Северо западный кавказ во время крымской войны. Присоединение Кавказа

Внешняя политика самодержавия

Присоединение Грузии в 1801 г. к России вызвало обострение русско-иранских противоречий, которое закончилось войной. Русско-персидская война 1826-1828 гг. закончилась подписанием мира в деревне Туркманчай (близ Тегерана). Текст договора составил А. С. Грибоедов, проявивший себя блистательным дипломатом. Согласно Туркманчайскому мирному договору, Персия уступила России Эриванское и Нахичеванское ханства. Воинственные кавказские племена оказывали упорное сопротивление продвижению русских войск, нападали на пограничные поселения казаков на Тереке и на Кубани. Кавказские войны, начавшиеся после принятия в русское подданство Грузии (1801 г.), продолжались около 50 лет и закончились при Александре II. Русские войска с большим трудом, медленно продвигались в глубь Кавказских гор, строили линии небольших крепостей и опорных пунктов.

В отношениях с Османской империей Николай I проводил политику защиты православного населения Балкан. Поэтому русско-турецкая война 1828- 1829 гг. проходила под девизом освобождения балканских славян от турецкого владычества. Война велась на двух фронтах: дунайском и кавказском. В июне

1828 г. русские войска захватили укрепленную турецкую крепость Карс (город в современной Турции). В начале 1829 г. на Кавказе был взят Эрзерум. На Дунае русские войска перешли через Балканы и вступили в древнюю столицу турецкой империи Адрианополь. Русские авангарды находились в 60 км от Константинополя. Чтобы не допустить падения Константинополя, европейские дипломаты побудили турецкого султана заключить мир с Россией. В сентябре 1829 г. в Адрианополе был подписан мирный договор, согласно которому Россия присоединила к себе основную территорию Закавказья. Кроме того, Адриано-польский договор предоставил автономию Молдавии, Валахии и Сербии, ранее бесправным провинциям Турции. Успехи России вызвали недовольство европейских правительств. Так, Англия официально опротестовала Адрианопольский договор.

Крымская война

В 1853 г. Турция, побуждаемая западными державами, объявила России войну. В ответ на это русская черноморская эскадра под командованием адмирала П. С. Нахимова уничтожила турецкий флот в бухте города Синопа в Малой Азии. Англия, Франция и Сардиния открыто выступили против России.

В сентябре 1854 г. англо-франко-турецкие войска высадились в Крыму и осадили Севастополь. Ввиду явного превосходства противника русский флот не мог оказать достойного сопротивления. Тогда русское морское командование отдало приказ морякам затопить корабли при входе в севастопольскую бухту, чтобы затруднить вторжение в нее с моря. На суше офицеры, солдаты и матросы севастопольского гарнизона и гражданское население выдерживали 11-месячную осаду крепости, отражая штурмы неприятеля и исправляя повреждения, причиняемые непрерывными бомбардировками. При защите крепости погибли русские адмиралы П. С. Нахимов, В. А. Корнилов и В. И. Истомин. Неприятелю удалось овладеть южной частью Севастополя и принудить русские войска отступить на север.

Причины неудачи в Крымской войне

— Отсталость вооружения и недостатки снабжения.

— Отсутствие удобных путей сообщения.

— Неудовлетворительная организация санитарно-медицинской части.

— Воровство интендантов и злоупотребления во всех звеньях военной и гражданской администрации.

Николай I умер в феврале 1855 г. в разгар севастопольской кампании. На престол вступил его сын, Александр II, который ясно видел необходимость коренных реформ в России. Война закончилась заключением мирного договора в Париже (март 1856 г.), по которому Россия уступала Молдавии устье Дуная и часть Бессарабии; утратила право иметь военный флот на Черном море; Черное море было объявлено нейтральным, проливы были открыты для торговли, но закрыты для военных судов всех государств; Россия утратила право покровительства христианскому населению Турции, которое было поставлено под протекторат великих европейских держав.

Крымская война 1853-1856 годов была весьма неудачной для России. Военные действия на Кавказе во время этой войны малоизвестны широкой общественности, а ведь именно там они были наиболее успешны. О них и пойдёт речь в отрывке из исследованияе генерал-лейтенанта царской армии А.М. Зайончовского "Восточная война 1853-1856".

В конце 1854 года наместником Кавказа и главнокомандующим отдельным Кавказским корпусом был назначен генерал-адъютант Муравьев 1-й414. Престарелый, но со славным боевым прошлым и чрезвычайно энергичный, генерал Муравьев объехал за зиму и весну расположенные на линии и в действующем корпусе войска и, приняв ряд мер по усилению последних, расположил их следующим образом.
а) Главные силы (21,5 бат., 28 эск., 49 с. и 10 батар.- всего 24,5 тыс. и 76 орудий) под начальством генерал- лейтенанта Бриммера - у Александрополя (здесь же был и наместник);
б) Отряд правого крыла (12 бат., 1 дружина, 15 сот. милиции и 2 батар,- всего 10,2 тыс. чел. и 16 орудий) - генерал-лейтенанта Ковалевского, занимал Ахалцых и Ахалкалаки;
в) Отряд левого крыла (4 бат., 16 сот., 1 батар.- всего 5 тыс. чел. и 8 орудий) генерал-майора Суслова, располагался у подошвы Арарата.
Турецкая Анатолийская армия, предназначенная для обороны Карса и прикрытия путей к Эрзеруму, в начале 1855 г. имела 20 тыс. войск в Карее, 6 тыс. чел. у Сурб-Оганеса, 1,5 тыс. чел. в Эрзеруме и небольшие отряды в Ардагане, Ольте и Кагызман; кроме того, отдельный Батумский корпус был разбросан по Черноморскому побережью вплоть до Сухума.
Главными объектами наших действий в Анатолии должны были явиться крепости Каре и Эрзерум.
Сравнительная малочисленность нашего действующего корпуса и недостаток материальной части привел к тому, что из числа способов к овладению Карсом была избрана блокада и при этом не полная.
Предположено было, став на пути Каре - Эрзерум, окружить крепость посредством сильных подвижных конных отрядов с артиллерией; занять крепость Ардаган, через которую проходило сообщение Карса с Батумом, и город Кагызман, узел путей; лишить неприятеля собранных на пути к Эрзеруму запасов и затем, вместе с Баязедским отрядом, неожиданно напасть на Вели-пашу.
24 мая выступил из-под Александрополя авангард, а 26-го и главные силы, сосредоточившиеся 3 июня в окрестностях Агджы-Кала и Займа.
27-го двинулся к Ардагану отряд генерала Ковалевского, а отряд генерала Суслова в то же время должен был следовать по долине верхнего Евфрата.
4 июня следовавший при главных силах генерал Муравьев произвел усиленную рекогносцировку Карса, причем наши казаки имели удачное столкновение с конницею турок. Главнокомандующий, присоединив к главным силам большую часть Ахалцыхского отряда, предпринял 6 июня фланговый марш от Агджы-Кала к селению Махараджих с целью выйти на сообщение Карса с Эрзерумом, что и было выполнено без помехи.
Начавшиеся дожди ограничили деятельность наших войск отдельными поисками и только когда погода несколько прояснилась, то 16 июня генерал Муравьев, для ближайшей угрозы неприятельским сообщениям, перевел свой отряд в село Каны-Кев.

11 июня Вели-паша отступил к Эрзеруму.
Ожидая подкреплений с Кавказа с целью двинуться к Эрзеруму, генерал Муравьев предпринял удачную экспедицию на Саганлуг для уничтожения турецких запасов.
Постепенно стесняя круг действий гарнизона Карса, генерал Муравьев перевел 30 июня свой корпус на левый берег Карса, в с. Тикме. 3, 7 и 10 июня легкими отрядами был произведен ряд нападений на турецких фуражиров и организованы поиски позади Карса.
16 июля подошли подкрепления: 3 батальона, взвод легкой № 8 батареи и несколько сотен. Желая уничтожить отряд Вели-паши, укреплявшийся у с. Керпи-Кев, генерал Муравьев решил снова перейти Саганлуг и атаковать турок, направив против них с другой стороны отряд генерала Суслова, но медленные и сложные маневры этой операции позволили Вели-паше благополучно уйти по Эрзерумской дороге за хребет Деве-Бойну.
От дальнейшего наступления к Эрзеруму, овладеть которым мы, вероятно, могли, но не были бы в состоянии удержать, генерал Муравьев решил отказаться, и 25-го началось обратно движение наших войск.
Возвратясь, ген. Муравьев, ввиду того, что сообщения Карса с окрестного страною все же окончательно прекращены не были, расположил войска на весьма выгодной для лагеря местности у с. Чифликая по обе стороны Карс-чая и приступил к совершенному обложению крепости.
Состояние верков Карса к этому времени было следующее: на командующих Шорахских высотах были устроены два редута, Тахмас-Табия и Тепе-Табия, вооруженные артиллерией и соединенные ретраншаментом, имевшимся и влево от Тахмас-Табия по склону горы; вправо же от Тепе-Табия до Башибузукской горы тянулись вооруженные артиллериею окопы так называемых Ренисоновских линий; для обороны Чахмахского оврага на горе Ширшане имелась батарея Тетек-Табия.
В общем простиравшаяся по кругу на 17 верст, обширная линия укреплений, хотя и не соответствовала силам гарнизона, но, будучи хорошо устроенной, доставляла укреплениям взаимную оборону и возможность упорной защиты.
Гарнизон крепости составляли 20 тыс. турок и б тыс. башибузуков.
С началом тесной блокады, совпавшей с 1 августа, наши войска были расположены главным образом на позиции у Чифликая и вокруг крепости на протяжении 50 верст. Связанные разъездами отдельные отряды скоро почти совершенно прекратили сообщение крепости с окрестного страною.
Получив сведения о движении из Батума высадившейся там 30-тысячной армии Омера-паши на выручку Карса, генерал Муравьев решился предупредить турок штурмом крепости, направив главную атаку на Шо- рахские и Чахмахские высоты и вспомогательную - против нижнего лагеря.

