использования танков Т-34 с 76-мм пушкой. Крупнейшим сражением этого периода стала Курская битва, в ходе которой советским танковым частям, основу которых составляли Т-34, совместно с другими родами войск удалось остановить немецкое наступление, понеся при этом крупные потери. Модернизированные немецкие танки и штурмовые орудия, имевшие усиленную до 70-80 мм лобовую броню, стали малоуязвимы для пушки Т-34, при этом их артиллерийское вооружение позволяло уверенно поражать советские танки. Появление мощно вооружённых и хорошо бронированных тяжёлых танков «Тигр» и «Пантера» дополняло эту довольно безрадостную картину. Настоятельно встал вопрос об усилении вооружения и бронирования танка, что привело к созданию модификации Т-34-85.
В 1944 году Т-34 с 76-мм пушкой продолжал оставаться основным советским танком, но с середины года танк стал постепенно вытесняться Т-34-85. В составе советских танковых частей Т-34 приняли участие в крупных наступательных операциях, закончившихся разгромом большого количества немецких частей и освобождением значительных территорий. Несмотря на отставание перед немецкими танками в вооружении и бронировании, Т-34 действовали вполне успешно - советское военное руководство, создав значительный численный перевес и захватив стратегическую инициативу, могло выбирать направления ударов и, взломав оборону противника, вводить танковые части в прорыв, проводя масштабные операции на окружение. Немецкие танковые части в лучшем случае успевали парировать намечавшийся кризис, в худшем - были вынуждены быстро отступать из намечавших «котлов», бросая неисправную либо просто оставшуюся без горючего технику. Советское военное руководство стремилось по возможности избегать танковых сражений, предоставляя борьбу с немецкими танками противотанковой артиллерии и авиации.
Значительно выросшая к началу 1945 года техническая надёжность Т-34 позволяла командованию проводить серии быстрых и глубоких операций с их участием. В начале 1945 года штаб 1-й гвардейской танковой армии отметил, что Т-34 перекрывали гарантийные сроки эксплуатации в 1,5-2 раза и имели практический ресурс до 350-400 моточасов.
К началу 1945 года Т-34 с 76-мм пушкой было в войсках уже относительно немного, нишу основного советского танка прочно заняли Т-34-85. Тем не менее, оставшиеся машины, в частности, в виде сапёрных танков-тральщиков, приняли активное участие в сражениях завершающего года войны, в том числе и в Берлинской операции. Некоторое количество этих танков приняло участие в разгроме японской Квантунской армии.
Вообще-то танк нужен для борьбы, прежде всего с живой силой и укреплениями противника и тут нужен более мощный ОФ снаряд. Боекомплект (б.к.) Т-34 состоял из 100 выстрелов и 75 из них были с осколочно-фугасным снарядом. Конечно, сами танкисты, по ходу дела брали в танк то, что им больше пригодится. Но в любом случае не одни бронебойные снаряды. Когда «Тигр, или «Пантера» достаёт Т-34 за 1,5-2 км, да с хорошей оптикой, да с комфортом и плавным ходом-это здорово. Вот только война не ведётся на открытых полигонах. Случаи поражения наших танков на таком расстоянии были настолько единичны, что не влияли даже на «бои местного значения». Чаще танкисты всё же жгли друг друга в упор, да из засад. И тут важней другие качества танка, например маневренность, что зависит от массы танка. До сих пор наши танки, правнуки Т-34, при всех равных с «американцами» и «немцами» характеристиках, имеют меньший вес.
Даже 122 мм пушка раздельно-гильзового заряжания у ИС-2, уступая в скорострельности «тигриной», решала задачи не только борьбы с бронетехникой немцев. ИС-2 и называли –танк прорыва. А тому же «Тигру» как раз ставились задачи по истреблению нашей бронетехники, лучше издалека, лучше из засад и обязательно под прикрытием своих средних танков. Если армия побеждает, то ей требуются танки прорыва с преобладанием в б.к. ОФ снарядов. Если отступает, то нужны танки-истребители. При этом немцы делали упор на «супертанки» штучного производства, «Тигров» и «Пантер» наштамповали за всю Войну всего около 7000 штук. Сталин же сделал упор на массовый выпуск Т-34 и ЗИС-3.
Описание конструкции
Серийные модификации:
- Средний танк Т-34/76 обр. 1940 г. - танки Т-34/76, выпускавшиеся в 1940 году, имели боевую массу 26,8 т и были вооружены 76-мм пушкой Л-11 образца 1939 г.;
- Средний танк Т-34/76 обр. 1941/42 г. - с пушкой Ф-32/Ф-34;
- Средний танк Т-34-76 обр. 1942 г. - с литой башней;
- Средний танк Т-34-76 обр. 1942/43 г. - на танках была введена пятискоростная коробка передач, вместо четырехскоростной, была установлена более мощная радиостанция 9-Р вместо 71-ТК-3, появилась командирская башенка, а сама башня стала шестигранной.
Короткая сводка о количестве выпущенных Т-34:
- За 1940 г. - 110 штук;
- За 1941 г. - 2996 штук;
- За 1942 г. - 1252 штук;
- За 1943 г. - 15821 штук;
- За 1944 г. - 14648 штук;
- За 1945 г. - 12551 штук;
- За 1946 г. - 2707 штук.
Т-34 имеет классическую компоновку. Экипаж танка состоит из четырёх человек - механика-водителя и стрелка-радиста, располагающихся в отделении управления и заряжающего с командиром, выполняющим также функции наводчика, которые находились в двухместной башне.
Каких-либо чётко выделенных модификаций линейного Т-34-76 не существовало. Тем не менее, в конструкции серийных машин имелись существенные отличия, вызванные различными условиями производства на каждом из производивших их заводов в определённые периоды времени, а также общим усовершенствованием танка. В исторической литературе эти отличия, как правило, группируются по заводу-производителю и периоду производства, порой с указанием на характерную особенность, если на заводе параллельно производились два или более типа машин. Впрочем, в войсках картина могла ещё более усложняться, поскольку из-за высокой ремонтопригодности Т-34, подбитые танки чаще всего вновь восстанавливались, и узлы повреждённых машин разных версий при этом зачастую собирали в целый танк в самых различных сочетаниях.
