Купец григорий елисеев и вера федоровна гаммер. Братья Елисеевы…

(1864-08-21 )

Григорий Григорьевич Елисеев (21 августа , Санкт-Петербург - 11 января , Париж) - русский предприниматель, коннозаводчик русских рысистых пород , почётный генеральный консул Дании в Санкт-Петербурге, действительный статский советник (1914).

Биография

Получил домашнее образование, изучал виноделие за границей. После возвращения в Россию в 1893 возглавил семейное дело Елисеевых . В 1896 преобразовал семейную фирму в торговое товарищество «Братья Елисеевы» (осн. капитал - 3 млн рублей). До 1914 наряду с А. М. Кобылиным и Н. Е. Якунчиковым входил в состав Правления. При нём дело достигло наибольшего размаха: в 1913 в СПб. Елисеевым принадлежали кондитерская фабрика, 5 магазинов (наиболее известный - на Невском проспекте) и две лавки в Апраксином дворе, где велась торговля винами, фруктами, гастрономией, кондитерскими и табачными изделиями. Г. Г. Елисеев был в 1903 помощником Генерального комиссара по устройству международной выставки в Сан-Луи. В 1898-1914 гласный Петербургской городской думы .

Был также председателем Правления Товарищества Петергофского пароходства, членом Правления Общества для постройки и эксплуатации экипажей и автомобилей «Фрезе и К°», директором Правления Санкт-Петербургского Общества пивоварения «Новая Бавария» (в 1909 выпущено 670 тыс. вёдер пива на 1 млн рублей), состоял кандидатом в члены Правления Общества «Санкт-Петербургская химическая лаборатория» (учр. в 1890). Общество владело парфюмерной фабрикой, открытой в 1860 г. Владел домами на Биржевой линии, 12, 14 и 16 (в д. 14 - правление т-ва, конд. ф-ка и др., в д. 16 - винные склады), в Биржевом пер., 1 и 4, на наб. Макарова, 10, Невском просп., 56, наб. Адмиралтейского кан., 17, наб. р. Фонтанки, 64 и 66.

Был владельцем Гавриловского конного завода в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии , имел крупный пакет акций Санкт-Петербургского учётного и ссудного банка. В 1882 г. основал в Могилевской губ. конный завод рысистых пород «Привалионы» . В последние годы жизни в России внёс большой вклад в дело выведения рысистых пород лошадей .

В 1910 г. возведён в потомственное дворянство. В 1914 г. после развода, самоубийства первой жены и нового брака уехал в Париж .

Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Семья

Напишите отзыв о статье "Елисеев, Григорий Григорьевич"

Примечания

Литература

Краско А.В. Петербургское купечество: страницы семейных историй. - М.-СПб.: Центрполиграф, 2010. - С. 85-134. - 414 с. - 3000 экз. - ISBN 978-5-227-02298-1 .
// Коммерсантъ -«Деньги» № 10 (365) от 20.03.2002
// Российский энциклопедический словарь

См. также

Отрывок, характеризующий Елисеев, Григорий Григорьевич

Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l"agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.

Этим летом в Петербурге на 92-м году жизни тихо скончалась Анастасия Григорьевна Елисеева, внучка купца первой гильдии Григория Григорьевича Елисеева, владевшего знаменитым магазином на Невском проспекте. Ее сын Ярослав прилетел на похороны из Америки, где живет уже более 20 лет.

Между прочим, когда-то Григорий Елисеев предлагал своему старшему сыну, которого тоже звали Григорием Григорьевичем (это дед Ярослава), взять миллион рублей, неограниченный кредит и отправиться в Соединенные Штаты, чтобы открыть там сеть блестящих елисеевских дворцов-магазинов. Но тот отказался: дети знаменитого купца не хотели заниматься коммерцией:

Ярослав, как вы думаете, почему ваш дед пошел против воли отца?

