Надменный как юноша лирик. Картинка к сочинению анализ стихотворения Любовь

Надменный, как юноша, лирик
Вошел, не стучася, в мой дом
И просто заметил, что в мире
Я должен грустить лишь о нем.

С капризной ужимкой захлопнул
Открытую книгу мою,
Туфлей лакированной топнул,
Едва проронив: не люблю.

Как смел он так пахнуть духами!
Так дерзко перстнями играть!
Как смел он засыпать цветами
Мой письменный стол и кровать!

Я из дому вышел со злостью,
Но он увязался за мной,
Стучит изумительной тростью
По звонким камням мостовой.

И стал я с тех пор сумасшедшим.
Не смею вернуться в свой дом
И все говорю о пришедшем
Бесстыдным его языком.

Перевод текста песни Канцлер Ги - Любовь (текст - Николай Гумилёв)

Haughty , as a youth , lyricist
Entered without knocking at my house
And just noticed that in the world
I have a sad about it.

With whimsical grimace slammed
My open book ,
Lacquered shoes stamped ,
Barely uttering: I do not like .

How dare he smell like perfume !
Presumptuously rings play!
How dare he showered with flowers
My desk and the bed !

I came out of the house with anger ,
But he followed me ,
Knocks amazing cane
By ringing cobblestones .

And I stood since crazy.
I dare not return to his home
And talking about came
Shameless his tongue.

«Любовь» Николай Гумилев

Надменный, как юноша, лирик
Вошел, не стучася, в мой дом
И просто заметил, что в мире
Я должен грустить лишь о нем.

С капризной ужимкой захлопнул
Открытую книгу мою,
Туфлей лакированной топнул,
Едва проронив: «Не люблю».

Как смел он так пахнуть духами!
Так дерзко перстнями играть!
Как смел он засыпать цветами
Мой письменный стол и кровать!

Я из дому вышел со злостью,
Но он увязался за мной.
Стучит изумительной тростью
По звонким камням мостовой.

И стал я с тех пор сумасшедшим.
Не смею вернуться в свой дом
И все говорю о пришедшем
Бесстыдным его языком.

Анализ стихотворения Гумилева «Любовь»

Одно из загадочных поэтических творений, «Любовь» была написана в 1912 г., когда Гумилев работал над переводами стихотворений Оскара Уайльда. Мировоззренческая доктрина и поэтика английского автора оказали влияние на Гумилева. Сыграли свою роль и впечатления, порожденные перипетиями судьбы мастера парадоксов, одобрявшего самоутверждение утонченной личности, даже если оно выходило за пределы общественных норм. С другой стороны, главный образ «Любви» ассоциируется с поэтом Михаилом Кузминым, в облике которого автор видел отражение уайльдовских тенденций, перенесенных на русскую почву.

«Надменный лирик», центральный образ стихотворения, напоминает героев Уайльда - воинствующих противников морали, искушенных жизненными удовольствиями. Гумилевский персонаж - капризный, блестящий и утонченный щеголь, стремящийся занять все художественное пространство дома лирического «я». Он наполняет помещение звуками, запахом духов и цветов, блеском перстней. В сложном образе гостя-франта чувствуется и женское начало, в изображении которого выделяются негативные качества - манерность и тяга к внешнему эффекту.

Персонаж бесцеремонно врывается в жизнь героя и сразу заявляет о своих правах. Словесные претензии быстро подкрепляются делами: он «захлопнул книгу» хозяина дома, притопнув «туфлей лакированной».

Лирический субъект возмущен поведением изысканного и нахального гостя, о чем свидетельствует текст центрального катрена: анафора «как смел» подкрепляется фразами «так дерзко» и «со злостью». Последний пример относится к следующему эпизоду, в котором лирический герой вынужден покинуть свой дом. Загадочный персонаж следует за ним. Желая обратить на себя внимание, «лирик» постукивает тростью, получающей необычный эпитет «изумительная».

Удивительная встреча изменила героя - об этом констатируют финальные строки. Лирический субъект характеризует себя как «сумасшедшего» странника, чей язык стал «бесстыдным». В метаморфозе, создавшей из неприметного человека чудаковатую эксцентричную личность, усматривается влияние персонажа-искусителя.

Странная привязанность, которая сродни наваждению, - такую оригинальную трактовку получает высокое чувство с точки зрения полубезумного лирического героя. Полное отсутствие женских образов становится еще одним моментом, призванным эпатировать читателя, однако стихотворение лишено не только гомосексуальных мотивов, но и эротического подтекста.

«Любовь» Николай Гумилев

Надменный, как юноша, лирик
Вошел, не стучася, в мой дом
И просто заметил, что в мире
Я должен грустить лишь о нем.

С капризной ужимкой захлопнул
Открытую книгу мою,
Туфлей лакированной топнул,
Едва проронив: «Не люблю».