Броневой корпус и башня
Броневой корпус Т-34 - сварной, собиравшийся из катаных плит и листов гомогенной стали марки МЗ-2 (И8-С), толщиной 13, 16, 40 и 45 мм, после сборки подвергавшихся поверхностной закалке. Броневая защита танка противоснарядная, равнопрочная, выполненная с рациональными углами наклона. Лобовая часть состояла из сходящихся клином броневых плит толщиной 45 мм: верхней, расположенной под углом в 60° к вертикали и нижней, расположенной под углом в 53°. Между собой верхняя и нижняя лобовые бронеплиты соединялись при помощи балки. Борта корпуса в нижней своей части располагались вертикально и имели толщину в 45 мм. Верхняя часть бортов, в районе надгусеничных полок, состояла из 40-мм броневых плит, расположенных под углом в 40°. Кормовая часть собиралась из двух сходившихся клином 40-мм броневых плит: верхней, расположенной под углом в 47° и нижней, расположенной под углом в 45°. Крыша танка в районе моторно-трансмиссионного отделения собиралась из 16-мм броневых листов, а в районе подбашенной коробки имела толщину в 20 мм. Днище танка имело толщину 13 мм под моторно-трансмиссионным отделением и 16 мм в лобовой части, также небольшой участок кормовой оконечности днища состоял из 40-мм бронеплиты. Башня Т-34 - двухместная, близкой к шестигранной в плане формы, с кормовой нишей. В зависимости от завода-производителя и года выпуска, на танк могли устанавливаться башни различной конструкции. На Т-34 первых выпусков устанавливалась сварная башня из катаных плит и листов. Стенки башни выполнялись из 45-мм броневых плит, расположенных под углом в 30°, лоб башни представлял собой 45-мм, изогнутую в форме половины цилиндра, плиту с вырезами под установку орудия, пулемёта и прицела. Крыша башни состояла из 15-мм броневого листа, изогнутого под углом от 0° до 6° к горизонтали, днище кормовой ниши - горизонтальный 13-мм бронелист. Хотя другие типы башен также собирались при помощи сварки, именно башни первоначального типа известны в литературе под названием «сварных».
Огневая мощь
Устанавливавшиеся на Т-34 76,2-мм пушки Л-11 и Ф-34 обеспечивали ему в 1940-1941 годах значительное превосходство в мощности орудия над всеми серийными образцами зарубежной бронетехники за счёт сбалансированного сочетания сравнительно высокого действия как против бронированных, так и против небронированных целей. Бронепробиваемость Ф-34 значительно уступала KwK 40, и довольно прилично американскому 75-мм орудию М-3, однако в 1941-1942 годах её возможностей с лихвой хватало для поражения германских танков и штурмовых орудий, толщина брони которых в тот период не превышала 50-70 мм. Так, по данным секретного отчёта НИИ-48 от 1942 года, лобовая броня германских танков уверенно пробивалась 76,2-мм снарядами практически на любых дистанциях, в том числе в пределах курсовых углов ±45°. Лишь средняя лобовая бронеплита толщиной 50 мм, расположенная под наклоном в 52° к вертикали, пробивалась только с дистанции до 800 м. В течении войны конструкция танка постоянно модернизировалась, в месте с ней на танк устанавливались другие более новые и эффективные орудия.
Защищённость
Уровень бронезащиты Т-34 обеспечивал ему летом 1941 года надёжную защиту от всех штатных противотанковых средств вермахта. 37-мм противотанковые пушки Pak 35/36, составлявшие подавляющее большинство противотанковых орудий вермахта, имели какие-либо шансы пробить лобовую броню лишь при попадании в ослабленные места. Борта Т-34 37-мм калиберными снарядами поражались лишь в вертикальной нижней части и на малых дистанциях, причём не давая гарантированного заброневого действия. Более эффективными оказались подкалиберные снаряды, способные сравнительно эффективно пробивать нижнюю часть борта и борта башни, однако реальная дальность стрельбы ими не превышала 300 м, а их заброневое действие было низким - зачастую сердечник из карбида вольфрама после пробития брони рассыпался в песок, не причиняя вреда экипажу. Малоэффективной против лобовой брони Т-34 оказалась и 50-мм пушка KwK 38 с длиной ствола 42 калибра, устанавливавшаяся на танках PzKpfw III Ausf.F - Ausf.J. Короткоствольные 75-мм пушки KwK 37, устанавливавшиеся на ранних модификациях PzKpfw IV и StuG III, были ещё менее эффективны, и бронебойным снарядом, за исключением попаданий в ослабленные зоны, могли поражать лишь нижнюю часть бортов на дистанциях менее 100 метров. Однако ситуацию сильно сглаживало наличие в её боекомплекте кумулятивного снаряда - хотя последний срабатывал лишь при сравнительно небольших углах встречи с бронёй и против лобовой защиты Т-34 также был малоэффективен, но большая часть танка поражалась им легко. Первым же действительно эффективным средством борьбы с Т-34 стала 75-мм противотанковая пушка Pak 40, появившаяся в войсках в сколько-нибудь заметных количествах к весне 1942 года и 75-мм танковая пушка KwK 40 с длиной ствола 43 калибра, устанавливавшаяся на танках PzKpfw IV и штурмовых орудиях StuG.III с лета того же года. Калиберный бронебойный снаряд KwK 40 при курсовом угле 0° поражал лобовую броню корпуса Т-34 с дистанции в 1000 м и менее, тогда как лоб башни в районе маски орудия поражался уже с 1 км и более. При этом броня высокой твёрдости, применявшаяся на Т-34, была склонна к образованию сколов с внутренней стороны даже при рикошете снаряда. Так, длинноствольные 75-мм орудия образовывали опасные осколки при попадании на дистанциях до 2 км, а 88-мм - уже до 3 км. Однако в течение 1942 года длинноствольных 75-мм орудий было выпущено сравнительно мало, и основную массу доступных вермахту противотанковых средств по-прежнему составляли 37-мм и 50-мм пушки. 50-мм же орудиям на нормальных дистанциях боя летом 1942 года для выведения Т-34 из строя требовалось в среднем 5 попаданий остродефицитными подкалиберными снарядами.
Дабы не отвлекаться на обсуждение ряда существенных, но типологичных вопросов при сравнении конкретных образцов бронетанковой техники, мы вынесли в отдельную тему все, что связано с принципами компоновки, качеством и особенностями советской, немецкой и американской броневой стали, а также с определением реальных дистанций прицельного огня танковых орудий.
Самая простая часть - компоновка танков. Основные ее варианты со всеми достоинствами и недостатками описаны в специальной литературе еще в 1940-х гг. Мы воспользуемся двумя основными источниками - учебником «Танки. Конструкция и расчет» за 1943 г. и специальным изданием для офицеров и генералов Советской армии «Танки и танковые войска», опубликованным в 1970 г., а также некоторыми современными материалами из журнала «Техника и вооружение» за 2004 г.
Наибольшее число танков Второй мировой имели «немецкую компоновку», при которой танк делился на три отделения: объединенное трансмиссионное и управления - в передней части корпуса, моторное - в корме и боевое - в центре. По данной схеме изготовлялись все танки и большая часть САУ Германии, отечественные танки Т-26 и прочие иностранные модификации британского танка «Виккерс - шеститонный», все американские легкие и средние танки МЗ и М4.