В истории российской торговли не правилом, а скорее исключением были случаи, когда дети и правнуки продолжали дела отцов. Одним из таких исключений долгое время являлся Торговый дом Елисеевых, торжественно отметивший в 1913 году свое 100-летие. Но в начале ХХ века все пятеро сыновей Григория Григорьевича не пожелали идти по его стопам. Получив прекрасное образование, они не хотели быть "Тит Титычами", "толстосумами", как пренебрежительно называли новый класс русские интеллигенты, и выбрали другие занятия в жизни. Кроме того разлад в семью внесла серьезная страсть Григория Григорьевича - ему было около пятидесяти, когда он полюбил молодую женщину, жену купца Васильева. Просил развода, предлагал любые отступные, но cупруга Мария Андреевна, дочь крупного фабриканта-пивовара Дурдина, не соглашалась, и в октябре 1914 года покончила жизнь самоубийством. Спустя всего три недели после похорон Елисеев обвенчался со своей возлюбленной и навсегда уехал в Париж. После этого дети от Григория Григорьевича отвернулись: отказались от наследства, от дворянского титула, от дорогих апартаментов и не простили его до конца жизни.

Как сложилась судьба вашего деда и его братьев?

Семья словно за что-то наказана. У Елисеевых, оставшихся в России, судьбы в основном трагические. Мой дед Григорий закончил Военно-медицинскую академию, работал хирургом. Его расстреляли в 1937-м. Петра выслали в Уфу и тоже расстреляли. Александр работал инженером в Ленинграде, скончался в начале 50-х. Николай, юрист по образованию, оказался во Франции. А Сергей, эмигрировавший в 1920 году, стал крупным специалистом по дальневосточным литературам, японскому и китайскому языкам (кстати, он был первым европейцем, принятым в Токийский университет). Сейчас в Париже живет его сын Вадим со своими детьми и внуками.

Мама рассказывала, что дед так всю жизнь и не мог простить своего отца. За год или два до расстрела он получил письмо из Парижа, в котором Григорий Григорьевич-старший просил у него прощения и хотел примириться, но дед не ответил...

Ваша мама помнила дом Елисеевых?

Ей запомнилось, что воспитывали ее в строгости. В этой семье все были слишком сдержанными, за столом сидели с прямыми спинами и мало разговаривали. Обедать не садились, пока во главе стола не появлялся Григорий Григорьевич. Мама запомнила, как ее на руках приносили в Елисеевский магазин и угощали конфетами и свежей земляникой...

Еще рассказывала, что отец привез ее однажды в один из домов деда на Неве. Ей показали коллекцию ложек, которую собирал Григорий Григорьевич, а потом она как-то ускользнула от няни, бродила по огромным богатым залам, заблудилась и, оказавшись одна в огромной пустой библиотеке, расплакалась: Кстати, у нас дома были кое-какие книги купца Елисеева: много немецких трудов по хирургии, медицине. В нашем семейном архиве сохранились альбомы, фотографии. Виды огромного елисеевского поместья в Эстонии, дома на Биржевом. Маленькая девочка в панталончиках и кокошнике с красиво одетой няней-француженкой - это мама. Много снимков, сделанных во время путешествий прадеда: на одном из них он стоит на площади Святого Марка в Венеции - оказывается, уже тогда там были голуби:

Поддерживала ли Анастасия Григорьевна какую-нибудь связь с Елисеевыми?

Сын дяди Сережи Вадим даже как-то останавливался у нас, когда приезжал в Ленинград по своим делам. А вот о жизни Григория Григорьевича в Париже мы ничего не знали, кроме того, что он жил там со своей второй женой Верой Федоровной в собственном доме. Оба похоронены на Сен-Женевьев-де-Буа в Париже: Правда, в 1956 году его имя всплыло вот каким образом. Советская инюрколлегия известила нас (это письмо у меня до сих пор хранится), что Григорий Григорьевич Елисеев умер, и после него остался капитал - немного в Америке, в Англии и во Франции. А поскольку Анастасия Григорьевна Елисеева является одной из наследниц, ей причитается несколько миллионов французских франков.

