Главные заблуждения об эволюции. Дарвин утверждал: "Человек произошел от обезьяны"

Марк Цукерберг назвал книгу «Sapiens. Краткая история человечества» уникальным исследованием человеческого рода, а Билл Гейтс взял бы ее на необитаемый остров. После таких рекомендаций «РБК Стиль» не смог не изучить мировой нон-фикшн бестселлер.

Знали ли вы, что неандертальцы погибли в неравной схватке с более хитрыми Homo sapiens ? Догадывались, что возникновению языка мы обязаны генетической предрасположенности к сплетням? Можете доказать, что только воображение спасло человечество от гибели? В своей книге профессор Юваль Ной Харари заставляет задуматься о тех вещах, которые вряд ли приходили вам в голову. Он рассматривает теорию эволюции под непривычным углом, опровергает один за другим распространенные мифы об истории человечества и отвечает на будоражащие сознание вопросы. Например, как вышло, что представители вида Homo sapiens остались одни на планете и «присвоили себе наименование „человек“».

«РБК Стиль» нашел как минимум пять поводов прочесть мировой нон-фикшн бестселлер «Sapiens. Краткая история человечества» и задуматься, на что способен человек разумный.

Животные из рода Homo

Вопреки нашему линейному представлению об эволюции человека и привычной шкале, нарисованной в учебниках биологии, в прошлом на Земле одновременно жили минимум шесть видов людей. Примерно 2,5 млн лет назад древние люди - то есть животные из рода Homo - появились в Восточной Африке как ветвь более древнего рода обезьян. После чего их потомки расселились на обширных пространствах Северной Африки, Европы и Азии.

Мускулистые и приспособленные к холоду представители вида Homo neanderthalensis , или попросту неандертальцы, закрепились в Европе и Западной Азии. Адаптированные к жизни в тропиках люди вида Homo soloensis - на острове Ява, а отважные охотники, ростом не выше метра, которых теперь любят сравнивать с хоббитами, на индонезийском острове Флорес.

Открытые пространства Азии осваивал один из самых устойчивых видов - Homo erectus («человек прямоходящий») и продержался там более полутора миллионов лет. А в восточной Африке появился Homo ergaster («человек работающий») и вид, который мы без ложной скромности окрестили Homo sapiens - «человек разумный».

«Некоторые виды людей удались крупными, другие были карлики», - пишет профессор Харари. Имелись среди них бесстрашные звероловы и робкие собиратели растительной пищи. Кто-то обитал исключительно в пределах одного острова, а кто-то осваивал целые континенты. Но все это были представители рода Homo .

Линейная модель из учебников создает ложное ощущение, будто все эти виды сменяли друг друга как преемники и остальные виды - лишь устаревшие модели Homo sapiens . Но это не так. Когда 70 тыс. лет назад наши предки, или сапиенсы, как называет их Харари, перебрались из Восточной Африки на основную часть Евразийского континента, там уже были другие люди. Что стало с ними? Последние неандертальцы (те, чьи кости удалось найти) жили на юге Испании примерно 30 тыс. лет назад. Профессор рассказывает о теории межвидового скрещивания и о теории вытеснения, остроумно размышляя, что было бы, если бы «Ромео-неандерталец полюбил Джульетту из семьи сапиенсов». Кроме того, Харири жестко спрашивает, было ли истребление неандертальцев первой радикальной этнической чисткой, которую провели сапиенсы.

Не стоит думать, что Харари увлекается исключительно умозрительными построениями. Просто время от времени он предлагает задуматься, как могла бы измениться история, если бы в мире сосуществовали разные человеческие виды. За 30 тыс. лет человек привык воспринимать себя как венец творения, но стоит понимать, что это произошло только потому, что «наши предки стерли родичей с лица земли: слишком похожих, чтобы их игнорировать, слишком иных, чтобы их терпеть».

Когнитивная революция и новообретенный язык сапиенсов

Сапиенсы, жившие в Восточной Африке 100 тыс. лет назад, «не отличались от нас анатомическим строением, и мозг их был таким же, как наш, и по размеру, и по форме», но их когнитивные способности - умение узнавать новое, запоминать, общаться - были намного меньше. И тогда закрепиться на территории, освоенной более сильными и выносливыми неандертальцами, им не удалось.

Вторую попытку они предприняли между 70 и 30 тыс. лет назад. Большие отряды сапиенсов вторично вышли из Африки. На этот раз они не только вытеснили неандертальцев и прочих родственников с Ближнего Востока, но и вовсе смели их с лица Земли. За поразительно короткий период сапиенсы добрались до Европы и Восточной Азии, а 45 тыс. лет тому назад преодолели океан и высадились даже в Австралии. «Люди изобрели лодки, масляные лампы, лук со стрелами и иголку». И большинство исследователей считает, «что эти небывалые достижения стали плодом когнитивной революции: люди, составившие успешную конкуренцию неандертальцам, уже думали и говорили, как мы».

«Мы смогли бы изучить их язык, а они - наш, - подчеркивает Юваль Ной Харари. - Мы бы сумели объяснить им все, что мы знаем - от приключений Алисы в Стране чудес до парадоксов квантовой физики». Ученый задается вопросом, в чем особенность новообретенного языка сапиенсов, почему с ним мы завоевали мир и что спровоцировало когнитивную революцию? Ведь человеческий язык не первый на Земле. Даже зеленые мартышки предостерегают друг друга криком: «Осторожно! Лев!» или «Осторожно! Орел!». Но только сапиенсы умеют обсуждать вещи гипотетические и противоречащие фактам, только сапиенсы способны обсуждать вымысел.