В числе достоинств «немецкой компоновки» - легкость обеспечения центра тяжести машины в желаемой точке и равномерное распределение массы танка по опорной поверхности, простота приводов управления трансмиссией, возможность увеличения объемов боевого отделения и установки длинноствольной пушки, не слишком выступающей за габариты корпуса, а также уменьшение общей длины танка. Кроме того, расположение орудийной башни в средней, наименее раскачиваемой части танка, увеличивало вероятность попадания при стрельбе с ходу.
Вместе с тем хватало и недостатков. Карданный вал, проходящий по всей длине танка от двигателя на корме к трансмиссии в носовой части, делал неизбежным увеличение общей высоты машины на 30-50 см. Переднее расположение ведущего колеса и трансмиссии делало их особенно уязвимыми от огня противника. Мощный удар попавшего в лобовой лист корпуса снаряда нередко выводил из строя агрегаты трансмиссии и лишал танк хода - даже без пробития брони. Трансмиссия в носовой части несколько ограничивала обзор с рабочего места механика-водителя, но главное - не давала возможности устанавливать лобовые броневые листы корпуса с наиболее рациональными углами наклона для увеличения снарядостойкости. Как ни старались немецкие конструкторы, но угол наклона лобовых листов в 60 градусов к вертикали, как на Т-34, оставался для них недостижимым. Ко всему прочему можно добавить ухудшение условий обитания экипажа из-за близкого соседства с коробкой перемены передач.
Советские конструкторы 1940-х гг. в основном придерживались классической компоновки, идущей от первого «настоящего» танка «Рено» FT-17: отделение управления - в носовой части танка, объединенное моторно-трансмиссионное - в корме и боевое отделение в центре. Среди боевых машин Второй мировой войны, помимо советских KB, ИС и Т-34, такую же компоновку имели британские крейсерские танки вплоть до «Кромвелля» и «Кометы». Что, кстати, не удивительно: и Т-34, и «англичане» имели общего предка - легкий танк американского конструктора В. Кристи,
Несомненными преимуществами классической компоновки являлись уменьшение общей высоты танка (нет карданного вала), возможность придания носовой части корпуса рациональной формы с большими углами наклона броневых листов, повышение живучести машины благодаря размещению ведущих колес и трансмиссии в почти не обстреливаемой корме, облегчение монтажа и демонтажа агрегатов трансмиссии. В своей совокупности достоинства «классической» компоновки предопределили ее распространение на почти всех современных основных танках мира. Кстати, и немцы в 1940-х гг. также приступили к разработке машин с классической компоновкой. Ее имел один из прототипов «Пантеры», предложенный фирмой «Даймлер-Бенц АГ»; в 1945 г. появился опытный танк с задним расположением моторно-трансмиссионного отделения, создан ный на основе среднего Pz. Kpfw IV.
Однако все перечисленное не означает, что классическая компоновка вообще не создавала никаких дополнительных проблем. Приходилось разрабатывать сложные приводы управления трансмиссией, проходящие по всей длине танка. Тяжелая орудийная башня сдвигалась ближе к носу, в результате чего приходилось либо принимать особые меры по уравновешиванию машины, либо мириться с неравномерной нагрузкой на опорную поверхность. Длинноствольная пушка выступала далеко за габариты танка, что создавало нешуточную угрозу утыкания ствола в грунт.
Последнее обстоятельство вызвало в 1940 г. настоящую войну между конструктором-артиллеристом В. Г. Грабиным и руководством ГБТУ, закончившуюся, впрочем, компромиссом: пушка Ф-34 была «обрезана» на 10 калибров, т. е. на 76,2 см, и лишь в таком виде поступила на вооружение танка Т-34.
После первых боев с новыми тяжелыми немецкими танками на рубеже 1942-1943 гг. об опасности утыкания ствола пришлось забыть и устанавливать на танки пушки немыслимой ранее длины - лишь бы пробивали броню.
Разумеется, и на испытаниях, и о войсковых частях тут же появились случаи разрыва орудийных стволов на «лепестки», Одна из таких аварий произошла в 1944 г. прямо на глазах маршала К. Е. Ворошилова во время демонстрации танка ИС-2. Танкистам, воевавшим на Т-34-85, приходилось непрерывно следить за положением пушечного ствола.
Необходимо отметить, что выбор для танков Т-34 и KB классического варианта компоновки объяснялся не только оценкой ее достоинств и недостатков, но был в определенной степени вынужденным решением. Коробки перемены передач наших танков отличались немалыми размерами, для них просто не было места в носовой части корпуса.
Наряду с общими чертами классической компоновки танки Т-34 обладали индивидуальными особенностями. Из-за размещения боекомплекта на полу боевого отделения и больших габаритов дизеля В-2 пришлось увеличить высоту корпуса. Правда, Т-34 все равно оставался ниже немецких и американских танков (см. «Приложения»), а укладка снарядов в ящиках на днище резко повышала выживаемость танка и экипажа, поскольку нижняя часть корпуса менее всего
подвергалась обстрелу в силу неровностей местности.
Большой забронированный объем, занятый МТО с расположенным вдоль корпуса танка двигателем и пружинными рессорами подвески, вынудил конструкторов ограничить объем боевого отделения и вынести к его бортам два топливных бака. Танкисты были поставлены перед нелегким выбором: в случае пробития бортовой брони и соответственно полного топливного бака их обдавало дождем солярки - хорошо, если не горящей. Если же пораженный бак оказывался пустым, то неизбежные топливные пары могли взорваться не хуже фугаса. Большинство предпочитало перед боем заполнять баки до отказа.
Смещенное в носовую часть боевое отделение вместе с башней не оставляло на подбашенном броневом листе места для люка механика-водителя - его пришлось установить непосредственно на лобовом листе, что ослабило его стойкость к снарядному обстрелу. А с другой стороны, первопричина всех бед - большой объем МТО - облегчала как производство, так и ремонт танков.
В завершение темы остается только добавить, что в 1940-м - первой половине 1941 гг. (точная датировка неизвестна, разные источники противоречат друг другу) в КБ Харьковского танкового завода №183 рассматривался проект танка с принципиально иной компоновкой, совершенно отличной как от классического, так и от немецкого варианта. Речь идет о комплексе из трех боевых машин Т-44.