Хотя наша семья не жила в особом достатке (мать актриса, всю блокаду тут пережила, отец - врач), мама отказалась от наследства в пользу своих родственников во Франции. Во-первых, она была независимая женщина, во-вторых, не верила, что всю эту сумму вообще выплатят. На это письмо ей ответили, что, мол, в получении вашего наследства заинтересовано советское государство, поэтому для проведения дальнейших переговоров просим явиться по такому-то адресу в КГБ. Там ей предложили подписать какие-то бумаги, и мы в итоге получили 16 тысяч рублей. Родители купили на эти деньги машину "Победа".

Вы жили на Невском проспекте недалеко от Елисеевского магазина. Часто ли там бывали?

В детстве мать меня посылала туда иногда за продуктами, а сейчас в "Елисеевский" я не хожу: Когда мама ездила в Париж, хотела привезти в подарок нашим родственникам баночку икры. Решилась даже ради этого пойти в Елисеевский и попросить: мол, я внучка того самого купца, не могли бы помочь. Но ей отказали. А когда "магазин ≤ 1" назвали "Елисеевским", мы были против. Менялись собственники, на полках не было товаров, а в газетах появлялись статьи с заголовками: "Елисеевский" - кандидат в банкроты". Мы считали, что таким образом подрывается репутация известной торговой марки, и в любом цивилизованном обществе за это можно подать в суд. Но мы были бессильны: Когда там шло акционирование, нас хотели включить в состав акционерного общества, потом передумали, будто семьи Елисеевых и не существует. А на самом деле продолжение есть.

Мне всегда было интересно, как Григорий Елисеев вел дело. Когда я приехал сюда после перестройки, тут открывались иностранные магазины, много говорили о том, что надо учиться менеджменту, появились новые английские слова: Но почему-то до сих пор мало кто вспоминает об опыте известных русских предпринимателей. Откройте бухгалтерские книги Елисеевых, посмотрите, как были устроены их уникальные склады на Васильевском острове, как они вели торговлю, какие были меценаты, и вы поймете, что нам у самих себя надо учиться.

Как вы оказались в США?

Я родился и вырос в Ленинграде, закончил биолого-почвенный факультет университета. Уехал в 1977-м, когда окончательно понял, что надо либо принять страну, в которой я живу, такой, какая она есть, либо бороться, либо уезжать. Я выбрал последнее. Сейчас живу в Нью-Йорке, работаю микробиологом в институте раковых исследований.

Как вы ощущаете себя в Петербурге?

Родной город. Я приезжаю домой. Даже когда в первый раз вернулся, не было каких-то эмоций и взрыва растрепанных чувств. Замечаешь что-то новое, конечно, но свежести взгляда хватает на два дня, а потом возникает такое ощущение, будто вообще никогда не уезжал. Америка, Нью-Йорк, вся твоя жизнь где-то далеко, а ты - здесь. Странное чувство.

При нём дело достигло наибольшего размаха: в 1913 в СПб. Елисеевым принадлежали кондитерская фабрика, 5 магазинов (наиболее известный - на Невском просп.) и две лавки в Апраксином дворе, где велась торговля винами, фруктами, гастрономией, кондитерскими и табачными изделиями. Г. Г. Елисеев был в 1903 помощником Генерального комиссара по устройству междунар. выставки в Сан-Луи. В 1898-1914 гласный Петербургской городской думы.

Был владельцем Гавриловского конного завода в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии, имел крупный пакет акций Санкт-Петербургского учётного и ссудного банка. В 1882 г. основал в Могилевской губ. конный завод рысистых пород «Привалионы». В последние годы жизни в России внёс большой вклад в дело выведения рысистых пород лошадей.

Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Григорий Григорьевич Елисеев

12.04.1885 – 28.01.1938

врач-хирург

расстрелян в 1938 году

учился в гимназии Карла Мая в 1895 - 1900 гг.

Григорий Григорьевич родился 12 апреля (ст.стиль) 1885 года в Санкт-Петербурге в семье знаменитых предпринимателей купцов Елисеевых. Его отец, Григорий Григорьевич Елисеев (1858–1949), успешный владелец торговой империи, планировал расширить свой дело вплоть до создания сети магазинов в США. Однако этого не произошло и, более того, судьба фирмы оказалась печальной. Григорию Григорьевичу-старшему некому было оставить свое дело, ибо все его сыновья не обнаружили желания заниматься торговлей. В начале XX века в среде русской интеллигенции широко было распространено несколько пренебрежительное отношение к бизнесу. Сыновья Григория Григорьевича выбрали различные профессии: Григорий стал врачом; Сергей (1889-1975) получил образование в Берлине и в Токио и зарекомендовал себя, как талантливейший специалист-востоковед; Николай (1890-1968) выучился на юриста, впоследствии в эмиграции стал адвокатом; Александр (1892-1953) и Петр (1894-?) стали инженерами. Мария Григорьевна (домашнее имя Мариэтта) - единственная дочь купца Г.Г. Елисеева - родилась 1 апреля 1900 г. (ст.ст.).

Перед первой мировой войной дети отказались от наследства после того, как отец бросил семью ради любовницы и уехал с ней за рубеж.

Григорий поступил в первый класс гимназии Карла Мая в 1895 году и проучился в её стенах до 1900 года, окончив пять классов. Высшее образование получил в Военно-медицинской академии. Практически сразу после окончания академии попал на фронты Первой мировой войны, вернувшись с которых, остался в России. Его примеру последовал и младший брат Петр. Хотя лучше бы они этого не делали и эмигрировали, как другие их братья.

За свое социальное происхождение Григорий Елисеев, хирург высочайшей квалификации и преподаватель мединститута, после 1917 года подвергался постоянным гонениям. Особенно мытарства усилились с 1934 года после убийства Кирова, в период вакханалии репрессий. Григория и Петра Елисеевых арестовали и выслали в Уфу по обвинению в принадлежности к роду купцов. В Уфе Григорий Григорьевич устроился в медицинский институт и приобрел популярность среди студентов, что насторожило начальство, которому от страха померещилось возникновение основы для заговора против советской власти. В эти годы существовало понятие – «социально опасные», к этой категории относили всех людей, чьи предки не были рабочими или крестьянами. По секретному неопубликованному распоряжению, «социально-опасные», чтобы исключить возможность создания ими заговора против советской власти в коллективе, не могли работать более 6-ти месяцев на одном месте. Поэтому-то Григория Григорьевича уволили, и он пошел работать хирургом в местную больницу. Оттуда его вскоре также уволили по вышеупомянутому распоряжению властей. В 1937 году, когда репрессии приобрели массовый характер, Григорий и Петр Елисеевы опять были арестованы и отправлены в концлагерь. 28 января 1938 года Григорий Григорьевич был расстрелян. Место захоронения – г.Уфа.

Жена Григория Григорьевича, Вера Федоровна Гаммер (1887 – 1943) в 1934 года вместе с мужем была выслана в Уфу. 28 декабря 1937 года арестована и обвинена в тех же преступлениях, что и ее муж. В качестве меры наказания получила лишение свободы условно. 5 февраля 1940 года реабилитирована. Скончалась в 1943 году в блокадном Ленинграде.

Единственная дочь Григория Григорьевича, Анастасия Григорьевна (1909 г.р.), артистка оперетты, участница фронтовых бригад в годы Великой Отечественной войны, вышла замуж за военного врача Т.Д. Лазаревича, умерла в Москве уже после Великой Отечественной войны. Её единственный сын Ярослав, внук доктора Елисеева, живет ныне в США.