Любое широкомасштабное человеческое сотрудничество - от современного государства до средневековой церкви, античного города или древнего племени вырастает из общих мифов, подчеркивает Харари, из того, что существует исключительно в воображении людей. Два католика могут вместе отправиться в крестовый поход, потому что оба верят в Христа, два юриста найдут общий язык, поскольку оба верят в существование законов, справедливости и прав человека. Два незнакомых друг с другом сотрудника Google эффективно работают вместе, потому что верят в существование Google , акций и долларов. Но все это существует лишь внутри тех историй, которые люди придумывают и рассказывают друг другу.

Кто мы такие?

«Мы как были животными, так и остались, - подчеркивает Харари, - наши физические, эмоциональные и когнитивные способности по-прежнему определяются нашей ДНК. Наши общества складываются из тех же кирпичиков, что и племя неандертальцев или шимпанзе, и чем внимательнее мы изучаем эти кирпичики - ощущения, чувства, семейные узы, - тем меньше видим различий между собой и приматами. Если сравнивать одну человеческую особь или даже десяток с равным числом шимпанзе, сходство окажется несколько смущающим».

Большую часть нашей истории составляет период охоты и собирательства. «Наш мозг и мысли, наши пищевые привычки, наши конфликты и наша сексуальность - все обусловлено взаимодействием мозга охотника и собирателя с нынешней постиндустриальной средой, мегаполисами, самолетами, телефонами и компьютерами».

Почему, к примеру, развитые страны безуспешно борются с ожирением? Почему мы едим и едим, даже если не нуждаемся в подкреплении сил? Почему обжираемся самой сладкой, жирной и высококалорийной пищей, до которой можем добраться? Теория эволюции дает исчерпывающий ответ. «В саванне и в лесу, где обитали наши предки, высококалорийные сладости попадались чрезвычайно редко. 30 тыс. лет назад собиратель знал лишь один вид десерта - спелые фрукты. Если женщина каменного века набредала на фиговое дерево, самым разумным было съесть как можно больше плодов прямо на месте, пока до них не добрались бабуины.

Инстинкт, побуждающий впихивать в себя высококалорийную пищу, сидит у нас в генах. Даже если теперь мы живем в роскошных апартаментах со всеми удобствами, где холодильник набит под завязку, наша ДНК все еще думает, что мы бегаем по саванне. Вот что заставляет нас выскребать до последней ложечки ведерко шоколадного пломбира и запивать кока-колой».

Код эволюции: стал ли человек счастливее?

Уже первые главы «Sapiens. Краткая история человечества» заставляют по-другому, с гораздо большим уважением, взглянуть на наших предков. В большинстве мест обитания человеческая стая выбирала наиболее оптимальный способ прокормиться. Люди собирали термитов и ягоды, выкапывали коренья, ловили кроликов, охотились на бизонов и мамонтов. Чтобы выжить, требовалось мысленно составить и хранить подробную карту местности, знать о природных циклах всех растений и повадках всех животных на твоей территории, следить за сменой времен года, признаками грозы или засухи. Иными словами, пишет Харари, «древний человек обладал гораздо более подробными, разнообразными и глубокими знаниями о своей среде обитания, чем ныне его потомки».

Люди учились делать каменные ножи, чинить разорванную одежду, ставить силки на кроликов, спасаться от лавины, укуса змеи и нападения голодного льва. «Древний охотник становился таким умельцем, что обтачивал наконечник копья за считанные минуты - редкий современный человек справляется с этой задачей: мы не знаем свойств кремня и базальта, и нашим рукам недостает ловкости, чтобы задать острию правильные углы заточки. Большинство граждан индустриальных стран прекрасно выживают в невежестве. Много ли нужно знать о природе, чтобы стать компьютерщиком, страховым агентом или рабочим на фабрике? В совокупности коллектив людей накопил сегодня гораздо больше информации, чем было у древних родов и племен, однако на уровне индивида именно «древние собиратели и охотники заслуживают звания самых эрудированных и умелых людей в истории».

Вы удивитесь, но размер мозга сапиенса после той эпохи в среднем уменьшился. Выживание в древности требовало величайшего интеллекта. Как пишет Харари, «ниши, где могли приткнуться „дурачки“, образовались только с появлением сельского хозяйства и промышленности». Появилась возможность выжить, трудясь, например, водоносом или рабочим на конвейере, и передать другим свои «глупые» гены.

К тому же охотники и собиратели прекрасно владели своим телом и органами чувств: слышали самые тихие шорохи, различали в листве плоды и птичьи гнезда, передвигались бесшумно и умели сидеть, ходить и бегать так, чтобы тратить минимум сил с максимальной отдачей. Современный человек о такой выносливости и гибкости может только мечтать.

Харари сравнивает образ жизни древнего охотника с ритмом жизни сегодняшнего офисного работника, сопоставляет обычный день древней собирательницы и китаянки, которая сегодня работает на производстве. И автор делает вывод: «образ жизни охотников и собирателей представляется более комфортным и приятным, чем участь пришедших им на смену земледельцев, пастухов, рабочих и офисных служащих». Сейчас в развитых странах люди работают 40–45 часов в неделю, в бедных - по 60 и даже 80, а первобытные племена, живущие в самых негостеприимных уголках Земли, таких как пустыня Калахари, отдавали труду не более 35–45 часов в неделю. Собиратели постоянно ели десятки самых разнообразных растений и получали все необходимые витамины. Они не были привязаны к пшеничным или рисовым полям и не погибали от голода в случае неурожая. Инфекционные заболевания не представляли для них большой угрозы, поскольку «переносчиками почти всех заразных недугов, бушевавших в аграрных и промышленных обществах, является домашний скот», которого у собирателей просто не было. Судя по окаменевшим костям и скелетам, пишет профессор Харари, наши предки не страдали от недоедания или несбалансированного питания и в среднем были выше ростом и крепче своих ближайших потомков-земледельцев. Они были свободны и, если благополучно переживали первые, самые опасные, детские годы, жили довольно долго.