Для производства штурма войска распределялись следующим образом.
Левая колонна под начальством генерала Ковалевского, силою ок. 3 тыс. пехоты, 1 "/4 тыс. конницы, 16 ор. и 8 ракетн. станков, должна была сосредоточиться у Обсервационной горы и оттуда двинуться против правого крыла Ренисоновских линий, выждав наступление правой колонны; промежуточная колонна генерал-лейтенанта князя Гагарина, силою 2,2 тыс. чел., собравшись впереди села Шорах, должна была двинуться в промежуток между Яриман и Тахмас-Табиями, действуя в связи с прочими колоннами; правая колонна генерал-майора Майделя, силою 6 тыс. чел. пехоты, 400 чел. конницы и 20 орудий, должна была собраться у горы Стол и оттуда начать атаку в 4 часа утра.
Общий резерв: 5 тыс. чел. пехоты, 500 чел. конницы и 22 орудия, имел сборным пунктом сел. Кюмбет, а с началом штурма должен был перейти к подошве горы Муха.
Кроме того, для атаки Чахмахских высот был назначен отряд генерала Базина силою 2,5 тыс. пехоты, 2,3 тыс. чел. конницы, 16 ор. и 8 ракетн. станков и для демонстрации против нижнего лагеря отряд графа Нирода силою 1,5 тыс. человек пехоты, ок. 2 тыс. конницы и 18 орудий.
16 сентября были закончены все содержавшиеся в тайне приготовления и ночью войска выступили к сборным пунктам для того, чтобы на рассвете двинуться на штурм. Однако незадолго до назначенного времени случайный выстрел в колонне генерала Ковалевского возбудил внимание неприятеля, открывшего скоро артиллерийский огонь и занявшего стрелками ложементы.
Построенные в ротные колонны войска генерала Ковалевского почти бегом направились против неприятельских окопов. Но крутость горы оказалась длиннее, нежели рассчитывали, и скоро утомленная первая линия перешла в шаг, в то время когда штуцерный огонь турок стал вырывать страшные жертвы из ее рядов.
Вторая линия, нагнав первую, смешалась с нею и, потеряв почти всех начальников, расстроенная перекрестным огнем турок, остановилась в нескольких шагах от неприятельских укреплений. Генерал Ковалевский бросился вперед, размахивая саблей, за ним устремились смельчаки, но скоро все пали под ударами турок во главе со своим начальником, смертельно раненым. В довершение бедствия задние ряды открыли по туркам огонь и поставили передних между двух огней. Скоро весь скат покрылся трупами.
Колонна князя Гагарина также перешла в наступление вслед за открытием турками огня.
Едва пехота наша стала подниматься по отлогости, ведущей к позиции турок, как огонь их, благодаря заранее отмеченным расстояниям, сделался невыносимым. Однако охотники, под командой подпоручиков Яцына 1 и Симонова, кинулись на люнет Ярым-Ай и овладели им при поддержке следовавшего за ними батальона Ряжского полка; но и этот успех, основанный на отчаянной смелости охотников, оказался непрочным.
Столь же печальна была участь и колонны генерала Майделя.
Полковник Серебряков с одним батальоном мингрельцев атаковал промежуток между Юскес-Табия и Тахмас-Табия; майор Баум с другим Минг рельским батальоном направился правее Тахмас-Табия.
Отряды полковника Моллера и майора Баума под сильнейшим огнем неприятеля ворвались в ретраншамент, выбили турок и захватили 4 орудия.
Генерал Майдель, в свою очередь, повел в атаку грузинских гренадер. Овладев лагерем турок, гренадеры бросились на соседнюю с Тахмас-Табия батарею и взяли с бою 4 орудия; затем ген. Майдель направил карабинер на Тахмас-Табию, а мингрельцев на Юскес-Табию.
Между тем наступление батальона полковника Серебрякова встретило большое препятствие в виде крутизны подъема, приводившего мингрельцев к необходимости не раз останавливаться, чтобы перевести дух. Когда рассвело, головные части увидели перед собой в 80 саженях турецкие укрепления Тахмас-Табия и Юскес-Табия и, не имея времени поджидать, пока вся колонна, частью примкнувшая к эриванцам колонны полковника Моллера, подтянется, пошли на штурм последнего, слабейшего редута, но, к сожалению, были отбиты, потеряв тяжело раненым полк. Серебрякова.
Расстреливаемые ружейным и картечным огнем войска наши несли страшные потери, а турки, отразив нападение колонн ген. Ковалевского и кн. Гагарина, начали стягивать значительные силы против генерала Майделя, вскоре раненого.
Ряд начальников, его сменивших, выбыл из строя за смертью или ранами. Несколько раз повторялись настойчивые атаки колонны генерала Майделя на редут, но перекрестный огонь турок и отсутствие лестниц сводили на нет отчаянную храбрость войск.
Узнав о неудаче наших атак на Шорахские высоты, главнокомандующий двинул туда из резерва 2 Белевских и 2 Грузинских батальона; вместе с тем, общее командование назначенными для штурма войсками поручалось генерал-майору Броневскому.
Двинутые в атаку белевцы потерпели неудачу; новая атака вступившего в командование, вместо раненого Броневского, полковника Ганецкого 2-го, бросившегося вперед со знаменем в руках, докатилась до валов редутов для того, чтобы снова без успешного ре- f зультата поглотить массу жертв и громадный процент начальников убитыми и ранеными.
Желая использовать ослабление неприятеля на его правом крыле, генерал Муравьев приказал кн. Дондукову-Корсакову, вступившему в командование колонной генерала Ковалевского, возобновить атаку неприятельских укреплений. Новое наступление, расстрел потери и отход назад.
Печальный результат штурма был очевиден, но прекращение атак могло подвергнуть опасности отряд генерала Базина, с успехом штурмовавшего Чахмахские высоты, и потому генерал Муравьев колебался отдать приказ об общем отступлении.
Проводником в колонне генерала Базина служил прекрасно изучивший местность знаменитый генерал Бакланов. Благодаря ему пехота скрытно приблизилась к турецким укреплениям на картечный выстрел ® и, ответив на огонь турок грозным «ура», сразу овладела передовым редантом.
Затем, направив артиллерийский огонь на следующее укрепление и тем подготовив себе атаку, генерал Базин успешно его штурмует, за вторым - тем же порядком берется третий редант, после чего решено било выждать результат атаки прочих колонн.

Около этого времени генерал Муравьев вновь решил овладеть Тахмас-Табией и тем вступить в связь с колонной генерала Базина.
В половине 9-го подполковвик Кауфман 2-й двинулся с 1 батальоном Рязанского полка на Шорахские высоты для штурма Тахмас-Табии; присоединив к себе охотников из расстроенных рядов колонны генерала Майделя, подполковник Кауфман взял по дороге с боя два небольших каменных редута, но при дальнейшем наступлении попал со своим сборным отрядом под перекрестный огонь турок.
Насчитывая, по отправлении раненых, в своем распоряжении лишь до 500 человек, подполковник Кауфман все же отважился на штурм Тахмас-Табии. Двинувшийся вперед батальон рязанцев скоро оказался отрезанным от пути отступления и после неудачной попытки овладеть намеченным укреплением решился идти на соединение с генералом Базиным.
Между тем генерал Базин, осведомившись в 10 час. утра о неудаче штурма крепости прочими нашими войсками, начал постепенно выводить свои части из занятых укреплений и, отразив несколько раз попытки турок его преследовать, благополучно избег опасности, захватив 3 орудия, 2 знамени и 11 значков.
Едва он узнал об опасном положении Рязанского батальона, как дальнейшее отступление приостановил и для содействия подполковнику Кауфману выслал генерала Бакланова.
В 7 час. вечера к лагерю у Чифликая вернулся подполковник Кауфман с многострадальным Рязанским батальоном, уцелевшим только благодаря энергии и находчивости своего начальника.
Что касается отряда Графа Нирода, то им был предпринят ряд демонстраций, существенно однако на ходе боя не отразившихся.

Выдвинув в 11 час. утра 2 батальона из резерва, ген. Муравьев приказал ген. Бриммеру выступить к Шорахским высотам и в случае, если он по обстоятельствам дела на месте найдет возможным штурмовать Тахмас-Табию, то возобновить ее атаку или прикрыть отступление прочих войск. Генерал Бриммер остановился на втором решении и, приняв меры по уборке раненых, благополучно вывел войска из боя.
Потери наши были громадны и доставляли 4 ген., 248 оф. и 7226 нижних чинов выведенными из строя. Урон неприятеля не достигал и 1,5 тыс. чел.
Главнейшими причинами неудачи надо считать:

1) неправильный выбор пункта главной атаки на Тахмас-Табию, являющуюся одним из наиболее сильных укреплений и не имевшую укрытых подступов;
2) ведение повторных атак небольшими силами;
3) нарушение необходимой тишины, лишившее нас элемента внезапности, важнейшего в подобной обстановке, и
4) потерю в самом начале боя многих начальников.

На Черноморском побережье, на Гурийском театре, по левому берегу Ингура, расположились русские войска под начальством кн. Мухранского в составе 8 3/4 бат., 12 ор., 11 сот. и 3,5 тыс. милиции, всего 9,2 тыс. чел. при 12 ор."; кроме того, для обороны Гурии близ Озургет, занимал позицию на Аскетских высотах генерал-майор Бруннер с 5 батальонами и 6 орудиями, всего силою до 2,5 тыс. чел., и при нем Рачинская дружина и Гурийское ополчение; для обороны устья Риона, на правом берегу были расположены Азовские казаки и 3 сотни Мингрельской милиции, а на левом 3 сотни Имеретинской милиции.
Против него действовал Омер-паша с отрядом силою в 20 тыс. чел. при 37 ор., высадившийся в Сухум-Кале. Несмотря на громадное превосходство своих сил (силы Омер-паши увеличились скоро до 40 тыс. чел., высадившихся у Редут-Кале; кроме того, на р. Чолок стояло 20 тыс. чел., составлявшие Батумский корпус Муста- фа-паши), он действовал нерешительно.
Однако Омер-паша, несмотря на тройное превосходство в силах, медлил энергичными действиями, а тем временем начались ливни, реки выступили из берегов, мосты оказались сорванными, дороги непроходимыми и вторжение турок в Закавказье стало затруднительным.
С присоединением 8 ноября генерал-майора Бруннера и подходом подкреплений из Грузии силы Гурийского отряда возросли до 22 батальонов.

