Какая главная мысль рассказа штабс капитан рыбников. Каратист против богатыря

На уроке рассматриваются род, лицо и число глагола. Вы увидите, как глагол с помощью изменения по родам, лицам и числам выражает значение действия.

Тема: Глагол

Урок: Род, лицо, число глагола

1. Грамматическое значение глагола

Раскройте скобки, поставьте глаголы в нужную форму настоящего или будущего времени. Если в речи встречается несколько вариантов данной формы, выберите один из них. Обоснуйте выбор варианта. Если глагол не имеет нужной формы, измените предложение так, чтобы выразить данное содержание.

1. По улицам (бежать) какие-то люди. 2. Его (влечь) к людям с трудной судьбой. 3. Чтобы не замёрзнуть по дороге, он обычно (запрячь) лошадь, пустит её вскачь, а сам (бежать) рядом. 4. Я обязательно (выздороветь) к празднику. 5. Я обязательно (победить) на этих соревнованиях. 6. Я только (высыпать) сахар в банку, (завинтить) крышку и подойду к тебе. 7. Вот так я (досадить) учителю! 8. Крапива очень сильно (жечься). 9. Щенок (лечь) под диван и урчит. 10. Я (заехать) за тобой к вечеру. 11. Мать (зажечь) все лампы и (накапать) лекарство дочери. 12. Ему не стоит поручать такое ответственное задание: он обязательно (заколебаться) в самый ответственный момент. 13. Я (замесить) тесто, а потом отдохну. 14. Если кровь (запечься), трудно обрабатывать рану. 15. Если вода (затечь) под ванну, её будет трудно собрать. 16. Когда мы (захотеть), тогда и (лечь) отдыхать! 17. Если вы сейчас же не сдадитесь, я (изрешетить) весь дом! 18. Он быстро (истрепать) новый костюм, если будет так небрежно обращаться с ним. 19. Я (крутиться, вертеться, куролесить), а всё без толку! 20. Он (лезть) на самую верхушку дерева. 21. Он (лгать) вам! 22. Они никогда не (класть) портфели на парты. 23. Он (навлечь) на нас беду. 24. Наработаюсь за день, (натрудиться), иногда к вечеру так (обессилеть) - рукой двинуть не могу. 25. Я тебя не (обидеть). 26. Это (отвлечь) тебя от грустных мыслей. 27. Он (отречься) от нас при первой опасности. 28. Я (победить) и этого противника! 29. Вода (течь) из крана уже третий день. 30. Они (хотеть) опозорить нас. 31. Лодки не стоят неподвижно, они чуть (колыхаться) на воде. 32. Дует ветер, дождь (брызгать) мне в лицо. 33. Родители стоят на перроне и (махать) вслед уходящему поезду. 34. Текут ручьи, с крыш (капать). 35. Волк (рыскать) по лесу в поисках добычи. 36. Женщины стоят на берегу и (полоскать) бельё.

1. Культура письменной речи ().

2. Современный русский язык ().

Литература

1. Русский язык. 6 класс: Баранов М.Т. и др. - М.: Просвещение, 2008.

2. Русский язык. Теория. 5-9 кл.: В.В. Бабайцева, Л.Д. Чеснокова - М.: Дрофа, 2008.

3. Русский язык. 6 кл.: под ред. М.М. Разумовской, П.А. Леканта - М.: Дрофа, 2010.

Офицеры, поручики, штабс-капитаны… Они входили в русскую литературу, гремя шпорами, с привычным жестом полусогнутой левой руки, придерживающей шашку; они были наездниками, кавалеристами, войну называли «делом». «Я его видел в деле…», – помните? Это Лермонто в говорит устами своего героя Печорина о Грушницком.

Так же как Лермонтов и Толстой , поручик Александр Иванович Куприн вошёл в русскую литературу твёрдой походкой пехотного офицера с отличной строевой выправкой и знанием военного устава. С семи лет он носил мундир. Так сложилась его жизнь. Вернее, за него её пытались «сложить» возникшие обстоятельства и люди, которые, разумеется, желали добра мальчику, оставшемуся сиротой в младенческом возрасте. Ведь армия – это возможность не только сделать карьеру, но и способ жить «на казённый счёт». Но он всегда знал, что будет писателем, и стал им вопреки обстоятельствам. Его жизнь была удивительна. Он умел наполнять её событиями. Роль праздного наблюдателя была не для него. Куприн всегда стремился стать участником, а не созерцателем.