Успешные животные, ставшие разочарованными богами

Оценивая историю с позиции эволюции, по принципу «большое видится на расстоянии», Юваль Ной Харари называет аграрную революцию величайшим обманом в истории и ловушкой роскоши. Профессор показывает, как мы попали в зависимость от оседлого образа жизни. Мы привыкли думать, что аграрная революция вывела человечество на путь прогресса и процветания. Харари напоминает другую распространенную среди ученых точку зрения. «Это была точка невозврата, утверждают они: Homo sapiens отрекся от родства с природой и устремился навстречу алчности и отчуждению». Люди попали под действие одного из немногих «железных законов» истории: роскошь превращается в необходимость и порождает новые обязанности.

Анализируя весь известный процесс эволюции и возможности сегодняшней науки (биоинженерию, киборг-инженерию и создание небиологических существ), профессор Харари делает вывод: «Научившись стольким замечательным вещам, мы так и не разобрались в своих целях, мы все еще не удовлетворены. Мы обрели невиданное прежде могущество, но понятия не имеем, как им распорядиться». А «что может быть опаснее, чем безответственные, разочарованные боги, так и не понявшие, чего они хотят»? «Sapiens. Краткая история человечества» призывает каждого, кто называет себя «человеком разумным», задать себе главный вопрос: «чего мы хотим хотеть?» И «если этот вопрос вас не пугает - значит, вы просто еще не задумывались над ним всерьез».

Теория эволюции Охотника. Глава 75

Как следует помывшись с мылом, я отправился разжигать костер. Хоть сейчас лето и было в самом разгаре, в этих новых землях было подозрительно холодно. Пока на костре разогревался ужин, я насухо вытерся.

— Хорошо, что нам не придется тратить на собаку настоящую еду. И в туалет она, наверно, тоже не ходит.

— Практически идеальный питомец, не правда ли? — со смехом проговорил Хан Чонсок.

Как только битва закончилась, Келби вернулся к своему прежнему размеру и теперь крепко спал на руках у Ёнкён. Что касается самой девушки, то, похоже, собак она действительно очень любит. С момента появления этого пса она ни на секунду не сводила с него взгляда. Обычно Ёнкён была неразговорчивой, но после появления Келби она говорила только с ним. Ну… она не так часто разговаривала с собакой, чтобы это походило на общение с самой собой, и поскольку Келби понимал человеческую речь, это не выглядело таким уж безумством.

После того, как мы поели, я снова достал все полученные предметы. Поскольку только я мог увидеть их характеристики, благодаря своему руководству, мне приходилось рассказывать всем о каждом предмете поочередно. Но прежде всего, я внес руду в счет улучшения инструкции.

Нам достались следующие предметы:

Естественно, что Трость Профессионала досталась менеджеру Киму.

— Тогда, пожалуйста, верните другую. Поскольку вы купили Усиливающую трость, то можете оставить ее себе, но трость Размеренности мы выставим на продажу.

— Я считаю, что могу использовать все три.

— Это в вас говорит жадность. Как вы собираетесь одновременно махать всеми тремя? Вы действительно хотите во время сражения держать одну из них во рту?

— Ты с ума сошел? Я подумывал связать их все вместе клейкой лентой или чем-нибудь еще.

— Ладно, делайте, что хотите. Только постарайтесь ничего не потерять, когда решите убежать в случае, если ситуация начнет становиться слишком опасной… Так, у нас осталось Ожерелье Искупления…

Соа быстро подняла руку. Все остальные тихо отвели глаза, чтобы не встречаться со мной взглядом. Этот предмет обладал очень привлекательными свойствами, поэтому я ожидал, что по поводу него могут возникнуть некоторые разногласия.

— Вы все уже обсудили и собираетесь отдать его Соа или что? Она больше носильщик, чем охотник, поэтому увеличение ее способностей не принесет команде ощутимой пользы.

— Сонбэ-оппа. Ты уже забыл, как я в прошлый раз справилась с тем жуком? Если у меня будут нужные предметы, то я тоже смогу стать отличным охотником.

— Ну… в этом есть какой-то смысл…

— Но все же, как так? Больше никто не хочет этот предмет? Если вы объединитесь со мной, то он сможет очень сильно увеличить ваши способности.

— Ты спрашиваешь, потому что действительно не понимаешь? — спросил менеджер Ким.

Хм… наверно, все дело в дизайне. Дело в том, что Ожерелье Искупления выглядело, как собачий ошейник. Это был черный ремешок с серебряным кулоном, который напоминал бирку с именем; он был как раз подходящего размера, чтобы его было удобно носить на шее.

Но видимо, никто не хотел надевать что-то подобное себе на шею независимо от того, какие способности этот предмет давал. Я на секунду представил себе менеджера Кима с этим ошейником… и решительно тут же выкинул этот образ из головы.

В итоге, Ожерелье Искупления досталось Соа. Я надеялся, что Ёнкён, как атакующая издалека, возьмет его, но поскольку Соа уже и так создавала определенный бафф… отдать ей и этот предмет было неплохой идеей.