20 ноября Омер-паша продвинулся до р. Чехур и на следующий день, совершив при очень трудных условиях переправу, 22-го достиг с. Абаши в нескольких верстах от реки Цхени-Цхале.
Новые ливни не дали возможности Омеру-паше вступить в бой с нашими войсками до 25 ноября, когда, получив сведения о падении Карса, он, быстро снявшись с бивака, начал отступление.
Что касается до Батумского корпуса, то Мустафа-паша неоднократно высылал отряды для перехода через нашу границу, но все они терпели неудачу. А с отступлением Омера-паши все части Батумского корпуса собрались к Батуму.
Также не имела успеха диверсия турок со стороны Эрзерума. Высадившийся в Трапезунде Селим-паша привел с собой лишь 1,2 тыс. чел. турок, а двинувшийся на соединение с ним из Эрзерума Вели-паша вынужден был отступить ввиду движения ему навстречу отряда генерала Суслова.
Неудача штурма 17 сентября только укрепила генерала Муравьева в намерении добиться овладения крепостью Каре.
Немедленно же были приняты меры по усилению блокады крепости, по замещению убыли в начальствующих лицах, по отправке раненых, заготовке продовольствия и устройству войск на зимнее время.
Русский лагерь обратился в целый город с хорошо оборудованными постройками, домиками, землянками, люди не терпели недостатка в довольствии и были тепло одеты.
Между тем положение гарнизона Карса становилось невыносимым, холера вырывала огромное количество жертв, развился голод, появилось масса перебежчиков.
Генерал Вильяме предложил туркам пробиться через блокадную линию. Но на собранном Муширом военном совете единогласно было постановлено сдать крепость, и 15 ноября Мушир прислал на имя генерала Муравьева письмо, в котором говорилось, что для ведения переговоров об оставлении крепости назначен Ферик Вильямс-паша.
Им были подписаны условия сдачи, заключавшиеся в своих главных пунктах в следующем:
1) крепость сдается с полным своим вооружением;
2) гарнизон, сдавшись военнопленным, выходит из крепости, сложив предварительно оружие в укреплениях, офицеры сохраняют шпаги;
3) милиция, редифы и нестроевые отпускаются по домам и обязуются честным словом не сражаться против русского императора.
На другой день, 16 ноября, произошла сама сдача, причем пленные были накормлены, а редифы под конвоем отправлены в Саганлуг.
Вслед за принятием крепости в ней и окружающей области было введено русское управление, облегчено бедственное положение жителей, участь больных и раненых вверена попечению врачей, приняты меры для отправления пленных в Россию, а также по выступлению войск на зимние квартиры, причем в качестве гарнизона в Карее оставлялась 2-я бригада 18-й пех. дивизии с двумя батареями и несколькими казачьими сотнями под начальством ген.-майора Фетисова.
Прочие войска постепенно выступили на Кавказ и частью расположились по своим старым квартирам, частью на границе, а 13-я дивизия составила в Ахалцыхе отряд на случай наступления Омера-паши.
Начальником Карсской области был назначен полковник Лорис-Меликов, заботы коего о занятой нами стране были оценены как жителями, так и Султаном.
30 ноября генерал Муравьев выехал в Тифлис, куда прибыл 7 декабря, и спустя несколько дней удостоился получить Высочайший рескрипт с благодарностью кавказским войскам и с награждением его орденом Св. Георгия 2-й степени.

----
После окончания Крымской войны Карс отошёл обратно Турции.
В ноябре 1877 года Карс был взят русскими войсками в результате стремительного штурма и по Сан-Стефанскому мирному договору 1878 года отошёл к России. В 1878-1917 гг. Карс - центр Карсской области Российской империи. Окрестности города активно заселяли русские переселенцы - в частности, молокане. С 1918 по 1920 года являлась столицей Юго-Западной Кавказской демократической республики. По Брестскому договору 1918 года отошёл Турции вместе с округами Батум и Ардаган. По Карсскому договору 1921 года вошёл в состав Турции.

Кавказская война

"Кавказская война" -- это географическое определение, её и войной то назвать нельзя, скорей "народно-освободительное движение", продолжавшееся 45 лет.

Движение началось, когда император Александр собирался даровать России конституцию. В начале 19 века Россия отстояла свои права на Грузию, Армению и Азербайджан в двух войнах с Персией (1804-1813 и 1826-1828) и двух -- с Турцией (1806-1812 и 1828-1829). Народы Северо-западного Кавказа как бы автоматически отошли к России. Однако горцы не были согласны с таким поворотом событий. Как только начались попытки царской администрации навязать вольным обществам горцев российские законы и обычаи, на Северном Кавказе стало быстро расти недовольство.

Поводом к войне стало появление на Кавказе честолюбивого генерала Алексея Петровича Ермолова. Ермолов разрешил преследовать за линию границы отряды закубанских народов, совершавшие набеги на русскую территорию. Естественно, что горцы восприняли такие планы как посягательство на их вольность. В 40-е годы горцы достигли наибольших успехов в борьбе за независимость. Но русские понемногу, ценой больших потерь и долгих неудач, научились использовать в горах свой огромный численный перевес, и Чечня была покорена. Капитуляция абхазов 21 мая 1864 года считается датой официального окончания Кавказской войны.

Но этот год нельзя полностью считать последним годом восстания, так как отдельные очаги сопротивления русским властям сохранялись до 1884 года, да и после этого на территориях Дагестана и Чечни неоднократно вспыхивали бунты и восстания, последнее из которых (в Чечне) началось в 1994, а закончилось в 1996 году.

Внешняя политика России во второй половине XIX в.

В России все еще господствовали феодально-крепостнические отношения. Они тормозили экономическое развитие страны и обусловливали ее военно-техническую отсталость. Военных заводов было очень мало, и работали они плохо из-за примитивной техники и непроизводительного крепостного труда. Военно-морской флот России был третьим в мире после английского и французского, но перед флотом Англии и Франции он выглядел, как лилипут перед Гулливером: англо-французы имели 454 боевых судна, включая 258 пароходов, а Россия--115 судов при 24 пароходах.

Крымская война

Причины Крымской войны коренились главным образом именно в столкновении колониальных интересов России и Англии, а также России и Франции, отчасти России и Австрии на Ближнем Востоке и Балканах. И Англия в союзе с Францией, и Россия стремились в Крымской войне к одинаковой цели, т. е. к господству в указанных районах, хотя и разными путями: Англия и Франция, которым выгодно было иметь в лице Турции постоянный противовес и угрозу России, предпочитали закабалить Турецкую империю, тогда как Россия хотела уничтожить ее. Турция, в свою очередь, преследовала давнюю цель отторгнуть от России Крым и Кавказ. Словом, Крымская война была захватнической, грабительской со стороны всех ее участников.

После долгой дипломатической перебранки 16 октября 1853 г. Турция объявила России войну. В первый период войны, когда Россия боролась один на один с Турцией, она добилась больших успехов. Тем временем Англия и Франция расценили русские победы на Черном море и в Закавказье как удобный предлог для войны с Россией под видом “защиты Турции”. 4 января 1854 г. они ввели свои эскадры в Черное море, а от Николая I потребовали вывести русские войска из Дунайских княжеств. Николай через Нессельроде уведомил их, что на такое “оскорбительное” требование он даже отвечать не будет. Тогда 27 марта Англия и 28 марта 1854 г. Франция объявили войну России. В итоге Россией был сдан Севастополь и страна вынуждена была заключить мирный договор.

Мирный договор был подписан 30 марта 1856 г. в Париже на международном конгрессе с участием всех воевавших держав, а также Австрии и Пруссии. Россия теряла устье Дуная, южную Бессарабию, а главное, лишалась права иметь на Черном море военный флот и прибрежные арсеналы, поскольку море было объявлено нейтральным. Таким образом, русское черноморское побережье становилось беззащитным от возможной агрессии. Территории, оккупированные во время войны, подлежали обмену. Поэтому Россия возвращала Турции Каре, а союзники - России Севастополь, Евпаторию и другие русские города.

Таким образом, во второй половине XIX века окончание Крымской войны привело к коренному изменению ситуации в Европе. Сложившийся англо-австро-французский блок - так называемая Крымская система - был нацелен на сохранение политической изоляции России и ее военно-стратегической слабости, обеспеченной решениями Парижского конгресса. Россия не утратила своего положения великой державы. Однако в силу поражения она потеряла право решающего голоса в международных делах и из-за статьи о нейтрализации Черного моря лишилась возможности оказывать эффективную поддержку народам Балкан. В связи с этим главной задачей русской дипломатии стала борьба за отмену этой статьи и усиление международного авторитета России.

Внешняя политика России при Александре II была направлена прежде всего на решение восточного вопроса. В марте 1859 г. состоялось заключение русско-французского договора о благожелательном нейтралитете России в случае войны Франции и Сардинии против Австрии. Но вскоре убедившись в нежелании Франции гарантировать свою поддержку российских интересов на Востоке, Россия обратилась к сближению с Пруссией. В 1863 г. была заключена военная конвенция с Пруссией, которая облегчила царскому правительству борьбу с Польским восстанием. В ответ на поддержку России за объединение германских земель Бисмарк выступил на стороне России в вопросе об отмене нейтральности Черного моря. На Лондонской конференции держав, подписавших Парижский трактат (январь-март 1871 г.), Россия добилась отмены запрета держать военный флот на Черном море и строить военные арсеналы на Черноморском побережье.

С этого момента на первый план выдвигается восточный вопрос, обострившийся из-за успешного продвижения России в Средней Азии в 60-70-х годах. Торговые связи со Средней Азией, столь важные для российской экономики, осложнялись из-за постоянных междоусобиц в этом регионе. Беспокойство русского правительства вызывали попытки английской дипломатии через афганского эмира воздействовать на Кокандское и Хивинское ханства. В 1864 г. было начато решительное наступление на среднеазиатские ханства. Вскоре были захвачены города Туркестан и Чимкент. В июне 1865 г. взят штурмом крупнейший город Средней Азии Ташкент (100 тыс. жителей). Весной 1866 г. начались успешные военные действия против бухарского эмира. В 1867 г. на занятых землях было образовано Туркестанское генерал-губернаторство с центром в Ташкенте.

Последним крупным ханством была Хива. Но прежде чем приступить к ее завоеванию, российское правительство приняло меры к ослаблению напряженности в отношениях с Англией. После длительных переговоров в 1873 г. было заключено русско-английское соглашение о признании Афганистана нейтральной зоной и о предоставлении Хивы "попечению" России. В феврале 1873 г. русские войска начали поход на Хивинское ханство, столица ханства Хива была окружена и капитулировала, хивинский хан подписал мирный договор и признал вассальную зависимость от России.

После подавления восстания в Коканде (1875-1876) 19 февраля 1876 г. Россия объявила о включении Коканда в состав Туркестанского генерал-губернаторства. Бухарское и Хивинское ханства, сильно уменьшившись в размерах, сохранили номинальную независимость. В 1878-1879 гг. Англия оккупировала Афганистан и установила над ним протекторат. В результате продолжительных и планомерных военных действий в мае 1881 г. была образована Закаспийская область с центром в Ашхабаде.

На Среднюю Азию распространялось российское законодательство. Прекратились междоусобные войны. Наличие свободных земель вызвало поток переселенцев из России и других соседних стран. Расширение посевов хлопка и строительство железных дорог способствовали включению Средней Азии в товарные отношения с другими регионами.

В апреле 1873 г. была заключена русско-германская военно-оборонительная конвенция. В том же году Россия и Австро-Венгрия подписали политическую конвенцию, к которой присоединилась Германия. Так был оформлен "Союз трех императоров". Несмотря на серьезные противоречия между сторонами, "Союз" оказывал значительное влияние на международные отношения 70-х годов. Заключение "Союза" означало и выход России из международной изоляции.