Повесть «Хаджи-Мурат» Толстой закончил в1904 году, а рассказ Куприна «Штабс- капитан Рыбников» был опубликован в 1906 году. То есть, эти произведения были представлены на суд читателей с небольшим разрывом во времени. В каждом из них отражена атмосфера и дух русской армии в разные периоды истории. Если у Толстого это воспоминания, ретроспектива, войны на Кавказе в пятидесятые годы девятнадцатого столетья, то у Куприна – совсем недавние события Русско-японской войны 1904-1905 годов.

Многое из описанного Толстым и Куприным узнаваемо и сегодня: тщеславие и мелкие корыстные интересы военной элиты у Толстого, бестолковость и неорганизованность как армии, так и всего общества во время военных действий у Куприна.

«В тот день, когда ужасный разгром русского флота у острова Цусима приближался к концу и когда об этом кровавом торжестве японцев проносились по Европе лишь первые, тревожные, глухие вести, – в этот самый день штабс-капитан Рыбников, живший в безыменном переулке на Песках, получил следующую телеграмму из Иркутска:

«Вышлите немедленно листы следите за больным уплатите расходы», – так начинается рассказ Куприна «Штабс-капитан Рыбников».

Сразу становится ясно: перед нами шпионская история. Японский шпион проникает в самое сердце России – Санкт-Петербург, добывает секретные сведения, которые ему никто не отказывается предоставлять. Более того, каждый чиновник, допущенный к государственным и военным секретам, не особо заморачивается насчёт бдительности и сохранения тайны, для него важно как можно скорее отделаться от назойливого и неприятного визитёра, чтобы не грузить себя новыми хлопотами и – ни в коем случае! – не начать выполнять свои служебные обязанности! Куприн показывает полное отсутствие патриотизма в кругах российской творческой и интеллектуальной элиты. Ведь все они, выражаясь актёрским языком, «любят не искусство в себе, а себя в искусстве». Звезда журналистики, репортёр Щавинский в первые же минуты догадался, что под маской забубённого офицеришки, «штабс-капитана Рыбникова», прячется японский шпион. У Щавинского достаточно улик и возможностей, чтоб задержать врага. Но он вовсе не собирается этого делать. Он увлечён психологическим поединком с самураем и намерен в этом поединке победить. Позор Российской империи, гибель русских моряков под Цусимой – всё это для Щавинского очень далеко.

«Я не донесу на вас, что бы мне за это ни обещали, чем бы мне ни угрожали за молчание. Уже по одному тому я не сделаю вам вреда, что все мое сердце полно бесконечным уважением перед вашей удивительной смелостью, я скажу даже больше – полно благоговением, – ужасом, если хотите. Я, – а ведь я писатель, следовательно, человек с воображением и фантазией, – я не могу себе даже представить, как это возможно решиться: за десятки тысяч верст от родины, в городе, полном ненавидящими врагами, ежеминутно рискуя жизнью, – ведь вас повесят без всякого суда, если вы попадетесь, не так ли?» – это Щавинский говорит врагу своего Отечества.

Ведь он писатель! Человек с воображением и фантазией! А может, это так и должно быть? Творческие личности, гении, вовсе не обязаны быть патриотами своего Отечества? Их взгляды и интересы шире! Талант и слава –индульгенция от всех грехов?

Патриоткой оказалась лишь Настя, девушка из публичного дома, которой клиент показался странным. Как это грустно для России! И как современно звучит эта история сегодня.

В1894 Куприн ушёл с военной службы, ради свободы, творчества и права выбора. Он плохо воспринимал казарменную муштру и жизнь «на казённый счёт». Это был его осознанный выбор. Иначе никогда бы не появились «Белый пудель», «Олеся», «Гранатовый браслет» и другие его произведения, проникнутые гуманизмом и трогательной любовью ко всему, что заключает в себе жизнь.

16 октября 1919 года, с приходом в Гатчину белых, поступил в чине поручика в Северо-Западную армию. Он пошёл на войну добровольцем. Это тоже был его выбор. Он решил, что нужен русской армии и России. Той России, которую знал, любил, хотя не всё принимал в ней. Следующим его выбором стала эмиграция. Вернее, выбора не было. Должность редактора в белогвардейской газете сделала его изгнанником Совдепии – так Куприн называл Советскую Россию. Ревель, Хельсинки, Париж – путь русского писателя-изгнанника.