— Какой способностью ты собираешься воспользоваться?

— Хм… я подумывала о силе, но поскольку у меня уже есть кое-что для этого… наверно, вместо этого я скопирую твои рефлексы.

У нее уже была подвязка, увеличивающая силу на 30 процентов.

— Поддерживаю твой выбор. Это поможет тебе при внезапном нападении.

Ей и не надо было становиться чрезвычайно сильной. Я думаю, что она должна обладать лишь некоторой силой для участия в настоящей битве, поскольку ее основная роль состояла не в убийстве монстров. Она оказывала поддержку тем членам группы, который наносили удары из тыла, атакуя с дальних расстояний. Чтобы она могла помочь лучникам и менеджеру Киму, который не был силен в ближнем бою, ей было необходимо уметь быстро реагировать на неожиданные угрозы.

Распределив таким образом предметы, мы начали ставить палатку, которую привезли с собой в машине. Мы купили ее, когда в последний раз были в Манрипо, подумав, что так будет удобнее, чем спать в машине или на открытом воздухе.

Хотя до заката еще оставалось время, но раз уж мы решили заночевать здесь, то лучше было поставить палатку пораньше. Мы выбрали большую палатку, которая спокойно могла вместить 10 человек, поэтому в ней хватило места для всей группы. Пока все заканчивали ее ставить, я попросил Ёнкён передать мне Келби.

Я подумал, что должен побольше узнать об этой собаке, поэтому углубился в свой справочник. Просматривая главы, посвященные Келби, я нашел только самое элементарное объяснение. Цербер являлся предметом растущего типа – он увеличивал свои способности, поглощая/поедая другие предметы.

Это я и так уже знал. Но была тут и новая, крайне любопытная, информация. В случае если Цербер поглотит абсолютно неповрежденный предмет, к нему также перейдут и его свойства, в случае же если Цербер съест обломки предмета, то он сможет только повысить свой уровень.

Более того, во время сражения Цербер может увеличиваться в размерах в соответствии со своим уровнем – чем он выше, тем большего размера он может достигнуть. В этом он был схож с монстром. Потому что обычно, чем выше уровень монстра, тем больше его размер.

Но в любом случае, раз он понимает человеческую речь и достаточно послушен, я не думаю, что у нас возникнет с ним много проблем. Кроме одной.

Чавк, чавк, чавк!

Хрум-хрум.

Пес проигнорировал мой приказ и продолжил жевать меч 1 уровня. Тупая шавка. Я забираю назад свои слова о послушании. Отмена. Я отобрал у Келби меч, в который он вгрызался, из-за чего тот начал тихонько поскуливать, пока я не щелкнул его по носу – тут он затих. Господи, он действительно ведет себя, как обычная собака.

Келби не проявлял ни малейшего интереса к нашей еде, но мгновенно оживлялся при виде предметов. Главной причиной, почему я достал этот меч, была дрессировка пса. Если он и дальше будет игнорировать любые команды и поедать все предметы, которые заметит на земле, то для нас это обернется значительными потерями. По возможности, я хотел давать только некоторые предметы Келби. Потому что, если действительно нужный предмет окажется у него в желудке… то это будет очень неприятно.

Келби тихо поскуливал, глядя на меня снизу вверх большими щенячьими глазами. Судя по его неподвижному хвосту, он хотел получить этот меч обратно. Когда я начал медленно опускать меч на землю, он стремглав бросился к предмету.

— Подожди.

Я осторожно оттолкнул морду Келби, чтобы он не мог дотянуться до меча. Он изо всех пытался схватить меч, но в своей щенячьей форме не мог противостоять моей силе. Конечно, он не мог сравниться со мной по силе и в более крупной форме. Но даже если предположить, что и смог бы, мои рефлексы значительно превосходили его, поэтому шансов получить меч у пса не было.

Едва я убрал руку, как Келби кинулся вперед и съел сломанный предмет. Он поедал меч с таким довольным видом, что я сам немного проголодался. Мы занимались дрессировкой минут 20, когда, наконец-то, ужин был готов.

Как только я вернул щенка Ёнкён, она начала нянчить и успокаивать его, как будто он побывал в какой-то ужасной переделке. А Келби начал тереться головой о ее огромную грудь. Не знаю, почему, но это ужасно меня разозлило.

— Почему ты так злобно смотришь на Келби? — почувствовав мой взгляд, спросила Ёнкён.

— Ну… я не заметил, что у меня такое пугающее лицо…

— Ты выглядел так, будто готов был съесть бедняжку.

— Нет. Я смотрел на него только потому, что он меня не слушался, — пробормотал я, пожимая плечами.

Я не мог сказать, о чем я на самом деле думал, иначе она посчитает меня извращенцем, поэтому я предпочел промолчать. Я был взрослым и должен был уметь себя контролировать. По крайней мере, с этим я могу справиться.

Трется-трется~

Ох уж эта псина!

http://tl.rulate.ru/book/368/12499

Переводчики: Darklate

Теория эволюции Охотника. Глава 22

- … Ведь ты не убила его?

Я сертифицированный специалист по точечному массажу. Он будет чувствовать себя по-настоящему прекрасно, когда очнется.

У тебя что, есть сертификаты во всех областях?

Мне и тебе сделать массаж, Сонбэ-оппа?

Я сделаю это нежно.

Забудь. Даже не думай.

Испарившиеся монстры оставили после себя два куска руды. Неплохо. Совсем неплохо.

Какое хорошее начало. Было бы здорово, если бы сегодня нам достался какой-нибудь предмет. Ведь в таком случае нам полагается бонус? - спросила Чон Соа, упаковывая руду.