Использованы материалы сайтов:

Благодарим Аллу Владимировну Краско (С.-Петербург) за доброжелательную помощь в подготовке материала.

Информационную страницу сайта подготовил М.Т. Валиев

Григорий Григорьевич Елисеев был успешным продолжателем знаменитой купеческой династии, основавшей легендарные гастрономы Петербурга и Москвы. До 1914-го дела предпринимателя шли в гору: денежный оборот торговой фирмы составлял около 60 млн рублей в год, в Москве на Тверской был открыт новый магазин и отпразднован юбилей торговой деятельности дома Елисеевых. Но одна встреча стала роковой как для торгового дела, так и для семьи Григория Григорьевича.

За 200 лет своей истории магазины купцов Елисеевых приобрели славу «рая на земле», где никто не мог остаться равнодушным при виде такого разнообразия заморских товаров - вина, тропические фрукты, океаническая рыба, элитный шоколад. Процветанию торгового дела, основанного бывшим государственным крестьянином Петром Елисеевым, способствовал незаурядный коммерческий талант его потомков.

Отец и дядя Г. Г. Елисеева

Наследник династии

Сыновья создали «Торговый дом братьев Елисеевых», выкупили голландские быстроходные корабли для перевозки товаров из Южной Америки и получили «почетное гражданство» как меценаты и передовики российской торговли. Дело продолжил один из внуков находчивого крестьянина Петра Елисеева, Григорий.

Гиляровский описывает знаменитого гастронома как «стройного блондина в безукоризненном фраке», который с первого взгляда имел мало общего с основателями купеческой династии - коренастыми бородатыми «братьями Елисеевыми». Ничто в миллиардере начала ХХ века не выдавало мужицкого происхождения.

Елисеев не имел высшего образования. Семья петербургских купцов не отошла от традиции домашнего образования, так что в премудрости коммерческой деятельности будущего гастронома посвящал отец. Сам Елисеев считал, что в число «его университетов» можно также добавить опыт известного булочника И. М. Филиппова, чье имя во второй половине XIX века стало гарантом качества выпечки. Упомянутый пекарь был удостоен чести называться «Поставщиком Его Императорского Величества».

Династия Елисеевых, кстати, тоже располагала в 1830-е годы правом поставлять императорскому двору свой основной товар - вина. Однако добиться права монополии на 4 года им так и не удалось, несмотря на обещание предоставить льготные условия, которые позволили бы сократить затраты казны на 30%.

Не исключено, что именно опираясь на опыт Филиппова, Григорий Григорьевич научился той самой коммерческой хватке и авантюризму, благодаря которым доходы торгового дома Елисеевых приумножились в несколько раз.

«Кто не рискует…»

Григорий Елисеев не боялся рисковать и принимать решения, которые поначалу могли показаться неоправданной авантюрой. Так, в 1900 году наследник династии купцов, имевших свои погреба не только в Санкт-Петербурге, но и на Майорке, представил в Париже на Всемирной выставке свою коллекцию.

Европейская публика была так поражена богатством и качеством вин, на протяжении нескольких десятилетий хранившихся в семейных подвалах, что Григорию Елисееву была присуждена высшая награда Франции - Орден Почетного легиона.

Больше всего Григорий Елисеев знаменит открытием в 1901 году гастронома, который в дальнейшем как только не будет называться - и Гастроном № 1, и «Елисеевский».

Именно этот магазин, строительство которого стало главной столичной интригой начала ХХ века, является ярчайшим примером революции, которую произвел Григорий Елисеев в торговле. Гастроном был не просто местом приобретения продуктов, а, скорее, дворцом, где взор покупателя радовался, и сам процесс покупок должен был стать настоящим наслаждением.