однотипных по конструкции и составу экипажа (5 человек, из них 3 - в башне), и отличавшихся весом (36, 40 и 50 т), вооружением (пушки калибром 57, 76 и 107 мм), бронированием (лобовая броня корпуса 75, 90 и 120 мм), а также мощностью двигателя (первый вариант - дизель В-5 в 600 л. с, два других - В-6, 850 л. с). Все три машины имели отделения моторно-трансмиссионное и управления в носовой части танка, а боевое отделение - в корме, что позволяло без опаски устанавливать самые длинноствольные пушки из советских арсеналов. Проект казался заманчивым - создать универсальную конструкцию танка-истребителя, массового танка с усиленным бронированием и тяжелого танка прорыва никому еще не удавалось. В ходе обсуждения в Москве харьковские предложения были одобрены маршалом К. Е. Ворошиловым, но сил для его осуществления в то время не было, а затем наступила война.
В конце 1940-х гг. в Харькове был построен и испытан танк «объект 416», компоновочно похожий на довоенный Т-44, но с иным размещением экипажа. Однако это уже совсем другая история.
При всей внешней простоте сравнение броневой защиты танков 1940-х гг. - одна из самых сложных задач. 6 большинстве справочников указывается лишь толщина броневых листов лобовой и бортовой проекций корпуса и башни, несколько реже - днища и крыши; понятно, что эти цифры почти ничего не дают для сравнения защищенности различных танков, В изданиях последних лет все чаще стали появляться углы наклона броневых листов к вертикали, что дает возможность при минимальном знании геометрии определить длину пути снаряда в броне при прямом попадании. Однако и такие цифры показывают лишь труды конструкторов, постаравшихся создать максимально толстую преграду. Для определения реальной защиты танка от снарядного обстрела их также недостаточно - необходима еще оценка стойкости примененных сортов броневой стали.
В открытой литературе сведения о реальных, проявленных под обстрелом качествах и особенностях отечественных и зарубежных броневых сталей никогда еще не публиковались. Обычно приводятся лишь обтекаемые оценки типа «более вязкая* или «более твердая». Между тем уже в этом видна противоположность требований, предъявляемых к броневому металлу. Идеальная броневая сталь должна быть одновременно максимально твердой, чтобы разбивать или создавать условия для рикошета вражеских бронебойных снарядов, и максимально вязкой, чтобы не разрушаться самой. Иначе говоря, броневая сталь должна быть одновременно и войлоком, и стеклом, чтобы не разлететься на осколки под ударом молотка и не быть проколотой острым шилом. Еще одно обязательное условие: броневая защита обязана быть легкой и соответственно тонкой при обязательном сохранении запланированного уровня защиты - чтобы своей тяжестью не превращать танк в медлительную черепаху.
Создание такой идеальной стали - задача по определению невыполнимая. Поэтому разработчики броневой защиты старались подобрать металл, отлично противостоящий наиболее массовым и опасным средствам поражения танков в еще только планируемых сражениях, но не всегда надежный при поражении каким-либо другим оружием. Если конструкторы обладали даром предвидения - созданная ими машина с честью проходила испытание войной. Если же дара предвидения не было - приходилось придумывать что-то иное, но уже в гораздо худших военных условиях. Для маневра у создателей броневого металла имелись два основных средства: химический состав стали и уровень ее закалки.
Еще в XIX в. металлурги обнаружили, что относительно небольшие добавки различных «легирующих» веществ способны заметно улучшать свойства стали. Выяснилось, что никель, марганец и ванадий улучшают вязкость и сопротивление удару, не понижая твердости. Хром, кремний, молибден и вольфрам повышают твердость, не ухудшая вязкости. Каждая из перечисленных добавок оказывает свое воздействие на закаливаемость стали и ее пригодность для сварки. Некоторые вещества, напротив, ухудшают свойства стали во всех случаях или при определенных условиях. Безусловно вредными являются сера и фосфор, поэтому металлурги всего мира изобретали способы изгнания их из металла. Сера, например, образует соединения с марганцем, которые при закалке становятся причинами образования сначала микроскопических, а затем и видимых невооруженным глазом трещин. Из-за избыточности вводимого в сталь алюминия металлурги Уральского танкового завода долгое время не могли избавиться от серьезного порока литых танковых башен - шестоватого излома, свидетельствующего о повышенной хрупкости металла.
Самый простой способ добиться нужных качеств броневой стали - не экономить на легирующих добавках и хорошо очищать ее от вредных веществ. Однако такая простота обходится очень дорого. Легирующие вещества в большинстве своем отнюдь не дешевы, их трудно вырабатывать, да и сырья вечно не хватает. В общем, если стоит задача массового производства танков, то нужна дешевая, очень экономно легированная, но вместе с тем обеспечивающая надежную защиту броневая сталь. Подобрать «букет» минимальных количеств недорогих легирующих добавок таким образом, чтобы они взаимно усиливали свои полезные свойства, - высшее металлургическое искусство. В России им овладели еще в XIX столетии.
В 1941 г. Г. Гудериан объяснял причины отказа немецких промышленников от прямого копирования танка Т-34 среди прочего еще и тем, что «... наша легированная сталь, качество которой снижалось отсутствием необходимого сырья, также уступала легированной стали русских» .
Знаменитый танкист либо лукавил, либо сам не знал реального положения дел. В 1941-1942 гг. немецкие танки изготовлялись из высоколегированной стали, и, наоборот, самый бедный по легирующим добавкам броневой металл находился на «тридцатьчетверках».
Не будем ограничиваться голословными утверждениями и приведем цифровые данные о химическом составе броневой стали иностранных танков, полученные в 1942 г. учеными советского броневого НИИ-48, а также состав основных марок броневого металла танка Т-34 в соответствии с общесоюзным марочником сталей. При этом необходимо учитывать, что если для иностранных машин указаны цифры, установленные при анализе конкретной стали, то для советского металла - предельные показатели в рамках марки. Фактически они были немного ниже
В таблице нет данных по американским броневым сталям. Анализ металла, поставлявшегося американскими фирмами в СССР в середине 1942 г., показал, что по своему химическому составу листы толщиной 10-15 мм тождественны отечественной марке 2П, а листы s 35 мм - марке 8С, лишь содержание углерода несколько превышало советские нормативы. Вместе с тем в ходе последующего изучения американских танков выяснилось, что каких-либо единых марок стали заводы США не придерживались, почти каждое предприятие предлагало металл собственного химического состава. Военные приемщики проверяли лишь соответствие брони заданным параметрам стойкости.
Как следует из таблицы, остродефицитные и дорогие никель и хром в советской броневой стали были заменены более дешевыми и распространенными марганцем и кремнием. Показательна оценка ученых НИИ-48 по итогам исследования противоснарядной защиты немецких танков и штурмовых орудий в 1942 г.: «Исследованные броневые стали трофейных танков являются в большинстве случаев более легированными, чем броневые стали отечественного производства. В силу этого по химическому составу исследованные марки не представляют особого интереса для отечественного бронепроизводства».