Так дерзко перстнями играть!
Как смел он засыпать цветами

Я из дому вышел со злостью,
Но он увязался за мной.
Стучит изумительной тростью
По звонким камням мостовой.

И стал я с тех пор сумасшедшим.
Не смею вернуться в свой дом
И все говорю о пришедшем
Бесстыдным его языком.

Анализ стихотворения Гумилева «Любовь»

Одно из загадочных поэтических творений, «Любовь» была написана в 1912 г. когда Гумилев работал над переводами стихотворений Оскара Уайльда. Мировоззренческая доктрина и поэтика английского автора оказали влияние на Гумилева. Сыграли свою роль и впечатления, порожденные перипетиями судьбы мастера парадоксов, одобрявшего самоутверждение утонченной личности, даже если оно выходило за пределы общественных норм. С другой стороны, главный образ «Любви» ассоциируется с поэтом Михаилом Кузминым, в облике которого автор видел отражение уайльдовских тенденций, перенесенных на русскую почву.

«Надменный лирик», центральный образ стихотворения, напоминает героев Уайльда - воинствующих противников морали, искушенных жизненными удовольствиями. Гумилевский персонаж - капризный, блестящий и утонченный щеголь, стремящийся занять все художественное пространство дома лирического «я». Он наполняет помещение звуками, запахом духов и цветов, блеском перстней. В сложном образе гостя-франта чувствуется и женское начало, в изображении которого выделяются негативные качества - манерность и тяга к внешнему эффекту.

Персонаж бесцеремонно врывается в жизнь героя и сразу заявляет о своих правах. Словесные претензии быстро подкрепляются делами: он «захлопнул книгу» хозяина дома, притопнув «туфлей лакированной».

Лирический субъект возмущен поведением изысканного и нахального гостя, о чем свидетельствует текст центрального катрена: анафора «как смел» подкрепляется фразами «так дерзко» и «со злостью». Последний пример относится к следующему эпизоду, в котором лирический герой вынужден покинуть свой дом. Загадочный персонаж следует за ним. Желая обратить на себя внимание, «лирик» постукивает тростью, получающей необычный эпитет «изумительная».

Удивительная встреча изменила героя - об этом констатируют финальные строки. Лирический субъект характеризует себя как «сумасшедшего» странника, чей язык стал «бесстыдным». В метаморфозе, создавшей из неприметного человека чудаковатую эксцентричную личность, усматривается влияние персонажа-искусителя.

Странная привязанность, которая сродни наваждению, - такую оригинальную трактовку получает высокое чувство с точки зрения полубезумного лирического героя. Полное отсутствие женских образов становится еще одним моментом, призванным эпатировать читателя, однако стихотворение лишено не только гомосексуальных мотивов, но и эротического подтекста.

Любовь
Стихотворение Николая Гумилева

Надменный, как юноша, лирик Вошел, не стучася, в мой дом И просто заметил, что в мире Я должен грустить лишь о нем. С капризной ужимкой захлопнул Открытую книгу мою, Туфлей лакированной топнул, Едва проронив: «Не люблю». Как смел он так пахнуть духами! Так дерзко перстнями играть! Как смел он засыпать цветами Мой письменный стол и кровать! Я из дому вышел со злостью, Но он увязался за мной. Стучит изумительной тростью По звонким камням мостовой. И стал я с тех пор сумасшедшим. Не смею вернуться в свой дом И все говорю о пришедшем Бесстыдным его языком.

Николай Гумилев.
Стихотворения и поэмы.
Москва: Современник, 1989.

Николай Гумилев - Надменный, как юноша, лирик (Любовь)

Nadmenny, kak yunosha, lirik
Voshel, ne stuchasya, v moy dom
I prosto zametil, chto v mire
Ya dolzhen grustit lish o nem.

S kapriznoy uzhimkoy zakhlopnul
Otkrytuyu knigu moyu,
Tufley lakirovannoy topnul,
Yedva proroniv: ne lyublyu.

Kak smel on tak pakhnut dukhami!
Tak derzko perstnyami igrat!
Kak smel on zasypat tsvetami
Moy pismenny stol i krovat!

Ya iz domu vyshel so zlostyu,
No on uvyazalsya za mnoy,
Stuchit izumitelnoy trostyu
Po zvonkim kamnyam mostovoy.

I stal ya s tekh por sumasshedshim.
Ne smeyu vernutsya v svoy dom
I vse govoryu o prishedshem
Besstydnym yego yazykom.

Yflvtyysq, rfr /yjif, kbhbr
Djitk, yt cnexfcz, d vjq ljv
B ghjcnj pfvtnbk, xnj d vbht
Z ljk;ty uhecnbnm kbim j ytv/

C rfghbpyjq e;bvrjq pf}