Что написал генрих гейне. Краткая биография генриха гейне

Христиан Иоганн Ге́нрих Ге́йне (нем. Christian Johann Heinrich Heine , произносится Ха́йнрих Ха́йнэ ; 13 декабря , Дюссельдорф - 17 февраля , Париж) - немецкий поэт , публицист и критик .

Гейне считается «последним поэтом романтической эпохи» и одновременно её главой. Он сделал разговорный язык способным к лирике, поднял фельетон и путевые заметки до художественной формы и придал ранее не знакомую элегантную лёгкость немецкому языку.

Биография

Родился в семье обедневшего еврейского купца в Дюссельдорфе , торговавшего тканью. Кроме него в семье росли ещё трое детей - Шарлотта, Густав и Максимилиан. Первоначальное воспитание Генрих получил в местном католическом лицее, где ему была привита любовь к пышности католического богослужения. Воспитанием сына серьезно занималась мать Бетти (Пейра). Образованная и мудрая женщина, она хотела обеспечить Генриху хорошее образование.

После изгнания французов и присоединения Дюссельдорфа к Пруссии Генрих переходит в экономическое училище. После этого Генриха отправили на стажировку во Франкфурт-на-Майне . Это была попытка сделать из мальчика продолжателя родовой финансово-торговой традиции. Но она провалилась, и Генрих вернулся домой. В 1816 году родители отправляют сына в Гамбург , где у его дяди, Соломона Гейне, был банк. Как настоящий педагог, он дал Генриху возможность раскрыть свои способности и поставил племянника во главе маленькой компании. Но Генрих «успешно» провалил дело меньше, чем за полгода. Тогда дядя поставил его вести бухгалтерские счета, но Генрих всё больше увлекался лирикой. Поссорившись с дядей, Генрих снова возвращается домой.

За три года, проведенные у Соломона, он влюбился в свою кузину Амалию, дочь дяди Соломона. Любовь осталась безответной, и все переживания Генриха нашли выход в его стихах - особенно хорошо это видно в «Книге песен».

Родители дали согласие на поступление сына в университет. Сначала он поступил на юридический факультет Боннского университета . Но, прослушав всего одну лекцию, Гейне увлекается посещением лекции по истории немецкого языка и поэзии, которую читал Август Шлегель . В 1820 году Гейне переходит в Гёттингенский университет , однако его исключают за вызов одного из студентов на дуэль, которым он отреагировал на антисемитские оскорбления. С 1821 по 1823 годы Гейне учится в Берлинском университете , где слушает курс лекций у Гегеля . В это время он приобщается к литературным кругам города.

Право, не знаю, заслуживаю ли я того, чтобы гроб мой украсили когда-нибудь лавровым венком. Поэзия, при всей моей любви к ней, всегда была для меня только священной игрушкой или же освящённым средством для небесных целей. Я никогда не придавал большого значения славе поэта, и меня мало беспокоит, хвалят ли мои песни или порицают. Но на гроб мой вы должны возложить меч, ибо я был храбрым солдатом в войне за освобождение человечества!

Оригинальный текст (нем.)

Ich weiß wirklich nicht, ob ich es verdiene, daß man mir einst mit einem Lorbeerkranz den Sarg verziere. Die Poesie, wie sehr ich sie auch liebt, war immer nur ein heiliges Spielzeug oder geweihtes Mittel für himmlische Zwecke. Ich habe nie großen Wert gelegt auf Dichter-Ruhm, und ob man meine Lieder preiset oder tadelt, es kümmert mich wenig. Aber ein Schwert sollt ihr mir auf den Sarg legen; denn ich war ein braver Soldat im Befreiungskrieg der Menschheit.

Генрих Гейне, Путевые картины, Путешествие из Мюнхена до Генуи, глава XXXI, 1829 (перевод В. А. Зоргенфрея)

В гитлеровской Германии произведения Гейне сжигали.

Основные произведения Гейне

• сборник стихов Книга песен (Buch der Lieder ), 1827
• Путевые картины (Reisenbilder ):
  • 1 том - Путешествие по Гарцу (Die Harzreise ), 1826
  • 2 том - Северное море (Nordsee ) и Идеи. Книга Ле Гран (Ideen. Das Buch Le Grand ), 1827
  • 3 том - Путешествие из Мюнхена до Генуи (Reise von München nach Genua ) и Луккские воды (Die Bäder von Lucca ), 1829
  • 4 том - Город Лукка (Die Stadt Lucca ) и Английские фрагменты (Englische Fragmente ), 1831
• сборник стихов Новые стихотворения (Neue Gedichte ), 1844
• сборник стихов Романсеро (Romanzero ), 1851

Гейне был дальним родственником Карла Маркса по материнской линии. Примечательно то, что они познакомились в Париже в 1843 году и не подозревали о своём родстве. Поэт был очарован умом этого молодого философа и почти ежедневно приходил на улицу Вано поговорить о политике и литературе. Они разделяли пристрастие к французским утопистам. Карл призывал Гейне поставить свой поэтический гений на службу свободе: «Оставьте эти вечные любовные серенады и покажите поэтам, как орудовать хлыстом».

Примечания

Литература

Могила в Париже

• Кирпичников А., Две биографии. Ж. Санд и Гейне Гейне, М., -
• Вейнберг П. И., Генрих Гейне, его жизнь и литературная деятельность, изд. 2-е, СПБ., («Биографическая биб-ка» Павленкова).
• Шелер Альфред, Генрих Гейне, М.,
• Овсянико-Куликовский Д. Н., Поэзия Генриха Гейне, СПБ.,
• Анненский И. Ф. Гейне прикованный. Гейне и мы // Анненский И. Ф. Книги отражений. - М., 1979;
• Коган П. С., Очерки по ист. зап.-европ. литературы, т. II.
• Меринг Ф., ст. в кн. «Мировая лит-pa и пролетариат»,
• Фриче В. М., Очерк развития зап.-европейской литературы,
• Гейне в воспоминаниях современников. - М., ;
• Гиждеу С. П. Лирика Генриха Гейне. - М., ;
• Дейч А. Н. Судьбы поэтов. Гельдерлин. Клейст. Гейне. - М., .
• Пронин В. А. Генрих Гейне // История зарубежной литературы XIX века. (Под ред. Н. П. Михальской) - Ч. 2. - М., . - С. 115-126.
• Дежуров А. С. «Книга песен» Генриха Гейне // Зарубежная литература XIX в. Практикум для студентов, аспирантов, преподавателей-филологов и учащихся старших классов школ гуманитарного профиля. - М., . - С. 104-122.
• Strodtmann Ad., H. Heine, Leben und Werke ( - , 2 Bde, русск. сокр. пересказ Чуйко).
• Hüffer H., Aus dem Leben H. Heine’s, .
• Ducros L., H. Heine et son temps, .
• Prölss Rob., H. Heine, .
• Bölsche, H. Heine, Versuch einer ästhetisch-kritischen Analyse seiner Werke, .
• Brandes G., Das Junge Deutschland, 1891 (есть русск. перев.).
• Betz P. L., Heine im Frankreich,
• Legras Jules, H. Heine poète,
• Karpeles G., H. Heine, Aus seinem Leben und seiner Zeit, (А. Г. Горнфельд , Друзья и враги Гейне (из кн. G. Karpeles’а), см. его книгу «На Западе», СПБ., или «Русск. богатство», , V)
• Zurlinde O., H. Heine und die deutsche Romantik,
• Lichtenberger H., H. Heine penseur,
• Fürst R., H. Heine, Leben, Werke und Briefe,
• Plotke, H. Heine als Dichter des Judentums,
• Brauweiler E., Heine’s Prosa,
• Wendel H., H. Heine, ein Lebens- und Zeitbild,
• Wolff M. J., H. Heine,
• Jess H., H. Heine,
• Petriconi Giac., Arrigo Heine, Roma,
• Belart W., Gehalt und Aufbau von H. Heine’s Gedichtsammlungen,
• Bieber H., H. Heine, Gespräche, Briefe, Tagebücher, Berichte seiner Zeitgenossen,
• Clarke A. M., Heine et la monarchie de Juillet, ;
• Ras G., Börne und Heine als politische Schriftsteller, ;
• Beyer, Der junge Heine, .
• Григорьев А., Собр. сочин., под ред. А. Спиридонова, т. I (указ. ст.), П.,
• Писарев, Гейне Гейне, Сочин, т. II;
• Его же, Вольные русские переводчики, там же;
• Грузинский А. Е., Литературные очерки, Алекс. Н. Веселовский. Герцен-писатель. Комарович. Достоевский и Гейне, «Современный мир», , Ї 10;
• Шувалов С., Лермонтов и Гейне, сб. «Венок Лермонтову»;
• Тынянов Ю., Блок и Гейне, сб. «О Блоке», П., ;
• Его же, Тютчев и Гейне, «Книга и революция», , Ї 4;
• Чулков Гейне, Тютчев и Гейне, «Искусство», Ї 1;
• Блок А., Предисловие к «Путевым картинам», Собр. сочин. Гейне, т. II, «Всемирная лит-ра», ;
• Его же, Герцен и Гейне, сб. «А. И. Герцен», Гиз, ;
• Его же, Герцен и юдаизм, «Жизнь искусства», П., , Ї 31;
• Книпович Е. Ф., Блок и Гейне, сб. «О Блоке», «Никитинские субботники», ;
• Фёдоров А., Русский Гейне, сб. «Русская поэзия XX в.», Л., .

Ссылки

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Гейне" в других словарях:

Генрих (Heinrich Heine, 1797 1856) знаменитый немецкий поэт и публицист. Р. в семье обедневшего еврейского купца в Дюссельдорфе. Первоначальное воспитание Г. получил в местном католическом лицее, где ему была привита любовь к пышности… … Литературная энциклопедия

- (Генрих Heine) великий нем. поэт, по происхождению еврей, сынкупца Самсона Гейне, род. 13 декабря 1798 г. в Дюссельдорфе на Рейне.Значительное влияние на его умственное и нравственное (но не напоэтическое) развитие имела его мать, женщина очень… … Энциклопедия Брокгауза и Ефрона

- (Heine) Генрих (1797 1856), немецкий поэт и публицист. С 1831 в эмиграции в Париже. Романтическая ирония страдающего от несовершенства и прозы жизни героя, сарказм и лиризм, дерзкий вызов самодовольной пошлости в Книге песен (1827), проникнутой… … Современная энциклопедия

- (Heine) Томас Теодор (1867 1948). Немецкий живописец, рисовальщик, декоратор и скульптор. Один из главных участников сатирического журнала Симплициссимус (1896) … 1000 биографий

Гейне - Крупнейшим поэтом революционной демократии был Генрих Гейне (1797 1856). Сборник его ранних стихотворений «Книга песен» (1827 г.) свидетельствует о связи поэта с романтизмом. Но своей иронией Гейне как бы разлагает изнутри возвышенный и условный… … Всемирная история. Энциклопедия

Генрих Гейне

(Heinrich Heine, 1797—1856)

Великий поэт Генрих Гейне прошел трудный творческий путь. В ранних его произведениях нашли выражение идеи революционного романтизма. В зрелые годы, отражая в своем творчестве социально-политическое развитие современного ему европейского общества, борясь с эпигонами романтизма, он стал представителем критического реализма и близко подошел к пониманию роли пролетариата.

Положительное влияние на Гейне оказал Маркс. Энгельс назвал его «наиболее выдающимся из всех современных немецких поэтов» 1 .

Гейне родился в Дюссельдорфе. Его детство прошло в период оккупации города войсками Наполеона.

В ноябре 1813 г. французские войска ушли из Дюссельдорфа, а в 1814 г. Наполеон был низложен. В Германии торжествовала реакция.

В 1819 г. Гейне поступил на юридический факультет Боннского университета. Там он слушал лекции известного романтика Августа-Вильгельма Шлегеля.

Из Боннского университета Гейне перешел в Геттингенский, потом в Берлинский и снова в Геттингенский университет, который окончил в 1825 г., получив степень доктора права.

В годы занятий в университете Гейне пишет свою первую трагедию «Альмансор» (Almansor). В этой романтической пьесе он заклеймил фанатизм испанских монахов. В другой трагедии — «Вильям Ратклиф» (William Ratcliff)—герой, разочаровавшись в лицемерии высшего общества, становится разбойником, он наводит страх и ужас на богатых и защищает всех обездоленных.

Эти ранние пьесы Гейне были гневным протестом против реакции, царившей в то время в Германии.

В 1827 г. поэт издал «Книгу песен» (Buch der Lieder). Это произведение было новым этапом в развитии немецкой поэзии. Оно состоит из циклов: «Страдания юности», «Лирическое интермеццо», «Опять на родине» и «Северное море».

Все стихотворения «Страданий юности» развивают тему неразделенной любви. В них в известной мере отразились события личной жизни поэта, его неудачная любовь к кузине Амалии, но в целом все они несут в себе обобщение, выражают мысли, настроения и переживания духовно богатого человека, страдающего в условиях феодальной действительности. «Страдания юности» являются поэтической исповедью пережившего драму влюбленного юноши. Поэт эмоционально описывает зарождение любви, свидание с любимой, разлуку с ней, сомнения и муки. Искренние чувства наполняют каждое стихотворение.

Лейтмотив «Страданий юности» заключается в том, что герой этого цикла, мечтающий об искренней любви, сталкивается с лицемерием и эгоизмом. Он живет в мире кошмарных видений и снов (раздел «Сновидения»). Любовь несет ему тяжкие страдания и ведет к гибели.

Поэт язвительными насмешками уничтожает своего противника— ничтожного аристократического щеголя:

Мне снился франтик — вылощен, наряден,
Шел на ходулях, ножки с ноготок,
Прекрасный фрак, как снег воротничок,
И что ж — внутри он грязен был и смраден.

(Пер. В. Левика)

Гейне высмеивает салонное общество, отвергнувшее его, плебея:

Я не хочу, чтоб сволочь золотая,
В шаблонных масках гордо выступая,
Меня к родне причислила своей.

(Пер. В. Левика)

В «Книге песен», особенно в циклах «Страдания юности» и «Лирическое интермеццо», сильно звучат романтические мотивы; однако Гейне не был сторонником реакционных романтиков, идеализировавших историческое прошлое. И хотя многие животрепещущие проблемы были неясны молодому поэту, его надежды устремлены не в прошлое, а в грядущее. Гейне знал, что без понимания жизни народа он не найдет дороги к этому будущему. Романтизм Гейне тесно связан с действительностью и носит прогрессивный характер. Поэтому не случайно одним из важных источников «Книги песен» был фольклор.

Гейне с интересом знакомился с народным творчеством, и это увлечение отразилось в его книге. «Романсы», включенные в цикл «Страдания юности», — доказательство этому. В них поэт широко использовал балладно-романсовую форму. Он явно подражал шотландским («Гонец»), испанским («Дон Рамиро») и немецким («Раненый рыцарь») балладам.

Романсы «Валтасар» и «Гренадеры» — подлинные шедевры этого раздела. В первом из них Гейне изобразил тирана, обреченного на гибель; второй романс был вызовом реакционерам из «Священного союза». Гренадеры, ветераны наполеоновских войн, были для Гейне солдатами свободы.

Второй цикл «Книги песен» — «Лирическое интермеццо» — новая ступень в разработке той же самой темы. Новое здесь — в открытом выражении любовных переживаний. Отбрасывая условные приемы изображения (фантастику, сновидения и т. п.), Гейне с предельной искренностью говорит о своих чувствах.