Действительно, сделать дорого - невелика хитрость. Попробуйте сделать и хорошо, и дешево! Если же говорить серьезно, то нельзя не согласиться с мнением одного из основных разработчиков отечественных броневых сталей, директора НИИ-48 А. С. Завьялова и его коллег: «Малая легированность никелем, молибденом и другими элементами отечественной броневой стали отнюдь не сказывается на качестве брони средних и тяжелых танков, но в то же время это дало возможность значительно увеличить выпуск брони при ограниченных ресурсах ферросплавов».
Нехватка сырья и связанное с этим ухудшение качества немецкой броневой стали действительно имело место, но не в 1941 г., а гораздо позднее. При изучении новых немецких танков типа Pz. Kpfw V «Пантера» и Pz. Kpfw VI Ausf. H «Тигр» в феврале 1944 г. сотрудники НИИ-48 установили, что в составе их брони увеличено содержание углерода при достаточно высоком легировании никелем, хромом, марганцем и молибденом. Одновременно была отмечена частичная замена молибдена ванадием. Источники не дают точного ответа, когда именно проявились негативные изменения немецкой стали - в конце 1943 г. или в начале 1944 г., тем более что это наверняка не было единовременным актом. Достоверно известно другое: немецкие танки, вышедшие на поле боя летом 1944 г., отличались заметно худшими характеристиками броневой стали, в составе которой полностью исчез молибден. В очередном отчете НИИ-48 делается вывод; «Нельзя не сказать, что по композиции хромоникель-вэнэдиевая сталь уступает хромоникельмолибденовой и причину замены одного элемента другим надо, очевидно, искать в истощении имевшихся запасов и потерей баз, снабжавших Германию молибденом».
Помимо химического состава стали, качества и свойства броневого металла зависят от способа его термической обработки. Соответственно получались следующие типы брони:
Гетерогенная (неоднородная) сталь, обладающая одновременно высокой твердостью внешней обстреливаемой стороны и основным слоем из более мягкого и вязкого металла. Наиболее распространенным способом получения гетерогенной брони была цементация. Другой вариант - поверхностная закалка токами высокой частоты.
Гомогенная сталь с более или менее однородной структурой металла по всей глубине броневого листа. Гомогенная сталь, в свою очередь, подразделялась на три подвида - высокой, средней и низкой твердости.
Кроме того, иногда применялась многослойная броня. Она создавалась либо путем сборки двух или нескольких листов твердой и вязкой стали в единые, соединенные электросваркой или болтами пакеты, либо путем соединения двух сортов металла разной твердости в одном листе при разливке или же во время прокатки таким образом, чтобы лицевая сторона оказалась более жесткой, а тыльная - вязкой (броня типа «компаунд»).
Наиболее стойкой при обстреле считалась изобретенная еще в 1877 г. броня «компаунд». По оценкам 1940-х гг., при равной защите она могла иметь процентов на тридцать меньшую толщину по сравнению с гомогенной сталью. Однако технология выделки «компаунда» всегда была сложной и затратной, поэтому широкого применения в танкостроении такая броня не получила. Известно, что в 1933-1934 гг. броневая сталь типа «компаунд» марки МИ и детали из нее производились на Мариупольском заводе для защиты танков БТ. На одну тонну готовых деталей расходовалось до 8 т броневого листа.
Механическое соединение нескольких листов в один пакет использовалось главным образом для усиления защиты устаревших танков: и наши, и немецкие опыты показали, что два или более листов разной твердости по стойкости уступают примерно на 5 - 15% монолитному листу гомогенной стали, по толщине равному общей толщине пакета. Правда, в случае, если между листами оставляли воздушный зазор размером не менее 100 мм, то пакет имел преимущество над монолитом при попадании подкалиберного или кумулятивного снаряда.
Цементированная броня впервые появилась на броненосных кораблях в конце XIX а. и отлично зарекомендовала себя в сражениях русско-японской и Первой мировой войн. В 1920 - 1930-х гг. она считалась весьма перспективной для защиты танков, однако броневым заводам пришлось преодолевать немалые технологические трудности: получить необходимое соотношение между твердым и вязким слоями в листе танковой брони толщиной от 5-7 мм оказалось гораздо сложнее, чем в броневых плитах крейсеров и линкоров толщиной от 100 мм и выше. На Мариупольском заводе технологию выделки цементированной брони осваивали в 1932 г., но отказались в пользу брони «компаунд», поскольку на тонну бронедеталей расходовалось до 12 т цементированного листа. На Ижорском заводе цементированную броню для танков Т-26 выпускали до 1940 г., однако и там в конце концов от нее отступились.
Гомогенная сталь для противопульной брони легких танков была создана в СССР в 1934 г. на Ижорском заводе и потому называлась ИЗ. В 1935 г. ее производство было освоено в Мариуполе; после доработки (в частности, с целью улучшения свариваемости) эта сталь была переименована в МИЗ (т. е. Мариуполь - Ижора); позднее она вошла в общесоюзные марочники броневых сталей под индексом 2П. Металл хорошо принимал закалку на толщинах до 30 мм; для изготовления тонны готовых деталей расходовалось 6 т листа. На танках Т-34 сталь 2П использовалась в двух вариантах - как конструкционная броневая сталь днища корпуса и как противопульная броня высокой твердости на крыше корпуса и башни.
Противоснарядная гомогенная броня разрабатывалась для советских средних и тяжелых танков во второй половине 1930-х гг. сразу в двух вариантах - высокой и средней твердости. Опыт боев в Испании и на Дальнем Востоке показал, что наиболее опасным врагом танка являются не мощные дивизионные и корпусные орудия, а невзрачные малокалиберные противотанковые орудия. Легкие, дешевые, маневренные, скорострельные, незаметные на поле боя - они легко поражали танки с противопульной защитой. Было известно, что основные армии стран Западной Европы заказывали такие пушки тысячами, да и РККА не отставала - в лето 1941 г. самым массовым ее орудием была 45-мм противотанковая; сухопутные части имели их почти 15 тыс. штук.
Поэтому массовым средним танкам считалось необходимым дать броневую защиту, гарантирующую отражение снарядов противотанковых пушек калибром 37 - 50 мм на дистанциях более 300 - 400 м, бронебойных пуль противотанковых ружей и крупнокалиберных пулеметов - на любых дистанциях. Наиболее оптимальным вариантом, обеспечивающим поставленную задачу при минимальных толщине и весе, была признана броня высокой твердости. Соответствующая марка стали создавалась в 1937-1939 гг. совместными усилиями работников Мариупольского завода и ученых НИИ-48. В популярной литературе она известна под заводским названием - МЗ-2 (Мариупольский завод-2) или индексом союзного марочника - 8С.