Да, так и есть. Ты действительно думаешь, что такое может случиться?

За 6 лет работы носильщиком я ни разу не видел, чтобы в подземелье 1 уровня выпадал предмет. Даже в подземельях 2 уровня такое случалось лишь дважды… и то оба этих предмета оказались всего лишь 1 уровня. Вот насколько редко предметы выпадали в подземельях низкого уровня. Получить книгу навыков, убив монстра 4 уровня, было событие одно на миллион.

Наконец, менеджер Ким очнулся.

Эээ… что случилось?

Разве вам не понравилось? Мне сделать вам это снова в следующий раз?

Я буду делать это каждый раз, как вы ошибетесь в применении навыка.

Нет, не беспокойся. Такого больше не повторится.

Когда Чон Соа попыталась положить руки ему на плечи, менеджер Ким яростно затряс головой, показывая ей, что совсем не нуждался в этом.

Все участники группы быстро освоились в подземелье. Воин Чо Юнгу уже мог эффективно использовать свой щит и даже начал немного атаковать, а Хан Чонсок попадал в цель одной из 3 выпущенных стрел. Я также заставил девушку в очках стрелять медленнее и сконцентрироваться на точности вместо скорости. Что самое удивительное, даже менеджер Ким стал работать лучше. Теперь ему каждый раз удавалось усыпить 3 монстров. Видимо, проблема была не в его навыке, а в концентрации.

По мере того, как навыки каждого из участников улучшались, скорость, с которой мы очищали подземелье, также росла. Теперь все изменилось. Все согласились, что нашей целью стала очистка подземелья.

Когда мы закончили обход подземелья, рюкзак Чон Соан был полон руды. По моим оценкам, там было около 150 кг. Мужчина носильщик обычно мог поднять до 200 кг, а женщина – до 150 кг. Сейчас она несла больший вес, чем обычно.

Когда руда перестала помещаться в ее сумку, единственное, что нам оставалось, это начать заполнять мою.

Извини. Ведь это моя работа.

Будет только хуже, если ты надорвешься. Делай то, что можешь.

Хорошо.

И хотя я не могу сказать точно, пока все не посчитаю, но я точно заплачу тебе за всю проделанную работу.

Правда?

Ты хорошо потрудилась. Находясь в здравом уме, я не могу заплатить тебе всего 50 долларов.

Ура! Сонбэ-оппа, ты прекрасный босс!

Но разве мы убили не всех монстров? Почему оно не сбрасывается? - спросил менеджер Ким, присевший на землю передохнуть.

Подземелье Пэкунса разветвляется на два прохода. Эти проходы не пересекаются, поэтому приходится очищать одну часть, возвращаться к началу и потом пройти по второму маршруту. Мы прошли уже оба пути.

Она не закончила то, что хотела сказать, но все и так понимали, о чем она думала. Монстры не всегда появляются на одном и том же месте. Однако оставалась небольшая вероятность, что мог появиться Нерегулярный.

Давайте сначала уйдем отсюда.

Мы уже убили достаточно монстров, и нам не было смысла жадничать и пытаться очистить подземелье, поэтому мы быстро двинулись к выходу из подземелья.

Стоп, - подняв руку, я заставил идущих за мной остановиться.

Перед нами на земле калачиком свернулся пещерный волк. Точнее…я принял его за пещерного волка, но он был в два раза больше обычного зверя.

Это босс подземелья.

Но почему он здесь…? - напрягшись, спросила девушка в очках.

Да-да. Вы правильно угадали. В подземелье Пэкунса не должно было быть босса. Была только одна причина, по которой он мог оказаться здесь.

Это Нерегулярный.

Все вздрогнули от моих слов.

Мы попятились и вернулись на перекресток, с которого пришли. Потому что, если бы мы задержались там и он нас учуял, то нам пришлось бы немедленно вступить в бой.

А мы можем наложить на него усыпляющее заклинание и тогда убить? – спросил воин Чо Юнгу.

Такие заклинания не действуют на боссов подземелий.

Как ты смеешь открывать рот, пока ты всего лишь новичок? Ты думаешь, я бы не сделал бы этого, если бы это было возможно? - вскричал менеджер Ким одновременно с тем, как я ответил Чо Юнгу. Когда-нибудь его несдержанность доставит ему очень много неприятностей.

А вы не слишком перегибаете палку? Если вы так много знаете, может, тогда у вас есть идея, как избавиться от него? – спросил лучник Хан Чонсок.

Вы думаете, я говорю это, потому что знаю… Я просто говорю, что если ты новичок, то должен вести себя тихо.

Когда Хан Чонсок принял сторону Чо Юнгу, менеджер Ким произнес свое последнее предложение и после этого больше не разговаривал. По крайней мере, они не начали выяснять отношения.

Но ведь должно же быть что-то, что мы можем сделать? - спросила девушка в очках. По сравнению с последней охотой она стала гораздо спокойнее. Увидев, как она выросла, я почувствовал гордость за данный ей тогда совет.

Я думаю.

На случай встречи с Нерегулярным, у меня с собой было 3 коробки с перцовыми бомбами. Для того, чтобы отбить у них обоняние и зрение. Они не представляли собой ничего особенного – просто самодельные бомбы – но пропасть между их наличием и отсутствием огромна.

Я слегка шлепнул себя по щекам. Сосредоточься.

Между обычным монстром и боссом существует огромная разница. Если попытаться образно объяснить, то это как одновременно сражаться с 10 обычными монстрами. И более того, любая оглушающая магия, например, усыпляющая, не оказывает на него никакого воздействия. Мы можем победить его только с помощью физических атак. Именно поэтому, если в подземелье есть босс, обычно все тщательно готовятся заранее, еще до начала охоты.