«Интермеццо» — лирический дневник поэта. Он открывается воспоминанием о счастливом дне, когда было сделано первое любовное признание:

В чудесный светлый майский день,
Когда повсюду пенье,
В тот день я ей признался
В желаньн и томленьн.
(Пер. М. Павловой)

Затем восторги любви сменяются горестным переживанием. Герой узнает, что возлюбленная ему изменила. Природа сочувствует страдающему юноше: соловьи стонут, никнут головки цветов. Поэт пытается снять тоску ироническим отношением к любви:

Я в сновидении плакал;
Мне снилось, что ты умерла.
Проснулся я — и влажной
Щека от слез была,
Я в сновидении плакал;
Мне снилось — я счастлив с тобой.
Проснулся я — и слезы
Все катятся рекой.
(Пер. Вл. Разумовского)

Появление иронии в лирике Гейне — свидетельство того, что поэт стремится освободиться от предмета своих страданий, возвыситься над ним через насмешку. Правда, ироническое отношение к героине не выходит у него за пределы мягкого юмора. Он все еще любит ее. Иной характер носит ирония Гейне там, где она касается состоятельных родственников возлюбленной и ее жениха. Тут смех становится средством выражения сатиры. Поэт подвергает злому осмеянию представителей буржуазно-аристократической среды, предельно заостряя их пороки,

Третья часть книги песен — «Опять на родине» — навеяна пребыванием поэта в Гамбурге — городе его неразделенной любви. Вновь нахлынули воспоминания о счастливо-горестных днях. Стихи, вошедшие в третью часть, отличаются большой жизненной конкретностью. Гейне делает ряд бытовых зарисовок, в лирическую тему он обычно вплетает иронию. Вот герой, например, встречает на улице своих родичей. Посыпались вопросы.

И я расспросил о кузинах,
О тетках, о скучной родне,
О песике, лаявшем звонко,
Который так нравился мне.
И после о ней, о замужней,
Спросил невзначай: где она?
И дружески мне сообщили:
Родить через месяц должна.
(Пер. В. Левина)

Для выражения своих страданий Гейне использует обобщенно-романтические образы. Так, цикл «Опять на родине» включает знаменитое стихотворение о Лорелее, имеющее фольклорный источник. В центре ее — образ пленительной, но жестокой красавицы, губящей своей красотой всех, кто ее видит. В изображении Лорелеи Гейне ближе к народно-песенному творчеству, чем Брентано. У романтиков Лорелея бросалась с утеса из-за неразделенной любви, у Гейне ома сама приносит страдание и гибель.

«Книга песен» завершается циклом «Северное море». Эта последняя часть имеет важное значение для творчества Гейне.

Если раньше природа дополняла и углубляла интимные переживания героя, то в стихотворениях «Северного моря» она рисуется как самостоятельная реальность. Такая поэзия для того времени, несомненно, была прогрессивной. Ведь большинство романтиков (Новалис, братья Шлегели, Вакенродер и другие) находились под влиянием философских теорий Шеллинга и Фихте. Одни из них были представителями фихтеанского идеализма и внешний мир считали только проекцией ощущений и эмоций личности. Другие разделяли взгляды Шеллинга и верили в то, что природа и человек лишь воплощают в разных формах объективную идею, являющуюся субстанцией мироздания.

Гейне в «Северном море» описывает природу как действительность, существующую независимо от идеи и сознания человека.

Он создал незабываемые художественные картины природы. Поэт изобразил многообразие морского пейзажа и различные события и сцены морской жизни. Море в изображении Гейне — символ свободы, мощи и красоты. Стихотворения «Сумерки», «Буря», «Приветствие морю» звучат как гимн бушующей непокоренной стихии.

В этом цикле он часто обращается к античному миру и трансформирует образы, созданные эллинами. Древняя Эллада глубоко интересовала многих писателей и мыслителей. Вннкельман, Лессинг, Виланд, Шиллер, Гете, Гельдерлин — все они испытали на себе воздействие античной культуры и стремились в соответствии со своим мировоззрением выяснить ее сущность.

Гейне считал античность колыбелью гармонического искусства, отрицающего мистицизм и утверждающего красоту бытия. Его увлекал оптимизм и гуманизм творений древних авторов. Поэт не разделял внеисторических взглядов на эллинизм Шиллера, высказанных им в стихотворении «Боги Греции». Гейне написал произведение под таким же названием. Здесь он не только оспаривает мнение Шиллера, но отчетливо выражает историческую точку зрения на античность. Достижения эллинской культуры он расценивал как определенный этап развития человечества.

В «Северном море» Гейне выступил первоклассным мастером интонационного стиха. Смена ритмов, богатство рифм, звукопись, гиперболы, игра слов, чередование повторов, сарказм и патетика — все эти поэтические средства подчинены одной цели — ясному выражению мировоззрения и мироощущения поэта.

«Книга песен» вызвала различную оценку критики. Некоторые литературоведы считали Гейне поэтом мимолетных настроений, смутных рефлексий, скептиком и даже родоначальником импрессионизма, но все эти определения поверхностны. Гейне вошел в поэзию как тонкий лирик, как выдающийся мастер в передаче тончайших движений души и сердца. Чувство в его лирике незаметно переходит в мысль, заключает в себе большие обобщения. В лирической поэзии Гейне обобщены страдания, тревоги передовых людей 20-х гг. XIX века, живущих в условиях социального гнета, выражена глубокая вражда к современному общественному строю.

«Книга песен» — замечательный памятник немецкой литературы. Лирические мотивы, глубокие эмоции, колоритные пейзажные картины и мелодичность ее волновали многих русских и европейских музыкантов. Чайковский, Римский-Корсаков, Бородин, Рахманинов, Шуберт, Шуман, Лист и Григ создали на стихи Гейне много романсов и песен.

20-е годы были для Гейне весьма знаменательными. Если его «Книга песен» прокладывала новую дорогу для развития поэзии, то «Путевые картины» (Reisebilder) явились новаторским прозаическим произведением. Гейне долго работал над ними. Первый том «Путевых картин» он выпустил в 1824 г., а четвертый — в 1830.

В то время в Германии многие писатели публиковали книги о своих путешествиях и скитаниях. Большинство таких произведений скрупулезно описывали дорожные впечатления или посвящались пространным и часто скучным рассуждениям о виденном и пережитом.

«Путевые картины» Гейне необычны во многих отношениях. Они — образец лирической романтической прозы. Писателя не интересуют мелкие события и происшествия. Свое внимание он сосредоточивает на внутренних переживаниях и значительных явлениях общественной жизни. Поэтому его «Путевые картины» являются художественным синтезом лирики и публицистики, и отдельные прозаические куски их звучат как стихотворения в прозе. Все эти особенности определяются идейным содержанием произведения, а не являются формальными новациями.

В «Путевых картинах» Гейне решает политические задачи своего времени и раскрывает конфликт ищущей справедливости личности со старым обществом. Он и здесь, как и в «Книге песен», выступает против социальных, моральных и религиозных устоев феодально-буржуазного строя. В «Путевых картинах» усиливаются сатирические мотивы. Экономика, политика, право, воспитание, наука, искусство и религия — объекты остроумных и язвительных атак Гейне.

«Путевые картины» состоят из четырех частей. Первая часть — «Путешествие по Гарцу» начинается стихотворением. Оно эмоционально выражает настроение поэта. Ему надоело слушать пустые разговоры, он не хочет видеть людей, одетых во фраки, и от этой чопорной толпы бежит на лоно природы. С высоких горных вершин поэт будет презрительно смотреть на маскарад житейской пошлости.

«Путешествие по Гарцу» — произведение о странствиях писателя. На дороге путник встречает упитанного самодовольного розовощекого мещанина из Гослара. Беседуя с писателем, бюргер откровенно высказывает свои взгляды. Он — защитник библейских канонов. По его мнению, бог создал мир целесообразно, поэтому все на земле хорошо. Свои теологические воззрения филистер из Гослара считает неопровержимыми. Гейне уничтожает его «философию» остроумным художественным приемом. Природа в присутствии этого пошляка теряла свои краски и голоса. Одно его присутствие убивало, как чумное дыхание, радость жизни. А как только он ушел, все вокруг засверкало и запело. Так зло Гейне осмеивал проповедников средневековой теологии.

Описывая развалины замков, ушедшие в прошлое рыцарские турниры, поэт отрицательно отзывается о вельможах и направляет против них стрелы своей сатиры. Автор видел, что старый мир гибнет под натиском буржуазии. Гейне отмечал: «Мы живем в особо примечательные времена: тысячелетние соборы срываются, а имперские короны сваливаются в чуланы».

Но поэт не только осуждал феодализм, он резко критиковал и буржуазное общество. Он язвительно писал об официальной системе образования, о лженауке, схоластах-профессорах. Гейне, например, так характеризовал население одного из древнейших университетских городов Германии — Геттингена: «В общем жители города Геттингеиа делятся на студентов, профессоров, филистеров и скотов, каковые четыре сословия, однако, далеко не строго различаются между собой, сословие скотов — преобладающее... Число геттингенских филистеров должно быть очень велико: их — как песку или, лучше сказать, как грязи на берегу моря...»

Гейне осуждал и националистов. В период наполеоновских войн поэты Арндт и Шенкендорф стремились сплотить немецкую нацию против завоевателей, но при этом фактически становились на позиции шовинизма. Гейне был органически противен любой национализм. Поэтому не случайно в «Путешествии по Гарцу» он нарисовал отвратительный портрет немецкого шовиниста: «То был человек из эпохи, когда вши благоденствовали, а парикмахеры боялись умереть с голоду. Его длинные волосы болтались, на нем был рыцарский берет, черный сюртук старонемецкого покроя, грязная рубашка, исполнявшая одновременно обязанности жилетки, и под нею — медальон с клочком волос, принадлежавших белому блюхеровскому коню. С виду это был дурак в натуральную величину».

Путешествуя по горам Гарца, поэт познакомился и с людьми, которые его восхищали. Гейне посетил серебряные рудники в Клаустале, беседовал с рабочими. Их искренность, трудолюбие и душевная щедрость возбудили в сердце поэта горячее чувство симпатии к ним. Он поэтически описал домик простого рудокопа в стихотворении «На горе стоит избушка» и нарисовал образ мальчика-пастуха. Гейне всем сердцем полюбил скромных тружеников, но видел, что они лишены элементарных прав и живут под гнетом власть имущих.

Вторая часть «Путевых картин» — «Идеи. Книга Ле Гран» (в нее Гейне включил раздел «Северное море»)—существенно отличается от «Путешествия по Гарцу».

Образ Ле Грана — центральный образ этой части. Еще в детстве воображение Гейне поразил барабанщик наполеоновской армии Ле Гран. Он, представитель народа, был для него выразителем всего нового. Шли годы, и для поэта этот образ приобретал все более важное значение. Гейне противопоставлял барабанщика охранителям старого порядка. В изображении писателя Ле Гран был человеком действия и солдатом свободы.

В этой книге поэт идеализировал Наполеона. Для него Бонапарт был не завоевателем, а носителем прогресса, продолжателем революции. Позднее о Наполеоне Гейне будет судить объективнее.

Критикуя современное ему общество, писатель в «Книге Ле Гран» высказывает антибуржуазные мысли и с восторгом пишет о «красном марше гильотины», т. е. по существу призывает народ к борьбе с угнетателями.

В композиционном отношении «Книга Ле Гран» очень сложное произведение. Художник свободно переходит от одной темы к другой. Воспоминания детства, лирические отступления чередуются здесь с размышлениями автора.

Реальное изображение исторических событий, глубокий подтекст, образный язык, тонкая ирония и злая сатира — все это характерные особенности этой части.

В третьей части «Путевых картин», которую Гейне назвал «Италия. Путешествие от Мюнхена до Генуи» (сюда вошел и очерк «Луккские воды») он описал картины социального неравенства, роскоши и нищеты и высказал мысль о том, что Европа все увереннее становится на путь освобождения от рабства.

«Английские отрывки» — последняя часть «Путевых картин» (она объединяет «Поздние добавления» и набросок «Город Лукка»). Эта часть примечательна своим антибуржуазным содержанием.

Живя в Англии, Гейне наблюдал развитие капиталистических отношений. В его изображении огромный Лондон напоминает ад. Лондонская жизнь полна резких контрастов. Писатель с возмущением отзывается об обществе, в котором господствует закон купли-продажи. Для Гейне английский капитализм означает новый вид человеческого рабства.

Гейне понимал, что дальше народы так жить не могут. И когда в 1830 г. во Франции началась революция, он восторженно приветствовал ее. Известие об этом событии, полученное поэтом на о-ве Гельголанде, он назвал «солнечными лучами, завернутыми в бумагу».

Ему душно было жить на родине. После окончания университета он тщетно пытался получить профессуру в Мюнхене и адвокатскую практику в Гамбурге. С известием о революции Гейне решил покинуть Германию и переехать в Париж.

Культурная жизнь в Париже била ключом. Это был период расцвета критического реализма в литературе. Гейне познакомился там со многими выдающимися писателями и поэтами — Беранже, Бальзаком, Жорж Санд и другими.

Гейне увлекается идеями Сен-Симона, читает работы других утопических социалистов.

Его интересует политическая борьба, и поэтому в эти годы он в основном пишет публицистические сочинения.

Гейне хотел познакомить соотечественников со всем новым, что возникало в общественной жизни Франции, и с большим увлечением, начиная с 1831 г. писал корреспонденции во «Всеобщую Аугсбургскую газету». Вскоре он собрал их в одну книгу и в 1832 г. опубликовал ее под названием «Французские дела» (Französische Zustände).

Эти корреспонденции разнообразны по темам. В них писатель нарисовал портреты многих политических деятелей. Он показывает реакционную сущность монархистов, критикует политику короля Луи Филиппа и убеждает читателей в том, что народ, совершивший июльскую революцию 1830 г., был обманут буржуазией. Все плоды этой революции присвоили себе финансисты, а положение людей труда осталось прежним. Он с горечью писал о том, что «отныне будут господствовать банкиры». Один из вдохновителей «Священного союза» канцлер Австрии Меттерних понимал антиправительственную сущность корреспонденции Гейне и приказал редакции газеты не печатать его очерков.

В 1833 г. писатель публикует книгу «Романтическая школа» (Die romantische Schule), а в 1836 г. выходит более полное ее издание. Это произведение решает основные эстетические и литературные проблемы. Написано оно в форме живого очерка. Гейне выступает в нем как глубокий знаток немецкого романтизма. Он тщательно прослеживает истоки этого литературного течения, его теорию и практику. По мнению автора, романтики развивали тенденции средневекового искусства. Гейне рассматривает романтизм исторически, он считает, что на возникновение этого направления оказали влияние наполеоновские войны и формирование капитализма.

Гейне не ограничился историко-литературным анализом романтического направления, он дал ему и классовую оценку. Критик подчеркивал реакционную сущность многих произведений романтиков и писал об «аристократическом чудовище», которое «высовывало в это время свою безобразную голову из мрачных лесов немецкой литературы».

Гейне был далек от узкого, тенденциозного отношения к романтизму. Критикуя реакционных романтиков, он отмечал их положительную роль в борьбе со складывающимися буржуазными отношениями.