Детали из гомогенной брони высокой твердости при больших углах наклона к вертикали уверенно отражали бронебойные снаряды, по калибру примерно равные толщине самой брони. Следовательно, для защиты танка от мелкокалиберных противотанковых и танковых пушек требовались рациональная форма корпуса и башни танка в сочетании с броней толщиной всего в 40 - 50 мм.
На Т-34, как известно, использовалась преимущественно 45-мм катаная броня высокой твердости. Многочисленные обстрелы на советских полигонах из 45-мм отечественных пушек с длиной ствола в 46 калибров, а также длинноствольных 37-мм и 50-мм трофейных орудий неизменно доказывали ее преимущество перед броневой сталью средней и тем более низкой твердости. Согласно советским правилам, броневые детали рассматривались как доброкачественные при соблюдении следующих параметров:
Для стали высокой твердости толщиной в 45 мм считалось нормой, если 45-мм бронебойный снаряд обеспечивал кондиционное поражение вертикально установленного листа (т. е. выдавливал большую выпуклость с тыльной стороны) при скорости встречи 630 м/сек.
- для брони средней твердости в тех же условиях скорость встречи составляла всего 520 м/сек. .
Сквозного пробития вертикально установленного листа брони высокой твердости толщиной 40 мм советский 45-мм достигал с 420 м, однако тот же лист, установленный под углом в 45 градусов пробить не мог. Для брони средней твердости такой же толщины аналогичные показатели составляли 560 м и 50 м. Отметим, что для поражения брони высокой твердости вес снаряда при прочих равных условиях имел решающее значение. При опытном обстреле все той же отечественной 45-мм брони высокой твердости из стали марки 8С 50-мм немецкими бронебойными и подкалиберными снарядами ученые НИИ-48 выяснили, что бронебойные при больших углах наклона броневых листов или острых курсовых углах надежнее обеспечивают поражение, чем более могущественные по «паспортным» данным подкалиберные. При обстреле брони средней твердости вырисовывалась обратная картина - подкалиберные действовали явно лучше бронебойных снарядов.
При сравнении качеств остро- и тупоголовых бронебойных снарядов (отличающихся, как следует из названия, формой головной части) ученые НИИ-48 после долгих и неоднозначных опытов установили, что, как правило, сталь высокой твердости (как и цементированную) лучше пробивают тупоголовые снаряды, а остроголовые несколько отстают. В то же время броня средней твердости лучше поддавалась остроголовым снарядам. Отметим, что немцы в течение всей войны пользовались только остроголовыми снарядами, а советские артиллеристы поначалу стреляли тупоголовыми, позднее же обзавелись снарядами обоих типов.
На танке Т-34 использовалось немалое количество литых броневых деталей - в том числе таких крупных, как корпус башни. Изготовлялись они из стали 8С, но несколько увеличенной толщины: обстрелы показали, что литая броня уступает катаной по стойкости на 9-12% {64]. Соответственно литые башни имели стенки толщиной не 45, а 52 мм.
В годы войны на вооружение были приняты новые марки броневой стали высокой твердости для средних танков Т-34 - такие, как 68Л для отливки башен или катаная сталь ФД-5732 для бронекорпусов. И та, и другая принимались в соответствии с требованиями для стали 8С и имели перед ней преимущество только в виде экономии остродефицитных легирующих материалов - никеля, ферромарганца, ферросилиция
Вместе с тем новая сталь марки 44/1, несмотря на очевидную экономичность, была отвергнута, поскольку уступала стали 8С в бронестойкости и проявила повышенную склонность к образованию трещин. В 1944 г. началась отливка увеличенных по размеру башен новой конструкции (для 85-мм пушки) из новой и более легированной, чем предшественницы, стали марки 71Л. Согласно марочнику, она предназначалась для изготовления литой противоснарядной брони высокой твердости увеличенных толщин - от 60 до 90 мм.
При всех достоинствах гомогенной брони высокой твердости нельзя не отметить, что ее преимущества естественным образом продолжались в недостатках. Отличная стойкость по сравнению с броней средней и низкой твердости при обстреле высокоскоростными снарядами мелкокалиберных противотанковых пушек сопровождалась повышенной хрупкостью при попадании массивных бронебойных или даже осколочных снарядов длинноствольных зенитных, танковых и противотанковых пушек средних калибров - от 75 мм и выше. Эти орудия обладали высокой дульной мощностью, их снаряды подчас не пробивали, а буквально дробили броневую сталь высокой твердости, оставляя после себя большие проломы с расходящимися в разные стороны трещинами. Даже технические условия приемки броневых деталей из стали 8С предусматривали возможность отколов и трещин в размере до 4 калибров снаряда. Броню средней твердости среднекалиберные пушки поражали еще лучше, но благодаря вязкости стали не ломали ее, а лить проделывали правильной формы отверстия без трещин, почти равные калибру снаряда.
Уникальные кадры: испытания танка Т-34 на полигоне: срубание дерева носовой и закапывание в грунт.
И еше одно крайне неприятное обстоятельство: попадая в броню высокой твердости, снаряды выбивали из тыльной ее части настоящий дождь осколков, опасных для экипажа и оборудования танка. Если это были снаряды мелкокалиберных пушек, то и осколки летели мелкие, без особой убойной силы. Читаем воспоминания Н. К. Попеля, воевавшего летом 1941 г. на танке Т-34: «У нас окровавленные лица. Когда немецкие снаряды делали вмятины на лобовой броне, внутри от нее отскакивали крупинки стали и впивались в лоб, в щеки». Неприятно, опасно, но терпеть можно. Однако снаряды средних калибров с высокой энергией придавали осколкам уже убойную Силу. Так, от вторичного осколка, после рикошета немецкого снаряда от бортовой брони, погиб 21 января 1944 г. один из сподвижников знаменитого советского танкового генерала М. Е. Катукова командир танковой бригады А. Ф. Бурда. По данным М. Постникова, основная немекая противотанковая пушка 1943 - 1945 гг. 75-мм Рак 40 выбивала своим бронебойным снарядом опасные вторичные ОСКОЛКИ на дистанции до 2 км, 88-мм орудие давало тот же результат на расстоянии до 3 км.
Именно поэтому для защиты советских тяжелых танков KB и позднее ИС, предназначенных для прорыва мощных оборонительных линий и рассчитанных на обстрел мощными среднекалиберными орудиями, были выбраны марки высоко отпущенной брони средней твердости - хотя еще в 1940 г. удалось определить, что сталь высокой твердости в листах толщиной до 75 мм при рациональных углах наклона отлично отражает бронебойные снаряды довольно крупных калибров . Плиты брони средней твердости приходилось делать более толстыми, но зато благодаря своей вязкости они спасали от вторичных осколков. К тому же увеличение массы и снижение подвижности для танка прорыва особого значения не имели - он, как следует из того же приказа №325, и не предназначался для лихих рейдов по тылам врага.