В день, когда становится известно о разгроме японцами русского флота, штабс-капитан Василий Александрович Рыбников получает таинственную телеграмму из Иркутска. Он переселяется в грязноватую привокзальную гостиницу и сразу начинает мотаться по всем присутственным местам Петербурга.

Повсюду: на улицах, в ресторанах, в театрах, в вагонах конок, на вокзалах появлялся этот маленький, черномазый, хромой офицер, странно болтливый, растрёпанный и не особо трезвый.

Везде он заявляет, что ранен в ногу при Мукденском отступлении, требует пособия и попутно узнаёт последние новости с русско-японской войны. Периодически Рыбников отсылает в Иркутск телеграммы с разных почтовых отделений.

Владимир Иванович Щавинский, сотрудник большой петербургской газеты, знакомится с Рыбниковым в маленьком тёмном ресторанчике, где ежедневно собирается весёлая компания петербургских газетных репортёров. Убогий и жалкий штабс-капитан ораторствует, громя бездарное командование и превознося - с некоторой аффектацией - русского солдата.

Всё у него было обычное, чисто армейское... Но было в нём и что-то совсем особенное, затаённое, ... какая-то внутренняя напряжённая, нервная сила.

Понаблюдав за ним, Щавинский замечает некоторую двойственность в его облике. Его обычное, с курносым носом лицо в профиль выглядит насмешливым и умным, а в фас - даже высокомерным. Замечает Щавинский и то, что Рыбников не пьян, а только притворяется пьяным. В это время просыпается пьяный поэт Пеструхин и смотрит мутным взглядом на офицера: «А, японская морда, ты ещё здесь?». «Японец. Вот на кого он похож», - решает Щавинский. Эта мысль крепнет, когда Рыбников пытается продемонстрировать раненую ногу: нижнее белье армейского пехотного офицера изготовлено из прекрасного шёлка.

Щавинский, коллекционер «редких и странных проявлений человеческого духа», заинтересовывается Рыбниковым. Журналист начинает всерьёз подозревать, что под потрёпанным обмундированием штабс-капитана скрывается японский шпион. Раскосое, скуластое лицо, постоянные поклоны и манера потирать руки - всё это не случайно.

Каким невообразимым присутствием духа должен обладать этот человек, разыгрывающий... в столице враждебной нации такую злую и верную карикатуру на русского забубённого армейца!

Щавинский хочет подтвердить свои подозрения. Улучив момент, он наклоняется к штабс-капитану и говорит, что тот - японский военный агент в России. Но Рыбников никак не реагирует. Журналист даже начинает сомневаться: ведь среди уральских и оренбургских казаков много именно таких монгольских, с желтизной, лиц. Шавинский обещает штабс-капитану сохранить его тайну, восхищается его самообладанием и восторгается японским презрением к смерти. Рыбников комплимент не принимает: русский солдатик ничем не хуже. Журналист пытается задеть его патриотические чувства: японец все-таки азиат, полуобезьяна... Рыбников с этим охотно соглашается. Щавинский снова начинает сомневаться в своих выводах.

Под утро решают продолжить кутёж у «девочек», где Щавинский, словно в шутку, называет Рыбникова именами японских генералов. Клотильда уводит Рыбникова на второй этаж.

Влечение к женщине, подавляемое до сих пор суровой аскетической жизнью, постоянной физической усталостью, напряжённой работой ума и воли, внезапно зажглось в нём нестерпимым, опьяняющим пламенем.

Через некоторое время Рыбников засыпает тревожным сном. С его губ срываются слова чужой речи. Испуганная Клотильда спускается вниз и присоединяется к компании, неизменно образовывающейся вокруг загадочного клиента Лёньки, по слухам, связанного с полицией. Клотильда рассказывает ему о своём странном госте, который говорит во сне по-японски и напоминает ей микадо, о его «странной нежности и страстности».

Лёнька осматривает штабс-капитана в дверную щёлку и решает действовать. Через минуту он уже стоит на крыльце и тревожными свистками сзывает городовых.

Проснувшись, Рыбников слышит тяжёлые шаги в коридоре. По лицу Клотильды он понимает, что ему грозит опасность. Фальшивый штабс-капитан поворачивает ключ в двери, мягким движением вскакивает на подоконник и распахивает окно. Женщина с криком хватает его за руку. Он вырывается и неловко прыгает вниз. В то же мгновение дверь падает под ударами, и Лёнька с разбегу прыгает за ним. Рыбников не сопротивляется, когда преследователь наваливается на него. Он только просит: «Не давите, я сломал себе ногу».