Дальневосточная политика России была связана с колонизацией этого края и развитием русско-китайской торговли. Айгунский договор 1858 г. и Пекинский договор 1860 г. о разграничении земель дополнились соглашениями о морской и сухопутной торговле. В отношениях с Японией существовала проблема "неразделенного" совместного владения Сахалином по Симодскому договору 1855 г. Япония активно заселяла Сахалин. 25 апреля 1875 г. Россия и Япония подписали в Петербурге договор о передаче Японии Курильских островов взамен японской части Сахалина. Русская колонизация Дальнего Востока шла медленно. Внешнеполитическая активность здесь была низкой, численность войск незначительной. Строительство Сибирской железнодорожной магистрали началось только в 1891 г.

Между тем Дальний Восток привлекал все большее внимание Японии, Англии и США. Английские и американские промышленники и торговцы проникали в русские владения в Северо-Восточной Азии и на Аляске. Эксплуатация природных богатств Аляски приносила России лишь убытки. Русско-Американская компания не имела достаточно средств для хозяйственного освоения территории в 1,5 млн. кв. км, которая к тому же была под угрозой аннексии со стороны Англии. Учитывая эти обстоятельства и желая укрепить отношения с США, Россия уступила им свои американские владения за 11 млн. руб. (7 млн. 200 тыс. долларов). Договор был подписан 18 марта 1867 г. в Вашингтоне.

Осенью 1853 года грохот пушек возвестил о начале нового крупного европейского конфликта, получившего затем сразу два названия, которые с разной степенью частоты употреблялись в обиходе и в исторической литературе. Первое - Восточная война, поскольку она стала одной из составляющих так называемого Восточного вопроса, представлявшего собой клубок политических проблем, связанных с интересами различных стран на Балканах, в Причерноморье и на Ближнем Востоке. В нее оказались втянуты сильнейшие европейские державы - Россия, Турция, Франция, Англия и Франция. Австрия не участвовала в войне, но угрожающие (угрожающие России) передвижения ее армии оказали огромное влияние на ситуацию на Дунайском театре военных действий. Все эти государства «вели свою партию» в Восточном вопросе.

Бои шли сразу на нескольких театрах: в Балтийском море англо-французский флот бомбардировал крепость Свеаборг, овладел российским опорным пунктом на Аландских островах (недостроенный комплекс укрепления Бомарзунд), разорял побережье Финляндии, угрожал Санкт-Петербургу, устроив якорную стоянку под Кронштадтом. На Севере корабли союзников обстреляли Соловецкий монастырь и сожгли городок Колу на мурманском берегу. На Дальнем Востоке французы и англичане атаковали Петропавловск-Камчатский, но потерпели неудачу. Правда, после ухода противника защитники города сами покинули его и перебрались на «материк». На Черном море противники России активно действовали на побережье от Новороссийска до Поти, бомбардировали Одессу и крепость Кинбурн, прикрывавшую вход в Днепровский лиман.

Главные же события развернулись на Крымском полуострове, а наиглавнейшие - в окрестностях Севастополя, выдержавшего 11-месячную осаду (сентябрь 1854 - август 1855 г.). Защита этого города стала одним из важнейших событий в истории России, одним из паролей ее воинской славы, одной из важнейших глав национального «исторического романа». Герои этой действительно героической эпопеи - адмиралы П. С. Нахимов, В. А. Корнилов, В. И. Истомин, Э. И. Тотлебен, а также легендарные фигуры «из народа» (матрос Кошка и сестра милосердия Даша Севастопольская) - заняли самые высокие позиции в российском военном пантеоне.

На Кавказе русская армия сначала сдержала натиск противника, а затем перешла в наступление, овладела крепостью Карс и к моменту заключения мира занимала значительные территории азиатской Турции. Можно говорить о некой исторической несправедливости. Парадокс: в европейской части империи армия сдавала крепости и терпела неудачи в полевых сражениях, а азиатской - крепости брала и нещадно била противника, но внимание современников было приковано в первую очередь к событиям в Крыму. Историки всех эпох также проявляют большее благоволение к боям на этом полуострове. Поэтому нет ничего удивительного, что название Крымская война занимало все более и более прочные позиции и наконец окончательно укрепилось в текстах об этом конфликте. В некоторой степени такое переименование объясняется тем, что в 1853-1856 годах на Кавказе шла война с горцами, тянувшаяся уже не одно десятилетие, и в сознании россиян известия о сражениях с турками и персами сливались в один информационный поток с реляциями о боях в Чечне, Дагестане и Черкесии.

Еще одно обстоятельство: главными противниками являлись не турки, а французы с англичанами. Эта война в России воспринималась прежде всего как война с Западом. И центральным пунктом этого политического, военного и «духовного» столкновения был не абстрактный и разноликий Восток, а конкретный Крым, к тому времени уже семьдесят лет как российский.

Российско-турецкое геополитическое противостояние принимало характер военных действий на двух сухопутных и двух морских аренах. Первой и самой важной являлись территории сначала Украины, затем Молдавии и Валахии, затем - Болгарии. Это и был тот самый Дунайский театр, где русские войска «смещали декорации» все далее на юг. Если прямые столкновения русских и турок в XVII веке имело место на Дону и Днепре (1673-1696 гг.), то в начале XVIII века это уже Прут (1711 г.), во второй половине того же столетия - Днестр и Дунай. Во время Русско-турецкой войны 1828-1829 годов русские войска остановились за Балканами, за что командовавший ими генерал И. И. Дибич получил почетную приставку к своей фамилии - «Забалканский». Артиллерийская канонада на этом стратегическом направлении разносилась по всей Европе, успехи и неудачи оказывали существенное влияние на игры дипломатов и самочувствие правительств.

Второй ареной было Черное море, на котором после побед Ф. Ф. Ушакова в 1780-е годы до появления англо-французских эскадр в 1853 году безраздельно господствовал русский флот. Первостепенность этих двух театров военных действий усиливалась тем обстоятельством, что для России они открывали кратчайшие пути к самым важным стратегическим пунктам - проливам Босфор и Дарданеллы.

Россия трижды отправляла сильные эскадры в Средиземное море, чтобы нанести удар по Турции с этого направления. Преследовались две цели - активизация выступлений христиан (прежде всего греков) и отвлечение сил противника от Дуная и Черного моря.

Для достижения этих же целей Петербург планировал и операции на Кавказе. Здесь знаменем служила идея защиты христиан от мусульманского ига. Во время Русско-турецкой войны 1768-1775 годов в Грузию был отправлен экспедиционный отряд под командованием К. Г. фон Тотлебена. В следующую войну - 1783-1791 годов - корпус генерал И. В. Гудовича взял ряд турецких укрепленных пунктов, в том числе Анапу. В 1806-1812 годах и 1828-1829 годах русские войска нанесли на Кавказе туркам ряд поражений. Каждая война влекла за собой усиление позиций Петербурга в этом регионе и заметное продвижение границы империи Романовых в южном направлении.

В 1783 году был подписан Георгиевский трактат, историческое значение которого заключалось в публичной декларации перехода Восточной Грузии (Картли-Кахетии) под протекторат России. В том же году значительная часть Западного Кавказа оказывалась частью империи как земли, прежде весьма формально, но принадлежавшей Крымскому ханству, ставшему российским. В 1801 году Александр I подписал манифест о присоединении Грузии. В первой четверти XIX века был установлен контроль над Абхазией, Мингрелией, Имеретией и Гурией. Две войны с Персией (1804-1813 и 1826-1828 гг.) привели к «покорению» ханств на территории нынешнего Азербайджана.

Эти успехи русского оружия, не оказав существенного влияния на положение дел в других точках противостояния османам, вызвали большую обеспокоенность в европейских столицах, и в особенности в Лондоне. Дело в том, что нарастающее военное и политическое ослабление Порты обостряло вопрос о том, кому достанутся куски разваливающейся империи Османов. В 1840-е годы Россия значительно усилила свое влияние на своего южного соседа, царские войска спасали Стамбул от войск бунтующих пашей. Британским стратегам мерещилась апокалиптическая картина: русские, найдя общий язык с курдами и азербайджанцами (или подавив сопротивление тех и других), прорываются к Средиземному морю на стыке границ нынешней Сирии и Турции. Следующий шаг - появление здесь военно-морской базы с развевающимся над ней российским флагом. Если возможность явления русских полков в Индии казалась многим британским политикам и военным чем-то вполне осуществимым, то тем более таковой была мысль о «Нью-Севастополе». От границы в Закавказье до «теплых морей» по прямой менее 1000 верст, гораздо ближе, чем от границы в Польше до Парижа, а ведь русские войска бывали в этом городе. Именно страх перед постоянным присутствием Андреевского флага в водах между Ливаном и Гибралтаром толкал англичан к активной защите Турции в середине XIX столетия, к радикальному подрыву морской мощи России в Причерноморье.

К середине XIX столетия дальнейшее продвижение границы России в южном направлении не выглядело чем-то заманчивым в военно-стратегическом, политическом или экономическом отношении. Весь Кавказ являлся, выражаясь современным языком, «дотационным регионом». Расходы на него многократно превосходили доходы: бакинская нефть еще не стала важнейшим сырьем. Дальнейшее продвижение означало еще одну «течь» в государственной казне. В Петербурге понимали, что включенные в состав империи территории между Черным и Каспийским морями недостаточно интегрированы, а новые приобретения только осложнят уже имеющиеся проблемы. Предшествующие войны показали, что в Стамбуле твердо считали Закавказье второстепенным фронтом и не направляли туда войска, предназначавшиеся для действия в Болгарии.

Несмотря на декларации об исторической миссии освобождения армян от турецкого ига, правительство России со все большей настороженностью относилось к вероятности Великой Армении, а продвижение границы еще на двести-триста верст к югу ставило на повестку дня вопрос о появлении нового государства, абсолютная лояльность которого России вовсе не была гарантирована.

Действия армии России в Закавказье во время войн с южными соседями - Турцией и Персией - чрезвычайно осложнялось тем обстоятельством, что позади линии фронта находились не так называемые «коренные губернии», а территории недавно присоединенные, еще не сросшиеся с империей в политическом и экономическом отношении. Более того, только последний вооруженный конфликт с Турцией 1877-1878 годов совпал по времени с окончанием того явления, которое в историографии получило название Кавказская война (включение в состав России Дагестана, Чечни, Ингушетии, Осетии, Кабарды и Адыгеи). Хотя официально «покорение» горцев укладывается в более скромные хронологические рамки (1817-1864 гг.), конечной датой следует считать подавление последнего крупномасштабного восстания чеченцев и дагестанцев в 1878 году. Русской армии приходилось воевать с турками, ощущая, как ей в затылок дышит имам Шамиль, ставший вождем сопротивления на Северо-Восточном Кавказе.