В «Романтической школе» Гейне сделал обзор немецкой литературы XVIII и XIX вв. Его симпатии на стороне писателей социально активных, готовящих своим творчеством завтрашний день. Отсюда высокая оценка им Шиллера и Лессинга. В Лессинге Гейне восхищает то, что тот «писал во имя великих идей революции», «разрушил Бастилии мысли», «участвовал в сооружении храма свободы» (книга первая).

Отношение Гейне к Гете двойственное. Он ценит его как великого художника, но порицает за общественную пассивность. «Поэзия Гете не порождает действия, как создания Шиллера»,

Но вместе с тем Гейне не отрицает большого общественного значения творчества Гете в другом плане: оно приучало любить жизнь, непочтительно относиться к религиозному аскетизму. Гейне отмечает ненависть к Гете клерикалов. «Они боялись его влияния на народ, которому он внушал свое мировоззрение через свою улыбчивую поэзию, через самые непритязательные из своих песенок».

В годы юности Гейне увлекался идеализмом. Но шло время. Он познакомился с жизнью народов, классовой борьбой, и под влиянием этого у него сложилось новое отношение к философскому идеализму. Результатом долгих раздумий и серьезных исследований было его произведение «К истории религии и философии в Германии» (Zur Geschichte der Religion und Philosophie in Deutschlahd, 1834).

Историю немецкой философии Гейне рассматривает как историю духовного освобождения от устаревших идеалистических принципов. Генезис идеалистических систем в Германии он связывает с общественным движением и считает их «сновидениями французской революции». Гейне утверждал, что философская немецкая революция была только увертюрой к социально-политической, и предсказывал, что вскоре по Германии пронесется гигантский очистительный шквал. Он писал: «Не смейтесь над фантастом, ожидающим в мире явления той самой революции, которая уже произошла в области духа. Мысль предшествует делу, как молния грому. А немецкий гром, конечно, тоже немец, он не особенно подвижен и приближается с некоторой медлительностью; но он грянет... В Германии будет разыграна пьеса, в сравнении с которой французская революция покажется лишь безобидной идиллией».

В этой работе автор проявил философскую прозорливость. Он раньше всех увидел глубокую и тонкую связь немецкой идеалистической философии с революционным движением. В то же время он показал ограниченность философского идеализма.

Гейне был в числе немногих, понявших революционный характер диалектики Гегеля и сделавших из нее радикальные выводы. Эту его философскую проницательность высоко оценил Энгельс.

Гейне решительно отвергает католицизм и христианство и называет всякую религию религией рабов.

Писатель приходит к пониманию того, что ответы на вопросы современности надо искать в реальной жизни и в революционной борьбе.

В 1840—1843 гг. Гейне снова сотрудничает во «Всеобщей Аугсбургской газете». Статьи, напечатанные на ее страницах, вошли в другую его книгу «Лютеция» 2 (Lutetia, 1840—1847).

В «Лютеции» даны хроника и анализ политической жизни Франции.

Франция, подпавшая под власть узурпаторов и фабрикантов, — единственный герой «Лютеции». Гейне видел, что в стране назревает новая революция. Его не могли обмануть кажущееся внешнее спокойствие, самодовольство жиреющей буржуазии и самоуверенность правительства.

Гейне и в публицистике оставался прежде всего художником. Он использовал в своих корреспонденциях памфлетные, фельетонные, очерковые и даже новеллистические приемы. Свои мысли писатель почти всегда выражал в конкретных и типичных образах.

В те годы во Франции нашли себе убежище многие немецкие эмигранты. В Париже жило много радикалов, последователей известного немецкого публициста, автора «Парижских писем» Людвига Берне, представлявшего себе будущее в виде республики мелких лавочников. Гейне с ним встречался еще в 1815 г. во Франкфурте. Он сочувственно относился к борьбе Берме против прусского деспотизма, но даже и в те годы его отталкивал рационализм Берне, его сугубо утилитарные взгляды на искусство и отрицательное отношение к таким сложным явлениями культуры, какими были поэзия Гете и философия Гегеля.

В Париже, общаясь с Берне и его друзьями, Гейне яснее увидел их сектантскую замкнутость. Он решил высказать свое мнение о радикалах и их руководителе Людвиге Берне. Так появился памфлет «Людвиг Берне» (Ludwig Börne, 1840), в котором осуждены мелкобуржуазные радикалы.

С мелкобуржуазным радикализмом Гейне борется и в дальнейшем. В 1841 —1843 гг. он пишет политическую поэму «Атта Троль» (Atta Troll), выдержанную, по его признанию, «в причудливой, мечтательной манере той романтической школы», в которой он провел «самые приятные годы своей юности» и под конец «высек учителя».

Дань романтизму в «Атта Троль» Гейне отдает тем, что пишет произведение, свободное от дурной тенденциозности, распространенной в творчестве «младогерманцев», поэтов радикального направления, у которых образ превращался в простое средство политической пропаганды:

Повинуясь лишь капризу,
То галопом, то на крыльях
Мчится в сказочное царство
Мой возлюбленный Пегас,

(Пер. В. Левика)

Однако Гейне в «Атта Троль» отнюдь не поэт «чистого искусства». Он тенденциозен, но в хорошем смысле слова. Поэма сатирична. В образе медведя Гейне высмеял немецких радикалов с их эстетическим примитивизмом, пошлыми взглядами на социализм как на царство всеобщей уравниловки, несущее гибель красоте. Одновременно Гейне издевается над немецкими националистами, над поэтом швабской школы Пфицером, превращенным в мопса, и т. д. Всю свою злость на радикалов Гейне выразил в эпитафии на могиле Троля:

Троль, медведь тенденциозный,
Пылок, нравственен, смиренен,
Развращенный духом века,
Стал пещерным санкюлотом.
Плохо танцевал, и доблесть
Гордо нес в груди косматой.
Иногда зело вонял он,
Не талант, зато характер.

В годы, предшествовавшие революции 1848—1849 гг., в Германии появилась замечательная фаланга политических поэтов. «Песни ночного сторожа» Димгельштедта, «Неполитические песни» Фаллерслебена, «Стихи живого человека» Гервега, стихи «истинных социалистов», наивно веривших в мирный переход от феодализма, минуя капитализм, к социализму, — все эти произведения воспевали свободу. Но их абстрактность была чужда Гейне. Он создавал не лозунговые, а полнокровные стихотворения. Поэт решал трудную задачу—он прокладывал дорогу политической лирике.

Плодотворное влияние в этот период на него оказал Карл Маркс. Гейне познакомился с вождем рабочего класса в 1843 г. в Париже. Как известно, в это время Маркс издавал «Немецко-французский ежегодник». Гейне стал частым гостем Маркса. Благодаря Марксу он переходит на позиции реализма и, оставаясь по стилю романтиком, пишет произведения, насыщенные революционными идеями.

Политические стихи, написанные в 1839—1844 гг., Генрих Гейне включил в сборник «Современные стихотворения» (Zeitgedichte, 1844). В них он сражался за свободу народа на аванпостах политической борьбы. Он метко направлял свой «мстительный свинец» в «мерзостные брюха» врагов.

Все стихи этой книги развивают одну главную мысль. Гейне призывает немецкий народ к бескомпромиссным сражениям со всем буржуазно-феодальным миром. В этих стихах Гейне, используя гротеск, иносказания, шарж, наносит меткие удары по защитникам реакции, создает уродливые, иногда утрированные образы монархов, шовинистов и предателей народных интересов. Эти образы конкретный в то же время типизированы.

В стихотворении «Подкидыш» он называет ублюдком представителя прусской династии Гогенцоллернов:

Нет нужды мне назвать вам гада, —
Но утопить иль сжечь его надо!

(Пер. Л. Пеньковского)

«Подкидыш» Гогенцоллерн —собирательный образ, он воплощает в себе характерные черты немецких королей. Гейне ненавидел их и не скрывал этого. В «Романсной саге» поэт сатирически изобразил их генеалогию. Он заявил, что родоначальником прусских монархов был жеребец, и поэтому в их жилах течет конская кровь, а их речь напоминает ржанье. Они, по его мнению, «звери с головы до ног». Плотью от плоти своих предков считает Гейне и Фридриха-Вильгельма IV, на которого либералы возлагали большие надежды. Поэт обнажает истинную основу его политики — демагогию.

Гейне не только прибегал к прямым выпадам против врагов народа, но различными приемами вскрывал недостатки современного ему общества.

Отрицательные явления он описывал как положительные и этим усиливал иронию. Так, изображая «Мир навыворот», он писал:

Телята жарят поваров,
И доют баб коровы;
В бой за свободу науки и свет
Идут христианские совы.

(Пер. Ю. Тынянова)

Превращая священников в ратоборцев за научный прогресс, Гейне этим самым развенчивал их обскурантизм.

Поэт включил в свой сборник не только сатирические, но и революционные произведения. К ним в первую очередь необходимо отнести стихотворение «Силезские ткачи».

В 1844 г. ткачи Силезии поднялись против предпринимателей Цванцигера и Дирига. Правительство подавило восстание. Многие писатели посвятили этому драматическому событию талантливые произведения, но в них они лишь выражали свое сочувствие ткачам или оплакивали их участь. Гейне же под влиянием дружбы с Марксом оценил значение восстания ткачей с революционных позиций.

Два мотива пронизывают стихотворение: мотив резкого осуждения короля, церкви и старого строя, на которых держалась феодально-буржуазная система, и мотив революционный: Гейне высказал в «Силезских ткачах» уверенность в том, что королевскому деспотизму и лживой церкви саван соткут пролетарии:

Угрюмые взоры слезой не заблещут!
Сидят у станков и зубами скрежещут:
«Германия, саван тебе мы ткем,
Вовеки проклятье тройное на нем!
Мы ткем тебе саван.
Будь проклят бог! Нас мучает холод,
Нас губит нищета и голод,
Мы ждали, чтоб нам этот идол помог!
Но лгал, издевался, дурачил нас бог.
Мы ткем тебе саван».

(Пер. В. Левика)

В стихотворении нет индивидуализированных образов. Поэт показал рабочий класс как единый коллектив. Но тем не менее эта предельная типизация не превратилась в абстракцию. Гейне ввел в ткань своего стихотворения много очень характерных деталей из жизни ткачей. Они усилили образность, эмоциональность стихотворения и придали ему правдивость и убедительность. В «Силезских ткачах» Гейне интересно использовал прием повтора. Рефрен, завершающий каждую строфу стихотворения,— «Мы ткем тебе саван», — повторяясь несколько раз, подчеркивает твердую уверенность рабочих в гибели отживающего общества и их веру в свою победу.

В 1844 г. Энгельс в статье «Быстрые успехи коммунизма в Германии» утверждал, что стихотворение «Силезские ткачи» Гейне «является одним из самых сильных поэтических произведений, известных мне...» 3 .

Морис Торез в книге «Сын народа» писал, что «Гейне, подлинно революционный поэт и друг Маркса, вложил всю свою ненависть к эксплуататорам в «Песню силезских ткачей».

Создавая «Современные стихотворения», Гейне мучительно искал ответ па вопрос о том, в чем заключается роль поэта, какие задачи он должен решать своим творчеством. Ему чужды были произведения консервативных и либеральных писателей. Только в революции Гейне видел могучее средство, которое может излечить человечество от социальных недугов.

Поэт высказал скептическое отношение к тем литераторам, которые воспевали свободу «вообще». Такие произведения никого не затрагивали и никого не волновали.

В стихотворении «Политическому поэту» Гейне так характеризовал подобных писателей:

Раб любит о свободе петь
Под вечер в заведенье,
От этого питье вкусней,
Живей пищеварение.

(Пер. В. Левика)

Поэтов, любящих пустые «левые» фразы, он высмеял в стихотворениях «Тенденция», «Ночному сторожу» и «К Георгу Гервегу».

Истинное назначение писателя Гейне видел в действенной, конкретно-образной поэзии. Либеральным литераторам он противопоставлял поэта-трибуна, поэта-революционера. Образ такого писателя он раскрывает в стихотворениях «Теория», «Только подождите» и «Гимн». Стихотворение «Теория» является программой революционной поэзии. Поэта автор уподобляет барабанщику, которому дает такой наказ:

Людей барабаном от сна буди,
Зорю барабань в десять рук,
Маршем вперед, барабаня, иди,
Вот тебе смысл всех наук!

(Пер. Ю. Тынянова)

Но у Гейне возникают и сомнения. Он не видит в Германии тех сил, которые могли бы повести угнетенный народ к революции. Эти сомнения он высказал в стихотворениях «Жизненный путь» и «Ночные мысли».

Глубокое политическое содержание «Современных стихотворений» Гейне не мог выразить в старых песенных формах. О нашел для них новое художественное воплощение. Поэт использовал в сборнике элементы публицистичности, приемы ораторской речи и двухсложные, а не трехсложные стихотворные размеры.

Энгельс так отозвался о «Современных стихотворениях»: «Кроме того, Генрих Гейне, наиболее выдающийся из всех современных немецких поэтов, примкнул к нашим рядам и издал том политических стихов, куда вошли и некоторые стихотворения, проповедующие социализм» 4.

Сборником «Современные стихотворения» Гейне открыл новые перспективы для развития политической поэзии. Он повлиял на творчество многих крупных революционных поэтов Германии вплоть до наших дней. Бехер, Куба и Фюрепберг многим обязаны Гейне.

Вершиной творческого взлета Гейне несомненно является поэма «Германия. Зимняя сказка» (Deutschland. Ein Wintermärchen, 1844). Она написана под влиянием общения с Карлом Марксом. Отдельные ее главы печатались в газете немецких эмигрантов «Форвартс», к которой близко стоял Маркс. Поэма подводит итог идейной эволюции Гейне.

Гейне жил во Франции, по всегда помнил о Германии. Поэт стремился увидеть и узнать, как живет, о чем думает и мечтает его народ. Поэтому он дважды, несмотря на трудности, преодолевая бюрократические барьеры, посетил родину. Он побывал в Германии в 1843 и 1844 гг. Писатель жадно изучал жизнь крестьян, рабочих, чиновников, дворян, буржуазии; он побывал во многих городах и местечках.

Тяжкое положение народа, встречи с земляками, разговоры с представителями разных слоев общества волновали его. Гейне воочию убедился в том, что в Германии не произошло никаких кардинальных изменений. В его сознании возникла мысль о создании поэмы, в основу которой легли бы непосредственные наблюдения во время путешествия по Германии.

Сюжет поэмы в известной мере напоминает «Путевые картины». Поэма не имеет определенной канвы. Содержание ее составляет немецкая действительность, описанная Гейне в форме путевых картин и сновидений поэта.

Какой же увидел Гейне отчизну накануне событий 1848— 1849 гг.? На границе писателя встретили прусские чиновники. Они тщательно обыскали его чемодан. Но контрабанды не нашли, так как, по остроумному замечанию автора, она была у него в голове.

Он услышал, как простая девушка пела песнь отречения от земных благ, которую поэт назвал песней рабов; увидел недостроенный чудовищный Кельнский собор — Бастилию немецкого духа; увидел, что обездоленный народ верил в религиозные сказки и мечтал о лучшей жизни на небесах, что средневековые идеалы закабаляли души немцев. Такую Германию поэт знал и раньше.

Поэма включает в себя много романтических моментов. Например, автор, как с живым человеком, разговаривает с «отцом Рейном» (глава V) и доверительно беседует с богиней Гаммонией, покровительницей города Гамбурга (главы XXII— XXVI).