Германии, как известно, после Первой мировой войны было запрещено создавать танки. Немецкие конструкторы боевых машин продолжали работать главным образом за рубежом - в Швеции, Чехословакии и даже в СССР, однако металлурги такой возможности были лишены, и поэтому восстановление производства броневого металла сопровождалось большими сложностями. Г. Гудериан пишет в своих воспоминаниях: «Особенно большие затруднения возникли при производстве специальной стали для танков, которая должна была обладать необходимой вязкостью; первые образцы плит для танков ломались как стекло» .
Средний танк Т-44 с 57-мм пушкой.
Как и в Советском Союзе, броневые листы относительно небольших толщин (30 - 40 мм) для танков Pz. Kpfw III и Pz. Kpfw IV изготовлялись в Германии из стали высокой твердости - как гомогенной, так и цементированной. На танках с увеличенной толщиной брони использовалась сталь, обработанная на среднюю твердость. Правда, повышенное содержание углерода делало ее довольно твердой даже при умеренной закалке.
Наиболее ответственные бронедетали, в частности - лобовые, часто подвергались цементации. Сложность технологии не смущала германских металлургов, поскольку объемы производства бронетанковой техники вплоть до 1942 г. оставались сравнительно небольшими. Различные источники подтверждают, что листы цементированной брони применялась в 1942 г. для экранирования лобовой защиты танков Pz. Kpfw Ш и Pz. Kpfw IV. Цементированная броня использовалась на модернизированных танках Pz. Kpfw IV выпуска 1942-1943 гг., а также, до конца 1942 г., на штурмовых орудиях StuG III. Из листов цементированной «морской» броневой стали собирались корпуса знаменитых штурмовых орудий Jgd. Pz. Tiger (P) «Фердинанд», благо строительство крейсеров все равно было остановлено и запасы лежали без дела.
Однако необходимость резкого увеличения выпуска бронетехники в конце концов заставила немецких металлургов отказаться от цементации брони. Начиная с 1943 г. высокие стандарты пытались поддерживать только для броневых деталей танков Pz. Kpfw V «Пантера», но и здесь с переменным успехом. Уже в 1943 г. исследователи НИИ-48 отмечали, что гетерогенная броня используется лишь на некоторых деталях (бортовых, частично - лобовых), причем встречались «Пантеры», целиком изготовленные из гомогенной брони средней твердости, без малейшего намека на цементацию.
Стойкость германской и отечественной брони высокой твердости советские специалисты в течение всей войны оценивали как примерно равную, а для брони средней твердости признавали небольшое преимущество немецкой стали.
Вместе с тем испытания обстрелом на советских полигонах и осмотр подбитой техники на полях сражений неизменно подтверждали повышенную, по сравнению с советской, хрупкость немецкой броневой стали и низкую ее живучесть (т. е. способность выдерживать длительный обстрел) - причем на всех типах брони и боевой техники. По итогам боев 1942 г. ученые НИИ-48 пришли к следующему выводу: «По характеру поражений при пулевом и снарядном обстреле броня трофейных танков, с точки зрения действующих в Советском Союзе технических условий на броню для танков, не является качественной и может быть оценена как неудовлетворительная, вследствие хрупкости и склонности к образованию трещин и расколов от удара снарядов и наличия отколов с тыла плит» .
Отличную иллюстрацию по теме опубликовал в одной из своих книг М. Свирин: фотография танка Pz. Kpfw V «Пантера» с почти развалившимся от сквозных трещин бортовым листом башни. Это результат попаданий всего лишь трех осколочных снарядов вполне скромного калибра. Бронк> они, естественно, не пробили, тем не менее танк из строя вывели. Из-за повышенной хрупкости стали немцы использовали катаный металл и не рисковали отливать крупные броневые детали. Дальше литых масок орудий танков и самоходных орудий германские броневых дел мастера не пошли.
На танках наших союзников использовалась, как правило, гомогенная броня средней и даже низкой твердости, Цементированная отмечена лишь на американских легких танках МЗ «Стюарт» {на листах толщиной менее 30 мм), гомогенная броня высокой твердости - на британских легких танках Мк VII «Тетрарх». И в первом, и во втором случаях речь идет о противопульной защите.
Промышленникам США пришлось в начале 1940-х гг. одновременно осваивать и производство средних танков, и выплавку противоснарядной брони - без малейшего предшествующего опыта. Поэтому не приходится удивляться тому, что, несмотря на высочайший уровень металлургических технологий, первая броневая продукция особыми достоинствами не отличалась. Советские специалисты, изучавшие американский броневой лист в 1942 г., пришли к выводу, что, при высокой точности проката лист толщиной 35 мм не соответствует даже умеренным «... техническим условиям военного времени как по химическому составу, так и по хрупкому виду поражений. Материал американской стали имеет шиферность и слоистость в плоскости проката».
Технологии выплавки, проката и термообработки броневой стали в США быстро совершенствовались, однако до конца войны американские металлурги не рисковали обрабатывать противоснарядную броню на высокую твердость, причем даже в относительно тонких бортовых листах толщиной 38 - 58 мм. Броневые детали из катаной стали закаливались на среднюю твердость, из литой стали (в том числе башни и корпуса танков) - на низкую твердость.
В современной литературе уже не раз отмечалась отличная вязкость брони американских танков по сравнению с отечественной. Что ж, этот вывод соответствует истине, однако основывается не на качестве металла, но на свойствах его закалки. В результате для равной бронестойкости на американские танки приходилось устанавливать более толстую и соответственно тяжелую броню.
Война - всегда выбор между плохим и очень плохим. Вероятность получить ранение от вторичного осколка все же менее страшна, чем полноценный бронебойный снаряд, пробивший защиту и взорвавшийся внутри танка. Соответственно и критерии для сравнения броневой защиты танков нужно искать не в толщине брони и не в углах наклона, а в способности устоять под обстрелом основных противотанковых средств противника. В нашей книге таким всеобщим уравнителем будут массовые орудия ПТО Германии.
Сочинения по истории Второй мировой войны буквально пестрят восхищенными оценками германской военной оптики, прежде всего прицелов. Именно в качестве оптики большинство исследователей видят причины успешной стрельбы немецких танков на большие дистанции и полное отсутствие таковой возможности для танков советских.