Не было твердой уверенности (правильнее сказать - ее совсем не было) в лояльности «татар» - так называли мусульман Закавказья, в нынешнем понимании - азербайджанцев. Тем молодым жителям ликвидированных ханств (Дербентское, Карабахское, Кюринское, Кубинское, Талышское, Бакинское, Гянджинское), которые бились с русскими во время последней Русско-персидской войны 1826-1828 годов, к началу войны Крымской шел всего пятый десяток. Старшие командиры Отдельного Кавказского корпуса хорошо помнили, как, будучи поручиками и ротмистрами, они узнавали о том, что восставшее население вырезало гарнизоны Ленкорани, Гянджи и еще нескольких менее значительных укреплений.

Наконец, Грузия - оплот Российской империи в этом регионе - всего полвека находилась под сенью двуглавого орла. В 1835 году был раскрыт заговор грузинских дворян, направленный на возвращение Багратионам грузинской короны.

Перед началом Крымской войны из 128 батальонов, 11 эскадронов и 250 казачьих сотен, находившихся под командованием князя М.С. Воронцова, 96 батальонов, 6 эскадронов и 109 сотен предназначались для действий против горцев и только остальные - для решения внешнеполитических задач. Попросту говоря, сил для ведения активного наступления явно не хватало. На первый взгляд, проблема решалась без особого труда переброской в Грузию нескольких полков, но на практике это оказывалось не простым делом. Во-первых, снабжение частей в Закавказье стоило страшно дорого, поскольку почти все приходилось везти из Великороссии. Во-вторых, полки, укомплектованные уроженцами центральных и северных губерний, буквально таяли от болезней и непривычного климата. Наконец, доставка боеприпасов и пополнений из Великороссии затруднялась отсутствием надежных коммуникаций: Военно-Грузинская дорога все еще являлась тяжким испытанием для пеших и конных, путь от Астрахани через Дагестан (или по Каспию) был непрост и долог, возможность транспортировки по Черному морю с декабря 1853 года исключалась из-за господства англо-французского флота.

Природные условия также затрудняли действия регулярной армии. Западный отрезок турецкой границы представлял собой труднопроходимые горные леса, направление отрогов Большого Кавказского хребта не позволяло организовать надежное сообщение вдоль фронта для своевременной переброски подкреплений. Все вышеперечисленное объясняло то, что командование предполагало вести исключительно оборонительные действия, причем империя фактически отказывалась от эффективной обороны своих рубежей. 500 верст границы охраняли 1700 казаков, да в нескольких укреплениях располагались 4 гарнизонных батальона, которым предписывалось в случае серьезного натиска отойти в глубь российской территории. Для защиты Гурии выделялось всего 5 рот пехоты, а главная тяжесть ложилась на закавказскую милицию (8 сотен). А вот в Петербурге не выветрилась эйфория, порожденная победами 1828-1829 годов. Николай I в письме Воронцову от 6 октября 1853 года выражал уверенность в том, что русский флаг вскоре взовьется над важнейшими крепостями турецкой Армении - Карсом и Ардаганом.

Боевые действия начались вечером 15 октября 1853 года нападением пятитысячного турецкого отряда на пост Св. Николая на Черноморском побережье возле Поти, где под прикрытием чисто символических оборонительных сооружений были собраны значительные запасы продовольствия и боеприпасов. Гарнизон поста составляли 2 роты пехоты и 2 сотни гурийской милиции под командованием князя Георгия Гуриели. После десятичасового боя сопротивление защитников поста было сломлено, несколько десятков солдат прорвали окружение и смогли отойти к Кутаису. Шедший на выручку отряд полковника Караганова опоздал и сам попал в сложное положение, потеряв при отходе около 200 человек убитыми и ранеными. Пост Св. Николая не имел важного военного значения, но его потеря могла воодушевить горцев, и потому было принято решение отбить его путем высадки сильного десанта. Однако турки успели возвести солидные земляные укрепления, которые оказались неуязвимы для корабельной артиллерии. Кроме того, бурная погода угрожала русской эскадре. Командовавший ею адмирал Серебряков дал команду возвращаться в Севастополь.

Еще до официального объявления войны российскую границу перешли отряды курдов, которые принялись разорять армянские селения. Для спасения мирных жителей в направлении селения Баяндур была выдвинута группировка под командованием генерал-майора Ивана Давыдовича Орбелиани (7 батальонов пехоты, 4 эскадрона конницы, 10 сотен милиции при 28 орудиях). Орбелиани был известен своей решительностью, предприимчивостью и личной храбростью. Все эти качества он неоднократно демонстрировал в боях с горцами. Но действия на Северном Кавказе не прививали навыков руководства большими отрядами. Кроме того, специфические условия Чечни и Дагестана фактически исключали проведение не только глубокой разведки, но и «освещения» ближайшего поля боя.

С этим тактическим багажом Орбелиани отправился в поход. Он развернул отряд в боевой порядок, но не позаботился о проведении разведки, полагая, что противник не решится напасть на столь значительные силы. Однако турки, собрав ударный кулак, атаковали русских, когда те форсировали глубокий овраг у селения Караклис. Налет курдской конницы был отбит картечью и ружейным огнем, но во время преследования отряд натолкнулся на главные турецкие силы (около 10 тысяч штыков при 40 орудиях). Вскоре Орбелиани оказался в полном окружении, обоз подвергся разгрому и разграблению. Тем не менее, несмотря на подавляющее превосходство в силах, турецкий командующий Абди-паша не рискнул предпринять решительное наступление, сам отошел за реку Арпачай, открыв русским путь к отступлению. Потери Орбелиани составили около 450 человек убитыми и ранеными.

Следующим эпизодом стала оборона крепости Ахалцых. Сам по себе этот пункт не имел существенного значения, так как противник мог его обойти по долине Боржоми. Однако название Ахалцых было на слуху всего Кавказа, и захват его турками, как часто писали в документах того времени, мог «произвести невыгодное впечатление на население края», что в переводе с языка военно-бюрократического означало сильное воодушевление всех противников России. Поэтому командование подтянуло к Ахалцыху все, что смогло. А смогло оно немного - 5 батальонов пехоты, 2 казачьи сотни, 5 сотен милиции. Здесь важно помнить, что хронические задержки с пополнением частей, высокая заболеваемость и смертность в частях приводили к огромной разнице между реальной и штатной численностью подразделений. Уже 1 ноября город оказался в полной блокаде, поскольку противник имел подавляющее преимущество в коннице: на каждого казака или милиционера приходилось несколько десятков вражеских всадников. Любой обоз и любой курьер в таких условиях превращался в заведомую жертву. В Тифлисе понимали всю серьезность положения, но немедленная отправка подкреплений задерживалась в связи с необходимостью организовать оборону других подступов к Тифлису. Маневренный противник мог по нескольким ущельям прорваться к административному центру российского Закавказья с катастрофическими последствиями для этой части империи.

К 11 ноября командованию удалось поставить надежные заслоны на всех дорогах, ведущих от границы вглубь Грузии и выслать наконец семитысячный отряд под командованием князя И. М. Андроникова, представителя старинного грузинского рода, на выручку гарнизону Ахалцыха. Войска Али-паши имели почти тройное превосходство в численности и к тому же занимали господствующие над городом высоты. Учитывая все это и памятуя о недавнем «конфузе» Орбелиани под Баяндуром, Андроников произвел тщательную рекогносцировку, причем самые важные пункты осмотрел лично. На рассвете 14 ноября его вой-ска двумя колоннами начали наступление. Сберегая жизни русских солдат, генерал-грузин приказал дожидаться момента, когда ослабнет огонь вражеских батарей, ведущих дуэль с русскими пушкарями. Однако пушек у турок оказалось больше, а запасы снарядов - неисчерпаемы. Тогда Виленский пехотный полк нанес удар по ключевому пункту вражеской обороны, а когда турки «заколебались», Андроников бросил в бой все, что имел, включая личный конвой. Противник обратился в беспорядочное бегство. Русским войскам потребовалось два дня, чтобы собрать трофеи и отправить их в тыл. Эта победа не только надолго избавила Грузию от опасности неприятельского вторжения, но и создала благоприятные условия для дальнейших действий. Окрестное мусульманское население, только что почти поголовно вставшее под турецкие знамена, «одумалось» и заявило о своей лояльности России. Более того, значительная часть аджарцев, взявшихся за оружие для нападения на Гурию, отказалась от этого намерения, что заметно улучшило стратегическую ситуацию в этой части Причерноморья.

В Петербург известие о победе под Ахалцыхом пришло одновременно с известием о разгроме турецкого флота при Синопе. В столице устроили настоящий праздник. Поэт А. Майков писал по этому поводу:

Что слышу? Что сердца волнует?

Что веселится царский дом?..

Опять Россия торжествует!

Опять гремит Кагульский гром!

Но у этого торжества была и оборотная сторона: царь и военный министр со все большей настойчивостью писали о необходимости нового наступления, о занятии Карса. Здесь звучали прежде всего политические мотивы: успехами в Закавказье Петербург надеялся компенсировать неудачное развитие событий на Дунае, где под давлением Австрии русской армии пришлось отойти «в свои пределы».

19 ноября 1853 года русские и турецкие войска вошли в соприкосновение в районе деревни Баш-Кадыкляр. Перед командовавшим на этом направлении князем В. О. Бебутовым стояла трудная задача: надо было не просто одержать победу, но и лишить противника возможности отойти к Карсу, поскольку бое-припасы и продовольствие заканчивались и преследование выглядело совершенно невозможным делом. Даже в случае победы пришлось бы возвращаться на исходные позиции, оставляя врагу территорию, отвоеванную с такими усилиями. Поэтому русское командование запланировало обойти левый фланг противника и нанести удар со стороны Карской дороги, отрезая туркам пути отхода. Этот план имел еще одно обоснование. Углубления на неприятельскую территорию имели еще одно последствие, обычно остающееся в тени. Этот регион был населен армянами, которые в случае ухода русских войск подвергались чудовищным репрессиям со стороны турок, вымещавшим на них злобу за свой страх и потерянное имущество. Эвакуация же христиан для их спасения сковывала войска.

Но турки разгадали намерение Бебутова и расположили свои части таким образом, что обход стал невозможен. Князь мгновенно перегруппировал войска, и на острие атаки оказался резерв, которым командовал И. К. Багратион-Мухранский. Решительной атакой была взята 16-орудийная батарея, являвшаяся основой турецкой позиции. Наградой князю Багратиону стал орден Св. Георгия Победоносца 3-й степени. Еще один грузинский генерал отличился в этом сражении - Ясон Иванович Чавчавадзе. Он командовал кавалерийской группировкой, которая не только отбила попытку многочисленной турецкой конницы обойти русские войска, но и сковала своими активными действиями большую массу турецкой пехоты. 36-тысячный корпус Рейс-Ахмед-паши был полностью разгромлен.