Используя романтические приемы, поэт развенчивает мифы консервативных романтиков и показывает настоящую жизнь современной ему Германии. Особенно решительно Гейне расправился со средневековыми иллюзиями в XIV—XVI главах своей поэмы, посвященных Ротбарту, — императору XII в. Фридриху Барбароссе. Все националисты считали этого монарха своим кумиром. Они создали миф о том, что он не умер, а живет с войском в пещерах горы Кифгайзер. Но придет время для освобождения Германии, и император выйдет из этих пещер с полками и навеки укрепит могущество немцев и осуществит воссоединение Германии.

Поэт сам был сторонником единства своей родины, но он был уверен, что она будет освобождена и станет сильной только тогда, когда народ свергнет власть деспотов, что эту задачу сможет разрешить только революция.

Мрачные картины жизни немецкого парода, нарисованные в поэме, потрясли читателей своей правдивостью и реализмом. Но Гейне был уверен в том, что социальный шторм приближается и скоро грянет революция. А когда вспыхнет восстание, очистительная буря освободит немцев от пут рабства. Свободный, трудолюбивый парод создаст новое общество, где каждому хватит всех земных благ. Но это будущее, по его мнению, не придет по мановению волшебного жезла, его надо завоевать в тяжелой н жестокой борьбе. Эти мысли и настроения поэт высказал уже в первых главах «Германии»:

При жизни счастье нам подавай!
Довольно слез и муки!
Отныне ленивое брюхо кормить
Не будут прилежные руки.
А хлеба хватит нам для всех —
Устроим пир на славу!
Есть розы, и мирты, любовь, красота,
И сладкий горошек в приправу.

(Пер. В. Левика)

«Германия» — поэма глубоких обобщении. В ней Гейне резко осудил весь строй старой Германии. Особенно отчетливо это выражено в кельнском эпизоде (VI и VII главы), в котором поэт вынес решительный приговор всем защитникам старого общества.

Второй — это «человек с топором», который сопровождает поэта-путешественника на протяжении почти всей поэмы. Этот образ — символ народа, могильщика прусского юнкерства, феодального государственного строя, который своим топором подрубит устои несправедливого общества.

Тема разрушения несовершенной социальной системы пронизывает всю поэму. Гейне был уверен в том, что народ завоюет свободу и создаст на земле новую жизнь, новые социально-политические отношения. Гейне воплотил эти мечты и надежды в аллегорическом образе юной Европы, которую обнимает прекрасный гений свободы. Эти же идеи он выразил и в финале поэмы. Обращаясь к новому поколению, поэт говорил:

Растет поколенье новых людей
Со свободным умом и душою,
Без наглого грима и подлых грешков, —
Я все до конца им открою.
Растет молодежь — она поймет
И гордость и щедрость поэта,
Она возрастет в жизнетворных лучах
Его сердечного света.

(Пер. В. Левика)

Несмотря на то что «Германия» состоит из отдельных путевых картин, в идейно-художественном отношении это целостное произведение. Все фрагменты в ней объединены лирическими размышлениями и сатирическими рассуждениями основного героя — странствующего поэта. Она является органическим соединением лирики, эпоса и публицистики. Все образы поэмы, в том числе и фантастические, включают реальное содержание.

Поэма заполнена пейзажными описаниями, и все они имеют социально-политический смысл. Дождливая погода, описанная Гейне, подчеркивает серость, убогость немецкой жизни. Жанровые сцены развертываются на мрачном фоне. В Аахене поэт видит собак, которые будто бы просят прохожего дать им пинка, так как они погибают от скуки. Старый Рейн, утомленный стихами бездарных поэтов, хочет утопиться. Богиня Гаммоння, не зная, что делать, от безделья пьет ром.

«Германия» написана дольником. В поэме встречаются и элементы народно-балладной формы. Многообразна лексика поэмы. Возвышенная речь часто сменяется прозаической. Поэт прибегает к разговорным оборотам, исторической, политической терминологии и вульгаризмам.

В 1846 г. Гейне тяжело заболел, а с 1848 г. восемь лет лежал, парализованный недугом, испытывая физические мучения, в «матрацной могиле».

В 1848 г. в Германии началась революция. В это время Маркс просит Гейне сотрудничать в «Новой Рейнской газете», и хотя тот соглашается, болезнь мешает ему осуществить это.

Но, преодолевая страдания, поэт продолжал работать. За период с 1848 по 1851 г. Гейне написал много стихотворений, которые вошли в его новый поэтический сборник «Романцеро» (Romanzero), состоящий из разделов: «Истории», «Ламентации» и «Еврейские мелодии».

В первый цикл «Романцеро» включены исторические баллады. В них Гейне снова выступил против душителей свободы и врагов прогресса. В стихотворении «Шельм фон Берген», в котором палач по капризу короля становится знатным вельможей, осмеивается генеалогия дворянства. «Царь Давид» — злая пародия на библейского деспота. В цикле нет бессюжетных стихотворений. Все баллады являются короткими новеллами, в основе которых лежат мифологические, исторические и современные сюжеты.

Во втором разделе Гейне поместил произведения, в которых он вспоминал свою прошлую жизнь и печально размышлял о современности. В стихотворении «В октябре 1849 г.», написанном под впечатлением поражения революции в Германии и Австрии, поэт описывал мрачные годы реакции, наступившие после разгрома революции, зловещую тишину, воцарившуюся в Европе после вооруженных восстаний, и выразил сочувствие венгерским борцам.

Последнее стихотворение этого раздела «Enfant perdu» — страстная исповедь поэта, отдавшего тридцать лет борьбе за освобождение народа. Несмотря на внутренние сомнения, противоречивое отношение к коммунистическим идеалам, Гейне до конца оставался верен своим революционно-демократическим убеждениям. Об этом он сам заявил откровенно и прямо:

Свободен пост! Мое слабеет тело...
Один упал — другой сменил бойца!
Но не сдаюсь! Еще оружье цело,
И только жизнь иссякла до конца.
(Пер. В. Левика)

На протяжении многих лет Гейне беспощадно сражался с лицемерием церковнослужителей. Врагом попов он оставался до конца своей жизни. Наглядная иллюстрация этому— стихотворение «Диспут», помещенное в «Еврейских мелодиях»,— третьем разделе сборника. Раввин и францисканский монах спорят друг с другом перед королевской четой. Каждый из них стремится доказать превосходство своей религии. Но когда у королевы спросили, кто из них прав, она с презрением сказала, что оба они воняют. Так остроумно обличает Гейне представителей разных религий.

Болезнь и поражение революции вызвали у Гейне мучительные мысли. Высмеивавший вульгарные представления о социализме, он сам стал критически относиться к идеям коммунизма и атеизма. Гейне научно не представлял себе характера будущего общества и думал, что оно будет построено на принципах уравниловки. Эти мысли поэт высказал в стихотворении «Бродячие крысы». Но эти скептические настроения были не характерны в целом для творчества поэта-революционера.

Гейне всегда был поборником прогресса и передовых идей своей эпохи. Это доказывают его поздние стихотворения. В «Ослах-избирателях», «Кобесе I», «Короле Вислоухом I» он продолжал осмеивать либералов, болтунов и палачей парода, потопивших в крови революцию 1848—1849 гг. Стихотворение «Невольничий корабль» резко осуждает рабовладельцев и колонизаторов.

За несколько дней до смерти Гейне познакомился с первым и самым значительным поэтом немецкого рабочего класса Георгом Веертом. Веерт считал Гейне своим учителем, посылал ему искренние, взволнованные письма и, путешествуя по странам Латинской Америки, часто вспоминал «мага и волшебника» немецкой революционной поэзии. Гейне считал Веерта своим искренним другом.

Умер Гейне в Париже.

В России Генрих Гейне был одним из любимейших западноевропейских поэтов. Его переводили Лермонтов, Тютчев, Фет, Блок. В советское время неоднократно переиздавались сочинения Гейне в переводах Ю. Тынянова, В. Зоргенфрея, В. Левика и др.

С любовью и уважением относились к немецкому поэту русские революционные демократы. Белинский называл Гейне «энтузиастом свободы». Чернышевский характеризовал его как мужественного борца за социалистические идеалы. Добролюбов утверждал, что поэзия Гейне пробуждает от сна дремлющие силы народа. Писарев в статье «Генрих Гейне» отмечал революционный характер творчества поэта и одновременно критиковал его за непоследовательность, которую он объяснял влиянием на Гейне буржуазного либерализма.

Основоположник пролетарской литературы Горький считал Гейне одним из безукоризненно правдивых обличителей «командующего класса». Он подчеркивал реализм его сатиры и называл поэта смелым борцом с миром мещанства.

Примечания

1 См.: Маркс К- и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2, т. 2, с. 521.

2. Так первоначально назывался Париж.

3. Маркс К- и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2, т. 2, с. 522.

4 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2, т. 2, с. 521.

(1797-1856) немецкий поэт

В старинном немецком городе Дюссельдорфе на одной из улиц происходило нечто необычное: под окном небольшого трехэтажного дома собиралась толпа, которая, несмотря на общее возбуждение, вела себя удивительно сдержанно и тихо. На тротуаре горой наваливали одеяла, подушки, перины: на узком подоконнике, свесившись наполовину из окна, спал шестилетний мальчик. Он каждую секунду мог свалиться на мостовую. Молодая мать в отчаянии ломала руки. Наконец она решилась: взбежала по лестнице, осторожно, чтобы не разбудить ребенка, сняла обувь, неслышно открыла дверь комнаты и, подбежав к спящему, схватила его на руки. «Мама, - сказал он, проснувшись, - зачем ты меня разбудила? Мне снилось, что я в райском саду и птицы пели песни, которые я сочинил».

Сон, как говорится, был в руку. Прошло несколько лет, и мальчик действительно стал сочинять стихи и песни. А еще два десятилетия спустя имя великого немецкого поэта Генриха Гейне было уже известно всему цивилизованному миру. Он относится к числу самых выдающихся лириков XIX столетия. Гейне не менее определенно, чем Байрон, выразил себя в стихах, поэмах, прозе и публицистике.

Генрих (или, как его звали в детстве, Гарри) Гейне родился в Дюссельдорфе в небогатой еврейской семье. Отец его не очень удачно торговал текстильными товарами, а мать, хотя и получила хорошее по тем временам (особенно для женщины) образование, занималась преимущественно хозяйством и своими четырьмя детьми.

Шестилетнего мальчика отдали в школу, где он должен был обучаться разным элементарным наукам, а больше обучался терпению, когда его, как и всех малышей, били линейкой по пальцам или секли розгами. С ученьем вообще дело обстояло плохо - и тогда, когда его через год перевели в другую школу, и тогда, когда стали учить рисованию, игре на скрипке и танцам. И лишь три-четыре года спустя, когда Генрих учился уже в лицее, где ректором был просвещенный человек и старый друг их семьи, выяснилось, что у мальчика великолепная память и отличные способности.

И все-таки формирование личности поэта происходило вне школы. В 1806 году в Дюссельдорф вошли французские войска. В Германии, как и в других европейских странах, в Наполеоне видели продолжение французской революции. Он уничтожал ненавистные народам феодальные порядки и насаждал буржуазные свободы. В Германии были уничтожены сословные привилегии, все национальности были уравнены в правах, все граждане стали полноправными перед судом и законом. В доме Гейне появился молодой французский барабанщик мсье Ле Гран. Он стал для мечтательного мальчугана живым воплощением Великой французской революции, о которой он столько слышал от взрослых. Тогда и родилась в душе будущего поэта любовь к Франции и к французской культуре - любовь, которую он пронес через всю свою жизнь наряду с любовью к родной немецкой земле.

Гейне позднее красочно рассказывал, как у Ле Грана сверкали слезы в глазах при воспоминании о дне 14 июля, когда он вместе с восставшим народом шел на приступ Бастилии. Мсье Ле Гран уверял, что при помощи барабана можно научиться французскому языку. Объясняя такие слова, как «свобода», «равенство», «братство», он, по словам Гейне, барабанил революционные марши, а когда хотел передать слово «глупость», начинал барабанить назойливый немецкий «Нассауский марш».

В возрасте 12 лет Гейне сочинил свое первое стихотворение, а еще через год написал школьное сочинение для своей сестры Шарлотты - страшную историю о привидениях, которую учитель назвал произведением мастера. Когда Генриху исполнилось 15 лет, его зачислили в класс философии.

Это был год величайших событий. Наполеон потерпел поражение в России, в Германии нарастала освободительная война против французских оккупантов, наконец, Америка добилась окончательной победы над Великобританией. В жизни Гейне тоже произошло событие из ряда вон выходящее: он познакомился и подружился с дочерью городского палача, рыжей красавицей Иозефой. Ее песни, сказки, семейные предания, которые она слышала от взрослых, и весь уклад жизни этих людей, которых сторонилось общество, - все это как нельзя более соответствовало тому миру фантастики, мечтаний и сновидений, который заполнял воображение юного поэта, - и он написал мрачную новеллу о дочери палача.

А между тем реальная жизнь уже вторгалась в этот ирреальный потусторонний мир и властно предъявляла свои права. Надо было выбирать профессию и в недалеком будущем выходить на самостоятельную дорогу.

Гейне хотел углубить и расширить свое гуманитарное образование, но семья настойчиво требовала, чтобы он пошел по торговой части. В дела своего старшего брата, отца Гейне, вмешался дядя Генриха Соломон, владелец торговой фирмы в Гамбурге, через несколько лет основавший в этом городе банковскую контору. Он предложил племяннику свое покровительство и поселил его в своем доме. Но шли годы, а юноша не проявлял никакого интереса к тому, чему его обучали. Наконец наступил знаменательный день, когда и отец, и дядя поняли, что ни купец, ни банковский работник из Генриха не выйдет. Пребывание в Гамбурге не дало никаких практических результатов. И все-таки этот период сыграл в жизни Гейне огромную роль и на долгие годы определил основные мотивы его творчества.

Тогда же у него появилась первая любовь - старшая дочь дяди Соломона, кузина Амалия. Обыкновенная мещаночка, правда не глупая, живая, оказалась тем стимулятором, который вызвал в душе поэта еще не раскрытые творческие силы. Лирические стихи полились из-под его пера нескончаемым потоком.

В одном из писем Гейне отмечал, что стихи он начал сочинять с шестнадцатилетнего возраста. В 1817 году в гамбургском журнале он впервые опубликовал некоторые из них, а первый сборник поэта увидел свет в декабре 1821 года. В «Юношеских страданиях» лишь в малой степени отразились факты реального романа поэта с кузиной Амалией, которая предпочла ему состоятельного кенигсбергского землевладельца. Расчетливая дочь гамбургского банкира имела мало общего с тем романтичным и соблазнительным призраком, который посещал поэта в его ночных видениях.

На семейном совете было решено, что Генрих поедет в Бонн и поступит на юридический факультет. Но и юриспруденция, которая в то время сводилась главным образом к скучной зубрежке древнего римского права, тоже не заинтересовала поэта. Начались его студенческие скитания. Проучившись недолго в Бонне, Гейне переехал в Гёттинген, чей университет славился составом профессуры и более широким научно-педагогическим профилем. Здесь учиться было интереснее, но возникла другая беда: в Гёттингене было множество студенческих объединений, так называемых буршен-шафтов. Студенты (бурши), входившие в эти объединения, хотели бороться за введение республиканского строя, но на деле занимались попойками, драками, непрерывными дуэлями на шпагах. Их героем был германский император XII века Фридрих Барбаросса (Рыжебородый). И вот один из молодчиков, графский сынок, потребовал однажды, чтобы Гейне снял шапку перед чучелом этого короля, сделанным из картона, пакли и воска. Поэт ответил на оскорбление оскорблением. Граф вызвал Гейне на дуэль. Дело дошло до университетского начальства, ставшего на сторону графа. Гейне на шесть месяцев исключили из университета, но он больше сюда не вернулся. Ему опротивел Гёттинген, и он уехал учиться в Берлин.