В «Молохе», в «Поединке» и во многих других произведениях Куприн выступал как мастер психологического анализа. О мастерстве его в этой области ярко свидетельствовал рассказ «Штабс-капитан Рыбников» (1906), явившийся откликом на недавние события — русско-японскую войну. В нем изображен японский разведчик в Петербурге, маскирующийся под туповато-грубогоштабс-капитана и проникающий под таким видом в различные учреждения для сбора необходимых ему сведений.

Создание этого образа выявило глубинные возможности психологического дарования Куприна. Его не интересовала сама рискованная деятельность «штабс-капитана», но занимали тайные движения загадочной для него души.

«Какие страшные ощущения должен он испытывать, балансируя весь день, каждую минуту над почти неизбежной смертью», — думает о нем второй герой рассказа, известный петербургский фельетонист Щавинский. Воссоздать эти «ощущения», не прибегая к раскрытию их самим «штабс-капитаном», — основная психологическая задача рассказа.

В основе создания образа — резкий контраст двух лиц Рыбникова: грубая, злая и вместе с тем верная карикатура на русского забубенного армейца и постоянно сквозящие через нее черты иного, нерусского облика: это прорвавшийся нерусский жест, произнесенное слово, чуждое для разговорной речи русского офицера, мгновенная вспышка ненависти в глазах, излишняя развязность и т. д.

До этого скрытого лица штабс-капитана читатель добирается с помощью «проницательного сердцеведа» Щавинского, которому проникновение «в тайные, недопускаемые комнаты человеческой души» доставляет «странное, очень смутное для него самого наслаждение».

Сюжет рассказа построен на психологических перипетиях тайной напряженной борьбы «с чужой душою», которую затевает фельетонист с Рыбниковым.

Цель этой борьбы — не разоблачение разведчика как такового, маска мнимого капитана могла обмануть лишь людей недалеких и беспечных в своем самодовольстве. Цель Щавинского — понять душу «смельчака», раскрыть тайну «этого постоянного напряжения ума и воли, этой дьявольской траты душевных сил».

Достигнуть этой цели ему удается только отчасти, — Рыбников продолжает свою отчаянную игру, — и полный уважения и ужаса перед необычной силой воли и «одиноким героизмом» фельетонист вдевает в петлицу капитанского пальто бутоньерку с розой в знак мира: «не будем больше изводить друг друга».

Психологический облик капитана Рыбникова создается путем накопления отдельных наблюдений за его поведением, речью, скрытым презрением. Воссоздание психологии человека путем самораскрытия дается в рассказе «Река жизни» (1906). В течение обыденной пошлой жизни врывается нечто трагическое. Студент, увлеченный недавними революционными событиями, не выдерживает испытания и на допросе жандармского полковника предает своих товарищей.

Прежде чем застрелиться, он пишет письмо-исповедь, в которой прослеживает, как постепенно шло проникновение в его душу подлой и рабской трусости, а «тихое оподление души человеческой ужаснее всех баррикад и расстрелов в мире». Студент видел, как в дни революции рождалисьорлята, он и сейчас не отрекается от нее, но у него дряблая душа, и он решает умереть.

Психологический самоанализ студента получил высокую оценку физиолога И. П. Павлова, который нашел, что Куприну удалось убедительно показать, что его герой стал жертвой «рефлекса рабства».

Заглавию «Река жизни» автор придал философско-символический смысл. Это широкий жизненный поток определенного времени с его трагизмом, низкими и высокими устремлениями, и вместе с тем это часть неодолимой и вечной «реки жизни», которая вбирает в себя и очищает все потоки. В последние мгновения жизни юный самоубийца начинает сознавать неразрывную связь всего мирового процесса.

«Все наши дела, слова и мысли, — пишет он, — это ручейки, тонкие подземные ключи. Мне кажется, я вижу, как они встречаются, сливаются в родники, просачиваются наверх, стекаются в речки — и вот уже мчатся бешено и широко в неодолимой Реке жизни. Река жизни — как это громадно! Все она смоет рано или поздно, снесет все твердыни, оковавшие свободу духа».

К мысли о том, что ничто не пропадает бесследно в вечном движении «Реки жизни», Куприн не раз еще вернется в своем дальнейшем творчестве.

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.