Но мы были не готовы сражаться с боссом. Совсем не готовы. Я начал говорить вслух сам с собой.

Наша цель – живыми выбраться из подземелья. Проблема в том, что эта тварь загородила единственный выход…

Я повернулся к своей группе. Все эти люди пришли сюда, потому что доверились мне. Хотя наши отношения были чисто деловыми, именно с этого начинается доверие. Я чувствовал, что если я смогу вытащить их из этой ситуации, эти люди всегда будут мне доверять. Даже менеджер Ким мог стать отличным дополнением к моей команде.

В каждом кризисе скрыта возможность. Я медленно заговорил:

Можете дать мне немного времени побыть одному? Я сейчас вернусь.

Как мне это сделать? Придется обходиться тем, что есть.

Один боец и два лучника. Еще у меня был маг и носильщик.

Если смотреть на все объективно, то Хан Чонсок и девушка в очках просто зеленые новички. Я не мог рассчитывать, что они нанесут монстру какой-либо серьезный урон. Будет хорошо, если они хотя бы попадут в цель. Лучшее, на что стоит рассчитывать, это что они немного отвлекут монстра.

Пещерный волк был как минимум в два раза больше воина Чо Юнгу. Если он прикусит его щит и потянет, Чо Юнгу, скорее всего, будет волочиться за ним, как тряпичная кукла. Ему придется либо отпустить щит, либо вцепиться в него… и в обоих случаях это кончится плохо.

А что, если лучники расположатся на расстоянии друг от друга и выстрелят. Скорее всего, волк бросится к тому лучнику, который поразит его.

Тогда Чо Юнгу встанет между ними… и будет ждать, пока волк атакует одного из них – после чего он поспешит на помощь лучнику, на которого зверь нападет. Если Чо Юнгу отреагирует медленно или волк будет двигаться слишком быстро, у лучника не будет шансов на спасение. Но если Чо Юнгу первым доберется до лучника, тогда второй лучник сможет продолжать стрелять в волка. И тогда, когда волк направится ко второму лучнику, в игру вступлю я.

Я покачал головой.

Плану явно не хватало обоснованности. Было маловероятно, что волк будет двигаться в том направлении, в котором я спланировал. Я не могу полагаться на случайность и называть это планом.

Если мы поступим так, мы все умрем.

Не важно, насколько сильно я напрягал свой мозг, я мог думать только о бегстве. К счастью, в подземелье было два пути. Если один человек заманит волка в первый туннель, то остальные, спрятавшись во втором, смогут выбежать из подземелья и выжить. Нам нужна была приманка.

И единственным человеком в нашей группе, кому такое было под силу, был я. Больше ни у кого не хватит ума и навыков для такого задания.

Эй. По крайней мере, теперь мне стало немного легче, поскольку теперь я знал, что делать. Думаю, что это вполне реально. Я имею в виду, что у меня есть еще несколько тузов в рукаве.

Кровавый меч. Перцовые бомбы. И мое «Усилие».

Я закрыл левый глаз и проверил статистику. - 2350 призовых очков. На что я смогу их использовать?

Теорию эволюции изучают в школах и университетах, но до сих пор о ней ходит много мифов и заблуждений. Разберем основные.

Много фальшивок

Критики теории эволюции любят утверждать, что эволюционисты основывают в качестве доказательной базы много фальшивых находок. На самом деле, подделка действительно есть, одна - знаменитый Пильтдаунский череп, однако эта фальсификация была развенчана больше полувека назад, ещё в 1953 году. С того времени ни один антрополог и палеонтолог не использовал Пильтдаунский череп для обоснования чего-либо. У эволюционистов достаточно другого, неоспоримого фактологического материала.

Эволюционисты считают доказательством единичные находки

Самый древний и известный австролопитек - Люси, скелет которой был найден в 1974 году в долине реки Аваш в Эфиопии. Люси до сих пор является "яблоком раздора" в спорах с эволюционистами. Критики любят "блеснуть" в разговоре тем, что Люси - единственный найденный австролопитек, а потому всерьез говорить об этих представителях гоминидов несерьезно.
На самом деле, Люси просто одна из первых и самая известная находка. Кроме неё ученые оперируют данными сотен раскопок австролопитеков разных видов.

Эжен Дюбуа признался, что нашел гигантского гиббона

Один из самых распространенных мифов о теории эволюции - это история о том, что Эжен Дюбуа (прославился раскопками питекантропа) перед смертью признался в том, что на самом деле нашел гигантского гиббона. В качестве доказательства этого заблуждения в интернете приводят статью в журнале Nature за 1935 год. На самом деле, никакого признания Дюбуа в этом журнале нет , а после находки Дюбуа на юге Европы, на Яве, в Азии и Африке были найдены останки более чем 250 особей питекантропа, никакого отношения к мифическим "гигантским гиббонам" не имеющим.

Дарвин утверждал: "Человек произошел от обезьяны"

На сходство человека и человекообразных обезьян обращал внимание еще Аристотель. В IV веке до н. э. он писал: «Некоторые животные обладают свойствами человека и четвероногих, как, например, пификос, кебос и кинокефалос…».

Поясним: Пификос, или питекос, - бесхвостая обезьяна, кебос - мартышка, кинокефалос - псоглавец - возможно, павиан.