Подтверждений тому опубликовано множество. Вот, например, данные из отчета Г. Гудериана о действиях танков Pz. Kpfw V «Пантера» на Курской дуге: в течение пяти дней на дистанциях 1,5-2 км были поражены 140 советских танков, а одна «тридцатьчетверка» была подбита с расстояния в 3 км. И. П. Шмелев в книге «Танк «Тигр» упоминает случаи, когда танк-истребитель Jgd. Pz. Tiger (P) «Фердинанд» не без успеха вел огонь по танкам на дистанции в 5 км. Советские танки, в том числе и тяжелые, по мнению многих авторов, подобной возможности не имели. Например, М. Свирин утверждает: «... с таких расстояний вести прицельную стрельбу из ИС могли только хорошо подготовленные экипажи, так как качество оптического стекла прицелов было недостаточным».
Истина, как водится, посередине. Немецкие танки действительно стреляли по советской бронетехнике на большие расстояния, а советские - делали это крайне редко. Однако качество оптического стекла здесь совершенно неповинно. Дело в том, что система управления огнем на танках Второй мировой обеспечивала более или менее приемлемую точность танкового огня лишь на расстояниях прямого выстрела, когда траектория снаряда не превышает высоты цели. Эта дистанция была производной от начальной скорости снаряда и высоты вражеской машины.
,Средний танк Т-44 с 57-мм пушкой.
Например, для отечественных 85-мм танковых пушек Д-5 и ЗИС-С-53 дальность прямого выстрела бронебойным снарядом с начальной скоростью 792 м/сек по мишени высотой в 2,5 м составляла 1 км. Для 75-мм пушки танка Pz. Kpfw V «Пантера» этот показатель несколько выше, поскольку начальная скорость его снаряда достигала 935 м/сек, но и в этом случае дальность прямого выстрела не достигала 1,5 км.
На расстояниях больше дистанции прямого выстрела траектория снаряда существенно отличается от полета по прямой линии. К цели снаряд подходит не под прямым углом, а сверху. На очень больших дальностях финальный участок полета снаряда приближается к вертикальному его падению. Соответственно, чем дальше враг, тем точнее нужно определять расстояние до него, чтобы снаряд не перелетел цель или не воткнулся в землю перед нею. При обстреле неподвижных мишеней можно было использовать артиллерийскую «вилку»: выстрел - перелет, корректировка наводки, выстрел - недолет, вновь корректировка. Третий снаряд с большой степенью вероятности попадал по месту назначения. Однако при стрельбе по движущемуся танку такая технология помогала плохо. На расстояние в 2 км снаряд гой же «Пантеры» летел примерно секунды 4 (траектория снаряда вытянута и реально больше расстояния между точками на местности, снаряд в атмосфере постепенно теряет скорость). За это время «тридцатьчетверка», двигаясь с далеко не максимальной скоростью в 35 км/час, успевала пройти метров 40 более чем достаточно, чтобы уклониться от снаряда.
На современных танках эта математическая задача - сведение в одной точке траектории снаряда и движущейся мишени - решается при помощи дальномеров и баллистических вычислителей, учитывающих массу параметров, вплоть до температуры воздуха и скорости ветра. На боевых машинах 1940-х гг. всего этого богатства не было и в помине. Первые и не слишком совершенные оптические дальномеры появились на прототипах танка Pz. Kpfw V Ausf. F «Пантера», построенных в 1945 г. в количестве 8 экземпляров. Вступить в бой они просто не успели.
Ну, а как быть с действительно подбитыми на дистанциях в 1,5-3 км танками? Не все же здесь выдумано, есть же реальная основа?
Конечно, есть. Но это истории из области статистики, а не качества прицелов. Если насытить воздух в определенном направлении большим количеством снарядов, то рано или поздно какой-то попадет в цель. Доказательство этому находим в документах, приложенных к книге воспоминаний германского танкиста О. Кариуса. Из отчета о действиях 502-го танкового батальона, оснащенного тяжелыми «Тиграми» Pz. Kpfw VI Ausf. H, за период с 24 по 30 июня 1944 г., мы узнаем, что для поражения 27 советских танков и САУ немцы израсходовали 1079 88-мм бронебойных снарядов. На каждую советскую машину потребовалось 40 выстрелов. Огонь вели с больших расстояний, но все же не далее 2 км. Итоги следующих боев, с 4 по 27 июля, оказались более успешными: на 85 танков и САУ потратили 555 снарядов (6,5 на одну цель). Причина ясна: батальон участвовал во встречных танковых боях и редко вел огонь с больших дистанций.
Советские танкисты не могли позволить себе такой роскоши - делать 40 выстрелов по одной машине
противника. На танках Т-34-76 образца 1942 г. из 100 снарядов возимого боекомплекта бронебойные и подкалиберные составляли всего 25 штук. На Т-34-85 их было еще меньше -21. Все остальное - осколочно-фугасные снаряды, в полном соответствии с основным назначением среднего танка.
Тем не менее на большие расстояния советские танкисты все же стреляли, благо телескопический прицел танка Т-34-85 типа ТШ-16 позволял вести огонь прямой наводкой на расстояние до 3,8 км. Однако их жертвами становились не танки, а орудия ПТО и другие малоподвижные цели, чему немало помогали солидный запас осколочно-фугасных снарядов и традиционная артиллерийская «вилка». Свидетельствует Э. Миддельдорф: «Особенно неприятными были действия русских танков, используемых в качестве самоходной артиллерии. В этом случае они действовали внезапно и уничтожали прямой наводкой одну огневую точку за другой, зачастую ведя огонь с большого расстояния и умело используя естественные укрытия».
Кстати, в советских танковых училищах будущих лейтенантов также обучали стрелять по танкам на дистанциях до 1,5 км. Хорошие ученики не без успеха проявляли свои умения в боях. Например, Герой Советского Союза А. М. Фалин в феврале 1944 г. подбил на своем Т-34-76 с расстояния в 1,5 км два немецких средних танка. Для уточнения дистанции первый выстрел он произвел осколочно-фугасным снарядом. Затем один за другим выпустил 3 бронебойных, что оказалось вполне достаточным для невезучих Pz. Kpfw IV.
По большому счету, в противотанковой борьбе расстояния свыше дистанции прямого выстрела были исключением и для нас, и для немцев. В 1944 г. ученые НИИ-48 провели любопытное исследование на полях танковых боев 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов. Были изучены несколько сотен случаев обстрелов наших танков и СА немецкими танковыми и противотанковыми 75-мм и 88-мм орудиями, в том числе 166 случаев обстрела «тридцатьчетверок». Выяснилось следующее: орудия калибром 75 мм вели огонь no T-34 главным образом на дистанциях от 100 до 700 м, 88-мм пушки - на дистанциях от 400 до 1100 м. В общем, немецкие наводчики старались не жечь снаряды без пользы, нарушая это правило лишь в редких на фронте условиях абсолютного превосходства в силах и гарантированного подвоза боеприпасов.
Для себя отметим еще один важный критерий сравнительной оценки огневой мощи танков: это дистанция прямого выстрела по боевым машинам противника.