Несмотря на победу под Баш-Кадыкляром, продолжение наступления выглядело абсолютной авантюрой. Боеприпасы были израсходованы, войска измучены, доставка провианта и фуража была сопряжена с огромными проблемами. Поэтому корпус В. О. Бебутова отошел в район Александрополя.

Вступление Франции и Англии в войну оказало огромное воздействие на стратегическую ситуацию на Кавказе, особенно в западной его части. Абсолютное господство флота союзников на море поставило войска, действующие на побережье, в крайне сложное положение. Зона досягаемости корабельных орудий оказывалась районом безусловного торжества наших противников. Но главная проблема заключалась в том, что французы и англичане могли в любое время и в любом месте высаживать десанты, беспрепятственно снабжать их всем необходимым. Таким образом, в тылу у русских войск могла внезапно появиться крупная неприятельская группировка со всеми вытекающими из этого последствиями. В марте 1854 года были эвакуированы гарнизоны всех фортов Черноморской линии от Новороссийска до Поти. Укрепления, построенные с такими усилиями и стоившие таких человеческих жертв, были срыты, а их исчезновение было воспринято горцами как свидетельство скорого изгнания «гяуров» за Кубань. Все это спутало карты при разработке планов операций в Малой Азии. Теперь при рисовании стрел, направляемых на Карс, Ардаган и далее в глубину вражеской земли, приходилось думать о более чем реальной возможности появления где-то в районе устья Риони экспедиционного корпуса и его дальнейшего движения через Кутаис на Тифлис. Поэтому при собирании сил для наступления приходилось думать и о защите собственных земель. Князь М. С. Воронцов вообще полагал, что о масштабном наступлении можно говорить только при отказе Франции и Англии от решительных действий на Черном море, а также в случае присылки еще одной полнокровной пехотной дивизии.

В то же время состояние анатолийской армии турок характеризовалось одним словом - «плачевное». Деморализация после разгромов конца 1853 года усугубилась эпидемиями, буквально косившими султанских солдат. Несколько лучше обстояли у турок дела на левом фланге, где боеспособность ополчений, составленных из аджарцев и лазов, была на достаточно высоком уровне. В середине мая 1854 года, когда дороги просохли, кобулетский правитель Гассан-бек-Тавгеридзе начал наступление во главе 12-тысячного отряда в районе селения Нигоити. Ему противостоял авангард Гурийского отряда под командой подполковника князя Г. Г. Эристова (2 батальона, 4 орудия и 10 сотен гурийской милиции). Это очевидное неравенство в силах усугублялось тем, что местность была сильно пересеченная, заросшая густым лесом, давшая преимущества противнику, который предпочитал действовать партизанскими методами. Чтобы навязать туркам сражение на открытой равнине, Эристов двинул свои войска к большой поляне недалеко от селения Ланчхути, оставив обоз и пушки под прикрытием двух рот Белостокского полка, чтобы иметь возможность скорого марша. Расчет оказался верным: противник приготовился к бою, построив на опушке поляны батарею. Ее огонь не смутил батальон Куринского полка, который в течение четверти часа подобрался к турецкому укреплению и решительной атакой захватил его. Сопротивление турок было окончательно сломлено, когда по ним с фланга ударил батальон Брестского полка. Очень заманчиво было преследовать убегающего противника, но Эристов получил известие о том, что кобулетская милиция, просочившись через труднопроходимые заросли, напала на обоз и что охранявшие его роты держатся из последних сил. Пришлось отказаться от дальнейшего наступления и выручать своих. Тем не менее победа оказалась впечатляющей: турецкий отряд разбит наголову, его начальник погиб, захвачены два орудия и множество прочих трофеев. Радость императора Николая I воплотилась в назначении князя Эристова флигель-адъютантом и награждении его орденом Св. Георгия 4-й степени.

Победа князя Эристова, одержанная 27 мая, воодушевила русские войска и их начальников. Князь Андроников, собрав отряд общей численностью в 10 тысяч человек (в том числе 11 батальонов регулярной пехоты) двинулся в направлении городка Озургеты и 3 июня обнаружил турецкие войска, занявшие оборону по левому берегу реки Чолок. Правый фланг и центр их позиции был практически неприступен: крутые обрывы требовали применения лестниц, так как по скользким склонам подняться никто не мог. На левом фланге поросшие лесом горы также были серьезным препятствием, но препятствием преодолимым для опытных кавказских солдат. Привыкли в таких условия действовать и грузинские милиционеры. Именно они и начали наступление. Гурийцы и имеретинцы под командованием своих командиров князей Тавгеридзе и Мачивариани выбили противника из леса, примыкающего к реке, и расчистили путь для наступающих колонн.

Русская артиллерия, подъехав на картечный выстрел, стала громить неприятельские позиции, но турки оказали достойное сопротивление и сами открыли пальбу. Пехотным батальонам пришлось занимать боевые порядки и наступать под губительным огнем. Главную роль сыграл прославленный Куринский полк, который форсировал поросшую кустарником болотистую низину, штыковым ударом захватил батарею, являвшуюся ключом вражеской позиции, и захватил лагерь. Сопротивление турок было окончательно сломлено, когда грузинская милиция обошла их с тыла и перерезала пути к отступлению. Войска султана бросились на прорыв, а когда он не удался, «рассеялись», пользуясь густым лесом и многочисленными оврагами. Весь 20-тысячный турецкий корпус был разбит, превратился в толпы мародеров, грабивших местность, которая еще недавно была тылом армии. Эта победа имела огромное моральное значение. После появления на Черном море английских и британских кораблей ожидалась резкая активизация турок на Кавказе, их решительный марш на Тифлис и на Кубань и последующее соединение с имамом Шамилем. Однако конфуз Селим-паши на Чолоке показал, что до осуществления таких мечтаний очень и очень далеко.

Осознание несбыточности изгнания России с Кавказа пришло не сразу. Мысли о возможности такого сценария бродили даже в головах высокопоставленных царских генералов. По крайней мере, массированный десант в Абхазии и формирование общего фронта союзников с горцами, а также англо-франко-турецкий экспедиционный корпус, двигающийся от Поти через Кутаис на Тифлис, представлялись как нечто вполне реальное. В этой связи русское командование решительно отказалось от активных действий и сосредоточилось на обороне путей от побережья во внутренние районы Закавказья. Наиболее надежной выглядела позиция по реке Цхени-Цхали на западной границе Имеретии. Здесь можно было сдерживать натиск превосходящих сил противника и сохранять связь с внутренними районами Грузии. Однако такой ход означал, что не только Абхазия, но также Гурия и Мингрелия отдаются без боя, а это наносило серьезный удар по престижу страны и самого императора, произвело тяжелое впечатление на всех, кто был сторонником России. Князь Багратион, принявший после болезни Андроникова командование над войсками, действовавшими в этом регионе, разделил их на три части. Шесть батальонов оберегали Мингрелию, пять батальонов - Гурию, а семь баталь-онов располагались в неглубоком тылу в постоянной готовности выдвинуться на помощь. В случае опасности Гурийский и Мингрельский отряды должны были отходить к резервам, формируя заслон на дороге к Кутаису.

Недостача сил была главной причиной нерешительных действий и на других участках русско-турецкого фронта. В июне 1854 года командир Эриванского отряда барон А. Е. Врангель решил провести демонстрацию в районе Игдыря. Четыре батальона и 18 сотен иррегулярной конницы углубились на два десятка верст в неприятельскую территорию, где встретили значительные силы турок и, уклоняясь от решительного столкновения, вернулись на исходные позиции. Этот маневр сыграл важную роль в развитии последующих событий. Дело в том, что командующий турецким корпусом в этом районе Селим-паша, до того времени не решавшийся на активные действия, посчитал отступление Врангеля признаком слабости. Он вывел свои войска из крепости Баязет и встал лагерем в шести верстах за линией границы. Узнав об этом, русское командование собрало все имевшиеся под рукой силы и в ночь на 17 июля двинуло их на спящего противника. Однако дождь и испорченные им дороги не позволили осуществить скрытый марш и застать турок врасплох. Более того, казачий авангард увлекся преследованием неприятельских разъездов и сам попал в засаду, понеся чувствительные потери. Эта неудача русских еще более воодушевила Селим-пашу, и он смело двинулся вперед, сделав тем самым роковой для себя шаг. Турки умело и упорно дрались даже в самых слабых, импровизированных укреплениях, проявляя гораздо меньшую стойкость в чистом поле. Сражение произошло в окрестностях озера Джан-гёль, служившего единственным источником питьевой воды в этом районе. Турецкий командующий расположил свою регулярную пехоту в центре, иррегулярную конницу - на флангах, а перед своими боевыми порядками «рассыпал» стрелков-курдов, полагая, что своей пальбой они нанесут существенный урон наступающим русским батальонам. Он рассчитывал также втянуть наши войска в перестрелку, где преимущества были у курдов, пользовавшихся винтовками, бившими дальше и точнее, чем гладкоствольные ружья русской пехоты. Однако Врангель отказался от такого сценария и двинул свои батальоны в штыковую атаку, которой турки никак не ожидали. В результате их центр был прорван уже через несколько минут, а конница на флангах оказалась в огневых «мешках». Победа была полная: взяты огромные трофеи, в том числе 4 орудия. Корпус Селим-паши попросту разбежался, некому было даже оборонять Баязет, в который русские войска вошли без боя 19 июля. Здесь были взяты новые трофеи - 3 орудия и большое количество пороха. Но расположение данной крепости было неудобным в плане обеспечения безопасности Эриванской губернии, что являлось главной задачей отряда генерала Врангеля. По этой причине он приказал возвращаться в свои пределы, уничтожив все припасы, которые не смог взять с собой. Взятие Баязета и разгром Селим-паши имели важное политическое значение. Персия, колебавшаяся в тот момент - на чьей стороне выступить, твердо решила сохранять благоприятный для России нейтралитет.

На этом этапе войны в Закавказье имело место столкновение двух стратегических установок. Первой придерживались в Петербурге, и она являлась скорее политической, чем сугубо военной. Вынужденный уход русской армии с Дуная, высадка англо-французского десанта в Крыму порождали естественное желание добиться значительного результата на Кавказе. Это желание подогревалось предыдущими успехами русского оружия при Ахалцыхе, Баязете, Чолоке, Баш-Кадыкляре. Император и военный министр настойчиво требовали активных действий, наступления на Карс и Ардаган. Командовавший войсками князь В. О. Бебутов был более осторожен. Автор фундаментальной монографии о Крымской войне А. М. Зайончковский писал о нем: «Это был отличный генерал поля сражений, но не театра военных действий. На поле битвы он обладал завидной решимостью, энергией и упрямством, а также способностью быстро ориентироваться и наметить слабую точку противника, куда следует нанести удар. Стратегические же операции, очевидно, были князю Бебутову не по плечу; у него не было широкого размаха мысли, строго и определенно установившегося в данной обстановке взгляда и решимости в достижении главной, наиболее существенной цели, не отвлекаясь побочными и мелкими задачами. Стратегические комбинации князя Бебутова отличались осторожностью и заключались в желании заставить неприятеля дать бой в выгодной для него, князя Бебутова, обстановке, не заботясь о том, чтобы это дорогое на войне средство произвело существенное влияние и на ход всей кампании». Это мнение отражает «столичные» тогдашние настроения. Ветеран Кавказской войны понимал прекрасно, что, если не удастся разбить противника в открытом сражении, осада и взятие Карса становится крайне тяжелой задачей. Во-первых, турки всегда упорно дрались на стенах, во-вторых, для блокады крепости требовалось значительно бо`льшие силы, чем те, которыми располагал Бебутов. Наконец, главной задачей армий, действовавших в Закавказье, было тыловое обеспечение. Движение обозов затруднялось плохими дорогами, а также тем, что рыскавшие повсюду конные отряды курдов требовали сильной охраны. Высадка же союзников в районе Батума или Поти грозила русской армии неминуемым окружением.