Мысль о том, что предком человека является древняя обезьяна, еще за полвека до Дарвина высказал Жан Батист Ламарк, автор первой законченной теории эволюции в своей книге "Философия зоологии", изданной в 1809 году.
Дарвин же был предельно корректен. Поэтому говорил об эволюции на примере голубей, вьюрков, черепах, медведей, пчел и цветковых растений.

Эволюция - это всегда улучшение

Древние люди жили одновременно и не происходили одни от других

В качестве аргумента этого утверждения критики любят приводить, например, такой факт, что различные находки останков Homo habilis датируют возрастом от 2.3 миллионов до 1.5 миллионов лет назад, а вид Homo ergaster, который, как считается, произошел от Homo habilis, появился 1,8 млн. лет назад. Таким образом, время существования этих видов частично перекрывается.

В этом, однако, нет ничего удивительного. Новый вид никогда не замещает вид предка мгновенно. Как пример, можно привести собаку и волка. Никто не отрицает, что собака произошла от волка, но ведь живут они до сих пор рядом.

Дарвин отрекся от своей теории

Этот околонаучный миф, который любят приводить критики дарвинизма, впервые всплыл через много лет после смерти ученого, в 1915 году. Историю об отречении Дарвина от теории опубликовала в американском баптистском издании проповедница Элизабет Хоуп. Она утверждала, что Дарвин сообщил ей об этом на смертном одре.

Никаких других подтверждений раскаяния ученого в своих взглядах нет, а дети Чарльза Дарвина (сын Фрэнсис Дарвин и дочь Хенриетта Личфилд) заявили, что леди Хоуп даже никогда не встречалась с их отцом.

«РБК Стиль» нашел как минимум пять поводов прочесть мировой нон-фикшн бестселлер и задуматься, на что способен человек разумный.

Животные из рода Homo

Вопреки нашему линейному представлению об эволюции человека и привычной шкале, нарисованной в учебниках биологии, в прошлом на Земле одновременно жили минимум шесть видов людей. Примерно 2,5 млн лет назад древние люди — то есть животные из рода Homo — появились в Восточной Африке как ветвь более древнего рода обезьян. После чего их потомки расселились на обширных пространствах Северной Африки, Европы и Азии.

Мускулистые и приспособленные к холоду представители вида Homo neanderthalensis , или попросту неандертальцы, закрепились в Европе и Западной Азии. Адаптированные к жизни в тропиках люди вида Homo soloensis — на острове Ява, а отважные охотники, ростом не выше метра, которых теперь любят сравнивать с хоббитами, на индонезийском острове Флорес.

Открытые пространства Азии осваивал один из самых устойчивых видов — Homo erectus («человек прямоходящий») и продержался там более полутора миллионов лет. А в восточной Африке появился Homo ergaster («человек работающий») и вид, который мы без ложной скромности окрестили Homo sapiens — «человек разумный».

«Некоторые виды людей удались крупными, другие были карлики», — пишет профессор Харари. Имелись среди них бесстрашные звероловы и робкие собиратели растительной пищи. Кто-то обитал исключительно в пределах одного острова, а кто-то осваивал целые континенты. Но все это были представители рода Homo .

Линейная модель из учебников создает ложное ощущение, будто все эти виды сменяли друг друга как преемники и остальные виды — лишь устаревшие модели Homo sapiens . Но это не так. Когда 70 тыс. лет назад наши предки, или сапиенсы, как называет их Харари, перебрались из Восточной Африки на основную часть Евразийского континента, там уже были другие люди. Что стало с ними? Последние неандертальцы (те, чьи кости удалось найти) жили на юге Испании примерно 30 тыс. лет назад. Профессор рассказывает о теории межвидового скрещивания и о теории вытеснения, остроумно размышляя, что было бы, если бы «Ромео-неандерталец полюбил Джульетту из семьи сапиенсов». Кроме того, Харири жестко спрашивает, было ли истребление неандертальцев первой радикальной этнической чисткой, которую провели сапиенсы.

Профессор Юваль Ной Харари

Когнитивная революция и новообретенный язык сапиенсов

Сапиенсы, жившие в Восточной Африке 100 тыс. лет назад, «не отличались от нас анатомическим строением, и мозг их был таким же, как наш, и по размеру, и по форме», но их когнитивные способности — умение узнавать новое, запоминать, общаться — были намного меньше. И тогда закрепиться на территории, освоенной более сильными и выносливыми неандертальцами, им не удалось.

«Мы смогли бы изучить их язык, а они — наш, — подчеркивает Юваль Ной Харари. — Мы бы сумели объяснить им все, что мы знаем — от приключений Алисы в Стране чудес до парадоксов квантовой физики». Ученый задается вопросом, в чем особенность новообретенного языка сапиенсов, почему с ним мы завоевали мир и что спровоцировало когнитивную революцию? Ведь человеческий язык не первый на Земле. Даже зеленые мартышки предостерегают друг друга криком: «Осторожно! Лев!» или «Осторожно! Орел!». Но только сапиенсы умеют обсуждать вещи гипотетические и противоречащие фактам, только сапиенсы способны обсуждать вымысел.

Любое широкомасштабное человеческое сотрудничество — от современного государства до средневековой церкви, античного города или древнего племени вырастает из общих мифов, подчеркивает Харари, из того, что существует исключительно в воображении людей. Два католика могут вместе отправиться в крестовый поход, потому что оба верят в Христа, два юриста найдут общий язык, поскольку оба верят в существование законов, справедливости и прав человека. Два незнакомых друг с другом сотрудника Google эффективно работают вместе, потому что верят в существование Google , акций и долларов. Но все это существует лишь внутри тех историй, которые люди придумывают и рассказывают друг другу.