Здесь молодой человек наконец попал в среду настоящей творческой интеллигенции, где его талант сразу же оценили и признали. Он понемногу начинает печататься. Дядя Соломон продолжает поддерживать племянника и каждый квартал присылает ему деньги. Но Генриха начали мучить головные боли - предвестье страшной болезни, которая превратила в пытку последние годы жизни поэта. Письма Гейне к друзьям и родным, несмотря на постоянную насмешку над самим собой, свидетельствуют о том, что его здоровье из года в год ухудшается. Только матери Генрих продолжает писать, что все в порядке и он чувствует себя хорошо.

По совету врачей Гейне начинает выезжать на курорты. Здесь он случайно узнал о революции 1830 года в Париже. Гейне раздобыл газеты и убедился, что это правда. По словам поэта, это известие было для него «лучами солнца, завернутыми в газетную бумагу». Его неудержимо потянуло в Париж.

К этому времени имя Гейне уже было известно всей читающей Европе. Молодые немецкие поэты подражали ему, его переводили на другие языки. Но Гейне был теперь не только поэтом. Конечно, университетское звание доктора права, которое он получил не в Берлинском, а все-таки в Гёттингенском университете, ни на что ему не пригодилось и было забыто. Но он уже был автором многих критических статей и большой публицистической книги «Путевые картины», причудливо сплетенной из воспоминаний, путевых заметок, исторических экскурсов и т.п.

В 1827 году появилась его знаменитая «Книга песен», поставившая Гейне в первый ряд немецких поэтов. «Книга песен» - одна из вершин немецкой романтической лирики. Гейне подвел в ней итог целому этапу ее развития - одному из самых плодотворных в ее истории.

Читатели Гейне сразу разделились на два лагеря: восторженных почитателей и лютых врагов. Прусское правительство отдало тайный приказ арестовать его при первой возможности. В Австрии и во многих немецких княжествах запретили продавать его книги. Все говорило о том, что Германия стала тесной для Гейне и что он должен уехать в другую страну. В мае 1831 года поэт эмигрирует из Германии и отныне до конца жизни живет в Париже.

В 30-е годы он выступает преимущественно как критик и публицист. В Париже он написал книги «Французские дела», «К истории религии и философии в Германии» и «Романтическая школа». Из художественной прозы тех лет выделяется новелла «Флорентийские ночи», полная тонкой иронии и романтического лиризма. В 40-е годы появились поэмы Гейне «Атта Троль», «Германия. Зимняя сказка» и поэтический цикл «Современные стихотворения». Последний стихотворный сборник поэта вышел в 1851 году под названием «Романсеро».

В 1846 году Гейне разбил паралич, и в течение семи лет он пролежал в постели, в «матрацной могиле». Поэт не мог уснуть ночами от боли, и единственным отвлечением для него становилось сочинение стихов или прозы. Родные старались не пускать к нему друзей и знакомых, чтобы не беспокоить. Неподвижный, почти ослепший поэт, не имея возможности ни читать, ни писать, продолжал работать, диктуя свои сочинения и письма. Удивительно, но его поэзия и в это время оставалась жизнерадостной.

Он сохранил боевой дух, мужество, юмор, и эти его качества поражали современников. Карл Маркс пишет в своих воспоминаниях, что однажды он навестил Гейне как раз в тот момент, когда сиделки несли его в кровать на простынях. Гейне, которого даже в этот момент не оставил юмор, совсем слабым голосом приветствовал гостя: «Видите, дорогой Маркс, дамы все еще носят меня на руках».

Гейне с полным правом называл себя часовым на передовом посту:

Свободен пост, мое слабеет тело!

Другой заменит павшего бойца.

Я не сдаюсь, мое оружье цело,

И только жизнь иссякла до конца.

Франция гордится тем, что Генрих Гейне прожил часть жизни в Париже и похоронен там. Судьба уготовила ему хотя и отравленную болезнью, но такую блестящую жизнь и такой трагический конец.

Христиан Иоганн Генрих Гейне (Christian Johann Heinrich Heine, 1797-1856) - знаменитый немецкий поэт и публицист. Родился в семье обедневшего еврейского купца в Дюссельдорфе. Первоначальное воспитание Гейне получил в местном католическом лицее, где ему была привита любовь к пышности католического богослужения, не покидавшая его всю жизнь. Во время войны с французами молодой Гейне в течение короткого времени был заражен патриотизмом, который быстро остыл после победы реакции над Наполеоном, когда с приходом пруссаков в Рейнской провинции воцарились опять старые феодально-бюрократические порядки, уничтожившие также и провозглашенное Наполеоном равноправие евреев с другими национальностями. Эти политические события оставили яркий след в его духовном развитии и во всем его поэтическом творчестве. Еще важнее то обстоятельство, что Рейнская провинция была самой передовой областью Германии в промышленном отношении, и Гейне имел так. обр. возможность еще в раннем детстве познакомиться с общественным явлением, ставшим впоследствии центральной осью всего его поэтического творчества, - с борьбой классов: земельной аристократии, промышленной буржуазии и пролетариата.

Родители Гейне, мечтавшие видеть сына генералом наполеоновской армии, предназначили его после торжества реакции к купеческой профессии. Но молодой Гейне не подавал соответствующих надежд ни в местной торговой школе, ни во Франкфурте на Майне; и когда Гейне в июле 1816 отправился в Гамбург к дяде-миллионеру, Соломону Гейне, для изучения купеческого дела, он уже сознавал себя поэтом, далеким от торгашеской прозы. Его стихотворения этого периода (поскольку их возможно выделить из позднейших «Junge Leiden» - «Юношеские страдания») и его письма, основным содержанием которых является его несчастная любовь к старшей дочери дяди-миллионера - Амалии, проникнуты мрачным настроением и реминисценциями «романтики ужаса»; в них выступают характерные для позднего романтизма мотивы любви-смерти, двойника, зловещих снов и т. п.

Убедившись, что из Гейне купца не сделаешь, родственники дали ему возможность учиться в университете. С 1819 - он в Бонне, где слушает лекции Э. М. Арндта и Шлегеля; на развитие романтических склонностей Гейне особенное влияние имел Шлегель: Гейне переводит стихи Байрона, пытается усвоить строгие формы романской строфики (сонет, венок сонетов, октава впервые на короткий период появляются в его поэзии), пишет статью о романтизме, отмежевываясь однако резко от мистицизма. В Бонне же он участвует в жизни студенческой организации - буршеншафт, проникнутой смутно либеральными и националистическими настроениями. Отражением этих настроений является формально еще очень слабое «Deutschland» (Германия), начинающееся словами: «Sohn der Torheit» (Сын безумия). В 1820 Гейне - в Геттингенском университете, в мещанском городе, где он знакомится с узко ограниченным миром тогдашнего филистерства. Здесь поэт почерпнул материал для своих «Путевых картин». Большое влияние на развитие Гейне оказали годы его пребывания в Берлинском университете, где он слушал еще лекции Гегеля. В Берлине он охотно посещает литературные салоны, напр. Рахили и К. А. Варнгагена фон Энзе и др., где он впервые, хотя и очень поверхностно, знакомится с утопическим французским социализмом, и литератуные кафе, где ему приходилось встречаться с эпигонами романтизма - с Э. Т. А. Гофманом (вскоре прикованным к постели смертельной болезнью), Граббе и др. В Берлине же Гейне вступает в «Verein fur Kultur und Wissenschaft der Juden» (Еврейское общество культуры и науки), националистические настроения которого находят отголоски в его творчестве. В декабре 1821 вышел первый томик стихов Гейне, отражающий в общем его поэтические «годы учения». Большинство пьес этого сборника свидетельствует об отсутствии у поэта установившейся «своей» манеры. Но наравне с ними здесь помещены и такие перлы поэзии, как «Два гренадера» и «Валтасар»: первая вещь написана в ясном и простом тоне немецкой народной песни, вторая - оригинальное преломление байронического мотива. Из отдельных частей сборника наиболее интересны «Traumbilder» (Сновидения), использующие - частью иронически - тематику народной баллады и позднего романтизма.

«Gedichte» Гейне прошли мало замеченными; славу ему создает «Lyrisches Intermezzo» (Лирическое интермеццо) - сборник стихов, опубликованный вместе с трагедиями «Альманзор» и «Ратклифф» (1823).

В «Лирическом интермеццо» Гейне нашел «свою» форму, которая изживается им лишь в «Neuer Fruhling» (Новая весна, 1831). Напротив, обе трагедии его не представляют художественного интереса, хотя поэт пытался в них осветить представлявшиеся ему основными проблемы эпохи - проблему еврейства и христианства в романтических ямбах «Альманзора», проблему социального неравенства в «трагедии рока» «Ратклиффе». В эту эпоху еврейский вопрос особенно привлекает поэта; националистические настроения его не только находят выражение - порой очень острое - в лирических пьесах («An Edom», - «Эдому», «Brich aus in lauten Klagen» - «Разразись громкими сетованиями», «Almansor», «Donna Klara»), но и побуждают поэта приняться за исторический роман «Der Rabbi von Bacharach» (Бахарахский раввин), первая глава которого, написанная под заметным влиянием Вальтер Скотта, своим выдержанно простым стилем и спокойной манерой письма резко отличается от манеры других прозаических произведений Гейне.

Националистические искания Гейне получают типичное для еврейских ассимиляторских течений XVIII-XIX веков разрешение. В 1824 Гейне опять в Геттингене, где он заканчивает свое юридическое образование. Через год он - доктор прав и, чтобы получить «входной билет в европейскую культуру», переходит в христианство. Из его намерений стать известным адвокатом ничего не вышло. Он принимается опять писать и издает весною 1826 первый том своих «Путевых картин» (Reisebilder, II т. 1827, III т., 1830 и IV т., 1831), вызвавших сперва восторженный прием, а потом бурю негодования. В них Гейне высмеивает реакционные, узкие, традиционные и вообще все отрицательные черты немецкой общественной жизни. В них он намечает - наряду с резким осмеянием своих прежних националистических настроений - свой новый идеал свободной и гармонической индивидуальности. Старые романтические мотивы несчастной любви и воспоминания детства перебиваются апологией Наполеона, как воплощения Великой французской революции. Наконец в последнем томе - в «Englische Fragmente» (Английские фрагменты) - Гейне овладевает формой политического фельетона. Не случайно, что Гейне излагал свои мысли в фрагментах и путевых очерках, что он облекал свои впечатления от путешествий по Гарцу, в Италию и т. д. именно в такие художественные формы. Для него описание путешествия - предлог для беспощадной критики общественного строя, удобная форма политической и литературной полемики. В «Reisebilder» создается прозаическая манера Гейне - лирическая гибкая проза, изобилующая словесными pointe и каламбурами, передающая тысячи оттенков и настроений и вместе с тем рисующая вещи реалистически. Стиль Гейне в «Путевых картинах» - характерное художественное оформление стремлений нового бюргерства, которое к этому времени постепенно врастает в юнкерско-бюрократическую структуру Германии, разрушая во всех областях феодальной идеологии (философии, истории, богословия и т. п.) старые понятия, не исключая и художественной литературы (романтизм). Стиль путевых впечатлений Гейне (ранний реализм), преодолевавший традиции романтизма, стал господствующим в 30-х и 40-х гг. («Молодая Германия»).

Но и в «Путевых картинах» Гейне, однако, далеко еще не свободен от романтических настроений. Романтик он и в изданной в 1827 знаменитой «Книге песен» (Buch der Lieder), являющейся шедевром лирики в мировой литературе, переведенным на все культурные языки. В ней собрана лирика Гейне от юношеских «Gedichte» до стихов из «Путевых картин» включительно.

«Книга песен» является одним из высших достижений немецкой романтической поэзии и, в то же время, ее отрицанием. В ней ограблены все сады романтизма, но надо всем - печать мировой скорби, рассеянной, но не побежденной смехом Мефистофеля. Если в «Путевых картинах» в основном намечены новые вехи немецкого бюргерства конца 20-х и начала 30-х гг., то в «Книге песен», написанной большей частью раньше этого времени, отражается душевное состояние бюргерства после победы реакции и начала 20-х гг. Эта победа, приведшая к временному застою, поколебала уверенность бюргерства в своих силах, создала психологию неустойчивости, создала гамлетовские настроения. Эта неустойчивость, раздвоенность видна и в «Книге песен» и в др. произведениях Гейне. Поэт предается сентиментальным настроениям, но вдруг обдает и себя и читателя холодным душем и разражается кощунственным смехом.

В «Путевых картинах» и «Книге песен» представлен весь Гейне дофранцузского периода: это - индивидуалист, живущий мгновением, он разрушает старую мораль, не зная, однако, чем ее заменить. Его идеология - выражение беспомощности немецкой буржуазии, находящейся в тисках реакции: историческое развитие он понимает в смысле Гегеля как столкновение идей; он - противник аристократии и церкви, но не трона и алтаря, а лишь их представителей; он еще за монархию и за «эмансипацию королей» от плохих советчиков; он за Наполеона и Великую французскую революцию. В 1827 Гейне предпринял краткосрочную поездку в Англию, не оказавшую большого влияния на его творчество. После неудач с получением профессуры в Мюнхене и с редактированием политической газеты, он возвращается в Гамбург. Известия об июльской революции, эти «солнечные лучи, завернутые в бумагу», застали его на Гельголанде; они зажгли в его душе «самый дикий пожар» - и он в 1831 уехал в Париж.

В Париже Гейне получил возможность познакомиться с тем, чего он не знал в Германии: с развитой буржуазией и промышленным, сознательным пролетариатом. Следя за борьбой финансовой олигархии Луи-Филиппа с рабочим классом, поэт скоро убедился, что не идеи, а интересы правят миром. Там же он ближе узнал социализм сен-симонистов, прудонистов и др.; он посещает их собрания, дружит с Анфантеном, Шевалье, Леру и др. социалистами. Но скоро он убеждается и в отрицательных сторонах утопического социализма - в его полной беспомощности в разрешении социальных вопросов. Когда он встречал рабочих на улицах Парижа, то ему слышался «тихий плач бедноты», а иногда и что-то похожее на «звук оттачиваемого ножа». И ему уже мерещится победа коммунистов, разбивающих весь старый мир, «ибо коммунизм владеет языком, понятным всем народам, - элементы этого мирового языка так же просты, как голод, ненависть или смерть». Свои наблюдения над жизнью во Франции он излагал в корреспонденциях в аугсбургскую «Всеобщую газету», и когда Меттерних, втайне наслаждавшийся произведениями Гейне, добился запрещения этих корреспонденций, Гейне издал их как «Французские дела» (Franzosische Zustande», 1833), снабдив их резким предисловием. Это сочинение, наряду с «Гессенским вестником» Гейне, Бюхнера и Вейдига, представляет собою первый и классический образец политического памфлета в Германии. Из других работ Гейне этого периода выделяются те, в которых он поставил себе целью содействовать взаимному культурному сближению французов и немцев: для французов он писал «К истории религии и философии в Германии» и «Романтическую школу», а для немцев, кроме книги «Французские дела», - статьи о французском искусстве, литературе, политическом движении, собранные впоследствии в 4 томах под заглавием «Салон» (1834-1840). В произведениях этого периода Гейне поет отходную романтизму, в то же время мастерски используя романтические формы (напр. прием синкретизма ощущений во «Флорентийских ночах»). Можно сказать, что с этого времени Гейне начинает более или менее твердо выражать идеологию революционной буржуазии. Притом он местами далеко выходит за пределы кругозора тогдашних идеологов этой буржуазии - немецких либералов, бывших в 30-х годах самыми рьяными противниками гегелевской философии. И великая историческая заслуга Гейне та, что он постоянно указывал на революционную сущность этой философии, - заслуга, которую Маркс и Энгельс признавали за поэтом: «Однако то, - пишет Энгельс, - чего не примечали ни правительство, ни либералы, видел уже в 1833 году по крайней мере один человек; правда, он назывался Генрих Гейне».