Затянувшуюся паузу в боевых действиях прервали сами турки. Командовавший анатолийской армией Зафир-паша по-своему «прочитал» известия о движениях русских войск. Он посчитал, что русские отряды намереваются объединиться, и решил нанести упреждающий удар, предварительно отправив в Карс обременявшие его обозы. Бебутов, узнав об этом, сделал вывод, что противник отступает и организовал преследование. Таким образом, 24 июля 36-тысячная турецкая армия двигалась двумя колоннами, не подозревая, что навстречу ей движется вдвое меньшая группировка русских. Войска сошлись на просторной равнине, абсолютно открытой, очень удобной для действия кавалерии.

Бебутов использовал то, что Зафир-паша при своем численном превосходстве растянул боевую линию на 8 верст, намереваясь охва-тить противника с обоих флангов. Кроме того, он приказал занять стрелками и артиллерией единственную имевшуюся там возвышенность.

Бой начался артиллерийской канонадой с обеих сторон. Ситуация менялась с калейдоскопической быстротой. Русские полки атаковали, но турки проявляли невиданную ранее стойкость, бросались в штыки, не разбегались под градом картечных выстрелов. На правом фланге происходило то, что лучше всего характеризуется словом «резня», которая продолжалась более двух часов. Наконец противник стал сначала организованно отходить, но затем дрогнул и побежал. В тяжелейшем положении оказались русские части, нацеленные на центр неприятельской позиции. Турки после первых выстрелов подались назад, образовав вогнутую дугу. В результате наступающие попали под перекрестный огонь с двух сторон и понесли значительные потери. Ситуацию выправило то, что на правом фланге наконец удалось одержать верх, что сразу повлияло на действия в центре. После непродолжительного штыкового боя турки и здесь начали отступление. Казалось бы, штабные офицеры могли уже сочинять победные реляции и заполнять наградные листы. Но в этот момент чаша весов качнулась в турецкую сторону. К месту боя подоспела сильная турецкая колонна, которая до того не была в бою, поскольку сбилась с пути. Большая масса регулярной кавалерии, пехоты, три батареи, тысячи курдских всадников обрушились на фланг, который прикрывали всего шесть эскадронов тверских драгун и несколько сотен милиции. Если бы эта колонна подошла часом ранее, она бы поставила войска Бебутова в критическое положение. Однако к тому времени правый фланг и центр противника начал отступление и сами нападавшие оказались в западне. Некоторое время они отчаянно отбивались, но затем тоже стали отходить к Карсу.

Противник потерял в этом бою около 10 тысяч человек, в том числе 2000 пленными. Среди трофеев - 15 орудий и 6 знамен. Победа была оплачена русской стороной ценой 3000 человек убитыми и ранеными. В восторге от победы при Кюрук-Дара, император Николай I наградил генерал-лейтенанта В. О. Бебутова орденом Св. Андрея Первозванного, хотя по статуту такой знак отличия полагался только «полным генералам». Вскоре после этой победы тяжелая болезнь заставила кавказского героя покинуть армию.

В связи с неблагоприятным для России развитием событий в Крыму Николай I все настойчивее подталкивал командование Кавказской армии к активным действиям. Летом 1855 года к Карсу подошли войска под командованием Н. Н. Муравьева. Штурм крепости, как тогда говорили, «открытой силой» был рискованным делом: как уже говорилось, турки упорно дрались в укреплениях, гораздо упорнее, чем в чистом поле. Да и бастионы были усилены под руководством британских инженеров. Наконец, численность гарнизона почти равнялась численности отряда, нацеленного на овладение крепостью. Осада также доставляла множество проблем. Очень трудным был подвоз осадных орудий и обеспечение их нужным количеством боеприпасов. Блокада предполагала опасное распыление сил, возникали угрозы эпидемий, почти неизбежных в Закавказье. Было принято решение сначала осадой подорвать боеспособность турецких войск, а затем нанести решительный удар.

Первая часть плана была успешно выполнена. Доставка припасов в крепость стала невозможной, имевшиеся склады в окрестностях Карса либо уничтожены, либо перевезены в расположение русских позиций, заняты важнейшие пункты, через которые на помощь осажденным могли бы прорваться подкрепления. Уже в первых числах сентября появились признаки того, что гарнизон турецкой крепости терпит лишения. Беглецы сообщали о постоянном сокращении рациона, о том, что из-за бескормицы были забиты 2000 артиллерийских и обозных лошадей, о жестокостях, к которым приходится прибегать властям для сохранения порядка. Важным признаком стало «изгнание» жителями Карса лошадей, принадлежавших частным лицам.

Однако дожидаться поздней осени и изнеможения гарнизона Муравьев не смог. Причиной тому были известия о падении Севастополя, о высадке в Сухуме 30-тысячного корпуса Омер-паши, а главное - усиление корпуса Вели-паши в соседнем Эрзруме. Штурм был назначен на 17 сентября. Можно сказать, что он был обречен на неудачу уже потому, что диспозиция оказалась слишком сложной, и первый же сбой лишил возможности управлять наступлением. Ситуацию усугубила потеря в первые минуты боя начальников колонн и отдельных частей. Резервы оказались слишком слабыми, и введение их в дело не давало нужных результатов. Для характеристики этого штурма лучше всего подходит выражение «разгром». Выбыло из строя более 7500 солдат и офицеров, войска были потрясены неудачей.

Но и турецкая сторона не много выиграла. Осада продолжалась, припасы практически кончились, надежда на подход помощи от Эрзрума или Сухума полностью растаяла. В этих условиях начальник гарнизона английский генерал Вильямс 13 ноября подписал акт о капитуляции.

В период Крымской войны 1853-1856 годов на русской стороне в боевых действиях участвовали многочисленные национальные формирования, представлявшие практически все народности Кавказа: Эриванско-Бекская дружина, Конно-Мусульманские полки № 1-4, Куртинские полки № 1-2, Эриванский 4-й полк, милиции Ахалкалакская, Ахалцыхская, Горско-Кавказская, Грузинская, Гурийская, Имеретинская, Карталинская, Мингрельская, Осетинская и милиция Лорис-Меликова. В боях с турками при Курюк-Дара в 1854 году участвовали две дворянские грузинские дружины и «команда охотников из греков борчалинского участка». Во время Крымской войны курды, решившие остаться в России после изменения границы в Закавказье в 1829 году, добровольно сформировали отряд, лихо воевавший как против турок, так и против соплеменников, сохранивших верность султану.

Во время Крымской войны численность местных ополчений превысила 50 тысяч человек. Особенностью национальных полков было то, что их командирами назначались или русские офицеры, или туземцы, служившие ранее в регулярной армии. Командирами же сотен (эскадронов) и взводов были представители местной знати, обычно уже имевшие чины.

Наибольшую активность проявили жители Грузии, опасавшиеся мести турок за переход в российское подданство. Гурийцы едва ли не поголовно пошли в ополчение - из 50 грузинских сотен 32 были составлены из крестьян и дворян этого западного княжества. Угроза турецкого нашествия вызвала большой патриотический подъем по всей Грузии: на сборные пункты являлись отряды из восточных районов, которым нашествие фактически не грозило. Пришли сражаться с врагом хевсуры и тушины из своих неприступных горных селений.Около 25 % милиции составили жители Азербайджана, которых не смущало то обстоятельство, что им приходится воевать со своими единоверцами. То же самое можно сказать и о кабардинцах, конные отряды которых неоднократно отмечались в реляциях командования.

Успехи России на Кавказе в первой половине XIX столетия были головной болью для британского правительства. Поэтому кроме ликвидации Черноморского флота и его опорной базы Севастополя в Лондоне вынашивались планы максимально возможного ослабления позиций Петербурга в этом регионе. Военная английская экспедиция выглядела очень дорогим мероприятием - дорогим во всех смыслах. Каждый солдат, воюющий далеко от метрополии, становился для нее поистине золотым, принимая во внимание стоимость его обеспечения всем необходимым. Другой причины дороговизны был наемный характер тогдашней королевской армии: вербованному Томми приходилось платить очень звонкой монетой. А климат Западного Кавказа непременно стал бы укладывать в могилы эти дорогие королевские игрушки десятками. А еще русская картечь и штыки…

Поэтому британцы решили опираться на местные ресурсы. Во все «перспективные» районы Кавказа были отправлены турецкие и английские эмиссары, призывавшие к борьбе с Россией, настраивавшие против нее население края и тамошних влиятельных людей. Был подготовлен турецкий экспедиционный корпус, во главе которого поставили Омер-пашу, австрийца, принявшего ислам и принятого на службу к султану. В октябре 1855 года, пользуясь полным господством на море, корпус начал высадку в Сухуме, рассчитывая на то, что в него вольются многие тысячи черкесов и абхазов. Однако в действительности такое пополнение исчислялось десятками. Жители края не торопились вставать под турецкие знамена.

4 ноября турки начали наступление и попытались форсировать реку Ингури. Подавляющее численное преимущество позволило им это сделать и продвинуться до Зугдиди - столицы Мингрелии. Дальнейшее продвижение осложнилось проливными дождями, в раскисшей земле вязли и пешие и конные. Наконец в начале декабря пришло известие о капитуляции Карса, помощь которому и составляла первоочередную задачу. Все это вынудило Омер-пашу занять «оборонительное положение». Расчеты союзников на восстание в Мингрелии, Абхазии и Гурии не оправдались. И ожидавшееся многотысячное ополчение черкесов не явилось.