Кто мы такие?

«Мы как были животными, так и остались, — подчеркивает Харари, — наши физические, эмоциональные и когнитивные способности по-прежнему определяются нашей ДНК. Наши общества складываются из тех же кирпичиков, что и племя неандертальцев или шимпанзе, и чем внимательнее мы изучаем эти кирпичики — ощущения, чувства, семейные узы, — тем меньше видим различий между собой и приматами. Если сравнивать одну человеческую особь или даже десяток с равным числом шимпанзе, сходство окажется несколько смущающим».

Большую часть нашей истории составляет период охоты и собирательства. «Наш мозг и мысли, наши пищевые привычки, наши конфликты и наша сексуальность — все обусловлено взаимодействием мозга охотника и собирателя с нынешней постиндустриальной средой, мегаполисами, самолетами, телефонами и компьютерами».

facebook.com | Yuval Noah Harari

Почему, к примеру, развитые страны безуспешно борются с ожирением? Почему мы едим и едим, даже если не нуждаемся в подкреплении сил? Почему обжираемся самой сладкой, жирной и высококалорийной пищей, до которой можем добраться? Теория эволюции дает исчерпывающий ответ. «В саванне и в лесу, где обитали наши предки, высококалорийные сладости попадались чрезвычайно редко. 30 тыс. лет назад собиратель знал лишь один вид десерта — спелые фрукты. Если женщина каменного века набредала на фиговое дерево, самым разумным было съесть как можно больше плодов прямо на месте, пока до них не добрались бабуины.

Код эволюции: стал ли человек счастливее?

Уже первые главы «Sapiens. Краткая история человечества» заставляют по-другому, с гораздо большим уважением, взглянуть на наших предков. В большинстве мест обитания человеческая стая выбирала наиболее оптимальный способ прокормиться. Люди собирали термитов и ягоды, выкапывали коренья, ловили кроликов, охотились на бизонов и мамонтов. Чтобы выжить, требовалось мысленно составить и хранить подробную карту местности, знать о природных циклах всех растений и повадках всех животных на твоей территории, следить за сменой времен года, признаками грозы или засухи. Иными словами, пишет Харари, «древний человек обладал гораздо более подробными, разнообразными и глубокими знаниями о своей среде обитания, чем ныне его потомки».

Люди учились делать каменные ножи, чинить разорванную одежду, ставить силки на кроликов, спасаться от лавины, укуса змеи и нападения голодного льва. «Древний охотник становился таким умельцем, что обтачивал наконечник копья за считанные минуты — редкий современный человек справляется с этой задачей: мы не знаем свойств кремня и базальта, и нашим рукам недостает ловкости, чтобы задать острию правильные углы заточки. Большинство граждан индустриальных стран прекрасно выживают в невежестве. Много ли нужно знать о природе, чтобы стать компьютерщиком, страховым агентом или рабочим на фабрике? В совокупности коллектив людей накопил сегодня гораздо больше информации, чем было у древних родов и племен, однако на уровне индивида именно «древние собиратели и охотники заслуживают звания самых эрудированных и умелых людей в истории».

Вы удивитесь, но размер мозга сапиенса после той эпохи в среднем уменьшился. Выживание в древности требовало величайшего интеллекта. Как пишет Харари, «ниши, где могли приткнуться «дурачки», образовались только с появлением сельского хозяйства и промышленности». Появилась возможность выжить, трудясь, например, водоносом или рабочим на конвейере, и передать другим свои «глупые» гены.

Харари сравнивает образ жизни древнего охотника с ритмом жизни сегодняшнего офисного работника, сопоставляет обычный день древней собирательницы и китаянки, которая сегодня работает на производстве. И автор делает вывод: «образ жизни охотников и собирателей представляется более комфортным и приятным, чем участь пришедших им на смену земледельцев, пастухов, рабочих и офисных служащих». Сейчас в развитых странах люди работают 40-45 часов в неделю, в бедных — по 60 и даже 80, а первобытные племена, живущие в самых негостеприимных уголках Земли, таких как пустыня Калахари, отдавали труду не более 35-45 часов в неделю. Собиратели постоянно ели десятки самых разнообразных растений и получали все необходимые витамины. Они не были привязаны к пшеничным или рисовым полям и не погибали от голода в случае неурожая. Инфекционные заболевания не представляли для них большой угрозы, поскольку «переносчиками почти всех заразных недугов, бушевавших в аграрных и промышленных обществах, является домашний скот», которого у собирателей просто не было. Судя по окаменевшим костям и скелетам, пишет профессор Харари, наши предки не страдали от недоедания или несбалансированного питания и в среднем были выше ростом и крепче своих ближайших потомков-земледельцев. Они были свободны и, если благополучно переживали первые, самые опасные, детские годы, жили довольно долго.

Успешные животные, ставшие разочарованными богами

Анализируя весь известный процесс эволюции и возможности сегодняшней науки (биоинженерию, киборг-инженерию и создание небиологических существ), профессор Харари делает вывод: «Научившись стольким замечательным вещам, мы так и не разобрались в своих целях, мы все еще не удовлетворены. Мы обрели невиданное прежде могущество, но понятия не имеем, как им распорядиться. А «что может быть опаснее, чем безответственные, разочарованные боги, так и не понявшие, чего они хотят»? «Sapiens. Краткая история человечества» призывает каждого, кто называет себя «человеком разумным» задать себе главный вопрос: «чего мы хотим хотеть?» И «если этот вопрос вас не пугает — значит, вы просто еще не задумывались над ним всерьез».