Дальнейшее буржуазное развитие в Германии выделило своих идеологов и в литературе: выступил ряд писателей, выражавших идеи и настроения развивающегося и наступающего класса - бюргерства, считавших себя приверженцами Гейне и Бёрне. После доноса В. Менцеля Германский союзный совет запретил произведения так называемой «Молодой Германии», в том числе и произведения Гейне, не только уже написанные, но и будущие. Несмотря на просьбы (он даже обещал редактировать в Париже немецкую газету в прусском духе), ему не удалось добиться отмены этого запрещения, нанесшего ему сильный удар в связи с его плохим материальным положением. Он крайне резко разделался с Менцелем и швабской школой, представлявшей оппозицию отсталого земледельческого юга более промышленному северу Германии. Для такого воинствующего публициста, каким был Гейне, становилось неизбежным столкновение с тогдашним немецким либерализмом в лице его классического представителя Людвига Бёрне. В первое время эмиграции Гейне еще принимал, наравне с Бёрне, участие в пропаганде среди многочисленных немецких подмастерьев и ремесленников Парижа, организованных по примеру французских тайных обществ. Но Гейне был слишком индивидуалистичен для того, чтобы понять необходимость работы в массах или даже подчинения партийной программе. Узость кругозора, «тенденциозность» этого либерализма, имевшего также своих «тенденциозных» поэтов в Германии, оттолкнули его. Гейне вдруг стало жаль «бедных муз», которым запретили «скитаться по свету без цели». Отказу от этих тенденций посвящена книга о Бёрне (1840), вызвавшая резкий протест и среди большинства младогерманцев. В ней Гейне делит всех людей на «назаритян», - к которым он относит иудеев и христиан с их узкопартийными догмами, - и на «эллинов» - со свободным, терпимым и светлым мировоззрением. Эта теория «свободного интеллектуального индивида» и связанная с ней идея освобождения плоти определяют содержание художественного творчества Гейне за первый период пребывания во Франции: в собрании лирических стихотворений - «Verschiedene» (Разные, 1834), - формально повторяющем манеру «Лирического интермеццо» и «Heimkehr», в прозаических «Memoiren des Herrn von Schnabelewopski» (Мемуары г-на фон Шнабелевопски, 1834) и в написанной может быть лишь в это время последней главе «Бахарахского раввина» (напечатан в 1840) поэт бросает решительный вызов «назарейству» в религии, жизни, любви. Из политического поэта Гейне опять хочет превратиться в романтика: против всех «тенденциозных медведей» в политике, поэзии и т. д. он пишет «последнюю вольную песнь романтизма» - «Атта Троль, сон в летнюю ночь» (1841). В действительности, получилось произведение насквозь тенденциозное, хотя и мастерски использующее весь комплекс излюбленных романтических мотивов (испанская экзотика, проклятый охотник, пещера колдуньи и т. д.). Именно, в неожиданных переломах стиля, в причудливых переходах от экзотических картин природы и ночной фантастики к злободневной полемике - заключается мастерство поэта, впервые овладевшего большой поэтической формой.

Все противники политической поэзии возликовали опять; Гейне как будто перешел в их лагерь. Но лучший период его политической поэзии был еще впереди: осенью 1843 в Париж переехал Карл Маркс и его друзья. Маркс вербовал виднейших членов немецкой эмиграции в сотрудники «Немецко-французских ежегодников»; в число этих сотрудников входит и Гейне. С этого момента между величайшим мыслителем и поэтом завязалась дружба, не прекращавшаяся до самой смерти Гейне. Под непосредственным влиянием Маркса начинается самый плодотворный период творчества Г. как политического поэта. Хотя он и не мог следовать за быстрым процессом «самопознавания» своего гениального друга, но частые встречи и дружеские собеседования в 1844, когда оба - по рассказам дочери Маркса - целыми часами, до глубокой ночи, проводили в горячих дискуссиях, дали и поэту более ясное представление о многих явлениях общественной жизни, освободили его от разных иллюзий. Маркс прежде всего дал Гейне совет оставить наконец вечное воспевание любви и показать политическим лирикам, как нужно писать - кнутом. Произведения Гейне 1844 - его «Zeitgedichte» (Современные стихотворения), составившие вместе с «Neuer Fruhling» и «Verschiedene» сборник «Neue Gedichte» (Новые стихотворения), впервые в немецкой литературе отражают в высоко художественных формах революционное мировоззрение. На восстание силезских ткачей летом 1844 Гейне отзывается своим знаменитым стихотворением «Ткачи», где рабочие ткут могильный саван для монархической Германии, - здесь в поэзии впервые выражено понимание роли рабочего класса как могильщика старого мира. Всю силу своего сарказма, все мастерство своего бичующего остроумия Гейне изливает в многочисленных сатирических «Zeitgedichte», направленных против правительств Пруссии и Баварии, против многочисленных обскурантов старой Германии и против не менее многочисленных его личных недругов. Но самое ценное произведение, написанное под влиянием Маркса, - это поэма «Deutschland. Ein Wintermarchen» («Германия. Зимняя сказка, 1844); в ней не только политическая лирика Гейне, но и немецкая политическая лирика XIX в. вообще достигла своего апогея. В этой поэме Гейне сумел сочетать блестящую сатиру на предмартовскую немецкую действительность с тонким лирическим чувством, мастерски используя старые романтические формы для нового содержания, «Зимняя сказка» является шедевром Гейне как величайшего немецкого лирика и политического публициста. И если раньше вопрос о монархии или республике казался ему неважным, то теперь он требует для монархов гильотины. В некоторых местах поэмы сквозит светлое, уверенное и радостное материалистическое мировоззрение, как оно сложилось под воздействием Маркса. Как высоко Гейне и Маркс понимали и ценили друг друга, видно из их переписки после высылки последнего из Парижа в январе 1845 года. Вскоре после этого Гейне подружился и с Лассалем, хотя и ненадолго. Для уяснения тогдашних взглядов поэта представляет интерес письмо от 3 января 1846 к Варнгагену фон Энзе, где Гейне пишет, говоря о Лассале: «нам на смену идут люди, великолепно знакомые с жизнью, умеющие к ней подойти и знающие, чего они хотят». «Тысячелетнее царство романтизма кончилось, и я был его последним сказочным царем, сложившим с себя корону». - Личная жизнь Гейне в «изгнании» сложилась крайне неудачно: брак с женщиной, во всех отношениях стоявшей ниже поэта; постоянная близость к раззорению благодаря полному неумению Гейне вести свои денежные дела (авторское право на все его сочинения было продано им его издателю Кампе за ежегодную пенсию в 2 400 франков); семейные неурядицы, повлекшие отказ родных Гейне выплачивать ему обещанную Соломоном Гейне (ум. в 1844) пенсию, - все это вместе с политической борьбой подрывало и без того слабое здоровье поэта, отягченное к тому же дурной наследственностью. С 1845 Г. борется со все усиливающейся болезнью, поражающей его зрение, способность двигаться, ощущать, есть.

Революция 1848 года застает Гейне уже в «матрацной могиле», куда его уложила болезнь спинного мозга и где он пролежал до самой своей смерти. Болезнь усилила мрачные настроения последнего периода жизни поэта. Этому содействовало и то обстоятельство, что в опубликованном после революции списке лиц, получавших субсидии из секретного фонда Гизо, значилось и имя Гейне. И хотя поэт имел достаточно веские основания для оправдания своего поступка, тем не менее этот факт был использован его врагами, а у некоторых его друзей, как например у Маркса, оставил неприятный осадок. К дальнейшему развитию революции Гейне относится крайне критически: во временном французском правительстве он скоро увидел негодных комедиантов и также очень рано предсказал и крах немецкой революции вследствие половинчатости немецких демократов, постоянных колебаний буржуазии. В своих «Zeitgedichte» Гейне ядовито высмеивал избрание германского императора и издевался над поведением демократов во франкфуртском парламенте. Некоторые из произведений этой эпохи - лучшие образцы Гейневской сатиры. Правда, его издевательства - смех сквозь слезы; он находит утешение в мысли, что немецкие коммунисты раздавят «потомков тевтоманов 1815 года», как червей, но победа реакции, невозможность уследить за политическими событиями из «матрацной могилы» наводили все более мрачные мысли. Претерпевая страшные боли, отрезанный от живого мира, Гейне, естественно, приходит к пересмотру своего разрешения проблемы «эллинства» и «назарейства». В «Bekenntnisse» (Признания) он как будто возвращается к «назарейским» (национально-иудаистическим) идеалам своей юности, но возвращение это в значительной степени только мнимое: религиозные спекуляции часто становятся для великого насмешника лишь материалом для злейшей словесной игры, их пародирующей. Важнейшим произведением периода «матрацной могилы» является последний изданный при жизни Гейне сборник стихотворений - «Romanzero». Глубочайшим пессимизмом проникнуто это последнее произведение умирающего Гейне: богатая локальная и временная экзотика, фантастика романтических образов, отзвуки последней любви (к загадочной Mouche - К. Сельден), отголоски политической и религиозной полемики, - все это сливается в одном безнадежном лейтмотиве: «Und das Heldenblut zerrinnt, und der schlechte Mann gewinnt» (И проливается кровь героя и побеждают дурные люди).

Из посмертного наследия Гейне особенный интерес, судя по сохранившемуся фрагменту - образцу мастерской романтической прозы, представляли его «Memoiren». Печальная судьба этого произведения, уничтоженного по проискам гамбургской родни, оправдала зловещее предсказание поэта: «Wenn ich sterbe, wird die Zunge ausgeschnitten meiner Leiche» (Когда я умру, они вырежут язык у моего трупа).

В обширном поэтическом и публицистическом творчестве Гейне сменяются, сочетаются и отталкиваются друг от друга три мировоззрения, боровшиеся в его эпоху: он начал свою поэтическую деятельность как певец лунной сказки и романтической любви. Этой поэзии соответствовали временами и его политические воззрения, когда он высказывался за монархию и заявлял, что не любит республики, что больше ценит подвиги верности, нежели подвиги свободы. Но т. к. он сам вырос в эпоху эмансипации бюргерства, то эта дворянско-романтическая идеология все больше и больше вытеснялась идеологией революционно-буржуазной. Обуреваемый этой внутренней борьбой, Гейне то называет любовь к буржуазной свободе своей религией, «первосвященником к-рой был Христос, а апостолами французы», отвергая дворянство как ненавистное ему привилегированное сословие, то сочувствует ему как, якобы, хранителю цивилизации, отстаивавшему не столько свое классовое господство, сколько все художественные коллекции, которые оно собирало в продолжение веков. После переезда в Париж Гейне однако может считаться в течение довольно долгого времени провозвестником буржуазных идей - он первый немецкий поэт, гордо воспевший великие идеи 1789 года. Но познакомившись основательней с развитой буржуазией во Франции, он вследствие неустойчивости своего мировоззрения отходит в царство романтизма. С другой стороны, Гейне - верный барабанщик революции и прогресса вообще. Разочаровавшись в дворянстве и буржуазии, он благодаря Марксу приближается к идеологии пролетариата, сознает его историческую роль, но боится победы коммунизма, ибо, как индивидуалист и интеллигент до мозга костей, с ужасом и трепетом думал о господстве несознательных рабочих, этих, как писал он, «мрачных иконоборцев», которые «своими грубыми руками беспощадно разобьют все мраморные статуи красоты, столь дорогие моему сердцу; они разрушат все те фантастические игрушки искусства, которые были так милы поэту; они вырубят мои олеандровые рощи и на их месте станут сажать картофель». И в этом царстве социализма, - думал Гейне, - лавочник будет заворачивать кофе для старух в листы его «Книги песен», ибо, говорил он - «я прекрасно понимаю, что победа социализма грозит гибелью всей нашей цивилизации». Но раз признав, что «все люди имеют право есть», поэт, хотя сердце его и «сжимается болью», благословляет наступление новой эры и восклицает: «Да разобьется этот старый мир, в котором невинность погибала, эгоизм благоденствовал, человек эксплоатировал человека».

Гейне не был социалистом в полном смысле этого слова, и мировоззрение Маркса в целом так и осталось для него недоступным. Начиная с 30-х гг., он неоднократно предсказывал победу коммунизма; он считал «докторов революции» - Маркса, Энгельса и др. - единственными властелинами будущего. Его представление о пролетарской революции как о разрушительнице мира искусства и культуры базируется на непосредственных впечатлениях, вынесенных поэтом, а не научным социалистом, от выступлений рабочего класса периода разрушения машин, неорганизованных восстаний и т. д. Гейне не изменил этого своего представления о рабочих даже к концу жизни - об этом свидетельствует его стихотворение «Wanderratten» (Бродячие крысы). Но если он не был целиком ни романтиком, ни революционно настроенным буржуа и ни коммунистом, все же он до конца жизни верил в победу пролетариата. Отражая в своем творчестве идеи трех борющихся между собою мировоззрений своего времени, он сумел их соединить в известном смысле в одно художественное целое, и этим объясняется его исключительное положение не только в немецкой, но и в мировой литературе. В первой он определил свое место так: «Мною заканчивается старая немецкая лирическая школа и одновременно открывается новая школа, современная немецкая лирика». Вместе с тем Гейне создал целую школу в немецкой журналистике. В мировой литиратуре Гейне - самый популярный немецкий поэт. Его поэзия, особенно его ирония, оказывала и продолжает оказывать огромное влияние не только на отдельных писателей, но и на целые литературные школы, как в Германии, так и за границей. Вся политическая и социалистическая поэзия в Германии, а отчасти и в других странах, пошла, вплоть до конца XIX в., в большей или меньшей степени по стопам Гейне. Немногие поэты в мировой лит-ре имели столько подражателей и друзей и в то же время столько врагов, как Гейне. К первым всегда причислял и причисляет себя пролетариат; ибо, несмотря на отсутствие у Гейне твердого мировоззрения, он принадлежит к тем гениям, которые всегда влияли революционно или, по крайней мере, прогрессивно. И рабочий класс чтит его именно так, как того желал сам поэт: как храброго солдата в освободительной борьбе человечества. Революционная буржуазия до 1848 (а радикальная эмиграция до 60-х годов) признала Гейне, с некоторыми оговорками, своим поэтом, «политическим борцом». В этом направлении написана биография Ад. Штродтмана. Но бюргерство эпохи реакции (50-60-е гг.) и грюндерства (70-е гг.), склонное к примирению с феодализмом, отклонило Гейне-политического поэта целиком, запрещая даже некоторые его произведения. Идеологи «либеральной» буржуазии эпохи Бисмарка, как Ю. Шмидт и Г. Трейчке, видели в нем «знаменоносца еврейско-журналистического нахальства» и врага «немецкого духа». Мещанство же считало Гейне изгоем и безнравственным человеком, а «истинные представители немецкой народности», начиная от В. Менцеля и кончая современным Ад. Бартельсом, выступают против него с уличной руганью как против «семита». В кругах буржуазии Гейне завоевал себе прочное место лишь как автор многих романсов и песен, как чистый лирик. Так же оценивает его и вся официальная буржуазная история литературы. Эту своеобразную «чистку» творчества Гейне проделали и «радикальные» историки «Молодой Германии» - Карпелес и Прельс, превратившие Гейне в филантропа. Историко-филологическая литературоведческая школа, в лице Эльстера, Гюффера и др., которым принадлежит ряд полезных биографических и филологических изысканий по частным вопросам жизни и творчества Гейне, не могла понять его в целом. В общем немецкая буржуазия вплоть до сегодняшнего дня, признавая в нем гениального художника, обращается с Гейне-политическим поэтом, как с «дохлой собакой». Особенно наглядно это выявилось, когда в конце 80-х гг. в Дюссельдорфе образовался комитет для сооружения памятника (шум, поднятый юнкерством, церковью и большей частью буржуазной прессы, и угрозы правительства заставили инициаторов отказаться от их плана). И когда наконец наиболее левая часть буржуазии поставила ему в 1913 во Франкфурте-на-Майне первый скромный камень, он был посвящен «чистому лирику», «автору Книги песен ». Лишь отдельные яркие личности среди буржуазии, как напр. Геббель и Ницше, оценили Гейне во всем его историческом величии. Ницше называет его «последним немецким событием мирового значения». Двойственно также и отношение к Гейне со стороны мелкой буржуазии: когда в конце XIX в. в немецкой лит-ре победил натурализм, то представители его сильно расходились друг с другом в оценке Гейне. Лишь наиболее левые писатели, как например Демель, признали его полностью. Спор о Гейне продолжается и поныне.