Военные успехи в Закавказье позволили России «сохранить лицо» при подготовке Парижского мирного договора. Занятые союзниками территории в Крыму возвращались в обмен на Карс, Баязет, Олты, Ардаган, Кагызман и земли, прилегающие к этим крепостям. Англия, заинтересованная в максимальном ослаблении морской мощи России, первоначально требовала уничтожения Николаева – центра судостроения на Черном море. Но реальный русский гарнизон в Карсе угрожал британским интересам больше, чем возможное возрождение русского флота. Поэтому Лондон был вынужден смягчить свои требования. Если бы не победы В. О. Бебутова и его соратников, отечественным дипломатам пришлось ой как нелегко: у них не было бы своих козырей на переговорах. Изменения границы в пользу России в Закавказье неизбежно обесценивали взятие Севастополя союзниками, наносили удар по отношениям европейских держав с Турцией (получалось, что свои интересы Англия и Франция обеспечивали за счет последней). Разумеется, оставление земли, оплаченной немалой кровью, было досадным для армии. Но, справедливости ради, следует сказать, что удержание Карса, Ардагана и Баязета потребовало бы усилий, которые с политической, военной и экономической точки зрения никак нельзя считать оправданными. Ссылки на то, что с 1878 года (после победы в войне с Турцией) Россия 40 лет (до 1918 года) без особых проблем владела этими пунктами, не вполне корректны. За время между Крымской и Русско-турецкой войной 1877-1878 гг. ситуация на Кавказе радикально изменилась: активное сопротивление горцев было подавлено, масса жителей Черкесии эмигрировала, российское Закавказье развивалось в экономическом, административном и транспортном отношении. Другими словами, русская армия в этом регионе получила гораздо более надежный тыл, позволявший империи сделать еще один шаг в расширении своих границ.

Министерство образования Российской Федерации

Майкопский государственный гуманитарно-технический колледж

Реферат

По дисциплине: История Адыгеи

На тему: Кавказская война

Причины активизации полити­ки царизма на Северо-Западном Кавказе.

Во внешней политике великих европейских держав на протяжении всего XIX столетия весьма важное место занимал восточный вопрос. «Всякий раз, когда утихает на время революционный ураган, один и тот же вопрос непременно вновь всплывает на поверхность - это вечный «восточный вопрос»,- писали К. Маркс и Ф. Энгельс. Составной частью этой международной проблемы являлся черкесский вопрос - вопрос о внешнеполитическом статусе Северо-Западного Кавказа и исторических судьбах адыгских народов. Адыгские земли в 30-60-х годах XIX в. оставались ареной острого соперничества России, Англии и Османской империи.

Причины активизации царской политики в Черкесии и на Востоке в целом обусловливались прежде всего эпохой разложения и кризиса крепостнической системы, которую тогда переживала Россия.

Царское правительство в своей внешней политике отражало интересы крепостников-помещиков, желавших расширения сферы феодальной эксплуатации, захвата новых земель. Это обстоятельство придавало царской внешней политике резко выраженный завоевательный характер.

Вместе с тем правительство поддерживало устремления российской торговой и промышленной буржуазии, которая во второй четверти XIX в. все более настойчиво добивалась расширения рынков сбыта и источников сырья. Интересы господствующих классов толкали экспансию царизма в слаборазвитые страны.

Проведением внешней экспансии царизм хотел сбить остроту классовых противоречий внутри страны и предотвратить кризис господствовавшей феодально-крепост­нической системы.

Интерес царского правительства к Северо-Западному Кавказу был обусловлен его экономическим значением и важным стратегическим положением. Черкесия обладала разнообразными природными богатствами и сырьевыми ресурсами. Черноморское адыгское побережье играло большую роль в развитии торговли. Еще большее значение придавало российское правительство Северо-западному Кавказу в военно-стратегическом отношении. Петербург не мог считать прочным свое владычество в Закавказье, пока земли Грузии, Азербайджана и Армении отделялись от остальной части империи территорией, населенной «непокорными» северокавказскими горцами. К. Маркс подчеркивал: «Кавказские горы отделяют Южную Россию от богатейших провинций Грузии, Мингрелии, Имеретии и Гурии, отвоеванных московитами у мусульман. Таким образом ноги гигантской империи отрезаны от туловища».

Присоединение Северо-Западного Кавказа укрепляло безопасность южных границ России от посягательств соперничавших с ней европейских держав. Вместе с тем обладание Кавказом обеспечивало царизму плацдарм для дальнейших захватов на Востоке. Как писал К. Маркс, «... вместе с Кавказом Россия обеспечивает себе господство над Азией...»

Агрессивные устремления Велико­британии на Северо-Западном Кавказе .

Захватнические цели в отношении Черкесии преследовала также Великобритания - крупнейшая капиталистическая страна того времени. Английские капиталисты были заинтересованы в торговле с адыгами и извлекали из этого дела немалые доходы. Экспорт Англии в черноморские гавани в 40-х годах XIX в. оценивался в 2 млн. фунтов стерлингов. Британские публицисты срав­нивали Черкесию с Италией, изображали ее богатейшим районом. Англичане настойчиво рвались к восточным рынкам.

Английский капитал стремился обратить Кавказ в источник сырья. Жажда наживы толкала купцов-авантю­ристов с берегов далекой Темзы на рискованные экспедиции в горные теснины Черкесии. Ежегодно в начале 30-х годов XIX в. из Черкесии в Англию отправлялось до 200 судов, груженных продуктами местного происхож­дения.

Растущее проникновение британского капитала в район Черного моря являлось одной из главных причин активизации английской политики на Северо-Западном Кавказе. Политика британского правительства определя­лась интересами английской буржуазии. Недаром Лондон отказался признать Адрианопольский договор, укрепивший позиции России на Кавказе. Британские политики опасались расширения владений России на Ближнем Востоке. Посол в Османской империи Д. Понсонби в 1837 г. многозначительно подчеркивал в своем послании к лорду Пальмерсгону: «Никто из людей не оценивает так высоко значимости Черкесии для сохранения поли­тического равновесия в Европе, как я».

Османские притязания на зем­ли адыгов.

Англия поддерживала реваншистские настроения в Османской империи, стремилась разыграть «турецкую карту» в борьбе с Россией за господство на Кавказе. Хотя правители турецкой державы вынуждены были вследствие военного поражения санкционировать подписание Адрианопольского договора, они не могли примириться с мыслью о потере своего влияния у кавказских горцев. Для восстановления своего владычества на лазурном берегу Кавказа, турки развернули в этом регионе кипучую деятельность. Чиновники султана и после окончания русско-турецкой войны 1828-1829 гг. плели интриги в Черкесии, стремились восстановить в глазах горцев пошатнувшийся авторитет османского повелителя. Объезжали адыгские селения высокопоставленные предста­вители из Стамбула Сеид-Ахмед и Бекер-бей.

Политика Порты на Кавказе с конца 30-х годов XIX в. во многом смыкалась с английской политикой. Однако интересы этих государств совпадали далеко не во всем. У Османской империи были свои планы возвращения «османских земель».

Превращение Черкесии в объект спора между Россией, с одной стороны, Англией и Османской империей - с другой, наложило весьма существенный отпечаток на дальнейшее развитие военно-политических событий в крае.

Вторжение царских войск в зем­ли адыгов.

В ходе завоевания Черкесии царизм применял разнообразные методы. Это и карательные экспедиции, и создание укрепленных линий, военно-ка­зачья колонизация, насильственное выселение адыгов из горной зоны, а также привлечение черкесской аристокра­тии на русскую службу, прием и размещение в России беглых горцев, использование в своих интересах русско-адыгской торговли и т. д.

Весьма пристальное внимание обращалось в 30-х годах XIX в. на закрепление Черноморского побережья Черкесии. Царское правительство стремилось лишить адыгов эконо­мических связей с внешним миром через Черное море и взять их «измором». К. Маркс писал в этой связи: «Россия могла надеяться реализовать свои пока еще номинальные притязания на северо-западные области Кавказа лишь в том случае, если бы ей удалось блокировать восточное побережье Черного моря и отрезать подвоз оружия и боевых припасов к этим областям».

В 1830 г. царские войска вторглись в Черкесию со стороны р. Кубани и на Черноморском побережье. Вскоре ими был занят Геленджик. С целью разъединения натухайцев и шапсугов в 1834 г. принимается план создания военной дороги от Ольгинского укрепления на р. Кубани до Геленджика на берегу Черного моря.

Прокладку дороги к Геленджику производил царский отряд под командованием генерала А. А. Вельяминова. Этот отряд возвел в 1834 г. Абинское укрепление, и в 1835 -Николаевское. В 1836 г. на Черноморском побережье, устье р. Дооб, царские войска возвели укрепление Александрийское, названное впоследствии Кабардинским.

Походы царских войск сопровождались уничтожением адыгских аулов, репрессиями, захватом скота и прочего имущества. Участник Кавказской войны М. Ф. Федоров, например, свидетельствует, что во время похода 1836 г в Закубанье были истреблены аулы Соут, Хойст, Хочелк Лезерок, Тайлис и другие. Своими жестокими набегами выделялся Г. X. Засс. В 1834 г. он сжег в верховьях Лабы Тамовский аул, причем значительная часть жителей погибла в пламени, а позднее учинил свирепую расправу над аулом беглых кабардинцев на р. Псефир.

Военные действия царских войск на берегу Черного моря приобрели большой размер в 1837-1839 годах. В это время здесь были построены укрепления: Св. Духа на мысе Адлер, Новотроицкое при устье р. Пшада, Михайловское при р. Вулан, Вельяминовское на р. Туап­се, Тенгинское при р. Шапсуге, Новороссийск в Суджукской бухте, Навагинское у устья р. Сочи, Головинское возле р. Шахе и форт Лазарев при р. Псезуапсе. Эти укрепления были объединены в Черноморскую береговую линию.

0свободительное движение адыгов и его основные этапы.

В ответ на действия царизма на Северо-Западном Кавказе вспыхнуло освободительное движение горских народов. Борьбу горцев Кавказа в XIX в. К. Маркс и Ф. Энгельс считали справедливой и освободительной войной. Ф. Энгельс писал:

«Настоящей войны, войны, в которой участвует сам народ, мы не видели в центре Европы в течение нескольких поколений. Мы видели ее на Кавказе...»

Движение адыгов за свободу и независимость делится на 3 этапа: 1) 1830-1853 гг.; 2) 1853-1856 гг.; 3) 1856-1864 гг.

Действуя небольшими партизанскими группами, адыги наносили чувствительные удары царским завоевателям. По словам участника "Кавказской войны генерала Г. И. Фи-липсона, черкесы пользовались местностью очень хорошо, отличались замечательной храбростью и легкостью ходьбы пo горам. Адыги умели хорошо преследовать рассыпным строем.

Лучшим родом войск в Черкесии являлась конница. Царский генерал Л. В. Симонов вспоминал: «черкес прежде всего был достойным защитником родины и не дорожил своей жизнью в действиях против врагов ее,... черкесы были нелегко сокрушимой силой и, как воины, неоспоримо достойны славы». При атаке адыги были отважны и быстры, встречали противника везде, в горах и лесах.