Вычурная лепнина, позолота, хрустальные люстры - вот интерьер, который захватывал дух любого покупателя или просто прохожего, глазевшего на витрину. Соответствующего уровня должно было быть и обслуживание, и товар.

Судя по перестройке особняка, выбранного для будущего гастронома на углу Тверской, Григорий Григорьевич не страдал сентиментальностью. Он был человеком, который мог, к примеру, ради винного погреба уничтожить исторические залы бывшего литературного салона, где читал свои стихи Пушкин, и беломраморную лестницу.

Меценат

В отличие от своих предшественников Григорий Елисеев не ограничился торговлей. Этот деятельный человек принимал активное участие в развитии народного образования. Был гласным городской Думы на протяжении 16 лет и являлся почетным попечителем Санкт-Петербургского педагогического университета. Помимо спонсирования вуза, он также вносил оплату за наиболее талантливого, но не имеющего достаточно средств студента.

Масштаб увлечений Григория Григорьевича соответствовал масштабу его незаурядной личности. Заинтересованность к появившемуся автомобилизму в итоге выразилась в участии при создании первого автомобильного завода России «Фрезе и Ко».

Любовь к лошадям привела Григория Елисеева к развитию коневодства: рысаки елисеевского имения завоевывали мировые награды и преумножали престиж русских лошадиных пород. За заслуги в развитии российской промышленности Елисееву было пожаловано потомственное дворянство.

Семья Г. Г. Елисеева

Необратимый семейный конфликт

Однако главное увлечение захватило Григория Елисеева, когда ему исполнилось 50 лет. До 1914 года он был купцом, миллиардером, меценатом, отцом 5 детей и не очень примерным мужем Марии Андреевны Дурдиной. Брак их был заключен по расчету, как это часто случалось в купеческой среде.

Мелкие любовные интриги Григория Григорьевича ничем не заканчивались, но в 1913 году успешный гастроном волею судьбы встретился с женщиной, ради которой он бросил все - и бизнес, и семью.

Конфликт в семье, на самом деле, назрел еще раньше. Дети, получившие прекрасное образование и развивавшие себя в науке, искусстве и востоковедении, не желали продолжать дело отца. Мария Андреевна в этом конфликте встала на сторону детей, что, безусловно, не способствовало укреплению ее взаимоотношений с мужем.

При таких обстоятельствах в жизни Григория Григорьевича появилась Вера Федоровна Васильева, которая была младше его на 20 лет. По столице поползли слухи о связи знаменитого гастронома с женой ювелира, а сам Елисеев открыто попросил у жены развода и ушел из семьи. Обезумел от любви или устал от скандалов в семье? Так или иначе, столь импульсивный поступок не вяжется с образом практичного и рассудительного коммерсанта.

Мария Андреевна страдала от нервных срывов и шантажировала неверного мужа самоубийством. После нескольких неудачных попыток суицида, Мария Андреевна повесилась.

После ее смерти Григорий Григорьевич окончательно потерял связь с сыновьями и надежду на продолжение купеческой династии. Дети отказались от потомственного дворянства и от наследства, обвиняя в гибели Марии Андреевны своего отца.

Самая младшая - дочь Маша - была тайно выкрадена у отца, несмотря на усиленную охрану. Впоследствии один из сыновей, Сергей Елисеев, будущий основатель американской японистики, вспоминал, что, повзрослев, Маша «пыталась помириться с отцом, но из этого ничего не вышло».

На похороны жены Григорий Елисеев не пришел, а через три недели уже обвенчался с Верой Федоровной. Дела фирмы почти перестали его интересовать, и в 1917 году он вместе со второй женой эмигрировал в Париж, где спустя 30 лет скончался.

Торговое дело, которое было на пике своего развития благодаря таланту и энтузиазму Григория Григорьевича Елисеева погибло раньше, чем пришла революция. Советской власти оставалось только национализировать магазины и капиталы династии Елисеевых, за которые больше никто не собирался бороться.