Поэзитческа тенхика Генриха Гейне

Поэзитческа тенхика Генриха Гейне характеризуется своеобразной неустойчивостью, постоянными исканиями нового выражения, ведущими к разложению как унаследованных от романтики, так и создаваемых самим поэтом форм. Автопародия (Selbstpersiflage) постоянно встречается у Гейне, - так форма «Лирического интермеццо» разлагается в «Verschiedene», образы «Nordsee» (Северное море) пародируются в «Memoiren des Herrn von Schnabelewopski», ироническое уничтожение баллады в «Neue Gedichte» и «Romanzero» идет параллельно с ее созданием («Tannhauser», «Unterwelt» (Подземный мир)). Но в то же время эта раздвоенность, разорванность восприятия, быстрые переломы настроений, постоянная все отрицающая едкая ирония получают в лирическом творчестве Г. адэкватное выражение, мастерство которого почти не имеет себе равного, но формы к-рого меняются несколько раз.

В «Лирическом интермеццо» Гейне выступает мастером малой стихотворной формы - трех- или двухстрофной (иногда и однострофной) лирической пьесы, написанной в свободных по заполнению такта четырех- и трехударных размерах немецкой народной песни. Несмотря на широкое использование этих ритмов поздними романтиками (в частности В. Мюллером и Эйхендорфом, ритмика которых поразительно близка к ритмике Гейне), Гейне сумел в «Лирическом интермеццо» дать им совершенно новое оформление. Прежде всего, композиционно: отдельные Lieder теряют у Гейне свою самостоятельность, являясь лишь отрывками единого сюжетного целого - истории несчастной любви (степень автобиографической точности, которой уделяют так много внимания немецкие исследователи, разумеется, совершенно несущественна) от первого признания «в чудесно-прекрасном месяце мае» до воображаемого самоубийства осенней «холодной и немой ночью» - отрывками, как бы выделяющими наиболее яркие моменты повествования, внутренняя связь которых подчеркивается перенесением лейтмотива из одной пьесы в другую. Во-вторых, существенной перестройкой внутреннего движения лирической эмоции: для народной песни и, в особенности, для подражавших ей эпигонов романтизма характерно или постепенное нарастание неизменяющейся лирической эмоции, или свободное, неспешное ее варьирование; напротив, у Гейне внутреннее движение лирической эмоции построено целиком на контрасте, на антитетическом переломе настроения, заставляющем поэта заканчивать сентиментальную тираду иронической pointe. При этом, в «Лирическом интермеццо», благодаря избранной поэтом малой форме и отмеченному выше композиционному приему, ироническая pointe часто выносится за пределы стихотворения, так что одна пьеска образует ироническую концовку к другой. Формально антитетичность лирической эмоции находит у Гейне свое выражение в резких переломах стиля и языка - в смене образной, широко пользующейся символикой природы поэтической речи нарочито сухими прозаизмами, подчеркнуто деловой речью.

В последних частях «Книги песен» - «Heimkehr» (Возвращение на родину), «Harzreise» (Путешествие по Гарцу) и «Nordsee» - лирическая манера Гейне получает дальнейшее развитие. Правда, «Heimkehr» во многом повторяет художественные приемы «Лирического интермеццо»: сюжетное строение, значительно более осложненное (фабула «Heimkehr» - умирание старой любви, зарождение и неудача новой любви (автобиографически - к младшей дочери Соломона Гейне - Терезе), заключительная ироническая апология «случайной любви»), антитетичность лирической эмоции, переломы стиля и словесные pointes, ритмы народной песни. Но вместе с тем появляются новые формы: наряду с лирической народной песней используются мотивы народной и романтической баллады («Lorelei», «Die Jungfrau schlaft» - «Девушка спит» и т. д.); лаконический параллелизм зачинов и скупая на описания символика природы в духе народной песни «Лирического интермеццо» сменяется в «Heimkehr» мастерским пейзажем (особенно важны мотивы моря и города, впервые выступающие в лирике Гейне); наблюдается тяготение к большей лирической форме. Это тяготение получает блестящее разрешение, с одной стороны, в многострофных балладах «Harzreise», идеологически уже связанных с позднейшим периодом творчества Гейне, - апология «рыцарей духа», прославление освобожденной плоти (Prinzessin Ilse), но в стиле и метрике, продолжающих прежние лирические формы Гейне; с другой - в вольных ритмах «Nordsee», представляющих резкий контраст с его предыдущей лирической манерой: мощный подъем лирической эмоции, патетический и местами гиперболический стиль, щедрое использование античной и христианской мифологии, грандиозная символика природы, наконец, ни с чем не сравнимое мастерство ритма - таковы основные особенности этих «дифирамбов морю».

Однако, и здесь, несмотря на патетичность формы, ирония не оставляет Гейне, - иронические pointes приобретают лишь большую остроту и неожиданность в «Nordsee» - ср. композицию «Fragen» (Вопросы), «Seegespenst» (Морской призрак) и др.

В третий раз (после «Лирического интермеццо» и «Nordsee») лирическое творчество Г. достигает своего высшего подъема в «Romanzero». Поэт опять находит новую лирическую форму - форму многострофной баллады (отдельные высоко мастерские образцы которой - «Ritter Olaf», «Frau Mette» - даны уже в «Neue Gedichte»), кажущаяся эпичность и пластичность образов которой становится лишь прозрачной символикой личных переживаний поэта.

Своеобразие этих видений «матрацной могилы», в которых поэт развертывает своего рода «легенду веков», черпая сюжеты из исторических преданий и сказаний всех времен и народов, в том, что все они - лишь вариации одной и той же эмоции - глубокого, безнадежного отчаяния. Правда, в «Romanzero» лирическая эмоция не дана открыто, но она настойчиво выступает в композиции всей книги, в последовательности отдельных пьес, - ср. напр. характерный для видений «матрацной могилы» образ отрубленной головы и его снижение в последовательных вариациях: «Karl I», «Maria Antoinette», «Pomare». Ирония не оставляет Гейне и в этом последнем цикле, - наряду с мастерскими pointes конца («Firdusi», «Disputation» (Диспут)), она часто ведет к персифлированию (автопародированию) созданной формы («Rampsenit», «Der weisse Elephant» (Белый слон), «Der Apollogott» (Бог Аполлон)).

Как лирика Гейне, так и его сатира строятся в значительной степени на разложении романтических форм. Основным приемом комики у Гейне является словесная игра (Witz). Не говоря уже об обычных пуентировках конца, Гейне мастерски владеет пародической цитатой (ср. напр. «Schlosslegende» (Дворцовая легенда)) и приемом антифразы (ср. напр. «Bei des Nachtwachters Ankunft in Paris» (На прибытие ночного сторожа в Париж)); охотно прибегает он также к гротескным выводам из известного реального факта (ср. напр. «Der neue Alexander» (Новый Александр), «Unsere Marine» (Наш флот)), к комической гиперболе (ср. напр. замечательное предсказание «верноподданнической» немецкой революции в «1649-1793-???»), к буквальному истолкованию образных выражений и кажущемуся алогизму словосочетаний (ср. напр. «Zur Beruhigung» (Для успокоения)); в области комической фоники особенно интересны составные рифмы Г. («Apollo/toll,о»). Из других форм сатиры Гейне следует отметить использование им басни как орудия злободневной политической («Langohr I» (Долгоух I), «Die Wahlesel» (Избирательные ослы)) и личной («Der Wanzerich» (Клоп)) борьбы.

Но в лучших образцах своей сатиры Гейне не ограничивается этими приемами комики, - он дает их на фоне противоположной эмоции, тем самым заостряя контраст, подчеркивая переломы настроений. Так в «Атта Тролль» сатирическая животная басня (история медведя, вставная история мопса - швабского поэта) чередуется с романтической экзотикой охоты в Пиренеях. Еще острее дан контраст в «Германии», где сатирическая характеристика немецкой действительности перебивается пафосом лирических отступлений; и здесь Гейне пользуется еще элементами романтических форм, - то патетически сублимируя их (мотивы двойника, сказочные реминисценции), то иронически персифлируя (беседа с «отцом Рейном», с Барбароссой, с Гаммонией).

То же контрастное строение, те же переломы настроения и стиля, тот же блеск словесной игры и пафос высокого лиризма свойственны и прозе Гейне. Характерно, что попытки Гейне овладеть большой повествовательной формой окончились неудачей, - три сохранившихся главы его недописанного романа «Бахарахский раввин» свидетельствуют о неумении поэта выдержать тон спокойного объективного повествователя. И не менее характерно, что в больших вещах Гейне («Reisebilder») объединение достигается чисто внешне - формой путешествия, единством личности рассказчика. Но, не создав большой формы, Гейне мастерски пользуется повествовательным фрагментом, вводя его в неповествовательную прозу («Buch Le Grand» (Книга Ле Гран), «Memoiren des Herrn von Schnabelewopski» (Мемуары г-на фон Шнабелевопски), «Florentinische Nachte» (Флорентийские ночи). Так, разбивая унаследованное деление художественной и нехудожественной прозы, Гейне создает из соединения их элементов новую форму - форму фельетона. Как мастер фельетона Гейне породил целую школу в немецкой журналистике.

Генрих Гейне в России

Русский Гейне имеет длительную и поучительную историю: длительную, ибо до последнего времени его творчество не перестает быть фактором, действенным и в нашей литературе; поучительную, ибо на его восприятии отразилась наглядно смена эпох - классовые сдвиги, изменение психо-идеологии. Этот длительный контакт Гейне с сознанием русского читателя, критика и переводчика объясняется столь характерной для великого немецкого поэта двойственностью, многообразно модифицированной в его творчестве. Благодаря этой двойственности он мог удовлетворять совершенно противоположным запросам и настроениям отрицающих друг друга общественных групп. Гейне всю свою творческую жизнь колебался между дворянством и буржуазией, между романтизмом и реализмом. Более того, «от романтизма через буржуазную культуру он смотрел вперед к социализму» (В. М. Фриче), то приближаясь к нему, то отталкиваясь от него. Поэт, разлагавший своей убийственной иронией мир романтики, обнажавший его социальные корни, храбрый солдат за освобождение человечества, нанесший не один сокрушительный удар реакции, буревестник революции 1848 и - последний романтик, усумнившийся в ценности нового, грядущего мира, высмеивающий демократию так же как и монархию, - все элементы этих антитез с одинаковой силой выражены в поэзии Гейне, и вся ее сила именно в этой напряженной антитетичности. В эпоху, которой не могли еще быть близки эти социально-идеологические устремления ни в отдельности, ни в их противоречии друг другу, - Гейне знают и ценят, но им не увлекаются, ему еще не подражают. Жуковский, признавая высокую одаренность Гейне, смутно чувствует революционность его иронии и страшится ее, как исчадия ада. Что касается Пушкина, то «Записки» Смирновой сообщают нам его отзывы о Гейне, которые были бы весьма примечательны, если бы были достоверны. По «Запискам», «Lieder» Гейне для Пушкина - «высшее и единственное в своем роде искусство, соединяющее классическое с народным». Несомненны отзвуки Гейне в творчестве Лермонтова («Сосна», «Они любили друг друга», «Выхожу один я на дорогу» и т. д.), но столь же несомненно, что специфические черты Гейне не оставили следа в поэзии Лермонтова. И тот и другой увлекались Байроном, были «скорбниками»; мотивы обреченности и безнадежности, романтические грезы, к-рые не могут сбыться, - эти общие поэтам того времени мотивы сближали Лермонтова и Гейне, но связь эта не могла быть ни глубокой, ни продолжительной.

С середины 30-х годов (в 1835 - статья Ф. Шаля и перевод «Флорентийских ночей» в «Московском наблюдателе») Гейне начинает приобретать популярность в более широких кругах. Люди сороковых годов не могут не чувствовать в Гейне своего писателя. Герцен отдает ему обильную дань в одном из первых своих произведений - в «Записках молодого человека», но и более зрелое произведение Герцена - «Кто виноват» - своими реминисценциями, часто ссылками, да и самой манерой повествования - отступлениями, внезапными вспышками иронии или сарказма - свидетельствует о пристальном изучении Гейне и некоторой конгениальности обоих писателей. Ни один из выдающихся поэтов той эпохи также не обошел Гейне. Влияние его заметно в ряде стихотворений Тютчева (напр. «Еще земли печален вид», «Конь морской», «Дума за думой» и т. д.). Не чужда Тютчеву и гейневская двухстрофная форма и знаменитый Schlusspointe. Ему же принадлежат и первые русские стихотворные переводы Гейне (в «Галатее», 1829-1830). Тютчев своеобразно передает Гейне средствами своего архаизирующего стиля. Огареву близки в Гейне мотивы безысходности и их реалистическое, почти бытовое, выражение, не брезгающее прозаизмом, как бы сильнее оттеняющим бесплодность стремлений и обреченность одинокого идеалиста. Если Огареву не давалась ирония Гейне, то у А. Григорьева в его переводах и оригинальных стихотворениях эта ирония даже несколько утрируется. Обильны переводы и вариации Гейне у А. Майкова. Но особенно близок Гейне, правда лишь в одном своем аспекте, Фет. Стремясь выразить своеобразные черты Гейне наиболее точно, Фет не останавливался и перед затрудненностью понимания его переводов и даже перед насилием над русским языком (особенно синтаксисом). Чрезвычайно характерно для 40-х гг. влияние Гейне на оригинальную лирику Фета.

Гейне был близок дворянской интеллигенции этой эпохи именно самой своей двойственностью, колебаниями между старым и новым, разлагающим самоанализом, вершиной которого и была его страшная ирония над самим собой, над романтикой своего чувства. Беспочвенная во внешнем мире, эта социальная группа была столь же беспочвенна и в мире внутреннем. Потеряв доверие к действительности, она потеряла доверие к самой себе, к своему интимному миру, она перестала верить тому, во что хотела бы верить, - не только в мир идеала, возвышающийся над действительностью, но и в органичность своих стремлений к нему, в трагизм этих бесплодных стремлений. «Самое страшное то, что нет ничего страшного», - восклицают люди этой эпохи, и Гейне был им близок прежде всего как «трагическая натура, в которой подорвана всякая вера в ее собственный трагизм».

В поэзии Фета первого периода и отразилось это «болезненное настройство» немецкого поэта, поскольку оно преломилось в сфере интимного, эмоционального.

Документом, чрезвычайно ценным для характеристики восприятия Гейне в 40-х гг., является статья А. Григорьева «Русская изящная литература в 1852». Критик, отметив в поэзии Фета «такого рода причудливость мотивов, что не можете верить их искренности», «такого рода болезненность, которая как-будто сама собой любуется и услаждается», переходит к «источнику» этой «болезненной поэзии», а именно к Гейне. Он отмечает в его лирике «отсутствие настоящей, искренней печали», а с другой стороны, самоуслаждение этой печалью, этим мучительством, самым процессом страдания, раздутого фантазией, в к-рое сам поэт «до цинизма не верит». Эта характеристика заставляет нас вспомнить «знакомые все лица» - образы тургеневских «лишних людей», которым конечно болезненность и разлагающая ирония гейневской лирики не могла не быть близка (реминисценции из Гейне находим и в «Senilia» Тургенева - ср. «Лазурное царство», «Нимфы»), образы Достоевского, который недаром заставил Версилова - одного из своих мечтающих и страдающих мучителей - говорить языком одного ио стихотворений Гейне («Frieden» из «Nordsee»; ср. также отдельные места в «Записках из подполья», «Идиоте», «Братьях Карамазовых», «Дневнике писателя»).

Но вот приходят новые люди; появляется радикальный разночинец. И ему нужен Гейне, но уже другой. Гейне-сатирик, политический поэт, Гейне-публицист, Гейне-мастер сарказма, глашатай освободительных идей, а не болезненно-меланхоличный лирик, близок новой интеллигенции, ибо для нее стали очередными те цели, за которые боролся Гейне - идеолог радикального бюргерства. Шестидесятники отдавали себе отчет и в том, что Гейне не совсем «свой», но они или игнорировали это, или довольно сурово расправлялись с тем Гейне, который был не нужен или даже мешал им. Так Писарев объясняет все неприемлемое для него в творчестве Гейне дилетантизмом, и прежде всего - дилетантизмом политическим. Отсутствующую руководящую идею, поглощающую всего человека, и заменила игра в идеи, игра с самим собой и своим искусством. Но это исторически обусловлено: «Предшественники (Гейне) верили в политический переворот; преемники верят в экономическое обновление, а посредине лежит темная трущоба, наполненная разочарованием, сомнением и смутно-беспокойными тревогами; и в самом центре этой темной трущобы сидит самый блестящий и самый несчастный ее представитель - Генрих Гейне, который весь составлен из внутренних разладов и непримиримых противоречий». От всего написанного Гейне, по мнению Писарева, останутся лишь «его сарказмы, направленные против традиционных доктрин, против политического шарлатанства, против национальных предрассудков, против ученого педантизма». Характерно для Писарева, что в споре между Бёрне и Гейне он решительно становится на сторону первого. Для мелкобуржуазного демократа, каким был Писарев, не было и не могло быть ясно, что Гейне «защищает более возвышенное мировоззрение против ограниченного мелкобуржуазного радикализма, представителем которого был Бёрне» (Меринг), против его половинчатости и узости, как для того же Писарева осталось непонятным революционное значение гегелевской философии, которую Гейне, опять-таки вопреки Бёрне, стремился «свести с французским социализмом», усиленно пропагандируя ее во Франции, а последний - в Германии.

Более глубокой оценки дождался Гейне в XX в. Она была подготовлена усвоением его творчества в целом за время между 60-ми гг. и новым столетием, когда неоднократно переиздавался весь Гейне (Сочин. под ред. П. И. Вейнберга, известного перев. и подражаниями Гейне - стих. «Гейне из Тамбова»), но гл. обр. социально-психологическими сдвигами. В эпоху войн и революций, усложненную в своих обострившихся противоречиях, поэзия Гейне, полная острого осознания общественных антагонизмов и предчувствия грядущих катастроф, как и чувства собственной обреченности и оторванности от исторического движения, должна была снова стать близкой некоторым слоям русской интеллигенции. К этой поэзии, столь мудрой и болезненной в одно и то же время, не могла не прислушаться та группа русского символизма, в которой окончательно уже изживала себя дворянская культура. Глубоко ненавидя буржуазное общество, эта группа могла быть особенно чутка к иронии Гейне, отрицающей все ценности буржуазного мира; пережив полосу романтизма и разочаровавшись в нем, лишенная положительных идеалов, которых вне романтики она найти не могла, эта группа была особенно восприимчива к иронии Гейне, разлагающей романтизм, к пародированию того, что ему самому было дорого. Но это же безверие и кощунство и отталкивало от Гейне именно потому, что было близко. Такова сложная любовь-вражда к Гейне А. Блока, выдающегося представителя этой группы и лучшего, наряду с Фетом, переводчика Гейне. В блоковском восприятии Гейне много общего с восприятием дворянских поэтов 40-х гг., но более значительные исторические перспективы расширили и углубили переживание гейневского творчества. Здесь уже осознана и прочувствована не одна лишь его сторона, не только болезненная противоречивость его в одной области - интимной, эмоциональной жизни, а усвоено это творчество в целом, понята его антитетичность во всем многообразии. Еще до революции Блок констатировал близость Гейне, томящегося в тупике реакции между революциями 1830 и 1848, к настроениям интеллигенции после 1905 (статья «Ирония»). К этому же периоду относятся переводы Гейне из «Heimkehr». Влияние Гейне сильно заметно в ряде стихотворений Блока, не говоря уже об использовании гейневских свободных ритмов («К вечеру вышло тихое солнце», «Когда вы стоите на моем пути», «Ночная фиалка» и мн. др.). Образы лирики Блока той поры - «нищий дурак», «стареющий юноша», - «близкие родственники того, который ломается в муках былых страстей в гейневском Двойнике » (перев. Блоком). Излюбленные мотивы Блока, например «Возмездие», трактуются с гейневской иронией, выражающейся в «Schlusspointe» (ср. стих. «Унижение»). Эти уже отмеченные в свое время отдельные реминисценции и заимствования (см. указанные ниже работы Е. Книпович, Ю. Тынянова и др.) конечно не могут сравниться по своему значению с аналогией, не столь ясной, как в деталях, но несомненной в целом, - общего тона поэзии Блока периода реакции, автора «Незнакомки» и «Балаганчика», зло иронизирующего над своей былой романтикой, даже пародирующего ее. Но еще более углубляется и расширяется эта связь после Октябрьской революции. Блок - редактор собр. сочин. Гейне в издании «Всемирной лит-ры» - рассматривает его не академически, а в связи с политикой и в отношении к революции. Отмечая оторванность Гейне от массы, солидаризуясь в этом указании с Герценом, Блок в свете опыта своего революционного времени ясно видит превосходство Гейне над народолюбцами типа Бёрне («Несмотря на физическое отвращение, - пишет Блок в своем Дневнике, 1919, - Гейне чувствует в чем дело (Силезские ткачи). Он - артист. Народолюбец при любви не чувствует»). Одновременно с притяжением сказалось и отталкивание. Двойственное отношение Гейне к революции было близко Блоку в период реакции, но оно раздражало его как отражение интеллигентского бессилия тогда, когда он призывал слушать «музыку революции».

Из поэтов наших дней, не чуждых влияния Гейне, отметим М. Светлова, пытающегося воспроизвести гейневскую иронию, сочетание патетики с прозаизмом и т. п.

Наё днях читал о жене Гейне.

Гейне – воцарения полисемантичность (многозначность, многосмысленность) слов отношений взглядов. Это не удается передать в русских переводах. Это делает его великим поэтом (как Шекспира плотность текста, а Данте образ мира в каждой строчке).

Но он был многосмысленен и амбивалентно противоречив и в личной жизни. Например в отношении с женщинами. Причем, здесь речь идет не только о катулловском комплексе романов, но и о женитьбе.

Супругу Гейне звали Крессенсией-Эжени Мира, но Гейне упорно называл ее Матильдой.

Многие из его друзей, например, основоположники К.Маркс и Ф.Энгельс, порицали его за этот брак.

В узкой интеллектуальной тусовки немецких эмигрантов в Париже о ней ходили оскорбительные сплетни.

Этот интеллектуал взял в жены крестьянку, которая до пятнадцати лет росла в деревне, а потом поехала в Париж к своей тетке, башмачнице. Когда они познакомились, она не умела читать. Даже по-французски. А по немецки так вообще и не научилась.

Так и умерла, не прочитав ни одного стихотворения мужа, даже толком не зная, чем же он занимается. Чтобы поднять умственный уровень девушки, с которой он вступил в близкую связь, а затем женился, Гейне финансировал ее пребывание в нескольких учебных заведениях для подготовки молодых женщин, поместил ее в пансион для молодых девиц, но она была мало способна к учебе и не комплексовала из-за своей необразованности.

Она даже не знала, что такое поэт, и однажды по простоте души сказала: «Говорят, что Henri умный человек и написал много чудных книг, и я должна этому верить на слово, хотя сама ничего не замечаю ».

« Моя жена была совершенно права, когда однажды сердито сказала кому-то, кто хвалил меня за ум: «Он только прикидывается умным». »
Генрих Гейне

Ей же принадлежит совершенно великолепное: « Мой муж постоянно писал стихи, но я не думаю, что это не было чем-то особенно ценным, поскольку он никогда не был удовлетворен »

Матильда была хорошенькая брюнетка, довольно высокого роста, с блестящими глазами, низким лбом, обрамленным черными волосами, несколько большим ртом, бойким и веселым характером, по-детски весела, наивно-страстна, болтлива, остроумна по-своему.

Его не смущало то, что она не знает его произведений. Он считал, что это достоинство Матильды: она полюбила-де его не за громкую славу, не как поэта, а как человека. Матильда говорила, что она любит его "parce que il est bon" ("потому что он хороший" (фр.)).

Однажды ей пришлось случайно прочесть (конечно, в переводе) несколько строк из любовного стихотворения Гейне. Она побледнела и тотчас отложила книгу в сторону, сказав, что не может читать такие вещи, в которых муж говорит о других женщинах.

После шести лет жизни с Матильдой вне официального брака Гейне женился. Он отпраздновал свою свадьбу оригинальным образом: пригласил на нее только тех друзей, которые жили в свободном браке, давая им таким образом достойный подражания пример.

Женитьба произошла в преддверии дуэли.

Известный немецкий философ и теоретик эмансипации евреев Карл Людвиг Бёрне (наст. имя Иуда Лейб Барух) в разговорах высмеивал Матильду (гойка, необразованна, гризетка, не понимает по-немецки), а в письмах нападал на Гейне, сомневался в его надежности как революционера, осуждал его как жуира, называл его "сибаритской натурой" и язвительно добавлял, что Гейне настолько чувствителен, что его сон мог бы быть нарушен даже падением лепестка розы. Как может, восклицал Бёрне, бороться за свободу человек с такими барскими взглядами и замашками?!
Гейне долго молчал, а потом (уже после смерти Бёрне) опубликовал пропитанное личной неприязнью и идеологической полемикой свое сочинение о нем, где в частности наехал на любовный треугольник в котором сосуществовали Бёрне, его муза Жаннета и ее мужем Соломоном Штраусом.

Соломон Штраус устроил скандал. В газеты просочилась информация, что он дал Гейне пощечину. Гейне послал вызов на дуэль Штраусу через своих французских друзей - Теофиля Готье и Альфонса Ройе. Соломону Штраусу ничего не оставалось делать, как принять вызов.

Г-жа Жобер, близко знавшая поэта, рассказывает, что Гейне выставлял свою женитьбу на Матильде делом совести: ему нужно было драться на дуэли, и он должен был подумать о судьбе своей малютки. Дуэль была даже отложена для этой цели. «Гейне, - продолжает Жобер, - рассказывал мне эту историю с некоторым смущением, которым заменилась его обычная развязность. Впрочем, где тот человек, который сообщал бы об утрате своей свободы совершенно спокойно? Я не расспрашивала его о подробностях, не выразила ни малейшего удивления и, смеясь, спросила только позволения сообщить об этом событии Россини, которому оно доставит большое удовольствие.

Почему? - озабоченно спросил Гейне.

По духу товарищества, вероятно. Он любит, когда в его полку прибывает знаменитых людей.

Если так, - возразил Гейне, собравшись уже с духом, - то вы можете прибавить, что, подобно ему, я явлюсь теперь жертвой треволнений супружеской жизни. Если он будет писать музыку на эти темы, то я могу сочинить либретто. Скажите ему, что счастье мое родилось под дулом пистолета».

Гейне шутил: «Вернувшись из церкви, я написал завещание. Я оставляю все имущество жене, но с единственным условием, а именно: чтобы после моей смерти она сразу же вступила в новый брак. Хочу быть уверен в том, что на свете останется хоть один человек, который каждый день будет сожалеть о моей кончине, восклицая: "Бедный Гейне, зачем он умер? Будь он жив, мне бы не досталась его жена!"»

На самом деле такого завещания, конечно, не было. И Матильда Гейне так и не вышла замуж после смерти мужа. Но через два дня Гейне действительно составил завещание, в котором объявил Матильду своей единственной наследницей и душеприказчицей по отношению ко всем его писаниям.

Он долго умирал.

Знаменитый доктор Груби осмотрел парализованного Гейне. Тот спросил:
– Доктор, долго ли я еще протяну?
– Очень долго, – ответил доктор.
– Ну, тогда не говорите этого моей жене!

Есть сведения и о безнравственном поведении Матильды после смерти мужа. Однако другие современники представляют жену поэта как праведницу, которая вела скромный образ жизни. Развлечением ее были цирк или бульварные театры, когда там ставились веселые пьесы. И она непременно заказывала какое-нибудь блюдо, которое особенно любил ее pauvre Henri ("бедный Генри" (фр.)). По простоте душевной она считала, что этим самым обнаруживает уважение к памяти супруга... С особой таинственностью она сообщала гостям, что ей неоднократно предлагали руку и сердце, но каждый раз она отказывала, так как не может забыть мужа и не желает носить другую фамилию.

Любопытная деталь: Матильда умерла в годовщину смерти своего мужа, 17 февраля 1883 года, то есть ровно через двадцать семь лет после кончины Гейне. Она стояла у окна своей квартиры в Пасси и вдруг упала, чтобы никогда уже не встать. Матильда умерла от удара, вдруг, в один момент, как бы и смертью своей свидетельствуя о противоположности между ней и мужем, агония которого продолжалась целых восемь лет.